Путь домой (гет)

Стоя на шкафуте величественного «Санто-Доминго», который принадлежал ее странному спасителю, Арабелла бездумно смотрела в сине-зеленые волны.

— Вам уже лучше, миссис Блад?

Услышав резкий голос дона Мигеля, молодая женщина обернулась и увидела его в нескольких шагах от себя.

— Гораздо лучше. У вас прекрасный врач, дон Мигель, — учтиво ответила она.

— К вам вернулись еще какие-либо воспоминания?

— О том, что было до моего путешествия — нет. Я хорошо помню детство, менее четко — как жила с дядей на Барбадосе. Но Ямайка... И как я оказалась на том корабле... Вы утверждаете, что мы знакомы, более того, мой супруг — губернатор Ямайки. Увы, здесь мне нечего вам сказать. Я просто не помню этого.

Испанец, сдвинув черные брови, пытливо вглядывался в ее лицо. Арабелла отвечала ему спокойным, ясным взглядом.

— Так значит, ничего из того, что произошло за последний год? И это еще по меньшей мере...

Арабелла покачала головой. Когда она очнулась во второй раз, уже на «Санто-Доминго», над ней склонялся немолодой мужчина с живыми темными глазами. Это был врач, сеньор Рамиро. Кроме него в каюте присутствовал дон Мигель де Эспиноса. Именно тогда он и назвал свое имя и не поверил, что Арабелла его не узнаёт. Однако сеньор Рамиро сказал на вполне сносном английском, что слышал о подобных случаях, и иногда память внезапно возвращается к человеку, Господь милостив. Дон Мигель едко заметил, что милость господня не распространяется на еретиков, и покинул каюту.

Прошли почти две недели. В первые дни, выплывая из полузабытья, Арабелла еще несколько раз видела стоящего рядом с ее изголовьем дона Мигеля в его неизменном черном с серебром камзоле и вздрагивала неизвестно почему. Немного оправившись, она не оставляла попыток мысленно восстановить утраченную часть своей жизни. Но все было напрасно. Призрачные образы из ее снов таяли за миг до пробуждения. 

Хоть де Эспиноса и заявил, что она его пленница, обращались с ней хорошо. Сам он, убедившись, что Арабелла вне опасности, казалось, потерял к ней интерес. Вплоть до сегодняшнего дня, когда она впервые вышла из отведенной ей каюты. Это Рамиро сообщил Арабелле, что ей предоставлена полная свобода передвижений — насколько это было возможно на военном корабле. То, что корабль военный, она поняла, едва ступив на палубу. Откуда-то она знала это, как и многие другие вещи. 

Арабелла посмотрела в мрачные глаза испанца и спросила:

— Могу ли я узнать, как вы намерены поступить со мной?

Дон Мигель молчал, о чем-то размышляя.

...Увидев налетевший на рифы бриг, он принял решение отправить на корабль две шлюпки и под воздействием внезапного порыва присоединился к матросам. Теперь он был уверен, что это наитие было ниспослало ему свыше. Изумлению де Эспиносы не было предела, когда он обнаружил на бриге мисс Бишоп, — ту самую самоуверенную еретичку-англичанку, которую в сентябре прошлого года он имел сомнительное удовольствие подобрать с потопленного им английского корабля. Вернее — миссис Блад. Да, у него были сведения о головокружительном взлете в жизни Питера Блада, включая женитьбу на племяннице прежнего губернатора Ямайки.

И вот Арабелла Блад здесь, в его власти. Неужели небо услышало его страстные молитвы и дает ему шанс поквитаться? Возможно, это и к лучшему, что из памяти женщины стерлись события последних лет. Теперь месть Питеру Бладу будет особенно изощренной.

— Вы напишете записку для вашего мужа, — наконец отрывисто проговорил дон Мигель и усмехнулся: — Полагаю, ему знаком ваш почерк. Так он убедится, что вы живы и находитесь в моих руках. Все остальное вас пока не касается.

— Как я могу быть уверена, что вы сказали мне правду и я действительно замужем за этим человеком? 

— Миссис Блад, вам придется поверить мне. Да и подумайте сами, к чему мне вводить вас в заблуждение?

— А если я откажусь? — строптиво вскинула голову Арабелла.

Дон Мигель расхохотался, и у молодой женщины озноб пробежал по спине. 

— Потеряв память, вы сохранили всю свою дерзость. И что же дальше? Дорогая миссис Блад, скажите, что или кто в этом случае помешает мне бросить вас обратно в море или отдать моим матросам?

Сердце Арабеллы сжалось: слова испанца не были пустой угрозой. Но вместе с тем в ней будто пробудилась некая внутренняя сила, не позволяющая смиренно склониться перед ним.

— Кто знает, может быть, смерть в морских волнах — это благо по сравнению с тем, во что вы меня впутываете! 

Дон Мигель подскочил к Арабелле и схватил ее за руку. 

— Смерть смерти рознь, миссис Блад! И в вашем случае она может оказаться весьма неприглядной, — злобно прошипел он.

— Пусть так, — она продолжала смело глядеть ему в глаза. — Но в этом случае и вы не достигнете желаемого. Дон Мигель, вы причиняете мне боль, пожалуйста, отпустите мою руку.

Удивленный ее спокойным тоном, де Эспиноса разжал пальцы.

— Да, все те же упрямство и гордыня, все как и прежде... мисс Бишоп. Позвольте называть вас так, раз уж вы отказываетесь вспоминать своего супруга, — усмехнулся он. 

«Мисс Бишоп? Я этого не говорила... Так значит, он на самом деле знает меня!» — растерянно подумала Арабелла. 

Де Эспиноса отступил на шаг и скрестил руки на груди. В первое время он заходил справиться об Арабелле у Рамиро, его беспокоило, выживет ли пленница и не лишилась ли она вместе с памятью и рассудка. Он подолгу смотрел на белое лицо молодой женщины, такое же белое, как и полотно, которым была перевязана ее голова. На «Милагросе» Арабелла поразила его своим самообладанием, а теперь была такой беспомощной, уязвимой — и это будоражило его. Он не ожидал, что едва поднявшись на ноги, она отважится противостоять ему. Да, силы духа ей не занимать, и де Эспиноса изменил тактику.

— Вы достойный противник, мисс Бишоп, — продолжал усмехаться он. — Не сверкайте так грозно глазами. Я не понимаю, почему вы упрямитесь? Надеюсь, вы знаете, что за вас может быть внесен выкуп? Разве вы предпочитаете мое общество возвращению домой? Помните вы или нет, но есть же у вас дом и родные вам люди?

— Хорошо... Я напишу моему дяде.

Это совсем не отвечало планам дона Мигеля.

— Конечно, вы можете сделать это. Но, насколько мне известно, ваш муж сменил губернатора Бишопа на его посту. Куда же направить это письмо? Остался ли ваш дядя на Ямайке или вернулся на Барбадос? Кроме того, разве не муж должен заботиться о своей жене?

— Но откуда вам столько известно про меня, при каких обстоятельствах мы встречались?! -

Арабелла почувствовала, как на нее накатывает слабость, и оперлась на планшир. 

— Вы утомлены, а я должен вернуться к своим делам, — помолчав, сказал дон Мигель. — Позже вы напишите им обоим, или, если вы категорически не хотите писать мужу, одному лишь дяде. Но только то, что я вам скажу. Условия внесения выкупа оговорю я сам. Об остальном мы побеседуем в следующий раз. Видите остров у нас прямо по курсу? Это Эспаньола. К вечеру «Санто-Доминго» бросит якорь на рейде Ла Романы. Дрянной городишко, но там я найду человека, с которым смогу переслать письма по назначению. 

Испанец ушел, а Арабелла еще стояла некоторое время, глядя на туманное вытянутое облако, лежащее на горизонте. Дон Мигель прав, не было смысла упорствовать. 

«Мне придется подчинится его требованию и написать эти проклятые письма. Но дело не только в выкупе... Откуда такое пристальное внимание ко мне и к тому, кого он называет моим мужем?»

На глаза навернулись слезы отчаяния, она сердито сморгнула их и оглянулась на ют, где дон Мигель, стоя к ней спиной, о чем-то разговаривал с одним из своих офицеров. Внутри нее что-то дрогнуло, высокая худощавая фигура в черном камзоле вызывала неясную тоску. Сейчас он обернется, и...

Позади раздалось покашливание, и наваждение рассеялось.

— Донья Арабелла, вам следует вернуться в каюту, я осмотрю вас. 

К ней подошел доктор Рамиро. Арабелла тепло улыбнулась ему:

— Я прекрасно себя чувствую, сеньор Рамиро, и мне бы хотелось еще побыть на палубе.

— Донья Арабелла вольна делать, что ей заблагорассудится, даже упасть за борт от слабости и найти смерть в морских волнах, сочтя это благом — о чем она недавно поведала во всеуслышание. 

Доктор по-дружески относился к своей пациентке. С непринужденностью, свойственной людям его профессии посмеиваясь над смущением Арабеллы, он оказывал ей, кроме врачебной, и иную, необходимую ввиду отсутствия сиделки помощь, в том числе самого деликатного свойства. Но может ли она доверять сеньору Рамиро настолько, чтобы начать расспрашивать о доне Мигеле?

— Так вы были свидетелем нашего разговора?

— О, я бы не назвал это разговором, скорее это был поединок, — пожилой врач покачал головой. — Вам следует быть осторожнее, донья Арабелла. Дон Мигель де Эспиноса вспыльчивый человек. Даже будь вы в добром здравии...

— Так вы давно знаете дона Мигеля?

Сеньор Рамиро кинул на молодую женщину пристальный взгляд:

— Я знаю его достаточно, чтобы предостеречь вас. Вы очень рисковали. Я удивлен, что его гнев угас так быстро. 

— Я нужна ему... — пробормотала Арабелла.

— Нужны, — согласился врач, — но не стоит выводить его из себя. Однако мы увлеклись беседой. На вас лица нет. Ступайте к себе.