Восемьдесят последних дней (джен)

Человеческая память — забавная вещь: мы порой помним то, что не случилось, и не запоминаем произошедшее, а день нам кажется насыщеннее событиями, чем месяц до него, хотя на самом деле все не так. В воспоминаниях Франко июнь девяноста восьмого года наполнен суетой и новыми встречами, а май — пуст и отдает горечью одиночества. А вот если судить по воспоминаниям заместителя Министра Персиваля Уизли, то дело обстоит несколько иначе: если в мае Гарри Поттер, будучи советником Министра, активно участвовал в деятельности Визенгамонта и присутствовал почти на всех заседаниях, касающихся реформирования законов магического общества, то к середине июня он отошел от дел и сложил с себя полномочия и крайне редко появлялся на публике. Господин заместитель Министра связывал этот факт с необходимостью восстановления здоровья героя, чтобы он мог пройти отбор в Аврорат. Далее мистер Уизли категорически отрицал слухи о разногласиях между Победителем Того-Кого-Нельзя-Называть и Министром Шеклболтом, которые могли привести к отставке мистера Поттера. Когда Франко прочел это интервью, он саркастически усмехнулся: ага, как же, разногласий не было. Их действительно не было… в начале июня.

Июнь 1998 года для Гарри Поттера вышел крайне непростым. Было ли дело в последствиях кровоизлияния, в необходимости отстаивать свою точку зрения и говорить самому, а не по бумажке, которую дал Перси, в вечном перешептывании, которое отныне его сопровождало повсеместно, и собственной колдографии, поселившейся на первой полосе, или еще в чем — Франко не знает, но июнь в его памяти остался месяцем бесконечных встреч и споров. Болезненное безволие, поразившее его на похоронах, дошедшее до того, что ему было все равно, что говорить, и он послушно говорил, что от него хотел слышать Шеклболт, понемногу отступало, сменяясь фирменным поттеровским упрямством и желанием следовать своему пути и своим целям. Для Министра это оказалось не слишком приятным сюрпризом.

В принципе, Кингсли Шеклболт не был плохим человеком или откровенным манипулятором. Не был он и плохим Министром. Умеренный консерватор, он был и остается на своем месте по праву, как человек, стабилизировавший общество после гражданской войны, не допустивший окончательного раскола и создавший все условия для дальнейшего развития без большой потери прежних достижений и полного отказа от древних традиций (чего боялись чистокровные представители древних родов).

Вот только для Гарри Поттера, при всей его поддержке позиции Министра, все это грозило жесткими рамками статуса «живого героя», когда каждое слово, взгляд, поступок мгновенно становились достоянием общественности, когда слава «победителя Волдеморта» оставляла крайне скудный выбор дальнейшей профессии и нивелировала все возможные достижения в иных отраслях деятельности в будущем. Обещанного пророчеством покоя он бы не получил еще как минимум лет десять, а жадное внимание со стороны окружающих уже сейчас доводило его до нервного срыва, хоть Поттер это и тщательно скрывал.

Утро понедельника 1 июня 1998 года началось отвратительно: с грандиозного спора с Кричером. Привыкнув к раннему подъему в больнице, Гарри подскочил в восьмом часу утра. Вот только вместо свежесваренного кофе (по которому он тосковал все неделю) он получил чашку бурды непонятного происхождения и пресные булочки.

— Кричер, где мой кофе?

— Пусть Гарри Поттер, сэр, простит ничтожного Кричера, но он больше не может делать хозяину Гарри кофе!

— Что за бред? Кричер, я неделю мечтал о твоем кофе! Убери эту бурду и сделай мне кофе.

— Кричер себя уже наказал и еще накажет, но Кричер больше не будет делать хозяину Гарри Поттеру кофе! Гарри Поттер, сэр, может прогнать Кричера, но Кричер не станет делать кофе!

— Чего?! Так, во-первых, я запрещаю тебе себя наказывать. А во-вторых, что за блажь? Почему нет?

— Кричер видел, что хозяину стало вчера плохо от одного единственного глоточка. Кричер был огорчен, а потом Кричер увидел бумаги на кухонном столе. Кричер осмелился прочитать их и мало что понял. Ему пришлось идти на поклон к презренной сквибе, что служила хозяину в магловском доме, позор какой, видела бы это моя хозяюшка! Мерзкая сквиба сказала, что если Кричер не хочет убить хозяина Гарри, то Кричер должен следить за питанием хозяина Гарии. Кричер здесь, чтоб служить дому Блэков, а хозяин Гарри Поттер — наследник славной фамилии…

Что называется, с добрым утром! Гарри почувствовал желание побиться головой об стену. Летти и его лечащий врач что-то такое говорили, но он пропустил это мимо ушей, а куда дел бумаги из клиники — и вовсе забыл, равно как и про дурацкие запреты. А эльф до бумаг добрался и прочел (надо же, он и читать умеет, вот никогда бы не подумал!), да что там, прочел, не поленился к Летти смотаться. Нет, вот стоило драться с Темными Лордами, василисками и дементорами, чтобы домашний эльф не давал тебе даже чашечки кофе выпить!

— Хорошо, — сказал Гарри, — Что это? — он показал на дымящуюся кружку с неизвестным содержимым.

— Травяной чай, хозяин. Кричеру его посоветовала та сквиба. Кричер все проверил, его можно пить. У Гарри Поттера, сэра больше не будет болеть голова, Гарри Поттер захочет поесть, у Гарри Поттера появятся силы, а они ему понадобятся!

Очаровательно! Чудное начало дня, весьма многообещающее! Гарри потер руками лицо и взъерошил волосы.

— Что еще тебе сказала мисс Саммерс?

— Сквиба все-все объяснила Кричеру! Чтобы хозяин Гарри себя хорошо чувствовал и больше не болел, хозяин Гарри должен правильно питаться. Кричер запомнил все блюда, что может кушать хозяин Гарри. Кричер проследит, чтобы хозяин Гарри не забыл принять магловские зелья и поесть.

Домашний эльф-наседка! Нет, положительно, только Гарри Поттеру, с его умением вляпываться, могло так повезти. Мало ему было в школе Гермионы…

В принципе, юноша прекрасно понимал, что ему стоит придерживаться советов врачей. Он помнил полузабытое предобморочное состояние после одного глотка вчерашнего кофе. Гарри посмотрел на полного решимости Кричера и обреченно вздохнул. У него, похоже, не было выбора. Как всегда…

Он покорно взял чашку и осторожно отхлебнул. Не сказать, чтоб «чай» был таким уж вкусным, но не костерост и не оборотка. Уже неплохо.

— Ладно, ваша взяла. Что ты там еще придумал?

— Хозяин Гарри не должен сердиться на Кричера! Кричер не может допустить, чтоб хозяину Гарри стало плохо!

— Я не сержусь, Кричер, честно. Спасибо тебе, что ты так обо мне заботишься.

Эльф польщено засиял.

— Кричер здесь, чтобы заботиться о хозяине Гарри!

— Как же иначе! — пробормотал Гарри, зажевывая непривычный вкус чая булочкой. — Продолжай.

— Кричер узнавал: Министр Шеклболт ждет хозяина Гарри к четверти одиннадцатого. Поэтому Кричер осмелился приготовить к половине десятого к ленчу рисовый пудинг с черносливом и курагой, овсяную кашу с фруктами, крем-суп из белой спаржи с ломтиками утиного мяса. Также Кричер может…

— Эээ… Все, хватит, я понял! Кричер, ты замечательно готовишь, все очень вкусно, но я не съем столько!

— Хозяин Гарри всегда мало есть, это очень плохо. Та сквиба сказала, чтобы хозяин Гарри был здоров, хозяину Гарри Поттеру надо хорошо питаться. Кричер обязан проследить, чтобы хозяин не болел.

Да что такое, снова здорово?! Нет, легче убить василиска, чем переубедить одного конкретного домового эльфа! Гарри надеялся, что никто не узнает, перед кем пасует победитель Волдеморта…

— Ясно. Так, Кричер, раз ты так все хорошо помнишь, то я поручаю тебе напоминать мне о времени для приема пищи и таблеток. Ты ведь помнишь, когда какие надо принимать? — Кричер кивнул и уже открыл было рот для какой-то реплики, но Гарри жестом попросил его молчать. — Вот и замечательно. Но это не все. Так как ты прекрасно готовишь и помнишь, какие блюда мне можно или нельзя, то на обед там или еще когда ты готовишь по своему усмотрению. Если я что-то захочу особенное, я попрошу, в остальное время — на твой выбор. Тебе ясно? Вот и замечательно.

Уфф, кажется, отделался. На самом деле Гарри никогда не был гурманом, а прошлый год и вовсе отучил его перебирать какой бы то ни было едой. Теперь он ел, почти не разбирая вкуса: съедобно — и ладно. К концу весны кофе со специями и цукатами был единственным, чей вкус он распробовал. Все остальное он проглатывал, не обращая внимая на подобные мелочи. Ах да, из отрицательных запахов был чай. И нельзя сказать, что восемь лет спустя что-то сильно поменялось. Франко до сих пор был абсолютно неприхотлив в еде, хотя любимые блюда, кроме пирога с патокой, все же появились.

Чем занять себя до ленча, Гарри не знал. Но, в принципе, идеи были. Вчера, возвращаясь из Малфой-Мэнора, Гарри в рассеянности забыл вызвать Кричера и попытался аппарировать на Гриммо сам. Что удивительное, у него получилось и даже без расщепа. Это его дико обрадовало, поэтому позавтракав, он сосредоточился на гостиной и попробовал аппарировать туда из кухни. Кстати, Кричер вначале сильно ворчал на то, что хозяин Гарри кушает на кухне, а не в столовой, как и положено представителю благородного рода Блэков.

И вот тут-то случился главный облом дня. После аппарации настроение, поднявшееся было до уровня «терпимо», вновь опустилось на уровень слизеринских подземелий. И было отчего: вместо полюбившегося ему кресла в гостиной Гарри Поттер увидел… до боли знакомую излучину реки и толстый ствол дерева неизвестной породы. Королевский лес Дин… Как говорится, приехали. Что самое идиотское — расщепа не было. Нет, надо, надо сходить или к мадам Помфри или в Мунго. Помедитировав с полчасика на природу, Поттер вызвал Кричера (вот что бы он без эльфа делал?!) и аппарировал с ним домой.

На Гриммо стояла сонная тишина буднего утра. Строго говоря, теперь, после того, как основательно психанувший в начале мая Поттер взмахнул палочкой в сторону орущего портрета миссис Блэк, в доме по адресу площадь Гриммо, 11 всегда было тихо: в результате того взмаха палочкой портрет Вальбурги попросту исчез. Гарри потом было очень стыдно и он извинялся перед Кричером, чем провел того в жуткое недоумение. Позже Франко выяснил, что он случайно перенес портрет мадам Вальбурги в семейную портретную галерею на пятом этаже, куда войти могли только кровные члены семьи, не изгнанные из рода либо принятые в род. Между прочим, этим переносом Гарри Поттер подтвердил право называться претендентом на звание главы рода.

Раздосадованный Поттер покорно съел на ленч все, что ему предложил Кричер, и, не пикнув, запил водой таблетки, которые Кричеру, как пить дать, всунула Летти. Его мрачную сосредоточенность не нарушило даже сова из адвокатской конторы «Кларк и Бапмайстер», представлявшей интересы семьи Малфой в судах последние полторы сотни лет.

Как вчера Гарри и договорился с миссис Малфой, встреча с семейным адвокатом (если Поттер правильно понял значение слова «солиситор»), неким Р.О. Англси, должна была состояться в три пополудни в офисе конторы, адрес камина прилагался в письме. Написав подтверждение времени встречи и отправив его с совой, юноша отправился в Министерство. На метро, во избежание…