Письма (джен)

Веселилось всё Лукоморье. Пьяные от ветра краснощёкие ведьмы с гиканьем и визгами крутили виражи где-то среди облаков, с земли их подбадривали хмельные медовые голоса тех, кому не досталось ни ступ, ни мётел. Где-то рядом с дубом пространные беседы вели Кот и Русалка, иногда с веток то одному, то другой поддакивала огромная чёрно-серая ворона. В озере водяной бил хвостом по поверхности воды; весёлый и немного безумный, он зашиб уже с десяток рыб и теперь, то и дело срываясь на смех, обгладывал холодные скользкие туши с таким восторгом, будто это были изысканные кушанья. На крики и смех из леса выбрался поросший мхом и грибами Леший, за ним выбежали Мавки, что, поскидывав свои белые рубашки, бросались в объятия к уже набравшимся парням. Сирены из озера недовольно смотрели то на ногастых Мавок, то на умную Русалку, и не могли решить, кому же они больше завидуют. В итоге решили, что всем, и, разозлённые, принялись плескать на пляшущих людей и нелюдей водой, иногда ещё и водорослями кидаясь. Особенно пьяные ведьмы и ведьмаки с радостными воплями включались в игру, и вот уже хохотали не только мокрые и грязные люди, но и обидчивые обитательницы озера.

Саша погрызла карандаш, думая, что же ей написать. Последнее послание её недалёкого друга было таким трагичным и отчаянным, что привычный сарказм употреблять не хотелось. А не писать или ждать вдохновения было нельзя — она и так уже задержала ответ на три дня, и недовольная мелкая сова, каких у них в Лук-Морском лесу отродясь не водилось, начинала щипать её за уши, когда Саша пыталась хлебнуть медовухи или хотя бы кваса. Проклятая птица! И отпускать её нельзя было — птицы Лукоморья её недалёкого друга просто не найдут, вот и приходилось в такую ночь писать это идиотское письмо!

Сочинение не шло. Саша измарала все листы, что у неё были, и теперь сидела перед куском бересты, притащенным одной из Мавок, ныне соблазняющей Лёшку, красивого и сильного, но туповатого паренька.

Она не знала, что ей стоит написать. У её друга всё плохо, у неё же, наоборот, хорошо — и что делать? Советами кидаться? Так не помогут советы, она же даже понятия не имеет, что за чертовщина там у них, в этой странной Англии, происходит. Какой-то Володя восстал из мёртвых, точно Кощей, а её друг вынужден со всем этим разбираться.

— Да какого чёрта ты-то должен это всё делать?! — зло пробормотала Саша, подпирая голову рукой.

А ситуация была премерзкой: её друга заставляли воевать. Причем, ладно бы, как простого солдата — во время той же Второй Мировой по всем республикам был объявлен общий сбор, от мала до велика, — так нет же! Семнадцатилетнего парня решили сделать генералом, к чему парень, естественно, готов не был. Ну и что, что местная знаменитость? Или Знамя Победы? Его ещё как-то называли, Саша не запомнила, но одно она точно знала: проиграй он или выиграй — в итоге всё всё равно будет хорошо. Англия или самостоятельно выкарабкается из того дерьма, куда сама радостно залезла и где пригрелась, или её вытащат — и тогда можно ставить вопрос о самом существовании Англии как независимой страны. Смешно, а раньше столько колоний было...

У парня и так жизнь была далеко не сахар — родители откинулись ещё в его детстве, до одиннадцати лет его гоняли, точно нечисть кадилом, а уж после его поступления в школу вообще какая-то чертовщина началась: злые маги, драконы, одержимые и прочее. Восточная поговорка "что бы тебе жить в интересное время!" предстала перед Сашей во всей красе, так сказать.

Ведь она и подсказать-то ничего не могла! Ну не знала она войны или лишений! Обычная жизнь: мама-папа, бабушка-дедушка, кошка, спящая на телевизоре, больше похожем на кусок камня, школа её волшебная. Самой большой неприятностью в её жизни было то, что она сглупила и случайно написала, что её друг по переписке ей нравится — и слава Макоши, он принял это за признание в дружбе, а не в любви! А он ещё и письмо знаете как закончил? "Ты разочаруешься во мне, если я скажу, что просто хочу жить?"

Черти бы вас всех подрали, грёбаные капиталисты, как можно было так забить парня, что он пишет ТАКОЕ человеку, с которым знаком лишь по почерку?! Нет, она не будет его винить, даже если он смотает удочки из их идиотской Англии прямиком к ней в Лукоморье, возможно даже прихватив с собой своих знакомых! Она не будет его винить ни в трусости, ни в излишнем героизме, вообще ни в чём, потому что сама она, по сравнению с ним — ничтожество, не способное даже с дивана встать для того, чтобы повторить материал перед экзаменами. Какая уж там война, об этом и думать страшно!

А он ещё спрашивает, мол, что же ему делать? Да откуда ей-то знать?!

Посмотрев на порядком измусоленный кусочек бересты, Саша покачала головой: много не напишешь, как буквы ни сжимай. Краткость, конечно, сестра таланта, но не настолько же?

— Эй, лохматая! — девушка обернулась на голос своей хорошей знакомой, бывшей уже изрядно навеселе и намного более растрепанной, нежели сама Саша когда-либо была. — Ты вообще веселиться будешь? Живин День*!

Саша отмахнулась, и, в который раз смерив бересту взглядом, быстро нацарапала ответ. На ум ей почему-то пришло то, что часто повторяла им колдунья-призывница, ведущая у них искусство призыва нечисти с других планов мироздания.

"Просто не заключай никаких сделок, особенно с совестью."

Отдав это послание нервной птице, Саша без особой радости присоединилась к пляшущим ведьмам и ведьмакам, Навкам и домовым, чертям и богам, умоляя последних лишь о том, чтобы с её недалёким другом, хлебнувшим слишком много, всё было хорошо.

*Отмечается первого мая, праздник, символизирующий приход весны и, соответственно, пробуждение земли ото сна.

*Специально для тех, кто забыл — битва за Хогвартс состоялась 2 мая.

*Опять языковой барьер и место встречи.

Думаю, встретились они во сне. Ну, знаете, иногда так бывает: снится тебе кто-то, а потом вы вдруг встречаетесь на улице.

А насчет языка... ну, не верю я, что у магов нет ни одного заклинания для понимания другого языка. А уж в магическом СССР, где языков чуть больше, чем очень много... ну вы поняли, да? Такое заклинание обязано быть.

Это последняя часть "Писем", я думаю.

И последняя история о том, что даже незначительные вещи могут помочь кому-то спасти страну.