Рецепт апокалипсиса 3 (джен)

— Саске, — Гарри посмотрел на меня с таким видом, что я сразу понял – он хочет что-то попросить, и думает, будто мне это не понравится.

Хотя я вроде бы никогда ему ничего не запрещал, ну кроме того, чтобы рассказывать окружающим, кто я такой.

Гарри даже научился технике «глазки-как-у-кота-из-Шрека», точнее он ее слегка доработал, и теперь она могла называться «взгляд олененка». Смотришь в эти печальные зеленые глазищи и чувствуешь себя так, словно вот-вот Бемби обидишь.

— Можно я на завтрашнюю тренировку друзей приведу?

— Похвастаться хочешь? – хмыкнул я.

— Нет, — Гарри слегка покраснел, похоже, похвастаться ему все-таки хотелось. Но должен сказать, у него на это есть полное право. – Просто у меня спрашивали, зачем я каждый день в такую рань встаю, я рассказал, что ты меня тренируешь, и всем стало интересно.

— Ладно, — я усмехнулся и взъерошил ему волосы, на что тот только закатил глаза. Привык уже, даже не смущается. – Но только Рона и Гермиону.

— Гермиону? – с сомнением спросил Гарри.

С девочкой он пока толком и не подружился, уж слишком Грейнджер отпугивала детей своей заумностью, хотя на самом деле просто не знала, как общаться со сверстниками.

— Поверь мне, такие надежные друзья, как она, только раз в жизни встречаются.

— Ну ладно, — с неким сомнением ответил Гарри.

— И передай им, что если захотят, то я и их могу потренировать.

На следующий день в шесть утра все трое стояли передо мной. Рон зябко ежился и зевал, а Гермионе ранние побудки были явно не в новинку. Гарри же за последний год совсем привык и сейчас выглядел бодрым и свежим.

«Приглашенные» гости уселись на поваленное дерево, а мы с Гарри приступили к разминке. Рон чуть не заснул прямо там, где сидел, а Гермиона даже что-то записывала. Для тренировок я специально выбрал такое место, чтобы не отходить далеко от замка, но при этом не быть особо на виду. И то для подстраховки иногда прикрывал нас с Гарри иллюзиями, дабы у возможных соглядатаев не возникало лишних вопросов.

Наконец, разминка закончилась, и Гарри перешел к основной части тренировок. Сегодня мы слегка изменили план занятий, чтобы получилось более зрелищно.

Для начала Гарри почти два метра пробежал по каменной стене, оттолкнулся от нее, сделал в воздухе сальто и эффектно приземлился на ноги. У Рона и Гермионы челюсти отпали совершенно одинаково.

— Офигеть! Это было супер, как круто! Что это за колдовство такое?! – Уизли отмер первым и теперь от возбуждения едва ли не подпрыгивал, тыкая пальцем то в Гарри, то в стену.

— Это не колдовство, это просто результат тренировок, — ответил я.

И в самом деле, источника чакры у Гарри не было, а магию для беганья по вертикальным стенам приспособить так и не удалось. В том смысле, что приклеиваться подошвами с ее помощью не получалось, но иногда она как бы слегка «подталкивала» позволяя подняться выше, чем было возможно по всем законам физики.

— А вот это уже магия, — я взбежал на пять метров, решив не показывать свои истинные способности, и тоже сделав сальто, приземлился на ноги.

— Это физически невозможно! – воскликнула Гермиона и даже потрогала стену рукой, чтобы убедиться, настоящая ли она.

— Мы ведь маги, — улыбнулся я, — законы физики нам не писаны.

Девочка недоверчиво покачала головой, но спорить не стала.

— Теперь давай с кунаями, — обратился я к Гарри, и тот понятливо кивнул.

Он повторил предыдущий трюк, но теперь во время сальто еще и метнул шесть кунаев, каждый из которых вонзился точно в центр мишени. Я уже говорил, что я гениальный преподаватель? Впрочем, надо признать, этот фокус так чисто получился у Гарри в первый раз, должно быть, присутствие зрителей его подхлестнуло.

Гермиона приглушенно охнула, прижав ладони ко рту, а Рон разразился еще более восторженными восклицаниями. Гарри польщено заулыбался, и даже раскланялся. И где только нахвататься успел?

— Это же опасно! – с возмущением закричала Гермиона, справившись с первоначальным испугом. – Вы же оба могли пораниться этими ножами! Вы с ума сошли!

— Это специальный тренировочный кунай, он такой тупой, что надо здорово постараться, чтобы им всерьез пораниться, — я продемонстрировал девочке метательное оружие.

— И все равно! Это опасно! Куда только директор смотрит! Это совершенно недопустимо!

— Гермиона, ты прочла учебник истории до конца?

Девочка сбилась с мысли от неожиданного вопроса, но быстро взяла себя в руки.

— Конечно, прочла! Но какое это имеет отношение…

— Тогда ты должна знать, что всевозможные военные конфликты вспыхивают в магическом мире с периодичностью раз в тридцать-тридцать пять лет, будь то восстание гоблинов или пришествие очередного Темного Лорда. А средняя продолжительность жизни мага около ста лет, и следовательно, на жизнь одного волшебника приходится две-три войны. И здесь возникает закономерный вопрос…

Я специально сделал паузу, и девочка, забыв о прежнем возмущении, нетерпеливо спросила:

— Какой?

— Почему нас не учат самообороне? В Хогвартсе нет даже Дуэльного кружка! И на ЗОТИ нас будут учить только тому, как справится с каким-нибудь боггартом или гриндилоу. О том, как справиться с темным магом упомянут лишь на последнем курсе, да и то мельком!

— Но мы же дети, понимаешь? Мы в школе, нам не надо сражаться!

— Ты говоришь так, словно кроме школы жизни нет. А родители и Гарри, и Рона сразу после окончания Хогвартса начали сражаться против Волдеморта. Думаешь, специально для них проводили курс молодого бойца, а Пожиратели стояли в сторонке и ждали, пока детки чему-нибудь научатся?

— Но!... – девочка хотела еще поспорить, однако ее перебил вдруг посерьезневший Рон.

— Он прав. Ты из маггловского мира, поэтому просто не понимаешь. Волшебники до сих пор боятся произносить имя Того-кого-нельзя-называть, хотя уже десять лет прошло. Я тогда совсем маленький был, и толком ничего не помню, но мама до сих пор плачет, если натолкнется на фотографию своих братьев-близнецов, которые погибли во время войны. Тогда очень многих убили или запытали до смерти, и ты себе даже представить не можешь, какой это был ужас. Поэтому, если есть шанс чему-то научиться, то я только за.

— И все равно… — Гермиона не желала так просто сдаваться, и снова обратилась ко мне. – Ты же сам говорил, что мы маги. Зачем тогда нам учиться кидать ножи? В таком случае нам надо заклинания учить, а не боевые искусства!

— А боевых заклинаний я пока почти не знаю, — пожал плечами я и улыбнулся. – Зато уже сейчас могу научить от них уворачиваться. Готов, Гарри?

Обратился я уже к своему подопечному, и тот уверенно кивнул в ответ. Я метнул в него кунай, который до этого держал в руке, и мальчик с легкостью увернулся. Гермиона снова испуганно охнула, и даже Рон слегка побледнел. Все новые и новые кунаи словно бы из воздуха возникали в моих руках, и все больше их летело в Гарри. Тот уворачивался, а если не успевал, то отбивал зажатым в руке оружием. Все-таки на публику Гарри действительно работает лучше, заключил я, вскидывая вверх пустую ладонь в знак того, что упражнение закончилось.

— Пятьдесят из пятидесяти, новый рекорд, — похвалил я, и мальчик обрадовано заулыбался.

Рон, кажется, подрастерял свой энтузиазм, все-таки это даже со стороны смотрится страшновато – когда в кого-то кидают ножами.

— Не бойтесь, Гарри уже давно тренируется, поэтому мы перешли на кунаи, а начинали-то с теннисных мячиков.

Уизли поежился, но все же повеселел и начал задавать вопросы:

— А почему ты только нас двоих позвал, да еще и тренировать предложил?

— Потому что я вижу в вас потенциал.

Рон озадачился ответом, а Гермиона удивленно переспросила:

— Даже во мне? Но я ведь и в маггловской школе физкультуру терпеть не могла.

— Особенно в тебе, — ответил я. – Сила воли и решительность у тебя есть, а это главное.

Гермиона моих убеждений явно не разделяла, поэтому я решил подбодрить ее историей из жизни.

— Я серьезно. Вот, например, когда мой брат учился в академии шиноби, это что-то вроде магической школы, только с военным уклоном, у него была одна одноклассница. Она едва получила проходные оценки по физподготовке, зато все теоретические предметы сдала на высший балл. Но потом она начала упорно тренироваться и уже в тринадцать запросто могла пробить кирпичную стену кулаком. А в шестнадцать валуны в три метра диаметром одним ударом дробила.

— Да врешь ведь! – возмутился Рон. – Быть такого не может!

— Так я же не говорю, что она просто силой рук камни ломала. Она научилась выпускать магию в момент удара безо всякой палочки, поэтому скалы и рушились.

— И все равно как-то не верится.

Пришлось продемонстрировать ему, как Гарри ломает деревянные доски, а я – тонкую каменную плиту. Вообще-то, я мог сломать что угодно, но не стоит слишком выделяться. Плита детей явно впечатлила, и больше вопросов они не задавали.

Пока Гарри отрабатывал удары по макиваре, я объяснил детям, как будут проходить наши тренировки. Рон возмутился тем, что ему пока не предстоит ничего интереснее, чем пробежка, да еще и вставать надо будет в такую рань. Утешил мальчика тем, что даже обычная пробежка и небольшой комплекс упражнений сделают его таким выносливым, что на следующий год он запросто сможет вступить в квиддичную команду. А притихшей Гермионе посулил красивую спортивную фигуру, которая еще ни одной девушке не помешала.

Приближался Хэллоуин, а в магическом мире в это время частенько что-нибудь интересное происходит, вот и нынешний год не стал исключением. Я надеялся, что Гарри с Роном уже сдружились с Гермионой, но за праздничным столом ее не было, похоже, канон все-таки победил. А через пару минут после начала пира появился Квирелл, объявивший о тролле, и талантливо изобразивший обморок. Детей начали разводить по гостиным, а я прикрылся иллюзией и поспешил за гриффиндорцами. Я не собирался вмешиваться, просто хотел проконтролировать, чтобы дети случайно не пострадали.

Гарри с Роном ухитрились запереть тролля в туалете, но не учли, что там еще и Гермиона находится. И когда оттуда раздался крик ужаса и треск ломаемых перегородок, кинулись спасать гриффиндорку. Я незаметно просочился следом, и увидел, что мои уроки не прошли для Гарри даром. Заклинаний для обезвреживания троллей он не знал, зато подобрал две длинные острые щепы от разрушенных кабинок и метнул их противнику точно в глаза. Но деревянные щепки – это отнюдь не кунаи, и до мозга они не достали, так что монстр продолжил громить все вокруг, но уже вслепую.

Рон догадался применить единственное из известных ему заклинаний и наложил Вингардиум Левиоса на дубинку тролля. Та взлетела вверх и оттуда буквально спикировала на голову собственному хозяину. Тролль покачнулся и с оглушительным грохотом рухнул на пол. От этого щепы сдвинулись и все-таки достали до мозга, прикончив чудовище. Несколько секунд стояла полнейшая тишина, а потом Рон спросил:

— Мы его, что, убили?

— Не знаю, — ответил Гарри, с сомнением глядя на натекающую под головой тролля лужу крови.

Тут вдруг двери распахнулись, и в туалет вломилась целая толпа учителей, будто до этого они стояли за порогом, ожидая подходящего момента для появления. МакГонагалл начала ругать гриффиндорцев за самодеятельность, но Гермиона вступилась и взяла всю вину на себя. Хотя, по-моему, Рона с Гарри наградить надо было, а не штрафовать. Убедившись, что с ребятами все будет в порядке, я вернулся в слизеринскую гостиную и снял невидимость.

— Ты где был?! – ко мне тут же подскочил взволнованный Драко.

— А сам как думаешь? – улыбнулся я в ответ.

— Ты сумасшедший, — с обреченностью во взгляде констатировал Малфой.

— Зато я тааакое видел… — я сделал драматическую паузу, и Драко не выдержал первым.

— Рассказывай уже!

— Гарри с Роном здоровенного тролля меньше чем за две минуты прикончили, я его даже рассмотреть толком не успел. Зато комната в руинах, и все вокруг кровью залито.

— Ты ведь шутишь? – почти жалобно спросил Малфой.

— Шучу, — сознался я. – Крови было мало, так, лужица литра на полтора.

Драко издал какой-то сдавленный звук и побледнел, хотя и так никогда румянцем не отличался, а я продолжил:

— Знаешь, я начинаю подозревать, что в Гриффиндоре все – потенциальные берсеркеры. Гермиона тоже хороша. Представляешь, стоят гриффиндорцы посреди в хлам разгромленной комнаты над трупом тролля, обсуждают сдох он или еще нет, и тут появляются учителя. А Гермиона заявляет, что сама пошла тролля искать, потому что много о них читала и хотела проверить свои силы. Офигеть, да? Так что ты в следующий раз поаккуратнее этих троих дразни, а то мало ли, что у них там в мозгах перемкнет.

Малфой поежился, видимо, в красках себе это представив.

— Но если честно, из гриффиндорцев больше всего меня Невилл напрягает.

— Что?! – тут же возмущенно вскинулся Драко, — этот неуклюжий увалень?!

— Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Ты замечал, что он почти на каждом уроке зельеварения ухитряется свое зелье или взорвать, или превратить в кислоту? Я несколько раз попробовал повторить его опыт, но кроме свернувшегося варева и небольшого дымка ничего не получил. Мне кажется, это у Невилла сама магия такая разрушительная, поэтому вокруг него все ломается и взлетает на воздух. Даже представить страшно, ЧТО случится, если его по-настоящему разозлить, и он потеряет контроль, и так небольшой, над своим волшебством.

— Да чушь все это, — не очень-то уверенно произнес Малфой. – Быть такого не может.

— Ну не знаю, не знаю. Я слышал, его родители очень сильными магами были, в аврорате работали и с Волдемортом лично три раза сталкивались. Должен же был Невилл что-то от них унаследовать?

Драко недовольно поморщился, но дальше эту тему развивать не стал.

— Саске, можно тебя на минутку? – через три дня Гермиона задержала меня после урока зельеварения.

Драко, который шел рядом со мной, только презрительно хмыкнул, но ничего язвительного не сказал насчет грязнокровок. Похоже, мое красочное повествование о подвигах гриффиндорцев он принял близко к сердцу. Совсем красно-золотых задирать не перестал, но на личности больше не переходил.

— Научи меня драться! – выпалила она, как только мы оказались наедине.

— Да я как бы и так уже…

— Нет! – перебила меня девочка и торопливо продолжила. – Мне нужны не просто пробежки и упражнения. Если честно, я не особо верила, что это хоть чем-то поможет, но физические упражнения полезны для здоровья, вот я и согласилась. А когда меня чуть не убил тролль, я настолько испугалась, что все заклинания забыла. Но ведь я много о них читала и думала, что уж с кем-то настолько тупым смогу справиться. Но там в туалете я только и могла, что кричать от ужаса. Я чувствовала себя такой маленькой и слабой, и это чувство полной беспомощности… Я больше никогда не хочу такого испытывать! Ты говорил, что мы должны уметь сражаться, а я подумала, что это глупо, мы ведь еще школьники. Но когда я чуть не умерла только потому, что какой-то тролль походя едва не размазал меня своей дубинкой, я поняла, что ты прав. Поэтому, пожалуйста, научи меня драться!

— Ладно, — кивнул я. – В некотором роде это даже хорошо, что на вас напал тролль.

— Хорошо? – недоверчиво переспросила Гермиона.

— Да. В противном случае мне пришлось бы долго уговаривать тебя, что в некоторых случаях применение силы – единственный выход. К тому же, первый бой у тебя, можно сказать, уже был, поэтому во втором ты точно не оплошаешь. Да и страх перед собственной беспомощностью – один из лучших стимулов для тренировок. Давай через полчаса встретимся на тренировочной площадке, покажу тебе один прием, думаю, сейчас ты к нему готова.

В назначенный срок Гермиона в спортивной одежде уже ждала меня на месте, и кажется, ее решимость только возросла.

— Начнем с того, что тебе следует забыть, будто ты слабая одиннадцатилетняя девочка.

Гермиона удивленно приоткрыла рот, собираясь что-то спросить, но я не дал ей себя перебить.

— Прежде всего, ты волшебница, никогда не забывай об этом. Впрочем, физическая сила и даже магия не так уж и значимы, куда важнее то, что у тебя тут, — я для наглядности постучал ее пальцем по лбу. – Твоя воля, твой разум, твоя решительность. Вспомни хотя бы Жанну д’Арк. Она была обычной крестьянской девушкой, которая даже читать не умела, но благодаря своей воле и решимости командовала французскими войсками во время Столетней войны. А у тебя есть магия и знания, так что по сравнению с ней ты уже в выигрышном положении.

Говоря все это, я использовал легкое гендзюцу, чтобы Гермиона верила моим словам. Я собирался научить ее метать кунаи точно в цель, а для успеха эксперимента нужно было, чтобы она поверила в собственные силы. Я объяснил ей принцип действия и вложил кунай в руку.

— А теперь вспомни весь свой страх, все свое отчаяние, когда тролль чуть не убил тебя, и сделай так, чтобы больше никогда не чувствовать себя беспомощной!

Слова, подкрепленные гендзюцу, очень сильно подействовали на Гермиону, у нее заметно участился пульс, а вместе с ним и активность магического ядра. Я знал, что такое бывает перед очередным магическим всплеском, и подумал, что мне даже не придется подправлять траекторию полета ножа, волшебство все сделает за меня.

Но вот того, что произошло дальше, я точно не ожидал. Кунай с такой силой вылетел из руки Гермионы, что пробил деревянную мишень насквозь, оставив в центре приличных размеров дыру. Я в шоке вытаращился на это, и едва успел придать лицу нормальное выражение, когда девочка повернулась ко мне, требовательно протягивая руку за новым ножом.

Остальные кунаи деревяшку насквозь не пробили, но воткнулись очень глубоко. А после шестого броска Гермиона выдохлась, и пришлось усадить ее на ствол поваленного дерева, который мы использовали вместо скамейки, и поделиться шоколадкой из моего неприкосновенного запаса на черный день.

Подождав, пока девочка отдышится, а заодно собрав собственные расползающиеся мысли в кучу, я напомнил Гермионе о важности тренировок — для увеличения выносливости — и медитации, чтобы совершенствовалось не только тело, но и дух.

— И еще один важный момент. Теперь, когда ты стала такой сильной, тебе придется быть осторожнее. А то вдруг разозлишься, стукнешь кого-нибудь, и челюсть ему сломаешь, или того хуже.

— Что?! – возмутилась девочка. – Я бы никогда так не сделала!

— Не зарекайся, — хмыкнул я. – В мире полно людей, которым только хороший хук сможет вправить мозги на место. Вот тебе и придется научиться отличать их от нормальных людей. Как говорится, с большой силой приходит большая ответственность.

— А это разве не цитата из Человека-паука? – переспросила Гермиона.

— Оттуда. Но от этого она не стала менее мудрой.

Я проводил девочку, выглядевшую усталой, но воодушевленной, до гриффиндорской башни и отправился в подземелья. И только свернув за угол, я позволил своему лицу утратить бесстрастное выражение.

— * * *

! – я достал из кармана тот самый кунай, который Гермиона метнула первым, и полюбовался вмятинами на металле, точь-в-точь повторяющими очертания тонких девичьих пальчиков.

В легкой прострации я добрался до слизеринской гостиной, где на меня тут же налетел Драко.

— И чем это ты так долго занимался с грязнокровкой? – возмущенно и с нотками ревности спросил он.

— Драко, — я взял его за плечи и внимательно посмотрел в глаза. – Пожалуйста, пообещай мне, что никогда в жизни не будешь сердить Гермиону.

— Ты влюбился в нее, что ли? – ядовито хмыкнул Малфой. – С чего это мне ее не злить?

— С того, — я продемонстрировал ему помятый кунай. – Она рассердилась и вот этой штукой пробила насквозь двухдюймовую доску. И я в жизни ничего подобного не видел.

Драко несколько секунд рассматривал покореженный нож, а потом хмыкнул:

— Думаешь, я поверю, что это сделала Грейнжер? Это ведь снова одна из твоих дурацких шуточек.

Я покачал головой:

— Обычно я так и говорю «это была шутка», но вот сейчас я абсолютно серьезен. Пожалуйста, никогда не зли Гермиону.

Однако Малфой все еще не выглядел до конца убежденным, так что я добавил:

— Ну, если тебе так сильно нравится ее дразнить, что ты действительно не можешь удержаться… — многозначительно протянул я.

— Ничего мне не нравится! – моментально вспыхнул Драко.

— Ну-ну.

— Не нравится!

— Просто в Хогвартсе полно магглорожденных, но единственная, кого ты этим попрекаешь – Гермиона. Подозрительно, знаешь ли.

— Ничего не подозрительно! Она слишком зазнается! И постоянно крутится рядом с Поттером!

— Ага. Сделаю вид, что поверил, — я развернулся и пошел в общую спальню, оставив Драко кипеть от возмущения. Он такой забавный, когда сердится, пыхтит, хмурит бровки и чуть ли ногами не топает. Надо будет почаще его дразнить, слишком уж это весело.