Все будет хорошо... (гет)

— Гермиона, мать твою, Грейнджер! Открой эту клятую дверь!

Крик, а потом и глухой удар, сотрясший дверь, вырвали ведьму из больного сна… Снилось что-то невнятное: она то бежала куда-то, то бесконечно долго стояла над котлом, то падала на колени перед судорожно дышавшим Джорджем и, захлебываясь слезами, умоляла подождать…

Девушка с силой провела по лицу, поморгала, пытаясь убрать сухость из глаз.

— Герм! — Дверь снова содрогнулась под ударом огромного кулака бывшего мужа.

— Я.. Сейчас, Рон. — Голос был хриплым, говорить было чертовски больно.

Девушка тяжело поднялась со стула, покачнулась, ухватившись рукой за письменный стол, закрыла глаза, пытаясь поймать равновесие, и медленно подошла к двери кабинета.

— Если ты еще хоть раз запрешься, я тебя сам, лично, убью. Не дожидаясь, пока ты уморишь себя голодом! — Зло прорычал Рональд, глядя в воспаленные глаза подруги.

— Рон, все хорошо…

Молодой человек не стал слушать дальше, просто перехватил гриффиндорку поперек талии и жестом неандертальца закинул её себе на плечо.

— Рональд, что ты себе позволяешь? Сейчас же поставь меня на место!

Куда там! Молодой человек, что-то недовольно бурча себе под нос, быстро зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж. Опустил возмущенную Гермиону он, только когда вошел в кухню.

— А теперь ты поешь! — Твердо произнёс он. — Это понятно?

— Рон…

— Никаких «Рон», Гермиона! — Повысил голос бывший муж, а потом уже спокойней произнёс. — Я очень люблю своего брата, очень, и ты об этом знаешь. Но, поверь, тебя я люблю ничуть не меньше! И я не позволю тебе вести себя так, словно, если ты хоть немного прервешься, Джордж в ту же минуту умрет!

— Рон…

— Нет, Герм, ты меня выслушаешь! Трое суток, трое, мать их, суток! Первые я сам пребывал в весьма жалком виде, вторые я пытался не обращать внимание на то, что ты опять уйдя в свои исследования, напрочь забыла о еде и сне, но когда на исходе третьих суток ты перестала даже откликаться… Прости, Герм, но ты-таки добилась того, чего не могла добиться от меня все десять лет нашего знакомства! Я воспылал огромной любовью к зельям, и теперь буду присутствовать при твоих исследованиях. И плевать, что ни хрена не понимаю, зато ты будешь регулярно спать и есть…

Девушка тяжело вздохнула.

— Пойми, наконец, если ты себя угробишь, это Джорджу не поможет! С тобой что-то происходит, и я обязательно узнаю, что именно… — Тихо проговорил Рональд. — А теперь ешь. — Парень пододвинул к ней тарелку с овощным рагу.

— Я не хочу, Рон. — Устало произнесла Гермиона, молодой человек раздраженно зарычал.

— А ты через «не хочу»! — Вкрадчиво выдал он. — Или тебя как маленькую, с ложечки покормить? Так я легко! — И в подтверждение собственных слов Рональд Уизли зачерпнул ложку дымящегося кушанья и поднес к губам подруги. — Давай, за Гарри!

— Не смешно, Рон. — Хмуро произнесла Гермиона.

— Не смешно твоё поведение! Ты в зеркало себя видела? Кожа серая, глаза красные, волосы дыбом, губы потрескались. Прямо гибрид темного лорда и Беллы Лестрейндж. Ешь! Иначе я тебя свяжу и накормлю силой, а потом запру в комнате Фреда и найму другого Мастера Зелий, ибо ты невменяема!

— Ты этого не сделаешь. — Слабо возразила девушка.

— Я? Ещё как сделаю! А потом натравлю на тебя маму, скажу ей, что из-за нашего развода ты так расстроилась, что решила похудеть и теперь изводишь себя диетами. И пусть мне будет плохо!

Ведьма улыбнулась, представив себя подобную картину… Молодой человек улыбнулся в ответ.

— Если ты думаешь, что я шутил, ты ошибаешься… Герм, давай серьезно. То, что ты сейчас поешь, а потом несколько часов нормально поспишь, на нормальной кровати, а не вырубившись за письменным столом, ситуацию хуже не сделают.

— Спасибо, Рон.

— Да не за что. Ешь, давай. — Проворчал Рыжик.

* * *

Девушка не чувствовала голода, но аппетит, как водится, пришел во время еды. Рагу было потрясающим, Рон очень вкусно готовил, хоть и не афишировал это, тщательно скрывая свой кулинарный талант от жены. «Спалился» молодой человек случайно: Гермиона тогда на день раньше вернулась с научного симпозиума по Трансфигурации в Берне, оказавшемся на редкость скучным и неинформативным. Зайдя в дом, ведьма сразу почувствовала потрясающий запах жаркого, тихо-тихо, на цыпочках, пробралась к кухне, да так и застыла в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку — Рональд увлеченно колдовал у плиты, что-то напевая себе под нос. И это была настолько органичная картина: высокий, широкоплечий мужчина, в темных брюках на узких бедрах, в расстегнутой светлой рубашке с закатанными рукавами, с растрепанными короткими волосами, с ложкой в больших ладонях, которой он что-то помешивал в небольшой кастрюльке, притопывающий по паркету босыми ступнями в такт одному ему известной мелодии. Гермиона откровенно залюбовалась, пользуясь тем, что молодой человек не обращает на неё ровно никакого внимания.

— А я и не знала, что мой муж умеет готовить. — С ехидной улыбкой произнесла ведьма. — Что ещё ты скрывал от горячо любимой жены?

Рональд комично вжал голову в плечи.

— Упс… Герм? Что ты тут делаешь, ты же должна была вернуться только завтра вечером? — Чуть смущенно изумился обернувшийся парень.

— Вот так, летишь на всех парах домой, бросив на растерзание журналистам собственного драгоценного научного руководителя, думая, что любимый муженек уже загнулся тут от голода, трясешься — не ушел бы чего доброго к свекрови под теплое крылышко, а ему и без тебя не плохо. — Не переставая улыбаться, сказала Гермиона, проходя к столу и присаживаясь на мягкий стул.

— Нет, на самом деле, мне было чертовски одиноко без своей супруги. — Клятвенно заверил её муж, и вновь вернулся к помешиванию чего-то в кастрюльке.

— Ты б переоделась, Герм, тут почти готово, пока переодеваешься, я перекурю, и сядем обедать. Давай-давай, или тебя отнести? — Лукаво поинтересовался молодой человек.

— Нет, не надо. Я конечно устала, но передвигаться самостоятельно вполне способна… И потом, если ты меня понесешь, мы точно в ближайшее время не поедим. — Проворчала девушка, выходя из кухни, а вслед ей несся наигранно задетый голос мужа:

— Я думал, что она истоскуется без меня на своём скучном симпозиуме, мечтал о пылкой страсти в глазах, а она… Герм, — вдруг громко крикнул он, ведьма обернулась, муж серьезно смотрел на неё из дверного проёма кухни, — ты мне не изменяешь?

Гриффиндорка фыркнула:

— Ага! Все три ночи имела бурный секс с профессором Фон Бахом и нашим научным докладом. Не мели ерунды, Рон. — Иронично попросила она, развернулась и продолжила свой подъем по лестнице, а муж заливисто смеялся в кухне…

Гермина улыбнулась в тарелку, сколько раз они шутили об измене, кто ж знал, что накликают…

— Спасибо, Рон. Рагу — восхитительно. — Похвалила девушка бывшего мужа. — Молли может гордиться тобой, как учеником, ты почти превзошел её.

Парень грустно ухмыльнулся.

— Меня учила готовить вовсе не мама, а близнецы…

— Шутишь? — Удивилась ведьма.

— Вовсе нет, челюсть подбери — муха залетит, и иди спать, я тебе потом как-нибудь поведаю о том, какое необычайно вкусное мясо изготовляли мои братья. А то, знаю тебя: сейчас заговоришь меня и улизнешь обратно в кабинет. — Рыжик серьезно посмотрел на бывшую супругу. — Я тебе у Фреда постелил, ничего?

— Если там нет портрета твоего брата, всё нормально. — Тихо ответила девушка.

— Нет. — Озадачено проговорил Рональд. — Портрет только у Джорджа в комнате, ты могла его не заметить, он всегда пуст.

— Как это: всегда пуст?

— А вот так. Я как-то спрашивал у Джорджа, но он сказал, что с момента, как портрет повесили в спальне, Фред ни разу не пришел: держит обещание…

— Какое обещание? — Не удержалась от вопроса Гермиона.

— Да это давняя история. В своем первом письме из Хогвартса они красочно описывали Школу и отдельно упоминали волшебные портреты, тогда Фред и сказал, вернее, написал, что когда он умрет, ни за что не станет торчать в этих глупых рамах; мол, у него и так будет чем заняться…

Ведьма изумленно молчала, ну не мог же ей просто присниться тот яростный диалог с погибшим братом Рона и Джорджа?

— Ты пойдешь спать, или мне тебя опять нести? — Устало поинтересовался Рыжик.

— А… Да, Рон, иду. — Отстраненно произнесла гриффиндорка и поднялась из-за стола.

* * *

Сон не шел. Вот всегда так, по какому-то закону подлости: ты бесконечно устал, но спать не можешь. И в голове полнейшая какофония мыслей, обрывки рассуждений, фраз… Девушка мучилась уже с час, вертелась на постели и так, и эдак, пыталась считать нюхлеров, перебирала в уме ингредиенты, считающиеся запрещенными в магической Англии, вспоминала уравнение Фергюссона, мысленно старалась его упростить — обычно помогало, но не сегодня. Все попытки отвлечься ни к чему не приводили, Гермиона то и дело возвращалась к проблеме с антидотом. Три дня — и ничего, совершенно. Все что у неё получилось это выяснить состав исходного зелья. Но ни теоретические выкладки, ни практические исследования не давали выделение ядовитых паров, девушка даже стала сомневаться в диагнозе медиковедьмы… Она несколько раз провоцировала взрыв, естественно с применением всех необходимых мер предосторожности, но даже при взрыве, нужного результата не было…

— Что же там произошло, Джордж? — Тихо произнесла девушка. — А что, если…

Гермиона села на кровати, задумчиво потирая переносицу.

— Что, если… Рон! — Вдруг крикнула она, рывком вскакивая с кровати и накидывая на себя мантию.

— Рон! — Продолжала звать ведьма, будучи уже в коридоре.

— Мерлин, Герм, что случилось, чего ты так орешь? — Нарисовался в поле зрения гриффиндорки её бывший муж.

— Одежда, Рон!

— Герм, у тебя все хорошо? — Заботливо поинтересовался парень

— Да нет же!

— Я так и понял… — Хмыкнул Рыжик, за что получил увесистую оплеуху.

Гермиона глубоко вздохнула, успокаиваясь, и уже нормально произнесла:

— Одежда, Рон, где его одежда, в которой он был во время взрыва. Где она?

— Не знаю, может в ванной, если Анна её не выбросила…

Девушка не дослушав, рванула в ванную комнату, примыкающую к спальне Джорджа. И облегченно выдохнула, только достав из корзины для грязного белья прожженную рабочую мантию друга.

— Может, ты объяснишь, что происходит?

— Одежда, Рон!

— Гермиона, выдохни! Я вижу, что это одежда, но ни черта не понимаю, что это значит!

Ведьма не отвечая, принялась складывать испорченную мантию, потом поднялась и собиралась уже пройти мимо бывшего мужа.

— Не так быстро, мисс. Ты мне объяснишь, в конце концов, в чем дело, или так и будешь кудахтать об одежде. Честное слово, Герм, ты меня натурально пугаешь, тебе точно не нужна медицинская помощь? — Участливо поинтересовался друг.

Гермиона раздраженно передернула плечами, негодуя на то, что Рыжик её задерживает:

— Рональд, я так и не поняла, что спровоцировало выделение ядовитых испарений, понимаешь? — Молодой человек моргнул. — Я три дня ломала голову, пытаясь понять, что попало в котел, совершенно упустив из виду тот момент, что в него вообще могло ничего не попадать, понимаешь?

— Нет. — Честно ответил парень. — Ни черта не понимаю…

— У-у-у-у…. Рон! В котел ничего не попадало! Смотри: происходит взрыв, зелье выплескивается и попадает на пол, на стены и на ОДЕЖДУ! А на ней могли остаться малейшие частицы какого-нибудь реактива. Или и вовсе в самой ткани имеются какие-либо волокна, которые вступили в реакцию с зельем! Теперь понял?

Молодой человек кивнул, задумчиво глядя на мантию в руках бывшей жены…