Легенда о красных ягодах (гет)

В ту ночь мы с Чарли почти не спали. До самого рассвета сидели в моей комнате, со включенным светом и задернутыми шторами, и просто пытались осознать и принять то, что увидели.

Под утро мне удалось забыться тревожным сном, привалившись плечом к спинке кровати, а Чарли задремал, сидя в кресле. Когда совсем рассвело, в саду запели птицы, а комната наполнилась голубовато-серым зернистым светом, Чарли ушел к себе. Я тоже позволил себе лечь поудобнее и почти сразу провалился в глубокий сон, искренне понадеявшись на то, что в светлое время суток мне ничего не угрожает.

Проспали мы почти до полудня, но ни выспавшимися, ни отдохнувшими себя не чувствовали. Единственное, что радовало — яркий солнечный день, стоявший за окном, заметно притуплял страх и прогонял тревогу.

Но что будет ночью? Когда вязкая темнота плотным покрывалом опустится на поместье Рэдберри, и его комнаты наполнит непроглядный мрак? Я боялся даже подумать об этом.

Я посмотрел на Чарли — бледный, с кругами под глазами, он размешивал сахар в своей чашке кофе, отрешенно глядя куда-то в стену.

— Чарли? — осторожно позвал я его.

— Джордж… давай уедем отсюда! — выпалил он, будто только и дожидался моего оклика.

Черт. Вот этого я и боялся.

— Совсем? — похолодев, уточнил я.

— Да! — отрывисто произнес Чарли. — К черту это сокровище!

— Но Чарли… — беспомощно протянул я. — Оно же бешеных денег может стоить…

— Знаю, Джордж, знаю, — Чарли в отчаянии взлохматил пальцами свои волосы. — Думаешь, я не хочу найти его? Но после того, что мы увидели… Я не представляю, что проведу в этом доме еще хотя бы одну ночь! Может быть… будем уезжать ночевать домой, в Шеффилд? А утром возвращаться и продолжать поиски?

— Но, Чарли, представь, сколько времени мы потратим на эти разъезды туда-сюда? — я попытался воззвать его к здравому смыслу. — Возможно, мы уже в паре шагов от разгадки, может, нам нужно всего день-два? Давай потерпим еще немного, прошу тебя!

Чарли молчал, я видел, что он отчаянно борется с собой.

— К тому же, — вдохновенно начал я, — я не думаю, что этот призрак — или что оно там было — представляет для нас угрозу.

— Почему? — живо спросил Чарли, в его глазах забрезжил огонек надежды.

— Мне кажется, он сам нас испугался, — медленно проговорил я, вновь прокручивая в памяти вчерашнее происшествие. — Мы неожиданно включили свет, застали его врасплох… он застыл на месте. Потом, когда я двинулся к нему, он тут же дернулся и исчез. Он не пытался напасть на нас, не погнался за нами. В нем… не было агрессии, что ли. Не знаю, как это объяснить. Кроме того, за ночь больше ничего не произошло — все картины, мебель, двери — все на месте, да и в доме было тихо — никаких шагов, шорохов или скрипов.

— Ну… вообще-то да, — вяло пробормотал Чарли. — Может быть, ты прав…

— Давай потерпим еще немного, — продолжил я уговаривать его. — Если возникнет любая — хоть малейшая — угроза для нас, сразу же уедем, обещаю!

Чарли долго молчал, кусая губы и изредка тяжело вздыхая; сахар в его чашке, который он продолжал машинально помешивать, уже наверное расщепился на атомы.

— Ну хорошо, — наконец, нехотя согласился он. — Только с одним условием.

— Каким? — настороженно осведомился я.

— Давай будем спать в одной комнате? — на одном дыхании выпалил он и добавил: — Можешь надо мной смеяться и называть трусом до конца жизни, мне все равно, но это мое условие.

— Согласен! — с облегчением выдохнул я, подавив желание расхохотаться. Честно говоря, я и сам собирался это предложить. — Можем лечь в гостиной, там огромный диван…

— Нет, — перебил меня Чарли. — Либо в твоей комнате, либо в моей. Но только не в гостиной.

— Почему? — удивился я.

— В наших комнатах никогда ничего не происходило, — пояснил Чарли. — Ничего не открывалось, не передвигались предметы… А в гостиной постоянно творится чертовщина — то окна открываются, то картины падают.

— Хм, разумно, — признал я. — А ведь ты прав, до сегодняшней ночи на втором этаже вообще ничего не происходило такого…

Я замолчал, погрузившись в свои мысли. Мне наконец-то удалось сообразить, почему происшествие этой ночи напугало нас сильнее, чем все предыдущие — впервые что-то произошло у нас на глазах. Прежде мы лишь видели уже совершенные действия — опрокинутые стулья, упавшие картины, раскрытые окна… Но мы никогда не видели, как это происходило.

Наверное, первые седые волосы на наших головах появились именно сегодняшней ночью.

— Джордж, неужели тебе совсем не страшно? — внезапно спросил Чарли, оторвав меня от раздумий.

— Очень страшно, — честно признался я.

— Тогда как тебе удается держаться? Почему мы не бежим отсюда, сломя голову? — недоуменно сказал Чарли.

— Потому что я хочу во всем разобраться, — тихо произнес я. — Хочу найти сокровище.

И потому, что о подобном приключении я мечтал всю свою жизнь.

После завтрака (хотя, скорее, это был обед, потому что часы недавно пробили два), мы отправились на улицу. Чарли требовалось покурить, а я просто хотел побыть на свежем воздухе и солнечном свете, чтобы хоть немного отдохнуть от давящего полумрака комнат поместья.

Мы прогулялись по саду вокруг дома и через некоторое время оказались возле деревьев с красными ягодами. Я задрал голову, разглядывая светящиеся на солнце ягоды, однако, больше не делая попытки их сорвать или, Боже упаси, попробовать. Чарли остановился неподалеку, прикуривая еще одну сигарету.

— Смотри-ка! — вдруг хмыкнул он. — Твоя подружка!

Обернувшись, я заметил на соседнем участке Розалинду. Увидев, что я смотрю на нее, она помахала мне рукой.

— Добрый день, Розалинда! — поздоровался я.

— Добрый день, мистер Блумфилд! — ответила она, подходя ближе к ограде и ставя на землю корзинку, которую несла в руках.

— Прошу вас, зовите меня просто Джордж, — смущенно попросил я, стараясь не обращать внимания на смешки Чарли. — Как ваши дела?

— Все хорошо, благодарю, — Розалинда улыбнулась. — Гуляете?

— Да, что-то в этом роде, — я тоже заулыбался. — Такая чудесная погода, не хочется проводить день в четырех стенах… Кстати, это мой брат Чарли — вы ведь, кажется еще не знакомы?

Чарли, тоже подошедший ближе, шутливо поклонился, приподняв воображаемую шляпу.

— Очень приятно, — вежливо кивнула Розалинда, внимательно разглядывая нас обоих. — Когда заглянете к нам в паб?

— В ближайшие дни постараемся, — пообещал я, мысленно добавив: «если нас привидения не сожрут».

— А может, лучше вы к нам? — неожиданно предложил Чарли. И я, и Розалинда уставились на него с удивлением. — Заходите как-нибудь к нам на чай, Розалинда! Уверен, вам интересно посмотреть изнутри на дом, который вы всю жизнь видели за забором!

— О, я даже не знаю, — растерялась Розалинда, — не думаю, что это хорошая идея…

— Да ну бросьте, мы же с вами соседи! — продолжал убеждать Чарли. — Почему мы не можем просто по-соседски выпить кофе? Мы ведь тут совсем никого не знаем, да и никто не захочет с нами общаться из-за предрассудков о Блумфилдах, а вы, пожалуй, единственная, кто к нам адекватно относится!

Говоря это, Чарли довольно ощутимо наступил мне на ногу и пихнул меня локтем в бок.

— Да, и в правду, Розалинда, — подхватил я, сообразив, чего он от меня хочет. — Заходите, мы будем очень рады!

— Ну, может быть, как-нибудь в другой раз, — неуверенно произнесла Розалинда. — В любом случае, спасибо за приглашение.

Подхватив с земли корзинку, она улыбнулась мне на прощание и заспешила к своему дому. Подождав, когда она отойдет на приличное расстояние, я возмущенно повернулся к Чарли.

— Ну и что это было?

— Устраиваю твою личную жизнь, — невозмутимо отозвался тот. — Сам бы ты никогда не додумался пригласить ее на кофе.

— По-моему, ты ее напугал, — недовольно проворчал я. — Будет теперь думать, что мы какие-нибудь маньяки, заманивающие к себе молодых девушек.

— Брось. Она не дура, — веско сказал Чарли и, развернувшись, направился к дому. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Я вот что подумал, — сказал он, когда мы уже поднимались на крыльцо. — Помнишь, в шкафчиках в столовой было много старых бумаг? Мы тогда не стали их просматривать, а вдруг там есть записи Кристофера?

— Точно, мы ведь тогда еще не искали подсказки к сокровищу! — вспомнил я. — Предлагаю заняться этим прямо сейчас. И, если не возражаешь, на свежем воздухе. Что-то мне совсем не хочется торчать в доме.

Так мы и поступили. Взяв из столовой по стопке бумаг, устроились в беседке в саду и принялись их терпеливо перебирать.

Но сегодня удача нам не улыбнулась. Мы провели весь день, читая старые письма и записи из чьих-то личных дневников, но никаких подсказок или зацепок не нашли. Солнце уже клонилось к закату, деревья отбрасывали длинные темные тени, воздух начал ощутимо остывать и нам пришлось делать то, чего мы сознательно избегали весь день — возвращаться в дом.

После ужина мы обустроили спальное место для Чарли — перетащили матрас с его кровати в мою комнату и положили его на полу. Стало теснее, зато намного спокойнее, ведь с наступлением темноты все страхи, притупившиеся днем, вернулись с новой силой.

— Свет будем выключать? — спросил Чарли, застелив свой матрас постельным бельем и улегшись на него.

— Пока нет, я хочу почитать перед сном, — ответил я и взял с тумбочки дневник Эллиота, устраиваясь поудобнее в кровати.

— А, ну тогда сам выключишь, если я усну, — Чарли перевернулся на бок и накрылся одеялом почти с головой, а я погрузился в чтение.

Некоторое время я читал, без труда разбирая размашистый округлый почерк Эллиота, и одновременно прислушиваясь к тишине, стоявшей в доме. К счастью, эта тишина не нарушалась никакими посторонними звуками, и вскоре я уже начал зевать. Но примерно через полчаса сон как рукой сняло — я наткнулся на довольно интересный отрывок:

…думаю, почитать детям перед сном «Легенды и мифы Древней Греции», надеюсь их заинтересует это. Мой отец читал нам с Карлом эту книгу, и она нам очень нравилась. Насколько я помню, он вообще был очень сильно увлечен древней Грецией, коллекционировал книги о ней — целая полка в библиотеке ими заставлена…

Отец Эллиота — это как раз-таки Кристофер, значит, он увлекался историей древней Греции? Это интересно, возможно, в этих самых книгах он оставил какие-то подсказки!

Едва я успел додумать эту мысль, как меня обуяла жажда поиска.

— Чарли! — зашептал я, свесившись с кровати. — Ты спишь?

— Нет, — отозвался он, мгновенно открывая глаза. — Что такое?

— Послушай… — я пересказал ему то, что прочитал. — Надо осмотреть эти книги, я знаю, где они стоят, я видел их! Там могут быть еще подсказки!

— Да, ты прав, — согласился Чарли. — Завтра с утра сразу этим и займемся.

— Пошли сейчас! — с азартом предложил я, откидывая одеяло.

— Ни за что! — воскликнул Чарли и со страхом уставился на меня. — Я не собираюсь выходить из комнаты до самого рассвета — и тебе не советую!

Я начал было спорить, но быстро сдался. В конце концов, я тоже меньше всего на свете хотел снова увидеть ту черную фигуру в балахоне — или еще что похлеще — поэтому, действительно, не стоило впотьмах бродить по дому. Книги из библиотеки не убегут.

Засыпал я тревожно, мой слух был напряжен до предела, но все-таки мне удалось расслабиться и провалиться в сон. Мне показалось, что прошло всего пару минут, но, когда я открыл глаза, комнату уже наполнял холодный утренний свет. Глянув на часы, я увидел, что уже около семи часов утра, и не сдержал облегченного вздоха.

Мы перетерпели эту ночь. В голове билось противное слово «пережили», но я от него досадливо отмахнулся.

Глянув на Чарли, я удостоверился, что он как ни в чем не бывало похрапывает на своем матрасе, и, успокоившись, откинулся назад на подушку. Ночь прошла, и мы ничего потустороннего не увидели и не услышали — это можно считать успехом! Если только какая-нибудь из комнат поместья не лежит в руинах…

Вставать в такую рань совершенно не хотелось, и я, поплотнее завернувшись в одеяло, снова уснул.

Позднее меня разбудил Чарли, и мы с некоторой опаской вышли из комнаты и спустились вниз — но, к нашему удивлению, в доме за ночь ничего не произошло. Слегка ободренные этим фактом, мы с аппетитом взялись за завтрак.

После этого мы, как и собирались, отправились в библиотеку — просматривать книги о древней Греции. Это оказалось довольно муторным делом, книг было около двух десятков и нам пришлось просто пролистывать страницу за страницей, надеясь на то, что какая-нибудь из них будет помечена треугольником.

Мы провозились около двух часов, книжная полка уже наполовину опустела. Я взял потрепанную книгу «Происхождение и история греческого алфавита», подумав, что пролистаю ее, и нужно будет сделать перерыв — размять затекшие плечи и шею.

Открыв книгу, я перевернул пару страниц и увидел греческий алфавит — столбцами написанные транскрипции букв и рядом значки, демонстрирующие написание каждой буквы. Вот тут-то меня и ждало открытие — в самом начале алфавита я увидел знакомый треугольник! Оказалось, что так пишется греческая буква «дельта»!

— Чарли! Смотри! — я показал ему свою находку.

— Это тот самый треугольник? — Чарли недоверчиво сощурился. — Ну да, одна линия толстая, две тонкие… Значит, Кристофер обозначал подсказки к сокровищу буквой «дельта»? Как думаешь, он выбрал ее неслучайно? Что может обозначать эта буква сама по себе?

— Не знаю… — я открыл книгу в самом конце, ища оглавление. — Давай посмотрим, может тут что-то есть об этом.

Найдя главу под названием «Применение греческих букв в современной науке», я открыл нужную страницу и заскользил взглядом по строчкам.

— Вот! — Чарли быстрее меня нашел описание нужной буквы. — «Прописная буква «дельта» используется как символ для обозначения дифференциалов в математике, физике, квантовой механике и…»

Не дочитав до конца, он поднял голову и посмотрел на меня, в его взгляде светилось озарение.

— Сумма дифференциалов электрического сопротивления! — воскликнул он. — Это буквы! Это не какая-то сложная формула, это просто буквы, обозначающие эти понятия по отдельности! Сумма, дифференциал, и электрическое сопротивление.

— Думаешь? — я недоверчиво уставился на него.

— Я уверен! — Чарли потянул к себе книгу и забормотал, водя пальцем по странице: — Давай-ка посмотрим… Электрическое сопротивление… сопротивление… Вот оно! Буква «омега» применяется для обозначения Ом — единиц электрического сопротивления.

Я заглянул в книгу, чтобы ознакомиться со значком Ω — буквой «омега». Конечно, все это мы когда-то изучали в школе, но за десять лет оно успело начисто исчезнуть из памяти.

— Хочешь сказать, нам теперь не только «дельты» искать, но и «омеги»? — хмуро поинтересовался я. Теория Чарли мне не нравилась, но предложить лучшую я не мог. Да и худшую, честно говоря, тоже.

— Судя по всему, да, — пожал плечами он.

— Но это глупо! — заспорил я. — Зачем Кристоферу помечать подсказки разными знаками? Сплошная путаница!

— Так этого он и добивался — запутать! — мгновенно нашелся Чарли.

— Но нам нигде не попадался такой значок.

— Так мы его и не искали. Мы же искали треугольники, точнее, «дельты».

— Но мы бы запомнили, если бы увидели другой значок. Может, и не придали бы ему значения, но точно обратили бы внимание, — сказал я, устало потирая виски. Голова начинала болеть от всех этих шифров, несмотря на то, что именно такие загадки в книгах и фильмах мне очень нравились. М-да, а быть героем детектива не так-то просто…

Чарли не ответил, он искал в книге третий символ.

— Вот! «Греческая буква «сигма» используется для обозначения математических сумм», — прочитал он. — Вот, посмотри.

Он сунул мне под нос книгу, и я вяло взглянул на страницу, куда Чарли указывал пальцем. Но все сомнения и недовольство как рукой сняло, стоило мне увидеть значок Σ — обозначение буквы «сигма».

— А вот такой значок я уже видел! — воскликнул я, чувствуя, как бешено заколотилось сердце в предвкушении очередной находки.

— Правда? Где? — недоверчиво спросил Чарли, во все глаза глядя на меня.

— В столовой! — я вскочил с кресла, в котором сидел. — Пошли!

Выйдя из библиотеки, я быстрым шагом пересек гостиную, холл, прихожую и вошел в столовую, Чарли не отставал. Там я подошел прямиком к стене и снял с нее картину с красными ягодами, которую рассматривал в тот день, когда мы с Чарли имели неосторожность попробовать эти ядовитые ягоды. Удивительно — находясь тогда в состоянии, близком к панике, как я умудрился запомнить закорючку, нарисованную на обратной стороне холста?

— Вот, — я перевернул полотно, — эта самая закорючка, буква «сигма». Тогда я счел ее просто за подпись художницы, эдакий отличительный знак.

— Это точно «сигма», — подтвердил Чарли, рассматривая Σ под разными углами. — Но что она означает?

— Вероятно, это подсказка к местонахождению сокровища, — с легкой иронией сказал я, намекая, что именно он выдвинул эту теорию.

— Это понятно, — нетерпеливо цокнул языком Чарли. — Я имею ввиду, где искать записку?

— Ну давай рассуждать, — я отобрал у него картину и принялся водить пальцами между рамой и холстом, проверяя, не спрятано ли там чего. — Значок «дельта» стоял на письме, в котором упоминались шишечки на перилах — записка была в шишечке. Второй раз им была помечена страница, на которой шла речь о подоконнике в башне — надпись была на подоконнике. Следовательно, — я перевернул картину, — следующая записка спрятана где-то в дереве или под ним.

— Неужели нам придется копать землю? — простонал Чарли. — Ненавижу махать лопатой, у меня от этого поясницу сводит!

— Ты хотя бы это делал, — проворчал я. — А мне вот лопату в руках держать не доводилось.

— Эх ты, офисный планктон, — шутливо подколол меня Чарли. — Главное, чтобы лопаты здесь вообще имелись…

— Попросим у Розалинды, если что, — решительно сказал я и повесил картину на место. — Пойдем для начала осмотрим поле действия. Заодно, утолишь свой никотиновый голод.

— Я бы и обычный голод не отказался утолить, — пробурчал Чарли, но все же пошел вслед за мной к парадной двери.

Выйдя на улицу, я с досадой обнаружил, что от теплой солнечной погоды, стоявшей утром, не осталось и следа — небо заволакивало плотными серыми тучами, поднимался холодный ветер. Судя по всему, собирался дождь.

Дойдя до деревьев с красными ягодами, мы в нерешительности остановились, не зная, что делать дальше. Я украдкой глянул на соседний участок, подсознательно надеясь снова увидеть Розалинду, но сегодня двор соседской фермы был пуст.

— Ну и где тут копать? — растерянно протянул Чарли. — И насколько глубоко? Да у нас месяц может уйти на то, чтобы перерыть всю землю под деревьями…

— Погоди, — остановил его я, пытаясь сосредоточиться и рассуждать логически. — С чего мы вообще решили, что записка спрятана в земле? На картине земли вообще нет, там только ствол дерева, ветви и кроны!

— Ну как бы он мог спрятать что-то в дереве? — скептически поинтересовался Чарли. — К ветке привязал?

Я не ответил, пытаясь восстановить в памяти картину. Еще в первый раз я обратил внимание на странный ракурс — художник будто бы стоял под деревом, задрав голову. А что, если…

Подойдя почти вплотную к стволу, я запрокинул голову и принялся внимательно оглядывать дерево.

— Джордж?

— Ты спросил, как он мог спрятать что-то в дереве, — задумчиво сказал я, переходя с места на место вокруг ствола. — Может быть, здесь есть дупло? Посмотри пока на соседнем дереве.

Чарли фыркнул, но все же отошел к другому дереву и также задрав голову, начал осматривать его ствол. Не прошло и минуты, как он воскликнул:

— Джордж, смотри-ка! Тут действительно что-то, похожее на дупло!

Я метнулся к нему и посмотрел, куда он показывал. И правда, на высоте примерно девяти футов виднелась какая-то впадина или щель в стволе дерева, но с таким же успехом это мог оказаться и просто нарост на коре. Точнее сказать было невозможно — слишком плохо видно было с земли.

— Как же нам туда добраться? — вслух подумал я.

— Нужна лестница, — ответил Чарли.

— А ты видел в доме хоть одну лестницу?

— Нет, но она должна быть. Возможно, в подвале? Мы ведь ни разу туда не спускались.

Не теряя времени, мы отправились обратно в дом. Удача нам улыбнулась — в подвале действительно нашлась неплохая раздвижная лестница, довольно добротная и прочная на вид. Также там обнаружилось и много другого садового и строительного инструмента, но сейчас нас это не интересовало. Взвалив стремянку на плечи, мы осторожно понесли ее через кухню к задней двери особняка; кроме того, я прихватил пару плотных садовых перчаток.

Вернувшись к деревьям, мы установили лестницу, облокотив ее на ствол, и переглянулись.

— Давай лезь, — скомандовал Чарли. — А я буду придерживать стремянку.

Не споря, я осторожно начал подниматься, цепляясь руками за гладкие металлические перекладины. Высоты я не боялся, но упасть с семи-восьми футов было страшновато, поэтому ноги мои предательски подрагивали. Кроме того, меня совсем не радовала перспектива засовывать руку в дупло, в котором могло оказаться все, что угодно — от пчел до летучих мышей.

Достигнув верха лестницы, я остановился, и вытянув руку, смог дотянуться до впадины. Ощупав ее края, я убедился, что это действительно небольшое дупло, в которое спокойно пролезет рука человека. Вот только совать туда руку мне по-прежнему было боязно.

Я вытащил из кармана перчатки, которые взял в подвале, и надел их на руки, осторожно балансируя на лестнице.

— Давай, пошарь рукой там внутри! — подбадривал с земли Чарли.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся я. — Лез бы сам, если такой смелый.

Все же, собрав волю в кулак, я осторожно просунул пальцы в дупло, и пошевелил ими, готовый в любой момент выдернуть руку обратно. Ничего не произошло, и я немного смелее двинулся вперед, легонько ощупывая стенки дупла. Они были совершенно гладкие, и я уже начал сомневаться, что вообще что-то найду.

Мне показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле не больше пятнадцати секунд, прежде чем мои пальцы наткнулись на что-то твердое. Сквозь толстую ткань перчаток я не смог понять, что это, поэтому просто ухватил предмет покрепче и вытянул его наружу.

Моему взору предстала небольшая стеклянная бутылка, вся заляпанная пылью, грязью и обрывками налипшей паутины. Горлышко ее было забито пробкой и плотно залеплено чем-то, похожим на воск. Сквозь грязное стекло мне удалось рассмотреть небольшой клочок бумаги, лежавший внутри.

— Джордж, что это? Бутылка? Там внутри есть что-то? — нетерпеливо выкрикивал Чарли снизу, я чувствовал, как подрагивает лестница под моими ногами, в которую он вцепился мертвой хваткой.

Зажав бутылку под мышкой, я быстро спустился вниз и отдал находку брату.

— Ага! Записка! — обрадовался он, рассмотрев содержимое. — Как она только не истлела?

— Он залил пробку воском, что спасло бумагу от влаги, — сказал я, снимая перчатки и отряхиваясь. — Как нам теперь ее открыть? Может, растопить воск над огнем?

— К чему такие сложности? — фыркнул Чарли и, наклонившись, со всей силы ударил бутылкой о край камня, лежавшего на земле.

Раздался звон бьющегося стекла, и в дожде осколков на пожухлую траву упал клочок бумаги.

— Чарли?! Что за вандализм??? — возмутился я.

— Прости, но мне лень нагревать бутылку над огнем, — со смешком ответил он, поднимая бумажку.

Развернув ее, он прочитал содержимое и нахмурился.

— Помечено буквой «сигма» … «… я начал читать Общую ботанику и основы селекции.» — прочитал я вслух, забрав у него записку. — Это книга, я видел ее в библиотеке!

— Да? — лицо Чарли сразу просветлело. — Значит, следующая подсказка в ней?

— Не факт, — задумчиво сказал я. — В записке из шишечки говорилось о каминной полке, но на ней мы никакой подсказки не нашли. Скорее всего, Кристофер снова указывает нам место — полка, где стоит «Общая ботаника». Или даже конкретное место, на котором стоит книга. Если следовать логике, должна быть еще записка, помеченная «сигмой», в которой будет указано время.

— А потом еще две записки, помеченные «омегой» — одна со временем, другая с местом! — подхватил Чарли, уловив мою нить размышлений.

— Именно.

— Но мы по-прежнему не знаем, что делать в указанных местах в указанное время, — он развел руками.

— Я думаю, и это мы узнаем. Вероятно, найдутся еще записки, в которых будет указано, что именно нужно сделать, — уверенно сказал я.

— А может быть, записок не по две, а по три на каждый знак? Три с «дельтой», три с «сигмой», и три с «омегой»? Время, место и действие? — предположил Чарли.

— Может, и так. Но фразы выглядят законченными — вспомни: «В 10.45 яударился локтем о правый угол каминной полки.» Начинается с заглавной буквы, заканчивается точкой. Не похоже, что есть продолжение, — я сложил клочок бумаги и убрал его в карман. — Скорее всего, действие для всех мест одно, и оно будет написано в отдельной записке.

— Ну и выдумщик был этот Кристофер, — проворчал Чарли, складывая стремянку. — Это же надо такое выдумать! И ведь не поленился в дупло лезть…

— Знаешь, мне кажется, он действительно был немного безумным, — серьезно сказал я. — Либо ему тоже нравились книги о Нэнси Дрю, — это я добавил уже с улыбкой.

— Какая Нэнси Дрю? Он умер в сорок третьем!

— Между прочим, книги о ней выпускаются с тридцатых годов, — заметил я, поднимая на плечо стремянку.

Когда мы были на полпути к дому, на горизонте вспыхнула молния и послышался отдаленный раскат грома.

— Гроза, чтоб ее!.. — выругался Чарли.

Снова налетел сильный порыв ветра, кажется, вместе с грозой приближалась и буря. Странно, но меня это тревожило, хотя я и не мог объяснить, почему.