Десять дней августа (гет)

Утром мне нужно было ни свет ни заря отправиться в Министерство (третий день в должности руководителя Сектора по надзору за мётлами!). Я не знал графика Грейнджер, но оставить её у себя не мог. Поэтому ввалился в комнату, когда ещё не было семи.

— Подъём, — бросил я.

Грейнджер вскочила, запуталась в одеяле и явно перепугалась, не узнав места. Я дал ей время прийти в себя, после чего известил:

— Завтрак внизу. Через полчаса мне нужно быть в Министерстве. Не задерживайся.

Когда я выходил из комнаты, мне показалось, что Грейнджер ожидала чего-то другого.

Она привела себя в порядок довольно быстро. Впрочем, порядком это можно было бы назвать с большой натяжкой. Обычно буйные волосы у неё уныло обвисли. Сказывались последствия стрессов и ссор. Я молча подал ей серебряный краб, забытый одной из девиц. Она так же молча взяла его и забрала волосы.

— Как ты вообще узнала, где я живу?

Грейнджер глотнула чаю и пожала плечами.

— Гарри рассказал, что ты недавно переехал. И он же сказал, что у тебя нет ни одного домовика, поэтому дом больше похож на большой чердак.

Я хмыкнул.

— Можно подумать, его дом на Гриммо выглядел бы лучше, не гоняй мелкая Уизли Кикимера.

Грейнджер посмотрела на меня с укоризной.

— Что? Я ведь не предъявляю претензий, что вы перемываете мне кости.

Грейнджер слегка покраснела и уткнулась в свою чашку.

Мы помолчали. За окном начал моросить мелкий дождик. Вот зараза. Я надеялся, что хотя бы сегодня будет солнечно.

— Так что там у вас опять с Уизли стряслось? — как бы между делом спросил я, когда мы натягивали плащи.

— Мне кажется, мы договорились, что тебе всё равно, — тихо откликнулась Грейнджер.

Её взгляд мне совсем не понравился.

— Да я просто так спросил.

Она намотала платок на шею.

— Спасибо, что разрешил переночевать. Буду должна.

— Не вопрос, — равнодушно отозвался я.

Грейнджер трансгрессировала.

День тянулся как резина. Работать было неинтересно. Видеть никого не хотелось. Никогда бы не подумал, что можно настолько влипнуть. С раздражением захлопнув очередной отчёт, поданный мне на подпись, я откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

Надо было выгнать её, сразу. И неважно, что она была подавлена и ей было некуда идти. Плевать! Я не жилетка, в которую можно плакаться при необходимости.

А может быть, я и впрямь трусил. Может быть, мне стоило хотя бы попытаться поговорить с ней. Завоевать её. Ведь я ничего не сделал за все эти годы, что сохну по ней, как школьник.

Я резко поднялся и принялся расхаживать по кабинету. Над головой вилась стайка служебных записок. Я остановился и взглянул на часы. Да к чёрту. Сегодня я работаю до обеда. Я пересёк кабинет решительным шагом и распахнул дверь, чтобы выдворить в коридор все служебные записки. Палочка едва не выпала у меня из руки.

— Горгулья тебя раздери, Грейнджер! — прошипел я, держась за сердце. — Ты меня напугала.

— Привет, Малфой. Гарри у тебя? — нарочито громким голосом сказала Грейнджер.

Я вылупился на неё в недоумении.

— Нет у меня никакого Гарри, — сердито ответил я.

— Он должен был передать тебе кое-какие бумаги, — всё тем же нелепым громким голосом продолжала Грейнджер. На нас пялился весь отдел. — Ты не против, если я их заберу?

И не дожидаясь разрешения, она прошмыгнула в кабинет у меня под локтем. Кисло улыбнувшись секретарше, я возвёл очи горе и вошёл обратно в кабинет.

— Грейнджер, какого чёрта? — вопросил я, закрыв дверь. — Что за представление?

— Ты видел Рона? — выпалила она.

— Чего? Ты вроде бы только что Поттера искала. Или это у вас такой секретный шифр?

Грейнджер нетерпеливо отмахнулась.

— Слушай, Драко, — доверительно заговорила она. — Я не уверена, но кое-кто мог знать, что я ночевала у тебя. Так что мне бы нежелательно появляться в твоём кабинете…

— Ты сказала три предложения, а я услышал уже целых две глупости, — прервал я. — Во-первых, кто и как мог узнать, где ты была прошлой ночью? А во-вторых, если, по твоим словам, тебе нежелательно здесь появляться, то что ты тут забыла?

— Не язви, я тебя прошу, — Грейнджер потёрла висок и устало опустилась на стул.

— Не видел я твоего Уизела. Ко мне только Поттер заглядывает изредка. Могла бы уже запомнить.

— Я просто хочу тебя попросить не… не говорить никому, что я ночевала у тебя. Ладно?

Я состроил притворно-расстроенную гримасу.

— А я только собирался отправиться в редакцию «Пророка», чтобы подробно об этом рассказать! Вот как раз выходил из кабинета, когда ты заявилась…

Грейнджер посмотрела на меня долгим взглядом снизу вверх, и мне стало неуютно от собственных слов.

— Некоторые вещи остаются неизменными, — серьёзно проговорила она. — Да, Малфой?

— Полагаю, что такое возможно, — дипломатично отозвался я.

Покачав головой каким-то своим мыслям, она поднялась.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — едко отозвался я, церемонно открывая ей дверь и сгибаясь в издевательском полупоклоне.

Она наградила меня странным взглядом напоследок и вышла. Я захлопнул дверь. На столе лежал серебряный краб. Я не заметил, когда она его положила.

Я обошёл стол и упал в кресло.

Я понимал. Я прекрасно понимал, что она не хочет, чтобы хоть кто-то узнал. Это дискредитирует её. Формально она всё ещё в отношениях с Уизли. И она глава отдела. Гулянки налево при живом Уизли не пойдут на пользу её карьере. И меня злили одновременно моё понимание и её просьба.

Грейнджер просила никому не говорить, что она ночевала у меня. А я сказал, что как раз собирался поведать об этом в редакции «Пророка». Шутка? Вероятно. В каждой шутке доля шутки…

В дверь коротко и настойчиво постучались.

— Ну что ещё, — прорычал я, сминая в руках смету на поставку стабилизаторов для мётел. — Да!

— Мистер Малфой! — в проёме возникла хорошенькая головка Миранды Пирс. — Наверху уже заждались вашего отчёта об испытаниях «Стремительных» третьего поколения.

— Скажи, что будет после обеда.

— Но, мистер Малфой…

— Мне ещё не пришли результаты! — взорвался я. — Что ты хочешь чтобы я им написал?! Если им так нужен отчёт, пусть сами и пишут!

Миранда посмотрела на меня круглыми глазами и шмыгнула обратно в коридор.

Ну здорово. Теперь по отделу точно поползут слухи. Все же видели, как ко мне приходила Грейнджер (спасибо тому дурацкому цирку, который она устроила перед кабинетом!), а через пять минут я наорал на секретаршу. Ну что ж, держись, глава Отдела регулирования магических популяций. Похоже, слухи неизбежны. И кто виноват?

Да к чёрту…

Мне стоило больших усилий успокоиться и снова приступить к работе. Впрочем, моим сотрудникам сегодня доставалось по первое число. Я раздражался от любой мелочи, неверного слова или описки в документе. День подходил к концу, когда, всклокоченный и нервный, я нёсся по коридору своего отдела. Дверь моего собственного кабинета едва не огрела меня по носу, когда я уже был готов взяться за ручку.

— Вот ты где! Сбился с ног, пока тебя искал.

На пороге кабинета стоял Уизли в мантии аврора. Я так и одеревенел, глупо моргая, как будто меня застали на месте преступления.

— Чего тебе? — неприязненно буркнул я, совладав с собой.

И весь подобрался: я с ужасом ждал вопроса о Грейнджер.

— Что, не в духе? — сочувственно спросил Уизли. — Вот, Гарри просил передать… — И он заговорил о работе.

Я почти не слышал и не разбирал, что он мне говорит. Я вглядывался в его лицо, пытаясь найти следы той же подавленности, что до сих пор сквозят в лице Грейнджер, но Уизли с таким упоением и чувством ответственности вещал о делах, связывавших наши отделы, что мои попытки оказались тщетны.

Когда он закончил, я ограничился кивком.

— Ты сегодня сам дьявол. Пока шёл по отделу, только и слышал шушуканья, как мистер Малфой рвёт и мечет. — Он по-свойски хлопнул меня по плечу. — Нервная у тебя работёнка. Вон даже мантия набекрень.

Я одёрнул мантию.

— Спасибо, не жалуюсь, — сухо ответил я. — Если это всё…

— Всё, всё. Не нервничай ты так. Слушай, Малфой, может, тебе взять пару дней отпуска?

— Всего доброго, Уизли, — с нажимом произнёс я, вытолкал его из кабинета и захлопнул дверь.

Замечательно. Теперь я бешусь от того, что Грейнджер страдает, а этот рыжий полудурок и бровью не ведёт из-за постоянных размолвок. Похоже, он действительно давно и прочно изменяет ей с собственной должностью.

Ой, да пусть делают что хотят! Какое мне вообще до них дело. Больше ни слова Грейнджер не скажу. И буду вести себя так, что она забудет дорогу в мой кабинет. Пусть сами между собой разбираются.

Я взглянул в стоящее рядом зеркало в старинной раме.

— Меня это не касается, — твёрдо произнёс я.

— Сам-то в это веришь? — ехидно отозвалось зеркало.

— Мне нечего ей предложить, — отрезал я.

Хмуро посмотрев на гору новых отчётов, взял портфель и смахнул краб в карман. Буду дома, выброшу в помойку. Щелчком пальцев выключив свет, я покинул кабинет. Зеркало что-то бормотало мне вслед, но я его уже не слышал.

В полупустом лифте я спустился в атриум, чтобы отметиться у дежурного. Отлично: два часа переработки. Завтра уйду пораньше. Выйдя под серое небо, завернул за угол, крутнулся на месте и трансгрессировал домой.

То, что что-то не так, я понял сразу, как только материализовался в собственной передней. В доме кто-то был. Бесшумно поставив портфель и сняв плащ, я приготовил волшебную палочку и на цыпочках пробрался в гостиную.

— Да ты, должно быть, издеваешься.

В тусклом свете разожжённого камина на моём диване сидела Грейнджер.

— Привет, Мал… Малфой. — Она поднялась, её странно пошатывало. — Я забыла у тебя свои документы. Представляешь? Всё утро бегала и трясла всех, а оказывается, у тебя их оставила.

Она говорила неестественным тонким голоском, а в конце фальшиво рассмеялась.

— Ты сегодня была у меня в отделе. Могла бы спросить. Трансгрессировать из кабинета домой и обратно — долго ли? Эй, ты чего…

Я поперхнулся словами, потому что по её щекам вдруг заструились слёзы. Грейнджер звучно всхлипнула.

— И-извини… Я х-хотела только… з-забрать док-кументы…

Она упала обратно на диван и разразилась рыданиями.

Меня приморозило к полу. Плачущая в моей гостиной Грейнджер — это явно не то, чего я ждал от сегодняшнего вечера.

А в груди жгло, и желание обнять и прижать к себе мешалось с желанием свернуть Уизли челюсть.

Облизав пересохшие губы, я наконец отмер и на деревянных ногах подошёл к Грейнджер. Она продолжала размазывать слёзы. Отложив палочку на столик, я дотянулся до пледа, встряхнул и набросил ей на плечи. Она вздрогнула и подняла на меня заплаканное лицо. Потом поёжилась и укуталась в плед, втянув голову, отчего стала похожа на взъерошенного воробья.

Я сел на край дивана рядом с ней. И тут в нос мне ударил ядерный запах спиртного.

— Грейнджер, ты что, пьяна?!

Она поджала губы.

— Ну… Чуть-чуть.

— Чуть-чуть? Да от тебя как от фабрики по изготовлению огневиски разит!

— Ну… — Она выглядела такой потерянной и виноватой, что я сжалился. — Я просто расстроилась…

— Да-да, я понял. Документы.

Быстро встав, я направился в комнату на втором этаже. Я был уверен, что она либо нескладно врёт, либо что-то напутала. Грейнджер и забыла документы? Небо должно поменяться местами с землёй, чтобы такое стало возможно. Однако когда я вошёл в комнату, понял, что в этой жизни возможно всё.

— Вот твои документы, — недовольно проворчал я, спускаясь в гостиную. — Тебе повезло, что завтра выходной, как раз сможешь выспаться…

Протянутая связка свитков повисла в воздухе: забравшись с ногами на диван и замотавшись в плед, Грейнджер безмятежно спала.

Отбросив свитки на стол, я со вздохом опустился рядом с ней. Во сне её лицо разгладилось, хотя на слипшихся ресницах ещё поблёскивала влага. Я осторожно отвёл прядь волос с её лба.

— Тупица Уизли, — проворчал я вполголоса. — И что ты в нём нашла? Стоит ли плакать из-за такого куска драконьего дерьма…

Я откинулся на спинку дивана и уставился в тёмный потолок. Потом вновь посмотрел на Грейнджер. Её голова неуклонно соскальзывала со спинки в мою сторону. Поборовшись с собой не более секунды, я просунул руку между этим кульком в пледе и диваном и осторожно придвинулся ближе. Голова Грейнджер упала точно мне на плечо. Я снова убрал волосы от её лица.

— Хочешь, я сломаю ему запястье? Да что за чушь. Конечно не хочешь. Он ведь тебе нужен целым. Несмотря на то, что он мудак. Правда, Грейнджер? — Я вздохнул, обнимая её обеими руками и притягивая к себе. — А я тебе не нужен. Хоть с запястьем, хоть без. Но это, наверное, логично. Что я могу тебе дать? От количества заклинаний, которыми приходится маскировать Метку, уже раздражение на коже началось. А вот свои «славные» подвиги мне замаскировать, увы, нечем. Я знаю, Грейнджер. Я понимаю, Грейнджер. Кто я — и кто ты. Мы в разных весовых категориях.

Я прижался щекой к её макушке.

— Но Уизли — это всё равно ни в какие ворота.

Я быстро чмокнул её в макушку.

— Дура-Грейнджер. И почему ты называешь меня по имени?

И почему мне это нравится?..

Никогда не назову тебя по имени.