Цитадель (джен)

Оставив пленников радоваться вырванной у форта победе, Себастьян спустился на цокольный этаж. Преодолев лабиринт проходов, коридоров и ниш, затаившихся в мрачной тишине, после развилки он дважды свернул направо и остановился у мраморного изваяния. Статуя, казавшаяся инородным телом на абсолютной глади каменной стены, ничем не отличалась от иных архитектурных украшений форта. Перед Себастьяном склонились над источником три каменные жрицы. Одна из дев держала в руках кувшин, из которого тонкой струйкой лилась в сложенный из округлых камней колодец вода. Жидкость у краев колодца слабо плескалась, переливалась через верх, падала на землю и исчезала в отделанном узкими фигурными решетками полу.

Жриц охраняла разинувшая пасть в яростном рыке химера. Тонкий хвост, подобно хлысту всадника взметнувшийся над головой химеры, венчала обнажившая клыки змея. В пустоте коридоров, казалось, было слышно ее шипение.

— Ηαλήθειαείναι, γιαναεξιλεωσητιςαμαρτίεςτης*, — тихо проговорил Себастьян. Химера грозно рыкнула. Хвост со свистом рассек воздух и вернулся в исходное положение. Одна из жриц — та, что держала кувшин, подняла голову. Кивнув, она опустила кувшин в воду. В ту же секунду, как он соприкоснулся с дном колодца, воздух задрожал. Посыпалась каменная крошка. Себастьян спокойно повернулся к противоположной стене и наблюдал, как расползаются, перемешиваясь и царапая друг друга, старые камни, медленно образовывая проход.

— σας ευχαριστώ*, — кивнул Себастьян и, войдя в образовавшееся отверстие, скрылся из виду. Едва разойдясь, камни быстро возвращались на свои места, и вскоре стена стала ровной, поглотив собой вошедшего человека. Качнув головой, жрица вытянула руки и, поймав выскочивший из воды кувшин, снова склонилась над водой.

* * *

Панси не знала, сколько прошло времени с тех пор, как мощный поток, хлынувший в открытую дверь, швырнул ее на пол.

Паркинсон не чувствовала ног. Над каменными плитами ощущалось слабое дуновение сквозняка, овевавшего ее замерзшее тело. Размокшая одежда уже не холодила кожу — Панси вообще не ощущала холода.

Суставы онемели и не желали двигаться. Усилием воли разлепив одеревеневшие губы, Панси вдохнула. Влажный подземный воздух — почему-то она была уверена, что открытая ей дверь была канализационным люком — ворвался вовнутрь и обжег легкие. Но, несмотря на боль, тело обрадовалось приливу кислорода, и Панси смогла повернуть голову.

Мутный взгляд сумел сфокусироваться и различить длинный коридор с редкими вспышками факелов по бокам. Кисловатый запах земли и прелых водорослей неприятно щекотал ноздри и мешал думать.

Она не знала, где находится, ищут ее или нет и какое сейчас время суток. Панси едва ворочала языком и сдавленно сипела, пытаясь позвать на помощь. Но самое паршивое заключалось в том, что вокруг не было ни души.

Стиснув зубы, Паркинсон попыталась встать, но, застонав от скрутившей ее боли, завалилась на бок. Ощущение, что организм лишился десятка костей, не покидало, равно как и удушливый горьковатый привкус во рту.

Мерлин. Сил не осталось даже на то, чтобы думать. В отчаянной попытке подняться, Панси явно переоценила свои возможности. Сознание разорвала острая вспышка боли. Рефлекторно свернувшись, Панси провалилась в темноту.

* * *

Как только стена за ним сомкнулась, Себастьян снял со стены ближайший к нему факел и посмотрел вперед. Сумрачный коридор впереди, казалось, был сердцем Мертенгарда. В отличие от основной части форта, этот проход был сух, душен и полон затхлым воздухом, чем и воспользовались, обустраиваясь, многочисленные невидимые жители крепости — пауки. По полу не тянуло, растрескавшиеся каменные плиты были покрыты толстым слоем мела и пыли, в углах и нишах роились тени. Из каждой трещины за смотрителем наблюдала тишина.

Дойдя до конца коридора, Себастьян вложил факел в металлический держатель и несильно на него надавил. В то же время со стороны проема, рядом с которым стоял смотритель, послышался сухой треск, и комната смутно осветилась.

Помещение, на пороге которого застыл Себастьян, представляло собой небольшую круглую залу. Сводчатый потолок по периметру подпирали мраморные колонны с закручивающимся вверх фигурным барельефом, создавая атмосферу таинственной религиозности. Меж колонн темнели угрюмые альковы, жадно облизывавшиеся на вошедшего голодной чернотой. Линия невысокой каменной ограды, опоясывавшей геометрически ровную середину, нарушалась лишь входом в центр комнаты. Пол на две равные части разрезала тонкая золотая нить, нырявшая под ноги Себастьяну и исчезавшая под слоем вековой пыли. В середине комнаты древний, как само мироздание, каменным истуканом застыл алтарь, на поверхности которого, как в черном зеркале, роились неясные клубы и смутные силуэты. По краям алтаря горели три толстые свечи, в совокупности образуя треугольник. Огоньки горели ровно, никак и ничем не тревожимые. 

— Себастьян, — голос, внезапно разрезавший тишину, колыхнул пламя свечей и мягко растворился в дыму. 

— Сэр, — смотритель почтительно поклонился отделившейся от противоположного входу алькова фигуре и, шагнув, остановился у каменной перегородки, отделявшей внутренний круг от внешнего.

Скрытый мантией силуэт неспешно прошел в середину круга и остановился. Огонек одной из свечей мигнул, вытянулся и погас, овевая фигуру неясным шлейфом сизого дыма.

— Что ты можешь мне сказать? — помолчав, спросил неизвестный.

— Боюсь, ничего такого, о чем бы вы не знали, сэр, — подбирая слова, спокойно проговорил Себастьян. — Два из пяти. Шанс на ошибку уже потрачен.

— Молодость, — голос из-под нависающего капюшона звучал хрипло. — Столь же пугающе серьезна к чепухе, сколь и преступно халатна к нюансам.  Что ты думаешь о молодой ведьме, еще не проходившей испытание? Она готова?

На этот раз Себастьян не спешил с ответом.

— Мне сложно судить, сэр, — медленно ответил смотритель. — Она умна и довольно сообразительна, с хорошей памятью, но скудным воображением.  На мой взгляд, она мало чем превосходит остальных. Признаться, я никак не выделял ее.

— Не все то золото, что блестит, — глухо сказал незнакомец. — Порой истину может увидеть лишь чистый разум. Думаю, северная башня будет весьма кстати. Я устал смотреть на их жалкие попытки понять то, что не дано понять никому.

Смотритель еще раз поклонился.

— Да, сэр.

Неведомо откуда взявшийся ветер смахнул огоньки свечей и погрузил комнату во мрак. Себастьян обернулся назад, к освещенному факелом проему.

— Сегодняшняя ночь, Себастьян, северная башня, — произнес затухающий голос. — Не медли.

* * *

Гермиона лежала и пустым взглядом смотрела в темноту перед собой. Все остальные спали. Когда кто-то переворачивался с одного бока на другой, старые кровати скрипели коротко и натужно, и из-за этого отрывистого скрипа исчезали даже слабые намеки на сон. Гермионе казалось, что скрежет раздается прямо в ее голове: его издают блуждающие по кругу мысли, раз за разом упирающиеся в один и тот же тупик.

Кто пойдет на следующее испытание? Где оно состоится? Когда? Можно ли рассчитывать, что в соответствии с кругом единств следующим элементом будет металл? Если да, то влияет ли это хоть как-то на суть испытания?

Ворох вопросов, сводящихся к одному: где Себастьян? Он дал слово быть их проводником. Есть ли шанс выжить без него в этом форте? Вряд ли. Себастьян исчез и не появлялся уже почти сутки. Исчез так внезапно, словно его тело просто растворилось в воздухе.                                                                            

Но этого же не может быть, верно? Даже если бы в тюрьме была возможна аппарация, это ничего не изменило бы. Смотритель — сквиб, как сказала Паркинсон.

Мысль Гермионы тут же перескочила на Панси. Что же такого было в том испытании, если она не справилась? Мерлин и Моргана, жива ли она вообще… Доски над головой Гермионы в очередной раз надсадно заскрипели. Рон сильно ворочался сегодня во сне — видимо, его тоже беспокоили тревожные мысли. Слушать этот звук дальше было просто невыносимо. Тихо выбравшись из постели, Гермиона на цыпочках прошла к двери и выскользнула наружу.

Снаружи было влажно и холодно. В темных арках свистели сквозняки, сбивая пламя редких факелов, где-то за стеной гудели волны, глухими ударами разбиваясь о каменные подножия форта. Во всей крепости освещалась только центральная площадка. Остальные ярусы были погружены в гулкую темноту, и только верхушки башен облизывал слабый свет блеклой луны. Гермиона плотнее укуталась мантией и подняла взгляд наверх. Полный диск, окруженный клочками темно-серых туч, медленно плыл над фортом, то и дело скрываясь в облачной дымке.

Неожиданно на одном из верхних ярусов мелькнул огонек. Гермиона резко дернулась на свет, но тот исчез также внезапно, как и появился. Оглядываясь по сторонам, девушка несколько раз огляделась вокруг, однако форт выглядел тихим и спящим. 

Прошло не меньше минуты. Свет мелькнул снова, уже ярусом выше. Теперь огонек медленно двигался вдоль балкона самого верхнего этажа по направлению к одной из башен. Гермиона бросилась к башне. Однако прежде чем она успела добежать до подножия лестниц, факел скрылся.

— Черт…

Замешкавшись лишь на секунду, Гермиона взбежала по каменным ступеням и углубилась в темноту. Погоня за факелом напоминала схватку с болотным фонариком, уводившим незадачливых путников в густую гибельную топь. Однако в этот раз Грейнджер дала себя вести, решив во чтобы то ни стало найти ответы на свои вопросы.

Идти пришлось на ощупь. Лестницы, опоясывающие башни, почти полностью скрывались в глухих сводчатых коридорах, изредка прерывающихся арочными проемами. Преодолев, как ей показалось, четыре пролета, Гермиона увидела тусклый свет в одном из проемов и поспешила туда. Выскочив из-под сводов, девушка едва успела затормозить. Балкон оказался настолько узким, что Гермиона по инерции почти перегнулась за его края и с трудом удержалась от вскрика: далеко под ней вместо ровной площадки ощетинились острыми клыками скалы, и ревело бурное свинцовое море.

Отступив на шаг назад, Грейнджер сделала глубокий вдох и постаралась собраться. Время утекало: неизвестный обладатель факела уже мог уйти далеко в другую сторону. Быстро вернувшись обратно к лестнице, Гермиона преодолела еще несколько ступеней и вышла под своды следующей арки. Теперь справа от нее простиралось внутреннее пространство форта, а прямо впереди был узкий внутренний балкон, своды которого поддерживал ряд местами раскрошившихся колонн. Недолго думая, Гермиона быстрым шагом направилась вдоль него. Она уже почти достигла противоположного конца, когда в коридоре слева вновь мелькнул свет. Гермиона свернула следом.

Огонек приближался с каждым шагом и, судя по всему, на этот раз никуда не двигался. Неужели ее кто-то поджидает?

Гермиона осмотрелась и прислушалась, но в коридоре было пугающе тихо. Кто бы это ни был, она обязана найти этого человека. И лучше бы это был Себастьян. Не в состоянии медлить, Грейнджер добежала до света. Однако девушку ждал сюрприз: впереди не было никого — факел освещал лишь массивные металлические двери. Немного помедлив, Гермиона потянула кольцо правой створки и открыла дверь.

* * *

Панси пришла в себя от ощущения, что земля под ней... плывет. Распахнув глаза, она резко села и взвыла от боли — тело и не думало успокаиваться. Опершись на пол и тяжело дыша, Паркинсон почувствовала под ладонью прохладную влагу и, посмотрев вниз, задохнулась от отвращения. Весь пол покрывал толстый слой черной скользкой слизи. Почувствовав под рукой странное шевеление, Панси пригляделась и заметила копошащихся в слизи толстых белых личинок.  

Желудок отринул остатки пищи, и ее вывернуло.                                           

Кашляя и морщась от боли, Паркинсон встала на ноги. Шатаясь, она подперла плечом стенку и, выплюнув остатки горечи, вдохнула кислый воздух. Хуже, чем сейчас, она себя не чувствовала никогда.

— Девчонка, пленница, маленькая ведьма, слабачка — суть все одно, — послышался вдруг за ее спиной чей-то скрипучий голос.

Паркинсон резко развернулась, но никого не увидела.

— Посягать на чужое мастаков много. Свое создать — вот в чем истинная сила.

Из стены смутными дымными кольцами выступило маленькое существо — старый сморщенный гоблин. Вернее, его привидение. Злые глазки впились в изможденное лицо Панси.

— Что молчишь, мерзкая воровка? Неужели ты думаешь, что спрячешь от Флегита свою маленькую грязную тайну?

— Я ничего… — начала было Панси, как вдруг гоблин с расширившимися от ярости глазами бросился на нее.

— Золото! Золото! Мне нужно мое золото! — завизжал он, хватаясь призрачными лапками за Панси и обжигая ее ледяным холодом. — Две монеты обеспечивали проход, две монеты — цена твоей жалкой душонке!

— Нет! Нет!

— Грешница! Грешница! Дьявол имя тебе!

Паркинсон метнулась в сторону и упала. Призрак тянулся к ней и, раздувая дряблые щеки, медленно подбирался ближе. Его маленькие глаза горели ненавистью.

— Позарившийся на источник да в аду сгорит! — страшным голосом закричал гоблин и, подпрыгнув, ворвался в тело Панси, пройдя сквозь нее.

В глазах потемнело. Внезапно Паркинсон ощутила, как мыльным пузырем надуваются в груди легкие. Словно наяву она видела, как набухает кишечник, как разрывается печень, как разливается по внутренностям желчь, как раскрываются ее губы и из них вываливается нечто склизкое, мокрое, темно-бордовое и почему-то соленое…

Сдавив руками живот, Панси дико закричала, смотря, как тяжело сокращается на полу еще живое ее собственное сердце.

* * *

Проскользнув внутрь, Грейнджер прижалась спиной к двери и медленно обвела взглядом комнату.  

Зал был огромен. Высокий потолок поддерживало восемь квадратных колонн, в каждой из которых виднелась продолговатая ниша со светильником. Ни один из светильников, однако, не горел: комната освещалась лишь тусклым лунным сиянием, косые лучи которого падали внутрь сквозь три больших прямоугольных проема в центре потолка. Все три проема были закрыты мелкими решетками, отчего казалось, что середина зала выложена серебристой плиткой. Помимо этого пол был испещрен частым узором ромбовидных щелей, через которые, по-видимому, из помещения отводили воду, попадавшую сквозь отверстия в потолке во время дождей и штормов.

Комната была тиха и абсолютно пуста. Единственным предметом, видневшимся в противоположном конце зала, было зеркало.

Высотой не менее десяти футов, в резной раме на фигурных подставках, зеркало тускло мерцало, отражая лучи лунного света. Повинуясь странному безотчетному притяжению, Гермиона сделала несколько шагов вперед и тут же с испугом отпрянула к двери: из отверстий в полу в мгновение ока выскочили сотни металлических кольев. Чуть-чуть отдышавшись, Грейнджер попробовала сделать еще один осторожный шаг.

— Не стоит этого делать, мадам.

Сердце Гермионы рухнуло в пятки. До дрожи испугавшись раздавшегося в пустом зале голоса, она даже не успела понять, что голос ей знаком. Лишь когда высокая мрачная тень в черном костюме вышла из-за правой ближней к выходу колонны, девушка узнала эти низкие, чуть тягучие и насмешливые интонации. Себастьян.

— Сэр? Куда вы пропали? Мы искали вас весь день, вы исчезли так внезапно...

Себастьян промолчал. Он стоял спиной к свету, из-за чего выражение его лица было почти неразличимо, но Гермиона готова была поклясться, что он улыбался.

— Какой смысл сидеть и ждать, когда впереди еще три испытания? — снова подала голос Грейнджер.

— Терпение, мадам, всему свое время. Тем более, что вам больше не придется ждать.

Гермиона непонимающе нахмурила брови, как вдруг осознание навалилось на нее тяжелой удушливой волной. Этот зал и есть ее испытание. Нервно сглотнув, девушка взглянула на половину позади Себастьяна. Сердце пропустило удар.

— Красивое место, не правда ли? — Себастьян опустил руки, скрещенные до этого на груди, и обошел Гермиону, вставая у нее за спиной. — Одно из самых красивых в Мертенгарде. Столь же восхитительно, сколь и опасно.

Все так же оставаясь позади пленницы, смотритель сделал небольшой шаг вперед. Гермиона сжалась и шумно втянула носом воздух. Он был невыносимо близко, настолько, что ей теперь были слышны его дыхание и запах: терпкий, тяжелый, немного пыльный.   

Послышался тихий шорох ткани. Гермиона не могла видеть, но чувствовала спиной, как Себастьян медленно обвел ее испытующим взглядом. Стоять, ощущая на себе этот взгляд, было нестерпимо. Гермионе показалось, что прошла целая вечность, прежде чем смотритель наклонился к ней и низким, отдающимся во всем теле голосом произнес:

— Знаете, как пройти этот зал? — после чего выпрямился и слегка склонил голову на бок, наблюдая за ее реакцией.

Несколько секунд прошли в полной тишине. Борясь с мучительным удушающим напряжением, Гермиона затравленно перебегала взглядом от одной колонны к другой. Наконец, глубоко выдохнув и закусив губу, девушка покачала головой. Нет, она не знала. В данный момент она не могла заставить себя даже подумать о возможном решении. Она не могла думать ни о чем, кроме завораживающего зеркала впереди и человека за своей спиной. Человека, пахнущего обманом.

Сзади раздался короткий смешок, и мгновение спустя Гермиона ощутила, как ей на глаза ложится широкая полоска плотной ткани. Непроизвольно зажмурившись, Грейнджер поднесла ладони к лицу, чтобы поправить ткань, как ее остановил резкий голос Себастьяна:

— Ничего не трогайте. Идите вперед и не оборачивайтесь.

Послушно опустив руки, Гермиона открыла глаза и тут же в ужасе отступила назад, столкнувшись с Себастьяном. Теперь зал казался сотканным из тумана и дыма, а вместо пола зияла гигантской глубины черная пропасть, из темноты которой слышались глухие стоны и свисты. Через пропасть к зеркалу был перекинут всего один призрачный мостик, не шире тротуарного бордюра.

Выждав, пока девушка оправится от первого шока, Себастьян взял Гермиону за плечи и едва ощутимо подтолкнул к центру зала.

— Вы ведь останетесь здесь со мной? — голос Гермионы предательски дрогнул.

— Возможно. Помните: не оборачивайтесь.

— Почему, сэр?

— Магия не любит перестраховку. Оглянувшись, вы лишитесь опоры.

Гермиона взглянула на тонкую черту, тускло блестевшую в клубах сизого дыма.

— Но как я смогу выбраться отсюда? Ведь чтобы выйти из зала, мне все равно придется развернуться. Разве нет?

— Вы задаете слишком много вопросов. Идите.

Собрав волю в кулак, Гермиона ступила на призрачный мост. Дорожка под ногами мгновенно окутала щиколотки холодным туманом. Стиснув зубы и подняв взгляд строго перед собой, Гермиона быстро пошла вперед. Удивительно, но ощущения уходящей вглубь пустоты не было, равно как и желания шагнуть в соблазнительную матовую дымку. В тот момент, когда она, остановившись, постаралась сосредоточиться на зеркале у противоположного конца пропасти, ее слуха достиг свистящий шепот:

— Грязнокров-в-в-вка…

Первым желанием было закричать во всю мощь голосовых связок и обернуться в поисках того, кому принадлежал голос. Но магнетический приказ Себастьяна, словно клеймо впечатавшийся в сознание, заставил лишь изо всех сил зажмуриться, замерев на месте. Мостик под ногами едва ощутимо дрогнул, вызвав новую волну паники.

Она не должна оборачиваться. Ни в коем случае.

— Грязнокров-в-в-вка…

— Глупая дев-в-в-вчонка… Думаеш-ш-ш-шь, с-с-спасение собс-с-с-ственной ш-ш-ш-ш-шкуры — великое дос-с-стижение?

Мерлин, кто здесь? Осторожно открыв глаза, Гермиона постаралась охватить периферическим зрением как можно большее пространство и с ужасом увидела обладателей голосов. Около дюжины призраков кружили вдоль моста, обдавая Гермиону леденящим, проникающим в душу холодом.

— Лучш-шая ведьма выпус-с-с-ска на побегуш-шках у министерс-с-с-ства…

— Без-з-з-здарь Лонгботтом получ-чил уч-ченую с-с-с-степ-пень… Что с-с-сделала ты…? — фантом с лицом Невилла скользнул справа и нырнул в глубину пропасти.

— Пос-с-с-смотри на с-с-своего муж-женька. Второс-с-с-сортное ничтожес-с-с-ство… Не то, что мой Гар-р-р-ри, прав-вда? А ведь я с-с-слабее тебя, ха-ха-ха-ха-ха… — призрак, до дрожи в коленях похожий на Джинни, сделал кульбит в воздухе и скрылся за спиной Гермионы.

Святые небеса, что происходит?! Как это возможно? Откуда они здесь?! Пытаясь не смотреть на призраков, Гермиона опустила голову вниз. Это было плохим, очень плохим решением. Сколько Гермиона себя помнила, ее всегда пугала высота, но еще никогда эта высота не была настолько пугающей. Ощущение безопасности растворилось в окружавших ее мертвенных лицах. Облачный мостик медленно расползался под ногами, стоило только посмотреть на него.

Гермиона зажмурилась. Хвала Мерлину, она была здесь не одна. По крайней мере, Грейнджер отчаянно хотелось думать, что Себастьян все еще находился в зале. Скорее всего это было просто самовнушением, но его тяжелый внимательный взгляд по-прежнему жег Гермионе спину, заставляя бороться со страхом. Да, это то, что ей нужно. Постаравшись как можно четче представить смотрителя за своей спиной, Гермиона подняла голову, заставила себя сконцентрироваться на мутно мерцавшем зеркале и медленно пошла вперед. Она должна это сделать.

— Невз-з-зрач-чная замараш-шка… Ты могла бы выглядеть з-з-значительно лучш-ше при твоих-то возмож-ж-ж-жностях-х… — призраки продолжали шипеть в гулкой пустоте зала.

— Даж-ж-же Буллс-с-строуд выглядит ух-х-хоженей тебя…

Гермиона стиснула зубы, но продолжила идти. Черт подери, да, эти драккловы призраки правы — Буллстроуд теперь действительно выглядела очень хорошо. Постройневшая, стильная, привлекательная, несмотря на природную склонность к полноте. Но Гермионе нет до этого никакого дела.

— С-с-самая талант-тливая в с-с-сложных ч-чарах… — свист раздался прямо у левого уха.

— Нас-с-с-столько талант-тливая, ч-что родные родит-тели до с-с-сих пор не могут ее вс-с-спомнит-ть…

А вот это был удар под дых. Гермиона остановилась. До зеркала оставалось семь-восемь шагов.

— С-с-с-сирот-та при ж-живых-х-х родителях-х… Даж-же Малфой смог спас-с-сти с-свою с-семью, а ведь он спас-с-сал их от Аз-з-зкабана…

Нет. Она этого не слышит. Она обязана добыть элемент. Никто и никогда не увидит, как Гермиона Грейнджер сдается. Стиснув кулаки и ускорив шаг настолько, насколько позволяла смелость, Гермиона решительно преодолела оставшееся расстояние и замерла перед зеркалом. Свист и шепот мгновенно стихли.

Зеркало завораживало. В литой серебряной раме, на подставке, имитирующей козьи копытца и с огромным рычащим львом, венчавшим верхушку. Гермиона подошла ближе, вгляделась и непроизвольно зажала себе рот рукой. В зеркале она была не одна. Кроме нее на мерцающей амальгаме отражался Альбус Дамблдор. Непередаваемо хотелось обернуться, чтобы убедиться, что сзади нет никого, кроме Себастьяна, стоящего на том конце зала. Но оборачиваться было нельзя. Зеркальный Дамблдор, тем временем, поправил очки, внимательно, с каким-то разъедающим душу сочувствием посмотрел на Гермиону и внезапно произнес:

— Здравствуй, моя девочка.

Гермиона отказывалась верить своим глазам и ушам. Этого не может быть. Альбус Дамблдор мертв.

Покойный директор, однако, прошелся от одного края зеркала до другого и пристально посмотрел на Гермиону:

— Признаться, дорогая, ты меня разочаровала. Я был уверен, что ты добьешься намного большего, но что я вижу? Все, на что ты и твои друзья оказались способны — это разрушать. Разгадывать чужие загадки, ломать созданные другими артефакты, разорять чужие тайники и хранилища, крушить, калечить…

Нет, нет, нет!!! Дамблдор несказал бы ничего подобного!

Меж тем позади директора начали появляться другие фигуры.

— Посмотри на них, — Дамблдор сделал приглашающий жест рукой и отступил в глубину зеркала, — тебя считают им равной. Величайшие волшебники за всю историю магии. Однако справедливо ли?

Альбус подошел к низкорослому бородатому волшебнику, в котором Гермиона узнала Николаса Фламеля:

— Ник и я создали философский камень, — Дамблдор переместился к группе из двух волшебников и двух волшебниц, одетых в старинные мантии, — Годрик, Салазар, Хельга и Ровена создали Хогвартс.

— Парацельс, — продолжал Альбус, переходя к высокому худощавому магу с жидкими волосами и серьезным взглядом, — создал десятки лекарств и остановил эпидемию чумы. Даже те из нас, кого мир считает темными магами, смогли создать и сделать удивительные вещи.

Дамблдор подошел к красивой ведьме с длинными черными волосами.

— Моргана, воплощение женского коварства и заклятый враг Мерлина, воскресила короля Артура. Немногим за всю историю магии удалось воскресить хотя бы муху. И даже он… — покойный директор подошел к высокой мрачной фигуре, чье лицо скрывал широкий капюшон, — смерть в человеческом обличье, смог создать нечто великое, да, Том?

В легких Гермионы, казалось, закончился воздух. Темная фигура сняла капюшон, и на ровной глади зеркала отразился самый чудовищный кошмар из всех, что современный мир мог представить.

Волдеморт.

Дамблдор, однако, продолжал:

— Семь крестражей. Семь, в то время как наиболее выдающимся темным магам едва ли удавалось создать один. Гениальное волшебство, хоть суть его и чернее ночи.

— А что создали вы? Что создала ты, Гермиона?

Гермионе хотелось кричать и плакать. Это было невыносимо. Сквозь застилающий душу ужас Гермиона услышала шаги. Ровные, уверенные и какие-то реалистично тяжелые, они приближались с другого конца зала, не оставляя сомнений в их принадлежности живому человеку. Гермиона с облегчением выдохнула. Себастьян. Он рядом. Она не одна и не сходит с ума. С каким-то дьявольским малодушным удовольствием закрыв глаза, Гермиона прислушалась к звуку. Шаги тем временем подошли совсем близко. Как и тогда, когда смотритель еще не надел ей повязку, Гермиона ощутила тяжелый мускусный запах, смешанный с пылью. Нервы снова томительно напряглись, легкие сдавило тугими жгутами. Себастьян…

Улыбаясь широкой, слегка безумной улыбкой, девушка открыла глаза. В следующую секунду по залу разнесся дикий безудержный крик: в зеркале позади Грейнджер никто не отражался.                                                             

Мерлин, что же это такое?!

Забыв обо всех предосторожностях, Гермиона содрала повязку с глаз и обернулась назад. В тот же миг призрачный зал рассеялся, сквозь дымные клубы проступили темные каменные колонны, под ногами стремительно твердел мощеный пол, залитый чистым лунным светом.

В помещении не было никого.

Пытаясь понять хоть что-то, Гермиона посмотрела на свою руку, в которой держала злополучную повязку, но сжатая ладонь была абсолютно пуста. Она обернулась. На том месте, где только что стояло зеркало, в лунных лучах клубились облака белого дыма, через которые едва заметно проступали очертания небольшого постамента. Девушка сделала шаг вперед. В центре постамента лежала маленькая круглая табличка. Дрожащими пальцами выудив ее из углубления, в котором та лежала, Гермиона поднесла кругляшок к свету. В центре таблички проступал знак элемента «Металл».

* * *

Резко, словно от испуга, Гермиона открыла глаза. Вокруг царил мутный полумрак, и пахло сыростью. Судя по ощущениям, она лежала на чем-то мягком и даже была чем-то укрыта сверху. С трудом собирая воедино мысли, рассыпающиеся, как бисер из порванного пакетика, девушка повернулась на спину. Поверхность под ней тягуче скрипнула.  

Она на своей кровати! В одной комнате вместе со всеми! Так это был сон… Гермиона глубоко выдохнула, испытывая странную помесь облегчения, сомнения и разочарования. Жуткий кошмар. Ей не снилось ничего подобного со времен окончания войны. Дамблдор, Волдморт, призраки… И третий элемент. Там, во сне, ей удалось добыть его. К сожалению, в реальности все еще было неизвестно, кто и когда пойдет за ним, а главное, сможет ли достать. И все же Гермиона была оглушительно счастлива, что проснулась. Сердце до сих пор колотилось о ребра так, будто просило, чтобы его выпустили наружу и дали убежать подальше от своей сумасшедшей ненадежной хозяйки. Гермиона усмехнулась мыслям о том, что собственное сердце готово бросить ее ко всем  соплохвостам, и встала с кровати.

Выбравшись из комнаты, Гермиона вышла на центральную площадку форта. Сквозь плотные дымные облака еле-еле просвечивало алое рассветное солнце. Протирая глаза, все еще слипавшиеся после сна, Гермиона подошла к постаменту с печатями и… ахнула. Круглые таблички с печатями лежали в трех секторах из пяти. Мерлин, как?! Это же был всего лишь сон… Или нет?

Мысли Гермионы закрутились, как заведенные, пролистывая раз за разом все детали: зеркало, Альбус, призраки, повязка, мост…

— Доброе утро, мадам.

Гермиона подскочила, однако тут же с облечением выдохнула: со стороны восточной башни навстречу ей шел Себастьян, и именно он был тем единственным, кто мог бы сейчас помочь.

— Что это было, сэр?

— Боюсь, что не совсем понимаю вас, миссис Уизли.

— Я спрашиваю о том, что было сегодня ночью.

— Сегодня ночью? — Себастьян нахмурился и внимательно посмотрел на Гермиону.

— Да. Испытание. Зал с призраками и зеркалом…

— Прошу прощения, но в форте нет призраков, равно как и ни одного зеркала.

— Но… Вы ведь были там, вы должны были это видеть!

— Мне жаль вас расстраивать, мадам, но я всю ночь провел в своей комнате в северной башне и, признаться, заснул сном праведника еще до полуночи не выходя из кресла.

— Не может быть… — пробормотала Гермиона, рассеяно блуждая взглядом по пентаграмме, — но ведь третья печать — она здесь, смотрите! В моем сне я взяла ее с постамента за зеркалом.

— В вашем сне? — с ухмылкой уточнил Себастьян.

— Да! То есть нет. Когда я проснулась сегодня утром, мне показалось, что это сон, так как я совершенно не помню, как оказалась в своей кровати… Но я помню, как брала печать. И сейчас печать здесь, смотрите! Это же был не сон, верно? Она же не могла появиться здесь сама по себе?

— Кто знает, мадам. Мертенгард полон сюрпризов.

Неверящая Гермиона жадно вглядывалась в лицо Себастьяна, однако не находила в глубине его глаз ничего утешительного.

Она сходит с ума. Эта чертова тюрьма действительно делает людей сумасшедшими.

— Не беспокойтесь так, миссис Уизли. Главное, что элемент найден, а вы сами живы и здоровы, верно?

— Да, — Гермиона нехотя согласилась. Такой поворот дел и правда был исключительно благоприятен для них всех в целом и для самой Гермионы в частности.

— Прекрасно, — Себастьян благожелательно улыбнулся. — Прошу меня простить, я должен отлучиться. Когда мистер Поттер проснется, скажите ему, чтобы он был готов к полудню. Я приду проводить его.

Гермиона рассеяно кивнула.

— Хорошего дня, мадам.

Себастьян слегка поклонился и направился прочь, по-видимому, в западную башню.  Не в силах выдавить из себя ни слова, Гермиона еще раз кивнула и повернулась к столу с пентаграммой. Завороженная и обескураженная, девушка протянула руку к печатисо знаком «металл», чтобы собственными пальцами ощутить ее реальность, когда до нее донесся голос смотрителя:

— И мой вам совет: не стоит так тщательно анализировать происходящее. Зачастую людям свойственно питать иллюзии. На вашем месте я бы двигался только вперед и не особенно часто оглядывался.

С этими словами Себастьян исчез в тени арок.

____________________

*Ηαλήθειαείναι, γιαναεξιλεωσητιςαμαρτίεςτης — Истина во искуплении грехов (греч.)

* σας ευχαριστώ — Спасибо (греч.)

____________________

Иллюстрация к испытанию Гермионы:  http://www.pichome.ru/9x