В этом мире и ином / In this World and the Next (гет)

Когда Северуса Снейпа ввели в зал суда, его пристальное внимание привлекло отсутствие Дамблдора. Это обстоятельство явно было не в пользу зельевара. Впрочем, заявление министра Фаджа расставило все по своим местам.

— Альбус Дамблдор не будет участвовать в сегодняшнем слушании, — громогласно произнес он, — так как однажды одного его слова хватило, чтобы обвиняемый сумел избежать заключения в Азкабане, не представая перед судом. Налицо явный конфликт интересов.

У Снейпа, твердо уверенного в том, что директор и на этот раз поможет ему выйти сухим из воды, по спине пробежали мурашки. Тем временем Фадж продолжал:

— Также я связался с лордом Поттером, дабы выяснить его отношение к предмету нашего разбирательства. У меня имеется письменный ответ, который я сейчас хочу озвучить для всех присутствующих в зале.

Фадж поднес поближе к глазам заранее приготовленный пергамент и зачитал:

— «Уважаемый министр! Я положился на вас, и на данный момент полностью удовлетворен результатами вашей работы. Аналогичным образом я собираюсь довериться высокому собранию ведьм и магов — Визенгамоту. Без сомнения, они исполнят свои обязанности, как подобает честным и беспристрастным людям, коими они и являются. Поэтому им вряд ли потребуется мое мнение о том, какой вердикт вынести по этому делу».

Заметив, как большинство членов Визенгамота горделиво выпрямились, Снейп понял, что его песенка спета. Этот мелкий ублюдок Поттер ухитрился несколькими небрежно брошенными словами настроить судей на разбор дела без скидок и компромиссов и обеспечил ему тем самым гарантированное тюремное заключение. Камера в Азкабане ждет не дождется, и последующие слова министра этот факт только подтвердили.

— Многим из вас известно, что в честь дня рождения леди Гермионы лорд Поттер организовал для учеников Хогвартса экскурсию в маггловский парк аттракционов. Это, однако, еще не все. Чуть позже он связался со мной и попросил устроить экскурсию по Министерству магии, дабы теперь уже магглорожденные ученики могли лучше понять, как устроен наш мир. И, уверяю вас, этот запрос я удовлетворил с огромным удовольствием.

Волна кивков, прокатившаяся по рядам, наглядно показала согласие собравшихся с новой идеей Гарри Поттера, а Амелия Боунс подумала, что идея эта на самом деле так хороша, что стоило бы реализовать ее несколько поколений волшебников назад.

Напоследок Фадж одарил всех жестким взглядом, какого никто от него не мог ожидать.

— Когда здесь появятся эти дети, надеюсь, каждый из присутствующих сможет, глядя им прямо в глаза, сказать: «Я делаю все, что в моих силах».

Внезапно Снейп с удивлением ощутил, что вместо привычной ярости испытывает даже некоторое восхищение: пацан умудрился склонить Министерство и Визенгамот на свою сторону ходом, достойным Слизерина!

Но лирическое отступление подошло к концу, и Визенгамот приступил непосредственно к рассмотрению дела. Суд заслушал историю о том, как Снейп стал сторонником Волдеморта и поставщиком зелий для Пожирателей Смерти, как подслушанное собеседование с кандидаткой в преподавательницы позволило Темному Лорду узнать о ребенке из пророчества. Затем зельевар поведал про раскаяние, охватившее его после того, как выяснилось, что этот ребенок — сын его школьной подруги Лили Поттер, и заставившее рассказать обо всем Альбусу Дамблдору в надежде предотвратить нападение. Также он заявил, что к тому времени Темный Лорд начал отдаляться от него, вследствие чего Северус не мог знать о готовящейся хэллоунской акции. Поскольку Снейпа допрашивали под веритасерумом, его заявлению пришлось поверить.

Визенгамот оказался в затруднительном положении. Перед ними стоял человек, совершивший не одно преступление, но он, безусловно, изо всех сил старался искупить свои грехи. Принимая во внимание ту часть пророчества, которую услышали судьи, можно было даже утверждать, что Снейп принял некоторое участие в падении Темного Лорда.

Впрочем, у Амелии оставались еще два невыясненных вопроса.

— Расскажите суду, как вы получили Темную Метку.

В зале тут же воцарилась мертвая тишина, и обвиняемый начал отвечать абсолютно бесстрастным голосом, свидетельствующим о продолжающемся действии веритасерума, но странным образом дисгармонирующим с текущими по его щекам слезами:

— Была захвачена семья магглов. Мне достался мальчик лет четырнадцати. Я должен был перед всеми пытать его, а потом убить. Убийство требовалось для нанесения Темной Метки, которая давала Темному Лорду полный контроль надо мной.

В жуткой, давящей на уши тишине большинство присутствующих безуспешно пыталось не представлять только что описанную бесчеловечную сцену. Следующий вопрос Амелии окончательно раскрыл магическому миру глаза на гнилую суть Пожирателей Смерти.

— Можно ли силой или воздействием Империуса заставить принять Темную Метку?

Маги дружно задержали дыхание в ожидании ответа.

— Это невозможно. Вы должны желать принять метку, иначе она не будет привязана к вашей душе. Такая связь давала Темному Лорду возможность призвать своих последователей или причинить им сильнейшую боль. Если впоследствии кто-то менял свое мнение, наказанием ему служила публичная и мучительно долгая смерть. Обратного пути для ставшего Пожирателем Смерти не было.

Новая информация произвела эффект пронесшегося над магическим сообществом цунами и оставила после себя не меньшие разрушения. Она полностью и навсегда уничтожила миф о том, что кто-то «был Пожирателем под Империо». Волшебники, практиковавшие такое объяснение в качестве оправдания своих преступлений, вскоре обнаружили, что прежние друзья, не входившие в число волдемортовских прихвостней, отныне обходят их десятой дорогой. Если раньше у них были только подозрения, то теперь появилось официальное подтверждение того, что их держали за идиотов. Вне зависимости от того, верил ли тот или иной волшебник в превосходство чистой крови или нет, верхушка британского магического сообщества больше не могла позволить продолжаться этому фарсу. Большинство из них не решалось выступать против Темного Лорда, пока он был жив, ибо это был прямой билет на тот свет, но с его исчезновением они могли спокойно начать собственную борьбу против бывших последователей Волдеморта, обесчестивших имена своих благородных предков.

Никто не желал им покровительствовать, все приглашения были моментально отозваны, и золото, запачканное кровью невинных жертв, раз и навсегда перестало быть для волшебной элиты Британии вполне приемлемой валютой. Возможно, одно лишь это изменило общество в лучшую сторону в большей степени, чем что-либо еще до нынешнего времени.

~*~*~*~

Следующим утром, когда совы принесли газеты, передовицы которых информировали читателей о дальнейшей судьбе профессора Снейпа, Дамблдор по-прежнему отсутствовал за преподавательским столом.

Бывший преподаватель зелий продемонстрировал искреннее раскаяние, что оказало значительное влияние на решение о его будущем. Откровения Снейпа сорвали корку с огромных, плохо заживающих ран на теле волшебного сообщества, обнажили гниющую плоть, которую требовалось прижечь каленым железом.

Визенгамот логично рассудил, что десятилетнее заточение мастера-зельевара в Азкабане будет бездарным разбазариванием ценного ресурса; куда как лучше обратить его таланты на пользу нуждающимся. В итоге Снейпа приговорили к десяти годам принудительных работ в исследовательских лабораториях Сент-Мунго. Свободное время ему полагалось проводить в изоляторе Министерства. Ежегодно должны были публиковаться отчеты о том, какое влияние он оказал на изобретение лекарств от волшебных недугов.

Зельевару оставили возможность досрочного освобождения, однако вместе с тем над ним висела угроза загреметь в Азкабан на двадцать лет в случае нарушения условий заключения.

Приговор вполне удовлетворил чету Поттеров. Смерть Снейпа в новой реальности не была их самоцелью, они хотели лишь, чтобы тот не мозолил им глаза.

Гермиона как раз рассуждала на тему Министерства, открывшего для себя метод «кнута и пряника», как вдруг её рука практически размылась в воздухе — с такой скоростью она выхватила палочку, заметив приближающегося к Гарри директора. Безусловно, противопоставить могущественному волшебнику, решись он напасть, ей было практически нечего, но это не значило, что нужно было сидеть сложа руки.

Дамблдор остановился за спиной сидящего на лавке Гарри и театрально прочистил горло.

— Мистер Поттер, я заметил, что вы приняли участие в судьбе Северуса, и хочу при всех поблагодарить вас.

Гермиона опустила палочку, но эффект от ее последующего высказывания был не меньшим, чем от иного заклинания.

— Вы заблуждаетесь, директор, ничего подобного мы не делали. Мой муж поступил в точности наоборот: он всего лишь показал облеченным властью волшебникам, что верит в их способность делать свою работу честно. Вам, кстати, тоже иногда не помешало бы так поступать...

Проигнорировав и слова девочки, и приколотую к ее мантии розу (он уже слышал о том, что белая сова вчера за завтраком доставила ей целый букет), Альбус упрямо гнул свою линию, обращаясь прямиком к Гарри:

— В этой сложной ситуации вы продемонстрировали удивительную для первокурсника зрелость, и я высоко это ценю.

Комментарий по поводу зрелости на минуту заставил Поттеров напрячься и призадуматься, не разгадал ли коварный старик их главный секрет. Альбус же воспринял молчание в качестве одобрения и продолжил обхаживать, как ему казалось, свою жертву.

— Также я хочу принести извинения за свое поведение во время нашего последнего разговора. Надеюсь, вы примете их.

Гарри кивнул — скорее от облегчения, чем от чего-либо еще. И снова Альбус решил, что все идет по плану.

— Похоже, наше общение началось не слишком удачно, а исправить это в высшей степени печальное недоразумение никак не удавалось. Надеюсь, последние события позволят нам оставить позади все неприятности и выстроить хотя бы более-менее приличные рабочие отношения. То, как ты отнесся к Северусу, показало твою истинную великодушную природу.

Дамблдор сам понимал, насколько груба его лесть, но надеялся, что мальчишка будет достаточно польщен, чтобы не отказывать ему на глазах у всего Большого зала. Согласись с ним Поттер — и это стало бы тонкой ниточкой, которой Альбус исподволь начал бы привязывать его к себе.

Наглость старого ублюдка вызывала бурю эмоций, и, пока Гермиона не пришла в ярость, Гарри поспешно ответил:

— Мистер Снейп совершил преступления, в которых впоследствии раскаялся, и теперь отбывает за них наказание. Мне кажется, что приговор не только справедлив, но и на редкость полезен как для общества, так и для осужденного.

На лице Альбуса Дамблдора, наивно решившего, что ему сейчас простили все прегрешения, допущенные по отношению к мальчику, расплылась широкая улыбка. Замечательно, просто замечательно! Все считают, что подслушанная Снейпом часть пророчества успешно сбылась в Хэллоуин десятилетней давности, и только Альбус знает, что все только начинается. С учетом того, что Северус избежал Азкабана, вчерашний день и вовсе прошел для директора наилучшим образом. А теперь ему открывается путь к тому, чтобы шаг за шагом сделаться наставником и доверенным лицом мальчика.

Однако от следующей фразы Гарри надежды Дамблдора мгновенно испарились, доказав, что они были не более чем иллюзиями.

— С другой стороны, — сказал тот, — вы совершали преступление за преступлением, не выказывая ни капли раскаяния. Между тем, директор, законы государства — не ваша личная игрушка, а набор правил, призванных руководить всеми нами. По идее, вы, Верховный маг Визенгамота, должны об этом прекрасно знать, не так ли?

На этот риторический вопрос Альбус отвечать не собирался, да и занят он был, приходя в себя от удивления тем фактом, как много знают Поттеры. Впрочем, Гарри не дал ему времени собраться с мыслями.

— Вы обрекли меня на десятилетие ада, существование столь ужасное, что, если бы не Гермиона, я бы наверно бросился под автобус, лишь бы положить ему конец. Слава Мерлину, теперь у меня есть любящая семья и друзья — то, чего вы, лично вы, постарались меня лишить. Поэтому простого «прошу прощения» тут будет явно недостаточно!

Альбус потихоньку начинал сожалеть, что затеял этот разговор у всех на виду, поскольку на лицах окружающих, полных брезгливого ужаса, безошибочно читалось, кому из них больше верят. Но разве мог он поступить иначе? И что стоило мальчишке отреагировать так, как ожидал мудрый старец, тем более что все его действия были предприняты исключительно ради общего блага? Неожиданно Дамблдор понял, насколько неудобно играть в шахматы, когда фигуры обзаводятся собственным мнением и не желают подчиняться его командам.

Зато он не уразумел, что Гарри еще не закончил.

— Кроме того, именно благодаря вам моего крестного незаконно заключили в тюрьму на десять лет. Своим действием и бездействием вы в общей сложности отобрали у нас двадцать лет жизни. Впрочем, ни я, ни Сириус не отличаемся особой мстительностью и понимаем, что для вас двадцать лет — излишне жестокое наказание. Наши юристы уверяют, что после того, как они завершат подготовку обвинений, вам предстоит любоваться камерой изнутри всего лишь последующие десять лет. И Сириуса, и меня это вполне устраивает.

Оставив за спиной ошеломленного Дамблдора, Поттеры с друзьями отправились на занятия, причем взгляды проходящих мимо директора детей явно давали понять, на чьей они стороне. К его огромному огорчению, презрительные взгляды доставались ему не только от гриффиндорцев.

Прежде Альбусу не доводилось сталкиваться с детьми, подобными этой парочке, и он попросту не знал, как ему действовать дальше. Ведь даже того, что он, Альбус Дамблдор, заговорил с ними, должно было хватить, чтобы пузатая мелочь замерла в ожидании распоряжений. Юристы тоже отнюдь не представляли из себя пустую угрозу. Если они докажут хоть одно из своих обвинений, Альбус окажется по уши в дерьме. Надо признать, требуемые доказательства не так уж и сложно найти, поэтому он непременно должен заставить Поттеров изменить свои планы. Правда, сказать такое куда проще, чем сделать.

Квирелл с жадностью внимал очередному эпизоду «саги о Поттерах», ведь его хозяин требовал предоставлять ему такую информацию вплоть до мельчайших подробностей. Судя по всему, появился реальный шанс на то, что дети смогут удалить из замка старого дурня, причем надолго и без малейшего его участия. Главный недостаток этого сценария заключался в том, что Дамблдор наверняка заберет камень с собой.

Реализация великого плана была назначена на Хэллоуин. Помимо особой символичности получения нового тела спустя ровно десятилетие после потери старого, выбор даты должен был позволить Тому увеличить свою былую силу — недаром эта ночь была одной из самых магически насыщенных в волшебном календаре. Определенно, его план идеален. Хэллоуин станет днем, когда Темный Лорд выберется из-под этого тюрбана и Волдеморт снова с гордостью заявит о себе.

~*~*~*~

После очередной довольно загруженной школьной недели Поттеры собирались отправиться домой, но сначала им следовало разобраться с одной небольшой проблемкой. Имя ей было Перси Уизли. Собственно, проблема состояла не в том, чтобы воздать рыжему по заслугам, а в том, чтобы произошедшее с гаденышем не связали с ними. Итак, убрав в сумочку Гермионы карту и мантию, парочка начала свою операцию, а все остальное зависело от самого Перси.

Тихо крадущийся за ними бывший староста прекрасно знал, что Поттеры собираются домой, поэтому, стоило им отклониться от предполагаемого курса, Перси решил, что они что-то задумали.

Когда они направились в запретный коридор на третьем этаже, в его голове моментально сформировался беспроигрышный план. Если поймать Поттеров на нарушении правил, их маленькая лондонская прогулка на выходных накроется медным тазом. Как следствие, у Пенелопы не выйдет провести с Вудом всю субботу, а может даже Перси за бдительность получит обратно свой драгоценный значок. Мысли о Пенелопе в его объятиях и блестящем значке, украшающем лацкан пиджака, загнали все сомнения в самый дальний, холодный и одинокий уголок мозга.

— Ты уверен, Гарри? Мы можем умереть, или, хуже того, нас могут исключить!

Гарри отчаянно старался не расхохотаться, пока жена с самым укоризненным выражением лица озвучивала свою реплику из прошлой жизни.

— Гермиона, любимая, я хоть раз создавал нам проблемы?

Девочка не то поперхнулась, не то хрюкнула, и этот звук послужил для их преследователя командой к действию. Перси с палочкой наизготовку выскочил из-за угла, но обнаружил перед собой пустой коридор, заканчивающийся тупиком. Единственная ведущая отсюда дверь была слегка приоткрыта. Решив, что осторожничать уже поздно, Перси заскочил внутрь, на ходу начиная произносить заклинание.

К несчастью для него, фраза оборвалась на середине, поскольку он, пробегая мимо невидимого Гарри Поттера, получил в бок беспалочковое «Силенцио».

И тут же вселенная сжалась для Перси до трех наборов уставившихся на него глаз и огромных клыкастых слюнявых челюстей под ними. Он медленно и очень аккуратно начал отступать от начавших рычать голов назад к двери. Однако, обнаружив ее не только закрытой, но и запертой, Перси потерял последние остатки способности к рациональному мышлению и принялся колотить в дверь руками и ногами, беззвучно надрывая легкие в мольбах о спасении.

Бесплодные попытки спастись и позвать на помощь не привели ни к чему, кроме жестокого и болезненного конца. Одна пара челюстей сомкнулась на плечах, вторая схватила за ногу, и Перси в последний раз взмыл в воздух, продолжая безмолвно кричать. Наконец это жуткое «перетягивание каната» было завершено: третья пара челюстей перекусила его растянутый торс, и теперь все три головы дрались за самые лакомые кусочки. Тело Перси разорвали на части, но милосердная смерть настигла его раньше, чем это произошло.

Когда Поттеры вошли в комнату, маленькая музыкальная шкатулка Гермионы заиграла «Зеленые рукава». Гарри ошеломленно внимал сюрреалистичному сочетанию спокойной музыки, заснувшего Пушка и кровавого месива под ногами, а его жена немедленно добавила к окружающему беспорядку несколько элементов от себя.

Вид залитых кровью пола и стен, а также ужасная вонь заставили Гермиону выблевать, казалось, все, что было ею съедено в течение всей жизни. Гарри моментально оказался рядом и поддержал девочку, находившуюся на грани потери сознания. Она даже не заметила, как Гарри вывел ее в коридор, и смогла снова сфокусировать взгляд лишь после того, как судорожно втянула в легкие изрядную порцию свежего воздуха. В тот момент она твердо решила, что лучше погибнуть от поцелуя дементора... да от чего угодно, только не так!

— Извини, ради Мерлина, я просто не смогла...

Гарри нежно прижал палец к ее губам, не позволяя заниматься зряшными самокопаниями.

— Гермиона, надень мантию и проверь карту, — попросил он. — Мне нужно туда ненадолго вернуться, а ты посторожи тут, чтобы нас никто не накрыл.

В обычной ситуации она бы отреагировала на подобное предложение по-другому, но сейчас Гермиона посмотрела на мужа с глубокой благодарностью. Она прекрасно понимала, что снова зайти в эту комнату ужасов не сможет ни за какие коврижки.

Гарри вернулся к Пушку и поторопился зачистить всю комнату с помощью беспалочковой магии. Останки Перси — вполне в согласии с его внутренней сущностью — он переработал в удобрения и отправил получившуюся биомассу в люк, где ее с нетерпением ожидали дьявольские силки. Меньше чем через десять минут здесь не осталось и следа от визита Перси, что было не лишним для благополучного осуществления их дальнейших планов.

Если бы стало известно, что тут погиб ученик, Дамблдора бы арестовали, философский камень изъяли, а Риддл растворился в тумане. Такой вариант Поттеров не устраивал, поэтому Перси должен был бесследно исчезнуть. С тем возбуждением, что охватило весь замок благодаря завтрашней поездке, его пропажу, скорее всего, даже не заметят. Ну а когда исчезновение бывшего старосты выплывет наружу, но никто не сумеет найти ни его самого, ни свидетельств совершенного над ним насилия, все решат (как они надеялись), что Перси просто сбежал.

Наконец Гарри вернулся к Гермионе, с беспокойством ожидавшей его в коридоре. Замок они покинули все еще прячась под мантией, чтобы не пришлось никому объяснять причины мертвенной бледности миссис Поттер. Гермиона заговорила, только когда они миновали школьные ворота и были уже на полпути в Хогсмид.

— Прости, Гарри, я думала, что сильнее, — прошептала девочка и добавила: — Я даже подумала, правильно ли мы поступаем...

Но Гарри не собирался позволить Гермионе заподозрить, будто она подвела его. Ни минуты, ни секунды — в конце концов, она просто не умеет подводить.

— Гермиона, нет ничего постыдного в том, чтобы перенервничать от такого зрелища. Это нормально. И ты все еще остаешься самым сильным человеком, которого я знаю. Не кори себя и думай только о том, что в прошлой реальности этот гад вынес нам смертный приговор, а на днях поджидал нас в засаде с вполне очевидными намерениями. Так что при виде стен, залитых кровью, лично меня будет волновать исключительно то, чтобы она принадлежала не нам и не тем, о ком мы могли бы переживать.

Приобняв жену, Гарри хмыкнул.

— Ты знаешь, ради тебя я готов на что угодно, но даже не проси меня пощадить этого ублюдка Рона. Не знаю, как и отреагирую на такую просьбу, не говоря о том, чтобы ее выполнить!

Гермиона на ходу теснее прижалась к нему и резюмировала:

— Наверное, это просто шок, Гарри. Мы не раз видели смерть человека, но сейчас все было совсем по-другому. Все произошедшее целиком и полностью спланировали мы сами, и Перси не имел ни шанса.

Гарри сжал ее плечо.

— Так и должно быть, Гермиона, только идиоты дают шанс своим врагам. А мы будем разбираться с ними хладнокровно и чисто... хотя, конечно, в этот раз получилось не слишком чисто.

— Гарри, как ты можешь еще и шутить об этом?! Я переживаю о том, что мы можем постепенно превратиться в темных магов, а ты пытаешься иронизировать над ситуацией, которая никак не располагает к юмору!

Гарри остановился и развернул жену лицом к себе.

— Думаешь, Волдеморт или его Пожиратели расстаются с завтраком всякий раз, когда кого-то убьют? Пока ты рядом, я не потемнею, твоя любовь этого просто не позволит. Но по той же причине мне не будет покоя, пока все, кто причинил тебе вред, не заплатят полной мерой. Я терплю наличие Рональда среди живых только потому, что знаю: ему недолго осталось портить мир своим дыханием.

Гермиона серьезно задумалась и продолжила разговор, лишь когда они снова пошли в сторону Хогсмида.

— Знаешь, я рада, что мы решили не трогать Джинни. Не думаю, что у меня хватило бы на это духу. Правда, тяжко будет веселиться с ней на выходных, помня, что мы устроили гибель ее брата.

Гарри пришлось с ней согласиться.

— Я знаю, худшего момента не найти, но Перси сам нас вынудил. Не устрой он ту засаду, первым был бы Рон. Мы ведь уже много раз это обсуждали, любимая... Впрочем, должен признать, обсуждать планы и наблюдать результат своих действий — совершенно разные вещи.

Умом Гермиона признавала правильность его суждений, ведь эти люди, мягко говоря, вредили им в прошлом и собирались заниматься тем же самым в настоящем. Но реальная картинка, звуки... запахи... Все это резко отличалось от воображаемых образов, сложившихся у нее на стадии планирования операции.

Изначально предполагалось, что Рона настигнет та же участь, что и Перси, но Джинни стала их подругой, и потому кое-что пришлось изменить. В итоге его смерть должна была выглядеть как несчастный случай, желательно никак не связанный с Поттерами. Даже маги недостаточно тупы, чтобы поверить, будто сразу двое детей Уизли пустились в бега. Гермионе стало интересно, продолжила бы Джинни воздавать почести своему герою, если бы узнала правду о Перси и Роне.

— Я знаю, ты прав, любимый, но, боюсь, это не поможет мне, когда мы снова увидимся с Джинни. Ты же помнишь, они с Луной будут ждать нас в «Дырявом котле» вместе с мамой.

Отчаявшись взбодрить жену прямо сейчас, Гарри понадеялся, что если она побудет немного наедине с собой и понежится в ванной, то к вечеру почувствует себя лучше. Главное, чтобы мама побыстрее сообразила, как в таких случаях положено поступать. Впрочем, Гарри особых проблем не ожидал, поскольку до сих пор у него не было причин заподозрить женскую часть семьи Грейнджер в медлительности.

Вывалившись из камина в Лондоне, они обнаружили себя в объятьях Эммы Грейнджер, и Гарри подумал, что уже начал к этому привыкать.

Поприветствовав взбудораженных друзей, он выложил свою идею:

— Мам, ты пока не составишь Луне и Джинни компанию в походе по магазинам? А пообщаемся мы позже, дома. Заодно Гермиона покажет вам еще один мой небольшой подарок... который я пока ей не подарил.

Эмма заметила странное поведение дочери, ещё когда та вышла из камина. Если бы она знала детей чуть хуже, то могла подумать, что они крупно поссорились, но Гермиона прижималась к Гарри как всегда, стало быть, ничего подобного не произошло.

— Гарри, ты подарил мне Живоглота, прислал розы, да еще и организовал такие выходные. По-моему, ты меня безбожно балуешь!

Гарри быстро поцеловал ее в щеку.

— Ты этого заслуживаешь! Ну, нам надо ненадолго заскочить за тем, что мне нужно, и в «Гринготтс», а оттуда мы сами доберемся домой.

Заметив в глазах Гарри молчаливую просьбу, Эмма поддержала его, надеясь на последующее объяснение этой выкидки.

— Так, девочки, кто-то из вас бывал раньше в «Харродс»? — два недоумевающих взгляда вызвали у Эммы улыбку. — Вот и отлично. Гарантирую, вам понравится!

Грейнджеры и Поттеры с самого начала понимали, что девочкам понадобится маггловская одежда на выходные, особенно для субботней экскурсии. Гарри с Гермионой собирались пройтись по магазинам вместе с ними, и Эмма подозревала, что заставить их отказаться от запланированного похода могло лишь нечто весьма серьезное. Что ж, она узнает обо всем позже, а пока миссис Грейнджер, проводив взглядом отправившихся в Косой переулок Гарри и Гермиону, повела девочек к машине.

Джинни была немного разочарована тем, что Гермиона ушла с Гарри, но это разочарование испарилось без следа, стоило ей попасть в самый-пресамый огромный магазин, в котором она только бывала в своей жизни. Всего лишь от вида одного холла у нее уже перехватило дыхание, а когда ее с Луной запихнули в раздевалку с кучей новой одежды, Джинни прямо затрясло.

У маленькой Джинни Уизли никогда не было ничего лучшего, нежели разнообразный секонд-хенд (или «бывшее в пользовании», как это теперь называли в магазинах), но никакие этичные формулировки не снимали печать бедности с человека в подобном прикиде. Рон ненавидел донашивать вещи за братьями, но Джинни, право слово, предпочла бы именно этот вариант: так она, по крайней мере, могла знать, кто раньше носил ее одежду. Нет, Джинни не была завзятой материалисткой, но с семи лет ее преследовал один и тот же кошмар.

В этом кошмаре Джинни спокойно шла по забитому народом Косому переулку, но вдруг какая-то девчушка звонким голосом, перекрывавшим шум толпы, восклицала:

— Ой, мамочка, смотри! На той рыжей девочке мое старое платье!

После этого на Джинни набрасывалась целая толпа девчонок, которые отбирали все надетые на ней их старые вещи, оставляя ее стоять посреди переулка в одних трусиках.

Это было совершенно нелогично, но чудовищно унизительно, и каждый раз она просыпалась, обливаясь потом и слезами.

А теперь чужие, по сути, люди покупали ей одежду и забирали ее в свой дом на выходные... Джинни начинала понимать, почему Гермиона была такой выдающейся ведьмой. С такой матерью, как Эмма Грейнджер, иного и быть не могло!

Обе девочки получили возможность посмотреть на то, как живет эта замечательная семья, что называется, из первого ряда зрительного зала. Джинни ждала этого едва ли не с большим нетерпением, чем запланированных на выходные приключений.

Реакция Луны была немного сложнее. Ей действительно нравилась Эмма и нравилось ходить за покупками. Но, поскольку ее отец понятия не имел, как покупать одежду маленьким девочкам, этот поход с Эммой пробудил у нее горько-сладкие воспоминания о прогулках с мамой. И не имело никакого значения, какие они при этом покупали платье или блузку, главным было удовольствие, получаемое от компании друг друга и тесного девичьего междусобойчика.

Это были одни из лучших воспоминаний о маме, и Луне совершенно не требовалось напрягать воображение, чтобы понять: Эмма с ее мамой могли бы стать хорошими подругами.

Похоже, дружба с Гарри и Гермионой включала в себя и допуск в их семью. Для Луны такой опыт был совершенно новым, и ей он чрезвычайно понравился.

Эмма тоже получила немало удовольствия. Выражение удивления и восхищения на мордашках девочек, изумленно пялившихся на совершенно обыкновенные вещи, заставляло ее хихикать от умиления. Когда они отправились в примерочные с несколькими парами цветных джинсов и кучей джемперов, Джинни явно была на грани обморока.

Смех смехом, но Эмме не терпелось поговорить с Гермионой. У них с Гарри явно что-то случилось, и она никак не могла понять, что именно.

~*~*~*~

В тот же день, когда был куплен Живоглот, незаметно улизнувший Гарри успел побывать у ювелира, оставив ему совершенно особый заказ. Пришла пора нанести мастеру повторный визит. Вообще-то, он собирался подождать до понедельника, но Гермиону требовалось взбодрить прямо сейчас.

Вскоре Гермионе вручили черную бархатную коробочку, содержимое которой заставило ее сердце забиться быстрее. Это был золотой медальон в форме сердечка с выгравированными на нем двумя наборами переплетающихся между собой одинаковых инициалов: «ГДжП» и «ГДжП».* Буквы служили обрамлением сверкающему в центре медальона бриллианту. Вещица казалась настолько изысканной, что Гермиона мгновенно влюбилась в подарок.

— Знаю, в нашем хранилище наверняка валяется куча украшений, которые по праву принадлежат тебе, но мне хотелось, чтобы этот медальон стал чем-то особенным. Я хотел подарить тебе что-то, чего нет больше ни у кого. Мое сердце принадлежит тебе, в этом мире и ином.

В свою очередь, Гермиона подарила Гарри долгий поцелуй.

— Ох, Гарри, он прекрасен и очень мне нравится. Одень его на меня, пожалуйста.

Несмотря на нетерпение Гермионы, Гарри предпочел ненадолго отложить примерку.

— Немного подожди, любимая, сначала нам надо зайти в «Гринготтс». Я кое-что заказал гоблинам, и вот это, — он указал на медальон, — является частью заказа.

Через полчаса Гарри и Гермиона портключом перенеслись в свою спальню в Кроули. На лице девочки было недовольно-задумчивое выражение, возникавшее, когда она чего-то не понимала.

— Потрудись объяснить, как гоблины смогли сделать из моего медальона многоразовый портключ, настроенный точно на нашу спальню? — поинтересовалась она.

Гарри решил, что проще будет объяснить все один раз.

— Давай спустимся вниз, и я объясню это заодно и папе.

Правда, сначала им пришлось рассказать Дэну и Сириусу, почему они оказались дома раньше мамы, а также — что случилось с Перси. И только потом пришла очередь объяснений про портключ.

— В маггловском мире мама с папой скоро станут моими официальными опекунами, но в магическом обществе, как обычно, все шиворот-навыворот. Если конкретнее, опекаемыми являемся не мы, а они. Мама с папой находятся под опекой рода Поттеров, а именно Гермионы и меня.

Гермиона начала раздражаться, что явно было недобрым знаком.

— Гарри, я и так это знаю, но при чем тут портключ в нашу комнату? Чтобы добиться такой точности выходной точки, гоблинам должны быть хорошо известны не только координаты, но и внутреннее устройство здания.

Как обычно, его жена была права, но упускала из виду очевидное.

— Гоблинам прекрасно известно устройство этого дома вплоть до расположения в нем каждого предмета обстановки. По моему заказу они поставили защиту на весь дом.

Дэн понятия не имел, о чем говорит Гарри, и потому не мог решить, радоваться ему или злиться. Он посмотрел на Гермиону, ожидая пояснений, и заметил, что та уставилась на Гарри со смесью восхищения и любви во взоре.

— Спасибо, огромное спасибо, Гарри! — воскликнула она и пояснила: — Пап, грубо говоря, это означает, что дом защищен от проникновения, пожара и прочих подобных неприятностей. Ну а зная своего мужа, я готова биться об заклад, что наш дом сейчас представляет собой самое защищенное здание в Англии, если не во всем Соединенном Королевстве. Он готов оплатить самое лучшее, если это касается вас с мамой. У меня же теперь есть великолепный кулон, который может перенести нас прямо из спальни к границе защитных чар Хогвартса или наоборот. А значит, кому-то из вас больше не придется тратить кучу времени, отвозя нас в Лондон и обратно.

Дэн был полностью согласен со своим зятем: когда дело касается его девочек, экономия тут неуместна. Но ему и подумать было страшно, сколько Гарри потратил на защиту дома, из которого они все равно скоро съедут.

— Гарри, раз уж речь зашла об опеке... Наш юрист сообщил, что поскольку протестов никто не подавал, то слушание по этому вопросу состоится уже утром ближайшего вторника. Никаких сложностей не предвидится, но, наверно, вам обоим стоит там поприсутствовать — «на всякий пожарный». Это чистая формальность, но мало ли что.

Появившаяся на лице Гермионы улыбка могла напугать кого угодно.

— Отлично, — заявила она, — наконец-то я смогу заняться этими ублюдками. Пора Дурслям заплатить за то, как они обращались с моим мужем.

Хотя с первого взгляда было понятно, что любые попытки обречены на провал, Гарри попробовал ее переубедить:

— Солнышко, может не надо? Мне вполне достаточно того, что я их больше не увижу.

Если бы такая гримаса появилась у Гермионы немногим раньше, им не потребовалось бы и музыкальной шкатулки — Пушок бы просто пришел в ужас и забился в самый дальний угол.

— Ты действительно думаешь, что я позволю людям, которые сознательно жестоко обращались с моим мужем, благополучно уйти от расплаты? Похоже, ты знаешь меня не так хорошо, как хвастался! Есть у меня несколько идей, только я еще не решила, которую... или которые из них я опробую на Дурслях.

От тона, которым это было произнесено, у всех мужчин в комнате по спине пробежали мурашки.

— Ну а теперь я собираюсь принять ванну с ароматными травами. Запах розмарина явно лучше, чем вонь кишок Перси.

Мужчины проводили глазами поднимавшуюся по лестнице Гермиону, и только когда она скрылась из виду, Сириус решился проговорить:

— После рассказа о кончине Перси я решил, что никогда не буду с вами ссориться... Но, видит Мерлин, Гарри, твоя жена реально пугает! По-моему, я уже начинаю жалеть Дурслей.

Выражение лица Дэна уподобилось тому, которое было недавно у его дочери.

— Не растрачивай понапрасну жалость, Сириус. Я видел тот чулан, в котором они поселили Гарри, и полностью поддержу Гермиону в том, что она будет делать с этими скотами. Единственная причина, по которой мы не привлекли полицию, состоит в том, что нам хотелось забрать у них Гарри максимально быстро и без проблем с законом. Но после вторника, когда Гарри официально станет частью нашей семьи, руки у нас будут развязаны.

Сириус со странным выражением посмотрел на крестника, словно пытаясь понять, как он умудрился стать таким, каким стал, в тех условиях, в которых его «растили». Впрочем, минутой позже Гарри направился по лестнице следом за женой, бормоча себе под нос:

— Надеюсь, Гермиона помнит, что мы планировали использовать Дурслей против Дамблдора. В первую очередь именно он, а не Дурсли, должен получить своё.

Сириус подождал, пока крестник скроется из виду, а потом задал Дэну риторический вопрос:

— Думаешь, он сможет заставить ее передумать?

— Да скорее снег в аду пойдет! — хихикнул тот.

~*~*~*~

Как Луна ни старалась сдержаться, но улыбка все равно выползала на ее лицо при взгляде на лучшую подругу. Джинни сидела по другую сторону от Гермионы, одетая в вечернее платье, купленное сегодня Эммой, и явно пребывала в экстазе. Луна, тоже в вечернем наряде, сидела рядом с Гарри за столом, который ломился от чудесной еды.

Похоже, у Гермионы не было больше близких родственников и друзей, которых она хотела бы пригласить, так что за столом в любимом итальянском ресторане именинницы собрались только четверо детей и трое взрослых. По первому впечатлению Луны, угощение выглядело так красиво, что грех было его есть, но после первого же съеденного кусочка она поняла, какой глупой была ее мысль. Девочка сразу решила, что отныне ее любимой кухней будет итальянская.

Гарри с улыбкой посмотрел на Луну, после чего наклонился и шепнул ей на ухо:

— Вот поэтому ты такой хороший друг, Луна. Мало того, что в тебе нет ни капли зависти или лукавства, так еще и счастье друзей для тебя важнее своего собственного. Не сомневайся, нам с Гермионой всегда будет нужна твоя дружба, и ты всегда сможешь рассчитывать на нас.

Улыбка девочки затмила даже сияющую физиономию Джинни.

— Спасибо, Гарри, ты не представляешь, как это для меня важно!

Гарри накрыл рукой ее ладошку и покачал головой.

— Да нет, Луна, прекрасно представляю. У нас с Гермионой практически не было друзей, но я уверен, что теперь они у нас появились, и просто отличные!

Блеск в глазах Луны не имел ничего общего с отражением от свечей на красивом именинном торте, который официанты принесли к их столу. Для этого эффекта хватило и самого факта праздника в ресторане с друзьями. Сидя здесь и напевая своей новой подруге «С днем рожденья!», Луна чувствовала себя самой счастливой маленькой ведьмой на свете.

~*~*~*~

Оливер Вуд был не менее счастлив, поскольку завтрашний день ему предстояло провести вне стен замка в компании милой девушки. Ну а утверждение МакГонагалл, что мальчик, организовавший экскурсию, не только великолепный ловец, но и готов играть за Гриффиндор, заставляло сердце Оливера биться почти так же часто, как и мысли о Пенни.

Единственным, что омрачало настроение Оливера, была пустая кровать в их спальне. Похоже, Перси Уизли оказался чертовски ревнивым придурком.

Оливер никогда не стремился стать старостой, ему вполне хватало должности капитана квиддичной команды. Но первое ночное дежурство с мисс Клируотер заставило его изменить свое мнение. Ревность Перси была настолько же очевидна, как если бы «Ежедневный пророк» написал о ней на первой полосе, но Оливер считал, что это личные проблемы Уизли. Когда во время матча игра подкидывает твоей команде шанс заполучить преимущество, первейшая задача капитана — убедиться, что команда этим шансом непременно воспользуется.

Так и здесь: раз свободная от обязательств мисс Клируотер сама падает в руки Оливера, он просто обязан использовать любую возможность, чтобы добиться взаимности этой милой ведьмочки. Так что если Перси хотел таким образом испортить их завтрашнюю поездку, то его ожидало глубокое разочарование. Оливер не собирался играть в эти игры и просто пораньше отправился спать. В глубине души молодой маг надеялся, что ему снова приснится Пенни. Как ни странно, Оливер Вуд неожиданно обнаружил, что в Хогвартсе есть кое-какие интересные занятия, для которых вовсе не нужна метла. Впрочем, он с нетерпением ждал возможности поизучать кладовки для их хранения!

____________________

* HJP — Harry James Potter, Hermione Jean Potter. Ну не могла Роулинг изначально допустить такое совпадение случайно. НЕ ВЕРЮ!