Бабушкина забота (джен)

Андромеда была женщиной сдержанной. Она привыкла быть сдержанной. Если Блэки и славились своим характером, взрывным и даже вздорным, то Розье были присущи сдержанность, элегантность и достоинство. Во всяком случае, так говорила матушка, которая очень переживала, как бы ее прекрасные дочери не пошли в бедовую блэковскую породу. Что уж говорить, сестры по праву носили фамилию Блэк. У Беллы бедовая папенькина порода вылилась в свадьбу с Лестранжем, которого матушка просто терпеть не могла. Лестранж был стар, имел дурную репутацию и темное прошлое — по мнению матери совсем не подходящая партия. Но Белла была упряма, и свадьба все же состоялась, как и принятие метки, которое мама тоже точно бы не одобрила. Нарцисса трепала нервы матери скандалами, забастовками и перепиской с кучей ухажеров. А Андромеда сбежала из дома с грязнокровкой. Чего уж и говорить, матушка не зря переживала за своих дочерей.

Андромеда любила Теда. Любила настолько, что взяла его фамилию, несмотря на то, что «Андромеда Тонкс» звучало нелепо. Она порвала связи с семьей, с большинством знакомых и переехала в маггловский район. И снова ей приходилось сдерживаться, чтобы соседи не заподозрили чего. Чтобы никто не заметил, насколько молодой миссис Тонкс в новинку все вокруг — машины, телевизоры, одежда, роликовые коньки, супермаркеты, телефоны, джинсы… Конечно, на костре бы ее не сожгли, но Андромеда понимала, что если как-то выдаст себя, то ничем хорошим это не закончится. Магглы казались доброжелательными и терпимыми, но в них было куда больше жестокости и слепого подчинения толпе. Тед этого не замечал, но Андромеда чувствовала остро. И сдерживалась.

Сдерживаться приходилось и позже, уже не только рядом с магглами, но и с волшебниками. Когда ее сестрица прославилась на всю магическую Англию, было не так-то просто показаться на глаза магам. Ее часто принимали за Беллатрикс, пытались задержать или напасть. Каждый раз нужно было сдержать руку, тянущуюся к волшебной палочке и объяснить, что она не Белла, что они просто похожи. Первое время после падения Волдеморта и суда над Лестранжами появляться в Дырявом Котле было опасно, а в Косой и вовсе лучше было не заглядывать. Конечно, ей это не нравилось, но приходилось сдерживаться и объяснять Теду, что ей совершенно не хочется ходить по магазинам.

Забавно, но Андромеда раньше особо не замечала, сколько сил и времени уходило на то, чтобы сдерживать себя и свой характер, а потом пытаться приучить дочь к тому же. Когда был жив Тед, это будто и не имело значения. Но когда его не стало, когда ее безалаберная дочь погибла… Да, оставшись в одиночестве Андромеда прочувствовала, сколько сил у нее уходит на то, чтобы сдерживаться. А еще стало понятно, как мало она разговаривает. С Тедом не нужны были слова, с Нимфадорой они больше спорили и пререкались. Только после их смерти вдруг стало понятно, что Андромеда ни с кем не говорила по душам долгие годы и оказалось, что это просто невыносимо. И она заговорила.

Она всегда разговаривала с Тедди, круглыми сутками. Рассказывала ему сказки, вспоминала школьные годы, истории о беспутном Альфарде Блэке, позоре семьи и ее любимом дяде, свои первые годы в страшном и непонятном мире магглов, смешные случаи из детства Нимфадоры. Неудивительно, что внук заговорил рано. И стоило ему заговорить, как на Андромеду посыпались вопросы. На некоторые вопросы ей отвечать нравилось. Но были вопросы, которые она просто терпеть не могла.

— Ну почему? — обиженно дулся внук каждый раз, когда Андромеда напоминала, что при магглах нельзя меняться.

— Потому что то, что мы волшебники — это большой секрет.

— Не хочу секретов, — хмурился Тедди.

Андромеде оставалось только вздыхать и гладить его по голове. Мальчишка от бабушкиной руки уворачивался как только мог и дулся еще сильнее. А Андромеда просто не могла найти слов, чтобы объяснить внуку, почему они должны прятаться от магглов. Нет, конечно, она рассказала ему про Главное Правило Всех Волшебников На Свете, за нарушение которого могут сильно-сильно наказать. Но того, что самим магглам может не понравиться то, что он волшебник, Тедди не понимал, а Андромеда не могла ему объяснить, почему такое возможно.

— Майкл любит истории про Супермена и Человека-Паука. А волшебник — это почти как супергерой, так что пацаны порадуются… — просто рассуждал Тедди.

— Сначала порадуются, а потом будут завидовать, обижаться на тебя и говорить, что у тебя что-то получается только потому, что ты жульничаешь, — отвечала ему Андромеда.

— Но они же мои друзья! — искренне возмущался внук.

Ей оставалось только хмыкать про себя. Магглы могли быть добрыми соседями, приятелями, хорошими знакомцами, собутыльниками, единомышленниками, только друзьями они быть не умели. Может, между собой они и дружили, но с волшебниками магглы точно подружиться не могли. Эту истину Андромеда уяснила быстро — хватило трех «лучших подруг».

— Магглы любят сказки про волшебников, — согласилась она с внуком. — У них в каждой сказке добрый чародей творит чудеса. Карету из тыквы, меч из камня, море осушить. Только в жизни они волшебников не терпят. Хочется им все время, чтобы мы как в сказке — платье из ничего, туфли хрустальные, а мы же не герои, мы просто…

— А дядя Гарри герой, — весело перебил ее Тедди.

То, что Поттер — не просто его любимый крестный, изредка заглядывающий в гости с кучей подарков, а еще и самый настоящий герой, мальчик узнал совсем недавно, и теперь при каждом удобном случае напоминал ей об этом. Андромеда быстро научилась извлекать из этого выгоду — герой дядя Гарри вовремя ложился спать, не играл с метлой в доме и всегда ел рыбу с овощами.

— Конечно герой. И даже он прячется от магглов, — почти радостно подхватила она.

— Не прячется, — заспорил внук.

— Ну он же притворяется, что совсем не волшебник. Значит, прячется, — пожала плечами Андромеда.

— Не хочу прятаться. У меня голова чешется, если волосы долго не меняются! — надулся Тедди.

— Просто нужно чаще мыться.

Андромеда попыталась подхватить внука на руки, но тот увернулся и с визгом побежал прочь. Конечно, далеко он не убежал и вскоре уже радостно хохотал, болтая в воздухе руками и ногами. Чар он совсем не боялся, да и высотой, да еще такой несерьезной, какую давал Мобиликорпус, его было не напугать.

Мальчишка легко переключился с разговора о необходимости прятаться от магглов на купание в ванной и баловство с метаморфмагией, но Андромеда не могла перестать думать об этом. Тедди был веселым и общительным ребенком, легко заводил приятелей, с которыми, конечно, «дружил навек». Пока он ее слушается и ничего не рассказывает тому же Майклу — соседскому мальчишке, — но ведь так не будет продолжаться всю жизнь. Однажды он решит, что достаточно взрослый, чтобы делать так, как хочется, и бабушка ему не указ. Андромеда совсем не хотела, чтобы гнилая маггловская суть стала для Тедди открытием и ударом. Такие вещи нужно понимать как можно раньше.

Может, она постарела. Может, боль потери сказалась на ней намного сильней. Может, она просто так и осталась наивной влюбленной дурочкой, готовой ради любимого полностью окунуться в совершенно незнакомый и чужой мир. Опять же, блэковская бедовая порода… Андромеда сама не поняла, как позволила себя уговорить и отдала Тедди в обычную школу. Девчонка Грейнджер, которая Уизли, болтать умела. Да и что на других пенять, Андромеда и сама подумала, что Тедди будет полезно походить в эту школу. И чтобы она ни говорила самой себе, она втайне надеялась на такой исход. Ждала его. Лучше ведь раньше все понять, чтобы было не так больно.

Только смотреть на потухшего внука было больно. Он будто с каждым днем сдувался, становился тише и бледнее. Веселые разговоры за столом или в гостиной прекратились — Андромеда так и не узнала, чем закончились похождения Супермена, и почему Бетмен самый лучший герой на свете. Майкл уже почти не забегал к ним на обед, а уж такого, чтобы Тедди привел целую ватагу приятелей и повел их в свою комнату, хвастаться «радиоуправляемым» драконом, — и вовсе больше не случалось. В школе что-то произошло — от магглов другого и ожидать не стоило.

— Как думаешь, волшебники прилетели с другой планеты? — грустно спросил Тедди во время каникул.

Он сидел за столом и вяло ковырялся в овощах и пример Поттера на него больше не действовал. Да и непослушные волосы, от которых раньше чесалась голова, если их долго не менять, в последнее время лежали послушной светло-русой шапкой. Каждый раз видя своего грустного мальчика, Андромеда чуть не плакала — до того больно было на него смотреть.

— Нет, Земля наш дом, — ответила она.

К Тедди осторожно засеменила большая чашка в виде совенка — очередной подарок любимого крестного. Совенок умел ходить по ровной поверхности, всегда находить хозяина и забавно свистеть, если жидкость в нем была слишком горячей, в общем, вел себя почти как живой. Тедди даже порывался придумать имя глиняной птичке, но в итоге не стал.

— А я думаю, мы прилетели из далекой-далекой Галактики, — грустно вздохнул внук, отодвинув чашку и наблюдая, как совенок возвращается.

— Как Супермен? — невесело улыбнулась Андромеда.

— Да. Только он прилетел один, а мы все вместе. Вместе же веселее, — он тяжело вздохнул и сделал большой глоток из чашки, тут же обзаведясь шикарными усами от какао.

— Да, думаю, это было что-то невероятное, — согласилась она. — Представь только — драконы летят меж звезд с целыми семьями волшебников на спинах. А за ними летят гиппогрифы и фестралы с одинокими всадниками, а кентавры... ну, говорят, что кентавры когда-то умели скакать по небу как по земле. Может, и звездные имена у нас неспроста принято было давать в семье.

— Да нет, ба. Тебя же назвали, как на Земле принято эту туманность называть, — нахмурился внук. — А на другой планете и звезды, и галактики, и планеты и туманности по-другому бы называли.

— Наверное. Значит, все-таки мы родились на Земле.

Тедди согласно кивнул и в несколько глотков допил свое какао. Отставив совенка, он тщательно облизался и улегся на стол. Андромеда протянула руку, чтобы погладить его по голове, но в последний момент сдержалась.

— Ты грустный в последнее время, — осторожно начала она, внимательно наблюдая за реакцией внука. — В школе что-то случилось?

— Да нет, ба, — протянул Тедди. — Я пойду, погуляю?

Андромеда кивнула. Это был их первый разговор за месяц, и она не могла сдержать подступающие слезы. До чего же печальным и задумчивым был ее внук, и как же больно было осознавать, что она сама позволила этому случиться. Оставалось только повторять себе, что так было нужно.

Конечно, ее храбрый мальчик ничего ей не рассказывал, но он и не должен был. Достаточно было вежливых намеков учительницы, что Тедди необходимо посетить психолога. А не так давно к ней в гости заявилась целая делегация родителей, с просьбами «сдерживать своего ребенка». Тедди легко мог спрятать свои синяки и ссадины, но его одноклассники так не умели, да и не хотели.

Магглы никогда не примут магов. Это Андромеда знала точно, и ничто не могло изменить эту простую истину. Где-то в подкорке у магглов жил этот принцип — не подпускать к себе волшебников слишком близко, а если уж и случилось такое, что маг появился в зоне досягаемости, то срочно надо хватать камни, палки, да что угодно, и бить на поражение. И Андромеда уже не верила, что это может измениться, что может наступить момент, когда волшебникам не придется прятаться и притворяться. Магглы были истинными хозяевами этого мира, и они диктовали правила. Волшебникам оставалось только принимать их или делать вид, что это их выбор. Чтобы ни придумывали молодые волшебники, война между магами и магглами давно закончена. Магглы победили.

И рано или поздно они не оставят в живых ни одного волшебника.