Белый шаг (джен)

— Я не верю, — Цунаде повторила это уже в третий раз и упрямо покачала головой. На Джирайю она не смотрела. Пальцы вновь и вновь разглаживали тонкий свиток рисовой бумаги, час назад доставленный почтовым ястребом. Послание даже не потрудились зашифровать.

— Не верю, — еще раз упрямо повторила Цунаде и для верности стукнула кулаком по жалобно заскрипевшему столу. Джирайя пожал плечами: спорить он не пытался, но весь его вид от сгорбленных плеч до отсутствия привычных шуточек говорил сам за себя. Факты никогда не менялись от желания или нежелания Цунаде их принимать.

— Ну да… никогда не думал, что Орочимару… и какой-то мальчишка. Пусть даже он и из Учиха, — Джирайя почесал кончик носа и придвинулся ближе, безмолвно предлагая поддержку. Цунаде прикрыла глаза. Слухи расходились быстро — и она уже слышала, как многие почти радостно говорят о смерти убийцы Третьего Хокаге. Видела, как стоящий на дежурстве Тензо расправил плечи, будто сбросил невидимый груз. Все они находили повод вздохнуть с облегчением, встречая весть о гибели одного из сильнейших и опаснейших нукенинов. Цунаде могла думать только о том, что от старой команды из трех человек теперь осталось двое. Пусть эта потеря и не должна была ранить так сильно: не после того, как она оставила за плечами младшего брата, жениха, учителя, весь клан Сенджу, но… Орочимару был тем, кто утешал ее после смерти Наваки. Орочимару ненавидел смерть. Он не умел утешать, но умел молчать, позволяя просто выплакаться.

Цунаде не было в Конохе, когда Орочимару окончательно покинул ее. Говорили, что это случилось из-за того, что его кандидатуру так и не предложили на пост Четвертого Хокаге. Смешная мысль: титул мог интересовать Орочимару только из-за техник из архивов, а не из-за этой груды бумаг, обязанностей и прочих прилагающихся глупостей. Орочимару всегда был в большей степени ученым, чем кем-то еще.

— Минато его терпеть не мог, — Джирайя заговорил, будто откликаясь на ее мысли, — всегда говорил, что змей слишком пристально смотрит на его супругу…

— Джинчуурики, — Цунаде невольно улыбнулась, — это как огонь, который не может не привлекать мотыльков. Но смотреть слишком пристально на бабушку Мито Оро-чан все-таки не решался, — она беззвучно хихикнула, — он как-то видел ее в бою…

— Я слышал, что с Мито-сама даже Мадара разговаривал исключительно вежливо…

Цунаде молча кивнула. Стоило потревожить призраков, как они с готовностью обступили ее со всех сторон, нашептывая и напоминая. Она сжала виски, стараясь вернуться и сосредоточиться на настоящем. На донесении. На собственных мыслях и неясных предчувствиях. Орочимару слишком ненавидел смерть, чтобы умирать так просто. А может быть, дело в том, что она больше не хочет терять? Цунаде во всех подробностях вспомнила последнюю встречу. Они давно не сражались вместе… было весело вернуться назад. Хотя, кажется, даже тот мальчишка, Кабуто, поверил, что сражались они всерьез. Но важным было не сражение. Информация, которой Орочимару так щедро поделился в обмен на ее исцеляющие техники. Она даже Джирайе не рассказала, что исцеления змеиный саннин просил не для себя.

— Ты вернулся, только потому что узнал о..? — времени вспоминать, как всегда, решительно не доставало.

— Нет, — Джирайя сразу подобрался, возвращаясь к привычному тону, — наше с Наруто маленькое путешествие стало привлекать слишком много внимания. Сбрасывание хвоста, конечно, интересная тренировка, но толку в ней мало. К тому же… они зашевелились, Цунаде.

— Наруто… тебе удалось? — Цунаде внимательно посмотрела на старого друга. Обучение джинчуурики — задача не из легких. Когда-то Кушину учила сама Мито-сама, но ни одна из них не оставила каких-либо записей и не поделилась техниками управления Девятихвостым. Для этого обе они остались слишком Узумаки из Узушио.

— Насколько это было возможно, — Джирайя пожал плечами, — то украшение, что ты дала Наруто… помогло. И я знаю достаточно подавляющих техник.

Цунаде кивнула: ожерелье из кристаллизированной чакры Первого Хокаге было чуть ли не единственным оставшимся у нее наследством, но для Наруто оно оказалось больше, чем памятной вещью. И если чакра Первого Хокаге была настолько действенна… она знала, кому поручить Наруто теперь.

— Что тебе удалось узнать об Акацуки?

Обучение джинчурики — важная задача, но покидать для этого деревню вовсе не требовалось. В этом и Старейшины, и Данзо были совершенно правы. Но и кроме этого хватало задач, которые Цунаде могла доверить только Джирайе. Даже сейчас, спустя два года пребывания на посту, было так мало людей, которым можно довериться, а уж тогда… Приходилось рисковать, но сведения, переданные Орочимару, она доверила только старому напарнику. Вряд ли кто-то, кроме него, понял бы, почему им можно доверять. Но и Джирайю Цунаде попросила все тщательно проверить — равных ему в добыче информации она не знала. Об этой сфере деятельности жабьего саннина, кроме учителя, никто толком не знал, да и выбранный Джирайей образ и стиль поведения был далек от традиционного образа мастеров скрытых проникновений. Хотя Цунаде была уверена — любой догадался, если бы внимательно прочел его книги. Временами она с трудом удерживалась от желания ввести их как обязательное пособие для АНБУ. Заодно и проверила бы, насколько оперативники умеют нестандартно мыслить. Все же вычислить примененные техники по красочным описаниям похождений главного героя — задачка не из легких. Она сама бы в жизни не догадалась, но Орочимару так потешался над первой книгой Джирайи, что попала к нему в руки… А уж его глупые истории никогда не интересовали!

— На первый взгляд — обычные нукенины-наемники, не брезгующие никакими поручениями, — голос Джирайи вновь вернул ее в настоящее. — Заказные убийства, провокации, маленькие перевороты… — он потер подбородок и сдвинул в сторону стопку бумаг. — Все как у всех. Только вот очень профессионально делается. Настолько, что… — Джирайя повел плечами и заговорил быстрее, уставившись в одну точку где-то над плечом Цунаде, — всегда есть миссии, которые не поручишь даже АНБУ. Особенно когда дело происходит внутри страны. И всегда были Каге, которым не очень нравилось разделение властей с дайме.

— Ты о Цучикаге? — Цунаде сложила пальцы домиком и внимательно посмотрела на Джирайю. Не в каждой деревне был свой Корень АНБУ. А уж найти второго такого Данзо… хуже не придумать, на самом деле.

— Да, Камень… чрезвычайно часто прибегал к их услугам, пусть и тщательно это скрывал. Я даже некоторое время был уверен, особенно после того, как до меня дошли слухи насчет одного из внуков Третьего Цучикаге…

— Насколько я знаю, у него их столько, что он скоро сможет назвать деревню собственной фамилией, — Цунаде усмехнулась, но тут же посерьезнела: если вся эта история лишь провокация одной из Великих деревень, вознамерившихся заполучить все влияние себе… это означало войну. Еще одну войну, от которой заполыхает половина мира.

— Но это оказалось ложным следом, — Джирайя взмахнул рукой, чудом не снеся очередную стопку бумаг, оставленную исполнительной Шизуне. — Цучикаге слишком настойчиво пихали мне под нос, а старик всегда был осторожен настолько, что его можно обвинить в трусости.

— Едва ли находились охотники, — Цунаде качнула головой. Как бы давно ни отгремела Вторая Война шиноби — ее следы все еще отчетливо читались в памяти. — Особенно среди тех, кто хотя бы видел Ооноки на поле боя. Хотя он действительно всегда предпочитал загребать жар чужими руками.

— Да, я тоже подумал об этом. — Джирайя замолчал, бросив быстрый взгляд на окно, — значит, остается Амегакуре…

— Амегакуре… — Цунаде проследила за его взглядом и сделала незаметный жест рукой, отпуская АНБУ-наблюдателя. Хокаге всегда следовало находиться под охраной. Даже в собственном кабинете. Но есть вещи, которые не терпят никаких лишних ушей. — Данзо как-то рассказал мне занятную сказку…

После того вызова и роспуска Корня Данзо в кабинете Хокаге не появлялся, предпочитая на расстоянии изображать смирившегося и оскорбленного в лучших чувствах, только вот Кохару с Митокадо захаживали так часто, что Цунаде искренне жалела о том, что под рукой нет ни одного Узумаки, способного поставить на дверь печать от нежеланных посетителей. Но до того — захаживал, и Цунаде каждый раз казалось: стоя перед столом, Данзо мысленно меняет их местами и будто ищет какой-то важный ответ.

— У меня не очень много времени для отвлеченных бесед, — она всегда начинала говорить первой. Цунаде была абсолютно не настроена играть в какие-то игры, количество дел и бумаг и так превосходило все имеющееся время.

— А много времени это и не займет, — Данзо сам уселся на стул и поставил перед собой трость. — Давнее дело было, очень давнее. Но интересное. Помнится, в одном дождливом местечке завелась странная компания. Кругом война шла, а они все твердили и твердили о мире. Вот только и с какой стороны за кунай браться — очень хорошо знали. В местечке том воевали порядочно уже, а говорили они красиво… многие к ним пошли. Настолько многие, что другой человек, из тех, у кого слишком много общего с ящерицами, стал всерьез опасаться за свой хвост и голову. А и то, и другое он очень любил. Он предложил им союз, и вроде бы даже сумели договориться. Но обещания такая непрочная штука… а из двух голов одна всегда лишняя… В общем, сказочка о мире закончилась так, как и полагается заканчиваться таким вещам. Но не до конца. Говорят, ящерица выбрала совсем не ту голову, что следовало. Трое их было… попробуй тут не ошибись. Но что там дальше получилось — кто знает. Дожди штука особенная, они каких только следов не смывают…

— Трое из Дождя и мир, — Джирайя слушал настолько внимательно, что Цунаде практически уверилась, что услышал он намного больше, чем она сказала.

— Я посылала туда Какаши. Экзамен на чунина — отличный повод для официальных визитов к соседям, — Цунаде едва заметно улыбнулась, поймав острый взгляд Джирайи. — Амегакуре — чрезвычайно закрытое место. Какаши был уверен, что его засекли раньше, чем он кого-то заметил, хотя он и не понял как.

— Какая-то техника? — все же скрытные проникновения являлись несомненной страстью Джирайи, он всегда с удовольствием выспрашивал как о чужих неудачах, так и об успехах.

— Скорее всего. Живому… трудно спрятаться от кого-то из Хатаке. Пусть они и не Инузука…

— А тут еще и шаринган, — Джирайя покивал чему-то. — Удалось узнать что-то еще?

— Деревня не выглядела как место, где все еще идет гражданская война, в то же время… «они пропахли настороженностью» — так он сказал. Сам Ханзо, кажется, окончательно свихнулся со своей паранойей. Какаши не видел его — засел за барьером, а свиток получил через пять рук.

— Да уж, предосторожности под стать Цучикаге. Раньше он таким не был.

— Все мы тогда были моложе, — Цунаде пожала плечами. Личную встречу с Ханзо Саламандрой она запомнила хорошо — именно она подарила им прозвище «легендарных». Всем троим. Просто за то, что сумели выжить.

— Жабы любят влажные места, — Джирайя говорил почти беззаботно. Настолько, что пальцы Цунаде кольнуло неприятным ощущением. Как всегда бывало, когда она собиралась сделать ставку, а рулетка все вращалась перед глазами.

— Думаешь, это имеет смысл? — Цунаде подперла подбородок рукой. Связь между Амегакуре и Акацуки определенно имелась, но насколько глубока она была? Не Цучикаге, а Ханзо? Амбиций Саламандры и правда могло бы хватить, чтобы объявить свою деревню — великой, а себя приравнять к Каге. Но у Ханзо всегда умел трезво оценивать силы. А если бы в распоряжение Аме оказалось несколько джинчурики?

— Все следы ведут туда. И… есть одна вещь, которую я хотел бы проверить лично, — Джирайя осекся, как-то особенно пристально вглядываясь в ее лицо — Беспокоишься? — он улыбнулся с тем особенным выражением, что Цунаде немедленно захотелось запустить в него чернильницей.

— Просто возвращайся и все, — Цунаде закатила глаза, прогоняя смутную тревогу.

— Поставь на то, что я не вернусь.

Дверь за Джирайей давно закрылась, а Цунаде все сидела, неподвижно уставившись в стену. Акацуки следует найти как можно больше занятий подальше от Амегакуре. Она не может потерять и его.

* * *

— Мы получили тревожные вести из деревни Песка, — Цунаде заговорила после недолгого молчания. Она разглядывала воссоединившуюся команду три и думала, что Гаю удалось подготовить невероятно сильную штурмовую группу. Мастер тайдзюцу, джинчуурики и боевой медик. Пожалуй, таким действительно удастся проломить любую преграду. Главное — указать ее.

— Что случилось? Что-то с Гаарой? — непосредственную манеру Наруто не могло изменить никто и ничто, хотя сейчас впору было задуматься — сработала интуиция или он просто спросил о единственное интересующем человеке.

— Гаару Песчаного, джинчуурики Однохвостого и Пятого Казекаге, похитили. По всем признакам это дело рук Акацуки. Их преследовали, но безуспешно. Песок запросил помощи у нас, — Цунаде говорила ровно, но сама раз за разом прокручивала в голове возможные причины такого решения. Когда-то давно, после исчезновения Третьего Казекаге, Песок бросил все силы на его поиски, а в результате ввязался в кровопролитнейшую войну и проиграл. Возможно, сейчас Песок опасается повторения ситуации. Или Пятый Казекаге не представляется им такой же ценностью, как Третий.

— Мы должны помочь Гааре! — Наруто сжал кулаки, на долю мгновение Цунаде почудилось, что весь кабинет накрыло тяжелым покрывалом с отчетливым запахом огня, железа и крови. Она внимательно посмотрела на Наруто: он походил и на Джирайю, и на Майто Гая этой легкой и дурашливой манерой держаться, но нужно быть глупцом, чтобы недооценить джинчурики Девятихвостого. Чтобы удержать на привязи лиса, нужно оказаться хитрее, чем он. А уж силы духа и вовсе должно хватить на девятерых. И сейчас сквозь напускную беззаботность проглянуло нечто такое, что Цунаде поняла — Наруто задели крепко, до самой кости задели. И теперь он пойдет до конца. Всем джинчурики не сладко приходилось в родных местах. Рождало ли это между ними некую общность? Чувство единение хоть с кем-то, кто понимает и разделяет ту же ношу. Нечто, что не мог понять и разделить кто-то другой. Впрочем, какие бы чувства ни роднили джинчуурики, Цунаде ни разу не слышала о том, чтобы рука хоть кого-то из них дрогнула на поле боя. Друг друга они рвали не менее отчаянно, чем любых других шиноби.

— Именно это и будет вашей миссией, — Цунаде легонько хлопнула ладонью по столу, призывая к порядку. — Получить информацию о произошедшем, оказать необходимую помощь союзникам и отыскать следы Гаары.

Она не могла допустить, чтобы в руках Акацуки оказался хотя бы один джинчурики, если это возможно было предотвратить. И еще меньше хотела иметь дело с новым Казекаге. Который мог оказаться не таким… здравомыслящим.

— Для усиления к вашей команде будет прикреплен Хатаке Какаши, — конечно, посылать в деревню Песка сына Белого Клыка могло быть не самой лучшей идеей, но к несомненным достоинствам Какаши, кроме умения работать в связке с Майто Гаем, относились прекрасные поисковые навыки. Песку будет достаточно этого объяснения. Но кроме основной миссии Какаши должен был выяснить, насколько похищение Казекаге дело рук исключительно Акацуки. Слишком уж удачно все сложилось. В том числе для Фуги и остальных. Цунаде еще не забыла того развлечения, что Песок устроил на последних экзаменах чунин.

— И помните — время играет на стороне врага, но и терять осторожность не следует. Акацуки — опасный противник.

— Есть!

Молодежь скрылась из глаз быстрее, чем успела бы использовать Шуншин. Цунаде потерла виски и краем глаза посмотрела на человека, замершего в тени. Белая маска изображала кота. Сделала ли она все возможное? Все ли учтено? Перед глазами невольно возникла шеренга недовольно поджимающих губы Старейшин, за спинами которых маячила насмешливая улыбка Данзо. Они сожрут ее живьем, если после всего Коноха не сумеет уберечь своего джинчурики. Все-таки Какаши — совсем не Джирайя. Цунаде недовольно прищелкнула языком. Подстраховка никогда не была лишней.

— Тензо, присмотришь за всем… со стороны. Не сейчас, как только они покинут территорию Песка.

Хотела она того или нет, но наследие Первого Хокаге, пусть и сохраненное далекими от приятных действиями Орочимару, необходимо вводить в игру. Рядом с джинчурики должен быть тот, кому он будет доверять и кто сможет его удержать. Какаши на эту роль подходил лишь частично. Тензо на первый взгляд не подходил совершенно, но у него будет достаточно времени, чтобы это исправить.

— Основная цель миссии?

— Наруто должен вернуться в Коноху. И, желательно, за пределами Конохи не должны увидеть Девятихвостого. Во всяком случае — слишком многие.

Вернуть в целости. Не допустить срыва. Джирайя успел показать ей шрам — огромную грубо зарубцевавшуюся отметину, оставшуюся после того, как Наруто не удержал контроль.

Шиноби беззвучно исчез, а Цунаде придвинула к себе маршруты новых патрулей и записку о предварительном переформировании команд. В последнее время Акацуки стали слишком вольготно чувствовать себя на территории Страны Огня. Пришло время подрезать им крылья. Чем больше они отвлекутся на дела периферии, тем меньше сил и внимания останется их центру. Пусть Джирайя отказался от любой поддержки, но это не значит, что она не сможет ее оказать.

* * *

— Что ты думаешь об этой миссии? — деревня с высоты казалась маленькой и ужасно суетливой. Неджи не слишком понимал, в чем прелесть подобного зрелища, но Кин давно облюбовала для их маленьких совещаний монумент Хокаге, правда, в отличие от многих, предпочитала всем остальным макушку Второго. Больше всего было любителей посидеть на голове у Четвертого или Первого, перепадала своя доля внимания и Третьему, действующего Хокаге обходили с традиционной почтительностью, а вот Второго игнорировали с удивительным единодушием. Возможно, именно поэтому Кин его и выбрала.

— Тишина закончилась, — Кин лежала на спине, прикрыв рукой глаза от яркого солнца. Свободно распущенные волосы ковром устилали все вокруг, и Неджи знал — активировав бьякуган, он увидит тонкие потоки чакры, разбегающиеся по ним во все стороны, перемешивающиеся с другими потоками так, что даже бьякуганом не различить, где заканчивается одно и начинается другое. Хьюга смутно подозревал, что они могут оплетать всю деревню, но есть вещи, не думать о которых намного спокойнее, чем знать наверняка.

— Я видел птицу песчаников, — тренировки в предрассветные часы, те немногие, что Неджи мог оставить только для себя, временами оказывались весьма полезными.

— Возможно, — выражение лица Кин не поменялось, но Хьюга каким-то шестым чувством различил легкое недовольство. Резиденция Хокаге была защищена превосходно, в том числе и от излишне любопытных сенсоров. Но это не значит, что Кин не пыталась подобрать к ней ключик, пусть пока и безуспешно. — Третья команда вместе с сенсеем отправились на юго-запад.

Страна Ветра находилась как раз на юго-западе, но кроме нее в том же направлении находилась и столица, и Страна Рек, и Рикудо знает, что еще. Совсем мало данных, чтобы делать выводы. Но все же Неджи находил более интересным размышлять о чужих миссиях, чем о той, что в этот раз выпала им.

Вызов в кабинет Хокаге не предвещал ничего необычного: за этот день там успела побывать чуть ли не половина свободных команд, а остальные ждали своей очереди. Вся Коноха с самого утра гудела растревоженным ульем.

— Полагаю, вы уже слышали новости, — Пятая Хокаге чрезвычайно редко уделяла внимание этикету, предпочитая сразу переходить к делу. — Слухи, множество и с самых разных направлений, но удивительно единодушные. Орочимару мертв, и убил его Учиха Саске.

— Так слухи или новости? — Неджи позволил себе подпустить в голос скептицизма. Новость звучала слишком… ошеломляюще. Пусть они действительно слышали достаточно подобных слухов.

— Это вам и предстоит проверить. Покинул Учиха Саске деревню сам или был похищен — сейчас это не имеет значения. Если сведения о смерти Орочимару — правда, то это отличная возможность вернуть его обратно.

— А если нет? — голос Кин звучал достаточно равнодушно, чтобы Неджи в него не поверил.

— У Конохи уже есть один нукенин с шаринганом. Давать Акацуки шанс обрести второго…

— Саске — все еще часть команды семь, — Кин заговорила снова, и ее слова были скорее ответом на его мысли, чем продолжением разговора.

— Он был ею. Тот Саске, которого мы знали, — но даже для того Саске нашлись вещи более важные, чем команда. Неджи не произносил этого вслух, но думал достаточно отчетливо. Снова и снова, с того самого момента, как они покинули кабинет Хокаге. Даже если предположить, что Саске не изменился, то изменились они сами. Изменились ли они все достаточно одинаково?

Кин молчала, и в мерном токе ее чакры было столько безмятежности, что тревогу о грядущем Неджи ощущал особенно сильно.