Мокрая кошка, или Позволь, я покажу тебе (гет)

Наконец-то. Неужели он сможет принять ванну! Весь нескончаемый день Северус Снейп ждал этого мгновения. Гриффиндорцы всегда раздражали его, но сегодня превзошли сами себя. А уж совместная пересадка мандрагор в теплицах Спраут добила окончательно.

Едва урок закончился, Снейп понесся в подземелья, чтобы наполнить ванну.

Буль-буль-буль, долой заботы,

Здравствуй, ванна пенная.

В теплой ванной с бергамотом

Мокнет тело бренное.

Он вспомнил глупую песенку, что всегда напевал Люпин, когда после очередного полнолуния отмокал в ванне. В ванне Северуса, потому что отдельной у него самого не было, а в общую он идти не хотел.

Но теперь она принадлежит только Северусу. С громким удовлетворенным вздохом он погрузился в горячую воду.

Восхитительно.

Но как только он взялся за губку, из гостиной послышался шум.

Замечательно. Только этого еще не хватало. Кто осмеливается тревожить его сейчас? И вообще, как этот некто пробрался в его комнаты? Северус поднялся, намереваясь проверить.

Однако злость быстро сменилась недоумением, когда Северус услышал, как шум усиливается и очень быстро приближается к двери ванной комнаты.

Он как раз собирался опустить ногу на пол, когда с громким воем в комнату влетел Косолапус, кот Гермионы Грейнджер, и, истошно вопя, прыгнул прямо на бортик ванны.

— Нет! — крикнул Северус и попытался столкнуть наглый комок шерсти.

Но потерял равновесие и, взмахнув руками, свалился в ванну. Вода выплеснулась за край, и Снейп в обнимку с котом оказался по уши в пене.

Кот явно не намеревался купаться, он заорал и решил воспользоваться тем, чем его одарила природа — в первую очередь, разумеется, когтями, — чтобы выбраться из ванны. И, разумеется, не пожалел и Снейпа, который разразился ругательствами и попытался выбросить кота за борт.

— Я убью тебя, мерзкая тварь!

— Не надо, профессор! Он не виноват!

— Грейнджер?!

Кот каким-то образом оказался под Северусом и из-за нехватки воздуха начал сопротивляться еще сильнее. Вонзил когти в особо чувствительное место, отчего Снейп дернулся и тут же снова с головой ушел под воду.

— Грейнджер, немедленно заберите свое чудовище!

Гермиона тут же бросилась к ванне и попыталась схватить Косолапуса. Но мгновенно вымокла, когда Снейп в очередной раз поскользнулся и выплеснул воду за бортик.

— Да угомонитесь же вы! — пропыхтела она.

Заметив, что Косолапус опять погрузился в воду, она решительно перегнулась над краем ванны и схватила. Правда не кота, как оказалось, а своего профессора, который возмущенно закричал:

— Что вы себе позволяете!

— Простите! Он не виноват, он болеет!

— Если честно, мне совершенно наплевать!

Он так размахивал руками, что вода выплескивалась на пол. Гермиона поскользнулась и, когда Косолапус наконец-то выбрался из ванны и бросился наутек, с воплем рухнула на Снейпа.

Все весьма напомнило предыдущую сцену с котом.

Снейп беспорядочно размахивал руками, Гермиона старалась ухватиться хоть за что-то, но, разумеется, хваталась только за обнаженного Снейпа. Тот же в свою очередь безуспешно пытался увернуться, пока наконец не сумел сесть. Красный от возмущения, он рявкнул:

— Исчезните немедленно! Пятьсот баллов с Гриффиндора!

Одинокий гриффиндорец, как раз в эту минуту проходивший мимо часов факультетов, упал в обморок, когда увидел новый счет. Его отнесли в больничное крыло, а среди храбрых гриффиндорцев поднялась паника.

Гермиона прекратила беспорядочно хвататься за Снейпа. Покраснев, она перестала барахтаться и села, как получилось.Теперь она сидела прямо на ногах Снейпа, упираясь спиной в один бортик ванны и свесив ноги через другой. И растерянно смотрела него, а с ее волос стекала пена. Как, впрочем, и с его.

— Северус? Вы здесь? Вы не видели рыжего кота Гермионы Грейнджер? Все его ищут. А у вас открыты двери, — послышался голос из гостиной.

«Нет, только не это, — пронеслось в его голове. — Только не Минерва, только не сейчас».

А ведь день мог так хорошо закончиться — несмотря на неудачное утро у Снейпа не болела голова. Зато теперь боль отдавалась сильной пульсацией в висках.

Он оперся локтями на бортик, положил подбородок на ладони, а на его лице застыло выражение мрачной решительности.

— Кот уже убежал, Минерва! — крикнул он.

— Могу я войти? — спросила МакГонагалл, уже появившись в дверном проеме. — О Мерлин!

Она сразу отвернулась и шагнула назад в гостиную, но, разумеется, все равно успела все разглядеть.

— Северус, в вашей ванне мисс Грейнджер?!

— Да что вы говорите! — огрызнулся он. — Вы не могли бы избавить меня от ученицы, которая, очевидно, не может самостоятельно выбраться из моей ванны!

Гермиона сидела с закрытыми глазами и не двигалась, очевидно, надеясь, что ее не заметят.

"О боже, — пронеслось в ее голове, — я сижу прямо посередине. Я сижу на его..."

Она еще крепче зажмурилась. Может, если как следует притворяться, то проблема разрешится сама собой?

— Нет, нет, Северус, вы как-нибудь сами! А я поищу кота. Мисс Грейнджер, жду вас позже в моем кабинете! — Необычно высоким голосом произнесла Минерва и громко захлопнула за собой дверь.

Гермиона так и сидела с закрытыми глазами. Это не может быть правдой, не может она сидеть на обнаженном профессоре Снейпе в его ванне. Это просто сон!

Проснись, Гермиона, проснись!

Снейп кашлянул.

— Мисс Грейнджер, вы освободите мою ванну сегодня?

Гермионе казалось, что на нее наложено заклятие — она не могла пошевелиться.

— Мисс Грейнджер! — рявкнул он.

Тогда она открыла глаза и вытаращилась на него. Она так хотела сказать что-нибудь подходящее, объяснить, извиниться. Но в голову ничего не приходило!

К тому же теперь она ясно видела, что Снейпу порядком досталось от Косолапуса — он был весь исцарапан, кое-где даже кровь проступила.

Снейп с интересом смотрел на нее и нервно барабанил пальцами по бортику.

— И? — Он наклонил голову. — Вы в состоянии двигаться? Может, вы не заметили, но вы сидите прямо на мне.

О Мерлин. Оставшаяся в ванне вода мало что скрывала. Гермиона пялилась прямо на его обнаженную грудь, отстраненно отмечая, насколько хорошо Снейп сложен. Никогда бы не подумала. Под гладкой светлой кожей отчетливо просматривались мускулы.

Затаив дыхание, Гермиона таращилась на его тело. Снейп же рассматривал ее сначала раздраженно, затем вопрошающе, а потом удивленно. Внезапно он улыбнулся. После чего откинулся назад и от души расхохотался.

— Не может быть! Мисс Грейнджер, вы смотрите на меня так, словно никогда не видели мужчину!

— Так близко и вот так... нет! — выдохнула она и тут же отругала себя за глупость.

Она опустила глаза и сразу заметила, что ее намокшая блузка почти ничего не скрывает.

И что теперь? Чтобы выбраться из ванны, придется опереться на него.

Похоже, Снейп все же сжалился над ней. Он обхватил ее за талию и с легкостью поднял. У Гермионы перехватило дыхание. До этого она не видела в нем мужчину, но теперь...

Вместе им удалось выбраться из ванны, воды в которой почти не осталось.

Обнаженный Снейп без малейшего смущения скрестил руки на груди, насмешливо глядя сверху вниз. Из-за прохладного воздуха от его тела шел легкий пар.

Снейп спокойно взял полотенце, обмотал вокруг бедер и с усмешкой взглянул на нее.

— Я ожидаю вас на взыскание вечером. Сколько дней это продлится, я решу сегодня. А если вы сейчас же не покинете мои комнаты, я вас отшлепаю. — Он хотел вернуться к своему обычному холодному и уничижительному тону, но безуспешно.

— Что?! — Она неверяще уставилась на него. Он серьезно? Профессор Снейп еще никогда не шутил!

— Нет, мисс Грейнджер, я пошутил. Но если через секунду вы не исчезнете, произойдет нечто неожиданное, и это я говорю серьезно. — Он пригладил пальцами мокрые волосы и отвернулся к умывальнику.

— Вон отсюда! — рявкнул он, хотя Гермионе показалось, что она расслышала насмешку.

Наконец-то она опомнилась и пулей вылетела из ванной.

И всю дорогу до башни не переставая думала: сдержал бы он обещание, если бы она осталась?

Одна двенадцатая часа. Пять минут. Триста секунд. Сто беспокойных вздохов.

Пять минут могут показаться вечностью.

Гермиона уже пять минут стояла у раковины в классе зельеварения и смотрела, как Снейп молча пытается отмыть руки от темно-синей краски, оставшейся после неудачного эксперимента.

Уже пять минут он терпеливо натирал руки пастой нежно-бежевого цвета с приятным запахом и так же старательно смывал ее водой. Каждый раз темно-синие пятна слегка светлели, и пальцы становились чуть чище.

И когда Гермиона смотрела на его длинные пальцы, влажно блестевшие от воды, ее охватывало непонятное чувство. Подушечки его пальцев покраснели и резко контрастировали с белыми удлиненными ногтями.

Гермиона уже заметила, что этими длинными ногтями Снейп отделяет мелкие части ингредиентов или вытягивает тонкие волокна из растений.

А еще его ногти выглядели невероятно ухоженными.

От синей краски остался уже едва заметный налет. А Снейп продолжал терпеливо наносить пасту.

Гермиона могла бы закрыть глаза и все равно в мельчайших деталях представила бы каждое движение. И она все смотрела, как аккуратно Снейп распределяет пасту на каждом пальце, тщательно трет основание ногтей, прежде чем подставить руки под воду.

Больше краски не осталось.

Когда он приказал подождать, собираясь "быстро вымыть руки", Гермиона была даже рада — она могла беззастенчиво пялиться на него. Ведь, рассматривая его теперь, она видела перед собой обнаженного, хорошо сложенного мужчину.

С другой стороны, все это время она боролась с желанием вновь почувствовать его прикосновение. Смотрела на его влажные руки и не могла сосредоточиться.

А Снейп уже взял полотенце и теперь вытирал руки с не меньшей тщательностью. Затем достал небольшую баночку и начал натирать их светло-зеленой пастой. Но в этот раз он смотрел не на свои руки. А на Гермиону. Она же не могла оторвать вгляд от его пальцев.

По его лицу скользнула ухмылка, когда он понял, куда она так пялится. Движения стали медленнее, и теперь он чувственно растирал запястья. И так поглаживал пальцы и руки, что Гермиона сглотнула.

Он тихо рассмеялся, а Гермиона опомнилась и покраснела. Он прошел к своему столу.

— Что ж, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы не простудились, пока вылавливали свою кошку из моей ванны. Я могу быть уверен, что ваша зверюга сидит под замком?

Гермиона проследовала за ним. Теперь они стояли друг против друга, по обе стороны от стола.

— Да, кот, — она выделила последнее слово, — в моей комнате.

Снейп свысока взглянул на нее.

— Вы уверены, что сейчас можете позволить себе такой тон?

— Это взыскание. И не было речи о том, что мне нельзя разговаривать. Кроме того, я просто указываю вам на пол моего питомца.

Снейп был озадачен. Совсем нехарактерно для Гермионы, примерной старосты девочек, так дерзко отвечать. Видимо, происшествие в ванне так повлияло на нее, и Снейп решил, что Гермиона прячет неуверенность за бравадой. Он усмехнулся про себя — интересно, как далеко она может зайти?

— Если вы не сбавите тон, я прикажу вам молчать до конца отработки, — пригрозил он.

Гермиона вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на Снейпа. Казалось, сдаваться она не собирается.

— Похоже, это ваша заветная мечта — заставить меня замолчать.

Северус мысленно выругался, но остался невозмутим. Она просто провоцирует его.

Гермиона даже скрестила руки на груди.

— В чем же заключается мое взыскание, профессор?

Он задумался. Оглядел ее.

Гермиона покраснела. Вспомнил ли он, что недавно видел ее в промокшей блузке, которая ничего не скрывала? Но Снейп просто внимательно скользил взглядом по ее телу. Он встретился с ней глазами, и на лице его расплылась ухмылка, не предвещавщая ничего хорошего.

Гермиона похолодела. Не стоило ему дерзить!

— Раз уж вы напомнили мне о моей мечте, мисс Грейнджер, то я исполню ее. Я запрещаю вам разговаривать до конца взыскания. Разве что я спрошу вас о чем-то.

Гермиона склонила голову набок, рассматривая его. Утихший боевой настрой вспыхнул в ней с новой силой. Хуже уже не будет!

— Может, наложите на меня проклятие?

Снейп медленно обошел стол.

— Нет, мисс Грейнджер, я просто приказал и полагал, что вы подчинитесь.

Он подошел уже настолько близко, что Гермиона почти ощущала его тепло. Она спрашивала себя, что произойдет, если он приблизится. Мерлин, в ее голове вновь вспыхнула картинка: его горячая, влажная кожа и легкий парок, поднимающийся от тела.

Сердце забилось быстрее, дыхание стало прерывистым. Она возненавидела Снейпа за то, что собственное тело ей неподвластно. Но взгляд не отвела.

Снейп тоже пристально смотрел на нее.

И вдруг она заметила: его дыхание стало не таким глубоким и размеренным, глаза странно блестели, а когда он остановился прямо перед ней, Гермиона увидела быстро пульсирующую жилку на шее.

— Вам нравится приказывать? — тихо, но с вызовом произнесла Гермиона.

— О да, — насмешливо ответил Снейп. — К счастью, всегда находятся желающие выполнить приказ.

— Никто этого не хочет.

— Как вы ошибаетесь...

— Пытаетесь убедить меня, что есть люди, которые любят подчиняться? Смешно.

— Если бы вы только знали, мисс Грейнджер...

Внезапно в его голове вспыхнули образы Гермионы в позах, которые лучше даже не представлять. Снейп подавил совершенно неуместный стон и проклял свое воображение. Особенно его злило, что он хотел именно Грейнджер. Но воспоминания о ее теле, изгибы которого так выгодно подчеркнула мокрая одежда, вызвали в нем желание. Красивое тело в комплекте с незаурядным умом — о да, она стала бы достойным соперником в вечной борьбе за власть между мужчиной и женщиной. И наслаждалась бы. Но нельзя — она никогда не согласится. Снейп подумал, что отлично держится, несмотря на возбуждение.

— Напомните мне хоть один случай, когда кто-то наслаждался вашей властью? — прошипела Гермиона.

— Этого я не могу вам рассказать, мисс Грейнджер. Чтобы понять, необходимо пережить самой.

И он представил себе шелковую ткань и мягкие путы, которые так замечательно гармонировали бы с ее кожей. И закрыл глаза, чтобы сдержать вздох наслаждения. Мерлин, ну почему она не замолчит?

Гермиона же победно улыбнулась.

— Что ж, вот и весь ответ. Мне бы не понравилось подчиняться приказам. Выполнить просьбу — пожалуйста. Исполнить желание — разумеется. Но подчиняться... никогда.

— Уверен, именно вам это очень понравится, — Снейп пронзил ее взглядом.

Промолчать он не смог. Эта девчонка — настоящий вызов! Он уже давно заметил, какой привлекательной она стала. Но теперь всем своим существом она излучала вожделение. Он видел, как Гермиона таращилась на его руки, как она возбудилась, и мог легко представить себе ночь, проведенную с ней.

— Спорим, нет?

— Спорим, да?

Они впились друг в друга взглядами, словно пытаясь поставить на колени.

— Хорошо.

— Хорошо.

Снейп схватил ее руку, подтверждая пари. Гермиону это прикосновение так напугало, что она даже подпрыгнула.

— Отлично, пари действует. Я выиграю через две недели, после ваших выпускных экзаменов. Согласны? Не хочу отвлекать вас. К тому же, думаю, директору вряд ли понравится этот спор, пока вы тут учитесь.

Сердце Гермионы билось как сумасшедшее, она мысленно отхлестала себя по щекам за подобную глупость. Заключить пари с профессором Снейпом! Но он сам предложил, а она, истинная гриффиндорка, не собиралась отступать. И она выиграет! К тому же настоящей опасности не было, ведь она никогда не сможет с радостью подчиняться приказам. Значит, все в порядке.

Ведь так?

Но его взгляд...

Снейп еще раз оглядел ее и вернулся за свой стол.

— Вы свободны.

— Но мое взыскание...

— Перенесено.

— Я...

— Не вздумайте пререкаться! Идите.

Не успела она опомниться, как оказалась в коридоре.

Значит, через две недели...

Глава 3

Экзамены закончились. Но почему она не испытывает облегчения? Она стала самой лучшей выпускницей своего года. Праздновать? Вчера был последний школьный день. Теперь она не ученица. Почему же она не празднует? Сегодня она в последний раз увидит ненавистного профессора зельеварения. Но отчего так нервничает?

Последние две недели прошли словно во сне. Гермиона еще раз тщательно повторяла весь материал, почти не спала, ела что попало и в немеренных количествах употребляла кофе. Именно это она и считала причиной своей нынешней неуверенности.

Конечно же, то, что сегодня вечером она встретится с профессором Снейпом, соврешенно не имело отношения к ее настроению.

В конце концов они всего лишь обсудят его абсурдные предполжения, и уж теперь-то он не сможет снять с нее баллы, когда она выскажет свое мнение! Гермиону на самом деле интересовало, как же Снейп хочет доказать ей, что он прав.

Он игнорировал ее последние две недели, так что Гермиона почти поверила, что пари отменено. Но сегодня утром — первый день, когда она проснулась уже не ученицей, — Гермиона нашла в комнате письмо, что вечером Снейп ждет ее и просит элегантно одеться, поскольку он приглашает ее на ужин.

Гермиона с распахнутыми от удивления глазами снова и снова перечитывала последнее предложение. Ужин? Со Снейпом? Эмоции просто раздирали ее. Разум сразу откликнулся: "Разумеется нет!". А сердце произнесло тихое, но настойчивое "Да".

Растерянная, Гермиона села на кровать, размышляя, принять ли приглашение или лучше отказаться. А позже так и не смогла бы объяснить, когда же эти размышления сменились раздумьями, что же надеть.

В веселой толпе учеников никто и не заметил, когда Гермиона исчезла. Полчаса спустя она подошла к границе антиаппарационного барьера, где ее поджидал Снейп. В необычной одежде, он сам с одобрением рассмотривал Гермиону. В первый раз она была в праздничной мантии, не уступающей в роскоши учительским. Такая бордовая, что казалась почти черной, вышитая неброской золотой нитью. Волосы, мягкими волнами спускающиеся на плечи, и лента из того же материала, что и мантия, удерживающая их. Черное платье, подхваченное под грудью широким поясом, ниспадало красивыми складками до земли.

Но и его одежда притягивала внимание. Вместо привычной черной мантии — темно-зеленое великолепие из бархата и парчи. Под ней — черные рубашка и брюки. Волосы, которые последние два года были длинее обычного, собраны в хвост и подвязаны лентой.

На миг у Гермионы перехватило дыхание.

Они рассматривали друг друга, подавляя улыбки. У обоих вдруг участилось дыхание. Наконец, Снейп галантно предложил Гермионе руку.

— Рад, что вы пришли, мисс Грейнджер, и надеюсь, что мы проведем приятный вечер. Вы выглядите прелестно. — Тут он замолчал, еще раз оглядел ее и продолжил: — Нет, не просто прелестно. Умопомрачительно, моя дорогая.

Гермиона почувствовала, как покраснели щеки в ответ на этот искренний комплимент, и положила руку на его локоть.

— Взаимно, профессор.

Спустя миг они стояли в соседней с Косой Аллеей улочке перед дверью дорогого ресторана.

Много небольших ниш были отделены от общего зала, предлагая гостям уединение, что несколько отличало этот ресторан от всех остальных.

Их провели к комнатке, находившейся в самом дальнем углу. Тут их точно никто не побеспокоит, кроме официантов.

Тихая музыка заполняла уютную комнатку, свечи отбрасывали таинственные тени. Фарфор на дамасской ткани, хрустальные бокалы разной величины.

Не спрашивая Гермиону, Снейп сделал заказ. Бокалы убрали, и взамен появились другие — очень большие. Официантка принесла бутылку с вином. Горлышко бутылки искусно обрамляла ткань, чтобы не пролилось ни капли.

Снейп кивнул и подождал, пока официантка уйдет. Затем уверенно налил темно-красного вина в высокие бокалы, словно занимался этим каждый день.

И все это время они молчали. Лишь теперь он поднял бокал и произнес своим глубоким, бархатным голосом:

— За вас, мисс Грейнджер, за ваш успех в Хогвартсе, вашу созревшую и распустившуюся прекрасным цветком красоту. За ваш выдающийся ум и за ваше упрямство, которое я намерен сегодня преодолеть.

Смущенная Гермиона молча подняла свой бокал и сделала глоток. Она не была знатоком и могла оценить вино лишь по вкусу. Это вино ей понравилось. Гермиона тут же глотнула еще, надеясь смягчить внезапно высохшее горло, но не помогло.

Снейп тоже сделал глоток, затем отставил бокал и посмотрел на нее.

— Что вы ожидаете от сегодняшнего вечера, мисс Грейнджер?

— Что ожидаю я? Уж скорее, чего хотите вы, поскольку вы, кажется, все продумали до мелочей. А я не знаю, что будет. Просто ожидаю сюрпризов.

— Опять этот рассерженный тон, — поддразнил ее Снейп.

— Разве нельзя? Вы хотите прямо тут научить меня не раздражаться, а наслаждаться?

— Вы злитесь? Или смущены?

Гермиона колебалась с ответом.

— Не слишком невежливо спрашивать о таком?

— Мы здесь для того, чтобы обмениваться любезностями или чтобы выяснить кое-что?

Никаких заданий, никакой учебы, никаких классных комнат или баллов. Они были равны, и Гермионе начал нравится этот наигранный спор. Она почувствовала легкое возбуждение.

Снейп увидел это в ее глазах. Но и на его лице читалось удовольствие от беседы.

Гермиона сменила тему.

— Вернемся к пари. Вы сказали, что нужно пережить самой, чтобы понять, что подчинение может принести наслаждение.

Он хищно улыбнулся:

— Да, именно так.

Гермиона была уверена, что на многих учеников подобная улыбка нагнала бы больше страха, нежели его обычные вспышки ярости. Она же почувствовала приятное покалывание, поднявшееся вверх по рукам до горла.

— Я много думала, профессор, и единственная возможность, которая пришла мне на ум, — человек, исполняющий приказы, может радоваться, что с него сняли ответственность. Например, в армии.

Снейп одобрительно поднял бровь.

— Вы почти поняли. Удивительно. Снятие с себя ответственности — важная составляющая. Но в армии это может вызвать лишь нейтральные ощущения, если, конечно, подчиняющийся не страдает никакими отклонениями. Но наслаждения не будет. И помимо того, наслаждение должно быть связано непостредственно с приказом.

Снейп взял бокал и отпил еще вина, не спуская с Гермионы глаз. Она же склонила набок голову и задумалась.

— Х-м-м. Значит, речь действительно об ответственности. То есть, это особенно подходит людям, которые и так не особенно ответственны? Получается, у менее умных людей преимущество?

Он тихо рассмеялся и покачал бокал, наслаждаясь игрой вина.

— Наоборот, мисс Грейнджер. Лишь достаточно умный человек, способный понимать свои поступки и нести ответственность, может и сложить ее с себя. Эта игра подходит только умным людям. Именно поэтому я считаю вас отличным партнером.

Его взгляд вспыхнул, заставив и Гермиону почувствовать жар. Она спросила себя, вино ли тому виной или же его близость, его двусмысленные намеки и то, как его несравненные руки играли с проклятым бокалом.

— Итак, это игра?

— Возможно. — Снейп отпил еще глоток и отставил бокал.

— Так игра или нет?

— На это вопрос я не могу ответить.

— Не хотите.

— Признаюсь, я действительно не знаю, как ответить.

Она замолчали, и, казалось, теперь задумался Снейп.

— Хотя... — внезапно произнес он, — я все же знаю. Если подумать — это действительно игра. Поскольку существует правило, что каждый из участников может прекратить ее в любой миг. Словно прсто убрать игровую доску в шкаф.

— А если один хочет прекратить, а другой нет?

Снейп серьезно посмотрел на Гермиону.

— Тогда это уже не игра, но нет и наслаждения для подчиняющегося.

И он снова улыбнулся.

Гермиона сглотнула и опустила взгляд. Теперь уже она принялась играть с бокалом — кружила пальцем по ободку, второй рукой придерживая за ножку.

— У вас необычайно красивые руки, мисс Грейнджер, — тихо произнес Снейп, разглядывая ее движение.

— Думаете? Мне кажется, я такая... — она попыталась найти подходящее слово, — обычная.

Он взял ее руку в свою и положил ладошкой верх. Пальцами другой руки принялся прослеживать тонкие линии на нежной коже.

Гермиона уже давно восхищалась руками Снейпа, но теперь с удивлением обнаружила, что и ее руки не менее ухоженные. Она совсем не задумывалась об этом. Ласковое поглаживание, казалось, проходило через все тело. А когда он, слегка нажимая, провел пальцем по ее запястью, кожа покрылась мурашками. Гермиона с испугом подумала, что, похоже, нервные окончания на запястье ведут прямо к самому интимному месту между ног. Ей казалось, что именно там она ощущает его прикосновение. Низ живота свело от возбуждения. Дыхание снова участилось.

Снейпа же слегка дрожал, как от удара током. Его напускное спокойствие скрывало внутренний огонь. Пламя, которое породила она, было намного сильнее, чем он мог подумать. Каждое ее слово вызвало в голове новые картинки.

Мерлин! Она должна принадлежать ему! Но так, как ему хотелось. Он не хотел игрушку, ему нужна женщина, которая будет наслаждаться, подчиняясь ему. Снейп хотел, чтобы Гермиона поняла и почувствовала, как заманчиво может быть подчинение. И он был уверен, что так оно и будет. Вот только что делать с его проклятым нетерпением?

Она выглядела потрясающе. Бордовая мантия облегала ее плечи, словно тонкая простыня, которую так хотелось потянуть и обнажить тело. Ее тело — мечта, а самое восхитительное — Гермиона не осознает этого. Он научит ее, он покажет ей, как она прекрасна.

Если у него получится, завтра Гермиона станет совсем другой женщиной.

Если у него получится, она поймет, какими сокровищами обладает.

Если у него получится, то он влип — он уже догадывался, что безнадежно влюбится в нее.

После ужина они аппарировали на берег Черного озера. Гермиона часто плавала в озере, но никогда не замечала это тихое, уютное местечко. Над черной блестящей поверхностью воды она видела Хогварст в слабом свете молодого месяца. Замок возвышался словно некий символ вечности. Гермиона почувствовала гордость, что и она была частью этого. Она посмотрела на Снейпа и поняла, что и он ощущает нечто подобное.

— Особенное место, правда? — шепотом, чтобы не нарушать тишину, спросила она.

— Особенное, — так же едва слышно ответил он.

Глубокий голос и глаза, в которых двумя сияющими точками отражался месяц... У Гермионы свело низ живота. Приятное, незнакомое доселе ощущение.

— Для чего мы здесь? — словно невзначай спросила она.

В темноте она не могла разглядеть его ухмылку.

— Я хочу показать вам кое-что, мисс Грейнджер.

Гермиона огляделась, пытаясь понять, что же именно он собирается показывать. Но ничего особенного не увидела.

— И что это? — произнесла она.

— Идите сюда. — Снейп подал ей руку и повел прямо к воде, где посреди высокого камыша скрывался небольшой причал.

Когда они подошли к краю причала, Гермионе стало интересно, видно ли из Хогвартса, как они ночью стоят посреди шумящего камыша, казалось, прямо на воде.

Скорее всего, нет.

Гермиона стояла на краю, а Снейп — совсем рядом, она ощущала, как его мантия, раздуваемая ветром, то и дело касается ее. Все это было так непохоже на романтические свидания с Роном или Виктором.

Ей совершенно не хотелось хихикать, и она не боялась дурацких вопросов, напрочь убивающих романтику, вроде тех, что приходилось тогда выслушивать. Гермиона столь сильно ощущала присутствие Снейпа за своей спиной, что ей казалось, будто она чувствует его прикосновения. А ведь он просто стоял рядом и молча смотрел на озеро.

— Вы это хотели показать? — нарушила она тишину.

Он не ответил прямо.

— Мисс Грейнджер, вам знакомо чувство, когда у вас есть нечто, чем вы постоянно пользуетесь или просто видите каждый день, но вдруг однажды замечаете словно в самый первый раз? И осознаете, что это прекрасно, обладает совершенными линиями и поражает неземной элегантностью.

Гермиона тихо рассмеялась и произнесла:

— О да. Все эти годы я постоянно посещала библиотеку и только месяц назад заметила, что большая входная дверь — шедевр искусства. Кажется, я битых полчаса простояла перед ней, не отрывая взгляда. С тех пор я не могу просто так пройти мимо, останавливаюсь и любуюсь.

— Тогда ты поймешь, если я скажу тебе, — она услышала голос Северуса прямо над ухом и почувствовала его теплое дыхание, — что в первый раз по-настоящему я увидел тебя, когда ты словно мокрая кошка вылезла из моей ванны.

Гермиона сглотнула. Все волоски встали дыбом от возбуждения, а по телу пробежала дрожь.

Он не прикасался к ней, но Гермионе казалось, будто его голос бархатом ложится ей на плечи и ласкает их. Слов не хватало, она не знала, что можно сказать в ответ. И просто молчала. Смотрела на озеро и Хогвартс и взволнованно дышала.

— И я говорю не о твоих нежных плечах. — Нарочитая пауза заставила Гермиону ярко представить его руки на своих плечах. — И не твоих красивых руках и изящных кистях. — Снова пауза и опять яркий образ.

— И я не имею в виду тонкую талию или невыразимо женственные, совершенные округлости бедер...

Гермиона с шумом вдохнула. Против воли она представила его руки на своих бедрах. И хотя Северус даже не прикоснулся к ней, она почувствовала жар, словно он провел ладонями по ее телу и оставил горящий след. Неужели это магия? Нет, она не ощущала волшебства, если только его голос не обладал подобной силой.

— Я не говорю о твоих изящных и одновременно строгих чертах лица. Или мягко загибающихся ресницах и глазах, в которых хочется утонуть. — Он каждый раз замолкал на мгновение, пока перечислял. — И не о скулах, не о нежных притягательных губах или о великолепии волос, так красиво обрамляющих лицо. — И снова секундная тишина. — И не имею в виду нежный изгиб шеи, как он переходит к совершенной формы груди. Я могу видеть, как быстро бьется твое сердце.

Гермиона не смогла сдержать тихий стон. Ей хотелось закрыть глаза, но она все смотрела прямо на озеро.

Как бы ей хотелось, чтобы он никогда не умолкал! Северус описывал ее, и этот образ не вызывал недоверия, как обычно, и даже нравился ей. Через волшебство его голоса и слов она сама себе казалась такой красивой, какой видел ее он.

«Пожалуйста, только не останавливайся!» — думала она, завороженно слушая.

— Я не говорю о твоем животе, где нежная кожа словно манит и просит прикоснуться. Вряд ли хоть один мужчина смог бы устоять перед таким соблазном.

Гермионе казалось, что Северус нежно, но вместе с тем настойчиво ласкает ее. Она так четко представляла его тонкие пальцы на чувствительной коже живота, что почти ощущала прикосновение. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем она осознала, что Северус все еще стоит за ее спиной.

— Я говорю о картине, которая складывается из таких великолепных мелочей. Картина, которую может увидеть лишь тот, кто понимает магию, когда из отдельных компонентов, смешанных в нужное время и нужных пропорциях, возникает волшебство. Или когда из отдельных нот складывается симфония...

Гермиона чувствовала, как увлажнились глаза, пока ее сознание словно укрывало темным шелком его голоса.

— Когда ты превратилась в столь удивительную женщину? Что ты станешь прекрасной, было ясно, когда ты впервые переступила порог Хогвартса. Но что твоя красота будет ослепительной, не смог предугадать даже я, пока однажды не взглянул на тебя по-другому. Часто нужно время, чтобы разглядеть душу за красивой оболочкой. Но невероятно редко такой сильный дух внезапно воплощается в идеальном теле.

Северус подошел ближе. Лунный свет, казалось, спаял их силуэты.

— Ты прекрасна, Гермиона. С тех пор как я разглядел тебя, не могу больше забыть. Ты преследуешь меня даже во снах.

Она почувствовала руки Северуса, когда он приподнял ее волосы и пропустил сквозь пальцы. По телу прошла дрожь, когда Гермиона ощутила прикосновение пальцев к обнажившейся коже шеи.

— И в моих снах мы творили нечто такое же древнее, как мир, и в то же время новое, словно первые капли воды из пробившегося источника.

Гермиона рвано выдохнула, когда он наклонился и прижался горячими губами к ее шее. Это нежное прикосновение словно прошило разрядом ее тело и заставило задрожать колени.

— Ты доверяешь мне, Гермиона? — выдохнул Северус ей в ухо, и кончики его волос пощекотали кожу.

Прерывисто дыша, с сумасшедшим сердцебиением, она смогла только кивнуть.

— Тогда закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу...

Гермиона закрыла глаза. Она понимала, что его слова не были просьбой, но целиком и полностью отдалась на милость Северуса. Его голос словно закутывал ее в теплый, возбуждающий кокон. Она переложила на него ответственность за то, что происходит. И лишь вздохнула и задрожала, когда Северус медленно потянул ее мантию. Его руки скользили по ее плечам вслед за тяжелым мягким материалом вниз, к запястьям, пока Гермиона не услышала шорох падающей на деревянные доски причала ткани.

Гермиона насторожилась, но казалась совершенно расслабленной внешне. Закрытые глаза словно смотрели на возвышающийся над озером замок.

Они подчинилась. И наслаждалась этим.

Более того, ей хотелось еще. И казалось таким правильным признаться себе в этом.

Не осмеливаясь вдохнуть, она ожидала следующего прикосновения. Тело превратилось в чувствительный инструмент. Невозможность видеть усилила восприятие.

Гермиона знала, что он стоит слева, потому что ощущала его тепло.

Она слышала, что он стоит слева, потому что улавливала тихое дыхание.

Она была уверена, что он стоит слева, потому что ее словно притягивало туда.

Вот оно! Следующее прикосновение! Гермиона вздохнула, когда почувствовала пальцы на спине.

Он расстегивал платье...

Внешняя невозмутимость уже растаяла. Низ живота скрутило от возбуждения, она ощущала, как от бедер по всему телу поднимается жар.

Северус мог бы применить магию, но он расстегивал пуговицу за пуговицей умелыми пальцами. И с каждой освобожденной петелькой по спине Гермионы пробегала дрожь.

Когда обнажилась ее спина, Северус просто встал позади и выдохнул.

— Не двигайся. — И добавил едва слышным низким голосом: — Но прикоснись ко мне.

И будто внезапно закружилась голова, Гермиона просто позволила себе упасть назад, в его объятия. Когда ее еще прикрытое одеждой, но уже готовое обнажиться тело прижалось к нему, Гермиона почувствовала и услышала, как его дыхание участилось. Она улыбнулась и попыталась представить их вдвоем, стоящих так... и можно ли увидеть их из Хогвартса?

Неважно.

Северус обнял ее и положил ладонь на пульсирующую точку в верхней части живота. Гермионе показалось, что он держит саму ее сущность, и ее окатила волна возбуждения и невероятного тепла.

Северус понял, что она ощутила эту точку как нечто особенное.

— Это твое солнечное сплетение, — тихо произнес он. — Оно неспроста так называется. Это твой центр. Почувствуй, как он пульсирует, рассылая кровь, словно солнечные лучи, по телу.

Восхищенная, Гермиона сосредоточилась на прикосновении, признавая, что он прав, — словно солнечные лучи. Она и не знала, что в ее теле есть такой прекрасный источник энергии, такой отзывчивый центр. Но теперь понимала, что так было всегда, просто она не обращала на это внимания.

— Я всегда буду это ощущать? — прошептала она.

— Теперь да. Когда ты нашла его. Это мой подарок, хотя оно всегда у тебя было...

Он наклонил голову, и Гермиона еще теснее прижалась к нему. И снова почувствовала теплое дыхание на шее, отчего по всему телу прокатилась волна возбуждения.

Северус наверняка ощутил это, но ничего не сказал. Они стояли так нескончаемые минуты, пока он не отстранился. Его руки скользнули от солнечного сплетения к ее запястьям и оттуда к спине. И прежде чем Гермиона успела бы хоть что-то произнести, Северус потянул вниз короткие рукава платья, и оно с тихим шелестом упало на причал.

Гермиона улыбнулась, а Снейп пораженно вдохнул.

Под платьем не было ничего.

Знать, что он рассматривает ее, что весь мир может это видеть, слышать, как на него подействовала ее нагота, — все это почти заставило ее испытать оргазм, хотя она по-прежнему не двигалась.

Гермиона сглотнула. Если бы только она не держала глаза закрытыми, а смотрела на Снейпа, то заметила бы, что и он сделал то же самое.

Мерлин! Он не застал ее врасплох. Она точно знала, чем все закончится. У Снейпа пересохло во рту. Какая необыкновенная женщина!

Безупречная.

Мягкость бархата, что Снейп умел придавать своему голосу, словно отразилась в драгоценном мерцании ее нежной кожи. Изящество его рук повторилось в совершенном сочетании тонкой талии и плавных линий женственных бедер. Его узкие сильные запястья гармонировали с ее высокой шеей, где он мог видеть биение пульса, когда ветер на секунду сдувал кудри.

Ее волосы. Ее тело...

Северус не мог отвести глаз. Как мог он быть таким самонадеянным и так ошибаться? Ни к чему было рассказывать, как она прекрасна, — Гермиона все знала сама.

И в этот миг изменилось все его представление о ней. Если он не разгадал ее сразу, чего же еще он не увидел?

Северус не мог ясно мыслить. Разум словно окутал туман — от ее присутствия — и мешал думать.

Северус почувствовал жар, что ощущала сейчас и она. Еще сильнее и необузданней. Почти боль.

Он закрыл глаза, запрокинул голову и беззвучно рассмеялся.

Не он играл с ней. Наоборот.

Да, она никогда еще не участвовала в таких играх и сама еще не осознает своего влияния на него. Но это не она, а он пешка этой борьбе за власть и страсть.

Гермиона не двигалась, но Снейп видел, что она изнывает от желания. Он выиграл, но и проиграл тоже.

И смирился. С радостью.

Совершенная — в духе и во плоти. А для него теперь нет дороги назад. Он никогда больше не сможет смотреть на другую женщину или быть с ней и при этом не вспоминать, как Гермиона стояла ночью над озером, в полном блеске своей красоты. Он целиком во власти Гермионы.

Он шагнул ближе и пробормотал заклинание. Прижался к ней, скользнул руками по ее запястьям и их пальцы переплелись. Обоих словно пронзило током, вырвав возбужденный вздох, когда ее прохладная от ветра кожа соприкоснулась с его горячей наготой.

Он поднял и развел их переплетенные руки в стороны. И теперь они оба стояли с раскинутыми руками на причале над озером.

— Откинь голову, — выдохнул он. Голос охрип от непреодолимого возбуждения.

И Гермиона повиновалась. По-прежнему не открывая глаза, она положила голову ему на плечо.

И теперь, словно полностью спаялись, они дышали в унисон и были открыты всему миру. Ни тайн. Ни страха.

Ни стыда. Ни вины или неловкости.

Гермиона почувствовала, как к возбуждению примешалось еще что-то.

Освобождение. Покой. Умиротворение.

Счастье.

Северус ничего не делал, только держал ее. А Гермиона просто лежала в его объятиях. И оба ощущали, что другого не надо. Все началось как эротическая игра, но стало намного большим. Мысль заняться сексом казалась почти кощунством в этот миг слияния душ.

Удивительно для обоих.

Так они и стояли, пока Северус тихо не произнес:

— Теперь открой глаза, Гермиона.

Она подчинилась, и даже самое слабое мерцание могло бы осветить ей все вокруг — так долго она держала глаза закрытыми.

Хогвартс сиял словно в сказке, отраженная в озере луна почти ослепила Гермиону игрой света многочисленных серебряных бликов.

Мир прекрасен. Она сама прекрасна.

И она хотела, чтобы так было всегда.

— Мир принадлежит тебе, Гермиона. Он у твоих ног, украшенный для своей королевы.

Гермиона почувствовала, как слезы счастья покатились по щекам.

И когда Северус нежно обнял ее, она повернулась к нему, обхватила за шею и беззвучно расплакалась.

Он держал ее. И она — его.

Северус потянул ее вниз, на причал. Он сел на прохладные доски и посадил Гермиону сверху, так, чтобы она могла оплести его ногами, — они не хотели отрываться друг от друга. Невероятная, эротичная близость, согревающая душу, дарящая счастье. И важно только одно — они вместе.

Каждый посчитал себя победителем в этой игре. И обоим это показалось чем-то незначительным.

Они оба сдались на милость друг друга. Проигравших нет. Они провели ночь на причале, и наступившее утро изменило их мир. Все, что случилось после этой ночи, приблизило их к свету...