Summertime Of Our Lives (гет)

— Диего Делоне ловит снитч, — сообщает Джоанна таким траурным и мрачным голосом, каким не произносила бы надгробную речь на наших похоронах. — Мальчики побеждают со счетом 230:210. Девочки проявили потрясающие навыки, слаженно работали в команде и сыграли просто блестяще, несмотря на ужасное падение Лили Поттер, которое едва не закончилось трагически. Любопытный факт: в команде мальчиков играли оба ее брата. Неужели победа была для них важнее собственной…

— Джо, завязывай! — кричит ей Джеймс, после чего подлетает к комментаторскому месту и вырывает микрофон прямо у нее из рук. — Красава, пацаны!

Стадион наполняется криками, причем всех болельщиков: парни подхватывают возглас Джима, а девчонки громко возмущаются, заявляя, что мальчики играли нечестно и вообще все поголовно идиоты. Ну или как-то так, там не разберешь.

Мы опускаемся на траву под всеобщие аплодисменты, и девочки из команды противников демонстративно не смотрят в нашу сторону. Я тут же подхожу к Лили — обиды обидами, а с метлы она упала, и мне надо удостовериться, что с ней действительно все хорошо. Тем более, после этого происшествия она стала играть хуже. Я чуть не умер там, когда увидел ее в воздухе.

— Лилс, ты как? — спрашиваю я.

— Нормально, — хмуро отвечает сестра, глядя куда-то за мою спину, но не на меня.

— Давай на всякий случай зайдем к Саре? У тебя не кружится голова, ничего не болит?

— Ал, — вздыхает сестра, наконец удостаивая меня взглядом. — Все правда в порядке. Кайл меня поймал, так что… Если ты не против, я пойду к себе.

Будь моя воля, я бы проиграл этот дурацкий матч, только чтобы не видеть этого расстроенного выражения на ее лице.

— Ты отлично сыграла, Лил, — говорю я, немного кривя душой. Впрочем, я уверен, что она бы действительно сыграла отлично, если бы не испытала весь этот ужас. Надо было произвести замену, или вообще перенести матч.

— Спасибо, — отвечает она, выдавив неправдоподобную улыбку.

Мне в голову, как назло, не приходит ничего, что могло бы ее развеселить. Я ободряюще киваю ей, опустив руку на ее плечо, а она вдруг порывисто прижимается ко мне и с силой обвивает руками, всего на пару секунд. Это меня настораживает.

— Лили, — я чуть наклоняюсь, чтобы мое лицо было на одном уровне с ее. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да, — кивает она, но ее слезы все-таки не ускользают от моего внимания, что пугает меня еще больше.

Сестра снова смотрит мимо меня, и я тоже оборачиваюсь туда, где команда и болельщики чествуют Диего, поднимая его в воздух. Я ищу взглядом Джеймса, чтобы напомнить ему о Лили, но он уже успел вступить в привычную пикировку с Мелани, которая спустилась на поле вместе с остальными.

— Ал, — зовет меня Лили. — Правда, не переживай. Я просто… испугалась?

— Ох, Лилс, — выдыхаю я и снова притягиваю ее к себе.

Она редко ищет нашей защиты и поддержки, считая себя уже взрослой, и момент ее слабости уже прошел, так что она легко выворачивается из моих объятий.

— Я пойду, мне надо принять душ.

— Тебя проводить?

— Нет, меня девочки ждут, — отвечает она и уходит, махнув мне рукой.

Я порываюсь ее догнать, но Свити перехватывает ее у трибун, и дальше они идут вместе. Подруга Лили каждые десять секунд оглядывается, но я не знаю, что она хочет увидеть. Я возвращаюсь к команде, которая все еще ликует, в отличие от обиженных девочек, тут же покинувших поле, и замечаю некоторые перемены. Мелани уже разговаривает со Скорпиусом, а вот Джеймса я, как ни странно, нахожу в компании Кайла. Брат со всей серьезностью пожимает американцу руку, и я понимаю его действие — хоть я и сам отношусь к нему с некоторым подозрением, Лили он все-таки спас.

— Как Поттер? — спрашивает Малфой без особого беспокойства, когда я приближаюсь.

— Нормально, — киваю я, не очень убежденный в собственных словах. — Напугана, но вроде бы пришла в себя. Спасибо, что попытался помочь, — добавляю я, вспомнив, что Скорпиус был в числе тех, кто ринулся ловить Лили.

Он пожимает плечами, а Мелани хмыкает.

— Уверена, твоя сестрица была только рада такому вниманию, — произносит она.

— Мел, не надо, — прошу я, нахмурившись. Я, конечно, привык к нелестным комментариям как со стороны Лили по отношению к моим друзьям, так и наоборот, но все же это не очень приятно.

Неожиданный тычок в бок заставляет меня вздрогнуть и отшатнуться, но, когда я начинаю озираться в поисках источника, никого не вижу. Долго недоумевать мне не приходится, потому что тут же раздается знакомый хохот, и в воздухе, сбросив с себя мантию-невидимку, появляется страшно довольная собой Саммер.

— Прости, не хотела тебя напугать, — невинно хлопнув глазами, произносит она, но вид у нее все равно хитрющий.

— Хотела, — фыркаю я.

— Если ты и дальше будешь разгуливать по лагерю в мантии-невидимке, кто-то может подумать, что ты занималась чем-то противозаконным, — замечает Мелани.

— Еще бы, — кивает Саммер, подмигивая мне. — Если бы никто так не подумал, я была бы глубоко оскорблена.

Скорпиус с любопытством косится на нее, и я вспоминаю, что он заподозрил нас в чем-то, еще когда я забирал мантию. Прав он оказался только наполовину, потому что все проворачивала одна Саммер, пока все были на стадионе. Особенно Джеймс. Идеальное время. До сих пор не знаю, получилось у нее или нет, но, судя по ее гордому виду, добыча у нее в кармане.

— Увидимся за ужином, — бросаю я Скорпиусу и Мел и увожу Саммер с поля, обняв ее за плечи.

Как только мы оказываемся за трибунами, я нетерпеливо разворачиваюсь к ней.

— Ну что?

Хмыкнув, Саммер достает тонкую пачку фотографий и вертит ей у меня перед носом. На первой мелькает изображение со мной-Дамблдором, превращающимся в меня-Снейпа. Никогда не прощу этого Мелани.

— Ты лучше всех! — с жаром восклицаю я, потянувшись за компроматом, но она вдруг резко вскидывает руку.

— Не так быстро, — качает головой она. — Пока я рылась в носках твоего брата, ты за моей спиной нанес поражение девочкам, оскорбив тем самым меня и всю женскую половину общества. Просто так ты эти фотки не получишь.

— Серьезно?

Саммер просто поднимает брови, показывая, что она не шутит.

— Хорошо, я уверен, что что бы ты ни попросила взамен, это лучше того, что потребовал бы Джеймс. Итак, твоя цена?

Надеюсь, она теперь не заставит меня ходить в футболке с надписью «Парни отстой» или что-то вроде того. Хотя это не в ее стиле. А вот Джим, если проспорит что-нибудь организаторшам, вдобавок к этому еще и листовки такие будет раздавать.

— Хмм… — она прищуривается. Видимо, ничего определенного у нее на уме не было, а сейчас она действует просто из женской солидарности. Или же она запрограммирована во всем искать возможность повеселиться. — Как насчет свидания?

— Ну вот об этом тебе вообще просить не нужно!

— Я не закончила. Не просто свидание, а свидание в самом значимом для нас месте, — говорит она наигранно мечтательным тоном.

— Только не говори про кабинет директора, — предостерегаю я.

— Нет, это уже скучно, — фыркает она, а потом по-девчоночьи надувает губы. — И вообще, Альбус Северус Поттер, не говори мне, что не можешь вспомнить «наше место»!

— У тебя не получается, — смеюсь я, закатывая глаза. — Поверь, мне такое говорили на полном серьезе.

Это ее по-настоящему ужасает, но не настолько, чтобы сжалиться надо мной и просто отдать фотографии.

— Какой кошмар. Ладно. Помнишь те самые вкусные креветки в мире? Я хочу их.

— Ты имеешь в виду креветки в панировке, которые мы заказывали в баре, который находится за пределами лагеря, который нам запрещено покидать? — уточняю я, не удивившись, но уже прикинув, что это ее желание невыполнимо.

— Именно их, — с готовностью кивает она.

— Не получится. По всему периметру магический барьер, нам в город никак не попасть.

— Но можно же узнать заклинание и снять его!

Я смотрю на нее взглядом «Ты что, издеваешься?».

— Ты действительно думаешь, что никто не пытался? Его даже организаторы не знают. Только директор и преподаватели.

— Но ведь организаторы после отбоя постоянно мотаются в город! — возражает она. — Я сама видела.

Меня уже даже не настораживает, что Саммер «сама видела после отбоя». Ей уже пора начать вычеркивать из устава МАЛа правила, которые она нарушила.

— За ворота можно выйти по организаторским пропускам, — я пожимаю плечами. — Наши жетоны работают, только если директор даст допуск.

— Так можно же…

— Даже не думай, — перебиваю я твердым голосом, прежде чем она успевает закончить. — Воровать пропуска мы не будем ни в коем случае.

— Между прочим, это ты заставил меня ступить на эту дорожку, — недовольно бурчит она, выглядя при этом ужасно милой. — Ради тебя я пошла на кражу, но мне самой ты не разрешаешь даже креветочки…

— Саммер, дорогая, — я целую в макушку. — Я правда не могу ничего с этим поделать. Что угодно, но в пределах лагеря.

Она вздыхает.

— Но должен же быть хоть какой-то вариант? — спрашивает она, и разочарование в ее голосе уже не кажется притворным.

— В руководстве тоже все волшебники, Саммер, — я сочувственно улыбаюсь. — Они уже давно просчитали все способы покинуть лагерь. И если кто-то из атлантов сбежит и с ним что-то случится, Матье посадят. Так что давай я попрошу Джеймса привезти тебе креветок, и мы устроим пикник, хорошо?

Ее такая альтернатива не очень устраивает, это видно. Саммер поджимает губы, но лишь на секунду, а потом мотает головой и улыбается. Она поднимается на носочки, прижимаясь губами к моему подбородку, и отстраняется прежде, чем я успеваю поцеловать ее по-настоящему.

— Тебе надо умыться, — говорит она, и я только вспоминаю, что едва отыграл матч и даже не переодел форму.

Я усмехаюсь и все равно целую ее, не давая ей шанса увернуться. Собственно, она и не пытается, а отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в мои волосы, наплевав на то, что они мокрые от пота.

В этот момент я особенно сильно чувствую, насколько влюблен в нее, но я должен сказать ей это в более подходящий момент.

— Идем, надо успеть принять душ до ужина, — говорю я вместо того, что звучит в моей голове на самом деле.

— Что за намеки? — дразнящим тоном спрашивает она, поднимая одну бровь.

— Я не имел в виду…

— А жаль.

В ответ на мой взгляд, Саммер пожимает плечами, берет меня за руку и с целеустремленным видом тянет меня в сторону жилого корпуса. Не то чтобы ей приходится прилагать для этого какие-либо усилия.

Мы приходим на ужин на полчаса позже, и Саммер тут же уходит к своим однокурсникам. Я бы хотел, чтобы она окончательно переместилась за наш столик, но салемцы приехали сюда гораздо более дружной компанией, чем мы, и я не собираюсь мешать ей проводить время с ними.

Удостоверившись, что Лили спокойно ест за своим столом, я присоединяюсь к Скорпиусу и Мелани, которые тут же прерывают разговор.

— Мел, ты была в комнате? Лили в порядке? — спрашиваю я, потому что знаю, что мне сестра бы ничего не сказала, а соседки по комнате обычно знают друг о друге больше, чем все остальные.

— Ал, — она делает глоток чая, прежде чем продолжить. — Все с ней нормально, тебе не стоит так переживать. Ее поймали, ничего не случилось.

— Просто она была очень расстроена.

Скорпиус отрывает взгляд от своей тарелки. Мне кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает в последний момент.

— Ну, они все-таки проиграли, — говорит Мел. Она, в отличие от Саммер, даже не притворяется обиженной на нас за это. Впрочем, квиддич всегда стоял на последнем месте в списке ее интересов.

Подумав о команде соперниц, я вдруг понимаю, что нас слишком мало.

— Бренда ведь не поэтому не пришла? — спрашиваю я. — Надеюсь, она не восприняла это все близко к сердцу, а то нам еще играть вместе.

Мелани почему-то напрягается, а потом пожимает плечами.

— Не знаю, где она.

— Видел ее по пути сюда, — замечает Скорпиус, видимо, проглотив все комментарии по поводу Лили. — Выясняла у Джеймса про тренировку…

— Ну хотя бы не оби…

— Сразу после того, как сказала, что они просто дали нам шанс сохранить лицо, — ухмыляется друг.

Я закатываю глаза. Отлично. Все девчонки теперь будут задирать нос? Подумаешь, шесть голов подряд. Я бы ни за что не пропустил их, не случись с Лили беда. Удивляюсь, что на это не обратили внимания ее сокомандницы. Да и вообще, они проиграли. Пусть не возникают.

— Ал, как будет время, подойди к Джоанне, — бросает мне Джеймс, садясь напротив, рядом с Мелани. — Что-то по поводу Тритона.

Скорпиус давится смехом, а его сестра вообще не обращает внимания на новую тему. Я хмуро смотрю на брата.

— Это называется Атлант Года, — напоминаю я. — Но ты не в курсе, потому что никогда им не был.

— У меня были занятия поинтереснее, — многозначительно тянет он.

— Не сомневаюсь. Кстати, — я вспоминаю кое-что и обдумываю, насколько Джеймс сегодня в своем репертуаре, чтобы послать меня. — Есть одна просьба.

Брат прищуривается и, откинувшись на спинку стула, кивает мне продолжать. Может, и прокатит.

— В городе есть один бар, — начинаю пояснять я, но меня перебивают:

— В который вы сбежали, — снисходительно улыбается Джим.

— Рад, что ты помнишь, — я подражаю его тону. — Когда будешь поблизости, захватишь две порции закусочных креветок?

— А что, местная кухня тебе больше не нравится?

— Я задолжал Саммер.

— Ну не я же, — пожимает плечами Джеймс, но, подумав, уточняет: — И за что расплачиваешься?

Я застываю, открыв рот, а потом, отчаянно пытаясь сдержать смех, выговариваю:

— Не твое дело.

— Ну, как знаешь…

— Ладно, я просто не могу тебе сказать! — спохватываюсь я. — Это личное.

Джеймс хмыкает, несколько секунд молчит, а потом делает неопределенный жест рукой.

— Спасибо, — я довольно улыбаюсь, предвкушая восторг Саммер, а заодно осознавая, насколько все это смешно. Попросить Джеймса расплатиться с ней за то, что она стащила у него компрометирующие фотографии на меня — лучший план в моей жизни!

— Я пойду, — Джеймс поднимается из-за стола. — Еще раз с победой нас! — он допивает мой сок, и уходит, а Мелани беззвучно выдыхает, не поднимая глаз от своей тарелки. Видимо, рада, что на этот раз он не стал докапываться...

— Чуть не забыл, — Джеймс наклоняется к ее уху, вернувшись. — Чудесно выглядишь. Жду тебя на пляже в семь.

— Вот ведь…, — она поджимает губы, неверящим взглядом смотря ему вслед, и, если за этим следовало оскорбление, я его не услышал.

Скорпиус разворачивается к кузине, прищурившись.

— Так, и что это ты собираешься делать вечером на пляже с Джеймсом Поттером?

Мелани закатывает глаза.

— Ал, ты на него плохо влияешь, — говорит она.

— На кого? — не понимаю я, но улавливаю явную попытку увильнуть от ответа. Неужели Джим-таки добился своего?

— Насмотревшись на вашу с Джеймсом братскую опеку, Скорпиус, очевидно, решил, что он недостаточно за мной следит, — бесстрастно поясняет она, а потом выразительно смотрит на него. — Но поверь, если бы я хотела совершить что-то, что опозорило бы весь славный род Гринграссов, Ноттов, а заодно и Малфоев, я бы выбрала менее людное место, чем пляж. Например, крышу.

Он давится соком.

— Всем привет, — у столика появляется Бренда. — Ты в порядке, Скорпиус?

Малфой кивает, но охотница все равно бьет его по спине. Сильнее, чем нужно. Кажется, она все-таки обижается.

— Альбус, — вдруг зовет меня Мелани. — Джоанна только что вышла.

— И что?

— Джеймс же сказал, что тебе нужно к ней подойти, — с нажимом произносит она. — А я хотела узнать у нее по поводу концерта, кто-то говорил про волонтеров…

Я уверен, что организация мероприятия ее не волнует, но послушно встаю с места, понимая ее намек. Все еще не знаю, что ей от меня нужно, но стараюсь подыграть, потому что пока это выглядит не очень правдоподобно.

— Не знал, что ты такая преданная фанатка «Призрака Фиби», — говорю я, усмехаясь. — Между прочим, за должность их сопроводителя несколько девчонок бьются, так что ты поздно спохватилась.

Мелани фыркает, и к выходу из столовой мы идем уже в тишине. По пути я проверяю, здесь ли еще Лили, и сталкиваюсь взглядом с Джеймсом, сидящим рядом с сестрой. Он следит за нами недовольным взглядом, и я уже начинаю задумываться, как объяснить Саммер отсутствие креветок.

Как только мы выходим на улицу, Нотт поворачивается ко мне. Молчит.

— Если это снова твой план заставить Джеймса ревновать, то…

Она хмурится, а потом, когда на ее лице наконец проступает понимание, шумно втягивает в себя воздух.

— О, Мерлин, прости, — произносит она, чуть поморщившись. — Не поверишь, но я вспомнила об этом только сейчас. Это все тот второй стакан, который меня заставили выпить. Это было лучшим решением, которое нашел в тот момент мой пьяный мозг, но могу обещать, что таких недоразумений больше не возникнет.

— Да уж, неплохо бы, — киваю я. — Ладно, это конечно, было ужасно странно, но, поскольку с Саммер у меня проблем не было, я притворюсь, что мне польстило, что ты посчитала меня лучшим игроком в квиддич, а потом мы об этом забудем. Навсегда. Хорошо?

Она кивает несколько раз подряд, но я вижу, что она все еще старательно скрывает свой стыд. И правильно, на самом деле. Несомненно, наблюдать за всегда благоразумной и воспитанной Мелани Нотт, творящей черт знает что, было бы забавно, если бы я не стал участником. Это была одна из самых неловких ситуаций в моей жизни, но я уверен, что каким-то образом это сработало, иначе Джеймс уже убил бы меня.

— Так что ты хотела? — спрашиваю я. — Я подозреваю, на группу тебе наплевать.

Мелани мнется, и ее лицо на мгновение становится каким-то испуганным. Даже об этом ужасном инциденте с поцелуем ей было говорить легче, чем о том, что она готовится сказать сейчас.

— Я хотела тебя попросить, — она зачем-то оглядывается на выход из столовой, а потом устремляет взгляд в землю. — Я знаю, что ты знаешь о моей помолвке с Селвином. Понимаю, что это ставит тебя в неудобное положение, но ты не можешь сказать об этом Джеймсу.

Теперь все встает на свои места. Наверное, я привык к тому, что Скорпиусу наплевать на Аделу, поэтому даже не вспомнил о наличии у Мел жениха. Но сейчас, когда до меня медленно доходит смысл ее просьбы, та начинает нравиться мне все меньше и меньше. Я не знаю, насколько серьезно Джим относится к Мелани, учитывая скорость, с которой он обычно меняет подружек, но она явно ему нравится, и ему лучше знать, что эти отношения изначально обречены на провал. С другой стороны, меня волнует и сама Нотт, потому что она явно недооценивает его. Если она уже поддалась его обаянию или я не знаю, что там девчонки в нем находят, она вполне может потерять голову и натворить немало глупостей. Адриан Селвин был старшекурсником и слизеринцем, но я знал, кто это, и знал, что стоит держаться от него подальше и ни в коем случае нельзя его злить. Он будет, мягко скажем, не в восторге, если узнает.

Я вздыхаю, пристально глядя на Мел.

— Ты точно знаешь, что делаешь?

Она молчит несколько секунд, прежде чем ответить.

— Это уже мои проблемы. И мой секрет.

Я ясно различаю просьбу не лезть не в свое дело, но это не то, что я могу так легко выбросить из головы.

— Но мой брат, — напоминаю я.

— Вот не надо, не такие уж у вас братские отношения, — раздраженно перебивает она. — Вы сходитесь мнениями только на том, что за Лили надо бегать и присматривать каждую секунду. Да и вообще, это всего лишь летний лагерь! Никто не ждет, что ты женишься на Саммер, так почему я не могу… Ладно, делай, что хочешь.

И на этом она просто разворачивается ко мне спиной и уходит в сторону корпуса стремительным шагом. Поразительно. Я без понятия, что происходит между ней и Джеймсом, но она бы так не психовала, если бы была уверена в том, что делает.

Я не знаю. Мелани стала мне хорошим другом, и я не хочу сдавать ее, но Джеймс все-таки мой брат. Остается только надеяться, что он не рассчитывает на что-то, выходящее за рамки летней интрижки, и что она сумеет все так и сохранить.

Еще пару минут я просто стою у столовой, как дурак, не зная, стоит мне пойти за ней и извиниться за то, на что она бы там ни обиделась, или оставить ее разбираться с этим самой, как она и хочет. В конце концов, я действительно не должен, да и не хочу влезать в ее личную жизнь.

В итоге я вспоминаю, зачем якобы ушел с ужина, и решаю все-таки найти Джоанну. Видимо, пришло время расстаться с Трезубцем. По традиции я должен буду вручить его следующему Атланту года на церемонии закрытия смены, но его наверняка сейчас заберут, чтобы проверить на наличие поломок или темной магии. Впрочем, я не удивлюсь, если это звание получит моя сестра, и тогда трофей вернется к нам домой до следующего лета.

Только свернув к организаторским домикам, я замечаю Розу. Она сидит под деревом, окруженная стопками книг, и что-то сосредоточенно ищет в одной из них. Раньше меня бы не удивила такая картина, но в последнее время я видел кузину только в компании Александра, Диего или ее соседки. Я надеюсь, ничего плохого не случилось.

В прошлый раз она ясно дала мне понять, что не хочет со мной общаться, но я пока отказываюсь в это верить. Я схожу с дорожки и иду к ней прямо по траве. Роза слишком увлечена поиском информации, и поднимает голову, только когда я в нерешительности останавливаюсь у края клетчатого пледа и закрываю собой солнце. Кажется, я застал ее врасплох, потому что на ее лице при виде меня появляется растерянное выражение.

— Привет, — говорю я, когда становится понятно, что она не собирается начинать разговор. — Не отвлекаю?

Роза долго смотрит на меня, пытаясь понять, что мне от нее нужно, а потом качает головой.

— Нет, все равно ничего полезного я не нашла, — недовольно произносит она, закрывая книгу и водружая ее наверх крайней стопки.

— Может, тебе нужна помощь? — предлагаю я, садясь рядом с ней. На самом деле, абсурдно с моей стороны предлагать ей помощь с учебой, но я совершенно не представляю, что ей сказать. Снова набрасываться на нее с предложениями дружить и забыть все обиды я точно не собираюсь.

— Нет, спасибо, — осторожно отвечает она, бросив на меня странный взгляд исподлобья.

— А где Алекс? — интересуюсь я. Не то чтобы мне хочется второй раз за сегодняшний день услышать проповедь о том, как плохо совать нос в чужие дела, но я должен убедиться, что мою кузину не обидел ее парень.

Ее брови взлетают вверх, а потом ее взгляд немного смягчается.

— Все нормально, я просто должна разобраться с Артефактологией. Одной мне проще работать.

— О.

Я понимаю, что на этих словах должен встать и уйти, чтобы ей не мешать, но я не двигаюсь с места, судорожно пытаясь найти слова, потому что не хочу оставлять все в такой неопределенности. Она со мной разговаривает — это уже прогресс.

— Что ты собираешься делать для экзамена? — спрашивает Роза. Сама спрашивает. Поддерживает беседу по своей воле.

Я стараюсь сдержать улыбку и делаю вид, что все так, как должно быть.

— Думал про снитч, — отвечаю я, хотя это просто была первая мысль, которая возникла в моей голове, когда Немиров объявил задание, а больше я к этому не возвращался. У меня были дела поинтереснее подготовки к экзаменам, до которых почти две недели. — Правда, не уверен, что делать с телесной памятью.

Кузина хмурится, что-то припоминая, а потом уверенно вынимает учебник откуда-то из середины стопки.

— Посмотри здесь, — говорит она.

— Спасибо огромное! Правда, ты мне очень помогла. Она ведь тебе не нужна?

— Нет.

— А что ты решила?

Она выдыхает и опирается спиной о ствол дерева.

— Не имею понятия, — медленно проговаривает она уставшим тоном. — Немиров, хочет, чтобы я придумала что-то свое, но у меня совсем нет фантазии.

— Роза, у тебя все получится, — говорю я совершенно искренне. — Фантазия нужна для того, чтобы изобрести пуговицы, которые в полнолуния превращаются в леденцы в форме звездочек. А ты…

— Что, прости? — перебивает она, и ее губы начинают подрагивать. — Пуговицы?

До меня доходит смысл того, что я только что сказал в попытках воодушевить Розу, и сам захожусь смехом.

— Я даже не знаю, почему именно так, — оправдываюсь я. — Но я имел в виду, что тут нужна не фантазия, а знания, а ты знаешь абсолютно все обо всем. Роза, да ты же самая умная колдунья из всех, кого я знаю! — восклицаю я, опуская Гермиону и Макгонагалл, да и то тут можно еще поспорить. — Книги тебе не помогут, ты всю информацию и так помнишь. Тебе надо просто все это собрать и заново…

— Стой, — перебивает она, так резко хватая меня за руку, что я вздрагиваю.

Она смотрит куда-то перед собой расфокусировавшимся взглядом, и я не рискую ее отвлекать. Я практически вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, пока она разрабатывает новую идею. Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем она возвращается в действительность и поворачивается ко мне.

— Кажется, я знаю, — говорит она все еще задумчивым, неуверенным тоном. — Спасибо.

— Я ничего не сделал, — улыбаюсь я.

Роза бы возразила из вежливости, но сейчас она слишком поглощена Артефактологией, чтобы помнить, что я еще здесь. Очень интересно, какой магический предмет она в итоге изобретет.

Кузина смотрит на меня, и ее взгляд совсем не похож на тот, холодный и равнодушный, каким она одарила меня тогда на крыше. Я еще точно не знаю, что хочу ей сказать, но уже открываю рот — и тут она резко поднимается на ноги.

— Ладно, я пойду, — говорит она, заклинанием поднимая книги в воздух и сортируя их по дисциплинам.

Сложно сказать, хочет она избежать нелегкого разговора, или же ей не терпится скорее приступить к заданию. Я очень надеюсь на второе.

Роза отклоняет мое предложение о помощи с учебниками, снова благодарит за совет, хотя я сам не понял, в чем он заключался, и на этом наше общение заканчивается. Конечно, я очень рад, что все сдвинулось с мертвой точки, но того, что есть, мне все еще недостаточно. Она уходит в корпус, и мне остается только продолжить путь к организаторам.

Сдав Джоанне трезубец, я возвращаюсь в корпус и, закинув одолженный у Розы учебник к себе, направляюсь в комнату Саммер. Оливия окончательно перебралась к Стейси и здесь появляется, только чтобы взять что-то из оставленных вещей. Саммер сидит за столом, подогнув под себя одну ногу, и выводит строчки на почти исписанном листе бумаги.

— Неужели ты делаешь уроки? — спрашиваю я, хотя сомневаюсь, что услышу положительный ответ.

— Ага, конечно, — хмыкает она. — Дописываю письмо ребятам, подождешь?

Проходя мимо, я целую ее в макушку, а потом устраиваюсь на кровати, взяв со стола Оливии книгу. Саммер возвращается к составлению письма, а я, открыв случайную страницу, не читаю ни строчки, наблюдая за ней. Я знаю, что почти никто из ее близких друзей не попал в лагерь. Я уже видел, как она переписывалась, и это было абсолютно очаровательное зрелище: она улыбалась, прикусывала язык и шевелила бровями, подчеркивая мимикой внутренние реплики. Я слышал довольно много историй об их развлечениях и мог представить, с какой гордостью Саммер рассказывала им о ночных вечеринках и побеге с экскурсии. А сейчас она апатично записывает слово за словом, как будто рисует на полях тетради во время скучной лекции, и я понимаю, что что-то не так.

— Что-то случилось? — спрашиваю я обеспокоенно.

Она трет ладонью лоб.

— Так, это ерунда, не обращай внимания, — она слегка пожимает плечами.

Мне это все очень не нравится.

— Я могу чем-то помочь?

— Ал, все в порядке, — она улыбается не очень естественной улыбкой. — Правда. Просто у меня болит голова и я не могу подобрать слова, а надо поздравить Джемму с Днем рождения и вообще… Забей, в общем.

— Ладно, — я киваю, не показывая, что меня расстраивает то, что она закрывается от меня. — Чем хочешь заняться?

— А у тебя есть идеи?

— Ну, вообще я собирался к Лили на поэтический вечер, у нее и так был тяжелый день. Но мы можем остаться здесь, если хочешь.

— Нет, нет, звучит неплохо, — говорит она и снова улыбается. — Я тоже пойду.

Я поднимаю брови.

— Должен тебя предупредить, это приличное мероприятие, — ухмыляюсь я, как будто ничего не произошло. — Там нельзя будет пить и дебоширить.

— По-твоему, я совсем не умею себя вести? — фыркает она, закатывая глаза. — Торжественно клянусь не декламировать похабные стихи, не ломать психику твоей сестре и не позорить тебя.

— Тогда отлично. Прогуляемся перед этим?

Я захлопываю книгу, поднимаюсь с кровати и, взяв Саммер за руки, тяну ее на себя. Она следует довольно вяло. Я делаю вид, что не замечаю.

Посидев немного на пляже, мы идем в актовый зал к указанному времени. Если бы не Лили, я бы даже не подумал туда пойти, но организация меня впечатляет. По всей сцене раскинуты подушки, наполовину занятые пришедшими, на двух столах приготовлены чай, кофе и вазочки с горами печенья, конфет и пирожных. Большой свет выключен, и зал освещается парящими в воздухе свечами. Лили уже оправилась от потрясения: повеселевшая и вдохновленная, она перемещается от одного гостя к другому, указывая им на напитки и закуски и с любопытством рассматривая книги, которые атланты перенесли с собой. Я смотрю на свои пустые руки. Даже если бы я хотел читать тут стихи, у меня нет ни одного сборника поэзии.

— Привет, Ал, Саммер, — сестра появляется перед нами, улыбаясь. — Хорошо, что вы пришли.

— Да, но мы просто в качестве зрителей, ничего?

— Конечно, — отмахивается Лили. — Многие пришли просто послушать. В любом случае, берите чай и занимайте места, скоро начинаем.

Следующий час я сижу на подушке, прижимая к себе Саммер, пока сменяющие друг друга атланты вдохновенно зачитывают свои любимые стихи, а некоторые, осмелев к концу, делятся собственным творчеством. Это не мой формат мероприятия, но оно оказывается неожиданно интересным, да и атмосфера приятная. Но что меня больше всего удивляет, так это Саммер. Она не вертится, не шепчет ничего мне на ухо прямо во время выступления — она неподвижно сидит на своей подушке, прислонившись ко мне плечом, и внимательно вслушивается в каждое слово, даже если нас знакомят с русской или французской поэзией. Сложно сказать, о чем она думает. В такие моменты мне кажется, что я так ничего о ней и не знаю. Когда стихи заканчиваются, расходиться никому не хочется. Тогда ребята берут принесенную с собой гитару, и поэтический вечер превращается в музыкальный.

— Мне надо уйти, — негромко говорит Саммер, наклонившись ко мне, пока инструмент передают следующему исполнителю.

Я киваю, поднимаюсь с подушки и помогаю ей встать. Когда я оглядываюсь на Лили, она с улыбкой кивает, показывая, что не обидится, если мы уйдем.

— Ты можешь вернуться туда, — говорит Саммер, когда мы оказываемся на улице. — У меня просто были планы с ребятами.

— О, — я немного удивляюсь, потому что впервые об этом слышу. — Вообще я не собирался, я уже немного устал от этого. Я могу тебя проводить.

Да, жалкая попытка узнать, что у нее там за планы.

— Ничего особенного, — Саммер качает головой. — Просто мы давно уже хотели собраться и посидеть вместе.

— Еще одна американская вечеринка? — уточняю я, кивая.

— Вроде того, только более узким кругом. Ну и без излишеств. Ты… Можешь пойти со мной, если хочешь? — протягивает она неуверенно.

Меня немного задевает ее отсутствие энтузиазма, и я не уверен, что она действительно хочет, чтобы я принял предложение. Не люблю навязывать свое общество, но я просто хочу убедиться, что у нее все хорошо.

— Я не хочу вам мешать.

— Ты не помешаешь, — она мотает головой. — Идем. Только метлу твою захватим.

Конечно же, посиделки с участием Саммер не могут проходить в жилом корпусе. Слишком обыденно. Слава Мерлину, это не директорский кабинет, но класс Шикобы — тоже не лучшее место. Впрочем, когда я говорю это присутствующим — а кроме нас там еще Оливия, Джек, Кристин и Лиам, — мое замечание они встречают смехом.

— Сомневаюсь, что этого старика вообще что-то может разозлить, — говорит Джек. — Но, в любом случае, со всеми этими ароматическими свечами он вряд ли почувствует запах травки. Хотя я, кстати, уверен, что он сам покуривает иногда.

— Точно, — хихикает Кристин. — «Очистите свой разум»… Мы как раз выполняем задание Шикобы. Так что мы в самом подходящем месте, Альбус. Считай, что у нас тут учебная группа.

Саммер не смотрит на меня, просто проходит к костру и опускается на мягкую траву. Теперь до меня доходит, почему она не хотела, чтобы я пошел с ней, — из-за моей реакции на ее курение тогда на поле. Я не думал, что ее это обидело. Без промедлений я сажусь рядом с ней, показывая, что мое отношение к ней нисколько не изменилось. Она и так была чем-то расстроена, а я не хочу добавлять еще одну причину для беспокойства. В конце концов, это всего лишь смоковница. Ничего тяжелого.

Лиам отдает Саммер самокрутку, и она тут же затягивается.

— Давно ты с нами не зависала, — протягивает Джек. — Вас, ребята, по отдельности почти не увидишь. Ал, ты теперь часто будешь к нам присоединяться?

— Да я даже не знал об этом, пока не пришел, — отвечаю я и тут же догадываюсь, в чем дело. — Разумеется, я вас не сдам.

Он мне верит и тут же расслабляется.

— Ал, ты будешь? — спрашивает Лиам, закручивая измельченные сушеные листья в тонкую папиросную бумагу.

Я не успеваю ответить.

— Нет уж, — категорически заявляет Саммер, выдыхая облако дыма. — Не будем портить хорошего мальчика.

— А что, ему не помешает расслабиться, — пожимает плечами американец, пока остальные снова покатываются со смеху. Кажется, они тут уже давно.

— Ага, а потом меня будут винить в плохом влиянии, — хмыкает она, и я тут же готовлюсь протестовать. — Это же староста мира, спортсмен, отличник и сын великих героев, какое «будешь»? Многим, конечно, может показаться, что у меня нет совести, но где-то там она все-таки есть и просыпается иногда, а я не хочу, чтобы меня всю жизнь преследовало…

Ну вот, вернулась прежняя Саммер Холл, и она уже разошлась так, что остается только один способ ее остановить. Подавшись вперед, я прижимаюсь к ее губам, прерывая поток речи. Ее руки взлетают к моим плечам, потом к шее, и она поднимается на колени, пододвигаясь ко мне. До моих ушей долетает чье-то предложение снять комнату, но меня не могло бы это волновать еще меньше. Все ощущения обостряются, и я запоздало соображаю, что так на меня действует не только поцелуй Саммер, но и кислота на ее языке.

Когда воздух совсем заканчивается, я отстраняюсь, открываю глаза и моргаю несколько раз, потому что все вдруг стало ярче.

— Ну все, теперь уже поздно о чем-либо говорить, — замечает Оливия, склонив голову набок. — Все равно попробовал, можешь смело курить.

Лиам услужливо протягивает мне самокрутку, и я беру ее, но не знаю, что собираюсь с ней делать. Голос разума в моей голове строго приказывает мне остановиться, но я не совсем понимаю, зачем.

— Давай, — поощряет меня Кристин, с жадным любопытством следя за моими действиями. — Это совершенно безобидно. Ты просто улетишь и все.

— Ага, у меня родители каждую неделю курят…

— Никакого привыкания не вызывает…

— Так, прекращаем, вы сбиваете моего парня с пути истинного…

Я обхватываю сигарету губами и втягиваю в себя воздух. С непривычки тут же закашливаюсь, и все звуки на мгновение исчезают, а потом обрушиваются на меня с новой силой. Со всех сторон до меня долетают подбадривающие возгласы, кто-то хлопает в ладоши.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Саммер, и у нее такой мягкий и заботливый голос, что мне сразу же хочется ее обнять.

— Потрясающе, — отвечаю я, когда вспоминаю, как говорить.

Это правда. Когда мы варили на уроке Эйфорийный эликсир, я попробовал глоток, и весь день у меня на душе было легко и весело, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что сейчас. Стремясь продлить это блаженное ощущение, я затягиваюсь снова, на этот раз удачно.

Все смеются, и я присоединяюсь к ним. Никогда еще смеяться не было так же естественно, как дышать и видеть. И почему все говорят, что травка — это плохо? То есть, я понимаю, почему, но на самом деле в этом нет совсем ничего плохого. Я не теряю чувства реальности и не вижу галлюцинаций — просто чувствую себя гораздо, гораздо лучше.

— Добро пожаловать в клуб счастливых людей, друг, — говорит Джек. — Не благодари.

— Вот будешь ты сидеть в офисе через год, вспоминать…

— Я не хочу работать в офисе, — говорю я. — То есть, вспоминать я буду, но не в офисе, а еще… где-нибудь…

— О, мы как раз это обсуждали, — встрепенувшись, сообщает Оливия. — То есть, ты еще не решил, куда пойдешь после школы?

Раньше мне не нравилась эта тема, но ведь так хорошо, когда есть люди, с которыми можно поделиться любыми проблемами.

— Я не знаю, — честно отвечаю я. — Я выбрал предметы, с которыми меня возьмут в мракоборцы, но родители не очень этого хотят. В каком-нибудь департаменте работать скучно. В квиддич уже играет Джеймс…

— А при чем здесь Джеймс? — спрашивает Саммер. — Если ты соберешься играть в квиддич, ты должен послать своего брата. Вообще всех надо послать! Какая разница, кто что думает, ты должен делать только то, что ты сам хочешь.

— Легко сказать, — вздыхает Кристин. — У тебя еще два года, чтобы определиться.

— А мне и не надо определяться, — говорит Саммер, ложась на сложенные под головой руки и вытягивая ноги. — Я знаю, что буду делать через два года: развлекаться и путешествовать. Глупо, что в семнадцать-восемнадцать лет мы обязаны знать, чем хотим заниматься всю жизнь. Я как пойму это, так и начну сразу работать, где захочу. Но не сразу после школы.

— А деньги?

Она громко смеется.

— Нашел у кого спросить. У меня дофига денег. Папа даст мне столько, сколько я захочу, чтобы я не мешала им с Бриттани вести новую жизнь. Наверняка она захочет себе ребенка, чтобы покупать ему миленькую маленькую одежку, и им обоим будет лучше, если я куда-нибудь свалю.

Бедная, бедная Саммер. Неужели она действительно думает, что кому-то может быть на нее наплевать? Либо они самые настоящие идиоты, либо она просто плохого мнения о самой себе. Но ничего. Я это исправлю. Уж мне-то никогда не будет на нее наплевать, и я никогда бы не променял ее ни на какую Бриттани.

— Нельзя все время зависеть от родителей, — чересчур поучительным тоном говорит Оливия.

— Я ни от кого не завишу, — возражает Саммер, нахмурившись. Мне не нравится, что она хмурится. — Все свои проблемы я в состоянии решить сама. А это всего лишь деньги.

— Для тебя может и всего лишь…

— Девочки, только не ссорьтесь, — лениво перебивает их Джек. — Мы же веселимся. Тем более, как вы сами сказали, у нас не так много времени осталось.

— Даже не верится, — подхватывает Кристин. — Это последнее… Лиам, скрутишь еще?.. Последнее лето, когда мы свободны. А потом все, взрослая жизнь…

Как все-таки хорошо, что я пошел с Саммер. Это очень важный вопрос, и мне приятно знать, что не один я задумываюсь об этом. Как же хорошо говорить все, что считаешь нужным, не опасаясь услышать нравоучения или советы.

Потом разговор уходит куда-то в сторону, и я докуриваю косяк, перестав вслушиваться. Когда все начинают смеяться, мне тоже становится очень смешно, хотя я не знаю, в чем шутка, и я не могу остановиться. Саммер трясется от смеха, сгибая ноги в коленях и чуть отрывая их от земли. Я смотрю на ее кеды и вдруг вспоминаю, что никто из нас не снял обувь, как перед уроками. Шикоба бы расстроился. Я расшнуровываю кроссовки и снимаю их вместе с носками.

Саммер снова садится, когда Лиам делает ей следующую самокрутку. Немного отключившись, я наблюдаю за тем, как она курит и как шевелятся ее губы, когда она говорит.

— Саммер.

Все взгляды обращаются ко мне, и я осознаю, что произнес ее имя вслух, да еще и перебил кого-то. Кажется, Джека. Но ладно, плевать.

— Ты такая красивая, Саммер, — говорю я, потому что это очень-очень важно и мне необходимо сказать это ей прямо сейчас.

Они смеются.

— Ты самая красивая девушка в мире, — настойчиво продолжаю я. Она должна это знать. — Моя сестра тоже, но она моя сестра. А ты девушка. Я на тебе женюсь.

— Нормально так тебя унесло, — выкрикивает кто-то, давясь от смеха, но я не обращаю внимания.

Саммер улыбается мне, и ее губы подрагивают.

— Я точно на тебе женюсь. Я стану американцем и женюсь на тебе. Обещаю.

Она притягивает меня к себе за шею, держа только одной рукой, потому что у нее во второй косяк, и целует. Я пропускаю пальцы через ее волосы. У нее очень мягкие и пушистые волосы.

— Мы уже поняли, можно без демонстраций, — говорит Лиам.

— Кстати, Ал, — обращается ко мне Кристин, и я нехотя поворачиваюсь к ней. — Вчера пришло письмо от Ребекки. Ей гораздо лучше, целители думают, что она успеет вернуться к концу смены. Обязательно передай Скорпиусу.

— Хорошо, — киваю я. — Это очень хорошо. До сих пор не понимаю, как это могло произойти.

— Мы тоже не знаем, — говорит она. — Она никогда ни с кем не ссорилась настолько, чтобы так жестко ей отомстить. Я бы скорее подумала, что отравитель перепутал кровати, но кому бы тогда понадобилось нападать на Стейси?

— Что ты делаешь? — вдруг раздается рядом со мной.

Проследив за взглядом Саммер, я вижу Оливию, которая засунула свою руку прямо в костер. Так, у нее все-таки начались галлюцинации?

— Я пытаюсь забрать себе огонь, — надув губы, объясняет она.

— Так, а с тобой-то что? — хмурится Лиам. — Куда ты улетела, ты даже косяк не докурила!

— Да нет же, — девушка мотает головой. — Моя стихия — огонь, но я не могу им управлять. У твоей сестры, кстати, получилось, — говорит она мне.

Да, я помню, что Лили сказала мне об этом сразу же. Она такая умница.

— У нас еще две недели, научишься, — говорит Джек. — Если захочешь. Я вот туда хожу, чтобы сделать уроки.

— Уроки! — вдруг орет Оливия и смотрит на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. — Ты написал Артефактологию?

Тут ее паника передается и мне.

— Нет, — я нервно сглатываю. — Даже не открывал. А завтра крайний срок, да?

— О Боже мой, о Боже мой, — повторяет американка. — Я никогда не появлялась на уроке с невыполненным заданием. Я не смогу пойти.

— Да забей ты, подумаешь, один раз не принесешь, — пожимает плечами Лиам.

— Нет, я так не могу, — мотает головой Оливия. — Ал, мы должны сделать. Сейчас.

— Да, — соглашаюсь я. — Правильно. У нас целая ночь впереди.

— Нам нужен учебник.

— Сейчас будет, — решительно произношу я и поднимаюсь на ноги.

От резкого движения голова начинает кружиться, и я пошатываюсь.

— Ты что, серьезно? — спрашивает Лиам, но я не реагирую.

Пусть даже не пытаются убедить меня не выучить уроки, у меня все-таки своя голова на плечах есть. Я забираю свою метлу и выхожу в коридор. Увидев свое отражение в стекле, я вспоминаю про Дезиллюминационное заклинание. Да, похоже, это действительно безобидно, раз я по-прежнему отлично соображаю.

Я открываю окно, забираюсь на подоконник и, оттолкнувшись ногами от карниза, взлетаю в воздух. Он прохладный и как всегда пахнет морем. Я борюсь с искушением пролететь парочку кругов над лагерем — нельзя медлить с Артефактами.

Какое-то движение внизу привлекает мое внимание, и я замечаю Джоанну и Зака, а потом, развернув метлу, вижу и остальных организаторов. Как же хорошо, что я вспомнил про маскировку. Я зависаю в воздухе, чтобы посмотреть, что они делают, но так и не понимаю: разойдясь в разные точки лагеря, из которых мне видно где-то половину, они бормочут какие-то заклинания. Ничего не происходит. Хм, странные они. Я бы еще подождал, но уже начинаю уставать, да и задание никто не отменял.

Только приземлившись на балкон жилого корпуса и почувствовав под ногами холод, я понимаю, что забыл свою обувь в кабинете. Я прохожу по пустому холлу, сворачиваю в коридор мальчиков и дергаю ручку нашей двери. Она не поддается. Я хлопаю себя по карманам в поисках жетона, но она может быть просто закрыта изнутри. Я пробую еще раз. Странно. Ладно, можно же через окно.

Я снова сажусь на метлу. Пролетая вдоль стены, я отсчитываю пятое окно, но, когда обнаруживаю по ту сторону розовые шторы, догадываюсь, что летел не в ту сторону и возвращаюсь.

— Алохомора, — произношу я, направив палочку на наше окно, и оно, щелкнув, приоткрывается.

На самом деле, это очень неудобный процесс, потому что проем слишком узкий, чтобы просто влететь в комнату. Держась за древко одной рукой, я спускаю ноги на подоконник и пролезаю боком. Когда я затаскиваю метлу внутрь, я оступаюсь, и моя нога попадает в щель между подоконником и столом.

— Ох, черт, твою мать!

Стопа соскальзывает, и я падаю, толкая стол вглубь комнаты, и раздается чей-то визг. Я что, перебудил все крыло? Спину и колени пронзает боль, и я снова чертыхаюсь, пролезая под столом, и нашариваю на полу упавшую палочку.

— Люмос.

Комнату озаряет неожиданно яркий свет, и я зажмуриваюсь.

— Ал, ты что здесь делаешь?

Я открываю глаза.

Скорпиус, сидя в кровати, шокированно смотрит на меня, прищурившись от света.

А рядом с ним, в его же постели, с испуганными глазами и растрепанными рыжими волосами… Это что…

— Лили?!

________________

Уточним, что Авторы выступают против наркотиков и настоятельно советуют никогда их не употреблять.