Упивающийся мщением (джен)

В темноте качается маятник.

Охранники прислушиваются к Уиллу и Ганнибалу, но не могут уловить ни слова в их безмолвном диалоге. И хотя иногда тишина нарушается — Ганнибал расспрашивает Уилла о местах преступлений и уликах, оставленных Потрошителем, — сказанные вслух слова не имеют значения. За ними происходит иной разговор, который течет в противоположном направлении: Уилл пытается приподнять завесу, чтобы докопаться до истинных причин устроенной Ганнибалом резни. Маятник мелькает быстрее и быстрее, формируя в голове Уилла чужой замысел, но этого недостаточно, нужно больше доказательств, нужна уверенность...

К тому времени как вернулся Чилтон, тишина в Кофейной комнате стала абсолютной. Уилл пристально смотрит на свои прикованные к столу руки и перевязанные пальцы. Ганнибал уже в шестой раз сверяет время по наручным часам (Уилл считал).

— Вижу, что ничего не пропустил, — удовлетворенно сказал Чилтон. — Сколько прошло с тех пор, как нашли пятое тело?

— Почти час, — ответил Ганнибал.

Чилтон задумчиво выпятил губу.

— Может, Потрошитель, наконец, успокоился.

— Или просто не умеет быть в двух местах одновременно, — пробормотал Уилл себе под нос. Ганнибал мельком взглянул на него, но ничего не сказал.

Как раз тут и зазвонил телефон. Уилл уставился на него с таким напряжением во взгляде, будто надеялся ответить телепатически.

Чилтон еще и понять ничего не успел, как Ганнибал включил громкую связь.

— Здравствуй, Джек.

— Ганнибал. — Судя по голосу, мысли Джека были далеко. — Отлично, ты уже там. Слушай, мы нашли еще тело — шестое. Это женщина, утонула в реке Гвинн Фоллс. Сильно изуродована, опознать пока невозможно. Грудная клетка вскрыта, ребра выломаны.

Уилл едва слушал. Он смотрел на Ганнибала, а тот глядел на него в ответ. Еще одно тело, а ведь весь последний час Ганнибал провел здесь!

— Сколько времени она была в воде? — спросил Уилл.

— Недолго. Труп сейчас осматривают наши специалисты; мы задействовали всех, кого могли. Зеллер в Вестпорте, Джимми все еще занимается жертвой номер пять, все мои лучшие люди рассредоточены по всему Балтимору и его окрестностям. Жду результатов экспертизы от Беверли. Как раз собирался ей звонить.

— Я останусь на линии, — негромко, но безапелляционно заявил Уилл, и оба психиатра перевели взгляды на него.

В голосе Джека тоже сквозило удивление:

— У тебя что-то есть?

Ганнибал безмятежно склонил голову набок и посмотрел на Уилла с легким любопытством. Тот ответил ему немигающим взглядом.

— Возможно. Но сначала мне нужно поговорить с Беверли.

Пока Джек набирал ее номер, и Ганнибал, и Чилтон смотрели на Уилла, по-видимому, пытаясь понять, о чем он думает.

Наконец к ним подключилась Беверли.

— Джек, тут наклевывается кое-что интересное.

— В смысле, «интересное»? — спросил Джек.

— В базе данных совпадений по ДНК нет, но они есть в другом месте. Это довольно странно, но вот что получается...

Уилл перебил ее:

— Волосы принадлежат другой его жертве.

На секунду воцарилась тишина. Беверли удивленно кашлянула, обнаружив, что Уилл все это время был на линии.

— Уилл?

— Бев.

— Спасибо, что забрал мои лавры. Как ты узнал?

— Догадался.

— Но ты не догадаешься, что я скажу дальше. Волосы, что мы нашли в руке второй жертвы... принадлежат жертве номер четыре!

— Так, притормози-ка... — сказал Джек.

— Любопытно, — прокомментировал Ганнибал, скрывая улыбку.

— Это... это доктор Лектер? — спросила Беверли.

— Здравствуйте, агент Катц.

— Э-э, салют. Вы с Уиллом?

— Да.

— Хорошо.

Джек выглядел сбитым с толку.

— Но это не имеет смысла. Потрошитель убил жертву номер четыре после второй. Как волосы четвертой могли попасть ко второй? Получается, он использовал волосы женщины, которую на тот момент еще не убил?

— Беверли, — сказал Уилл, — ты проверила отпечатки с браслета четвертой жертвы?

— Угу, и думаю, ты уже знаешь ответ. Они в точности совпадают с отпечатками, которые Джимми взял у номера два.

— Да он издевается! — прорычал Джек.

— Все чудесатее и чудесатее, — проговорил Ганнибал.

Чилтон воскликнул:

— Может, они убили друг друга! — но на него никто не обратил внимания.

Джек был в полном недоумении.

— Как это вообще возможно?

— Это возможно, — подтвердил Уилл абсолютно спокойно, — потому что Потрошитель убивал людей не в том порядке, в котором ты их находишь. Как ты не понимаешь, Джек? Этот загул — на самом деле не загул.

— Но Уилл, — простонал Джек, — ты сам его так назвал!

— Потому что происходящее должно было выглядеть как массовое убийство, — объяснил Уилл. — И цель этого — дезориентировать нас до такой степени, чтобы мы потеряли способность трезво оценивать ситуацию. Но на деле, все было спланировано так же тщательно, как любое другое убийство Потрошителя. Он вовсе не бегает по городу, бездумно разбрасывая трупы. Он систематически подбрасывает нам их! Все продумано заранее, как... как какой-то квест.

Ганнибал смотрел на него, пока он говорил, и под конец уголок его рта насмешливо опустился.

— Но почему? — спросил Джек. — Зачем он это делает?

— Не знаю, — ответил Уилл невозмутимо.

— Не может все быть подстроено, — заявила Беверли. — Да ладно тебе — второе тело было еще теплым! Его убили прямо там, на детской площадке, экспертиза это подтвердила.

— Просто Потрошитель, как всегда, пытается сбить нас с толку, — сказал Уилл. — Систематическая бессистемность, помните? Он убил жертву номер два там, где мы ее нашли, но остальных мог убить на несколько часов раньше, зная, что экспертиза не покажет разницы, по крайней мере, не сразу. Получается, Потрошитель в курсе, сколько времени наша экспертиза занимает, и знает, что мы просто не в состоянии проверить так много трупов за такой короткий промежуток времени. А времени за твой счет он выиграл много, Джек. Он знал, что ты ухватишься за улики с ДНК, потратишь человеко-часы на то, чтобы их собрать и проанализировать, пока он...

— Пока он — ЧТО? — рявкнул Джек.

— Не знаю.

Уилл заставил себя поднять глаза и выразительно посмотрел на Ганнибала, требуя ответа от него.

И тот его уважил:

— Потрошитель подбрасывает вам тела как крошки хлеба, уводя все дальше от Балтимора.

Уилл без удивления поднял брови.

— Ты считаешь, у него планы в Балтиморе? — спросил Джек.

— Возможно, — произнес Ганнибал.

— Точно, — сказал Уилл.

— Какие?

Глаза Уилла и Ганнибала встретились.

— Не знаю, — почти провокационно сказал Уилл.

У Джека лопнуло терпение.

— Уилл, что-то ты слишком часто стал это повторять.

— Потому что это правда, — солгал он.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал Джек. — Сначала Фредди Лаундс назвала наше расследование гонками за собственным хвостом, а теперь и ты. Мне нужна реальная зацепка. Говоришь, Потрошитель нас запутывает? Я хочу знать, что такого важного он делает, что для маскировки ему понадобилось устраивать массовое убийство!

— Я не знаю.

— Так выясни!

Обычно, когда Джек становился таким напористым, Уилл терял самообладание — реакция «бей или беги» перед лицом опасного противника. Однако в этот раз агрессия Джека не оказала привычного эффекта. Уилл слушал его с таким неумолимым хладнокровием, что стал в чем-то похож на стороннего наблюдателя, или робота. Маятник опять раскачивался, маятник никогда не останавливался.

— Это все, что я могу для тебя сделать, Джек. Мне приходится довольствоваться информацией из вторых рук, результатами поспешно проведенной экспертизы и теми фото, которые для меня отбирают твои специалисты. Я не смогу напасть на след отсюда. Тебе придется смириться с тем, что в этом деле твое чудодейственное средство не сработает. У моих умений есть границы: стены больницы, решетка тюремной камеры, наручники.

Уилл разыгрывал представление, и Ганнибал наблюдал за ним со все возрастающим одобрением.

У Джека же услышанное одобрения не вызвало.

— Наручники и решетка никогда раньше тебе не мешали. Уилл, в чем дело?

Уилл просто проигнорировал его вопрос. И, встретившись взглядом с Ганнибалом, сказал:

— Если тебя не устраивает то, как я работаю, может быть, тебе стоит поговорить с кем-то еще. Например, с тем, кто сможет сообщать тебе о своих наблюдениях прямо на местах преступлений. Давай так: почему бы тебе не взять доктора Лектера? Он может выехать в Гвинн Фоллс прямо сейчас, и у тебя появится лишняя пара глаз. Как тебе такой расклад?

Выражение лица Ганнибала медленно менялось, что-то скользило в глубине. И завеса приподнялась, открывая его улыбку.

На другом конце провода было тихо.

— Уилл, — осторожно позвала Беверли, — ты уверен, что это хорошая идея?

Даже Джек, похоже, был в сомнениях:

— Ты же хотел, чтобы Ганнибал оставался с тобой. Даже настаивал.

— Он мне больше не нужен, — ответил Уилл почти весело, — так что можешь забирать. Вы же не против, доктор Лектер.

Это не было вопросом, но Ганнибал все равно ответил.

— Если ты считаешь, что так будет лучше. — Улыбка так и сквозила у него в голосе.

— Даже не знаю, Джек... — протянула Беверли; похоже, она запаниковала.

— От добровольца не откажусь, — решил Джек. — Я уже сверхурочных наработал на три зарплаты и мне нужно здесь как можно больше людей. Но учти, Уилл, что Ганнибал не будет делать за тебя твою работу. Будь на связи, тебе ясно? Через пять минут получишь от меня снимки с места преступления и расскажешь мне все, что о них думаешь.

— Буду на связи, — проговорил Уилл отрешенно.

— Отлично. — И Джек повесил трубку.

Уилл остановил маятник, но он все еще трепыхался у него внутри, готовый в любой момент сделать новый взмах. Уилл снова взглянул Ганнибалу в глаза.

Тот склонил голову набок, включая доброго доктора, обеспокоенного и осторожного.

— Уверен, что не хочешь, чтобы я остался?

Уилл лишь кивнул.

Взгляд Ганнибала не выражал ровным счетом ничего.

— Прекрасно.

— Не волнуйтесь, доктор, — произнес Чилтон. — С ним останусь я.

— Какое облегчение. — Ганнибал откинулся на стуле и тихо вздохнул. — Тогда нам пора прощаться, Уилл.

— До свидания, доктор Лектер.

— Удачи вам там, — сказал Чилтон.

— Спасибо.

Ганнибал одернул свитер, подхватил опустевший термос и вышел из комнаты.

Как только он ушел, Уилл крепко зажмурился. Будучи снова собой, он уже чувствовал начинающуюся в теле дрожь — она распространялась из бухающего сердца и уходила в кончики пальцев... Сомнения и уверенность боролись в нем до тех пор, пока он не перестал их различать. Но не время было гадать: Ганнибал уже ушел. Он выпустил его. Наружу. На свободу.

Маятник требовал движения. Все вокруг погрузилось во кромешную тьму, и Уилл стал кем-то другим.

Он — Ганнибал Лектер, и он плетет паутину. Паутину из трупов, крови, волос и отпечатков пальцев, и Балтиморские правоохранительные органы уже попались в ее кровавые путы. А сам он — голодный, ползущий в ночи паук, у которого на уме лишь одно: убийство. Но убийство особенное, во всех смыслах отличающееся от банальной, так называемой «массовой резни». Мысль об этом убийстве он хранит у сердца. Это его самое страстное и сокровенное желание. Он напряг все силы, чтобы обеспечить себе все необходимое, и когда тот самый момент настанет, он насладится им, он будет смаковать, он пожрет его...

* * *

Уилл потерял счет времени, в какой-то момент обнаружив, что держит планшет Чилтона с выведенными на экран снимками с шестого места преступления. Он не помнил, как смотрел на них. Время в углу экрана показывало, что прошло около получаса.

— Что думаете? — спросил его Чилтон.

Маятник все еще совершал свои взмахи. Уилл посмотрел на Чилтона и моргнул, будто не понимая слов.

Зазвонил телефон. Снова Джек.

— Я еще в Гвинн Фоллс, — сообщил он безо всяких предисловий. — Тут Зеллер, и он кое-что обнаружил.

— Доктор Лектер с тобой? — спросил Уилл тускло.

— Пока нет, — ответил Джек, раздраженный отсутствием у собеседника интереса. — Видимо, еще в дороге. Ты собираешься выслушать, что сказал Зи? Это подтверждает твою последнюю теорию.

— Да, я слушаю.

Подключился Зеллер.

— Ее замораживали. Шестую жертву. Особенности разложения показывают — и это точно — что она находилась в замороженном состоянии по крайней мере месяц. Потрошитель разморозил ее, добавил разрезов и сбросил в воду. Может, надеялся, что воздействие воды скроет признаки заморозки, но меня не проведешь.

— Значит, она была убита гораздо раньше, — сказал Джек. — Ты был прав, Уилл. Это не массовое убийство.

Уилл молчал, невидяще глядя в пространство. Сердце бухало в груди, посылая по венам волны ужаса.

— Он избавляется от улик... — прошептал он. И быстро спросил: — Могли и другие тела быть заморожены?

— Не-а, — ответил Зеллер. — Это первое эскимо за сегодня.

— Будут еще. Он опустошает склад.

Уилл, не подумав, произнес это вслух, но, к счастью, Джек решил, что он выразился фигурально.

— Думаешь, у него где-то припрятана куча замороженных трупов?

— Да, Джек, думаю, что так.

Зеллер присвистнул.

— Господи. Сколько же народу он убил?

Уилл не ответил. И продолжал молчать в ответ на все расспросы. Время скользило мимо. Уилл не здесь. Уилл далеко. Маятник ускоряет взмахи. Он — Ганнибал Лектер, и Уилл Грэм вынудил его начать действовать. Беверли Катц прокралась в его святилище, вызнала его слабости, и теперь у него нет иного выбора, кроме как начать укреплять защиту, закрывать прорехи в его и без того непробиваемом фасаде. Указав на них, Уилл лишь оказал ему услугу и теперь вновь помог ему, отпустив на все четыре стороны, чтобы он мог спокойно продолжить чистку. Ликвидацию. Он избавится от каждого тела. Для Беверли на складе не останется абсолютно ничего. Тридцать квадратных метров пустого пространства.

Уилл должен поймать его. Должен его остановить.

За загулом стоит еще какой-то мотив. Это никогда не было всего лишь прикрытием для того, чтобы незаметно избавиться от замороженных тел. Есть и другая причина. Каждое его действие имеет три стороны. Возможность опустошить склад — всего лишь побочный эффект, приятный бонус. Ганнибалу не хочется расставаться со своими трофеями. Совсем наоборот. Действовать из необходимости ему крайне неприятно. Но он не стал бы всем этим заниматься, если бы не был уверен в том, что потом, в результате, его ждет грандиозное удовольствие, настоящая эйфория. Главное убийство еще впереди. Уилл нутром чуял, как эта возможность пульсирует в противофазе с биением его сердца, но в такт взмахам маятника.

— Я знаю, ты это сделаешь, — прошептал он. — Я знаю, ты попробуешь. Я знаю. Знаю.

Чилтон посмотрел на него с тревогой.

— Это вы мне?

* * *

В дверь Кофейной комнаты постучали. Стук отдавался в ушах Уилла глухим эхом, словно шел сквозь толщу воды. Охранники открыли дверь, и на пороге появилась Беверли, нервно засунувшая руки в карманы куртки.

— Ой, — сказала она, увидев Чилтона.

— Чем я могу вам помочь?

— Я бы хотела переговорить с Уиллом.

— Конечно, пожалуйста, — приторно улыбнулся Чилтон и похлопал по креслу, в котором до этого сидел Ганнибал.

Беверли выглядела недовольной, так как рассчитывала на разговор наедине. Она остановилась на пороге, поглядела на Уилла и нахмурилась. Затем осторожно спросила:

— Уилл, что с тобой? Что ты делаешь?

— Пытаюсь поймать Чесапикского потрошителя, — сказал он с отсутствующим видом. Его голос все еще звучал отстраненно, как будто мыслями он был где-то далеко. Часть Уилла покинула комнату вместе с Ганнибалом, и он не мог ее вернуть.

Беверли недоверчиво хмыкнула.

— Были новости о докторе Лектере с тех пор как ты, м-м, его отпустил?

— Пока нет. Но будут.

— Зачем ты его отпустил? Уилл, о чем ты только думал!

— С доктором Лектером все будет хорошо, — успокаивающе сказал Чилтон.

Уилл смотрел мимо Беверли, в проем отворенной двери. Маятник все еще качался, снова и снова, не останавливаясь.

— Беверли, будь добра, сделай для меня кое-что.

Она подняла брови.

— Надеюсь, ты скажешь мне поехать в Гвинн Фоллз. Потому что я собираюсь именно туда. Буду сопровождать доктора Лектера остаток ночи, чтобы у него под рукой всегда была машина.

— Это необязательно, — сказал Уилл. — А вот доктору Чилтону машина понадобится. Почему бы тебе не подбросить его до дома?

И Чилтон, и Беверли уставились на него в изумлении.

— Что? — воскликнул Чилтон. — Но я посредник между вами и ФБР!

— Вы меня отвлекаете. А мне надо подумать. Я могу выбрать другого посредника. Беверли, можешь позвонить Алане Блум? Уверен, она согласится сменить доктора Чилтона.

— Э-э, — протянула Беверли в полном недоумении. — Хорошо. Окей.

Но Доктор Чилтон такое обращение терпеть не собирался.

— Доктор Блум здесь не работает! У нее нет права на посредничество от имени лечебницы. Я настаиваю, что если кто и должен присутствовать, пока вы консультируете, то это ваш лечащий врач!

— Но это же наверняка ужасно обременительно для специалиста вашего уровня, — возразил Уилл тоном, по сладости соперничающим с Чилтоновским. — Все, что мне нужно, это кто-нибудь, способный поднять трубку, если позвонит телефон. Простой секретарь, только название должности красивое. Алана Блум для этого вполне подойдет, вам так не кажется?

— Хм-м, — протянул Чилтон, поддаваясь на грубую лесть.

— Позвольте агенту Катц отвезти вас домой, — сказал Уилл. — Беверли, ты не против?

Она глянула на него, остро и пристально.

— Видимо, не против.

— Ну что ж, — произнес Чилтон, — тогда мне не стоит тратить на вас время, ведь есть много других пациентов, которые во мне нуждаются. Я должен отдохнуть, хотя бы ради них. — Поднявшись, он взял из рук Уилла планшет и положил себе в портфель. — Но если Чесапикский потрошитель опять совершит убийство, а у вас не будет связи, отвечать перед агентом Кроуфордом будете вы.

Уилл посмотрел на него безо всякого выражения.

— Спокойной ночи, доктор.

Чилтон отвел в сторону одного из охранников, чтобы дать указания перед уходом; пока он отвлекся, Уилл жестом подозвал Беверли к себе.

— В чем дело? — зашипела она. — Ты ведешь себя просто дико!

— Будь с ним, — проговорил Уилл. — Когда доберетесь до места, и он зайдет внутрь, останься и следи за домом. Он не должен знать о твоем присутствии. Никто не должен, особенно Джек.

Беверли удивленно открыла рот.

— Чилтон имеет отношение к убийствам?

— Просто оставайся с ним. Даже если Джек прикажет тебе куда-то ехать. — Уилл сделал усилие и попытался выглядеть собой. Нужно было сыграть человека, которого Беверли знала и которому доверяла. — Мне нужно, чтобы ты оставалась там, Беверли. Пожалуйста. Это единственное, что мне нужно, прошу, сделай это для меня, ладно?

— Ладно, — согласилась она, хотя в голосе у нее слышалось сомнение. — Можешь на меня положиться.

— Спасибо.

Она сухо кивнула, и они с Чилтоном вышли из комнаты.

Уилл остался один, если не считать охрану. Но оторванность от расследования его не нервировала. Потому что он не был от него оторван, во всяком случае, не совсем. Хоть он и сидел прикованный в Балтиморской лечебнице для душевнобольных преступников, с остальным миром его связывало его распаленное воображение. События разворачивались перед ним как наяву.

Вот сидящие бок о бок Чилтон и Беверли, рассекают бессонную тишину темных улиц Балтимора, и их бледные лица то и дело выхватывает из тьмы свет фар проезжающих машин.

Вот Ганнибал, скользящий в хаосе шестого места преступления как стервятник сквозь дым горящих равнин. Он приветствует Джека, хлопнув ладонью по напряженному плечу, и, как по волшебству, тот расслабляется. Наконец появился кто-то, кто понимает, под каким давлением ему приходится работать.

Уилл выстраивает линии их жизней, прослеживает повороты и новые направления, вычисляя, где именно они пересекутся. Он контролирует так мало и так много одновременно. Маятник качается, не переставая...

* * *

В комнату вошла Алана. Ее кожа почти светилась в флуоресцентном свете потолочных ламп... Для пяти часов утра она выглядела очень свежо, а глаза ее сияли, но стоило ей взглянуть на Уилла, как брови беспокойно сошлись на переносице.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил он надтреснуто. Он смотрел на нее будто с другого континента, через бушующее между ними море.

— Долго ты уже здесь? — спросила она.

— Не знаю, — уклончиво сказал он. — Месяцев девять?

Она нахмурилась сильнее.

— Ты сегодня хоть немного спал, Уилл? Тебе давали пить? Что у тебя с руками?

Он не ответил ни на один из вопросов; кажется, Алана этого и не ждала.

— Он прикован слишком крепко, — обратилась она к охраннику. — Посмотрите, он даже не может откинуться на спинку стула.

Она прикоснулась к его руке, словно пытаясь разбудить, а затем с ураганной силой обрушилась на охранников.

— Что происходит? Уилл Грэм помогает в расследовании убийства, он не в одиночной камере! Он сотрудничает и сотрудничал все время — и с вами, и с ФБР! У вас нет причин держать его в таких условиях. Немедленно ослабьте цепь у наручников!

— Нужно подождать санитара, — ответил один из охранников, но, увидев, какое у Аланы стало выражение лица, решил не спорить. Уилл едва обратил внимание на то, как ему ослабили цепь и принесли воды. Алана осталась стоять: дескать, раз ему неудобно, пусть ей будет тоже.

От неожиданных изменений в теле Уилл немного пришел в себя. Вздохнув, он откинулся на спинку и повертел головой, разминая шею. Только сейчас он заметил, что мышцы спины болят от напряжения.

— Так лучше? — спросила Алана, садясь рядом.

— Да, — выдохнул он.

— Ты должен был позвонить мне раньше.

— Если бы мне дали воспользоваться телефоном, я бы так и сделал.

Она положила на стол свой мобильный и подтолкнула к нему. Уилл слабо улыбнулся.

— Спасибо.

— Все хорошо? — спросила она. — Ты как будто не здесь.

— Так и есть, — согласился он. — Но мне приятно знать, что когда я вернусь, здесь будешь ты.

Она удивленно посмотрела на него, скорее смущенная, чем растроганная. Их прервал телефонный звонок. Уилл наконец-то ответил на него сам.

— Джек?

— Уилл, в чем дело? Я пытался до тебя дозвониться.

— Извини, — сказал Уилл равнодушно. — Сменил психиатров. Теперь я с Аланой Блум, но ты уже это знаешь, раз позвонил ей.

— Почему ты отослал Чилтона, Уилл? — вклинился Ганнибал. Значит, доехал, наконец, до места преступления. Он говорил холодно, без малейшего любопытства в голосе, и Уилл ответил таким же тоном:

— Ему нужно было отдохнуть, так что я его отпустил. Это имеет какое-то значение, доктор Лектер?

— Ни малейшего, — ответил Ганнибал. — Здравствуй, Алана. Сожалею, что ты не смогла отдохнуть, как планировала.

— Все нормально, — сказала Алана, ее губы дрогнули. — Что там у вас сейчас происходит?

Джек потерял терпение.

— Что происходит? Аттракцион ужасов, вот что! И то, что ты отпустил Чилтона, вообще-то имеет значение, Уилл. И очень большое. Я велел тебе быть на связи, а ты что? Отослал своего связного, отрезал связь! Мне нужна твоя голова. Ты сегодня слишком зациклен на своих психиатрах.

— Потому что мы — единственные, кто о нем заботится, — сказала Алана. — Джек, ты оставил его прикованным к столу на шесть часов без воды. Он человек, а не волшебный шар. Ты не можешь всюду таскать его с собой и трясти каждый раз, когда у тебя возникает вопрос.

Джек чертыхнулся.

— Слушай, Уилл, извини, я не знал. Я не просил, чтобы его держали прикованным и не давали пить, Алана. Все, чего я требовал, это чтобы я мог с ним общаться. Эта больница — гиблое место какое-то, не могут обеспечить ему нормальные условия!

— Со мной все нормально, — вклинился Уилл. — Не то чтобы меня кто-то спрашивал...

— Я не могу уследить за всем, — продолжал Джек. — Хочу, но не могу. В местном полицейском отделении бардак. Поисковые команды идут в противоположную сторону от той, куда я их посылал, пробы попадают не в те лаборатории, на местах преступлений гражданские без допуска. Кто-то сливает ключевые детали расследования Фредди Лаундс. На седьмое место преступления она попала до нас! Все разваливается на части, Уилл. Я не могу стоять и смотреть, как разваливаешься еще и ты.

— Я с тобой, Джек, — сказал Уилл. — Я не разваливаюсь. У вас еще труп?

— Обнаружен в мусорке в парке Морелл. Не знаю, сколько времени он там пробыл, санитарный надзор нашел его двадцать минут назад.

— Есть следы заморозки?

— Зи говорит, что нет. — Джек вздохнул. — Они всё появляются! Новые и новые тела. Когда это закончится?

— Не знаю.

— Не знаешь. Не знаешь! Дьявол.

— Джек, — сказал Ганнибал успокаивающе.

— Прости, — проворчал Джек. — Можешь хотя бы сказать, остановится ли он с рассветом или нет? До него осталось около часа.

— Потрошитель никогда не убивал при свете дня, — напомнил Ганнибал.

— Днем он может замедлиться, но не думаю, что его хоть что-то остановит, — сказал Уилл. — Он остановится, только когда сделает то, к чему стремится, и ни минутой раньше.

— Скажи мне, к чему он стремится, — потребовал Джек. — Давай же, Уилл, ты бы не стал так говорить, если бы не имел ни малейшего представления о том, чего он хочет.

— Спорю, у доктора Лектера есть версия, — сказал Уилл.

— Да, есть, — откликнулся Ганнибал, — и полагаю, она совпадает с твоей.

— Вы первый.

И Ганнибал начал говорить, размеренно, как на лекции.

— Моя версия такова. Чесапикский потрошитель начал убивать массово, потому что хотел убрать лишь одного конкретного человека. Эта жертва, его настоящая, запланированная жертва, тесно связана с Потрошителем. Он или она знает его лично, возможно, это близкий ему человек. Чтобы замаскировать эту связь, он и спланировал массовое убийство. Так, под покровом множества якобы бессистемных убийств, он надеется сохранить свою личность в тайне. — Он прочистил горло. — Понимаю, что звучит странно. Нелегко переварить. Однако это всего лишь версия. Схожа ли она с твоей, Уилл?

— Слово в слово.

— Значит, ни одна из жертв не связана с Потрошителем? — выдохнул Джек. — Напрямую, по крайней мере? — В его голосе было столько воодушевления, будто ему указали дорогу на Эльдорадо. — Вот почему он забирает кошельки и уродует лица! Он не хочет, чтобы его жертв опознали. Но как узнать, которая из них та самая?

— Мы и не узнаем, — сказал Уилл. — Возможно, он еще не убил ее. Ждет подходящего момента.

— Надеюсь, он его дождется. — От волнения у Джека дрогнул голос. — Если найдем труп, который сможем связать с ним, Чесапикскому потрошителю придет конец. А пока я прослежу, чтобы парни из убойного отдела быстрее проверяли зубы и отпечатки. Нам нужно идентифицировать жертв, и как можно скорее.

Он повесил трубку.

Алана взглянула на Уилла.

— Сегодня Чесапикский потрошитель убил семерых. Он сильно рискует. Тот, кого он хочет убить, похоже, много для него значит.

— Его смерть много для него значит, а не сам человек, — поправил ее Уилл. Он потер лицо, пряча глаза. — Потрошитель — садист. Само воплощение мстительности. Ему никто не важен, Алана. Никто.

* * *

Уилл видит несметное количество способов, которыми Ганнибал может воспользоваться, чтобы ускользнуть от Джека. Вот он жалуется, что устал. Вот отпрашивается съездить в Квантико или осмотреть другие места преступлений. А может, он просто сбегает, пока Джек в очередной раз пытается заткнуть Фредди Лаундс.

Он видит Беверли, сидящую в своей машине в сорока метрах от дома Чилтона. Беверли бросает подозрительные взгляды то на красный БМВ, припаркованный на подъездной дорожке, то на кричаще роскошные бархатные шторы на окнах: с ее места открывается хороший обзор на окна гостиной. В доме горит свет. Видимо, Чилтон еще не лег спать. Тишину разрезает пронзительный крик, и Беверли выскакивает из машины, бежит, бежит с оружием наизготовку, на ходу вызывает подкрепление...

«Нелегко переварить».

Фраза появляется у Уилла в голове непонятно откуда, бессмысленная, не имеющая отношения к тому, о чем он думал, будто кто-то подкинул ее ему в голову.

«Нелегко переварить». Так сказал Ганнибал. «Понимаю, что звучит странно. Нелегко переварить».

Выпрямившись на стуле, Уилл широко раскрыл глаза, почти выпучил их. Крепко прижал ладони к столу, чувствуя, как встали дыбом волоски на руках. Только сейчас он осознал, что маятник раскачивается что есть силы.

— Можно сказать, что я его свидетель, — произнес он.

Алана смотрела на него, поджав губы. Но перебивать не стала.

— Обманный маневр? — спросил Уилл себя (на самом деле не совсем... себя). — Или это раньше провернули фокус? Я всё не так понял?

Пальцы сжали мобильный телефон, и прежде чем Уилл сам понял, что собирается делать, он принялся прокручивать контакты.

— Кому ты звонишь? — спросила Алана.

— Беверли, — сказал он одновременно ей и Беверли, которая подняла трубку.

— Привет, — произнесла та на другом конце провода. — Я рада, что ты позвонил. Слушай, шпионаж это, конечно, забавно, особенно смешно было обнаружить, что Чилтон запоем смотрит «Настоящих домохозяек», но мне надоело здесь торчать. Джек уже четыре раза звонил и звал меня в парк Морелл. Я не могу и дальше его динамить.

— Ладно, — сказал Уилл.

— Что ладно?

— Ладно, можешь уезжать.

— А как же Чилтон?

Уилл не ответил.

— Мне нужно, чтобы ты поехала к человеку, который рассказал мне о Верджере. Понимаешь, что я имею ввиду, Беверли? К человеку, кто рассказал мне о Верджере.

— Поняла, — сказала Беверли. — Уилл, что происходит? Расскажи.

— Я ошибся, Бев. Мне нужно, чтобы ты поехала туда прямо сейчас.

— В чем ты ошибся? Уилл?

— Просто езжай туда.

Он повесил трубку. Алана смотрела на него во все глаза.

— Это связано с расследованием? — спросила она.

— Да, — ответил он. — Нет. Не совсем.

* * *

Уилл уже там. Спроецирован сквозь материю, воздух, время и пространство. Смотрит, как в темноте дома бледным призраком скользит женщина. Беделия дю Морье помогла Уиллу, сообщив ему информацию, и Ганнибал об этом узнал. Предательство человека, такого близкого, кому он полностью доверял, — этому нет оправданий.

«Нелегко переварить», — так сказал Ганнибал. Раймс подавился своим языком. Ганнибал знает, что Беделия рассказала Уиллу о Раймсе; он знает, что Уилл знает. Все это время Уилл думал, что массовое убийство было затеяно ради возможности убить доктора Чилтона. Но теперь он понял, что Ганнибалу просто нужно было, чтобы Уилл так думал. Как глупо. Сейчас это так очевидно. Конечно, цель не Чилтон. Он не достоин быть в центре сплетенной Ганнибалом паутины. Такую честь надо заслужить. А вот дю Морье... Дю Морье ее заслужила. Она создание более тонкое, способное к пониманию, обладающее вкусом и умеющее мыслить вне общепринятых рамок. Эта женщина заслуживает особенной смерти. Все изначально было затеяно ради дю Морье.

Уилл уже там, когда Беверли паркуется на подъездной дорожке. Он видит, как она осторожно приближается к входной двери. Дом погружен в темноту, его жилец спит — возможно, вечным сном. Тень, отбрасываемая Беверли, жутковато изламывается, падая на ступени крыльца. Она стучит в дверь. Нет ответа. Пробует повернуть ручку, и дверь распахивается, приглашая шагнуть внутрь.

Беверли переступает порог и прислушивается, не раздастся ли какой-нибудь звук: шорох ткани, скрип половицы под разутой ногой. Подкрепление вызывать рано. Она только что пришла и еще не уверена, что что-то случилось, а ситуация слишком деликатная, ложную тревогу поднимать никак нельзя. Да, возможно, это место преступления, но так же возможно и то, что она незаконно вторгается в дом мирно спящей женщины.

В прихожей идеальный порядок. Признаков борьбы нет. Беверли крадется из комнаты в комнату, на мысочках поднимается по выстланной ковром лестнице. Вокруг ни души, ни звука. Только над головой, подобно затаившемуся зверю, шуршит лопастями вентилятор, «шурх-шурх». Внимательные глаза Беверли поблескивают в темноте, удары сердца словно удары набата. В доме доктора дю Морье царят идеальные пустота и порядок, не прощающие ошибок — в точности, как у доктора Лектера. Едва заметив сходство, она уже не может избавиться от этой ассоциации. За ней кто-то следит, кто-то подкрадывается сзади. Дю Морье или Лектер — неважно. Черт, они друг друга стоят, разве нет? Холодный, безжалостный разум, отстраненный от мира, которому принадлежит Беверли — наблюдающий за ней, анализирующий ее слабые места, упивающийся ее страхом.

Шурх-шурх.

Она поворачивается на месте, выставив пистолет, затем еще раз. Только тени во мраке. Она пытается взять себя в руки. Но паника лишь нарастает. Странность происходящего берет верх над ней точно так же, как раньше это случилось с Уиллом. Она опускает руки, расслабляется, разум одерживает победу над страхом, и именно тогда он бросается на нее. Пуля попадает в стену, на пол падает лампа, и серебряной молнией вспыхивает лезвие.

Шурх-шурх.

Беверли опоздала. Беверли пришла слишком рано. Так или иначе... так или иначе...

К шее прикасаются холодные пальцы Ганнибала.

— Уилл, — говорит он. — Дыши.

Уилл отдернулся, задыхаясь. Но это лишь его распаленное воображение. Не Ганнибал, его здесь нет. Это не он до него дотронулся. Это Алана.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросила она, не на шутку встревоженная.

Он собрался, насколько это было возможно.

— Да. Прости, глубоко задумался.

Алана вернулась на свое место.

— Уилл... Что бы сейчас с тобой ни происходило, тебе станет лучше, если ты с кем-нибудь об этом поговоришь. Ты терзаешь себя невозможными вещами... но если ты расскажешь о них, ты дашь им имя, и этим не только сделаешь их возможными, ты сделаешь их реальными. И тогда они потеряют над тобой власть.

— Прости, — повторил он машинально.

У него в голове смерть накладывается на смерть, всевозможные ситуации, всевозможные варианты кровавых убийств. Он видит Беделию дю Морье живой. Он видит ее мертвой. Видит стоящего над ее телом Ганнибала. Видит, как в комнату просачивается Беверли с оружием наизготовку. Так много переменных, так много исходов. Как Ганнибал это выносит?

* * *

Время летело убийственно быстро...

В Кофейную комнату постучали, и дверь тут же распахнулась, являя усталую, но решительно настроенную Беверли.

— Привет, — выдохнул Уилл с облегчением.

— Привет, — откликнулась она.

За ней показался доктор Чилтон.

— Ну и? — спросил он Уилла. — Что вам опять от меня надо?

Уилл нахмурился.

— Зачем ты его привела?

— Вот, как вы меня встречаете? — Чилтон выглядел крайне возмущенным. — Я думал, я вам нужен! Мисс Катц вытащила меня из постели, потратила кучу времени на поездку на другой конец Балтимора из-за якобы срочного вызова, но он оказался ложной тревогой, а когда мы, наконец, приехали сюда... что я обнаруживаю? Вы передумали!

Алана подняла брови.

— Простите, доктор, — сказала Беверли без капли сожаления в голосе. — Похоже, вы все-таки здесь не нужны. Может, пойдете к себе в кабинет или где вы там сидите? Возьмите себе еды на кухне...

— Так, вот только не надо мне указывать, — фыркнул Чилтон. — Вы со своей-то работой, судя по всему, не справляетесь. Все, что вы делали, это бегали по городу как сумасшедшая, вламываясь в чужие дома безо всякой причины... Я ухожу — и сопровождающий мне не нужен!

Алана поднялась на ноги.

— Доктор, в кои-то веки я рада, что вы вернулись. Нам надо серьезно обсудить назначенное Уиллу лечение. — С этими словами она схватила его за руку и чуть ли не силком выволокла за дверь.

Беверли и Уилл поглядели друг на друга: наконец-то они были одни. Не считая охранников. Беверли бросила на них напряженный взгляд, но решила, что то, что она собирается сказать, слишком важно, чтобы подвергать это цензуре. Сняв куртку, она бросила ее на спинку стула.

— Этот человек, — заявила она, указывая в сторону скрывшегося за дверью Чилтона, — ужасен! Но я все равно не могла его бросить. Он стал бы легкой мишенью.

Уиллу было неинтересно обсуждать Чилтона.

— Что случилось у дю Морье?

— Там пусто. Никого не было дома.

Он обдумал это.

— У нее агорафобия. Она не могла просто уйти.

— Мы знаем, что один раз она уже выходила — чтобы увидеться с тобой. Слушай, Уилл, у дю Морье все было в порядке. Дверь заперта. Следов борьбы нет. В шкафу много пустых вешалок. Может, она уехала в отпуск или типа того. Что неудивительно; я бы тоже сбежала, если бы думала, что за мной охотится серийный убийца.

— Не-е-ет. — Уилл спрятал лицо в ладонях. — Он добрался до нее, Бев! Вы скоро найдете ее выпотрошенную где-нибудь в поле. Он меня перехитрил. Я пытался быть на шаг впереди, но ошибся. Просто все не так понял.

Беверли не стала его успокаивать.

— Убийства еще продолжаются. Джек только что мне звонил. Полиция нашла тело женщины недалеко от Элдерсбурга. Я как раз собираюсь туда ехать.

— Может, это дю Морье, — проговорил Уилл себе в ладони. — Черт.

Беверли пересекла комнату и отвела руки Уилла от его лица.

— Слушай меня, — сказала она тихо, чтобы не услышала охрана. — И слушай как следует. Ты должен это остановить.

— А что, по-твоему, я пытаюсь сделать? — прошептал он.

— Что, по-моему, ты пытаешься сделать? — повторила она за ним с сарказмом. — Да черт подери, если бы я знала! Я думала, мы охотимся за уликами. Помнишь наш план? Тот, где мы находим ключ и пробираемся к нему на склад? Так мы запланировали. А эта резня... эта пародия на расследование — совсем не то, о чем мы договаривались. Это не наша с тобой игра, Уилл, — это игра Лектера. А ты сидишь здесь и продолжаешь в нее играть!

— Я знаю, что это его игра, — сказал Уилл, — но если мы правильно разыграем карты, мы сможем его поймать! Даже Лектер не может быть в двух местах одновременно. Он не может совершать массовое убийство и в то же время расследовать его. Если все будет продолжаться в том же духе, он совершит ошибку. Все, что нам нужно будет сделать, это вовремя ее заметить.

Беверли стиснула его руки.

— А как же люди, которые все это время будут умирать? Невинные люди, Уилл, погибают страшной смертью! Ты сидишь здесь. Ты не видел места преступлений. Не видел, как Джек из кожи вон лезет, выкладывается на сто, на двести процентов, ради того, чтобы поймать убийцу, который, так уж случилось, катается с ним в одной машине!

— Извини, Беверли, — прошептал Уилл спокойно, отстраненно. — Я понимаю, как сильно ты из-за этого расстраиваешься.

У нее отвисла челюсть.

— Да что с тобой такое?! Ты хоть сам слышишь, что ты несешь? Послушай, я знаю, что ты, вроде как, выпал из жизни. У тебя тут нет ничего, кроме фотографий и этих твоих разговоров с Лектером и старых дел. Может, все это безумие, жестокость, всякие кошмарные вещи, которые так тебя мучили, когда ты выезжал на места преступлений, теперь кажутся тебе менее реальными, потому что ты не видишь их своими глазами. Я могу это понять, Уилл. Правда могу.

Уилл выдернул руки из ее хватки, насколько позволяла цепь. Его так задело сказанное ею, что в голосе, наконец, проявились эмоции.

— Я не забыл, каково это — быть там. Я вижу столько же, сколько и ты. Вижу живо, как наяву! Я не забываю.

— Если это так, — сказала Беверли и опять понизила голос, на этот раз до едва слышного шепота. — Если это правда так, то почему ты дразнил Ганнибала Лектера, будто доктор Чилтон — не человек, а мясная приманка?

Уилл уставился на нее во все глаза.

— Я вовсе не...

— Я была там. Я не дура, я видела, что ты делаешь. И мне это не нравится, Уилл. Мне не нравится, что ты играешь чужими жизнями. То, что так делает Лектер, не означает, что и ты должен поступать так же!

Уилл зарычал от досады.

— Я уже объяснял: мы не поймаем Лектера, играя по правилам! Мне придется действовать так же, как он, Беверли. Придется.

Она уперлась руками в стол, уставившись Уиллу прямо в лицо.

— Останови это! По-хорошему прошу. Просто останови — прямо сейчас.

Ее голос звенел от гнева. Уилл чувствовал, как он искрится у него на коже. Он отпрянул как можно дальше.

— Я не могу!

— Нет, можешь.

— Что я должен сделать, попросить его прекратить? Он не один из моих псов, я не держу его на поводке. У меня нет над ним такой власти!

И тогда ее голос приобрел интонации, которых Уилл никогда от нее не слышал: это была чистая и незамутненная ярость. Так выглядела Беверли на пределе самоконтроля.

— А по мне, так власти у тебя над ним куда больше, чем ты думаешь. Он спросил тебя, Уилл! Когда Джек потребовал сказать, завершил ли Чесапикский потрошитель свой раунд, закрыл цикл или нет, Лектер не ответил. Вместо этого он спросил тебя. Он спросил тебя — и ты сказал ему продолжать! И затем он сделал именно это. Он продолжил. Продолжил убивать!

Уилл открыл рот.

— Все было совсем не так, — прошептал он.

Бев даже не стала его слушать.

— Ты твердишь, что я ничего не понимаю. Да, я не могу понять, что происходит между вами двумя. Но я вижу достаточно. Я вижу, что он идет у тебя на поводу! Все это шоу... он устроил его для тебя. Только для тебя. И да, я понимаю, почему ты все отрицаешь. Я бы тоже отрицала, если бы серийный убийца начал убивать людей, чтобы мне в тюрьме было не так скучно. Но это надо прекратить, Уилл. Больше не подыгрывай ему, понятно? Представление окончено.

— Беверли, — дрожащим голосом сказал Уилл, — я не могу его остановить. Поверь мне. Я ничего не могу сделать!

Раздалось покашливание. Они обернулись и увидели, что с порога комнаты на них смотрит Алана.

— Что тут происходит? — спросила она.

Уилл осознал, как близко к нему наклонилась Беверли и какие, должно быть, у них выражения лиц. Выпрямляясь, та выглядела скорее злой, чем смущенной.

— Ничего, — сказала она и потерла лицо. — Просто выпускаем пар.

Алана промолчала, лишь присмотрелась к ней внимательнее.

Беверли подобрала куртку, лежащую на стуле.

— Если ты не прекратишь, — пригрозила она Уиллу, — это сделаю я.

— Беверли, нет... — сказал он, но она уже направлялась к выходу. — Беверли, что ты собираешься делать? Бев!

Она ничего не ответила. Обошла Алану, охранников и вышла из комнаты. Алана смотрела ей вслед, подняв брови.

— Уилл, что это было? — спросила она.

— Это... э... личное, — пробормотал он, все еще пытаясь переварить произошедшее.

Алана недоуменно на него посмотрела.

— Личное? Это не имеет отношения к Чесапикскому потрошителю?

— Нет, — сказал Уилл. — Это между мной и Бев, Алана. Ладно?

— Ладно, — согласилась она, но у нее явно остались какие-то подозрения. — Хотя бы скажи, с Беверли все в порядке?

— Да, — ответил он. — Конечно. С ней все будет нормально.

— А ты? Ты в порядке?

— Нет, — с грустной улыбкой сказал он. — Какая неожиданность.

Сердце билось птицей в груди, пытаясь выскочить наружу. Как Беверли может остановить Ганнибала? Что она собирается делать?

* * *

Полчаса не было никаких известий. Уилл звонил Беверли на мобильный, но она не взяла трубку. Полседьмого в Кофейную комнату ввалились Джек, Джимми и Зеллер, все трое были похожи на зомби от усталости.

— Где доктор Лектер? — немедленно спросил Уилл.

— Где Беверли? — сердито ответил ему вопросом на вопрос Джек. Затем оглядел комнату, будто надеясь, что она материализуется где-нибудь в углу.

У Уилла закружилась голова.

— Когда вы в последний раз с ней говорили?

— Больше часа назад, — нервно сказал Джимми.

— Она была здесь, — сказала Алана. — Но уехала в... — Уилл глянул на нее предупреждающе. — В спешке.

— Вы знаете, куда она поехала?

— М-м, — протянул Уилл. Впервые за эту ночь ему было невыносимо трудно лгать. — Она... она говорила, что собирается к вам в парк Морелл.

— Ну она не доехала, — сказал Джек. — А теперь еще не отвечает на телефон. — Он испустил такой тяжелый вздох, что, кажется, задрожали стены. — Беверли в самоволке. Фредди Лаундс на тропе войны. И кто-то из моей команды сливает информацию, да так, что нас во всех СМИ полоскают.

— Сливает информацию? — переспросила Алана.

— Мисс Лаундс написала статью, — ответил за Джека Ганнибал, появляясь в дверном проеме с балансирующем у него в руке подносом, заставленным чашками с кофе. Уилл сам не знал, сходить ли с ума от радости при виде него, или от ужаса.

— Выпотрошила нас по полной, — проворчал Джек. — Там полно деталей: графическое описание каждой жертвы, имена людей, занятых в расследовании, список всех наших проблем и накладок за последние семь часов.

— Она написала о Джеке много гадостей, — добавил Ганнибал, кружа по комнате как зловещий дворецкий и ставя перед каждым по чашке с кофе.

Джек кивнул, явно не желая вдаваться в подробности, но понимая, что придется.

— Она процитировала меня — вырвав фразу из контекста! — где я говорю, что надеюсь, Потрошитель продолжит убивать, так как только это и поможет нам его поймать. Без контекста: я совсем не это имел ввиду, вы все это знаете. Статья вышла двадцать минут назад и уже вызвала огромный скандал. О ней говорят в утренних шоу, все обвиняют меня в том, что я ставлю под угрозу жизни людей — а ведь я сам подставляюсь, пытаясь поймать Потрошителя! Но ничего не выходит. У меня восемь трупов, закончились ресурсы, член моей команды ушел в самоволку, и еще ты, — он указал на Уилла, — занимаешься тут неизвестно чем!

— Я с тобой, Джек, — сказал Уилл. — Я тебя не бросил.

— Неужели? — Джек сощурился. — Значит, ты готов рассказать мне, что за дела с зеркалами?

Уилл помолчал секунду дольше, чем следовало.

— Нечего рассказывать.

Джек покачал головой, он был так перегружен своими проблемами и неудачами, что не смог даже по-настоящему рассердиться.

— Ты скрываешь от меня информацию. Ты никогда этого не делал. Раньше ты никогда мне не врал.

Уилл начинал раздражаться; он был не в настроении препираться.

— Кроме, разве что, того случая, когда я убил пятерых людей и не уведомил об этом тебя?

Все уставились, на него, пораженные такой прямотой. Даже Ганнибал поднял брови.

— Ладно, — согласился Джек, — кроме того случая. Но тогда ты был болен. Сейчас нет. Поэтому расскажи. Мне. О зеркалах! — Выделяя каждое слово, сказал он и наклонился к Уиллу через стол, намеренно вторгаясь в его личное пространство.

Уилл чувствовал себя как на допросе; в наручниках и под охраной, под пристальными взглядами людей, которые требуют от него отвечать на вопросы. Его терпение было на исходе.

— Я рассказал тебе все, что мог. Как и всегда. Я дал тебе те ответы, которые ты хотел услышать. У меня больше ничего нет.

— Мне не нужны ответы, которые я хочу услышать! — заорал Джек. — Мне нужна правда!

— Нет, не нужна! — заорал Уилл в ответ. — От меня — нет!

— И что это значит? Что это значит?!

Алана встала.

— Джек, — плавно произнесла она, — прекрати. Никто из вас не готов сейчас продолжать эту дискуссию. Уилл тебе помогает. И тебе тоже нужно пойти ему навстречу.

Джек снова вздохнул, еще тяжелее, чем в прошлый раз.

Повисла напряженная тишина, в которую Ганнибал сказал:

— Помните, мы на одной стороне. Среди нас злодеев нет.

— Черт подери! — взорвался Уилл. — ДА ТЫ-ТО ХОТЬ ЗАХЛОПНИСЬ!

Ганнибал открыл рот. Алана побледнела. Джек застыл, будто громом пораженный.

— Уилл, — сказала Алана тихо, — он просто хочет помочь.

Желание закричать было таким сильным, таким невыносимым, что Уилл почти поддался. Но в последнюю секунду сдержался и вместо этого выдавил:

— Простите. — Это было мучительно, но выбора не было. Оставалось продолжать. — Простите, доктор Лектер.

В ответ Ганнибал чопорно кивнул. Уиллу хотелось сдохнуть.

У Джека зазвонил мобильный, и он ответил:

— Да?

Уилл сразу понял, что новости плохие.

— Где! — проревел тот. — И где она сейчас? Ясно. Сейчас буду.

Он положил трубку.

— У нас проблема.

— Только одна? — пробормотал Зеллер.

Джек бросил на него такой разъяренный взгляд, что Зеллер натурально съежился.

— На Беверли было совершено нападение, — сказал Джек.

В ушах у Уилла раздался вой, пронзительный и длинный, как предсмертный крик невинного существа. Джек все говорил, какую-то бессмыслицу. В комнате не осталось никого, кроме Уилла и Ганнибала.

Глаза Ганнибала — две черные дыры, затягивающие внутрь, сминающие и пожирающие, пожирающие...

— Что ты сделал? — выдохнул Уилл. — Просто скажи. Что ты c ней сделал?!