Чародей (джен)

1899 год, сентябрь.

Дорога заняла целую вечность. Дилижанс ехал практически весь день и только к вечеру добрался до Годриковой Впадины. «Чёртова карета, она тряслась так, будто бы пыталась устроить обряд экзорцизма и изгнать из пассажиров дьявола», — размышлял раздражённый Геллерт Гриндевальд, шагающий на негнущихся ногах по главной улице посёлка.

Любой здравомыслящий волшебник поднял бы его на смех, узнав, что вместо портала и трансгрессии Геллерт предпочёл пароход и дилижанс. «Как последний маггл», — сказали бы эти чистокровные снобы.

Но выбор именно такого пути из Дурмстранга в эту мерлинову Впадину был не случаен. Юный Гриндевальд хотел побыть наедине с самим собой и обдумать свою дальнейшую жизнь, а точнее, конкретные шаги на пути осуществления своих целей. Длинный, хоть и тягостный, путь в одиночестве как нельзя лучше подходил для этого, так что, без усилий оборвав стоны и жалобы внутреннего голоса, Гриндевальд пошёл дальше, цепким взором высматривая нужный ему адрес.

Как назло, дом стоял аж в самом конце довольно длинной и пыльной улицы. Вполне маггловская одежда Геллерта не привлекала внимание многочисленных магглов, встречавшихся ему на пути. Их внимание привлекало его лицо, так как в небольшом посёлке люди были наперечёт и все друг друга знали.

Впрочем, сей факт нисколько не волновал устремлённого к своей цели юношу. Шестнадцать лет, исполнившиеся Геллерту в феврале, сделали его в своих глазах совершенно взрослым человеком. А взрослых волшебников, как известно, волновали взрослые проблемы. Захват мира был одной из них.

Дверь нужного дома была вполне себе обычной и, не тратя времени на осмотр разбитого вокруг цветника, Геллерт постучал в неё. Долгое время никто не открывал, и, теряя остатки терпения, Гриндевальд постучал ещё раз, на этот раз уже вкладывая больше сил.

— Где, спрашивается, сраный домовик, когда он так нужен, — зло прошипел он.

Спустя минуту дверь с противным скрипом всё-таки отворилась. В доме было темнее, чем на улице, а потому женщину, открывшую ему дверь, он видел плохо. Но узнать тётку ему всё же удалось. Несомненно, перед ним была Батильда Бэгшот собственной персоной. Даром что персона эта ростом едва доставала ему до подбородка. Миниатюрная брюнетка хорошо за тридцать, она была безвкусно одета и выглядела довольно озадаченной.

— Геллерт? — с сомнением в голосе произнесла она.

— Собственной персоной, тётушка, — нацепив свою лучшую улыбку, ответил племянник. — Прекрасно выглядите, — задорно добавил он. Никто не любит бедных родственников, а особенно бедных родственников, которые угрюмо засовывают язык себе в зад.

— Ох, спасибо, милый, — расцвела она и, делая шаг назад, добавила: — Проходи, Геллерт, я получила твоё письмо.

— Надеюсь, я вас не стесню, — «скромно» заявил Гриндевальд, взглядом уже обшаривая прихожую. Его не нужно было просить дважды, потому, не мешкая, Геллерт воспользовался приглашением. «Главное — не переборщить», — мелькнуло у него в голове.

— Нисколько, я всегда рада тебя видеть, — с улыбкой произнесла Батильда, закрывая дверь.

«Что ж, вежливость тётушки — ещё не показатель её симпатии, но начало все же положено», — решил Геллерт, ни минуты не сомневаясь, что ему удастся добиться расположения родственницы и остаться в доме столько, сколько потребуется для осуществления его задумки.

— Ты, наверное, устал с дороги, — учтиво поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Эльф покажет твою комнату, ужин через полчаса.

— Благодарю за гостеприимство, — действительно, ему нужен был отдых, чтобы назавтра с новыми силами приняться за дело.

— Милый, — обращение заставило Геллерта, следующего за эльфом уже по лестнице, поморщиться, — на ужин приглашены Дамблдоры, думаю, тебе они понравятся…

— Вне всяких сомнений, — дружелюбным тоном ответил ей учтивый племянник. Если эта старая вешалка продолжит называть его милым…

Зайдя в комнату, указанную ему эльфом, Геллерт Гриндевальд тихо выругался, упав на широкую кровать. Он устал и не имел ни малейшего желания тратить своё драгоценное время на каких-то там Дамблдоров. Но соблюсти приличия придётся, устало вздохнув, решил он.

Немного отдохнув и переодевшись, Геллерт подошёл к зеркалу. В нём отразился высокий юноша со светлыми волосами и голубыми глазами, одетый в строгий чёрный китель и выглядевший раздражённым. В следующее мгновение лицо Геллерта приняло спокойный и сосредоточенный вид, скрыв под маской его чувства.

Сидя спустя полчаса в столовой, Геллерт лицезрел дражайших гостей и свою не менее дорогую тётушку. Пришедшие на ужин полукровки не представляли собой ничего интересного. Тихая и молчаливая девушка лет четырнадцати — Ариана, так, кажется, её звали. Судя по поведению, девчонка была чем-то глубоко огорчена и всеми мыслями пребывала явно где-то далеко отсюда. И её брат Альбус, скучающий юноша на год или два старше самого Геллерта, ведущий вежливый разговор с Батильдой.

— Как продвигается продолжение вашей книги по истории магической Британии? — учтивым голосом поинтересовался Дамблдор.

Геллерт в удивлении вскинул брови: он не особенно интересовался, чем занимаются его дальние родственники в общем, и Батильда в частности. Нахмурившись на мгновение, он пометил себе восполнить этот пробел: как знать, может быть, кто-то из них сможет ему пригодиться. Впрочем, на него никто не обратил внимания: Ариана рассматривала разнообразные картины на стенах, а Альбус с Батильдой увлечённо продолжали свой разговор.

— О, как раз сейчас я собираю информацию о самом запоминающемся и важном с исторической точки зрения восстании гоблинов, — Геллерт отметил, с каким запалом тётка говорит о своей книге. «Видимо, история её действительно интересует»,— сделал приятный для себя вывод Геллерт. Он и сам любил историю, кроме того, именно история прятала ключик к его мечте.

— Мисс Бэгшот, я с удовольствием послушаю, что вам удалось узнать, — с улыбкой продолжал поддерживать разговор Альбус, ловко орудующий ножом вилкой. Теперь уже он не выглядел таким уж скучающим.

— К сожалению, милый Альбус, не так уж и много сверх общеизвестных фактов, — в её голосе скользила лёгкая досада, а на лице мелькнула слегка разочарованная улыбка.

— Я также был бы рад узнать, что вам известно, — встрял в разговор заинтригованный Геллерт, отложив свои столовые приборы. — Признаться честно, я слабо знаю историю магической Британии, но о восстаниях гоблинов весьма наслышан.

Говоря откровенно, Геллерт слегка приврал — он отлично знал историю магической Британии, ведь именно с ней была тесно связанна одна сказка из книги барда Бидля…

— Ну, если вы настаиваете, — было видно, что Батильде очень нравится интерес к её работе. — Речь, конечно же, пойдёт об одна тысяча шестьсот двенадцатом годе…

— Восстание, приведшее к принятию статуса секретности в империи, над которой никогда не заходит солнце, а в последствии и всем мире, — тихо, но отчётливо прокомментировал Геллерт. Он продемонстрировал окружающим знание темы и этим, как он полагал, сделал первый шаг в восприятии его как равного собеседника.

— Именно, мой мальчик, — довольно улыбаясь, подтвердила тётушка. Одному Мерлину было известно, чего стоило Геллерту сохранить умиротворённое выражение лица. Как же ему не нравилось подобное сюсюканье, тем более от этой наивной домохозяйки. — Видите ли, мальчики, — продолжила она, — я хотела бы подробно описать это восстание, предпосылки, первое серьёзное столкновение и взятие приграничной крепости, развитие конфликта и, разумеется, кульминацию.

— Мне доподлинно известно, что сражение за шотландский замок до сих пор служит поводом для кровной вражды двух старых родов, — Дамблдор, судя по всему, подхватил эстафету негласного соперничества, и, поглядывая на Геллерта, направил разговор во вполне конкретное русло.

— Вы, несомненно, имеете в виду Малфоев и Поттеров, — со знанием дела высказалась тётушка. — Видите ли, моя книга задумана и запланирована как учебник, а потому, к сожалению, многие малозначительные детали придётся упустить, — сказала она, с извиняющимся видом пожав плечами.

— Вы правы, можно остановиться на причинах нападения и его результате, — легко согласился с ней Альбус. — Замок мешал гоблинам двигаться вглубь страны, поэтому они и взяли его…

— Извольте, сударь, — тактично прервал Альбуса Гриндевальд — ему было что сказать. — По имеющейся у меня информации, как раз в то самое время в замке находился Николас Фламель.

Стоило видеть, какими глазами на него смотрела тётка, да и этот услужливый Альбус.

— Откуда вы знаете это? — осторожно спросил Альбус, заинтригованно рассматривая Геллерта.

— Он сам поведал об этом, когда проводил открытую лекцию в Дурмстранге, — усмехаясь, заявил Геллерт. И в самом деле, Гриндевальд уже несколько лет был знаком с этим древним ископаемым с набитым до отказа самомнением. Вряд ли сия информация, к тому же ещё и не доказуемая, принесёт кому-то вред, зато Геллерту удалось заинтриговать своих собеседников. А вот о том, что он знаком с Фламелем немного ближе, им знать не стоило.

— Но постойте, даже если предположить, что это правда, — скептически произнёс Альбус, — что он мог там в это время делать?

Батильда Бэгшот задумчиво молчала, не сводя взгляд с Геллерта, который, впрочем, не придавал этому никакого значения.

— Это мне не ведомо, но вспомните примерное время, когда мир узнал о философском камне, и сопоставьте его с датой нападения на замок, — вкрадчиво произнёс Гриндевальд. — Эти два события не так уж сильно различаются во времени.

— Мерлин мой, — жеманно прикрыв рот рукой, изобразила крайнюю степень удивления Батильда, — если ваше предположение верно, то, получается, гоблины напали на замок ради камня, — будто бы не веря в свои слова, произнесла она.

— Жаль только, доказательств присутствия алхимика в замке нет, — осторожно произнёс весьма удивлённый Альбус. — Или есть? — поражённо добавил он и, составив компанию Батильде, уставился на Геллерта во все глаза.

— К сожалению, нет, — развёл руками Геллерт.

— Как занятно, — в задумчивости пробормотала тётушка, погрузившись в свои мысли.

Тем временем сестра Альбуса встала из-за стола и, не сказав никому ни слова, пошла к выходу из столовой. Батильда с жалостью посмотрела ей вслед, никак не прокомментировав сие поведение. Сам Альбус посмотрел сестре в спину совсем другим взглядом, впрочем, что он значил, Геллерт так и не осознал.

— Прошу нас простить, — извиняющимся тоном произнёс Альбус, — но что-то мы засиделись, уже поздно и нам пора.

— Ну что, вы, я всегда рада вас видеть, — стараясь загладить неловкость, произнесла Батильда.

— Рад был знакомству, — встав и протянув руку, заявил Геллерт. Нужно было соблюсти этикет. Впрочем, ему стало любопытно, что произошло с Арианной, и он собирался узнать это у тётушки. Эта наседка наверняка в курсе всех местных сплетен. Буквально в следующее мгновение логичная мысль о том, что это не его дело, погасила любопытство.

— Взаимно, — спокойным тоном ответил Дамблдор, твёрдо пожимая руку в ответ. Твердое рукопожатие было хорошим признаком. Неспособность к нормальному рукопожатию, по убеждению самого Геллерта, была верным признаком растущих из зада рук. — Если у вас будет время, мы можем встретиться на днях. Я мог бы показать вам округу, — неожиданно предложил он и добавил с улыбкой: — Разумеется, если у вас будет желание.

— Почему бы и нет, — не колеблясь, согласился Геллерт. Хоть он и был уставшим и раздражённым, но прекрасно понимал: местной округи он не знает, а помощь Дамблдора позволила бы ему сократить время, которое придётся потратить на поиски. Поиски, в том числе и могилы Игнотуса Певерелла, хранителя мантии-невидимки, одного из трёх даров смерти.

— Я знала, что вы найдёте общий язык, — тихо произнесла тётушка Батильда, умильно улыбаясь.

* * *

Спустя неделю Геллерт Гриндевальд сидел в домашней библиотеке Дамблдоров, удобно расположившись на софе и попивая крепкий кофе из большой чашки. Несколькими днями ранее Геллерт, исследуя посёлок и его кладбище, посетил могилу Игнотуса Певерелла,но ничего, кроме и так известной даты рождения и смерти, он так и не узнал.

Альбус, оказавшийся весьма гостеприимным хозяином, в данный момент сосредоточенно корпел над какими-то финансовыми документами. Видя заинтересованный взгляд Геллерта, он любезно объяснил:

— Семейный бизнес, — лицо Альбуса в этот момент вряд ли можно было назвать счастливым. И, судя по голосу, ему мало нравилось заниматься делами подобного рода. От тётушки Батильды Геллерту было известно, что у Альбуса, кроме сестры Арианы, также был младший брат, который сейчас находился в Хогвартсе. Отец умер после Азкабана, а с матерью произошёл какой-то несчастный случай.

— Могу я полюбопытствовать, что сударь делает в Британии в начале учебного года Дурмстранга? — не отрывая взгляда от очередного документа, начал разговор Дамблдор.

— Отчего же нет, — хмыкнул Геллерт и, сделав очередной глоток кофе, продолжил: — Меня отчислили с последнего курса Дурмстранга и, сломав мою палочку, выдворили за двери школы, — хорошо, что Дамблдор не отрывал своего внимания от бумажек, ибо тогда он мог бы заметить тень, промелькнувшую на лице Гринденвальда.

— Но я же видел у вас волшебную палочку. Где вы её достали? — с удивлением спросил Альбус, наконец-то оторвавшись от бумаг. — Насколько я знаю, в случае отчисления ученикам запрещается покупать палочки…

— Хм, в каком-то роде она связана с причиной моего отчисления, — вертя в руках небольшую волшебную палочку из ясеня с волосом единорога, задумчиво ответил Геллерт.

Видя преисполненного любопытством собеседника, не усматривающего приличным задать очевидный вопрос, Геллерт решил поделиться этим незатейливым рассказом. Быть может, в ответ на откровенность удастся узнать нечто полезное, кто знает.

— Судя по всему, вы хотите знать подробности, — интригующе усмехнулся Гриндевальд, ставя чашку на журнальный столик.

Дамблдор попросту кивнул в ответ, разворачиваясь лицом к Геллерту.

— Все очень просто: я вызвал на дуэль преподавательницу и победил её, — коротко поведал свою историю Геллерт.

— Честно говоря, я не вижу в этом особой проблемы, — нахмурившись, произнёс Альбус. — Разве по вашим правилам дуэли запрещены?

— Не совсем, — ответил Гриндевальд, отводя взгляд и стараясь поудобней устроится на софе, — разрешены дуэли между учениками. Авторитет преподавателей «неприкасаем», — с сарказмом выдавил он.

— Даже если и так — разве за подобную провинность исключают из школы и ломают волшебную палочку? — нахмурившись, спросил Альбус.

— А это ещё не все, — осторожно добавил Геллерт. Нужно было проверить, как его новый знакомый отнесётся к запретным, порицаемым обществом нюансам и насколько ему можно было доверять. — В дуэли я применил чёрную магию. Конкретно — Круциатус.

Альбус Дамблдор молчал десяток секунд, задумчиво глядя на гостя.

— Насколько мне известно, законы о трёх непростительных были приняты у нас и ещё в ряде стран Европы, — осторожно произнёс он, — но ни Германская, ни Австро-Венгерская магические империи не принимали подобного закона.

— Это так, — кивком подтвердил Гриндевальд. — Но напряжение в обществе растёт, — продолжил он, — и, хоть у нас к тёмным искусствам традиционно относятся с пониманием, разговоры о принятии запрета уже ведутся на самом высоком уровне.

— Как я понимаю, официальным поводом для отчисления послужила дуэль, а истинным — нежелание руководства портить отношение с министерством? — весьма логично предположил Альбус, казалось, совсем не встревоженный откровением Геллерта. «Отлично», — мелькнуло у него в голове.

— Браво, сударь, — делая выразительное выражение лица, заявил Геллерт. — И ко всему этому она была дочерью директора, — с грубой ироничной улыбкой закончил он.

— С ней всё в порядке? — спросил Альбус, вернувшись к своим бумагам. — Да, и откуда у тебя палочка? — небрежным тоном добавил он.

— Оклемалась, — бросил Геллерт в ответ. — А палочку я у неё и позаимствовал…

— Хм, — протянул Дамблдор, скептически взглянув на гостя, — она тебя слушается?

— Не родная, конечно, — с лёгкой жалостью протянул Геллерт, — но сойдёт. Как-никак, я завоевал её в самой что ни на есть настоящей дуэли.

Говоря о палочке, Гриндевальд вспоминал один древний трактат, в котором подробно разбиралась тема подчинения волшебных палочек своим хозяевам и детально рассматривалась ситуация, когда маг брал палочку трофеем. Да, с небольшой потерей эффективности, но временно сойдёт. Слово «временно» Геллерт намеренно наполнял особенным смыслом. Ещё в той книжке упоминалась одна любопытная сказка…

— Почему Британия?

Геллерт едва услышал вопрос, погрузившись в свои мысли.

— Что? — слегка сконфуженно переспросил он.

— Я могу поинтересоваться, почему вы приехали именно в это Мерлином забытое место, — с горькой иронией полюбопытствовал Дамблдор, ставя родовую печать на одном из документов.

Внешне Геллерт оставался спокойным, при этом подумав, что на данный момент знать правду Дамблдору совершенно ни к чему.

— Видите ли, — протянул он, лёжа на софе и рассматривая библиотеку, — я люблю путешествовать, и мне нужно было время и место, дабы обдумать свою дальнейшую судьбу, — в этих словах не было и капли лжи. — И, кроме того, есть у меня здесь небольшое дело, — туманно добавил Геллерт.

— А знаете, наши ситуации довольно схожи, — с ноткой недовольства заметил Альбус. — Я тоже люблю путешествия, и более того, хочу отправиться в кругосветное… — лицо Дамблдора на миг приняло мечтательное выражение. — Но в этом захолустье меня держит обещание.

Альбус замолк, очевидно, пытаясь на что-то решиться.

— Думаю, вы заметили довольно странное поведение моей сестры, — хмуро констатировал Альбус и, увидев подтверждающий кивок, продолжил: — Лет восемь назад с ней произошёл несчастный случай, после которого разум её помутился.

Что ж, отметил Геллерт, видимо Дамблдор не хотел распространяться о том, что произошло много лет назад, и решил попросту упомянуть последствия. В целом Геллерт был не против сэкономить время, ведь слушать рассказ о трагическом происшествии с сестрой его нового знакомого не было никакого желания.

— Совсем недавно скончалась наша мать, и мы с младшим братом вынуждены заботиться о сестре. — Дамблдор сверлил взглядом точку на стене, произнося это. — А поскольку он заканчивает Хогвартс, то кроме меня, больше некому о ней позаботиться.

— Позволь, — тихо встрял Геллерт, — а что говорят в больнице? Разве нет способа ей помочь? — Он, конечно, знал, что при проблемах с психикой колдомедицина практически бессильна, но были ведь специальные программы по уходу.

— Я… Я дал ему слово, что позабочусь об Ариане, пока он оканчивает школу, — тихо произнёс Альбус и добавил: — Аберфорт очень привязан к ней, а если обратиться в больницу, то, по министерским законам, мы будем вынуждены отправить её туда. И, скорее всего, навсегда, — с неопределённым оттенком в голосе закончил Альбус.

Геллерт ничего не ответил, да и о чем тут говорить. Возможно, Дамблдора тяготила сложившаяся ситуация. Ведь вместо кругосветного путешествия и познания мира он вынужден прозябать в этой дыре. Тему стоило бы сменить.

— Тётушка упоминала, что вы подумываете над постом преподавателя по трансфигурации в Хогвартсе, — осторожно попытался перевести тему разговора Геллерт. Взгляд гостя зацепился за корешок одной смутно знакомой книги.

— Разве только в будущем, — рассеяно ответил Альбус. — Я просто без ума от трансфигурации, — с улыбкой и потеплевшим взглядом отметил он.

— Продемонстрируете? — провокационно подначил Геллерт, хитро прищурившись при этом.

Поднявшись со своего кресла, Альбус совершил несколько весьма замысловатых пассов волшебной палочкой и тумбочка, стоящая прямо напротив гостя, превратилась в большого и красивого льва жёлто-серой окраски. Шикарная грива, покрывавшая не только шею, но и часть спины, а также грудь, придавала животному весьма благородный вид. Зверь издал гордый рёв и, подойдя к своему создателю, дал спокойно потрепать себя по гриве.

— Весьма недурно, — с искренним уважением протянул Геллерт, терзаемый сомнениями насчёт своих успехов в трансфигурации. — И давно вы увлекаетесь трансфигурацией?

— Лет с четырнадцати, — коротко бросил Дамблдор. И, глядя на него, Гриндевальд видел, что он очень гордится своим умением и наверняка жаждет большего. Что ж, в этом они были похожи, и сие было на руку Геллерту. — Правда, как правило, подобная трансфигурация применяется лишь в дуэлях, — после этой фразы Геллерт окончательно утвердился в своей догадке.

Поднявшись с софы и достав палочку, Геллерт собрался, в свою очередь, продемонстрировать Альбусу своё искусство. «Искусство и тщеславие», — мысленно уточнил он. Пусть Дамблдор и был старше на несколько лет, но Гриндевальд привык быть лучшим. И хоть он не мог потягаться с Альбусом в трансфигурации, ему было чем ответить.

Сконцентрировавшись на негативных эмоциях и прикрыв на мгновение глаза, Геллерт ловко очертил палочкой в воздухе круг и, дополнив его несколькими резкими пассами, услышал характерный хлопок. Открыв глаза, он убедился, что его задумка удалась. Прямо между ним и Альбусом в воздухе парила белая призрачная фигура. И если не знать всей подоплёки, то это существо можно с натяжкой принять за полноценного призрака. Альбус издал вздох, что можно было принять за удивление. От фигуры веяло лёгким холодом, но ничего сродни дементорского влияния не ощущалось.

— Что это? — с неподдельным интересом спросил Альбус.

— Спектор, — пожав плечами, ответил Гриндевальд, мысленно уже готовясь отменить заклинание.

— Это ведь тёмная магия? — задал Дамблдор риторический вопрос. — На что оно способно?

— Для здоровья спектор не опасен, — ухмыляясь, бросил Геллерт, — зато нематериален и может подслушивать, — закончил он, делая пасс волшебной палочкой, вследствие чего спустя несколько секунд призрачная фигура растворилась в воздухе, словно туман.

В Британии тёмная магия весьма ограничивалась и крайне часто порицалась малообразованными глупцами. Геллерту была любопытна реакция Дамблдора, и он её получил.

— Впечатляет, — уважительно произнёс Альбус, — У нас подобное не приветствуется, — задумчиво добавил он спустя мгновение, садясь обратно в кресло.

— Я уверен, что в некоторых старых семьях тёмное искусство должно практиковаться, — резонно заметил Геллерт.

— Так и есть, но я имел в виду официальную позицию министерства и взгляды в народе, — голосом, полным скепсиса, объяснил Дамблдор.

«С каждой минутой разговор становится все любопытней», — мелькнуло в голове у Геллерта.

— Деление магии на цвета — одна из глупейших ошибок современности, — в Дурмстранге, по мнению Геллерта, давали отличное разностороннее образование, позволявшее смотреть на мир незамутнённым всяческими предрассудками взглядом. — Ещё восемьсот лет назад Саладин доказал эту истину.

— Увы, множество людей отягощены предубеждениями, — с сожалением отметил Дамблдор и позвал домовика.

— А что скажете вы? — с дьявольской ухмылкой спросил Геллерт.

— Боюсь, что не уверен, правильно ли я понял ваш вопрос, — задумчиво произнёс Альбус и приказал домовику принести ещё по чашечке чаю.

— Хотели бы вы попробовать вкус «ужасной чёрной магии»? — утрированно грозным голосом спросил Гриндевальд. — Я мог бы кое-чему вас научить…

Альбус Дамблдор внимательно смотрел на своего нового знакомого, в то время как Геллерт с нетерпением ждал ответа. «Пусть он сделает ещё один шаг, — думал Геллерт, встречаясь взглядом с Альбусом. Он должен решиться!»

— Подумайте только об открывающихся возможностях, — не разрывая зрительного контакта, многообещающим голосом добавил Гриндевальд.

— Почему бы и нет, — спокойно принял решение Альбус. — Всё зависит не от заклинания, а от намерений его создателя.

Геллерт постарался скрыть довольную усмешку и, кивнув, взялся за чашку чая, принесённую мгновение назад появившимся домовиком.

— Предлагаю оставить формальности позади и перейти на «ты», — как бы невзначай предложил улыбающийся Геллерт Гриндевальд.

Вместо ответа Дамблдор, поднявшись со своего места, сделал несколько шагов и протянул Геллерту руку.