Когда герои были молоды... (гет)

"Вскипает плазма в бешенстве распада.

На острие фотонного меча —

Еще недавним стартом горяча —

Летит в огнях косого звездопада,

Тоскливо и пронзительно крича,

Сквозь буйство астероидного града

Моей ракеты гулкая громада, —

И Солнце угасает как свеча.

Я сам нарушил свод полетных правил,

И сам шагнул за скоростной порог,

И сам себя судил, и сам обрек —

Я сам себя в небытие отправил,

И тает мой ведущий в бездну след

В косматых снах оранжевых планет."

(Анатолий Радыгин. Побег. Венок сонетов)

Пролог

Если вы попадёте когда-нибудь в эту деревушку на севере Англии, а это вполне может случиться: здесь есть старинный разрушенный замок с захватывающей историей, я рассказала бы вам её, но не об этом сейчас речь. Здесь есть старинная церковь, с не менее интересной историей, и легенда об ушедшем под землю монастыре. Не так уж давно это и было, веке в XIV, не позже. Но и эта история нас сейчас не интересует.

Так вот, если вы попадёте в эту деревушку, то вам нужно обойти церквушку слева и пойти по небольшой узкой улице. Совсем недолго, до оврага. Через овраг перекинут узкий мостик. И если вы пройдёте по нему,то увидите небольшое поместье. С другой стороны поместья течёт быстрая речка, а овраг образует собой полукруг, с двух сторон упираясь в реку. Таким образом, поместье совершенно изолировано от деревушки. Когда-то там жило большое семейство, от которого осталась только одна очень немолодая женщина. Дети, внуки, правнуки живут своей жизнью. Они, конечно, время от времени приезжают, устраивают шумные пикники. Но постоянно здесь живёт только одна, упомянутая уже старушка. Иногда к ней приезжают двое мужчин. Они тоже немолоды. Друзья детства, так называет их хозяйка поместья. Слуг в доме нет, но порядок в имении безукоризненный, что вызывает зависть у соседей. Соседи считают хозяйку поместья ведьмой. И они правы.

В маленьком селении всё на виду, и поэтому появление нового человека — всегда новость. А этот, немолодой уже мужчина, лет сорока, сразу привлёк внимание местных жителей. Выйдя из автобуса, он не направился к развалинам замка, а немного замявшись и сверившись с картой, свернул на незаметную улочку за церквушкой. До оврага он дошёл быстрым шагом, но перед мостиком опять замялся, словно стесняясь. Но, преодолев себя, перешёл мостик, и снова замялся, не решаясь ударить молоточком по медной табличке. Решился всё-таки, взял в руку молоточек и стукнул по медной табличке. Ответом был мелодичный звон и распахнувшаяся калитка. Мужчина прошёл по дубовой аллее до крыльца, где его уже ждала эльфийка, которая провела его в гостиную, помогла снять пальто и испарилась. Он огляделся. Гостиная была просторной, но уютной. На камине стояли две колдографии. На одной — юноша, с аристократичными чертами лица, слегка надменный и одновременно трогательный. На другой — серьёзный, строгий учёный, умный, саркастичный, но одновременно какой-то очень домашний. Самое интересное, что он знал, кто изображён на этих колдографиях. Но никогда не представлял их такими.

Лёгкий шум заставил его обернуться. В гостиную вошла хозяйка имения: статная, красивая женщина, несмотря на довольно преклонный возраст.

— Здравствуй, Скорпиус! Ты всё-таки пришёл!

— А Вы ждали?

— Ваш отец мечтал об этом.

— Расскажите мне о нём!

Глава первая

Он хотел подойти к ней ещё на похоронах Нарциссы: так и не смог называть эту величественную и прекрасную женщину бабушкой.

Та, которую он ожидал, пришла последней и ушла первой. Она подошла к гробу Нарциссы, долго стояла около него, потом поцеловала умершую, что-то прошептав ей на ухо, положила на гроб цветы и отошла. Она стояла одна, никто из родственников Малфоев не подошёл к ней. Персефона Малфой, пусть и разведённая жена Драко, но мать его наследника, стояла в окружении сочувствующих. Скорпиус еле сдерживал возмущение: теперь-то он знал, что в последние годы у Нарциссы не было более верной подруги, нежели та, что стояла сейчас в одиночестве. Не говоря уже о том, кем она была для его отца. К сожалению, Нарцисса рассказала ему обо всём только перед смертью: она была связана клятвой, данной в своё время Пэнси. Иначе никогда не видать бы ей внука.

Скорпиус вырос во Франции, в имении родителей матери. Его баловали, мать и бабушка относились к нему, как к маленькому принцу. Он смутно помнил отца: светловолосый, высокий мужчина играет с ним, смеётся. Мать говорила ему, что отец — разведчик, работает под прикрытием в какой-то вражеской стране.

Иногда его отпускали погостить в имении Малфоев. Он играл с игрушками своего отца, и Нарцисса читала ему письма отца. Он не мог писать непосредственно сыну, но вписывал пару страниц для Скорпиуса в письма к матери. Теперь он знал, что таким же образом он переписывался с той единственной в его жизни женщиной, которую любил. Драко помещал письма к возлюбленной в середину своих писем. А Нарцисса переписывала своим почерком письма девушки к нему, помещая их в середину своих.

Только одного не знал тогда Скорпиус. Его отец не выполнял секретное правительственное задание. Он был в Азкабане. Десять лет. Такой срок дали Драко Малфою за то, что он помог бежать из страны своему отцу, Люциусу Малфою. Десять лет его ждала женщина, рискнувшая для него всем: репутацией, карьерой, да и просто самыми лучшими своими годами, своей молодостью.

А потом он предал её. Когда он вышел из Азкабана, у ворот его ждала совсем другая женщина, которая стала переписываться с ним в последний его тюремный год. И ей сразу разрешили и переписку, и свидание. Всё, что столько лет не разрешали той, первой. Той, что годами врывалась во все министерские кабинеты, доходя до премьер-министра. Ей не разрешали даже переписку.

Астория Гринграсс, так звали ту, что встречала Драко у ворот Азкабана. Она напрасно ждала, что её примет Нарцисса. Та так и не признала брак Драко и Астории.

Они эмигрировали, как и планировал Драко ещё в тюрьме. А через несколько лет до Нарциссы дошёл слух, что Драко умер. Тогда она впервые написала Астории. Та подтвердила, что Драко Малфой умер от инсульта, кремирован и похоронен на своей новой родине. Факт, что Астория не сообщила родственникам Драко о его смерти, говорил о многом. Но изменить уже ничего было нельзя.

А Скорпиус благополучно рос в имении матери. Когда ему исполнилось одиннадцать, и мать, и Нарцисса хотели, чтобы он пошёл в Хогвартс. Но по непонятным для Скорпиуса причинам ему было в этом отказано. Поэтому он получил образование в Шармбатоне, о чём не жалел. Потом было магическое отделение Сорбонны, юридический факультет. Карьера, женитьба, дети... Жизнь катилась по накатанному руслу. В основном Скорпиус жил во Франции, хотя некоторые его дела требовали сотрудничества с английским правосудием. И, конечно, он постоянно навещал Нарциссу. Её любили и его дети, охотно проводившие у неё каникулы. Да, в своё время ему сообщили о смерти отца. Но Скорпиус совсем не помнил его, так что особого горя не испытал.

Неожиданный вызов по каминной сети застал Скорпиуса ночью. Поверенный Нарциссы требовал, чтобы он срочно прибыл в Малфой-мэнор.

Шоком для него было увидеть беспомощную, умирающую Нарциссу. Но она успела рассказать ему о той, что была для его отца всем. Той, что стала подругой для покинутой всеми Нарциссы. Перед лицом смерти ничего не значила клятва, данная ею в своё время Пэнси.

Он узнал, что после предательства его отца эта женщина вышла замуж за прекрасного человека. Что ей ещё не раз пришлось сражаться с министерством, потерять мужа, вырастить прекрасных детей, внуков. И при этом не последнюю роль сыграть в падении режима, загнавшего его отца в Азкабан и убившего её мужа. И при этом она оставалась серьёзным учёным, сделавшей не одно открытие в зельеварении, написавшей десяток учебников и сотни монографий.

Вот почему Скорпиус нашёл заброшенное поселение, где жила женщина, которая любила его отца настолько, что десять лет ждала его из Азкабана. И которая могла рассказать, что за человек был его отец.

Он сидел в гостиной, смотрел на портреты... Он, как мальчишка, ждал, когда ему откроется жизнь его отца. Нарцисса, хоть и многое знала, но сказала, что только ТА женщина имеет право рассказать сыну своего возлюбленного, что их связывало. И еще: Нарцисса сказала, что ЭТА женщина знала её сына так, как не знали его даже собственные родители. Аристократы, чёрт их побери!!! Этикет во всём, даже в общении с детьми. Скорпиус был рад, что он знал уже другую Нарциссу.

— Что ты хочешь узнать, Скорпиус?

— Всё, потому что не знаю ничего. Мне стыдно, я уже немолод. У меня даже внук родился месяц назад. А я ни разу не поинтересовался, каким человеком был мой отец. Я не знал его. Но я помню его письма. Даже тогда я понимал, что он любит меня. Его интересовало всё: мои предпочтения, мои хобби, моя жизнь.

— Скорпиус, не вини себя. Нарцисса не без оснований подозревала, что Пэнси поит тебя зельями забвения и использует чары отвлечения. Так что твой неинтерес к жизни твоего отца на совести твоей матери. Но и её винить не стоит. Она по-своему пыталась защитить тебя.

— Вы расскажете мне об отце?

— Я попытаюсь. Я ждала тебя, Скорпиус. Твой отец очень хотел, чтобы ты узнал его таким, каким он был тогда. Ведь мы тогда были очень молоды. Моложе даже твоих детей.

* * *

Мерлин, какая это была весна: Весна Нашей Победы!!! Мы — недавние изгои, вынужденные прятаться, сражаться... А тут — май! Весна, Тёмный Лорд пал, мы живы! Да, победа далась нелегко. Есть павшие. Мы оплакали их. Разрушен Хогвартс: мы его восстановили.

Министерство постановило: прошлый учебный год не в счёт. Все учащиеся должны повторить год обучения. Исключение готовы были предоставить Золотому Трио. Нам предложили зачесть учебный год. Гарри и Рон согласились и поступили в академию авроров. А я вернулась в Хогвартс. Я хотела получить образование, а не аттестат.

Так я оказалась на одном курсе с Джинни, Невиллом и Драко Малфоем.

Драко был на удивление тих. Хотя чему удивляться: летом прошли суды над пожирателями смерти. Малфои были оправданы. Наше Трио дало показания, что Малфои до последнего не хотели опознавать нас, когда мы попались егерям. Нас опознала Бэлла. И в битве по Хогвартсом Малфои не участвовали. А Нарцисса вдобавок солгала Лорду: сказала, что Поттер мёртв.

Так что даже состояние Малфоев не было конфисковано.

И, разумеется, Малфои пожертвовали немало денег на восстановление Хогвартса. Нарцисса открыла фонд помощи осиротевшим во время войны детям.

Вообще-то, многие из последователей Лорда были оправданы. Конечно, если они не были замешаны в убийствах и пытках. Победители не хотели мстить, они хотели просто наслаждаться мирной жизнью, творить, работать.

В министерство пришли новые, молодые и безрассудно смелые люди.

Это было время надежд и свершений, дерзновенных и смелых проектов. Во время войны магам поневоле пришлось сотрудничать с властями и спецслужбами маглов. И после Победы эти связи не были разорваны. Был создан даже специальный комитет по связям между двумя мирами. Талантливые маглорождённые волшебники искали пути использования магловской техники в волшебном мире. В самом деле, если есть колдографии, волшебное радио, то почему телевидение, компьютеры и мобильные телефоны нельзя перевести на питание магической энергией?

Самое интересное, что уже через полгода этот вопрос был решён.

Пересматривались школьные программы, открылись начальные волшебные школы.

Это было также время многочисленных помолвок и свадеб. На Рождество были назначены и наши с Джинни помолвки: Гарри и Джинни, я и Рон...

Мы активно переписывались, но где-то к ноябрю Рон стал писать всё реже, да и письма его были странными, как будто он вымучивал каждое слово. А за неделю до Рождества он вызвал меня в Хогсмит. Договорились встретиться в «Трёх мётлах». Я летела как на крыльях. Но, увидев Рона, сразу почувствовала неладное. Он встретил меня сдержанно, в глаза не глядел. Долго не решался заговорить. А когда решился, то долго не мог сказать ничего, кроме одного слова: «Прости! Прости! Прости!»

С трудом мне удалось вытрясти из него признание, что он, оказывается, никогда меня не любил. Просто принял за любовь дружбу и многолетнюю привязанность. Он понял это только сейчас, потому что полюбил свою сокурсницу по академии: нашу бывшую одноклассницу, Ромильду Вейн.

Сейчас я вспоминаю это с улыбкой, а тогда признание Рона просто убило меня. Я смотрела на него, и ничего не понимала. Ведь это был мой Рон, я любила его, а этим летом, когда я вернула родителей из Австралии, Рон гостил у нас целый месяц на правах моего жениха. И мы стали близки этим летом: ведь Рон сделал мне предложение, я носила его кольцо, а на Рождество была назначена магическая помолвка.

Я молча сняла кольцо с руки, положила его на стол. Рон пытался ещё что-то говорить, но я ушла.

Я не помню, как я добралась до Хогвартса. Помню только, что Джинни трясла меня, спрашивала, что случилось. Я не могла говорить.

Тогда Джинни вызвала в Хогсмит Гарри и потребовала объяснить, почему после свидания с её братом я вернулась в школу сама не своя и без кольца. И Гарри пришлось сдать Рона.

О том разносе, который устроила Джинни своему брату на Рождество, потом многие годы ходили легенды. Он-то припёрся в Нору с Ромильдой, решил познакомить её с родственниками. Ромильда долго ещё, увидев Джинни, начинала заикаться.

* * *

Заплакала я только дома. Выслушав меня, родители долго молчали. А потом отец сказал то, что тогда очень удивило меня:

— Дети, какие вы все ещё дети! И как вы торопитесь жить! Почему в вашем мире такие ранние браки? Куда вы спешите, не давая себе времени на раздумье? Вот вы с Роном. Мы не отговаривали тебя от замужества, ты взрослая девочка. Но ты уверена, что вы действительно любили друг друга? Детскую дружбу в юности легко принять за любовь.

И, знаешь, Гермиона, хорошо, что вы не успели пожениться. Ничего хорошего из вашего брака не получилось бы. Ты ведь собиралась учиться. Закончи университет, делай карьеру, а личная жизнь приложится. У тебя всё ещё впереди! И не держи зла на семью Рона. Они, судя по всему, любят тебя.

* * *

После Хогвартса я поступила в университет. Основной специальностью я выбрала магическое право, но одновременно изучала чары, трансфигурацию, руны и зелья. Из Хогвартса в университет взяли только двоих. Вторым был Драко Малфой.

Как и многие тогда, после окончания школы Драко сыграл свадьбу. Его женой стала Пэнси Паркинсон, твоя мать. Этот брак был решён родителями Драко и Пэнси. Пэнси любила твоего отца. А Драко лишь подчинился воле родителей.

Тот факт, что Драко был женат, нисколько не мешало почти всем девочкам в университете бегать за ним по пятам. Как сейчас вижу его: светловолосого, подтянутого, бесшабашного, и всегда в окружении стайки девиц.

Со мной Драко лишь здоровался. Правда, колкостей не отпускал. А однажды, увидев в моих руках колдографию нашего трио, сказал:

— А хорошо, что ты не вышла замуж за Уизли!

Я вскинулась:

— Почему это?

— Уизел не так уж и плох. Но не для тебя. Вы не пара.

— А кто мне пара?

— Придёт время, узнаешь. Твоё время ещё не пришло.

— Что ты в этом понимаешь?

— Как раз я и понимаю.

И ушёл. А я так и осталась стоять в недоумении: что это с Драко? И где тот Малфой, которого я помнила по школе?

Весной родился ты, и счастливый Драко устроил грандиозный пир в общежитии университета. Мы все радостно приветствовали рождение наследника Малфоев. Тогда вообще был бэби-бум: магическая Англия восполняла военные потери.

Странно, но именно слова Драко заставили меня задуматься о природе моего отношения к Рону. Видно, прошло достаточно времени, чтобы я могла посмотреть на наши отношения с Роном непредвзято. Слова отца в своё время я как-то мимо ушей пропустила. Мне уже пришлось встретиться с Роном на свадьбе Гарри и Джинни. Но тогда боль ещё не прошла, а Рону не хватило такта: он пришёл на свадьбу с Ромильдой. Я выдержала. Но только официальную церемонию. А потом ушла.

А теперь я попыталась представить нашу с Роном семейную жизнь. И поняла, что не вижу нас вместе. Возможно, Рон просто понял это раньше, чем я.

Я помирилась с Роном. Не сразу, но постепенно мы снова стали друзьями.

А студенческая жизнь текла своим чередом. Не скажу, что мы подружились с твоим отцом. Просто перестали быть врагами.

Драко тогда вовсю наслаждался жизнью. И то, что он был женат, вовсе не мешало ему заводить скоротечные романы. Количество разбитых сердец всё росло. И, как ни странно, все брошенные Малфоем девочки прибегали плакаться ко мне. Я сто раз всем говорила, что не имею к Драко никакого отношения. Разве что учились в одной школе. Не помогало. А на что они вообще рассчитывали? Все знали, что Драко женат, что у него растёт сын.

Тем временем мы получили дипломы бакалавров и перешли в магистратуру.

В самом начале учебного года у нас с Драко одновременно произошли судьбоносные события. Пэнси, наконец, надоели постоянные откровенные загулы Драко, и она подала на развод. Процесс был шумным и скандальным. Развод Пэнси получила без труда, а также значительные алименты и права на ребёнка. Тут даже Люциус оказался бессилен, Малфоям не удалось оставить наследника у себя.

А у меня умер отец. Перед смертью он вызвал меня. Дело в том, что, когда я нашла родителей в Австралии, они встретили меня с новорождённой девочкой на руках. Айрис, моя сестрёнка тоже была волшебницей, и я прибыла как раз вовремя, чтобы объяснить родителям, почему игрушки летают над кроваткой, а бутылочка с молоком сама летит в ручки дочери.

Сейчас Айрис было уже пять лет. Мама оставила работу, когда она родилась. И отец очень беспокоился, каково им будет без него. Он умолял меня не оставлять маму с сестрой, помогать им и, самое главное, дать Айрис хорошее образование. Я обещала.

Поэтому сразу после похорон отца я пришла к ректору и попросила перевести меня на дистанционное обучение. После долгих переговоров ректор предложил мне работу в университетской библиотеке и индивидуальный график обучения. Я согласилась.

* * *

Тот факт, что я стала работать в университете, наша группа восприняла «на ура». Постепенно все мои одногруппники всё свободное время стали проводить в библиотеке, и мы даже официально зарегистрировались как клуб. Моё начальство восприняло этот факт с радостью. А директриса сказала мне по секрету, что стены нашей библиотеки давно не видели столь активной и весёлой творческой группы. Да, мы писали стихи и читали их на наших занятиях. А потом обсуждали прочитанное. Мы организовывали грандиозные диспуты. А Драко стал писать философские эссе и читать их нам. Это были утопические мечты об усовершенствовании магического общества. И с каждым новым эссе утопии становилось всё меньше, а реальных идей всё больше. Мы шутили, что вот закончит Драко университет, станет работать в министерстве и претворять свои мечты в жизнь. И у нас были все основания верить в это: молодые правители волшебного мира с энтузиазмом воплощали в жизнь самые дерзновенные мечты.

Где были мои хвалёные мозги? Всё, что происходило в те дни в магической Англии, иначе как революцией назвать было нельзя. А уж мне-то было известно, кто приходит к власти после философов и романтиков.

* * *

Мы должны были ожидать, что столь значительные перемены испугают консервативное волшебное сообщество. Как ни странно, испугали эти перемены вовсе не аристократов. Тогдашние лорды были ещё сравнительно молоды. А если учесть, что они не знали ни детства, ни юности, отданные отцами в услужение Волан-де Морту... А потом были две войны. Они немного расслабились между двумя войнами и успели вдохнуть дух свободы. Возвращение «хозяина» вовсе не обрадовало их. Разумеется, были фанатики. Но они или погибли, или пребывали в Азкабане. А остальные искренне радовались жизни, проводили в свои замки телевидение, интернет, работающие на магической энергии, благо и их имениях магии более чем хватало. Они активно продвигали свой бизнес в магловский мир, соблюдая, разумеется, все меры предосторожности. Испугались обыватели, серая масса.

Мы не сразу поняли, что романтическая фаза революции закончилась.

18 брюмера мы прозевали.

Просто в результате очередных выборов премьер-министром магической Англии стал молодой честолюбивый юноша, Перси Уизли.

Ветер плевался колючим ледяным дождём. Кидал нам в лицо листья и ветки деревьев. Над Британскими островами бушевал циклон. Добропорядочное население — и маги, и маглы — сидели по домам и пережидали непогоду. И только мы с Драко вот уже три часа бродили по магловскому парку, ругаясь и споря до хрипоты. Вопросы, которые мы с таким пылом пытались решить, были вечными, как мир: «Кто виноват?» и «Что делать?»

* * *

Перси Уизли. Что мы знали о нём? Самолюбивый зануда. Карьерист. Правильный и старательный до тошноты. Мы все голосовали за него. Надо же было кому-то слегка остужать горячие головы, наводить порядок, следить за выполнением правил.

Не подумали только об одном. Перси Уизли был самой подходящей марионеткой для тех, кто мечтал о том, чтобы остановить тот революционный процесс, который начали молодые реформаторы. Мы не учли, что Перси так мечтал о власти и почёте, что ради достижения их готов был на всё. Его очень легко было убедить, что всё задуманное серыми кардиналами пойдёт только на пользу магическому миру.

А они были именно серыми, эти контрреволюционеры. Не чёрными. Серыми.

Недовольство происходящими событиями объединяло очень разных людей с диаметрально противоположными взглядами. Это потом они начнут уничтожать друг друга в борьбе за власть. А сейчас они единым фронтом выступили против нас.

С одной стороны это были консерваторы, не желающие никаких перемен. Слишком долго волшебный мир существовал в изоляции от большого мира. Они ещё помнили костры инквизиции. Впрочем, магловские лаборатории и институты времён второй мировой войны тоже оставили свой след. Они просто боялись частичного раскрытия волшебного мира перед маглами: совместные проекты учёных, сотрудничество авроров с полицейскими, объединение магловской разведки с невыразимцами.

С другой стороны, многие маглорождённые и полукровки были недовольны возросшим авторитетом Совета Лордов, не подозревая, впрочем, об их солидарности в этом отношении с Волан-де-Мортом. Последний Совет Лордов просто ненавидел. Не меньше, чем Объединённые шотландские кланы.

Перси начал свою деятельность с почти полной замены сотрудников министерства. Чистокровных увольняли без объяснения причин. Перси не сделал исключения даже для родного отца.

Магловские специалисты были удалены из волшебного мира и благополучно забыли о нём: им стёрли память. Единственное совместное с маглами учреждение устояло перед натиском нового премьер-министра: Дом для маглорождённых сирот. Его возглавляла Луна Лавгуд. Перед её логикой Перси оказался бессилен. Несмотря на то, что она была чистокровной волшебницей, она осталась на своём посту, как стойкий оловянный солдатик.

Нет, я неправа, Дом Луны (так называли теперь его все), был не единственным, отстоявшим свою независимость. Был ещё Хогвартс, с несгибаемой Минервой МакГоннагал, маленьким, но бесстрашным Филиусом Флитвиком, язвительным, саркастичным, но смелым и опасным Северусом Снейпом. Хогвартс не прогнулся под министерство, сохранив новые программы и предметы. И ни один преподаватель-магл не покинул школу. Решение МакГоннагалл поддержал Совет Попечителей. Лорды финансировали Хогвартс, и министерству приходилось считаться с этим, нравилось им это, или нет. И Перси пришлось отступить.

А вот наш университет... Вы можете себе представить преподавание зельеварения по учебникам, без практики? Не говоря уже об остальных предметах. И все магловские дисциплины были отменены.

Я плюнула на всё. Продолжала учиться для проформы, только для получения диплома магистра. А Дипломы мастеров Зельеварения, Чар, Рун получила, сдав экстерном экзамены в Пражском университете, благо пока была ещё выездной. Драко получил дипломы мастеров в Хогвартсе: и МакГоннагалл, и Снейп, и Флитвик были Мастерами и имели право присваивать степень Мастера своим ученикам.

Аврорат, возглавляемый к этому времени Гарри Поттером, был практически отстранён от дел: Перси создал личную гвардию, которую возглавил Аластор Моуди. Да, он был маглорождённым. Все давно забыли об этом. Но он, похоже, не забыл.

* * *

Поводом для экстремальной прогулки в парке послужил поступивший в библиотеку министерский циркуляр об уничтожении всех книг по родовой магии. Не ограничение в выдаче, не перевод книг в запретную секцию, а именно уничтожение.

«Что такое родовая магия?» Такой вопрос я задала Драко, который оказался рядом со мной, когда я распечатала письмо и прочитала приказ.

Вот этот вопрос мы и выясняли в магловском парке. И погода нам не мешала. Мы просто не замечали ни ветра, ни дождя.

* * *

— Гермиона, если даже ты не знаешь, что такое родовая магия, то что говорить о других?! Это единственное, что отличает потомственного волшебника от маглорождённого! Ты не замечала разве, что то, что тебе давалось, пусть и лучше, чем другим, но ценой усиленных тренировок, та же Луна или Джинни делали как бы, между прочим? А эти клоуны, близнецы Уизли, они ведь походя, почти не прилагая усилий, чудеса творили.

— Ты хочешь сказать, что я никогда не стану сильной волшебницей только потому, что я маглорождённая?

— Я этого не говорил! Ты исключительно сильная волшебница. Но только благодаря собственным способностям и страсти к познанию. А чистокровных волшебников поддерживает родовая магия. Ею пронизаны даже жилища волшебников. Скажу больше: даже твой дом уже начал накапливать магическую энергию. У маглорождённых есть только одно преимущество: их магическое ядро свободно от родовых проклятий. Но настоящую родовую защиту может дать только чистокровный род.

— А как тогда объяснить ту защиту, что дала Лили Поттер своему сыну?

— А вот это — настоящая загадка. Волан-де-Морт над ней голову сломал. Мой отец по его приказу родословную Эвансов до Адама проверил. Никаких волшебников в роду, даже сквибов. У тебя, кстати, тоже. Твою родословную тоже проверяли.

Я думаю, что родовая охранная магия есть и у маглов. Только они не умеют ею пользоваться.

— Значит, Лили была исключительно сильной волшебницей?

— Станешь сильной с дураком-мужем, который только на фиделиус понадеялся. Даже мантию-невидимку Дамблдору отдал. Наверно, мама Гарри голову сломала, как обезопасить сына. И в соответствующих книгах покопалась.

— Драко, а чем министерству родовая магия помешала?

— Да самим своим существованием. Как ты думаешь, почему нам в школе ни слова о ней не говорили? Это ведь сила, и немалая. Проще отрицать её существование, замалчивать. Это давняя политика, из-за неё многие поддержали идеи Лорда, пока не поняли, что он сам до дрожи боится родовой магии. Том Риддл вырос в приюте, в род введён не был. Его гоблины даже в родовой сейф не пустили, не признали наследником.

— И что теперь делать? Не уничтожать же, в самом деле, книги?

И мы ещё долго бродили по парку, пытаясь найти ответ на этот и на множество других вопросов, которые встали перед нами. А времени у нас не было.

* * *

Едва, промокшая и замёрзшая, я вернулась домой, как прозвенел вызов по каминной сети: меня вызывал Гарри.

— Гермиона, надо срочно что-то делать. Симус сообщил, что Моуди готовит рейды по имениям чистокровных.

Надо сказать, что Симус Финниган, благодаря своему полукровному происхождению оставшийся в отделе невыразимцев, был нашим незаменимым осведомителем. Паники зря он не поднимал..

Вот почему многострадальный дом на Гримо, 12 в тот же день послужил местом для Совета Лордов.

Это было незабываемое зрелище. Рядом, плечом к плечу, сидели как орденцы, так и вчерашние сторонники Тёмного Лорда. Немало было, впрочем, и нейтральных людей. И все они были испуганы и растеряны.

Ещё более непонятным было моё присутствие на этом Совете, где, независимо от убеждений, собрались представители всех чистокровных семейств магической Англии. Почему-то ни в тот момент, ни позже никто не задался вопросом: «А что здесь делает Гермиона Грейнджер, маглорождённая?»

Для меня это был момент истины. Друзья, вчерашние противники — все они были сегодня объединены одной идеей: сохранить прошлые знания и приобретать новые. А наши противники не хотели ни первого, ни второго. Отрицая прошлое, они отказывались и от новых знаний, новых технологий. Это был тупиковый путь. Вот только, как бороться с этими, новыми противниками, среди которых были и прежние друзья, мы не знали.

Беспорядочные споры, вопли, метания прервал Драко. Схватив охотничий рог Сириуса, он загудел в него, а когда все замолчали, начал быстро говорить:

— Я вижу только один выход. Сейчас же, используя эльфов, чтобы никто не мог отследить наши перемещения, собираем все книги по родовой магии — из университетской библиотеки и личных библиотек — и артефакты (которые Билл Уизли проверит на наличие в них проклятий) в одном месте. Университетские книги заменить копиями, пусть их уничтожают. Наиболее безопасным мне видится дом Гермионы, если она не будет возражать. Расширим пространство под домом и спрячем всё ценное там. Хранителем я предлагаю сделать Гермиону. Надёжнее человека я не знаю.

То, что предложил Драко, было для меня шоком. Но неожиданно его поддержали абсолютно все. Времени на раздумья не было.

Мы едва успели к вечеру. Но успели. Уже в девять все разошлись по домам.

Утром мы узнали, что именно этой ночью, одновременно, по всем поместьям были проведены обыски. Это было открытое мародёрство. Тащили всё: статуэтки, картины, драгоценности. Были и более серьёзные преступления. Были и пытки, и избиения. Гвардия Моуди открыто дала понять, кто теперь хозяйничает в стране.

Страна ещё не была поставлена на колени, и протесты были очень активными. Поэтому министерство слегка сдало назад. Перси Уизли и Аластор Моуди лично выступили в прессе с осуждением «зарвавшихся» гвардейцев. Кое-кто даже был наказан. Кому-то даже вернули награбленное. Но мы понимали, что это — только первый шаг. Последуют и другие.

А главное, это была разведка боем. И она оказалась успешной. Да, были протесты, возмущения. Но правительство выстояло. И означало это только одно: магический мир испугался радикальных перемен.

* * *

Вечером того исторического дня, когда было создано Хранилище, когда все разошлись по домам, мы с Гарри ещё долго сидели у меня дома...

— Гермиона, как получилось, что мы теперь в одной упряжке с теми, кто воевал против нас?

— Гарри, это ведь просто дети первых Пожирателей. А кем он был для их отцов? Безродным сиротой неизвестного происхождения. Это потом он узнал о своих корнях. Но происхождение от Слизерина ещё доказать надо было. Гоблины не поверили. Думаю, что и друзья Тома Риддла не очень-то ему верили. Они пошли за революционером, реформатором. Надеясь на преобразование волшебного мира. Сейчас трудно узнать, что им наобещал Лорд. Никто из них долго на этом свете не задержался. А их дети стали его рабами. Последних он кормил сказками о том, что чистокровные волшебники будут править миром. А вот как объяснить его конфронтацию с Советом Лордов? Бесконечные «круцио», раздаваемые своим сторонникам? Думаю, что настоящих последователей у Тёмного Лорда было немного. Они или погибли, или в Азкабане. А те, что были сегодня здесь, хотят просто жить, впервые в жизни наслаждаясь свободой. А вот те, кто сейчас у власти... Они просто боятся. Всего сразу: могущества маглов, преимуществ родовой магии. Они оторвались от мира маглов, но и в волшебном мире своими себя не чувствуют.

— А Перси что нужно? Почему он с ними?

— Талантливый мальчик из чистокровной, но бедной семьи. Честолюбивый. Жаждет власти. Идеальная марионетка.

— Гермиона, что у тебя с Драко?

— Сама не знаю. Но что-то есть. Знать бы, что?

* * *

Мы получили дипломы магистров. Но я не ушла из библиотеки. Не было и речи о том, чтобы попытаться устроиться в министерство. Разумеется, меня, с моим происхождением, взяли бы. Но желания пресмыкаться перед новой властью не было.

В моей жизни тогда были Драко, мама, Айрис. И Хранилище.

Я рассортировала книги, составила каталог. А потом... приобрела сканер, над которым поколдовал Дин Томас. Теперь сканирование любой книги занимало не больше получаса, и если Лордам нужна была информация, я всегда могла отправить им электронную копию. Благо компьютеры у них были, а наши противники в магловской технике не смыслили ничего. Лорды от подобной демонстрации возможностей магловской техники были в восторге и не могли поверить, что здесь не замешана магия.

Общаясь с Лордами, я с трудом могла поверить, что многие из них были сторонниками Волан-де Морта. Дети, чистые дети!!! Они так и не повзрослели. Слишком рано они были отданы отцами Тёмному Лорду. Они обрадовались, когда он исчез. А когда вернулся... Кому понравится быть рабом? Страх, только страх заставлял их выполнять ЕГО приказы. Драко как-то под действием алкоголя поделился со мной воспоминаниями о том времени, когда Тёмный Лорд загостился в их имении. О состоянии постоянного унижения. Пытках.

А я помнила о том, что Драко хватило мужества «не узнать» наше Трио, когда нас схватили егеря. Люциус готов был сдаться, и Нарцисса (потом она будет сожалеть об этом, но это потом...). А Драко сделал свой выбор уже тогда.

* * *

Новая власть действовала осторожно. Был только один прокол, в самом начале: рейд по имениям. Потом они действовали не так примитивно. Изменения были почти незаметны: кому-то не дали диплом, кого-то уволили с работы, кто-то случайно попал под проклятие. Дела житейские! Министерство здесь ни при чём.

Я продолжала работать в библиотеке университета. Это было почти вызовом. Перси не раз предлагал мне разные должности в министерстве. Я отказывалась, мотивируя свой отказ научной деятельностью. Это не было ложью, я действительно всерьёз увлеклась зельеварением. Собирала рецепты, экспериментировала, писала статьи, монографии, учебники. И чарами занималась всерьёз.

Но работать в министерстве я не хотела не из-за интереса к наукам. В конце концов, главным моими увлечениями были история, социология, правоведение. При прежнем режиме я давно уже добивалась бы предоставления равноправия всем магическим народам.

Драко долго не мог найти работу. Чистокровных не принимали почти нигде. На помощь Драко пришла Луна. После смерти отца она искала главного редактор для «Придиры». Узнав о том, что Драко ищет работу, Луна предложила эту должность ему. И Драко Малфой нашёл, наконец, себя.

Он стал знаменитым. Его статьи-эссе, где он самовыражался по полной программе, стали манифестами протестной молодёжи. И он по-прежнему был кумиром девочек. Тем более, что все теперь знали о его разводе.

И я не переставала удивляться тому, что он продолжал появляться на заседаниях нашего клуба, зачитывать свои эссе и нервничать из-за наших замечаний.

Что меня удивляло по-прежнему, так это то, что фанатки Драко искали поддержки у меня. Как будто не видели во мне соперницы. Я даже спросила у очередной куколки, не приходит ли им в голову, что у Драко может быть роман со мной? Она только глаза вытаращила: «Но ведь ты — маглорождённая!» Как будто это аргумент! У меня давно возникло подозрение, что достопочтимые лорды напрочь забыли о моём происхождении.

Драко теперь ежедневно приходил к концу рабочего дня. После закрытия библиотеки мы занимали наши традиционные уже места: Драко усаживался в кресло, а я на стол. И мы говорили, говорили...

Пытались понять, где и что мы сделали не так?

Нет, мы понимали, что слишком большой был взят разбег, Но кто мог тогда, в самом начале, притормозить?

Идеи носились в воздухе, а желающих воплотить их в жизнь было более чем достаточно. И так уж получилось, что тех, кто мог спонсировать эти проекты, тоже было более чем достаточно.

А теперь... мы ходили по краю пропасти. Спасал нас поздний феодализм волшебного сообщества. Лорды пока ещё сохраняли независимость. Их имения были крепостями. И, спасибо гоблинам, никто, даже министерство, не мог распоряжаться сейфами Гринготтса, кроме их владельцев.

Мы не могли не воспользоваться сложившейся ситуацией. Министерство не поддерживало адаптацию магловской техники в волшебном мире. Зато Лорды активно финансировали изыскания в этой области. Они не только дали деньги, но и предоставили возможность исследователям работать в их имениях. Учитывая тот факт, что большинство работающих в этой области было маглорождёнными или полукровками, это был сильный удар по позициям министерства.

Министерство скрипело зубами, но только до поры...

* * *

Перси был опасным врагом. Но Аластор Моуди... Он жаждал крови. Ему не позволяли развернуться. И не в первый раз.

После первой войны с Волан-де-Мортом Люциус Малфой вышел сухим из воды. А с Малфоем у Аластора были свои счёты. Сам Люциус не понимал, чем заслужил ненависть Моуди.

Нарцисса. Юный Аластор был от неё без ума. Она мягко, но твёрдо отклонила его предложение. Моуди был уверен, что из-за его происхождения. Он плохо знал Блэков. Если бы Нарцисса полюбила Моуди, она повторила бы судьбу Андромеды. Но она с детства мечтала о Люциусе. То, что он ответил ей взаимностью, а их родители одобрили их выбор, было редкой удачей. Чистокровные волшебники, как правило, вступали в брак не по любви. Им повезло. Аластор Моуди не верил этому. И ненавидел Люциуса, отобравшего у него Нарциссу. Единственное, что грело его самолюбие, было воспоминание о том, что тот, кто временно заменил его, превратил Драко Малфоя в хорька.

Когда после второй войны с Волан-де-Мортом Малфои были оправданы, Моуди чуть не сошёл с ума. Он возненавидел Поттера, который дал показания, оправдывающие Малфоев. Он хотел видеть их в Азкабане. Нарциссу он вызволил бы оттуда, если бы она согласилась стать его женой.

Так что он присоединился к тем, кто готовил переворот, не по политическим мотивам. Его вела месть. То, что в имении Малфоев не нашлось ни одного тёмного артефакта, привело его в ярость. И пока его авроры грабили поместье, он лично пытал Люциуса и Драко. Его остановили. И этого он не мог понять. Те, кто руководил им, говорили, что следует притормозить. Он не мог этого понять. Он жаждал мести. Люциус и Драко должны быть уничтожены. Нарцисса станет его женой. Ради этого он готов был и подождать.

* * *

Мы были безрассудны. Но остановиться не могли. Слишком много было нереализованных идей, слишком много было тех, кто готов был претворить идеи в жизнь. Но мы всегда были готовы к тому, что нас в любую секунду могут остановить.

Симус, как всегда, успел нас предупредить. Все исследовательские центры были перенесены на Гримо, 12. Вовремя. Рейд по имениям был повторён. На этот раз пострадавших было значительно больше. И никто уже не извинялся. Магическое сообщество приняло это как должное.

И снова министерство слегка отступило. Использование магловской техники сначала было запрещено. Но потом разрешили маговидение. И Интернет, но только среди волшебного мира. Выход в магловский мир был запрещён. Мобильными магофонами пользоваться тоже разрешили.

Всё происходящее лишний раз подтвердило, что дело тут было не в магловской технике.

Речь шла об уничтожении последнего независимого объединения: Совета Лордов. Волан-де Морт тоже об этом мечтал. И ему это почти удалось. Две гражданские войны развели Лордов по разные стороны баррикад. И только после окончательного исчезновения с арены Тёмного Лорда, Совет Лордов собрался вновь. Как ни странно, собрал его Артур Уизли. Ещё более странно, что в качестве независимого секретаря на этом историческом собрании присутствовала я. И, самое странное, мою кандидатуру предложил Люциус Малфой.

Договорились Лорды удивительно быстро. От войны устали все.

Переворот не мог остановить начавшийся процесс объединения тех, кто хотел, не оглядываясь на прошлое, идти вперёд. До последнего времени имения аристократов были островками свободы, что и позволило разместить там большинство исследовательских лабораторий. Рейды министерства разрушили миф о неприкосновенности частной собственности. Дом на Гримо, 12 стал временным пристанищем для учёных. Все понимали, что авторитет Гарри Поттера на какое-то время спасёт его дом от министерских проверок, но ненадолго. Министерство знало, что именно он стал главой Совета Лордов, ставшего им поперёк горла. Распустить Совет им не позволила бы родовая магия. Они понимали это, хотя на словах и не признавали её существования.

Попытка завербовать кого-нибудь из Совета провалилась.

Но мы понимали, что министерство что-нибудь да придумает. Пока дом был скрыт под фиделиусом. Хранителем был сам Гарри.

* * *

Мы готовы были ко всему. Но не к провокациям.

Было утро. Последние минуты перед открытием библиотеки. Мы уже разложили подобранные заявки по ячейкам, проверили, всё ли готово. Директриса ещё раз бросила взгляд на подготовленный к открытию абонемент. Ещё очень рано, вряд ли читатели стоят за дверью, но таков порядок... Миссис Долли Уэверли поднимает палочку, дверь открывается и... в неё влетает пожилой аврор. Выпуск 1967 года, об этом говорит вышивка на левом плече: чайка на фоне синего неба. И меч в петлицах. Аврор 12-го разряда, высшая Лига: три звезды на правой груди. И орден Мерлина первой степени.

Он едва жив, шепчет:

— Леди Гермиона, срочно нужен Поттер, а у него выходной, он дома? Откройте камин. Дело жизни и смерти!!!

Две минуты, и скованный по рукам и ногам, аврор лежит у моих ног. Директриса воет от страха. Вызываю Гарри и Моуди.

Гарри всё понимает с первого взгляда. Моуди в шоке. Спасаю его от конфуза, не дав ему и слова сказать. Состроив щенячью мордочку, докладываю:

— Вот, поймала пожирателя смерти. Пытался изобразить аврора.

Моуди хочет знать, почему я не поверила липовому аврору. Объясняю:

— Выпуск 1967 года. Легендарный выпуск. Полностью уничтожен в 1976-м. Пожиратели смерти напали на госпиталь Св. Мунго. Авроры держались до последнего. Помощь подоспела слишком поздно. Все погибли. Но из пациентов госпиталя не погиб никто!!!

Выпуск 1967-го. Только два выпускника этого года дожили до наших дней: Молли Уизли и Андромеда Тонкс. Обе ещё в 1969-м ушли из аврората по семейным обстоятельствам.

Я с 11-ти лет большую часть каникул проводила в семье Уизли. Как я могла не знать о выпускниках этого года?

Но это — не единственный прокол самозванца.

Форма. На нём была парадная форма. До 1990 года в аврорате не носили форму, по которой можно было определить ранг аврора. Та форма, которая была на липовом авроре, одевалась только на парад и на официальные приёмы.

Но, даже тогда... Три верхние пуговицы не застёгивались. Ни за что!!! И шарф откидывали не на правое плечо, а на левое.

Как я потом узнала, это была чистая самодеятельность одного из гвардейцев Моуди. Это нам повезло. Сам Моуди таких ляпов не допустил бы.

* * *

И снова на Гримо, 12 собрались Лорды. Дом Блэков перестал быть безопасным местом. Дело времени, но зашита будет сломлена, раз министерству известно, где нужно ломать.

Невилл Лонгботтом предложил Хогвартс. МакГоннагал, когда её пригласили на заседание, подтвердила это предложение. Под замком расширили пространство и перенесли все лаборатории туда.

И, опять-таки, вовремя. От Гарри просто потребовали пустить на Гримо, 12 комиссию министерства. Если бы мы не опередили министерство,..

Гарри не мог позволить себе уйти на нелегальное положение. Да и министерство на это не пошло бы. Проще было устроить несчастный случай... Ну, погиб герой, жалко, но что поделаешь! Пожиратели не дремлют!

А какой повод для открытия террора против чистокровных!!!

Каково же было разочарование министерства, когда Гарри открыл камин и лично провёл «экскурсию» по своему дому!

Министерство было разочаровано. Мы вздохнули с облегчением. Но понимали, что на этом наши противники не успокоятся.

И, самое главное, мы понимали, что и Перси, и Моуди — только исполнители. Мы не знали, кто дёргает за ниточки.

Я тут просмотрела свои воспоминания и ужаснулась. Читая их, можно подумать, что мы только и делали, что занимались подпольной деятельностью. Да, мы жили в состоянии постоянной боевой готовности. Но мы были молоды, мы вели себя так, как обычно ведёт себя молодёжь, независимо от времени и обстоятельств. Устраивали пикники, вечеринки, ходили в гости и принимали гостей. Были и песни, с музыкальным сопровождением и без него. Были розыгрыши, подначки, пари.

Попытаюсь исправить положение. Я расскажу об одном безумном пикнике в лесу Дин, в день летнего солнцестояния. Тем более, что с этого дня и начался наш с Драко роман.

Готовили пикник с размахом. Состав компании был шокирующим. Мы с Гарри и Роном созвали всех выживших членов ОД. Драко Малфой, задыхаясь от смеха, сообщил мне, что на Слизерине в тот год существовал аналогичный кружок. И, вы будете смеяться, но занятия проходили в той же комнате по желанию. Учителем слизеринцев был сам Северус Снейп. И среди змеек не нашлось предателя.

Впервые я недобро подумала о МакГоннагалл. Но тут же раскаялась. Положение Минервы было более шатким, чем положение Северуса Снейпа.

Но вернёмся к нашим баранам. Драко решил, что если мы с Гарри созываем ОД, то он собирает ООСС (Особый Отряд Северуса Снейпа).

На предварительном собрании, где присутствовали оба отряда, никаких конфликтов не возникло. Наоборот, собрание превратилось в демонстрацию навыков, приобретённых в тот год. Слизеринцы слегка приутихли, когда убедились в том, что Гарри Поттер был столь же хорошим учителем, как и их декан.

А тут ещё Виктор Крамм нарисовался. Прибыл в Англию на матч, но его отложили до июля. Я сошла с ума, иначе нельзя объяснить тот факт, что я пригласила Виктора на пикник.

Виктор обрадовался, и сообщил, что у него есть свой собственный отряд: РиББр (русские и болгары — братья). С первого курса Дурмстранга Виктор был его руководителем и учителем.

Три столь странных отряда. Три столь разных руководителя.

Решили собраться не у Стоунхенджа (там собирается слишком много маглов), а в лесу Дин. Ещё один повод вспомнить охоту за крестражами....

Собирались основательно, семьями. Прибывать начали с полудня. Ставили палатки, разжигали костры.

Мальчики петушились, пытаясь доказать друг другу, что их отряд — самый лучший. Девочки демонстрировали друг другу представителей нового поколения волшебников, и тоже пытались доказать, что их экземпляр — самый лучший. Мы с Драко оказались одинокими. Пенси и сама отказалась участвовать в этом мероприятии, и запретила Драко взять на этот день Скорпиуса. А я... я была незамужней и бездетной.

Я никогда я не чувствовала себя чужой. А здесь ... Мне не было места.

Как-то оторвалась я от друзей: все создали семьи, обзавелись детьми. Нет, меня звали на семейные праздники друзей, и даже пытались знакомить с непристроенными друзьями друзей. Я всегда высмеивала это нелепые попытки сватовства. Но в тот яркий солнечный день мне впервые захотелось стоять рядом с мужем, и хвастаться перед всеми доченькой или сыночком. Но за неимением оных я представляла волшебному обществу сестру, Айрис. Айрис, конечно, была просто чудом. Восьмилетняя красавица-ведьма очаровала всех: в отличие от меня она была женственной и кокетливой. За пару минут она обзавелась свитой восхищённых поклонников и упорхнула с ними. Я с удивлением наблюдала, как маленькие кавалеры наперебой предлагали ей мороженое и лимонад. Что же, в своё время она встретится со своими поклонниками в Хогвартс-экспрессе. И, слава Мерлину, она не останется без друзей. Я была рада за сестру, но я опять осталась одна. Нет, не совсем одна. С Драко Малфоем. Он тоже оказался неприкаянным. Так и сошлись два одиночества.

Был лишним на этом празднике жизни ещё один человек: Северус Снейп. Но его назначили распорядителем праздника, и он, шипя и ругаясь, исполнял свой долг. И хорошо исполнял, надо сказать. Снейп превзошёл себя.

Праздник был шумным, весёлым. Болгары и русские учили всех прыгать через костёр. Потом они же вспомнили, что надо обливать друг друга водой. Особенно радовались этому дети: визг стоял неимоверный, и уже к полудню все были мокрыми, но, поскольку стояла неимоверная жара, обычай славян пришёлся кстати.

Все палатки англичан были украшены зеленью, костры горели повсюду. У многих палаток стояли берёзы, или хотя бы ствол её. И у каждой палатки стояли столы с угощением: сыр, масло, творог, лепёшки и бутылки с виски, элем.Что было выложено для угощения у славян, перечислять не буду. Сознаюсь только, что они нас не просто переплюнули... Это просто был другой уровень.

К вечеру все были уже невменяемыми. Когда Виктор Крамм объявил, что в эту ночь нужно гадать на суженого / суженую... Все незамужние / неженатые бросились к озеру стирать белье: (Тот, кто будет моим мужем / женой, пусть придёт стирать со мной).

К полуночи смылся Снейп. Мы с Драко предположили, что он отправился искать цветок папоротника. Было поползновение разыскать его. Но задушено было на корню. Никому не хотелось переходить дорогу Снейпу.

После трёх ночи осоловевших детей отправили спать в палатки. Джинни предложила мне уложить Айрис в их палатке, с детьми Поттеров и Тедди Люпином, под присмотром Винки и Кричера. Я согласилась с радостью. Айрис тоже была в восторге.

А мы с Драко потихоньку отделились от веселящейся толпы волшебников. Я показала Драко, где стояла палатка, в которой мы с Гарри и Роном скрывались в последний год войны. И озеро, в котором Снейп спрятал меч Гриффиндора.

* * *

Я по сей день помню запахи той ночи: одуряющий запах сосен, запах цветущих трав. Помню тепло друидского камня у озера: он не остыл даже ночью. Мы положили руки на него... Клятвы у камня мы подтвердили над подземным ключом, в пещере, у реки.

В лагерь возвращались на рассвете. Старушка, собирающая в лесу травы, улыбнулась нам. Это была магла, но какие-то способности к магии у неё были. Она была гадалкой. Покачала головой, посмотрев на руку Драко. Мне посочувствовала. Сказала, что у нас есть будущее, если Драко хватит сил и терпения. Мы только посмеялись. Как она была права!!!

* * *

Драко настаивал на магической помолвке, хотя клятвы у камня и источника были нерасторжимыми на протяжении 12-ти лет. Но я не хотела торопить события. Попробуем определиться. Сначала — Малфои. Как они отнесутся к тому, что Драко приведёт в их дом маглу?

Люциус только рукой махнул: есть Скорпиус, чистокровный наследник, а дальше Драко волен делать, что захочет...

Когда Драко передал мне реакцию отца, мне стало как-то неприятно.... Что ж, всё было, впрочем, предсказуемо.

Друзья... они не удивились. Сказали, что давно всё поняли.

А вот с мамой было сложно, и это ещё мягко сказано. Она не хотела, чтобы я выходила замуж: «Ну, зачем тебе это надо? Делай карьеру, занимайся наукой. У тебя же есть наследница: Айрис!»

Айрис-то как раз была в восторге от Драко. Когда мы сказали ей, что планируем пожениться, она бросилась к нам на шею, вопя от радости

Чтобы успокоить маму, я перевела на имя Айрис всё, оставленное отцом: дом, фирму, счета в банке. Себе оставила только счёт в Гринготсе. Это были мои личные сбережения: гонорары за исследования в области зельеварения, за переписанные школьные учебники, за монографии в области чар и зельеварения.

Помогло как мёртвому припарки. Оставалось уповать только на время.

А потом... как-то вечером... в моей скромной квартире появилась чета Малфой...

Разговор был долгим и откровенным. Родители Драко полностью раскрылись передо мной. Это была исповедь. Исповедь аристократов магического мира.

Я всегда догадывалась, что принадлежность к древнему роду — не привилегия, а долг. Долг перед предками. Долг перед потомками. Это и в обычном мире непросто.

А в волшебном мире — это ещё и обязательства перед магией Рода: Принять магическое наследство. Сохранить, преумножить и передать детям.

Чтобы сохранить родовую магию, магическая элита пошла по самому лёгкому пути: браки наследников только в своём кругу. Это неудивительно: магловская элита поступала так же. Но даже в большом мире этот путь не оправдал себя, приводя к вырождению. А в маленьком волшебном мире чистокровные семьи были обречены на инцесты, со всеми вытекающими последствиями. Малфоев спасло в своё время вливание вейловской крови. И не случайно невестой Драко стала Пэнси. Родство было, но очень дальнее. Тогда, сразу после войны, Малфои и Паркинсоны, в эйфории поторопились подтвердить давнюю помолвку своих детей и поженить их.

Теперь Люциус жалел об этой поспешности. Брак Драко и Пэнси распался, и наследник Малфоев растёт даже не в Англии. Люциус не учёл, что его сын не только Малфой, но и Блэк. А Блэки своевольны, строптивы и не терпят принуждения. Нарцисса согласилась на договорной брак только потому, что любила мужа. Андромеда и Сириус сбежали из дома, а протест Бэллы просто принял другую форму.

Стоило дождаться, признал Люциус, когда Драко сам найдёт свою судьбу. Тем более, что он не подвёл свой род и сделал правильный выбор. Свежая кровь снимет родовые проклятия и усилит родовую магию. Наши с Драко дети будут магически очень сильными волшебниками.

Да, титул лорда Малфоя получит Скорпиус. Но я достаточно сильная волшебница, чтобы основать новый род. Дети будут носить двойную фамилию. А наш сын будет первым лордом Грейнджер.

Нарцисса просила простить их за обидную для меня первую реакцию на известие о нашей помолвке. Просто... не так легко менять стереотипы и признавать свои ошибки.

Так в мою жизнь вошли Люциус и Нарцисса. После таких откровений мы не могли не стать по-настоящему близкими людьми. Постепенно я стала считать их своими вторыми родителями. И мне не пришлось пожалеть об этом.

В жизни каждого человека бывают такие моменты, когда ощущения полноты жизни наиболее остры. Так было со мной в те годы. Я любила, была любима. Да, нам не было легко. Но мы знали, что в наших силах изменить мир к лучшему. И боролись за это.

Я была счастлива в то время, но счастье не замутило разум. Тот факт, что я фактически стала невестой Драко Малфоя, не мог пройти незамеченным. Мы сработали на опережение. Хранилище в рекордный срок было перенесено в Хогвартс. И ещё я стала нежелательной персоной в библиотеке университета. Нет, мне никто ничего не сказал плохого... Но придирки, проверки... А тут Мак-Гоннагалл пришла ко мне с предложением стать библиотекарем Хогвартса: Ирма Пинс вышла замуж и оставила службу. Как мы и догадывались в школьные годы, её избранником стал Аргус Филч. Да, он был немолод, лишён магических способностей... Но Ирма была старой девой, и, хоть и сильной ведьмой, но маглорождённой. Так что предрассудки насчёт сквибов отнюдь не разделяла. А вот любовь к кошкам разделяла: у неё их было десять душ.

Так я снова оказалась в своей школе, чему была рада: Хранилище стало моей страстью. Да и возможность работать, не скрывая ни своих способностей, ни пристрастий — это было счастье, о котором я до тех пор и не мечтала!

Драко, не желая упускать меня из вида, организовал в Хогвартсе Литературное объединение. Искал среди учащихся поэтов, писателей, философов. И, надо сказать, нашёл их немало. Из этого сообщества впоследствии вышло немало знаменитостей. Но это будет потом, а пока это был своеобразный клуб, где каждый мог попробовать проявить свои способности. Лучшие из лучших могли рассчитывать на публикацию в «Придире».

Конечно, наше родное министерство не могло оставить в покое героиню второй магической войны, как только поползли слухи о помолвке упомянутой Героини с бывшим Пожирателем. Разумеется, это были только слухи: официального извещения не было. Поэтому Перси был так смущён во время нашей с ним беседы. Он предостерегал, но открыто не мог сказать, насчёт чего, а я позволила себе повеселиться, удивляясь и недоумевая: что он имеет ввиду?

Перси очень хотелось заорать на меня, высказать всё, что он думает о сложившейся ситуации... Но он бы умён, умел держать себя в руках. Чего не скажешь обо мне. Я не понимала тогда, что играю с огнём, и на карте стоит не только моя жизнь. Каюсь... Я была слишком молода, да и не сильна была в подковёрных играх.

Да, мы прошли войну. Но там всё было просто: вот — враги, вот — друзья. А теперь правила поменялись. Вчерашние враги стали союзниками, а друзья... кто как... Не все смогли оставить войну позади. Они продолжали мыслить категориями военного времени: чёрное / белое. Особенно трудно было тем, кто потерял близких. Мы не были психологами. Мы не учли, что не все умеют прощать. Виновные в преступлениях были наказаны. Но пострадавшие не были удовлетворены. Они готовы были мстить виновным до седьмого колена. А тот факт, что кое-кто из тех, кто служил Лорду, был оправдан, сводил их с ума. Они не желали вникать в подробности. Они ничего не знали о родовой магии. О том, что Глава Рода может отдать в рабство весь свой Род. Вот почему так сложно стать Главой Рода. Слишком большая ответственность. Все, кто учился с Тёмным Лордом, все его однокашники видели в нём Надежду Волшебного Мира. Надежду на место в Большом Мире. Они пошли за ним и своих детей отдали ему в услужение. А потом уйти от Лорда стало невозможно. Что-то могли сделать ровесники Лорда, его последние друзья. Но от них Волан-де Морт быстро избавился. А для их детей он был уже не соратником, не вождём, не первым среди равных, а Господином, Хозяином.

Они получили передышку после исчезновения Лорда. И, глотнув воздух призрачной свободы (а в том, что Лорд вернётся, не сомневался никто), жаждали свободы полной, настоящей. Дождавшись её, они были счастливы, как дети. И не смогли остановиться, когда к власти пришли те, которые — по разным причинам — не хотели перемен.

Почти все Лорды того периода были людьми активными, жаждавшими действий. Они хотели изменить свой мир, и, поскольку редко кто из них обладал творческими способностями, они с таким энтузиазмом готовы были продвигать изобретения маглорождённых и полукровок. У последних были идеи, у Лордов были деньги, влияние и возможности. Объединившись, они могли вершить чудеса, и действительно вершили их.

И власти были бессильны остановить прогресс. Но пытались.

И готовы были идти по трупам. И использовали все средства, вплоть до недопустимых. Даже горе тех, кто потерял в последней войне близких. Они не щадили никого. Даже тех, кто стал жертвами Пожирателей. Даже тех невинных, чьё появление на свет было...

Дети Луны... Многие из них были рождены жертвами изнасилований. Их матери были маглами. Отцами — Пожиратели

Отцы погибли или гнили в Азкабане. Матери отказались от них. Они нашли приют в «Доме Луны»

Перед её чистотой и невинностью пасовало министерство. Мы были спокойны. Зря.

Очередная провокация ударила по её Дому.

Симуса предали. И его уже не было в живых, когда отряд Моуди атаковал Дом для маглорождённых сирот. Нападавшие были одеты в костюмы Пожирателей. И запустили над разгромленным Домом Знак Мрака. Но Симус успел послать патронуса.

Ни один ребёнок не погиб. Детей переправили в Хогвартс. Погибли все воспитатели. И Луна. Она успела перед смертью аппарировать в Хогвартс. И успела назвать имя предателя: Джордж Уизли.

* * *

Джордж пришёл к нам сам. Он был сломлен.

Завербовал его Перси, играя на его тоске по брату. Фред мёртв, а бывшие Пожиратели на свободе и наслаждаются жизнью. Джорджа мало волновало, что его брат погиб в бою. Что там все были равны. Что его брат тоже убил чьих-то близких. Что его убийца, Бэлла, была убита его матерью, и тем самым его брат отомщён в честном поединке Молли и Бэллы.

Он радовался возможности отомстить за Фреда. Участвовал во всех рейдах. Пытал, убивал... Но рейд в Дом Луны...

Он не хотел в этом участвовать. Моуди пытался убедить его в том, что они уничтожают ублюдков Пожирателей. Джордж знал одно: это дети.

И, да, он знал, что Симус был нашим осведомителем. Но не выдал его. Кто выдал нашего друга, не знал. Симус покончил с собой, чтобы не раскрыть секреты Ордена.

Джордж не хотел жить: Луна. Симус. Невинные дети.

На Молли страшно было смотреть. Она и так переживала из-за Перси. А теперь ещё и Джордж...

Мы были в шоке. Но винить Джорджа не могли. Все хорошо знали, что со смертью близнеца он потерял часть своей души.

Мы приняли его раскаяние. И дали ему шанс исправить то, что он натворил: он заменил нам Симуса. И, забегая вперёд, скажу, что нам не пришлось об этом пожалеть.

* * *

Страшен был день, когда мы хоронили Луну... мы просто поверить не могли, что Моуди способен на ТАКУЮ провокацию!!!

Светлая девочка: ни капли лжи, притворства, только желание защитить, спасти, помочь. Это понимали даже её враги. Хотя... какие у неё могли быть враги? Моуди хорошо понимал, что Луна безупречна. Что её невозможно запугать, купить. Вот и решил её просто убить.

Тем не менее, кто-то должен был ответить за разгром Дома Луны и за гибель воспитателей. Виновные вовсе не собирались каяться. А резонанс был громким. В том числе, и за рубежом. Разумеется, всё свалили на «недобитых Пожирателей». Репрессии против чистокровных усилились.

Рейды на поместья стали регулярными. Мы со страхом ждали очередной провокации. И даже не сомневались, что она непременно последует.

Джордж вовремя предупредил нас. На этот раз Моуди превзошёл себя. Мишенью он избрал мою семью: маму и Айрис.

Мы спасли моих близких. И даже придумали, под каким предлогом моя семья в день нападения оказалась в Хогвартсе: день рождения Живоглота. Мама ни о чём не догадалась. А разгром нашего дома мы списали на грабителей.

Но в магическом мире всё было непросто. Нападение на мой дом тоже было приписано Пожирателям. А у нас не было никаких доказательств вины банды Моуди. Они хорошо скрывали свои следы.

Я переселила семью в Хогсмит. Мама пыталась возражать: жизнь среди волшебников была трудна для неё. Но Айрис была в восторге, а ради неё мама готова была на всё.

А потом случилось неожиданное. Маме понадобились специи, она протянула руку к баночке, и та неожиданно оказалась у неё в руках! Она испугалась и никому об этом не сказала. Но через пару дней чайник сам прыгнул на плиту, стоило маме подумать, что неплохо бы выпить чайку. У мамы случилась истерика, и она вызвала меня.

Потом уже, после слёз, скандала и ... много ещё чего... успокоившись, мама вспомнила, что нечто подобное у неё случалось в детстве. И тогда родители, настоящие религиозные фанатики, отвели её к священнику, и тот провёл над ней обряд «изгнания дьявола». Магия была заблокирована. И проснулась только сейчас, когда она поселилась среди волшебников.

Пришлось признать, что моя мама тоже родилась волшебницей. Я наняла домашних учителей, чтобы обучить маму хотя бы элементарным магическим навыкам.

Ученицей она оказалась неплохой. Навыки магической домохозяйки приобрела за неделю. А ещё освоила начальные основы лечебной магии через месяц. А потом удивила меня, сказав, что приобретённых знаний ей достаточно, чтобы не чувствовать себя чужой в волшебном мире. Большего ей не надо. Нет, она будет время от времени учиться самостоятельно по учебникам. Вот только учителей ей не надо. Пришлось согласиться.

После рейда банды Моуди в Дом Луны мы оцепенели. Казалось бы, мы должны были привыкнуть к потерям. Но тогда была война, мы теряли близких на поле боя.

А сейчас... Луна... Симус... И все другие... Война закончена. Почему они погибли? Что происходит?

Что происходит, мы понимали. Умом. А теперь получили материальное подтверждение.

А потом «серые» слопали «чёрных». Следовало ожидать. Драко давно это предвидел. Моуди зарвался, и прятать следы его деятельности становилось всё труднее. Перси испугался, и его кукловоды — тоже. Во время очередного рейда Моуди и его банду взяли с поличным.

Судили за превышение полномочий и немедленно, сразу же после вынесения приговора, подвергли осуждённых поцелую дементеров.

Нет, нам преступников не было жалко. Но все понимали, что «судьи» просто уничтожают своих соучастников.

На этом рукопись обрывалась…

Скорпиус с удивлением понял, что уже стемнело.

Он смотрел на строки, написанные рукой женщины, совсем недавно еще незнакомой и такой родной, близкой теперь! Невозможно объяснить, немыслимо передать словами, — так редко, но бывает: над мемо-свитком в свете луны у окна склонился… сам Драко сейчас. Нет, он не то, чтобы помнил, а словно пережил заново события тех давних лет…

Cостояние Скорпиуса напоминало момент пробуждения: тени еще не ушли… Одна из этих теней была для юноши, которым он чувствовал сейчас себя, особенной… Казалось, что он ощущает ее присутствие и, еще не выйдя окончательно из оцепенения, в которое он невольно погрузился читая строки воспоминаний, он словно со стороны услышал тихий голос: «Миа, а дальше? Ты помнишь, что было дальше?» … и совсем тихо: «…Любимая…»

С резким стуком захлопнулась и снова распахнулась створка окна. Ветер. Тени ушли.

Скорпиус встал, медленно расправил плечи и вдохнул полной грудью теплый осенний воздух.

Яркий образ смелого мужественного человека, — отчаянного и немного дерзкого юноши, -явственно стал перед ним, впервые за много лет, — лицом к лицу. Все эти годы Скорпиус представлял себе, о чем бы он спросил отца при встрече, что бы тот возможно рассказал ему: о матери, о своей судьбе … Странно, он только теперь осознал, что постоянно вел беседы с отцом, — словно создал себе вымышленного собеседника. В детстве отец был для маленького Скорпиуса героем, разведчиком, — «аврором на тайном задании», мистической фигурой… Позднее, когда «тайна» про Азкабан обернулась «явью», образ отца стал гораздо сложнее? Был ли это тот Драко, который когда-то женился на его матери … Был ли это тот человек, о котором с такой нежностью говорила Нарцисса… Что, собственно была за история с Азкабаном… И потом — эта многолетняя любовь, закончившаяся… ничем. — Не так много он о об отце знал.… Тем не менее, возвращался к разговорам с ним мысленно снова и снова… Иногда сетовал на мелкие неурядицы, невзгоды… Мысленно просил совета… Были моменты, когда отчаянно казалось необходимо знать его мнение по тому или иному поводу: от ссоры с однокашником, до оценки политических событий… А теперь все острее сжимал грудь только один вопрос, который некому уже было задать: «Почему ты ее оставил?!?»

Завтра он посмотрит на эту женщину совсем другими глазами. Да, перед ним будет все та же леди, которую он увидел в первый свой приезд. Он, Скорпиус Малфой, уже не мальчик и научился видеть людей такими, какие они есть, не обманываясь маской, которая так часто скрывает истинные лица. Здесь маски не было. Это было непривычно и немного испугало его при первой встрече: испугало — не совсем верное слово… просто он не смог ее «прочесть». Что обычно происходило при его встречах с новыми для него людьми? В юные годы он так некоторым образом «развлекался», определив этот свой дар или навык, вошедший вскоре в привычку, английским словом «scanning»: быстрый взгляд на собеседника при знакомстве, и дальше смотришь на него или не на него — не важно куда, по ситуации… Первым взглядом вбираешь в себя максимум — «фотографируешь», а потом уже работаешь с этим первым своим ощущением, «сканируя», выделяя среди множества деталей, — главным образом, мусора, — то, что составляет истинное «я» человека… маска исчезает сама собой, точнее — она как вуаль, не мешает… Неизвестно, повезло ему или наоборот, но людей без «маски» он еще не встречал. Возможно, именно отсутствие маски оказалось для него настоящим «препятствием». Он впервые не смог «взять кадр», это было бы для него, как он потом пробовал разобраться в себе, сформулировать, все равно что «обнажить ее», — неприлично, подло, грубо и … оказаться обнаженным перед ней самому: так открыт, спокоен был ее взгляд…

Еще вечером, отдавая ему рукопись, она сказала, что всегда знала, что однажды он придет. И давно для себя решила, что именно он и ее старшая дочь будут первыми, кто прочтет эти строки.

Рукопись не просто не была завершена. Она включила в себя пока что, так сказать, лишь предысторию основной части событий… Чуть больше года назад началась эта работа — замысел заключался создании мемуаров, которые могли бы быть официально со временем изданы. Архив, т.е. дневниковые записи, письма, и несколько сохранивших память о тех событиях уникальных артефактов — в частности, пары — трех тщательно запечатанных пузырьков с воспоминаниями очевидцев (для омута памяти), должен был остаться закрытым, — слишком личное, только для самых близких и родных. Дочь должна была стать хранительницей этого архива и передать по наследству своей старшей дочери. Был еще сверток-пакет, который Гермиона собиралась, по ее словам, отдать ему. Что было в этом свертке, — об этом она не сказала. Так или иначе, это были материалы, которые пока что были нужны еще ей для работы и с которыми, как почувствовал Скорпиус, она просто еще не готова была расстаться…

Завтра … Завтра она увидит настоящего Скорпиуса. Ему не нужна «защита» больше. Может, именно его «маска» и стала причиной того, что разговора об отце, как такового, пока не было. Он не знал, с чего начать… Хозяйка дома, почувствовав его замешательство, предложила чашечку чая, попросив немного рассказать о себе, о том, что он знает об отце. Когда Скорпиус немного ожил, вспоминая о Нарциссе, — улыбнулась тепло и сказала, что не знала более искреннего человека в своей жизни, чем его бабушка по отцовской линии. Потом встала, подошла к секретеру и достала рукопись — ту самую, которая теперь лежала перед ним. Сказала, что ей очень важно его мнение о том, что ему предстоит прочесть. Предупредила, что рукопись — только начало большой работы над мемуарами о тех событиях, в которых ей пришлось принять непосредственное участие и которые теперь стали страницей истории. Попросила прочесть и известить ее о своем следующем визите совой. Обещала подготовить, взяв из спецхрана в Гринготсе, для него специально материалы, с которыми, она уверена, ему будет важно познакомиться… Эльф проводил его до конца аллеи, откуда, воспользовавшись любезно предложенным порталом, он и вернулся в свой дом, к своему камину.

Завтра… Скорее бы наступил рассвет… Тишина. Лишь часы тихо отсчитывают мгновения и еще едва слышно пофыркивает во сне филин, рассеянно задремавший на каминной полке. С утра он отправит старичка с посланием к …Фее, — просьбой о возможности скорейшей встречи. Хорошо, если она не будет занята слишком и сможет принять его в тот же день… Фея, — сказочная лесная фея незаметно подошла совсем близко, взяла его за руку, — он счастливо улыбнулся и погрузился в сон.

* * *

Сон Рози был тревожным. За окном всю ночь верещала сорока и девушка никак не могла избавиться от назойливого предчувствия беды.

Они говорили с мамой по мобильному колдофону вечером: Рози обещала приехать с утра, договорились навестить вместе могилу папы и бабушки,а потом по пути домой заехать в Гринготс, забрать что-то важное из специальной фамильной ячейки, — вероятно речь шла о материалах, необходимых для продолжения работы над рукописью, которую мама уже месяц назад в черновом варианте давала ей прочесть и которую они все никак не успевали толком обсудить. На днях Рози получила от мамы по электронной колдо-почте файл со ссылкой на колдографию мемо-свитка рукописи: мама пока так и не освоила программу перевода колдографии текста просто в текст. А текст, стандартный магловский, со стандартным форматированием и ссылками был ей необходим, так как мемо-свиток создавался для читателей-волшебников, маме же хотелось, чтобы и маглы могли познакомиться с ним, пусть хоть в форме якобы художественного произведения. Приятели в министерстве обещали похлопотать по своим каналам в одном из магловских издательств и, не исключено,что отредактированный текст можно было бы со временем издать под видом романа в стиле «фэнтази»… Пока что, было получено разрешение на анонимную публикацию отдельных глав «романа» на одном из многочисленных магловских сайтов для «начинающих авторов-фантастов».

Почему никак не может успокоиться эта несносная птица?!? Безумно хочется спать! Проявив завидное упорство, Рози продолжала цепляться за сон, мозг отказывался просыпаться. Сколько длилась эта борьба? Минут пятнадцать? Или полчаса? Самое неприятное, что сорока, начавшая свою трескотню с вечера, на рассвете стихла… Рози только недавно так сладко уснула, и вот — снова этот невозможный, невыносимый звук…

Голос дяди Гарри невозможно было узнать. Когда Рози наконец поняла, что назойливый звук, наконец-таки разбудивший ее, не был воплями птицы, а самым что ни на есть настоящим звонком колдофона и сняла трубку, ей показалось на миг, что она все еще спит и то, что она только что услышала, — то, что невероятно, но еще предстоит осознать, всего лишь очередной ночной кошмар…

* * *

Похороны собрали столько людей, что Рози вынуждена была признать — она и трети из них никогда раньше не видела. Хлопоты, связанные с организацией похорон, в основном пали на ее плечи и только поэтому она, вероятно, не лишилась рассудка. Если откровенно, она просто не понимала, что произошло… Она собирала необходимые документы, — в мире волшебников немало бюрократических заморочек, связанных с этой печальной темой, — в данном случае же все осложнялось еще тем, что похоронить маму решено было рядом с ее матерью, бабушкой Рози, умершей всего за год до этого… на семейном, т.е. на магловском кладбище. Гарри был рядом, но он так и не научился водить автомобиль, потому оставался в усадьбе и помог очень, безусловно: именно он взял на себя заботу о двухлетней Кристи, дочери Рози, пока сама Рози раз по пять-шесть за день успевала объехать окрестности, решая разные организационные моменты, не говоря о том уже, что почти каждый день ей приходилось ездить в город, где находилась основная масса магловских офисов и контор, — там можно было получить очередную справку о том, что необходима справка на получение справки, подтверждающей справку… Если бы не Гарри, тетушке Айрис с озорной Кристи было бы не справиться. Ей хватало хлопот: нужно было известить о произошедшем всех друзей, близких и родных, а их, как теперь Рози сама увидела, было немало… Братья Рози, — Фред, Рон и Симус, все трое, — находились, как назло, именно в этот трагический момент «по линии Аврората» заграницей и в их основную задачу входило приехать домой хотя бы к похоронам, для чего приходилось доходчиво и убедительно объяснять непосредственному руководству, что их присутствие на похоронах матери действительно необходимо, — в магическом мире бюрократии не меньше, чем у маглов, а в «современной магической Европе» в подражание американским «семейным традициям» взрослые сыновья, покинув отчий дом, и родственниками-то родителям особо не считались… Особенно если они были аврорами. Рози еще пришлось получать спец-разрешение на то, чтобы братьям сообщили о смерти матери. И даже ответить ей они не могли: когда аврор находился на задании, он не имел права связи с кем бы то ни было, кроме своего руководства, ни при каких условиях. Оставалось только надеяться, что они все же приедут. Младшая сестра Рози, Марьяна, откликнулась сразу. Но она была очень далеко, в России. Для того, чтобы вернуться домой раньше назначенного срока, ей нужно было поменять билеты на обратный рейс, а Рози сама подарила им с Аркадием на свадьбу именно магловский свадебный тур, — Марьяна вышла замуж всего лишь месяц назад… Боже, как они были тогда все счастливы! Как давно это было!

«Ты уходишь, Эзоп, а Клея остается. Вы ведь любите друг друга. Зачем тебе Свобода без любви?»

— «А зачем мне любовь без Свободы, Ксанф?»

Гильерми Фигейреду «Лиса и виноград».

Та же гостиная. Те же портреты. Но только обе колдографии пусты. И дерзкий юноша и умудренный сединами строгого вида профессор не в силах сейчас присутствовать на своих местах, — колдографии застилает туман, — лишь капли дождя стекают по стеклу изнутри и, коснувшись каминной полки, исчезают бесследно.

Эльф, встретивший Скорпиуса у начала аллеи, сразу предупредил, что молодая хозяйка ждет его визита и примет его, но выйдет не сразу, ей нужно уложить спать дочь.

Слышно, как поют за окном птицы. Словно ничего не произошло. Для них мир вечен.

Тихим щелчком ознаменовалось появление еще одного домового эльфа, предложившего гостю место у камина, где тут же перед одним из уютных мягких кресел расположился изящный маленький столик, а на нем — чашечка восхитительного аромата кофе.

* * *

Ждать пришлось недолго. Она вошла в каминный зал, служивший гостиной, и Скорпиусу на мгновение показалось что он видит перед собой Гермиону. На едва ощутимое мгновение он почувствовал, как в нем снова пробуждается Драко. Лишь на мгновение...

* * *

Рози, так называл, кажется, эльф-привратник молодую хозяйку имения. Скорпиус поднялся ей навстречу, но она мягким едва заметным жестом остановила его порыв:

— Мистер Малфой?

— Прошу принять мои искренние соболезнования, миссис...

— Лонгботтом. Рози Лонгботтом. Можно просто Рози. Мистер...

— Скорпиус. Для Вас просто Скорпиус, если не возражаете.

— Простите, Скорпиус, я очень рада, что Вы пришли сегодня. Мне нужно было видеть Вас. На похоронах мне не удалось ...

— Рози, я все понимаю. Мне, правда, безумно жаль, — Ваша мама была... необыкновенная!

— Вы же ее совсем не знали! Зачем Вы...

— Вашу маму безумно любил мой отец! ... Простите...

— Не страшно, Вы ничуть не оскорбили ни меня, ни памяти моего отца. Я, как и мой отец, как и все в нашей семье всегда знали, чем был для мамы Драко. Да, Вы правильно поняли: все мы, включая моего отца, знали о том, что она всю жизнь, до последнего своего дня любила его. Мама была очень рада, когда Вы приехали для разговора с ней. Она ждала Вас!

Ну как же так можно, — полное отсутствие малейшего намека на маску… Скорпиус растерялся и смутился, как мальчишка оттого, что стало для него очевидно, — он не знает, как вести себя с этой женщиной, мать которой недавно впервые в жизни поставила его в подобный «тупик»

* * *

Вот уже больше получаса Скорпиус и Рози сидели молча у камина. Она была не в силах продолжить разговор, он не смел... Казалось, Рози настолько глубоко ушла в свои мысли, что была сейчас где-то очень далеко и то, что он находился сейчас рядом, вызывало в нем странное чувство: при всей неловкости своего положения, ему не хотелось оказаться сейчас вне этой реальности, его присутствие словно было необходимо, и в этом затянувшемся молчании все более явным становилось предощущение чего-то для него очень важного.

* * *

То, что случилось дальше, произошло настолько неожиданно, что у Скорпиуса перехватило дыхание, — он не успел ничего сказать и таким образом, к счастью, не успел ничего испортить. В сумерках гостиной замерцал-заиграл углями камин, но никто из него не явился. Не была это и каминная почта. В зале стало совсем темно. В свете камина на ковре чуть поодаль стали видны очертания какого-то самостоятельно существующего в пространстве помещения. Еще немного и Скорпиус понял, что видит перед собой, вероятно, стойку библиотечного абонемента: в глубине за стойкой — стеллажи с книгами... Едва слышно скрипнула дверь, кто-то вошел: мужчина виден лишь со спины, но голос... голос ... — в сознании яркой вспышкой — воспоминание: высокий светловолосый юноша смеется, весело подхватывает его, маленького Скорпиуса, на руки... "— соскучился, разбойник? Ну, что ж, — привет, дружище!" ... Сейчас перед ним человек очевидно и несомненно старше того юноши из детства и … голос ... Голос грустный: "Привет, дружище!" — маленькая девочка, лет шести, выглянула из-за угла стойки и тут же снова исчезла — едва успела мелькнуть белобрысыми косичками. "— Рози, тебе мама разрешила разве? Марш отсюда!", — раздался строгий голос девушки-библиотекаря… Перед абонементом лицом к посетителю и, таким образом, — к замершему в кресле у камина Скорпиусу, возникла дама средних лет. Голос создавал образ моложе, но не приятнее истинного:

— Что Вам угодно? — вопрос прозвучал не слишком вежливо, тон показался Скорпиусу раздраженным.

— Простите за беспокойство… Могу я увидеть мисс Грейнджер, Вашу сотрудницу? Она на работе сегодня? У Вас ведь работает мисс Грейнджер? — Молодому человеку пришлось усомниться в способности собеседницы воспринимать услышанное…

— Ах, мисс Гре-е-ейнджер? — звук голоса дамы повысился еще тона на два… — Нет! Не работает… Это не про нашу героиню-красавицу! И, кстати, мне тоже хотелось бы ее чаще видеть! Тоже мне принцесса! …

Не сказав ни слова больше, дама исчезла. Девочка вынырнула из-за стойки, обогнув ее со стороны распахнутой дверцы, стала вполборота к Драко и, соответственно, — Скорпиусу… Тесно прижавшись боком к стене стойки, она во все глаза смотрела на незнакомца.

— Строгая у тебя мама, дружище!

— МОЯ мама ДОБРАЯ! Она НАСТОЯЩАЯ принцесса! Так говорил ПАПА. Я его на картинке видела, он УМНЫЙ, СИЛЬНЫЙ и СМЕЛЫЙ. Его злой волшебник заколдовал! … Мама ПЛАКАЛА… А тетя Ри сказала, он больше не приде-е-ет…

К абонементу вышла старушка: — Не слушай тетю Ри! Твоя мама — ангел, да не каждый ее достоин! Иди, Рози, милая, почитай лучше книжку, ты же обещала мне сегодня нарисовать, чем сказка кончилась… — девочка снова исчезла за стойкой.

— Ну, здравствуй, Малфой! Давно не видала, — усмехнулась старушка и Драко узнал ее:

— Боже мой! Миссис Молли Уизли! Какими судьбами?

— Я здесь уже пять лет работаю, а вот ты… Тебе что нужно, Малфой?

— Мне нужно увидеть Мию…

— Спохватился, Малфой!

— Я должен поговорить с ней!

— А ты уверен, что ей это нужно?

— Позвольте нам самим разобраться!

— Разобрались, вроде, уже…

— Пусть она сама скажет, что не хочет меня видеть!

— Нет ее сейчас… Завтра заходи.

— Не смогу я завтра!

— Ну не судьба значит.

— Я завтра позвоню сюда, Вы скажете ей? В три часа дня, по каминной связи… Пожалуйста, передайте ей, — это очень важно!

— Ладно… Зануда ты, Малфой! Достанешь, хоть черта самого, если нужно тебе…

— Прощайте, миссис Уизли!

— Прощай, если не шутишь… Давно пора! А от меня прощения не жди…

— Вы передадите?

— Да иди уже!

Дверь снова скрипнула, скрыв за собой гостя. Назад, за стойку абонемента, метнулись из угла от дверей две задорные светлые косички…

* * *

Видение исчезло. Скорпиус с удивлением посмотрел на женщину, сидящую в таком же как и он кресле напротив. Каким спокойным было лицо Рози в свете камина! ... Встретив ее прямой взгляд, он спросил:

— Простите, но что это было?

— Извините, Скорпиус, что не предупредила: этот дар у меня от отца. Жизнь научила его, что омут памяти не всегда может оказаться в нужный момент рядом и воспоминания в традиционной форме их хранения — вещь не надежная. Он создал новый формат для их хранения и передачи, основанный на искусстве легитименции, которым он владел мастерски и которому он с самого раннего детства обучил меня. Простите, я не подумала, что методом "мемо-интро и контро-визуализации" владеет, наверное, лишь ограниченный круг магов, ведь отец так и не запатентовал свое изобретение и оно передается исключительно путем практического обучения... Отец не делал из своего "ноу-хау" тайны, тем не менее, как видите, даже знают о нем немногие, странно...

— Ничего странного! Ведь далеко не всем дается легитименция...

— Правда? Никогда не задумывалась об этом! Ведь еще в тот день, когда я в первый и единственный раз видела Вашего отца, — это, ведь Вы поняли, был именно он, — я почувствовала непонятную и невероятно сильную связь между ним и мамой ... И еще, уже гораздо позднее, когда я повзрослела настолько, что смогла проанализировать свое детское воспоминание, я поняла: этот человек безумно и искренне любил свою Мию, ... как и она его! Другое дело, что в шесть лет я, конечно, не поняла, что Мия это и есть моя мама, как и Драко не догадался, что я ее дочь!

-Невероятно! Это, должно быть, тяжкий дар, — так чувствовать... — видеть людей "насквозь"?

— Вы ошибаетесь, Скорпиус! Я "вижу" только, если хочу увидеть..., — у меня никогда не было синдрома Поттера-Воландеморта! Все-таки и для меня, как бы ни была легка легитименция, — это труд, требующий определенного с моей стороны усилия! "Мемопрактика" используя принципы те же, что и легитименция, не нарушает, за исключением редких ситуаций, "личного пространства" окружающих... Вторгается в сознание не более, чем омут памяти!

— Рози, простите, ... я сейчас, безусловно проявлю чудовищную бестактность, но не могу не спросить, слишком это важно для меня: почему Драко и Миа расстались?

— Слушайте, мистер Малфой, прекратите, умоляю Вас, извиняться за то, что Вы как сын своего отца хотите, если не понять, то по крайней мере — попытаться понять его! Только у меня нет ответа на Ваш вопрос...

— Рози, ну неужели история не кажется Вам абсурдной?!? ... Молодые люди, без памяти любящие друг друга, разлучены на годы. 10 лет они мечтают о возможности хотя бы поговорить, — всеми возможными и невозможными способами пробуя добиться разрешения на свидание, — за 10 лет им удается сделать это лишь один раз! Даже переписка для них — недозволенная роскошь: два письма в год... Они находят выход: Драко пишет друзьям и матери, добавляя в текст, словно между прочим, несколько строк для возлюбленной, — Миа отвечает ему так же: Нарцисса переписывает ее послания своим почерком и, включив их в середину своего письма, отправляет сыну! Более того, Нарцисса рассказала мне, что отец и Миа намеревались заключить брак, что допускалось нередко в условиях тюрьмы: Гермиона хлопотала об этом, — пройдя все круги ада, дойдя до самых верхов, — она в итоге получила категорический отказ! Откуда взялась эта Астория? — Ей позволили все и именно она ждала отца у ворот тюрьмы и, поддержав Драко его бредовых мечтах об эмиграции, — увезла отца в никуда, в безмолвие, не сообщив впоследствие родным даже о его смерти... Ну а он, не понимаю, он сам что-ли был под заклятием Империус?

— Вряд ли... Никакое заклятие не держится так долго, да и Драко, насколько я знаю по рассказам мамы, был не из тех, кто бы так легко воздействию заклятия поддался.

— Так что же тогда?

— Не знаю, Скорпиус, боюсь Вас обидеть, но тетушка Ри, простите, — мамина сестра Айрис, — всегда говорила, что Драко предпочел свободу. Ради мечты о свободе, отрекшись от любви! Мама не позволяла ей говорить так, она очень обижалась и долго потом, каждый раз, не разговаривала с сестрой...

* * *

Сестра... Тетушка Ри... Скорпиус вдруг одним резким движением поднялся из мягкого кресла, — в сознании вновь в одно мгновение во всех подробностях промелькнула мемо-сцена, недавно увиденная им ... Он тяжело опустился обратно в кресло:

— Рози, неужели...?

«В одной небольшой деревушке вдали от всего мира жил странный народ. Маги? Маглы? Никто из жителей соседних сел и деревень не понимал их языка. А они, к слову, совсем не стремились к общению с посторонними. Откуда они взялись, никто и не помнил, — вроде, -всегда жили там… Странных людей этих давным давно просто перестали замечать, будто забыли, что они есть. Это всех вполне устраивало. И вот наступил момент, когда все жители этой деревни, — один за другим, — умерли: кто от болезни, а кто от старости… Остался один только очень немолодой человек. В гордом одиночестве бродил он по лесным дорогам, бормоча что-то едва слышно на своем наречии, словно разговаривая с тенями ушедших. Много лет ходил… Привыкли все к нему. А потом вдруг бедолага исчез. Деревушка опустела. Долго соседи обходили ее стороной, не решаясь не только заглянуть, — подойти близко… А когда пришли, нашли в избушке на краю деревни рукописи, — на общем наречии: были это чудесные сказки, песни, сказания… о древнем народе, который не хотел никого «пускать к себе в душу». Чудак-то, оказывается, не только бормотать невесть что про себя умел, но и прислушиваться, — сколько раз он сидел у костра лесорубов, словно погруженный в свои мысли,… никто и не думал прогонять его, кому мешает чудак… А старик слушал незнакомую ему речь, запоминал слова, — стал со временем понятен ему «чужой» язык: как он речь неродную освоил, как научился писать, узнать теперь было неоткуда»… Чудо? А как не чудо… — сделал он дело большое: оставил о своем народе память — древнюю мудрость записал… Вот и задуматься впору: как бы ни был прекрасен твой мир, не замыкайся в нем — однажды ты можешь остаться один и никому твой мир не будет нужен, … никто даже не узнает о том, что он был …»

Легенда

Подвергая нешуточному испытанию терпение любезного читателя, оставим на некоторое время гостиную уютного английского дома и отправимся … в Хогсмит, где тем временем разворачиваются события не менее захватывающие.

Известие о внезапной трагической смерти в семье столь известной в магическом мире не могло оставить равнодушными его обитателей. Занятия в школе Хогвардс были на неделю приостановлены и, в знак траура, дни эти были посвящены памяти того времени, когда школа, — ее учителя и ученики, — не просто были вовлечены в вихрь разворачивающейся драмы, но являлись непосредственными и главными ее героями.

Со времени окончательной победы над Воландемортом прошло 48 лет. Уже на похоронах профессора Снейпа смогли присутствовать лишь немногие из учителей, участвовавших в легендарной битве. МакГоннагал была стара, да и сдала сильно после событий последних нескольких десятков лет, последовавших за победой, — ведь именно она возглавляла Хогвардс в то трудное время. Профессор Флитвик их вообще не пережил. Скончался в результате сердечного приступа после суда над Драко. Луна, Симус, Фред стали одними из первых жертв трагедии, о причинах и следствиях которой до сих пор велись споры. Пять лет прошло со дня смерти Северуса и теперь у гроба Гермионы стоял лишь седой Хагрид. Подвели попрощаться с ней и едва держащуюся на ногах Трелони. Под руки предсказательницу держали двое ее лучших учеников и последователей — Эндрю и Мелани Северс. История их любви в свое время вошла в классический фонд романтических школьных историй … Трелони им покровительствовала. И надо сказать, что более преданных ей сердец не было ни раньше в Хогвардсе, ни впоследствии. Теперь, когда Трелони окончательно ослепла, без их помощи ей бы не выжить, — а супруги Северс поддерживали свою «старую добрую учительницу» еще и в ее научных изысканиях… Да, да… Вы не поверите, но они старательно записывали за своей «мамой Трелони» каждое ее слово и находили, что возразить любому, кто осмеливался критиковать эти время от времени появляющиеся в печати публикации, никому не позволяя ее «обидеть. Зачитывали старушке вслух те отзывы на ее «прозрения», которые казались им самыми искренними… Так на старости лет Трелони обрела в лице этих «детей» свою настоящую семью. Малышку, рожденную через год счастливого супружества четы Северс, называла внучкой и торжественно обещала в год ее совершеннолетия «передать ей свой наследный пророческий дар». Нужно ли говорить, что преподавание курса «теории и практики прорицания» в Хогвардсе она могла доверить только Эндрю и Мелани.

Считаю необходимым заметить, что из числа «старой гвардии» отдать последний долг легендарной героине войны не пришла ни одна из сестер Патил. В Хогвардсе они читали курс, недавно введенный в программу, — курс «магического этикета». Надо сказать, что кроме них никто не владел основами этой «науки» столь искусно, чтобы заметить их «показательное» отсутствие в зале прощания. Личная детская обида на Гермиону, а именно, — память о начисто испорченном настроении на легендарном балу в год проведения состязания Кубка Огня… Глупо, скажете вы? Между тем такие обиды обычно самые прочные…

Кто же ныне «правил бал» в Хогвардсе? До недавнего времени пост директора школы занимал Невилл Лонгботтом, но после внезапной скоропостижной трагической кончины сына, — отца дочери Рози, — он так и не пришел в себя. Вот уже год он не узнавал никого и ни с кем не разговаривал. После похорон сына он вообще на неделю исчез. Его нашли, в заброшенном домике на краю ущелья, в том домике, где родился когда-то Эрик и где Невилл воспитывал его сам, никому не раскрыв тайну имени его матери. Эрик знал от отца, что его мать умерла в день его рождения. Невилл поклялся, что расскажет сыну правду в день совершеннолетия его дочери Кристи, но… Эрику не суждено было стать счастливым отцом — трагедия произошла с ним за два месяца до положенного срока рождения его дочери и Рози сама чуть не умерла в родах… Только рождение здоровой Крис спасло ее тогда от отчаяния и дало силы выжить. Рози не позволила поместить свекра в больницу святого Мунго. Он остался жить в родном доме, где рядом с ним жила и Рози с дочерью. Эльфы заботились о «старом хозяине», проявляя удивительное чувство такта, — их присутствие в половине дома, где жил Невилл, было совершенно незаметно, тем не менее, дом блестел чистотой, камин был всегда растоплен, еда подавалась вовремя и, казалось, все было идеально…впрочем, Невилл не заметил бы присутствия слуг в доме, даже если бы они гремели посудой с утра до вечера и суетились по коридорам, — он вообще никого не замечал. На время похорон Гермионы, когда Рози с дочерью пришлось покинуть усадьбу, о «старом хозяине» домашние эльфы обещали позаботиться особенно внимательно. Винки, сразу после трагедии с Эриком переехавшая к ним из Хогвардса, заверила Рози, что все будет с ним хорошо. И Рози не сомневалась, что это будет так, ведь именно Винки нашла тогда Невилла в его уединении и уговорила вернуться домой. Так кто же заменил профессора Лонгботтома на его посту? Первые полгода обязанности директора временно исполняла… Джинни Уизли. Но ее всегда больше интересовала семья и … спорт, где пользуясь положением супруга и непривычной для нее финансовой стабильностью семьи (Элвин Грант был сказочно богат!), она наслаждалась ролью мецената. Сын Джинни и Элвина, Арчибальд Грант, поддерживал ее с первого дня директорства и незаметно для всех именно он стал вести дела школы. Никто не избирал его на роль директора Хогвардса. Тем не менее, будучи лучшим учеником мадам Трюк, а с момента получения магического диплома, неизменным ее ассистентом, уже через год после выпуска юный Арчи Грант вошел в штат. Факт его постоянного присутствия в школе на фоне постоянного отсутствия его матушки постепенно привел к тому, что к моменту закрепления за ним должности директора (за несколько месяцев до смерти Гермионы), он уже по сути был им: именно через его руки проходили все приказы и распоряжения, он давно научился сам ставить подпись матери на документах, касающихся дел, не терпящих отлагательств, умел принимать решения, дерзко принимая на себя ответственность, неизбежную в подобных ситуациях. Это подкупало попечителей школы и заставляло Джинни Уизли гордиться своим сыном. Элвин, входя в попечительский совет школы, относился к сыну снисходительно и не возражал против этого назначения, хотя и мечтал об иной карьере для своего столь талантливого отпрыска. Впрочем, он рассчитывал, что со временем, набив руку в деле руководства и стратегий развития, его сын согласится-таки на давно, еще до рождения определенное Элвином для него, кресло в Министерстве.

Итак, именно Арчи Грант был вынужден взять на себя руководство похоронами со стороны Хогвардса. Он впервые видел большую часть присутствующих на церемонии: собралось все семейство, как это было ни хлопотно с организационной стороны... Рози Лонгботтом была единственной, кого он знал лично. Ее братья мракоборцы произвели на Арчи неизгладимое впечатление, одни имена чего стоили... Имена героев войны, легендарные имена, и их обладатели своим именам под стать, — рослые, грозные ... неожиданно скромные... Вообще, Арчи не предполагал даже еще пару недель назад, что встретит такое количество знаменитостей враз... Хотя, кто остался из знаменитого трио в живых? Разве что,Гарри...

Когда-то они поддерживали постоянную связь со школой, но в последние годы им не было смысла переступать порог родных пенатов... Хагрида они и в Хогсмите могли увидеть каждую пятницу в пабе, а что или кто еще мог бы их в стенах школы привлечь...

Сейчас похороны прошли, жизнь школы постепенно возвращалась в привычное русло. Арчи сидел в кабинете директора, вальяжно раскинувшись в кресле. Он не был особенно расстроен событиями последнего времени, — он не знал Гермиону лично, а потому и горевать о ней ему было сложно... Он был всецело погружен в мысли о предстоящих экзаменах... Точнее о том,как организовать предстоящий по поводу выпускных экзаменов банкет с учетом формальностей этикета, принимая во внимания недавние печальные события... Цинично? Вне всяких сомнений! Но такова миссия руководства, вздыхал притворно на досуге Арчи...

В начале главы упоминалось, что события, произошедшие в Хогсмите в те дни, были несомненно не менее захватывающими, чем те, которые происходили в родовом имении семейства покойной... Так вот, наиболее захватывающим событием в череде произошедших в те дни в деревеньке у замка школы Хогвардс, было то, о чем еще похоже не известили руководство, судя по тому, насколько спокоен и уверен в себе был юный беспечный Арчи, — а именно, о таинственном исчезновение деревеньки, как таковой.. Каждый, кто пробовал каким бы то ни было образом попасть в Хогсмит, оказывался прямехонько возле ворот Хогвардса... Чертовщина да и только!

"Эндрю, что это?" — за окном мелькнула зарница и Мелани, невольно испугавшись, тотчас же инстинктивно вздрогнув, прильнула к мужу, словно в надежде, что он, такой сильный и смелый, не даст произойти с ней ничему страшному...

"Что, Милли, детка? Не бойся, я рядом! Это всего лишь гроза..." — голос Эндрю, супруга Мелани прозвучал неуверенно и как-то растерянно даже...

В следующее мгновение оба они замерли, — гром, последовавший за зарницей, похоже застал их врасплох, что было просто нелепо ... Тем более странен и необъясним был их страх, что супруги в рамках обязательной программы в университете прошли курс-стажировку начинающего мракоборца и успешно получили по данной дисциплине зачет.

Если бы они только знали, свидетелями каких событий им предстоит стать в скором будущем!

На следующий день на подоконнике с самого раннего утра объявилась незнакомая им сова. Письмо из Хогвардса. Всего два слова: "Приезжайте. Срочно!"

Через пятнадцать минут они уже были на месте, но, как показалось, их никто не ждал: школа жила своей жизнью... Харгида они не нашли, кабинет директора оказался банально заперт. Странно, что им вообще удалось попасть в здание школы, — ведь, как известно, в Хогвардс нельзя трансгрессировать. Как обычно, они планировали переместиться для начала в Хогсмит, но конечной точкой оказалось крыльцо замка Хогвардс.

Они стояли посреди холла перед главной лестницей в полной растерянности и были уже готовы покинуть здание, когда наконец обратили внимание на кошку Филча, уже отчаявшуюся, что ее заметят... Три раза оглушительно чихнув, она поднялась на несколько ступенек вверх по лестнице и оглянулась, явно приглашая супругов Северс последовать за ней.

Филч их уже ждал в своей каморке. Он не стал терять время на формулы элементарной вежливости и, даже не поздоровавшись, бросился к столу, открыл ящик, достал из него и передал в руки Эндрю письмо, адресованное супругам Северс. Эндрю вскрыл конверт, — из него выпорхнула ночная бабочка и буквально в руки, подхватившей его Мелани, выпал лист невероятно тонкого, почти прозрачного пергамента: бабочка взмахнула над ним крылом и проступили буквы послания... "Строжайше секретно!" — прочел Эндрю и осекся... — "Читайте уж!" — голос Филча вернул его к реальности... — "Я получил такое же"... Филч махнул рукой куда-то в сторону и супруги заметили еще один лист пергамента с ожогом — силуэтом бабочки, ровно посередине, — необратимо уничтожившим то, что было на нем ранее написано... — "Читайте же!"...

Голос вернулся к Северсу и он прочел вслух текст из которого следовало, что они с Мелани уволены с должности преподавателей "Теории и практики прорицания" по причине исключения курса из программы школы. На месте, где должна была бы быть подпись Арчибальда Гранда, директора Хогвардса, — гербовая печать школы ... и только. Но, что самое странное, под страхом возбуждения дела против них и помещения их до окончания следствия в Азкабан, им запрещалось говорить кому-либо о своем увольнении и вообще с кем нибудь обсуждать этот факт, как и факт того, что они когда-то работали в школе. Им следовало по прочтении тотчас же покинуть помещение школы и желательно забыть вообще о существовании Хогвардса. В случае выполнения этих условий им было обещано, что через неделю они получат с совой самые лучшие рекомендательные письма о том, как успешна и продуктивна была их служба в организации N..., что-то вроде "полпред-ставительства" чего-то там где-то там... Филч был уволен якобы за несоответствие должности, как сквиб... Ему тоже надлежалось молчать, если он не хотел, чтобы его выставили вообще за пределы магического сообщества без права сохранения памяти о себе, как о личности... Попросту пригрозили отправить в магловскую психушку.

________________

Наутро стало известно, что директором Хогвардса отныне является ... Гарри Поттер!