Гиацинт (джен)

Малвин не помнила абсолютно ничего. Тёмная пропасть с момента потери сознания до пробуждения в незнакомой богато обставленной комнате. Розье-касл. Спальня была полностью адаптирована под неё: туалетный столик был обставлен зельями, которыми она пользовалась дома, за зеркальными дверьми находился полупустой гардероб с одеждой, просто огромная кровать с балдахином и множеством подушек, которые пахли привычно — цветами апельсина и розмарином. Широкий балкон с видом на сад, цветущий совсем по летнему…

— Доброе утро, госпожа, — в комнату вошли три женщины в одинаковой одежде, заставив Малвин вздрогнуть от неожиданности. — Моё имя Ханна, это Мэгги и Селина. Наша задача помогать вам, сопровождать вас и выполнять поручения.

— А-а… Малвина Пруэтт, приятно познакомиться, — кивнула ведьма поднимаясь с чересчур мягкой кровати.

— Теперь вы Малвина Розье, госпожа, — с улыбкой заявила Ханна — женщина средних лет с тёмными волосами и приятным лицом. — Будущая Леди Розье.

— Так значит, я замуж вышла, — хмыкнула Малвин, заметив на пальце кольцо. — Ну что ж…

— С чем приготовить вам ванну?

— Какое платье предпочитаете?

— Пожелания к завтраку?

Малвин почти с ужасом посмотрела на… помощниц. Одна из них — серьёзная женщина с тугим пучком светлых волос на затылке — отправилась в гардеробную и цепким взглядом изучила все зелья на туалетном столике, Ханна вошла, видимо, в ванную комнату, а самая молодая из них вопросительно смотрела на ведьму в ожидании.

— У меня нет предпочтений, — сформулировав мысль, промямлила Малвин. Ей было очень некомфортно в обществе незнакомых женщин, задающих бесконечные вопросы и врывающихся в её личное пространство.

— Хорошо, госпожа. Ах да, моё имя Мэгги. Мы попросили Леди Пруэтт ознакомиться с вашей медицинской картой и проконсультировались с вашим целителем по поводу рациона, — серьёзно заявила эта странная женщина, достав откуда-то толстый блокнот, который повис в воздухе, и самопишущее перо. — Мы составили вам меню на каждый приём пищи в течение недели, постарайтесь придерживаться.

— Л-ладно.

— Какую температуру воды предпочитаете? — поинтересовалась вернувшаяся Ханна, когда Мэгги ушла, видимо, отдавать распоряжения по поводу завтрака.

— Умеренную. И э-э что-нибудь успокаивающее, пожалуйста.

— Леди не должна издавать подобные звуки, — покачала головой Ханна. — Через пять минут я вас позову.

— Как госпожа относится к корсетам? — спросила, видимо, Селина. — Каблуки? Кружева? Белила? У вас хорошая кожа и приемлемая фигура, так что корсет не обязателен, как и корректирующие косметологические средства.

— Хоть что-то хорошее, — мрачно фыркнула Малвин. — Одежда должна быть максимально удобной, не сковывающей движения и легко поддающейся трансфигурации.

— Думаю, вам придётся отказаться от удобства с этого дня, — хладнокровно заявила Селина. — Платья Леди не подразумевают комфорта, при этом вам просто необходимо выглядеть в них естественно.

— Ванна готова, госпожа.

За прошедшие десять минут у Малвин совершенно разболелась голова. Раздеваться при незнакомой женщине догола было равносильно пытке. Ведьма почувствовала страшное смущение, когда поняла, что Ханна не собирается выходить. Но пришлось с горем пополам расстаться с сатиновой ночной рубашкой с какими-то кружевами и едва ли не упасть в воду. Малвин тут же прижала ноги к телу и мрачно представила, что такая пытка её будет ждать ежедневно.

Ханна продержала в воде её почти час, рассказывая о средствах, которые она использует. Только на волосы она потратила полчаса.

— Шрамы не украшают женщин, — покачала головой Ханна, когда наткнулась на рубец поперёк правых нижних рёбер.

— Я не смогла от него избавиться, не помогли никакие доступные зелья в той обстановке, — пожала плечами ведьма. Ей рубец никак не мешал, она давно перестала его замечать.

— Есть мази, которые втираются курсом, — покачала головой женщина.

Селина занялась волосами, собирая их в высокую причёску, пока Ханна наносила крема на лицо, руки и остальное тело. Настал черёд «облачения», когда Малвин по сути крутили, как куклу, занимаясь сначала нижним бельём, а потом и самим платьем. Даже чулки на неё надевали и подвязывали. Было жутковато. Благо, обошлось без корсета, но от этого ношение платья с юбкой в пол не стало удобнее. От Селины достался довольно болезненный тычок меж лопаток, который заставил прогнуться.

— Мы займёмся вашей осанкой, — пообещала женщина. — Ужасное упущение со стороны ваших родителей.

— Подбородок выше, госпожа. И держите руки спокойно, не стоит теребить ткань.

— За завтраком старайтесь вести себя достойно.

Замок всё-таки поражал. Размерами, богатством, шиком и витающей магией. Эльфы в белоснежных сорочках с гербом рода напротив сердца совсем не прятались: они начищали паркет воском и заклинаниями чистили ковры на полу.

— Замок полностью прибирают каждую неделю, — пояснила Ханна. — Но сегодня состоится мероприятие в кругу семьи в честь женитьбы господина Эвана.

— Какого плана мероприятие? Кто приглашён? — нервно спросила ведьма.

— Небольшой праздник, ничего особенного. Разумеется, прибудут ваши родители, мистер Сигнус Блэк с госпожой Друэллой и дочерьми. Вы хотели бы включить кого-то в этот список? — живо заинтересовалась Мэгги.

— Я думаю над этим, — кивнула Малвин. Стоит ли звать Виктора?

Столовая была по сути полупустой: длинный стол стоял посреди помещения в окружении массивных стульев, а до стен, увешанных картинами, ещё было несколько метров. Высокий потолок с лепниной, фресками и огромной люстрой. Малвин даже зажмурилась и поспешила отвести взгляд.

За столом были только Эван и Адриан, которые тут же поднялись с места, когда Малвин вошла.

— Доброе утро, — после длительного молчания сказала Малвин. На Эвана она не смотрела, сосредоточив внимание на Лорде Розье. Тот отвечал ей оценивающим взглядом и лёгкой усмешкой.

— Прекрасно выглядите, Малвина, — позволил себе обаятельную улыбку Адриан и схватил ладонь ведьмы.

— Благодарю, — процедила Малвин с натянутой улыбкой и вернула ладонь обратно себе. Раздражает.

* * *

Виктор далеко не сразу заинтересовался магией, как явлением. Да и времени особо не было разбирать все нюансы и правила, с каноном и фаноном вообще была беда. Но теперь ручки дошли и, если честно, он немного ох… удивился.

В первую очередь Виктор решил изучить себя. Как так вышло, что душу удалось «пересадить» из одно тела в другое? Как её вообще удалось призвать в тело магического существа? Помогли медитации и техники самопознания, которые Виктор использовал для постижения самого себя. В какой-то момент он увидел себя, так сказать, с изнанки. То самое «ядро», каналы и узлы, которые медленно и тягуче переносили магию, поддерживали жизнедеятельность, позволяли колдовать.

Начались эксперименты с таймерами и ведением записей. Виктор пытался ускорять поток, концентрировать в каких-то местах, отмечал затраченное время и эффект. Первое время банально не получалось продержаться больше нескольких секунд, но с каждым разом поток магии становился послушнее, а каналы будто расширялись. Через месяц таких тренировок Виктор провёл ещё один эксперимент: сколько люмосов он может создать до полного истощения? Вышло двести сорок семь. Ещё через один месяц — триста восемьдесят пять. Это почти в полтора раза больше.

Поразило. Честно, раньше казалось, что работает по-другому. Виктор на самом деле не особо задумывался о том, каков механизм магии, хотя для инженера это стыдно. Он воспринимал магию, как что-то по-настоящему чудесное, и не стремился объяснить происходящее. Это почти как верить в Бога — не знаешь, не понимаешь, но всё равно веришь, восхищаешься, превозносишь.

Предстояло выяснить, как магия связана с телом и душой. Тут Виктор вспомнил, что Эван Розье умеет видеть или чувствовать чужие ауры, и стало страшно. Может ли он заметить, что Виктор Бут — это Артур Уизли? И стало понятно, почему такой доходяга колдует без палочки: некроманты наверняка должны лучше понимать, что такое душа и с чем её едят. А там и до магии недалеко. Вероятно, Розье занимался раскачкой каналов и ядра, чтобы одним выбросом магии не поднимать какое-нибудь небольшое кладбище. Вообще, таким вот одарённым необходимо обучение едва ли не с пелёнок, иначе последствия будут катастрофичными.

В общем, вопросов образовалось много и ответов на них давать никто не спешил. Виктор, конечно, перерыл библиотеку Мастера, изучил вопрос настолько, насколько успел, но этого было мало: интерес стал зудеть с огромной силой. Тут ещё предстояло разобраться с политической ситуацией, менять канон и уломать Малвин на участие в этом безобразии, хотя подвергать её опасности он не хотел. Тут пришлось думать, как, собственно, поймать двух зайцев: и сотрудничать, и обезопасить.

Эван вроде подходил, хотя тут стоял вопрос в другом: как его смог раскатать Моуди, отделавшись одной ногой и глазом? Или чем он там пожертвовал в бою с Розье. Моуди, может, силён, но всё-таки это некромант, тому душу выдернуть из тела — как два пальца об асфальт. Или эту душу подчинить. Тогда какого Волдеморт не подчинил с помощью пацана того же Министра или Крауча? Не знал о способностях некромантов? Смешно, учитывая, что он создал целый пруд инферналов. Не Высшая некромантия, но как минимум в теме Тёмный Лорд был. Скрывал ли свой Дар Эван? Мог. Но о нём знал как минимум Лестрейндж и наверняка Беллатрикс с сестрами, ведь их мать из Розье. Стала бы фанатичная последовательница скрывать подобный факт от обожаемого господина? Вряд ли, если только её обетами не скрутили. Но тот же Рудольфус спокойно проболтался Малвин. Запутано.

Нет, вряд ли Волдеморт знал. Потому что захватить страну для некроманта не такая большая проблема. В истории и не такое случалось. Только вот некромантов стремятся убить почти всегда, у них другое восприятие мира и ценности, человеческая жизнь и собственная жизнь — мелочь. Вроде как. Смысл ценить жизнь тому, кто по сути может ей манипулировать? Да и отмороженный этот Эван, хоть и сохнет по Малвин как-то неадекватно.

В общем, решение с Малвин, хоть и со скрипом, Виктор принял. Если она узнает, то убьёт. Но по крайней мере, Эван за неё распотрошит, расчленит, сожжёт, воскресит и четвертует. Потом и над душой надругается. И посмертие устроит весёлое, организовав перерождение в какого-нибудь таракана.

Выйти на переговоры с этим затворником было тем ещё квестом, Лорд Розье чуть не прибил Виктора на подходе, не говоря о его боевиках. Адриан Розье жёстко допросил его с веритасерумом и ещё какими-то чарами, которые не давали врать. Потом клятв навесил. Кажется, он был всё-таки не против того, чтобы сынок женился на своей Пруэтт. Впрочем, Эвану явно необходимо что-то вроде стоп-крана, а Малвин успешно с этой ролью справится.

Не сказать, что Эван на разговор шёл охотно. Начать хотя бы с того, что Виктора чуть с порога не прокляли, помогла ловкость и готовность к тому, что захотят прибить. Розье явно его на дух не переносил, смотрел с… прохладцей и совершенно не скрывал своеобразное оружие — металлический жезл. Палочка не справлялась с потоком энергии, который формировался для мощных заклинаний и имел высокую скорость каста, и Виктор боялся представить, чем мог его проклясть прирождённый некромант.

Через два часа разговоров, убеждений, оправданий со стороны Виктора и допроса со стороны Эвана они пришли хоть к какому-то соглашению.

Вообще, этот Розье оказался тем ещё лицемером. Начать с того, что он только с Малвин был милым, белым и пушистым, и то… Виктору едва удалось уломать его на адекватный ритуал бракосочетания. Потому что Эван, когда они наконец перешли к относительно нормальному обсуждению проблемы, настаивал едва ли не на рабстве. Точнее, подчинение супругу, которое позволяет отдавать приказы, отслеживать местонахождение и вытворять вообще всё. Малвин бы не смогла ничего противопоставить ему, не сбежать, ни защититься — подобная клятва бы просто убила её при попытке навредить супругу. А она бы скорее умерла, чем стала бы подчиняться. Но Виктор старался, мысленно аплодировал себе стоя, потому что ему удалось привести правильные аргументы в сторону равноправного брака. Такого он Малвин точно не желал.

План был прост: похитить и провести ритуал. Похитить Малвин — та ещё задача, она вообще стала довольно сильно печься о своей безопасности на недружелюбно настроенных островах. Снизить критическое мышление и накрутить её, чтобы уменьшить паранойю, оказалось трудно. Малвин вообще долго держалась, учитывая, что Виктор изводил её разговорами почти каждый день, навесил несколько заклинаний настроения — довольно простых и незаметных, к тому же обстановка в семье была накалённой. Нервный срыв всё-таки случился, даже неожиданно, что Малвин расклеилась окончательно прямо на приёме, который должен был её только сильнее вымотать по плану Виктора. Но так даже лучше: похитил её сам Эван, поэтому Виктор был максимально чист. Разве что Розье после своего бракосочетания разгромил полигон, выглядел до того злобно и мрачно, что Виктор не спешил узнавать, что там и как.

Наверное, подтверждать брак, по сути насилуя будущую жену, было не очень. Виктор винил себя, конечно, но он думал о будущем. Эван не станет принимать метку, потому что Малвин скорее всего его прибьёт. И как он собирался делать из неё рабыню, если испытывает какой-то щенячий восторг только от её внимания? Да он сам готов ей служить, лишь бы она никуда не уходила. При этом вряд ли он позволит ей помыкать собой. Своеобразный какой-то. Но и Малвин с прибабахом, конечно. Идеальный, мать его, союз.

Но, по крайней мере, безопасность Малвин гарантирована. Самое главное, чтобы она не узнала, кто тут такой заботливый нашёлся. И у Виктора больше времени на изучение своих способностей и составление плана. Плюс, Блэки, а там своя пляска.

* * *

У Малвин плохо получалось соображать и анализировать. Сразу же после завтрака она вернулась в комнату, запечатала двери от трёх мегер и сорвала с себя все эти тряпки. За неимением нормальной одежды пришлось закутаться в одеяло и усиленно думать.

Влипла она сильно. Судя по обручальному кольцу, брак равноправный, да и артефакт с сюрпризами, письмена на нём явно не из европейской группы. Малвин хорошо разбиралась в рунологии благодаря ритуалистике, но ничего подобного она не встречала. Но равноправный брак не означал, что у неё нет обязанностей и ограничений. Условия ритуала необходимо было узнать и как можно скорее, не хватало откат словить по незнанию.

Конечно, сама виновата. Совсем расклеилась, расслабилась, да и стала доверчивой. Эван — чистокровный аристократ, а не божий одуванчик, к тому же некромант. Но именно с его стороны она не ждала подвоха. Зря. В общем-то, поступил он вполне себе по закону, никто не запрещает похищать девушек, разве что можно таким образом заработать себе кровников, как те же Уизли с Малфоями и Блэками. Пруэтты вряд ли начнут мстить Розье, не в том положении сейчас Дориан, чтобы что-то противопоставить Лорду Адриану. У Розье около четырёх тысяч магов, в масштабах магической Британии — небольшая армия. Поэтому тот до сих пор не принял Метку Волдеморта: тому по сути перейдут все человеческие ресурсы Розье, а тот, как сюзерен, из-за мудрёной клятвы так поступить не может, так как в ковене состояли не только британские маги. В общем, Пруэттов уничтожить для Адриана Розье — дело нескольких часов.

— Нам надо поговорить, — из пространства в комнату шагнул Эван. Выглядел он неважно, но Малвин это не особо волновало: ей всё равно хуже, и это по его вине. Её внешний вид он тактично проигнорировал, улёгся на кровати и уставился в балдахин.

— Описание ритуала, — потребовала Малвин.

— Будет, — кивнул Эван. — К вечеру я найду записи. Ритуал фамильный, довольно древний, описание на народной латыни (1).

— Нормально.

— Ты меня ненавидишь.

— Нет, сама виновата. Ты в своём праве.

— Правда? — скептично фыркнул Эван, переводя взгляд на неё.

— Я тебе нервы вымотала, намеренно. Не совсем, но выходит, что так. Думала, будет лучше, а ты чуть совсем не свихнулся. Виновата я.

— Но ты меня игнорировала за завтраком.

— Интересно, что я должна была сделать, да и при твоём отце? — насмешливо спросила ведьма.

— Поздороваться?

— Я хотела тебя убить, — пожала плечами Малвин. — И сейчас не отказалась бы.

— По крайней мере, ты моя, — Эван слабо улыбнулся.

— Надеюсь, тебе полегчало, — язвительно процедила ведьма и откинулась на спинку кровати.

— Значительно. Ты в безопасности. Я выслушаю твои условия.

— Убери этих мегер от меня, — поджала губы Малвин. — Меня хватило на одно утро, потом я буду убивать.

— Ты моя жена, а я — Наследник. Отец настоял на твоём обучении всему, что должна знать Леди. За этот брак я должен теперь быть приличным Наследником.

— А до этого ты каким был?

— Не соответствующим, — хмыкнул Эван. — Я планировал учиться в Датской королевской академии изящных искусств, но отец настоял на нормальном обучении, так как из-за моего брака пришлось разорвать очень выгодную договорённость с австрийским родом.

— Какие жертвы, да ради меня! Я польщена.

— …Герда Янсенс хорошо подкована в ведении дел рода, поэтому мне можно было заниматься чем вздумается, полагаясь на её.

— Так женился бы на ней, и всё было бы прекрасно.

— Ты злишься, — насмешливо заметил Эван и резко потянул Малвин на себя. Как у него вышло, ведьма не поняла, ведь между ними было довольно много пространства. Хотя, может это заклинание, ведь колдовал этот… этот молодой человек невербально и без палочки. — Знаешь одну особенность ритуала? — он перевернулся и прижал сильно удивлённую Малвин к кровати, нависнув сверху. — Ты будешь хотеть только меня. И очень сильно.

— Притащи это грёбаное описание, — прошипела Малвин, стиснув зубы до боли в челюсти. Вся её магия буквально вибрировала от такой близости, и это было неправильно и неестественно. Вдоль позвоночника бегали мурашки, пульс резко участился, в животе потянуло неадекватно сильно, почти до боли.

— Я же обещал, — кивнул Эван, не отвлекаясь от изучения тела. Трогал ключицы, рёбра, выпирающие тазовые кости, игнорируя другие части тела. Перешёл к острым коленкам и узким ступням.

— Остановись, я тебя прошу, — жалобно фактически простонала Малвин от непонятных ощущений.

— Я не думал, что ты так быстро… Слишком сильная реакция. Тебе больно? У нас крепкая связь, мы никогда не сможем друг другу изменить. Кажется, я немного перестарался.

— Да меня скрутило так, что я сейчас помру!

— М-м… Кажется, тут дело ещё и в том, что твоё ядро подстраивается под магию нашего рода. Нужна стабилизация.

— Почему ты так спокоен?!

— Я лучше контролирую свою магию, но и правда с трудом себя сдерживаю, — серьёзно заметил Эван. — И что делать? Ты же не хочешь, чтобы…

— Нет!!! Даже не думай, я тебя не простила! — возмущённо процедила Малвин и, прогнувшись в пояснице, всхлипнула, когда Эван скользнул языком по рубцу.

— Мастурбация — грех.

— Да что ты говоришь!

— В Коннектикуте за онанизм смертная казнь, ты знала? А Кант считал его грехом, страшнее самоубийства. В прошлом веке в Англии онанизм лечили кастрацией, электрошоком, прижиганием крайней плоти раскалённым железом…

— О Мордред, ты можешь прекратить?!

— Зачем? — явно наигранно удивился Эван. — Я просто подожду, пока ты сама попросишь.

* * *

Рудольфуса немного потряхивало от выпитого жутко тёмного и крепкого кофе — привычка пить кофе утром у него появилась во Франции — и новостей на первой полосе Ежедневного пророка. Наследник Розье женился. На Малвине, мать её, уже в девичестве Пруэтт.

Да уж, их взаимоотношения интересовали светское общество больше года, кто-то даже заключал пари, хоть ставки не делали. На фоне такого поведения было хорошо понятно, что общество заскучало, а это обычно ни к чему хорошему не приводило. Мама тоже поддалась вакханалии после их прибытия на приём у Лестрейнджей в честь Самайна в 1969 году, поэтому с удовольствием перемывала косточки бывшей мисс Пруэтт со своими подружками по пятичасовому чаю.

Рудольфус немного бесился тогда. Потому что Пруэтт вводила его в ступор с начала седьмого курса. Раньше она была довольно-таки предсказуема, глуповата и наивна, да увлечение Уизли отнюдь не красило, но Рудольфус знал её, как облупленную. Знал, что от неё ожидать, знал, что она была влюблена в него на третьем курсе, знал, что она его и правда не переносит, потому что он бабник, кобель и ещё Мерлин знает кто. К тому же, слизеринец.

Неожиданная и явная смена поведения заинтриговала. Чем же её приложил собственный папаша, раз она теперь совсем другой человек? Рудольфус был крайне любопытным вообще-то. Ещё она возненавидела его по-настоящему. Не так, как раньше — больше вынужденно, чем по какой-то причине, а со всей силой. Малвина фактически пылала гневом, неприязнью и каким-то отчаянием, когда натыкалась на него взглядом. Что творилось в рыжей голове этого безрассудного создания было категорически невозможно понять.

Потом в неё втрескался Розье. Хогвартс чуть ли не вскипел от таких страстей: гриффиндорка, ярая ненавистница чистокровных и чокнутый слизеринец из тех самых приверженцев теории чистоты крови. Рудольфус каким-то десятым чувством ощущал, что это начало конца, причём для него самого. И совсем не хотелось, чтобы эта Пруэтт всерьёз увлеклась теперь уже Розье, который адекватностью реально не отличался. И да, Рудольфус знал его тайну, потому что сплетни, которые собирает его мать, частенько оказываются очень информативными. Кто-то смог определить, что Эван Розье некромант, и эта информация попала к Леди Лестрейндж, которая о своих сыновьях пеклась и не хотела, чтобы они вдруг пострадали.

Конечно же, не воспользоваться возможностью запугать гриффиндорку по сути тёмными искусствами, которые ею яро презираются, Рудольфус не мог. Потом Розье его хорошо приложил, вспоминать о том, как его размазал по дуэльному залу этот худощавый пацан, не хотелось. Потом потребовал клятву о неразглашении, приложил ещё пару раз для эффективности и ушёл. И почему Поттеру с Кэрроу до сих пор не досталось за издевательства и избиения, если Рудольфус — потомственный боевой маг и будущий глава рода — мог разве что держать щиты и то не долго? Вообще было не ясно, для чего Эван старательно косит под безобидного и чокнутого, если он вполне себе опасен и при желании ведёт обстоятельный и структурированный диалог. Рудольфус здраво рассудил, что к Розье лезть пока не стоит.

Про Пруэтт надо было забыть, потому что за неё Эван точно убьёт с особой изощрённостью. Как его старшие родичи: дед был мародёром и профессиональным убийцей при Гриндевальде, а отец, кажется, неплохо ладит с демонами. Никто не афиширует, но Адриан Розье вроде как единственный компетентный демонолог в Европе. Что там наворотил тот самый дед — непонятно, но потомки его те ещё монстры в человеческом обличье. Что будет уметь Эван к окончательному формированию магического ядра представить страшно.

И ковен у Розье… мощный, можно сказать, что неприлично большой. Крупнейший в Европе и один из крупнейших в мире. Кого там только нет: англичане, немцы, французы, нелюди (от вампиров до оборотней), африканские шаманы, азиатские маги с их колдовством жестами, кажется кто-то из славян, те же Долоховы ушли под покровительство Розье после революции в Российской Империи, так как между ними родство. Кажется, прабабка Эвана как раз из Долоховых.

Конечно, от Розье просто горят желанием избавиться все, кому их власть поперёк горла. В том же СССР не особо жалуют сына фашиста, но у них самих период застоя (2), поэтому пока никто из славян в сторону Розье не плевался. Салемский ковен ведьм тоже шипел на Розье, потому что Адриан имел роман с Милдред Керр — новой главой ковена — и у них что-то не заладилось. Румынский ковен вампиров бесился не меньше, но у них там другие проблемы. И в Британии у Розье авторитет лишь за счёт силы и древности рода, французов на островах никогда особо не жаловали. Вот такая ситуация.

— Рудольф! — в их общей гостиной появился Рабастан. — Как Франция? — несмотря на то, что дома Рудольфус был уже несколько дней, с младшим братом он увиделся впервые, так как тот гостил у своих приятелей почти до Рождества.

— Прекрасно, — пожал плечами Рудольфус. — Как Нарцисса?

— Что с ней будет? — фыркнул парень. — У меня ещё немного времени до того, как придётся делить спальню с этой ледышкой.

— Ей пятнадцать, Басти, — с наигранной укоризненностью покачал головой старший Лестрейндж. — Могу лишь пожелать удачи.

— Если бы ты не сбрендил и не отказался от титула, то всё было бы куда проще.

— Для тебя, — хмыкнул Рудольфус. — Ты всегда хотел внимания отца, я тебе предоставил возможность сблизиться с ним.

— Да я себя с трудом от пола в дуэльном зале отдираю после такого сближения, — возмутился Рабастан. — Не говоря об учителях. И я тебе даже завидовал!

— Ощущаешь глубину своего идиотизма с высоты лет?

— Но теперь я главнее, — ехидно улыбнулся младший Лестрейндж.

— Ну-ну. Главнее, как же.

— О! — округлил глаза Рабастан, когда прошёлся взглядом по тексту первой же статьи. — Розье с Пруэтт? Мне почти жаль Эвана. Хотя она красотка, конечно, особенно сейчас.

— Н-да? — скептично переспросил Рудольфус.

— Вместо того, чтобы бастардов плодить с грязнокровками, мог бы приударить за ней, — потыкал пальцем в фотографию Малвины Рабастан.

— Она избавилась от ребёнка, — проворчал Рудольфус. — Хватит уже напоминать.

— В любом случае, ты идиот.

— А сам почему не попробовал? Как видишь, она не брезгует мальчиками помладше.

— Я тогда не был наследником, чтобы составить конкуренцию Эвану, если что, — нагло ответил Рабастан. — Да и пересечься с ней было проблематично.

— Ты бы только попросил, братец, я бы тебе всё-ё организовал.

— Чтобы потом этот Розье раскатал меня в блин, как тебя?

Несколько лучей неприятных проклятий врезались в дверь, за которой с хохотом скрылся наследник Лестрейнджей. Рудольфус помотал головой, в сотый раз пожалев, что рассказал о своём проигрыше младшему брату и задумчиво посмотрел в потолок. И чего переживать из-за какой-то девушки? Тем более, в Париже ведьмочки вполне себе симпатичные. Но за второго бастарда отец его точно прибьёт.

___________________

(1)Народная латынь (известна также как «вульгарная латынь» и народно-латинский язык; лат. sermo vulgaris) — разговорная разновидность латинского языка, распространённая в Италии, а позже и в провинциях Римской империи. Противопоставляется письменной литературной форме. Именно народная латынь (а не классический латинский язык) является непосредственным предком романских языков. С другой стороны, не во всех регионах её распространения ныне существуют романские языки. Своего наибольшего географического распространения народная латынь достигла в III веке н. э., в период максимального расширения границ Римской империи. С конца III, и особенно между V и VII веками, во время Великого переселения народов, языковые границы народно-латинского (романского) ареала в регионах так называемой Старой Романии существенно сократились. Так, в Северной Африке народная латынь была полностью вытеснена арабским языком, а в Британии — германскими наречиями (правда, народная латынь оказала значительное влияние на местные кельтские языки). Регионы, где латинский язык постепенно исчез (Паннония, Иллирия, Римская Британия, Римская Германия, Римская Африка), получили название Romania submersa.

(2)Период застоя или Эпоха застоя — политическое клише, используемое для обозначения периода в истории СССР, охватывавшего два с небольшим десятилетия так называемого «развитого социализма» — с момента прихода к власти Л. И. Брежнева (1964) до XXVII съезда КПСС (февраль 1986), а ещё точнее — до январского Пленума 1987 года, после которого в СССР были развёрнуты полномасштабные реформы во всех сферах жизни общества.