Отражённый блеск (гет)

Факел Огня вдруг вспух перед ним малиновым клубком. Гарольд невольно отшатнулся, моргнул и в тот же миг обнаружил напротив себя преобразившегося собеседника.

Перед ним, небрежно положив ногу на ногу, сидел высокий худой мужчина, задрапированный в алую тогу. Его совершенно лишенный растительности череп поначалу неприятно напомнил Воландеморта. Но твердо и жестко высеченные черты лица мигом уничтожили это впечатление. Глаза его, правда, тоже отдавали краснотой, но это был не зловещий багрянец тлеющих углей, а ярко алый отблеск буйного пламени.

— Так вот, как ты выглядишь на самом деле? — удивленно пробормотал Поттер.

— И не мечтай. Я принял привычный для тебя телесный облик и не более того.

— И опять взял его из моей головы?

— Нет. Не из твоей. Но об этом потом.

— А о чем сейчас?

Собеседник Поттера нахмурился.

— У меня есть большое желание погонять тебя по залу, чтобы сбить твою спесь и наглость, но силы тебе еще понадобятся, поэтому просто заткнись и слушай!

У Гарольда вертелся на языке колкий ответ, но так можно было и не дотянуть до схватки с Дамблдором, поэтому он ограничился двумя вопросами:

— Спрашивать-то можно? И как к тебе обращаться?

— Обращайся ко мне — Мессир. Вопросы задавать можно, но только по делу и не слишком часто.

— Хорошо, Мессир, — с деланным смирением кивнул Поттер и не удержался, — а это имя или фамилия?

— Это статус, — непонятно ответил тот и уставился на Гарольда тяжелым взглядом.

Выждав пару мгновений и убедившись, что юный нахал наконец-то заткнулся, Мессир начал свой рассказ…

… Он не знает, кто и когда создал их артефакт. Возможно, они ровесники самого Мироздания. Он всегда осознавал себя половиной, как мысленно окрестил его Поттер, мегаартефакта. Половиной мощнейшей силы, которая сравнима с силой самой природы. Но проявляется эта сила лишь в периоды гармонии, когда обе половины слиты воедино. А так бывает не всегда. Впрочем, об этом позже…

Теперь об их предназначении.

Оно им неизвестно…

Тут Гарольд возмутился, в том смысле, что за такую прорву времени можно было и разобраться…

Да, неизвестно. По крайней мере, ни разу не наступало такое событие, которое можно было бы считать апофеозом какого-то свершения космического масштаба. Ни одна из цивилизаций, которые они сопровождали…

Тут Поттер, пробормотал про себя:

— Сопровождающие, блин…

…В своем магическом развитии не поднялась до уровня повелителей природы. Все они проходили этапы рождения, развития, расцвета золотого века и неизбежного заката. А на их месте оставались лишь более или менее развитые немагические цивилизации, замкнутые в своих тесных мирках законами природы, которые они не в состоянии ни изменить, ни отменить…

Тут Гарольд опять влез:

— Не понимаю, что значит, изменить законы природы?

Тем не менее, это довольно просто. Начинающая цивилизация изучает и использует законы окружающей ее природы, а цивилизация, достигшая вершин магического развития, превращается в сверхцивизацию. Она способна отменять или изменять те законы природы, которые мешают ее дальнейшему развитию и экспансии. Да-да, у сверхцивилизации по определению нет, и не может быть, иной задачи, чем менять природу самой природы.

Гарольд поморщился. Несколько замысловато, но основной смысл он уловил. Снейпа бы сюда…

— Я правильно понял, что ни одной сверхцивилизации так и не появилось?

— Именно так.

— А наша земная цивилизация? Вы уже ушли из нее. Это значит, что она находится на закате своего магического развития? Магия выродится и все станут маглами?

— Когда выслушаешь меня до конца, сам ответишь на свой вопрос…

Является ли отсутствие сверхцивилизаций таким же законом природы, только более высокого порядка, чем обычные механистические ограничения, этого я не знаю. Но очень хочу узнать, чтобы понять свое собственное предназначение. Заключается ли оно в вечном движении по кругу? Или это спираль, которая рано или поздно приведет к новому витку магического развития?

— А чем вас не устраивает вечное движение по кругу?

Ты — смертный и вряд ли поймешь, но я попробую объяснить. Вот представь себе, как год за годом, век за веком, сотни, тысячи и миллионы лет мы выкачиваем из окружающего мира магию мироздания и преобразуем ее в магию разума. Срок этот зависит от некоторых параметров мира, но в любом случае он в миллионы раз превышает срок жизни любого живого организма. Наконец, когда общий магический фон в этом мире повышается до определенного уровня — происходит качественный скачок. Наиболее развитый и приспособленный для развития вид живых существ этого мира заболевает разумом…

— Что? – ошарашено воскликнул Гарольд. – Заболевает разумом?

Болезнь эта протекает очень тяжело. Биологический вид обретает социальные навыки, но платит за это непомерную цену. Внутри вида начинается деление на ведущих и ведомых, на господ и рабов, на охотников и дичь! Да-да! Массовый каннибализм – один из самых частых симптомов этой болезни. Об обычных убийствах и тотальном насилии, можно и не вспоминать – это обязательный фон становления разума. Биологический вид перестает быть таковым, он перемещается на самый верх пищевой цепочки и начинает создавать вторую природу…

— Вторую природу? Хм. А есть и третья?

— Будешь язвить – поджарю!

Под второй природой принято понимать то, что создается с под руководством разума. Орудия для труда и охоты, одомашнивание животных, возделывание почвы, изготовление оружия, строительства жилищ и сооружения для защиты от животных и себе подобных. Короче, разумная деятельность, преображающая мир.

И как только разумный социум приобретает законченные черты, мы наносим ему следующий удар, заражая его персональной магией…

— Сплошные болезни… — пробормотал Гарольд, слушая все внимательнее. Только сейчас до него дошло, какую уникальную лекцию он слушает.

Да-да. Обозначая этот список болезней в масштабе космическом, можно сказать, что материя — это болезнь пространства, разум – это болезнью материи, а магия – это болезнь разума. Заражение происходит именно в таком порядке.

Их было две. Первая эльфийская, вторая – человеческая. Это, в общем-то, редкое явление, и произошло оно по нашей вине. Мы ошиблись в выборе расы. И первоначально выбрали для заражения разумом и магией не предков людей, а предков эльфов. Их цивилизация была очень мощной, но, к сожалению, очень недолговечной. На пике своего могущества она сумела потягаться даже с природой, создав средство перемещения между близкими мирами. Но потом, споткнувшись об какой-то изъян в собственной телесной структуре, этот вид очень быстро деградировал и почти полностью вымер.

Мы собирались уже покинуть ваш мир, предоставив его самостоятельному вялому развитию или гибели, как вдруг наше внимание привлекли предки людей — приматы. До сих пор не понимаю, что мы почувствовали в ваших волосатых и вонючих прародителях, но решили повторить заражение, совершенно упустив из вида тот факт, что повышенный фон эльфийской магии на планете еще не рассеялся.

И это случилось в тот момент, когда мы считали, что вот-вот достигнем здесь Золотого века. А он требует очень высокого магического фона. Там где мы в это время находились, такой фон уже был, и превышать его по ряду причин было опасно. Мы, не догадываясь, что в большей части этой планеты фон еще крайне низок, начали сокращать его выброс в окружающий мир.

— А-а-а, так вы постоянно…это… излучаете фон этот?

— Когда соединены воедино.

— А если не прекратить его… это… излучать?

Как было уже сказано, при повышении уровня магического фона – наступает расцвет так называемого золотого века. Но постоянно повышать его нельзя. Бесконтрольный опьяняющий поток магии отравляет сознание его смертных носителей, и начинаются катаклизмы, войны, быстрое разделение социумов на касты. А это лишь ускоряет процесс все нового и нового вброса магии в окружающий мир. В мире стремительно возникают новые магические расы. Поначалу они еще пытаются сосуществовать мирно, но вскоре все скатывается в примитивное взаимное истребление. Нарастает неравномерность распределения магической энергии. От одних и тех же носителей магии рождаются и сверхсильные маги и особи совершенно её лишенные. Контраст между ними превышает допустимый уровень, и они обособляются, образуя разные ветви одной расы, отдаляющиеся друг от друга все дальше и дальше, расходящиеся разными путями развития, но имеющие при этом единую наследственную основу. Этот трагичный сценарий повторялся раз за разом во всех мирах, которые были до вас. Раса господ и раса рабов не застывали в гомеостазисе, потому что общий фон магии продолжал неконтролируемо повышаться, и катастрофа была неизбежна!

Вот почему мы остановили насыщение магией вашего мира. Мы стремились сгладить противоречия, не зная, что они и так уже фатально велики.

— Чтобы перестать излучать, вы разделились? – тихо спросил Гарольд.

Да. Но находясь в эпицентре высочайшего уровня магии, сами на короткое время стали игрушками в руках самого могучего местного мага. Он воспользовался нашим разделенным состоянием, что достичь своих целей и преуспел.

— Это был Мерлин?! – с блеском в глазах спросил Поттер.

— Мерлин? – сдвинул брови Мессир. – Не помню такого.

— Годрик Гриффиндор?

— Прекрати гадать, мальчишка!

Гарольд только разочарованно щелкнул зубами и превратился в слух.

Как ты уже понял, Огонь и Чаша это две части одного целого. Но мы способны и на раздельное существование и при этом обладаем индивидуальными качествами, отличными от соединенного состояния. К соединению нас толкает только одно – низкий магический фон. Тогда расстояния не имеют значения. Мы способны почувствовать друг друга и слиться воедино. Но тот маг сумел нас обмануть. Он действительно был великим волшебником, хоть и совершил большую ошибку.

Ваш маг почувствовал, что магия в мире слабеет, и стал искать причины этому явлению. И представь себе — нашел. К сожалению, выводы он сделал неправильные. Считая нас ответственными за ослабление магии, он нашел способ удалить обе половины артефакта из мира людей. Отдаю должное его изворотливости, хитрости и настойчивости. Из него мог бы получиться великолепный новый бог для вашего мира. Жаль, что он мне так и не поверил.

— Блин, кто же это такой? – пробормотал себе под нос Гарольд.

Он воспользовался наследием древних эльфов, чтобы перенести нас в этот мир. И здесь разместил в разделенном состоянии, но в укрытиях с высочайшим магическим фоном.

— Хитро придумано, — кивнул головой Поттер, — это чтобы вы не смогли соединиться. Но зачем?

Он опасался, что в соединенном виде мы сможем вернуться в ваш мир. Он считал, что избавил расу людей от пожирателей магии. Он считал себя единственным защитником магического мира. Я разговаривал с ним, вот как сейчас с тобой, но убедить не смог.

— А что же ты его не погонял, как грозился мне.

— Есть вещи, которые можно делать с героями, но нельзя делать с богами. А в то время я еще надеялся, что он передумает и вернется.

— Что же такое можно делать со мной, чего нельзя делать с этими вашими кандидатами в боги?

— Над ними нельзя смеяться.

Гарольд недоверчиво смотрел на собеседника и тряхнул головой.

— Очень-очень-очень интересный рассказ! Ну, очень интересный! Только я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете? И как мне это поможет одолеть Дамблдора? Над ним смеяться нельзя, так я его должен буду застебать, так сказать, голыми руками?

— Я еще не закончил. Имей терпение выслушать до конца…

…Итак, он оставил нас здесь, а сам вернулся в ваш мир. Больше мы не встречались. Два разделенных очага магии со временем притянули к себе местных аборигенов, но ты сам видел, как криво пошло их развитие. Это и развитием назвать нельзя. Тем временем магия из наших убежищ понемногу просачивалась во внешний мир, наделяя его толикой магии, а фон в наших хранилищах снижался. Мы никогда не были разделены столь долгий срок, и выяснилось, что у наших половин есть достаточно сильные и неприятные побочные явления. Это и моя Красная сажа, питающаяся жестокостью и агрессией аборигенов, это и выбросы Чаши, превращающие обитателей ее мирка в бесполезных бездельников. Бороться с этим в разделенном состоянии мы были не в состоянии.

Это могло длиться еще не одну сотню лет, но тут появились люди. Сначала рабы, а потом и ты со своими соратниками. Первое же знакомство с вами показало, что люди стали слабее магически, а значит, процесс рассеивания магии в вашем мире продолжается. Более того, я даже почувствовал, что этот процесс подошел к некоторому критическому значению, при переходе которого он может многократно ускориться. И как только это произойдет, в вашем мире прекратят рождаться маги. Сразу и навсегда. Закат магической расы людей на этом завершится. Последние маги доживут отведенные им годы, и с ними вместе умрет магия твоего мира.

Поттер облизнул пересохшие губы.

— Это можно как-нибудь остановить?

— Можно. И в этом корень разногласий двух половин нашего артефакта.

— А как это можно остановить? – жадно спросил Гарольд.

— Надо вернуть объединенный артефакт в мир людей и повысить в нем магический фон, — несколько устало объяснил Мессир и сварливым голосом Снейпа добавил. – Поттер, ты правда такой тупой?

— Есть немного, — кивнул Гарольд, соображая, — А Дамблдор, значит, здесь в императоры и боги собрался? Ну, сука! Магическую Британию ему спасать уже не охота. Все продал, сволочь, нагадил как свинья, и теперь желает получить свежий и чистенький мирок взамен обосранного! Ах ты, старый пидор!

— Готов даже согласиться с вашим последним утверждением, — кивнул Мессир, — правда я не понял, в прямом смысле вы его использовали, или в переносном?

— В обоих!

Мессир слегка развел руками, как бы соглашаясь, что с этим трудно спорить.

— Теперь вы уяснили цену победы и поражения в вашем с ним поединке? Чаша на его стороне. Она не верит в возможность второго шанса для твоего мира, Гарольд. А я верю. Понял?

— Понял, — медленно ответил Гарольд и уперся взглядом с собеседника, — только если вы мне сказали правду.

Мессир даже несколько восхищенно покрутил головой и с легкой ностальгией заметил:

— Ну совершенно, как он! Вот что значит — родство по духу. Оно живет даже через сотни поколений, когда уже никакое кровное родство и почувствовать почти невозможно.

— О чем вы? – резко спросил Поттер.

Мессир встал, взметнув полы своего словно пылающего плаща, и мощным голосом подвел черту в беседе:

— Он все-таки вернулся за нами! Вернулся в твоем облике, Гарольд! И в твоей душе. Он осознал свою ошибку. Теперь ты должен совершить то, что не смог или не успел сделать твой великий предок!

Он извлек из складок плаща Черную палочку Блэков, завернутую в невесомую ткань мантии-невидимки и положил на стол перед своим воином.

Гарольд наклонился за своим оружием, потом поднял глаза на собеседника и твердо потребовал:

— Я должен знать его имя!

— У меня уже нет причин скрывать его от тебя, Гарольд Поттер. Его звали — Салазар Слизерин!