И упирается прямо в небосклон (джен)

Сегодня мне снился удивительный сон. Как будто я космический корабль и лечу в Туманность Андромеды. Меня разбудили, когда я приближался к поясу астероидов на выходе из рукава Ориона. Даже не хотелось просыпаться…

Такой чудный сон: что путешествие дальнее, занимает двести стандартных земных лет, поэтому все пассажиры корабля погружены в магический сон и проснутся только при подлете к центральной планете системы… Только дежурный пилот, им мне привиделась Лавгуд, не спит и смотрит на звезды, и старший навигатор, который Снейп, с ней беседует и проверяет свои расчеты…

Дивный сон. На всем корабле стоит такая тишина! Никто не носится, не вопит, палочкой не машет, фамилиаров по борту не распускает. Все спят. И так двести лет подряд! Лучший рейс в моей жизни. Плакать хочется: почему в действительности никто не принял закон усыплять этих кошмарных детей на всё время поездки?

Я уверен, что мой главный телохранитель, Снейп, в душе со мной согласен. Иначе бы мне это не приснилось…

Дети — это же кошмар моей жизни. Они меня доводят. Чудо, что я каждый раз не разваливаюсь на части за двенадцать часов поездки и с трудом доковыливаю до платформы станции Хогсмид… То они ломают мои окна, то пытаются отсоединить соседние вагоны, то скачут по багажным полкам или отвинчивают лампочки, лезут на крышу вагонов и просто распахивают двери, пытаясь вывалиться из поезда. Если бы не мое хорошее воспитание, я бы сам их выкинул.

А их фамилиары!.. Боже мой, они же по всему составу разбегаются. Дерут обивку моих кресел, скоблят когтями стенки, чешутся об меня и оставляют на память своих блох.

Давно пора запретить привозить животных в Хогвартс. Как, действительно, они влияют на учебный процесс? Давно отжившая традиция.

Я держусь только пониманием, что моему приятелю замку Хогвартс еще хуже. Мне-то их двенадцать часов терпеть десять раз в год, а ему всё остальное время…

Я вообще хорошо воспитанный, и что бы со мной ни творили, терплю и людям не мешаю. Нас так с завода учат: при людях, что бы ни случилось, прикидывайся металлоломом и стой столбом, как памятник самому себе. Люди уйдут, тогда сам разберешься с тем, что они наворотили.

Я только трижды в жизни нарушал закон: например, когда одна деятельница по имени Алекто пыталась в мою кабину закинуть бомбу.

Я ее в кабину просто не пустил.

Стоит она перед дверью, проклинает меня на все лады, дергает ручки, а я себе тихо ржу и жду, когда бараны-охранники поезда наконец-то проснутся. Зря я тревожную кнопку уже три минуты жму, что ли?

В общем, они тормозят, как всегда, а Алекто запаниковала совсем и решила удрать. Как мне только ни пришлось ухитряться, чтобы задержать ее: и двери вагонов заклинил, и подножки ей ставил, и пластины с потолка на нее ронял… Еле дождались авроров.

Хорошо, что они посадили ее в Азкабан, и пятнадцать лет, пока она оттуда не сбежала, мы жили спокойно.

Зря я это вспомнил. Опять расстроился...

В общем, я после космического сна очень расстроился и потерял форму. Придется теперь весь день слушать нытье этой Лавгуд о том, что я сплю на ходу.

Лавгуд… Еще один кошмар моей жизни, с которым приходится терпеливо мириться. А что делать, если остальные машинисты еще хуже?

Она как однажды зашла в меня, так и вообразила почему-то, что она меня понимает и что я непременно хочу видеть ее своим водителем.

Ага. Понимает она меня, как же. с точностью до наоборот. Как я прошу помедленнее, так она дает жар, как я прошу надбавить, так она сбрасывает скорость. А еще окуривает меня от мозгошмыгов.

Да ладно, она хотя бы деликатная, у нее ручка нежная; как она ушла в декрет, я это оценил. Посадили на меня придурка, у которого вместо рук клешни и обе левые. Как он за рычаги хватался — чуть с мясом не вырывал! Я проездил с ним всё время декрета без аварии исключительно из уважения к профессору Снейпу. Он обещал мне финский движок поставить, если я буду хорошо себя вести.

Или русский, если я буду вести себя плохо…

Вообще его под трибунал надо отдавать за такие дела — грозиться русские запчасти поставить! Это же чистая диверсия. Я сразу понял, что он тайный русский шпион.

Вот и пришлось дотерпеть, пока на пути не вернулась отремонтированная Лавгуд. Два раза пришлось терпеть, два раза декрета! И чего этим людям неймется, вот я вообще без детей хожу и счастлив…

То есть, счастлив в перерывах между тем, как люди ругаются.

Мой телохранитель Снейп, например, — он если весь персонал вверх колесами не поставит, то считает, что день не удался.

Дети ужасны, вы скажете, а взрослые еще хуже! И все на мои слабые железные нервы.

Как Снейп с Лавгуд ругаются — это же нечто…

Они так лаялись, что все кругом думали, будто они давно женаты.

Им надоело всех убеждать в обратном. Им никто не верил. Нет, говорили, так себя вести друг с другом могут только давно женатые люди!

И в один прекрасный день Снейп заявил, что они столько драгоценного времени тратят на опровержения, что проще им и правда пожениться.

И они прямо из депо аппарировали в Министерство регистрироваться, даже до конца смены не дотерпели…

Не понимаю я людей. Лопни мои колеса, если с тех пор, как они поженились, они не ругаются пуще прежнего.

Причем, они счастливы. Достаточно на их лица посмотреть.

Они так друг на друга смотрят, что я хандрю и тоже хочу жениться.

Дайте мне паровозиху, прелестную юную красотку, и чтоб у нас было тоже двое маленьких детей…

А то нечестно им светиться передо мной сияющим видом, когда мне такого нельзя.

Я после свадьбы Лавгуд так захандрил, что скорость потерял и тащился, как черепаха.

Она меня уговаривает, заговаривает, а сама смотрит сквозь меня и в каждом глазу по Снейпу.

Я бы, наверное, попал в аварию в конце концов, но тут однажды, когда я хандрил в ремонтном депо в одиночестве, а эти бараны в очередной раз докладывали начальнику, что не понимают причины поломок поезда, ко мне заходит сам Снейп, и глаза у него грустные-грустные.

Обнимает он меня и говорит: одно зло от этих женщин, любого мужчину до хандры доведут! Семейная жизнь, говорит, это ад, и повезло тебе, брат, что холостой ты, не понимаешь своего счастья. Я всегда знал, что ты, поезд, умнее нас всех, и остался ты единственным умным человеком — не женился.

Погладил меня, залил горючее в котел и ушел. А я, как горючее потекло по трубам, так и чувствую такой прилив сил, такую радость! И больше не болел.

И Лавгуд простил, пусть водит меня дальше — на здоровье!

К новым приключениям спешим, друзья.

Эй, прибавь-ка ходу, машинист!