Обычные истории (джен)

Ты сказала, что устала, что не можешь так жить...

Что каждый день все сначала, ты готова волком выть.

И в нашем доме нет денег, я опять виноват...

Моя прическа, как репейник, меня не примут даже в ад.

Тебе твердят твои подруги, что я немного не в себе,

Но я убью того, кто скажет, что я не пара тебе

— Я устала!

Началось... Нет, я не против, Мерлина ради, если тебе так нравится на меня орать...

— Я больше не могу так жить!

Какая знакомая песня... Сейчас начнется разбор полётов по полной программе. И лучше если я просто постою рядом и помолчу...

— Рон, каждый день всё с начала, я почти вою волком от того, что происходит! Это просто не возможно! До икоты однообразно! Я устала от кухни и от постоянных визитов твоей матушки! Сколько можно меня учить уму разуму? Можно подумать я тебя голодом морю!

Вот в этом ты права, но говорить с моей матерью — бесполезное дело! Поверь, Тори, я сотни раз пытался. И может ты меня впустишь в дом, а то неудобно ругаться на пороге...

— А вчера я хотела купить новые шторы в гостиную, но куда там! На нормальные не хватит даже тех денег, что ты зарабатываешь за год!

О! Так вот в чем дело! А я уж думал, что-то серьёзное... И не надо преувеличений, не так уж мало я зарабатываю, и денег у нас достаточно вполне.

— А все твоя гордость!

Да кто бы сомневался!

— Если бы ты согласился на помощь моих родителей, всё было бы нормально!

Молчать! Молчать, Рональд Билиус Уизли! Молчать и проглотить то, что хочет сорваться с языка! Ляпну сейчас что-нибудь, а с Астории станется аппарировать к Гринготсам, и как её потом оттуда выуживать?

— Нет! Ты же Герой Магической Британии! Тебе не прилично работать на Гринграсса, а быть женатым на его дочери, значит нормально? А жить почти впроголодь — нормально? Ну чего, чего тебе стоило просто принять от моей семьи то, что они давали в приданное! Так нет же! Ты широким жестом отказался! Вкалываешь теперь на трех работах — а толку? Да твой братец Чарли больше зарабатывает, я молчу уже о Джордже и Билле. Ну, сходил бы к Персивалю!

Ага, сейчас! Бегу просто и падаю! Да я срать с ним на одной поляне не сяду! И вообще просить помощи... Что я сам не справлюсь? Нормально мы живем...

Некоторое время ты молчишь, и я уже думаю, что концерт окончен, но не тут-то было! Глубоко вздохнув, ты выдаешь очередную тираду, пулеметной очередью врывающуюся в мой мозг:

— Посмотри на себя! Ходишь, как оборванец! Кто тебя учил так завязывать галстук? И не надо оправдываться, что тебе просто стало жарко! Это не прилично ходить с рубашкой на выпуск, неужели так сложно, следить за собой? Черт возьми, Рональд, я по всем твоим карманам и по всему дому разложила расчески, неужели так непереносимо трудно следить за тем, что у тебя на голове! Нет, ну ладно Поттер, там все понятно — имидж у нашего Великого Спасителя такой, но ты-то? Что, под дружка косишь? Так тебе не идет эта прическа, с такой тебя не возьмут даже в цирк!

Я пытаюсь скрыть улыбку, Гермиона в своё время говорила, что с таким «репейником» на голове меня даже в Ад не примут...

А ты продолжаешь бушевать. Вообще-то я люблю, когда ты злишься. Меня ещё в школе притягивал яростный блеск твоих карих глаз. И легкий румянец на пухлых щеках...

— Нет, ну у всех всё в порядке! А у меня... Ты в курсе, что мои подруги считают, что по тебе рыдает отдел Душевнобольных Мунго? Панси даже обещала поспособствовать, у неё там знакомый работает!

Драгоценная моя! Да мне плевать с Астрономической башни на то, что думает Паркинсон и остальные твои, с позволения сказать, подруги! И ты об этом прекрасно знаешь. Но если они вдруг скажут, что мы не пара — убью!

Ты сказала, что не знала обо мне ничего.

Что ты по жизни попадала, но я круче всего!

Ты словно в стае бегемотов от зари до зари!

На фестивале идиотов я был бы членом жюри.

Тебе твердит твоя мамаша, что не везет тебе в судьбе.

Но я убью того, кто скажет, что я не пара тебе!

— Каким я местом думала, соглашаясь на брак с тобой? На что польстилась? Нет, ну случались со мной неприятности, но чтобы вляпаться вот так конкретно — это постараться надо!

Мерлин, ну дай же мне сил не рассмеяться! Кто ж тебя довел-то до такого состояния, любовь моя! Попался бы мне только этот умник!

— И ведь я даже в собственном доме не знаю, что такое покой! Постоянные гости: родственники-друзья-коллеги! Матушка твоя, дай Бог ей здоровья, с её непрестанным контролем. Подружка заумная с нудными советами! А если собираются твои однокашники (кстати, всегда было интересно, почему обязательно у нас?), то дом потом можно смело менять, ибо по нему словно стадо бегемотов пробежало, и я каждый раз удивляюсь, как Вам удается восстановить его из тех руин в которые он превращается вашими стараниями! Хреновы Гриффиндорцы!

Как же есть хочется! Вот интересно, ты заметишь, если я сейчас тихонечко передислоцируюсь на кухню? И если да, то что мне за это будет?

— Сказал бы мне кто-нибудь, что я выйду замуж за человека, который на конкурсе идиотов был бы почетным членом жюри — не поверила бы, а вот поди ж ты! Мама мне все уши уже проплакала, о том, какая я несчастная и о том, какую они с отцом ошибку совершили, когда согласились на такую партию для дочери!

Ты не замечаешь, как я сжимаю кулаки... Как хорошо, что твои родители тактично умалчивают о своих сожалениях в те редкие моменты, когда мы с ними пересекаемся. А то дело бы закончилось двойным убийством с особой жестокостью! Я столько сил положил, чтобы отвести тебя под венец...

Ты сказала, что узнала, как собрать динамит,

Что ты всё-всё рассчитала, он мне сильно повредит.

И я похож на гориллу, не хватает хвоста!

Меня наверно при рождении уронили с моста!

И прихожу я на свиданья по водосточной трубе!

Но ты убьешь того кто скажет, что я не пара тебе!

— А знаешь, дорогой! Драко мне тут одну книжечку почитать дал.

Я удивленно приподнимаю брови, твой спокойный голос и сарказм в нем как-то не вяжется с недавней истерикой, а это заставляет напрячься в ожидании непременного подвоха. Я даже пропускаю мимо ушей тот факт, что ты опять встречалась с белобрысым хорьком.

— В этой книжечке есть замечательный рецепт одного восхитительного зелья! Малфой его даже карандашиком обвел, чтобы я не пропустила! В изготовлении — элементарно! Помереть не помрешь, но массу неприятных ощущений гарантировано!!!

Ты снова повышаешь голос, а я облегченно ухмыляюсь — нормально. Вот теперь уже можно попробовать утихомирить тебя лаской, ассортимент возмущений почти подошел к концу...

Ты замечаешь, что я медленно, но верно приближаюсь к тебе и начинаешь кричать что-то о том, что я напоминаю тебе гориллу и, для полного сходства, мне не хватает только хвоста пониже поясницы.

— Убери руки от меня! Я не ясно выражаюсь? Или тебя в детстве таки стукнули об землю с высоты какого-нибудь моста?

Не угадала, улыбаюсь я от уха до уха, то была Астрономическая башня...

— И опять ты прилетел на этом магловском чудовище! Что нельзя воспользоваться обычными средствами передвижения? Обязательно летать на этом грохочущем железном монстре, издающем такой отвратительный запах, что у меня нос закладывает! Ваши с отцом увлечения до добра не доведут, так и знай!

О, да! Я знаю, как ты не любишь мой мотоцикл, но когда я тебя на нем прокачу, ты изменишь своё мнение, а я тебя обязательно прокачу, чуть позже, но обязательно!

Я счастливо жмурюсь, утыкаясь носом в твою светлую макушку. С удовольствием чувствую, как твои руки сходятся за моей спиной...

Для закрепления результата недостает только одной малости:

— Ты права, Астория.

Удрученно произношу я, слегка отодвигаясь и заглядывая в твои глаза.

— Да, ты права, наш брак действительно — ошибка. Вот и Лаванда говорит, что мы с тобой разного поля ягоды и гриффиндорец никогда не уживется со слизеринкой.

Ты опасно суживаешь глаза, легкое объятие превращается в почти стальной захват. Тихим шепотом ты произносишь:

— Дай мне её адрес, я, кажется, нашла на ком можно проэксперементировать действие зелья из малфоевской книжки.

Я тебя люблю! А Браун так и надо, давно пора обучить её следить за словами.

Не переживай, родная, ты сама не променяешь жизнь со мной ни на какую другую...

Не переживай. Тебе вредно нервничать, особенно в твоем положении, хоть именно беременностью и объясняются твои придирки и упреки...

Не переживай. Я уже уговорился с начальником отдела о повышении, как должности, так и зарплаты. А Джордж предложил партнерство в магазине, сам уже не справляется, да и мотаться туда-сюда, разрываясь между континентами не дело...

Не переживай...

Не переживай, ты виновата сама...

Не переживай и не сходи с ума...

Не переживай, я все решу, так и знай...

Не переживай...

Красивая, стильно одетая девушка была частым гостем в этом баре. Эдварду нравилось за ней наблюдать, хотя бы потому, что в это время в его заведении всегда было достаточно мало посетителей, и заняться ему было не чем...

Джиневра Нотт играла зажатой в тонких пальчиках холенных рук чайной ложечкой, уже потеряв интерес к едва тронутому кондитерскому чуду на фарфоровой тарелочке.

Эдвард знал, о чем думает эта молодая женщина. Знал очень хорошо, не потому даже, что видел людей насквозь и умел читать светскую хронику меж строк, а потому, что знал когда-то малышку Джинни Уизли, трудно было не знать младшую сестренку лучшего друга...

Маленькая рыжая девчушка одно время усердно увивалась за ним и Чарли, а они всё никак не могли от неё отвязаться. Эдвард невесело улыбнулся, теперь миссис Нотт даже здоровается с холодной вежливостью, от веселого сероглазого чуда в рыжих веснушках остался только цвет волос...

Джиневра Нотт небрежно отсчитала плату. Золотые галеоны простучали по полированной столешнице. Эдвард знал, что малышка Уизли оставила весьма щедрые чаевые, впрочем, как всегда, она может себе позволить некоторое расточительство. Девушка плавно поднялась и выплыла из помещения, оставив молодого человека в горьких размышлениях: совсем недавно он долго разговаривал с навестившим его Чарли. И в ходе этой беседы они коснулись и его сестренки...

Твой папаша твердил тебе с детских лет:

"В жизни, детка, не главное — звон монет.

В жизни, детка, есть вещи куда поважней,

В жизни деньги — последнее дело, ей-ей!"

Но что такое советы, и что тебе в них,

Если вдруг подвернулся престижный жених,

И пришел тот час, когда встал вопрос:

Либо деньги всерьёз, либо счастье всерьёз.

Артур Уизли нисколько не переживал бедность своей семьи. На пару со своей нежно любимой женой он не переставал убеждать детей в том, что деньги не являются залогом счастья, и что в жизни есть вещи куда важнее золота в кошельке — любовь, преданность, дружба... Семья...

Но только разве стоят чего-то добрые советы отцов и матерей, когда мы выходим в самостоятельную жизнь? Нет. Мы всё решаем сами, только потом понимая, как правы были мудрые родители...

Когда Джиневра окончила школу, к мистеру и миссис Уизли пришли нежданные сваты. Все прочили девушке в мужья героического друга семьи — Гарри Поттера, поэтому появление на пороге Норы Теодора Нотта-младшего, было несколько неожиданно...

Артур и Молли недоуменно выслушали незваного жениха и сошлись на том, что решать должна сама Джинни. Родители были уверены в отказе дочери, они не могли допустить и мысли об ином зяте, нежели Гарри, каково же было их удивление, когда спустя неделю после появления в их доме смуглокожего молодого человека Джиневра объявила о том, что скоро состоится её свадьба, и она станет миссис Нотт.

Перчить дочери родители не посмели, даже Молли отреагировала очень спокойно, женщину сильно изменила смерть одного из горячо любимых сыновей, и через два месяца состоялось пышное торжество...

Ты в порядке, не так ли? В твои двадцать семь

Ты имеешь всё, пожалуй, кроме проблем,

Имеешь внешность, манеры и выгодный брак,

Ты взяла своё, но всё же что-то не так...

Ты взяла своё, но ты всё время одна,

Тебе придется испить эту чашу до дна.

Ты боишься, но всё же придётся признать,

Что друзей не купить, а любовь не продать!

Эдвард отрешенно протирал бокалы, а его мысли мотыльками порхали вокруг уже давно ушедшей девушки...

В свои двадцать семь лет она красива, богата, обвешана дорогими цацками...

У неё есть всё, о чем только можно мечтать — от дорогих туалетов и украшений, до редчайших цветов в оранжерее и раритетных произведении искусства на стенах собственного особняка...

Вот только Эвард умеет видеть то, что не доступно простому, не внимательному взгляду. Да у Джиневры Нотт есть всё, но едва ли она счастлива...

Она уже не та юная девочка, что согласилась обвенчаться с денежным мешком, променяв на золотую клетку счастье с простым, пусть и героическим, но не особо богатым пареньком...

За девять пробежавших лет она поняла, Эдвард знал это, чувствовал по её тоскливому взгляду, что она осознала, невозможность покупки некоторых вещей...

У неё нет подруг, в своем кругу миссис Нотт не нашла ни одной родственной души, а туда, откуда она ушла, возврата уже не было...

Эдвард знал от Чарли, что она пыталась спонсировать редакцию «Придиры», когда там случились серьезные проблемы, предлагала денежную помощь в организации нескольких исследований Гермионы Грейнджер, да много чего она пыталась сделать. Вот только бывшие друзья не приняли её помощи, предпочтя справиться своими силами...

Не смогли ей простить попытку продать любовь...

Но всей птичке пропасть, коль увяз коготок!

Ты всегда будешь с тем, у кого кошелёк.

И тебе всё трудней с каждым днём, это факт!

Но ты опять продлеваешь с собою контракт.

Вот бы всё повернуть, всё с начала пройти,

Да только в те времена больше нету пути.

И лишь во сне за тобою идёт по пятам

Твой единственный парень, оставшийся ТАМ.

Однажды, в одно из её регулярных посещений, в бар зашла шумная компания уставших мужчин в аврорских мантиях. Заняли угловой столик, заказали бутылку Огневиски... Среди них оказался и Гарри Поттер. Сделал ли он вид или и правда не заметил бывшую девушку? Эдвард не знал. Вот только он видел взгляд миссис Нот — испуганный, горький, отчаянный. Она тогда спешно покинула бар, забыв расплатиться...

И Эдвард понял, отчетливо понял смысл старинной поговорки: «Коготок увяз — всей птичке пропасть». А Джиневра увязла даже не по коготок, эта девушка уже не сможет что-либо изменить, она уже не сможет уйти от Нотта. В тот день в её взгляде Эдвард увидел решимость покончить со всем этим, но подозревал, что ничего у неё не выйдет. И оказался прав, ровно через неделю, она появилась вновь, холодно извинившись за свою прошлую рассеянность. И все вернулось на круги своя...

Она будет и дальше уговаривать себя, что ещё не поздно, что она может позволить себе ещё немного «богатой» жизни, прогоняя от себя мысль, что уже не сможет расстаться со ставшей родной золотой клеткой...

И будет жалеть о том, что нельзя повернуть вспять время, нельзя вернуться с тот светлый летний день, когда она решила сделать выбор и променяла любимого на бесполезные деньги...

А ещё, наблюдая за Джиневрой в день, когда его заведение посетил Поттер с коллегами, Эдвард понял, что она его так и не забыла, и что самое желанное время для этой девушки — ночь, потому что только во сне она может быть с ним. С тем, кого оставила там, в непоправимо далеком прошлом...

Оглянись, ты же стала взрослей!

Согласись, ты устала от блеска огней,

Потеряла любовь, респектабельной став,

Но, признайся, твой папа, был прав!

— Герм, может хватит мучить парня?

— О ком ты? — девушка изумленно поднимает глаза на старого друга.

— Вот только не надо делать вид, что не понимаешь меня...

— Но я действительно не понимаю. — гриффиндорка пожимает плечами.

Молодой человек укоризненно смотрит, как школьная подруга аккуратно отламывает от пирожного кусочек и отправляет его в рот, орудуя серебряной ложечкой с изящностью, сделавшей бы честь миссис Нотт. Заместитель Главного Аврора ухмыляется, пытаясь скрыть свою горечь за чашкой кофе.

— Гарри, Сьюзен любит тебя, мне казалось ты её тоже. — печально произносит ведущий специалист Отдела Исследований Древних Рукописей.

— Экая наблюдательность, и после этого ты говоришь, что ничего не замечаешь? — парень хитро смотрит на подругу, но под пристальным взглядом карих глаз, сдается, тепло улыбается и продолжает. — Я отпустил, Герм, правда. Я счастлив со Сью, она — чудо... Но, знаешь, мне всё ещё...

— Больно... — заканчивает за него девушка.

Молодые люди некоторое время молчат, каждый погруженный в свои мысли. Гарри Поттер думал о своей молодой супруге, такой доброй и нежной, такой теплой... Пожалуй он и правда счастлив. А Джинни... Джинни — она там, в прошлом, так пусть там и остается...

— Возвращаясь к нашим гиппогрифам, Герм, заканчивай его сводить с ума.

— Мерлин мой, Гарри! — возмущается подруга. Ложечка недовольно звякает, стукнувшись о звонкий фарфор блюдца. — Можно подумать я делаю это специально!

— То есть ты заметила! — победно произносит молодой человек.

— Не заметишь тут, как же... — бурчит себе под нос девушка. — Ведь каждую ночь почти на крыше сидит — словно вахту держит... Занял бы ты парня чем, что ли, а, Гарри, он все-таки твой подчиненный. — просит Гермиона друга.

— Пробовал. — хитро отвечает тот, — Не выходит. Способный парнишка, задачки как семечки лузгает... А нагружать больше — то уже будет эксплуатация детского труда.

— Скажешь тоже, детского... Двадцать четыре года парню! — хмыкает гриффиндорка в чашку.

Гарри довольно прищуривается:

— То есть то, что он младше тебя не является причиной того, что ты не обращаешь внимания на мальчишку?

Девушка тяжело вздыхает и отворачивается к окну.

— Гарри, ты не понимаешь... Мне не нужно, что бы меня боготворили и смотрели на меня со щенячьим восторгом во взгляде...

Ты такая строгая, видно знаешь многое, подойти к тебе нелегко,

Взгляд твой глубже пропасти, язык острее лопасти, ты несешь себя высоко.

Каждым поздним вечером мне словно делать нечего, за тобой иду я — и что?

Ты все это знаешь, меня не замечаешь, и это, ты поверь, не смешно.

Пристальное внимание молоденького аврора Денниса Криви к своей персоне мисс Грейнджер заметила около года назад. Тогда она помогала Аврорату в расследовании одного занимательного дела, в котором фигурировал весьма интересный древний документ. Как-то во время самого расследования её не сильно заботили робкие взгляды молодого гриффиндорца, но позже...

Сначала он начал её караулить у министерства и не навязчиво «провожать» домой. Парень и правда талантлив, Гермиона заметила, что её «ведут» только благодаря врожденной наблюдательности.

Неделю, а может чуть больше, гриффиндорка увлеченно играла с Криви, пытаясь оторваться, водя его кругами. Словом изгалялась по полной, а потом наскучило...

Она подкараулила его в Министерстве во время обеда и без обиняков спросила, чего он добивается. Парень краснел, бледнел, зеленел... Покрывался испариной, но выдавить из себя ничего так и не смог. Тогда мисс Грейнджер внятно объяснила юному аврору правила приличия и право каждого члена магического сообщества на личную жизнь. Криви кивал, сжимал руки в кулаки, отводил глаза... После такого разговора, девушка думала, что парень оставит её в покое, но не тут-то было!

Криви не только не перестал «провожать» Гермиону, но ещё и снял комнату в доме, что стоял против её. Плохенькую комнату надо сказать, единственным плюсом которой был лишь свободный выход на чердак, а с чердака на крышу... И вот с той крыши Деннис Криви еженощно наблюдал за её окнами.

Сперва это восхищало: похвальное упорство! Потом стало раздражать. А ещё некоторое время спустя девушка привыкла и почти перестала замечать поникшую фигурку молодого человека на пологой крыше дома напротив...

Ты такая умная, как скалы неприступная, мне тебя никак не догнать,

Стильная, высокая, но все же одинокая, тебе это пора понимать,

Завтра все сначала, как яхта у причала, я долго буду вечером ждать,

Ты опять появишься и даже не оглянешься, — я буду за тобою бежать.

— Герм, — тихо заговорил Поттер. — Знаешь, чему я всегда удивлялся?

Девушка оторвалась от разглядывания проходящих по тротуару людей, вопросительно хмыкнула, поощряя друга продолжать.

— Твоей потрясающей способности не замечать очевидных вещей и делать ошибочные выводы там, где любому дураку было бы все ясно.

— Я не понимаю о чем ты, Гарри?

Молодой человек фыркнул, прикурил сигарету и заговорил:

— Деннис не боготворит тебя, Герм. Он просто жутко тебя стесняется. Ну как же! Разбираешься практически в любой сфере магии, а в своей области ты практически гений! Тебе завидует добрая половина твоего отдела, а начальник и вовсе молится на тебя. И за пять лет твоей работы в Министерстве у тебя не было ни одного романа. Тебе прекрасно известна твоя слава Снежной Королевы, ни одному ухажеру не посчастливилось даже отобедать с тобой, не говоря уже о чем-то большем. Тебя побаиваются даже заправские ловеласы, типа Финигана, чего уж говорить о Деннисе? Ты знаешь, что он самостоятельно изучает руны и нумерологию? И делает это с успехом! Пытается догнать тебя, стать тебе интересным хоть так...

Девушка удивленно поднимает брови.

— Тебе самой-то не надоело? Приходить вечером в пустую квартиру, ночи напролет просиживать за книгой, только потому, что тебя мучают кошмары, а нет ничего ужаснее, чем проснутся одной в холодном поту. И не смотри на меня так, мы с тобой не первый день знакомы. Девять лет прошло, Герм, какое девять? Десять почти! Он уже десять лет мертв, Вы с ним не встречались даже, он даже не знал о твоих чувствах, может хватит? Да Денисс не похож на него, но ведь это-то и хорошо!

— Гарри, я прошу тебя, не надо. — девушка закусывает губу, просительно смотрит на друга повлажневшими глазами.

— Да нет, Герм, надо. Я знаю, что ты его отпустила, ну так что тебе мешает просто попробовать? Дай Криви шанс, просто обернись однажды, ты увидишь как он бежит за тобой...

— Хватит, Гарри, я не хочу больше говорить об этом. — Гермиона неопределенно взмахивает рукой, поднимается со стула, чашка с остатками кофе обиженно звякает от того, что девушка слишком резко опускает её на стол.

Молодой человек, словно пытается ещё что-то сказать, но она не дает ему вставить ни слова, быстро прощается и покидает кафе...

Я, сидя на крыше, не ниже, не выше,

Решил все давно, но есть одно но — тебе все равно.

Я, сидя на крыше, в сто раз к тебе ближе,

А ты, как назло, не смотришь в окно — тебе все равно.

Она не стала зажигать свет, войдя в квартиру. Хотелось темноты. Гарри прав, ей надоело одиночество, но и менять что-то было слишком страшно. Да она давно уже смирилась с таким положением вещей. Да она подсознательно искала в ухаживающих за ней мужчинах, того, давно погибшего, и найдя — уходила, потому что слишком больно, а не найдя уходила тоже...

Девушка медленно подошла к большому окну, сквозь светлую занавеску которого было отлично видно крышу соседнего дома и светловолосого паренька, что неотрываясь смотрел в её окна.

Деннис не похож на Фреда, разве только тем, что тоже гриффиндорец. Гермиона улыбнулась, много лет назад она сама не решалась подойти к любимому и признаться ему, только смотрела украдкой, теряя дар речи в обществе близнецов, ну ей так казалось. Рон долгое время не верил, потом пытался отвлечь...

Может Гарри прав и стоит дать Криви шанс, не зря же он учит руны, а сегодня очень теплая и светлая ночь...

Девушка достала с полки одно из последних своих приобретений во «Флориш и Ботс», задумчиво провела пальцем по потертому корешку старой книги и аппарировала на соседнюю крышу...

Я, сидя на крыше...