Игрушки Морфея (гет)

— Ты должна с ним что?! — Рона даже затрясло.

Он выскочил из-за кухонного стола, развернулся на полкорпуса и зацепил рукой пустую чашку, оказавшуюся не в то время и не в том месте.

Несчастная посудина покатилась в сторону застывшей у раковины Гермионы, со звоном ударилась об пол и раскололась надвое. А ведь это её любимый сервиз...

Но Рону было абсолютно наплевать.

Так наплевать, что хоть разбейся вся посуда в доме разом и вдребезги!.. День-деньской молчала про заклятье, думала чего-то там, мудрила и колдовала, рылась в книгах, приготовила любимый мясной пудинг на ужин — и бац!.. Выдала.

Нет, пригвоздила!..

— Я же сказала, — подбирая разбитую чашку, ответила Гермиона. — Не заставляй меня снова это повторять.

Она приложила друг к другу фарфоровые половинки и вздохнула. Починить, конечно, можно, но отчего-то не хотелось.

Совсем.

Слишком долго Гермиона возилась с чёртовым заклинанием, даже аппетит пропал. За что ей всё это?

— Нет уж, ты повтори, — ехидно заявил Рон, отпихивая ногой стул. Тот перевернулся. — Потому что я отказываюсь верить во всякую ахинею. Этого просто не может быть! — выражение лица как у Тёмного лорда, когда Гарри вдруг ожил у стен Хогвартса. — Тащи тупого домовика сюда — душу из неё вытрясу!

Его рука показательно сжалась в кулак.

Гермиона не сомневалась, что так и будет. Бедная Твинки... Такая наивная... Сверх меры преданная... Вспомнив скривившееся в плаче личико с огромными глазами, стало бесконечно жаль её. Нарцисса наверняка наказала эльфа за двоих.

— Перестань, — Грейнджер отложила разбитую чашку в сторону, избегая прямого взгляда, будто в чём-то виновата, — в Мэноре и без тебя желающих предостаточно! Мне самой сложно об этом говорить.

Она потянулась за грязной тарелкой Рона — лишь бы занять руки — и повернула кран. Может, привычная домашняя работа без волшебной палочки и звук воды немного успокоят нервы:

— Рон, я должна с ним... — язык отказывался произнести «Малфоем», — с ним... — о, Мерлин! — пере... пере... спать, — выдала-таки.

Получилось. Опять. И даже не выругалась про себя, как тремя минутами ранее. Наконец-то начала привыкать к этой мысли?

— Перепихнуться, ты хочешь сказать?

Рон стал похож на больного. Лицо красное. Глаза лихорадочно блестят. Ноги как палки.

Грязная тарелка тут же была выхвачена из рук Гермионы и с жалобным звоном ударилась о раковину. Дзынь!.. — и тоже пополам.

— Брось эту херню, — сквозь зубы процедил Рон, закрывая кран. — Брось! — он вцепился в плечо Гермионы, разворачивая её к себе. — Ну и сколько раз вы должны сделать это?! — на лбу ревнивца выступили вены.

— Что ты несёшь, чёрт возьми?! — она ударила Рона по руке и освободилась от хватки. — Выбирай выражения! Переспать и заняться сексом — не одно и то же! Просто переспать, никаких перегибов.

Нелёгкое слово уже не так шокировало, но другой неправильный смысл засел в мозгу обоих, видимо, намертво. И от этого всё разваливалось на глазах — не только посуда...

— Ты уверена? — в голосе по-прежнему злость. — Только переспать? А если и трахнуться понадобится? — казалось, Уизли сейчас сорвётся и бросится бить морду Малфою. Для профилактики. — Прос-то пе-ре-спать, — вертляво передразнил Рон. — И теперь я должен прыгать от радости?

Он отступил, запуская пальцы в рыжие волосы. Взлохматил их. Зашёлся до рыка:

— Блин, я убью его!..

— Не горячись, прошу тебя, — Гермиона произнесла это автоматически.

Понять Рона было несложно, у самой пару раз проскакивали крамольные мысли: врезать по нахальной физиономии Малфоя, не способного найти общий язык с матерью. Но ссоры сейчас хотелось меньше всего.

Гермиона почти верила в то, что говорила:

— Я не думаю, что дойдёт до постели. Магия эльфов не так примитивна. Наверное...

— Ты «не думаешь»?! — громко и нервно переспросил Уизли, тяжёлыми шагами меряя кухню. — «Наверное»?! А более разумные доводы есть? Ты же умная — Мерлиновы штаны! — найди другой выход.

Рон выдернул шефлеру из кадки и запустил в стену. Он всегда ненавидел это растительное безобразие. Даже не цветёт, зараза!

— Я пыталась, честно!.. — рьяно оправдывалась Гермиона, стараясь поймать Рона за руку. Но тот только вырывался и рычал. — Я не знаю другого способа и верю своей интуиции. Ничего такого не случится... Зато этот кошмар закончится! Только представь...

Уизли, не дав договорить, со звериным оскалом возвёл глаза к потолку:

— У меня в голове только одна картинка! Одна. На которой вы... вы... — Рон отшатнулся от Гермионы, как от чумной. — Не трогай меня!

— То есть ты считаешь, что я способна?.. — она не на шутку разозлилась. — Рон, это оскорбительно! Ты мне настолько не веришь?

Он вцепился в Гермиону недоумевающим взглядом:

— При чём тут это? Тебе я верю. Как бы... А Малфою — нет! Мало ли что он выкинет!

— Как бы?.. — она схватила кухонное полотенце и швырнула его в Рона: нервы не выдержали. Оно мягко ударило в грудь и приземлилось к ногам. — Следи за языком. Послушай себя... Послушай! Думаешь, он спит и видит, как мы... Или я возьму и брошусь в его объятия?! Я даже обсуждать этого не хочу. Это глупо!

— Значит, я глупый?! — возмущённо. Нога тут же отфутболила упавшее полотенце в угол. — Тогда я тебе заявляю, что этот идиот собирается присутствовать при вашем... Блин, названия даже нет!..

Рон схватил свою волшебную палочку, несомненно, собираясь трансгрессировать. Вот только куда?

— Господи, что ты говоришь? — Гермиона качала головой. — Ночь... втроём?! Это же ненормально. Что я несу? В смысле, так не сработает.

— А спать с хорьком нормально?! — голос сорвался от крика. Уизли закашлялся.

— Ты не понял, всё не так просто. Желание Нарциссы — это не попытка проучить сына, это мольба о помощи. Поэтому я и думаю, что магии нужны двое.

— Горишь желанием остаться с ним наедине?! — язвительно выдал Рон и сложил руки на груди. — То-то ты такая спокойная была...

Гермиона, защищаясь, повысила тон:

— Перестань нести чушь! Или я обижусь. Сказывалась обычная усталость!

— От кого? От меня?! — Рон набирал обороты.

— Не о нас речь. Не о нас! Я хочу избавиться от заклятия. Всё! Никакой тайной подоплёки, — Гермиона бездумно махала руками. — Никаких чувств! Я не давала повода для подозрений, — на глаза Гермионы наворачивались слёзы. — Если такой умный — предложи свой вариант, и побыстрее! Потому что я больше не могу... так...

Она отступила, осела на стул и застыла, словно каменная статуя. Целый день борьбы с собой... Теперь с Роном. Потом — упаси Мерлин! — с Малфоем.

Почему никого не волнует, каково это, когда все от тебя чего-то ждут?! Магии, оправданий, решений...

Рон растерялся. Уж что-что, а как иначе снять заклятие, он не представлял.

Или выход всё-таки существует, но Гермиона его не видит? Или не хочет увидеть?

«Может, оставить пока всё как есть?» — о, чёрт, глупая мысль!.. Потому что магия не рассосётся сама собой.

Порочный круг какой-то!

Вся эта история — сплошная блажь. Дурацкое колдовство. У них и так проблемы, а тут ещё хорёк... И почему Гермиона?

Нет, магия ошиблась, она не та единственная! Она — его девушка. Или нет? Плохо, что с судьбой сложно спорить.

В голове Рона царил такой хаос, что казалось, она сейчас задымится. В один миг привычный уклад жизни рассыпался...

«Проклятье!..»

— Так вы будете делать это здесь? — заметив подступившие слёзы, поутих Рон, но внутри всё клокотало от эмоций и подозрений.

— Нет, — прошептала Гермиона, не поднимая глаз. — Я ещё не говорила с Малфоем. Но повторяю, — по тону Рона было понятно, что мысленно её уже уложили в кровать с бывшим врагом совсем не книжки читать, — ничего не будет. Успокойся.

— Конечно, не будет, — напряжённо выдавил Рон. — Я волью в вас бочку снотворного — и всё! — он присел на кухонный стол и принялся стучать по столешнице кулаками.

— Я думала об этом, поверь... Но магия не терпит насилия. Дело в свободе выбора. Мне сложно объяснить, — тонкие пальцы мяли подол платья. — Я так чувствую.

Рон снова съязвил:

— И поэтому чёртова магия принуждает вас переспать?! Железная логика. Грейнджеровская непогрешимая логика! Потом кто-то свыше решит, что пора отдаться гаду, и я должен буду это проглотить?

От постоянного сарказма и обвинений у Гермионы уже покалывало в груди:

— Замолчи! Замолчи... Сколько можно!.. — послышался тяжёлый выдох. — Прошу тебя, давай попробуем рассуждать здраво. Хоть немного...

— Давай, — предложил Рон. — Я хочу гарантий, — он соскочил со столешницы и вытянул руку вперёд. — И немедленно. Мне нужен Непреложный обет.

Гермиона решила, что её собираются потащить в Мэнор, и покачала головой:

— Малфой его не даст. Из принципа.

Рон ухмыльнулся.

— Ты не поняла. Мне нужен обет... от тебя.

— Что?! — Гермиона подскочила на месте. — От... меня? — даже не верилось, что дошло до такого.

Как произнести клятву верности, так не первый год жених тянет; а как смертельно опасный обет по всякой ерунде — так вынь да положь! И почему? Потому что просто не верит?

— Я не стану, — мягко, но решительно отказалась она.

— Это так сложно? — Рон сузил глаза. — Ты же не собираешься...

— Ты не понял! — возмутилась Гермиона. — Дело не в том, что я не могу или не хочу! Дело в доверии. Когда я успела его потерять? Ты обижаешь меня, Рон! — она пыталась докричаться до него.

— А ты нет?! Тем, что упрямишься? Наша жизнь похожа на скучную книгу с сексом раз-два в неделю, и ты считаешь, что мне это не обидно? Кто-то что-то наколдовал, ткнув нас носом в «вы не созданы друг для друга», и теперь я могу спать спокойно? Да я сейчас просто в бешенстве! Ты проведёшь ночь. С Малфоем. Неизвестно где. Да это, на хрен, праздник какой-то!

Рон с силой перевернул стол. Раздался грохот. Гермиона зажмурилась...

— Тебе станет легче, если ты будешь знать где? — прошептала она в наступившей на мгновения тишине. — Между прочим, Малфой может вообще отказаться. Обратиться за помощью в Министерство или к более опытному магу...

— Я не откажусь, Грейнджер, — Драко появился в дверном проёме неожиданно: всё так же одетый с иголочки. Но по внешнему виду — спокойнее, чем с утра. — Пора покончить с этим бредом. Без лишней огласки.

— Не смей вламываться в мой дом! — заорал Рон. — Пошёл вон!

— С радостью, если б мог! Я устал слушать ваши крики, — парировал Малфой, привалившись к косяку. — Орите, сколько хотите, но лучше без меня! Достало торчать в камине и ждать, пока до тебя, рыжий, дойдёт, что другого пути нет. Можно подумать, это сказка: вариться в вашей счастливой, в кавычках, семейной жизни и бороться с желанием прибить Твинки, чтобы, возможно, отменить магию.

— А сработает? — с интересом спросил Рон и ужаснулся собственным мыслям.

Драко пожал плечами. В кои-то веки любители поспорить и подраться вдруг стали солидарны. Почему?

— Рон... — Гермиона отшатнулась. — Что ты такое говоришь? Твинки — дитя...

— Ой, да замолчи ты! Без тебя знаю... — он потупил глаза. Стало стыдно. Но отпускать Гермиону в логово змея без обета по-прежнему не улыбалось: — Я ухожу. Ты со мной?

Уизли кивнул ей в сторону выхода. Он бежал из собственного дома! Дожился...

— Ро-о-он, — взмолилась она, — будь разумен. Не согласен сегодня — давай завтра... Я переживу вмешательство магии ещё пару дней, если ты так хочешь.

— Обет, Гермиона, — губы плотно сжались. — Иначе никак...

Она принципиально покачала головой, стараясь не смотреть на Малфоя, от раздражения тот бился затылком о деревянный косяк:

— Не дави на меня, это неправильно. Я не виновата в случившемся. Твинки ошиблась, да, но не наказывай меня...

— А мне начхать! — бесцеремонно перебил Рон. — Катись к нему! — рука гневно ткнула Драко в плечо, заставив пошатнуться. И странно, что тот не двинул в ответ. Наверно, смысла не видел, ведь Уизел по сути проигрывал. — Делай, что хочешь! Мне уже противно слушать о магии и её закидонах.

Рон отступил в коридор и вцепился в ручку входной двери.

От мыслей о трансгрессии его тошнило.

— Ты куда? — наблюдая за беглецом от проблем, Гермиона не двигалась с места.

Положение хуже некуда, но шантаж и недоверие выводили из себя.

— Переспать, — угрожающе злорадствовал Рон. — С кем-нибудь. Неизвестно где. Имею право!

Громко захлопнулась дверь. Гермиона вздрогнула и обернулась на Малфоя.

Он не кривил рот и не радовался. А просто спросил холодно и отрешённо:

— Так что будешь делать, Грейнджер? Спасать нас всех? Или свой несостоявшийся брак?

— Заткнись, ради Мерлина! Или я заколдую тебя ради забавы, — и по лицу читалось — не врала.

Ночь, действительно, обещала стать нелёгкой. А никто и не сомневался...