Один лишь раз (гет)

— Доброе утро, Рон, — пять утра для младшего сына семьи Уизли были чем-то вроде удара коленом поддых. Болезненно и абсолютно не создает настроения. А Луна цвела и пахла, хотя выглядела непривычно незаметно в черной куртке и штанах. Правда, на сумке болталась на веревочке уменьшенная фигурка «кизляка», а платок на шее сиял всеми цветами радуги.

— Дай угадаю, нам предстоит кувыркаться по болотам? — Рон тяжело вздохнул. Джинсы на нем не были абсолютно новыми, но оставались любимыми, и убивать их в путешествии не хотелось.

— Не сразу, но придется. Ты не беспокойся, у меня есть старая форма Невилла, — отлегло. Правда, Невилл, когда уходил с Луной в экспедицию, был в полтора раза шире Рона, что, впрочем, не являлось показателем. Как говорит миссис Уизли — трудно быть стройней железнодорожной шпалы.

Ну да не беда — «свобода движений» обеспечит ему сохранность любимых джинсов.

— Давай уже залезем в вагон, — предложил Рон, надвигая на лоб кепку и нервно оглядываясь. Кажется, те времена уже миновали, но не дай Мерлин репортерам засечь Героя Номер Два в битве за Хогвартс. Все кости перемоют. Можно понять Гарри, свалившего в тур по Европе. Теперь журналисты с удвоенной силой преследовали Рона и Гермиону. И ладно бы хоть рекламу делали, нет — после последней статьи Скитер об их расставании с Гермионой, в которой Ехидна-Анимаг-Жук-И-Вообще-Подлая Женщина задавалась вопросом, не подмешивал ли Герой Номер Два Герою Номер Три любовное зелье, которым так славится магазин его брата, ни Рон, ни Джордж не рискнули вновь выставить их на продажу, чтобы избежать осуждения и абсолютного падения числа клиентов. И продажи ожидаемо снизились, ведь на зелья был хороший спрос.

Кстати, братец-подлюка выпинывал своего компаньона из лавки со словами: «Деньги есть, проблемы решены, не мельтеши перед глазами хоть пару недель».

Хотя возражений особо и не было — последнее время Рон действительно ощущал некоторый кризис. Лавка была словно промежуточным этапом его пути, вот только куда он вел дальше? Квиддич почему-то перестал привлекать, хотя, например, Гарри писал, что прошел отбор в одну из чешских команд. Кажется, друг был настроен пустить корни в этой стране и тренировался столько, что почти не успевал скучать по Джин, усвиставшей в очередной санаторий, который нашел для нее Гарри. Джин сама не знала, чего хочет. То ей недоставало свободы, и она, собрав вещички, отправлялась куда-нибудь в одиночку. То убеждалась, что ее жизнь должна быть посвящена дому, детям и мужчине, и, возвращаясь, топила Гарри в своей заботе. Ветреной сестренка не была, за это Рон не волновался. Да и Гарри она любила, хотя и надломилась в некотором смысле. Все пыталась забыть вместо того, чтобы смириться с потерей. Но чем учить кого-то, и самому нужно было наконец отключиться от старых проблем. Ведь мыслями он вместо того, чтобы продолжить размышления о своем развитии, вновь вернулся к семье и смерти Фреда.

Итак, не квиддич. Однозначно не Министерство. Слишком много знакомых рож, которые, в отличие от друзей семьи Уизли, остались в живых и вполне себе преуспевали, как сейчас, так и при Волан-де-Морте, ну и до него, конечно. Что там не тонет?

В голову ничего не шло. Рон не знал, чего хотел. Именно поэтому, кажется, до сих пор не обзавелся спутницей жизни. Он ожидал, пока сформируются требования.

— Что за лунные гномы? — наконец удосужился спросить он, выныривая из размышлений и отмечая, что поезд пришел в движение.

Им предстояло добраться до Честера, там пересесть на другой поезд, маггловский, до Каернафрона, затем на маггловском автобусе доехать до Холихеда, родины любимой квиддичной команды Джинни, потом на пароме добраться до Дублина, а дальше пуститься пешим ходом по местным Лесам. Хотелось бы знать, чего ради Рону предстояло сначала сутки провести в пересадках с одного транспорта на другой, а затем шарахаться по болотам, жить в палатке и вообще наслаждаться прелестями того незабываемого года, когда Гарри и Гермиона были в розыске, а Рон будто бы болел.

— Лунные гномы растят звездную пшеницу, — так, словно это стыдно было не знать, произнесла Лавгуд, — потом подкармливают ею звезды, чтоб те не падали с небес. Когда у них неурожай, случаются звездопады.

— А что звезды им дают? — любопытства ради поинтересовался Рон. Согласно условиям спора, ему предстояло провести с Луной две недели и, чтобы не обозлиться на ее странности, следовало ее выслушивать. Или нет? В любом случае, две недели в молчании — нехорошая идея. Тем более что Джордж убедил Луну, что Рону прямо не терпится увидеть бал лунных гномов.

— Они умеют видеть истину и слышать то, что им хотят сказать, — только сейчас Рон заметил, что Луна рисует. Она устроила на коленях папку и что-то вдохновенно в ней чиркала. Видимо, поэтому она отвечала с очень большими паузами, с еще более длинными, чем обычно. Порой Рону становилось стыдно. Лу всегда и ко всем относилась по-хорошему. Она была источником абсолютной доброты, а Рон относился к ней с насмешкой, как всегда относятся к чудным знакомым, с которыми по каким-то причинам общаются родные или друзья.

— Извини, что напросился. Тебе с Невиллом было бы веселее, чем со мной, — виновато произнес Рон.

— Невилл любит растения, а я — животных. Конечно, мы находили общие темы, но все же чаще мне было с ним непросто. Да и компаньон мне нужен просто для поддержки. Путешествие не опасно. Совсем одной было бы скучно, — надо же. Лавгуд, оказывается, нуждается в компании. Хотя о чем говорить — она и ОД очень любила за атмосферу дружбы.

— В школе ты меня раздражала, — вдруг произнес Рон. Такие вещи обычно не говорят, но Луна лишь терпеливо взглянула на него, видимо, размышляя, что ответить.

— Ну, сейчас это не так? — в полуутвердительном-полувопросительном тоне произнесла она. А Джордж что-то говорил про интуицию, хотя, может, Лу просто хотела продолжить беседу.

— Да, вроде. Я вообще в школе балбесом был. Хотел непонятно чего, ко всем предвзято относился. Впрочем, я и сейчас не знаю, как мне дальше жить.

— Ты подхватил Пухлого Заглота, — а на секунду ему показалось, что говорит не с Луной. — Они поедают желание наслаждаться жизнью.

«Дело в том, что я потерял брата», — однако это так и осталось в мыслях Рона, вслух же он произнес:

— Видимо надо сохранить тот лирный корень, да?

— Лирный корень мало помогает, когда Заглот уже вцепился в добычу, — ответила Луна. — Тут поможет серьга с речной ракушкой.

— У тебя не завалялось? — пусть и звучало глупо, но не молчать же как последнему дураку.

— Нет, я ведь Заглотов заранее отпугиваю, — а вот что бы Рон стал делать, достань она пресловутую сережку из своей сумки? Если Билл таскал в ухе брутальный драконий клык, то ракушка — это как-то несерьезно, хотя признаваться Луне, что интерес был исключительно показной, было бы довольно низко и неправильно. Поэтому, наверное, лучше было бы пошататься по лесам с дурацкой серьгой в ухе, а потом зарастить прокол, нежели обидеть хорошего человека собственными гнусными мыслями, в которых то и дело проскальзывало слово «полоумная». Она же хочет помочь. Впрочем, на радость Рону, серьга так и не появилась, так что даже перед деревьями и кентаврами он выглядеть глупо не будет.

— Кстати, а твои гномы не дерутся с лепреконами за территорию?

— О нет, что ты, лунные гномы — абсолютно мирный народ. Их никто не трогает, ведь если звезды упадут — магия в этом мире кончится.

— Хочешь сказать, волшебники зависят от звезд? — за Луной можно было записывать сказки, а затем рассказывать детям.

— В горящих звездах магия, — Луна вновь ушла с головой в рисование. Даже стало интересно, что она рисует. Впрочем, это личное пространство, в него Рон вторгаться не станет.

— Я, пожалуй, посплю, разбудишь, как будем подъезжать?

Пусть Луна и не среагировала, но, судя по всему, она его услышала. Вот только странно в ее голове отпечаталось понятие «разбудить». Рон проснулся из-за поднявших тревогу инстинктов, вытаращил глаза, узрел склонившуюся над ним молчащую Луну и чуть не встретился с ней лбом.

— Напугала.

— Ты довольно крепко спал, — ну спасибо хоть не добавила, что приняла за мертвого. Хотя это все спросонья.

Рон не занимался самоедством на тему того, как бездарно он проводит время. Ему выпал странный отпуск, и им следовало насладиться. А Луна — Луна была главным спонсором этого чудного марафона, который весьма расслабляюще действовал на мысли, вытесняя из них гнет рутинных трудностей. Может, и удастся понять, чего действительно хочется от жизни.