Ягоды смерти (гет)

Я бегу со всей скорости вниз, в своё укромное место. По пути встречаются серые жители Дистрикта-13. Они все оборачиваются на меня, провожают взглядом. Кто-то кричит моё имя. Но я бегу мимо всех туда, где могу заглушить гул голосов в своей голове. Я снова медленно теряю связь с реальностью. Прим рядом нет. Вик и Рори мертвы. А послание, что оставил Сноу недавно, вышибло из меня воздух на несколько минут. Хеймитч первый заметил, что я не дышала. Взял моё лицо в руки — я никогда не позволяла себя касаться, — и кричал, чтобы я вернулась к себе в комнату. А я всё не дышала. Смотрела на сестру в экране и не могла больше ни о чём думать.

Она истощала. Её светлым волосам постарались придать жизнь: они были заплетены в две косы. Но любому было видно это тщательное усердие. Глаза, волосы, цвет кожи — её словно морили голодом неделями.

— Китнисс, пожалуйста, прекрати эту войну. Это только в твоих силах. Если ты этого не сделаешь, наш президент Сноу обещал подарить мне розу и лично приколоть к волосам.

Это конец. Если Сноу выставляет её на всеобщее обозрение, значит иначе со мной не справиться. Он угрожал, просил, почти умолял, чтобы я прекратила эту безумную войну. Только говорил с помощью Прим. Она не плакала. Просто повторяла продиктованные ей слова, иногда вздыхая и передёргиваясь от страха. А мои слёзы текли ручьём. Потому что я тоже была в плену, вместе с Прим, вместе с её чёртовым котом. Чувство было такое, будто холодная, даже через ткань белой перчатки, рука президента Сноу притрагивалась к моему плечу и крепко его сдавливала. Я ощущала мерзкий запах из его рта и ничего не могла поделать. Смотрела на то, как Прим стояла перед камерами, сцепив перед собой руки. Я скулила, как щенок, которому не позволяли даже шевельнуться, и слушала, как моя сестра выделяла моё имя каждый раз, когда произносила его.

Я брезгливо скривила губы, расслышав в своём имени скорее вонь, чем мольбу. Меня мутило, хотелось тут же выбежать, умыться. Ещё никогда Сноу не обливал меня грязью на глазах у всего Панема.

Когда прямое вещание по всей стране прекратилось, я наконец-то начала дышать, но никого не слышала. Смотрела по сторонам, поворачивала голову за взглядом. Они все что-то обсуждали между собой, и вдруг резко обернулись в мою сторону, словно сговорились. А потом Хеймитч всё-таки вытолкал меня из комнаты.

— Пит? Пит, где ты? — кричу я, зная, что он тоже тут скрывается. — Пит, ты мне нужен!

Он выходит из-за коробок. Его руки убраны в карманы серых потёртых штанов. Белая хлопчатая рубашка также видала виды. Я всё время предлагаю ему заменить одежду, но он каждый раз отказывается. Говорит, что в этом ему уютно ходить. Хлеба и зрелищ когда-то требовал народ, говорил Пит. После 75-х Игр хлеба не хватало, а зрелищ не хотелось. Зачем же тогда становиться подобным капитолийцу, если одеждой можно поделиться с более нуждающимся. Пит хотел остаться собой, боялся, что он будет пешкой в чужих руках. Ему повезло: он стал только лучше. Всё такой же. Думает в первую очередь о других. До сих пор я этого не замечала.

— Пит, я не знаю, что они хотят от меня, — я дрожу от страха. Чувствую, как моё сознание медленно разлагается. — Вайресс говорила тик-так, тик-так, и я её поняла в конце концов. Но Койн, Хеймитч, Гейл... Все они повторяют одно и тоже: "Ты должна, ты должна, ты должна". У каждого своя версия. Свой расклад. Они всё решили за меня. Я слушаю их, но не слышу. Не понимаю ни единого слова.

Я протягиваю к нему руку, в отчаянии хочу дотронуться до его предплечья, сжать так сильно, чтобы прочувствовать плоть в своей руке. Но Пит отстраняется. Правильно, так и должно быть. Я забыла.

Он отходит к стене и прислоняется к ней. Высовывает руки из карманов, перекрещивает их на груди. Он тоже пострадал от рук Сноу. Мы не говорим об этом, не произносим это имя. Но тонкая нить прошлого тянется между нами, задевая каждую тему разговора. Вот и сейчас. Не вспоминать Игры я не могу.

— Что он хочет, Китнисс? — его голос слаб. Я привыкла прислушиваться к шёпоту.

— Хочет, чтобы я отправилась в Двенадцатый Дистрикт и нашла его подарок. Ещё один, — мой голос совсем теряется в тишине. Но Пит слышит каждое моё слово.

— И что? — спрашивает он.

— А то, что я боюсь там обнаружить мёртвую Прим. Мне страшно, Пит.

Он не отрывается от стены, смотрит на меня почти пустым взглядом. Его дыхание я слышу даже на таком далёком расстоянии. Кажется, что он недоволен или слишком возмущён. Скорее всего он уже знает о заявлении Сноу, но сейчас хотел услышать именно от меня. И теперь его опасения подтвердились. Как странно, раньше я даже не задумывалась, что в его голове.

— Как думаешь, это ловушка? — наконец спрашивает он.

Конечно, ловушка. Или ещё хуже. Я не знаю, как ему поведать о том, что именно там произошло: Сноу улыбался, как будто поздравлял меня с днём рождения. К его пиджаку была приколота белая роза, а в глазах сверкало безумие. Он сказал: "Тик-так, мисс Эвердин, тик-так", сказал: "Ты проигнорировала мой подарок. Пожалуйста, подумай об этом." Сказал: "Как низко ты готова пасть, чтобы вернуть сестру?" Всем было ясно, что он настроен отнюдь не дружелюбно, как пытался показать. Каждое его слово сочилось ядом, который он пил со своими врагами. Если бы можно было избежать всего этого, я бы так и поступила. Но своей жизнью никто не управляет, каждый подчиняется президенту. Просто люди уже перестали замечать, где их воля, а где продиктованный им шаг.

— Что они с ней сделают? — дрожащим голосом спрашиваю я, опускаясь на пол. — Пит, что сделают с моим утёнком?

— Всё, чтобы тебя сломать.

От этих слов я снова задыхаюсь. Ртом ловлю воздух, руками цепляюсь за коробки. Мел рассыпается по всему полу. Я пытаюсь встать, но мысль об искалеченной Прим придавливает меня обратно вниз. Пит быстро оказывается возле меня, но не касается. Только говорит:

— Дыши, Китнисс. Дыши.

Через какое-то время моё дыхание восстанавливается. Я поднимаю голову и смотрю прямо в глаза Питу. Когда-то они были ясными, полны энергии. Теперь они словно погасли. Мне иногда страшно заглядывать в них.

— Ты можешь спасти свою сестру, Китнисс, — ровным голосом говорит Пит. — Слышишь? Примроуз будет жить, если ты заберёшь этот подарок.

Его слова звучат тускло. Я хочу расслышать в них хоть капельку надежды. Мне почему-то очень важно, чтобы он посодействовал мне хотя бы словами. Мне не нужны пустышки.

— Сходишь со мной? — я пытаюсь уловить в его меняющемся выражении лица тот момент, от которого я обычно отворачивалась, а теперь жажду всем нутром. Сочувствие и участие. — Пожалуйста, Пит.

— Ты же знаешь, — вздыхает он и опускает голову, — что мне запрещено выходить.

Разочарование вырывается из меня смешным звуком. Всхлип или смех безумца. Я с ужасом сбегаю от Пита, будто от призрака. Поднимаюсь ко всем и говорю, что мне надо навестить дом, подумать. Никто даже не думает меня остановить. То ли дела никакого нет, то ли Хеймитч запретил. В любом случае я беру лук и стрелы, подхожу к Тоди и говорю ему, что меня нужно доставить в Дистрикт-12. Мы садимся в небольшой планолёт. Всё время в пути я молчу и смотрю вниз на то, как лес сменяется углём.

Мы приземляемся недалеко от деревни победителей. Здесь тихо. Даже ветра не слышно. Я стараюсь не обращать внимание на окружение. Важно добраться до "подарка".

Вбегаю в дом шумно, ничего не опасаясь, потому что знаю, что руки Сноу прикованы сейчас к Прим. Поднимаюсь в свою спальню и смотрю на шкаф. Розы там больше нет. Тогда о каком подарке говорил Сноу? Пододвигаю стул к громоздкой мебели и только разгоняю рукой пыль. От досады ударяю кулаком по дереву, и одна дверца со скрипом открывается. Помню, что там я хранила свою немногочисленную одежду. Спускаюсь на пол и заглядываю во внутрь.

На полке на уровне глаз лежит жестяная коробочка. Красивая. Синяя. С белыми птичками на розовом кусте. Я открываю её и вытаскиваю сначала жёлтую карточку. "Койн тоже, но чтобы я поверил", написано на ней. С опаской заглядываю дальше и вижу фиолетовые ягоды.

Не помню, как вернулась в Дистрикт-13. Не помню, как разделась. Не помню, как легла в кровать.

— Что это? — спрашивает Пит и укладывается рядом.

Я смотрю на ягоды в своей руке и думаю, как бы лучше охарактеризовать своё предстоящее падение. Несмотря на то, что Пит будет со мной полностью согласен, я не прекращаю думать над исходом. В моей голове всё прокручивается чётко, если бы это уже сейчас происходило. Но там все люди тупы и не понимают, что творится на их глазах, они уставились на меня и ждут моего шага. Все застыли, даже зрители перед экранами. Ведь именно так это будет происходить. Я покажу Сноу, что выполнила все его условия.

Но, увы, Койн не так глупа, как бы мне этого хотелось. Нужно обдумать все детали плана.

— Морник, — шепчу я. — Помнишь, я о них тебе рассказывала?

— Даже захотев, я не смог бы забыть то, что нас спасло.

Я поворачиваюсь к нему и протягиваю сжатую в кулак руку с ягодами. Не знаю, чего именно я хочу добиться. Но Пит кивает и говорит мне засыпать. Завтра будет трудный день.

Мне удаётся поспать всего немного. Снится Прим, восседающая на троне президента. К её волосам приколота белая роза. И рядом стоит Пит, смотрит ледяными глазами на меня, приказывает съесть ягоды.

— Пит! — выдыхаю я и просыпаюсь в холодном поту. Трогаю узкий кусочек кровати, не занятый мной, понимаю, что его рядом нет, и возвращаю руку под подушку. — Пит, — шепчу, закрываю глаза и молча плачу.

Я вдруг забыла, что он давно мёртв.