Лунною тропой (гет)

Портключ перенёс Гермиону в просторную светлую комнату, лицом к раскрытому окну. Лёгкие портьеры развевал тёплый ветерок. Где-то рядом шумел прибой, пахло морем. На спинке кресла темнел забытый кем-то свитер. Всё это разом запечатлелось в оцепеневшем от ужаса сознании.

― Ш-ш, не бойся, я не причиню тебе зла, ― мягко прошелестел на ухо мужской голос, и Гермиона едва не заплакала от облегчения ― не Долохов! Однако похититель, обнимая, крепко удерживал её на месте. Характерное давление на барабанные перепонки, похожее на комариный звон, говорило о наличии антиаппарационного барьера. Радоваться было нечему… ― Мне просто интересно узнать, что же случилось в кафе.

― Я ничего не знаю! ― испуганно пискнула бывшая миссис Уизли, судорожно прижимая книги к груди. В это время рука похитителя аккуратно извлекла палочку из её кармана, оставив совсем без защиты.

― Прости, Гермиона, это меры предосторожности. Я знаю, какой отчаянной штучкой ты можешь быть, ― казалось, незнакомец улыбается.

― Мы знакомы? ― оторопела она, пытаясь решить, хорошо это или плохо.

― Ещё бы мне тебя не знать! ― легко рассмеялся он. ― Ты же моя первая и единственная любовь ещё с четвёртого курса. Самая прекрасная дева на Рождественском балу Тремудрого Турнира. Глаз нельзя отвести ― так хороша! Кто мог устоять перед чарами серенькой мышки, которая вдруг превратилась в красавицу. Я погиб раз и навсегда.

― Как трагично, ― неожиданно для себя съехидничала Гермиона. Ей вдруг расхотелось бить его каблуком по голени и выпрыгивать в окно, как намеревалась ещё минуту назад.

― Не то слово! ― согласился волшебник. ― Правда, сначала я думал, что у меня нет ни единого шанса. Лучшая подруга Гарри Поттера… Кто тогда мог тягаться с Золотым Мальчиком? Я был абсолютно уверен ― у вас роман. Но если б я знал о том, что ты выберешь одного из этих рыжих Уизли, поверь, не отпустил бы свою кудрявую умницу так легко!

― Но ты, конечно же, утешился? ― у Гермионы на нервной почве неожиданно прорезалось совершенно не свойственное ей кокетство. С другой стороны, не каждый день приходится выслушивать любовные признания, пусть и от коварных похитителей. От Рона-то она так и не дождалась заветных слов. И уже не дождётся.

― Пытался, ― не стал скрывать незнакомец. ― Даже был обручён, но вовремя понял: такой, как ты, на свете больше нет.

Его дыхание опалило изгиб шеи, породив колкую волну, прокатившуюся по спине и отозвавшуюся сладким томлением внизу живота. Крепко прижатая к мужскому телу, Гермиона отчетливо почувствовала, как сильно бьётся его сердце. Её собственное билось так же часто. «Бешенство сердца настигло нас», ― ни с того ни с сего вспомнилась строчка из баллады, которую любила напевать мама. А ещё он был возбуждён. Однако это открытие не напугало и не вызвало отвращения. Гермионой овладело странное бесшабашное настроение, словно она хлебнула изрядную дозу огневиски. «Если Рону можно, то почему нельзя мне?»

― Могу я узнать, как тебя зовут, таинственный незнакомец? ― сглотнув, произнесла она, прерывая затянувшееся молчание.

― Называй меня… Энтони, ― шепнул он, запнувшись на явно вымышленном имени, и тут же добавил: ― Знаешь, Гермиона, есть только один способ покончить с заблуждениями юности: развенчать их.

― Ты предлагаешь узнать друг друга поближе? ― уточнила она деловым тоном, стараясь подавить улыбку. Никакого страха не осталось, лишь щекочущее нервы предвкушение.

― Да, и самым естественным способом, ― согласился мужчина, осторожно разворачивая её лицом к себе.

Энтони был очень смуглым и казался достаточно высоким и худощавым. Это всё, что волшебница могла сказать о его внешности. Черты лица и цвет волос странным образом не фиксировались в памяти: они были, но Гермиона их не различала.

― Растеряна? ― Энтони ласково отвёл с её глаз выбившуюся из причёски прядь. ― На мне артефакт, скрывающий внешность. Чтобы снять его, нужно провести довольно сложный ритуал. Но пожалуй, я даже доволен… Немного загадочности сейчас не помешает, как считаешь?

А потом он её поцеловал.

* * *

Так уж получилось, что Рон Уизли был единственным мужчиной в её жизни. С ним Гермиона стала женщиной, за него вышла замуж и именно ему собиралась рожать детей. За все семь лет брака бывшая миссис Уизли даже не задумывалась о том, что любовь может быть настолько… сладостной.

Она и помыслить не могла, что в сексе бывает столько нежности! А об оргазме лишь читала в тех немногих маггловских книжках, что проштудировала для самообразования. Да, это действительно «маленькая смерть», теперь она это знала на собственном опыте. Смерть от наслаждения.

Энтони был хорош. Нет, Энтони был просто великолепен! Гермиона сонно улыбнулась, наблюдая за игрой света на потолке. Даже во сне её смуглый похититель не выпускал желанную добычу из рук. В его объятиях было очень уютно. И… надёжно?

Спал он удивительно тихо. Гермиона привыкла к заливистым руладам, которые выводил её бывший муж. К тому же Рон предпочитал раскинуться на всю ширину кровати, оставив ей немного места на самом краю… Она тряхнула головой, изгоняя мысли об Уизли. Казалось, даже простое воспоминание о нём может опошлить произошедшее в этой постели.

От неосторожного движения Энтони зашевелился, нашарил её ладонь и переплёл пальцы. Гермиона счастливо зажмурилась.

― Отдохнула? ― жарко шепнул он. ― Может, повторим?

Второй раз Гермиона проснулась на рассвете. Комнату заливал золотистый свет наступающего дня. Из сумрака неторопливо выступали предметы обстановки: мебель, маггловские пейзажи на стенах. Безликий интерьер съёмного жилья. В детстве она с родителями частенько проводила лето в таких же недорогих, но удобных домиках на берегу моря.

Рядом с кроватью так и стоял поднос с остатками их вчерашней трапезы. Искрился хрустальными гранями графин с лимонадом, поблёскивал недопитый бокал вина, округло проступали под салфеткой фрукты. Оказывается, даже из простого и обыденного приёма пищи можно сделать увлекательнейшую эротическую игру. А она-то считала верхом сексуальности чопорный ужин при свечах с накрахмаленной скатертью и старинным сервизом. Кто бы мог подумать!

Гермиона довольно улыбнулась. Тело пресыщенно ныло, а следы страстных поцелуев на коже даже слегка саднили. Конечно, надо было встать и принять душ, но покидать тёплые объятия спящего мужчины совершенно не хотелось. Осторожно приподнявшись на локте, она принялась разглядывать своего случайного любовника.

Если о его лице ничего нельзя было сказать, то тело не скрывала никакая магия. Стройное, поджарое, ладное, оно принадлежало молодому мужчине, не чуждому физических нагрузок. Волос на теле было немного. Зато кое в чём другом природа одарила Энтони, совсем не скупясь. Гермиона даже слегка покраснела и стыдливо отвела глаза, рассмотрев во всей красе то, что не скрывала простыня.

Его грудь наискосок пересекал старый шрам, едва не задевая плоский аккуратный сосок, а шею охватывал узкий ошейник, который, казалось, состоял из плотного тумана. При прикосновении к нему пальцы ощутимо покалывало. Вчера, во время отдыха, Энтони объяснил, что скрывающий внешность артефакт представляет собой обруч, который одевают либо на шею, либо на талию. В зависимости от положения он скрывает ту или иную часть тела. Как мастера чар Гермиону очень заинтересовал этот неизвестный ей способ маскировки, но любопытство пришлось умерить. Да и не до того было.

А вот руки поведали о своём хозяине намного больше. У Энтони были загрубевшие кисти не чурающегося физического труда человека. Не рафинированный волшебник, способный лишь размахивать волшебной палочкой, не утончённый аристократ, взлелеянный домовыми эльфами, а увлечённый делом ремесленник. Или, скорее, даже мастер. Простой маг, такой же, как она.

Гермиона счастливо вздохнула, прижимаясь щекой к его гладкому плечу. Как там сказала старушка с ящеркой? Её суженый. Да. Уверенность в этом крепла с каждой минутой.

Можно ли влюбиться за столь короткий срок? Ведь Гермиона ничего не знала о нём, кроме упоминания об общей школьной юности. А в Хогвартсе было немало «цветных» учеников на всех курсах всех факультетов. Волшебники, в отличие от магглов, не придавали особого значения цвету кожи. Для проявлений шовинизма вполне достаточно было вопросов чистоты крови.

Чем древнее волшебный род, тем более выражены семейные наследственные признаки ― это обусловлено магией. Вот вздумай Драко Малфой жениться на красотке-ведьме родом из знойной Африки, его дети всё равно бы унаследовали уникальный малфоевский цвет волос, а может, и серые глаза. Гермиона хихикнула, представив пухлого негритёночка с длинными белыми локонами, острым подбородком и надменным взором.

Предрасположенность к тому или иному направлению магии также передавалась из поколения в поколение. Так в семье магов крови не мог родиться выдающийся зельевар. У некромантов не мог открыться дар анимагии или целительства. Да, для создания новой семьи учитывали массу магических факторов… И насколько проще в этом смысле было магглорождённым и магически слабым полукровкам!

Кем же был её таинственный возлюбленный? «Немного загадочности не помешает…» Надо же! Мужчины, что ж с них взять?

Гермиона осторожно взяла его руку и поднесла к своей щеке. Даже запах кожи у него был особый и удивительно приятный. Кулон на шее качнулся, невольно скользнул по смуглому запястью любовника, и она вдруг увидела… Словно сквозь мутную воду на его пальце проступил перстень. Стоило кристаллу отклониться, как кольцо немедленно исчезло. Бывшая миссис Уизли недоверчиво провела кончиком пальца по тому месту, где оно было, но ничего не ощутила. Приблизила кулон вновь и отчетливо разглядела широкий перстень с тёмным гранёным камнем.

Ей словно пощёчину залепили. Гермиона знала, кто и какой магией может скрывать от посторонних глаз подобные кольца. Она торопливо, но осторожно, боясь разбудить, осмотрела и другую руку. Обнаружила ещё два кольца, так называемых младших. Она провела ночь с титулованным главой старинной чистокровной семьи, знатным и наверняка богатым наследником ещё двух угасших родов. Лордом, как они называют друг друга в своих тесных, закрытых от грязнокровок кругах. Вот тебе и суженый!

Прикусив губу, чтобы не разреветься, девушка тихонько вылезла из постели. Это же надо быть такой дурой! Он ведь сразу сказал: надо, мол, избавиться от юношеских заблуждений. Хотел переспать с магглорождённой, вот и переспал. Исполнил заветную мечту. Спасибо, Гермиона, что согласилась, а теперь до свидания. Нет, если тебе понравилось, то мы можем встретиться ещё пару раз. Чего уж там…

Быстро одевшись, Гермиона выбралась из комнаты через низкое окно и, не оглядываясь, побежала к границе антиаппарационной зоны. Застилавшие глаза слёзы мешали смотреть под ноги, и она несколько раз чуть не споткнулась.

* * *

Море штормило. Сильный ветер рвал с головы капюшон плаща, трепал подол мантии и норовил столкнуть с обрыва. Нырнув в защищённый от непогоды портик, Гермиона в отчаянии оглянулась назад. Скользкая после ночного дождя тропинка почти полностью просматривалась до самого берега, и нигде на всём спуске не было ответвлений и уж тем более прорубленных в скале лестниц. Девушка проверила это дважды: спустилась к морю и поднялась наверх к Залу Путешественников. Куда подевались нависающая над морем площадка и чаша с водопадом?

Пальцы судорожно сжали тёплый кулон. Ей так хотелось снова поговорить с той старушкой из сна! Выплакаться. Она бы всё поняла ― Гермиона была в этом уверена ― и, может, даже что-нибудь посоветовала. Ведь бывают же чудеса!

― Простите, мисс, ― окликнула она озабоченно спешащую на работу служащую. ― Скажите, это единственная тропинка к морю?

― Конечно, нет, мадемуазель! ― недовольно откликнулась та. ― Пройдите немного левее, до грабовой аллеи ― там спуск намного удобнее. А этой тропкой давно никто не ходит: она небезопасна!

За ровной полосой стенающих на ветру деревьев обнаружилась широкая гранитная лестница, которая вывела на галечный пляж к волнорезу, покрытому морской пеной. Сказка закончилась.

* * *

Отправив в Англию длинное, немного истеричное письмо, Гермиона тотчас об этом пожалела: у Гарри наверняка и своих хлопот полно. Однако изложенные на бумаге события словно груз с души сняли. И пусть в послании не было ни строчки о таинственном незнакомце, Гермионе стало легче.

Ответ измученная ветром сова принесла рано утром, но вместо исчерканного знакомым почерком пергамента в конверте оказались короткая записка и похожий на бирку из маггловского гардероба международный портключ.

«Пароль: «Хроноворот и гиппогриф». В любое время субботы. Гарри».

Первое, что она увидела, едва каблуки туфель коснулись земли, была заснеженная горная вершина. Не узнать её было просто невозможно. Панно с изображением горы Маттерхорн висело на стене в отцовском кабинете, ещё когда Гермиона была маленькой. Портключ перенёс в Швейцарию.

Позади, в маленькой долине, расположилось уютное шале. Осень уже окрасила росшие вокруг него кусты в золотисто-багряный цвет, однако трава была по-прежнему зелёной. Чуть поодаль темнел небольшой хвойный лесок. Где-то рядом, в камнях, журчала быстрая речушка. А воздух… Чистейший горный воздух можно было смаковать, как дорогое вино!

Выложенная камнем дорожка вела через ухоженный сад к резному крыльцу. В окне первого этажа мелькнул тёмный силуэт, и в тотчас же распахнувшуюся дверь выскочил как всегда взъерошенный Гарри.

Внутри было не менее уютно, чем снаружи. Ничего новомодного ― только натуральное дерево. Деревянная, под стать дому, мебель и приятные для глаз шёлковые портьеры. Будь у Гермионы возможность, она бы от такого дома не отказалась.

Оживленно болтая, Поттер провёл подругу в гостиную.

― Гарри, когда вы купили такую прелесть? И Джинни ни полслова! Да я б на вашем месте хвасталась, не переставая!

― Вообще-то Джинни здесь ни разу не была, ― смущённо потёр гладко выбритый подбородок Поттер, ― а куплен дом восемь лет назад.

― Только Джиневры Уизли в моём доме и не хватало, ― прошипел настолько знакомый голос, что сердце Гермионы едва не выпрыгнуло из груди. На секунду она остолбенела.

― Вы? Вы живы?! Это, правда, вы? ― вскочила с дивана навстречу Снейпу.

― Естественно, это я, мисс Грейнджер, ― недовольно буркнул тот, устраиваясь в кресле напротив. ― Если только Поттер не открыл в себе талант призывать инферналов вам на потеху.

― А… а как вы… то есть… вас же похоронили… кажется.

― Что вы там мямлите?

Да, ни симпатичнее, ни вежливее за эти годы Снейп не стал. И даже чёрный сюртук на нём всё тот же! Неожиданно горести последних дней как-то поблёкли и потерялись на фоне неожиданного воскрешения профессора. Вот, скрестил руки на груди, смотрит пронзительно ― сейчас снимет баллы и отправит на отработку котлы чистить!

― Я так рада вас видеть, сэр! ― прочувствованно произнесла она. ― С возвращением, профессор!

― Держите свои восторги при себе, мисс Грейнджер. Они совершенно неуместны. К тому же я не располагаю лишним временем на пустую болтовню.

― Да ладно тебе, Северус! ― рассмеялся Гарри. ― У нас гостья в доме, а ты ядом плюёшься! Не верю, что ты, уходя из лаборатории, не наложил на своё драгоценное варево чары консервации. И вообще…

― И вообще несите Омут Памяти, господин аврор. Вы, кажется, хотели просмотреть воспоминание мисс Грейнджер? Так не сотрясайте воздух попусту!

Две серебристых нити завораживающим водоворотом вращались в глубоком лоне каменной чаши. Грозно глянув на невозмутимого Поттера, Снейп погрузился в круговерть чужой жизни.

― Разве мы не вместе должны смотреть? ― удивилась Гермиона.

― Он не любит соседства в Омуте Памяти, ― извиняющимся тоном ответил Гарри. ― Говорит, чужое сопение его отвлекает. Вот пробежится по воспоминаниям несколько раз и нас пригласит. Или просто пару вопросов задаст. Может, чаю попьём? Он там надолго застрял. Пока все детали не высмотрит, не вылезет.

Гермиона торопливо кивнула ― её просто распирало от любопытства. Не профессору же неудобные вопросы задавать!

Явившийся на зов маленький домовой эльф в чистом белом полотенце, видимо, переместился прямо от плиты. В его лапке был зажат половник.

― Винки! ― ахнула Гермиона, узнав бывшую домовиху Краучей. Та настороженно вгляделась и, похоже, сразу признала гостью.

― Винки ― хороший эльф! ― взвизгнула она, заслоняясь поварёшкой. ― Винки ― послушный эльф! Винки не хочет одежду!

Гермиона ахнула и затравленно оглянулась на Поттера. Тот зловредным голосом пропел:

― Да здравствует ГАВНЭ!

― Гарри, ― с укором покачала головой покрасневшая подруга, ― перестань, я давно уже не ратую за свободу эльфов. Тем более что они в ней совершенно не нуждаются.

― Подай нам чай, Винки, ― всё ещё посмеиваясь, попросил Поттер, ― и не бойся Гермиону, она теперь хорошая и не будет дарить тебе носки.

И всё же, обслуживая гостью, домовиха боязливо держалась поодаль. Не смягчили её ни заверения в гермиониной безвредности, ни восхваления кулинарных талантов, ни горячая благодарность за вкусный чай. Осознав, что все её потуги к сближению безнадёжны, Гермиона смирилась с судьбой.

― Рассказывай, Гарри, и с подробностями, ― расстроенная неприязнью домовихи, излишне резко приказала она.

― Да что рассказывать? ― хмыкнул он. ― Это дом Снейпа…

― Насчёт дома я уже поняла, ― перебила друга Гермиона. ― Но как ты его нашёл? Давно? А почему нам с Роном ничего не сказал?

― О том, что Северус жив, знают только пять человек, и все они дали клятву Неразглашения, ― неторопливо начал он. ― Ты же знаешь, сколько у него врагов. А как нашёл… Началось всё с того, что я отказался после Хогвартса идти учиться на аврора. Кингсли сначала намекал, потом уговаривал, а напоследок чуть ли не приказывал сдать документы в аврорскую школу. А я уже досыта навоевался и насмотрелся на войне на аврорские… «подвиги». Собственно, так ему и заявил. А документы подал на курсы целителей при Святом Мунго. Даже пару недель там проучился. Наставник мне чудесный достался ― целитель Оуэн. Он пожилой совсем и одинокий, но меня как родного принял. Мы с ним и сейчас часто видимся, ― Поттер покрутил чайную чашку, вздохнул: ― А потом Северуса поймали. Он тогда ещё не был реабилитирован. Думаю, Кингсли знал, что Снейп жив, потому и с судом тянул, политик, чтоб его!

Гарри надолго замолчал, а Гермиона не торопила. Она поверить не могла, как же ей удалось всё это пропустить.

― Снейп был плох. Рана на шее от змеиного укуса за год так и не зажила, ещё и осложнения пошли. Вот он из убежища своего и вылез: за каким-то редким ингредиентом в Лютный оправился. Там его и схватили. И в Азкабан. Я, естественно, кинулся защищать, а министр мне условие: забирай своего Снейпа, но в обмен на лояльность новому Министерству и курсантскую мантию.

― А ты? ― прошептала Гермиона.

― А что я? ― хмыкнул Поттер, доливая подруге чай. ― Только и смог, что выторговать себе месяц отсрочки. Снейпа на Гриммо притащил, сразу целителя Оуэна вызвал. В общем помереть Северусу мы не дали. Я тогда и купил это шале ― от Англии подальше, и климат для Снейпа целебный. Он сначала жутко недоволен был, но говорить не мог, так и шипел на меня, как гадюка. Отравить грозился. А потом ходить начал и в доме сауну нашёл. Вот с её помощью и примирился с действительностью. Теперь, если его в лаборатории нет, значит, он в сауне кости свои кипятит, если и в сауне нет, то в оранжерее волшебные травки лелеет или в библиотеке с книжкой на диване восседает.

― И ты его часто навещаешь? ― осторожно спросила Гермиона.

Поттер усмехнулся:

― У меня сюда «домашний» портключ. В Швейцарии Блэкам принадлежал земельный надел, я обменял его на эту поляну, а затем продал половину дома неизвестному лицу. Это «неизвестное лицо» настояло на выплате в кредит: подарки оно от всяких поттеров, видите ли, не принимает. Сбережений у Снейпа особых нет. Пока в школе преподавал ― устав Хогвартса торговлю зельями запрещал, зарплата на редкие ингредиенты уходила… Знаешь, как он выкрутился? Снейп предложил мне неполное ученичество. В зельях-то я ноль! В общем, учился я на аврора, а как домой возвращался, начиналась муштра в двойном объёме. Собственно, благодаря Северусу я был лучшим на аврорском курсе, да и теперь не жалуюсь. Советчик и аналитик он непревзойдённый, особенно, если дело касается его бывших соратников. Для него это, так сказать, физкультура для ума.

― Винки, бокал вина, ― приказал Снейп, подняв лицо из Омута Памяти. Пригубив красное, как кровь, вино, бывший профессор насмешливо изрёк: ― Вы в курсе, мисс Грейнджер, что один из сообщников Долохова успел вас рассмотреть и, несомненно, узнал?

Гермиона испуганно замерла: чего-то подобного она и боялась.