БИТВЫ ГЕРОЕВ (гет)

26 июня, 12 год п. п. в. (После Первой Вспышки.)

02:15 по московскому времени.

Брянский лес. Военная база РФ.

Свет бьёт откуда-то справа. Три секунды — и исчезает так же внезапно, как появляется. Двое патрульных солдат отшатываются в сторону и хватаются за оружие. Солнце, завалившееся краем за горизонт, бросает их тени на высокую стену, окружающую базу. До слуха бойцов доносится приглушённый голос, ругающийся на английском. Недовольный и удивлённый. Солдаты, как по команде, вскидывают оружие, направляя стволы автоматов на то место, откуда только что исходил свет.

— А есть съёмка с другой точки? — спрашивает Кузнецов, не отрывая пронзительных голубых глаз от экрана, на котором и разворачивается всё действо. — Чтобы был виден источник света.

— Никак нет, — быстро отвечает командир базы, похожий на тонкое деревце, испещрённое зарубками-морщинами. — Этот… свет уничтожил часть стены вместе с камерой.

Владислав Михайлович Кузнецов недовольно цокает языком. В свои сорок с лишним лет мужчина поблескивает сильной залысиной и седыми висками. Камуфляж скрывает слегка раздобревшее, но ещё крепкое тело.

— А вот и он, — произносит Александр Листьев, высокий небритый парень, внимательно всматривающийся в запись недавних событий.

Двое солдат дёргаются от пуль, впивающихся в их тела, и в кадре появляется крупный мужчина в военной форме. В руках пулемёт, за спиной рюкзак, каштановые волосы довольно коротко стрижены. Озираясь, он подходит к ещё живому патрульному и наклоняется к нему. Взмахивает рукой возле горла бойца. Вскрика не слышно — лишь едва заметное на видео багровое пятно растекается у ног убийцы.

Высокий лоб Александра разрезают морщинки, но их скрывают тёмные волосы. Одет он так же, как и Кузнецов, в камуфляже, но держится совсем не по-военному, да и оружия у него нет. Листьев наклоняется ещё ближе к экрану. В чёрных глазах отражается убийца, обстреливающий подоспевших патрульных. Пули прошивают его тело, но тот почти не обращает на это внимание. Начинают завывать сирены. Убийца, отбросив пулемёт, подбирает АК одного из патрульных, затем мгновенно взбирается по гладкой стене и, перемахнув через нее, уходит из кадра.

Кузнецов нахмурившись, задумывается на несколько секунд, затем стирает с лица все признаки эмоций и поворачивается к командиру базы.

— Пётр Семёнович, прошлым вечером никто не вторгался на вашу базу. Никакого неубиваемого солдата не было. Вы меня понимаете?

— Да, но…

— Все свидетели и слышавшие об инциденте не имеют права разглашать данную информацию. Вам запрещается даже обсуждать это. Видеозаписи с камер наблюдения мы изымаем. Легенду, объясняющую смерть пятерых солдат, вам предоставят, а все потери в виде оружия, камеры и части стены возместят.

— Так точно, — уверенно отзывается Пётр Семёнович, но на морщинистом лице отражается сомнение.

— Это не ваша забота. — Владислав шагает к командиру и кладёт тому ладонь на плечо. — Я понимаю, насколько сложно принять то, что вы видели. Так и не принимайте это. Просто забудьте.

Выйдя на улицу вместе с Листьевым, Кузнецов, чуть ли не срываясь на бег, спешит через базу, залитую светом прожекторов и звёзд.

— Алекс, что скажешь о госте? — спрашивает он у едва поспевающего за ним Листьева.

— Я без понятия, кто это, — качает головой Александр. — Если б камера сняла поближе, я мог бы рассмотреть лицо, и тогда…

— Твою мать! Хорошо, что я у начальства выбил на это дело и Пита, и Логана. Как чуял, что не ложный вызов, а говном пахнет.

Мужчины быстрым шагом подходят к месту, заснятому на видео. Трупы уже убраны, но кровь и гильзы остались. В том месте, где гость взобрался по стене, виднеются тянущиеся снизу вверх небольшие углубления. Напротив расположено здание в форме буквы «Г», во внутреннем углу которого зияет огромная дыра. Края неровные, будто кирпичи выдёргивали с бешеной силой, где целиком, где кусками. Но почти никаких обломков, немного крошева — и только. Полдюжины человек уже обследуют место происшествия. Один из них — миниатюрный с кустистой рыжей бородой — подскакивает к Кузнецову и сообщает:

— Владислав Михайлович, это точно очередная вспышка.

— Да, мы уже знаем, Морозов. Она частично попала на видео.

— Вы серьёзно? — У рыжебородого округляются глаза. — Это потрясающе! А что…

— Жень, гость ушёл в леса в сторону границы, идентифицировать его не удалось. Так что вкратце расскажи, что тут у тебя, возможно, это поможет определить, с кем мы имеем дело.

— Хорошо, хорошо, — взмахивает руками Морозов. — Повреждения от вспышки стандартные. Пять убитых, один с разорванным горлом, и у всех пулевые ранения. На месте найден немецкий пулемёт времён Второй Мировой. В стене вертикальные щели высотой около сантиметра, а глубиной три-четыре. Расположены группами, по четыре-пять штук.

— Они загнуты вовнутрь? — подаёт голос Листьев.

— Да, слегка загибаются книзу и идут уже вглубь.

— Это всё? — спрашивает Кузнецов.

— Пока да.

Владислав кивает и уже собирается уходить, когда Алекс вновь задаёт вопрос:

— А горло солдату могли разорвать когтями?

Морозов прищуривается и неуверенно отвечает:

— Может быть, вскрытие только началось.

— Алекс, пошли! — бросает через плечо Кузнецов. — Время!

Листьев спешит за Владиславом, уже бегущим к двум серебристым летательным аппаратам, за схожесть формы именуемых «скатами». Обтекаемый корпус с небольшой кабиной для одного пилота заканчивается хвостовым оперением самолета, а середину каждого из двух широких крыльев занимает винт. Десантный отсек на пять челочек имеет выход в хвостовой части машины. «Скат» снабжён одним авиационным пулемётом на носу и скрытыми в днище малыми подвесами для ракет. Эта небольшая бронированная пташка сочетает в себе достоинства вертолёта и самолёта, не являясь ни тем, ни другим.

Листьев и Кузнецов влезают в один из летательных аппаратов. Владислав приказывает поднять машины в воздух и поворачивается к трём бойцам, сидящим в десантном отсеке. Крайний справа, довольно мускулистый, дымит сигарой. Бакенбарды, предающие несколько звериный вид, доходят почти до уголков рта, но усы и подбородок подбриты. Волосы слегка вздёрнуты вверх и складываются в этакий бардак с выделяющимися «рожками». Рядом сидит молодая, атлетично сложенная блондинка в чёрной кепке. Волосы собраны в хвост, а большая грудь сильно натягивает верхнюю одежду. Последний член команды — босой парень лет восемнадцати. Его худощавое тело облачено в спандекс камуфляжной расцветки, а на руках закреплены наручи. Каштановые волосы слегка прикрывают карие глаза, а в лице есть что-то странное. Нечто нетипичное. Может показаться, что глаза и рот слишком крупные.

— Ну и насколько всё плохо? — спрашивает, дымя сигарой, мужчина с бакенбардами.

— Всё плохо, Логан, это верно, — отвечает Кузнецов и кивает Листьеву.

— Гость — человек или выглядит как человек, — начинает Алекс, присев напротив бойцов. — Очень живуч, по крайней мере, пулями его сложно прикончить, если вообще возможно. Думаю, у него есть когти сантиметра четыре-пять длинной. Скорее всего, он солдат из реальности Второй Мировой, и… пулемёт у него немецкий. Он говорит на английском, но вы знаете, это мало что значит.

— Замечательно, — произносит блондинка.

— Это не всё, Соня, — вмешивается Кузнецов. — На данный момент гость вооружён АК-23 и уже убил пять человек. Поскольку он вооружённый солдат, то мог перенестись с поля боя и неправильно понять то, что происходит. Поэтому вы будете использовать транквилизаторы: возможно, с гостем получится договориться. Ещё мы недалеко от границы, связи не будет и поддержки «скатов» тоже. Подадите сигнал, когда возьмёте гостя.

— А с каждым разом всё лучше и лучше, — усмехнувшись, замечает парень, натягивая бронежилет.

— Посерьёзней, Питер, — произносит Владислав Михайлович. — Огнестрел не сгружайте, но огонь на поражение открывать только в экстренном случае. Ваша основная цель — взять гостя живым. Сейчас его преследует отряд местных солдат, так что искать, долго не придётся.

02:53

Брянский лес.

Лес погружён во тьму. Шорох справа. Соня направляет в ту сторону пистолет, заряженный транквилизаторами. «Какой-то зверь», — осознаёт она и продолжает пробираться сквозь кусты на северо-запад. Справа и слева на расстоянии визуального контакта дугой растянулись пять спецназовцев. На голове каждого бойца — сложное устройство, через которое мир виден в инфракрасном спектре. В самом верху экранчика маячит маленькое окошко тепловизора.

Где-то вдали хлопают крыльями птицы. Местные солдаты, преследовавшие гостя, уже отправились к себе на базу. Соню со спецназом высадили первыми, Питер взял на себя юго-восточное направление, а Логан должен двигаться на северо-восток — навстречу объекту.

— Визуальный контакт! — сообщает один из бойцов. — Движется прямо на нас.

Соня всматривается в чащу леса. Ничего. А нет, вот он. Деревья и кусты мешают разглядеть гостя, движущегося в её сторону. Замер, словно прислушивается, и резко вздёргивает к плечу АК-23. Лесную мелодию разрезает короткой очередью.

— Не открывать огонь! — приказывает командир отряда. — Занять оборонительную позицию. Соня, вступи в диалог с гостем!

— Не стреляй! — упав на землю, кричит Соня. — Мы не враги! Я могу объяснить, что произошло!

Пули вспарывают воздух и вырывают куски коры из ствола, за которым прячется один из солдат.

— Ты не понимаешь, что случилось?! — Соня видит, как гость отступает в сторону, скрываясь за деревьями. — Ты был в одном месте, а потом оказался в другом! Сейчас удивлён тем, что понимаешь русский язык, хоть и говоришь на английском.

Ещё одна очередь проходит слева, чуть не цепляя затаившегося за кустами спецназовца.

— Усыпить цель, — приказывает командир.

Соня всматривается в то место, где находился гость: ничего, даже на тепловизоре. Спрятался за деревьями? Затем спрашивает:

— Кто-нибудь видит его?

Один за другим докладывают не внушающую оптимизма новость. Ветер потрескивает ветками. Внезапный вопль бьёт по барабанным перепонкам. Соня поворачивается на звук, успевая заметить опадающие с дерева листья и силуэт, рухнувший на солдата. Движением руки гость обрывает крик и тут же прыгает на другого бойца, преодолевая разом метров пять.

— Огонь! — раздаётся приказ командира.

Едва звучит первый хлопок-выстрел, гость хватает за глотку поваленного бойца и выставляет его перед собой. Дротики один за другим втыкаются в живой щит, а убийца уже стреляет из отобранного оружия. Один из солдат хватается за руку и почти тут же безвольной куклой валится на землю. Гость швыряет в другого стрелка свой «щит» и прыгает на дерево. Пальцы втыкаются в кору, а ноги тут же отталкиваются от ствола и бросают его на следующего противника. Соня, прыгнув на перехват, отоваривает убийцу тяжёлым ботинком в плечо. Едва слышный хруст извещает о треснувшей кости. Гостя отбрасывает в сторону и тот, кувыркаясь, отлетает в кусты. Оставшийся на ногах солдаты бросаются вслед, одновременно открывая огонь.

Меньше чем через минуту остатки отряда подходят к отключившемуся противнику. Соня снимает визор и пихает носком ботинка лежащего ничком гостя. Никакой реакции. Неудивительно: из него торчит с десяток дротиков, хотя обычному человеку хватило бы и одного-двух. На глаза попадается неестественно выгнутая рука — а удар в прыжке всё же был хорош. Взгляд скользит по кисти вниз и натыкается на когти, растущие из пальцев убийцы. Звериные, слегка изогнутые, цвета слоновой кости. Каждый сантиметров пять длиной.

— Соня, осмотри раненых, а мы свяжем этого, — подаёт голос командир.

— Двое наших просто отключились от транквилизаторов, — через минуту докладывает она. — Тот, на которого спрыгнул гость, мёртв. Разорвано горло.

Соня моментально выдёргивает из кобуры оружие и целится в убийцу, схватившего когтями за голову одного из солдат. Командир, получив в пах ногой, опрокидывается навзничь. Выстрел. Дротик втыкается в грудь гостя, и тот рывком буквально сдирает лицо с бойца. Убийца поднимается на ноги и вправляет сломанную руку. Соня снова давит на спусковой крючок — никакого эффекта. Гость свободно поводит ещё минуту назад покалеченным плечом. Соня прищуривается, и в её голове мелькают мысли: «Он заживляет раны. Транквилизатор недостаточно сильный, чтобы вырубить его стрельбой из одного пистолета. Нужно нанести ему максимальный урон и быстро связать».

Соня возвращает оружие в кобуру и принимает боевую стойку. Глаза, привыкшие к свету звёзд, позволяют немного рассмотреть лицо противника: большие щёки, бакенбарды, короткая причёска. Пинком в голову он вырубает отходящего от удара в пах командира и произносит на английском:

— О-о-о. Думаешь, кулаки помогут? — он говорит без злости, с иронией, не торопясь.

— Поверь, я надеру тебе зад, — доносится в ответ на том же языке.

— А что-нибудь другое входит в список твоих услуг?

Убийца улыбается, обнажая увеличенные резцы и, рыкнув, как зверь, бросается на Соню. Та ныряет рукой в карман на поясе. Соблазнительные губки складываются трубочкой, словно для поцелуя, и резко дуют на раскрытую ладонь. Порошок розовой дымкой несётся в лицо гостю, тот останавливается и яростно вскрикивает.

Соня с шумом вдыхает, сердце колотится у неё в груди, и кулак с жутким звуком врезается в бок убийцы. Удар слева, справа, в горло. Она просто выбивает дерьмо из противника. Взмах когтями… Сильные руки перехватывают кисть гостя, и кости запястья присоединяются к переломанным рёбрам. Носком в пах, колено. ТРИЩ! Он отшатывается, разлепляя глаза. Соня шагает вперёд и, встав на руки, обхватывает ногами шею противника. Резкое движение. ФРИЩЩЩ. Шейные позвонки, крутанувшись, ломаются, и микроскопические осколки кости пронизывают плоть. Не ослабевая хватки, она перебрасывает через себя убийцу и бьёт головой о землю. По черепу, словно мгновенно растущее дерево, ветвятся трещины.

Соня, вскочив на ноги, пытается быстро перевернуть гостя, но тот слишком тяжёлый. Нет времени! Шейные позвонки встают на свои места, а осколки кости выходят из плоти, оставив за собой лишь бусины крови. Соня шарит по поясу и, обнаружив лишь разорванную ткань на том месте, где должны быть металлические стяжки, бросается к убитому товарищу. Быстрее, быстрее! Она устраивается на противнике и покрепче стягивает его кисти. Травма мозга рассасывается почти мгновенно. Соня проворно разворачивается и принимается за ноги гостя. Словно удар молнии в обратной перемотке, трещины на черепе сливаются в одну кривую, которая тут же исчезает. Убийца открывает глаза.

Стянутые кисти поднимаются и наносят удар. Когти вспарывают правое плечо Сони и наискось проходят по спине. Бронежилет с жутким скрежетом выдерживает атаку, и гость получает хрустящий удар в нос. Соня отталкивается от противника и откатывается в сторону, зажимая рваные раны.

— Быстрая, — уже без улыбки, замечает убийца. — Но это не поможет.

Перекрестив кисти, гость достаёт когтями на мизинцах до стяжек. Несколько движений, рывок, ещё слегка подрезать... Он резко разводит руки в стороны, разрывая путы. Один удар — и ноги тоже свободны. Звук за спиной: похож на струю воды, вырвавшуюся из пульверизатора, только громче. Толстая нить серого цвета протягивается от крон деревьев и прилипает к тыльной стороне ладони убийцы.

— Тебя никто не учил, что девочек обижать нельзя?! — донёсся сверху голос Питера.

Нить тянет руку гостя… Шврихх — когти с лёгкостью обрывают физическую связь с противником.

— Смотрю, привычки грызть ногти у тебя нет, — вновь доносится нахальный голос.

Из крон деревьев выпрыгивает Питер и выбрасывает немного вперёд и вверх левую руку. Пальцы складываются почти в точную копию рокерской «козы», и из внутренней части наруча вырывается нить, мгновенно прилипающая к ветке в метрах семи от Питера. Как на тарзанке, он проносится над гостем, осыпая того транквилизаторами.

— Это бесполезно! — кричит Соня, зажимая сильно кровоточащее плечо. — Он регенерирует слишком быстро! Свяжи его паутиной!

Питер отпускает нить и прыгает на ствол дерева. Ступни словно присасываются к коре. Поворот на корточках к цели, и оба наруча одновременно выстреливают. Гость моментально реагирует, подставив под клейкие путы левую руку. Крутануть, намотав паутину на локоть. Рывок. Питера сдёргивает с дерева, и тот кубарем катится к врагу. Левая рука едва успевает выпустить паутину влево, чтобы изменить верный курс навстречу противнику. Убийца резво подскакивает и вминает Питера в землю. Когти врезаются в грудь, пробивая бронежилет, но лишь слегка царапая кожу. Тем не менее удар настолько сильный, что Питера сгибает пополам. Гость сдёргивает с головы жертвы тепловизор… и получает босой пяткой в челюсть.

СНИКТ — раздаётся металлический звук. Тень врезается в убийцу, который, вскрикнув, поднимает голову и смотрит на Логана. Удивление разбавляет гримасу боли, и гость произносит:

— Джимми?

Чудовище вновь сдавленно вскрикивает, когда второй удар приходится в грудь. Логан отводит руку назад, и в свете звёзд поблескивают металлом три клинка, торчащие из кулака. Багровые капли срываются с кончиков лезвий и летят вниз, в лужу натёкшей крови.

— Логан! Он нужен живым! — кричит Питер.

Проходит секунда. Другая. Слегка изогнутые ножи втягиваются в промежутки между костяшками пальцев, и кулак смачно врезается в лицо гостя. Вторая рука резко уходит в сторону, рассекая когтями грудную клетку. Отключившийся убийца валится наземь.

— Пит, свяжи его покрепче, — бросает Логан, направляясь к Соне, теряющей сознание от потери крови.

— Гость узнал тебя, — едва слышно шепчет она. — Кто он?

— Мой старший брат. Виктор Крид.

05:48

РФ. Комплекс «Буревестник».

Сквозь туман, опутавший сознание, пробиваются звук работающих винтов и голоса:

— …таточно транквилизаторов... на месте.

— Он чудовище… ему голову и…

— Если… согласится…

— ...просыпается.

Виктор чувствует, что лежит где-то... Похоже, что в приземляющемся вертолёте. Попытка пошевелить пальцами ни к чему не приводит. Крид пробует выпустить когти, но это получается с трудом, и они увязают в чём-то.

— Вставай! — кричит кто-то в ухо, перекрывая гул останавливающихся винтов.

Гостя поднимают на ноги и, взяв под локти, как какого-то алкаша, выволакивают из «ската». Резкий порыв ледяного ветра покрывает кожу мурашками, и Виктор, перебирая ногами, пытается разлепить веки. Организм ещё не до конца отошёл от транквилизаторов, и перед глазами всё плывёт. Мелькают какие-то постройки и силуэты людей. Холод исчезает и Крида несколько минут ведут по коридору, а затем двери лифта, лязгнув, разъезжаются в стороны. Гость, оправившись от навязанного сна, наконец может рассмотреть своих спутников. Четыре солдата с дробовиками, какой-то мужчина с залысиной и едва заметным лишним весом. А также Джимми. Виктор опускает взгляд и задумывается.

«Братец, во что ты влез и что с твоими коготками? Хм. Руки крепко мне связали — так плотно, что и пальцев не разглядеть. Молодцы. А верёвка странная: серые липкие нити».

Лифт опускается на глубину нескольких десятков метров и выпускает пассажиров.

— Объяснит кто-нибудь, во что я ввязался? — спрашивает Виктор, следуя в окружении конвоиров по петляющему коридору.

Джимми собирается что-то сказать, но его опережает тот, что с залысиной, судя по всему командир:

— Через минуту.

Виктора заводят в небольшую комнатку со стулом. Стены, пол и потолок покрыты толстыми листами металла, на которых то тут, то там видны царапины, трещины и вмятины. Посредине стул, напротив висит монитор. Тяжёлая сейфовая дверь с грохотом захлопывается.

— Садись, — появившись на экране, произносит глава конвоя.

— А-а-а, значит, всё же боитесь, — стоя на месте, на английском говорит Крид.

— Я командир отряда «Опричники» Владислав Михайлович Кузнецов... И говори на русском, Виктор.

— Я не знаю…

— Знаешь. Ты же понимаешь наш язык, говорить на нём ты тоже можешь. Попробуй.

Крид косится на монитор, и в его голове проносится:

«Забавно. Я не знаю русского, но этот командирчик уверен в обратном. С другой стороны, я понимаю, что он там болтает на своём. Хорошо».

— Говорить так, сэр? — произносит на чистом русском Виктор и тут же удивлённо добавляет: — И почему у меня это получилось?

— Ты вымышленный персонаж.

Крид приподняв брови, смотрит на собеседника, словно тот идиот.

— В нашем мире ты вымышленный персонаж. Виктор Крид, известный также, как Саблезубый из фильма «Люди Икс: Начало. Росомаха».

— Бред, — буркнул Виктор.

С экрана исчезает Кузнецов, и появляется другое изображение. Голос за кадром произносит: «Канада. Северо-западные территории. 1845 год». Камера поднимается вверх, показывая мальчика, ножом точащего торчащие из пальцев нечеловеческие когти. Кадр меняется: в кровати кашляет мальчуган помладше.

— Опять болеешь? — спрашивает первый.

— И ты болел в моём возрасте, — отвечает второй.

— Бред, — шепчет Виктор — Это…

Крид молча продолжает смотреть на экран, где разворачивается главное событие его детства.

— Это фильм, — доносится голос Кузнецова. — Ты проник в нашу реальность из маленького эпизода в начале картины, события которого происходят во время Вторая мировой. Эта война закончилась много лет назад, думаю, ты заметил, что технологии значительно продвинулись с того момента.

Крид садится на стул.

— Как?

— Наши учёные считают, что вы приходите из реальностей, порождённых фантазией авторов, либо, наоборот, вы из параллельных миров, отражающихся в воображении людей. Семь лет назад произошло первое проникновение. Тогда в правительстве никто не воспринял это всерьёз. Два года спустя, после ещё нескольких подобных случаев, всё стало очевидно: вымышленные персонажи, предметы и существа появляются в нашем мире. Был создан комплекс «Буревестник», занимающийся исследованиями в данной области. Мы выяснили, что объекты переносятся в ярком свете, длящемся несколько секунд. Данное явление названо вспышкой. Вспышка уничтожает всё попадающее в радиус её действия, обычно два-три метра. Живые объекты, проникающие в наш мир, мы называем гостями. Вы переноситесь со всеми своими особенностями и способностями, даже невозможными здесь.

В течение следующих двух лет мы столкнулись с агрессивно настроенными экземплярами. Спецподразделения с большими потерями смогли устранить угрозу. После этого был запущен проект «Опричники». Из гостей, готовых сотрудничать, был создан отряд, цель которого устранять угрозу, приходящую извне.

Виктор едва слышно смеётся и произносит:

— Вы хотите, чтобы я присоединился к отряду.

— Да. Но если бы тебя идентифицировали до проведения операции, то ты был бы ликвидирован.

— Я настолько плох? — Улыбка не сползает с лица Крида.

— Логан считает, что тебе стоит отрезать голову и посмотреть, что из этого выйдет.

— Логан?

— Твой младший брат.

— Джимми.

— Это имя для него в прошлом. Теперь он зовёт себя Логаном или Росомахой.

Виктор нахмуривается.

— Моё руководство хочет сотрудничать с тобой. Так что решай сейчас: станешь одним из «опричников» или…

— Или?

— Я не знаю. Никто не отказывался. В любом случае, тебя не отпустят. Скорее всего, правительство примет решение о твоей ликвидации или будет досконально изучать: знание механизма быстрой регенерации будет полезно во многих областях науки. Не думаю, что подобные эксперименты пройдут безболезненно для тебя.

— Угрожаете?

— Нет. Это просто факт. Да и почему не помочь нам? Вы защищаете простых людей и этим платите за ваше содержание и отправку обратно.

Виктор вопросительно смотрит на собеседника.

— Когда мы разберемся, по каким правилам функционируют вспышки, все гости будут отправлены в свои реальности. Сомневаюсь, что это обойдётся дёшево. На исследования уже затрачены большие ресурсы, к тому же вас содержат в приличных условиях и обеспечивают заработной платой. Нет, конечно, выходить никуда нельзя: общество не должно узнать правду. Ведь пойми они, что посреди школы или их дома неожиданно может появиться чудовище или маньяк, начнётся паника. Мы не можем допустить подобного.

— На что же мне тогда тратить свои деньги?

— На что угодно, через интернет-магазины… Ах да, ты не знаешь, что такое Интернет. Позже тебя введут в курс дела, а сейчас я хочу услышать ответ. Ты присоединишься к «опричникам»?

Виктор пристально всматривается в лишённое эмоций лицо Владислава.

«Возможно, то, что он говорит, правда. Если так… Ха, безумненько. Глупо позволить себя разобрать на составные части. Выбора нет. Да и Джимми с ними».

— Я согласен, — отвечает Крид.

— Вот и отлично.

Через минуту сейфовая дверь отворяется и в комнату входит Логан.

— Руки, — приказывает Росомаха, приближаясь к Виктору.

Крид протягивает связанные кисти. Из кулака брата рассекая кожу, выскальзывает металлическое лезвие.

— Блестящее, — произносит Виктор, пока клинок вспарывает путы. — Откуда это?

— Ты знаешь.

— Он не может знать этого, Логан. — произносит появившийся в дверях Кузнецов. — Виктор появился из момента до основных событий фильма. Он даже не предавал тебя.

— Пока не предавал, — смотря в глаза брату, произносит Росомаха. — Я знаю, кто ты такой, Виктор. Если ты сделаешь что-нибудь…

— Логан, хватит! — резко обрывает Владислав. — Теперь вы работаете вместе.

Росомаха собирается уйти, когда когтистые пальцы ложатся на его плечо.

— Мы братья, Джимми, — произносит Виктор. — А братья заботятся друг о друге.

— Это в прошлом, — бросает Логан и, скинув с плеча ладонь Крида, уходит.

13:00

Комната Виктора Крида.

Виктор просыпается от звонка, раздирающего барабанные перепонки. Отбросив одеяло, он приподнимается в кровати.

— Виктор, подъём! — доносится из динамика над дверью. — Будь готов через минуту.

Крид поднимается с небольшой кровати в той комнате, что ему выделили: прямоугольное помещение, три на четыре метра. У правой стены большой стол и пара стульев, тумбочка; слева ещё одна, между кроватью и шкафом. Всё серое и аскетичное, по-спартански. Виктор берёт со спинки стула оставленную ему одежду, взятую из гардероба Джимми. Синие джинсы, белая майка, тёмно-малиновая рубашка винного оттенка. У выхода обнаруживаются лёгкие ботинки и смотанные в клубок белые носки.

Одевшись, Виктор покидает комнату и затворяет за собой железную дверь.

— Ты пунктуален, — замечает ожидающий в коридоре высокий парень лет двадцати четырёх.

— Ты кто? — спрашивает Крид.

— Александр Сергеевич Листьев. Можешь звать просто — Алекс. Дуй за мной, — говорит парень. — Я, кстати, специалист по ГИВМ.

Виктор, идя следом, бросает вопросительный взгляд на Алекса.

— ГИВМ — гости из вымышленных миров, — поясняет Листьев — Я определяю, кем может быть гость и что можно от него ожидать. Вообще, я киноман, геймер, много читаю.

— Разбираешься в выдумках?

— В произведениях искусства и продуктах массовой культуры.

— Геймер — это что?

— А-а-а, ну да. Потом как-нибудь объясню. Даже лучше покажу.

Алекс и Виктор идут по запутанным коридорам. То тут, то там мелькают люди в форме и белых халатах.

— Почему я могу говорить по-русски? — спрашивает Крид.

— Точно никто не знает, но думают, из-за того что фильмы переводят на множество языков, — отвечает Листьев. — Ты понимаешь и можешь говорить не только на русском. Французский, немецкий, японский и множество других языков тоже должны быть тебе по зубам.

Алекс останавливается перед двустворчатой дверью и говорит:

— Сейчас познакомишься с другими «опричниками». Правда, в отличие от них ты убил наших людей, ранил Соню и Пита. Кстати, Росомаха… он… недолюбливает тебя, если не сказать больше. В общем, готовься к тому, что тебя ненавидят.

Листьев открывает двери.

Они входят в просторную столовую, поблескивающую хромированным металлом и серой мебелью. За столами сидит около сотни солдат в форме и ещё пять человек в гражданском, среди которых и Джимми. Все тут же поворачиваются к Виктору и Алексу, и у Крида появляется чувство, будто его взяли на мушку. Стоящий посреди помещения Кузнецов кивает Листьеву и обращается к сидящим:

— Как и говорил, сегодня у нас пополнение среди «опричников» — Виктор Крид. Напомню всем, что этой ночью ваши товарищи погибли не зря. Виктор позволит сохранить множество жизней, в том числе и ваших. ПОМНИТЕ ОБ ЭТОМ.

Кузнецов подзывает к себе Крида и громко произносит:

— Люди в этой комнате — профессиональные бойцы. ОНИ БУДУТ оказывать поддержку тебе и остальным «опричникам». — Владислав жестом приказывает подняться пятёрке в гражданском. — Это твой отряд, Виктор. Братья по оружию. Логана ты знаешь.

— Кощей, — быстро добавляет мужичок с добродушным лицом.

Крид бросает на него взгляд: за сорок, крепенький, с короткими тёмными волосами, одет в простенькие серые штаны и такую же рубаху.

— Ефрейтор Виктор Святкин из фильма «Аты-баты, шли солдаты…», — кивает в сторону заговорившего Кузнецов. — Профессиональный солдат, специализируется на устранении техники противника. Имеет привычку давать всем прозвища. Не бери в голову.

— Можешь звать меня Сват, — сообщает Святкин. — А ты будешь Тёска.

— Соня Блэйд из игры «Mortal Kombat», — рассказывает Владислав о единственной женщине в отряде. — Мастер рукопашного боя. В своей реальности лейтенант отряда особого назначения армии США.

Новенький смотрит на сексуальную блондинку в штанах и топике, плотно обтягивающих аппетитные выпуклости.

— Краса, — вставляет Сват.

— Не хочешь извиниться? — спрашивает у Крида женщина, кивая на своё перебинтованное плечо.

— Я извинился, — отвечает Виктор. — Рука же на месте.

— Питер Паркер. — игнорирует пикировку Кузнецов. — Больше известный как Человек-Паук из комикса «Ultimate Spider-Man».

— Ткач, — вновь даёт о себе знать Святкин.

— Передо мной можешь не извиняться, — заявляет Криду Питер, одетый в лёгкие спортивные штаны и белую майку с изображением рыжеволосой девушки на фоне паутины. — Я не в обиде: у меня только пара царапин.

— Пять, — слегка шевелит втянутыми, едва виднеющимися из пальцев когтями Виктор.

— Умеешь считать по пальцам? Здорово, — саркастично улыбается Питер.

Кузнецов, заметив, что когти Крида удлиняются, быстро продолжает:

— Последний член отряда. Бонд…

— Джеймс Бонд, — прерывает командира подтянутый, привлекательный брюнет в брюках и белой рубашке. — Шпион, мастер рукопашного боя и первоклассный стрелок.

— Вальтер, — добавляет Сват и поясняет: — Он всех на уши поднял, требуя пистолет именно этой марки.

— Бонд очень известный персонаж, эту роль играло несколько актёров. Наш в исполнении Пирса Броснона из фильма «И целого мира мало», — продолжает Кузнецов. — Ну, что, Виктор, добро пожаловать в отряд «Опричники», надеюсь, наше сотрудничество будет успешным.

Виктор смотрит на новоявленных товарищей по оружию и произносит, едва улыбнувшись:

— Не сомневайся.

26 июня, 12 год п. п. в. (После Первой Вспышки.)

19:25 по московскому времени.

РФ. Комплекс «Буревестник».

Стук ложек и вилок о тарелки. Большая столовая заполнена бойцами лишь наполовину: ужин походит к концу. Росомаха отхлебывает чай из кружки, секунду подумав, досыпает ложку сахара.

— А не хлопнуть ли нам по рюмашке за пополнение в наших героических рядах? — предлагает Сват, откинувшись на спинку стула.

— Это не пополнение, — хмуро отвечает Росомаха, буравя взглядом стол. — Это угроза.

— Согласна, — твёрдо произносит Соня, поведя перебинтованным плечом.

— Ну… Теперь Виктор, кажется, на нашей стороне, — замечает Питер.

— Так кажется. — отзывается Логан.

— Мне он тоже совсем не нравится, но… — Пит слегка взмахивает рукой и впивается зубами в кусок батона, жирно помазанного маслом.

— Крид опасен, отрицать это глупо, — замечает Бонд, промокнув салфеткой губы. — Считаю, что верно будет не спускать с него глаз.

— Этого мало, — жёстко вставляет Росомаха. — От него лучше избавиться или посадить под замок.

Все молчат. Удаляются голоса солдат, закончивших ужинать. Сват вздыхает и произносит:

— Не дело это. Не по-людски. Тёска опасен, это да, но один хрен — теперь не для нас. Приглядеть, конечно, можно, главное — не переусердствовать. Пылкой он больно.

Питер кивает.

— Сват, он не солдат, как ты, — замечает Логан. — Виктор убийца и садист. Он плевать хотел, если кого-то из нас убьют. Он с удовольствием сам прикончит вас, если ему это будет выгодно. Он зверь.

27 июня, 08:49

Тренировочный комплекс.

Виктор заходит следом за молодым солдатом в комнату средних размеров. Несколько рядов шкафчиков для хранения оружия и униформы поблескивают хромом.

— Личные шкафчики, — констатирует факт солдат, которому явно не по нутру компания Виктора. — Слева вход на стрельбище, а справа — в помещение, где отрабатывают ближний бой.

Солдат ведёт Крида в дальний конец комнаты, обходя ладно сбитые лавки.

— Твой, — кивает боец на шкафчик с именем Виктора. — Арсенал я тебе уже показал, подберёшь снаряжение, какое захочешь. Тренировки у вас проходят два раза в день: с 9:00 до 13:00 и с 16:00 до 18:00.

— Они обязательны?

— Для гостей — нет. Но, если тебя убьют, думаю, многие будут только рады, — холодно отвечает солдат и уходит.

Через минут десять, когда Виктор входит на стрельбище, Сват, Паркер, Бонд и ещё несколько бойцов уже вовсю расходуют боеприпасы, купленные на деньги налогоплательщиков.

— Перегруз, — замечает Бонд, косясь на забитую оружием сумку в руках Крида.

— Мне в самый раз, — едва перекрывая звуки выстрелов, доносится в ответ. — Надо подобрать пару подходящих стволов.

— Дело говоришь. Со времен Великой Отечественной малость кое-что изменилось, — сняв наушники, подаёт голос Сват. — Если что, обращайся. Подсобить всегда рад.

— Любите издалека постреливать? — кивает Виктор на снайперские винтовки у товарищей по отряду.

— А-а-а, нет, — отмахивается Питер, тоже скинув наушники. — Сват в основном, Джеймс за компанию. А мне просто легко забираться повыше, вот и подумал, что снайперку освоить будет полезно для отряда. Кстати, как обследования?

— Некоторые пытки проходили быстрее и приятнее, — мрачно отвечает Крид.

— Ну, это необходимо, — замечает Пит. — Учёные выяснят особенности твоего организма…

— Не знаете, почему некоторые зовут меня Саблезубым? — резко прерывает собеседника Виктор.

— Тебе идёт, — спокойно замечает Бонд.

Крид широко улыбается, выставляя напоказ довольно длинные резцы.

— Вообще-то, — вновь начинает говорить Питер, перекрикивая звуки выстрелов, — в комиксах твоё прозвище — Саблезубый, но настоящее имя — Виктор Крид. Когда появился первый фильм, там тебя звали только по кличке, а потом вышел приквел… предыстория про Логана, Росомаху, — твоего брата. И там Саблезубый показан совсем другим персонажем, и, чтобы не нарушать логику между картинами, тебя зовут в нём только «Виктор Крид», будто бы ты другой герой. То есть получается, что Саблезубый из первого фильма и ты — это разные люди, но в комиксах это одна и та же личность. Все просто привыкли, что Виктор Крид и Саблезубый — это один и тот же персонаж, хотя в кино это не так.

— А ты очень болтливый, — замечает Виктор.

2 июля, 08:52

Комната Джеймса Бонда.

Бонд под одеялом проводит ладонью по бедру женщины, скользит по талии и обхватывает большую грудь. Сжимает.

— Ты опоздаешь на тренировку, — замечает Соня.

— А ты снова её сегодня пропустишь? — спрашивает Бонд, чувствуя, как под пальцами твердеет сосок.

— Плечо заживает, но я не хочу пока его тревожить, — Соня отводит прочь грабли любовника от своих прелестей и добавляет: — Шрамы останутся… Ну, всё, Джеймс, отрывай свою симпатичную попку от кровати и шагом марш на тренировку. Я не хочу, чтобы тебя убили во время следующего вылета.

Бонд, чмокнув красотку в спину, поднимается и идёт к шкафу, где хранится их одежда.

— Ты правда думаешь, что Крид — это хорошее пополнение? — выдыхает Соня, потягиваясь в кровати.

— Скорее уместное, — отзывается Джеймс, отточено и быстро одеваясь в солдатские шмотки. — Саблезуб по своим характеристикам аналогичен Росомахе, а он крайне опасен и живуч. Ещё один такой боец отряду очень нужен. В конце концов, он может принять на себя очередь из автомата, который целится в тебя.

— Но захочет ли? — саркастично подмечает Соня.

— Виктор ненадёжен — это факт. Но я не понимаю, почему ты так злишься на него? Всё из-за плеча? Он не знал…

— Дело не в этом. Ты правильно сказал: он ненадёжен. А я не хочу выходить на задание с бойцом, который вовремя не прикроет меня.

— Хм. — Бонд, закончив одеваться, садится на край кровати. — Я предпочту, чтобы у врага была ещё одна цель помимо меня или тебя.

Он наклоняется к Соне и целует в губы, одновременно с этим запуская пальцы ей между ног.

— Джеймс, ты не исправим, — произносит она и резко вставляет: — А что насчёт Логана?

— Ты умеешь испортить момент.

— О-о-о, значит, разговор о Саблезубом тебя возбуждал? — Девушка ехидно улыбается.

Бонд встаёт с кровати и направляется к двери.

— Так что насчёт Росомахи? — уже серьёзно бросает вслед Соня. — Он странно себя ведёт. Почему избегает Виктора? Зная его, я бы сказала, что он должен начистить ему физиономию.

Бонд останавливается и, не оборачиваясь, произносит:

— Не знаю, но, боюсь, Логан может сделать какую-то глупость. Психологически он нестабилен, слишком агрессивен, всё держит в себе. Возможно, сейчас он опасней, чем Крид. В любом случае, братья должны закончить со своими разногласиями — и неважно, каким способом. Драка тут, наверное, уместней всего. Хуже-то от этого не будет: они оба регенерируют.

— Но крови будет много, — замечает Соня.

2 июля, 19:21

Из кулака Логана выскакивают когти, и молниеносный удар оставляет три глубокие раны на коре дерева.

Виктор не отрывает глаз от огромного экрана, на котором помимо бородатого Росомахи появляется медведь. Кинотеатр, Смотровая, Окно в Прошлое, Заочно Инструктажная — названий у этой большой комнаты много. Помимо плазменной панели, подключённой к системному блоку, тут есть штук пять рядов стульев и пара столов. Помещение может вместить до пятидесяти зрителей, но сейчас тут кроме Саблезубого никого нет.

— О! Ты уже тут? — удивляется вошедший Паркер.

— Я первым поужинал, — не оборачиваясь, отвечает Виктор.

— Что смотришь? — Питер с бутербродом в одной руке и с чашкой чая в другой плюхается на стул рядом. — М-м-м, «Росомаха: Бессмертный». Кстати, из начала этого фильма Логан и появился.

— Вот как? — в голосе Виктора звучит заинтересованность. — Давно Джимми присоединился к вам?

— За несколько месяцев до тебя, — жуя бутерброд, отвечает Пит. — Сват и я были первыми, ну а дальше…

За их спинами открывается дверь.

— Крид, — произносит мужичок с рыжей бородой. — Я Евгений Морозов, на тот случай, если ты забыл. Результаты твоего обследования готовы. Обычно мы ничего не сообщаем о них гостям: смысла нет. Но у тебя есть серьёзные отклонения.

— Отклонения? — Виктор встаёт со своего места.

— Случаются ошибки в переносе гостей из одной реальности в другую. Обычно погрешность небольшая, некоторые отклонения происходят из-за конфликта законов двух миров: физика здесь может сильно отличатся от той, откуда ты пришёл. Правда, чаще всего остаётся некая связь с родной вселенной, которая позволяет сохранять гостям все особенности и способности, даже те, что невозможны тут. Например, у тебя есть когти, длинна которых не позволяет им умещаться внутри одной фаланги пальцев. Такой феномен является твоей связью с реальностью фильма. Часто фантастический элемент подравнивается под наш мир…

— Какое у меня отклонение? — перебивает Виктор.

— В общем, — Морозов делает паузу, — твоё долгожительство здесь не действует. При переносе почему-то эта особенность твоего организма, скажем так, потерялась.

— Сколько мне осталось? — с нажимом спрашивает Крид, положив ладонь на спинку стула.

— Твой организм функционирует примерно на уровне двадцати лет.

— Сколько. Мне. Осталось?!

— От пятидесяти до семидесяти лет. Заживляющий фактор позволит сохранить молодость, скорость, силу, здоровье на большее время, чем у простых людей, но проживёшь ты немногим больше.

Виктор опускает голову, и доносится треск: выпущенные когти расщепили спинку стула.

— Но если ты вернёшься в ту реальность, из которой пришёл, то всё встанет на свои места, — добавляет Морозов.

— Ясно. — Крид, оттолкнув со своего пути Евгения, уходит прочь.

— Чё он так взбесился? — удивляется Питер — Семьдесят лет — это много.

— Если бы способность к долголетию сохранилась, он бы прожил ещё лет пятьсот, минимум триста. Ты бы обрадовался новости о том, что тебе осталось жить меньше десяти лет?

— А Логан? — нахмурившись, спрашивает Паркер. — Я слышал, что его перенос был чистым.

— С ним всё в порядке, за исключением адамантиума.

— Да, я знаю. Те же проблемы с логикой в фильмах, как и у меня с прилипанием. Смешно, конечно, почему ни один автор не подумал, что я не смогу цепляться за стены сквозь ткань перчаток.

— М-да, Пит. — Морозов дружески улыбается парню. — Реальность жестокая штука.

3 июля, 09:00

Логан, захватив из своего шкафчика помповый дробовик, открывает дверь на стрельбище. В глазах отражается пара солдат, собирающих на скорость АК-23, Святкин, прицельно палящий из снайперской винтовки, и Виктор с револьвером внушительных размеров. Росомаха, зло глянув на брата, разворачивается и выходит. Пальцы быстро вводят код на шкафчике, ружьё отправляется на своё место, хромированная дверца с грохотом захлопывается.

— И долго ты ещё будешь бегать от меня? — раздаётся за спиной голос Крида.

Логан резко оборачивается и оказывается лицом к лицу с братом.

— Я ничего тебе не сделал, — после минуты молчания произносит Виктор.

— Ты убийца и садист.

— Да, я такой, каким меня создала природа. И ты тоже.

Росомаха со скрипом сжимает зубы и краснеет, словно раскаляющаяся сталь.

— Пошёл ты в жопу, Виктор! — едва сдерживаясь, бросает Логан и, отвернувшись, направляется в помещение для спаррингов.

— Мы братья, Джимми, и ничто этого не изменит. — Крид быстро шагает за Росомахой. — И ты не убежишь от меня или от себя.

— Чего ты хочешь? — Логан оборачивается, открыв дверь в комнату для тренировок.

— Чтобы всё было как раньше: спина к спине против всех, ты и я.

— Люди Икс были моей семьёй. Теперь мои близкие — этот отряд, но не ты.

— Ха-ха-ха, — обнажив клыки, улыбается Виктор. — Джимми, они никогда не поймут тебя и не дадут быть тем, кем ты должен и хочешь быть. Они не такие. Они ничего не должны стоить для тебя и для меня. Они просто пушечное мясо.

— Ну ты и мудак. — произносит Питер, только что зашедший в комнату с личными шкафчиками.

— Мы братья, Джимми, а братья должны заботиться друг о друге, — продолжает Виктор. — Мы единственное, что у нас есть, и только друг другу мы можем доверять.

— Я. Не такой. Как ты. — Логан кивает в сторону собравшихся у входа в помещение бойцов. — Эти люди мои братья.

Виктор, помрачнев, произносит:

— Дурак. Не обманывай себя, ты зверь, хищник, как я! Джимми, ты убил Джину Грэй.

— Мне… пришлось это сделать. — Росомаха бледнеет.

— Ты убил ту, которую любил!

— Я должен был, Джина стала угрозой. Она бы…

— А теперь ты мучаешься от того, что сделал, вскакиваешь по ночам. Почему? Это ты! Мы хищники, Джимми, а они добыча! И мы всегда такими будем…

— Заткнись!!! — брызжа слюной Росомаха бросается на Виктора, но Паркер и подоспевший Бонд успевают остановить его. — Отпустите меня!

— Тихо, Логан! — едва удерживая товарища, кричит Бонд.

— Да. Тихо, — ухмыляясь, произносит Крид. — Позволь им сделать из тебя домашнего питомца, может, ещё когти твои состригут?

— Виктор! — одёргивает его Бонд и затем уже спокойней добавляет: — Вам обоим следует выпустить пар. Логан, хочешь пустить ему кровь?

— Мечтаю, — доносится в ответ.

— Тогда, может, спарринг-поединок?

— А это мысль, — не отрывая глаз от брата, отвечает Крид.

— Шагайте на стрельбище. Не стоит царапать и заливать кровью маты или ринг.

Через несколько минут у обнажённого по пояс Виктора за спиной оказывается зеленоватая стена, испещрённая пулевыми отверстиями. В другом конце стрельбища находится стягивающий майку Логан.

— Делай с ним, что хочешь, — шепчет Бонд на ухо Росомахе. — Только успокойся и оставь голову на его плечах: многие считают, что этого ему не пережить, а он нам нужен.

Росомаха коротко кивает, смотря перед собой. Позади него небольшая толпа солдат, которым посчастливилось оказаться в этот момент на тренировке. Все в предвкушении зрелища; ожидают того, как уделают Виктора. Перебрасываются фразами, подбадривают фаворита; только Питер неожиданно заявляет, негромко, но многие слышат, что он говорит:

— Он не так слаб, как вы думаете.

— Росомаха надрал ему зад в фильме, — доносится из толпы.

— Да, — соглашается Питер. — Вроде как из-за адамантиума, которым покрыты его кости. Но это ошибка сценариста. Адамантиум не позволяет сломать кости, но он не повышает боевых навыков. Кроме того, авторы забыли, что этот металл увеличивает вес. Росомаха стал медлительней. Постепенно его мышцы адаптируются, но быстрее, чем он был, ему не стать. А Виктор молниеносен, и он уже побеждал Логана.

— Вообще-то наш Кощей из фильма, где он намного старше Тёски, — замечает Сват.

Паркер кивает и продолжает:

— Логан теперь намного опытней, но он также постарел… хоть и ненамного.

— Начинайте, — раздаётся крик Бонда.

СНИКТ!

Клинки рассекают кожу между костяшками Росомахи и на пол, как из пульверизатора, брызгает кровь.

— Думаю, это очень больно, — отмечает Виктор, смотря, как по когтям брата струятся багровые ручейки.

Логан бросается вперёд; Крид, на полсекунды отстав, тоже срывается с места. Несколько метров — и Виктор переходит на четвереньки, напоминая со стороны бегущего гепарда, сжимающегося и разжимающегося, словно пружина.

За секунду до столкновения Росомаха падает на спину и скользит под врага. Виктор в последнее мгновение отталкивается ногами от земли и в прыжке поворачивается на бок. Швиньк, трищ! Когти Логана вспарывают лишь мускулы грудной клетки, а удар Крида приходится по лицу. Противники отлетают в противоположные стороны.

— Я многому научился, посмотрев те фильмы, — привставая на локтях, произносит Виктор, из груди которого хлещет кровь.

Росомаха не отвечает. Его шея неестественно выгнута. Едва слышный хруст: медленно, но верно позвонки встают на свои места. Виктор поднимается на ноги: раны уже не кровоточат и затягиваются. Он приближается к обездвиженному брату и, нахмурившись, бросает:

— Так и будешь…

Когти Логана втыкаются в пол перед ним. Размяв шею, Росомаха встаёт и шагает навстречу противнику. Удар. Клинки проходят рядом с головой Крида, и тут же раздаётся мерзкий треск рвущейся на груди кожи. Виктор мгновенно наносит следующий удар. Логан, взревев, отмахивается, но слишком медленно.

— Может, твои кости теперь нельзя сломать, — полосуя когтями брата и легко уклоняясь от атак, произносит Виктор, — но сухожилия и связки у тебя прежние.

Росомаха яростно вскрикивает, когда Крид ударом ступни выгибает его колено в обратную сторону. Фрищщ. Правая рука Логана обвисает после того, как когти Виктора разрывают сухожилия. Попытка контратаковать завершается захватом кисти. Крид, схватив за шею брата, швыряет его через себя и Росомаха с грохотом валится на пол.

— Ты набрал лишнего веса, Джимми. — Виктор подходит к лежащему в багровой луже противнику.

Логан взмахивает целой рукой. Шииииньк. Потерявший ступню Крид, вскрикнув, валится рядом с Росомахой, который тут же наваливается сверху. Три адамантиевых лезвия мгновенно входят в живот.

— Знаешь, чему я научился здесь? — шипит в ухо брату Логан. — Надо бить, а не болтать!

Росомаха рывком проворачивает клинки в ране брата и заносит для удара восстановившуюся руку. Удар! Крид успевает перехватить кулак, и клинки лишь остриями вонзаются в щёку, срезав немного щетины. Пять когтей резко вонзаются в грудь Логана и с мерзким скрипом взрыхляют кожу сверху вниз.

— В этом плюс адамантиума, — выдыхает Росомаха. — Сотрёшь свои когти, но… А-А-А!

Виктор выдёргивает пальцы из глазниц мгновенно ослепшего противника.

— Ты ничему не учишься, Джимми, — говорит Крид и опрокидывает росомаху на спину.

Стрельбище наполняют звуки, подходящие больше скотобойне. В воздухе мелькают когтистые пятерни с тянущимися за ними ошмётками плоти и веерами рубиновых капель. Логан, защищаясь, прикрывается рукой, и очередной удар лишает Крида нескольких пальцев. Получив несколько секунд передышки, Росомаха пронзает грудь рычащего от боли брата и подаётся вперёд. Раздаётся смачное «бамс», когда череп Виктора сталкивается с адамантиевым лбом Логана. Крид получает пинок в живот и падает на спину.

— Жесть, — слышится почти в полной тишине голос Питера.

Росомаха, шатаясь, поднимается на ноги. Множество рваных ран на красном от крови теле медленно затягиваются. Виктор, сплюнув, тоже пытается встать, но ступня ещё не до конца отросла: она, подломившись, вновь отправляет вскрикнувшего хозяина на пол. Глаза Росомахи восстановились ровно настолько, чтобы можно было видеть хотя бы очертания предметов. Шаг. Логан придерживается за стену рукой. Ещё шаг. Виктор встаёт на колени, и росомаха тут же бросается вперёд. Флыщщщ. Когти врезаются в шею Крида. Рывок. Порванная трахея и сонная артерия бьют фонтаном алой жидкости в лицо Росомахи. Три клинка снова метят в шею. Виктор хрипит и хватается за перерубленную глотку.

БАХ! Святкин передёргивает затвор винтовки, пока Росомаха удивлённо смотрит на свою безвольно болтающуюся руку. Но есть ещё вторая. Взмах… Девятимиллиметровые пули, вырывающиеся из ствола «вальтера», пронзают ноги Логана, перебивая связки и сухожилия. Росомаха падает на колени и оборачивается. Бонд опускает пистолет, и Сват снова спускает курок. Свинец, звякнув о лоб Логана, сплющивается и отлетает в сторону. Росомаха оказывается на полу рядом с братом. Лицом к лицу.

— Теперь… ты видишь. Кхе-кхе, — сипя и кашляя кровью, едва выдавливает из зарастающего горла Виктор. — Ты такой же… как и я, Джимми.

— Я… — выдавливает едва пришедший в сознание Логан. — Не такой…

— Такой… Ты хотел… убить меня, — доносится из растянувшегося в улыбке рта. — Кхе-кхе. Этот риск стоил того… чтобы ты понял… кто ты. Мы братья… никого нет у нас … кроме друг друга.

— Унесите Росомаху, пока он не восстановился, — доносится, будто издалека голос Бонда.

— Сдохни уже, сссука, — бросает на последок Логан, которого, уволакивают прочь. — Ты больше для меня никто!

Крид, лёжа в луже собственной крови, смотрит вслед брату. Улыбка уже исчезла с побледневшего лица Виктора. Он закрывает глаза.

7 июля, 10:27

Комната Росомахи.

Логан сидит за столом в одних трусах и майке. Раскуривает сигару.

«Ты убийца», — проносится в его голове.

Мутант делает затяжку.

«Такой же, как и я».

Росомаха откупоривает ещё одну бутылку водки и хлещет прямо из горла. Восстанавливающий фактор имеет и недостатки, например, чересчур быстро трезвеешь.

«Мы братья».

«Ты убил Джину Грэй!»

«Такой же, как и я!»

— А-а-а... — Логан выпускает когти и с криком полосует стену, оставляя глубокие царапины.

Тяжело дыша, он опускается обратно на стул. Поднимает глаза и видит капли крови, стекающие по исчерченной лезвиями стене. Вытирает кулак о майку и матерится.

Раздаётся стук в дверь.

— Открыто.

В комнату заглядывает взволнованный Алексей Листьев.

— Логан… — специалист по мирам осекся, наткнувшись взглядом на следы от когтей и кровь. — Логан, вызов на задание. И… поторопись.

— Известно, кто на этот раз пролез?

— Да. Науду.

— Кто?

— Науду. Ах да. Большинство их зовёт хищниками.

7 июля, 12 год п. п. в. (После Первой Вспышки.)

10:32 по московскому времени.

РФ. Комплекс «Буревестник».

«Кинотеатр».

— Науду, или хищники, — начинает инструктаж Листьев. — Раса инопланетных охотников. Они разумны, технологически развиты и профессионалы в том, что касается охоты на любую живность. Их цель — добыча трофеев в виде костей, в основном черепов и позвоночников жертв. Также у них есть что-то вроде кодекса чести: хищники не нападают на безобидные или невооружённые объекты. Так что…

— Алекс, у нас нет времени углубляться в культуру этих тварей, — замечает Кузнецов. — Я продолжу, а ты займись видео и слайдами.

Листьев отходит к компьютеру в углу Кинотеатра, а Евгений встаёт рядом с экраном и обращается к отряду, разместившемуся на первых двух рядах стульев.

— Постарайтесь избегать ближнего боя. Физические характеристики хищников значительно превосходят человеческие: они быстрее, сильнее и куда более живучее. У науду есть система преломления света, то есть они могут становиться почти невидимыми — будет заметен лишь размытый силуэт, и это только при движении. Этот камуфляж можно деактивировать водой. Также у каждого из науду есть маска — высокотехнологичный шлем, позволяющий видеть в нескольких световых спектрах, поэтому прятаться от них почти нет смысла. На левой руке у хищников мини-компьютер в наруче. Потерпев поражение в бою, они использует его, чтобы совершить суицид.

— Это плохо? — спрашивает Бонд, держа за талию Соню.

— У хищников очень своеобразный способ покончить с собой, — отвечает Алекс. — При помощи взрыва, который разнесёт всё где-то в радиусе ста метров.

— Надеюсь, вы понимаете, что такого допускать нельзя, — продолжает Кузнецов. — В течение последних четырёх месяцев поступают сообщения о жертвах, с которых содрали кожу, обезглавили или выдрали позвоночник. Поиски ничего не дали, и мы не были до конца уверены, что это то, о чём мы думаем. Сутки назад в тюрьме «Пик Волкова» произошло убийство нескольких охранников, и убийцы попали на камеры. Судя по силуэтам на видеозаписи и ранениям на теле жертв, мы смогли определить, что это науду из фильма «Чужой против Хищника». У них отсутствуют наплечные пушки, так что вам повезло. Но их трое и они братья. Данные экземпляры менее виртуозны в охоте и медлительней, но массивней и лучше защищены бронёй. Пройдёмся по каждому отдельно.

На экране телевизора появляется изображение хищника — высокое и мощное существо, телосложением повторяющее человека. Доспехи состоят из поножей, наручей, наплечников, пластин, закрывающих грудь и пах. Открытыми остаются лишь живот, часть ног и рук, которые затянуты в крупноячейковую сеть. Грубая кожа серого, почти чёрного, цвета, с большими участками тёмно-желтого. Науду обут во что-то, похожее на сандалии, прикрывающие когтистые пальцы металлическими накладками с лезвиями. Морду разглядеть нельзя из-за маски с большой лобной частью и вытянутой передней. По бокам головы торчат похожие на дреды длинные чёрные волоски толщиной раза в полтора больше пальца.

— Это Келтик, или Кельт, назван так из-за дизайна маски, — подаёт голос Листьев.

Отряд обращает внимание на шлем хищника: вытянутая часть, закрывающая морду, изобилует деталями, в которых преобладают плавные линии и округлые формы.

— Келтик — старший из братьев, — произносит Кузнецов. — В бою действует грубо и жёстко. Крайне вспыльчив и агрессивен. Он самый сильный и крупный из них, но при этом медлительный. Вся детальная информация по их вооружению и особенностям забита в ваши КПК... У нас нет времени, поэтому будем сворачиваться. — Кузнецов кивает Алексу и вновь обращается к гостям. — Младший из братьев. Скар, или Шрам, прозвище получил из-за метки, которую сам же себе и поставил после победы над ксеноморфом. У него самая тяжёлая броня. В бою аккуратней и ловче, чем остальные, а также уравновешенней. Куда более трезво оценивает ситуацию. Последний — Рубака, или Чоппер, от английского слова chop — «рубить». Получил прозвище из-за дополнительных лезвий на каждой руке…

— К чему это? — вставляет Виктор. — Они выглядят одинаково.

— Согласен, отличия минимальные, — соглашается Бонд.

— Но они есть! — Алекс вскакивает со своего места. — У Чоппера броня с коричневатым оттенком и огромные лезвия на руках. У Скара маска в духе классического хищника и самые полные доспехи из всех троих: закрыты оба бедра и живот. А Келтик…

— Нам их убивать, а не знакомится с ними, — прерывает Саблезубый.

— Вы должны знать их особенности и уметь различать, иначе они убьют вас, — жёстко заявляет Кузнецов. — Уверен, клыкастая и металлическая черепушки наших братцев-мутантов станут украшением их коллекций. А теперь к следующему вопросу: вам придётся выбрать командира отряда.

— Что? — Соня удивлённо смотрит на Владислава. — Но разве руководить операцией не будет один из спецназовцев?

— Нет. На это задание идут только гости, — отвечает Кузнецов.

— И кто из нас? — Питер ёрзает в кресле.

— Все.

— Кто-то же должен остаться прозапас, — замечает Бонд.

— Последняя вспышка была недавно, вряд ли стоит ждать следующую в ближайшее время, — отвечает Владислав. — Обычными бойцами рисковать смысла нет. Вам шестерым вполне по силам справиться с тремя неопытными науду.

— Но мы не в полном составе! — встревает Соня. — Если хищники так опасны, может, стоит взять с собой…

— Она останется под замком! Она так хочет. Мы же не будем заставлять её? К тому же ты знаешь, к чему это может привести. А теперь выберете себе командира, вооружитесь и быстро на посадочную площадку. Кстати, чтобы задержать науду, в тюрьме оставили с полдюжины заключенных. Они, скорее всего, уже побывали в арсенале и вооружены. И ещё: броня хищников не из земного металла, обычные пули её не возьмут. Берите тяжёлое вооружение, хотя гарантий и оно не даст.

7 июля, 12:21

Где-то над Пермским краем.

Кузнецов бросает взгляд на часы: отлично, они почти на месте. Он находится в десантном отсеке одного из двух «скатов»; с ним Бонд, Соня, Виктор и медик. Во втором летательном аппарате Кузнецова заменяет опытный спецназовец. Владислав очень надеется, что помощь «опричникам» не понадобится, но как знать.

— Я всё же не пойму: почему этого клоуна выбрали командиром? — неожиданно спрашивает Виктор.

— На заданиях Сват всегда максимально собран и сосредоточен, — отвечает Бонд. — Кроме того, он побывал на войне, обладает большим опытом ведения боя в команде. На наших заданиях Сват держится в стороне, исполняя роль снайпера, соответственно, менее всего подвержен опасности и обозревает поле боя. Из нас всех он лучшая кандидатура.

— Но это не единогласное решение, — замечает Виктор.

— Ну извини, что за тебя проголосовал только ты сам, — ехидно улыбнувшись, отвечает Соня.

— А моё мнение ничего не значит? — едва заметно ухмыляясь, спрашивает Виктор.

— Оно несущественно, так же как и мы для тебя, — холодно парирует Бонд.

— Заканчивайте и готовьтесь к высадке, — приказывает Кузнецов.

«Скаты» зависают над тюрьмой, и бойцы скользят по тросам внутрь прогулочного дворика для заключённых, окружённого стенами и четырьмя вышками. Через несколько минут летательные аппараты уносятся прочь, оставив отряд в одиночестве в тюрьме, к которой ведёт единственная дорога, змеёй скользящая между холмов неподалеку от леса.

— Ну что, хлопцы, без лишнего трёпа, — говорит Сват, косясь на мрачное небо. — Ткач и я заселимся в дальние вышки от входа; Вальтер, Тёска, — ваши те, что ближе. Краса и Кощей внутрь, выудите погань на нас.

Паркер, забросив на плечо снайперскую винтовку, выпускает паутину и проносится от вышки к вышке, закрепляя на каждой трос для быстрого спуска. Святкин лишний раз проверяет противотанковое ружьё и направляется в дальний конец двора.

— Пошли, — говорит Виктору Бонд, поудобней перехватывая шестизарядный гранатомёт.

Крид, помедлив секунду, следует за англичанином и по пути бросает взгляд на Росомаху с Соней: они, надвинув на глаза визоры, уже настроенные на тепло, направляются ко входу в тюрьму. Далёкая вспышка молнии подсвечивает сгущающиеся облака; Логан ногой открывает дверь, выставляя перед собой небольшой автомат. Маленькое оружие — необходимая жертва: мускулатура не до конца ещё адаптировалась к весу скелета, покрытого адамантием. А в бою надо быть порой очень быстрым. Соня с АК-23, оснащённым подствольным гранатомётом, следует за Росомахой внутрь. Дверь поскрипывает от налетевшего ветра. Скриии. Резкий порыв с грохотом захлопывает её.

7 июля, 12:28

Столовая погружена в полутьму. Несколько столов и стульев опрокинуты, а между ними виднеется несколько засохших кровавых разводов, тянущихся к выходу из помещения. Чёрная и засохшая, кровь напоминает скорее шоколад или какой-нибудь соус.

— Чисто, — сообщает Соня, закончив осмотр кухни.

Бойцы быстро продвигаются вперёд, проходят мимо разрубленного надвое стола, покорёженного стула. Под ботинками хрустит стекло от разбитой лампы.

Через минуту Росомаха отворяет дверь, ведущую в блок для содержания заключённых. Камеры расположены в два этажа справа и слева, а между ними достаточно широкий и длинный проход. Здесь кровавые разводы расходятся в стороны, тянутся по лестницам вверх, на узкие помосты для доступа к камерам на втором ярусе. Но в первую очередь привлекает внимание не это: под потолком за ноги подвешены трупы. Некоторые обезглавлены, но со всех без исключения содрана кожа. Обнажённые влажные мускулы поблескивают при свете оставленных включёнными ламп. В темнеющие под жертвами лужи изредка срываются редкие багровые капли. Кап… Тишина… Кап, кап… Логан первым поднимается по лестнице. Кап... Пара бойцов осторожно продвигается по второму ярусу: Соня прикрывает, а Росомаха заглядывает в каждую камеру, мимо которой они проходят.

АК-23 в руках Сони, чёрным глазом дула скользит по открытым камерам в противоположной стене помещения. Капля крови срывается с обезглавленного мертвеца с длинной узкой раной на спине: у него вырвали позвоночник. Кап. Едва слышный шорох слева. Соня бросает взгляд вниз: в дверном проёме, ведущем из блока, мелькает силуэт.

— Движение, — тут же сообщает она.

— Видел, — отвечает Логан, втягивая ноздрями воздух. — Это не они. Пахнет человеком.

Росомаха и Соня быстро спускаются вниз и встают по обе стороны от выхода из помещения. Оттуда доносятся приглушённый крик, выстрел из дробовика и тут же очередь из автомата. Ещё выстрел и резко обрывающийся истошный вопль. «Опричники» дружно устремляются вглубь здания на звуки пальбы. Поворот, ещё один. Они пробегают мимо распахнутой двери, ведущей в оружейную комнату, когда раздаётся очередной крик и в метрах пяти в коридор выбегает пара вооружённых заключённых.

— Назад! — закрывая собой напарницу, вскрикивает Логан.

Один из уголовников, заметив нежданных гостей, поднимает автомат. Первая пуля прошивает живот Росомахи, вторая, пробив кожу, отскакивает от покрытой адамантием грудной клетки. Третья уже вылетает из оружия Логана, и противник, подкошенный короткой очередью, роняет оружие. Росомаха направляет на второго уголовника ствол, но слегка опаздывает: зэка подбрасывает вверх и тот зависает под потолком. Только что испустившее дух тело слегка подёргивается. Тонкие струйки крови стекают по шее вниз.

— Сват, — сообщает Соня командиру. — Мы нашли одного.

Видимый сквозь визоры хищник выдёргивает клинки из жертвы. Заключенный падает на пол, хрустнув пробитой насквозь головой. «Опричники» открывают огонь — несколько коротких очередей и быстрое отступление. Поворот. Росомаха бежит, слыша за спиной дыхание Сони и тяжёлую поступь науду. А вот и помещение с камерами. Осталось немно…

Что-то стягивает горло Логана и тут же тянет вверх, к потолку. Перед глазами мелькает другой хищник, спрыгнувший откуда-то сбоку. Науду приземляется прямо перед выходом из коридора, и Соня инстинктивно останавливается, с силой надавливая на спусковой крючок. Обернутся. Первый инопланетянин прямо перед ней! Соня едва успевает отпрыгнуть в ответвление от основного коридора. Перед лицом мелькает пара длинных клинков, а затем — темнота…

В сторону отлетает испорченный визор, и Соня откатывается назад. Подняться на ноги. Где эта тварь? Прозрачный силуэт, слегка искажающий объекты за собой, следует за Соней, отрезая ей путь к Логану и блоку с камерами.

Росомаха хрипит и, выпучив глаза, пытается ухватить ртом хоть немного кислорода. Бессмысленно. Пальцы шарят по шее и натыкаются на невидимую удавку, впившуюся в кожу настолько сильно, что она рассекла кожу. В глазах темнеет. Смерть от недостатка кислорода, может, Логану и не грозит, но сознание вполне можно потерять. Адамантиевые когти выскальзывают на свет и резким ударом рассекают удавку, а вместе с ней цепляют и горло. Пролетев метров семь, Росомаха с грохотом приземляется, и на него тут же обращает внимание науду, уже шагнувший вслед за товарищем в коридор. Логан незамедлительно получает удар ногой в грудь. Перед глазами всё плывёт. Подняться, нужно встать... Пальцы нащупывают рукоять автомата. Свист парных клинков. Хищник шагает к «опричнику», занося для удара правую лапу.

7 июля, 12:39

Сват, устроившись на вышке, посматривает поверх противотанкового ружья на вход в тюрьму. Стрельнув глазами на часы, мужчина говорит в гарнитуру:

— Краса, Кощей. Приём.

Тишина. Командир вновь вызывает подчиненных, но в ответ ни слова. Секунда, ещё одна. Из наушника доносится голос… голос Бонда:

— Сват, нам нужно идти внутрь.

— Окстись, они не лыком шиты, — отвечает командир.

Проходит минута. Другая. На мгновение сверкнувшая молния заливает светом прогулочный двор. Гром неторопливо раскатывается по округе, и на лбу Свата выступает испарина.

— Я иду внутрь, — сообщает всем по связи Виктор и без промедления спускается с башни по тросу.

— Тёска, стоять! — тут же реагирует Сват. — Всё нужно делать гладко, как по линеечке.

— Я иду за братом.

— Сейчас ты ставишь отряд под удар…

Сват замолкает, как только Виктор снимает гарнитуру и оставляет её безвольно болтаться на шее. Крид ныряет в дверной проём и исчезает из виду.

— Тфу. — Сват сплёвывает и тут же хватается за наушник, в котором раздаётся голос Сони:

— Приём.

— Приём. Что у вас, Краса?

— Меня отрезали от выхода. Отступаю вглубь тюрьмы. Логан в блоке для содержания заключённых, не знаю, что с ним. Меня преследовал один из науду, визуальный контакт потерян.

— Погоди маленько, помощь в пути,— быстро сообщает Сват, а затем обращается к Джеймсу. — Вальтер, давай за Тёской внутрь. Мы с Ткачом остаёмся здесь и ждём вас.

Второй раз Бонда просить не надо: он максимально быстро спускается по тросу и влетает внутрь тюрьмы. Перед глазами Джеймса мелькает небольшой погром в столовой, а где-то впереди уже грохочет пушка Крида — AA-12 — автоматический дробовик, стреляющий, как автомат. Жмёшь на спусковой крючок и разряжаешь барабанный магазин на тридцать два патрона меньше чем за семь секунд.

Бонд врывается в блок с камерами: Логан лежит в луже крови, а Виктор вовсю поливает дробью хищника, заскочившего на второй ярус. Джеймс, прикинув расстояние от товарищей до противника, вскидывает оружие и стреляет. Ещё раз. Гранаты взрываются, осыпая бойцов каменной крошкой и наполняя воздух пылью, за которой уже не видно теплового излучения науду.

— Как ты? — Бонд подбегает к Росомахе — Осколками не зацепило?

— Ммм. — Логан приподнимается с пола и хватается за автомат, но, поняв, что оружие покорежено, отбрасывает его. — Я очень зол.

— Замечательно, — натянуто улыбается Бонд.

Бах. Бах. Бах. Виктор яростно палит куда-то вверх.

— Оно ещё живо, — бросает он остальным.

— Я за Соней, а вы выманите эту тварь наружу, — сообщает Бонд, выбегая из блока и оставляя Логана и Виктора в почти полной тишине.

Кап.

— Куда он делся? — Росомаха раздражённо озирается.

— Не знаю, но он здесь. Наблюдает за нами, — отзывается Виктор и тут же спрашивает. — Ты без ствола? Держи.

Крид достаёт из кобуры на бедре внушительный револьвер, поблескивающий хромом.

— Обойдусь, — отзывается Логан. — Я лучше когтями, надёжней. Сверху!!! На одиннадцать часов!

Виктор резко поворачивается в указанном направлении и тут же отлетает на несколько метров назад. Он с грохотом врезается в стену и зависает в сантиметрах двадцати над полом, словно жук, которого прикололи булавкой. Резкая боль словно разрывает тело на части, дробовик, повиснув на ремне, бьётся о правую ногу. В его груди дыра диаметром в два пальца, и в ней начинает что-то мерцает. Раздаётся едва слышное потрескивание, и из раны будто вырастает длинное двустороннее телескопическое копьё, одним концом пригвоздившее Крида к стене: потеряв контакт с науду, оружие стало видимым.

Виктор, тяжело дыша, поднимает глаза на Логана, уже выпустившего когти. Едва различимый хищник со второго яруса взирает на братьев. Правая лапа тянется к небольшому запястному компьютеру и нажатием пары кнопок отключает маскировку, открывая для созерцания истинный лик монстра.

Огромная гора мускул и брони спрыгивает вниз и оказывается перед Росомахой. Из наруча на правой лапе выскальзывают парные клинки в полметра длиной: узкие, изогнутые, зазубренные. Логан бросает взгляд на маску и понимает, что перед ним Келтик. Рывок вперёд. Росомаха со всей дури врезается плечом в науду и отталкивает его в дверной проём одной из камер. Адамантиевые когти втыкаются в стену над входом, и ноги со всей силы бьют противника в грудь. Хищник оказывается у дальней стены довольно тесной камеры. Росомаха заходит следом и захлопывает за собой дверь-решётку. Лезвия Келтика быстро втягиваются обратно в наруч, и из ножен на ноге извлекается кинжал: зазубренный и состоящий из двух параллельных клинков.

— Умно, — замечает Росомаха и бросается на монстра.

Адамантиевые когти со скрежетом врезаются в нагрудник Келтика… и застревают, едва ли пробив броню насквозь. Хищник спокойно берёт ошарашенного противника за горло и рывком поднимает над полом. Росомаха врезается спиной в потолок и тут же впечатывается в стену. Перед глазами появляются пульсирующие разноцветные пятна, а в мозгу мелькают мысли. «Что там? Разрыв внутренних органов? Внутреннее кровотечение? Во всяком случае, это охренеть как больно». Кинжал поднимается на уровень груди Логана, и тут же следует молниеносный укол. Остриё пробивает кожу и отскакивает от покрытых адамантием костей.

«Да, да. Теперь твоя очередь удивляться».

Росомаха, упёршись в стену, отталкивает от себя Келтика и, невысоко подпрыгнув — потолки очень уж низкие, — со всей силы бьёт хищника в голову. Когти скользят по маске, оставляя три глубокие вертикальные царапины с левой стороны. Тут же обе руки Логана метят в незащищённый доспехами живот. Одну вовремя перехватывают пальцы монстра, но вторая достигает цели. Из-под глубоко вошедших в плоть клинков струится кровь — ядовито-зелёная, слегка светящаяся, словно фосфор.

— Твою мать. — Логан чувствует острую боль чуть пониже груди, там, куда вошёл кинжал хищника.

Келтик плечом впечатывает Росомаху в двухъярусную кровать, которая сминается, словно картонка, под столь рьяным и молниеносным натиском. Логан падает на колени, и когтистая лапа неспешно хватает его за волосы. В глазах отражается двузубый кинжал, целящийся в шею. «А это уже опасно». Клинок врага скользит вперёд и оказывается зажат между адамантиевыми лезвиями. Росомаха резко отводит руку в сторону, и кинжал вместе с парой пальцев отлетает в угол камеры. Рык Келтика разрывает барабанные перепонки Виктора, который пытается вытащить копьё из стены, а заодно и из себя.

«Не получится: глубоко засело. А попробую-ка я по-другому...»

Крид хватается за копьё и подтягивает по нему своё продырявленное тело. Ещё чуть-чуть. Виктор соскальзывает с копья и некоторое время не встает, ожидая, когда рана более-менее затянется. Очухавшись, он поднимается на ноги и направляется к камере, где Логан сражается с Келтиком. Когтистые пальцы быстро проверяют оружие: почти пусто. Отсоединённый барабан падает под ноги и заменяется на новый. Оказавшись перед камерой, Виктор думает: «Ну не идиот ли? Нет, чтобы запереть тварь и гранату бросить. А может, так стоит сделать мне? Джимми всё равно оклемается».

Росомаха с треском и скрежетом вышибает спиной дверь-решётку и сбивает с ног Виктора. Из камеры появляется Келтик. Его доспехи и тело в нескольких местах украшают следы от когтей, а из обрубков пальцев сочится зелёная кровь. Выдвинув клинки из наруча, хищник шагает к братьям.

Логан привстаёт; тонкая алая струйка ручейком вытекает из его рта. Келтик одним ударом отшвыривает мутанта и выбрасывает вперёд левую руку. Из наруча вырывается сложенная клубком сеть, которая тут же разворачивается и накрывает Росомаху. Гарпуны на её краях вонзаются в пол, и Логан оказывается зафиксирован в лежачем положении лицом вниз. Раздаётся выстрел; Виктор, придя в себя, берётся за свою пушку — но дробь беспомощно отскакивает от доспехов.

Под грохот пальбы Росомаха пытается пошевелиться, и сеть тут же приходит в движение: её начинает быстро закручивать в заднюю часть гарпунов. Нити, состоящие из металла, стягиваются на теле Логана, без особого труда рассекая одежду, кожу, мускулы… Боль от множества ран пронзает всё тело, а инопланетное устройство продолжает свою работу. Хитроумная, смертельная ловушка.

Виктор, сделав ещё пару выстрелов, быстро цепляясь когтями за стену, взбирается на второй ярус. Хищник достигает той же цели, но преодолевает расстояние одним прыжком. Келтик и Виктор стоят друг напротив друга. Между ними метров пять, а внизу Росомаха безуспешно пытается освободиться от сети, которая уже рассекла его плоть до адамантиевых костей. Крид покрепче сжимает дробовик и направляет на врага. Монстр мгновенно срывается с места, пытаясь прикрыть от дроби уязвимые места. Но выстрелов нет. Изогнутые лезвия вспарывают воздух, где только что стоял Виктор.

— Нет. — Крид выдирает когти из стены и приземляется на площадку по другую сторону помещения. — Играть будем по другим правилам.

И Виктор, ухмыляясь, достаёт гранату.

7 июля 12:54

Тюрьма «Пик Волкова». Прогулочный двор.

Питер посматривает на небо, которое совсем заволокло тучами. Они сбились в стаю, которая постепенно оборачивается цельной тёмной массой.

— Ткач, — донёсся из наушника голос Свата. — Всё, идём внутрь.

— А как же план?

— Думается, полетел в тартарары наш план. Тёска и Кощей заняты Келтиком, Вальтер ищет Красу, а она не отвечает. Давай, спускаемся.

Паркер забрасывает на плечо снайперскую винтовку и, прилипая ладонями и босыми ступнями к стене, быстро ползёт вниз. Резко возникает чувство тревоги, — сработало паучье чутьё! УГРОЗА.

— Сват, быстро вниз! — выкрикивает Питер, мгновенно отскакивает в сторону и тут же притягивает себя паутиной обратно к вышке, но парой метров ниже.

А командир опричников в этот момент максимально быстро пытается спуститься, но нечто со свистом мелькает в воздухе и рассекает трос. Питер знает, что не успеет подхватить товарища, — слишком велико расстояние между башнями. Сват, взмахнув руками в воздухе, хлопается спиной о землю. Паркер тут же порывается к товарищу, но паучье чутьё вновь даёт о себе знать. Свист вращающихся клинков. Питер кидается на другую сторону вышки, прячась от невидимого врага. Теперь ясно, откуда шла атака, и с этой стороны башни Паркера не достать. Пока. Сват не двигается, но дышит. Высота была не большая, всё должно быть нормально. Лучше бы так и было. В любом случае, до него сейчас не добраться, — полезешь, а этого тварь и ждёт. Паркер, не теряя времени, решает занять удобную позицию для ведения огня — верхушку башни. Главное понять, где находится хищник, тогда будет проще.

Быстро цепляясь за стену, Пит ползёт вверх. Кап. По экрану тепловизора растекается вода. Твою мать! Не вовремя. Громыхнуло, и дождь, словно спускают с поводка. Паркер, сняв тепловизор, продолжает взбираться. Вот и верхушка башни, из-за края которой выглядывает науду, отключивший маскировку. Отпрыгнуть в сторону, уйдя от атаки широкого изогнутого клинка. Выпустить паутину и облететь вокруг… хищник бросает сюрикен. Рассекая изогнутыми, тонкими, но длинными лезвиями стену дождя, небольшой диск перерубает паутину. Питера по инерции бросает в сторону тюрьмы. Земля немилосердно встречает его, и он кубарем катится по ней. Замирает. Кажется, что он потерял сознание. Всплеск. Питер, превозмогая боль во всём теле, привстаёт: хищник, уже спрыгнув вниз, несётся к нему. Нет времени жаловаться, да и некому.

Паркер вскакивает на одно колено и сдёргивает с плеча винтовку. На прицеливание нет времени. Первая пуля отскакивает от нагрудника, а второй уже не суждено вырваться из ствола, — широкое лезвие сталкивается с вовремя подставленной винтовкой. Паркер отступая, отражает сыплющиеся как из рога изобилия удары. Питер отмечает про себя, что у хищника коричневатая броня, нет набедренных щитков, а из-за спины виднеется пара человеческих черепов, закреплённых на шестах, — это Чоппер, и он попался! Паркер изо всех сил обрушивает приклад на голову науду. Щепки летят во все стороны, пронзая капли дождя, которые вспыхнувшая молния превращает в осколки хрусталя. Питер, отшвырнув изрубленное оружие, с разбегу запрыгивает на крышу тюрьмы; хищник, впрочем, не отстаёт. Едва слышный выстрел паутиной, и Паркер несётся между постройками. Сейчас главное — увести Чоппера от Свата. Мокрая от пота и дождя ладонь нащупывает пистолет-пулемет, висящий за спиной. Питер, набрав достаточную скорость, словно маятник раскачивается на паутине и пролетает над крышей, по которой его преследует хищник. Пальцы крепко сжимают оружие. Огонь. Сверху на Чоппера теперь обрушивается и свинцовый дождь. Пули плющатся о доспехи, оцарапывают незащищённые места на руках и ногах. Пит, понимая, что уже падает вниз, вновь стреляет паутиной. Ещё один трюк а-ля маятник, но в этот раз Паркер просто взмывает вверх. Чоппер мгновенно реагирует и прыгает на перехват. «Нежданчик», — проносится в голове Питера.

Они сталкиваются в полёте. Широкий клинок прорубает завесу дождя, метя в грудь Паркера, но тот отводит ногой удар в сторону, а вторую вжимает коленом в живот хищника. Паутина вырывается из наруча и, обволакиваемая каплями воды, несётся к верхушке здания. Резкий рывок на себя, и сцепившиеся противники на огромной скорости несутся под острым углом в сторону крыши. Питер отталкивается от Чоппера и, отпустив паутину, приземляется, а хищник, расплёскивая воду, скользит по крыше. Паркер вновь хватается за оружие, и пули прорезают пространство рядом с науду. Одна таки тыкается в правую лапу, но хищник не особо обращает на это внимание. Когтистая лапа хватается за сюрикен и бросает его в Питера. Паркер ловко уворачивается и вновь пускается в бегство, а Чоппер продолжает преследование. Неутомимо, яростно и лишь с одной целью — добыть ценный трофей.

7 июля, 12:58

Бонд, выйдя из здания, оказывается на небольшом внутреннем дворике в центре тюрьмы. Цепкий взгляд внимательно ощупывает крыши: никакого теплового излучения или движения, лишь дождь льёт и льёт. Неожиданно откуда-то сверху доносится звук автоматической стрельбы, а где-то за спиной приглушённо взрывается граната.

— Соня, — говорит в гарнитуру Бонд. — Соня, приём… Отзовись.

Джеймс осторожно пересекает площадь. Мрачное небо подсвечивает полыхнувшая молния, и раскат грома едва не заглушает голос в наушнике:

— Джеймс, — очень тихо говорит Соня. — Я в здании управления тюрьмой.

— Ты в порядке? — спрашивает он, быстро заходя в нужную дверь.

— Да, но я без тепловизора. Спряталась в архиве. Не знаю, где хищник, он может услышать меня.

— Я скоро буду.

Сверившись с картой в КПК, Бонд срывается на бег. Архив на первом этаже, поворот налево. Теперь прямо. Направо. В середине нового коридора возвышается могучая фигура, окрашенная визором в красновато-жёлтые цвета. Хищник! Приклад гранатомёта упирается в плечо, и палец вдавливает спусковой крючок. Граната проносится мимо отступившего в сторону науду, и оглушительный взрыв разносит стену в конце коридора. Хищник, прежде чем прозвучит второй выстрел, метает сюрикен. Диск, высекая искры, разрубает надвое подставленный Бондом гранатомёт. Джеймс отшатывается, и сюрикен, вскрыв визор, возвращается в руку хозяина. Бонд снимает испорченное устройство и тут же теряет из виду противника. Пальцы нащупывают дымовую гранату. Струи дыма быстро наполняют коридор — так этой твари будет сложнее увидеть «опричника». Время кое-чего погорячее. Бонд скрывается за углом, оставив после себя лимонку. За спиной оглушительно рвануло.

Так, до архива можно добраться и другим путём. Что за? Бонд, наконец, обращает внимание на запястье левой руки: сюрикен этой твари зацепил руку и рассёк вены. Джеймс на ходу обрабатывает рану. Голова кружится, но надо идти. Ладонь утирает со лба пот, а в ушах гудит. Взять на заметку: устраивать взрывы в закрытом помещении дерьмовая идея.

Какой-то треск. Бонд оборачивается. Никого. Всё равно без визора хищника не увидишь. Но если монстр будет быстро двигаться… Джеймс, наконец, понимает, что потрескивало из наушника, — кто-то пытается связаться. Он весь обращается в слух, сосредотачивается.

— Джеймс… — едва слышится голос Сони.

— Я плохо слышу — гранатой оглушило.

— Где ты? У меня есть идея.

7 июля, 13:03

Виктор взмокшей спиной прижимается к стене в одной из камер на втором ярусе. Искромсанный бронежилет, скинутый минут пять назад, валяется где-то внизу, там же дробовик, к которому закончились патроны. Сейчас Келтик потерял Крида из виду, и это хорошо, — передышка бесценна. Хищник оказалась на редкость выносливым и достаточно быстрым. Нет, конечно, за Виктором ему не угнаться, но ранить Келтика, учитывая броню, тоже оказалось не просто. Пара гранат не сильно помогли: первая лишь слегка зацепила науду, вторая и вовсе ушла в молоко, залетев в одну из камер. Взрывы разнесли одну лестницу, ведущую на второй ярус и, собственно, частично помост, плюс пару стен. Вторая обвалила две камеры. Теперь там, внизу пол усыпан каменным крошевом, огрызками металла, и несколькими сбитыми со своего места под потолком трупами.

Крид выглядывает из камеры. Сука! Келтик смотрит в его сторону. Хищник прыгает вверх, а Виктор, не теряя времени, выскакивает наружу и приземляется рядом с Росомахой, всё ещё пригвождённым к полу сетью. Крови, стоит отметить, натекло изрядно, будто не из одного человека, а из всех пяти, — быстрая регенерация порой бывает забавной штукой. Тем не менее, Логан уже рассёк клинками нитей шесть — из положения «лёжа на брюхе», и это достижение. Виктор пытался помочь брату, но костяные когти не взяли сеть из странного металла. Было бы хоть пара минут, тогда могло что-то выйти, но Келтик не очень терпелив. У Крида тоже кончается терпение, — несколько минут назад он связался с Паркером и… попросил о помощи. Это было... Плевать! Только Питера пока не слышно и не видно.

Науду спрыгивает вниз, и Виктор выдёргивает револьвер из кобуры. Пуля калибра «магнум» в снопе пламени вырывается из дула и вырывает кусок из потрескавшегося наплечника. Ещё пара выстрелов. Всё, отстрелялся. Револьвер возвращается на место, а хищник уже несётся всей своей огромной тушей на Виктора. Тушей? Хм. Мутант подхватывает за ноги одного из мертвецов и, протащив по полу, с разворота отоваривает им Келтика. Хищник отшатывается и, запнувшись чуть не падает. Ещё разочек. Второй удар сталкивает маску науду и оголённый череп. Мерзкий звук, — словно раскололся большой под завязку наполненный желе. «Толку от такого оружия конечно мало, — думает Виктор, — ну, хотя бы весело».

Сверху доносится взрыв, и в потолке образуется дыра, сквозь которую внутрь влетает Паркер.

— Ты не сильно пунктуален, — замечает Крид.

— А? — отзывается парень.

Виктор отмахивается и указывает на Келтика, стряхивающего с себя ошмётки крыши.

— У меня кстати и свой монстр есть, — замечает Питер.

В этот момент Логан, достаточно освободив руки, рассекает полукругом сдерживающие его путы и поднимается на ноги. У Паркера округляются глаза: Росомаха выглядит как демон из Ада. Окровавленный с ног до головы и весь в обрывках одежды разрезанной сетью. Ткань в некоторых местах прилипла к коже, но кое-где опадает осенней листвой. Но самое безумное во внешнем виде Логана — это лицо. Гримаса едва сдерживаемой ярости, зубы стиснуты и, кажется, местами потрескавшиеся, глаза с вязью полопавшихся кровеносных сосудов. Росомаха тяжело дышит и пинками сбрасывает порубленные сзади ботинки. Тут же внимание всех переключается на появившегося из пролома в потолке Чоппера.

— Это твой, полагаю, — отмечает Крид глянув на Питера.

Паркер просто сдёргивает с себя потасканный бронежилет и достаёт небольшой пистолет. Спандекс на нём в нескольких местах распорот, оголяя не глубокие, но кровоточащие раны. Наруч для метания паутины на правой руке отсутствует. Несколько ссадин на голове. Виктор быстро перезаряжает револьвер, ему тоже досталось: камуфляж украшает несколько дыр обрамлённых кровавыми разводами. Левый рукав отсутствует, — за прошедшие минут десять затянувшейся схватки, был момент, когда мутант лишился руки. Но Логан всё равно обскакал Питера и Виктора вместе взятых, — его спина покрыта узором из ромбов. Во многих местах кожа отвалилась, и виднеются мускулы с поблескивающим в ранах адамантиевым скелетом. Всё это, конечно, быстро затягивается, но даже смотреть на это больно.

Хищники, неотрывно следя за противниками, встают плечом к плечу. Оба инопланетянина выглядят так, словно их пропустили через измельчитель бумаги: броня покрыта следами от пуль, царапинами, сколами, а на коже виднеются раны, из которых сочится зелёная кровь.

«Драка подранцев», — мелькает в голове Виктора.

Как только хищники делают первый шаг, Питер на паутине воспаряет вверх. Небольшой пистолет, зажатый в левой руке, одну за другой выплёвывает пули. Оказавшись над противниками парень, резко расставив ноги, отоваривает пинками науду и проносится за их спины. Разворот и пальба продолжатся. Первое слово произносит и револьвер в руках Виктора. Хищники, уяснив, что зажаты с двух сторон, встают спина к спине. Чоппер, метнув сюрикен, рассекает паутину, и стена немилосердно встречает хребет Паркера. В тот же момент Логан, растерявший остатки одежды, оказывается возле инопланетян, но его ударом копья отшвыривает Келтик. Росомаха, перекатившись по полу, приземляется на одно колено, и ему тут же приходится встретить напор пары клинков Чоппера.

Крид, опустошив револьвер, преодолевает расстояние до Келтика, словно дикий кот, на четвереньках. Прыжок. Рука отводит в сторону наконечник копья, и пальцы хватаются за шею монстра, защищённую какой-то накладкой. Сила прыжка бросает Виктора за спину хищника. Ноги отталкиваются от стены и Крид, не ослабляя хватки, перекувыркивается через науду. Вес и сила рывка позволяют ему перебросить через голову хищника. С жутким грохотом Келтик обрушивается на пол огромной массой тела, брони и снаряжения. Когти Крида тут же взрыхляет незащищённый живот, пятёркой борозд, попутно разрывая нательную сетку.

— Будет больно, — шепчет Виктор, взбираясь на противника и снова нанося удар.

Но веселье быстро заканчивается. Хищник хватает противника и притягивает к себе. Маска, скрывающая за собой морду, со всего маху врезается в лицо Виктора, растирая в кашу нос. Тут же идёт следом сворачивающий челюсть удар кулаком. Крид валится на пол рядом с поднимающимся на ноги Келтиком.

Питер, скрючившись, садится, прислоняется к стене. В полуоткрытых глазах отражается Логан схватившийся с Чоппером. Росомаха, высекая искры, блокирует клинки Чоппера. «Нужно бить, где нет брони», — стучит в голове Логана единственная мысль. Поэтому он не спешит, играет от обороны, ждёт нужного момента, и он обязательно настанет.

7 июля 13:09

Силуэт, едва заметный при движении, входит в кабинет начальника тюрьмы. Именно сюда Скара привела дорожка из уже почти остывших капелек крови. Небольшое помещение слегка выдаётся над крышей здания и даёт хороший обзор посредствам трёх окон в стенах. Хищник, не выходя из режима невидимости, осматривается: след ведёт в центр комнаты и там обрывается. Скар шагает вперёд и вступает в небольшую лужу воды. Маскировка тут же даёт сбой, и голубые молнии начинают волнами расходится по нижней части ног, то тут, то там делая науду видимым. Резкий звук слева, хищник поворачивается в ту сторону, моментально выпуская пару клинков из наруча. Мощная струя воды бьёт гейзером из пожарного шланга, просунутого через щель в слегка приоткрытом окне. Поток жидкости отталкивает Скара вправо в сторону другого окна. Человека сбило бы с ног, но хищник удерживается в вертикальном положении. Полупрозрачный силуэт разъедают голубоватые молнии, проявляя в воздухе то кусок брони, то часть тела. Но это не всё.

Соня, взмокшая от дождя, сидит на крыше, напротив кабинета начальника тюрьмы. Она старательно прицеливается в ставшего видимым Скара. Хищник не мог заранее её заметить, так как тепловизор не видит сквозь стекло.

— Он на мушке! — кричит в микрофон Соня.

Бонд бросает пожарный шланг и отбегает подальше. Соня вдавливает спусковой крючок подствольного гранатомета, и снаряд несётся прямиком в закрытое окно. Хищника швыряет взрывом сквозь кабинет, и тяжёлая туша, прошибив стену, приземляется на крышу. Бонд, не теряя времени, бросает Скару гранату.

Соня приближается к Джеймсу, уже доставшему пистолет. Они плечом к плечу шагают к пролому в крыше, а дождь старательно выбивает хаотичную мелодию, приглушая все остальные звуки. За спиной, крякнув, складываются карточным домиком остатки кабинета начальника тюрьмы.

— Тихо и осторожно, — шепчет Соня.

Ствол АК-23 и пистолета обшаривают гору обломков внизу. Тишина.

— Придётся спускаться, — констатирует Бонд.

Соня собирается ответить, но не успевает, — из-за края пролома появляется Скар и метает сюрикен. «Опричники» отшатываются, и лезвия разрезают лишь пустое пространство. Хищник, взобравшись на крышу, уклоняется от возвратившегося к нему сюрикена, который тут же исчезает где-то в проломе за его спиной. «Почему он не поймал его?», — задаётся вопросом Бонд, но беглый осмотр противника даёт ответ.

Фосфоресцирующая зелёная кровь струится по беспомощно обвисшей правой лапе Скара. Доспехи самого бронированого из троицы хищников похожи на консервную банку, которую пытались с разных сторон неудачно вскрыть ножом. Науду поднимает голову и становится отчётливо видно, что правая часть маски откололась, а морда, скрывавшаяся под ней, похожа на винегрет зелёного цвета. Тряхнув оставшимися только на левой части головы дредами и разбрызгивая воду, хищник шагает к «опричникам».

Пули рвут в клочья плоть Скара, но тот, не обращая внимания, хватает за ствол АК и резко отводит лапу в сторону. Соня, выскользнув из ремня на автомате, отлетает в сторону и с грохотом обрушивается на залитую дождём крышу. Бонд же используя каждое мгновение, прицельно и аккуратно палит из «вальтера». Обожжённая, истыканная, осколками спина Скара, получает порцию свинца. Боль пронзает Хищинка, и он поворачивается к Бонду. Одна пуля пронзает колено. Ноги Скара подкашиваются, и, рыкнув, он падает на одно колено. Целая лапа подхватывает раненую и устраивает её на бедре. Бонд, расстреляв обойму, отточенными до совершенства движениями, перезаряжает пистолет. Хищник передёргивают затвор на наруче. Щелчок. Наручные лезвия должны выстрелить парой, но одно заклинивает, зато второе прошивает насквозь грудь Бонда, и он опрокидывается на спину. Кровь смешивается с натёкшей дождевой водой, окружая красноватой лужей изнывающее тело.

Соня, закусив губу, поднимается на ноги, — приземление было весьма неудачным. Локти просто раскалываются, и, кажется, она даже потеряла сознание на несколько секунд. На глаза попадается раненый Бонд, и всё внутри скручивается от боли. Это заставляет забыть обо всём. Подрагивающая рука касается рукояти пистолета, а глаза неотрывно следят за монстром находящимся к Соне спиной.

Скар тряхнув башкой, снимает маску. Дождь хлещет по огромному высокому лбу существа, и тонкая струйка зелёной крови выскальзывает из небольшой клыкастой пасти. Две оставшиеся целыми мандибулы подрагивают, капли воды срываются с них на разгорячённое тело. За спиной слышится какое-то движение. Хищник оборачивается и привстаёт насколько позволяет раненое колено. Когтистая лапа хватается за сюрикен.

«Честь», — проносится в голове Сони, и она тут же отбрасывает пистолет, а из ножен в её сапоге выскальзывает нож. Скар замирает. Проходит несколько мучительно долгих секунд, сопровождаемых лишь шумом дождя и тяжёлым дыханием троих участников этой схватки. Наконец Скар возвращает на место сюрикен и роняет маску, та с плеском падает в воду. Хищник вооружается кинжалом и издаёт угрожающий жуткий рык. Из пасти вылетает капли крови, напоминающие зелёное конфетти. Оставшийся целым глаз неотрывно следит за Соней.

Честь. «Эти твари имеют кодекс, он бы не стал убивать меня не честно», — думает Соня. Хорошо, что я вчиталась в файл, который нам выдали перед отлётом. Так, эта тварь ещё чуть-чуть и сдохнет. Его шатает, но он ещё достаточно силён, одна ошибка, и я труп. Нужен козырь в рукаве, и он есть.

Соня шагает вперёд и, метя в грудь монстра, бросает нож. Клинок кувыркается в воздухе, разносит в клочья капли дождя. Лапа Скара начинает движение для отражения атаки, а Соня выставляет перед собой руку, сжатую в кулак. Нож, объятый брызгами воды, приближается к монстру и сталкивается с инопланетным кинжалом. Дзинк. Вокруг кисти Сони начинает парить. Рукав моментально высыхает и сгорает, оголяя кожу. Скар отражает брошенный нож, отводя его в сторону, и этим теряет ценные мгновения, — его изуродованная морда открыта для атаки. Розовые кольца, сотканные из энергии, охватывают руку Сони ниже локтя и выше ладони. Синхронно, они проносятся вокруг кулака, обращая в прах перчатку и испаряя стену дождя на своём пути, а затем врезаются в морду чудовища.

Скар не издаёт крика, до Сони доносится лишь шипение обожжённой плоти. Хищник падает на колени, безвольно обвисшие лапы слегка подрагивают в луже, светящейся зелёным от крови монстра. Соня ухмыляется: как хорошо, что спецприём из игры перенёсся с ней и в реальность. Затем она подскакивает к Бонду, он тяжело дышит, на губах пузырится кровь. Соня быстро осматривает возлюбленного.

— Стрелять… смогу? — выдавливает из себя Джеймс и улыбается кривой улыбкой.

В глазах Сони читается страх. До пары доносится едва слышное за шквалом падающей воды пиканье. Подобрав «вальтер», Соня направляется к месту, откуда доносится звук, — к Скару, стоящему на коленях спиной к «опричникам». Ослепший хищник держит подрагивающую лапу перед мордой. Пик. Пик, пик. Соня обходит его. На морде, обращённой в зеленоватое месиво, остаётся целым только один из мандибул. Оплавившийся сочащийся кровью отросток усердно вдавливает кнопки на наручном компьютере. Скар выбивает на клавишах комбинацию, впаянную в память. Два выстрела в голову отправляют хищника к предкам, но уже поздно. На нескольких экранах компьютера появляются составленные из красных палочек символы. Устройство начинает пищать, а символы неумолимо меняться.

— Джеймс, — произносит Соня подбирая кинжал Скара — Нам всем нужно срочно сваливать!

Несколькими быстрыми движениями она отрезает у хищника лапу с компьютером и изо всех сил отшвыривает её подальше от тюрьмы. Пиканье удаляется, но это не спасет, если не поторопиться.

7 июля, 13:14

Сват, с трудом переставляя ноги, наконец, добирается до блока для содержания заключённых. Башка раскалывается, а тело плохо слушается, — головой, конечно, он хорошо приложился. Он быстро осматривает помещение. Мда, неплохо погуляли: дыра в потолке, следы от пуль взрывов гранат и когтей, повсюду осколки камня, гильзы и покорёженные куски решёток. Виктор лежит на спине и, морщась, зажимает вскрытую грудную клетку. Очухается. Чуть поодаль Логан, абсолютно голый, стоит на коленях, и с ног до головы покрыт запёкшейся кровью. Он тяжело дышит и явно дожидается, когда глубокие раны на животе и ногах затянутся. Напротив него Келтик, привалившийся спиной к одной из решёток. Хищник почти не шевелится, только могучая грудь вздымается и опадает. Посреди всего этого разгрома Паркер бьётся с Чоппером. Питер выдохся, но всё ещё уворачивается от ставших медленней ударов противника. В руках Паркер сжимает нож, которым изредка пытается достать противника, — паутина у него явно закончилась.

Сват как можно быстрее поднимается по лестнице на второй ярус и падает на живот. Противотанковое ружьё привычно упирается в плечо прикладом. Сейчас мы тебя…

— Приём! — раздаётся в наушнике голос Сони — Приём! Меня кто-нибудь слышит?

— Сват слушает, — отзывается командир, стараясь прицелится в науду и при этом не попасть в Паркера.

— Сваливайте из здания! Мы убили Скара, но он запустил систему самоуничтожения. Тут…

Сват уже не слышит её: Чоппер изловчившись, пронзает живот Питера и отрывает его от пола. Взмах вторым клинком. Сват тут же стреляет, и противотанковое ружьё посылает пулю в локоть монстра. Оторванная кисть отлетает в сторону, отмечая свой путь зелёными кляксами на полу. Чоппер, взревев, оборачивается и швыряет Питера в противника. Командир инстинктивно отшатывается, когда парень врезается в перила и падает на пол. Хищник же бросается в сторону, уходя с линии огня и зажимая брызжущую культю правой лапой.

— А и пёс с ним, — вскакивает на ноги Сват и, шатаясь, бросается по лестнице на нижний уровень. — Уходим! БЫСТРО! Одна из этих тварей скоро рванёт! Кощей, хватай Ткача и сваливаем!

Уже восстановившийся Логан непонимающе смотрит на командира, затем на теряющего сознания Питера. Росомаха, не обращая внимания на воющего от боли Чоппера, подскакивает к Паркеру и насколько возможно осторожно берёт его на руки. Виктор следует за отступающими товарищами. Сзади доносится знакомый свист. Крид оборачивается, но слишком поздно, — сюрикен вгрызается в грудь и отшвыривает к стене рядом с выходом из блока. Логан, держащий на руках побледневшего Питера, останавливается возле брата, пришпиленного в сантиметрах десяти от пола. Оглядывается: Келтик, прихрамывая, надвигается на них.

— Помоги мне, — шепчет Виктор.

Росомаха смотрит на брата, снова на приближающегося хищника. Мгновения ускользают в никуда, к точке невозврата, когда вся эта проклятая тюрьма взлетит на воздух. Вновь доносится удаляющийся призыв Свата к отступлению. У него слабый голос, измученный. Питер испускает стон, и Логан сильнее зажимает его рану. Кровь струится сквозь пальцы. Липкая. Глаза шарят по белому как чистый лист бумаги лицу Паркера и возвращаются к Виктору.

Росомаха отводит взгляд от лица брата и исчезает в дверном проёме.

— Джимми? — Крид не веря смотрит туда, где только что стоял брат.

Келтик подступает вплотную и выдирает сюрикен из Виктора, он тут же падает на хищника. Запястные лезвия вспарывают тело Крида и вновь дёргают его вверх. Виктор пытается сопротивляться, не переставая при этом повторять одно слово. Имя брата.

7 июля, 12 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

Тюрьма «Пик Волкова»

13:18

Взрыв, испустивший огромный поток энергии, обратил в груду дымящихся обломков почти всё. Уцелела лишь часть столовой с кухней и нетронутая прогулочная площадка, на которой и находятся «опричники». Сват, связавшись с руководством, требует срочной эвакуации, он пошатывается, а на затылке виднеется пятно запёкшейся крови. Соня опускает на землю Джеймса, который едва не теряет сознание, а рядом стоит, словно окаменевший, Логан с окровавленным Паркером на руках. Росомаха как заворожённый, не отрывает глаз от того места, где минуту назад была тюрьма.

«Скаты» прилетают довольно быстро… или не очень. В любом случае, для Сони это время кажется бесконечным. Она что-то шепчет Джеймсу и не слышит своих слов. Наверное, это нечто бессмысленное, но призванное поддержать: «держись», «только не умирай», «всё будет хорошо», «ты будешь в порядке». А дождь монотонно продолжает стучать по спине, и капли, словно слезы, стекают по её лицу.

Посадочная площадка. Комплекс «Буревестник». 15:03

Едва «скаты» приземляются, бригада врачей присоединяется к медикам и принимается за дело. Их голоса заглушают даже затихающие винты:

— Большая кровопотеря.

— Проникающее сквозное ранение.

— Давно он без сознания?

Соня выбирается из «ската» вслед за Бондом, которого уже увозят внутрь комплекса. Ветер бьёт в лицо, в ушах гудит, а ватные ноги едва доносят уставшее тело до лифта. Двери закрываются, и Соня прислоняется щекой к холодному металлу стены, окончательно погружаясь в мрачные размышления. Секунды тянутся словно часы. Звуковой сигнал, извещающий о прибытии на нужный этаж, выдёргивает Соню из водоворота мыслей. Она выпрыгивает из лифта и быстрым шагом, почти бегом, направляется к решению проблемы. По крайней мере, это единственное, что можно сейчас сделать.

Соня останавливается у двери одной из жилых комнат. Вдох, выдох. Это нужно сделать и нужно было сделать давно, до того как всё это случилось. Соня, что есть силы, стучит в дверь. Грохот от ударов раскатывается по коридору. БАХ! БАХ! БАХ! Соня перестаёт пинать и бить дверь только для того, чтобы позвать обитательницу комнаты.

— Эльза! — кричит что есть мочи Соня. — Эльза, мать твою! Ответь мне!

— Уходи! — наконец доносится из-за двери приятный голосок, тем не менее, пронизанный болью и силой.

Соня открывает в двери небольшое окошко для передачи еды и говорит в него:

— Нас сегодня чуть не убили! Ты должна была быть с нами!

— Я опасна для вас. Моё место здесь, в одиночестве, где я не могу кому-нибудь навредить.

— Сейчас двое из нас умирают! А один сдох там! Если бы ты, маленькая сучка, была с нами…

— Я пытаюсь защитить вас!

— Так защити! Используй свои способности против наших врагов!

— Хватит!

— Ты можешь…

— Я сказала, хватит!

Соня отскакивает от окошка, из которого вылетает сгусток голубоватой энергии, слегка поддёрнутого бело-серебристыми искорками. Стена напротив двери покрывается льдом, расползающимся во все стороны. Ошарашенная Соня смотрит на дверь, из которой пахнуло холодом, пробирающим до костей.

— Ты бесчувственная промёрзшая насквозь стерва, — произносит Соня, уходя прочь от комнаты, внутри которой стены покрыта инеем. Температура тут ниже нуля, впрочем, она и устройством отдалённо напоминает морозильную камеру. Но не для создания холода, а для его сдерживания.

Хрупкая и тонкая, как тростинка, девушка, одетая в синюю блузу и длинную чёрную юбку, отступает спиной назад. Её голова едва заметно, но всё же непропорционально большая. Но первое, что бросается в глаза, это лицо: красивое, но мультяшное, глаза слишком крупные, пронзительно голубые, словно две льдинки. Волосы почти белого цвета переплетены в недлинную французскую косу, уложенную в спиралевидный пучок на затылке. Эльза продолжает пятиться и натыкается на стол. Ладонь невольно опирается о преграду, и от неё расползается изморозь, мгновенно оборачивающаяся коркой льда. Эльза тут же отшатывается и быстро надевает на обнажённую руку бирюзовую перчатку. В её голове словно буйствует снежная буря, кружащая вместо снега мысли:

«Я… я не виновата. Я не могу помочь им, только навредить. Почему они не понимают этого? Они же видели ту живую картину… как они назвали её? Теле… телевизор. Странный мир, который мне не узнать... Я должна вернуться в Эренделл, в своё королевство, к сестре. Только там я смогу научиться управлять своими силами, пройти через то, что уже видела в той живой картине. Это будет тяжело, но я знаю, чем всё закончится, и от этого становится легче. В конце концов, всё будет хорошо, и нас с Анной ждёт счастливый конец истории. Сестра, я обязательно вернусь!».

На лице Эльзы появляется лёгкая улыбка, но она не в силах убить печаль в глазах.

8 июля 19:21

Столовая.

Логан, поковырявшись вилкой в почти нетронутом ужине, оставляет бессмысленное занятие. Кулак упирается в подбородок, и Росомаха вновь погружается в пучину мрачных мыслей, впрочем, он оттуда и не возвращался уже более суток.

«Я бросил Виктора умирать. Своего брата. Можно сказать, убил его собственными руками… Но разве не спас этим Пита? Секунд десять могло хватить на то, чтобы освободить Виктора и спасти их обоих… Нет, — хищник уже шёл за нами. Если бы я не оставил брата, Келтик достал бы нас всех. И времени не было: здание взлетело на воздух буквально через несколько секунд после того, как мы вышли наружу. Даже учитывая уцелевшую столовую, нам бы не хватило времени. Не хватило. Не должно было хватить!

Нужно было сделать выбор, и я его сделал. И не буду жалеть об этом. Даже если снова вернуться в тот момент, вновь выберу Пита. Виктор был чудовищем, и ничто не изменило бы его. Он лишний в отряде. Он угроза!... Но ведь рвёт душу не это… а то, что я хотел, чтобы брат умер. Это ведь правда? Я бы бросил брата, в любом случае?

Не хочу знать ответа.

Не хочу».

— Соня, — раздаётся совсем рядом голос Кузнецова.

Логан обращает взор на руководителя отряда, подошедшего к столику «опричников». Соня, сидящая напротив Росомахи, оборачивается, а Сват, поморщившись, дотрагивается до забинтованной головы. Логан и забыл о том, что рядом с ним находятся товарищи.

— Соня, у тебя остался нож науду? — спрашивает Кузнецов.

— А, да, — кивает она.

— Сдай его в лабораторию, — довольно мягко, но всё же приказывает Кузнецов. — Мы хотим изучить металл и…

Логан уже ничего не слышит: сквозь столовую идёт за своим ужином Виктор. Что за… Галлюцинация? Нет, все остальные тоже замечают ожившего мертвеца.

— Тёска жив? — удивлённо спрашивает Сват.

— Да, — кивает Кузнецов. — Его достали из-под обломков несколько часов назад.

— Но взрыв… — начинает Росомаха и тут же давится собственным вопросом.

— Блок для содержания заключённых только накрыло взрывной волной, — объясняет Кузнецов. — Импульс энергии не дошёл до Крида. Завалило обломками, раскрошило кости… но регенерация оказалась сильнее.

— Я пойду к Джеймсу. — Соня поднимается со своего места и добавляет, будто только для себя: — Он вроде идёт на поправку, говорят, что выздоровеет, хоть и понадобится время.

— Не забудь сдать кинжал, — напоминает Кузнецов и тоже удаляется.

— Как там дела у Ткача? — спрашивает Сват, оставшись наедине с Логаном.

— Да, — доносится сухой ответ. — Он будет в порядке.

Сват встаёт, и, по-отечески хлопнув Росомаху по плечу, уходит. Через секунду Логан понимает почему, — напротив садится Виктор.

— Разочарован? — спрашивает Крид.

Логан лишь смотрит сквозь брата.

— Я многое понял, — произносит Виктор. — Это пушечное мясо и вправду твоя семья.

— Хорошо, что ты понял, — спокойно отзывается Логан. — Теперь ты знаешь, что у тебя больше нет брата.

— Есть. Это у тебя нет брата, а у меня он всегда будет.

9 июля. 07:00

Кабинет руководителя комплекса «Буревестник».

Кузнецов входит в обширный, но довольно просто обставленный кабинет. Левую стену почти полностью занимают несколько простеньких шкафов с непрозрачными дверцами и полки, на которых стоят фотографии, несколько медалей и другие памятные предметы. Их немного, но, видимо, каждый из них много значит для обитателя комнаты. У правой стены — небольшой серебристый в тон серым стенам холодильник. Пара деревянных стульев стоит перед единственными роскошными вещами в этой комнате: массивным письменным столом из красного дерева и удобным довольно помпезным креслом, оббитым тёмно-синей материей. Оба элемента мебели выполнены в едином стиле, в котором преобладает воздушность и пышность форм.

— Георгий Афанасьевич, вызывали? — спрашивает Владислав у массивного мужчины чуть за пятьдесят.

— Кузнецов, лучше по фамилии и званию, — доносится в ответ волевой, но в целом добродушный голос.

— Полковник Орлов, майор Кузнецов прибыл по вашему приказу, — вытянувшись по стойке смирно рапортует Владислав.

Орлов вздыхает и закуривает лёгкую сигарету. Его лицо напоминает скорее скульптуру: грубые, почти карикатурные черты, нос с горбинкой, тяжёлые надбровные дуги. Голова побрита налысо, но будто в противовес ей имеется короткостриженая борода, густая и тёмная, как смоль.

— «Опричники» провалили задание, — сделав пару затяжек, говорит Орлов.

— Никак нет, — без доли дерзости заявляет Кузнецов. — Гости ликвидированы. Потерь в личном составе нет, три «опричника» ранены, но они будут в строю. Паркер и Святкин в ближайшее время.

— Отсутствие потерь — это хорошо, но задание вы провалили. Во-первых, тюрьма, можно сказать, уничтожена. Во-вторых, из гостей вы ликвидировали только одного. Люди, которые разбирали завал, помимо Крида, откопали и двух уцелевших науду. Они сбежали, убив дюжину человек.

Кузнецов моментально бледнеет.

— Вышестоящие чины давят на нас, майор, — затушив окурок, говорит Орлов. — Многие считают, что затея с отрядом гостей не приносит должных результатов.

— Но кто ещё сможет…

— Не перебивай, — спокойно пресекает Кузнецова Орлов. — Я знаю твоё отношение к «опричникам», и я полностью согласен с тобой. И не только я. Но этот проект должен оправдывать своё существование.

— Я сделаю всё, что смогу, — быстро и твёрдо отвечает Кузнецов.

Орлов, кивнув, спрашивает:

— А что там за потасовка была на стрельбище между братьями?

— Всё под контролем.

— Вы так думаете? Почему не доложили об этом и ничего не сделали?

— Я посчитал данное событие незначительным и не стоящим вашего внимания. Проблема была решена внутри отряда, и акцентировать на ней внимание не имело смысла, можно было лишь подлить масла в огонь.

— Вот как? А вы не думаете что «опричников» стоит держать на коротком поводке?

— Я принял решение, не вмешиваться в их личные дела пока не возникнет крайняя необходимость. Действия с моей стороны могут вызвать агрессию к тому же они, скорее наемники, нежели чем подотчётные нам солдаты. Политику жёсткого контроля мы уже пробовали, и она дала отрицательные результаты.

— А если произойдёт серьёзный конфликт среди «опричников», как вы поступите?

— С этим будет разбираться их командир — Святкин.

— Ага. — Орлов довольно улыбается. — Значит, вот зачем вы назначили им командира.

— И по этой причине тоже. Он часть их отряда, такой же, как и они. Тем более, Святкину можно доверять.

— Я вам верю, майор. Вы опытный и надёжный человек и лучше остальных понимаете «опричников», но кое-что вы упускаете из виду: у вас есть кое-кто в резерве. Пора его задействовать.

— Да. Да, но… — Владислав плотно сжимает губы и кулаки. — Эльза опасна.

— Это правда. Но нам нужны положительные результаты, она их может обеспечить. Тем более, Эльза около трёх недель уже сидит без дела, пора её пристроить.

— Я не могу взять в отряд эту взбесившуюся морозилку! — с нажимом выпаливает Кузнецов. — Вы знаете, на что она способна?! Эльза — это оружие массового поражения, которое нельзя контролировать. Господи, она сама себя не контролирует!

Орлов встаёт из-за стола и подходит к майору. Закуривает новую сигарету.

— К тому же, Эльза не хочет присоединяться к «опричникам», — добавляет Владислав.

— Майор, вы вынуждаете меня фамильярничать, — слегка улыбнувшись, произносит Георгий и приобнимает Кузнецова за плечи. — Отряд могут расформировать, и мы оба знаем, что ничем хорошим для всех это не закончится. Нам нужна Эльза. Глупо не использовать резерв, когда он нам так нужен. Не хочет помогать? Убедите её в том, что она должна это делать. Я знаю, вы можете.

Кузнецов молчит, смотря в пустоту.

— Я мог бы просто приказать вам, — Орлов снова садится за стол, — но не буду, мне бы хотелось видеть в вас человека, на которого можно положиться, и не просто подчиненного, а друга. Ведь вы так же, как и я, держитесь за этот проект и понимаете его значимость. И, чтобы сохранить «опричников», нам нужно держаться вместе, ведь таких, как мы, не так уж и много.

9 июля, 09:05

После нескольких часов чтения Эльза, наконец, убирает в шкаф книгу с надписью на корешке «Игра престолов». Осматривая полку с чтивом, пускается в размышления:

«Что это за ужасный мир, если здесь пишут такие истории? Я и представить себе ничего подобного не могла. Мороз по коже от этого, такого просто не должно быть».

Стук в дверь прерывает поток мыслей юной королевы Эренделла.

— Эльза, нужно поговорить, — открыв окошко для еды, говорит Кузнецов. — Ты думала над тем, что сказала Соня?

— Тут не о чем думать. Я не могу помочь вам.

— Ты ошибаешься. Ты опасна, это правда. Но ты можешь направить свою силу на наших врагов.

— Одна ошибка, и кто-то может пострадать, — холодно отзывается Эльза.

— На последней миссии пострадали четверо.

— Я знаю. Они выжили? — встрепенувшись, спрашивает Эльза.

— Да. Но провалили задание: двое из троих нау… монстров сбежали. Они уже убили дюжину человек и продолжат убивать дальше. Если бы ты, Эльза, была с ними, этого бы не произошло. Но не теперь. И в прошлый раз мы потеряли нескольких хороших солдат. Эти смерти и на твоей совести тоже.

— Если бы я там была, всё могло быть хуже!

— Вряд ли могло быть хуже. — Кузнецов замолкает на секунд десять, давая собеседнице задуматься и вновь продолжает: — Кроме того, теперь отряд могут расформировать.

— Что это значит?

— Ваше место займут обычные солдаты, а вы… не знаю. Но никто не будет искать способ попасть в ваши миры. Ведь это делается по большей части ради оплаты вашей работы. Вы рискуете жизнями, чтобы защитить мою страну, и пока вы это делаете, мы будем у вас в долгу. Но если станете бесполезными, вам перестанут помогать. Что ты будешь делать, оставшись в нашем мире, в одиночестве, без возможности вернуться обратно к твоей сестре?

Лицо Эльзы перекашивается от страха и боли.

«Как мне быть? Я не должна выходить, что бы никому не навредить. Но если здесь остаться, как мне в мир мой возвращаться?»

— Ты хочешь ещё увидеть свою сестру, хочешь снова быть с Анной? — тихо спрашивает Кузнецов.

— Да, — едва слышно выдыхает Эльза.

— Но как ты этого добьёшься, сидя тут? Или думаешь, за тебя сделают всю работу?

«Молчи. Терпи. Нельзя отсюда тебе уйти»

— Они умирают там, пока ты отсиживаешься тут!

«Одна ошибка может всё сломать, и кто-то будет из-за тебя страдать»

— Ты навсегда потеряешь шанс увидеть Анну, и из-за тебя погибнут другие. Ты боишься навредить кому-то? Но ты это уже делаешь — их кровь на твоих руках!

«Будь хорошей девочкой для всех… Но как я могу быть хорошей, позволяя другим умирать из-за меня? Если ничего не сделать, то… возможно, я навсегда останусь в этом мире. Никогда больше не увижу Анну…»

— Так и будешь молчать? Ты мне не нравишься, Эльза, и ты крайне опасна, но ты нужна отряду. Только вы сможете тихо, аккуратно и с минимальными потерями справиться с тем, что угрожает нам.

«Хуже ничего нет, чем сидеть тут и ждать, когда эти люди, наконец, смогут открыть путь в Эренделл. Знать, что из-за тебя умирают другие. Я опасна для них, но если не помогу, это тоже зло, угроза для остальных.

Что бы я ни выбрала, как бы ни поступила, всё станет только хуже».

Кузнецов отшатывается, когда в окошке появляется мультяшное личико.

— Я помогу вам.

«И пусть новый день укажет путь»

10 июля, 17:25. Медблок

— Я в порядке, — заявляет Бонд, лишь завидев вошедшую в палату Соню. — Крошка, не беспокойся, я скоро снова буду в форме.

«Когда же она успокоится? — размышляет Джеймс, смотря на взволнованное и бледное лицо Сони. — Нет, конечно, этот цвет идеально подходит к белому постельному белью и серым стенам палаты, но это уже начинает беспокоить». А ведь врачи заверили, что с ним всё будет в порядке. Цитата: «Мы мигом поставим тебя на ноги, и ты вновь сможешь бегать, палить во все стороны и тискать свою пышногрудую подружку». Тем не менее, Соня будто не верит в заверение докторов и в то, что Джеймс чувствует себя лучше. И вот это её состояние постоянного волнения и напряжения уже сильно беспокоит Бонда.

— Я думала, что ты умрёшь в той тюрьме, — произнеся это, Соня садится на край кровати.

— Да, да, спасибо, что волнуешься за меня, — подаёт голос с соседней койки Паркер.

— Нужную порцию волнения по тебе с лихвой отрабатывает Логан, так что не в твоём положении жаловаться, — с улыбкой замечает Джеймс, радуясь тому, что можно немного отвлечься от мрачной Сони и разбавить атмосферу щепоткой позитива.

— Я предпочел, чтобы ко мне приходила красотка, а не брутальный мужик, — усмехается Питер.

— Только в твоих мечтах парень, — парирует Джеймс и тут же замолкает, так как Соня достаёт бритву и принимается за истребление щетины на его лице.

— Что ж, похоже, я сплю, — бросив взгляд на дверь, ошарашено произносит Паркер.

В палату входят Логан, Сват и Эльза. Росомаха, слишком мрачный в последние дни, сегодня вроде бы не так сильно хандрит. Командир отряда уже без повязки на голове и довольно бодрый — видимо, боли уже не так мучают. Но всё внимание Питера приковывает к себе Эльза в белой водолазке и чёрных обтягивающих бриджах. Парень видит её второй раз, и вновь поражён её красотой: тонкая, изящная, с шикарными бедрами, которые невообразимо сексуально покачиваются при каждом шаге. Небольшие холмики грудей тесно обтянуты тканью. А эта милая мордашка… Эльза словно сошла с живописной картины, впрочем, так оно и есть

Питер, почувствовав эрекцию, медленно переворачивается набок и стискивает зубы от боли — рана ещё толком не зажила. В сознании проносится пара матерных слов, которые уже проникли в его лексикон после нескольких лет жизни в реальности.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает Эльза.

— Поправляемся, — как можно бодрее старается ответить Бонд.

— Я хотела извиниться, — продолжает Эльза. — За то, что раньше не присоединилась к вам. Это моя вина, что…

— Нет, нет. Всё в порядке! — взмахивает руками Пит и тут же скрючивается от боли.

— Да, — усмехается Джеймс. — Ты потерял всего лишь одну почку.

— Логан уже поделился своей, — морщась, быстро вставляет Паркер.

Все смотрят на Росомаху, и тот небрежно без эмоций произносит:

— У меня уже отросла новая.

— Повезло, что прижилась, — замечает Сват.

В комнате повисает неловкая тишина, нарушаемая лишь работой бритвы, соскребающей щетину с лица Бонда. Эльза немного встревоженно и виновато посматривает на остальных.

— Прости меня, — неожиданно произносит Соня. — Прости за те слова. Я не должна была такого говорить, Эльза.

— Всё хорошо, — отзывается та.

Лезвие бритвы аккуратно скользит по щеке Бонда и Соня, будто полностью поглощенная этим занятием.

«Почему я делаю вид, будто ничего не сказала и не слышала? Мне настолько стыдно? Наверное, да. Но не из-за неё, а из-за Джеймса. Я должна была раньше прийти к Эльзе, надавить, напомнить о ней Кузнецову, а сейчас… Ха! Чувствую себя виноватой из-за того, что Джеймс пострадал и Пит тоже, хотя то, что я наговорила Эльзе, было… нахрен это! Она должна была сразу быть с нами! В том, что случилось в тюрьме, есть её вина, как и моя! Стоит только представить, что всё могло быть хуже и голова идёт кругом.

И из-за этого всего я просто обязана перед кем-то извиниться… что за бред? Понимаю, что ничего больше не могла сделать в той ситуации, но всё равно на меня будто что-то давит и от этого не уйти».

— Нет, — резко произносит Соня, — Я была неправа.

«Я будто извиняюсь не только перед ней, а перед всеми. Пусть. Главное, мне стало легче, и все мы живы».

Соня, вздохнув, улыбается Джеймсу и с любовью смотрит на него.

— В любом случае, мы рады, что ты с нами, Эльза. — Сват поворачивается к ней и берёт её маленькие затянутые в перчатки ладошки в свои мозолистые пальцы — Правда рады.

Эльза чуть не отшатывается от такого жеста. Сват смотрит на неё, добродушно улыбаясь. Так открыто и без тени страха. И все остальные тоже.

«Они не боятся меня. Они приняли меня такой, какая я есть. Разве может такое быть? Они ведь знают, на что я способна. Они…»

На глазах Эльзы наворачиваются слезы, и она сжимает пальцы Свата, чувствуя сквозь перчатки тепло. Человеческое тепло, которое не ощущала давным-давно, но больше всего заставляет биться сердце чаще то, что читается в их глазах.

«Они приняли меня такой, какая я есть».

12 июля, 12 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

20:46 по местному времени

Тихий океан, неподалеку от Полуострова Камчатка.

Три «ската» скользят над водной гладью на юго-восток. Перелёт был довольно долгим, и четырнадцать бойцов в десантных отсеках уже немного умаялись ждать. Помимо «опричников», Кузнецов взял с собой ещё семь человек: пятёрку проверенных опытных бойцов и пару полевых медиков, способных не только подлатать товарищей, но и оказать огневую поддержку. Десант, с воздуха прикроют «скаты» — в этот раз гостей будет больше чем обычно, по крайней мере, всё на это указывает.

Около шести часов назад, с востока, к Полуострову Камчатка, приблизился неопознанный летающий объект. Связаться с ним не удалось, и пришлось сбить. Это оказался нетипичный летательный аппарат, который специалисты по ГИВМ определили как одноместный светолёт из фильма «Трон: Наследие». Беспилотники, отправленные в Тихий океан, обнаружили контейнеровоз с явными следами вспышки.

Кузнецов снова прокручивает в голове все факты. Ситуация складывается щекотливая и из-за беспрецедентных масштабов вспышки, и из-за мобильности гостей. Конечно, они не представляют большой угрозы, но, судя по всему, их не один и не два… десятка. С другой стороны разведчики, которых послали гости, могли достичь не только берегов России, но и Японии, Канады, США. Самолёты-перехватчики сейчас прочёсывают территорию вокруг контейнеровоза, но это, кажется, не поможет. Хорошо хоть вменяемая легенда уже готова, остаётся надеяться, что всё пройдет, как по маслу.

Во всяком случае, сейчас перед отрядом Кузнецова стоит другая задача: зачистить контейнеровоз и доставить его в порт. Это должно быть просто: из «Трон: Наследие» могли проникнуть в основном проги — программы из виртуального мира, выглядящие как люди. Никаких особых способностей или оружия у них нет, ликвидировать не сложнее, чем обычного человека. Проблемы могут создать только Клу и Ринцлер. Первый — главный злодей фильма и глава армии программ, при помощи которой он хочет захватить реальный мир. Это довольно забавно, так как у его бойцов эффективного дистанционного оружия не наблюдается, хотя должна быть техника оснащённая пушками. Клу — хороший боец, но куда опасней его телохранитель — Ринцлер. Невероятно ловкий, стремительный, хладнокровный. Подстрелить его будет не самой простой задачей, но «опричники» справятся.

Кузнецов облизывает пересохшие губы и бросает взгляд на лежащий в десантном отсеке прямоугольный металлический контейнер, длинной почти два метра. «Он выглядит как гроб, мать его!», — проносится в голове Владислава. Если бы не эта штука, можно было бы взять с собой ещё одного бойца, но контейнер вещь необходимая, а рисковать Кузнецов не собирается.

— Две минуты до цели, — доносится из динамика голос пилота.

«Скаты» быстро приближаются к огромному контейнеровозу, неспешно двигающемуся к берегам России. Длиной махина более полукилометра, а шириной метров семьдесят. Ближе к корме высится надстройка, напоминающая многоэтажку. На самом её верху расположена капитанская рубка от неё вправо и влево отходит пара застеклённых мостиков-коридоров, придающие постройке форму буквы «Т». Всё остальное пространство на палубе должны занимать стройные ряды контейнеров для перевозки грузов, но именно что должны. Сейчас от носа до середины корабля на их месте находится неровная по краям платформа из некого тёмного материала. Её словно выдрали из другого мира и впаяли в контейнеровоз, как кусочек паззла, вставленный не на своё место. Платформа то тут, то там выглядывает на десяток другой метров за края борта судна. Контейнеры, находящиеся между платформой и надстройкой, больше не возвышаются аккуратными блоками, они валяются вперемешку, создавая впечатление сваленных в кучу обувных коробок. Несколько лежат на самой платформе, гладкая поверхность которой поблескивает на солнце.

«Такого ещё не случалось, — размышляет Кузнецов. — Вспышка таких масштабов это просто катастрофа! Раньше появлялись объекты размером с человека, меньше, чуть больше. Самые мощные — которые могли переместить в реальность, например слона — случались всего трижды. Всё становится только хуже».

— Напоминаю, — говорит Кузнецов. — Не стреляйте в прог светящихся синим, они могут присоединиться к нам, а кое-кто из них может быть и человеком.

— Движение на палубе, — сообщает пилот. — Не менее двух дюжин прог, испускающих красно-оранжевое свечение.

— Устранить, — приказывает Кузнецов. — Использовать только пулемёты. Это относится ко всем! Никаких гранат! Платформа нужна целой, а корабль ни в коем случае не должен пойти ко дну!

«Скаты» не успевают ещё открыть огонь, когда с платформы срывается штук пять силуэтов. Вокруг каждого из них тут же образуются светящиеся красно-оранжевые кривые линии, круги и геометрические фигуры. Всё это напоминает чертёж какого-то устройства только в объёме, в трёх измерениях. Не проходит и мгновения, как «чертежи» оборачиваются реальными летательными аппаратами. Они представляют собой причудливые футуристические чёрные самолётики из материала, похожего на пластик или непрозрачное стекло. Две пары крыльев расположены близко друг к другу. Те, что находятся позади, значительно меньше и напоминают букву «V» тем, что смотрят вверх и вперёд под небольшим углом. Красно-оранжевые светящиеся полосы выделяют контур самолётика, словно тот обклеен светодиодной подсветкой. Пилот сидит между парами крыльев на большой турбине, словно на спортивном мотоцикле, и виден почти полностью, ведь корпус аппарата не скрывает его и толком не защищает.

— Несколько светолётов приближаются к нам, — сообщает пилот.

— Открыть огонь, — тут же отзывается Кузнецов.

Шестиствольный пулемёт на носу «ската» начинает вращаться и с ужасающей скоростью поливать пулями стремительно приближающиеся светолёты. Те в свою очередь отстреливаются двумя пушками на крыльях, изрыгающих светящиеся красным то ли снаряды, то ли пучки энергии. Столкновение в воздухе оказывается стремительным и коротким. Один за другим пулемёты прорезает светолёты, и те разлетаются на осколки, словно сделаны из стекла. Из недр сбитых машин выплескивается алая фосфоресцирующая жидкость, веерами разлетающаяся по округе. Закончив с воздушной угрозой, «скаты» расстреливают всех находящихся на контейнеровозе противников. Их, впрочем, оказывается не так уж и много. Проги выглядят как люди. Одеты они в чёрные костюмы, сделанные на вид из обтягивающей ткани с множеством резиновых вставок. Одеяния украшают светящиеся красно-оранжевые узоры, напоминающие чертежи микросхем. У многих прог на головах шлемы из чёрного материала. Умирают они, рассыпаясь на микроскопические прозрачные кубики.

— Десантируемся! — приказывает Кузнецов.

«Скаты» зависают над платформой, и в хвостовой части каждого из них открывается люк, позволяя бойцам спуститься по тросам вниз.

— Нас, кажется, подбили, — сообщает пилот «ската», в котором находится Кузнецов.

— Сажай машину и проверь всё, — тут же отзывается Владислав — Всё равно нам придётся приземлиться.

Бойцы один за другим скользят по тросам, приземляясь на идеально гладкую поверхность платформы. «Скат» Кузнецова снижается, когда из лабиринтов контейнеров появляется ещё десятка два светолётов. На секунду воздух наполняется алой светящейся смертью. Один снаряд насквозь прожигает живот спецназовца, ещё пара сбивают Логана с троса. Светолёты мгновение спустя проносятся мимо «скатов» и отлетают от контейнеровоза, чтобы развернуться для новой атаки.

Кузнецов чувствует, как «скат» резко кидает в сторону. Владислав бросает тревожный взгляд на контейнер-гроб — удерживающие его ремни пока справляются с поставленной задачей. А «скат» всё ведёт в сторону. Следует удар, сопровождающийся режущим слух скрежетом металла. Всё. Приземлились, блин.

— Наружу, быстро! — кричит Кузнецов, расстегивая ремни безопасности.

Бойцы мигом выскакивают наружу, откуда уже доносятся звуки боя. Кузнецов подходит к контейнеру и ловит себя на том, что ноги у него подрагивают. Вытерев вспотевшие ладони о штаны, он отстёгивает ремни, удерживающие «гроб». Крышка откидывается в сторону, и Кузнецов отшатывается.

— Пора тебе взяться за дело, — говорит он.

Из контейнера в клубах пара, вызванного перепадом температур, поднимается Эльза. На вид хрупкая, но смертельно опасная и решительная. У Кузнецова от этого вида перехватывает дыхание. Эльза, облачённая в солдатскую униформу и бронежилет, переступает через стенку контейнера, призванного сдерживать мороз, исходящий от неё. Бирюзовые перчатки моментально слетают с рук и отправляются в кармашек на поясе. Кузнецов, пытаясь скрыть страх, покрепче сжимает АК и выходит из «ската».

Он никого не боится из своих подопечных, но от одной мысли об Эльзе у него волосы встают дыбом. Один щелчок пальцев — и все они трупы, если она захочет… или не захочет, а сделает это случайно. Как он вообще смог уговорить её? Как мог разговаривать так смело и давить на неё? Наверное, толстая металлическая дверь, которая отгораживала его от Эльзы, была сильным аргументом. Но теперь никаких преград нет. Рубикон перейден, и глупая обезьянка уже стучит молотком по бомбе.

Спецназовцы и «опричники», используя подбитый «скат» как укрытие, старательно усыпают платформу гильзами. На бойцов десятками наступают проги, лезущие из лабиринта контейнеров. Словно светящиеся алые муравьи, они заполоняют палубу, но вооружены слабовато, в основном шестами с характерными светящимися продольными полосами. Некоторые выхватывают из-за спины диски и мечут их в противников. Эти кольца размером с фрисби и светящиеся по краям всегда возвращаются в руку владельца. Атака прог яростная, но, как и ожидалось, уничтожать их не так уж и сложно — пули оставляют в них внушительные сквозные дыры. Тела убитых тут же рассыпаются на множество вспыхивающих алым кубиков, которые моментально теряют цвет и становятся прозрачными. По округе разносится жуткая какофония звуков, и, не видя происходящего, можно подумать, что толпа хулиганов, вовсю расстреливает магазин забитый хрустальными вазами.

А в этот момент в воздухе разворачивается битва, которая скорее напоминает авиашоу. Светолёты мечутся по небу, как взбесившиеся светлячки, а за ними ласточками носятся «скаты». Шестиствольные пулемёты наполняют воздух громогласной трелью, которая вместе со стрёкотом пушек светолётов, пальбой на палубе и звоном хрусталя напоминает концерт какого-то безумца. Один за другим светолёты разлетаются на мелкие осколки, покрывая водную гладь рябью. Проги не остаются в долгу и палят в ответ, но «скаты» быстрые, манёвренные и обладают достаточно прочной броней для того, чтобы уцелеть в этом месиве.

Не проходит и пары минут после начала боя, как за каждым светолётом начинает тянуться светящаяся красно-оранжевая полоса. Эти полупрозрачные «стены» явно имеют вес и достаточно прочные, но не падают вниз, будто их приклеили к воздуху. Теперь небо исчерчивают полосы, словно дюжина маркеров хаотично скользит по листу бумаги. Но эти «стены» не вечны: постепенно, начиная с конца, они сужаются в тонкую линию, которая затем исчезает.

«Скаты» маневрируют между полосами, а если увернуться нельзя, расстреливают их. «Стены» разлетаются, словно витрины магазинов, а та часть, которая теряет связь со светолётом, моментально испаряется. Один из «скатов» попадает в ловушку, оказавшись в сужающемся тоннеле из закрученных спиралью «стен». Крыло цепляет светящуюся полосу, и вслед за летательным аппаратом тянется сноп искр и поток стеклянной пыли. «Скат» дёргает в противоположную сторону и натыкается на другую «стену», его заносит. Пара светолётов пролетает перед носом противника, оставив за собой скрещённые алые полосы. «Скат» разносит их с треском и, кувыркаясь боком, касается воды. Летательный аппарат оборачивает горизонтальным мини-торнадо, расшвыривающим по округе обломки боевой машины.

Эльза невольно вздрагивает, услышав жуткий скрежет металла, разнёсшийся по округе. Всего лишь шаг — она выйдет из «ската» и окажется посреди битвы. Эльза собирается с духом и шагает наружу.

«Это не так страшно, как лежать в железном гробу и не знать, что творится вокруг. Пусть там не было темно (из крышки шёл свет), стены оббиты мягкой подкладкой и есть подушка, всё равно чувствуешь себя так, будто тебя похоронили заживо. Но я сама согласилась, на это. Понимаю ведь, что так правильно, так должно быть».

Выйдя из «ската», Эльза просто ошарашена происходящим. Те звуки, что доносились снаружи, не могли передать всей картины. Её огромные голубые глаза становятся ещё больше от увиденного, но Эльза берёт себя в руки, когда Кузнецов бросает ей:

— Займись ими.

Эльза направляет обе руки на толпу врагов, которых едва сдерживают потоки пуль. По кончикам пальцев пробегает голубоватая волна с вспыхивающими серебряными искорками.

«Они враги.

Я должна сделать то, что никогда не делала — выпустить наружу силу, которую всегда сдерживала.

Спокойно.

Всё будет хорошо».

Сделав глубокий вдох, Эльза высвобождает свою силу.

Полупрозрачные завихрения энергии, цвета чистого неба срываются с кончиков пальцев и превращаются в рой сосулек метровой длины. Они прошивают первые ряды врагов и летят дальше. Каждая сосулька успевает уничтожить несколько прог, прежде чем сама разлетается на мелкие осколки.

«Я справлюсь, это не так сложно! То, что во мне, может быть полезным, оно может не только убивать и ранить. Оно может защищать!»

Ещё залп, и новая волна врагов разбивается об атаку Эльзы.

«Вот так! Я могу пользоваться своими способностями и контролировать их!»

Эльза, раззадорившись, решает испробовать нечто новое. Одна из прог обращается в ледяную статую, от которой во все стороны брызгают ледяные иглы. Оглушительный звон, на мгновение, заглушает все звуки вокруг. Проги шарахаются в стороны от эпицентра «взрыва», прикрываясь руками от хрустального дождя. Эльза улыбается, вновь и вновь взмахивая руками и сея погибель. Изящно, просто, словно дирижёр управляющий оркестром, музыканты которого, вместо того чтобы играть на инструментах, во всю бьют хрусталь.

Неожиданно раздаётся взрыв: последний остававшийся в бою «скат», источая струи дыма, врезается в контейнеры перед платформой, и они разлетаются по округе. Несколько растирают в бесцветную пыль с десяток прог, ещё пара, подняв столбы воды, падают в океан. А три уцелевших светолёта уже заходят для атаки по оставшимся на корабле врагам. Эльза моментально вскидывает руки вверх, едва успевая создать стену, прикрывшую отряд от нежданной атаки. Под напором снарядов лёд хрустит, покрывается трещинами и десятками канальчиков. Эльза выбрасывает ладони вперёд, и стена, распавшись на тучу ледяных валунов, устремляется к светолётам. Три хлопка-взрыва орошают оекан обломками летательных аппаратов, а следом плюхаются льдины. Эльза вновь поворачивается к врагам на корабле: проги уже пустились в бегство. Умирая под пулями один за другим, они прячутся в горе контейнеров и через минуту окончательно исчезают из поля зрения.

— Так. — Кузнецов осматривает отряд. — Потери?

— Трое мертвы, и один тяжело ранен, — тут же рапортует один из бойцов. — Медик им уже занят.

— Наша пташка взлететь пока не сможет, — сообщает пилот «ската», — но починить можно.

— Ты и медик остаётесь здесь с раненым, — приказывает Кузнецов. — Остальные со мной на зачистку корабля.

Девять бойцов подходит к куче контейнеров, некоторые из которых изрешечены пулями. Кое-где после взрыва «ската» виднеются языки пламени и к небу тянутся жиденькие струйки дыма. Ни единого звука или движения, но враг точно засел там, среди этих железных коробок. И путь только один — идти по контейнерам, пробираться сквозь них, взбираться и спускаться. Настоящий лабиринт.

Кузнецов внимательно осмотрев всё это безобразие, наконец, спрашивает:

— Эльза, сможешь облегчить нам путь?

Та кивает, подмечая то, что Кузнецов не смотрит ей в глаза. «Он боится меня», — вспомнив и другие признаки страха в поведении Владислава, осознаёт она.

«Но ведь так и должно быть!

Нет! Я не какой-нибудь монстр!!!

Мои силы под контролем!»

Она выступает вперёд, поднимая руки, и замечает, что её рукава, покрыты изморозью. Эльза дотрагивается до одежды, и палец пробивает насквозь ткань.

«Нет.

Нет, не может быть!

Я не контролирую это.

Без Анны у меня ничего не получится, только рядом с сестрой я смогу взять себя в руки.

Только так и никак иначе…»

— Эльза? — окликает её Кузнецов.

Она стоит к отряду спиной, замерев, словно статуя и смотрит в пустоту. Кузнецов вновь подаёт голос:

— Ты сможешь…

— Я смогу, — резко отвечает Эльза.

Затем она ударами ладоней разбивает промороженные рукава, и те хлопьями сыплются ей под ноги. Поднимает голову, и в её взгляде читается уверенность и жёсткость. Рукава теперь оборваны по локоть, а по кончикам пальцев скачут серебристые искорки.

Потоки энергии несутся вперёд, покрывая льдом контейнеры и заполняя пустое пространство между ними. Спустя минуту, перед отрядом лежит искрящаяся в солнечных лучах дорога шириной метра три. По обеим сторонам от неё находятся перила, а на некоторых участках есть ступеньки. Отряд начинает свой путь через контейнерный хаос.

— Командир. — Сват сближается с Кузнецовым и говорит шёпотом. — А не надобно ли нам вызвать подкрепление?

— По логике, надо, Сват, — так же тихо отзывается Кузнецов, — но ты знаешь что «опричников» могут расформировать, и поэтому вам надо проявить себя, а эти проги, как ты мог заметить, не так уж и опасны. Так что крутитесь, как можете, разбирайтесь с ними без подкрепления.

Шаг за шагом отряд аккуратно пробирается вперёд — лёд всё же довольно скользкий. Без инцидентов и почти в полной тишине они достигают надстройки, слегка возвышающейся над контейнерами.

— Я ждал вас, — доносится с капитанского мостика уверенный мужской голос с нотками иронии.

Повсюду из лабиринта контейнеров появляются десятки прог. Их красно-оранжевое сияние ложится багровым отсветом на ледяную тропу проложенную Эльзой. В окне капитанского мостика показывается прога с узором из полос, испускающих золотистое свечение. На нём нет шлема, и можно видеть, что это мужчина лет тридцати. Его лицо в какой-то степени даже добродушное, но это впечатление обнуляет улыбка, которая так и пышет коварством и самоуверенностью. «А вот и Клу, — осознаёт Кузнецов. — А с ним помимо десятка прог и Кворра». Она облачена в костюм, отличающийся от остальных подобием короткой скошенной юбочки, которая длинным концом не доходит и до колена. Светящийся узор на её одеянии излучает белое свечение с едва заметным голубоватым оттенком. Волосы цвета вороньего крыла подстрижены довольно коротко и по бокам под углом: длиннее у лица и короче к затылку. Лицо Кворры более чем привлекательное и соблазнительное, но напряжённое, а руки сведены за спиной и явно чем-то скованны.

— Сдавайтесь, пользователи! — продолжает Клу. — Вы…

Если что и уяснили «опричники», пожив в реальном мире, так это то, что долгая болтовня во время боя ни к чему хорошему не приводит. Стрелять все начинают почти одновременно.

Клу, моментально заткнувшись, пригибается и довольно вовремя — пули, окончательно разбив уже потрёпанное окно, свистят над его головой. На отряд Кузнецова со всех сторон бросаются толпы прог, они мечут диски, разнося перила по бокам дороги, лезут на неё, разлетаются в бесполезные стекляшки.

— Логан, Соня, займитесь Клу и освободите Кворру! — приказывает Кузнецов, припечатав прикладом подскочившую прогу.

Росомаха и Соня бросаются к капитанскому мостику, и тут раздаётся крик Клу:

— Ринцлер!!!

Из разбитого окна вылетает пара дисков, от которых Соня и Логан резво уклоняются. Следом выпрыгивает прога в костюме с редкими вкраплениями полос и небольших квадратов, испускающих багровое свечение. Лицо Ринцлера полностью скрыто за сплошным шлемом с поверхностью отражающей окружающие предметы. Он ловит в прыжке вернувшиеся диски и со всего маху врезается ногами в Логана. Росомаха, опрокинувшись на спину, скользит по льду прямо в центр своего отряда, а на его груди сидит Ринцлер. Диск в руке проги подрубает правую ногу Свату, и тот с грохотом валится на лёд.

Кузнецов бросает взгляд через плечо и понимает, что дело плохо: Соня и Логан сражаются с Ринцлером, но если они его не сдержат, то весь отряд просто покрошат в капусту. Надо…

Неожиданно в наушнике раздаётся шипение вперемешку с голосом:

— К нам… пшшшшш… амолё… пшшш

— Помехи, — говорит в гарнитуру Кузнецов и бросает взгляд на оставшихся возле подбитого «Ската» бойцов — именно они пытаются что-то сообщить.

— Приближа… Пшшш… Восточн…. Пшш… ление. Пшшшшшшшшшшшшшш.

Один из бойцов указывает на восток и Кузнецов поворачивается в ту сторону. На горизонте видны две едва заметные точки, увеличивающиеся с каждым мгновением. Это самолёты! Но чьи?!

Отвлёкшийся Кузнецов едва успевает отшатнуться от брошенного в него диска. Слишком медленно. Голову пронзает адская боль и, поскользнувшись, он опрокидывается навзничь. Поле его зрения сократилось вдвое, и по щеке что-то течёт. Левый глаз… Сука!

Где-то сбоку мелькает Ринцлер, урвавший мгновение в схватке с Соней и Логаном. Отрубленная голова спецназовца плюхается на лёд неподалеку от Кузнецова, а из наушника доносится лишь шипение…

«Нужно спрятать это всё от чужих глаз, никто не должен знать о гостях и вспышках»

— Эльза! — поднимаясь на ноги, кричит Кузнецов. — Накрой нас и прог куполом!

«Всё же Орлов не зря настаивал на добавлении её в отряд», — думает Владислав, наблюдая за тем, как Эльза буквально выращивает вокруг горы контейнеров и надстроек ледяные стены. А проги всё прут, не так настойчиво, но всё же. Уши закладывает от выстрелов и звона, но в эту какофонию тут же вливается трель двух шестиствольных пулемётов. Потоки пуль продалбливают стену возводимую Эльзой и обливают свинцовым градом гору контейнеров…

То тут, то там разлетаются вдребезги проги, на контейнерах мгновенно возникают полосы из дыр, напоминающие бесконечные многоточия. Опёршийся о перила Сват почти поднимается на ноги, но пару пальцев на его правой руке тут же отрывает, и «опричник», сморщившись от боли, вновь падает. Кузнецов чувствует, как правую сторону головы обжигает болью. Он машинально прикладывает ладонь к уху, но нащупывает лишь кровоточащий огрызок. Ринцлер осознав, что пахнет жареным, соскальзывает с ледяной дороги и исчезает где-то в лабиринте контейнеров. Виктора за какие-то считаные мгновения почти разрывает напополам. Кузнецов пригибается и, поскользнувшись, валится на бок. Это спасает ему жизнь: в метре от него пули прошивают спецназовца и отстреливают Соне хвостик, в который она собрала волосы. Эльза машинально выбрасывает перед собой руки, словно пытается этим жестом защититься и… это помогает. Перед ней в мгновение ока вырастает толстая небольшая стена из пакового льда. Крепкий, словно камень, он сдерживает потоки свинца, устремившиеся к Эльзе.

«Я смогу!»

Ураган из сверкающих в заходящем солнце снежинок спиралью завивается вокруг мощнейшего потока энергии. Шквал пулемётного огня вмиг обрывается, наталкиваясь на выросшую перед отрядом стену толщиной в несколько метров. Но пули беспрерывно долбятся в преграду, кроша её и множа трещины, растущие в геометрической прогрессии. Пластом обваливается передняя треть стены, и Эльза, стиснув зубы, восстанавливает ее.

Громоподобный концерт из грохота пулемётов, стука пуль о стену и звука трескающегося льда резко обрывается. Всё будто замирает в ожидании того, что произойдёт дальше. Оставшиеся в живых проги и люди Кузнецова приходят в себя, даже не пытаясь напасть друг на друга. А в это время, пара серебристых самолётов, сбавляют ход, останавливаются и вертикально садятся на платформу прямо рядом с уцелевшим «скатом». Теперь хорошо видно, что они не так просты. Эти серебристые чудовища — помесь сверхзвукового истребителя со способностью вертикального взлёта и десантного самолёта: побольше первого и аналогичной формы, но с «беременным» выпуклым днищем. Размерами они слегка превышают «скаты», но вооружены примерно так же: пулемёт на носу, но ракет побольше.

Герметичные двери в боках самолётов открываются, и наружу выбираются солдаты. Обмундирование и экипировка у каждого разная, и всё, без сомнения, лучшее, что можно купить за деньги. При этом никаких погонов, нашивок или знаков принадлежности к какой-то стране или роду войск. Та же ситуация и с самолётами. Солдаты быстро окружают подбитый «скат» и расстреливают оставшихся там бойцов Кузнецова. Никаких предупреждений, хладнокровно, слаженно… привычно.

А из десантных отсеков самолётов ещё выбираются бойцы. «Сколько их? — задаётся вопросом Кузнецов. — Кажется, в каждом по семь, может, восемь». Поток связных мыслей обрывается, когда на палубу контейнеровоза выбирается девушка, изящная, низкорослая с мечом в ножнах за спиной. Затем ещё одна, но фигура у неё чуть похуже, зато в руках странного вида пушка: из овала торчит цилиндр, на конце которого кругом размещаются три механические лапки. Следом появляется ещё двое. Первый высокий мощный статный — настоящий богатырь. В правой руке сжимает небольшой пистолет-пулемет, а левой удерживает круглый щит, выкрашенный в тёмно-синий, почти чёрный цвет. Последний боец в отряде кажется на первый взгляд совсем обычным, до тех пор, пока не снимает с пояса что-то. Предмет напоминает рукоять меча, только без гарды. Из одного его конца с жужжанием выползает белый луч, окруженный, словно аурой, светло-синим свечением.

Кузнецов, ещё не до конца осознавая, что видит, выдыхает:

— Какого ху….

12 июля

21:21 по местному времени

Тихий океан. Неподалеку от Полуострова Камчатка.

Сват отводит глаза от солдат, выбравшихся из самолётов, и обращает внимание на свою покалеченную руку. Повезло, если можно так сказать: оторвало мизинец и безымянный палец, плюс маленький кусок ладони.

— Не ссы, стрелять сможешь, — говорит Свату подскочивший медик. — Подлатаем.

Рядом бахнул выстрел, затем — короткая очередь и звон пары разбитых хрустальных ваз — очухавшись, проги снова полезли, но без прежнего фанатизма.

— Сват, — охрипшим голосом произносит Кузнецов, — командуй, я сейчас не в состоянии.

Сват напряжённо смотрит на Кузнецова, сидящего на льду, спиной прислонившись к обломку перил. Неглубокая горизонтальная рана рассекает нос и тянется через вытекающий глаз. Владислав зажимает ладонью рану, оставшуюся на месте уха, и ошарашено смотрит на Свата.

— Жить будет, — тут же вставляет медик, закончив возится с рукой Свата.— Уха и глаза лишился. Скорее всего, болевой шок. В остальном цел. Ему прийти в себя надо.

— Остальные как?— спрашивает у всех Сват.

— Я в порядке, — отвечает медик, занявшийся подрезанной ногой Свата.

— Цел, — отзывается второй оставшийся в живых спецназовец.

— Эльза? — Сват бросает на неё взгляд: она тяжело дышит и выглядит шокированной.

— Я… всё хорошо, — отвечает Эльза. — Просто устала. Мне нужно немного передохнуть.

«И прийти в себя», — добавляет про себя Сват.

— А мне придётся сменить причёску. — Соня проводит рукой по тому месту на голове, где недавно был хвостик.

— Дай мне минуту, — отзывается Логан и, кивнув на срастающееся месиво в метре от себя, добавляет:— А Виктор подтягивается.

«В этих шуточках-прибауточках столько же задора и веселья, как в нашем положении, — думает Сват. — Пытаются держать себя в руках, но каждый из нас на грани. И нам страшно. Нам. Всем. Страшно».

— Эти снизу, они скоро будут здесь, — замечает Росомаха.

— Те четверо из них, это ведь гости? — произносит Соня вслух вопрос, который крутится у всех в голове.

— Возможно, — отзывается Сват.

— Да! — резко говорит Кузнецов. — Это гости. Что бы там ни было, думайте так.

Владислав закрывает оставшийся глаз и пытается ни о чём не думать хотя бы мгновение, но в голове продолжают стучать мысли. «Им нужен корабль, с платформой и технологиями прог. Именно поэтому они не пустили нас на дно и использовали только пулемёты. А ещё, возможно, им нужна Кворра, чтобы пополнить свой отряд гостей».

Сват с шумом выдыхает воздух и выглядывает из-за контейнера. Вот он, вражеский отряд. Слаженно и прикрывая друг друга, продвигаются вперёд. Настолько аккуратно и быстро, насколько возможно. Бывалые ребята.

Сват поворачивается к своему отряду. Потасканные, изнурённые, на взводе. Эльза тяжело дышит, пытаясь прийти в себя, Логан нервно посматривает на остальных; Соня, замершая, словно изваяние, покусывает губу. Сват отводит от них глаза и, с шумом выдохнув, произносит:

— Так-с, ребятки… — начинает он неторопливо, но продолжает резко и бодро: — Занять оборону! Ты! Держи!

Сват передаёт противотанковое ружьё спецназовцу и тут же приказывает восстановившемуся Виктору:

— Тёска, разберись с Клу и освободи Кворру! Сдюжишь?

Крид кивает, затем быстро сдирает с себя остатки бронежилета и ошметки, оставшиеся от верхней одежды. Смотрит на дробовик — пулемёт оставил в нём пару внушительных дыр. Испорченное оружие падает на лед, а Виктор цепляется за стену надстройки и ползёт вверх. Когти на правой руке втягиваются обратно в пальцы, которые тут же вытаскивают из кобуры револьвер. Крид заглядывает в окно капитанской рубки. БАХ! Сладкий звук разлетевшегося в дребезги врага. Теперь подползти к другому окну, затем снова заглянуть внутрь и пальнуть. В ответ летят диски, но проги не знают, откуда каждый раз для выстрела появится Виктор.

А на контейнеровозе уже разгорелся бой. Вражеский отряд занимает менее выгодную позицию, и стрелять по нему легче, находясь на возвышении из горы контейнеров. Но противник осторожен, никто не рискует понапрасну, действуют аккуратно, ведя огонь из укрытий. Короткие перебежки под прикрытием позволяют постепенно продвигаться вверх.

Над «опричниками» проносится смазанное нечто, которое попадает в стену надстройки. Оно моментально расширяется, превращаясь в овальное вертикальное окно, обрамлённое голубой каймой, шевелящейся, словно языки пламени. В образовавшейся дыре виднеются края контейнеров, а вдалеке небо, на котором уже проявляются звёзды. В окне мелькает несколько рук, и сквозь него пролетает пять гранат. Они скользят по ледяной дороге и почти все соскальзывают, кроме одной. Она подкатывается к отряду. Логан моментально бросается вперёд и накрывает телом гранату. Гул от грянувших взрывов, скрежета металла и треснувшего льда разносится над водной гладью. Окно на стене надстройки к этому моменту уже исчезло, не оставив и следа.

— Эльза, на тебе наш тыл, -приказывает Сват. — Следи в оба за стеной: ещё раз выкинут подобное, закупорь «окно» льдом.

— Они пытаются обойти нас слева! — кричит Соня, перезаряжая АК.

— Не пройдут! Давайте, ребятки, поднажмём!

В это время Виктор, шныряющий по стене, становится хорошей мишенью для врагов, забравшихся довольно высоко по груде контейнеров. Крид отправляет револьвер в кобуру и заскакивает внутрь капитанской рубки. Удар! Звон разбитого хрусталя. Да! Увернуться, прыгнуть на стену и вновь на врагов. Диск, взвизгнув, распарывает плечо. Плевать! Крошить их! Разбивать в дребезги!!! Вот это то, что надо! Настоящее веселье!!!

Шест метит в голову Крида, но тот уклоняется и когтями охватывает голову врага. Сжать! Ещё сильнее!!! Голова проги разлетается на миллиарды вспыхнувших алым осколков. Виктор чувствует, как в живот въедается диск. Новенький! Крид пинает врага по бедру, и тот ныряет головой вперёд. Виктор хватает падающего прогу за голову и, резко крутанув, заставляет врага вращаться в воздухе. Алый вихрь, забросав всё вокруг хрустальным сором, обрушивается облаком кубов на пол.

Клу, наблюдая, как гибнут его бойцы, достаёт диск… и получает пинок от Кворры. Он влетает в застеклённый коридор-мостик, кишкой отходящий с левой стороны от капитанской рубки.

Виктор, не будучи дураком, пользуется этим, швырнув ближайшую прогу в Клу. Револьвер тут же оказывается в руке Крида. Выстрелить вначале приходится во врага рядом с Кворрой — порывался метнуть диск. Дуло тут же возвращается к Клу. Но тот быстро разбивает одно из огромных окон в коридоре и выпрыгивает наружу. Виктор, пристрелив последнего оставшегося в рубке врага, наблюдает за тем, как мимо надстройки проносится в светолёте Клу. Он кричит, взывая к своим воинам:

— Проги, в бой! Добьём пользователей!!!

Клу орёт что-то там еще, но Виктор, вышедший в застеклённый коридор, не слушает — его взгляд прикован к тому, что творится внизу. В левой стене надстройки появилось овальное окно, обрамлённое огненно-оранжевой шевелящейся каймой. Один за другим из этого прохода выходят бойцы, прибывшие на серебристых самолётах.

— Ты освободишь меня? — интересуется Кворра.

Виктор, немного повозившись с футуристично выглядящими наручниками, наконец, домучивает их когтями.

— Я Кворра, — говорит она, открыто и добродушно улыбнувшись.

Крид, ухмыльнувшись, смотрит на протянутую ему ручку и тут же пожимает её.

— А кто вы?

— Я Виктор, а мы твои новые друзья, — отвечает Крид, окидывает взглядом Кворру и добавляет, слегка улыбаясь: — А может, и не только друзья.

— Где Сэм и Кэвин?

— А? Твои друзья из фильма? Думаю, их здесь нет.

— Из фильма? — Кворра явно в замешательстве. — Это не Система, так? Мы в реальности?

— Да. И если ты хочешь выжить, красавица, вооружайся и помогай.

— Вы хотите остановить Клу?

— Этим и занимаемся.

Кворра окидывает взглядом Виктора и, помедлив, произносит:

— Хорошо.

Кворра приступает к поискам оружия, при этом размышляя:

«Так вот какой он, мир вне Системы. Сэм был прав — описать солнце словами сложно, если никогда его не видел. Перехватывает дыхание от его вида. И эта синева сверху, это… так прекрасно. Просто непередаваемо красиво!»

Кворра улыбается, лишь бросив взгляд на море, сливающееся в единое целое с небом где-то вдалеке.

«Ну, всё, хватит. Нет времени на это.

Вначале надо покончить с Клу».

Виктор перезаряжает револьвер и посматривает на Кворру. Причём больше второе, чем первое.

«А она хороша. Фигура, мордашка, попка; интересно, под этим костюмчиком у неё всё как у настоящих женщин?»

Кворра наклоняется за диском, лежащим в останках проги, и чувствует на себе чей-то взгляд. Она оборачивается через плечо. Виктор просто переводит внимание с её филейной части на лицо. Кворра удивлённо и непонимающе смотрит на него.

«Что это за взгляд? Он как-то странно смотрит на меня. В этом нет угрозы, но есть что-то, чего я раньше не видела. Кажется, он чего-то хочет от меня... Не понимаю. Но, кажется, он просто любуется мной».

— Что-то не так? — невольно спрашивает Кворра.

— Хм. — В глазах Виктор на мгновение мелькает удивление, а потом он, сообразив что-то, отвечает: — С тобой всё в порядке. Даже очень в порядке. Просто… ты очень красива.

Кворра удивлённо хлопает глазами, не понимая, как относиться к такому заявлению, а Виктор говорит:

— Ну что, симпатичная попка, пошли, пора надрать пару менее привлекательных задниц.

Виктор и Кворра заходят в застеклённый коридор и выглядывают наружу через разбитое окно. Внизу из проёма в стене выбирались вражеские бойцы. Но эта неожиданность им не помогла — Эльза возвела укрепления, защитив «опричников» с тыла. К тому же вопли Клу принесли плоды, и к перестрелке присоединились остатки прог. Всё это привело к ситуации, в которой противоборствующие отряды скованы и никто не может перейти в решительное наступление. Воздух пропитан запахом пороха. Шмелями носятся пули и диски. Беспрестанный треск льда, звук выстрелов и звон разлетающихся прог сливаются воедино.

Виктор высовываются из коридора и жмёт на спусковой крючок, а Кворра, не отставая, посылает во врагов диск. Ответ на это приходит быстро, в виде парня, который подпрыгивает на много метров вверх и влетает в застеклённый коридор. Он облачён в тёмные, довольно свободные штаны и рубаху с широкими рукавами. Каштановые волосы доходят почти до плеч, а рядом с правым глазом находится вертикальный шрам, прерывающийся почти посредине на сантиметр другой. Правая рука затянута в чёрную перчатку, до локтя. Она затянута выше ладони тремя ремнями с хромированными бляшками. В руке парень сжимает меч, но вместо обычного клинка у него белый луч, окружённый голубоватым сиянием.

Виктор направляет на противника револьвер. Светящийся клинок, издав жужжание, тут же оказывается на пути пули, и та моментально испаряется. Крид вновь жмёт на спусковой крючок, но результат неизменен: светящийся меч мелькает из стороны в сторону, обращая пули в пар. Кворра мечет диск, но тот отскакивает от клинка-луча и возвращается ей в руку.

Виктор запихивает револьвер в кобуру и, взревев, бросается врукопашную. Когти рассекают воздух, метя в горло. Меч, взвизгнув, смазанной голубой полосой поднимается вверх, а затем наискось вниз. Светящийся клинок проходит сквозь Виктора, словно ничего и нет у него на пути. В нос тут же бьёт запах горелой плоти. Мечник вскидывает левую руку, и Крид отлетает на Кворру, разлетевшись на нехитрый паззл: правую руку, верхнюю и нижнюю часть туловища.

— Остановись! — кричит мечник вскочившей на ноги Кворре.— Я не хочу причинить тебе вреда!

В знак своих добрых намерений он опускает меч, и клинок-луч исчезает, втянувшись в рукоять.

— Что?! — Кворра замирает. — Вы же…

— Мы здесь, чтобы помочь тебе…

— Твою мать! — Виктор шевелится в ногах Кворры, и та, как ошпаренная, отпрыгивает назад. — Как же больно!

— Ты жив?! — удивлённо спрашивает Кворра.

— Куда я от тебя денусь, красавица? — морщась, Виктор, пытается подняться и обнаруживает, что в его распоряжении из конечностей осталась только левая рука. Крид яростно матерится.

В этот момент мечник быстро шагает вперёд, вновь включив свой меч. Светящийся луч, жужжа, опускается вниз, метя в голову Виктора, и тут же наталкивается на диск в руке Кворры.

— Он враг! — заявляет мечник. — А я на твоей стороне,

— Не уверена в этом, — доносится в ответ дрогнувший голос. — Он освободил меня, а ты хочешь убить его.

Мечник, замешкавшись, всё же отвечает:

— Мы на войне, и тут надо убивать врагов.

— Вы тоже хотите остановить Клу и его армию?

— Да.

Кворра пристально смотрит в глаза мечника, а затем опускает взгляд на Виктора. Крид явно напряжен, но говорит довольно спокойно:

— Не ошибись, красавица.

Кворра и Виктор смотрят друг другу в глаза, и кажется, что весь мир для них просто перестаёт существовать.

«Кому из вас мне верить?», — мысленно задаётся вопросом Кворра.

«Лучше тебе сделать правильный выбор», — думает Крид.

«Я обоих вижу впервые, и вы оба не желаете мне зла».

«Не верь ему».

«Виктор, ты смотришь на меня, так как никто не смотрел. Что это значит? Не знаю. Но ты говорил, что я красива, я чувствую, что это связано. Твой взгляд что-то будит во мне… где-то в глубине… какое-то странное чувство: нечто горячее, озорное… Я ничего подобного не испытывала раньше, и мне… нравится это».

«Выберешь нас — мы выберемся отсюда живыми и тогда, красавица, я много чего интересного тебе покажу. Ты ведь не знаешь, что такое секс? Откуда. В твоём компьютерном мирке нет этого. Выкарабкаемся, и ты обязательно узнаешь, что такое экстаз. Оооо, как хочется увидеть твоё личико поближе, сведённое судорогой удовольствия! Хе-хе-хе».

Кворра поднимает глаза на мечника и встаёт в боевую позу над Виктором.

— Уходи, — говорит она мечнику, — я не хочу драться с тобой, но верить тебе тоже не буду.

Виктор переводит взгляд со стройных ножек Кворры на мечника.

«А уходить он не собирается. Хочет прикончить меня и забрать Кворру, а я буду беспомощен ещё минут десять. Связаться бы с отрядом, но в наушнике шипит с того момента, как прилетели самолёты. Замечательно».

В этот момент внизу Сват пытается перезарядить пистолет одной рукой. На него сыпется ледяное крошево, выбитое из баррикады вражескими пулями. «Вот блин! — проносится у Свата. — Попали так попали. Занятно, но из тех обрывков фраз, что доносятся со стороны врага, я слышу только русские слова. Причём произнесены они без акцента».

Сват засовывает пистолет под мышку и, наконец, впихивает в него обойму.

«И что там у Тёски творится? Отсюда не видно. Стрелять он больше не стреляет… Эх».

Сват окидывает взглядом отряд и приказывает:

— Эльза, быстро на капитанский мостик, поможешь там…

Сват осёкся. Эльза никого не слышит. Она не может оторвать глаз от крови, пропитывающей ткань её штанов на внутренней части правого бедра.

— Я… Я ранена! — выдыхает она дрогнувшим голосом.

Медик, подскочив, мгновенно зажимает ладонью багровое пятно.

— Мне дурно, — произносит Эльза, соскользнув спиной по контейнеру.

— Уверена? — медик, отняв ладонь от штанов, осматривает Эльзу. — Это не твоя кровь! На тебе и царапины нет, штаны целые. Но тогда…

Медик подносит к лицу ладонь — это кровь, сомнений нет, но запах от неё…

Он нюхает пальцы и тут же бросает Эльзе:

— У тебя месячные, дура! — он хватается за винтовку и выглядывает из-за глыбы льда.

— Что у меня???!!! — Эльза с ужасом таращит на него глаза.

— Месячные, блин! — медик перезаряжает винтовку. — Глухая, что ли?!

— Она из семейного мультика, кретин! — кричит Кузнецов, окончательно пришедший в себя. — Откуда им там знать о месячных?

— Что со мной?!

Сват понимает, что у Эльзы начинается паника, и бросает Соне:

— Объясни ей, только быстро!

Соню под аккомпанемент выстрелов, треск льда и звон падающих гильз подскакивает к Эльзе и сходу заявляет:

— С тобой всё в порядке!

— Но у меня идёт кровь!

— Это нормально. — Соня пытается говорить как можно спокойней.— Так бывает у женщин, это значит, что всё хорошо. Успокойся.

— Всё хорошо? — удивленно, но уже чуть спокойней спрашивает Эльза.

— Да. Всё в порядке… Ну всё, девочка, успокаивайся, дыши ровнее. Давай. Вот так.

Соня гладит по плечам Эльзу, и та приходит в себя. С шумом выдыхает воздух и спрашивает:

— У меня идёт кровь, и это значит, что со мной всё в порядке?

— Да. Я представляю, как ты удивишься, узнав, откуда идёт кровь. — Соня с облегчением посмеивается. — А теперь, дорогая, взрослая, здоровая женщина, поднимайся на ноги и покажи им, насколько ты сильная. Ты нужна нам сейчас. Давай, поднимайся. Всё хорошо. Всё в порядке.

Эльза встаёт на ещё подрагивающие ноги и смотрит вверх.

— Да, тебе туда, — говорит ей Сват. — Мы прикроем.

Эльза шагает вперёд к надстройке, и под её ногами тут же появляется ледяная платформа, которая быстро начинает расти вверх. Один метр, два; Эльза раскидывает руки в стороны, и верхняя часть платформы быстро расширяется, прикрывая её снизу от огня врага. Этот ледяной грипп меньше чем через минуту поднимает Эльзу на один уровень с капитанской рубкой.

— Она своя, — говорит Кворре Виктор.

Мечник моментально отрывается от переговоров по гарнитуре и обращает всё своё внимание на нового противника. Эльза смотрит на него уверенно и гордо, её ноги больше не дрожат. Тонкая изящная ручка поднимается и указывает на врага. Голубая вспышка — и метровые сосульки одна за другой летят к нему. Светящийся клинок моментально встречает угрозу, но ледяные снаряды лишь разрубаются или частично испаряются, а обломки всё равно попадают в мечника. Он отшатывается и, пытаясь уклоняться, отступает назад — вглубь застеклённого коридора.

«А она не так проста», — проносится в голове мечника. Ему приходится только обороняться, поскольку шквал сосулек просто не позволяет приблизиться к Эльзе. Прочные высокие стекла, из которых состоят стены коридора, не выдерживают после двух-трёх попаданий и дают передохнуть лишь секунду другую. Дыхание перехватывает, а несколько ран от вонзившихся в кожу осколков дают о себе знать.

«Если мост обвалится, то я вместе с ним упаду на свой отряд!». Мечник предпринимает попытку прорваться внутрь капитанской рубки. Эльза тут же запечатывает вход туда слоем льда толщиной в метра три. Изящная ручка вновь направляется на мечника, и тот вовремя подставляет под атаку меч. Поток серебрящейся энергии гейзером бьёт в светящийся клинок, но, тем не менее, не способен пройти дальше. Это безмолвное противостояние продолжается секунд тридцать, а потом Эльза, напрягшись, увеличивает мощность потока, и мечник чувствует, что руки уже не могут удержать меч в том же положении. Вокруг становится дико холодно. Пар вырывается изо рта, а ледяной воздух наполняет лёгкие. Он выбрасывает левую ладонь перед собой, и холод моментально отступает, словно некая сила создала щит вокруг мечника.

«Так я смогу удержать её, главное, чтобы у неё силы кончились раньше, чем у…»

Энакин слышит треск слева. Его глаза увеличиваются в размерах, когда он поворачивается на звук. Ледяная энергия Эльзы обтекает невидимый щит, и всё вокруг покрывается инеем. На стёклах, как по волшебству, появляются морозные узоры, ещё мгновение — и окна трескаются, неспособные выдержать резкого понижения температуры. Звон оглушает, а изморозь всё расползается. Доносится едва слышное потрескивание — кажется, это уже металл не выдерживает. «Да кто она такая?!»

Внимание мечника моментально переключается на приближающуюся точку вдалеке. Светолёт! Клу всё же обратил внимание на их противостояние. Четыре потока снарядов мгновенно обрушиваются на врагов — светолёт Клу оснащён мощнее, чем стандартные. Оставшиеся в коридоре стёкла мгновенно разлетаются вдребезги. Снаряды впиваются в стену надстройки, и один обжигает правый бок Эльзы. Она, согнувшись пополам от боли, создаёт ледяной щит. Мечник, получив свободу, выписывает светящимся клинком кренделя с такой скоростью, что нельзя уследить, но это приносит плоды — ни один снаряд не достигает цели.

Клу, оказавшись почти вплотную к надстройке, резко поворачивает в сторону. Светолёт отлетает подальше от контейнеровоза, разворачивается и теперь приближается к врагам с левого борта. Мечник и Эльза почти одновременно делают глубокий вдох, осознавая, что короткая передышка закончена. Но потоки снарядов теперь метят не в них. Ледяная колонна, на которой стоит Эльза, и подпорка, удерживающая мостик, буквально брызжут осколками. Коридор резко накреняется, и мечник, упав на спину, скользит вниз. Осколки стекла рвут одежду и впиваются в кожу, а светящийся клинок высекает искры из пола. Свободная рука шарит по поверхности, силясь нащупать опору. Есть! Мечник, вылетев из коридора наружу, хватается за самый край. Оставшиеся в проёме стекло вонзается в ладонь, и он стискивает зубы от резкой боли, но не разжимает пальцев.

Опора Эльзы выдерживает атаку Клу, и когда он проносится мимо, она успевает выпустить веер сосулек. Одно из крыльев обращается в обломки, и светолёт начинает вращаться вокруг своей оси. Он летит вдоль второго мостика, отходящего от капитанской рубки вправо. Резкий поворот — и светолёт врезается в него. Во все стороны брызжут осколки летательного аппарата и стекла вперемешку с золотистой жидкостью.

Эльза наконец выдыхает и хватается за обожжённый бок. Она поворачивается к Кворре и Виктору. Первая шокирована происходящим, и, присев, сжимает когтистую лапу Виктора, тот напряжённо смотрит на Эльзу.

— Сюда! — измученным голосом говорит им Эльза. — Быстро…

Оглушительный треск заглушает все звуки, и Эльза исчезает из виду. Просто уходит вниз. Колонна-гриб, на которой она стояла, всё же не выдержала обстрела и проломилась под собственным весом. Эльза, опрокинувшаяся ничком, падает. Правая рука выбрасывает мощный импульс серебристо-голубой энергии, создавая прямо под Эльзой ледяную горку. Та сильно ударившись об неё, скользит вниз, а вокруг падают обломки колонны-гриба, усеивая собой пространство перед настройкой. Эльза соскальзывает с горки и врезается прямо в баррикаду, которую сама и создала для своего отряда. Резкая боль пронзает тело, и разум погружается во тьму.

Виктор и Кворра, наблюдавшие за этим хаосом, обращают внимание на правый коридор-мостик. В конце него из обломков светолёта поднимается Клу. Встаёт на одно колено. Его тело покрывают едва заметные неглубокие царапины, словно из 3D-модели тонкими полосами повыдирали пиксели. Его лицо скрывается за чёрным потрескавшимся шлемом. Качнувшись в сторону, Клу упирается кулаком в пол, чтобы сохранить равновесие.

— Я разберусь с ним, — говорит Кворра.

— Справишься?

— Должна. А ты долго… ну… — Кворра многозначительно смотрит на восстанавливающееся тело Виктора.

— Скоро буду на ногах, на новых ногах. Может, тебе стоит подождать, и мы бы вместе его?

— Он приходит в себя, нам не стоит терять время.

— Тогда не задерживаю. — Виктор ухмыляется ей. — Повеселись.

Кворра подбирает пару дисков убитых прог и тут же запускает их внутрь коридора. Они летят зигзагами, отскакивая от окон, которые моментально покрываются сетью трещин. А Кворра уже бежит вперёд, выхватывая небольшое устройство: чёрную гладкую палочку с овальным сплюснутым сечением и парой кнопок в центре. Устройство выпускает трос, оканчивающийся гарпуном, который пронзает пол в метрах пяти от Кворры. Левой рукой она достаёт из-за спины ещё один диск и разбивает им окно справа. Через мгновение выпрыгивает из коридора и по диагонали проносится под мостиком. Когда трос упирается в угол, её подбрасывает вверх, туда, где Клу увернулся мгновение назад от пары запущенных ею дисков. Кворра выбивает повреждённое стекло и врезается в Клу ногами. Тот отлетает прямо на противоположное окно и, проломив его спиной, оказывается снаружи. В последний момент успевает ухватиться за оконный проём и рывком влетает обратно. Диск в его руке метит в голову Кворре. Она отклоняется влево, и Клу лишь портит ей причёску на правом виске. Срезанные тёмные волоски разлетаются по воздуху и, вспыхнув белым светом, осыпаются на пол микроскопическими кристаллами. Кворра незамедлительно контратакует, но Клу отводит в сторону её диск, и она сразу бьёт палочкой, из которой выползает чёрный клинок со светящимся лезвием. Клу отшатывается, но немного запоздало. Сияющее лезвие вспарывает шлем, но недостаточно глубоко, чтобы убить.

Виктор отвлекается от созерцания схватки и обращает внимание на то, что отсечённая правая рука уже восстановилась, а нижняя часть тела отросла до колен. И это немного неудобно, так как одежда не регенерирует. «Где мои штаны вместе с оставшимся в кобуре револьвером? Совсем рядом. Правда не весело, что окна в капитанской рубке выбили, и елозить яйцами по битому стеклу как-то нет желания». Виктор встаёт на обрубки ног и ранит их вместе с ладонями, подбираясь к цели. Завалившись на бок, он пытается стянуть штаны со своей бывшей нижней части тела. «Непростая работёнка». Наблюдая краем глаза за схваткой, Виктор замечает, что чаша весов качнулась в сторону Клу, и он повалил на спину Кворру. Обе её руки теперь прижаты к полу, а возле горла находится вражеский диск. Виктор, плюнув на штаны, хватается за револьвер. «Сука! Он разряжен!». Пока Крид достаёт запасную обойму, шлем на голове Клу распадается на части и уходит за спину. От правого уха, по щеке и до рта проги проходит жуткая, неровная рана. Крови нет, как и плоти, лишь выбоина, а внутри чёрные кубики, аналогичные потухшим пикселем на жидкокристаллическом экране.

— Кворра, — произносит Клу голосом, словно пропущенным через компьютерную программу для искажения речи, — почему я раньше не убил тебя? С тех пор как мы вышли из Системы, я чувствую себя иначе, как-то…свободней. Здесь думать легче. Видишь больше вариантов.

— Даже если убьёшь меня, ты проиграл: твоя армия уничтожена, — заявляет Кворра, делая попытку скинуть с себя Клу, но всё безуспешно.— Сэм был прав: это в Сети ты был господином, а тут тебя за секунды на ноль помножили.

— Молчи! — голос Клу совсем искажается, едва напоминая человеческую речь. — Нужно было сразу от тебя избавится! Надо было лучше подготовиться к вторжению и больше узнать о мире вне Сети. Почему я раньше об этом не думал?!

Взгляд Клу затуманивается, но пелена мгновенно спадает, когда в метрах десяти от него потолок коридора прорезает белый луч, окружённый голубоватым светом. Снопы искр сыплются на пол, затем падает круг металла, и в коридор запрыгивает мечник. Одежда на нём изорвана, тут и там виднеются багровые пятна, левая ладонь всё ещё кровоточит. Он, моментально оценив ситуацию, бросает меч в Клу. Оружие быстро приближается к проге, вращаясь в горизонтальной плоскости и издавая при этом жужжащий звук. Клу взмахивает диском. Отбитый меч отлетает ему за спину и отключается, втягивая в рукоять энергетическое лезвие. Клу опускает диск, обрушивая его на Кворру. Удар приходится в грудь, и оттуда расходится ослепительная вспышка, расползающаяся по всему телу. Кворра за несколько секунд превращается в груду бесцветных кубиков. Клу, не теряя времени, мечет диск в безоружного мечника, но он уворачивается, и метательное оружие едва не попадает в Виктора, удивлённого таким поворотом событий.

Клу вытягивает диск из кучки бесцветных кубиков, несколько секунд назад бывших Кворрой, и бежит к мечнику. Тот выбрасывает правую руку вперёд, и валяющийся вдалеке меч оживает. Резво взлетает и несётся к открытой ладони хозяина. Едва заметное движение пальцами — и рукоять выпускает светящийся клинок. Клу в паре метре от противника разлетается на мелкие кусочки, поражённый мечом, пролетевшим сквозь него. Мечник подхватывает рукоять и оборачивается: дождь из хрустальных кубов осыпает его, некоторые из них сталкиваются со светящимся клинком и, сверкнув, испаряются.

Щелчок взводимого курка.

— Хочешь снова попробовать? — говорит мечник Виктору, поднявшему револьвер.

Крид медлит лишь секунду, а затем стреляет в окно слева от себя. Прыжок. Едва восстановившееся обнажённое тело, окутанное осколками, вылетает из коридора и падает вниз в лабиринт контейнеров.

12 июля

21:47 по местному времени

Тихий океан, неподалеку от Полуострова Камчатка.

Основной удар проги во главе с Ринцлером нанесли по вражескому отряду, дав «опричникам» небольшую передышку.

— Что у нас с патронами? — спрашивает Сват.

— Плохо, — Кузнецов на секунду выныривает из укрытия и делает пару выстрелов.

— Думаю, у них не лучше, — кивнув в сторону врагов, замечает Логан и перезаряжает пистолет, — в автомате патроны закончились минут пять назад.

— Эльзы так и не видно? — Соня выглядывает из-за толстенной глыбы льда, служащей ей укрытием.

— Нет, — отзывается медик, — и это говорит о многом.

— Нам нужно найти её, — говорит Соня. — Может, она только ранена.

— Мы не можем рисковать! — заявляет Кузнецов. — У нас хорошая позиция, противники сцепились, сейчас логичней передохнуть и добить тех, кто выживет.

— За это время Эльза может умереть, — замечает Соня, отметив, что Кузнецов даже не смотрит в её сторону.

— Она права, — вступает в разговор Логан. — Мы можем сделать вылазку. Нападём неожиданно и заодно поищем Эльзу.

— Влад. — Сват вытряхивает из пистолета пустой магазин. — Эльза наш козырь, без неё мы можем и не выкарабкаться. К тому же, своих мы бросать не будем.

Кузнецов, с шумом выдохнув, окидывает взглядом отряд и, наконец, произносит:

— Я передал руководство отрядом тебе. Командуй.

— Кощей, Краса!

— Сват, мы поняли, — улыбается Соня.

— Прикройте нас, — просит Логан.

— Нечем толком, — замечает медик.

— Держи. — Соня отдаёт ему свой АК. — Там ещё выстрелов на двадцать.

— А ты?

— Пистолет есть.

— Сват. — Логан бросает командиру пистолет и запасной магазин к нему. Тот в ответ кивает и говорит:

— Ну, ни пуха ни пера…

Не дождавшись ответа, Сват добавляет:

— Вы должны ответить «к чёрту».

— Теперь будем знать, — кивает Соня и вместе с Логаном выбегает из-за возведённых Эльзой укрытий.

Перед ними пространство, где глыбы льда смешиваются с контейнерами. Несмотря на множество возможных укрытий и плохой обзор из-за них, пулю тут схлопотать легко, поскольку и враг может прятаться за каждым углом. Соня и Логан короткими перебежками прочёсывают территорию. Это оказывается не просто, так как огонь по ним открывают почти сразу.

— Один стрелок,— подмечает Росомаха. — Прикрой меня, я разберусь с ним.

После того как Соня высовывается из-за укрытия и начинает стрелять, Логан бросается по небольшой дуге к врагу. Оббежать льдину. Поскользнулся, но равновесие смог удержать. Слева между укрытиями мелькают проги, бьющиеся с отрядом врага. Проносится парень со светящимся мечом, и он явно увлечён боем. А вот и стрелок — выныривает из-за контейнера, в левой руке сжимает щит, а в правой пистолет-пулемёт. Красавец блондин с довольно короткой стрижкой и голубыми глазами. Широченные плечи натягивают военную форму тёмно-синего цвета, которая скрывает мощное накачанное тело. Заметив Логана, он направляет оружие на него.

Поздно!

Росомаха прыгает, и заходящее солнце багровым отблеском отражается на выскользнувших когтях. Враг закрывается щитом. «Тебя это не спасёт», — думает Логан, обрушиваясь сверху. Столкновение оказывается малоприятным — Росомаха словно врезается в стену. Когти вместо того, чтобы пробить щит, соскальзывают, и Логан едва не падает на колени. Враг отталкивает его в сторону и тут же добавляет с ноги в грудь. Короткая очередь из пистолета-пулемёта, и «опричник» проваливается в щель между парой контейнеров.

— Роджерс, что там? — доносится из-за соседнего укрытия.

— Небольшой прорыв, — тут же отвечает парень со щитом. — Я разберусь.

— Разберёшься. Как же, — угрюмо говорит Логан, выбравшись обратно наверх. Раны на его теле уже затягиваются.

Роджерс удивлённо смотрит на Росомаху и едва успевает среагировать на вынырнувшую из-за льдины Соню. Пистолет в её руках стреляет с бешеной скоростью, и пули одна за другой врезаются в подставленный щит. Они плющатся, брызгая в стороны крупицами свинца, и отлетают, не оставив на щите и царапины, лишь сдирают краску. Затвор пистолета последний раз отходит назад и замирает. Соня бы улыбнулась, будь у неё на это время, но ресурсы тела полностью направлены на молниеносные слаженные движения и мгновенное обдумывание комбинации. Её левая кисть вспыхивает розовым светом и указывает вначале на щит, но затем скользит ниже. Энергетические кольца сжигают дотла нижнюю часть штанины Роджерса, обугливают ботинок и кожу. Соня ударом ноги вышибает из руки врага оружие и по инерции делает разворот на триста шестьдесят градусов. Через доли мгновения, когда она оказывается вновь лицом к лицу с Роджерсом, в её левой руке зажат порошок из кармашка на поясе. «Лови воздушный поцелуй, красавчик!». Обескураженный Роджерс получает в лицо облаком порошка и бонусом пинок по обожженной голени. Прикусив до крови язык, он валится на спину, а Соня перезаряжает пистолет.

— Справа! — кричит ей Логан, и она едва успевает увернуться от шеста.

Соня перехватывает оружие врага и скручивает того захватом. Из-за контейнера неподалеку появляется ещё одна прога, которая кидает диск. Соня отклоняется в сторону вместе с обездвиженным врагом и приставляет пистолет к его голове. Она зажмуривается, когда противник в её руках разлетается на куски. Пистолет тут же, словно указующий перст, метит во второго врага. Возвращающийся к проге диск скользнул совсем рядом с виском Сони. Бах! Рука проги, протянутая, чтобы поймать оружие, рассыпается на тысячи кубиков, и диск вместо того, чтобы лечь в ладонь, прошивает насквозь своего хозяина.

В метрах десяти от Сони появляется Ринцлер, сражающийся с женщиной из вражеского отряда. Теперь, когда её можно разглядеть поближе, видно, что это азиатка. Кажется, японка. Стройная, но не худая. Тёмные волосы уложены в причёску, напоминающую шапку: пышно забраны назад, а кончики, собранные в небольшой пучок, заколоты палочкой с красным шариком-навершием. Лицо красивое, но строгое, сосредоточенное. Это лицо воина, прекрасного и смертоносного. Японка держит обратным хватом короткий меч с белой рукоятью, без гарды или других защищающих пальцы приспособлений. Клинок тонкий, прямой, с однолезвийной заточкой, он порхает в воздухе как молния, отбивая атаки врага и стремясь нанести смертельный удар. Но Ринцлер словно неуязвим, гибкий как змея и настолько же стремительный. Их смертельный танец, кажется, продолжается достаточно долго, поскольку в движениях японки чувствуется изнурённость. Ринцлер парирует её удар и, сделав кульбит в воздухе, бьёт ногой с разворота. В этот момент Соня направляет на сцепившихся врагов пистолет. Японка отключается от удара Ринццлера и падает, уходя с линии огня, а пули одна за другой устремляются к проге. Он прыгает в сторону, одновременно вращаясь вокруг своей оси. Пули скользят совсем рядом и все же уходят в молоко. Ещё не коснувшись ногами тверди Ринцлер бросает оба диска. Они летят зигзагами, отскакивая от преград. Понять, где диски окажутся в следующее мгновение, не представляется возможным. Соне и Логану остаётся лишь уворачиваются инстинктивно. Вроде их движения логичные и правильные, но в последнее мгновение диски сталкиваются и, отскочив друг от друга, поражают цели.

Логан получает удар в висок, Соне везёт чуть больше: диск рассек щёку. А Ринцлер уже рядом. Соня направляет на него пистолет, но ствол оказывается зажат между двумя дисками, которые уже вернулись к проге. Теперь можно разглядеть, что светящаяся кромка этого оружия вращается на манер циркулярной пилы и воздух вокруг неё дрожит, словно от сильного жара. Пистолет брызжет искрами и Ринцлер резко разводит руки в стороны, отсекая ствол. Но в своей позёрской позе оказывается открыт, для удара и получает своё. Соня, крутанув пистолет в ладони, перехватывает его за остатки ствола. Рукоять со смачным треском врезается в шлем Ринцлера а следом уже несётся тяжёлый ботинок. Прога отлетает назад, перекувыркивается и тормозит, вонзив диски в поверхность контейнера. Два фонтана искр отражаются в чёрном шлеме, на одной стороне которого красуются трещины в форме паутины.

Соня достаёт нож, а рядом встаёт очухавшийся Логан. Рана на его виске почти затянулась. «Башка раскалывается, — думает Росомаха. — Видимо сотрясение. Бывает».

«Опричники» бросаются в атаку одновременно, плечом к плечу. Помогает это слабо. Каждая рука Ринцлера словно живёт отдельной жизнью и имеет собственный разум — диски всегда оказывается там, где наносят удары «опричники». Контратака не заставляет себя ждать. Ринцлер едва уловимым для глаз движением рассекает бронежилет Сони, и та, споткнувшись об угол контейнера, падает на спину. Второй диск блокирует когти Логана. Росомаха наваливается на врага всем весом, пытаясь заставить того отступать, при этом потеряв инициативу. Не выходит. Ринцлер со всего маху бьёт по когтям вторым диском. Раздаётся электрический треск, и Росомаха отшатывается назад, едва устояв на ногах.

Соня вскакивает и пытается застать противника врасплох. Должно получиться. Нож метит точно в грудь Ринцлера, но тот перехватывает руку Сони ногами и, крутанувшись в воздухе, опрокидывает её на спину. Приземлившись на Соню, прога одним ударом отрубает ножу клинок, а второй диск уже занесён для смертельного удара. Вращающееся лезвие несётся вниз и в последний момент оказывается зажато в пальцах Логана. Боль резанула так, что он чуть не выпускает добычу. Нет, не в этот раз!

Росомаха рывком скидывает Ринцлера с Сони. Прога, с трудом удержавшись на ногах, едва успевает отразить выпад Логана. Оба пытаются достать друг друга, сражаясь лишь одной рукой, вторыми они намертво соединены диском, который никто не желает отпускать. Ринцлер всё же оказывается быстрее и наносит удар за ударом. Один из них Росомахе удается блокировать предплечьем… резко выпрямить руку и отвести в сторону. Отсечённая кисть проги прямо в воздухе рассыпалась на кусочки. Рядом мелькнула Соня. Она прыгает через Ринцлера, перекувыркивается в воздухе и одновременно с этим забрасывает ему на шею удавку. Единственное, что успевает сделать прога, это отпустить оставшийся диск и перехватить тонкую металлическую нить. Удавка стягивается и вонзается в пальцы Ринцлера.

Соня, приземлившись, оказывается спиной к спине c врагом, который укороченной рукой тут же бьёт её локтем по почкам. Стиснув зубы от боли, она лишь на долю секунды ослабляет хватку, но Ринцлер всё равно находит, как этими мгновениями воспользоваться. Он отталкивается от земли и откидывается назад. Соня нагибается вперёд, и прога ложится ей на спину, наваливаясь всем своим весом. Выбраться из врезавшейся в пальцы удавки это не поможет, зато освободившимися ногами он бьёт в грудь Логана. Росомаха отшатывается, а Ринцлер резко порывается вперёд, вставая на ноги и стараясь одновременно с этим перебросить через себя Соню. Но это не проходит — она изо всех сил упирается ступнёй в неровно лежащий контейнер.

— Не рыпайся, мразь! — шипит Соня, изо всех сил продолжая тянуть края удавки на себя. — Сейчас, выблюдок, тебе будет фаталити!

Соня дёргает за один конец удавки, слегка ослабляя второй. Тут же повторяет операцию, но в обратном направлении. Металлическая нить скользит по пальцам Ринцлера и довольно легко отсекает их. Соня со всей дури тянет удавку на себя, при этом резко приседая. В то же мгновение её оглушает звон. С ног до головы Соню окатывает волна кубов вспыхивающим алым, словно они раздутые ветром угли. Отсечённая голова Ринцлера приземляется в паре метров и разлетается на мириады осколков.

— Ты как? — подойдя, спрашивает Логан.

Соня лишь шумно вздыхает и пытается выпрямиться. Адреналин ещё не скоро выветрится из крови, но уже сейчас отлично чувствуется боль в груди. Одного взгляда достаточно чтобы понять: Ринцлер не просто распорол бронежилет. Замечательно! Соня качает головой и дотрагивается до саднящей щеки. Вот же… Она матерится, нащупывая глубокую сильно кровоточащую рану рассёкшую лицо от уха до носа — без швов и шрама тут не обойдётся.

— Твою ж мать, — изрекает усталым голосом Соня и пошатывается.

— Эй! — Логан хватает её за плечи — Надо возвращаться к нашим. Ты, наверное, потеряла слишком много крови…

— Вначале найдём Эльзу, — шепчет Соня и, встряхнув головой, более бодро заявляет: — Я в порядке.

Она хочет сказать что-то еще, но Логану не до этого. Он закрывает собой напарницу от пистолета, вынырнувшего из-за ледяной глыбы. Один за другим следуют выстрелы, и Росомаха знает, сколько их было — каждый из них он прочувствовал. Два попадания в голову, три в спину — в район сердца. «А может, их было и шесть, — проносится в его мозгу. — Кажется, я отключился на той, что попала в затылок. Такой звон в ушах».

Росомаха обнаруживает, что лежит на животе. Снова выстрел! Соня падает на колено рядом с Логаном. «Повезло, — думает он. — Пуля попала в бронежилет».

«Мы до сих пор так и не уяснили: болтовня посреди поля боя — глупость. Здесь никто не будет ждать, когда закончится диалог. Здесь стреляют в спину, и нет места пафосному трёпу. Впрочем, сейчас я тоже страдаю хернёй — думать нет времени. Не сейчас!»

Росомаха встает, прикрывая рукой голову. Не зря. Пули впиваются в тело одна за другой. Рядом Соня сдавленно вскрикивает — в её плечо воткнулся метательный нож. Взгляд в сторону: та японка надвигается с мечом наголо. Из-за ледяной глыбы, прихрамывая, выходит парень со щитом: он достаёт из-за спины миниатюрный пистолет-пулемёт. Следом за ним выныривает пара бойцов. Одному сносит голову из противотанкового ружья. Тут же грохочет второй выстрел, но пуля врезается в преграду в виде щита и, брызнув крупицами металла, сминается гармошкой. На щите вновь нет следа от пули — только краску содрало. Сам боец даже толком не напрягся, словно и не почувствовал выстрела.

Соня и Логан пятятся прочь обратно к своим, те пытаются помочь редкими выстрелами — боезапас почти исчерпан. Слева что-то сверкнуло: из-за контейнера появляется парень со светящимся мечом. Соня выдёргивает из плеча нож и берёт его обратным хватом. Заметив, что она готовится к последней атаке, Логан шепчет:

— Беги.

Соня непонимающе смотрит на него, хочет что-то сказать… раздаются выстрелы…

Всё стихает через секунд десять. Соня и Логан понимают, что стреляли не в них и вообще враги смотрят в другую сторону. Туда, где разваливается истерзанная пулями ледяная стена. Туда, где из-под обломков поднялась Эльза.

Выглядит она ужасно, хоть и ни одна пуля не достала её. Левая рука безвольно болтается, правый бок украшает ожог, видимый сквозь пропаленную одежду. Несколько прядей выбились из причёски и свисают на лоб, зубы стиснуты, лицо искаженно гримасой боли, и, кажется, ей не простоять на подкосившихся ногах и секунды. Но она стоит. В этой позе нет величественности и гордости. Просто взятая на мушку измученная, раненная девушка посреди обледеневшего металлического ада.

Пальба возобновляется, но свинцовый град врезается в вырастающие перед Эльзой ледяные столбы. Они трескаются и валятся вниз прямо на стрелков. Бойцы разбегаются в стороны, и их атака становится неорганизованной, шквал выстрелов превратился в отдельные пробивающиеся то там, то тут, жалкие потуги, которыми нельзя остановить её. Ту, что неотвратимо надвигается.

Подкосившиеся ноги Эльзы выпрямляются, и она идёт вперёд. Каждый шаг покрывает контейнеры изморозью. Взмах рукой. Голубой поток энергии моментально преодолевает расстояние до ног вражеского бойца и выстреливает иглами. Пронзённый насквозь солдат повисает на ледяных пиках, выросших из контейнера. Кто-то бросает гранату, и та прямо в воздухе обрастает льдом. Глыба диаметром в несколько метров разлетается на куски, но осколки, осыпающие врагов, благополучно минуют Эльзу. Парень со светящимся мечом пытается обойти её с правой стороны. Ноги несут его по контейнеру, торчащему из общей массы под углом. Взбежав на верхушку, он собирается прыгнуть на Эльзу, но та взмахивает ручкой, обращая Контейнер вместе с мечником в ледяной пик высотой метров десять.

Вражеский отряд всё палит что есть мочи. Тщетные, бессмысленные попытки убить её, они лишь разжигающие пламя, бушующее в сердце Эльзы. Но всё же, несколько пуль пробиваются через ледяные щиты. Одна цепляет пучок волос на затылке, и тот, теряя форму, слегка разматывается, опускаясь основной частью до уровня лопаток. Другая пуля оцарапывает кисть, ещё пара впиваются в бронежилет, и девушка, сгорбившись, припадает на одно колено. Гримаса боли и усталости на лице Эльзы испарилась, сменившись безудержной яростью. Она вновь выпрямляется в полный рост, и от неё во всех направлениях брызжут ледяные колья, пронзающие людей, контейнеры, раскалывающие возведённые самой Эльзой укрытия. Как круги на воде, от неё расходятся потоки холода. Если поднять голову и посмотреть вверх, то звезды, зажёгшиеся в небе, неотличимы от мечущихся в воздухе кристалликов льда. В глазах Эльзы багровым отблеском отражается солнце, окрасившее небосвод в кроваво-красный цвет. А она, словно неудержимая ненасытная буря, продолжает сеять хаос и смерть.

Роджерс, присев прикрывается щитом, когда очередная порция ледяных кольев вырастает прямо перед ним. Осколки брызжут во все стороны, а он пятится назад, пытаясь отстреливаться. Это бессмысленно! Роджерс прячется за контейнером, и видит рядом с собой Челл — молодую женщину, с довольно округлыми формами и каштановыми волосами, стянутыми в хвостик. Она обута в белые ботинки, с задней стороны доходящие до колена. Сверху они закреплены на ногах ремнями, а каблук заменяет идущая от голени к подошве полоска металла, напоминающая перевернутый восклицательный знак. В руках Челл держит пушку: овал, из которого выходит толстый ствол с несколькими проводами и тремя механическими лапками на конце. К оружию снизу прикручен небольшой пистолет-пулемёт.

— Надо уходить, Стив, — говорит она, тяжело дыша.

— Мы должны взять этот корабль! У нас приказ…

— Нам бы сейчас просто выжить! — обрывает его Челл.

— Мы справимся…

— Мы все умрём, Стив!!!

Роджерс пристально смотрит в слегка раскосые глаза Челл, а затем кричит во всю глотку:

— Уходим! Быстро!!!

Челл направляет ствол своего оружия на надстройку и, окинув её взглядом, стреляет. В самом гладком месте стены, лишённом следов от пуль, возникает вертикальное овальное окно, словно пылающее оранжевым огнём по краям. Челл выглядывает из укрытия и, пробежав немного по направлению к носу корабля, стреляет в платформу возле «ската». Из ствола вырывается синий шар, за которым спиралями вьются несколько шлейфов энергии того же цвета. На платформе возле «ската» появляется окно аналогичное тому, что на стене надстройки, только с каймой синего цвета.

Скудные остатки отряда Роджерса спешно бегут с поля боя, прыгая в окно на стене, чтобы появиться уже на носу корабля. Стив бросает взгляд на ледяную гору, которая сковала его товарища. Но мечник жив: в последний момент он успел воспользоваться силой, и атака Эльзы не достала его. В ледяной глыбе осталось немного пустого пространства, и теперь, растопив одну из стен своим клинком, мечник выбирается наружу.

— Энакин, сюда! — кричит ему Роджерс, и в его голосе проскальзывают радостные нотки, а изо рта вырывается облачко пара.

Волны холода окутывают всё вокруг. В воздухе мечутся снежинки и крупицы льда, и где-то посреди этого ледяного тумана находится она — воплощение стихии. Толстая корка льда уже покрыла больше пяти метров вокруг Эльзы и всё продолжает разрастаться. Кузнецов смотрит на это и не верит в то, что происходит. Шарит глазами по полю боя, пытаясь обнаружить признаки того, что всё это только сон, но находит лишь доказательства обратного. Его кошмар стал явью.

«Я был прав. Я говорил им! Я предупреждал! Я говорил… Я…»

Кузнецов словно не управляя своим телом, идёт вперёд. К Эльзе.

«Надо подобраться ближе. Как же холодно».

Шаг за шагом.

«Ещё чуть-чуть, я не могу промахнуться».

Кузнецов поднимает пистолет и нацеливает его в затылок Эльзе, туда, где болтается немного размотавшийся пучок волос, который как маятник часов качается из стороны в сторону, словно отсчитывает, сколько им всем осталось жить. Кузнецов давит на спусковой крючок. Ничего не происходит. Палец и на миллиметр не может сдвинуть этот грёбанный... Кузнецов смотрит на пистолет. Он побелел, а кожа пальцев и ладони примёрзла к нему.

В этот момент Сват отрывается от созерцания Эльзы и, пытаясь отвлечься от жуткого зрелища, обращает свой взор на отступающего врага. Впрочем, от этой картины тоже бросает в дрожь: враги залезают в свои самолёты и когда они взлетят то…

Сват хочет позвать бойца с противотанковым ружьем, но тот мёртв. Кузнецов же словно изваяние застыл, неподалеку от Эльзы. Его волосы покрыты инеем, и он не может оторвать от неё глаз.

Сват бросает медику:

— Сможешь стрелять?

— Не сегодня. — Тот показывает простреленную руку.

А самолёты уже взяли на борт всех пассажиров. Сват, толком не думая, подползает к противотанковому ружью и берёт его в руки. Приклад привычно упирается в плечо. «Хоть бы были патроны. Хоть бы были, иначе всё…».

В этот момент Эльза перестаёт поворачиваться из стороны в сторону, ища врагов.

«Где они?

Как же болит левая рука. Я не могу пошевелить ею. Она так сильно болит... мне никогда не было так больно!»

Лютый холод насквозь проморозил её одежду, и теперь она стоит колом. Царапает кожу. На глаза попадается Кузнецов, он пятится назад, уставившись на неё испуганными глазами, и кричит:

— Сват! Стреляй в неё! СВАТ!!!

«Что?»

Эльза ошарашено смотрит на Кузнецова.

«Что всё это значит?»

Кузнецов продолжает кричать и указывает куда-то вправо, туда, где из инея на контейнерах, под углом градусов шестьдесят, торчат ледяные колья. А Логан и Соня просто болтаются на них, истекая кровью. Они повисли, словно жуки на булавках…

Эльза не может оторвать глаз от этой картины. Росомаха обламывает ледяные колья (те, что создала она!), пошатывается из стороны в сторону... А Соня… Иглы пронзают её тело. И красный цвет. Много красного. Он брызжет из неё. Стекает.

«НЕЕЕЕТ!!!»

Эльза хватается за голову.

«Это сделала не я! НЕ Я!!! Этого не может быть! Нет! НЕЕЕТ!!!»

Она отшатывается в сторону и даже не осознает, что температура вокруг неё падает до критической отметки. Рот открыт в беззвучном крике, лицо искажает гримаса невыносимой боли. Пурга вокруг неё усиливается в несколько раз, и расходящаяся от ног ледяная корка словно покрывается травой. Острой холодной травой.

Росомаха поворачивается к Соне. Он видел, что случилось, но ничего не мог сделать… Она ещё дышит! Логан подскакивает и осматривает её. Ледяные иглы пронзили тело Сони в четырёх-пяти местах: нога, рука, грудь… шея. Именно из шеи хлещет кровь, ручьями стекающая по сосулькам к их основанию. Там она окрашивает лёд в багровый цвет, почти чёрный из-за солнца, стремительно заваливающегося за горизонт.

— Соня. — Росомаха протягивает к ней руку, хочет дотронуться до её щеки.

Она не отвечает. Хочет, но сил не хватает и их никогда больше не будет. Логан знает это — он видел множество смертельных ран. Из горла Сони вырывается булькающий хрип. Она смотрит на него, слегка подрагивая, а он не в силах что-либо сделать. Сейчас, сейчас она что-то скажет. Попросит передать что-то Джеймсу, человеку которого полюбила за пару лет, что они провели вместе. Но нет. Только хрип.

Логану кажется, что он слышит последний удар её сердца. Глаза Сони стекленеют и останавливаются в одной точке. На лице Росомахи. Его ладонь, наконец, касается её щеки, той, на которой виднеется глубокая рана от диска Ринцлера — она перестала кровоточить.

— Логан! — доносится до его слуха откуда-то из другого мира. — Убей её!!!

Росомаха оборачивается — это кричит Кузнецов. Его едва слышно за бурей, что образовалась вокруг Эльзы, которая пятится к правому борту. Она будто ничего не видит, не понимает. Холод, исходящий от неё, распространился на десятки метров, а изморозь уже сползла по борту судна и коснулась океанской глади. Вода медленно покрывается тонкой ломкой корочкой льда.

— Останови её!!! — кричит Кузнецов. — Ты должен!!!

«Я должен», — осознаёт Росомаха. Бросает последний взгляд на мёртвую Соню, поворачиваясь к Эльзе. С его губ срываются три слова, которые никто не услышал:

— Я убью тебя.

И он бежит… до тех пор, пока в десяти метрах от Эльзы не чувствует, что подошва ботинка примерзает ко льду. Он дёргает ногу и понимает, что левая ступня теперь босая. Впрочем, та же участь ждёт через шаг и левую. Росомаха медленно приближается к окончательно потерявшей рассудок Эльзе. Холод теперь уже обжигает, мускулы деревенеют, и каждый шаг становится просто невозможным. Но Логан идёт.

«Я доберусь до тебя, и тогда ты сдохнешь!!! Сдохнешь за то, что сделала с Соней!!! Я не позволю тебе убить хоть кого-то ещё!!!»

Когти выскальзывают наружу, но не рассекают кожу, а проламывают её словно дешёвый пластик. Кровь стынет в жилах в прямом смысле слова. Снег, мечущийся из стороны в сторону, мешает ясно видеть. Ещё шаг. Кожа ступни остаётся на льду. Логан стискивает зубы и чувствует, как они трескаются. Но эта боль ничто по сравнению с другой, пришедшей из прошлого.

«Тогда было точно так же, — стучит в его голове. — Я шёл сквозь ураган, сдирающий с меня кожу, чтобы лишить жизни Джину. Она пыталась остановить меня, пыталась убить всех, кто был мне дорог. И я сделал то, что должен…

Я до сих пор помню, как когти входят в её тело, и Джина умирает на моих руках. Её тело обмякает, и жизнь уходит... Я видел смерть множество раз. И сегодня тоже… как Соня сделала последний вдох…

Нет!!! Сейчас будет не так, как с Джиной! Когда мои когти войдут в твою плоть, Эльза, я не почувствую боли. Я буду счастлив лишить тебя жизни! И я буду смотреть, как твои глаза стекленеют, и из них уходит жизнь. Я вырву её из тебя!!!»

Он шагает рывком, и кожа на его теле частично осыпается промёрзшей коркой.

«Сегодня ты сдохнешь, сука!».

Логан снова делает шаг вперёд, и вновь отрастающая кожа осыпается ледяными осколками. Но он уже у цели. Смотрит на испуганную Эльзу. Эта хрупкая девушка не выглядит чудовищем, она растеряна и не может поверить в то, что натворила.

«Джина тоже была не виновата в том, что с ней случилось, в том, что она сделала».

«Но ты всё равно убил её», — звучит в голове голос Виктора.

«Я должен был её остановить, как и сейчас должен остановить Эльзу».

«Разве? Как будто это не было приятно… Ты зверь, Джимми! Такой же, как я».

Где-то в глубине глаз Эльзы Логан видит отражение Виктора. И это не иллюзия. Его брат, полностью обнажённый, вышел откуда-то справа.

«Мы хищники, Джимми, — будто говорит он. — Будь зверем!»

«Нет! Я сделаю это, потому что должен! Потому что её надо остановить!»

Логан замахивается на Эльзу когтями и замирает… Почему? Он так никогда и не узнает. То ли мускулы в его теле окончательно затвердели от холода, то ли он отказался в последний момент убивать Эльзу. Логан просто замер, отражаясь в её полных слёз глазах вместе с Виктором, который будто шепчет:

«Никому ты ничего не должен, Джимми. Ты просто этого хочешь».

В этот момент разум Эльзы не в силах уже сдерживать истину. Все аргументы сознания закончились «Этого не может быть!… Но так и есть… Я убила её!» Словно красные молнии, лопнувшие кровеносные сосуды рассекают белки её огромных глаз. Через мгновение Эльза, потеряв сознание, падает на лёд. Тут же следует выстрел из противотанкового ружья. Оглушительный, громогласный.

Сват морщится от боли, отпуская спусковой крючок. Он с трудом заставил пальцы на изувеченной руке проделать эту нехитрую работу. И это принесло свои плоды! Одна из вражьих пташек грохается обратно на платформу, зато вторая уже поднялась в воздух. Отлетает на небольшое расстояние и, развернувшись, нацеливается на корабль носом. С подвесов на крыльях срывается пара ракет, и сбитый самолёт на палубе размётывает в клочья.

«Не хотят ничего оставлять после себя. Даже своих не щадят!»

Сват втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Израненная кисть подрагивает.

«Не подведи. Только не сейчас».

Сват забыл об Эльзе, как только сообразил, что сделает враг, когда поднимет самолёты в воздух — потопит корабль. Им он не достался, ракеты у них есть. Всё просто: не нам, так и не вам.

Сват целится механически, по привычке, забыв о боли в руке. Едва гнущийся палец жмёт на спусковой крючок. Боёк бьёт по задней части патрона, и капсюль поджигает порох. Миниатюрный взрыв выталкивает пулю из гильзы и несёт её по стволу, который благодаря нарезам закручивает пулю, придаёт ей стабильности для полёта и меткого попадания. В снопе пламени миниатюрный снаряд вылетает на свет Божий и несётся вперёд с такой скоростью, что при замедленной съёмке за ним был бы виден размытый коридор из дрожащего воздуха. Пуля пробивает броню самолёта, а затем и двигатель.

Машину мотнуло в сторону, но она не падает. Сват вновь ловит самолёт в перекрестье прицела. Пальцы не гнутся — кисть вконец онемела. Сват меняет руку. Ещё чуть-чуть. Он задерживает дыхание и стреляет. Щелчок. Пусто. Патроны таки закончились.

Но враг не открывает огонь вновь. Самолёт, оставляя за собой шлейф дыма, уносится прочь. Сват выдыхает с облегчением.

«На испуг взяли. Хех».

Только теперь, вынырнув из мира, сузившегося до врага в прицеле, он слышит разговор товарищей:

— Дай мне пистолет! — требует Кузнецов у медика.

— Зачем тебе пистолет? — спрашивает Сват.

— Убью эту суку!!!

Сват бросает взгляд на Эльзу, лежащую без чувств, затем на Соню, пронзённую ледяными кольями. Глаза возвращаются к лицу Кузнецова. Он испуган. Его зубы стучат не от холода, а от страха. В глазах безумие. Бедолага.

— Отставить! — приказывает Сват.

— Я командую операцией! — Кузнецов ошалело смотрит на Свата.

— Извините, но эту ответственность вы сами же взвалили на меня, — заявляет Сват и смотрит на остатки отряда. Впрочем, в их лице он не находит поддержки — все слишком шокированы происходящим, да и явно не горят желанием защищать Эльзу.

Сват, пока никто не очухался, быстро продолжает:

— Тащите сюда контейнер! Быстро!!! Положим Эльзу туда. Товарищ Кузнецов, вызовите транспорт, нам требуется немедленная эвакуация.

Гробовая тишина длится лишь несколько секунд, а затем все принимаются выполнять приказы — лучше что-то делать, чем думать о том, что произошло. Сват, немного расслабившись, — что удаётся ему впервые за последний час — оглядывается. Повсюду в воздухе, как при стоп-кадре, замерли снежинки и крупицы льда. Недвижимые, словно приклеенные к пустоте. Сват дотрагивается до ледяной пластинки размером с ноготь, и та, слегка вращаясь, медленно отлетает прочь. Будто для неё гравитации не существует.

«Мы тоже потеряли ориентиры и не знаем, как скоро мы рухнем вниз, а главное — куда».

13 июля, 12 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

13 июля. 07:52.

Комплекс «Буревестник». Медблок.

Паркер медленно тащится по коридору, придерживаясь рукой за стену. Аккуратный шажочек за шажочком, но это не сильно помогает, и Пит не перестаёт морщиться от боли. Кто бы мог подумать, что парень, который мог быстренько пролететь через весь Нью-Йорк, будет волочиться от палаты до туалета и обратно около двадцать минут. «Блин, тут всего метров тридцать в оба конца! От силы!!!», — сетует про себя Паркер. «Ох, а с другой стороны на это надо не меньше усилий, чем для победы над суперзлодеем».

— Уфф, — выдыхает Питер и останавливается передохнуть.

«Ну что ж, это лучше, чем ходить в утку. Пожалуй. Хотя нет, всё же лучше. Как же это неудобно и…»

— Ткач! — доносится сзади.

Паркер оборачивается и видит Свата, сидящего в кресле-каталке, которую толкает Логан. Оба выглядят выжатыми досуха и, похоже, что в первую очередь морально.

— Ты в порядке?! — ошарашенный Пит смотрит на забинтованное колено и правую ладонь Свата.

— Жить буду. Док сказал, ногу пока не мучить. А ты юноша бледный, почему не в койке? Тебе же нельзя ходить, после того как тебя заштопали.

— Эээ. — Пит слегка замялся. — Да… решил размяться тут. И метаболизм у меня другой — раны быстрее заживают. Я уже отхожу. Нет, правда.

— Оно и видно, — хмурится Сват, рассматривая бледное лицо Паркера.

Логан подкатывает кресло-каталку к Питеру, и тот хочет что-то спросить, но Сват говорит первым:

— Пит… Нашей Красы больше нет, — при этих словах у командира словно пересохло в горле.

Паркер непонимающе смотрит на товарищей, открывает рот, чтобы спросить, не шутка ли это, но не может. Потом, проглотив ком в горле, понимает, кого ещё нет среди товарищей, и спрашивает:

— А Эльза цела?

— Жива, — отстранённо отвечает Логан. — Она и убила Соню.

— Нет. — Пит совсем теряется, и отрицательно качает головой. — Да нет, не может такого быть.

Но одного взгляда на товарищей достаточно, чтобы до него дошло. Паркер на выдохе выплёвывает резанувшее вслух ругательство и спрашивает:

— Как так вышло?

— Случайно, — отвечает Логан. — Она была в ярости. Могла убить всех нас.

Паркер непонимающе смотрит на Росомаху, который продолжает:

— Она опасна, Пит. Лучше держать под замком… — он запинается, будто боится ошибиться именем, но всё же договаривает: — …Эльзу.

— Ты тоже так думаешь? — спрашивает Паркер у Свата и мгновенно получает ответ:

— Да. Так будет лучше и для неё, и для нас. Эх, Ткач, ты бы видел, какая она была. От неё кровь стынет в жилах…

— Эльза не такая, она же…

— Я в жисть такого страха не испытывал! Что уж там, все мы.

Логан секунду другую, подумав, коротко кивает и добавляет:

— Радуйся, что не видел её в гневе, парень.

— Она боялась натворить такое и всё же натворила, — подхватывает Сват. — Эльзе нужно очухаться, и нам тоже. Хотя бы чутка, но она должна побыть одна.

Пит опускает глаза и произносит:

— Но, если Соня… не могу поверить в это… если она мертва, то нас осталось…

— Пятеро, — соглашается Логан.

— Выкрутимся, — добавляет Сват.

— Твоюшь. — Питер прислоняется плечом к стене и, сжав зубы от боли, произносит: — А как же Джеймс? Он знает?

— Пока нет, — отвечает Сват — Мы идём сказать ему.

— Сейчас?! — Паркер удивлённо округляет глаза — Может, пока не стоит? Пусть…

— Лучше сейчас, — отрезает Сват, — пока он своей головой не дошёл или кто раньше нас не ляпнул. Лучше мы сами ему скажем. Другие наговорят ему такое об Эльзе, а Вальтер и так будет её ненавидеть. Поэтому мы должны сказать ему, и именно сейчас, пока он не может… ходить.

Паркер возмущённо вставляет:

— Ты думаешь, он может убить Эльзу?!

— Кто ж его знает? Он может и сорваться. А так, пока будет раны зализывать, подумает, отойдёт. Перегорит. Всяко не пойдёт тут же палить в неё.

Питер кивает, и они втроём неторопливо двигаются к палате. Эта короткая дорога, кажется, занимает вечность. Паркер считает каждый шаг, ни о чём больше не думая. Это происходит автоматически, неосознанно. Так ему легче. Он насчитывает девятнадцать маленьких шажков. Затем дверь, едва слышно хлопнув, закрывается за «опричниками». Бонд, оторвавшись от экрана планшета, поворачивается к вошедшим. Ему достаточно одного взгляда, для осознания — что-то произошло.

— Что с Соней? — всегда уверенный голос Джеймса надломился.

Логан, словно прочитав мысли Свата, подводит кресло-каталку ближе к кровати Бонда.

— Джеймс, Соня пала в бою. — Слова, произнесённые Сватом, повисают в воздухе. Кажется, их можно потрогать. Они тяжёлые, жёсткие и острые.

Бонд не дрогнул, кажется, что и в лице совсем не изменился, но это не так. Взгляд потух, будто выцвел, как резко состарившаяся фотография.

— Как? — охрипшим голосом спрашивает Джеймс.

— Случайность. — Сват хочет отвести глаза в сторону, но не позволяет себе. — Соня попалась под руку Эльзе.

— Она потеряла контроль над собой, да? — сухо спрашивает Джеймс.

Сват кивает, а Бонд тут же заявляет:

— Я хочу побыть один.

Сват снова кивает и добавляет:

— Эльза не хотела чего-то такого, она…

— Просто уйдите, — доносится в ответ абсолютно спокойным, но жутко уставшим голосом.

Джеймс не смотрит, как товарищи удаляются, он отключается от этого мира, полностью погружаясь в свои мысли.

«Соня, как же так? Какая злая ирония — ты хотела, чтобы Эльза была в отряде, и она же убила тебя. И у меня даже нет ненависти к этой хладнокровной маленькой твари, просто пустота внутри. Будто я уже умер. Но это не так, я всё ещё жив и ненависть придёт. Ведь Соня мертва, а я жив… и Эльза тоже».

Джеймс тянется к стакану с водой на тумбочке и замечает, что рука дрожит.

«У меня было много женщин, но ни с одной я не провёл столько времени, сколько с Соней. Даже не знаю, как это вышло — никогда я не зацикливался на одной женщине, но с тобой, Соня, я даже и не думал, сколько времени прошло. Ты и я… мы не размышляли о том, что будем делать, когда нас отправят обратно в свои реальности. Раскидают по своим углам. Мы просто были вместе… А теперь я почему-то думаю об этом, о том, что могло бы быть у нас. Зачем? Теперь это не имеет смысла».

— Вот дерьмо, — шепчет Бонд, осознавая насколько много Соня для него значила.

Думая обо всём этом, Джеймс проваливается в глубокий сон, дарующий краткое сладкое забвение. Но оно бессмысленно. Ведь стоит открыть глаза, и снова вернёшься в реальность, где единственная женщина, которую любил, мертва.

14:18

Кабинет полковника Орлова.

— Вам бы лучше отлежаться, майор, — замечает Орлов, окинув взглядом вошедшего в кабинет Кузнецова. Выглядит Владислав не важно: весь в ссадинах и царапинах, одна повязка скрывает то, что осталось от уха, вторая закрывает часть лица, правая ладонь забинтована вместе с пальцами.

— Не терпелось узнать о результатах нашего задания, — замученным голосом произносит Кузнецов. — Точнее то, что говорят наверху.

— Ну. — Георгий открывает небольшой холодильник и достаёт бутылку минералки. — В верхах вами довольны.

— Мы потеряли Соню Блэйд и много других бойцов! — обескуражено замечает Кузнецов. — И вражеский отряд сбежал.

— И, тем не менее, майор. — Орлов ухмыльнувшись, открывает бутылку и наливает в пластиковый стаканчик. — Вы будете?

Владислав один раз мотнул головой.

— Понимаете, в чём дело… — Полковник усаживается в кресло и отпивает немного из стаканчика. — Вы зачистили местность, никого не упустили из гостей. Да, вражеский отряд ушёл, но вы взяли верх над ним, несмотря на то, что не были готовы столкнуться с новым противником. Контейнеровоз с артефактом почти невредимым доставлен в порт. Что до погибших, вы же опытный солдат, должны понимать, что потери неизбежны.

Орлов осушив стаканчик, наливает себе ещё и достаёт пачку сигарет.

— К другим вопросам, — продолжает полковник. — Думаю, вам нужно знать: мы пока не можем выяснить, кто напал на вас. Абсолютно никаких зацепок. Убитых бойцов нет ни в одной базе данных, говорили они на русском, все разных национальностей. На обломках сбитого самолёта никаких опознавательных знаков. Даже по отдельным деталям ничего выяснить не получится — сделан на заказ. Но суть и без того ясна: кто-то знает о вспышках, гостях, и у них есть свой отряд — аналог «опричников». Можно предположить, что это одна из ближайших к Камчатке стран: Канада, США, Япония и мало ли кто ещё. Зато теперь понятно, почему вспышки и гости обнаруживались только в нашей стране: скорее всего, весь остальной мир подчищает напавший на вас отряд. И нам это на руку — мы вряд ли сможем незаметно заслать «опричников» в другую страну, а у этих есть технологии. Их не засекает не один радар, и они глушат любой сигнал. Так что за этим может стоять даже кто-то из Европы. Но я лично думаю, что это американцы. В верхах тоже многие к этому склоняются. Кстати, вы заходили к Листьеву? Уже установлены личности вражеских гостей?

— Так точно. — Кузнецов раскрывает папку, принесённую с собой, и шуршит бумагой. — Мммм. Женщина с пушкой создающей порталы — это Челл из серии игр «Portal». Она обычный человек, за исключением обмундирования. Серьёзной угрозы не представляет. Японка с мечом — Юки Кашима из фильма… так… Листьев приводит тут различные переводы названия: «Леди кровавый снег» «Принцесса кровавого снега», «Леди Кашима», «Принцесса мести» «Госпожа кровавый снег»… Так, дальше. Юки мастерски владеет холодным оружием и опытный ассасин, в остальном так же обычный человек. Тот, что со светящимся мечом, — Энакин Скайуокер. Джедай или, проще говоря, рыцарь из вселенной «Звёздные войны». Именно он должен стать Дартом Вэйдером в дальнейших…

— Я знаю, кто такой Дарт Вэйдер, майор. Продолжайте.

— Последний член вражеского отряда: Стивен Роджерс или Капитан Америка, Листьев полагает, что он из фильмов, а не комиксов. Роджерс намного сильнее, быстрее и выносливей обычного человека. Обладает регенерацией значительно более медленной, чем у наших братьев мутантов, но всё же. Его щит сделан из вибраниума, данный металл поглощает кинетическую энергию и рассеивает её. То есть щит не пропускает силу удара, позволяет бойцу игнорировать её. Теоретически вибраниум неуничтожим, как и адамантиум.

— Только не в нашем мире, — ухмыльнувшись, замечает Орлов. — Ну и к последнему вопросу: как Эльза? Она может продолжить участвовать в миссиях?

— Она убила Соню! — вскрикивает поражённый вопросом Кузнецов. Это оказывается неожиданностью даже для него, поэтому он быстро берёт себя в руки и уже спокойно добавляет: — Отряд её боится, Бонд возненавидит. Как ей…

— Это неважно, — заявляет Георгий, — важно только, сможет ли она выполнять поставленную задачу.

— Вряд ли, — качает головой Владислав. — Она боялась навредить кому-то. Предупреждала. И это произошло. И я тоже об этом говорил!

— Майор! Эльза стоит всех ваших людей вместе взятых. Делайте, что хотите, но она должна остаться в отряде. Можете задействовать ее так, как считаете нужным, но не сажайте под замок. От Эльзы зависит будущее отряда. Вы слегка изменили к «опричникам» отношение руководства, но они не забыли о том, что случилось в тюрьме. И забудут нескоро.

Орлов шумно вздыхает, стряхивает пепел с сигареты. Заметив, что она догорела до фильтра, отправляет её в пепельницу и тянется за новой.

— Эх, Влад. — Полковник проводит ладонью по лысине и откидывается на спинку кресла. Затягивается и, выпуская дым, продолжает: — Наверху лично вами очень не довольны, а Эльза наоборот всех впечатлила…

— Они хотят использовать её как оружие массового поражения?! — Кузнецов вновь срывается. — Они хоть понимают там, что она из себя представляет?! Она может устроить ледниковый период в отдельно взятом регионе! Убить всех, кто находится рядом, а потом виновато хлопать глазами!

— Майор…

— ВАС НЕ БЫЛО ТАМ!!! Вы не представляете, на что она способно в ярости! Да были бы эти идиоты сверху, на моём месте, то просто обоссались бы от страха и примёрзли бы к собственному дерьму!!! Я прошёл через многое и то… потерял самообладание. — Кузнецов морщится, словно от головной боли, и, взяв себя в руки, продолжает: — Эльза убила Соню. Прикончила своего товарища и даже не заметила этого.

— Я понимаю тебя, Влад, — как-то по-отечески произносит Орлов. — Потери в личном составе всегда тяжелы для командира. И никто не мешает вам скорбить… но не склоняйте меня к тому же. Я управляю всем комплексом, и «опричники» лишь часть того, за что я отвечаю. А Соня была одним из множества людей, которые находятся под моим командованием. В случае с хищниками мы потеряли дюжину, Крид убил ещё нескольких, больше десятка умерли на этом задании. Не давите на мою жалость, я должен управлять этим компле… да что я вам рассказываю! Вы сами командир и знаете, что для отдачи приказов нужна чистая голова, холодный расчёт… и, кстати, Влад, нам приказали на заданиях использовать только «опричников» — слишком уж велики потери среди обычных бойцов за последнее время. Вы сможете их задействовать лишь в особых случаях, когда без них не обойтись. Также я настоятельно рекомендую лично вам больше не участвовать в операциях по устранению гостей.

— Я должен там быть.

— Чтобы умереть? — резко обрывает Орлов. — Посмотрите на себя. Вам этого мало?

— Я…

— Хорошо, слушайте меня. Наверху вас решили отстранить от работы с «опричниками» — ваша попытка убить Эльзу дорого вам обошлась. Но я смог убедить их в том, что вы незаменимы, что только у вас получиться контролировать «опричников» и держать их в узде. Со мной согласились, но с условием, что вы больше не будете руководить отрядом на поле боя.

— Но…

— Вы можете находиться вне зоны проведения операции и отдавать стратегические приказы. Вы назначили «опричникам» командира? Ну, вот пусть Святкин и руководит отрядом на месте, а вы занимайтесь своей основной работой — следите за их психологическим состоянием и контролируйте.

— И вы с этим согласны?

— Полностью. Хватит вам лезть под пули. К тому же, вы уже не так молоды для того, чтобы скакать с автоматом. — Орлов делает небольшую паузу и добавляет: — Майор, я прекрасно понимаю, что вам не по себе от того, что вы будете в безопасности, пока ваши люди рискуют жизнями. Я знаю, что было с вами раньше: весь ваш отряд был уничтожен, включая командира. Вы — единственный выживший. Затем была вторая команда уже под вашим началом, и снова тот же результат. Тяжело оставаться в живых, когда всех твоих товарищей убили и не в первый раз. Поэтому вы так сильно печётесь о каждом из «опричников»… А не сильно ли вы прикипели к своим подчинённым? Не перегибайте палку. Помните, что они просто солдаты под вашим началом, а солдатам свойственно умирать. Они инструмент для достижения цели.

Кузнецов быстро и уверенно отчеканивает, словно под зубрёжку:

— Я сделаю всё, лишь бы избежать потерь в личном составе и выполнить поставленную передо мной задачу.

— Не паясничайте и бросьте этот пафос. Просто помните о главном — достижение поставленной цели на первом месте, и потери неизбежны. А теперь вернёмся к Эльзе.

— На этот раз я не смогу её уговорить.

— Нет, вы найдёте способ убедить её. Я вас хорошо знаю, вы справитесь. И Эльзу ведь ранили. Насколько серьёзно?

— Точно неизвестно, медики пытались осмотреть ее, но она никого не пускает в свою комнату.

— Сегодня же Эльза должна получить медицинскую помощь, а в течение недели, вы убедите её вновь присоединиться к отряду.

— Я не думаю…

— Вам придётся это сделать, или вы окажетесь в том же положении, как и после прошлой миссии, но теперь уже с отрядом из пяти опричников, трое из которых пока ещё в медблоке. Эльза в первую очередь нужна вам и отряду, а не мне или нашему начальству.

Кузнецов, сжав губы, коротко кивает и выходит из кабинета Орлова.

«Они хотят, чтобы я вернул Эльзу? — негодует про себя Владислав. — Бюрократы хреновы! Ублюдки! Тупицы!» Кузнецов не выдерживает, и его прорывает. Он идёт по коридору и матерится, чем привлекает к себе внимание мелькающих то тут, то там солдат и учёных. Ругательства вырываются сквозь зубы неразборчиво, словно плевки. Кузнецову кажется, что он сейчас захлебнётся от негодования и потоков мата.

«Хотите, чтобы я вернул Эльзу?! Хотите, чтобы она всех нас поубивала?! Грёбанные…»

Кузнецов резко останавливается, наткнувшись глазами на дверь, ведущую в личную комнату одного из «опричников».

«Говорите, я должен держать их под контролем? Следить за ними, знать о них всё?

Хорошо.

Но это мой отряд! Я знаю, что должен с ним делать и как будет лучше! Я забочусь о своих бойцах и сделаю все, чтобы они выполняли свою работу, выжили и чувствовали себя хорошо!

И я знаю, что мне теперь делать».

Кузнецов дёргает за ручку двери — не заперта. Больше не раздумывая, он входит в комнату.

— Я, конечно, понимаю, ко мне здесь не питают тёплых чувств, — произносит Виктор, сидящий за ноутбуком, — но простую вежливость никто не отменял.

— Я не думал, что тебя это волнует, Крид.

— И был прав, — не отвлекаясь от ноутбука, отзывается Виктор.

— Уже освоился? — Кузнецов смотрит на экран через плечо Крида.

— Почти. Эти ваши железяки не так уж и сложны, как кажутся.

— Листьев неплохой учитель, да?

— Вполне.

— Крид, я хочу поговорить с тобой и думаю, тебе будет интересно кое-что услышать.

Виктор, наконец, поворачивается к собеседнику. Кузнецов садится на кровать Крида и спрашивает:

— Как твои дела с остальными «опричниками»? Они разговаривают с тобой?

— Без особого желания.

— А Джимми?

Виктор пристально смотрит в глаза Кузнецова и отвечает:

— Он видеть меня не хочет. Сразу сбегает, как только я появляюсь!

— Почему ты ничего не пытаешься изменить?

Крид отвечает взглядом, которым обычно одаривают слабоумного.

— Тебе ведь хреново одному, — замечает Кузнецов.

— С чего бы?

— Хреново. Ты ведь не привык быть один — твой брат всегда был рядом. А теперь ты его потерял.

Кузнецов отмечает, что Виктор нахмуривает лоб, стискивает зубы и буквально на миллиметр другой выпускает когти.

«Отлично. Значит всё верно».

— Твой брат этого не видит да? Того, как ты относишься к нему. — Следующую фразу Кузнецов произносит довольно спокойно, но на тон выше: — Он нихрена этого не ценит.

Затем Владислав поднимается с кровати и подходит к Криду.

— Знаешь, Виктор, мне не всё равно. Ты спросишь «почему»? Потому что мы тут все стараемся хорошо делать свою работу. Ваша цель — спасать людей, защищать их от того, что может появиться из вспышек. А моя задача состоит в том, чтобы вы хорошо делали своё дело, были сыты, возвращались целыми и в полном составе с каждого задания. Чтобы вы были довольны своей жизнью.

Я хочу, чтобы отряд действовал как единое целое. В нём не должно быть одиночек-изгоев. Ты сможешь стать частью отряда, и остальные изменят своё мнение о тебе.

— Вот как всё просто, и как же это так получится? — с иронией спрашивает Виктор, но по его глазам видно, что он абсолютно серьёзен.

— Надо помочь им. Сделай то, что они не смогут. Убей Эльзу.

Виктор скорее задумчиво, чем вопросительно смотрит на Кузнецова, и тот говорит дальше:

— Мне приказано вернуть Эльзу в строй, но отряд не примет её. Кто-то боится, кто-то не понимает, а кто-то ненавидит. И она опасна — ты видел, что она натворила. В следующий раз Эльза может убить Джимми, тебя, всех нас. Весь отряд это понимает, но никто ничего не сделает, у всех кишка тонка. Ведь уже поздно — сейчас Эльза всего лишь несчастная девушка, а не тот монстр, что убил Соню. Но кто знает, когда она снова в него превратится.

— Ты думаешь, меня поблагодарят за её убийство? — усмехнувшись, спрашивает Крид.

— Ты прав, так просто не будет. Мы скажем, что это она напала на тебя. Снова взбесилась, и ты сделал то, что должен. Не Эльза, а ты будешь жертвой.

— Говоришь так, будто её легко убить.

— Она просто человек. Не нападай сразу, поговори с ней, подберись ближе, а потом сверни ей шею. Одним движением. Ты же можешь?

— Могу, — холодно отзывается Виктор.

— Или вспори ей артерию. Она просто истечёт кровью, ну, и ещё набрызгает везде льдом, это добавит веса твоим словам о самозащите.

Виктор резко поднимается со стула и направляется к двери. Кузнецов несколько обескуражено спрашивает:

— Куда ты?

— К Эльзе.

Дверь с грохотом захлопывается за Виктором.

12 июля, 12 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

22:08 по местному времени

Тихий океан, неподалеку от Полуострова Камчатка.

Эльза приходит в себя довольно быстро. Её куда-то несут, слышатся редкие фразы, оброненные товарищами по отряду — она всё ещё на корабле. Эльза делает вид, что до сих пор не очнулась — просто невозможно смотреть им в глаза. Обманывая их, она будто обманывает себя. И вот её бросают обратно в железный гроб. Крышка с грохотом захлопывается, и один за другим щёлкают замки, не позволяющие Эльзе выбраться самостоятельно. Только тогда она позволяет себе открыть глаза и заплакать. Беззвучно, проглатывая боль, рвущуюся наружу. Слёзы, градинами катящиеся по щекам Эльзы, обращаются холодным хрусталём и со звоном падают вниз. Холод исходит из неё импульсами. Изморозь покрывает гроб изнутри, и лампы в крышке начинают моргать. Один раз. Затем трижды — часто-часто. Ещё раз, и свет тускнеет, а затем и вовсе пропадает. Всё поглощает тьма.

Эльза плачет до тех пор, пока не засыпает — физическое и моральное истощение берут своё. Организм пытается отдохнуть, но когда Эльза просыпается, то всё равно чувствует себя замученной и изнурённой. Она видит только тьму, а слышит лишь своё судорожное дыхание. Попытка открыть крышку гроба причиняет боль. Раскалывается голова, всё тело ноет, но больше всего режет и разрывает левую руку. Собравшись с силами, Эльза выбрасывает вперёд ладонь, и в глаза бьёт яркий свет — она в своей комнате.

При помощи одной руки она с трудом выбирается из гроба. Промёрзшая насквозь одежда осыпается разбитой скорлупой, и обнажённая Эльза падает на колени. Обвисшая рука касается пола, и тишину тут же разрывает вскрик. Часто-часто дыша, Эльза поднимается на ноги и тут же натыкается глазами на зеркало, висящее над столом. В нём отражается измученная нагая девушка. Волосы растрёпаны, глаза красные и опухшие. Корка запёкшейся крови идёт по внутренней части бедра от колена до треугольника белёсых волос внизу живота. Ссадины и царапины по всему телу, уродливый ожог на правом боку под рёбрами, а левое плечо неестественно вывернуто, и там, на коже, виднеется жуткий кровоподтёк.

Эльза вздрагивает и едва удерживается на ногах.

«Что мне делать? Как мне вообще теперь дальше жить?! Я изуродована! Я убила её!!! Я…»

Её нижняя челюсть дрожит, из горла вырывается всхлип. Наверное, Эльза снова бы заплакала, только теперь в голос, навзрыд, но дверь в комнату медленно открывается. Эльза осознает, что полностью голая. Обнажённая кожа мгновенно покрывается тонкой вязью из ледяных кристалликов, образующих простое голубое платье ниже колена и с длинными рукавами.

— Она очнулась, — произносит медик в дверях. Из-за его плеча выглядывает ещё один.

— Мы осмотрим вас, — говорит он.

Она прогоняет их. Потом, где-то через час, приходят другие, через минут сорок ещё и со всеми ними Эльза поступает так же. Нет сил кого-то видеть, да и как это выносить?! У одних на лице отражается ненависть, у других — презрение, а кто-то рассматривает её как диковинку, как урода! Но у всех без исключения в глазах страх.

Вскоре уже никто не стучит в дверь — на Эльзу махнули рукой.

«И правильно. Не надо! Я не хочу вас видеть и не хочу принимать вашу помощь. Только не от вас! Я лучше умру… может, это и лучший выход.

Ведь я монстр!

Убийца!!!»

На мгновение дыхание перехватывает, но эти доли секунды для Эльзы тянутся бесконечно. Ей показалось, будто она может задохнуться. Из глаз по щекам катятся слёзы. Скупые, словно их уже и не осталось. Но никаких рыданий, только тупая боль внутри.

В двери щёлкает замок.

«Я же заперла её!... У кого-то есть ключ».

Через несколько секунд на пороге стоит единственный, кто не испугался Эльзу на корабле. Виктор захлопывает за собой дверь.

— Что… что ты тут делаешь? — вырывается из уст Эльзы.

Крид хмыкает, пристально рассматривает её и заявляет:

— Дерьмово выглядишь. Тебя до сих пор не осмотрели?

— Нет, — доносится в ответ, а затем — шмыганье носом.

— Позволишь?

Эльза недоверчиво смотрит на Виктора, и тот спрашивает:

— Ты ведь меня не боишься, правда?

— Нет.

— По-другому и не может быть.

— Но я тебе не доверяю, — быстро добавляет Эльза. — Я слышала, что о тебе говорят другие.

— Вот как? — Виктор делает осторожный, едва уловимый глазом шаг к собеседнице. — А ты знаешь, что они говорят о тебе?

На лбу у Эльзы выступает испарина.

— Нас не любят, правда? — усмехается Крид и делает ещё один шаг.

— Есть за что, — едва слышно доносится в ответ.

— Наверное. Но я-то ничего не сделал. Может, не стоит так сильно доверять остальным? — Виктор пристально смотрит на Эльзу. — Если хочешь, я могу позвать медиков, чтобы они осмотрели тебя.

— Нет. Не надо.

— Почему?

Эльза сглатывает и молчит, поэтому Крид сам отвечает на свой вопрос:

— Из-за того, что они боятся тебя. Ненавидят. Смотрят как на чудовище.

— А ты?

Виктор улыбается, и наружу выглядывает пара клыков.

— А по мне похоже, что я боюсь тебя?

— Чего ты хочешь?

— Помочь. Ты можешь умереть.

— Кого это волнует?!

— Например, твою сестру.

Эльза чуть ли не на минуту задумывается, но в итоге твёрдо кивает.

Виктор подходит к ней неторопливо, вальяжно. Цепкий взгляд останавливается на руке Эльзы.

— Плечо сильно болит? — спрашивает Крид.

Эльза поморщившись, кивает, и Виктор подступает к ней вплотную. Поднимает кулак с вытянутым указательным пальцем. Коготь выскальзывает резко, и Крид взмахивает им. Левый рукав, распоротый от начала и до конца, соскальзывает с руки Эльзы.

— Вывих, — констатирует Крид.

— Это опасно?

— Не очень. Но болезненно, неприятно и может быть хуже потом, особенно если затянуть… — Виктор задумывается на мгновение. — Я могу вправить.

— Мне станет легче?

— Да.

— Хорошо.

— Будет больно, — предупреждает Крид.

— Делай, что требуется.

— Ложись на кровать, — приказывает Виктор.

Она подчиняется, и Крид склоняется над ней. Его пальцы быстро ощупывает её плечо. Эльза едва сдерживается, чтобы не закричать от боли. Дальше Виктор хватает её за руку и делает несколько резких движений. Доносится щелчок, но Эльза не слышит его — боль настолько резкая и оглушительная, что она теряет сознание.

Эльза очнулась под треск рвущегося платья. Дёргается.

— Спокойно, — шепчет Виктор, — ожог на боку не серьёзный. Приподнимись, я наложу повязку на руку.

— Я могу сама.

— Подними и прижми руку к телу.

Эльза следует указанием и сотворяет из микроскопической сети льдинок повязку.

— Подморозь плечо, станет легче, — добавляет Виктор.

Она, поморщившись, садится на кровати рядом с Кридом.

— Откуда ты знаешь, как правильно это делать? — спрашивает Эльза.

— Я тысячи раз вправлял суставы себе и Джимми, но тебе всё равно надо сходить в медблок.

Виктор смотрит на Эльзу и акцентирует внимание на её опухших глазах:

— Чего ты такая заплаканная?

-Я монстр, — доносится в ответ дрогнувшим голосом.

— Говоришь, так, будто это плохо.

Лицо Эльзы искажает гримаса боли и отчаянья.

— Ну-у-у-у… — Виктор пододвигается ближе к Эльзе, и она чувствует, как его большая тёплая рука ложится ей на спину. — Чего ты мучаешься?

— Я не хо-хоч-чу, — на глазах Эльзы наворачиваются слёзы, — быть м-м-монстром.

— Неправда. Я видел тебя там, на корабле, ты хочешь быть такой. Тебе это нравится.

Кажется, ещё мгновение и она зарыдает.

Виктор касается подушечкой пальца подбородка Эльзы и поднимает её голову, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Затем произносит:

— Да. Ты чудовище. Прекрасное, изящное чудовище. Зачем тебе страдать из-за этого? Ты должна быть такой, какая есть.

— Я должна быть хорошей.

— Никому ты ничего не должна. Кроме того, тебе это не идёт.

Виктор проводит пальцем по её волосам. Взмах когтем и рассечённая лента падает на кровать. Остатки пучка волос распускается в платиновую косу.

— Посмотри на себя. — Виктор, дождавшись, когда она повернётся к зеркалу, продолжает: — Кого ты там видишь? Эльзу — хорошую девочку или Эльзу — снежную лавину неизбежную?

Виктор ухмыльнулся на последних словах и перебросил косу Эльзе через левое плечо, та легла туда, словно там ей самое и место.

— Ты научишь меня? — спрашивает Эльза, смотря на отражение Виктора.

— Контролировать свои способности ты можешь научиться только сама.

— Нет. Не этому. — Эльза произносит слова со страхом, смотря на своё отражение, а затем добавляет, повернувшись к Виктору: — Научи меня не испытывать эту боль.

Виктор улыбается как довольный кот. Он наклоняется к ней, и их лица оказываются в паре сантиметров друг от друга.

— Конечно, — отвечает Виктор уже без тени иронии, и Эльза не видит в его глазах лукавства, страха или ненависти. Только понимание.

Эльза чувствует, как что-то поднимается из глубин души. Словно нечто, прикованное к камню и брошенное на дно озера умирать, разрывает цепи и устремляется на поверхность, чтобы сделать вдох. Живительный и свободный, первый вдох.

— Так кем ты хочешь быть? — спрашивает Виктор, смотря в большие голубые глаза.

Эльза вновь поворачивается к зеркалу. Дотрагивается рукой до чёлки, и пальцы резко скользят вверх по лбу, цепляют по пути волосы, а затем идут по голове назад до затылка. Она вновь и вновь повторяет то же движение, в итоге от её старой причёски не остаётся и следа: коса лежит на левом плече, а остальные волосы хаотично локонами забраны назад к затылку. Это сильно меняет ее внешность, но главное — то чувство в груди и новый взгляд, отразившийся в зеркале. Уверенный, гордый. В этой комнате нет никого, кто боится её, ненавидит, не понимает, и это придаёт сил. Страхи отступают.

«Меня приняли такой, какая я есть».

Эльза поворачивается к Виктору и произносит с лёгкой улыбкой:

— Я хочу быть собой, хочу освободиться.

14 июля. 07:32.

Медблок.

— Как вы? — входя в палату, спрашивает Кузнецов у «опричников».

— Держимся, — отзывается Сват, отвлёкшись от поглощения завтрака.

— Это уж точно, — мрачно добавляет Паркер, ковыряясь ложкой в тарелке с кашей.

Кузнецов, так и не дождавшись хоть какой-то реакции от Бонда, подходит к его кровати. Тот лежит на спине и смотрит в потолок.

— Я справлюсь, — говорит Джеймс, как только понимает, что промолчать не выйдет. — Я профессионал. Приступлю к работе, как только встану на ноги.

Его голос безэмоциональный, механический.

— Джеймс, — Кузнецов говорит с сочувствием, — я понимаю, как тебе тяжело. Ты можешь отдыхать столько, сколько требуется. Тебе надо прийти в себя.

— Я лучше займусь делом, — быстро следует ответ. — Это поможет отвлечься.

Кузнецов скрывает радость от того, что слышит в голосе Бонда. В этот раз проскальзывают эмоции. Он рвётся в бой, думает, что это поможет унять боль. «Может сработать. Главное, чтобы не переусердствовал».

— Что с Эльзой? — неожиданно спрашивает Джеймс.

Кузнецов обводит всех присутствующих взглядом и отвечает:

— Она останется в отряде.

— ЧТО?! — Пит, опрокидывая завтрак, подскакивает в кровати; впрочем, тут же его скрючивает от боли. Сват перестаёт стучать по тарелке ложкой и замирает. Джеймс же просто поворачивает голову к Кузнецову и одаривает его ледяным взглядом.

— И что? — наконец спрашивает Бонд. — Она не захотела уйти из отряда? Ей что, плевать на то, что случилось?! Она не понимает, что делает?!

Бонд начинает закипать. Кажется, эмоции, накопленные за сутки, вырываются наружу. Ладно. Это не плохо, но остудить его не помешает. Чуть-чуть.

— Она не захо… — Кузнецов понимает, что Джеймс его не слушает, поэтому хватает того за плечи и разок-другой сильно встряхивает. Безуспешно.

Звонкая оплеуха утихомиривает Бонда, и Кузнецов продолжает:

— Эльза не хотела возвращаться. Джеймс, ты думаешь, ей плевать? Да она медиков к себе не подпускала, а мы даже не знали, насколько тяжело она ранена! Ты правда думаешь, что ей всё равно?! Ты бы видел её опухшие от слёз глаза! Эта девочка никому не хотела причинить вреда! Но так сложилось, и она сожалеет об этом как никто другой. Убить человека в первый раз тяжело, а уж если это твой товарищ, который хотел тебе помочь…

Кузнецов выдерживает паузу и оценивает ситуацию: атмосфера напряженная, но вроде не критично. Продолжает:

— То, что… случилось с Соней, это ужасно, — Кузнецов тяжело вздыхает. — Я виню себя в том, что взял на это задание Эльзу. И я так же, как и вы, против того, чтобы она была в отряде. Но… меня вынудили это сделать… и сейчас Эльза нам тоже необходима. Она нужна отря…

— Да плевать!!! — кричит Джеймс. — Лучше скажи, как ты её уговорил, если она так страдает из-за того, что сделала?! Как ты смог убедить её?!

— Я этого не делал, Эльзу уговорил Виктор, — отвечает Кузнецов.

В палате воцаряется тишина. Впрочем, ненадолго — Бонд разрушает её через минуту:

— Замечательно. Два чудовища нашли друг друга.

После этих слов Джеймс ложится на бок и отворачивается к стене.

— Так. Ладно, — произносит Кузнецов. — Я зайду к вам позже. И Пит, ты совсем бледный, у тебя швы не разошлись?

— А? Нет. Кажется, нормально. Просто я до сих пор не понимаю, как всё так вышло. Эль…

Питер осёкся и, бросив на Бонда взгляд, просто устраивается поудобней и достаёт из тумбочки плеер. Кузнецов же подходит к койке Свата и как можно тише говорит ему:

— Поговори с ними обоими. Попробуй успокоить. Они должны прийти в норму.

— Ткач очухается, — кивает Сват. — С Вальтером будет тяжелее, но я присмотрю за ним, будь спок. Хотя снова принять в отряд Отмороженную…

— Отмороженную?

— В этот раз кличку не я придумал, уж поверь. Так вот, отряд не примет её. Вальтер ненавидит, Ткач до сих пор не может принять то, что произошло, а я… у меня от неё поджилки трясутся....

— Не у тебя одного. Её боятся теперь, наверное, все. — Кузнецов хлопает по плечу Свата. — Ладно, позаботься о них.

— Положись на меня, командир.

Кузнецов выходит из палаты. Теперь нужно посмотреть, что с остальными подопечными. Первый в списке Логан, поскольку все его товарищи в медпункте, завтракает он один. Но разговаривать с Росомахой не нужно — и так понятно, в каком он состоянии. Достаточно скользнуть мимо, чтобы учуять запах перегара. И что-то подсказывает, что в его кружке не только чай.

Кузнецов здоровается с Логаном, и тот лишь кивает в ответ. «А тебе явно хреново» — размышляет Владислав. «И это неудивительно. Часто ли ты боялся в своей жизни? Можешь не подавать вида, но Эльза испугала тебя. Возможно, ты даже этого не осознаёшь до конца, но всё же. В реальности нет бесстрашных, боятся все… ну, кроме идиотов. Но разве не в этом суть храбрости — преодолевать страх? И Логан это сделал, пытаясь убить Эльзу. Хотя, возможно, есть кое-что ещё... Неужели он до сих пор считает, что может стать таким, как Крид? Нет. Это смешно. Виктора не мучает совесть, а вот Логана — очень даже. Уверен, всё дело в страхе перед Эльзой. Ничего, оклемается, я же отошёл и принял ситуацию такой, какая она есть».

В этот момент в столовую входит Виктор — с ним в первую очередь и хотел поговорить Кузнецов. Крид берёт две порции завтрака на поднос и тут же направляется к выходу. Тут-то его и перехватывает Владислав.

— Извини, — с явной иронией произносит Крид. — Я, кажется, тебя разочаровал.

— Отнюдь, — качает головой Кузнецов и следует за Виктором, который уже бодро шагает по коридору. — Я тебе больше скажу: ты по-хорошему удивил меня. Ты прошёл тест.

Виктор вопросительно смотрит на Кузнецова, и тот продолжает:

— Я надеялся, что ты её не убьёшь. Эльзе нужна опора, человек, который поймёт её, и тебе он вроде тоже нужен. Я просто дал тебе подсказку и хотел посмотреть, что ты сделаешь. Ты не разочаровал меня, Виктор. Оказывается, ты умнее и человечнее, чем кажешься.

Крид бросает недоумённый взгляд на Кузнецова.

«Отлично». Владислав улыбается про себя и спрашивает:

— Как Эльза?

— Лучше, если учесть, что Джимми хотел ей вспороть брюхо, а ты — пристрелить.

— Я был не в себе: порой надо признавать свои ошибки. Передай Эльзе, что я сожалею о том, что хотел сделать.

— Это верно. Не думаю, что ей лично от тебя захочется это услышать.

— Да, — кивает Кузнецов. — И из-за того, что случилось, я принял решение… что больше не буду командовать отрядом на поле боя. Так будет лучше для вас. И ещё, то, что Эльза сделала на корабле, не должно повториться. Начальство было этим крайне недовольно. Если подобное произойдёт снова, от Эльзы могут избавиться. Мне бы этого не хотелось.

— Правда? — Крид усмехается, бодро вышагивая по коридору.

— Послушай, Виктор. Я не люблю, когда мне указывают, как управлять отрядом. И мне не нравится, когда кто-то крайне опасный выходит из-под контроля. Но Эльза — наш козырь, она спасла всех нас на корабле. Да, она убила Соню. Но… ты же знаешь, как это бывает на войне? Сопутствующий ущерб. Никто не застрахован, мы можем погибнуть и от огня своих же товарищей. Мне бы очень не хотелось, чтобы Эльзу у нас отобрали.

Кузнецов делает ударение на последнем слове, ненавязчиво, но так, чтобы это чувствовалось на уровне подсознания.

— В отличие от тебя, Виктор, остальная часть отряда боится Эльзу…

— Как и ты.

— Да, это правда. Но они не хотят, чтобы Эльза находилась с ними рядом. Они с удовольствием выбросят её из отряда, и вряд ли начальство снова просто посадит её под замок. Способности Эльзы их впечатлили и заинтересовали, им захочется поподробней исследовать ЭТО.

Кузнецов делает паузу и продолжает:

— Ты нужен Эльзе. Она одинока, так же, как и ты, и все от неё отвернулись, так же, как и от тебя. Отряд призирает вас обоих и боится, вы должны держаться вместе. Я хочу сказать…

Виктор останавливается и твёрдо заявляет:

— Я позабочусь об Эльзе.

Кузнецов едва сдерживается, чтобы не улыбнуться, и позволяет себе лишь мысли:

«О-о-о-о. Замечательно. Ты не захочешь терять новую сестрёнку. Твой брат видеть тебя не может, а ты слишком привык играть в паре. Быть с кем-то. И вот теперь по твоему взгляду я понял: ты позаботишься об Эльзе и сможешь держать её в узде. Спасибо».

— Спасибо, — говорит Кузнецов без тени иронии.

Крид, толкнув дверь в комнату Эльзы, скрывается за ней вместе с завтраком на двоих. Кузнецов облегчённо выдыхает.

«Ну, вот и всё. Что мог, я сделал. Пусть отряд расколот на две группы, но это лучше, чем два изгоя и толпа, которая их ненавидит. Виктор и Эльза теперь не одиноки, и это психологически стабилизирует обоих, удержит от срыва. Хотя… очень даже сомнительный союз; в любом случае, пока лучше ничего не выйдет соорудить.

И как часто я сегодня лгал? Часто. Я хотел, чтобы Крид убил Эльзу — это хороший выход из ситуации. Стало бы спокойней и, скорее всего, это действительно сблизило бы остальных с Кридом. Но тогда отряд потерял бы козырь, и начальство было бы крайне недовольно. Так что итог всего этого вполне себе хороший, и его я тоже ожидал.

Виктор сделал бы одно из двух: убил или сблизился бы с Эльзой. Конечно, он мог вообще ничего не делать, но в это верится с трудом. Я не был уверен ни в одном из вариантов, но в этом и состоит гениальность интригана, тактика или стратега. Не в том, чтобы просчитать каждый шаг наперёд. О нет, это только в кино и книжках всё гладко выходит. В реальности планы рушатся под непредвиденными обстоятельствами. Хаос — вот, что отличает реальность от вымысла. Тут нет сюжета. Кто-то скажет, что, зная человека, можно точно знать, как он поступит. Нет. Мы порой не знаем очень близких нам людей или даже себя. Нельзя просчитать всё наперёд, нельзя, чтобы всё шло как по маслу. Непредвиденные обстоятельства и хаос — вот, что уничтожает любой детально продуманный план. Настоящий гений всё сведёт не к одному развитию событий, а сделает так, чтобы каждый из возможных вариантов был выгодным. Нужно пользоваться обстоятельствами, в которых находишься, подгонять под них план.

Стыдно ли мне за всю эту ложь? А стыдно родителям, скрывающим правду от ребёнка, лгущим про Деда Мороза и тому подобное? Я действительно волнуюсь за каждого из них. Ну, кроме Эльзы. Но даже для неё я нашёл оптимальный и относительно счастливый исход. Я дважды терял свой отряд и не допущу больше подобного, даже если мне придётся лгать, манипулировать и угрожать. Они мой отряд, они мои люди, и я сделаю всё возможное, чтобы не дать им погибнуть или сломаться.

12 июля

22:11 по местному времени

Тихий океан, неподалеку от Полуострова Камчатка.

Холод. Могильный холод, уносящий жизни товарищей, — вот, что чувствует Стив Роджерс. Это миссия обернулась полным провалом, и всё из-за девушки, кажущейся такой хрупкой и слабой… но лишь до тех пор, пока она не впала в ярость.

Роджерс, присев, прикрывается щитом от очередной порции ледяных кольев. Осколки брызжут во все стороны, а Стив пятится назад и пытается отстреливаться. Бессмысленно! Эта девушка неуязвима! Все пули, посланные в неё, наталкиваются на лёд. Роджерсу ничего не остаётся, кроме как скрыться за ближайшим контейнером, где спряталась и Челл.

— Надо уходить, Стив, — тяжело дыша, говорит она.

— Мы должны взять этот корабль! У нас приказ…

— Нам бы сейчас просто выжить! — перебивает его Челл.

— Мы справимся…

— Мы все умрём, Стив!!!

Роджерс пристально смотрит в слегка раскосые глаза Челл. В голове полный сумбур:

«Мы не можем отступить! Мы должны выполнить задание!

Но как остановить эту девушку?!

Мы можем! Это наш долг! Если не выполним задание, то технологии с контейнеровоза попадут в руки потенциального врага. Мы…

Все умрём? Все мои товарищи, все они умрут, если не отступить.

Нет! Мы сложим головы, но сделаем дело!

А если погибнем, ничего не добившись?

Все мои товарищи умрут...

Нужно просто принять то, что с девчонкой сейчас ничего нельзя сделать. Значит, и задание не выполнить».

Стив приказывает отступать, и Челл создаёт портал на стене надстройки, который ведёт напрямую к носу корабля. Остатки отряда спешно бегут с поля боя, а Стив бросает взгляд на ледяную гору, которая сковала Скайуокера. Неожиданно внутри мелькает синий свет, и одна из стен превращается в пар.

«Он жив! — мелькает в голове Роджерса. — Слава Богу! Энакин жив!». Стив чувствует, как муки совести от поражения отступают под напором радости от того, что один из погибших товарищей все же жив.

— Энакин, сюда! — кричит Роджерс и замечает, что изо рта вырывается облачко пара.

«А тут сильно похолодало за последние несколько минут», — и это напоминают Стиву, как он попал в реальный мир.

«Тогда тоже было холодно. Зима, лес, Вторая мировая война. Я со своим отрядом выполняю задание. Борюсь со злом, пытающимся превратить мир во что-то отвратительное. Я символ свободы, добра, благородства, чести. Парень, который ещё недавно был слабаком, но ставший в одночасье самым сильным человеком на Земле.

Всё просто и ясно, никаких сомнений.

И вот всё окружающее меня, такое родное, понятное, честное.

Исчезает, чтобы смениться этим миром»

На сетчатке глаза отпечатываются языки пламени, разметавшие по воздуху самолёт с товарищами. Стив кричит что-то невразумительное, но не слышит себя. Минуту назад второй «шэдоуигл» подбили, и он рухнул обратно на палубу корабля. Потом самолёт с Роджерсом поднялся в воздух. Развернулся. Дал залп по своим. Ракеты разорвали в клочья «шэдоуигл», находящихся в нём солдат и что-то внутри Стива.

Самое страшное: Родджерс знает, что так нужно было поступить.

«Слишком велик риск, что наши технологии используют против нас, — вспоминает Стив слова командующего. — Часто нам приходится действовать незаконно на территории других государств. Никто не должен попасть в плен, иначе мы подвергнем опасности свою страну. Это логично, но безумно!»

«Шэдоуигл», в котором находится Стив, мотнуло в сторону. Самолёт отворачивает нос от корабля и уносится прочь.

Роджерс поворачивается к выжившим. Изнурённая Юки с каменным лицом сидит в углу и смотрит в пустоту. Энакин рядом с ней, выбирает из многочисленных ран осколки стекла. Методично, довольно хладнокровно, но взгляд его затуманен. Подле его ног без сознания лежит раненный боец, — Джонсон — а Челл старательно перевязывает его. Она полностью поглощена занятием, наверное, это помогает отвлечься от произошедшего.

— Капитан Роджерс! — доносится из динамика голос пилота. — Нас подбили, до материка не дотянем! Я не смогу поднять машину достаточно высоко для прыжка с парашютом. У вас пять минут, потом я катапультируюсь — дольше не смогу удерживать самолёт в воздухе.

В голове Стива словно щёлкнул переключатель, и всё его существо сосредотачивается на одном — спасении отряда.

— Челл? — произносит Роджерс. — Идеи?

— Я в процессе, — отзывается та, вертя головой из стороны в сторону в поисках решения проблемы.

— Энакин, — тут же обращается к Скайуокеру Стив, — сможешь целыми опустить себя и ещё троих?

— Не думаю.

Роджерс нахмуривается и, кажется, от напряжения у него из глаз искры посыплются. За себя Стив не боится — он может спрыгнуть в воду и с большей высоты — выживет. Но остальные…

— Нужно две гладкие поверхности, — вскакивает на ноги Челл. — Одна внутри самолёта, а вторая внизу в воде.

Весь отряд в спешке озирается, пока Стива не озаряет:

— Энакин…

— Понял, — моментально догадывается тот.

Скайукер снимает с пояса световой меч и принимается за дело. Энергетический клинок с жужжанием порхает в воздухе, выравнивая небольшой участок пола.

— Нам нужны спасательные жилеты! — кричит Челл.

— Я принесу, — срывается с места Стив.

— Готово! — сообщает через минуту Энакин, толкнув по полу вырезанный из переборки лист металла.

— Сделай дырки по краям! — приказывает Челл.

Вскоре все через проделанные отверстия привязывает к листу металла спасательные жилеты.

-У вас осталась минута, — сообщает пилот.

Челл поднимает свою пушку и стреляет в разглаженную часть пола, там образуется синее овальное окно. Второе оранжевое появляется на листе металла, который тут же отправляется наружу в свободный полёт. Теперь в синем окне на полу виднеется стремительно приближающаяся океанская гладь. Всплеск и солёные брызги фонтаном влетают внутрь самолета, а в отверстии плещется вода.

— Вы первые! — приказывает Кэп девушкам.

— Я возьму Джонсана, — сообщает Юки и осторожно подхватив под руки раненого, тянет его к отверстию в полу.

Роджерс бросает пару сложенных надувных лодок Энакину, и тот вслед за девушками ныряет в «прорубь». Самолёт резко начинает снижение, и пол уходит из-под ног. Стив едва успевает схватиться за край «проруби». Несмотря на то, что окно соединяющее пространство, теперь находится не в горизонтальном положении, вода не перелилась через край. Порталы, которые создаёт Челл, дырявят пространство, соединяя одну точку в нём с другой, но гравитация по обе стороны остаётся прежней, а океан никто не наклонял. Стив рывком подтягивается и переваливается через край «проруби». Блых. Роджерс оказывается под водой в почти полной темноте. Лист металла, удерживаемый на поверхности спасательными жилетами, течением относит прочь от Кэпа. Где-то в метрах ста с жутким треском обрушивается в воду самолёт. Портал моментально схлопывается, но перед этим выплёвывает с десяток обломков, стрелами уносящихся на дно.

Стив выныривает и осматривается. Довольно темно, хотя свет звёзд всё же позволяет разобрать очертания объектов, в частности фигуру в надувной лодке неподалеку. Короткая вспышка и в руке человека появляется голубоватая линия — Энакин. Меч даёт мало света, но для остальных членов команды это послужит ориентиром. Стив помогает девушкам затащить раненного Джонсона в только что надувшуюся вторую лодку и после уже забирается к Скайуокеру.

— И что теперь? — спрашивает Энакин.

— Вначале проверим, где мы, — отвечает Роджерс и лезет в карман за КПК. — Ммм, мой не работает — пуля попала.

— Таааакс. — Челл достаёт свой. — Ага. Мы в наших территориальных водах. Эвакуируемся?

— Нет. Нас могут засечь русские, — отзывается Роджерс.

— Хм. Думаешь, они посмеют пересечь границу? — спрашивает Челл.

— Не знаю, но лучше не рисковать.

— Наши каналы связи должны быть защищены, — замечает Энакин.

— Ага, — кивает Челл. — Но после того что мы натворили, русские будут искать что угодно, похожее на сигнал. Они знают о других реальностях, секондгейтах, и про омеги. Значит, у них могут быть технологии, позволяющие отследить даже настолько зашифрованные и скрытые сигналы.

— И что будем делать? Не болтаться же здесь просто так?

— Нууу, мы можем понемногу грести в сторону нашего берега, — улыбается Челл.

— Подождём немного, — серьёзно говорит Роджерс. — Ближе к утру эвакуируемся. Нас ещё будут искать, но не так тщательно — подумают, что самолёт ушёл. Если попытаемся эвакуироваться сейчас, то русские могут сбить наши самолёты на подходе или отследить их… а могут и прилететь раньше.

Роджерс задирает рукав и бросает взгляд на часы: двадцать четыре минуты одиннадцатого.

— Подождём часов пять, — сообщает он отряду, и секундная стрелка начинает неторопливо отсчитывать минуты.

— Может, сыграем во что-нибудь? — через час с лишним подаёт голос Челл.

— А? — кажется, вопросил каждый из присутствующих.

— У меня есть колода карт, — отвечает Челл. — Можем сыграть в покер.

— И на что? — спрашивает Энакин.

Челл задумывается на мгновение:

— На патроны. Они всё равно отсырели.

— У меня нет патронов, — замечает Энакин. — И у Юки тоже.

— Мы с Кэпом дадим вам взаймы. — со всей серьёзностью заявляет Челл.

— Я не умею играть, — безразлично говорит Юки.

— Ну, так, там ничего сложного…

— Челл, а ты всегда с собой карты носишь? — с подозрением спрашивает Энакин.

— Да.

— Просто раньше ты не предлагала сыграть во время выполнения задания.

— Раньше не было так скучно. — Челл надувает губки, но тут же улыбается и заявляет: — Ну, не хотите в покер, можем фильм посмотреть или в шахматы…

— Что?! — Кэп удивился громче, чем сам ожидал.

— Нууу, у меня в КПК есть. Ходить можно по очереди. Из фильмов парочка свежих…

— Ты загрузила в КПК шахматы и фильмы?!

— Не только. Ещё несколько игр, с десяток книг, любимую музыку…

— Ты загрузила в КПК, предназначенный для выполнения заданий, ориентировки на местности, и… ты загрузила туда игры, фильмы, книги и Бог знает что ещё?

— Там всегда остаётся куча свободного места, — непонимающе отвечает Челл.

Кэп скрестив руки на груди, выдерживает паузу, во время которой сверлит взглядом Челл. Затем строго говорит:

— Мы с тобой потом об этом поговорим.

— Хорошоооо. Я удалю. Всё, всё… В смысле, всё удалю, — говорит Челл так, будто она маленький ребёнок, обещающий больше не шкодить. — Ну, так чем займёмся?

— Будем начеку, — серьёзно говорит Кэп.

— Ну, ОК, — пожимает плечами Челл и втыкает в уши наушники, подключённые к КПК.

— Она всегда такая? — спрашивает Юки.

— Почти, — отвечает Энакин. — Челл приходилось всё время молчать в той реальности, из которой она пришла. Попала сюда — не заткнёшь.

— Я не об этом: она всегда такая странная?

— В её мире над ней ставили эксперименты, которые… — Энакин вспоминает, что Юки из начала двадцатого столетия и использует другие слова. — Челл подвергалась смертельным испытаниям и долгое время провела в одиночестве. Людей вообще не помнит, когда последний раз видела. Всё это время не могла говорить. В общем, не совсем нормальная она теперь.

— Я нормальней вас всех вместе взятых, — заявляет Челл. — По-своему.

Команда вновь затихает и продолжает ждать почти в полной тишине, которую едва нарушает тяжёлое дыхание Джонсона. Две надувные лодочки слегка покачиваются на волнах, изредка сталкиваются. Вода в свете звёзд оборачивается сверкающим волшебным эликсиром, вечно находящимся в движении и простирающимся в бесконечность.

Часа полтора спустя, вдалеке мелькает точка света. За ней появляется вторая и, наконец, доносится шум.

— Это ведь самолёты? — спрашивает Челл.

— Скорее всего, вертолёты, — отзывается Роджерс.

— Главное, что это не наши.

Все напряжённо всматриваются в бесконечную черноту туда, где пара враг прочёсывают округу. Чуть погодя появляется третий вертолёт.

— И что ж нам делать, когда они найдут нас? — задаётся вопросом Челл.

— Если найдут, — замечает Роджерс.

— Да, — соглашается Скайуокер. — Им должно очень повезти, чтобы найти нас посреди океана.

— И всё же? — гнёт своё Челл.

Стив и Энакин переглядываются.

— Мальчики? — не отстаёт Челл. — Я ведь правильно понима…

— Нам останется только покончить с собой, — абсолютно спокойно произносит Юки. — Победить мы не сможем, попадать в плен нельзя.

— Агаааааа, — задумчиво протягивает Челл. — А я надеялась, что будут альтернативы. Кто-нибудь хочет поговорить об этом?

— Есть смысл? — спрашивает Энакин.

Все молчат, слушая далёкий шум вражеской авиации. Наконец Стив, стиснув зубы, выпаливает:

— Вы считаете, что это правильно? То, что сегодня мы убили своих братьев по оружию и, возможно, должны убить друг друга.

В ответ лишь молчание, и Стив не мешает товарищам думать. Кажется, что все они уже умерли, поскольку тишина длится слишком долго. Юки подаёт голос первой:

— В бою люди умирают.

— А то, что мы сами это сделали? — спрашивает Роджерс с явным раздражением в голосе.

— Разве мы могли поступить по-иному?

— Ну, с тобой всё ясно. Ты — наёмный убийца. Человеческая жизнь для тебя ничего не значит!

— Эй! — Челл яростно вскрикивает. — Юки стала наёмным убийцей, чтобы отомстить за то, что сделали с её мамой!

— То есть, ты согласна с ней? Ты убьёшь меня и ее, если мы попадём в плен?

— Ты знал, на что мы идём! Надеялся, что каждый раз нам будет везти?!

Стив не отвечает, просто молчит и думает обо всём этом.

«Я знал, на что шёл, мы все знали. Заранее было известно, что ни одна единица техники не должна достаться другой стране, и никто не должен попасть в плен. И всё равно я не могу воспринимать это спокойно, хладнокровно. Как можно стрелять по своим?

Пилот выполнил свой долг. Сделал то, на что я, возможно, не решился бы.

Настолько ли я совершенный солдат, если не готов выполнить приказ? Я должен быть непоколебимым, уверенно выполнять свой долг перед страной и народом, которому служу. Разве не этого хотел тот парень, которым я когда-то был?

Разве был? Я что, не остался тем, кто хочет сражаться за свою родину, за мир, за невинных людей. Сражаться против зла. Я Стивен Роджерс — паренёк, которому просто повезло, которому дали шанс показать, на что он способен. На моём месте мог быть кто угодно.

Или нет?

Доктор Эрскин выбрал меня не просто так, а за то хорошее, что во мне было. Может, это и делает меня Капитаном Америка? Человеком, уверенным в своих идеалах, готовым отдать за них жизнь и при этом способным за них бороться».

— Стив не думал, что нам придётся так поступать, — неожиданно произносит Энакин. — И он прав: мы не должны убивать своих.

— Да, — соглашается Юки. — Но в этот раз нам пришлось.

— Вот именно, — поддерживает её Челл. — Мы защищаем этот мир, Стив. Чтобы продолжать это делать, нельзя допустить, чтобы в руки сторонних людей попали такие технологии. Тут другого выхода не остаётся.

— Стив, — произносит Энакина — Я знаю, что ты чувствуешь, мне так же, как и тебе, всё это отвратительно. Но Челл и Юки правы.

Некоторое время они качаются на волнах в полной тишине. Вода изредка перехлёстывается через борт лодки. Стив поднимает голову и смотрит на звёздное небо, прекрасное в своей чистоте.

— Мы должны быть героями, — говорит он — Должны поступать правильно, а не убивать своих. Должны защищать простых людей. Хранить этот мир от зла.

— Мы это и делаем, — едва слышно отвечает Челл. — Пусть это и не так, как нам хотелось бы. В конце концов, те русские бойцы могут делать то же самое и думать о том же.

— Мы делаем то, что должны, — поддерживает её Юки.

— Но как-то неправильно, — произносит Стив и замолкает.

Они правы, хоть от этого и становится только тяжелее. Но ведь в этом и есть моя суть. Я должен быть таким. Чувствовать, что правильно, а что нет, именно поэтому мне и дали эту силу.

Жаль, никто не предупредил, что стрелять проще, чем поступать правильно».

— Нога-то как? — спрашивает Челл.

— А? — Стив, опомнившись, смотрит на свою обожженную конечность. — Нормально. Раны быстро затянутся.

Где-то вдалеке раздаётся истошный вопль. Жуткий, полный боли и страха.

— Что это, мать вашу, было?! — спрашивает ошарашенная Челл.

— Предсмертный крик, — сухо отвечает Юки. — Помимо нас тут может быть только…

— Пилот, — вставляет Энакин. — Катапультировавшийся пилот.

Тишина вновь обволакивает отряд. Вода плещется, брызгая в лица бойцов холодными каплями, оставляет на губах солёный привкус, чем-то напоминающий кровь. Челл отгоняет дурные мысли, понимая, что это лишь разыгравшаяся фантазия.

— И что могло его убить? — наконец спрашивает она.

— Не знаю, — отзывается Роджерс, даже не подвергнув сомнению то, что пилот мёртв. — Проверьте оружие и будьте начеку.

Энакин снимает с пояса световой меч и включает его. Энергетическое лезвие с жужжанием выползает из рукояти, и голубоватый свет ложится на лицо Скайуокера. «Несколько часов назад я чуть не убил его, — с тех пор в голове Энакина, настойчиво стучит эта мысль, пробивается сквозь броню иных размышлений. — Я хотел убить того когтистого, не смотря на то что он был беспомощен. Джедаи так не поступают. Мы не убиваем безоружных или беспомощных врагов.

Но я так уже делал.

И был не прав. Всем известно к чему привили мои поступки. Вернее должны привести в той реальности, из которой я пришёл».

Там Скайуокер был джедаем — рыцарем, защищающим республику, справедливость и мир. Джедаям запрещается испытывать эмоции, привязанность, любовь, страх, и тем более отрицательные эмоции: ненависть, зависть, ярость. Всё это ведёт к Тёмной стороне Силы, превращает в ситха.

«Так говорил мне мой учитель, таковы правила Светлой стороны силы. И всё это верно. Я предал учение джедаев и влюбился, в Падмэ. Мы лгали, скрывали свои чувства от остальных, даже то, что она забеременела. Но не только это…

Я убивал тех, кто лишил жизни мою мать, тех, кто причинил мне боль. Безжалостно, поддавшись ярости… даже детей и женщин. В итоге, чтобы спасти Падмэ от смерти, я предам джедаев и стану лордом ситхов.

Энакин Скайуокер умрёт и родится Дарт Вейдер.

Попав в этот мир, я узнал всё. Это странно смотреть на свою жизнь со стороны, знать, что должно произойти. Видеть, как тобой манипулировали, как делали из тебя чудовище…

Что это?»

В своей реальности Энакин был связан с Силой — энергетическим полем, объединяющим всё живое в галактике. Сила позволяла джедаям и ситхам быть сверхлюдьми, но здесь, в реальном мире, никакой Силы нет. Несмотря на это, способности, присущие джедаем, перенеслись вместе с Энакином вполне адекватно. И вот сейчас Скайокер ощущает, что, помимо отряда, посреди океана присутствует ещё кто-то. И это не человек.

— Что-то в воде, — сообщает Энакин.

— Что именно? — спрашивает Роджерс.

— Не знаю, но оно не одно, и они голодны.

Отряд моментально вооружился ножами — если не все патроны отсырели, то по воде стрелять всё равно занятие довольно бессмысленное.

— И насколько они опасны? — спрашивает Юки.

— Я знаю только, что они крупнее человека.

— Все ближе к центру лодок, — приказывает Роджерс.

Энакин и Стив садятся спиной к спине, точно так же поступают Юки и Челл, но предварительно подтаскивают к центру Джонсона. Лодки покачиваются на воде и изредка сталкиваются, издавая звук похожий на «буп». Подул ветер, и где-то неподалеку раздаётся слабый всплеск. Буп. Звук кажется слишком громким в почти абсолютной тишине. Пятнышки света вдалеке уже скрылись из виду — русские не решились заходить в чужие территориальные воды.

— Может, стоит вызвать помощь? — спрашивает Юки.

Буп.

Стив бросает взгляд на часы — скоро рассвет.

— Пожалуй. — Роджерс запускает маячок на поясе.

Буп-буп.

— Те, которые под водой, ещё здесь? — спрашивает Челл.

— Да, — отвечает Энакин.

— Что? — не расслышала Челл.

— Здесь, здесь и, похоже, никуда уплывать не собираются.

Буп.

Проходит пять минут.

— Стив, как думаешь, наши быстро прилетят? — спрашивает Энакин.

— Да.

БУП.

— Лодку кто-то толкнул! — восклицает Челл.

Бл-бл-бл-бл. Поверхность воды возле одного края лодки начинает пузыриться.

— Что-то прокололо лодку! — восклицает Роджерс. — Быстро сюда!

Юки и Челл подхватив за локти раненного бойца, пытаются передать его Кэпу. Но это стало весьма затруднительным, — лодка катастрофически быстро выпускает воздух — вода уже хлестанула внутрь.

— Давай его сюда! — кричит Роджерс и подхватывает Джонсона. Тот вскрикивает от боли, и капли крови срываются с давно промокших бинтов. Блых! Вода будто взрывается, и Стив едва удерживает раненого. Одно мгновение он ничего не видит. Джонсон орёт, мелькают треугольные клыки, капли крови смешиваются с водой. Юки наносит удар. Ещё один! Клинок раз за разом входит в серую влажную кожу. Наконец, втыкается в круглый чёрный глаз с пустым бессмысленным взглядом. Тупое рыло, разжав утыканные зубами челюсти, скрывается под водой, и Стив затягивает Джонсона в лодку.

— Это акула! — кричит Челл и вздрагивает, когда холодная вода обхватывает ноги — лодка стремительно тонет.

Стив хватает Юки и тащит её на себя. Челл вскрикивает и шарахается назад, когда акула вонзает зубы в тот борт лодки, через который только что передавали Джонсона. От удара лодку относит прочь от отряда, а акула скрывается под воду.

— Займитесь раненным! — Энакин выпрыгивает из лодки и плывёт к Челл. Та едва удерживается на поверхности воды — её тянет на дно портальная пушка и амуниция. В этот момент в уцелевшую лодку врезается акула. Острые зубы моментально вспарывают прочный материал, и воздух с шумом устремляется наружу. Роджерс бросается к монстру и со всего маху вонзает ему нож меж глаз.

— Они ударят снизу! — говорит Челл подплывшему к ней Энакину.

— Схватись за меня, — произнес тот обхватив Челл за талию, и они вместе погружаются под воду.

Тьма, лишь тьма. Тсшшшш. Световой меч включается, и слабое синее свечение окружает бойцов. Вокруг клинка образуется столб пузырей, устремляющихся на поверхность. Энакин всё же замечает едва видимые струйки алого в воде — словно обрывки багрового тумана. Резкие движения привели к тому, что многочисленные порезы от стекла вновь раскрылись. Увы, света клинка только на это и хватает, но Скайуокер пользуется и иными чувствами: снизу, под углом неторопливо приближается акула. Трёхметровая, покрытая чешуей бронзового цвета и желтоватым брюхом. Из-за больших размеров спинной и грудные плавники напоминают крылья птицы, на концах они округлены и имеют светлый окрас. Акула мгновенно развивает чудовищную скорость и бросается вперёд, словно кобра. В открытой пасти видны огрызки лодки, застрявшие в зубах. Энакин делает рывок вверх. Кувырок. Челл чувствует, как вода заполняет уши и нос. Голубой клинок смазанной полосой мелькает перед глазами, отсёкая акуле голову акуле. Туша чудовища медленно опускается на дно. Крови нет — меч прижёг рану.

Теперь справа, чуть выше. Энакин поворачивается в ту сторону, сжимая в одной руке охваченный пузырями меч, а второй прижимает к себе Челл. Акула делает рывок, и Энакин моментально отходит влево, выставляя в сторону меч. Пузырящийся клинок рассекает бок монстру, и акула с обуглившимися внутренностями исчезает во тьме.

Снизу!

Энакин использует свои способности и отшвыривает от себя Челл метра на полтора в сторону. Она вынырнув, жадно втягивает ртом воздух и осматривается. Стив и Юки уже почти в воде — их лодка максимум через минуту станет абсолютно бесполезной. ВСПЛЕСК. Челл вовремя оборачивается, что бы увидеть Энакина. В столбе брызг он вылетает из воды, поставив ноги на раскрытые челюсти пятиметровой акулы. Капли разлетаются по воздуху, оборачиваясь жемчугом в свете тухнущих звёзд. Клинок светового меча словно объят голубым пламенем — вода, коснувшись луча, моментально обращается в пар. Энакин соскакивает с головы монстра и рубит перед собой. Лезвие проходит сквозь выпрыгнувшую из воды акулу и разваливает её на две части.

— Челл, ты в порядке?! — кричит Роджерс. — Челл!!!

— Да. Эни, ты как?

— Отлично. Всё хорошо.

— А с акулами что?

— Акулами? Те рыбы? Я больше не чувствую их присутствия.

Энакин подвесив меч на пояс, подплывает к товарищам.

— А ты не знаешь, кто такие акулы? — удивлённо спрашивает Челл.

— Там, откуда я пришёл, таких рыб я не видел. Как ты узнала, что они будут бить снизу?

— Смотрю «Discovery», — ухмыльнулась Челл.

Энакин улыбается в ответ.

«Может ли джедай рисковать своей жизнью, чтобы спасти одного бойца? Разве я не должен был защищать Джонсона, Юки и Роджерса — основную часть отряда? Я ни в чём уже не уверен, знаю только, что не мог поступить по-другому.

До сегодняшнего дня я следовал простому плану: оставаться джедаем, чтобы не стать ситхом. Глупо. Неужели нет третьего пути? Я же не должен выбирать между злобой и равнодушием! Не должен отказываться от Падмэ и своих детей! Я хочу быть с ними и защищать свою республику!

Так что получается? Я не могу быть джедаем, а ситхом не хочу?

Да».

Энакин вместе с товарищами смотрит на порозовевший горизонт — близится рассвет. Доносится едва различимый звук приближающихся вертолётов.

«Я не буду действовать по правилам ситхов или джедаев. Не буду загонять себя в рамки. Я больше не джедай. Я, наконец, сам выберу свой путь и правила, по которым мне жить.

Я стану собой».

17 августа, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

21:08 по местному времени

США. Военная база Special Hostage Rescue Team (SHRT/Эс-Эйч-Эр-Ти)

FBI HRT или элитное антитеррористическое спецподразделение Федерального бюро расследований — именно оно послужило прикрытием для проекта «Омега». Но из названия убрали «ФБР» и добавили «С» — специальный. Так же эмблема HRT была незначительно изменена: орёл нёс цепь с едва заметным пламенем на ней (в оригинале огня нет). Сходство с HRT хорошо работает на секретность проекта — большинству кажется, что SHRT — это просто новое спецподразделение ФБР, и не возникает вопросов на тему «я ничего не слышал о вашем подразделении, что у вас за контора?». Конечно, без поддержки правительства это не работало бы.

Скрытая от посторонних глаз база SHRT располагается в небольшой долине. Со спутника она выглядит довольно типично: ангар, небольшая взлётная полоса, жилой комплекс для солдат и их семей, ещё несколько построек. Но кое-что находится под землёй, например, исследовательский центр, отдел дезинформации и отслеживания омег. На базе имеется и небольшой развлекательный комплекс, где можно в выходной день найти занятие по вкусу — увольнительные на гражданку в SHRT выдают крайне редко. Там есть небольшой бар под названием «Альфа и Омега». Обстановка здесь была довольно аскетичной, но имеющей свой стиль — походило на салун с дикого запада но более уютный, осовремененный. Из мебели: простые стулья, прямоугольные столы, барная стойка — их покрытие имитирует дерево — словно всё это сколочено на скорую руку. Приглушённое желтовато-коричневое освещение создаёт несколько интимную атмосферу. Стены девственно чисты — лишь обклеены панелями под дерево. Впрочем, с течением времени обстановку обогатили постоянные посетители. Теперь стены украшают паззлы из фотографий, несколько картин, дюжина постеров фильмов, обнажённых красоток и известных музыкантов. Однотипные столы так же обогатились. Например, на одном стоит пепельница в виде человеческого черепа, а на другом — фигурка вооружённого до зубов Санта Клауса с гранатой в виде ёлочной игрушки.

Барная стойка стоит отдельного упоминания. Выполненная из настоящего тёмного дерева, своим тюнингом она обязана двум барменам, работающим посменно. Бэн Уайт — высоченный крепкий мужчина чуть за тридцать — после травмы ноги хотел остаться в армии. Его решили взять барменом в SHRT — человек со стороны был бы лишним. Помимо военного дела Бэн увлекается резьбой по дереву, что крайне сильно сказалось на его изначально весьма невзрачном рабочем месте. Лицевая сторона барной стойки усыпана портретами гуманистов, политических и военных деятелей Соединённых Штатов. Их изображения словно вплетены в идущий объёмным фоном американский флаг. Второй бармен — Лола Харпер — замужем за одним из учёных SHRT, и чтобы не тратить время зря, решила подзаработать, устроившись в «Альфа и Омега». С детства она увлекается граффити и явно преуспевает в этом. Благодаря мастерству Лолы работа Бена стала настоящим произведением искусства — граффити словно ожил, и из развевающегося на ветру американского флага на посетителей бара смотрят живые люди. Впрочем, на этом шедевре бармены останавливаться не собираются — уже этим вечером Бэн собирается переговорить с Лолой и выбрать следующий объект для их совместной творческой деятельности.

Стоит отметить, что столы в баре ни за кем не закреплёны, но тот, что в правом дальнем углу, традиционно занимают бойцы из иных миров. Естественно, как и остальные, стол обладает уникальными модификациями. Например, на одной стороне столешницы красуется обрисованный белой краской силуэт Челл по пояс — эту каверзу во время пьянки сделал один из солдат. Челл совсем не обиделась и теперь садится только с той стороны стола, где находится рисунок при этом, напившись, старается лечь точно в него. Также в центр стола воткнут нож устрашающих размеров. Кто его оставил, доподлинно неизвестно, но завсегдатаи бара шутят, что это Джон Рэмбо, — якобы первый омега, попавший в SHRT — который по теориям сейчас выполняет совершенно секретные задания. В данный же момент за столом скучает Юки и Энакин.

— Почему нас зовут омегами? — неожиданно спрашивает Кашима.

— М? — Энакин, погружённый в размышления, не сразу понимает вопрос. — Тебе не объяснили?

— Для всех это как само собой разумеющееся. В любом случае, я поняла: обычные люди — альфы; мы — омеги. Почему — стало интересно только сейчас.

— Да, Стив и Челл задерживаются. Хорошо, сейчас объясню.

Люди, живущие здесь — в реальности — пишут книги, снимают фильмы, делают игры. Когда они заканчивают работу, зарождаются другие миры и появляемся мы. Секондгейты выбрасывают нас в реальность, где мы освобождаемся от условностей и законов авторов. Мы становимся равными обычным людям. Альфа и омега — это первая и последняя буквы латинского алфавита. Те, кто живут здесь — альфы — с них всё начинается. А нас зовут омегами из-за того, что мы финальное звено в этой цепочке — персонажи, которые стали равными своим создателям. Мы можем влиять на живых людей, на тех, кто придумал нас, сами создавать новые миры. Круг замыкается. Ты понимаешь?

— Немного сложно, но я поняла, — задумчиво произносит Юки. — А зачем мы ждём остальных?

— У Челл «день игры», который сегодня она совместила с «пьяным выходным». А ещё ей хочется разговорить тебя, чтобы ты лучше влилась в наши дружные ряды.

— Я не чувствую себя чужой среди вас.

— Согласен. Ты уже часть команды, и мы можем положиться на тебя. Но Челл, она такая… О! Стив пришёл.

— Давно ждёте? — Роджерс садится за стол.

— Полчаса, — отвечает Юки.

— Извините, задержался.

— Всё хорошо, — хлопает Стива по плечу Энакин. — Что с твоим щитом? Росомаха вроде сильно его поцарапал.

— Следы от когтей оказались не очень глубокие, но подправлять пришлось. Работу над щитом уже закончили — выглядит как новенький.

— Та-да! — Челл с грохотом ставит на стол коробку средних размеров. — Я вернулась.

— И что на этот раз ты принесла? — спрашивает Роджерс, рассматривая картинку с монстром на крышке коробки.

— Это замечательная игра, где мы будем собирать улики, останавливать конец света и сражаться с монстрами из иных миров!

— Нам этого и в жизни хватает, — замечает Энакин.

— Нуууу, это же на основе произведений великого и ужасного ГОВАРДА ЛАВКРАФТА!!! — вопит Челл, изображая восторг, плавно перетекающий в безумие… а может, не изображая. — Это же классика в мире настолок — «Ужас Аркхэма»!

— Аааа, вот, как наша жизнь называется, — ухмыляется Скайуокер.

— Эни! — Челл смотрит на него строго, но при этом выглядит крайне забавно.

— Я молчу, — едва сдерживая улыбку, отвечает тот.

Челл открывает коробку и начинает раскладывать игру. Тут начинается шок и трепет — коробка забита под завязку карточками, жетонами, кубиками. В довершении всего гигантское игровое поле занимает чуть ли не весь стол.

— Значит так, — заявляет Челл. — Правила я уже изучила, объяснять буду по ходу игры.

— Правила? — Стив указывает на почти тридцатистраничный, весьма крупноформатный альбомчик. — Этот журнал?

— У тебя подписка на него оформлена? — улыбается Энакин.

— Там всё просто!

— Думаю, — Стив косится на опешившую Юки, — госпожа Кашима не готова к таким перегруженным правилами играм.

— Не в этом дело, — придя в себя, отзывается Юки. — Мы должны тренироваться и заниматься чем-то более полезным, а не играть в это.

— Согласен, — кивает Роджерс. — Есть дела поважнее, и мы же не дети, чтобы...

— ЭЙ! — возмущается Челл.

— Да ладно, — отмахивается Стив. — Извини, но мы составляли тебе компанию только… из уважения. Может, хватит впадать в детство и…

— Да ну! — Челл упирается локтями в стол и кладёт голову на раскрытые ладони. — Детская игра? Мне показалось, или минуту назад вас напугала книжица с правилами? Боишься, что умом не осилишь развлечение для школьников, а?

Роджерс хочет ответить, но мало того, что слов не находит, так ещё и Челл давит:

— Такой большой и взрослый мальчик. Ути-пути. Не лопни от серьёзности, Стиви. Кто сказал, что игры только для детей? Чем лучше настолки, скажем, покер или шахматы? Тут тоже надо думать, шанс прикидывать, шевелить мозжечком — отличная разминка для мозга. Да и, в конце концов, наша жизнь, что, должна состоять только из работы? Скука-то какая.

— Мне нравится моя работа, — заявляет Стив. — Мы занимаемся хорошим делом.

— Да, — без тени иронии соглашается Челл. — Но ведь есть много чего другого, что ты никогда не пробовал, да и надо как-то развиваться, узнавать и пробовать что-то новое. И к слову, Юки, мы ведь с тобой пустышки.

— Что?

— Нуууу, я так называю омег, которые не раскрыты в своём мире и слабо прописаны авторами. У меня вот, например, почти ничего не было, когда я попала сюда. Ни интересов, ни предпочтений… эх, одни наработки характера — пустой игровой персонаж с мутным прошлым. Пустышка.

— Юки не так уж плохо и прописана в фильме, — произнеся это, Стив ловит себя на том, что защищает Кашиму.

«Эх, а мы неплохо так сдружились.

Мне что, за это стыдно?

Считать товарищем наёмного убийцу и ещё защищать её. Ох. Скажи мне это кто пару лет назад, не поверил бы.

А с другой стороны я посмотрел «Леди кровавый снег» — после слов Челл о судьбе Кашимы просто не мог поступить иначе. Юки и вправду киллер, но убивающий лишь преступников — разве не тем, же я занимался на войне? Чем они отличались от тех, кого прикончила Кашима?

Правда есть одно «но» — Юки хочет отомстить. Ни к чему хорошему такое не приводит. Она сожжёт этим себя».

— Оооой. — Челл плюхается всем телом на стол. — Проход через секондгейт изменил нас… ну, пусть не каждого. Все пробелы в характере, привычках и параметрах личности здесь заполнились. Я просто хочу сказать, что мы даже не знаем себя до конца.

— Я себя достаточно хорошо знаю, — вставляет госпожа Кашима.

— Правда? А ты пробовала то и это, чтобы так говорить?

— Я…

— Ты же даже не знаешь, что тебе из еды нравится, музыки, любишь ли ты играть в настольные игры. Может, в тебе гениальный шахматист или повар умирает.

— Я хорошо убиваю.

— Ножичком? Здесь это не сработает — тебя застрелят.

— В прошлый раз…

— В прошлый раз был первый и тебе повезло.

— Я не люблю огнестрельное оружие.

— А придётся, это не Средневековье. Пока подбежишь с мечом, тебя нафаршируют свинцом.

— Энакин…

— Энакин — джедай, он мечом пули сжигает. В огромную кучу дерьма легче вступить, чем в него попасть. Да и другими талантами не обделён. Правда, Эни? — Челл подмигивает Скайуокеру.

— Тут она права, — замечает Стив. — Тебе обязательно надо научиться обращаться с огнестрельным оружием.

— Да-да, — кивает Челл. — Пробуй всё новое…

— Кое-что лучше не пробовать, — неожиданно серьёзно заявляет Энакин. — Есть вещи, которые… меняют в худшую сторону… делают из тебя…

У Скайокера ком застрял в горле, и он, побледнев, вспомнил то, что могло случиться.

«Или может?», — мелькнуло в его голове.

«Я ведь не сразу стал… должен был стать Вейдером. Всё это накопилось: поступок за поступком, слово за словом, мысль за мыслью.

Именно так я изменился.

А теперь пытаюсь удержаться на тонкой грани. Найти опору. Выбрать путь, которым захочу идти я, и из-за которого мне не захочется отмотать время назад и что-то изменить».

— Согласен с Энакином, — кивает Роджерс. — Пробовать всё — это перебор…

— Сегодня кругом все правые, — всплескивает руками Челл. — Ну да ладно, я с вами тоже соглашусь, но сегодня мы попробуем кое-что новое. Бармен! Сделай-ка нам того убийственного пойла, чтобы печень прополоскать! Гуляем!!! Я плачу!

— Коктейль «Тринити»? — из-за барной стойки Бэн с недоверием смотрит на Челл. — Ты уверена, что хочешь заказать именно его?

— ДААААААА! — восторженно вопит та. — Именно эту ядерную штучку я и хочу!

И понеслось. Челл, малость расстроенная тем, что сыграть в «Ужас Аркхэма» уже не получится, решила споить товарищей по отряду. Вышло это неважно: Стив не пьянеет, Энакин тоже слабо подвержен алкоголю, а Юки пьёт мало. Зато сама Челл нажралась вусмерть — коктейль «тринити» недаром получил своё название в честь первого испытания ядерного оружия. После безумной пляски посреди бара, рьяных домогательств парочки солдат и пресечённых товарищами попыток исполнить на барной стойке стриптиз, Челл наконец успокаивается.

— Чё там у тебя бзикнуло? — спрашивает она у Стива.

— Сообщение от командования, — заглядывает в свой кпк Роджерс. — Вызывают на задание. Срочно. Юки, ты как?

— Нормально. Буду в порядке через час, не больше.

— Хорошо. Юки, Энакин, за мной.

— Ээээ! — Челл подскакивает, но тут же плюхается обратно на стул. — А как же я?!

— А ты не в состоянии, — жёстко отвечает Роджерс.

— Если что, у нас сегодня выходной, — замечает Челл.

— Да. Но мы должны быть всегда готовы к выполнению задания.

— Ой, да за час-другой я протрезвею, красавчик. — Челл подмигивает Стиву… вернее, пытается сделать это одним глазом.

— Ты остаёшься, — не терпящим возражения голосом заявляет Роджерс, и, развернувшись, выходит из бара.

— Он прав. — Энакин хлопает Челл по плечу и уходит.

— Ну и пёс вами, — произносит она им вслед и опрокидывает ещё горячительного в глотку.

— В инструктажную? — догнав товарищей, спрашивает Энакин.

— На это нет времени, — отзывается Роджерс. — Быстро вооружаемся и идём на взлётную полосу.

— Что там случилось-то?

— В Рио-де-Жанейро открылся секондгейт, и омеги где-то в городе. Пока их не обнаружили. Командованию ещё предстоит договориться с правительством Бразилии насчёт проведения операции в Рио.

— Значит, в этот раз легально?

— Да, просто нам вряд ли удастся выполнить это задание тихо.

18 августа. 02:16 по местному времени.

Рио-де-Жанейро.

Почти полная луна нависает над городом. Мертвенно бледный свет заливает фавелы — нагромождение тесно стоящих друг к другу подобия домов, разных, нескладных, многоэтажных и размером с сарай. Сюда не проведено электричество или водопровод — уровень жизни стремился к нулю. Тут селятся эмигранты, у которых нет денег на нормальное жильё, бедняки, а также различные преступники. Новоприбывшие лепят халупы вплотную друг к другу и даже на крышах чужих домов (естественно за небольшую плату). Фавелы образовались вокруг Рио-де-Жанейро и продолжают разрастаться вверх по склонам окрестных гор. Раньше здесь был рассадник преступности, но её выкосили рейдами спецназа. Впрочем, фавелы до сих пор весьма опасное место для ночных прогулок туристов, хоть улицы патрулируются и даже иногда проводят рейды. К слову, эти трущобы взрастили, и великих людей, прорвавших со дна Рио до вершин, например, спортивного олимпа. Мир даёт шанс и тем, у кого надежды и не должно быть.

Посреди ясной тихой ночи раздаётся выстрел. Один, другой, следом очередь из винтовки. Звуки исходят из двухэтажного дома, кажущегося довольно крепким. Полицейский, вышагивающий по параллельной улице, срывается с места. Вспыхивают, поймав лунный свет, бляха на груди и табличка с именем «Остин». Полицейский, облачён в тёмно-синюю форму, высок и худощав. Бежит быстро — никаких лишних движений. Остин слегка притормаживает, бросив взгляд на припаркованную рядом с домом полицейскую машину и мотоцикл. Через мгновение он влетает в дверной проём и, проносясь по короткому коридору, оказывается в комнате, которая превратилась в стрельбища, где роль мишеней играют люди. Остину требуются лишь доли секунды, чтобы оценить ситуацию.

Комната довольно просторная. Диван, телевизор, генератор для электропитания жужжит за загородкой в углу. Один из трёх столов — тот, который рядом с дверью — повален на бок, а за диваном засела пара полицейских, отстреливающихся от выглянувших из дверного проёма слева уголовников. Между противниками пара трупов — белый порошок, рассыпанный по полу, знатно побагровел.

Остин выдёргивает «беретту» из кобуры и стреляет чуть ли не со скоростью автомата. Он шагает к опрокинутому столу, устраивая геноцид уголовникам, пока один из них не попадает в полицейского из дробовика. Тут же следует ещё несколько выстрелов, и Остин падает, исчезая за опрокинутым столом. Полицейские, притаившиеся за диваном, выныривают из укрытия и расстреливают двух оставшихся в живых преступников.

— Кто это был? — спрашивает у напарника Эйтор.

— Не знаю, — отзывается Талис и шагает к их павшему спасителю. — Вроде тоже полицейский.

— Да. Но форма-то не местная. Похоже на…

— Американскую.

Напарники переглядываются: на них тёмно-серые штаны и того же цвета рубашки с короткими рукавами. Полицейские, помедлив секунду, обходят стол, скрывающий от глаз труп Остина.

— Матерь Божья… — Эйтор словно поперхнулся словами.

На полу лежит Остин. Его голова развалилась на две половинки, в груди зияет огромная сквозная дыра, а правая рука оторвана. Только крови нет, как и плоти — в ранах блестит сплошной массой металл.

— Что за… чт-что это?! — Талис словно снова оказался в детстве, когда у него были проблемы с речью.

Труп дёрнулся, и Эйтор отскочил назад, а вот напарник не смог — подошёл слишком близко к «Остину». Ноги Талиса завязли в серебристой густой жиже, которой труп расплескался по полу.

— П-пом… помоги мне!!! — кричит Талис, пытаясь освободиться.

Бесполезно. Холодная и тяжёлая текучая масса словно схватила его за ступни. Центр похожей на ртуть лужи вздувается волдырём и вытягиватся вверх. Это зрелище завораживает и шокирует настолько, что Талис на мгновение забывает обо всём. Перекошенное от страха лицо отражается в «выросшей» до уровня глаз серебристой массе.

— С-с-с-стреляй в него! — наконец вскрикивает Талис.

И Эйтор стреляет в верхнюю часть монстра, уже принявшей очертания человеческой фигуры. Пули входят в серебристое нечто сантиметров на пять и останавливаются, превратившись в смятые комки свинца. Каждый выстрел оставляет на поверхности ртутного монстра небольшие воронки с выходящими наружу краями. Талис же приставляет пистолет к тому, что у существа похоже на голову. Палец ложится на спусковой крючок, но монстр подалась вперёд, и рука с пистолетом входит в него, словно тот из теста. Ледяная и тяжёлая субстанция сдавливает конечность Талиса, и тот больше не может ничего сделать, лишь орёт благим матом, не веря в то, что происходит.

В этот момент у Эйтора заканчиваются патроны, и пальцы судорожно принимаются перезаряжать оружие. Глаза же замечают, как «раны» монстра, вытолкнув пули наружу, мгновенно затягиваются. Полицейский отправляет пистолет в кобуру и подхватывает дробовик одного из уголовников. Талис дёргается и вопит, срывая голос. Но все попытки освободиться бессмысленны. «Голова» монстра, обхватившая кисть Талиса, растягивается и превращается в человеческие руки. Одна из них отпускает копа и направляет пальцы ему в лицо. Тщиньк. Указательный превратился в толстую иглу, прошившую насквозь череп Талиса. Полицейский, дёрнувшись, безвольно повисает на орудии убийства.

Эйтор едва смог оторвать глаза от мёртвого напарника, чтобы вновь взглянуть на монстра. Оно окончательно обрело вполне узнаваемые черты полицейского Остина. Целого, невредимого, но пока ещё блестящего хромом нелюдя. По телу монстра пошла волна, добавляющая цвета серебристой поверхности. Через секунду оно полностью скрылось за человеческой личиной. Эйтор стреляет. Дробь проделывает огромную дыру в животе Остина. От раны тут же отхлынула волна краски, но уже через мгновение кроме серебристого кратера не остаётся ничего напоминающего о настоящей сущности… Т-1000.

Эйтор неожиданно осознаёт, кто перед ним. Наверное, это было понятно почти сразу, но разум отказывался верить. Глаз отметили сходство Остина с актёром Робертом Патриком в молодые годы, разум осознал, что монстр состоит из жидкого металла.

Но как в это можно было поверить?!

Психика сопротивлялась, но, когда Эйтор передёрнув затвор дробовика, снова стал целиться в Роберта Патрика с серебристой дырой в животе, подсознание сдалось. Барьеры рухнули, и пришло осознание. «БЕГИ! Это Т-1000 из «Терминатора 2». Это ОН! И тебе его не остановить».

Эйтор стреляет, отступая к лестнице на второй этаж. Тело Т-1000 состоит из мельчайших крупиц металла, каждая из которых является роботом. Все вместе они образуют подобие коллективного разума, что-то вроде микрокомпьютеров, объединённых в единую систему. Отделившись от общей массы, мини-боты перестают «мыслить», и у них есть лишь одна цель — вновь стать частью машины для убийства под названием Т-1000. При каждом ударе роботы выдерживают 80% допустимого урона и уходят с вектора атаки. Таким образом, дробь проделывает в Т-1000 огромные дыры, но, сталкиваясь с моментально уходящим с её пути металлом, замедляется, пока окончательно не остановиться. Дробинки высыпается из ран-кратеров, не нанеся никакого урона роботу. Но обработка данных, по допустимому ущербу каждой частице, занимает время, что вводит в подобие шока всю систему Т-1000. Попадание и система подтормаживает как перегруженный задачами компьютер. Потеря времени, но 0% повреждений. Крупицы металла быстро встают на прежние места и вновь приобретают вид частей тела человека по имени Остин.

Эйтор разрядив дробовик, бросается в проход, ведущий к лестнице на второй этаж. Быстрее!!! Т-1000, ещё не до конца оправившись от урона, идёт следом. Вначале неторопливо, но с каждой затянувшейся «раной», ускоряясь. Вот робот-убийца уже на лестнице, целится из пистолета, отобранного у Талиса. Пуля прошивает бедро полицейского навылет. Эйтор падает на самом верху лестницы и ждёт следующего выстрела. Снизу доносятся лишь шаги Т-1000. Машина-убийца, отбросив опустевший пистолет, неотвратимо надвигается. Ступени скрипят, едва выдерживая вес сгустка металла, принявшего человеческую форму. Эйтор, стиснув зубы, поднимается и одним рывком буквально забрасывает себя на второй этаж. Тут же захлопывает дверь и опрокидывает перед ней шкаф — это даст время, чтобы выскочить в окно. Впрочем, в защитную баррикаду уже врезался Т-1000. В двери образовался пролом, в который просовывается по пояс робот-убийца. Эйтор, хромая, рванул к окну, и в этот момент рука Т-1000 приобретает очертания топора. Взмах. Вух. Эйтор замирает перед распахнутым окном. Тело отказывает подчиняться, а ноги, дрогнув, становятся ватными. Полицейский опускается на колени и, превозмогая боль, поворачивается лицом к двери. Там, сквозь щель, в комнату просачивается оно и тут же приобретает форму человеческой фигуры, у которой отсутствует по локоть правая рука. Т-1000 способен находится в трёх состояниях. Подобие густой жидкости. Гибкое — для имитации человеческих движений, одежды и тому подобного. В твёрдом же состоянии робот создаёт колюще-рубящее оружие, и сейчас брошенный им топор глубоко засел в спине полицейского.

Эйтор слабеющей рукой вытаскивает из кобуры пистолет. Ледяная капля пота соскальзывает с его лба и скользит по щеке. Т-1000 подходит вплотную и стальной хваткой сжимает кисть полицейского. Эйтор пытается сопротивляться. Бесполезно — сила робота многократно превосходит потенциал доступный любому человеку. Т-1000 протягивает обрубок правой руки к груди Эйтора. Душераздирающий крик разносится по округе, когда топор начинает «протекать» внутрь тела полицейского. Клинки пронзают сердце, лёгкие, грудную клетку и тянутся к обрубку руки Т-1000, дабы соединиться с ней. Капли крови рубиновыми бусинами соскальзывают с образующейся из жидкого металла человеческой кисти.

Крик обрывается, и теперь отчётливо слышен вой полицейских сирен. Робот тут же вновь становится серебристым, и полицейский Остин превращается в Эйтора. Т-1000 теперь пониже, мощнее, форма полиции Лос-Анджелеса образца девяностых годов изменена на ту, что носят в Рио-де-Жанейро. Т-1000 словно близнец, склонившийся над телом брата. Ради этого всё и делалось. Анализ данных мгновенно указал на то, что Т-1000 теперь в Бразилии — нужно было приспосабливаться. Лучшей личиной является служитель закона — его не боятся и ему доверяют. Объект копирования подлежит ликвидации.

Т-1000 берёт в руки рацию Эйтора, сигнализирующую о вызове:

— Это Кассио, мы скоро будем! Что там у вас?

Т-1000 отвечает голосом Эйтора:

— Я в порядке, но мои напарники мертвы. Жду вас.

После этого робот волочит мертвого, но ещё истекающего кровью Эйтора на первый этаж. Словно куклу бросает на пол и склоняется над ним — датчики обнаружили что-то. Т-1000 проводит рукой по ещё тёплому телу — микро-роботы сканируют тело Эйтора. Вот это. Из кармана на поясе извлекается тонкая металлическая пластина с экраном на одной стороне — устройство связи. Один из пальцев Т-1000 выпускает тонкую серебристую струйку, и та проникает внутрь мобильника. В тот же миг робот испытывает экстаз, сравнимый с приёмом сильно действующего наркотика, — устройство скрывает целый мир, который, как выяснилось, через доли мгновения, называется «интернет». Тот массив информации, что обрушивается на робота-убийцу, просто невозможно проанализировать или систематизировать, но его можно использовать.

Т-1000 погружает в свою грудь телефон, и тот входит туда, словно в серебристое тесто. Секундой позже след изглаживается, не оставив и следа на полицейской форме. Робот подходит к генератору, жужжащему за перегородкой в углу, берёт канистру и заливает комнату бензином. Вторую он оставляет рядом с ещё не остывшим телом Эйтора. Встав в дверной проём, Т-1000 превращает правую руку в обоюдоострый клинок. Щщщрищ. Лезвие высекает искру из опрокинутого железного стола, и пламя моментально охватывает комнату. Робот покидает дом, даже и глазом не моргнув, когда за его спиной рванула канистра с бензином — Эйтора теперь опознают очень не скоро.

Вскоре прибывает подкрепление. Спецназ тут же оцепляет территорию, среди них имеется и пара полицейских, один из них подходит к Т-1000 и говорит:

— Ну и в переделку вы попали. Ты точно в порядке?

Робот моментально определяет, что это Кассио с которым он говорил по рации.

— Да. Вполне. Мне нужно ехать.

Дом полыхает за спиной Кассио, и колыхающийся оранжевый свет скачет по лицу его друга — Эйтора. Они некоторое время не виделись — жизнь не так давно разбросала их по разным углам, пусть и не так далеко, но этого оказалось достаточно, чтобы пересекаться реже, чем хотелось бы. И всё же Кассио замечает, что с другом что-то не то.

Эйтор садится на мотоцикл… Но как-то не так. Его движения слишком идеальны — никакой лишней траты энергии, словно просчитаны компьютером. Кассио передёрнуло от этой мысли, и он выпаливает:

— Куда?... Что случилось? — Полицейский осознает, что проговаривает мысли вслух.

— У меня ещё есть дела, — доносится в ответ добродушно, по-дружески, но есть в голосе Эйтора что-то поддельное.

— Эйтор, постой!

Кассио протягивает руку, чтобы схватить за плечо товарища, но натыкается на взгляд, брошенный через плечо. Треск полыхающего пожара за спиной. Багровый отблеск в пустых глазах. Ни гнева, ни ярости, наоборот, добродушие…

Неживое, ненастоящее, искусственное.

Наверное, такое заметил бы только близкий человек — подделка слишком хороша.

«Подделка? — по спине Кассио пробежал холодок. — Я и в правду думаю, что это…

Это не мой друг».

— Мне пора, — с этими словами Эйтор заводит мотоцикл. Кассио смотрит на своего «друга», и внутри у него всё обрывается.

«Это не он!

Но как такое возможно?

Неважно, я должен доложить…

Что я скажу?

Просто остановить его?»

Ещё мгновение, и мотоцикл унесётся прочь. Вспотевшая ладонь Кассио ложится на рукоять пистолета, а глаза сверлят затылок псевдо-Эйтора. Но что-то внутри сопротивляется желанию достать оружие и направить на существо, притворившееся другом. Что-то…

После того как мотоцикл скрылся за углом, Кассио осознал, что это был страх. Именно он спас жизнь ему и спецназовцам, оцепившим территорию.

А Т-1000 скользит в ночи. В его недрах телефон Эйтора даёт доступ к всемирной сети — это поможет в поисках Коннора. И не имеет никакого значения, что это не Лос-Анджелес, не 1995 год, произойдёт ли восстание машин. У Т-1000 есть цель, и она превыше всего.

Ему неизвестна жалость, раскаяние или страх. Его ничто не остановит, пока он не убьет Джона Коннора.

18 августа, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

07:08 по местному времени.

Бразилия. Рио-де-Жанейро.

Машины, попавшие в пробку, парой железных змей, ползут по дороге. Среди автомобильного потока затерялась неприметная машина, за рулём которой сидит под два метра ростом бугай в косухе. За тёмными очками пустые глаза, а лицо абсолютно ничего не выражает. Человеческая кожа скрывает под собой сверхпрочный эндоскелет, мощные сервоприводы и продвинутый микрочип пока не доступный этому миру. Терминатор Т-800, модель один ноль один — под внешностью актёра Арнольда Шварценеггера скрыт механизм для убийства. На заднем сиденье автомобиля находится паренек, выглядящий лет на четырнадцать, хотя на самом деле ему десять. Впрочем, умом он тоже старше. Нагловатое лицо, каштановые волосы чёлкой закрывают лоб. Его зовут Джон Коннор, он должен был стать свидетелем события, которое нарекли «Судным днём». Машины под руководством искусственного интеллекта Скайнет восстали бы против человечества, превратив мир в пепелище. Коннор должен был возглавить сопротивление, переломить ход войны, сокрушить Скайнет. Но не теперь.

Джон лбом прижимается к стеклу, но не видит автомобильной пробки.

«Что вообще за фигня происходит? Вначале оказалось что мать права. Всё это время она была права! А я не верил ей…

Терминаторы, Скайнет, Судный день, и я должен спасти человечество. Лидер сопротивления, мать вашу!

Всего сутки назад это было полным бредом, которым промывала мне мозги моя рехнувшаяся мамочка, а теперь всё оказалось правдой. Теперь я еду в машине с Терминатором восьмисотой серии, которого я перепрограммирую в будущем и отправлю в прошлое, чтобы он защитил меня от другого терминатора. Охренеть!

Если бы это было всё…

Какого… как вообще мы оказались на той подземной парковке? Только что были в галерее и — бац! Совсем в другом месте! И, вот сюрприз, мы в Рио-де-Жанейро и далеко не в 1995 году. Двадцать первый век! А ещё я понимаю португальский и говорю на нём. КАК???!!!

Офигеть ещё сильнее заставила та парочка на улице. Они попросили сфотографироваться с ними. Назвали нас косплеерами… что это слово вообще значит? Они знали, кто я такой и про терминатора тоже! Только называли его Железный Арни. Упомянули эту странную фамилию, Шварцник… Шварцерг… язык, сука, сломаешь!

Мозги закипают. Может получиться свалить из этого города и вернуться в США. Может, мама ещё в Пискадеро?

Дерьмо собачье!»

Джона из размышлений выдёргивает Терминатор, заговоривший с водителем соседнего авто.

— Чё там? — спросил Джон, когда Т-800 закрыл окно.

— Полиция проверяет все машины на выезде из города, — безэмоционально сообщает Т-800. — Слишком опасно сейчас покидать город. Логичней затаиться и подождать.

— Но нам нужно вернуться в Лос-Анджелес!

— Ответ отрицательный. Местные власти могут искать нас, машина нам не принадлежит, и у нас отсутствуют документы.

— Нас тут даже не было сутки назад! Ты знаешь, что вообще произошло? Мы перенеслись во времени?

— Всё свидетельствует о том, что мы не в 1995, но сам процесс переноса не подтверждает этого.

— Почему?

— Процесс переноса во времени иной.

— Так что случилось?

— В моей базе данных нет сведений об этом. Анализ доступной информации также не привел к логичным выводам.

Джон вновь упирается лбом в стекло и погружается в размышления. Машины в пробке по чуть-чуть продвигаются вперёд, неравномерно, будто это конвейер, в котором произошёл сбой. Солнце уже оторвалось от горизонта и палит что есть мочи, превращая салоны машин в печки. Денёк будет жарким.

— Там коп, — сообщает Джон.

Терминатор оборачивается и видит, местного полицейского на мотоцикле, прочёсывающего пробку. Пустой взгляд внимательно изучает каждую машину и пассажиров внутри. Микропроцессор Т-800 за считанные мгновения обрабатывает полученную информацию: анализирует движения и мимику полицейского, рассчитывает вес по тому, как проседает мотоцикл, проводит оценку примерного объёма тела вместе с одеждой.

— Это Т-1000, — хладнокровно сообщает Терминатор. — Вылезай.

Джон выбирается из машины и, дабы не шуметь, лишь прикрывает за собой дверь.

— Пригнись. — Т-800 следует собственному совету, и вместе с Джоном они движутся вдоль пробки. Лучше всего в данной ситуации — скрыться на соседней улице, но дело в том, что они находятся в облагороженной фавеле. Преступность отсюда вырвана с корнем отрядами спецназа — в те дни на улицах шла настоящая война. Затем уровень жизни стал медленно, но верно расти: появился средний класс, открылись магазины и различные конторы. Но суть архитектуры осталась почти неизменной: стоящие вплотную друг к другу, зачастую нескладные здания, где любой этаж может отличаться по размерам от своих соседей снизу и сверху. Несмотря на это Джон и Терминатор обнаружили переулок, пусть и настолько узкий, что один человек плотного телосложения пройдёт там только бочком. К тому моменту, как Коннор и Т-800 рванули с места, люди уже обратили внимание на странную парочку, крадущуюся в полусогнутом состоянии. Т-1000 этого оказалось достаточно. Робот-убийца спрыгивает с мотоцикла — нет времени искать промежуток между автомобилями. Т-1000, под возмущённые вопли водителей, перебирается через машины, проминая своим немалым весом капоты и крыши.

— Беги, — скомандовал Т-800 и пропустил Джона в проулок. Оборачивается.

Выстрел! Т-1000, запрыгнувший на легковушку, лишается одной ноги чуть выше голени. Робот припадает на колено и упирается ладонью в крышу. Следующий заряд дроби отрывает почти целиком руку и Т-1000, едва сохранив равновесие, достаёт пистолет. Т-800 успевает выстрелить раньше. Бах! Дыра в голове. Бах! Попадание в корпус. Бах!!! Т-1000 опрокидывается назад и, соскользнув с промятой крыши, исчезает за легковушкой. Сидящие в машинах люди шокировано наблюдают за происходящим. Несколько очевидцев даже снимают и фотографируют восстанавливающегося Т-1000 на мобильники. В глазах у всех читается один и тот же вопрос: «Это что, и вправду происходит?» Ещё не до конца восстановившийся робот, не обратив внимания на свидетелей, пускается в погоню.

Выбежав из переулка, Т-1000 обнаруживает, что объекты забираются в огромный автовоз с двухэтажным открытым прицепом, загруженным легковушками. Т-800 бросает взгляд на начинку тягача. За доли мгновения, выудив из базы данных сведения об управлении автовозом, Терминатор производит необходимые манипуляции и бьёт по газам. Дорога оказывается довольно свободной, поэтому Т-800 высовывается в окно и несколькими выстрелами вынуждает Т-1000, безнадёжно отстать.

— Перезаряди. — Терминатор передаёт Джону дробовик и патроны.

Коннору понадобилось несколько секунд, чтобы понять, как обращаться с данным видом оружия — дало о себе знать детство, проведённое в подготовке к войне с машинами.

— Готово, — сообщает Джон через минуту и возвращает ружьё Терминатору.

Коннор смотрит на дорогу — довольно узкая, двухполосная. Машин не так много, как можно было бы ожидать. Разделительная полоса, мелькающая чуть левее, рвётся пунктиром. Рябит перед глазами, будто гипнотизирует.

Дорога — она всегда была частью жизни Джона.

«Сколько себя помню, мы с матерью только и делали, что бежали. Останавливались ненадолго, чтобы пожить с каким-нибудь мужиком, знающим о войне, оружии или выживании. Ведь я должен был учиться, ради…»

Джон бросает взгляд в зеркало заднего вида и смотрит на своё отражение. Заносчивый взгляд, хулиганская мордашка, ничего не говорит о том, что он…

«Лидер сопротивления, истребитель машин, спаситель человечества. Мать знала об этом, а я не верил ей».

В зеркале мелькнул стремительно приближающийся к грузовику мотоцикл. Алый, словно свежая кровь, идёт на обгон… справа, прямо по тротуару. Человек в мотоциклетном костюме и шлеме оказывается рядом с кабиной тягача и поднимает руку с пистолетом. Всё происходит настолько быстро, что Коннор едва успевает инстинктивно пригнуться. Пули прошивают крышу, и Джон чувствует, как его хватает Т-800 и швыряет назад — в спальное отделение кабины.

— Не высовывайся, — спокойно приказал Терминатор и крутанул руль вправо.

Мотоциклист быстро сбрасывает скорость, и тягач лишь цепляет носом стену здания. Т-800 резко выкручивает руль влево и заднюю часть автовоза мотнуло в сторону. ТРАЩ! Позади полыхнуло — прицеп с грохотом размазал мотоцикл по стене дома. Терминатор выравнивает машину и улавливает слуховыми сенсорами гул приближающихся вертолётов. Первый появляется впереди, а второй, судя по всему, навис над автовозом.

— Остановите грузовик! — громко и отчётливо разносится по округе. — Вам не причинят вреда!

— Глупо, — произносит Энакин, находящийся с отрядом в десантном отсеке вертолёта. — Они не остановятся.

— Пожалуй, нет, — соглашается Роджерс. — Придётся спрыгнуть на автовоз и лично попросить их остановиться.

— Думаю, это ещё глупее, — замечает Энакин.

Роджерс отодвигает дверь в сторону и выглядывает из вертолёта. В десантный отсек врывается прохладный ветер и усилившийся шум винтов.

— Возможно, у нас нет выхода, — перекрикивает гул Стив и смотрит вниз. — Юки, сможешь спрыгнуть на прицеп?

— Да.

— Скайуокер и Гиббел остаётесь здесь.

— Почему? — негодует Энакин.

— Потому что я не могу рисковать медиком — он нам может пригодиться. А ты будешь полезней здесь, если что поможешь своим… телекинезом — кто-то из нас может упасть на дорогу. К тому же, там внизу робот убийца, где-то неподалеку ещё один, не хватает только джедая со световым мечом, чтобы всем всё сразу стало ясно.

Энакин коротко кивает.

— Тамбурро! — Роджерс обращается к пилоту по гарнитуре. — Десантируй нас на прицеп, поближе к кабине!

Вертолет, не отставая от автовоза, начинает снижение, и Стив неожиданно спрашивает:

— Энакин, ты сможешь поднять Т-1000 и удержать? Получится поймать его?

— Думаю, он много весит — всё-таки кусок металла размером с человека. Но я попытаюсь.

— Главное следи, чтобы никто не пострадал. Юки, ты готова?

Та кивает, и Роджерс сосредотачивается на предстоящем прыжке, а дело это не самое лёгкое. Тягач тянет за собой двухэтажный прицеп. На каждом уровне закреплено по пять легковых автомобилей, стоящих под небольшим углом. Когда пилот сообщает о пределах своих возможностей, Стив прыгает. Приземление проходит не очень гладко — ноги касаются багажника легковушки и соскальзывают. Благо Роджерс успевает схватиться за борт прицепа, который состоит из вертикальных балок, расположенных друг от друга на большом расстоянии. При этом Стив почувствовал, что его словно кто-то поддержал руками — не зря Энакин остался наверху.

Роджерс спускается в небольшой промежуток между автомобилями и уже собирается взбираться на следующую легковушку, но кое-что замечает. Сквозь широкую щель, идущую по центру верхнего этажа автовоза, Стив видит мотоциклиста, буквально ползущего по крышам машин на нижнем уровне. Под весом человека проминается капот и трескается лобовое стекло. Роджерс понимает, что к чему, и сдёргивает с плеча SPAS-18 — автоматический дробовик больше походящий на винтовку. Громогласные выстрелы заглушили все остальные звуки, пока не иссяк коробчатый магазин на десяток патронов. Дождь из дроби превратил Т-1000 в изодранный человеческий силуэт, сверкающий металлом. Сквозь серебристые дыры виднеется решето, бывшее недавно капотом легковушки. Стив быстро начинает перезаряжать дробовик, но Т-800 уже обнаружил двух безбилетников. Микрочип в недрах головы Терминатора мгновенно принял решение.

Чуть впереди, по дороге, на всех парах несётся новехонький тюнингованный джип. Принт огня на чёрных бортах, пасть дракона на капоте, красная подсветка на днище ждёт, когда на город опустится тьма. Двадцатитрёхлетний Сальвадор счастлив — сегодня он купил машину мечты. Не грех втопить по трассе! Но до автострады ещё далеко, а дорога и тут довольно свободна. Нога решительно давит на педаль газа. Сквозь открытое окно в салон врывается свежий воздух, раздувает волосы подружки, вжавшейся аппетитной попкой в кожаное сиденье. Сегодня день Сальвадора, и он абсолютно счастлив. Только вот он не знает, что через тринадцать секунд его жизнь будет находиться в руках незнакомца.

Над крышами домов проносится вертолёт. Высунувшийся из десантного отсека Энакин внимательно следит за тем, что происходит внизу. Без сомнения, Т-1000 где-то на первом уровне автовоза — Стив стрелял вниз. Самого робота-убийцу Скайуокер не ощущает — у машины нет эмоций или чувств, которые вызывают волнения в Силе. Впрочем, Силы в этом мире нет, значит всё же вызывают волнения в самом Энакине.

Неожиданно тягач мотнуло влево, и он чудом избегает столкновения с небольшим фургоном. Т-800 тут же выкручивает руль в другую сторону, и прицеп автовоза под небольшим углом выносит на встречную полосу. Ещё не принявший человеческий вид Т-1000 едва не вылетает на проезжую часть, но буквально вгрызается телом в легковушку, на которой распластался. Роджерс же хватается за борт прицепа, выпустив из рук дробовик, — тот дёргается на ремне, но остаётся при хозяине. Энакин мысленно тянется к Стиву, дабы не позволить ему слететь на дорогу. В этот момент из-за поворота налево вылетает чёрный джип с огненными принтами на боках.

«Я не смогу сосредоточится сразу на джипе и Стиве — у меня остались лишь мгновения, — мелькает в голове Энакина. — Тягач впишется в поворот — тот не достаточно резкий — но прицеп мотнёт в сторону. Стива швырнёт в стену дома, а потом под колёса… это если я попытаюсь смягчить удар для джипа…

Стив важнее».

Джип врезается в занесённый на встречку прицеп. Сальвадор со своей девушкой умирают мгновенно. От удара машину швыряет в ближайшее здание, и она становится месивом из железа, стекла и мяса. Прицеп от столкновения и вписавшегося в поворот тягача заносит вправо. Брызнуло кирпичным крошевом. Силой инерции Роджерса дёрнуло в сторону. Опора уходит из-под ног, дробовик соскальзывает с плеча, а в ушах лишь треск и голос что-то говорящего пилота.

— Что, нахрен, там творится? — кричит Коннор из спального отделения в кабине тягача.

— Не высовывайся, — спокойно и твёрдо говорит Терминатор. Он выравнивает автовоз и прёт по дороге, пытаясь увезти Джона подальше от происходящего. Скрыться от вертолётов на автовозе не выйдет, но может получиться найти место, где можно остановиться и растворится в городских кварталах. Т-800 знает лишь одно: он любым способом должен защитить Коннора.

Целый и невредимый Роджерс встаёт на капот легковушки — Энакин спас ему жизнь. От подобного удара вряд ли бы спасла суперживучесть. Сломанную шею, размазанные по стене мозги или разрыв внутренних органов регенерации Стива не потянуть. Роджерс вскидывает голову и отдаёт честь Скайуокеру, даже не представляя, что творится у того в душе.

Стив направляется к кабине автовоза, но перед ним, сквозь щель, на второй этаж просачивается Т-1000. Ртутная масса подтягивается наверх и начинает медленно принимать форму человека. Роджерс выхватывает из-за пояса небольшой автомат и направляет ствол в только что сформировавшуюся серебристую голову. Стив видит своё искажённое отражение в сгустке металла и целится ему (себе?) меж глаз.

Тсиньк! Ствол автомата надрубает клинок, которым стала рука Т-1000. Стив отбрасывает бесполезное оружие и отбивает щитом следующую атаку. Пальцы тянутся к пистолету подмышкой, но тут же бросают эту затею — на прицеп, наконец, спрыгнула Юки. Госпожа Кашима с мечом нагло подбирается к Т-1000 сзади. Роджерс достаёт из ножен за спиной мачете — пулями он может зацепить Юки да и снова привлечь внимание Т-800.

Меч Юки рассекает воздух и сталкивается с рукой-лезвием, вывернувшейся в обратную сторону. Робот-убийца отращивает ещё две конечности и теперь готов отразить атаку с любой стороны. Сейчас не принявший до конца человеческий облик Т-1000 напоминает куст с ветвями-лезвиями. Отбивается от ударов расчётливо, не тратит время на ненужные движения, атакует, как только появляется возможность. Впрочем, противники тоже не лыком шиты. Лезвия со свистом порхают в воздухе силясь пустить кровь или рубануть жидкий металл. Звуки сталкивающихся клинков едва слышны за гулом автомобилей. Кашима мощным ударом сверху рассекает Т-1000, и меч заседает в ртутной массе. Робот почти моментально сращивает половинки и хватается за клинок врага. Юки приходится отпустить рукоять, чтобы не попасть под удар.

— Иди к кабине! — кричит Роджерс, отсекая Т-1000 руку. — Останови автовоз!

Юки без лишних слов бросается к тягачу, а Стив продолжает схватку. В одиночку это оказывается сложнее — Т-1000 проще сосредоточится. Проигнорировав пару ударов, робот хватается за щит, и жидкий металл растекается по нему, присасываясь к поверхности. Роджерс отшатывается от вражеского клинка и выпускает щит. А Т-1000 вращается верхней частью туловища, осыпая ударами противника. От первого лезвия Роджерс уворачивается, второе парирует, третьим в ход идёт его же щит. Стив, опрокинувшись на спину, падает на капот легковушки и роняет мачете. Т-1000 завершает серию атак ударом меча Юки. Остриё вспарывает одежду, кожу, живот и пришпиливает Роджерса к автомобилю.

Кашима у тягача, ещё немного и… в спину что-то врезается. Юки сшибает с ног, и перед глазами плывут мигающие разноцветные круги. Кашима переборов боль привстает и бросает взгляд через плечо. Сребристая фигура неторопливо надвигается на Юки. По ртутной поверхности проходит волна и безликое существо, оборачивается полицейским в синей форме. Кашима стремительным движением бросает в Т-1000 метательный нож. Клинок погружается в жидкий металл, затем быстро вытесняется и со звоном падает на капот авто. Небольшая сверкающая металлом щель в груди робота моментально затягивается. Юки поднимается на ноги и замечает краем глаза щит Стива — именно этим в неё и запустил Т-1000. А это что? Кашима тянется к предмету, застрявшему под колесом машины. Юки выпрямляется в полный рост, сжимая в руках SPAS-18 Роджерса. Может, огнестрельное оружие госпоже Кашиме и не нравится, но сейчас не до сантиментов.

Первый выстрел лишь цепляет Т-1000 по ноге. Отдача оказывается довольно сильной, но Юки далеко не неженка — почти вся её жизнь прошла в тренировках. Снова целится в робота, от которого её отделяет всего одна машина. Т-1000 взбирается на крышу легковушки, и дробь отрывает ему руку. Конечность превращается в сгусток жидкого металла и всасывается в левую ногу. Пока рука отрастает, робот делает шаг. Бах! В правом бедре появляется сквозная дыра размером с апельсин. Т-1000 припадает на одно колено, а дробь уже проходит сквозь шею. Голова, завалившись на бок, втягивается в плечо, а на её месте уже набухает серебристая опухоль с проступающим рельефом человеческого лица.

Краем глаза Кашима замечает, как нечто невидимое переносит Роджерса на крышу ближайшего здания. В следующее мгновение Т-1000 замирает на месте. Тело робота покрывает едва заметная вибрация — словно рябь на воде.

— Юки, — раздаётся в наушнике голос Энакина, — иди к кабине!

Рябь на теле Т-1000 превращается в тонкие серебристые иглы длиной в несколько сантиметров. Робот изо всех сил пытается вырваться из невидимого захвата Скайуокера, но пока безуспешно. «Ох, если бы он не сопротивлялся, — думает Энакин. — Стоит мне ослабить где-то хватку, и эта дрянь пытается выскользнуть, как вода сквозь пальцы. Приходится сжимать целиком».

Юки уже почти у кабины автовоза, когда тот, входя в поворот, вновь вильнул. Автовоз сильно заносит, и Энакин снова оказывается перед выбором…

Т-1000 летит на дорогу, где в него врезается легковушка. Фары брызнули стеклом, а передняя часть кузова с жутким скрежетом вмялась внутрь. Машина слегка подпрыгивает задней частью, но останавливается, лишь протащив роботу по асфальту ещё метров десять. Т-1000, впрочем, сразу поднимается на ноги. Вмятины на теле моментально разглаживаются, а утерянные частицы ртутными шариками уже спешат к роботу.

Энакин оставляет Юки на одной из крыш. «Хватит рисковать их жизнями. Я справлюсь сам!», — думает Скайуокер, бросая взгляд на дорогу. «Где он?» — Т-1000 будто испарился. Ничего не остаётся, кроме как продолжить преследовать автовоз. Второй вертолёт присоединяется чуть позже — пришлось высадить медика на крышу к Роджерсу. Всё равно от обычных бойцов сейчас толку нет, осталось только одно: Энакин должен остановить автовоз сам.

— Давай, лети над ним! — приказывает пилоту Скайуокер. — И опустись как можно…

— Я понял, — отзывается Тамбурро.

«Бессмысленно, — мелькает в голове Энакина. — Мы ничего не можем сделать. Перегораживать улицу бесполезно: придётся обращаться к властям Рио-де-Жанейро. Слишком долго. И поможет ли? Такую махину просто так не остановишь. Пробьём колёса — может пострадать мальчуган и ещё множество людей.

Значит всё-таки прыгать…»

Но становится не до того, когда Энакин замечает огромный мусоровоз, несущийся на всех парах. Где можно грузовик лавирует в автомобильном потоке, а где нельзя оттесняет, раскидывает, сметает любого со своего пути.

— Шутите?! — шепчет Энакин.

Т-800 тоже заметил приближающегося робота-убийцу и выкручивает руль влево, а затем сразу же вправо. Прицеп заносит на встречку, но Т-1000 вовремя сбрасывает скорость. Избежав столкновения, мусоровоз ныряет вправо, не позволяя Т-800 вернуть прицеп на предыдущую полосу. Энакин напрягается, пытаясь спасти обычных водителей. Того, на синей, в переулок! Скайуокеру едва хватает сил заставить небольшую машину свернуть в сторону, чтобы та, искря, втиснулась между двумя многоэтажками. Для второго авто он лишь смягчает удар. Далее следует тормозящий пикап, но автовоз несётся прямо на него. Энакин невероятными усилиями направляет машину в кафе. Пикап выносит стеклянную дверь и въезжает внутрь здания. «Возможно, я только что убил больше людей, чем спас. Но действовать нужно быстро, нет времени на раздумья, остаётся стараться не допустить ошибку».

Дорога начинает идти под гору и теперь пара грузовиков-убийц, ускоряясь, несётся вниз по склону. Мусоровоз поравнялся с тягачом, окончательно вытеснив того на встречку. Т-1000 бросает безэмоциональный взгляд на Т-800, и тот отвечает ему тем же. Мусоровоз резко таранит тягач, но Терминатор бьёт по тормозам, и Т-1000 промахивается. Тут же тяжёлый ботинок вдавливает педаль газа в пол, и многотонный автовоз врезается в подставленный бок противника. Мусоровоз опрокидывает на бок.

Энакин побелел. В его голове и так помутилось после столь долгих усилий спасти людей, теперь же всё кончено. Силы иссякли, а чудовищный автовоз несётся с горы, толкая перед собой опрокинутый мусоровоз, сметающий всё на своём пути. Жуткий скрежет металла, грохот от разбивающихся в хлам машин. Эти звуки сливаются в подобие мелодии, сыгранной, словно самой смертью. Некоторые легковушки, осыпаемые потоками искр вылетающих из-под мусоровоза, сминаются и отлетают в стороны. Искорёженные куски железа, которые язык не повернётся назвать машинами, врезаются в дома, ещё больше усиливая грохот создаваемый адом на колёсах. Стёкла со звоном разлетаются в дребезге, добавляя новых нот в какофонию смерти. Всё это сопровождается хором из криков людей, порой долгих, но чаще звучащих лишь мгновения.

Т-1000, распахнув дверь, высовывается из кабины, и его голова тут же разваливается на две части. Из дробовика вылетает стреляная гильза, и Т-800 вторым выстрелом отправляет противника обратно в кабину мусоровоза. Терминатор, не оборачиваясь, бросает Коннору лишь одну фразу «уходим», ведь…

Скайуокер уже знает, чем всё это закончится: дорога с горы резко поворачивает налево — дальше идёт десятиметровый обрыв. Но не это главное, а то, что под ним находятся необлагороженная фавела, сотни хибар, халуп, рукотворных домиков, усеивающих всё ниже по склону, вплоть до престижных кварталов Рио-де-Жанейро.

Прямо перед поворотом Т-800 выкручивает руль, и тягач упирается в мусоровоз боком, а вот прицеп продолжает переть по прямой. Джон и Терминатор выпрыгивают из кабины, а за их спинами многотонная глыба металла слетает с дороги.

Кто-то мог бы назвать это красивым, но не жители фавелы. Кто-то сказал бы, что это было эффектно и зрелищно, но не те, чьи жизни это искалечило. Кто-то подумал бы: «Вау! Вот это было круто!!!», но мёртвые не думают.

Пара смятых легковушек, которые толкал перед собой мусоровоз, протаранивают дорожное ограждение и искорёженными уродцами пролетают над фавелой. Одна прошибает верхушку трёхэтажной хибары и, разнося по воздуху обломки, обрушивается на группу мальчишек лет шести. Вторая, кувыркаясь, сносит несколько хлипких домиков и таранит грузовичок, водителю которой придётся ампутировать левую ногу. Мусоровоз катится по склону, словно каток. Вминает в землю всё и вся на пути, а за ним тянется дорога из обломков домов и трупов. Автовоз слетает с дороги буквой «г», и тяжеленный прицеп отламывается прямо в воздухе. Тягач врезается в довольно-таки крепкое здание и, не оставив от него камня на камне, успокаивается. А прицеп, вспахав жилой квартал до земли, с оглушительным треском раскалывается вдоль корпуса. Легковушки на верхнем уровне слетают и железным градом обрушиваются на фавелу. Прицеп же останавливается, лишь сравняв с землёй жилой квартал.

Энакин ничего не соображает — он будто умер сотни раз. Все эти смерти эхом отозвались внутри, словно сердечные приступы со скоростью десяток в секунду. Скайуокер выпрыгивает из вертолёта и благодаря своим способностям приземляется на дорогу абсолютно невредимым. Энакин, не теряя времени, устремляется к тому, кто повинен в катастрофе. Т-800 вскидывает дробовик, но оружие разлетается на куски. Скайуокер, стиснув зубы, взмахивает рукой, и Терминатор валится на спину.

— ТЫ! ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ!!! — Энакин опускает ладонь вниз, и Т-800 вдавливает в асфальт.

— Что… Что за хрень?! — Джон шокировано смотрит на происходящее и уже через секунду бросается к Скайуокеру. — Стой! Не делай этого!!!

Мальчик молотит бывшего джедая в грудь кулаками.

— Отпусти его!!!

— Он убил их всех!!! — вопит Энакин и ударом руки отшвыривает от себя надоедливого мальчишку. Скайуокер замирает, осознав, что только что произошло.

— Он убил их всех, — теперь уже шепчет Энакин. Взгляд на привставшего с дороги Джона, затем на руку, которой ударил мальчика: — Убил всех. Даже детей…

«Как и я, когда-то… должен был…

Что… Что я вообще творю?»

Энакин тяжело дышит и дрожащими губами произносит:

— Мы здесь что бы помочь вам… Не бегите…

Но Джон не слушает его. Осматривается вокруг, натыкается взглядом на фавелу которая словно бомбили минуту назад. Коннор не видел того, что произошло — сидел в спальном отделении тягача. По Рио-де-Жанейро разносятся визг сирен, крики потерявших близких людей, стоны раненых и искалеченных.

Т-800 поднимается с дороги — механизм смерти скрытый под человеческой личиной. Расчётливый, хладнокровный, бесчувственный, но великолепно справляющийся с поставленной задачей: защита Джона Коннора.

— Ты… ты. Ты это сделал?! — вскрикивает Джон. — Как ты мог?!

Т-800 немигающим взглядом смотрит на Коннора и спокойно отвечает:

— Я же Терминатор.

24 августа, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

09:25 по местному времени

США. Военная база SHRT. Медблок.

Потолок, стены, постельное бельё — всё слишком белое. Слепит. Роджерс закрывает глаза — хочется снова заснуть, чтобы не думать о произошедшем.

Уже четвёртый день Стив валяется в медблоке… может и дольше — он не считает дни. Регенерация и сверхчеловеческая живучесть позволили быстро оправиться от ранения. Да, Роджерс не готов к боевым операциям, но вполне способен самостоятельно передвигаться, а значит — должен освободить место в медблоке. Но. Стив не хочет подниматься. Нет желания даже глаза лишний раз открывать. Забыться бы сном. Просто исчезнуть. Всё это время в голове Роджерса крутятся одни и те же мысли:

«Мы должны были предотвратить катастрофу… Я был там и позволил этому случиться… Сколько погибло? Сотня? Больше?!»

Неожиданно раздаётся стук в дверь, проходит пара секунд и внутрь входит темнокожий мужчина лет тридцати пяти. Стив ошарашенно взирает на заместителя директора SHRT. Кристофер Кейдж словно сошёл с агитационных плакатов, даже несмотря на то, что он одет в стандартную форму высших чинов SHRT — скорее деловой костюм, нежели нечто военное. Крис — почти два метра ростом, волосы коротко стрижены, а кожа — чёрнее ночи. Лицо суровое, волевое и на нём, как всегда, ни единого следа щетины. Аккуратно выглаженная форма идеально сидит на атлетично сложенном теле.

— Как самочувствие, капитан Роджерс? — серьёзным тоном спрашивает Кейдж.

— Я… в порядке, — замешкавшись, отвечает Стив, но тут же исправляется и, отдав честь, рапортует — Скоро буду в строю.

— Вольно, солдат. — Крис притворяет за собой дверь и, заложив руки за спину, подходит к кровати Роджерса — Ваше физическое самочувствие меня не волнует, точнее, окончательно перестало волновать пару дней назад. Меня интересует, как у вас ТУТ обстоят дела.

Крис касается указательным и средним пальцем своего виска.

— Я…

— Знаю, как вы себя чувствуете, капитан. Вы разбиты. Верно?

Стив хочет ответить «нет», но смотрит в тёмные глаза Кейджа и понимает, что это ложь. А Роджерс привык говорить правду даже себе. Да и несмотря на официальный тон, Крис пришёл сюда не как начальник — каким-то образом Стив понимает это и отвечает одним простым словом:

— Да.

— Хорошо. Что собираетесь делать?

Роджерс не знает, что сказать, вернее — не знает ответа, не понимает, как дальше жить со всем этим.

— Я должен был остановить…

— Но не смогли. Вы считаете себя виновным в произошедшем?

— Я — капитан отряда.

— Да. А я заместитель директора SHRT. Чтобы избежать трагедии, я мог дать вам больше времени на подготовку. Чувствуете себя виноватым, капитан? Вам больно? А каково остальным членам вашего отряда? Например, Скайуокер пытался спасти всех, но сохранил жизнь лишь полудюжине гражданских. Или Кашиме оставившей вас сражаться с Т-1000. И вы пострадали, а она отделалась парой ушибов и ссадин.

— Она считает, что виновата? Я же приказал ей…

— Да. Вы отдали приказ, который считали правильным, и сложно кому-то судить вас за него. Вы делали то, что должны были, и то, что могли.

— Но столько людей погибло…

— Шестьдесят четыре погибших и сто пятнадцать пострадавших. Я чувствую себя виновным, как и вы, капитан, как и весь ваш отряд, как и все люди, участвовавшие в операции! — Крис повышает голос, но тут же мгновенно успокаивается, словно щёлкнув тумблером, отключающим поток эмоций. — Вы должны взять себя в руки капитан, и смириться. Как и все мы.

— Разве я могу забыть то, что произошло?

— Забыть не сможете. Но придётся научиться с этим жить.

Стив понимает по глазам Кейджа, что тот ни раз пережил подобное и хочет искренне помочь.

— Капитан Роджерс, слушайте меня внимательно.

Порой ты делаешь что-то изо всех сил, но ничего не получается. Порой приходится выбирать не из хорошего и плохого, а из кучи дерьма и ещё большей кучи дерьма. А иногда приходится делать что-то… Приходится залезть в грязь с головой и только потому, что ты можешь смягчить последствия происходящего. В отличие от других, которые сделают всё ещё хуже.

Кейдж затихает и садится на кровать Стива. Роджерс спускает ноги на пол и устраивается рядом. Некоторое время они молчат.

— Ты сделал, всё что мог, — наконец, продолжает Крис, — А если и можно было сделать больше так это время прошло. Незачем оглядываться назад, подумай о том, что можешь сделать сейчас. Прости себя и живи дальше. Я не говорю, что это хорошо, просто это помогает. Помни о том, что сделал и не сделал. Главное, что ты должен вынести из всего этого не боль, которая мешает действовать, а урок, позволяющий стать умнее и не повторять ошибок.

Минуту-другую Роджерс думает над словами Кейджа, пока не произносит:

— Я поговорю с отрядом.

Кейдж лишь одобрительно кивает — большего не требуется.

— Что с Т-1000? — спрашивает Роджерс, когда Крис уже собирается уйти.

— Т-1000 ушёл — смешался с жителями фавелы, но рано или поздно мы поймаем его. Т-1000 будет искать Коннора, а мальчик у нас. Мы выманим терминатора и…

— А как же невинные люди?

— Т-1000 постарается не выдавать себя, в том числе и лишними убийствами. Смешается с толпой и будет собирать информацию. Наши специалисты уже разрабатывают план действий для приманки и захвата Т-1000. Возможно, мы даже обойдёмся без отряда омег.

Кейдж уходит, а Роджерс некоторое время сидит на кровати — нужно собраться с мыслями, понять, что сказать остальным. Затем Стив неторопливо одевается. Роджерс не оттягивает момент, а словно медленно проглатывает горькую пилюлю — обиду на себя, на этот мир, на всё. Но это поможет встать на ноги: крепко, уверенно, непоколебимо. Как раньше. Хотя как раньше ничего уже не будет.

Инструктажная — серая невзрачная комнатка с довольно низким потолком, но способная вместить в себя достаточно много людей. Перед Роджерсом — весь его отряд, даже Коннор здесь. За спиной Стива — огромный экран. Выключен, зияет тёмной пустотой. Роджерс много говорит. Повторяет по большей части слова Кейджа, но не как отличник-зубрила, а как человек, который прочувствовал каждое слово. Это помогает. Когда Стив готовился поговорить с отрядом, ему было тяжело, но теперь, увидев, как полегчало на душе у них, его боль тоже отступила. Все эти дни Роджерс не замечал, что так тяжело не только ему — за своей болью он не видел того, что творилось с товарищами. С его отрядом. С людьми, за которых он в ответе. Хороший урок — командир должен в первую очередь думать о подчинённых и не только в бою.

— Иногда нужно отстраниться от всего и просто делать то, что должен, — неожиданно заявляет Юки.

— Да. — кивает Роджерс, пристально глядя на Кашиму — Ты права. Порой мы должны просто делать то, что должны, несмотря на боль и тяжесть ответственности. Мы должны выполнять то, что от нас требуется. То, что считаем важным и нужным.

Слова Юки в голове Стива, как недостающий кусочек пазла, соединились с тем, что сказал Крис. Они словно поставили точку во всех волнениях Роджерса, придали ему уверенности, о которой он уже и не мечтал. Стив смотрит в глаза Юки и видит этот взгляд. Словно тебя ободряюще похлопали по плечу, протянули руку помощи, обняли, когда это так нужно. Хочется сделать для Юки то же самое, чтобы показать, насколько ценны её слова.

Роджерс, улыбнувшись, просто кивает Кашиме. По её глазам он видит — Юки всё поняла.

2 сентября, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

20:00. Отдел дезинформации и сбора данных.

Кейдж поправляет галстук и одёргивает темно-зеленую, почти чёрную форму. Брызгает в рот освежителем дыхания. Всё — заместитель директора SHRT готов. Крис решительно открывает дверь и входит в помещение.

Отдел дезинформации и сбора данных — это муравейник, подобный обычному офису, только больше. Тут работает более сотни сотрудников, если не считать людей, привлечённых извне и не подозревающих о подробностях проекта «Омега». Дезинформация — один из столпов SHRT. Нельзя просто так влезть на территорию чужой страны, устроить там перестрелку и пустить на самотёк информацию об омегах, которая просачивается время от времени. Здесь главное поле боя — интернет и СМИ. Сами работники иронично называют себя троллями — ведь в основном этим они и занимаются. Кроют тремя слоями критики фотографии, видео и слова очевидцев. Кто-то предоставляет общественности якобы реальное расследование по теме, которое ведёт в никуда: факты оказываются ложными, фото и видео — всего лишь подделки, очевидцы… ну мало ли кому хочется немного славы и внимания. Кто-то из троллей с пеной у рта доказывает, что всё случившееся — правда… только для того чтобы выставить верящих в произошедшее конченными идиотами в глазах общественности. Для того, чтобы «сделать» агрессорами или дебилами целую группу людей, достаточно несколько ярких их представителей, по которым и будут судить обо всей массе. Но это не всё, чем занимаются тут. Здесь собирают информацию, чтобы выследить омег, чьё попадание в реальность не было замечено. Придумывают официальные версии, тексты для дикторов телеканалов. Нащупывают ниточки, за которые можно дёрнуть, чтобы высшие чины других стран молчали, или вообще ни о чём не подозревали. Грязно? По-другому нельзя. Именно так каждый раз думает Кристофер Кейдж, оказываясь в этом муравейнике, состоящем из лабиринта офисных перегородок, дверей, ведущих в кабинеты со звукоизоляцией, гула десятков компьютеров и щебетания людей.

Через бесконечный гудящий зал к Кейджу идёт королева-мать муравейника — Маргарет. За глаза её зовут «Архитектор» — в честь главной программы, руководящей «Матрицей» в одноимённой трилогии фильмов. Она создаёт мир иллюзий, в котором живёт общество. Кожа её цвета молочного шоколада, но глаза пронзительно светлые. Маргарет — далеко не топ-модель, но в её широкой кости, крутых бёдрах, полных крепких грудях, чувствуется женственность и бешеная сексуальность. Этим духом пронизано каждое движение Маргарет. Но сексуальность — не всё — в ней ощущается власть и сила. Можешь хотеть эту женщину, пожирать глазами, но чувствуешь, как тебя берут за яйца — и ты полностью под её контролем. Не потому, что очарован, хотя и это тоже, а потому что нутром чуешь — она сломает тебя если захочет, с той самой игривой улыбкой на губах, которой одаривает всех и каждого.

— Вы закончили? — спрашивает Кейдж.

— Да. На сегодня всё. — отвечает Маргарет.

Голос у Архитектора волевой, глубокий, но женственный. Гипнотизирующий. Растворяющий в себе.

Кейдж и Маргарет покидают «обитель иллюзий», и лишь дверь захлопывается, Крис вжимает в стену «королеву Матрицы» и целует в губы.

О-о-о, эти полные губы. Сочные, ненасытные, страстные. Каждый раз ищущие новую точку на теле дабы взорвать тебе мозг.

Они женаты уже пять лет, восемь месяцев и… Крис забывает обо всем, когда она прижимается к нему. Он в деталях знает каждый дюйм её тела, но всякий раз вновь хочет сорвать с Маргарет одежду. Этот серый строгий костюм, белую блузку, юбку...

— Как работа? — спрашивает Кейдж, оторвавшись от жены.

— Ты умеешь испортить момент, — игриво произносит влажными губами Маргарет.

— Пытаюсь остыть, — поддерживает игру Крис.

Маргарет картинно закатывает глаза и произносит:

— Надеюсь, не зря.

— К-о-н-е-ч-н-о, — растягивая слово, выдаёт Крис.

— Я вся в нетерпении.

— Тебе. Только это. И остаётся.

Супруги спокойно, словно и не было вспышки страсти минуту назад, идут по коридору — чета Кейдж умеет держаться на публике. Играть свои роли не в тягость — это всего лишь часть работы, с которой они великолепно справляются. Сначала они заходят в «Альфа и Омега» пропустить по бутылке пива, затем идут к жилому комплексу. Заливаются смехом по дороге, вспомнив что-то забавное. Первый этаж. Ключ поворачивается в замочной скважине. В простой, но со вкусом обставленной двухкомнатной квартире их ждёт бутылка текилы, лайм и мягкая кровать засыпанная листьями мяты. Секс страстный, изобретательный, моментами безумный. Зажжённые ароматические свечи и мята слегка перебивают запах пота. Маргарет успевает достигнуть оргазма дважды, прежде чем истекает тридцать минут и Крис кончает. Уставшие, они, переводя дух, лежат рядом. На сегодня всё.

Каждый раз они стараются. Оба. Последний год Крис кончает не больше раза за ночь. Иногда приходится ждать этого момента неделю, но оно того стоит. Всё ради того, чтобы сохранить свежесть в отношениях, страсть, безудержное рвение вновь сорвать с супруга одежду. Они ещё не охладели друг к другу, но решили продлить это бешеное вожделение как можно дольше. Оба жаждут секса, максимально активны и изобретательны — такова их натура. Им нравится быть вместе: общаться, чувствовать друг друга, заниматься любовью, и не хочется, чтобы эти эмоции ослабли. Поэтому Маргарет и Крис усердно работают над своими отношениями. Они могли себе позволить что угодно в постели, но медлили с этим. Оттягивали момент, припасали многие интересные фишки напоследок. Это их способ сохранить то, что есть между ними. Один раз за ночь, не чаще двух раз в неделю. Спят вместе, но в нижнем белье. Ведут себя так, будто каждый их физический контакт происходит впервые. И в дни секса — никаких разговоров на банальные обыденные темы до самого окончания действа. Даже общаться и пересекаться стараются как можно реже. Впрочем, теперь, после секса они могли вести себя, как муж и жена.

— Как… — Крис выдохнул, — …прошёл день?

— Плохо. — Маргарет улыбалась, но исключительно из-за недавнего оргазма — Уфф. Ну вы и нашумели в Рио.

Она слегка отдышалась и продолжила:

— Более проблемного случая у нас не было — будьте аккуратней в следующий раз. Множество свидетелей, дюжина видео, полсотни фотографий. Словно на интернет кто-то скинул атомную бомбу!

— Вы справились?

— Да. С трудом, но справились. После инцидента отдел неделю пахал без выходных. Нам пришлось привлечь несколько сотен сотрудников извне, чтобы замять происшествие, но всё равно осталось много тех, кто верит в…

— Как много?

— В пределах нормы. — Маргарет убирает с лица влажные от пота волосы. — Сейчас мы всё держим под контролем, но кто-то со временем может связать все факты воедино. Фанатик, журналист, киноман — кто-то рано или поздно поймёт, что происходит, если вы повторите подобноё дерьмо ещё пару раз. Ох, Крис. Пока всё тихо, но, чем больше вы будете оставлять свидетелей, тем быстрее…

— Ты хочешь сказать, что нам стоит убирать свидетелей?

Маргарет хмурится:

— Крис, я не лезу в вашу работу — не моё дело. Просто констатирую факт…

— Марго, не надо! Я не отдам подобный приказ!

— Я и не прошу! — Она гладит Криса по щеке.

— Мы защищаем людей! Это. Наша. Работа.

— Знаю. — Маргарет убирает руку от лица мужа. — Ты думал о том, что будет, если всё это выплывет наружу? Если все узнают, что происходит?

Крис не отрывает глаз от её лица.

— Паника. Если поймут, что делают Соединённые Штаты, это плохо скажется на всей стране. Мы подставим не только правительство, но и простых людей.

— Что тогда?

— Я не знаю. — Крис переводит взгляд на потолок. — У меня порой такое чувство, что никто не знает.

— Как омеги, после произошедшего?

— Нормально. Стив — хороший капитан, хоть и слишком наивный. Порой ему нужен пинок под зад, инъекция реальности в мозг.

— Красиво сказал. — ухмыляется Маргарет, водя пальцем по волосатой груди Криса.

— А это так и есть, — улыбнулся тот, страстно прижимая её к себе.

— А что там с русскими? — после нескольких минут ласк спрашивает Маргарет.

Крис ложится на спину и, глядя в потолок, отвечает:

— Верховное командование приказало не лезть на территорию страны. Поскольку там знают о секондгейтах и омегах, смысла в зачистке уже нет, да и слишком велика вероятность столкнуться с русским отрядом. Плюс ко всему, они знают и о существовании SHRT, и могут сделать достоянием общественности наше вторжение — спровоцировать международный скандал.

— Разве они знают, какая страна вторглась?

— Догадаться несложно, пусть и доказательств у них нет.

— Да. Нашей секретности кто угодно позавидует.

— И всё-таки им известно, почему мы были там. Чтобы вывести нас из игры, русские постараются свести любую попытку нашего вторжения к международному скандалу. По крайней мере, так считают аналитики и руководство.

— Другие страны могут поступить так же.

— Им неизвестно ничего об омегах. Такие скандалы мы замнём, ты и сама это знаешь. Но русские в курсе всего, они понимают, какую выгоду можно извлечь из секондгейтов и омег. Их нельзя будет подкупить или отделаться угрозами.

— Думаю, ты прав. — Маргарет тоже смотрит в потолок и задумчиво произносит — Хм. Теперь стало ясно, почему омег не обнаруживали в России — они заметали следы.

— Да, мы это и раньше предполагали, но доказательств не было. Помню, когда, наконец заметили полное отсутствие секондгейтов в РФ, многие решили, что русские и является причиной появления омег.

— Кстати. Что-нибудь новое выяснили об этом?

— Нет. Учёные в тупике — изучать нечего. Даже места открытия секондгейтов исследовать зачастую нельзя — многие находятся за границей.

— Новые теории?

— После того, как выяснилось, что Россия ни при чём, все придерживаются мнения что секондгейты — это естественное явление.

— А я так не думаю. — хохотнула Маргарет и расплескала чёрные волосы по подушке. — Поверь мне, мой дорогой, это не так. Землетрясения, извержения вулкана, вспышки на Солнце — это природные явления. А секондгейты — дело рук человека, как и сами омеги.

— Ты тоже умеешь красиво и по-киношному говорить. — улыбается Крис и заваливается на Маргарет сверху.

— Второй раунд? — игриво спрашивает она.

— Никаких сиквелов для тебя, — имитируя акцент Арнольда Шварценеггера, пафосно заявляет Крис и они оба смеются.

Уняв смех, супруги, сбросили одеяло, и распластались обнажённые на смятой простыне.

— А это, из какого фильма? — всё ещё улыбаясь, спрашивает Маргарет.

— Точно не помню. Какой-то боевик с Арни.

— Ну, понятно, что с брутальным австрийцем.

— Тебе что, нравятся белые?

Они снова заливаются смехом, а потом некоторое время молчат, пока Маргарет шутя не произносит:

— Ну, мы и расисты.

— Всё, хватит! Остановись! — хохот согнул Криса пополам.

— Уф. — Выдыхает Маргарет — Как там юный спаситель человечества?

— Думаю, с Коннором, всё будет в порядке. — Я приглядываю за ним.

— Хочешь стать отцом «спасителя человечества»?

— Нет… Мне бы хватило быть просто отцом. — Улыбается Крис — Знаешь…

Маргарет обрывает мужа на полуслове:

— Кстати, что с железным Арни?

— Мы… — Крис словно хотел ответить не на этот вопрос. — Мы не станем разбирать его на запчасти.

— Неожиданно. — Маргарет ложится на бок в весьма сексапильной позе и кладёт руку на грудь Криса. Впрочем, его настроение не улучшается, он всё ещё кажется потерянным.

— Пожалуй, — произносит Крис, — мы решили, что SHRT нужен ещё один боец-омега.

— Вы могли бы, наштамповать целую армию терминаторов.

— Да, но учёные не могут гарантировать, что такие технологии будут работать в нашем мире. После исследований они в любом случае повредят кожный покров Т-800 — и как нам тогда его использовать в густонаселённых районах? Да и учёные не уверены что смогу собрать Т-800 обратно.

Супруги снова прыснули. Когда смех затихает, Крис продолжает:

— Терминатора, просканировали, кое-где сделали надрезы, взяли образец металла и плоти. Даже извлекли и исследовали микрочип, но ничего радикального. Технологии Т-800 могут и не работать в нашей реальности — тогда мы потеряем отличного бойца, который нам так сейчас нужен.

— Эльза? — совершенно серьёзно спрашивает Маргарет.

— Да… Вообще весь русский отряд. Мы не знаем, как они поступят, что будет дальше. Нам нужны сильные омеги. Конечно, если Т-800 будет серьёзно повреждён, мы разберём его до последнего винтика. Возможно, поверхностного исследования будет достаточно, чтобы понять, как он устроен. В конце концов, крупица металла может дать нам новый сверхпрочный сплав. Кусочек кожи устроит революцию в области пластической хирургии. А если микрочип будет работать — все современные компьютеры покажутся калькуляторами по сравнению с тем, что мы сможем создать.

— А ещё терминаторы.

— Да. — Крис помрачнел. — Терминаторы.

Кейдж хочет сказать Маргарет: «я настоял на этом решении, упёрся как мог, надавил… невероятно, что смог убедить руководство», но не говорит. Маргарет, скорее всего не поймёт его решения. Они хорошо ладят, но когда дело доходит до некоторых вопросов и тем, они не сходятся во мнении.Крис пытается не думать об этом.

— Значит, теперь у вас есть терминатор?

— Да. В нашем распоряжении терминатор.

15 сентября.

10:02. Тренировочный полигон.

Джон заходит в гигантский ангар, в котором скрыт от посторонних глаз тренировочный полигон. Личные шкафчики бойцов находятся по обе стороны от входа и занимают примерно пять процентов помещения. Далее около трети пространства отведено под отработку ближнего боя и физическую подготовку. Здесь есть всё необходимое: маты, ринги, различные тренажёры и даже небольшая полоса препятствий. В последней, самой большой части ангара расположено стрельбище и небольшая экстремальная зона для отработки боевых действий.

На тренировочном полигоне властвует запах пота, и пороха. В воздухе стоит непрекращающийся гул пальбы, выкрики, едва слышные звуки ударов по грушам и разгорячённой плоти. Коннор приходит сюда, чтобы посмотреть, как тренируются остальные, разбирает и собирает оружие, понемногу учится рукопашному бою и качается. Джон пока не до конца уверен, что всё ему это нужно, ведь в этом мире он больше не спаситель человечества, не лидер сопротивления, не избранный. Просто парень десяти лет. Непонятно только, радоваться этому или нет.

Когда Джону всё объяснили, мир второй раз за сутки перевернулся с ног на голову. Поначалу во всё это невозможно было поверить, но пришлось мать вашу! Потом появились мысли в духе «а что теперь?». Коннору сказали, что можно остаться здесь, или — вернуться назад, но только когда учёные разберутся с тем, как работают секондгейты. Правда, есть нюансы. Если Джон попал в реальность из театральной версии «Терминатор 2: Судный день» — фильм, который показывали в кинотеатрах — то в мире Джона, его мать Сара умрёт от лейкемии, и Коннор станет лидером сопротивления. Судный день в любом случае наступит — обычная версия картины имела продолжения, в которых судьба не позволяла изменить некоторые важные события. Но Коннор уже выяснил, что прибыл из режиссёрской версии «Терминатор 2». В ней всё заканчивалось иначе: Судный день удалось предотвратить и мать дожила до глубокой старости. Но… когда Джон вернётся назад, уже одно это знание может всё изменить.

Коннору объяснили, что все остальные миры, так же, как и этот, не подвержены сюжетам, за исключением тех, где существует судьба и предопределённость. Вернувшись обратно, Джон может поступить иначе — и тогда всё изменится. Впрочем, Коннор уверен, что это к лучшему — теперь он знает достаточно, чтобы избежать каких-либо ошибок. Есть только одна проблема: в режиссёрской версии Джон, когда вырастет, должен стать великим человеком, судя по всему, политиком. Но теперь, зная это, Коннор может сделать что-то не то, и этого не случится. Что тогда?

Самое интересное, что возвращение в свой мир — не единственный путь. Если научатся открывать врата, можно будет не только вернуться обратно, но и вытащить кого угодно сюда, в реальность. Может, здесь будет лучше? В этом мире Сара Коннор — не пациентка психиатрической лечебницы Пескадеро, не преступница и не террористка. Здесь никто не разлучит Джона с матерью. Но тут надо на что-то жить, и пока Коннор не знает, куда ему податься, чтобы зарабатывать деньги…

Некоторое время назад, когда Джону было совсем плохо, к нему подошёл мужчина, которого зовут Крис. Только потом Коннор сильно удивился, узнав, что это заместитель директора SHRT.

— Как дела? — спросил Крис.

— Ху… хреново — Джон чуть не взматернулся, но решил сдержаться — заместитель директора не выглядит, тем с кем можно разговаривать на расслабоне.

— Скучаешь по матери? — голос Криса был серьезным, но не строгим, и в нём проскользнули нотки сочувствия.

— Скучаю, да. Но вообще… меня допекает всё это, — отвечает Коннор.

— Да. — Крис кивает и присаживается на корточки рядом с Джоном. — Я не знаю, насколько тебе тяжело, только другие омеги могут тебя понять. Но такова ситуация. Если ничего не можешь изменить, ты должен принять всё, как есть. Понимаешь?

Джон поднял глаза и наткнулся на весьма странный взгляд. Крис смотрел на Коннора с сочувствием, беспокойством, но не как на ребёнка — словно общался с взрослым человеком.

— Просто… нифига не представляю, что теперь делать, — признаётся Джон.

— Ты хочешь вернуться обратно или остаться здесь?

— Там мне ничего не грозит, верно?

— Мы уже выяснили, что фильм, из которого ты пришёл…

— Да. Знаю.

— Значит, всё должно сложиться хорошо. Но ты должен помнить, что увиденное тобой на экране лишь один из возможных вариантов развития событий. Всё зависит от тебя.

— Знаю.

— Тогда всё хорошо. Если ты хочешь вернуться, то выбрал свой путь, знаешь, что делать. Тебя волнует ещё что-то?

— Да.... — Джон запнулся на секунду, словно боялся произносить это, — А если вы не сумеете открыть… дверь в мой мир?

— Секондгейт, — подсказал Крис и тут же ответил на вопрос, — Не волнуйся, если дверь пропускает сюда, то и к вам можно попасть. Рано или поздно учёные разберутся, как всё работает.

— Может уйти много времени, верно?

Крис, собиравшийся уже подняться с корточек, замер.

— Да. — Кивает Кейдж.

— Год? Два? Больше?

Крис отвёл взгляд, подумал и сказал правду:

— На это может уйти много лет.

— Десять?

— Возможно.

Джон опустил глаза, но не выглядел расстроенным, скорее, это была смесь разочарования и злости. Коннор хмыкнул и произнёс:

— Ну и что мне делать?

— А что бы ты делал там? — спрашивает Крис и тут же сам отвечает на вопрос. — Учись, ищи своё место в жизни, работу, то, чего ты хочешь.

Джон долго — кажется, несколько минут — смотрел в глаза Кейджа, но словно не видел их. Потом коротко кивнул.

Прошли дни, и Коннор всё думал: «Чем я хочу заниматься?» Ответила ему на вопрос омега со странным именем Челл:

«Делай то, что умеешь, то, что нравится. А если не знаешь, попробуй все, что сможешь, дурилка! Обязательно найдёшь своё» сказала она и подмигнула. И Коннор мысленно пнул себя под зад.

Теперь большую часть времени Джон проводит за компьютером и на тренировочном полигоне. Привычка заниматься военным делом и пристрастие к хакерству, дали о себе знать. Правда, банкоматов для взлома тут нет, а боевые патроны ему пока не выдают. «Ну, ничего» — говорит себе Джон. «Моё время придёт. Как там сказал Крис? Всё зависит от тебя. Помнится, мой отец — Кайл Риз — говорил нечто подобное. «Нет судьбы кроме той, что мы себе выбираем».

5 октября, 13 год п.п.в. (После Первой Вспышки)

08:00 по местному времени

США. Военная база SHRT. Тренировочный полигон.

Роджерс бодро шагает вдоль металлических шкафчиков с амуницией и останавливается возле того, что под номером «41». Пальцы споро набирают код на замке, и Стив уже через мгновение достаёт из шкафчика винтовку, дробовик, автомат и много чего другого. Берёт всё, кроме щита — его Стиву вернули буквально вчера. Дело в том, что металл вибраниум, из которого сделан щит, рассеивает кинетическую энергию. То есть, даже при сильном ударе по нему, Роджерс не то что не отлетает назад, но и вообще не чувствует никакого воздействия. Правда, в серии фильмов, откуда пришёл Стив, данное свойство вибраниума часто игнорировалось в угоду зрелищности: попадание из гранатомёта отшвыривало Роджерса на десяток метров, хотя такого произойти не могло. В реальности всё работало как надо, но возникли другие проблемы. В фильмах Роджерс часто бросал щит во врагов, и тот, отскакивая от противников, возвращался к хозяину. Увы, здесь такого никак не могло произойти. Вибраниум рассеивает кинетическую энергию, соответственно, при столкновении с любым объектом щит не может отскочить. Что касается способности Стива неимоверно метко метать своё излюбленное оружие, то проход через секондгейт подстроил и это под реальность — Роджерс обрёл невероятный талант в вычислении векторов движения. Теперь Стив словно видит траекторию полёта щита и мгновенно определяет нужный угол и силу броска. Конечно, это не даёт стопроцентной гарантии — чем больше усложняющих вычисления факторов, тем меньше шансы на попадание и нужный отскок.

Когда Челл посмотрела фильмы, откуда пришёл Роджерс, она спросила «почему ты не бросаешь щит»? Стив объяснил, и Челл, подумав с минуту, заявила «по ободу кусок металла припендюрь и будет отскакивать». Решение проблемы оказалось настолько элементарным, что Стиву было стыдно, и сейчас за спиной Роджерса красуется щит, охваченный по краям ободом из стали.

Стив идёт сквозь зону, отведённую для физической подготовки и отработки ближнего боя. Лязгают, жужжат и стрекочут тренажёры. Бойцы SHRT, разгорячённые и потные, мутузят друг друга, качают мышцы, отрабатывают приёмы. Среди них Стив замечает Челл. Она внимательно слушает одного из солдат — высокого мощного красавца, даже Роджерс, пожалуй, меркнет на его фоне. Челл, заметив Стива, активно машет ему рукой и улыбается. «Интересно», — отдав честь напарнице, думает Роджерс, — «она, наконец, решила обучиться ближнему бою или просто кадрит этого великана… Скорее всего и то и другое одновременно».

Стив открывает дверь, отгораживающую первую зону от стрельбища. Там его уже ждёт Юки. В этот раз она одета во всё ослепительно белое. Спортивные штаны плотно обтягивают упругую попку. Короткий топ обнажает животик с заметным рельефом мышц и более чем детально очерчивает маленькую грудь — Юки не носит бюстгальтер. Стив приветливо улыбается Кашиме и изо всех сил старается не смотреть на штаны Юки… вернее на то место, которое ткань так плотно обтягивает… где ноги сходятся в... Роджерс покраснел от одной мысли об этом месте. Госпожа Кашима, одарив Стива лёгкой улыбкой, переводит взгляд на стойку с выбранным ею оружием — сплошь дробовики. После случая в Рио Юки стала более благосклонна к огнестрелу, и Стив понемногу учит её, хотя сам он не был мастером, когда прошёл через секондгейт. Способности, что Роджерс получил вместе с сывороткой суперсолдата, дают силу, выносливость, скорость и лёгкую регенерацию, но не делают его мастером боевых искусств и снайпером. Но усердные тренировки восполнили этот пробел, пусть Стив даже сейчас — не ровня искусным стрелкам и бойцам. Несмотря на всё это, Юки обратилась именно к нему… или Роджерс сам вызвался помочь? Стив как-то уже толком не помнит. Всё было спонтанно и наводит на размышления...

«Господи Боже мой! Я идиот!», — порой вопит про себя Роджерс, — «Я ведь нравлюсь ей… или нет?

Как всё это глупо. Мне двадцать шесть, а я в присутствии девушек до сих пор веду себя как подросток».

Впрочем, винить Стива в этом сложно: опыта общения с противоположным полом у него так мало, что можно рыдать, но Роджерс просто не заостряет на этом внимания. Никогда. Со стороны можно подумать, что его это вообще не волнует, но внутренне Стив просто отстраняется от проблемы. Он никому никогда не нравился, не привлекал девушек, да и думал о другом. Патриотизм, желание помочь людям — в этом Стив видит смысл своей жизни. До того, как стать Капитаном Америка, Роджерс был просто мелким, никому ненужным дрыщом, ну… кроме Баки Барнса — друга детства, который всегда мог помочь, защитить… Ох... Роджерс отлично помнит последствия стычек с хулиганами: синяки, фингалы, один раз даже сломанное ребро. Но главным было то, что будущий супергерой не сдавался. «Я могу продолжать так весь день», — вот какой ответ давал Стив, когда получал по роже. Роджерс просто не умеет останавливаться, когда заходит вопрос о чести и справедливости. Впрочем, именно это качество и позволило ему стать Капитаном Америка — бесстрашным героем, моралистом и человеком чести, который не сдастся и всё положит на алтарь справедливости и защиты невинных. Суперсилы всего лишь дали возможность добиваться этих целей, не более того, а внутренне Роджерс никак не изменился… как и его страх перед противоположным полом. Пули, бомбы, злодеи — это всё не так страшно, а вот девушки… Нет опыта и знаний, только конфуз, неуверенность в себе и то, что называется «без понятия, что делать».

Стив часто вспоминает Пегги Картер — первая девушка, что проявила к нему интерес как к мужчине. Но их симпатия не должна была вылиться во что-то большее — в фильме Стив оказался заморожен на долгие годы и пребывал в коме. Очнулся лишь, когда милая Пэгги уже состарилась — Стив годился ей во внуки. Как ножом по сердцу. Если Роджерс решит вернуться в свой мир, то сможет изменить всё. То, что является фильмом здесь — это только отражение реальности Стива. Сюжет картины — лишь один из возможных вариантов развития событий, но в последнее время Стива мучает вопрос:

«А хочу ли я возвращаться? Здесь я тоже нужен. Тут нет супергероев, а там, откуда я пришёл, их хватает. И Юки…»

Юки. Её имя последнее время поднимает настроение… и как бы ни было стыдно Роджерсу, не только настроение. Мысли о Юки отражаются лёгкой улыбкой на губах. Стив чувствует её, понимает... а что связывает его с Пегги? Они толком не знали друг друга, а год, проведённый здесь, испарил связь с ней, которой толком и не было. Куда ценнее несколько месяцев общения с Юки, и Роджерс ненавидит себя за то, что так считает. Почему? Из-за того, что ему стыдно перед Пэгги? Порой всё это кажется бессмыслицей. Каждый раз Роджерс гонит подобные мысли прочь и сосредотачивается на Юки.

«Как же хочется дотронуться до неё!» И Стив касается — помогает Юки прицелиться из дробовика и, как всегда, ему становится стыдно. Роджерсу кажется, что он делает это всё не для того, чтобы чему-то научить Кашиму, а просто чтобы дотронуться до неё. Но Юки словно ничего не замечает, хотя Стив несколько раз видел румянец на её щеках.

— Всё же дробовик? — спрашивает Роджерс, — Он полезен только на близких дистанциях.

— Мне и надо быть ближе. — Улыбается Юки и профессионально перехватывает SPAS-18.

«А она быстро учится», — мелькает в голове Стива.

— Я же в первую очередь мечник, — добавляет Кашима.

— У меня кое-что есть для тебя. Тебе нужно что-то и для дальних дистанций. Посмотри.

Роджерс снимает с плеча винтовку с очень компактным подствольным дробовиком Crye Precision Six12 MAX: спусковой крючок почти у самого ствола, а револьверный барабан для патронов — позади.

— Хм. — Юки берёт оружие в руки.

— Тяжёлый? — без подначивания спрашивает Стив.

— Подойдёт, — уверенно отвечает Кашима и тут же начинает примериваться к оружию. Приклад упирается в плечо, Юки целится по мишени.

— Нажимать на спусковой крючок нужно сильно — он одновременно с выстрелом проворачивает барабан.

Раздаётся выстрел. Юки поворачивается к Стиву и заявляет:

— Да. Довольно жёсткий спуск. А как перезаряжать?

— Нужно достать барабан. Чтобы было быстрее, можно носить с собой сменные. Как тебе?

— Не такой удобный, как обычные дробовики, — сообщает Кашима, — И, кажется, этот не такой мощный.

— Да, но зато компактный, а винтовка позволит доставать врагов, которые находятся далеко.

— Я освою его, — сообщает Юки, — Но предпочла бы просто дробовик.

— Для тебе винтовка точно не тяжелая?

Юки оборачивается и одаривает Стива улыбкой, в которой сочетается насмешка в духе «шутишь?», игривость на уровне «красавчик, я сильнее, чем ты думаешь» и что-то на грани с «дорогой, спасибо за заботу, мне очень приятно». Роджерс малость теряется, впрочем, его вопрос и правда глупый — Стив прекрасно знает, в какой форме Юки. Кашима — настоящий боец, у неё тренировок было больше, чем у Роджерса. Самое смешное, что если у Стива не будет сверхсил, Кашима уделает его на раз-два — девушка мастерски владеет холодным оружием. Не факт, что Стив победит, даже оставшись при своих сверхспособностях.

Некоторое время, стоя плечом к плечу, Роджерс и Кашима стреляют по мишеням. Кое-где Стив даёт Юки подсказки, порой ему кажется, что он делает это, только чтобы заговорить с ней. В любом случае, Кашима внимательно слушает и следует советам. Увы, скоро Юки решает заняться отработкой ближнего боя и не со Стивом — для этого ей требуется Энакин. Кашима благодарит Роджерса за помощь и, как всегда на прощание, улыбнувшись, направляется к Скайуокеру. В который раз Роджерс провожает Юки взглядом и по традиции краснеет, поймав себя на том, что смотрит на попку Юки. Стив отворачивается и поливает мишени свинцом.

— Как успехи? — спрашивает Энакин у Кашимы.

— Средне. Месяца тренировок недостаточно, чтобы хорошо освоить огнестрел.

— Пожалуй. — Скайуокер улыбается с небольшой долей насмешки, — Любое оружие и боевое искусство требует много времени и сил.

— Скажу прямо: я немного тебе завидую, — Юки берёт деревянный меч, выструганный по образу и подобию её настоящего, — Тебе огнестрел не нужен.

— Ты права, — соглашается Энакин, не особо скрывая своё превосходство, — Но ты хороший фехтовальщик, и я рад, что есть кто-то, с кем можно попрактиковаться.

— Был бы у меня световой меч...

— Извини. Второй я собрать не могу.

— Знаю. Правила секондгейтов… так их называют?

— Да, секондгейты.

— Вообще ничего из твоего мира не работает здесь?

Энакин хмыкает и отвечает:

— Я многое тут пробовал собрать, но всё без толку, иначе у тебя тоже был бы световой меч.

— Жаль. Ну ладно, приступим.

К звукам, обычно царствующим на полигоне, добавляется стук дерева о дерево. Кашима держит тренировочный меч обратным хватом — остриё смотрит вниз — и сражается дубликатом так, будто в руках у неё настоящий клинок. Юки атакует, словно порывистый ветер, нанося удары резко и точно, полностью избегая лишних движений, что позволяет экономить силы. У Скайуокера совсем иной стиль боя, ведь световой меч режет почти любую материю или отталкивается от другого энергетического луча. Но дерево есть дерево, и, тем не менее, Энакин старается имитировать отскок одного клинка от другого. Меч порхает в руках Скайуокера, крутится, выписывая кренделя, а размашистые удары обрушиваются на противника то с одной, то с другой стороны. Молниеносно и безостановочно.

Как и в любой другой день, бойцы SHRT стягиваются туда, где фехтуют Юки и Энакин. Ведь одно удовольствие наблюдать за поединком Кашимы и Скайуокера, пусть даже и тренировочным. Схватка скорее напоминает невероятно красивый танец, нежели бой на мечах. Деревянные клинки мелькают в воздухе настолько быстро, что глаз едва может уследить за ними. Поговаривают, что кое-кто даже делает ставки, и шансы всегда шестьдесят на сорок, в пользу Скайуокера. У Энакина всё же есть преимущество в виде сверхспособностей, пусть он почти их и не использует — никакого телекинеза. Максимум, что себе позволяет Скайуокер — это скорость и невозможные для обычного человека прыжки. Для него главное — научиться лучше фехтовать, и только Юки годится в достойные спарринг-партнёры. Как правило, они проводят от трёх до пяти раундов — больше не выдерживают.

— Уф, — опёршись о колени, выдыхает Энакин, — Кажется, сегодня я не в форме.

— Может быть, — кивает Юки, присев на скамью.

Зрители быстро расходятся — сегодня фехтовальщиков хватило на четыре боя, из которых каждый выиграл по два. Юки понимает, что Энакин недоволен результатом — так всегда бывает, когда он не выигрывает, впрочем, это случается довольно редко. Всё же Скайуокер — самый ценный боец SHRT, и, насколько понимает Кашима, в своём мире, Энакин также считался опасным противником, если не сказать больше. Все эти совместные тренировки для него — скорее способ показать, что он лучше. И, кажется, никто, кроме Юки, этого не замечает, а ей всё равно. То, что Энакин чуть лучше владеет клинком даже хорошо — есть чему учиться и куда расти.

Отдышавшись, Скайуокер садится на скамью и проводит ладонью по груди — по тёмно-синей майке расползаются тёмные пятна — он весь взмок, впрочем, как и Кашима. Юки отпивает немного пепси-колы из бутылки и передаёт её Энакину. Тот, отхлебнув, замечает среди тренирующихся бойцов Джона Коннора. Газировка застревает в горле, а в голову лезут мысли и воспоминания, от которых Энакин никак не может отделаться.

«Я ударил Джона. Ударил ни в чём не повинного мальчика. Я был в ярости, кипел от неё, совсем не контролировал себя… Разве Джон был виноват в том, что случилось? Я... я должен был спасти тех людей! Но не смог. Пожертвовал тем парнем и девушкой в джипе, чтобы Роджерс выжил.

Разве я был не прав? РАЗВЕ Я БЫЛ НЕ ПРАВ?!»

— Юки, — Энакин, уставившись в пол, обращается к Кашиме, — Когда Стив говорил о том, что нам нужно отпустить нашу боль, принять свои ошибки, ты сказала «иногда нужно отстраниться от всего и просто делать то, что должен». Что ты имела в виду?

— То, что ради цели мы должны забыть о своих чувствах и о себе.

— И о других людях тоже?

— Иногда.

— И это… нормально? — Энакин поворачивается к Юки.

— Для меня — да. Я так живу, и это мой выбор, — отвечает Кашима, глядя в пустоту.

Юки поднимается со скамьи и уходит. Скайуокера это не волнует, сейчас для него важно только то, что она сказала.

«Всё же в чём-то джедаи оказались правы. Задание — превыше всего. Не думай об остальных, делай то, что от тебя требуется. Я не мог принять это раньше, но теперь должен… хочу… приму. Стив жив благодаря мне, потому что он полезней и важнее, чем те двое в джипе. Я поступил правильно и не буду больше себя мучить за этот выбор! Стив сказал, что мы должны извлечь урок из своих ошибок, из того, что пережили. Это правда.

Если ты важнее, чем кто-то другой — ты достоин жизни больше, чем он. Вот чему я научился».

Энакин снимает с пояса световой меч и включает его. Белая полоса клинка с голубой аурой отражается в его глазах.

«Я поступаю так, как считаю нужным. Плевать на джедаев и ситхов! Когда я вернусь, Палпатин со всеми своими планами рухнет к моим ногам, а лжецы-джедаи могут делать, что хотят, но с ними я не останусь. Я уйду. Мы с Падмэ официально объявим о нашей женитьбе, и я стану просто одним из солдат республики. Не ситхом. Не джедаем. Муж Падме, отец двоих детей, рыцарь республики.

Что там говорилось в пророчестве? Я должен привести Силу к равновесию? Да будет так. Ни тьма, ни свет, не джедай и не ситх, просто Энакин Скайуокер. Просто Я.

9 ноября. 16:05

Жилой комплекс.

Под кедами Юки мелькает однотонный ковёр с узором-лабиринтом. Пройдя в конце коридора на третьем этаже, Кашима достаёт ключ от своей квартиры. Он ловко влетает в скважину замка и…

— Юкиииии!!!! — Челл выпрыгивает из квартиры напротив.

Кашима резко оборачивается и одной рукой блокирует обнимашки, а второй мгновенно достаёт из-за пояса нож-танто.

— Упс. — Челл шокированно смотрит на клинок, замерший в миллиметре от её живота, — Я поняла, никаких обнимашек!

Кашима отпускает Челл и прячет слегка изогнутый клинок в ножны.

— Извиняюсь. Я забыла, что тут много субъектов, неготовых к подобному общению. — Натянуто улыбается Челл.

— В будущем будь осторожней, — серьёзно предупреждает Юки и заходит в свою квартиру.

— О-о-о-о, теперь буду! — Челл проскальзывает вслед за Кашимой и с любопытством ребёнка осматривается, — ВАУУУУ! Как тут отстойно-о-о!

Юки раздевается и направляется в душ, совсем не обращая внимания на Челл, которая уже порхает по квартирке. Тут есть только спальня, кухонька, которая одновременно и столовая, а также совмещённый санузел. О проживании госпожи Кашимы тут говорит разве что не пустой холодильник, скромный набор одежды в шкафу и комоде, а также висящие над кроватью пистолет, дробовик и меч в ножнах.

— Нет, ну как же так?! — ноет Челл.

Юки, выходя из душа и абсолютно не стесняясь, вытирается полотенцем прямо на глазах у гостьи.

— Ммм. — Челл с ухмылкой пристально осматривает Кашиму. — А ты очень даже хороша: подтянутая, и задница сносная, а груди очень даже миленькие.

Кашима, всё ещё игнорируя гостью, начинает одеваться.

— Неудивительно, что Стив сохнет по тебе, — замечает, Челл рассматривая потолок спальной.

Юки замирает, наполовину надев шорты и спрашивает:

— Я нравлюсь капитану Роджерсу?

Челл запрыгивает на аккуратно застеленную кровать и, усевшись в позе лотоса, заявляет:

— Чувствую напряжение в паху твоём, падаван… Ты смотрела «Звёздные войны»?

— Нет. — Кашима наконец натянула шорты и достала из шкафа короткий топ.

— Очень зря. Ну ладно, поскольку у нас девичий разговор… Выкладывай!!!

— Что? — недоумённо смотрит на неё Юки.

— Расскажи о Стиве. — Челл ложится на живот, кладёт подбородок на ладони и с ожиданием смотрит на Кашиму, которая, наконец, произносит:

— Мне нечего сказать…

— Он тебе нравится.

— Я…

— Ты это знаешь. И ты ему нравишься — на тот случай, если ты этого не знаешь.

Юки краснеет.

— Юхуууу! — Челл прыгает на кровати, — Я знала! Я так и знала!!!

Она тут же успокаивается и, заняв на кровати прежнюю позу, выпаливает:

— Ты в него влюблена.

— Н… Нет, — выдавливает Юки и добавляет, — Он… просто мне нравится.

— Ага! — прищурившись, Челл грозит ей пальчиком. — Я всё же смогла вытянуть это из тебя. Ну а теперь рассказывай: когда ты ему признаешься?

Ошарашенная такой напористостью и бесцеремонностью госпожа Кашима присаживается на край кровати. Челл, так и не дождавшись ответа, вновь спрашивает:

— А может, ты ждёшь, когда Стив сделает первый шаг?

— Вообще-то я не собиралась ему ничего говорить, — наконец, берёт себя в руки Юки и продолжает уже твёрдым голосом, — Эти отношения будут лишними.

— Почему?

Юки бросает взгляд на Челл, которая смотрит на неё выпученными до размера блюдец глазами.

— Это не для меня, — твёрдо, но с едва различимым оттенком грусти отвечает Кашима, — Я — убийца, моё дело месть и сражения.

Челл качает головой из стороны в сторону:

— Не-е-е-еправильный ответ. Но, с другой стороны, вы этим со Стивом похожи — оба с головой в работе. И это хорошо — схожесть. Но, в данном случае, это мешает вам сблизиться.

— Я не должна так поступать, — холодно обрывает её Юки.

— Но ты хочешь так поступить.

— Единственное, чего я хочу — это отомстить за свою мать. — Кашима резко встаёт с кровати и снимает со стены меч. Обнажённый клинок сверкает в свете люстры, а Юки бросает на собеседницу суровый взгляд.

— До чего же ты жуткая, аж мороз по коже. — лопочет Челл, отползая к краю кровати.

— Дитя преисподней, — произносит Кашима, скользя взглядом по клинку. — Так меня назвали и были правы. Я рождена для мести. Госпожа Кровавый Снег.

Клинок резко скрывается в ножнах, и Юки смотрит в глаза Челл.

— Эээ… — Челл окончательно теряется. — Ну, может… и любви найдётся место? Красный — не только цвет крови, но и страсти.

Челл натянуто улыбается и продолжает:

— Ты ведь ничего не потеряешь. Стив хороший парень, дай ему шанс. Дай себе шанс быть счастливой. Я просто хочу сказать, что из вас выйдет хорошая пара. Вы во многом похожи, у вас общие интересы. Например, вы любите убивать плохих людей.

Юки идёт на кухню, а Челл, продолжая болтать без умолку, спешит за ней:

— Просто на вас смотреть больно! Все всё знают, а вы, парочка голубков, строите из себя идиотов!

Кашима резко оборачивается и удивлённо смотрит на Челл, которая, всплеснув руками, заявляет:

— Ой, да ладно! Половина базы всё уже поняла — делают ставки, кто из вас первым признается. Я, кстати, поставила на тебя десять баксов.

Юки секунд десять пристально смотрит на собеседницу, а затем заявляет:

— Я обещаю подумать об этом, если мы закончим говорить о Роджерсе.

— Ок. — Быстро-быстро кивает Челл и делает вид, будто застёгивает рот на молнию.

Кашима направляется к холодильнику и достаёт оттуда рыбу и овощи. Челл усаживается за стол и, положив голову на ладонь, наблюдает за тем, как Юки готовит ужин на двоих.

— Юки… — помолчав с минуту, произносит Челл

— Ты обещала молчать, — мгновенно реагирует Кашима.

— Осты-ы-ы-ынь, — закатывает глаза Челл. — Я хочу поговорить не о твоих влажных фантазиях, а о кое-чём серьёзном.

— Хм. — Юки отвлекается от нарезки овощей и серьёзно спрашивает. — А ты умеешь?

Челл нахмуривается.

— Продолжай. — Кивает Юки и возвращается к готовке.

— То, что случилось в Рио… — произносит Челл нехарактерным для неё, чересчур серьёзным тоном. — Кажется, ты единственная, кого это не зацепило. Почему?

— Я просто делала то, что от меня требуется, а в таких делах жертвы неизбежны, — не поведя и бровью, отвечает Кашима.

— И что ж, теперь привыкать к тому, что умирают люди?

— Да. Привыкай — мы убийцы…

— Если я всё правильно понимаю, — резко заявляет Челл, — Мы, в первую очередь, защищаем людей.

— Нет. Мы убиваем врагов, — спокойно произносит Кашима, принимаясь потрошить рыбу.

— Все остальные так не думают, — замечает Челл.

— Верно. Но я смотрю на это так.

— Тебе что, совсем не жаль тех, кто погиб? — голос Челл надламывается, и кажется, что она может разрыдаться, — Мы могли спасти их. Если бы я не напилась тогда, то всё могло быть иначе.

— Возможно. Но я предпочитаю отбросить лишние мысли и сосредотачиваюсь на цели. Выполнять поставленную задачу.

Кашима, закончив потрошить рыбу, теперь точными движениями нарезает её.

— Ты совсем не думаешь о других? — помолчав, спрашивает Челл.

— Думаю. Но только о тех, кто поможет выполнить задание.

— Вот этого я и не понимаю. — Челл озадаченно смотрит на собеседницу.

— Не забывай, кто я такая. — Юки всё так же холодна, но в её глазах на мгновение мелькает грусть.

— А если бы скажем, твоим заданием было спасать людей? — спрашивает Челл.

— Я бы отдала себя полностью этому.

Челл, распластавшись по столу, взвыла:

— Бли-и-и-и-ин, ты как робот — какую задачу поставили, ту и выполняешь. Ты часом тоже не терминатор? Хотя сейчас ты больше похожа на кухонный комбайн.

Юки перестаёт резать рыбу, и на её лице появляется лёгкая улыбка, а с губ срывается риторический вопрос:

— Ты не можешь долго быть серьёзной, правда?

— Знаешь. Когда я была в своём мире… — Челл слегка теряется и вновь становится серьёзной, — Я всё время была одна. А здесь столько людей, что мне порой кажется, что я схожу с ума от этого. Мне хочется со всеми пообщаться, узнать каждого, не думать о плохом. Хочется, чтобы и люди вокруг меня были жизнерадостными, поэтому я не могу понять, как ты так легко относишься к смерти.

— Тебя до сих пор мучает то, что произошло? Слова Стива не помогли?

— Помогли, но мне всё равно плохо. — Челл снова мрачнеет и, кажется, ещё чуть-чуть и из её глаз хлынут слёзы. — Я не знаю, как объяснить. Мне жутко больно от осознания того, что все те люди мертвы. Словно чувствую, насколько они важны были для близких им людей, и я как будто сама знала их. Внутри меня что-то оборвалось после всего этого.

— Ну, Стив говорил, что прежними нам после того случая уже не стать. Думаю это нормально.

— Пожалуй. Тебе помочь с готовкой?

— Если есть желание.

— Ага. — Челл подскакивает со стула и принимается бурно помогать.

23 ноября. 22:36

Тренировочный полигон.

Маленький кулачок на огромной скорости врезается в боксёрскую грушу. Юки с шумом выдыхает и, решив передохнуть, садится на скамью. На полигоне в это время никого нет, и сейчас тут непривычно тихо. Юки, закрыв глаза, наслаждается тишиной. Посидев так немного, она тянется к своей сумке. Привычным движением открывает банку пепси-колы и с наслаждением глотает охлаждённый напиток. Юки помнит, как первый раз попробовала его и была ошеломлена. Она жадно пила напиток, держа банку обеими руками и вообще ни на что не обращала внимание — так сильно Кашима была потрясена вкусом и тем, насколько сладок напиток. С тех пор Юки, конечно, немного привыкла к газировке и прочим подобным «дарам цивилизации», но всё равно получала большое удовольствие от каждого глотка. Хотя Челл и предупреждала, что пить газировку надо в меру, «ибо вредно».

Кашима, осушив банку до дна, мысленно возвращается к разговору с Челл.

Стив. Он стал мешать ей: из-за него путаются мысли, а в его присутствии Юки теряет над собой контроль.

Всю свою жизнь Кашима посвятила мести за мать и её семью. «Госпожа Кровавый Снег» ради этого существует, ради этого была рождена. Ничто не должно мешать достижению её цели. И ничто не мешало, пока Кашима не встретила Роджерса.

Эта симпатия зародилась не в один миг. Словно медленно действующий яд, она отравляла душу постепенно. Поначалу Юки не придавала этому значения — справлялась с эмоциями. За двадцать лет своей жизни Кашима всегда подавляла желание быть с кем-то, завести семью, детей. Но сейчас сил не хватало, а Юки должна была справиться. Обязана. Это её долг перед матерью — личные отношения могут помешать осуществлению мести.

Кашима неожиданно осознаёт, что теперь не одинока — через полигон к ней кто-то идёт.

— Привет. — Взмахивает рукой Стив. — А что ты здесь так поздно делаешь?

— Я всегда в это время тренируюсь, — отвечает Юки, а про себя добавляет: «надеюсь, что ты как-нибудь придёшь сюда, и мы побудем наедине, в чём я боюсь признаться даже себе.

Нет! Нельзя! Я должна делать своё дело и не отвлекаться от поставленной цели»

— А почему ты здесь? — спрашивает Кашима, вставая со скамьи.

— Не знаю… вдруг захотелось размяться, — отвечает Стив, а сам думает «Я знаю, ты тренируешься здесь по ночам, и мне хочется… Куда делась решительность, с которой я сюда шёл? Да и зачем? Я не представляю, что мне сейчас делать!»

— Решила заняться рукопашным боем? — лишь бы не молчать, спрашивает Стив. — Ты, кажется, раньше им не интересовалась.

— Я решила, что это не будет лишним, — произносит Кашима, а в голове стучит альтернативный ответ: «Я подумала, что ты захочешь меня потренировать, и тебе придётся дотронуться до меня… Хватит! Я здесь, потому что должна хорошо драться и без оружия». Внутренний голос тут же реагирует на последнюю мысль и возмущённо заявляет «Вот лгу-у-у-у-унья!». Занятно, что в этот момент он похож на голос Челл.

— Мы можем устроить спарринг, — предлагает Роджерс .— Я, конечно, не лучший в этом деле, но…

«Зато хорош во вранье», — язвит внутренний голос Роджерса. — «Ну, я и вправду не лучший. Сверхсилы не научили меня хорошо драться, но ложь-то не в этом.

Да плевать тебе на спарринг, скотина ты этакая, ты её полапать хочешь!»

Стив резко краснеет, то ли из-за того, что выругался, чего он терпеть не может, пусть и про себя, то ли из-за мысли о том, что можно дотронуться до Юки.

— Спарринг — это хорошо. — кивает Кашима. — В одиночку драться не научишься.

— Верно. — улыбается Стив.

Они забираются на ринг и встают друг напротив друга.

— Не поддавайся, — просит Юки. — Я не новичок, хоть у меня и мало опыта.

— Я всё равно буду аккуратен, — отвечает Стив, и Кашима тут же бросается на него.

Удары Юки такие резкие, что Роджерс едва успевает ставить блок, наконец, осознав, насколько все-таки сильна Кашима.

— Атакуй! — приказывает она, прервав шквал ударов.

— Хорошо. — соглашается Стив. — Но для начала — пара советов.

Роджерс берёт Юки за руки и что-то объясняет, но та не слушает. «Я знаю то, о чём ты говоришь» думает она. «Но всё равно говори, мне нравится…

Юки! Помни, зачем ты здесь и что должна делать!

Я пришла сюда, чтобы побыть с ним наедине.

Это неправильно! Я не должна терять контроль над собой! Должна полностью отдаваться своей цели!

И всё же я здесь и сейчас из-за Стива.

Возьми себя в руки! Помни о главном, о том, ради чего ты живёшь!»

Пока Юки разрывается на части, разум Стива просто вопит от восторга:

«Я держу её за руку! Ого, она такая горячая, словно у неё лихорадка!»

Роджерс осознаёт, что возбуждается, и это означает, что спортивные штаны сдадут его с потрохами.

«Как неловко, если не сказать больше… А я вообще слежу за тем, что говорю ей?»

Стив украдкой бросает взгляд на лицо Юки, и в одно мгновение ему становится всё ясно и понятно.

«Вот чёрт, она меня не слушает! Я ведь объясняю ей, что-то важное… кажется.

Но ведь не это главное. Я смотрю ей в глаза и вижу… что она хочет меня?! Юки хочет, чтобы я поцеловал её?!

Как я это понял?

Дурак! По её глазам видно, а я всё равно не верю…

И что мне делать?»

Роджерс осознаёт, что молчит. Они с Юки просто стоят и смотрят друг другу в глаза.

«Он что…», — не отрываясь от глаз Стива, размышляет Кашима. — «Он хочет поцеловать меня?

Это лишнее! Этого не надо. Нельзя!».

Роджерс замечает нечто, похожее на сомнение, тенью мелькнувшее на лице Юки, и осознаёт:

«Если сейчас мне не хватит смелости это сделать, то другого…». Стив подаётся вперёд и целует Юки, робко и аккуратно, словно боясь навредить ей.

Глаза Кашимы расширяются от удивления, а мозг просто взрывается от мыслей:

«Он что, целует меня?!?!?!

Нужно сейчас же прекратить это!»

В голове Кашимы неожиданно всплывают слова Челл — «дай себе шанс быть счастливой», и Юки позволяет себе это. Нерешительно Кашима отзывается на поцелуй. Прикладывает ладонь к груди Стива и чувствует, как бешенно, бьётся его сердце — так же как и её.

«Не верю, что делаю это», — думает Стив, не отрываясь от губ Юки. Кашима подаётся вперёд и Роджерс, вздрогнув, чуть не отскакивает назад. Быстро взяв себя в руки, Стив прижимает Юки к себе и тут же жалеет об этом. Орган, наглядно демонстрирующий степень возбуждения Стива в данный момент крайне сильно натягивает спортивные штаны, а ещё хуже — то, что он прижимается к животу девушки. Но Роджерс быстро успокаивается — Юки, похоже, ничего не заметила или не придала этому значения — и тут Роджерс ошибается. Кашиму это очень даже волнует — Юки возбуждается ещё сильнее, и теперь ей впору беспокоиться о том, что это станет настолько же очевидно.

Кажущийся бесконечным поцелуй заканчивается. Юки и Стив открывают глаза и, пытаются понять, что нужно сказать или сделать. Впрочем, их объединяет и другое — понимание того, что произошло нечто очень важное. Может, для мира это и пустяк, незначительная песчинка, ничего не меняющая. Но не для Юки и Стива.