Сказка о каменной принцессе (джен)

Старая Линн, в плотном шерстяном платье не разобрать какого цвета, с волосами, завязанными в узел на затылке, вышла во двор и, вдохнув морозного воздуха, крикнула:

— Кейти, Эдд, Джерри, Бри! Сейчас же домой, сорванцы! Ох, и надеру я вам уши!

Во двор, хохоча, влетели четыре облепленные снегом детские фигуры. Щеки детей пылали румянцем, а в глазах плясали черти. В доме они принялись стягивать с себя мокрые от снега перчатки и тяжелые меховые плащи. Стряхивая снежинки с рыжих и каштановых волос и ресниц, они гуськом потянулись греть озябшие руки и ноги у очага.

— Линн, — позвала хлопотавшую у стола женщину Бриенна, девочка лет восьми с мягкими рыжими волосами. — Расскажи нам сказку!

— Да, Линн, сказку! — подхватили другие. — Расскажи про великую битву!

— На ночь такое слушать не годится, — усмехнулась старуха. — Лучше я расскажу вам про принцессу из камня и трёхглазого ворона...

Она не спеша села в глубокое кресло, взяла в руки своё шитьё и начала:

— В те давние времена, когда ваши деды были чуть старше, чем вы сейчас, умер старый король, и настала после него большая смута. Пять лордов объявили себя новыми королями, и никто не хотел уступить другому... У одного из них была жена и единственная дочь, Ширен — каменная принцесса. Родилась она среди соли и камней, и одна сторона лица её была каменной, как вот эта стена, — она постучала у себя за спиной. Дети недоверчиво покосились на древний каменный свод, а Линн продолжала: — И служила у короля жрица, поклонявшаяся огненному богу. Это была страшная женщина, глаза её пылали, как угли, она носила красные одежды и могла колдовством созывать ужасные тени и убивать людей. Эта жрица предсказала королю победу, если он принесет в жертву свою дочь. Но король с негодованием отверг жрицу, ушёл в поход на своего врага и замёрз в снегах, неподалёку от нашего дома. Да-да, это всё происходило совсем недалеко отсюда.

Король умер, и красная жрица уговорила жену его принести принцессу в жертву огненному богу. У принцессы был шут, которого звали Пестряк. Никого не смешили его шутки, кроме принцессы, и никому не было дела, жив он или умер, кроме неё. Он везде ходил за принцессой, звеня своими бубенцами и распевая глупые песни. В ту ночь разожгли огромный костёр и повели принцессу на жертвенную казнь. Сколько ни плакала, ни умоляла она, никто не внимал её мольбам. И тут шут, которого никто всерьёз не принимал, вонзил кинжал в спину красной жрицы и толкнул её в самое пламя. А сам вскочил на коня, подхватил принцессу и был таков. — Дети теснее прижались друг к другу. Глядя на пляшущее в очаге пламя, они представляли огромный костёр, уносившиеся в тёмное небо искры и силуэт женщины в развевающемся плаще, с кроваво-красным рубином на шее.

— Поскакали они за стену,— мерно говорила Линн, ловко орудуя иглой, — в самое дикое место, откуда являются белые ходоки. Скакали они днем и ночью много дней, а когда конь под ними издох, шли пешком через бурю, пока не пришли в пещеру, где жил могущественный колдун, провидец, знающий прошлое и будущее. Он был настолько стар, что одежда его истлела, а кожа местами истерлась до кости... Он слился своей плотью с корнями чардрева, белые волосы его отросли до земли, а из пустой глазницы рос корень... Он являлся людям во сне в образе чёрной вороны с тремя глазами. Он внушил дураку украсть принцессу и привезти её в эту пещеру в зимнем лесу, — голос старой Линн и тепло очага убаюкивали, и скоро мало кто уже улавливал смысл сказки, лишь отдельные слова доплывали до детей, как сквозь туман.

Кресло скрипнуло, Линн тихо подошла к окнам, чтобы затворить тяжёлые дубовые ставни, но, повинуясь неясному чувству, вышла во двор. Воспоминания нахлынули на неё. Вот она, одетая в кольчугу, стоит на стене Винтерфелла. Девушка в чёрном плаще двигается к воротам. Её кобылка чуть жива, да и сама девушка выглядит не лучше — замерзшая, с серой кожей на половине лица и синими губами, она выглядела бы ожившей мёртвой, если бы Лианна точно не знала, как выглядят настоящие упыри.

— Кто вы такая, миледи? — строго спрашивает Лианна Мормонт.

— Ширен Баратеон, — еле слышно произносят замерзшие губы.

* * *

—Откуда ты это знаешь? — допытывалась она у девочки. Они сидели в крипте, у стены, согретой горячим источником.

— Он сказал. Трёхглазый ворон. Он учил меня всему, что знает сам. И не только меня... Он сказал, что моё место здесь, в Винтерфелле, что я должна пробудить каменного дракона. Он говорил, грядет война, в которой каждый должен проявить себя, он говорил это и Брану.

— Брану Старку? — удивилась Лианна.

— Да, — кивнула бывшая принцесса. — Но у него другая судьба, а моё место — здесь.

Много дней Ширен бродила по замку вдоль стен, что-то тихонько бормоча себе под нос. У леди Мормонт было много забот и без неё, но, тем не менее, она каждый вечер заходила, чтобы посидеть со странной грустной девочкой, которая казалась такой маленькой и слабой в сравнении с самой Лианной.

— Я снова видела его во сне. Завтра я освобожу дракона, и он улетит к своей госпоже, чтобы сразиться с нею за мир...

— Твой дракон улетит от тебя, не попрощавшись? — съязвила Лианна. — Для чего же ты стараешься?

— Просто ради жизни. Это моё предназначение, и я выполню его, — сказала Ширен с невеселой улыбкой.

* * *

Лианна не знала, как она это сделала. Она не думала, что это вообще возможно, скорее считала, что Ширен повредилась рассудком. Но однажды ночью, проснувшись от криков и брани, она выбежала во двор с обнаженным мечом и увидела, как вспышка озарила темное небо и загорелась крыша старого сарая. На утоптанной снеговой площадке, освещённой заревом пожара и факелами дозорных, она отчётливо разглядела огромную крылатую тень, и, подняв голову, видела, как дракон снова выдыхает пламя... Она сбежала по ступенькам в крипту, и увидела принцессу возле разрушенной стены. Она лежала окаменевшая, как памятники в крипте, и волосы её были сожжены.

* * *

Спустя три дня после смерти Ширен у Лианны не было минутки свободной. Она руководила ремонтом и укреплением поверженных стен, посылала разведчиков, готовилась к обороне и за день уматывалась так, что спала как убитая. Но эта ночь была необычной. В эту ночь она впервые увидела его. Трёхглазый ворон, она сразу узнала его и заговорила первой:

— И что вам угодно в моём сне, сир? — как обычно дерзко начала она.

Вместо ответа ворон больно клюнул её промеж глаз, так, что по лбу побежала струйка крови, а голос сказал ей:

— Ты держишь последний оплот людей. Помни об этом.

Ворон улетел, но с тех пор являлся Лианне в те дни, когда ей было особенно трудно. Так было всю долгую зиму, всю битву, которую держали люди против Ходоков. Она знала, что во всех городах, всех крепостях Вестероса сражаются люди, но ни одна весть не долетала до неё. Но теперь... теперь она старая Линн, и трёхглазый ворон давно не беспокоит её сон.

Она, кряхтя и отдуваясь, поднялась на крепостную стену. Внизу, насколько хватало глаза, простиралась снежная равнина. Мертвецы с горящими как звезды и такими же холодными синими глазами окружали замок со всех сторон. Они бродили вокруг него уже шестьдесят лет как слепые, не в состоянии не то что зайти внутрь, но даже почувствовать, что он есть. Огромный каменный дракон дремал, свернувшись кольцом вокруг наружной стены, и от его дыхания замку было тепло. В своей уютной постели маленькая Бриенна Старк видела во сне трёхглазую птицу.

— Ты хочешь научиться летать? — сказал ворон.