Звездные странники (гет)

В драке между Слизерином и Гриффиндором, которую устроила Ши Финниган, Тодд поучаствовал с огромным энтузиазмом. Он порвал рукав на мантии одной гриффиндорской четверокурсницы, укусил друга Ала Монро за палец и пинался с Сашей Голдом, когда Малькольм Забини вытащил его из свалки за шиворот.

Хьюго же участия в драке не принимал как лицо незаинтересованное: рейвенкловцы блюли нейтралитет, подобно Швейцарии. Но это не означало, что он не мог посмотреть со стороны и поболеть. Так что Хьюго с ногами забрался на стол, криками поддерживая Тодда и Ала по очереди, и аплодировал особо удачно проведенным боевым приемам, неважно кем и с какого факультета. Рейвенкловцы с седьмого курса как раз начали принимать ставки (между прочим, Тодд шел с очень низким коэффициентом и большим гандикапом, как железный фаворит), когда учителя и старосты вмешались и испортили всю песню.

Так что вот так Тодд, не сходя с места, получил взыскание у Гойла и нотацию от Малькольма. Самое обидное, что Хьюго чуть было тоже не схлопотал, хотя он— то здесь и вовсе был не причем, но, по счастью, Малькольм вовремя вспомнил, что Хьюго с Рейвенкло.

— А из-за чего драка-то? — спросил Тодд, усевшись за рейвенкловский стол рядом с Хьюго позавтракать.

— А ты что, не знаешь? — спросила Гленда.

Хьюго и Тодд оба опустили кубки с тыквенным соком и уставились на Гленду.

— А ты что здесь делаешь? — возмутился Тодд, на что Летисия оскорбилась:

— Мы ее позвали. Не нравится — иди за свой стол.

Тодд и Хьюго пожали плечами, и Хьюго принялся объяснять:

— Это все Ши Финниган. Вчера она разговаривала в поезде с Малфоем, а их увидел Ал и сказал Гарри Томасу, что ему показалось, что они целовались, а Гарри... Ну, ты знаешь Гарри.

Тодд многозначительно кивнул:

— Значит, теперь вся школа думает, что Шивон и Скорпиус...

— Ага.

— А что, это неправда? — влезла Гленда.

— Конечно неправда, — обиделся Тодд. — За кого ты принимаешь Скорпиуса? Он до этой змеи подколодной метлой не дотронется. Она же просто гной бубонтюбера, эта, как ее... Хьюго, как ты ее тогда назвал?

— «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», — гордо сказал Хьюго.

Девочки впечатлились.

— Ну, короче, вы поняли, что Скорпиус с этой ведьмой ничего общего иметь не будет. Тем более, что он уже...

— Он уже что? — хором спросили девочки, но Тодд молчал, потирая ушибленные ребра, в которые его ударил Хьюго.

— Не могу поверить, что ты чуть не проболтался девчонкам, — шипел Хьюго Тодду, на что тот довольно легкомысленно махнул рукой.

— Да даже если бы и проболтался, — фыркнул он. — После этого урока Зелий никто бы в это не поверил.

И мальчики хмыкнули — новости о том, как Роуз перевернула котел с зельем на голову Скорпиуса, разлетелась по Хогвартсу быстрее сплетен Гарри Томаса.

— Ну что, пойдем на Озеро? — предложил Хьюго, и они отправились на свое любимое место, которое, к сожалению, было занято. На их любимом бережку под деревом вольготно расположились гриффиндорские второкурсники, не иначе как специально приперлись, зная, что сюда придет Тодд. Со всеми этими мальчишками у них были бы нормальные отношения, если бы не один идиот по имени Эдди Тернер, который с конца прошлого года без конца к ним приставал.

— Посмотрите, кто к нам идет! — присвистнул Эдди Тернер. — Черная змея и рыжая ворона!

— Валите отсюда, — задрал подбородок Тодд. — Это наше место!

— Да неужели? — прищурился Тернер. — А разве здесь написано твое имя?

— Вообще-то написано, — показал Хьюго пальцем на дерево, на котором было вырезано «Здесь был Тодд».

Тернер усмехнулся:

— Ну конечно. Причинять вред природе. Что вы еще можете, слизеринцы. Все вы чертовы Пожиратели и дети Пожирателей, яблочки от яблонь. Сегодня деревья режете, завтра щенят, послезавтра людей...

У Тодда заметно дернулась щека, но Хьюго успел схватить его за руку и ответить первым:

— Ты бы получше историю учил, Тернер. Отец Тодда не был Пожирателем, и это знают все.

— Ой, да брось, Уизли, — протянул Тернер. — Все они слизеринцы — пожиратели, просто кого поймали, кого нет. Это все знают, и все знают, что всем им место в Азкабане.

— Да ну? — ответил Хьюго. — А тебе откуда знать? Родители рассказывали? — ехидно протянул он.

Тернер нахмурился:

— Что, уже нахватался этого дерьма от своего дружка? Может и грязнокровкой меня назовешь? Да, я магглорожденный и горжусь этим.

— Ты не передергивай, — разозлился Хьюго. — Я говорю, что уж в отличие от тебя, я-то всю историю знаю из первых рук и в курсе, кто на какой стороне тогда воевал. А ты только сплетни Томаса можешь слушать.

— Ах да-а, — нараспев произнес Тернер, — твои родители, герои войны, победители Волдеморта, великие люди, гордость Гриффиндора, которых ты предал, сначала когда сбежал на Рейвенкло, а потом — сдружившись с этим Пожирателем!

На этот раз Хьюго не стал удерживать Тодда, а вместе с ним ринулся в драку.

Хьюго никогда раньше не дрался. Нет, конечно, Джеймс и Фред всегда пытались научить его всяким приемчикам, но Хьюго всегда предпочитал разрешать конфликты переговорами. Поэтому теперь он совершенно не знал, что делать, просто наносил удары, куда кулаки попадут, в кого-то пинался, кого-то хватал за ногу. Он схватил Тернера за воротник, который заскрипел, отрываясь, под его руками, когда вдруг что-то ударило его прямо в нос. Хьюго вскрикнул и схватился за нос, но тут что-то ударило его в живот, и Хьюго упал и пнул чью-то лодыжку. Сверху кто-то закричал, и упал на Хьюго, и вцепился в него. Они начали кататься по земле, стараясь обмениваться ударами, и Хьюго слышал, что так же рядом с кем-то катается Тодд и громко ругается самыми страшными словами, что когда-либо слышал от Малфоя.

Драка прекратилась внезапно, когда Хьюго вдруг сам собой отлетел от мальчишки, с которым дрался (Хьюго так и не понял, кто это был). Оказывается, их раскидали друг от друга заклинаниями.

Хьюго пытался вытереть рукавом нос, который ужасно болел, и потрогал глаз, который начал опухать. Он поднял глаза и увидел, что рядом с ними, подняв палочки, стоят Ши Финниган и Дженни Макдермот, а рядом хныкает Гленда Шоу.

— Сейчас на всех такой сглаз наложу, что полгода в туалет по-женски ходить будете! — прошипела Ши, едва сдерживая гнев. — Какого черта тут происходит?

Она тут же схватила Тодда за локоть и расстреляла его взглядом, ни секунды не сомневаясь, что это его работа. Хьюго рассердился на такую несправедливость.

— Он не виноват! — крикнул он, вернее попытался крикнуть, кривясь от боли в разбитой губе. — Тернер назвал его отца Пожирателем, сказал, что всем слизеринцам место в Азкабане, и сказал, что я предал своих родителей, потому что не попал в Гриффиндор.

Хьюго ошибался. До этого Ши вовсе не была в бешенстве. В бешенстве она была прямо сейчас, и по всему было видно, что она готова разорвать Тернера на части. Тут Хьюго вспомнил, что Ши не просто слизеринка — она тоже дочь гриффиндорцев, не попавшая на факультет своих родителей — и поздравил себя.

— Который тут Тернер? — спросила она, задыхаясь от ярости, и когда Дженни указала ей на него, она схватила и его за руку и потащила Тодда и Эдди к замку, бросив через плечо Дженни:

— Мак, отведи этих в больничное крыло, пожалуйста, — и умчалась.

Дженни глубоко вздохнула и скомандовала:

— Пошли, — она наклонилась перед Хьюго и внимательно осмотрела его. — Боже, Хьюго, ты на себя не похож!

Хьюго фыркнул.

— Я поговорю с Тернером, — пообещала Роуз. — Он больше не будет к вам приставать.

Хьюго кивнул, но продолжил молча сидеть на койке. Его уже давно отпустили в Рейвенкло, но Хьюго не хотелось уходить, и ему было грустно.

— Роуз? — тихо спросил он.

— Да? — Роуз также тихо сидела рядом с ним.

— Я ведь не предал родителей, да?

— Что? — вскинулась Роуз.

— Тем, что не попал на Гриффиндор? Я знаю, если бы я просил Шляпу послать меня на Гриффиндор, я ее уговорил бы, но я не уговаривал, значит, я их предал, да?

— Что за глупости! — ахнула Роуз. — Шляпа сама решает, куда кого отправить, и никого ты не предавал! Наши родители тобой очень гордятся, мы все тобой гордимся, ты очень умный, хороший, а еще...

— А еще я дружу с Тоддом Забини, — мрачно добавил Хьюго, — сыном врага нашего папы. И когда он узнает, он подумает, что я его предал, да?

Роуз помолчала.

— Хьюго... Ты можешь дружить с кем угодно. Самое главное, что вы с Тоддом — настоящие друзья. Я знаю, вы оба просто дьяволята, но вы самые настоящие друзья. Хотела бы я, чтобы у меня был такой друг, как у тебя. И неважно, кто его отец! Он — не его отец, он сам по себе, и ты не должен выбирать друзей по тому, кто его родители.

— Ты это говоришь, потому что сама... — начал было Хьюго, но прикусил язык.

— Что «сама»? — вскинулась Роуз.

— Сама дружишь с Дейзи Забини, — нашелся Хьюго, с облегчением переводя дух, фух, чуть не проболтался.

— А, да. С Дейзи. Ну да. Вот и сам понимаешь, ничего плохого в этом нет. Никого ты не предавал. И не слушай болванов, которые говорят обратное. Пошли, я отведу тебя в Рейвенкло.

Перед сном Хьюго задернул полог кровати и достал из-под подушки сквозное зеркало.

— Тодд, — позвал он. — Тодд.

В зеркале тут же появился Тодд.

— Наконец-то, — прошипел он. — Где тебя носило?

— В больничном крыле. Мне, между прочим, нос сломали, — гордо сказал Хьюго.

— Ого, — присвистнул Тодд. — А Шивон нас с Тернером знаешь куда оттащила? К Уоррингтону, и ему нажаловалась. А она не дура, оказывается, отвела бы к Слизнорту, он бы только охал и причитал, а Уоррингтон аж так распалился, хе-хе. Мне-то что, как всегда к Гойлу, а Тернера Малькольму всучили. Он ему задаст.

— Ага, — кивнул Хьюго. — Задаст.

— И мы зададим! Я уже придумал кое-что, — подмигнул Тодд. — Но нам будет нужен гной бубонтюбера.

— Грабим Слизнорта? — спросил Хьюго.

— Не, — усмехнулся Тодд. — Возьмем свежий гной бубонтюбера. А значит — грабим профессора Лонгботтома.

— Здравствуйте, дядя Невилл, — зашел Хьюго в кабинет Лонгботтома при теплице номер один — то есть вдали от теплицы номер восемь.

— А, Хьюго, — обрадовался Невилл. — Тебе что-то нужно?

— Ага, — сказал Хьюго, сел на стул напротив Невилла и замолчал. Потом он очень глубоко и тяжело вздохнул, поднял голову на дядю Невилла, открыл рот, будто хочет что-то сказать, захлопнул его, снова вздохнул и опустил голову.

Лонгботтом ощутимо занервничал.

— Хьюго, что-то случилось?

Хьюго поднял несчастные глаза и покачал головой.

— Дядя... Дядя Невилл, — сказал он. — Мне надо с вами поговорить...

— Хорошо, — растерялся дядя Невилл.

— Понимаете, это... Это... — запинался Хьюго. — Это очень э-э-э... Интимный разговор.

— Да? — профессору Лонгботтому стало совсем неуютно.

— Да, — несчастно кивнул Хьюго. — Такие разговоры надо вести с отцом, я понимаю, но в том-то и дело, что я вовсе не хочу говорить об этом с папой...

— Да? — Невиллу явно захотелось сбежать.

— Понимаете, это не напишешь в письме да и лично не скажешь... Это ведь не то, что вот так просто скажешь папе... Мамы к этому еще нормально отнесутся, а вот папы... Папам такое обычно неприятно...

— Вот как, — замялся профессор.

— Понимаете, они начнут думать, как получилось, что у них родился такой сын и все такое...

Профессор Лонгботтом принялся расстегивать галстук.

— Продолжай.

— Понимаете, дело ведь и в том, что я единственный сын. То есть папа и с дочерью бы не так понял это, но когда у отца такой сын, понимаете? Папа не поймет, как у него родился такой сын, такой... Ненормальный... Который не интересуется тем, что... Ну, неправильно интересуется. Когда ему нравится... Ну, не то, что обычно мальчишкам нравится...

Невилл расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сглотнул.

— Я раньше об этом как-то не думал, а теперь... И вот когда я познакомился с Тоддом... Мы однажды об этом поговорили, и я теперь все время только об этом и думаю... Но и вообще, папа вообще не будет ведь доволен, что я играю за другую команду, если вы понимаете, о чем я.

Невилл закашлялся.

— Хьюго, — запинаясь, начал он и снова откашлялся. — Хьюго, я понимаю, что ты сейчас входишь в возраст, когда... Когда многое запутано и начинает казаться... э-э-э... странным. Ты начинаешь меняться и все такое... И конечно, ты очень сдружился с Тоддом, и возможно, тебе кажется, что вы с Тоддом, э-э-э, ы-ы-ы... И даже если ты чувствуешь себя другим, не таким, как другие мальчишки... Но пойми, ты еще совсем мал, и у тебя еще полно времени понять и определиться...

— Да где там полно, — вздохнул Хьюго. — Корнер требует, чтоб я немедленно решил и дал ему ответ.

— Корнер?! — в ужасе вскрикнул Лонгботтом.

— Ну да... Кто же еще, он же капитан, а у нас ведь это капитаны решают...

— Капитаны решают?! — в ужасе повторил Невилл.

— Ну да. Они же в квиддич принимают, а я не хочу. Мне не нравится квиддич, мне он неинтересен, мне намного интереснее книги и библиотека... А папа так хотел, чтобы его сын играл в квиддич... И Тодд говорит, что я тоже должен попробоваться в команду.

— Так ты о квиддиче говорил?! — вскрикнул Невилл.

— Ну да, — не понял Хьюго. — А вы о чем подумали?

— Ни о чем, ни о чем, — быстро сказал Невилл и прикрыл лицо рукой. Его плечи затряслись.

— Дядя Невилл, вам плохо? — осторожно спросил Хьюго.

Лонгботтом что-то простонал.

— Ну как, удалось? — спросил Хьюго в зеркало.

— Полный блеск. Завтра Тернер потрясется. А у тебя как прошло?

— На сто баллов, — хихикнул Хьюго.

— Я ж говорил, — гордо сказал Тодд. — Когда Александер пришел к моему дяде Драко, его крестному, и завел с ним разговор о том, что «он не такой», дядя Драко тоже чуть до потолка не подпрыгнул. А когда понял, что имеется в виду, что он просто не хочет бизнесом заниматься, а хочет идти работать в Министерство, так на радостях ему аж летающий мотоцикл подарил.