Смена обстановки (гет)

Цветные подушки, низкий столик с подсвечниками, аромат благовоний, на полочке хрустальные шары и кофейные чашки. Просыпающееся сознание выхватывало из сумрака детали и пыталось собрать в единую картину. Кабинет предсказаний. Драко боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть зародившуюся надежду. Что если он просто уснул в классе, и весь этот кошмар ему приснился?

Не было Метки, не было этого жуткого года в Мэноре, не было Адского огня в Выручай-комнате, не было суда, двух вычеркнутых из жизни лет в Азкабане и безрадостного будущего. Сердце забилось быстрее и во рту пересохло. Он лихорадочно соображал. Пока не поздно, надо действовать как можно скорее.

Перейти на другую сторону не вариант. Кто его там ждет? Поттер с прихвостнями? Да и что тогда станется с родителями? Драко поежился. Нет, он просто исчезнет, пропадет без вести до окончания войны, спрячется, затаится и переждет. При первом же походе в Хогсмид воспользуется камином, и во Францию. Матери можно будет написать, уговорить бежать. Отец, конечно, будет его презирать, но пусть лучше так. Пусть.

Драко затрясло от возбуждения, он резко сел, и перед глазами все поплыло. «Это после болезни, — вспомнил он. — Нельзя делать резких движений». Он прислонился к спинке дивана и замер, чтобы переждать приступ тошноты. Когда он снова открыл глаза, иллюзия рассеялась, и сердце камнем ухнуло вниз. Размечтался, кретин. С возвращением в кошмарную явь.

Кабинет Трелони был бы в три раза просторнее, столиков там было бы не в пример больше, полосатого матерчатого потолка не могло быть вовсе, что уж говорить об одеяле в крупный синий горошек, которым он был укрыт. Он был в дурацкой ярмарочной палатке, хотя изнутри она скорее была размером с шатер. Драко чуть не застонал от горького разочарования. Значит, все было, все продолжается.

Он судорожным движением отбросил с глаз отросшие волосы, на руке что-то брякнуло, и Драко уставился на запястье, не веря глазам. На нем было штук пять браслетов из каких-то красных сушеных ягод, бобов и кусочков коры. Такие же браслеты украшали вторую руку и лодыжки. Если не считать этих ниток с ингредиентами для зелий, на нём больше ничего не было. В панике он обшарил взглядом полукруглую комнату, но не увидел ничего похожего на свою одежду. Внутри снова все сжалось, и пальцы вцепились в одеяло. Что с ним делали, пока он был без сознания? Что с ним будут делать теперь, безоружным и уязвимым? Мерлин, кошмар снова повторялся.

Это слишком напоминало те невыносимые дни перед судом, когда он просыпался в камере Аврората после очередного Обливиэйта на очередном допросе, не зная, что с ним было, мучительно пытаясь вспомнить и одновременно боясь, что если вспомнит, то не сможет с этим жить. К горлу подступил противный ком, и стало трудно дышать. В ярости Драко дернул за нитку на руке, ягоды с глухим стуком разлетелись по комнате.

И в тот же миг занавес, разделяющий палатку надвое, отогнулся, и в комнату впорхнуло создание в мешковатом разноцветном балахоне. Длинные белые патлы венчала расшитая тюбетейка, с которой свисали бисерные нитки, большие глаза навыкате были широко распахнуты.

— Драко! Очнулся! — радостно воскликнуло существо, заставив его вздрогнуть от неожиданности. Его уже давно никто не называл по имени. В тюрьме у него был номер для надзирателей и кличка для сокамерников. — Ты меня помнишь? — продолжало оно, пока Драко натягивал одеяло до самых плеч и пытался стереть с лица затравленное выражение. Когда он поднял глаза, растрепанная блондинка в бисере уже стояла в шаге от него, и Драко, конечно же, ее узнал. Она почти не изменилась с тех пор, как он ее видел последний раз. Только тогда это у нее, а не у него было посеревшее и осунувшееся лицо в ссадинах, а теперь они словно бы поменялись ролями.

— Лавгуд, — выдохнул он, — Луна Лавгуд

— Значит, помнишь, — она мягко улыбнулась ему, но через секунду нахмурилась. — Ты зачем разбросал ягоды? — спросила она таким тоном, как будто бы отчитывала любимую, но нашкодившую собаку. — Глупенький, это же рябина, она...

Луна сделала движение, будто хочет погладить его по щеке.

— Ты сдурела, Лавгуд. Верни мою одежду, — прошипел Драко, и отпрянул, не спуская глаз с портьеры, словно ожидая, что в любую секунду оттуда может выскочить кто-то еще.

Луна выглядела немного растерянной и удивленной.

— Я ее сожгла, — призналась она.

Драко сверлил ее взглядом, полным бессильной злобы.

— Воспользовалась моментом и отомстила, — констатировал он бесцветным голосом.

— Что ты! — всплеснула руками Луна. — Просто у этой одежды очень плохая вибрация, и я боялась, что она привлечет к тебе мозгошмыгов, — сбитый с толку Драко непонимающе уставился на неё.

— Тебе стыдно, что ты голый, — понимающе сообщила Луна, и Малфою захотелось залезть под одеяло с головой. — Но я не смотрела, честное слово, накрыла одеялом, а одежду призвала Акцио, — добавила она на одном дыхании, и теперь стояла перед ним, испуганно хлопая глазами и прижимая руки к груди.

Драко не знал, плакать ему или смеяться. Вот он сидит тут слабый и беспомощный во власти какой-то полоумной.

— А это что, запасы на зиму? — выдавил он, выпростав из-под одеяла руку с оставшимися «украшениями».

— Это заговоренные браслеты, они отпугивают мозгошмыгов, — объяснила Луна. — Когда человек без сознания, мозгошмыги часто нападают.

У Драко отлегло от сердца. Слава Салазару, это была лишь забота чокнутой Лавгуд, не преднамеренное издевательство и не ритуал. От облегчения он даже на секунду прикрыл глаза.

— И что, мне теперь ходить в одеяле? — ворчливо спросил он, заметно расслабившись.

— Тебе все равно пока нельзя вставать, — сказала Луна, — но я сейчас найду, — она метнулась к низкому шкафчику в углу и начала там рыться, время от времени бормоча что-то вроде «кажется, это подойдет», «а может это?» и вскоре победно продемонстрировала Драко розовую пижамку со слониками.

— Вот эта, она совсем новая.

Увидев то, во что ему предстояло облачиться, Драко потерял дар речи, но, видимо, его чувства отразились у него на лице, так как Луна стала его поспешно заверять, что сейчас она ее трансфигурирует, и она ему будет как раз впору, и что она понимает, что мальчики не носят розовое. Словно в трансе Драко смотрел, как штанины и рукава пижамы удлиняются, и как она превращается во вполне приличного покроя рубашку и брюки.

— Слоников убери, — процедил он, когда Луна решила, что ее работа окончена.

Она с явным сожалением вздохнула, взмахнула палочкой, и слоники исчезли.