Тигр и Евфрат (гет)

Тони расхаживал по мастерской, глядя на несколько вариаций трехмерного фоторобота Биктимирова, найденных в ноутбуке Хелен Чо, пропавшей из собственной квартиры на юге Сеула предыдущим утром. Общие черты прослеживались всюду, в основном менялось количество, расположение пигментных пятен и глубина морщин, цвет лица и прическа. Баки Барнс, которому приходилось его видеть, склонялся к фотороботу с козлиной бородкой, прямоугольными очками в роговой оправе и с отсутствием шеи как таковой, но точного описания дать не мог, так как Гидра постоянно помещала его мозги в блендер и хорошенько перемешивала. Программа поиска лиц, запущенная утром, сразу выявила несколько совпадений, но мексиканский повар, польский инженер завода по переработке вторсырья и гражданин Боснии — тюремный заключенный едва ли подходили под описание доктора Франкенштейна — чудовища, которое они искали. Несомненно, все найденные были схожи между собой, но пока, подключившись к камерам по всему миру, Пятница не могла найти кого-то хотя бы отдаленно подходящего по роду деятельности. Оставалось только ждать, пока настоящий Биктимиров попадет под одну из камер, если он, конечно, не изменился до неузнаваемости.

Безотчетно отбивая кулаком о кулак, Тони размышлял о целях организации АИМ: похищение Евфрат, детей, затем и доктора Чо. Если изначально некто в организации сводил счеты со Старком, то теперь дело приняло иной оборот. Супер-Адаптоид — опасный киборг, проект Росса, был вновь активирован, а попытка АИМ украсть оружие, если это, конечно, не было всего лишь прикрытием для похищения Ванды и копирования способностей Мстителей, заставляла задуматься об их истинных целях.

В сборочном модуле все также находился бело-синий костюм Евфрат, который Тони не перекрашивал исключительно из вредности. В последние пару дней они старательно избегали друг друга, но раз уж Тони решил замарать руки и пойти против своих честных принципов — немного отсрочить приезд ее мужа, то стоило начинать действовать. Нет, он не собирался заваливать ее цветами и подарками, да и ни к месту все это в сложившейся ситуации, однако он, один из самых умных людей на Земле, не знал что делать, и никакие книги из психологии, типа "Как вернуть жену после развода" не могли помочь. А вот название фильма-аллюзии на Карнеги "Как потерять друзей и заставить всех тебя ненавидеть", похоже, подходило в самый раз. Нет, конечно, до ненависти Евфрат было еще далеко, но после произошедшего, после того короткого поцелуя она снова замкнулась и старалась вообще не попадаться ему на глаза.

Выходя из мастерской и направляясь в кухню за чашкой кофе, он обдумывал план действий. В шесть утра бодрствовал только Стив, он не изменял военному режиму и уже нарезал круги по аэродрому, вероятно, в ожидании Сэма, однако появился вовсе не он, а Евфрат. Она, выбрав свой темп, неспешно бежала, не пытаясь играть наперегонки с суперсолдатом. Ее преображение и спортивная подготовка, полученные в ходе эксперимента с ДНК Дэдпула, могли позволить ей избежать лишних физических нагрузок, ведь ни ее тело, ни выносливость уже не могли измениться в лучшую сторону, но она продолжала пропадать в зале или на пробежке, возможно, пытаясь таким образом избавиться от тяжелых мыслей о детях. Каждый справлялся с ситуацией по своему.

— Привет, человек в железной маске, не спится из-за морской болезни?*

— Доброе утро, фанат Ди Каприо, твои поп-культурные отсылки иной раз заводят в тупик, но, похоже, я научился их понимать, — насмешливо поздоровался Тони с вошедшим Уэйдом и качнул в его сторону чашкой. — Знаешь, у нас здесь не такая свободная атмосфера и, если ты заметил, никто в халатах не ходит.

Дэдпул, подхватив кружку со стола, посмотрел вниз на торчащие из-под халата босые ноги в резиновых шлепанцах.

— Стараюсь чувствовать себя как дома, сорьки, — ничуть не сожалея, бросил он. — Когда я смогу покинуть базу без преследования со стороны правоохранительных органов?

— Вопрос решается, все не так просто. Если бы не твоя деятельность до знакомства с нами, все было бы куда проще, и ты это знаешь. Тут хотя бы твоя девушка, и ты заработал немало средств для вашей счастливой жизни. Когда вернется Мария Хилл, снятие с тебя обвинений станет ее первоочередной задачей, а пока тебе лучше не высовываться.

Дэдпул поставил чашку на подставку кофемашины и ткнул на двойной эспрессо. Сложив руки на груди, он с особой внимательностью и подозрением посмотрел на Тони, тот вернул ему полный скепсиса взгляд.

— Знаешь, этот Барак — неплохой парень, и он действительно любит Евфрат, — начал Уэйд издалека совершенно неожиданно. — И она отвечает ему взаимностью. Но еще я видел, как она старательно избегает тебя в последние два дня, как будто между вами что-то произошло. Колись, мужик, она ничего не говорит.

— Брось, Уэйд, тебе не обязательно копаться в наших отношениях, — отмахнулся Тони, намереваясь покинуть его, взглянув на часы.

— И, стало быть, две недели в Израиле для Марии Хилл как будто внезапный отпуск. Евфрат, конечно, не видит ничего зазорного, но я-то посмекалистей буду, знаешь ли. Хилл бы могла решить пару вопросов там, затем прилететь в Америку и вернуться обратно в Израиль, если потребуется ее помощь. Но ты оставил ее на две недели там, потому что ты не тоже слепой, хотя слепы остальные, — блеснул дедукцией Дэдпул, однако, не говоря прямым текстом.

— Слушай, мне не до твоих игр, и есть дела поважнее…

— По ней сложно что-то понять, но я заметил еще в Ваканде, как она смотрит на Барака. И потому ты решил, что за две недели в Израиле между ней и Бараком может что-то произойти.

— Да у тебя больная фантазия, — на этот раз Тони не стал слушать продолжение, а просто отправился к выходу, но остановился в дверях, услышав фразу:

— И поэтому ты попросил консула продлить пребывание Барака в Израиле?.. Не бойся, Старк, я шиппер вашей с Евфрат пары. Не знаю, что было до ее преображения, но сейчас определенно ей больше подходишь ты… Ты мне скажи, если потребуется какая-то помощь, я ж по-доброму…

Но Тони ни за что бы не обратился за помощью к болтливому наемнику вроде него...

* * *

Масада. Израиль

Мария смотрела на исчезающее за горизонтом пустыни солнце, размышляя о том, что закаты Израиля еще могут ее удивить; и хотя казалось, что закат в Тель-Авиве на набережной ничто не затмит, рыжина песков пустыни, поглощающая солнце, была не менее потрясающей. С другой стороны крепости виднелось погружающееся в сумрак ночи Мертвое море. Барак сказал, что рассвет здесь не менее прекрасен, но еще утром они были на Севере, осматривали красоты озера Кинерет, после чего, минуя Тель-Авив, устремились на юг страны в Масаду, чтобы успеть к закату. Историю страны Барак знал не хуже экскурсовода и отвечал на каждый вопрос, разбавляя его дополнительными сведениями.

Они подошли к фуникулеру еще до того, как солнце окончательно исчезло, и оказались в кабине вдвоем. Обычно туристов увозили отсюда несколько раньше, поэтому Масада выглядела пустынной; удивительно, что еще работала канатная дорога. Пока Мария продолжала любоваться закатным небом из кабины, Барак рылся в телефоне, с трудом сдерживая зевок и, вероятно, предвкушал долгую дорогу до Тель-Авива за рулем.

— Если ты устал, я могу сесть за руль, — предложила Мария, желая сделать хоть что-то для спутника, показывающего ей Израиль, кажется, только из альтруизма.

Он отвлекся от переписки с кем-то, мельком глянув на нее из-под бровей, на мгновение замер, обратив внимание на то, как подсвечивается уходящим солнцем профиль Марии — у нее были очень острые черты лица, в таком освещении казавшиеся вышедшими из-под резца художника-гравера — и внезапно ощутил волну стыда, понимая, что любуется ею. Мария была красива, хотя ее отстраненность и безэмоциональность делали похожей на неживое изваяние — эта ее особенность могла даже отталкивать. Но, кажется, он потихоньку узнавал ее другой...

— Не нужно, — коротко и как-то неловко ответил Барак и вернул взгляд в телефон, ощутив, что ответ был несколько сухим, но добавлять что-то было уже поздно.

Она тоже почувствовала неладное и поспешила отвернуться, чтобы застать последние секунды уходящего солнца, думая о сегодняшнем дне. Он был так прекрасен, наполнен совершенно потрясающими эмоциями и впечатлениями, но лишь до этого момента, когда его внезапная сухая фраза что-то затронула в ее душе, и в ней поселилась непонятная обида.

До Тель-Авива они ехали в молчании, слушая негромкую музыку, Барак лишь изредка отвлекался на телефонные звонки. Он смотрел только прямо и был будто наэлектризован, чрезмерно напряжен, и Мария тоже. Сначала она решила, что те чувства, что она испытывала — лишь благодарность за гостеприимство и чудесную экскурсию по самым прекрасным местам Израиля, но сейчас отчетливо осознала, что ей стало неприятно из-за его внезапного отчуждения. А это означало, что Барак был ей небезразличен…

Он думал о том же и корил себя за неспособность отогнать внезапную симпатию к этой женщине. Если раньше, встречаясь с кем-то, он позволял себе спать с девушками на стороне, то теперь все изменилось — у него была Евфрат. Совсем неидеальная женщина, но на которой он женился по глубокому чувству, а не только из-за внезапной беременности. Это решение могло показаться рыцарским поступком, но нет, он понимал, что просто влюблен в нее до беспамятства, хотя и не мог объяснить причину этих чувств. Да и требовались ли объяснения любви? Любовь просто пришла, сначала умело прикинувшись страстью, но затем поглотила его полностью, и Барак уже не видел себя без Евфрат, считал, что это навсегда. Сейчас рядом сидела совсем другая женщина, подсвеченный лучами профиль которой сегодня заставил его ощутить внезапный жар в груди, но, быть может, это случилось и раньше, однако осознание пришло только в Масаде... Нельзя было поддаваться, нельзя было позволять внезапной симпатии завладеть им.

И Мария думала также, она знала, что вернется домой и первым делом сядет за планшет в поисках какого бы то ни было жилья. Теперь удобства не имели значения.

Они встали в пробку на въезде в Тель-Авив, навигатор показывал ДТП в правом ряду через полмили, каждый копался в своих мыслях, пока Барак наконец не нарушил тишину:

— Моя жена… — он осекся, как будто собирался сказать что-то другое, но назад пути не было. — Что на самом деле происходило между ней и Тони? То, что я видел в Ваканде, дает повод думать, что брак не был фиктивным.

Ну почему он спрашивал об этом именно у нее? Мария, чувствуя, что совершенно не хочет отвечать на вопросы об отношениях четы Старк, однако, не ушла от ответа:

— Они были партнерами по работе, брак только на бумаге, отец Евфрат попал в долги…

— Это я знаю, Мария, — оборвал Барак не резко, но несколько раздраженно. — Извини, просто Старк та еще заноза в заднице, но то, как он заботился о ней, то, что я видел в его глазах…

— Я не слышала напрямую, но его чувства вполне очевидны.

— А что Евфрат? — перестал он задавать наводящие вопросы и ходить вокруг да около. — Она говорила, что этот брак ничего не стоит...

— Ты уверен, что хочешь об этом говорить? — уточнила она из вежливости, понимая его чувства, — и только после его медленного напряженного кивка продолжила: — У них были хорошие времена. Но если ты хочешь знать о ее чувствах, то я не вправе о них говорить, ты должен спросить у нее сам.

— Скажи мне, Мария, скажи честно, что между ними было? — попросил Барак, проигнорировав ее слова, после небольшой паузы, на этот раз стараясь вложить в вопрос уверенность.

Она помедлила, не зная, хочет ли ранить его правдой, хотя, задавая подобные вопросы, Барак, очевидно, уже подозревал, что отношения Евфрат к мужу не было таким однозначным.

— С виду они были влюблены.

Его пальцы стиснули руль, и, невзирая на то, что уже знал ответ, на самом деле Барак понял, что не так уж и хотел знать правду, словно, произнесенная вслух кем-то другим, она стала только больнее... В машине повисло молчание, нарушаемое лишь отдаленными сигналами авто, подвинувшимися ближе к аварии.

— Спасибо, — коротко ответил он, чувствуя, как что-то тяжелое поселилось на сердце, но это помогло отодвинуть симпатию к Марии на задний план.

— Что ты чувствуешь? — неожиданно спросила она; вопрос против воли сорвался с ее губ, ведь за два дня, что они пробыли вместе что-то изменилось, и Мария как будто разучилась держать себя в руках.

— Я чувствую, что совсем ее не знаю, особенно сейчас, после всех этих изменений. Теперь она мутант, она одна из них. Евфрат постоянно находится в обществе этого психа Дэдпула, и это отдаляет ее от меня. И я не в праве винить ее… Она хочет спасти детей, и я не в праве мешать, ведь я всего лишь человек.

— Это то, о чем ты думаешь, Барак, но какие чувства на самом деле тебя преследуют?

Чрезмерная откровенность, вероятно, вскоре напомнит о себе чувством вины, но Мария хотела знать… Возможно, она хотела бы знать, что ему плохо, чтобы утешить. Господи, как это эгоистично, словно это она вынудила его на этот разговор, словно это не он задал первый вопрос о Старке. Но тогда почему она чувствовала себя виноватой?

Барак впервые отвлекся от дороги и взглянул на нее, в его глазах поселилась глубокая печаль, да такая осязаемая, что Марии внезапно стало тяжело дышать.

— Я чувствую себя обманутым, — честно признался он, и его пальцы на руле немного расслабились. — Я бы хотел никогда не встречаться со Старком и не знать этих очевидных вещей. Он спас ее с той базы, он поставил ее на ноги, вытянул с того света, и между ними что-то изменилось, а быть может, просто вернулось на круги своя. А я чувствую себя абсолютно беззащитным, ведь не могу на это повлиять. А теперь она с ним в Нью-Йорке. Знаешь, — Барак усмехнулся грустно и вместе с тем с непреодолимой злобой, — я даже думаю в последнее время, что было бы хорошо, если бы это были не мои дети, мне не будет так больно…

— Что ты несешь? — Мария повысила голос. — Ты слышал себя, Барак? Почему ты расклеился? Почему ты не доверяешь ей? Евфрат — сильная женщина, и как бы она не изменилась, она давно сделала свой выбор. И этот выбор — ты…

Говоря это, Мария почувствовала, что переступает черту, а на сердце появилось темное, липкое ощущение предательства… по отношению к себе. Но эту роль необходимо было сыграть — так было честно и правильно. И Евфрат, сколько бы ошибок она не совершила, была его женой. Они оба сделали свой выбор.

— Спасибо, — коротко и тихо вновь поблагодарил Барак и, прежде чем тронуться во вновь двинувшемся ряду, уступил дорогу втиснувшемуся в полосу шевроле. — И извини за этот разговор.

Но она не могла простить его, потому что не хотела знать о его чувствах к жене, Мария в момент поняла, что хотела совершенно другого окончания вечера. Барак так хорошо все это время скрывал свое состояние, что она почти поверила, что Евфрат всего лишь призрак, и о ней на время можно забыть, но этот разговор вернул ее с небес на землю, как вернул и Барака. Однако ожидая, что ему полегчает, Барак ощутил лишь сдавившую сердце тоску, но по крайней мере он больше не думал о том, что ему нравилась Мария. Он добился именно того, что хотел.

* * *

База Мстителей. Нью-Йорк. Округ Колумбия

— Ты проиграла мне, — Уэйд стоял над поверженной Евфрат, в грудь которой упиралось лезвие его катаны. — С тебя три бутылки отменного вина! Мы с Ванессой так мечтали нахреначиться сегодня и заняться грязным пьяным сексом. Похоже, благодаря тебе план удастся.

— Фу, я не хочу даже представлять эту картину, — скривилась Евфрат, на что он только закатил глаза. — Уэйд, где я тебе возьму вино посреди леса в двенадцать ночи? Давай просто запишем на мой счет? — она посмотрела на него, как на психа, впрочем, психом он и являлся.

— Не-е-е-етушки, значит не надо было спорить! — хитро покачал пальцем он почти перед ее носом, а она просто откинула лезвие катаны и поднялась на ноги, стараясь, чтобы капающая из пореза на груди кровь не заляпала маты.

— Даже если я найду способ добраться до ближайшего магазина, то у меня нет денег, да никто не продаст алкоголь после полуночи! — возмутилась она, хотя была уверена, что насчет спора он несерьезно. — Выберемся отсюда, и я куплю тебе ящик. Мы пока вроде как оба не должны появляться на людях.

Дэдпул состроил недовольное лицо и зарычал:

— Спор есть спор, ты проиграла — плати. Тебя никто за язык не тянул, или я приду и покромсаю тебя на мелкие кусочки среди ночи, и восстановление будет ой каким болезненным! — со стороны это могло показаться шуткой, но Дэдпул был предельно серьезен. — Так что не ломайся, Бейонсе, Ванесса ждет, я не могу ее разочаровать, — он неожиданно размахнулся, и лезвие катаны замерло всего в миллиметре от горла Евфрат.

Она сглотнула, подняв руки. Даже после долгого общения с ним Евфрат не всегда могла понять, шутит ли он, и потому не чувствовала себя в безопасности.

— Ой, брось, неужели ты не понимаешь намеков? У Старка здесь отличный погреб, и я знаю, что у тебя есть к нему доступ. Ты ведь уже отоваривалась там вчерашней ночью, — не преминул вспомнить он, как спалил ее с поличным: Евфрат громыхнула бутылкой в рюкзаке, когда они случайно встретились на пути в свои спальни.

— Это не совсем мое вино, Уэйд.

— Тебе же это не помешало? Так вот, не помешает стырить еще три бутылки сегодня, — не согласился тот, махнув рукой, не собираясь отступать. — Да он и не заметит!

— Еще как заметит, тем более, тут за всем следит Пятница.

— В погребе нет системы наблюдения.

— Так чего же ты сам туда не залезешь, ловкач? Раз уже и на разведку ходил.

— Ну так на это у меня теперь есть ты, разве нет? Не ломайся, Евфрат, ты проиграла. Ты тут вроде как на хорошем счету. Тебя все любят, а мне настучат по шапке.

Она только прорычала нечто нечленораздельное в ответ, и Уэйд, сочтя это согласием, наконец, убрал катану.

— То-то же, пойдем, так уж и быть, я тебя прикрою.

Уверенная в своей победе, Евфрат не ожидала, что запас энергии в борьбе с прытким Дэдпулом ее не спасет, и растратила ее всю, теперь коря себя за самонадеянность. Дело было вовсе не в силе, а в опыте, которого, чего таить, ей все еще не доставало. И никакие вибраниевые катаны не могли помочь. Еще пару раз попытавшись отсрочить срок выплаты долга и получив отказ, она злобно рычала всю дорогу до жилого корпуса Мстителей, под которым Тони устроил внушительных размеров винный погреб. База Мстителей строилась не с нуля, а на бывшем военном объекте со своими секретами, и винный погреб располагался в бывшем бункере гражданской обороны, а потому — очень глубоко под землей. Видеонаблюдение было только снаружи, да и этого было достаточно. Все же, не стратегически важный объект. Подключившись к ближайшему к погребу компьютерному узлу по проводу и блокировав сигнал с сервера, Евфрат без труда и не в первый раз взломала Пятницу.

— Хах, так у тебя тоже нет доступа, крошка? — наблюдая за ее манипуляциями, сказал Дэдпул, заглядывая через плечо в планшет, но Евфрат только фыркнула, мечтая поскорее отделаться от него хотя бы на сегодня, хотя была сама не прочь заиметь бутылочку на вечер, ведь Тони почти не ведет учет алкоголя, не считая виски, а уж сколько он выпил, частенько не помнит и сам.

Толстая, словно в банковском хранилище, прямоугольная дверь поддалась после сканирования сетчатки глаза и с негромким шипением гидравлической системы открылась.

— Не бери ничего с дальнего стенда справа — там коллекционные вина. Итальянские здесь, чилийские следующие, за ними Франция, только не бери снизу, — пояснила Евфрат, указывая на ряд стендов с бутылками, и вдруг схватила Дэдпула, прежде чем тот тронулся в сторону не менее дорогих виски и бурбона. — Нет, мы на вино договаривались, его исчезновение Тони не заметит, а вот с крепким алкоголем у него более нежные отношения.

— Всегда знал, что ты считаешь меня алкоголиком, дорогая, — Тони, показавшийся в дверях в спортивной одежде, в которой обычно спал зимой, скептически взглянул на дверь, словно проверяя, что ее не взломали с рычага, как будто это было вообще возможно. — Ну, рассказывай, почему ты вопреки правилам безопасности осмелилась вмешаться в систему безопасности, а главное, как тебе удалось сделать это незаметно? — он сделался мрачным и подозрительным и с видом надзирателя сложил руки на груди, не хватало только торчащей из сгиба локтя плети или дубинки.

— Ну, конечно, где же еще в полночь можно было встретить Тони, кроме как в винном погребе! — с сарказмом ответила Евфрат, всплеснув руками.

— Не язви, кажется, это тебя поймали с поличным, насколько помню, я удалил твою учетку из системы, — он зашел в погреб и поравнялся с ней, намеренно нарушая личное пространство и даже не глядя на Уэйда.

— Я вас, пожалуй, оставлю, — негромко произнес Уэйд; Тони же был несколько поглощен высверливанием взглядом дыры в бывшей жене, поэтому даже не обратил на него внимания. — О, это, пожалуй подойдет, — Уэйд осторожно подцепил антикварную бутылку бордо cупериор двадцатого года прошлого века и, перемещаясь боком, точно краб, прихватив наугад еще три бутылки, стал подвигаться к выходу, стараясь не греметь добычей.

— Тони, я возмещу, — сделав лицо попроще, Евфрат решила пойти на мировую, — как только у меня будут деньги и возможность выбраться из заточения. Уэйд обещал меня прирезать, если я не достану ему алкоголь.

— Меня это мало волнует, вина мне не жалко, могла просто попросить. Ты не ответила на мой вопрос. Я не с целью обвинить тебя спрашиваю, ты же понимаешь, как важна безопасность на базе. И я был уверен, что Пятница совершенна.

Она проиграла в игре в гляделки и отвела взгляд, чувствуя себя виноватой.

— Откатила электронный замок на год назад, когда мои биометрические данные еще были в системе, а дальше под старым логином зафиксировала картинку камеры. Мои данные все еще хранятся в регистре, — голос Евфрат звучал негромко, губы едва шевелились.

Тони с коротким “хм-м” сощурился и отошел к коллекционному стенду, обнаружив, наконец, пропажу бордо.

— Эй, придурок! Верни сейчас же антикварное вино! — крикнул он и замер; дверь стремительно закрывалась, и в последний момент в нее влетел объемный мусорный пакет.

Евфрат тоже не успела среагировать, однако отнеслась к проделке Дэдпула довольно спокойно и даже не ринулась к двери с намерением успеть проскользнуть. Она просто подошла к электронному замку и тронула тачскрин, но ничего не произошло, точнее, не произошло того, что ожидала она она. Экран загорелся всего на секунду, истерически замерцал и погас.

— Эй, Уэйд, если ты меня слышишь, сейчас же активируй замок! — рявкнула Евфрат так громко, что у Тони остался неприятный звон в ушах. — Уэйд, какого хрена?

— Полагаю, твой лучший друг сломал замок, — Тони, начиная кипятиться, обнял себя за плечи, пытаясь согреться: в погребе было довольно прохладно; он уже пожалел, что не накинул толстовку.

Евфрат с каменным выражением лица обернулась.

— Здесь все еще нет сообщения с Пятницей? — осторожно уточнила она, и он отрицательно покачал головой. — Хорошо, призови костюм, он может открыть дверь силой.

Но Тони вновь покачал головой из стороны в сторону и указал на грудь, где под футболкой с длинным рукавом не виднелось треугольничка света. Евфрат задрала подбородок и закрыла глаза, но затем вновь обратила взгляд на бывшего мужа, потирая виски.

— То есть, ты никогда не снимал реактор, а тут вдруг решил снять?

— Он в модуле на пересборке, ты же знаешь, что я постоянно его модернизирую.

— Какое внезапное совпадение, ну конечно...

Потыкав носком кроссовка заброшенный в погреб пакет, Евфрат как будто убедилась, что он не взрывоопасен, и только тогда потянула за совершенно неуместно смотрящуюся на нем розовую упаковочную ленту и с недоверием заглянула внутрь, среди чего-то мягкого на ощупь обнаружив записку:

”Гондоны в одеяле. Не благодари.

P.S. Папуля Дэдпул благословляет”.

— Засранец...

У подошедшего ближе Тони задергался глаз, а лицо начало краснеть, но вместо вполне ожидаемой гневной тирады он подавил смешок, а затем засмеялся в голос, неверяще качая головой.

— Что все это значит? — Евфрат моментально вспылила и ткнула в грудь Тони пальцем. — Ты к этому явно причастен, а иначе откуда он точно знал, что ты придешь сюда, и даже постель приготовил! А ты даже не взял костюм! — потрясая пакетом, она почти взвизгнула от негодования, предвкушая, что, когда выберется, сама изрубит Дэдпула на кусочки, а вместе с ним и Тони.

Тони достал телефон из кармана штанов и, выискав что-то, развернул экран к Евфрат:

”Ты обещал, что я сам могу выбрать вино, жду внизу. Целую, Уэйд”

— Уэйд для меня кое-что провернул за бутылку вина, правда взял четыре, включая антикварное за десять тысяч долларов. Ловкий, однако, трюк, — только потешался Тони, утирая выступившие на глазах слезы и не замечая гнева бывшей жены. — Он на голову тронутый, но, судя по всему, я ему нравлюсь. Кстати, он, похоже, уже знал, что у тебя есть доступ к хранилищу. Что, не впервые воруешь алкоголь ?

— Только не начинай снова, — понимая, что их обоих провели, Евфрат насупилась еще больше, но в следующих ее словах звучала уже безысходность: — И что теперь делать?

Тони пожал плечами и снова обнял себя, но затем вытащил из пакета одеяло, которое зацепило и ворохом рассыпало по полу квадратики презервативов — кажется, их там было не меньше двадцати.

— Я, конечно, ого-го, но он несколько переоценивает мои возможности, — Тони вновь беззлобно усмехнулся, укрываясь одеялом, из его складок выпала еще пара штук, один из которых он поднял с пола. — О, ребристые, женщинам такое нравится!

— Тони! — рявкнула Евфрат, вновь сунула руку в пакет, но выудила оттуда не второе одеяло, а полутораспальный надувной матрас и простыню в сердечках. — Сейчас же придумай, как нам отсюда выбраться!

Манипуляции с матрасом создали вторую волну дождя из презервативов, и Тони снова засмеялся.

— Боюсь, что выбраться отсюда можно только снаружи. Я думаю, утром он выпустит нас, попросит Роуди снести дверь, к примеру.

— Ты подозрительно спокоен, — она вновь включила подозрения, совершенно не понимая его реакции.

— А что мы можем изменить? Он повредил замок. Сети здесь нет, мои костюмы недоступны, сигнал не проходит. Кстати, а почему это только я должен нас спасать? — внезапно перебил он себя. — Дверь сверхпрочная, но ты вроде как можешь попробовать выбить ее, хотя… — он взглянул на ее потускневшие зеленеющие в освещении единственной лампы бункера волосы и улыбнулся. — Кажется, кто-то сегодня решил спустить аккумуляторы?

Она только фыркнула, чувствуя, что толстовки, чтобы согреться, явно недостаточно, но, по крайней мере, она не должна заболеть — с ее-то новыми способностями. Дэдпул хитростью вынудил ее растратить весь запас энергии, не осталось ничего даже для того, чтобы просто согреться.

Тони подошел к стенду с коллекционным вином, подметая краем одеяла пол, и, проведя пальцем по нескольким этикеткам, достал бутылку.

— Недорогое, но тебе когда-то нравилось, — он покрутил бутылкой в воздухе, привлекая ее внимание.

Его спокойствие сильно раздражало, но Евфрат сдержала себя от очередной гневной тирады и подошла ближе, глядя на замотанного в одеяло, словно буррито из человека, Тони.

— Ты точно к этому не причастен? — несколько наивно прозвучал ее вопрос.

— Точно, Евфрат, точнее не бывает, — подтвердил он и не ожидая, что очередная его спокойно сказанная фраза убедит ее. — В сложившейся ситуации у нас нет выбора, так давай не тратить силы на злобу, по крайней мере, мы находимся в погребе с прекрасным вином, а не где-нибудь в общественном туалете.

Она с шумом выпустила воздух через нос и, осознав, что он прав, подошла к ящику у стены, выудив оттуда штопор и забытый там слегка пыльный винный бокал. Второй она разбила случайно давным-давно.

— Бокал один, — сообщила она и вручила штопор Тони.

— Значит, я попью из бутылки.

Она молча прислонилась к стеллажу, наблюдая за его действиями и протирая рукавом толстовки тонкое стекло. С характерным звуком Тони вытащил пробку и, взяв бокал из ее рук, немного налил.

— Будешь ждать, пока вино подышит? — покрутив бокал и поглядев через него на свет лампы, он вручил его Евфрат.

Она не ответила, а только пригубила немного, чувствуя, что уже очень давно не пила этого вина. Говоря о том, что оно недорогое, Тони просто не учитывал разницу в их финансовых положениях. С тратами на детей, свадьбу и с относительно средним достатком она себе такого позволить не могла. Вино как-то моментально стало согревать, но тут же ударило в голову, ведь после тренировки и горячего душа Евфрат чувствовала себя уставшей. Тони после глотка из бутылки как будто тоже немного расслабился, его плечи опустились, а взгляд стал умиротворенным и даже немного грустным.

— Burrito of sadness*, — прокомментировала она его внешний вид — угол одеяла накрывал его макушку.

— Не замерзла еще? — спросил он.

— Даже если немного замерзла, то ты в тонкой кофте, а я в толстовке, — рассудила она. — Грейся пока, потом решим.

Это "потом решим" наступило довольно скоро, нос Евфрат покраснел от холода, и, понимая, что выбора нет, она позволила Тони надуть матрас, в который, хвала небесам, был встроен насос и, чтобы не сидеть на резине, расстелила убогую синтетическую простынь в сердечках.

— И где он ее только достал? — Евфрат усмехнулась, понимая, что злоба окончательно отступила; присев на матрас, она похлопала рядом с собой, предлагая Тони сесть.

Оказавшееся также полутораспальным одеяло легло на ее спину, а плечо ощутило тепло плеча Тони. Он подлил ей вина и прикрыл глаза с тяжелым вздохом — видно, тоже устал.

— И чего Уэйд пытался этим добиться? — Евфрат начала ощущать, что понемногу согревается. — Это же не какая-то романтическая комедия, в которой наутро мы решим, что снова влюблены.

— Быть может, в душе у него как раз прячется романтик, — не согласился Тони, не став комментировать ее фразу, прозвучавшую так, будто она действительно его любила.

— Он клоун, Тони, и его шутки и выходки уже всем надоели. Позавчера он стащил щит кэпа и игрался с ним на улице, словно с фрисби. Хорошо, что Стив не заметил, мне удалось вернуть щит раньше этого. Честно говоря, я очень от него устала.

— Странно, — Тони наконец открыл глаза, — я думал, вы неплохо ладите.

— Он дерется в полную силу, кроме него только Наташа не щадит меня, но она все время пропадает на заданиях, да и один раз я чуть ее не ранила, привыкла, что с Уэйдом можно не церемониться, — поделилась она. — Стив просто не может ударить женщину, а сил остальных просто недостаточно, если я начинаю использовать накопленную энергию. А без нее я пока что так себе боец. С Уэйдом в этом плане удобнее…

Глядя в одну точку перед собой, он издал согласный звук, но тему развивать не стал, как будто ему было плевать. Странно, он мог болтать без умолку подобно Уэйду, но сейчас только плотнее укутался в одеяло и, обнимая свои колени, стал походить на нахохлившегося воробья.

— Если хочешь, поспи пока, я вроде согрелась.

— Угу, — лишь негромко вновь повторил он, однако с места не сдвинулся.

Нет, он не настолько устал, просто поначалу решил, что Уэйд несколько перестарался, превратив продуманный им план в клоунаду. Тони просил запереть их на час, чтобы поговорить, прояснить ситуацию, но, похоже, ярый шиппер, как он себя назвал, решил все по-своему и даже подготовил им постель. И Тони не знал что делать, весь энтузиазм по возвращению бывшей жены внезапно куда-то испарился. Казалось бы, он получил то, что хотел — она сидела рядом, плечом к плечу, но болтала на отстраненные темы, хотя он ожидал, что она начнет выяснять отношения по поводу того, что произошло два дня назад в его мастерской.

— Евфрат, — негромко позвал он сквозь продолжение довольно скучных, по его мнению, рассуждений касательно боевых искусств.

— Что? — она заразительно зевнула, и он зевнул следом.

— Не хочешь поговорить о том, что произошло два дня назад? — Тони не знал как еще озвучить эту тему, поэтому спросил безо всяких прелюдий, в конце концов, они же были взрослыми людьми.

— Ничего, ты был пьян, — ответила она без промедления, и между ними повисло молчание.

Евфрат тоже обняла колени, чувствуя, что ноги в кроссовках без движения начинают замерзать. Она сняла обувь и, подобрав под себя стопы, стала разглядывать содержимое бокала.

— Но ведь ты-то не была… — негромко произнес Тони, не сводя с нее полного ощущением недосказанности взгляда.

— Не была, — ответила она также кратко и вновь замолчала, но для Тони этого было достаточно.

Это было взаимно, она подтвердила, но почему от этого не стало легче? Считая, что если получит какой-то мало-мальски утвердительный ответ и воспрянет духом, Тони ощутил лишь сковавшую внутренности пустоту, ведь фраза была сказана с такой безысходностью, даже не с сожалением, а именно с безысходностью, от которой хотелось скрыться, сбежать как можно дальше. А еще были дети, о которых оба не разговаривали с самой Ваканды, опасаясь быть утянутыми в пучину скорби и страдания. Эта тема как будто стала запретной и каждому оставалось только нести эту печаль в себе, не показывая истинных чувств.

— Ты изменилась, знаешь? — Тони перевел тему. — Ты стала резкой и даже, уж прости, нахальной. Я всегда считал тебя уверенной женщиной, но сейчас...

— Как тут не изменишься, — она тяжело вздохнула, перебивая. — После всего произошедшего и я ощущаю, что во мне все перевернулось вверх дном. Это чувствует и Барак, а я ничего не могу с этим поделать… А еще он чувствует, хоть и не говорит об этом, что я отдаляюсь. Сейчас моя цель — вернуть детей, и я здесь, в мире супергероев, когда он остался обычным человеком, и ему остается только принимать как данность эту ситуацию, как и то, что, возможно, я никогда не стану прежней.

Это совсем не то, о чем хотел говорить Тони. Тема Барака выводила его из себя даже сейчас, в неожиданно спокойной атмосфере.

— Ты не должна себя винить, особенно после того, что случилось с тобой. По моей вине…

Она повернулась и легла щекой на сложенные на коленях руки, глядя на Тони с какой-то щемящей тоской.

— Связать жизнь с тобой было моим собственным решением, и я приняла риски, — сформулировала Евфрат четкий ответ, словно снимая с него ответственность. — Это не твоя вина. Пожалуйста, перестань себя винить.

Он убрал пряди волос с ее щеки и провел по ней ладонью, за которой, Тони был уверен, что ему не почудилось, Евфрат хотела потянуться.

— Но ты чуть не умерла у меня на руках… — он касался ее без романтического намерения, а как хорошего друга, возможно, младшей сестры, и Евфрат была не против.

Она мягко улыбнулась, и в тусклом освещении на миг показалось, что ее глаза увлажнились.

— Это в прошлом, теперь мы стоим плечом к плечу и пытаемся спасти наших детей, мы должны сосредоточиться только на их спасении, — она подняла голову и немного отстранилась, словно только сейчас осознав, что позволила себе лишнее.

— Для меня ничего не в прошлом, ни чувство вины, ни чувства к тебе, Евфрат, но я понимаю, что уже ничего не изменить, так что можешь не отвечать.

— Спасибо, Тони, — неясно за что поблагодарила она, вновь заставив его ощутить недосказанность.

Евфрат удерживала себя от лишних слов, хотя прекрасно понимала, что Тони все еще оставался ей близким человеком, пускай и не в том смысле, что был раньше. Она чувствовала себя спокойно рядом с ним, в этом дурацком бункере, сидя на ужасной простыне в сердечках и периодически бросая взгляды на рассыпанные вокруг них презервативы. Какая нелепая обстановка для такого серьезного разговора…

— Я бы прилег хотя бы на часок, если ты не против, завтра утром мне нужно ехать в Вашингтон, в госдепартамент на ковер к Россу, и я надеюсь, что этот скудно одаренный интеллектом тип выпустит нас отсюда до этого времени, — Тони буквально сплыл на матрас, подтягивая ноги к груди, так как небольшого одеяла для двоих явно не хватало.

— Тони, он взял четыре бутылки вина и намеревается посвятить ночь своей шлюховатой подружке, так что нужно решать, как отсюда выбраться. Надеюсь, нас хватятся, отследят твое перемещение по камерам и поймут, что к себе ты не возвращался.

— Да кому я буду нужен в семь утра? — тоскливо поморщился он и немного подвинулся к другому краю и обратил на Евфрат выжидающий взгляд; из-за того, что одеяло было приподнято, ведь она сидела, укрывая им плечи, под него попадал холодный воздух. — Я не кусаюсь.

Она поняла, что, невзирая на все внутренние запреты, не хочет замерзнуть, и потому прилегла рядом, зная, что завтра может об этом пожалеть. Тони накрыл их и даже заботливо подоткнул одеяло с ее стороны. Мерзкая на ощупь синтетическая простынь скользила под щекой и руками, и Тони, заметив копошения Евфрат в попытке принять более удобное положение на довольно узком матрасе, мысленно сделал пометку прибить Дэдпула за то, что тот не позаботился о подушке.

— Можно твою руку? — наконец, устав от бессмысленных движений, сдалась Евфрат, и он протянул руку, чтобы она устроила голову на его бицепсе.

Она подвинулась ближе, понимая, что только вместе они могут согреться, и вот уже лежала в его объятиях, не понимая, как позволила подобному случиться, но главное, почему ее сердце не протестует. Тяжело выдохнув, она в конце концов замерла, ощущая давно забытый запах его тела и геля для душа дорогой французской марки. Этот запах заставил ее на время окунуться в прошлое, и позволить этим воспоминаниям затронуть самые тонкие струны ее души. Евфрат понимала, что это неправильно, но в охватившем ее спокойствии и чувстве защищенности уже не могла противостоять желанию его объятий. Тони мягким поцелуем коснулся ее лба и пожелал спокойной ночи, и она, расслабившись, позабыв уже ставшие привычными кошмары и бессонницу, крепко уснула, отключившись ото всех мыслей...

* * *

"Привет, человек в железной маске, не спится из-за морской болезни?" — как Тони и сказал, намек сразу на два фильма Ди Каприо: "Человек в железной маске" и "Титаник".

*Burrito of sadness — Буррито печали.

https://www.pinterest.ru/pin/151574343679326826/