Mirabile Magnum (Большой Сюрприз) (джен)

— Ты, маленький ублюдок, тварь, смотри что ты наделал, ненормальный, будущий уголовник! — Эти слова доносились из дома номер четыре, на Тисовой улице Графства Суррей.

Маленький семилетний мальчик, которому и шести то не дашь, смотрел на толстого мужчину с багровым лицом, возвышающегося над ним, и изо всех сил старался сдержать подступающие слезы. Мужчина был дядей мальчика, а за его спиной стоял Дадли Дурсль и корчил противные рожи своему кузену.

Дурсль-старший замахнулся и со всей дури ударил племянника по лицу. Мальчика впечатало в стену. Сдерживаться он больше не мог, и из его глаз полились слезы. Все началось с того, что Дадли, заскучав, решил испортить жизнь своему кузену и попытался избить его. У перепуганного и разозленного Гарри случился стихийный выброс, который разнес в щепки половину гостиной. Как при этом не пострадал Дадли неизвестно.

— Иди в свой чулан! Неделю... Нет, две недели без еды! — зарычал Вернон, зашвыривая Поттера в его "комнату".

Гарри горько, но бесшумно плакал, лежа на своем топчане. Он не понимал, почему все его так ненавидят. Он старался быть послушным, делал все, что ему говорят, но вместо благодарности всегда получал лишь тычки и подзатыльники. А еще он искренне ненавидел Дадли, хотя правильнее будет сказать презирал. Раскормленный, совершенно невоспитанный, жадный и глупый кузен вызывал у него отвращение. И отчаянную зависть. Гарри очень хотелось, чтобы ему читали сказки на ночь, жалели из-за разбитой коленки, нормально кормили и одевали.

Через пару часов, когда он уже успокоился и просто лежал, раздумывая о том, что произошло. Это было странно, ненормально, но тем не менее, подобные вещи, правда меньшего масштаба постоянно происходили с Гарри.

— Поттер! Хватит разлеживаться, выходи, — раздался из-за двери визгливый голос тети Петуньи.

Тяжело вздохнув, мальчик поднялся с кровати и вышел из чулана. По всему телу разлилась слабость, его шатало из стороны в сторону и слегка тошнило. Было такое чувство, будто его огрели по голове чем-нибудь очень тяжелым.

— Подстриги газон на заднем дворе, а то совсем разленился, неблагодарный. Мы тебя кормим, одеваем, а он ленится, — возмущалась миссис Дурсль.

Гарри хотел сказать "Да, тетя Петунья", но вместо этого из его горла вырвались какие-то хрипы. Он попробовал еще раз, но с тем же результатом.

— Вернон! — закричала тетка, — а ты, стой здесь, — это она уже сказала, обращаясь к Поттеру.

— Да, Петти? Что-то случилось? Этот что-то еще натворил? — заботливо спросил Вернон у жены, подозрительно косясь в сторону племянника.

— Он не может говорить! Что ты сделал?! Ты понимаешь, что нам будет, если Эти узнают? — верещала женщина.

— Я ничего не делал, просто запер его в чулане, как обычно. Говоришь, что с нами могут что-то сделать? — задумался этот боров. Гарри перевел на него ошарашенный взгляд. Мальчик совсем запутался и ничего не понимал.

— Мам! — раздался голос Дадли с кухни, — мам, я есть хочу, сделай мне поесть!

— Иду, Дадличек, милый, — проворковала тетя Петунья, — а ты, разберись с этим, — строго сказала она мужу и ушла на кухню. Гарри скривился. К несчастью, Дурсль это заметил и разозлился еще больше, он схватил мальчика за ухо и выставил за дверь.

— Чтоб я тебя здесь больше никогда не видел, урод. Он еще и кривится, надо же! — покачав головой, красный от злости Вернон захлопнул дверь, оставляя Поттера на улице одного.

Рассерженный мальчик был только рад этому. Резко развернувшись, он быстрым шагом пошел прочь со двора. Ему было все равно куда идти, он был слишком зол, чтобы вообще об этом думать, так что ноги несли его в сторону одного из самых неблагополучных районов в пригороде.

А на улице шел дождь. Казалось, что само небо плачет, жалея ребенка, еще не осознавшего, что именно с ним произошло, еще не осознавшего, что дома у него больше нет, что говорить он теперь не может. Он просто шел и шел, куда глаза глядят.