Реинкарнация Лили (гет)

Летний дождь залетал за шиворот редким прохожим. Над Москвой стояли обложные тучи, и ливень вот уже три часа не заканчивался. Следователь прокуратуры поднялся и прикрыл форточку, в которую вместе с ветром влетали холодные капли дождя. Молодая девушка лет двадцати отроду была в полном замешательстве. Её расспрашивали о каком-то преднамеренном убийстве, которое якобы совершил её родной отец. Сергей Николаевич Красилов обвинялся в том, что преднамеренно совершил ДТП, в котором погиб его пассажир — юноша, только прилетевший в Москву из США. Джерри Паркер познакомился по интернету со мной, его приёмной дочерью, и теперь приехал к нам в гости, чтобы познакомиться со мной и моей небольшой семьёй поближе.

Анна внесла за отца залог и вскоре вышла из здания прокуратуры, направляясь домой с одним только желанием: поговорить со мной и убедить меня забрать из милиции заявление. Нырнув вместе с людским потоком метро, она вскоре приехала в родной район и на маршрутке добралась до дома. К вечеру тучи рассеялись, и солнце осветило невзрачную на вид улицу ярко-оранжевым, очищающим светом.

Дверь ей я не открыла, у меня просто не было возможности это сделать. И, когда раздался звонок, я даже не тронулась с места. Порывшись в сумке, девушка обнаружила две связки ключей: свою, конечно, и мою. Я сидела за столом в кухне в полной тишине и пила зелёный чай с ромашкой. Глаза покраснели от слёз, и я пыталась вылечить их ромашковым паром. Рядом на столе лежал дневник в серой неприметной обложке, а из него выглядывал краешек фотографии молодого улыбающегося парня. Когда Аня приблизилась ко мне, я подняла на сестру опустошённый взгляд почти зелёных от слёз глаз и Анна покачала головой, оставляя меня одну. Наверное, решила, что лучше поговорит со мной завтра. Прямо с утра.

Ночью я написала первую запись в свой дневник.

Мы с тобой никогда не увидимся, Джей, хотя ты и был для меня только игрушкой, чем-то далёким и неизвестным. Мы говорили на разных языках, но старались понимать друг друга. Мимолётная влюблённость ни во что не выльется, но я теперь буду любить тебя вечно. Просто отпусти меня и прости… Я не пойду за тобой.

Оторвав первую страницу, я подошла к окну и, щелкнув зажигалкой, подожгла её вместе с памятным фото, где улыбался Джерри, который так и не стал для меня чем-то большим, чем просто фото и смайлик в интернете.

Меня зовут Лада Красилова. Мне двадцать один год и живу я в одном из прекраснейших городов мира, в Москве. До этого дня я многого о себе не знала. Я жила с родителями, но в один прекрасный миг я узнала, что мой отец не родной мне. Потом моя мама погибла при очень странных обстоятельствах, попав в автомобильную аварию. В это время я познакомилась с Джерри. Он поддержал меня в трудную минуту. Я очень благодарна ему за это. Потом погиб и Джей…

* * *

Ненависть, страх, сила, которую нельзя преодолеть, а потом полёт. Уши заложило от ветра, но Земля почти не приближалась. Перед смертью, говорят, перед глазами проносится вся прошлая жизнь? Перед моими глазами оказалась молодая женщина, очень похожая на меня, только глаза её были ярко-зелёными, а волосы медно-рыжими, а не золотыми. Она что-то мне шептала, я с трудом улавливала смысл… Наконец, меня словно подхватили чьи-то большие руки и осторожно опустили на землю.

Так больно мне ещё никогда не было. Я не могу представить, как такое может быть. Нет, это не боль от падения, совсем нет. Это меня только и удивляло… Мне больно от того, что человек, которого я считала очень близким другом, моя сводная сестра, совершила со мной такое. Голова кружилась, и не хватало опоры, сердце билось с невыносимым звуком, отдававшимся в ушах. «Неужели это случилось со мной? Но почему я? Я живу в нормальном мире, среди нормальных людей». Посмотрела вверх. Огромная стена девятиэтажного дома возвышалась надо мной. Я бы ничему уже не удивилась.

Тут подошли какие-то люди и стали что-то спрашивать, я их словно не понимала, я всё ещё была там, в полёте. Из этого транса меня вывел приближающийся звук сирен милицейской машины и машины скорой помощи. В этот момент я до конца осознала, что случилось. Ко мне подошёл врач и стал меня осматривать. Не найдя ни царапины, он строго посмотрел на меня, потом на окружающих.

— Это вы так шутите? — спросил он недоумевая.

Потом подошел милиционер и начал расспрашивать, что же здесь всё-таки произошло. Я молчала, а народ наперебой стал рассказывать, что девушка выпала из окна девятого этажа прямо у них на глазах. Это могло длиться вечно, но я просто попросила, чтобы мне позволили пойти домой, встала и пошла. Никто мне не сказал ни слова. Они так и продолжали спорить. Я вернулась домой, подошла к двери и дёрнула за ручку. Дверь квартиры была заперта, а ключи я, естественно, не захватила, когда падала, но, подумав о том, как открыть дверь, я дёрнула снова и дверь легко открылась. В квартире было тихо, и я направилась в свою комнату. Проходя мимо кухни, я услышала, что там разговаривали сестра и отчим. Услышав шаги, они замолчали. Я открыла дверь в кухню и предстала перед ними бледная и живая. Могу себе представить, каким шоком для них это было. На лице Анны застыла маска страха и удивления, а лицо отчима выражало крайнее недоумение, соединённое со страхом. Я подошла к плите, зажгла газ и поставила на него чайник.

— Лада, это ты?— дрожащим голосом спросила Анна.

Выразительно приподняв брови и пожав плечами, я ответила:

— Да, Аннушка, это я.

Отчим схватился за сердце. Анна подбежала к нему и стала совать ему какие-то таблетки. Я присела к столу в ожидании чая и просто смотрела на эту суету. Мысли мои ещё были там, в полёте. Чайник громко засвистел, когда Анна звонила по телефону в скорую помощь. Я налила себе кружку зелёного чая и без сахара стала пить.  Наконец-то я согрелась. Подумала о Джейе: «не судьба». И слеза, как обычно, скатилась по щёке. Отчиму было совсем плохо, я поднялась.

— Это за Джерри, — сказала я зло и ушла в свою комнату.

 Приехала скорая и забрала отчима в больницу, Анна уехала вместе с ним. Я заперлась на замок и легла на диван. Полежав немного, я уснула. Мне снился Джеймс, он говорил, будто с ним всё хорошо и он скоро приедет. Я ему верила и слала воздушные поцелуи в вебкамеру. Неожиданно во сне я услышала голос и обернулась, в зеркале шкафа увидела женщину, ту самую, что спасла меня. Она снова сказала семь слов.  «Ты это я. Двоим нужна твоя любовь» Я подбежала к зеркалу, и в тот самый момент, как коснулась его, проснулась от стука в окно.

Было уже утро. Я увидела тёмного мотылька, который рвался в окно. Он влетел в комнату, когда я открыла форточку. Мотылёк облетел комнату, сел на мой письменный стол, помахав крыльями, он неожиданно вспыхнул и сгорел. А пепел стал собираться в листок бумаги, светлеть и превратился в конверт с сургучовой печатью, на которой была большая буква Н.  

Я вскрыла конверт и обнаружила там небольшое письмо.

Miss Krasilova,

 

We must inform you that you are a magician.

 

We need to meet you today at 5 o’clock in the empty place.

 

Please, come alone. It’s for your security.

 

With а lot of the best wishes.

 

Yours sincerely.

 

                                                         Headmaster of Hogwarts.                                                                              

«Странное письмо» — подумала я, а потом вспомнила, что после вчерашнего я ничему не удивляюсь.

Однако, Как бы меня это не настораживало, я решила прогуляться, ноги словно сами несли меня. Я вышла на улицу и пошла куда глаза глядят, пересекла парк, добравшись до дороги, села в первый попавшийся автобус и поехала в сторону области. Доехав до конечной станции, я вышла и села на остановке. Кругом было пусто.  Только листва, падающая с деревьев, да ветер создавали неповторимую музыку, которой я заслушалась. На часах было около пяти, когда из-за остановки вышел пожилой мужчина лет семидесяти, одетый в длинный серый плащ с очень красивым узором, которым я на мгновение залюбовалась. Он посмотрел на дорогу, будто хотел убедиться, не едет ли автобус, и сел рядом со мной.

— Мисс Красилова? — спросил он по-английски. Очень долго я сидела в тишине, поэтому его голос был для меня неожиданно громким. Я нахмурилась. Меньше всего я думала встретить англоговорящего старца в этом захолустье.

— Да, — ответила я

— Вы получили моё письмо и пришли вовремя. Надо сказать, я не удивлён выбором Лили. Вы станете хорошей колдуньей. У вас есть большая сила и сердце, а теперь вы можете всё. Вы необычная…

— Я уже это поняла, сэр, простите, не знаю Вашего имени.

— Альбус Дамблдор. А для вас я Профессор. Но я хотел сказать, что вы необычная колдунья. Ваша сила проявилась гораздо позже, чем у других. Она долго копилась, и теперь вы можете похвастаться огромными возможностями, которых нет у рядового волшебника.

В эти минуты его слова звучали для меня, как бред сумасшедшего, я удивлённо посмотрела на него, и, вспомнив то, что произошло вчера, решила снова ничему не удивляться. Казалось, он понял мои мысли и продолжал:

— Вы убедитесь в том, что это правда, если согласитесь отправиться в школу Хогвартс, где я являюсь директором. А Вам это необходимо. Вы должны научиться управлять своей силой.

— Профессор, после того что случилось вчера, я уже ничему не удивляюсь. Но как я могу поверить незнакомому человеку, рассказывающему мне такую историю, которую можно назвать только сказкой?

— Понимаю, умной девушке в 21 год трудно поверить в существование волшебства.

— Вам так много обо мне известно?

— Я знаю про вас всё. И то, что у вас был жених по имени Джерри, он приехал к Вам из США на этой неделе, а Ваш отчим подстроил автокатастрофу, в которой юноша погиб. Вы узнали об этом, и сестра выбросила вас из окна, надеясь, что все решат, что это самоубийство. А вы выжили. Вас спасла ваша сила, и Лили Поттер выбрала вас. Вы должны помочь нам в одном очень важном деле.

— Я бы с радостью вам помогла, но куда-то ехать….  А далеко находится этот Хогвартс?

— Вам не нужно ехать. Просто наденьте своё кольцо на мизинец, и вы окажетесь там, где нужно.

-Так просто?

-Да.

В эту минуту старик исчез. Я в изумлении продолжала смотреть туда, где были недавно его половинчатые очки. На дороге появился чёрный автомобиль,  подъехавший ко мне совсем близко, открылась дверь, и оттуда вышел человек с холодными серыми глазами, одетый во всё чёрное.

— Садись, подвезу,  куда надо, — сказал незнакомец по-русски.

— Спасибо большое, но я подожду автобус, — стараясь говорить спокойно, ответила я.

Незнакомец резко повернулся к машине, потом обернулся ко мне и начал размахивать какой-то палочкой.

— Садись в машину! — сказал он грубо.

В этот момент я испугалась и вспомнила про кольцо. Надела его на мизинец и…

— Где я?

— Ты всё правильно сделала, — сказал мне голос.

Я лежала на  полу, а когда встала и огляделась, увидела того, кому принадлежал этот голос. Это был Профессор. Он сидел в кресле и читал какую-то газету, фотографии в ней были точно живые.

-И где я?— спросила я снова.

-Вы в Лондоне, сейчас одна тысяча девятьсот девяносто третий год.

-Но в девяносто третьем мне было пять лет! — удивилась я, осматривая себя, вроде бы я не изменилась.

-Всё правильно, только в пять лет вас не было в Лондоне, — сказал он, глядя на меня поверх своих очков-половинок.

Я перестала спорить и села на диван, стоявший рядом.

«И почему я не приземлилась на него?»

— Я жду объяснений... так для чего же вы пригласили меня сюда? — нетерпеливо спросила я, вскинув голову.

Профессор отложил газету в сторону и стал говорить…

Он рассказал мне о мире волшебников, о детях, к которым прилетают совы с письмами из Хогвартса и о том, что нужно научиться использовать свою силу, прежде чем применять её на практике. Но так ничего не рассказал о том, на что я способна. Профессор говорил об этом с такой серьёзностью и важностью, что я начала всему этому верить. И просто решила, сон это или не сон, будь что будет.

— Вам нужно подготовиться к учебному году, Лада. Для этого Вам необходимо приобрести всё необходимое. Один из преподавателей, профессор Хагрид. Он полувеликан и, не пугайтесь, очень добрый… Вас проводит.

— А я и не испугаюсь… Вас ведь я не испугалась, несмотря на то, что Вы очень странный, — я усмехнулась и пожала плечами.

Профессор Дамблдор сказал мне, что я должна подготовиться к учебному году, а для этого мне нужно купить всё необходимое. Поэтому мне придётся отправиться в Косой переулок, где меня встретит какой-то великан Хагрид, который поможет мне купить всё необходимое. Потом он сказал, что я могу спуститься в столовую, где меня накормят.

Столовая эта была не то, что я ожидала от волшебного места. Кругом царил беспорядок. Несколько длинных столов стояли посередине, а в стене было большое полукруглое окно, откуда шёл пар и вкусно пахло. За столами сидело несколько человек. «Должно быть, волшебники», — подумала я.

Подойдя к стойке у окошка, я никого там не увидела, только пустую кухню, где всё само варилось, жарилось, нашинковывалось, и сама по себе мылась посуда.

— Доброго Вам утречка, мисс, — загадочно улыбнулся мне управляющий пабом, должно быть по моему удивлённому взгляду он понял, что я впервые вижу волшебство, — Что бы Вам хотелось на завтрак?

— Я бы не отказалась от чашки кофе и сандвича с сыром, сэр, — скромно улыбнувшись, ответила я, и вскоре передо мной появился мой заказ.

— Зовите меня просто Том, — ответил он, облокотившись о стойку бара с противоположной стороны.

— Какими судьбами Вы к нам попали в Соединённое Королевство? Откуда Вы?

-  Меня пригласили, а как Вы догадались, что я не местная?

— У Вас очаровательный акцент, леди…

— Можете звать меня просто Лада, — я смущённо улыбнулась и взяла свой завтрак, — Я из России. Москва — мой родной город… Хорошего Вам дня, мистер Том, — качнув головой, я ушла к столу.

Напротив меня сидел парень с большими голубыми глазами и чертил что-то на столе пальцем; видно, ему было скучно. А мой разговор с хозяином паба его развлёк, и он продолжал водить пальцем по столу, улыбаясь. Не успела я сделать первый глоток кофе, как он спросил меня, всё так же улыбаясь:

— Так ты из России? Приехала посмотреть Англию, или тебя пригласили?

Внешний вид его внушал доверие, и я решила поболтать.

— Да, я из России. Приехала по обмену премудростями, — улыбнулась я, — точнее, по приглашению,— я снова попыталась выпить кофе, но не успела.

— И кто тебя пригласил?

— Профессор Дамблдор, — доверчиво ответила я и чуть не обожглась, сделав большой глоток.

— Дамблдор? Ты, наверное, что-то особенное, если сам Дамблдор тебя пригласил.

— Ну, я не знаю. Вообще я только несколько дней назад стала,… узнала…

Не успела я договорить, как рядом присел мужчина и слегка толкнул меня локтем.

— Извините, — сказал он вежливо.

Мой собеседник быстро ретировался, словно подсевший незнакомец его спугнул.

— Ничего страшного, — ответила я, оглядев своего нового соседа по столу.

— Я бы на вашем месте не рассказывал первому встречному о вашей особенности.

— Особенности? О чём вы?

— Я имею в виду Ваше рождение для магии. Не обязательно всем знать, что вы очень сильная колдунья со знаниями младенца.

— А я не думала, что это так важно.

— Это важно для вашей же безопасности.

— Простите, а кто вы? И почему знаете всё обо мне?— сказала я очень уж недоверчиво.

Незнакомец слегка улыбнулся. Он был высокого роста, со светлыми волосами и голубыми глазами. Взгляд его внушал доверие, однако внешний вид был устрашающ. Глубокие шрамы пересекали его лицо.

— Дамблдор мне всё рассказал о Вас, ведь я в этом году буду преподавать Защиту от тёмных искусств в школе Хогвартс, и вы будете моей ученицей.

— Ах, вот как! Приятно с Вами познакомиться, профессор.

-Люпин. Римус Люпин. А Вы — Лада Красилова, я знаю. Мне тоже очень приятно с Вами познакомиться. К сожалению, мне пора, у меня много неотложных дел. Кстати, профессор Дамблдор просил передать Вам, что когда будете готовы, наденьте кольцо на мизинец, чтобы попасть в Косой переулок.

— Спасибо.

— Не за что. До встречи в школе, Лада.

— До свидания.

И профессор Люпин поспешно вышел из паба. Я тоже решила не терять времени и надела кольцо.

Очутилась я на людной улице. Все куда-то спешили, что-то искали. Кругом были счастливые детские лица. Атмосфера была, как в детском мире перед Первым Сентября или Новым Годом.

— Привет… — сказал кто-то сверху.

— Здравствуйте, — ответила я, удивлённо во все глаза глядя на встретившего меня великана.

— Я… это… Хагрид, — продолжал он, — а ты, наверно, Лада?

Мне показалось, что он разговаривал со мной как с маленькой, ну и я решила подыграть.

— Да, Хагрид, я Лада. А как ты меня узнал?

— Очень просто. Ты должна была появиться на этом месте в этот момент. Отличная штука — твоё кольцо.

И он направился вдоль улицы. Я последовала за ним.

— Да, но в первый раз было как-то не по себе, начинаю привыкать потихоньку. Кстати, это колечко у меня уже много лет, а я не подозревала о его возможностях.

— А о своих способностях ты подозревала?

— Нет… — задумчиво произнесла я.

— Значит, вы с ним — два сапога пара, — сказал он с улыбкой.

— С кем?

— С кольцом.

— Ой… Поняла.

Когда мы купили почти всё необходимое, Хагрид предложил зайти перекусить в одно заведение. Я не отказалась. Мы вошли в какую-то забегаловку вроде паба. В зале было много народу, но мы нашли место. Я устроилась напротив входа, так чтобы мне было хорошо видно, кто входит и выходит. Я этим немного развлеклась.

— И что нам осталось купить? — спросила я.

— Тебе ещё надо купить это… учебники, — пробасил Хагрид.

— Понятно... — проговорила я и уткнулась в свою тарелку, не очень-то удобно было разговаривать со столь громогласным и косноязычным собеседником.

В паб вошёл необычный человек; посмотрев на него, я подумала, что вот этот похож на настоящего волшебника, в отличие от других, кого я сегодня видела. Строгий чёрный костюм, широкая струящаяся мантия и даже аура, которая его окружала, была какой-то жутко-волшебной. В сердце что-то затрепетало, я начала метаться между идеей познакомиться поближе с этим мужчиной и спрятаться от него. Необъяснимый страх и влечение. На нём был строгий чёрный костюм с рядом из множества пуговиц. Воротник стоечкой предавал его виду что-то аристократичное, — да-да, именно аристократичное! — узкие длинные рукава и манжеты, доходившие до середины ладоней, где заканчивались тонкой полоской белой ткани. От этого его руки выглядели удивительно изящно, что подчёркивал каждый его жест. Длинные чёрные волосы доходили до плеч. В пабе было не так светло, как на улице, и я почти не выдела его лица.

«Боже! Наверное, он заметил, что я смотрела на него», — подумала я, когда увидела, что незнакомец оставил своего собеседника и направился к нам.

— Добрый день, Хагрид, — у меня отлегло от сердца — значит, он не из-за меня подошёл.

— Ой, здравствуйте, профессор Снейп!— ответил Хагрид, — Как Вы… это… поживаете?

— Спасибо, Хагрид. Не жалуюсь, — холодно ответил тот и смерил меня слегка презрительным взглядом, от которого я, должно быть, вспыхнула, во всяком случае, жар я отчётливо почувствовала на своих щеках.

— Хорошо, когда, как его, всё хорошо, — почему-то прокомментировал полувеликан, — А это наша новая ученица, — добавил он, указав на меня своей огромной ладонью, — Профессор Снейп, — представил Хагрид мне своего знакомого, — будет преподавать тебе это… зельеварение.

— Меня зовут Лада, — невозмутимо улыбнулась я и протянула ему ладонь для рукопожатия, — Лада Красилова…

— Я знаю, Дамблдор мне уже поведал о Вас. И мне очень приятно познакомиться с Вами лично, — ответил он, рассматривая меня с едва заметным интересом, и слегка пожал мои пальцы.

— Мне тоже очень приятно с Вами познакомиться, профессор, — ответила я, немного смутившись под пристальным взглядом своего нового знакомца.

Профессор Снейп присел с нами за стол напротив меня и начал меня расспрашивать.

— Ваши родители маглы?

— А кто такие маглы? Простите, я пока не разбираюсь в вашей терминологии.

— Маглы — это люди, не обладающие способностью к магии, — терпеливо пояснил он, и я снова смутилась

— Да, мои родители — обычные люди. А это важно?

— Не сочтите меня невежливым, я спросил просто так... — так же сдержанно проговорил мужчина, как-то странно глядя мне в глаза, так что я не могла отвести взгляда, — Опыт часто показывает, что и среди маглорождённых бывают очень хорошие волшебники, как ни странно.

Он говорил, а я наблюдала за ним. Сейчас я могла хорошо видеть его лицо, цвет его глаз на свету казался оттенком переспелой вишни. Он не был красив. В его мимике было много сдержанности, он почти не улыбался. Но что-то в нём меня притягивало. Может, это моё любопытство, ибо он казался очень таинственным и загадочным.

— А как первый раз у вас проявился этот дар? — спросил он с интересом, прищурившись слегка. — Профессор Дамблдор сказал, что вы были спасены от смерти…

— Да, произошла такая история, что я была на волосок от гибели, но спаслась и в результате обрела какие-то способности. Я ещё сама не знаю, что могу.

Кофе в моей и его чашке остыл и я лишь подумав об этом, увидела пар, струящийся от наших чашек. Снейп удивлённо приподнял правую бровь, изучающе заглядывая мне в глаза.

— У Вас большой дар… Беспалочковая магия. Но, возможно, это всё лишь благодаря тому, что Вы обнаружили в себе магию так поздно. Можете ли Вы контролировать магию?

— Я не знаю, сэр… — сконфуженно улыбнулась я и отпила глоток горячего кофе, — Пока ничего, что я не смогла бы проконтролировать, не произошло…

— Интересно… — Снейп смотрел мне прямо в глаза. Взгляд его был необычен. Он словно видел меня насквозь, и в тоже время казалось, что он думал о чём-то своём.

— Ой, — Хагрид напомнил о своём присутствии, — нам пора, Лада. Нужно ещё это… купить все учебники. А потом я ещё должен не опоздать к одному лавочнику по своим делам, а тебе придётся вернуться в гостиницу.

— Хорошо, Хагрид, я не буду вас задерживать. Добро пожаловать в Англию, мисс Красилова, — Снейп поднялся и, откланявшись исчез.

— Благодарю Вас, Профессор, — только и успела я проговорить…

Покупать учебники было скучновато, и, когда, наконец, это закончилось, Хагрид оставил меня в магазине и ушёл по своим делам. Я всегда любила книжные магазины и могла часами выбирать книги. Приобретя пару книг с интересными, на мой взгляд, названиями, я решила отправиться назад. Когда я взялась за ручку двери, меня отвлекли. Толкнув, не глядя, дверь, я почувствовала, что она слишком лёгкая и открылась бы настежь, если бы не встретилась с каким-то препятствием. Понимая, что кого-то ударила, я выбежала из магазина. На земле, примерно в метре от входа сидел белокурый мальчик и потирал лоб. Я подошла к нему и подала руку, чтобы помочь подростку встать, но он грубо оттолкнул её и вскочил на ноги сам, при этом что-то бормоча. Я разобрала только слова «что за … здесь … достали все», «Остальное — непереводимый английский фольклор», — подумала я. Но, несмотря на его грубость (я понимала, что сама виновата), мальчик с разбитым носом был очень мил. И я подумала, что нужно извиниться:

— Прости, пожалуйста. Я не нарочно.

— Здесь одним извинением не отделаешься, — кричал он на всю улицу.

Не обращая внимания на его слова, я решила исправить свою оплошность и щёлкнула пальцами. Почему-то я была уверена, что получится. От ушиба и перелома не осталось и следа. Даже пятна крови на рубашке исчезли. Он потрогал свой нос, потом почесал лоб.

— Как это? Где? — бормотал он.

— Вот и всё, ничего нет, а ты кричал, — сказала я, ласково улыбаясь.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

— Как вы это сделали?

— Просто,— ответила я и, решив больше с ним не связываться, надела своё кольцо на мизинец.

Оказалась я в той самой столовой, где сегодня завтракала. Я попросила что-нибудь поесть, и, когда получила свое любимое блюдо, счастью моему не было предела. Когда я закончила обедать, меня проводили в мою собственную комнату, где уже были мои вещи и моя рыженькая сова, которую я назвала Солнышко. Надеюсь, ей понравилось это имя. Конечно! Она сразу стала на него откликаться. Я достала свою палочку из коробки. На ней был странный рисунок из трёх ветвей начинающихся из рукоятки и встречающихся у самого её кончика, образуя три луча на конце. Она оказалась из ивы с пером гиппогрифа. Ума не приложу, как мне удалось запомнить это название. Господин Олливандер сказал, что эта палочка очень давно ждала своего хозяина, точнее хозяйку, как это известно теперь. Интересно, досталась ли она бы кому-нибудь, если бы я сюда не попала? Я стала разбирать книги, названия были очень интересные: Заклинания, Зельеварение, Астрономия, Травология, История магии и прочее.

«И всё это нужно будет учить?» — со смешанными чувствами подумала я.

Через некоторое время я почувствовала, что очень устала. Я легла на постель и, как только коснулась подушки, уснула. Почувствовала, как подо мной оказалась пустота, и я лечу вниз, и не было ничего, только невесомость и синее вечернее небо. Время словно остановилось, и я увидела её. Она с улыбкой смотрела мне в глаза оттуда, с небес. И моя душа словно вылетела из тела и оказалась под ним. Время снова побежало. Я видела, что на вытянутых руках держу своё тело. Как только мягко опустилась на землю, снова оказалась в нём.

В этот момент я проснулась. Кто-то осторожно стучал в мою дверь. Я подошла к дверям.

— Кто это?

— Это Инга, мисс, я горничная. Меня просили передать вам, завтра вас разбудят пораньше. Вам нужно будет не опоздать на поезд.

— Всё ясно, благодарю,— ответила я через дверь.

Переодевшись и приведя себя в относительный порядок, я села в кресло у окна. В комнате было тепло, а за окном дул почти осенний августовский ветер и из серой тучи над городом начинал накрапывать дождь. Я взяла первую попавшуюся книгу — книгу заклинаний — и стала читать, не вдумываясь. Так я провела свой единственный вечер в Дырявом котле.

В 10 утра я уже спешила к поезду. Поймав такси, теперь ехала к вокзалу. Я долго думала, что же делать, стоя перед стеной, в которую, как, я только что видела, прошли несколько семей. Потом всё-таки решилась попытаться пройти сквозь неё, последовав их примеру. Это оказалось не сложно, и я попала на многолюдную платформу. Я остановилась от удивления. Тут почувствовала, что в меня кто-то врезался. Обернувшись, я увидела рыжего парня:

— Что вы тут стоите? Нужно дать и другим пройти, — возмутился он.

— Извини, пожалуйста, — ответила я с улыбкой.

С ним был ещё один парень, темноволосый и в круглых очках.

— Рон, повежливее, — сказал он рыжему, — извините его, — обратился ко мне.

— Ничего страшного, — ответила я.

— Вы, должно быть, здесь впервые?

— Так и есть.

— Вы кого-то провожаете? — вмешалась девушка, которая была с ними.

— Нет, я еду в Хогвартс учиться.

— Учиться? — она посмотрела на меня оценивающим взглядом — хотя мне было двадцать один, окружающие всегда думали, что меньше, и с натяжкой мне можно было дать лет семнадцать — восемнадцать.

— Вас перевели из другой школы?

— Нет… — я хотела продолжить, но тут вспомнила совет профессора Люпина и замолчала.

— Как это?

«Ну, раз начала, придётся что-то придумать или рассказать правду», — подумала я.

— В общем, меня пригласил директор Хогвартса…

Кажется, они поняли, что я не горю желанием продолжать сейчас эту тему, и мальчик в очках предложил мне пойти с ними, чтобы не попасть в какую-нибудь ещё историю.

Поезд был очень красивым, как из сказки. Мы стояли на перроне возле входа в вагон и ждали маму Рона, который забыл свою ручную крысу.

— Ой, эти слизеринцы, — фыркнула Гермиона, так звали девушку, с которой я недавно познакомилась, смотря мне через плечо.

Я обернулась и увидела небольшую группу подростков, столпившихся у входа в соседний вагон. Они здоровались друг с другом, было видно, что они счастливы друг друга видеть. Среди них выделялась белокурая голова, где-то я видела этого блондина. Поезд засвистел и немного сдвинулся с места, заставив всех поспешить в вагон. Я тоже вздрогнула, испугавшись, что он сейчас уедет.

— Не волнуйтесь, ещё целых пять минут. Этот поезд всегда отправляется точно во время,— сказал с лёгкой улыбкой Гарри, мальчик в очках.

— Да я и не волнуюсь,— слегка смутилась я.

И снова посмотрела в сторону слизеринцев, которые уже заторопились в вагон. Два полных мальчика пропустили вперёд того самого блондина, он смеялся, они о чём-то шутили. Неожиданно он взглянул на меня, и что-то выпало из его рук и упало прямо между перроном и вагоном, а я вспомнила, где видела его. Тогда, при выходе из книжного магазина, я ударила его дверью. «Бедняжка, — подумала я, — интересно, он меня запомнил?» Увидев свою палочку в прогале между поездом и платформой, мальчик поднял настоящую панику. Он кричал, чтобы кто-нибудь как можно скорее достал его палочку, чтобы поезд не отправлялся до тех пор, пока не достанут её. Я уже стала за него волноваться, но тут ему помогли взрослые, достав палочку с помощью заклинания.

Когда поезд тронулся, мы вошли в вагон и, конечно же, не нашли свободного купе. Пришлось сесть в то, где уже мирно спал, закутавшись в плащ, какой-то мужчина.

— Интересно, кто это спит? — спросил Рон, удерживая в руках свою крысу.

— Это профессор Люпин, — сказали мы хором с Гермионой.

— Откуда вы знаете? — удивился Рон.

— У него на вещах написано, — язвительно сказала Гермиона.

— А я просто его знаю, — добавила я, — Мы познакомились в Дырявом Котле.

Я убрала свои вещи на полку и села рядом с Гарри. Наступила тишина. Заметив на их лицах нерешительность, я поняла, что им нужно было о чём-то поговорить между собой, а я им мешала. Решив, что у всех могут быть свои тайны, я достала из своей сумки книгу и вышла в коридор.

— Вы куда?— спросил Гарри.

— Решила пройтись немного, здесь душно, слишком много народу в одном купе,— ответила я и закрыла за собой стеклянную дверь. Подойдя к окну, я прислонилась к раме и открыла книгу, оказавшуюся зельевареньем, на сто двадцать пятой странице, пробежалась глазами по строчкам, но, так ничего не поняв, закрыла её. Поезд ехал быстро и плавно, в окне пролетали деревья и холмы, и шёл холодный дождь, оставляющий на стекле тысячи расплывающихся стрелок. Всё было серым, и, как ноющая боль, незаметно изменяющим сознание. Рассудок мой затуманился, я уже не замечала пролетающие объекты ландшафта, а только своё прозрачное отражение на стекле и струи дождя, стекающие по нему, словно слёзы. От моего дыхания стекло затуманилось, и я, словно во сне, начертила что-то мизинцем на нём; вдруг кто-то меня осторожно толкнул и прошёл мимо. Я не сразу пришла в себя и, обернувшись, увидела невысокую удаляющуюся фигуру в чёрной с зелёным мантии. Переведя взгляд на окно, я увидела букву S, начертанную мной, и немного удивилась, почему именно эту букву начертила. Тут поезд неожиданно резко затормозил, и, если бы крепко не держалась, я бы точно упала. Из купе стали выглядывать изумлённые подростки,

— Что случилось, почему мы остановились? — слышалось со всех сторон. Я вернулась в своё купе, мои спутники тоже перепугались. Поезд снова дернуло, и я упала прямо на Гермиону.

— Прости, — сказала я и села рядом.

— Что случилось?— спрашивали они.

— Я знаю не больше вашего. По какой причине поезд может остановиться в чистом поле?

— Кто-то садится в вагон,— сказал Рон, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь дождь за окном. Я почувствовала, как становится очень холодно. Дыхание стало превращаться в пар, а окно начало покрываться инеем, как у нас зимой. Свет погас, и наступила пугающая тишина, и тут дверь в наше купе стала открываться, и какое-то страшное существо влетело в неё. Оно развернулось к Гарри. То, что происходило дальше, я не могла объяснить, лишь оцепенев, смотрела, как тот теряет сознание. В этот момент перед глазами у меня промелькнуло мертвое лицо Джеймса. Всё, что я могла сделать, — это разбудить профессора Люпина. Я наступила ему на ногу, он открыл глаза и, увидев происходящие, выгнал страшное существо с помощью какого-то заклинания.

Поезд ещё постоял какое-то время и затем снова поехал. Люпин похвалил меня, что я догадалась его разбудить, а я извинилась, что разбудила таким способом. Угостив всех шоколадкой и дождавшись, когда Гарри пришёл в себя, профессор Люпин вышел по делам. Мои спутники стали обсуждать происшествие. А я забралась с ногами на сидение и стала листать «Ежедневный пророк», оставленный ушедшим. Вдруг я услышала, как все притихли, а Гермиона недовольно хмыкнула. Я увидела сквозь стеклянную дверь купе, что у окна в коридоре стоял тот самый блондин, которого я уже не однократно встречала раньше. Он повернулся, взглянул на меня с непонятным выражением, в котором были сразу осторожность, заинтересованность и разочарование. Презрительно посмотрев на моих спутников, особенно на Гарри, он ушёл.

— Малфой… только его тут не хватало, — сказал Рон, — что он тут разнюхивает?

И все снова занялись своими делами. Я вернулась к чтению газеты и разглядыванию картинок, Рон с аппетитом поедал свой сэндвич, Гермиона что-то читала, а Гарри отвлекал её вопросами о дементорах.

Ровно через 3 часа нашего путешествия мы приехали на место. Было уже темно, и лил ужасный дождь. Некоторые окна ещё полностью не оттаяли и проходя мимо того окна, где я начертила букву S, я увидела наскоро неровным, но красивым почерком выведенное слово Slitherin. Я подошла и стёрла надпись. До школы мы добрались без приключений, в каретах, которые везли удивительные существа; почему-то кроме меня их никто не видел, но я уже ничему не удивлялась. Школа оказалась прекрасным замком, хотя я не очень хорошо его рассмотрела из-за дождя, но и в такую погоду он был впечатляющим. В компании моих новых знакомых мы прошли в зал, который меня изумил чуть ли не больше, чем сам замок. Архитектура была очень красивой — огромные камины, готические своды, окна, — но это было ничто по сравнению с волшебством, царившим там. Вместо потолка над головой было прекрасное звёздное небо, а в воздухе парили свечи. Я не знала, что мне делать, и села рядом с Гарри.

— Послушай, а тебя ведь ещё не распределили…

— Не распределили?

— Тебя должны распределить на один из факультетов.

— И что же мне делать?

— Подойди к кому-нибудь.

Но не успел он договорить, как директор привлёк к себе внимание учеников. Он вышел к трибуне и начал приветственную речь, которую я почти не слушала: меня больше занимал интерьер зала. По правую сторону от Дамблдора я заметила моих старых знакомых — будущих учителей.

Заметив, куда я смотрю, Гарри стал рассказывать мне о сидящих за преподавательским столом. Начал с Хагрида, и я поняла, что он его очень хороший друг. Профессор Флитвик, Профессор Макгонагалл, Профессор Снейп — про него он сказал, что они испытывают взаимную неприязнь друг к другу. На мой вопрос «почему?» подросток в очках ответил, что Снейп — самый строгий, не любит Гриффиндор, всегда зол, а в период ученичества Гарри на втором курсе и вообще хотел, чтобы их с Роном отчислили. «Да вы только посмотрите на него,— вступил в разговор Рон, — одного взгляда на него достаточно, чтобы заметить, что в нём есть что-то недоброе». «Не знаю… — покачала я головой, — я этого не заметила».

— Началось распределение, — шепнул Гарри, оторвав меня от увлекательнейшего занятия, разглядывания прекрасного неба над головой.

Я видела, как профессор Макгонагалл (так назвал ее Гарри) объявляла фамилии первокурсников, а они подходили и садились на табурет, при этом на них надевали странную шевелящуюся шляпу, которая выкрикивала названия факультетов (это тоже мне объяснил Гарри). Когда нераспределённых первокурсников уже не осталось, я неожиданно услышала свою фамилию и имя и вздрогнула, потом моя фамилия повторилась. Я встала и, стараясь казаться спокойной и уверенной, прошла через зал. Все взгляды были устремлены на меня. Подойдя к Макгонагалл, краем глаза посмотрела на профессора Снейпа. У него был заинтересованный вид, и он наблюдал за мной, слегка улыбаясь кончиками губ. Я улыбнулась ему в ответ и кивнула в знак приветствия. Тут встал Дамблдор и представил меня ученикам, рассказав, что я переехала из России в Англию, будто бы у меня было домашнее образование, но оно не достаточно и до выяснения уровня моих знаний я зачислена на третий курс. Я села на табурет, а профессор Макгонагалл опустила на меня волшебную шляпу. Я вздрогнула, когда шляпа зашевелилась.

— Хмм… такого мастерства я ещё не видела, — сказала шляпа, — Вы достаточно умны. А храбрость! У Вас очень доброе сердце, девушка! Но я думаю ваше место однозначно в Гриффиндоре!

За столом, где сидел Гарри, все радостно зааплодировали. С меня сняли шляпу, я встала, выпрямилась и, улыбаясь, поглядела на своих знакомых. На лице профессора Снейпа я заметила разочарование, смешанное с какой-то непонятной грустью. Вспомнилось, что говорил Гарри: Снейп не любит Гриффиндорцев. И я постаралась выразить взглядом сожаление. Я, действительно, сожалела, что попала на ненавистный ему факультет. Перебарывая смущение, я прошла обратно на своё место. Оказавшись за столом, услышала кучу приветствий от своих сокурсников.

— Мы тоже на третьем курсе, — радостно сказал Гарри, — значит, будем учиться вместе.

— Это хорошо, — ответила я, слегка улыбнувшись.

Вдруг словно неоткуда на столе появилось много вкусной на вид еды. И все с аппетитом принялись за неё. Я попробовала — всё, и правда, оказалось очень вкусным.

За своей спиной я услышала знакомый голос, который звал Гарри.

— Поттер! Поттер!

Я обернулась и увидела того самого блондина. Гарри тоже обернулся.

— Я слышал, ты раскис, в поезде потерял сознание, — парень рядом с ним стал кривляться, а блондин засмеялся. Рон повернул Гарри обратно к столу и сказал:

— Отстань, Малфой.

Блондин глянул на меня и тут же недовольно отвернулся.

— Кто это?— спросила я Гарри, махнув головой в сторону блондина.

— Это Драко Малфой.

— Слизеринский выскочка, — внес большую ясность Рон.

Когда все наелись, пир закончился и директор отправил всех по своим факультетам, я вышла из зала вместе с Гарри, Гермионой и Роном. При выходе меня встретила профессор Макгонагалл и сказала, что должна проводить меня в кабинет Дамблдора. Я пошла за ней. Мы остановились перед статуей в виде горгульи. Профессор Макгонагалл произнесла какую-то фразу, и горгулья начала вращаться, словно винт Архимеда, тяня за собой каменную винтовую лестницу. Женщина встала на вторую ступень и пригласила меня последовать за ней. Я осторожно ступила на движущуюся лестницу, опасаясь, что у меня может закружиться голова. Через несколько мгновений мы оказались в кабинете директора. Я увидела его. Он сидел за столом:

— Добрый вечер, профессор, — сказала я ему с улыбкой.

— Добрый вечер, Лада, позвольте мне Вас так называть.

— Разумеется, профессор.

В кабинете, кроме Дамблдора, были и все преподаватели, присутствовавшие на торжественном ужине.

— Могу поздравить Вас с первым днём в Хогвартсе и зачислением на прекрасный факультет, — торжественно произнес глава магической школы. Я заметила, что все дружелюбно улыбались, а профессор Снейп поморщился при этих словах, — Теперь мы должны назначить Вам одного из учителей в наставники. Он или она будут подтягивать Вас по важным для Вас предметам и заниматься с Вами дополнительно. Мы уже произвели определённую подготовку, и шляпа сможет назвать имя Вашего наставника. Подойдите и наденьте её.

Я подошла и взяла шляпу в руки. Она встрепенулась и вздохнула, заставив меня вздрогнуть. Я взяла её за поля и надела во второй раз. Шляпа задумалась только на мгновение и произнесла: «Профессор Северус Снейп будет вам прекрасным наставником. Других вариантов нет». До этого стоявший опустив глаза, профессор Снейп, выпрямился и, подняв подбородок, посмотрел на меня словно свысока. Но выражение его лица приняло успокоенный вид, как будто он получил то, чего ожидал. Все молчали, как если бы были шокированы произошедшим. Я сняла шляпу и поставила её на место, немного смущенная реакцией окружающих.

Между тем, слегка улыбнувшись, новоиспеченный наставник сказал мне:

— Думаю, мы найдём общий язык.

— Я не сомневаюсь,— ответно улыбнулась я

— Профессор Макгонагалл, проводите, пожалуйста, вашу ученицу в гостиную Гриффиндора, — сказал Дамблдор.

— Позвольте, я провожу её, — вмешался профессор Снейп.

Директор помолчал немного и, вздохнув, ответил:

— Пожалуйста, Северус.

И, открыв дверь из кабинета, Северус Снейп пропустил меня вперёд.

Он шёл рядом со мной по коридору, я нарочно хотела пропустить его немного вперёд, но он так же замедлял ход. Когда закружилась винтовая лестница, я немного качнулась; ему показалось, что я упаду, и он мягко придержал меня за локоть. Мы шли, почти молча и только иногда голосом, подобным низким нотам виолончели, он объяснял мне, что и как устроено в Хогвартсе. О живых картинах, двигающихся лестницах, приведениях, чтобы я их не боялась. Когда мы подошли к лестнице, наверху которой стояла Гермиона, Северус повернулся ко мне и холодно попрощался, при этом выразив счастье, что у него будет такая ученица. Я почувствовала себя немного странно. Когда этот человек говорил, нельзя было наверняка знать, думает ли он то же, что произносит вслух.

Оказавшись в гостиной Гриффиндора, я поняла, что никто из моих новых знакомых не спал, все ждали меня. И как только я вошла, меня усадили на диван к камину. Между двумя близнецами. Мы познакомились, их звали Фред и Джордж. Они стали расспрашивать меня, откуда я, кто мои родители, почему я переехала в Лондон и прочее. Такое количество вопросов меня немного смутило, но, собравшись с мыслями, я что-то навыдумывала. Я рассказала, что жила раньше в Москве. Мои родители — маглы. Они очень волновались за меня, поэтому не хотели отдавать в школу волшебства. Вместо этого мне устроили индивидуальные занятия с одной ведьмой. Жила я всё это время дома. Мой рассказ мне самой показался не очень правдоподобным, и я решила сослаться на усталость. Гермиона сказала, что я буду спать в одной комнате с ней. И повела меня показать где. Комнатка была довольно уютной. Вещи мои уже находились там. Я распаковала чемодан и достала всё необходимое. Поставила на тумбочку маленький русский флажок и свою фотографию с мамой в рамке. Легла спать, однако тут подала голос Гермиона, которая всё это время сидела в позе лотоса на кровати и что-то читала.

— А зачем тебя вызывал Дамблдор и о чём вы так мило разговаривали с профессором Снейпом?

Она буквально вытащила меня из объятий сна, в который я уже начала проваливаться. Я потянулась и предложила:

— Может быть, завтра всё обсудим? Я очень хочу спать.

— Ладно, договорились, — отозвалась сокурсница и потушила свет.

Я закрыла глаза и заснула, словно переместившись в другую реальность. Мне показалось, что я в Москве, в моём любимом парке, иду по аллее; зима, снег кружится и мягко падает на белоснежную землю. Пасмурная белёсая полутьма. Мимо меня пробегают люди, но странно: почему-то я не могу их рассмотреть. Они словно смазанные изображения или нечёткие фотографии. Где-то далеко-далеко слышится городской шум. Я подхожу к скамейке, на которой сидит девушка. Из всех окружающих людей я могу рассмотреть только её. Несмотря на снежную погоду, она только в джинсах и свитере, рыжие волосы её медленно развеваются от холодного ветра, и снежинки цепляются за её ресницы, под которыми блестят зеленоватые огоньки глаз.

— Здравствуй, — сказала она нежным голосом, — Присядь. Наконец-то мы можем поговорить.

— Здравствуйте, — ответила я, — это вы?

— Да, это я.

— Это вы спасли меня?

— Нет, ты спасла себя сама. Я только помогла тебе и сделала тебе подарок.

— Какой подарок? — удивилась я.

— Прости, но у меня не было другого выхода. Я давно наблюдала за тобой, я знаю о тебе всё, даже то, что ты сама о себе не знаешь. На тебе были чары, защищающие тебя от магии, — они не только защищали тебя от зла, но и не позволяли раскрыть свои способности. А я разрушила их и вложила в тебя частичку своей души.

— Что все это значит?

— Это значит, что я теперь живу в тебе.

— То есть я больше себе не принадлежу? Я — не я?

— Ты неправильно меня понимаешь. Ты — это ты. Ты будешь жить своею жизнью, поступать так, как велит твоё сердце. А я всегда буду рядом, — объяснила собеседница, загадочно улыбаясь. — Ты очень похожа на своих родителей. Особенно на отца. Они просили передать тебе, что любят тебя и гордятся тобой.

— Они? Не может быть!

— Я не должна была об этом говорить. Потом, ты всё узнаешь потом.

Тут я ощутила, что меня словно поднимает в воздух, и я улетаю. Зелёные огоньки глаз странной женщины становятся всё тусклее и меньше. Я открыла глаза.

Бордовый полог с гербом Гриффиндора нависал надо мной. В окно светило солнце.

* * *

— Гермиона, куда теперь? — спросила я, собравшись.

— Завтракать, в Большой зал.

Не успели мы выйти, как я послышался стук и, подойдя к окну, я увидела Солнышко. Впустив сову, я взяла у неё письмо, которое оказалось от профессора Северуса Снейпа.

«Решил прислать Вам это совиной почтой. Сегодня у Вас первый урок у меня, это зельеварение, как и у всего Гриффиндора, можете поздравить своих новых друзей, если они ещё не знают. После урока мы решим, что нам с Вами делать».

Посмотрев на разочарованные лица друзей, когда я сообщила им о зельеварении, и плотно позавтракав, я отправилась вместе с моей новой компанией в подземелье.

В кабинете зельеварения было мрачновато. Меня очень заинтересовали надписи на стене, вокруг двери. Гермиона подозвала меня и усадила рядом с собой. За другим столом я заметила Драко Малфоя (наконец-то выучила его имя). Ещё полюбовавшись интерьером, я спросила Гарри, сидевшего напротив:

— И что мы будем делать на этом уроке?

Но он успел только приоткрыть рот, как в кабинете появился Профессор Снейп — он не вошёл, а просто влетел в дверь. Его движения были порывисты и стремительны.

Он прошёлся между столами и, сделав несколько замечаний Гарри, чтобы он не болтал, начал объяснять новую тему.

— Я же говорил, уже начинается,— шепнул мне Гарри.

— Что начинается?

— Снейп опять придирается. И так каждый урок.

— Мистер Поттер, я Вас предупреждал, а вы снова мешаете мисс Красиловой. Минус 10 баллов с Гриффиндора.

Напомнив всем технику безопасности и отняв ещё несколько десятков очков у Гриффиндора за разговоры, Снейп дал задание ученикам сварить какое-нибудь зелье на выбор. Гарри при этом выбрал зелье со смешным, как мне показалось, названием Болтушка для молчунов. Подойдя ко мне, профессор посоветовал мне попробовать сварить Зелье для излечения ожогов, простейшее, которое изучают на первом курсе. Объяснив мне, что для этого нужно, и на какой странице можно найти рецепт, преподаватель отправился к другому столу. Зелье, действительно, было несложным, однако я долго копалась с ингредиентами. Решила сначала всё разобрать и сложить, а потом постепенно добавлять в котёл. В этот момент профессор подошел к нашему столу и оказался около Гарри.

— Как Вам моя Болтушка для молчунов, профессор? — спросил гриффиндорец.

— Она чудесна, — сказал тот, задумавшись.

Я подняла глаза и поймала пристальный взгляд чёрных глаз. Встретившись со мной глазами, Снейп словно очнулся.

— Она отвратительна, мистер Поттер! Можете вылить её и попытайтесь сварить что-нибудь попроще, — развернулся и ушёл к другому столу, откуда доносился смех студентов Слизерина. Гарри от удивления открыл рот и так и не закрывал, пока я не показала ему знаком, чтобы закрыл. Вернувшись к зелью, я осознала, что не понимаю, как поступать дальше. «Улитка, что-то нужно сделать с улиткой».

— Гермиона, что делать с улиткой?

— Прочитай в учебнике, это самое простое зелье, или подожди, сейчас я разберусь с Роном и посмотрю, что там у тебя.

Недолго думая, я щёлкнула пальцами, загадав желание, и в котле в ту же секунду оказалось уже готовое зелье прекрасного качества. Тут только я заметила Гарри и остальных, смотрящих на меня и в мой котёл круглыми глазами.

— Что? — спросила я.

— Зачем ты это сделала? У тебя же уже почти всё готово было, — недоумённо сказала Гермиона.

— А мне можешь так сделать?— спросил Гарри.

— И мне, — добавил Рон.

— Конечно.

Я пошевелила носиком, и у всех Гриффиндорцев за моим столом в котлах оказались готовые зелья.

— У Вас уже всё готово, мисс Красилова? — раздался голос профессора за моей спиной.

— Да, сэр, готово, — ответила я и посмотрела на него невинным взглядом. Хотя у самой сердце в пятки ушло. «Почему он так рано?» Но, встретив его удивлённый взгляд, отвела глаза.

— Очень хорошо, удивительно, что вы справились так быстро. Оно довольно хорошего качества, — оценил мою работу декан Слизерина — Посмотрим, что у Вас, мистер Поттер.

— У меня тоже всё готово, профессор,— сказал Гарри с неестественной улыбкой.

Северус молча заглянул в котёл Гарри, потом в котёл Рона, и посмотрел на меня так, что я захотела провалиться под землю, благо проваливаться было уже некуда, и так мы были в подземелье. Он долго изучал содержимое котла Невила. Больше всего в этот момент я боялась его взгляда, но он, не взглянув на меня и не сказав ни слова, ушёл к другому столу. Казалось, он всё понял. За моим столом все молчали, сознавая, что просто так эта шутка не пройдёт. Но время урока вышло и хозяин подземного кабинета, задав огромное задание в виде эссе, всех отпустил.

Всех, за исключением меня.

— Мисс Красилова, я прошу Вас задержаться, — сказал вышеупомянутый.

— Хорошо, профессор.

Гарри многозначительно взглянул на меня и сделал жест, означающий что-то вроде «мысленно я с тобой»; я от него отмахнулась. Когда все вышли, Снейп попросил меня подойти. Я встала перед его столом.

— Мисс Красилова, так как вы теперь моя ученица, я прощаю Вам этот случай с зельями. Но вы должны пообещать, что такого больше не повториться.

— Я обещаю, профессор. Я…

— По-сравнению с этими недалёкими индивидуумами из Гриффиндора, Вы — разумная девушка, и должны понимать, для чего Вы здесь. Я, кстати, не в восторге, что вы на этом факультете. Владея такой сильной магией, как Ваша, Вы должны перестать использовать её по пустякам. По большому счёту, мне нечему Вас учить, если вести речь единственно о моем предмете, но, как я уже говорил, я должен научить Вас правильно использовать магию, когда это действительно необходимо. Вы достаточно аккуратны, я наблюдал, как Вы варили зелье. Зря Вы всё испортили. Когда что-то не понятно, советую Вам звать меня. Я объясню лучше, чем любой из Ваших сокурсников.

— Я не сомневаюсь в этом, сэр. Я всего лишь не хотела отвлекать Вас.

— Вы всего лишь хотели поразить меня Вашими способностями. Советую Вам не стремиться к этой цели. Всё равно у Вас этого не получится. Но перейдём к нашим с вами делам. Сопоставив Ваше и моё расписания, я составил график наших возможных занятий. Вот он, — и наставник протянул мне лист пергамента с моим полным расписанием, — не потеряйте его: если что-то изменится, это расписание даст Вам знать.

— Спасибо, вы очень добры, — проговорила я, ещё не веря своему счастью, что так легко отделалась.

— Дамблдор просил передать Вам, что он ждёт Вас сейчас у себя в кабинете для важного разговора,— он подошёл к двери, — и, к сожалению, Вам лучше поторопиться, — сказал профессор Снейп и, открыв дверь, выпустил меня.

— Вам нужно быть осторожной! — через десять минут говорил мне Дамблдор в своём кабинете, — В Хогвартсе есть много людей, которым я доверяю, но выдавать Вашу тайну всем не следует. Всё о Вас знаю только я и ещё кое-что профессор Снейп (он, кстати, уговаривал меня перевести Вас на Слизерин, но это не по правилам и естественно я ему отказал). Я рад, что шляпа определила Вас в Гриффиндор. В Вашем положении на Слизерене Вас бы ожидали только неприятности, ведь там приветствуется чистота крови. Также я рад, что Вы подружились с Гарри. Думаю, Вы уже знаете его историю; если же нет, то скоро узнаете.

— Профессор, у меня есть к Вам несколько вопросов.

— Профессор, у меня есть к Вам несколько вопросов.

— Я бы рад ответить на все Ваши вопросы, но сейчас не могу этого сделать, ибо очень спешу. А Вам пора на урок. Не волнуйтесь, профессор Макгонагалл предупреждена о том, что вы опоздаете из-за меня.

Остальные уроки в этот день прошли без эксцессов, если не считать того, что на трансфигурации пришлось сесть с Драко, не было свободных мест. При этом двое, Гарри и Малфой, на этом уроке вели себя довольно странно. Оба ёрзали на стульях, пыхтели и не сразу соображали, что хотела от них профессор Макгонагалл, когда просила превратить бедных животных в предметы.

— У меня скоро день Рождения,— сообщила я своим друзьям, когда мы вошли в гостиную Гриффиндора.

— Отлично! Значит нужно устроить вечеринку! — подхватили близнецы Уизли.

— Да, было бы не плохо, — ответила я, — но я не знаю, как это сделать здесь…

— Положись во всём на нас! Мы с Фредом сделаем всё в лучшем виде! — сказал Джордж.

— Это и будет нашим тебе подарком, — добавил Фред.

— О, спасибо! Вы настоящие друзья!

Вечером, подготовив эссе для зельеварения, я уже составляла список гостей.

— Кого пригласишь? — спросила меня Гермиона, закончив своё эссе.

— Не знаю. Я бы много кого хотела пригласить, но не уверена, что они придут.

— Естественно приглашай весь Гриффиндор, тогда будет отличная вечеринка.

— Конечно! Я ещё об этом подумаю.

* * *

— У нас уже всё готово! — шепнули мне близнецы, когда я, направляясь на урок к Хагриду, встретила их у Полной Дамы, — будем праздновать в Выручай-комнате.

— Ох, шикарно! Только что за Выручай — комната?

— Увидишь!

На своём первом уроке Хагрид показывал нам Гипогрифа по имени Клювокрыл. Я ещё никогда не видела такого прекрасного существа. Гарри первым нашел с ним общий язык, хотя это было не просто. И Хагрид разрешил ему полетать на Гипогрифе. Пока Гарри летал, я стояла, прислонившись к дереву и, сложив руки, наблюдала за Драко, который всем был недоволен и источал ненависть к Гарри, гипогрифу, Хагриду и всем «грязнокровкам». Сразу видно было, что он завидует. Когда Гарри с гипогрифом приземлились и все стали аплодировать Гарри, я заметила, что Драко настроен решительно. Он вскочил с камня, на котором сидел и, растолкав несколько Гриффиндорцев на своём пути, направился прямо к гипогрифу. Понимая, что это хорошо не кончится, когда он проходил мимо меня, я ухватилась за его рукав. Драко попытался вырваться, но естественно не смог, потому что я применила свою магию.

— Слушай, Драко, этого лучше не делать, ты же не хочешь стать всеобщим посмешищем, когда это животное отправит тебя в нокаут.

— Что? Да пусть эта тварь только попробует!

— И что же ты сделаешь? Послушай меня, если ты действительно хочешь не отставать от «Поттера», тебе лучше сделать всё по правилам. Пойдём со мной.

И я, взяв его за руку, подвела его на безопасное расстояние к Клювокрылу.

— Повторяй за мной, — сказала я Драко и поклонилась гипогрифу, который недоумённо смотрел на такую странную парочку. Драко, нехотя, тоже поклонился. Я была очень обрадована, когда Клювокрыл с настороженностью поклонился нам в ответ. Я выпрямилась и увидела, как нам весело улыбался Хагрид, бросив ещё одну тушку хорька Клювокрылу, Хагрид сказал, что мы можем подойти к гипогрифу и погладить его. Я подтолкнула Драко вперёд. Но гипогриф начал вести себя неадекватно и привстал на дыбы. Так, что Драко в испуге попятился назад.

— Попробуйте вместе, — сказал Хагрид.

Я взяла за руку Драко, и мы медленно подошли к Клювокрылу. Тот с интересом смотрел на нас и даже не думал нас бояться. Я протянула руку и дотронулась до его клюва. Гипогриф слегка склонил голову навстречу моей руке, и я без труда провела рукой по его перьям на голове. Драко тоже протянул руку, но Клювокрыл щёлкнул клювом и чуть не оттяпал ему пол руки. Драко уже хотел вывернуться и вернуться в толпу слизеринцев, но я удержала его. Я взяла руку Малфоя и, почувствовав, как Драко волновался, так как рука у него была неестественно горячая, я медленно положила её гипогрифу на клюв. Клювокрыл, слегка фыркнув, позволил Драко погладить его.

— Теперь, я думаю, он вас покатает! Правда, Клювокрыл? — сказал Хагрид и, подхватив меня, как пушинку, посадил на спину гипогрифу, та же участь ожидала Драко. Посадив его за моей спиной, Хагрид слегка шлёпнул Клювокрыла и животное, разбежавшись, понесло нас над лесом. Драко крепко обхватил меня руками. Мы летели сначала над лесом, потом опустились к воде, пролетая над озером. При этом Драко радостно смеялся. Он выпрямился, слегка ослабил объятья, но не отпускал меня. Оглянувшись, я увидела, что его глаза светились счастьем. И я улыбнулась ему, отпустив руки и раскинув их в стороны, я по-настоящему ощутила пьянящее чувство полёта.

Когда мы приземлились, и, наконец, оказались на земле, нас окружили сразу оба факультета, Слизерин и Гриффиндор, и стали поздравлять, хлопая в ладоши. Я нашла глазами Гарри, который стоял в толпе с немного растерянным видом. Я подошла к нему и обняла, поздравив его с первым полётом, а он меня. Гарри выразил мне своё недовольство, что я так «подружилась» с Малфоем. Но я ответила, что не имею желания вникать в их междоусобицы.

Пятница. До вечеринки почти совсем не осталось времени. Давно решив, что это будет бал маскарад, я никак не могла определиться со своим костюмом. Толи надеть нежное светлое платье с прозрачными бабочками, порхающими по пышной юбке, толи надеть элегантное зелёное шёлковое платье, которое бы прекрасно сочеталось с моими русыми, отливающими золотом, волосами. Ещё раз, примерив эти два наряда вчера вечером, я снова не смогла принять решение. И решила, что это глупо.

Сегодня у нас будет урок ЗОТИ. И вести его будет профессор Люпин, наконец-то увижу ещё одного своего старого знакомого. Проснулась я снова от стука в окно, моя сова принесла письмо.

«Мисс Красилова, у меня есть информация о Ваших родителях. Приходите сегодня в 8 вечера на Астрономическую башню».

Странно. Письмо было без подписи.

Большой зеркальный шкаф, в котором что-то шевелилось, не предвещал ничего хорошего. Профессор Люпин стал объяснять про богарта, и как всегда отличилась Гермиона, объяснив, что это.

— Кого ты боишься больше всего?— спросил профессор Невила.

— Профессора Снейпа, — ответил Долгопупс.

Часть аудитории захихикала.

— Представь профессора Снейпа в бабушкиной одежде, — сказал Люпин на ухо Невилу и направил палочку в сторону шкафа. Я всё слышала, потому что стояла рядом.

— Может быть, не стоит, профессор, — сказала я громко.

— О чём Вы, Мисс?

— Мне кажется не стоит начинать с Невила, боюсь, он не выдержит такого шока.

Захихикала другая часть аудитории.

— Что ж, мисс, тогда, может, начнём с Вас?

— Хорошо, профессор, давайте начнём с меня,— сказала я и вышла вперёд. Невил при этом убежал в конец аудитории.

Дверь шкафа открылась, и оттуда послышалось грозное рычание. Через секунду передо мной стоял огромный волк и скалил на меня свои острые зубы. Ужас ненадолго сковал меня, я вспомнила свои детские кошмары, в которых я убегала от чудовища в виде огромной собаки или волка, но не могла убежать и, когда чудище настигало меня, я просыпалась.

— Ридикулус, — воскликнула я и взмахнула палочкой.

В этот момент страшное чудовище немного уменьшилось, окрасилось в цвета радуги, и вообще превратилось в пуделя с тоненьким голоском. Вся аудитория сотрясалась от смеха. Мне самой стало очень смешно. Я ушла в конец класса, а профессор, выстроив учеников в очередь, продолжал урок.

— Дамблдор звал тебя зачем-то к себе, — сказал мне Фред Уизли, когда я встретила его в коридоре, — мы с Джорджем как раз от него, нас водили к директору за одну шалость. Повезло, что он был в хорошем настроении.

— Мисс, у Вас день Рождения, поздравляю Вас, и я хотел бы объяснить Вам, что примерно шестнадцать лет Вам можно его не отмечать.

— О чём Вы, профессор?

— Вы помните, какой сейчас год?

— Да, 1993.

— А в каком году вы родились?

— 1988.

— Значит, сколько Вам сейчас должно быть лет?

— Пять лет, считать-то я умею. Но Вы меня вызвали сюда, когда мне было уже почти двадцать один.

— Вы совершенно правы. Я должен был сразу объяснить Вам, что до 2009 года Вы не будете взрослеть.

— То есть шестнадцать лет я буду жить без дня Рождения? И значит, я буду младше всех моих друзей?

— Я не согласен с Вами, что у Вас не будет Дней Рождений! У Вас не будет отрицательного эффекта этого праздника. Целых шестнадцать лет время будет не властно над Вами. Я думаю, любой человек мечтает о такой возможности.

— Что вы, профессор, я совсем не расстроилась. Просто меня удивило ещё одно чудо! Но почему я попала сюда именно в двадцать один?

— За семь лет до Вашего рождения Лили Поттер, мама известного Вам Гарри Поттера погибла в двадцать один год. И оказалось не случайным то, что вы чуть не погибли в том же возрасте. Я знаю, что в Вас теперь живёт частица её души. Но для меня всё ещё остаётся загадкой то, что дар волшебства, ваш собственный дар открылся в Вас так поздно.

Попрощавшись с профессором, я направилась в свою комнату, чтобы привести себя и свои мысли в порядок перед вечеринкой.

В восемь вечера я уже стояла у Выручай-комнаты, где меня встретили Фред и Джордж в одинаковых костюмчиках и полумасках. Их, конечно, невозможно было не узнать. Войдя в выручай-комнату, я увидела огромный зал, украшенный разноцветными шариками, гирляндами и разной мишурой. А прямо напротив входа красовалась огромная радужная надпись «Лада, с Днём Рождения!!! Добро пожаловать в Хогвартс!»

— Это мы написали, — сказали близнецы.

И от радости, я расцеловала обоих.

В эти минуты стали подтягиваться другие гости. Первыми пришли Гермиона и Рон, я их узнала сразу, хотя на них были чудесные маски. Посреди зала стоял стол с разными деликатесами, кое-что было и из русской кухни. Вскоре, пришли и остальные гости. Заиграла музыка, и многие стали танцевать, а другие просто стояли и разговаривали. Близнецы, оставили меня и летали под сводами зала, запуская фейерверки. А мне не давала покоя мысль о моих родителях и о том неизвестном, кто сегодня мне написал. Гарри, немного опоздав, принёс мне в подарок прекрасную шкатулку из белого золота, украшенную рубинами и изумрудами, и вензелем из моих инициалов. А у него прекрасный вкус, подумала я. Почти целый час он не отходил от меня и когда к нему обращались Рон или Гермиона, он игнорировал их или просто уводил меня в сторону, когда кто-нибудь из них приближался. Потанцевав с ним немного, я сказала, что устала и вышла из выручай — комнаты. На часах было около девяти. «Как жаль, что нельзя быть в двух местах одновременно». И тут у меня родилась идея, я щёлкнула пальцами, и передо мной появился мой двойник. Она весело подмигнула мне и побежала веселиться в выручай — комнату, а я побежала в Астрономическую башню, хорошо, что я успела расспросить Гарри, где это, а то заблудилась бы. Радуясь, что не попалась на глаза Филчу, я поднималась по лестнице на верхнюю площадку Астрономической башни.

Поднявшись, я увидела в свете звёзд силуэт человека, стоявшего ко мне спиной, облокотившись на парапет.

— Добрый вечер, — произнесла я, слегка запыхавшись.

— Добрый вечер, Вы опоздали, Мисс, — произнёс мой ночной собеседник и зажёг Люмос.

— Мы не на уроке, профессор, — нашлась я, увидев глаза профессора Снейпа. Северус удивлённо оглядел меня с ног до головы. Я стояла перед ним в зелёном вечернем платье и в золотистой полумаске. Сняв маску, я улыбнулась.

— Вы мне писали, что можете рассказать мне что-то о моих родителях.

— Да, это я написал Вам. Я действительно узнал, кто Ваши родители. И это стало для меня полной неожиданностью.

Северус достал из кармана фотографию, на которой я увидела свою маму в возрасте около восемнадцати лет и незнакомого мне темноволосого юношу.

— Кто это? — спросила я, указав на молодого человека, держащего за руку мою маму на фото.

— Его звали Регулус, Регулус Блэк. Когда Регулус пошёл против Тёмного Лорда, он решил обезопасить свою невесту, твою мать, и, используя очень древнюю магию, переместил её в будущее, создал ей ложные воспоминания и даже…

— «На тебе были чары, защищающие тебя от магии, но они не только защищали тебя от зла, но и не позволяли тебе раскрыть свои способности», — произнесла я слова Лили.

— Кто сказал тебе это?

— Моя спасительница, когда явилась мне во сне. Я теперь понимаю, чьих это рук дело.

— Я думаю, Регулус гордился бы тобой, если бы знал, какая дочь у него.

— Он гордится мной, она сказала мне, что мои родители гордятся мной и любят. И что я похожа на отца, теперь я вижу,— взглянув на фото, сказала я, — теперь я вижу, что это правда, — сказала я и расплакалась, слёзы задушили меня, и я не смогла проговорить больше не слова. Давно я не плакала, стараясь всё сдержать в себе, и теперь я дала волю эмоциям.

— Не нужно плакать, — ласково сказал Северус и погладил меня по плечу, — у тебя будет всё хорошо.

— Спасибо Вам, — проговорила я, сквозь слёзы, и обняла его, уткнувшись ему в плечо. Он тоже обнял меня, прижал к себе. В его объятьях было тепло и уютно. Он провёл рукой по моим волосам. Я успокоилась и почти совсем перестала плакать. Он поцеловал меня в макушку, я подняла голову и взглянула ему в глаза, в этот момент почувствовала, как его руки сильнее сжали меня в объятиях и в эту секунду его губы коснулись моих. Я со всей страстью ответила на его поцелуй и обхватила его голову, зарывшись руками в его волосы. В глазах у меня потемнело, толи от бури эмоций переполняющих меня, толи от того, что его Люмос погас. Чувствуя, как его изящные пальцы и рукава скользили по моей открытой спине, я словно забылась в каком-то прекрасном сне. Но через мгновение я вспомнила, кто я и где. Я ослабила объятья и немного оттолкнула его. Взглянув в его глаза, я увидела в них понимание, он выпустил меня из рук, как только я попыталась вырваться. Я подняла с пола свою маску и через секунду уже бежала вниз по лестнице, не видя ничего и никого на своём пути. А он остался на башне, сжимая в руках фото моих родителей.

Пробежав босиком мимо спящего Филча, держа в руках свои туфли, у входа в выручай-комнату я увидела своего двойника, она ждала меня и, как только я коснулась её, она растаяла. Когда я вошла в зал, то увидела, что Фред и Джордж танцуют на столе под аплодисменты большой кучи Гриффиндорских девчонок. Увидев меня, близнецы объявили: «Этот танец специально для именинницы!» И под нарастающие вопли из радио, начали, танцуя, снимать пиджаки. Видно мальчики переборщили со сливочным пивом, пока меня не было. Ко мне подошёл Гарри, он взял меня за руку и повёл в сторону стойки бара. В этот момент дверь за моей спиной открылась, и на пороге предстал второй Гарри, в слизеринской мантии и весь в пыли и паутине.

— Где этот гад Малфой?! — кричал Гарри.

Тот Гарри, что был рядом со мной, отпустил мою руку и, выхватив палочку, направил её на Гарри, что стоял у двери. Гарри у двери тоже выхватил свою палочку.

* * *

Утром проснулась я в прекрасном настроении, вспоминая, чем же вчера всё закончилось. Ах да, один из Поттеров превратился в Драко и убежал, не без моей помощи, нужно будет не забыть отдать ему его мантию. Я достала своё расписание и увидела, что сегодня у меня дополнительное занятие с профессором Снейпом. Я вспомнила вчерашнюю нашу с ним встречу и решила поставить все точки над i, чтобы не смущаться при встрече. Я достала бумагу и стала писать письмо.

Доброе утро, дорогой профессор.

Вчера у меня был самый прекрасный вечер в моей жизни. Вы сделали мне самый лучший подарок на день Рождения, рассказав, кто на самом деле мои родители. Я не знаю, что нашло на меня вчера, вы понимаете, о чём я, это полностью моя вина. Прошу Вас забыть о том, что произошло.

С искренним уважением и любовью

Лада.

Запечатав письмо, я отправила его со своей совой. Не успела я закрыть окно, как в комнату влетела другая сова, держа в лапках какой-то конверт. Она оставила его на моём столе и сразу вылетела обратно в окно. Я взяла в руки конверт и осторожно его распечатала.

Доброе утро, мисс Лада.

Простите, что я не успел вчера поздравить Вас с днём Вашего Рождения и пожелать Вам счастья. Простите за вчерашнее, Вы понимаете, о чём я, я сам не знаю, что заставило меня так поступить. Это только моя вина. Искренне прошу Вас забыть об этом.

С уважением Профессор Северус Снейп.

Удивительно, подумала я, мы с ним так похожи.

Проходили дни, недели, месяцы. Я уже научилась готовить сносные зелья на зельеварении, худо-бедно летать на метле и справляться со многими заклинаниями. Многому из этого меня научил профессор Снейп. Он пытался снова уговорить Дамблдора, перевести меня на Слизерин, но так как я просила его не рассказывать о моём происхождении даже директору, Дамблдор снова ответил отказом. Профессор Люпин так же был очень доволен моими успехами. В отличие от моих сокурсников мне ЗОТИ удавалось даже, когда его вёл Снейп. Я спокойно общалась как с Гриффиндорцами, так и со слизеринцами. Гермиона была моей самой близкой подругой, а Гарри всегда списывал у меня на зельеварении и не только. Я иногда использовала свою магию, однажды, когда мы убегали вместе с Фредом и Джорджем от Филча, пришлось создать наши копии, которые увели его в подземелье к Снейпу и испарились, пока мы пробирались к директору, чтобы подложить ему лимонные дольки с зельем, меняющим цвет волос на ярко-зелёный. С Драко мы часто сидели вместе на зельеварении, потому что Снейп не хотел, чтобы Гарри снова заставил меня всё сделать за него, как на первом занятии. Шкатулку, подарок Драко, я сохранила и хранила в ней разные дорогие мне предметы, такие как фото моих родителей, своё волшебное колечко, и другие сентиментальные мелочи.

Наступала весна, и скоро нужно было сдавать экзамены. Ещё во время зимних каникул профессор Снейп рассказал мне всё о Сириусе Блэке, моём дяде. Неужели он такой страшный преступник? Северус рассказал, что Сириус перешел на сторону Тёмного Лорда и предал семью Поттеров. Значит, Лили погибла из-за него. Лили уже давно мне не являлась.

Однажды Северус дал мне задание сварить зелье, исцеляющее от ран, и принести ему его через неделю. При этом он дал мне очень красивый рубиновый сосуд с какими-то надписями. Я очень старалась. И наконец, приготовила что-то удовлетворяющее требованиям профессора. Вечером я собиралась отнести ему зелье, но, не найдя его в кабинете, я решила сходить к мадам Помфри, показать ей моё зелье, чтобы быть уверенной в том, что приготовила всё правильно. В рюкзаке за плечами у меня была мантия — невидимка Гарри, которую я попросила у него вчера, чтобы незаметно отомстить близнецам, но вместо мадам Помфри, я встретила Гермиону и Гарри.

— Что-то случилось? — спросила я их.

— Мы всё потом объясним! — крикнула Гермиона и через мгновение их уже и след простыл. Я решила проследить за ними, я увидела, что они бегут к хижине Хагрида и озираются. Я решила спрятаться и проследить. Через некоторое время я увидела, как из хижины выходят Гарри, Рон и Гермиона, а другие прячутся от них. Меня это сильно не удивило. Я сама иногда раздваивалась. Понаблюдав за ними ещё немного, я вспомнила про профессора, сегодня уже седьмой день и я должна отдать ему приготовленное зелье вовремя. Я решила вернуться в замок, как на мосту я увидела профессора Люпина. «Куда это он? Сегодня же полнолуние. Надеюсь, он выпил Волчье противоядие»,— подумала я.

Я надела мантию — невидимку и решила за ним проследить. Войдя следом за ним в пещеру под ивой, я попала в воющую хижину. И чуть не вскрикнула. Я увидела своего дядю, Сириуса Блэка собственной персоной. Я встала в угол и притаилась. Почти сразу за мной в комнату вбежал профессор Снейп и накинулся на Сириуса. Он стал обвинять его и сказал Поттеру, чтобы тот уходил. Но Гарри, Рон и Гермиона, выхватив палочки, отбросили Северуса Экспилиармусом так, что тот потерял сознание. Я кинулась к нему, но опомнившись, просто села рядом. На груди у него я заметила кровь, рана была довольно серьёзная и, когда все занялись крысой и не обращали на Северуса внимание, я потрогала его пульс, он был жив. Взглянув на рану, я достала рубиновый сосуд с зельем. Тут я услышала, что они собираются уходить.

— А что будем делать с ним? — услышала я голос Сириуса, который указывал на Северуса, которого я держала за руку.

— Оставим здесь, — сказал Гарри, — пусть сам выбирается.

— Ты уверен? — спросил его Люпин.

— Да, — ответил Гарри, и мне показалось, что он заметил меня.

Они ушли, и наступила пугающая тишина. Я слышала только стук своего сердца и дыхание раненого профессора Снейпа. Я сняла мантию — невидимку и, открыв флакончик с зельем, вылила почти всё содержимое ему на рану. Рана медленно стала затягиваться, но профессор не приходил в себя. Я обняла его и слегка прикоснулась губами к его груди. Он зашевелился и тихо застонал. Я не хотела, чтобы он меня увидел здесь и, схватив мантию, укрылась ею. Северус открыл глаза, он очнулся и стал что-то искать. Он встал на ноги, и что-то зазвенело, упав на деревянный пол. О, ужас! Это оказался тот самый рубиновый флакон, в котором было моё зелье. Северус поднял находку и положил её в карман. В эту секунду в окно заглянула луна. Увидев это, он воскликнул: «Он не выпил зелье!», и выбежал из комнаты. Я осталась одна в тёмной комнате. Сняв мантию, я увидела, что под ней пряталась не только я, но и палочка профессора на которой я сидела.

* * *

На следующий день я пришла к Северусу на занятие с наколдованным зельем в точно таком же рубиновом флакончике, какой он давал мне.

— Добрый день, Мисс Красилова. Вы выполнили моё задание? — начал он.

— Да, профессор, — я слегка дрожащими руками протянула ему флакончик.

— Как мило, — сказал профессор, покрутив в руках флакончик, — отличное зелье. Вам уже прекрасно удаётся зельеварение.

— Но Вы не проверили его, не испробовали.

— Ваше зелье действует прекрасно. Вы думаете, что так легко можете меня обмануть?

— Я так не думала, профессор, но о чём Вы?

— Не надо прикидываться. Где вчера Вы потеряли это? — сказал Северус и помахал у меня перед носом ещё одним рубиновым флаконом.

— Я… я потеряла его вчера… — я судорожно соображала, что сказать.

— Может быть, мне применить Сыворотку Правды?

— Да, профессор. Если Вам будет так угодно, — ответила я, не подумав.

Северус подошёл к двери, открыл её и сказал:

— Вы свободны, Мисс Блэк.

Очень расстроенная ссорой с профессором, я вышла из его кабинета. Я хотела сказать, что волновалась за него, но обернувшись, наткнулась на захлопнувшуюся дверь. Медленно побрела по коридору. Поднимаясь по лестнице, я встретила Гарри и Гермиону, они сказали, что отправляются к Хагриду и, заметив моё состояние, позвали меня с собой. Я сначала отказалась, сказав, что хочу побыть одна, но потом согласилась прогуляться, потому что почувствовала нарастающую головную боль. Но до дома Хагрида я не дошла, а села в траве на спуске с холма. Достав из рюкзачка книгу, расширенный курс зельеварения, стала читать про Сыворотку правды. Тут на мою книгу села бабочка. Она помахала крыльями и полетела. Наблюдая за ней, мне показалось, что она исчезла, и я увидела Северуса Снейпа, идущего к Гремучей Иве. «Сейчас или уже никогда»,— подумала я и побежала за ним. Спустившись в пещеру под ивой, я попала в полную темноту и несколько мгновений я колебалась. Но преодолев свой страх перед зловещей темнотой, я проследовала в воющую хижину. На цыпочках поднялась по лестнице. Двери в ту комнату были прикрыты. Пересилив своё волнение, я открыла прогнившие двери, перепачкавшись в пыли, и увидела профессора. Он поднял глаза на меня.

— Вы? — сказал он немного растерянным голосом и совсем другим тоном, чем говорил со мной в кабинете, — зачем Вы здесь?

— Я хотела помочь Вам… — ответила я, стараясь не отвести взгляда от его глаз.

— Помочь мне? О чём Вы? — он всё ещё смотрел на меня немного растерянно.

— Помочь Вам найти Вашу палочку, — сказала я и достала палочку из расщелины между рассохшимися досками на полу.

Взглянув ему в глаза, я заметила в них торжество.

«Да, я сдалась, считай, что я призналась, я была здесь вчера» — говорил мой взгляд.

— Так зачем нужно было обманывать меня? — нарушил он паузу.

Подойдя ко мне, он протянул руку, и я вложила в неё его палочку.

— Незачем. Я не должна была Вас обманывать, — произнесла я, глядя ему прямо в глаза.

Я хотела убрать руку, но он не дал мне этого сделать. Он сжал мою ладонь в своей,

— Прости, простите меня, Лада. Я должен был поблагодарить Вас за вчерашнее, а не заставлять Вас говорить правду. Я уверен, что если бы Вы знали, что я вчера нашёл флакон, Вы бы не стали устраивать этот спектакль.

— Я знала…

— Что Вы знали?

— Я знала, что Вы нашли его, я видела всё, я была под мантией-невидимкой.

Улыбнувшись, он ещё крепче сжал мою руку и, положив её себе на грудь, накрыл своей рукой.

— Вы выпили Сыворотку Правды?

— Нет, я просто решила больше никогда Вам не лгать, — сказала я и выжидающе продолжала смотреть ему в глаза. Не в силах отвести взгляда.

Он отпустил мою руку и задумчиво сказал:

— Нам пора идти, палочка найдена, и нам больше нечего здесь делать.

Сдав большинство предметов на Выше Ожидаемого и пару предметов на Превосходно, я закончила первый год в Хогвартсе. Наступали каникулы, и я начинала думать, чем же я буду заниматься летом? Неужели домой? Но где мой дом? И вообще кто я? Весь год я не задумывалась об этом. Хогвартс стал моим домом.

Однажды утром меня в кабинет к себе вызвал Дамблдор.

— Доброе утро, Профессор. Вы звали меня?

— Да, я хотел с Вами поговорить.

— Но о чём?

— Я хотел спросить, не хотите ли вы остаться в Хогвартсе на каникулы и профессор Снейп мог бы позаниматься с Вами, так что мы могли бы перевести Вас сразу на пятый курс.

— Я бы с удовольствием осталась на каникулы в Хогвартсе, профессор, но вы думаете, профессор Снейп согласится так провести свой отпуск?

— Я уже говорил со Снейпом. И мне удалось его уговорить. Он сказал, что Вы доставляете ему слишком много хлопот, но, когда я предложил ему отказаться от Вас, как от своей ученицы, он неожиданно согласился провести всё лето с Вами в Хогвартсе.

— Раз так, то и я согласна.

Всю первую половину июня была ужасная погода: то шёл дождь, то было очень ветрено и пасмурно.

— Ужасная погода, — сказала я профессору Снейпу, когда пришла на очередное занятие.

— Вы так думаете, мисс Красилова?

— Без сомнения, погода благоволит к занятиям зельевареньем, но у нас в Москве, должно быть, сейчас светит солнце и жарко, как на юге. Я, кстати, хотела просить Вас о нескольких днях отпуска. Я бы хотела съездить на Родину и повидать родных.

— А мне чем прикажете заниматься в это время? Я разобрался со всеми делами, чтобы посвятить себя Вашему обучению, а вместо этого буду попусту терять время, в ожидании вас, пока Вы будете развлекаться, встречаясь со своими фальшивыми родственниками?

— Хоть и на половину, но я Русская. И, я надеюсь, Вы знаете о таком понятии, как ностальгия и тоска по Родине.

— Я всё могу понять, Вы заблуждаетесь, если считаете, что мне незнакомы никакие чувства, — ответил он, и в его голосе звучало то, что он чувствовал себя оскорблённым, — Но зачем Вы изъявили желание провести лето в Хогвартсе, чтобы потом требовать отпустить Вас домой?

— Я ничего не требовала, профессор. Если Вам так угодно, я больше не заговорю об этом.

— Вот и хорошо, Мисс Красилова. Прошу Вас попробовать приготовить сегодня Напиток Живой Смерти.

— Но, это слишком сложно для меня.

— Попробуйте, я не сомневаюсь, что у Вас не получится достаточно качественного зелья, но попытайтесь меня удивить.

Конечно, расстроившись отказом в отдыхе, я поставила котёл на огонь, нашла в учебнике рецепт, а профессор Снейп достал все нужные ингредиенты и разложил их на столе, для моего удобства, первый раз он так помогал мне. Не обращая на него никакого внимания, я начала готовить зелье, тогда Северус вернулся за свой стол и стал читать газету. Услышав, как я стучу ножом по столу, стараясь нарезать дремоносные бобы, Северус опустил газету и сказал:

— Не режьте их, раздавите ножом, держа его плашмя.

— Но в учебнике сказано…

— Я знаю, что сказано в учебнике, делайте то, что я говорю.

— Хорошо, профессор, — ответила я равнодушно.

Я так и сделала.

— Сок скольких бобов Вы уже добавили в зелье?— сказал Северус, не отрываясь от газеты.

— Двенадцати, профессор.

— Нужен ещё один.

— Ещё один боб?

— Я знаю, что в учебнике написано двеннадцать, я Вам говорю, нужно добавить ещё один, — с раздражением в голосе, сказал профессор Снейп.

— Хорошо, хорошо, профессор, — исправив карандашом в учебнике 12 на 13, раздавила в котёл ещё один дремоносный боб.

Северус отложил газету и подошёл ко мне, наблюдая, как я помешиваю зелье против часовой стрелки.

— Один, два, три… — стал считать он количество помешиваний. После седьмого раза он неожиданно положил свою руку на мою и повернул её по часовой стрелке.

— Вот так и помешивайте, семь раз против часовой, — он показал, как, — один раз по часовой стрелке, — сказал он, продолжая наблюдать за мной. Когда зелье стало прозрачным, он сказал, — Отлично. Вы прекрасно справились, а говорили, что это слишком сложно для Вас.

— Спасибо за прекрасный урок, профессор. Можно я пойду? — немного расстроенная, хотела выйти из кабинета.

— Нет, мы ещё не закончили, Мисс Блэк. — он так называл меня, когда хотел, чтобы я прислушалась к его словам, или что-нибудь от меня требовал.

— Что ещё? — начала раздражаться я.

— Вы не ответили мне на вопрос, в чём же заключается действие этого зелья?

— Напиток живой смерти — это очень сильное и сложное усыпляющее зелье. Ошибка в рецепте или приготовлении может привести к смерти выпившего, — отчеканила я абзац из учебника, слегка обиженным голосом, — а теперь я могу быть свободна, профессор?

— Да, Мисс Красилова, я вижу, что наши с Вами занятия Вас утомили. И они будут более продуктивными, если Вы отдохнёте. Я согласен отпустить Вас на три дня, но не секундой больше. Вы можете идти прямо сейчас, и во вторник в это же время Вы должны вовремя прийти на занятие ко мне в кабинет. Взгляните на своё расписание.

Достав то самое расписание, я увидела как клетки, на которых было написано суббота, воскресение и понедельник стали пустыми, но на вторнике появилось сразу три новых надписи. Зельеварение, ЗОТИ, Заклинания (Профессор Снейп). «Отлично, — подумала я, — три З».

— Как я могу отблагодарить Вас, профессор?

— Не нужно благодарности, я просто представил, что если ещё два с половиной месяца вы будете на меня дуться и назло мне изображать всезнайку, то я не выдержу.

* * *

Оказавшись дома, я поняла, как давно я здесь не была. Всё было по-другому. Дверь в мою комнату была закрыта на ключ. Я, достав палочку, открыла дверь и увидела, что здесь всё осталось по-прежнему. Никто не смог открыть дверь в мою комнату. Услышав меня, из другой комнаты вышла сестра.

— Ты? Где ты была?

— Это не важно, дорогуша. А почему ты ещё не очистила мою частную собственность?

Я зашла в свою комнату, и, щёлкнув пальцами, захлопнула дверь у неё перед носом. Включила компьютер, прочитала число, 12 июня 2010 года.

«Что я здесь вообще делаю, — подумала я — вместо того, чтобы изучать магию, готовиться к экзаменам и проводить такие увлекательные уроки с профессором Снейпом, я разговариваю с этой …, с которой мне вообще не о чем разговаривать и сижу в своей комнате, разбирая старые вещи». Я достала фотографию Джея, удивительно, его фото не вызвало у меня даже капли прежних переживаний. Почти год назад мне казалось, что я люблю его больше жизни и никого никогда так сильно не полюблю. А теперь я вижу его глаза и понимаю, что он мне почти безразличен и ничего кроме сожаления по отношению к нему я не испытываю. «Я просто забыла его или полюбила другого?» — думала я. Тут я вспомнила, что копила деньги на новый ноутбук. Интересно, если никто не заходил в мою комнату, значит деньги в сохранности. Найдя свой тайничок под принтером, я переоделась и отправилась за покупками, решив привезти что-нибудь Северусу. Где как не на Арбате можно найти хорошие сувениры из России. Оказавшись на людной улице, я стала искать какой-нибудь магазин сувениров или антикварную лавку. Проходя мимо одного из переулков, я заметила там странный логотип в виде ведьмы на метле. Я решила туда заглянуть. Открыв стеклянную дверь, я сразу почувствовала себя как дома. Я и подумать не могла, что в центре Москвы я найду настоящий магазин волшебных сувениров.

— Что Вам показать? — обратился ко мне юноша с черными, зачёсанными назад, волосами и ярко голубыми глазами.

— У Вас можно приобрести какие-нибудь сувениры для моих иностранных друзей? — спросила я.

— Конечно!

И он подошёл к женщине с длинными русыми волосами, заплетёнными в косу, которая только что продала котёл какому-то седому мужчине.

— Марго, вот эта юная ведьма желает выбрать подарки для её иностранных друзей и, должно быть, она здесь впервые.

— Здравствуй, голубка, — обратилась она ко мне очень сладким голосом, — ты уже знаешь, что именно хочешь подарить или тебе нужен совет?

— Я не против посмотреть Ваш ассортимент, но у Вас так много всего, что, я думаю, мне определённо понадобится совет.

— Хорошо, кому предназначается подарок?

— Во-первых, я хотела бы приобрести что-нибудь для учителя зельеварения. У него, я думаю, прекрасный вкус и безделушками его не удивишь. Нужно что-то особенное и в то же время полезное.

— Может, ему понравится новый котёл, нам как раз завезли партию новых котлов?

— Нет, я же сказала, ему нужно что-нибудь особенное.

Вдруг я заметила на витрине прекрасную вещь. Это был серебряный с золотом кинжал, выполненный в старинном русском стиле.

— Вот! — воскликнула я — вот это то, что мне нужно!

— У Вас прекрасный вкус, сударыня. Этот кинжал никогда не затупится и никогда не потеряется.

— Я беру его. А ещё вот эту резную шкатулку.

— Бездонную шкатулку?

— А она бездонная?

— Да, Вы можете положить в неё всё, что угодно, и в ней всегда найдётся место для ещё одной вещи.

— Прекрасно.

— А что это? Спросила я, увидев статуэтку в виде зелёного дерева.

— О, это улучшенная копия яйца Фаберже, отличный подарок для утончённого ценителя дорогих вещей. Оно как живое дерево, летом, как видите, зелёное, осенью на нём будут появляться золотые листья, а зимой оно станет чёрным и покроется серебряным снегом. Но, когда придёт весна, оно снова покроется зелёными листочками, между которыми будут распускаться прекрасные белые и сиреневые цветы. У него так же есть свойство, реагировать на настроение своего хозяина.

— Я беру всё это. А ещё вот этот гранатовый футляр для палочки.

— Палочка в этом футляре будет в полной сохранности.

— Отлично. Надеюсь, моим друзьям понравятся такие подарки. О, а это что?

— Шапка невидимка, она делает невидимым колдуна для обычных людей.

— Можно две шапки-невидимки?

— Конечно!

И на столе появились две шапки-невидимки.

— Сколько я вам должна?

— Сейчас всё будет посчитано.

Я увидела, как обычные счёты, лежавшие на столе, повисли в воздухе и стали сами считать, перебрасывая кости с одной на другую сторону. Через несколько секунд они противным женским голосом проговорили: С Вас два миллиона триста сорок пять тысяч двести семьдесят шесть колдрублей восемьдесят семь колдкопеек. Вовремя вспомнив свою магию, я незаметно для всех пошевелила носиком, загадав желание, и достала из рюкзачка нужную сумму новых для меня денег.

Все три дня пролетели быстро. Один раз мне удалось сходить на пляж с моей бывшей подругой, которой я наплела, что вышла замуж за англичанина. Но было скучно валяться под жарким солнцем, и всё это время Северус не выходил у меня из головы. Как он там без меня, один. Ночью мне приснился наш первый поцелуй, его нежные руки, его волшебные глаза. Я даже не хотела просыпаться. «Что со мной происходит? Неужели я полюбила его?» — эти вопросы мучили меня всю обратную дорогу. В Лондон я попала обыкновенно, надев кольцо. Навестила Гарри. Его родственники-маглы оказались на редкость не гостеприимными, но я не расстроилась. Гарри был безумно рад мне. Тётка его на меня очень странно смотрела, будто спутала меня с кем-то. Я вручила Гарри подарок, футляр для палочки и сразу ушла. До Хогвардса пришлось добираться на метле. Я никогда не летала на такие большие расстояния. Но найти Хогвартс, его ученице оказалось не трудно, хотя меня пару раз чуть не сбил самолёт, что пришлось приветвяться на первом попавшемся дереве. И я чуть не сломала метлу, так что думала, что опоздаю, но, слава Мерлину, я нашла дорогу. Увидев снова прекрасный замок по имени Хогвартс, я чуть не слетела с метлы от радости. Сердце словно загорелось огнём. Я снова увижу Его!

Приземлившись не далеко от Хогвартса, я направилась к замку пешком. Погода удивительно изменилась. Яркое солнце освещало всё вокруг, и было очень тепло. Я на ходу снимала ветровку. Сердце стучало в ожидании встречи. Я не захотела пробыть дома ещё день и вернулась уже вечером воскресенья. Проходя по мосту, я остановилась, чтобы посмотреть на озеро, отражающее клонящееся к закату солнце. Неожиданно, на берегу я заметила сидящую у дерева фигуру в чёрных брюках и белой рубашке. Я ещё не была уверена, но сердце уже вовсю стучало, давая понять, что это именно он. И, кажется, он тоже меня увидел. К моему разочарованию, он надел свой чёрный сюртук, который висел рядом на дереве и махнул мне рукой, я поняла, что он хотел, чтобы я подождала его. Через минуту он был на мосту. Шёл мне навстречу и улыбался. Я, наверное, светилась от счастья.

— Почему Вы вернулись так рано? — спросил он, подходя ко мне.

— Вы мне не рады, профессор?

— Нет, что Вы. Я рад, то есть…— и он замолчал, повернувшись к озеру. Солнце медленно садилось и освещало нас своим прекрасным светом, — как погода в Москве? — спросил он.

— Погода была замечательная, мне даже удалось позагорать, — и я продемонстрировала ему своё подёрнутое загаром предплечье.

— Что ж, я рад за Вас. А здесь было дождливо и только сегодня после обеда, как видите, погода наладилась.

— Это я привезла Вам солнце, — сказала я с игривой улыбкой.

— Если бы я знал, что Вас слушается даже солнце, я бы не стал отпускать Вас куда-то.

Я только улыбнулась в ответ. Солнце садилось, и вода в озере казалась ярко оранжевой. Я взглянула на Северуса. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль. Солнце ярко освятило его бледное лицо. Моё сердце словно сжалось, и я еле сдерживала себя. Мне очень хотелось рассказать ему, как я скучала. Но я боялась, боялась, что он не захочет меня выслушать или ответит, что я ему безразлична. Солнце на половину опустилось за горами, и подул прохладный ветер с востока.

— Становится холодно, — сказал Северус и, взяв мою ветровку, что я повесила на перила, надел её на меня, — может, Вы вернёте солнце? — сказал он, положив руки мне на плечи.

В этот момент я поняла, что больше не могу молчать.

— Я скучала по Вас, профессор. Мне кажется, что Вы значите для меня больше чем кто-либо, — проговорила я, не отрывая взгляд от горизонта. Наступила звенящая тишина, прерываемая только пением птиц. А я слышала только стук своего сердца.

— Я тоже, я очень скучал без Вас, — прозвенел у меня в ушах его голос. Я подняла правую руку и накрыла своей ладонью его левую руку на своём плече. Мы так и стояли, пока солнце совсем не скрылось, и наступили тёмные июньские сумерки.

— Нам лучше пройти в замок, я провожу Вас до Вашей комнаты, — нарушил он тишину, когда мои руки задрожали от холодного ветра.

Предложив жестом взять его под руку, он повёл меня в замок.

На следующее утро профессор предложил провести урок на природе. Я встала пораньше, позавтракала и к девяти уже ждала профессора во дворе. Но он не заставил себя долго ждать и уже через десять минут мы плыли в лодке к острову. А ещё через двадцать минут я сидела на корнях под деревом и записывала в тетрадь, что говорил Северус. Он то порывисто ходил из стороны в сторону и размахивал руками, что-то объясняя, то стоял в картинной позе, сложив руки на груди.

— Вы должны научиться защищать себя, а для этого Вам нужно усвоить все защитные заклинания. Например, что Вы будете делать, если на Вас нападут? — сказал он и присел рядом на корень.

— Защищаться. Я уже знаю некоторые защитные заклинания, например, Протего.

— Да, хорошо, и Вы уже пробовали его использовать?

— Нет, — ответила я, — в этом не было необходимости.

— Я хочу, чтобы, когда необходимость появится, Вы были полностью готовы себя защитить, — он говорил это мне прямо на ухо. Я повернулась и посмотрела ему в глаза. Его лицо оказалось совсем близко, и я почувствовала его дыхание. Солнце ярко светило. Северус был в белой рубашке, непривычно освещавшей его лицо. Даже черты лица его немного изменились, казалось, что он помолодел лет на двадцать. Он всегда выглядел старше, чем был на самом деле, сейчас казался моложе своих лет. Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке, потом взяла за локон его волос, который упал ему на лицо. В эту секунду он сжал в своей руке моё плечо и развернул меня к себе. Его губы стали приближаться к моим. Я обвела его шею руками, и… Солнце спряталось в облаках, которые сразу стали превращаться в тучи. Я наслаждалась покоем в его объятьях. Мы сидели, молча, уже около часа. Я всё ещё чувствовала вкус его нежных губ.

— Почему ты заставила солнце спрятаться? — неожиданно спросил он.

Я отпрянула и посмотрела ему в глаза. Он обнял меня одной рукой, приглашая обратно в объятья.

— Я не умею приказывать солнцу, — сказала я и вернулась к нему на плечо.

— Ты обещала мне не лгать,— сказал он с ироничной улыбкой, я промолчала, — что ты сотворила со мной? Я стал говорить, как двадцать лет назад. Я чувствую себя, как школьник. С тобой опасно иметь дело, — сделал вывод он. Я только улыбнулась и сильнее прижалась к нему, не вспомнив момента, когда мы перешли на ты.

Вдруг, как по мановению волшебной палочки тучи, собравшиеся над нами, хлынули звенящим ливнем. Сначала мы были в безопасности под густой кроной дерева, но уже через несколько секунд мне на плечо упала первая слезинка дождя. Северус поднял палочку, создав над нами подобие невидимого зонта, и поцеловал моё плечо, выпив дождинку. В эти мгновения мне вспомнились слова из сказки: «Мы, волшебники, так же стареем и молодеем, как вы, люди, радуетесь или огорчаетесь. Горе старит нас, а радость молодит».

— Ты чувствуешь радость? — спросила я Северуса.

— Да, я чувствую, что счастье рядом, но я ничего так не боюсь, как боюсь его потерять.

Вдруг, солнце пробилось сквозь тучи и ослепило меня,

— Нет! Нет!!! Не хочу просыпаться! Неужели это был сон? — в отчаянии шептала я.

Я проснулась в объятьях своих подушек и одеяла.

— Нет, нет, нет!!! Я хочу обратно! — снова закрыла глаза и отвернулась от слепящего солнца, перевернувшись на другой бок. Но это действительно был сон, и пришлось вернуться с небес на грешную землю. Поцеловала подушку и огляделась. Моя комната, всё по-старому. Нет, не всё. В углу стоит метла, а на столе лежат купленные в пятницу подарки. «Какой сегодня день?» — спросила себя. Не сразу сообразив, что сегодня утро понедельника, я стала собираться, с мыслями только о нём. Надела джинсы, футболку и ветровку и положила в шкатулку все подарки и убрала их в рюкзак, взяв в руки метлу, надела кольцо на мизинец.

Оказалась на окраине Лондона. «Я же собиралась очутиться в Хогвартсе, наверно не о том подумала, когда надевала колечко, хотя думала о Северусе». Почувствовала, что кто-то меня дёрнул за волосы.

— Эй! Что это значит? — обернулась я.

В этот момент я почувствовала себя как-то странно. Перед собой я увидела ребёнка, черноволосую девочку лет 10, но она была с меня ростом. Я была одета в цветастый сарафан и на ногах были сандалии и белые детские носочки с рюшечками. В голове вертелись разные мысли — «неужели это я? Я стала ребёнком? И где это я?» Решив, что это нужно заканчивать, снова надела кольцо на мизинец, но ничего не произошло, словно оно не пускало меня отсюда.

— Лили, ты идёшь? Мы же собирались на площадку, что ты здесь забыла?

«Лили — знакомое имя», подумала я.

Девчонка, что звала меня, сильно схватила меня за руку и потянула куда-то таща.

— Отпусти, мне больно! — крикнула я и выдернула руку, но не рассчитала силу и девочка упала на землю.

— Ах, ты так!!! Я всё расскажу маме, что ты меня била! — противно захныкала девочка.

— Это кто кого бил, — ответила я, потирая запястье. Девочка встала и отряхнулась.

— Ладно, я не буду сегодня ничего рассказывать, если ты дашь мне поиграть с твоей Джульеттой!

— Да хоть с Ромео, нужны мне эти куклы, — проворчала я, всё ещё не понимая, как я очутилась в этом странном месте и почему эта девочка называет меня Лили.

— Какие куклы? Я говорю о твоей черепахе, — не унималась девочка.

— Ах, черепахе! Хорошо, забирай и черепаху.

Девочка удивлённо на меня посмотрела, потом ехидно улыбнулась и крикнула:

— Бежим наперегонки до качелей! — при этом больно ударив меня по плечу. Рука у неё была тяжёлая, хотя у нас и была одинаковая комплекция.

«Ну что ж, как говорится, назвался груздём и так далее, — подумала я, — придётся поиграть в маленькую девочку». И вприпрыжку побежала за ней.

Оказавшись у качелей первой, я села на них и стала медленно качаться. А моя сестра, как я поняла, схватилась за качели и хотела спихнуть меня с них, капризно крича:

— Сейчас моя очередь! Ты в прошлый раз первая качалась!!!

«Когда же уймётся эта вредная девочка» — подумала я.

— Девочка, отойди! Не мешай мне — сказала я, изображая командный голос и осторожно отталкивая её рукой.

Моя интонация или мой жест, но что-то привело её в замешательство, и она уставилась на меня своими мелкими карими глазами, которые она нарочно хотела сделать очень большими и от этого или не от этого начала громко пыхтеть. Я не замечала её поведения, и она, немного успокоившись, снова стала хвататься за качели, мне это надоело, и я стала раскачиваться сильнее и сильнее. Тогда только она отошла от меня и стала смотреть издалека. Я сделала «солнышко», потом ещё покачалась и, почувствовав невесомость, стала вылетать вверх и приземляться снова на сидение, при этом делая в воздухе различные фигуры, такие как сальто.

Моя новоиспечённая сестра надулась и стояла, молча, какое-то время. Потом она словно с цепи сорвалась и стала кричать.

— Лили! Я маме всё расскажу! Мама запрещает тебе так делать! Тебе нельзя так делать! Слезай с качелей! Пойдём домой!

— Не слезу! И не подумаю! — отвечала я ей ленивым тоном.

— Всё! Я ухожу! А ты оставайся тут! Я всё расскажу маме!

Я сдалась, подумав, что если она уйдёт, куда тогда пойду я. Я же не знаю, кто я такая.

— Ну ладно. Слезаю. Сейчас, — я спрыгнула с качелей и оказалась прямо перед ней, — всё. Иди, качайся, теперь твоя очередь, — сказала я ей, а сама пошла к кусту, на котором росли красивые цветы, решив сорвать себе один.

Девочка недоверчиво посмотрела на качели и подбежала ко мне. Я, тем временем, сорвала цветок и смотрела на него, держа в руке. Вдруг, цветок будто ожил. Лепестки сами собой стали сворачиваться в бутон, а потом распускаться снова.

— Перестань это делать — сказала сестра, — мама говорила…

— Что нельзя так делать. Это я уже поняла, — перебила я её, — но это не я. Это он сам, или кто-то другой.

Вдруг я заметила, что из-за куста за нами наблюдает какой-то мальчик.

— Выходи, я тебя вижу, — сказала я ему ласковым тоном.

— Ты кто такой? И почему подглядываешь за нами? — взвизгнула сестра.

— Я не подглядываю, — обиженно сказал мальчик, — я наблюдаю. И он посмотрел на цветок в моей руке, который тут же перестал шевелиться.

Мальчик выглядел довольно странно, хотя я ничему не удивляюсь. На нём была какая-то старая куртка с взрослого плеча, должно быть папина или старшего брата, очень короткие джинсы, из которых он давно вырос. А из-под куртки торчал воротник женской кофты. Его давно не стриженные чёрные волосы неряшливо скатывались на лицо.

— Тебя зовут Лили? — спросил он меня очень вежливым тоном, при этом игнорируя мою сестру.

— Да, — немного задумавшись, ответила я, — а тебя?

— Северус — немного смущённо ответил он.

В этот момент я поняла, кто передо мной и где я нахожусь.

— А! Ты сын этих Снейпов. Уходи, мы не хотим с тобой разговаривать, — вмешалась сестра.

— Девочка, перестань вредничать, — сказала я ей прямым текстом,— Нет, Северус, не уходи. Давай вместе поиграем, — обратилась я к мальчику.

— Я знаю, кто ты, — сказал он мне шепотом.

— Кто? — спросила я тоже шепотом и с такой же интонацией.

— Ты колдунья, — сказал он и улыбнулся.

Сестра, которая всё время стояла рядом и подслушивала, крикнула на него:

— Ты ещё и обзываешься! Лили не будет с тобой играть!

И она снова больно схватила меня за запястье и потащила прочь. Но я снова вырвала руку, а она снова упала.

— Теперь я точно всё маме расскажу, — кричала девочка, — пойдём домой!

— Я с тобой никуда не пойду, — сказала я, потирая запястье, на котором начал проступать небольшой синяк.

— Ну и пожалуйста, можешь вообще не возвращаться домой, потому что, если я всё расскажу, что ты здесь вытворяла, родители тебя накажут! — сказала она с довольным видом и побежала по дороге, — Обязательно накажут! — добавила обернувшись.

Северус всё это время стоял и смотрел, как мы ссорились.

— Не обращай внимание, — сказала я ему, вспоминая, что только что здесь произошло.

— Я всё понимаю. Она — магл. А нам с маглами трудно найти общий язык. Лучше его вообще не искать, — сказал он, с сочувствием глядя мне в глаза.

— А кто такие маглы? — не в первый раз я задала ему такой вопрос.

— Это люди, не обладающие способностью к волшебству, они не такие как мы с тобой. Я тоже колдун и мама моя волшебница. Ты должна ещё о многом узнать, ты многому научишься, когда мы попадём в Хогвартс.

— В Хогвартс?

— Да, это школа волшебства.

— Как интересно!!! А откуда ты всё это знаешь?

— Мне мама всё рассказала, она ведь колдунья.

— А ты тоже можешь что-то, что-то необычное?

— Необычное? Необычное для маглов, конечно. Но для тебя, я думаю, это скоро станет обычным, привычным и естественным.

— Как мне повезло, что я с тобой встретилась. А ты знаешь, где я живу?

— Да, — смущённо ответил он, — только ты ничего не подумай…

— Я ничего и не думаю. Надеюсь, ты меня проводишь, когда надо будет идти домой?

— Конечно! — сказал он с лёгким румянцем, проступившем на щеках.

— А ты где живешь? Кто твои родители? — спросила я его.

— Как я уже сказал, моя мама волшебница, а отец — магл…

Стали собираться тучи, а мы сидели на маленькой лавочке, на детской площадке, и беседовали о волшебстве, магах, маглах и прочих мелочах.

— Скоро дождь, тебе не пора домой? — спросил меня Северус.

— Знаешь, мне пока не хочется домой, ты же слышал, что сестра сказала.

— Хочешь ко мне в гости? Мама нас чем-нибудь угостит, если она не улетела куда-нибудь.

— С удовольствием!

Мы пошли к дому Северуса. Он всю дорогу рассказывал, какая у него замечательная мама. Увидев издали небольшой домик — развалюшку, я сразу поняла, что мы направляемся именно туда. Тучи, наконец, пролились свежим ливнем, и нам пришлось бежать до дома. Вбежав в дом, я осмотрелась. Ничего особенного, дом как дом. Вся обстановка была старая и бедная. В прихожей была всего одна вешалка и табурет. Северус снял куртку, на нём была женская кофта с рюшами, в которой он выглядел так нелепо, что я чуть не расплакалась.

— Мам! Ты дома?— кричал Северус, забегая в комнату, потом на кухню, — мамы нет, — сказал он, расстроившись. Он провёл меня в гостиную и усадил на единственный диван, очень старый и с хромой ножкой, но довольно устойчивый и в прошлом красивый. Ещё я заметила несколько книжных шкафов с дешёвыми книгами.

— Ты любишь читать? — спросила я Северуса, присевшего на кончик дивана.

— Да, только не эти книги, — ответил он, заметив, что я пытаюсь прочитать названия книг в шкафах, — это любимые книги отца. А мамины книги хранятся в тайнике в моей комнате. Потому что папа не любит волшебников и всё что связано с волшебством, поэтому мама прячет свои книги. Однажды, когда он обнаружил одну такую книгу, я случайно оставил её на столе, он сжёг её. Жди здесь. Я сейчас принесу тебе показать свою самую любимую книгу, — сказал Северус и чуть ли не вприпрыжку побежал по лестнице наверх.

Я занялась своими мыслями. «Значит, этот мальчик — Северус Снейп, а меня называют Лили, получается, они были знакомы и дружили в детстве. Попала я сюда неспроста, может Лили захотела, чтобы я это всё увидела или, чтобы смогла повлиять на ход событий. Нет, этого не может быть. Лили!!! Ну, где ты? Скажи мне хоть слово! Почему бы тебе не привидеться мне, когда ты мне действительно нужна!»

За своими мыслями я не заметила, как в дом вошёл отец Северуса. Он застыл в дверях.

— О! А это что за юная леди? — прозвучал его голос за моей спиной.

Я вскочила с дивана и повернулась.

— Здравствуйте, я Лили. Мы тут с Северусом разговаривали, и начался дождь. Он пригласил меня сюда переждать грозу, — стала объяснять я, заметив его недобрый взгляд.

— Здравствуйте, здравствуйте, а где Северус?

— Он наверху, он хотел отдать мне книгу, которую брал у меня на выходные, — сказала я, заметив, что Северус так же весело спускается по лестнице с большой книгой в руках, но услышав разговор, вся его весёлость начала пропадать с каждой ступенькой его вид становился всё несчастнее.

— Северус! Сынок, я не ожидал от тебя такого, в десять лет у тебя уже появилась подружка.

Мальчик стоял, потупив взгляд и сжимая в руках книгу, как любимую игрушку, которую хотят отобрать.

— Спасибо, Сев, — сказала я и подошла к нему, взяла из его рук книгу, — ты проводишь меня, я боюсь заблудиться.

— Конечно! — опомнился он и даже чуть улыбнулся.

Я прошла мимо его отца. И подошла к двери.

— Северус, ты идёшь?

Северус нерешительно посмотрел на отца.

— Иди, иди. Не заставляй даму тебя ждать, — сказал его отец с вредной интонацией.

Северус, проходя мимо отца, немного от него отстранился, как будто боясь, что тот его ударит. Когда мы вышли на улицу, дождь уже прошёл и кругом были лужи, которые приходилось с трудом перепрыгивать. Я пропускала Северуса вперёд, чтобы он показывал мне дорогу, а он, словно нарочно тоже притормаживал, чтобы идти со мной рядом. На ходу мы листали книгу, она была об истории Хогвартса и других школ, а так же к ней прилагалась очень красивая карта Волшебного мира.

— Когда я вырасту, я мечтаю стать очень сильным магом и впоследствии занять должность директора Хогвартса. Но это пока только мечта, — говорил он, когда мы остановились перед одним из одинаковых домов, — уже пришли, — сказал он, грустно посмотрев на меня.

— Лили дочка, где ты была? — из окна мне кричала женщина лет 35, должно быть мама Лили.

— До встречи, Северус. Мне пора, — сказала я ему и отдала книгу.

— Спасибо, что придумала насчёт книги.

— Не за что, Сев, мы теперь друзья и должны помогать друг другу, — сказала я, улыбнувшись, и пожала ему руку. Северус улыбнулся и покраснел.

— Лили, иди домой! С кем ты там разговариваешь?

— Ну, всё, Северус! Мне, наверное, пора!

Я подошла к двери и взялась за ручку.

— Лили! — окликнул меня Северус, я обернулась, — А ты будешь завтра гулять на площадке?

— Обязательно! Встретимся там! — и я помахала ему рукой.

В этот момент с моей руки слетело колечко, ведь оно мне было теперь очень велико. Я подняла его и попыталась снова надеть на мизинец.

— Где я? — спросила я скорее себя и скорее мысленно.

— Доброе утро, Мисс Блэк, — я сразу узнала этот голос, его невозможно было не узнать.

— Северус, ой простите, профессор, как я Вам рада! Я что-то заблудилась со своим колечком и попала не… — я замолчала, осматриваясь. Оказалось, что я была в своей комнате, в своей кровати. А что тогда здесь делает Северус? Он словно прочитал мои мысли:

— Что с тобой? Ты что, ничего не помнишь?

— Нет, я всё помню, но это же был сон, или нет?

— Это был бы самый прекрасный сон, если бы ты не уснула у меня на коленях. Я решил тебя не будить и отнёс в твою комнату. Я ждал, когда ты проснёшься чтобы попрощаться. Я должен уехать на неделю из Хогвартса по очень важному делу, — перейдя на профессорский тон, он стал меня инструктировать, — за время моего отсутствия почитай историю магии, травологию, зельеварение. Ты же можешь сама подготовиться к некоторым экзаменам, а базовые знания ты уже получила за этот год. Я надеюсь, что ты не будешь скучать.

— Северус, если бы ты только знал, какой мне приснился сон. Сначала я думала, что снова тебя потеряла, потом я была маленькой девочкой и встретила мальчика по имени Северус, который рассказывал мне про волшебство и мечтал стать директором Хогвартса, — сказала я и, усадив Северуса на свою кровать, завернулась в его мантию. Он удивлённо на меня посмотрел, хотел что-то сказать, но я ему не дала раскрыть рта, обвив руками его шею, я коснулась губами его щеки, отчего он вздрогнул и крепко обнял меня, прижимая к себе и целуя.

— Я чувствую, что не могу без тебя и я счастлив только когда ты рядом. Посмотри мне в глаза, — сказал он уже совсем другим, нежным голосом.

Я посмотрела ему в глаза.

— Откуда у тебя в глазах эти зелёные огни? Когда я смотрю в твои глаза, я забываю обо всём.

Я ничего не ответила, я только улыбнулась.

И в правду я всегда замечала, что когда я счастлива, мои глаза приобретают зелёный оттенок и становятся цвета морской волны. Он продолжал вопросительно смотреть мне прямо в глаза.

— Я не знаю, Северус.

И я провела рукой по его щеке, снова поцеловала его губы. Он обнял меня ещё крепче, прижимая меня к себе и касаясь губами моей кожи, покрывая поцелуями лицо, шею, плечи. Я расстегнула застёжку его мантии, она, соскользнув с него, упала на кровать. Тут он остановился и произнёс,

— Мы не должны.

Он бережно положил меня на подушку, а сам сел на стул у письменного стола, развернув его одним движением.

— О чём ты, Северус? Почему…?— не успела я договорить.

— Мы не можем и не должны быть вместе. Я не смогу дать тебе столько счастья, сколько ты заслуживаешь.

— Ты не должен так говорить! Я чувствую, что живу ради тебя! И ничто не может заставить меня изменить моего решения. Я буду всегда рядом с тобой.

Северус встал и подошёл к окну, сжимая что-то в руке.

— Ты не представляешь, Лада, какое счастье ты даришь мне, произнося эти слова, которых я никогда в жизни ни от кого ещё не слышал. Я не смел, ждать их от тебя, но я надеялся. Ты показывала мне каждый день, что хорошо относишься ко мне, ты была добра, когда я злился, только ты могла поставить меня на место, когда я говорил ерунду. Ты дорожила моим отношением к тебе. Рядом с тобой я чувствовал и чувствую себя счастливее. За всё это я хочу подарить тебе одну, ни к чему не обязывающую, вещь.

Я протянула руку и ощутила прохладу камня, кулон был в форме человеческого сердца, не привычной формы сердечка, а в форме настоящего сердца. Как только я его коснулась, внутри него в самом центре загорелся огонёк.

— Это пламя будет гореть, когда я думаю о тебе. А сейчас должен покинуть тебя, — произнёс он отчуждённым голосом, взял свою мантию, подошёл к двери и обернулся, — к сожалению, — добавил он, глядя мне прямо в глаза, и вышел из комнаты.

Я сжала в руке его подарок. Прикоснулась к нему губами, он вспыхнул ярким светом.

В этот самый момент я вспомнила о подарке, который я купила ему в Москве. Достала из тумбочки изящную коробочку с подарком и надписала «Я всегда буду рядом, любить тебя». Набросила на себя мантию и побежала за ним. Выбежав из гостиной, увидела его медленно спускающегося по лестнице.

— Любимый! — крикнула я, не боясь, что кто-нибудь услышит.

Северус остановился, потом медленно обернулся. Я подбежала к нему, обняла и вложила ему в руку коробочку с подарком.

— Это Вам, профессор!... Я купила сувенир для тебя, Северус, когда была в Москве.

— Не нужно было тратиться.

— Открой его, я хочу знать, понравится ли. Я слишком любопытная.

— Недаром тебя определили в Гриффиндор, — сказал он с лёгкой улыбкой.

Три жарких дня прошли скучно. С утра до вечера я сидела у озера и читала учебники, наслаждаясь тишиной и солнцем. Через каждые пять минут взглядывала на кулон, висевший теперь у меня на шее и видела, как в нём то загорается, то гаснет огонёк моего счастья. Четверг, осталось 4 дня. На редкость жаркий выдался денёк. Я решила искупаться в озере. Оставив одежду и вещи на камне на берегу, в купальнике зашла в воду. Вода была приятно-холодная. Доплыв до глубины, легла на спинку и расслабилась. Солнце нежно грело щёки, грудь и живот. Через несколько минут я поплыла к берегу. Достав до дна, я решила ещё поплавать на мелководье. Но тут я почувствовала, как кто-то резко схватил меня за ноги, и я очутилась под водой. Открыла глаза и увидела плавающего вокруг меня Драко. Он махнул мне рукой и вынырнул. Я тоже.

— Драко! Ты что творишь?! Как ты здесь оказался?

Он никак не мог отдышаться, потому что, не переставая, смеялся. Неожиданно он на что-то наступил и снова плюхнулся под воду. Я схватила его за руку и вытащила на поверхность. Нахлебавшись воды, он начал кашлять. Кое-как добравшись с ним до берега, я отдала ему своё полотенце, а сама завернулась в порео. Драко, наконец, откашлялся и успокоился.

— Так что мы тут делаем? А?

— Тоже самое хочу спросить и у тебя. Я отлично отдыхал в Брайтоне, пока отец не выскочил из камина в самый не подходящий момент, кхм…, ну это ладно, и сказал, что я должен съездить в Хогвартс зачем-то. Я, конечно же, начал спрашивать зачем, а он мне ответил только, что я должен найти кое-что в Тайной комнате и это очень важно. И тут я вижу тебя, плавающую, как русалка Чёрного озера, я не мог не присоединиться, — говорил он, слегка проглатывая слова и вытирая лицо, при этом дрожал, как осиновый лист. Солнце скрылось в облаках и стало свежо.

— Хорошо, малыш, тогда ты занимайся своим делом, а я займусь своим.

— Я не люблю, когда ты так меня называешь, — проговорил он, стуча зубами.

— Поняла, Драко. Не буду больше.

Я стала одеваться. Подул свежий ветер, развевая мои волосы, которые высыхали и превращались в волнистые локоны. Надев юбку и топик, накинула сверху любимую летнюю мантию. Драко тоже оделся и высушился с помощью заклинания. И, взяв книгу, я пошла к замку. За мной поспешил и Драко, захватив, оставшиеся на берегу, вещи.

— А ты что делаешь в Хогвартсе? — спросил он, догоняя меня.

— Сторожем на лето устроилась, — улыбнулась я.

— А серьёзно?

— А серьёзно, Дамблдор оставил меня в Хогвартсе, чтобы профессор Снейп позанимался со мной дополнительно, так что возможно в следующем году я уже буду на 5 курсе.

— Жалко.

— Почему?

— Мне не с кем будет сидеть на зельеварении, — сказал он и слегка ухмыльнулся.

— И придётся самому готовить зелья.

— Да уж.

Так мы дошли до Полной Дамы.

— Ну, забирай свои вещи, а я пошёл Тайную Комнату искать.

— А ты один справишься?

— Справлюсь, а иначе разочарую отца.

— Ну ладно, если понадобится моя помощь, я здесь, — сказала я, надеясь, что то, что он затеял не как не связано с Тёмным Лордом, о котором Северус мне уже много рассказывал.

Два дня я наблюдала, как Драко не мог это «что-то» найти и срывался на мне. Будто моё присутствие здесь ему мешало. Я не обращала на это внимание и по вечерам поила его чаем. На третий день, к моей великой радости, к нему прилетела сова от отца, что больше ничего не надо искать и чтобы он отправлялся домой.

— Я бы с удовольствием остался, если бы отец не просил приехать срочно. Северус, кстати был у него, когда я заезжал домой. У них какие-то дела. Если увижу Снейпа, передам ему, что ты соскучилась.

— О чём ты? — испуганно спросила я.

— А что, я разве не прав? Кто мне вчера весь вечер рассказывал «Северус то, Северус это».

— Но я же про уроки говорила…

— Хм.… И я про уроки. А ты о чём подумала?

— Не о чём, я так… Драко, у меня для тебя подарок, у тебя же недавно был день Рождения…

— Так уже месяц почти прошел.

— Не важно. Ты мне дарил подарок на день Рождения, вот и я тебе сувенир из России привезла. Надеюсь, что тебе понравится.

И я отдала ему коробку с подарком, которую он собрался сразу открыть.

— Не открывай здесь, дома откроешь.

— Почему?

— Просто так. Не хочу созерцать твою разочарованную физиономию, если что.

— Да ладно тебе, я же знаю, что у тебя хороший вкус, — говорил он, разворачивая подарок, — Вау, — сказал он только и улыбнулся, — мой любимый цвет, — усмехнулся.

— Ладно, не нравится, подари кому-нибудь.

— Нет, мне нравится.

Он щёлкнул по листочку на деревце и тот зазвенел чистым звуком. Драко посмотрел мне в глаза уже серьезно, и я смущённо улыбнулась.

— Я рада, что тебе понравился мой подарок.

В это мгновение дерево зацвело белыми и сиреневыми цветами.

— Ну, всё, — добавила я, увидев цветущее дерево, взяла его со стола, всучила Драко и вытолкала его за дверь, потом проводила до выхода из гостиной — увидимся в сентябре! — и, пожав ему руку, попросила Полную даму закрыть дверь.

Может быть, несколько дней назад я бы не поняла, почему это дерево расцвело так не вовремя, но сегодня я всё поняла. Влюблённому легче понять влюблённого, жаль только, что любовь эта мне не нужна. Я взглянула на свой кулон, увидев в нём тлеющий огонёк, сжала его в ладони. Я готова отдать жизнь, чтобы это пламя никогда не погасло. Войдя в свою комнату, я села на кровать, погрузившись в свои мысли. Я слышала через распахнутое окно как поют птицы. Через мгновение мой взгляд скользнул на стол, и я увидела, лежащий на столе конверт, в нём был запечатан какой-то предмет. Я подошла к столу и обнаружила на конверте надпись.

Прошу тебя, спрячь его и никому не отдавай. Это очень важно.

S.

Что бы это могло быть?— подумала я, покрутив в руках конверт, посмотрела его на просвет, но ничего не было видно. Положила его на стол и села на кровать, разулась, забралась с ногами и взяла учебник. Пробегая глазами по строчкам, поняла, что это бесполезно, и я ничего не понимаю. Соскочила с кровати и взяла конверт. Снова прочитала надпись. «Здесь же не написано, что нельзя открывать» — подумала я и надорвала конверт, но остановилась. Что-то останавливало меня, какое-то предчувствие. И я, положив конверт в ящик стола, взяла учебник по травологии и пошла на улицу, чтобы не было соблазна.

Вечер был прекрасен, солнце садилось за горизонт, я гуляла допоздна, а когда вернулась в комнату, то валилась с ног от усталости и, забравшись под одеяло, уснула.

На следующий день проснулась рано. За окном ещё было темно, а я уже открыла глаза. «Четыре часа,— подумала я, — он ещё не может быть в Хогвартсе». Спать совершенно не хотелось. И сидеть с книгами тоже. Я оделась потеплее и вышла из комнаты. За время, проведённое в пустом Хогвартсе, я привыкла к тишине, общаясь только с картинами, привидениями и домовыми эльфами, но в это утро было особенно тихо. Я вышла из замка. В воздухе звенело пение ранних птиц, лишь подчёркивающее царящую тишину. От воды поднимался густой туман, застилающий землю. Я вышла на мост. «Вот здесь мы провожали закат», — вспомнила я тот вечер, что показался мне сном. Туман был настолько густой, что в двух метрах было ничего не разобрать. Вдруг в тишине я услышала приближающиеся шаги с противоположной стороны моста. Я увидела сильное сияние, исходящее из под моей рубашки. Достав кулон, зажмурилась на мгновение от слепящего света, исходящего от него. Я сжала кулон в ладони и открыла глаза. Свет всё сильнее разгорался, и я уже могла видеть его сквозь свои пальцы, которые светились красным светом. Звук шагов приближался, но из-за тумана не было видно ничего. Я разжала пальцы и направила свет от кулона в сторону приближающихся шагов. На пути света туман почти совсем рассеялся, и я увидела Северуса, он остановился совсем близко, закрывая лицо от света. Я снова сжала кулон в ладони и очутилась в его объятьях.

— Я не ожидал встретить тебя здесь так рано, — говорил он, прижимая меня к себе, — почему ты не спишь?

— Я…

Я не успела договорить, Северус не дал мне, коснувшись кончиками пальцев моих губ, и наклонившись ко мне, поцеловал меня. Словно невидимое вещество связало нас, окутывая густым паром. Словно мир испарился, остался только этот мост, туман и мы вдвоём. Мы целовались, пока солнце не взошло из-за горизонта, останавливаясь только для того, чтобы глотнуть густого, влажного, холодного воздуха, и вернуться в омут наших губ. Он держал мою правую руку в своей руке, и наши руки играли друг с другом, переплетаясь, и нежно касаясь. Солнце вернуло нас на Землю из заоблачных высот. Северус тяжело дыша, коснулся губами моего лба и обнял меня обеими руками. Туман упал росой на всё, что мог. Даже моя мантия стала влажной, как и мантия Северуса. Не отпуская друг друга не на шаг, мы пошли к замку. Солнце, лишь выглянув из-за горизонта и согрев мои щёки, зашло в, поджидавшую его, тучу.

Оставшиеся два месяца прошли, как во сне. Любовь не мешала нам продолжать заниматься уроками. Мы отрабатывали заклинания, варили зелья, занимались травологией и астрономией. К ЗОТИ профессор подготовил меня так, что я, наверное, смогла бы отразить атаку даже пожирателя смерти. Однажды мне не удавалось получить телесного Патронуса, когда мы отрабатывали Экспекто Патронум. Северус показал мне, как это делается, из его палочки вылетела серебристая лань и стала весело скакать вокруг меня.

— Экспекто Патронум! — воскликнула я, вспомнив тот вечер на Астрономической башне, и из моей палочки вылетел луч света, который преобразился в серебристого львёнка. Он сначала стал ластиться ко мне, потом чуть не сбил с ног Северуса, и стал играть с ланью. Они весело бегали друг за другом по поляне, а мы с Северусом целовались.

Лето подходило к концу и нашу идиллию нарушил приехавший Дамблдор и другие преподаватели, которые подтягивались в Хогвартс перед началом учебного года. В этом году в Хогвартсе намечалось что-то грандиозное, потому что Дамблдор лично осматривал каждый уголок замка и давал распоряжения, готовя замок к приезду каких-то гостей.

Утром двадцать пятого августа Дамблдор пригласил меня к себе в кабинет. Северус уже был в его кабинете, когда я вошла.

— Здравствуйте, мисс Красилова, как прошло лето?

— Очень хорошо, профессор! А главное — продуктивно, — стараясь не смутиться под пристальным взглядом любимого, сказала я.

— Знаю, знаю. Северус мне уже сообщил, какие у Вас успехи и в ЗОТИ и в Заклинаниях. Он даже уверял меня, что Вы полюбили Зельеварение так, как он его никогда не любил. Но я ему не поверил, должно быть, он преувеличивает Ваши успехи. Северус просил, чтобы Вас перевели на пятый курс, но я, подумав, не согласился. Потому что в свете новых событий, мне нужно чтобы Вы были рядом с Гарри. Боюсь, что этот год станет для него большим испытанием. Я, конечно изо всех сил буду стараться оградить его от опасности, но было бы очень кстати, если бы такая сильная колдунья, как Вы, была бы с ним рядом.

Северус, молча стоявший у камина, вышел вперёд и начал спорить с Дамблдором. Было заметно, как он дрожит от негодования.

— Я считаю, Альбус, что, хотя девушка уже многому научилась, нам не стоит подвергать её опасности. Если Вы полагаете, что у Поттера мало нянек, то я с Вами не согласен.

— Северус, Гарри является единственной нашей надеждой в борьбе с общим врагом. Мисс Блэк тоже должна это понимать. Она достаточно взрослая чтобы принимать решения самостоятельно. Если она дорожит памятью своего отца, то она нам поможет.

Я вопросительно взглянула на Северуса, он посмотрел на меня виноватым взглядом и отвернулся.

— Я согласна, профессор. Я останусь на четвёртом курсе и «пригляжу» за Гарри Поттером.

Северус встал между мной и Дамблдором.

— Не слушайте её, профессор. Она не может принимать такое решение самостоятельно, она не знает, какой опасности подвергается.

— Если то, что Вы мне сказали, Северус, правда, то мы все скоро будем подвергнуты большой опасности и место рядом с Гарри Поттером ничуть не опаснее, чем рядом с Вами. Мисс Блэк, я приветствую Ваше решение.

Услышав эти слова, Северус резко развернулся и направился к двери, задев меня кончиком мантии. Открыв дверь, он остановился, обернулся, взглянул на меня, хотел что-то сказать, но передумал и вышел, хлопнув дверью. Я не знала что делать. Сердце ужасно колотилось, мне хотелось побежать за ним, обнять, успокоить, но я не могла сделать этого, потому что уже давно мы договорились, что никто не должен знать о наших чувствах. Я старалась погасить пламя в груди и как можно быстрее уйти из кабинета Дамблдора, чтобы побежать за Северусом. Заметив мой смущённо — расстроенный вид Дамблдор сказал, решив меня успокоить:

— Не волнуйся, он успокоится, когда поймёт, что так ему будет легче заботиться о вас обоих.

— Он заботится о Гарри?

— Да, он исполняет мою просьбу. Не волнуйся, он на тебя не сердится. Никогда с ним такого ещё не было, думаю, ты очень глубоко запала ему в душу.

— Вы ошибаетесь, профессор, — проговорила я, пряча глаза, — я пойду.

И я вышла из кабинета директора и побежала к кабинету зельевара, надеясь застать его там. Но дверь была заперта, а на стук никто не ответил. Я не представляла где мне искать его. Медленно побрела наверх. Взглянула в окно и увидела, что стало совсем темно и идёт дождь. Решила зайти к себе за мантией. Войдя в свою комнату, я увидела, что из шкатулки идёт нежное сияние, открыв её, достала кулон и, зажмурившись от яркого света, повесила его на шею. Накинув мантию, вышла из замка. Во дворе было пусто, я накинула капюшон и побежала через двор к мосту. Добежав до моста, я остановилась.

Обдуваемый ветром и мокрый от дождя, Северус стоял на мосту, держась за столб перегородки. Я побежала к нему, но он, взглянув на меня, отвернулся и медленно пошёл в противоположном направлении. Я последовала за ним. Дойдя до ступенек, он сел на верхнюю. Я, молча, подошла к нему. Северус грустно взглянул на меня и предложил сесть рядом, расправив край своей мантии, постелив его на ступеньке.

Сев рядом с ним, я прижалась к нему плечом.

— Почему ты рассказал ему?

— Я хотел оградить тебя от опасности, чтобы ты была подальше от Поттера. Дамблдор, как всегда, отговорился, что на Слизерине тебя плохо примут, потому что ты не чистокровная. Тогда я всё ему рассказал, кто твой отец, и что твоя мать училась в Дурмстранге.

— И что он ответил на это?

— Что мы не имеем право выбирать, и, если шляпа тебя определила в Гриффиндор, значит, так было нужно. Почему ты согласилась помогать Поттеру? Ты же знаешь, что это опасно. Если Тёмный Лорд узнает, кто ты, то он направит свой гнев против тебя. Регулус предал его, а предательства Он не прощает.

— Но ведь Тёмного Лорда нет в живых.

Северус дотронулся до своей левой руки.

— Я надеюсь на это. Но Тёмный Лорд просто так не сдастся. Он вернётся, если он уже не вернулся, — сказал он и обнял меня, согревая, — обещай мне, что ты будешь держаться подальше от опасностей, и не будешь жертвовать собой, что бы ни случилось. Если я потеряю тебя, я не переживу этого.

— Я обещаю, родной, что буду беречь себя в первую очередь ради тебя.

Первого сентября напросилась с Хагридом встречать учеников. Как только Хогвартс-экспресс подъехал к платформе, я побежала встречать долгожданных друзей.

— Привет, Гарри! Приветик, Рон! Фред, Джордж, как я рада вас видеть! О, Гермиона! Приветик! Как Живоглотик?

Мы вместе сели в карету.

— Как там твоя тётя, Гарри? Оклемалась после моего визита? Что с ней было?

— Сам не знаю, она стала что-то говорить про маму. И каяться, что плохо со мной обращалась. Первые несколько дней она тряслась от каждого шороха, дядя Вернон её к врачу отвёз, и она пришла в себя. Что ты ей сказала?

— Ничего, сама не знаю.

Так мы доехали до школы.

Начался торжественный ужин, а Дамблдор объявил, что в этом году состоится Турнир Трёх Волшебников.

Вскоре ужин закончился, и мы отправились по своим комнатам. При выходе из Большого Зала, встретилась глазами с Драко. Он, улыбнувшись, пробрался через толпу ко мне.

— Привет, — сказал он, улыбаясь, не обращая внимания на моих спутников, — ну как? Тебя перевели?

— Нет, Драко. Дамблдор оставил меня на четвёртом курсе.

Гарри, Рон и Гермиона остановились, немного удивлённо наблюдая за нашим разговором.

— Ну ладно, тогда поговорим на зельеварении, а то тут уже столпились зрители. Поттер, ты совсем разучился вести себя в приличном обществе, тебе не говорили, что так пялиться, когда кто-то разговаривает, неприлично?

— Закрой свой рот, Малфой! Или ты у меня сейчас получишь! — сказал явно доведённый Гарри, видно они уже успели поцапаться.

— Так, мальчики, не нужно ссор на пустом месте. Драко, что ты прицепился к Гарри? Он ведь просто стоит и ждёт меня.

— Ах, вот оно что? Ну что ж, вполне подходящую компанию ты себе выбрала.

— Мы пойдём, а ты догоняй,— сказала Гермиона, решившая в этом году попробовать игнорировать замечания Малфоя. И потянула за собой разъярённых мальчиков.

— …Очкарика с одной извилиной и сладкую парочку, у которой один мозг на двоих и тот какой-то сдвинутый, — продолжал Драко.

Рон рванулся из цепких ручек Гермионы, но передумал переходить к решительным действиям, потому что у выхода появилась профессор Макгонагалл, и вид у неё был, словно она искала, кого бы сегодня съесть на ужин, предварительно превратив его в аппетитную мышку. Тогда они втроём отправились в сторону башни Гриффиндора, а я отвела Драко в сторону от дверей.

— Что значит «подходящую компанию»?

— А что ты его защищаешь?

— Драко, я уже это однажды сказала Гарри, и теперь говорю тебе. Я не собираюсь вникать в ваши с ним междоусобицы. Меня это всё не касается. Я общаюсь с теми, с кем мне нравится общаться. И, если ты решил со мной поссориться…

— Ладно, всё. Забудь. Только ты тоже хороша, защищаешь Поттера, а где же твой обещанный нейтралитет?

— Ты был слишком несдержан, Драко. Я не терплю, когда к людям цепляются не за что. Я буду сохранять нейтралитет, пока ты не переходишь границы. И это не обсуждается, — сказала я немного шутливым, но безапелляционным тоном, на который он, к моему удивлению не обиделся.

— Ладно, всё понятно, желаю тебе приятного вечера, которого даже Поттер со своей компанией не омрачит.

— Спасибо, Дракоша, — сказала я, улыбнувшись, и взъерошила ему волосы. Драко поморщился, но ничего не сказал, приглаживая чёлку. Я уже собиралась уходить, когда услышала за своей спиной голос.

— Мисс Красилова, мне нужно с Вами поговорить, — сказал Северус, — а Вы, мистер Малфой, отправляйтесь в свою комнату.

— Хорошо, профессор, я и так уже собирался уходить, — сказал Драко, усмехнувшись, и зашагал в сторону подземелья.

— Следуйте за мной, — сказал демонстративно Снейп.

Я последовала за ним. Мы шли к Астрономической башне. Когда вокруг были люди, Северус шёл быстро, походкой Петра Первого так, что я еле за ним поспевала. Только когда поднялся на верхнюю площадку Астрономической башни, Северус остановился. Я поднялась за ним.

— Северус, ты что-то хотел мне сказать? Зачем надо было идти так далеко?

— Здесь сейчас никого нет, и нас никто не подслушает. Теперь придётся прятаться, никто не должен знать, что нас связывает что-то большее, чем дополнительные занятия.

Я стояла и смотрела на него с немного растерянным видом, осознавая, что теперь не будет тех поцелуев на мосту, прогулок до Хогсмита, тренировок на открытом воздухе, больше напоминающих свидания или пикники. Пароль в башню Гриффиндора сменился, и теперь некому будет будить меня по утрам осторожным стуком в дверь или нежным поцелуем, когда я особенно крепко сплю.

Заметив, как я расстроилась, Северус сорвался с места, подбежав ко мне, сжал в своих объятьях. Я его не обнимала, руки мои повисли, как плети, он держал меня, прижимая к себе, как ребёнок игрушку, которую хотят отобрать.

— Я не знаю, как проживу без тебя. Дамблдор сказал, что ты больше не нуждаешься в дополнительных занятиях.

— Что?!

— Да, именно так он сказал.

— Но как он может об этом судить?

— Ты же знаешь, я сам виноват. Нахвалил ему тебя. Сказал, что у тебя прекрасные успехи во всём. Я же хотел как лучше.

— Я понимаю, родной, — сказала я, зарываясь руками в его чёрные волосы и покрывая поцелуями его лицо, — но это значит… значит что…

— Что мы не сможем часто видеться.

— Я всё равно буду приходить к тебе и нарочно запишусь в кружок по зельеварению… Или нет! Устраивай мне почаще отработки!

Он не дал договорить мне, впиваясь в мои губы.

В гостиную Гриффиндора я пришла поздно, там было пусто. Неожиданно я заметила Гарри, сидящего на диване у камина.

— Лада, — позвал он меня, когда я уже прошла мимо него и собиралась подняться в свою комнату, — я хотел с тобой поговорить.

— Я тебя слушаю, — сказала я, присаживаясь рядом.

— Чем ты связана с моей матерью?

— О чём ты?

— Ты что-то скрываешь. Тётя, когда ты ушла, была в трансе. Она сказала, будто ты — моя мама. И что ты ей сказала, что-то, что знали только она и Лили.

— Я ничего не говорила ей, точнее я не помню, чтобы я что-то ей говорила.

— Но это всё очень странно. Если ты что-то знаешь о моей маме, прошу тебя, не скрывай от меня. Я никогда не видел своих родителей. И я очень по ним тоскую.

Огонь в камине освещал лицо Гарри, в его очках поблёскивало пламя, он оторвал взгляд от очага и посмотрел мне в глаза. В этот момент моё сердце сжалось, я подняла руку и погладила его по голове, потом обняла за плечи.

— Солнышко моё, мама тебя очень любит, — сказала я не своим голосом слова, которые родились где-то в глубине моей души.

Гарри отстранился и вопросительно посмотрел на меня, я отвернулась и уставилась на огонь в камине.

— Не обращай внимания, Гарри. Прости, но я ничего не знаю о твоей матери.

— Хорошо, я не буду на тебя давить, надеюсь, что когда-нибудь ты мне всё расскажешь, — сказал Гарри, встал и ушёл спать.

Я посидела ещё несколько минут на диване, погрелась у камина. Подумала и о Северусе и о Гарри. Согревшись, пошла в свою комнату, спать. Войдя, разбудила Гермиону.

— Ой, прости, что разбудила.

— Ничего страшного, я хотела тебя дождаться, но уснула. Где ты была так долго?

— Разговаривала… с Гарри.

— Понятно, он говорил, что хотел с тобой поговорить. Хотела спросить, что у тебя там светится в шкатулке?

— Кулон, подарок.

Я быстро переоделась и легла в тёплую кровать.

— Спокойной ночи, всезнайка! — игриво сказала я и, закутавшись в одеяло, уснула.

Открыла глаза, было утро. Посмотрев на полог с гербом Гриффиндора, улыбнулась. Села на кровати и свесила ноги, тут же попав ими в тапочки. Ничего не замечая, подошла к зеркалу и, увидев своё отражение, чуть не вскрикнула, но закрыла свой рот ладонью. Передо мной в зеркале стояла Лили Эванс, рыжая девушка с зелёными глазами и испуганно смотрела на меня.

— Так, что это! — испуганно прошептала.

Но потом взяла себя в руки. На часах было половина седьмого утра. «Кое-что ясно. Я — Лили Эванс. Я учусь на Гриффиндоре. Интересно, какой сегодня день? И почему я здесь? Удивительно, моя кровать стоит точно так же как её». Две мои соседки спали. Я открыла шкаф и стала выбирать, что надеть. Не найдя ничего, что могло бы мне понравиться, остановилась на школьной форме. Причесавшись, застегнула мантию и вышла из комнаты. Оказалось, это была та же комната, что и у нас с Гермионой. Стала спускаться по ступенькам. Услышала голоса в гостиной. На секунду остановилась в нерешительности.

— Джеймс, ну как? Вы помирились?

— Не совсем, Бродяга. Лили вчера только сказала, что не злится на меня и ушла спать. Так что я ничего не понял.

— Ну, всё равно не переживай. Она теперь на Нюниуса и не посмотрит. Вчера она его так и не простила. Он всю ночь простоял под дверью. Растрогал Полную Даму, она теперь с красным носом сидит. Всю ночь вместе с ним рыдала.

В этот момент перед моими глазами пронеслись какие-то картины, вот четверо парней в Гриффиндорских мантиях подходят к одному темноволосому в слизеринской мантии, тот испуганно на них смотрит. От четвёрки отделяется один, направляя палочку на слизеринца. Я смотрю на это издалека. Гриффиндорец произносит какое-то заклинание, и бедный слизеринец поднимается в воздух. Остальные же начинают что-то скандировать и смеяться. «Джеймс, не надо!» — прозвенел у меня в ушах знакомый голос, будто я сама это сказала. Я начинаю приближаться к парням. И, наконец, могу разглядеть лица. Тот, кого подвесили, мне очень напоминает Северуса. «Джеймс, что ты делаешь? Отпусти его!»— снова звенит у меня в ушах её голос. «Как скажешь, малышка!» — сказал тот, кто использовал заклинание Левикорпус. И Северус упал на траву. «Сев, с тобой всё в порядке?» — снова услышала я её голос и приблизилась к Северусу. На его лице была маска отчаяния и ярости. «Мне не нужна помощь ГРЯЗНОКРОВКИ!» — ответил он, голосом, сдерживающим слёзы. Тут изображение стало затуманиваться и расплываться, как когда слёзы наворачиваются на глаза. Я потёрла свои глаза руками и обнаружила себя сидящей на ступеньках.

— Естественно, он, болван, Лили грязнокровкой обозвал. Теперь она его точно не простит, — снова услышала я голос, принадлежащий Джеймсу.

Тут я услышала шаги. По лестнице спускался какой-то парень, его лицо мне показалось знакомым. Он посмотрел на меня и, тихо поздоровавшись, пошёл вниз.

— А здорово ты его вчера подвесил, — сказал голос, принадлежавший кому-то третьему.

— Да, а как он шмякнулся, это надо было сфотографировать, — сказал тот, кого другой называл Бродягой, и они засмеялись, но неожиданно затихли, перешептываясь.

Я спустилась в гостиную.

— Лили, доброе утро! Ты что так рано встала? — сказал темноволосый парень в очках, очень похожий на Гарри, по голосу я поняла, что это тот, кого звали Джеймс.

— Не знаю, просто не спится.

— Садись с нами, поболтаем, — сказал Бродяга, который мне очень напомнил одного человека.

Я подошла и села в кресло у камина. Бродяга и Джеймс сели на диван, двое других сидели за столом и во что-то играли.

— О чём вы разговаривали? — спросила я.

— Мы с Сириусом разговаривали про Квидич, — сказал Джеймс, — правда, Питер?

— Да, — отозвался один из сидящих за столом с таким восторгом, что если бы ему дали ещё слово, то он бы даже придумал точный текст разговора.

— Отличная тема для утренней беседы, — сказала я, подумав: «Значит это Сириус, он оказался тем, о ком я и думала, а тот, что поздоровался со мной на лестнице — Люпин! — вспомнив происшествие в Воющей Хижине, подумала я, — а Джеймс — это Джеймс Поттер, отец Гарри».

— Сегодня свободный день, что будешь делать? — спросил меня Джеймс.

— Ещё не знаю, — ответила я.

— Может, сходим в Хогсмит? Погуляем. Я думаю, неплохо было бы развлечься, — предложил он, улыбаясь.

— Возможно, — ответила я и, встав с кресла, направилась к выходу.

— Ты куда? — спросил Джеймс и преградил мне дорогу.

— Хочу пройтись, подышать свежим воздухом.

— Можно тебя сопроводить?

— Нет, Джеймс, в этом нет необходимости.

— А я всё-таки пойду, мне нужно в совятню.

Я не стала его ждать и быстрым шагом отправилась к выходу.

Джеймс догнал меня и стал что-то рассказывать. Я его не слушала, а только смотрела по сторонам, ища глазами одного человека.

— … вот, и я лечу, думаю всё, снитч у меня в руках. И тут бланджер на меня летит…

Заметив, что он отвлечён рассказом, и не смотрит на меня, я отстала от него и забежала за угол. Оказалось, что там был тупик, и я притаилась.

— Лили! Ты где, — сказал он немного испуганно и пошёл назад. Его шаги всё приближались, а сбежать было невозможно.

— Лили, ты чего? Ты чего от меня бегаешь? Что с тобой? Может, расскажешь? Может я смогу тебя поддержать. Если ты из-за Нюнчика, то я тебе всегда говорил, что он недостоин тебя, — говорил Джеймс.

— Да? А кто достоин? Ты что ли? — сказала я.

— А почему бы и нет. Ты мне сразу понравилась, а я отличный парень, смелый, добрый, у меня много друзей. Ты будешь за мной, как за каменной стеной.

— Если я захочу всю жизнь прожить за каменной стеной, я замуруюсь в чулане. Нет, я, конечно, понимаю, что все девушки мечтают о сильном, красивом парне, который был бы и опорой и защитником, и я не исключение. Но ты скромно забыл добавить, что ты ещё и жестокий.

— Ну не надо об этом. Ты ведь теперь видишь, что он был достоин такого отношения.

— Ты так со всеми моими друзьями будешь обходиться или только с ним?

— Он же со слизерина, я не понимаю, почему ты с ним вообще общаешься.

— Мы с ним дружим с раннего детства. И тебе давно пора смириться, что он мой друг. Если ты хочешь чтобы я изменила своё отношение к тебе, ты должен хорошо относиться к моим друзьям.

Мы вышли на улицу через главный выход, оказавшись во дворе. Я остановилась. Что-то очень знакомое мелькнуло на мосту.

— Послушай, Джеймс! Я хотела где-нибудь посидеть, зельеварение почитать. А книгу забыла, не мог бы ты сходить за ней.

— Ты её в гостиной оставила?

— Нет, в спальне.

— Тогда давай я тебе свой учебник принесу.

— Ладно, конечно!

И Джеймс побежал за учебником, а я пошла к мосту. На другом конце моста увидела худую фигуру, почти сливающуюся с парапетом. Человек стоял, держась за перила вытянутыми руками, его голова была опущена ниже плеч, которые периодически вздрагивали. Чёрные волосы его закрывали лицо и свисали над пропастью. Я неслышно подошла к нему и встала рядом, облокотившись на парапет, смотря на горы вдалеке.

— Северус, — тихо и нежно сказала я, просто не могла сказать по-другому. И нежно чуть коснулась его плеча.

Он всхлипнул и с надеждой поднял на меня свои чёрные, красные от слёз, глаза. Лицо его было слишком бледным, волосы — спутанными.

— Лили?! Я…

— Я не злюсь на тебя, — сказала я ему с ласковой улыбкой.

Он тоже улыбнулся, сквозь слёзы.

— Правда? Ты не шутишь? — сказал он, ещё не веря.

— Ни сколько не шучу. Я не могу на тебя злиться, Северус, ты мне слишком дорог.

Не успела я сказать эти слова, как оказалась в его объятьях.

— Я не знал, как пережить это. Я всю ночь не спал. Винил себя в том, что потерял тебя, что попал на Слизерин, что связался с Пожирателями. Ты права! Ты всегда была права!

— Нет, милый. Я не всегда была права, — сказала я, разглаживая его спутанные волосы, — давай не говорить об этом, давай лучше пойдём отсюда.

Я взяла его за руку и потянула. Мы пошли к берегу озера. Солнце уже приятно грело, освещая всё немного золотым, рыжеватым светом, делая мои, её, волосы ещё ярче. Устроившись на берегу под деревом, мы стали говорить обо всём и ни о чём. Конкретных тем я обходила, потому что могла сказать что-нибудь не так. Да и Северусу, чем обсуждать что-то, было приятней просто сидеть со мной рядом. Я вспомнила его пятнадцать лет спустя. Вспомнила, как мы так же сидели на берегу у дерева и так же молчали, наслаждаясь присутствием друг друга, и говорили о каких-то пустяках. А теперь мы сидели, прижавшись плечами друг к другу. Его рука держала мою. Он что-то перебирал в другой руке. На его лице играла блаженная улыбка.

— Вот сегодня же встречусь с Малфоем и скажу, что не пойду вместе с ними в Пожиратели.

— Ты думаешь, они тебя просто так отпустят?

— Не думаю, но ради тебя я пойду на всё.

— Прости меня.

— За что?

— За то, что я вчера тебя не простила, прости, что не видела твоих чувств, прости, что не говорила тебе, как ты мне дорог, — сказала я, смотря ему прямо в глаза.

После моих последних слов я увидела, как выражение его лица стало совсем счастливым и сияющим.

— Нет, это ты прости меня, что я не смел, сказать тебе всего раньше. Что я… я…

Он опустил глаза и тихо произнёс: «Люблю тебя».

Я взяла его за подбородок, и повернула к себе.

— И я люблю тебя, — сказала я так же тихо, глядя ему в глаза, и провела рукой по его щеке.

Он провёл травинкой, которую перебирал всё это время, по моей руке. И обняв меня, прикоснулся губами к моему виску.

Нет, нет, нет! Неужели я снова не хочу просыпаться? Ну вот, опять солнце из окна меня разбудило. Посмотрела на герб Гриффиндора надо мной. Встала, босиком добежала до зеркала. Увидела себя. «Ну, слава Мерлину» — подумала я вслух. Гермиона уже проснулась и что-то читала.

— Ты что? — спросила она.

— Мне сон приснился будто я — не я, — ответила я, надевая тапочки, и приводя себя в порядок.

Начались обычные школьные будни, все учителя гордились мной, удивляясь, откуда у меня такие успехи. Я отвечала, что с таким наставником, как Северус Снейп, нельзя было не стать лучшей ученицей. Гермиона мне немного завидовала, но её успокаивала наша разница в возрасте. Она говорила, что когда ей будет двадцать один, она тоже будет всё это уметь. Новый учитель по ЗОТИ меня пугал одним своим видом, а когда он начал объяснять нам действия непростительных заклятий, да ещё и демонстрировать их действие, мне совсем расхотелось посещать его занятия. Об этих заклятьях я всё знала, Северус мне нехотя о них рассказал. А так же научил меня защищаться и объяснил, как противостоять Империо. Когда на первом же занятии, посвящённом этому, профессор Грюм не смог меня заставить съесть мой собственный учебник, как не старался, он был очень удивлён.

Наконец наступил день, когда должны были приехать гости из Дурмстранга и Шармбатона. Их эффектное появление всем понравилось, как и мне, особенно феерическое шоу, которое устроили ученики Дурмстранга. После первого же разговора с Северусом я отказалась от мысли участвовать в турнире. Да и сама не горела желанием, амбиций на этот счёт у меня не было. Фред и Джордж наперебой просили меня бросить в кубок их записки, раз уж я сама не участвую. Но я словами Северуса старалась отговорить их от участия и объясняла как это опасно. На это Фред сказал, что я стала занудой, и мы поссорились. Парни из Дурмстранга, как только узнали, что я из России, стали наперебой оказывать мне внимание. Особенно один, он был почти моим ровесником. Его звали Радомир Драганов. Разговаривали мы с ними по-русски, мне приятно было поговорить на родном языке. Радомир был близким другом Виктора Крама. Наступил день, когда был сделан выбор. В Турнире примут участие четверо: Крам, Дигори, Де ла Кур и Гарри. Увидев, что Гарри совершенно растерян и нисколько этому не рад, я понимающе его поддерживала.

После этого всего у меня родился план. Я решила делать всё, чтобы преподаватели были мной недовольны, «может тогда Дамблдор вернёт мне дополнительные занятия»,— думала я.

Через несколько дней все преподаватели стали жаловаться на меня Дамблдору, что я ничего не делаю сама, а только колдую. Дамблдор, к моему разочарованию, закрывал на это глаза. Тогда они стали снимать очки с Гриффиндора. Особенное наслаждение получал Северус. Он знал, ради чего я так веду себя и снимал по пятьдесят, а то и по сто очков за несколько дней, а уж про отработки и говорить нечего. Только однажды он набросил десять очков, и то только потому, что был немного не в себе.

Я, как обычно, пришла на секцию зельеварения, готовясь к тому, что придётся сидеть с кучкой занудливых учеников, лишь иногда обмениваясь пылкими взглядами с любимым. Но кабинет был пуст. Я вошла, решив, что пришла рано. Вдруг я услышала голоса Северуса и Каркарова. Я спряталась в чулане. А они вошли в кабинет. Дверь была слишком толстой, и я не могла слышать, о чём они говорили. Я разобрала только слова «Чёрная Метка» и «Тёмный Лорд». «Северус — действительно пожиратель», — мелькнула у меня мысль. Когда Каркаров ушёл, я услышала шаги, дверь распахнулась. Передо мной стоял Северус.

— Я знал, что ты здесь. Ты оставила вещи на столе.

— Вы говорили, о…

— Да, Каркаров думает, что Тёмный Лорд возродился.

— А ты что думаешь?

Северус посмотрел мне в глаза.

— Я думаю, что он прав, но сейчас я не хочу ни о чём думать.

Он закрыл за собой дверь чулана и, слегка прислонив меня к стене, провёл кончиками пальцев по моей щеке. Второй рукой, держа меня за талию, наклонившись ко мне, он стал покрывать моё лицо лёгкими поцелуями. Я почувствовала аромат, исходивший от его одежды.

— Милый, ты варил зелье, — сказала я, улыбнувшись от его очередного поцелуя.

— Да. Какое?

Я принюхалась.

— Успокаивающее зелье.

Северус немного отстранился, улыбаясь, взглянул мне в глаза.

— Моя ученица! Десять баллов Гриффиндору! Тьфу! Угораздило же тебя попасть на этот…

Я не дала ему договорить, и, обняв его, страстно поцеловала.

* * *

— За кого будешь болеть? — спросил меня однажды Радомир подсев ко мне на завтраке. Когда мы так разговаривали все вокруг удивлённо и настороженно смотрели на нас.

— Однозначно за своего друга, — ответила я.

— Ты должна болеть за Крама.

— Почему?

— Ты же из России, значит должна болеть за славян.

— Ну, хорошо, я буду болеть за обоих.

— И о чём вы разговаривали? — спросила Гермиона, недовольно поглядывая на, выходящего из Большого зала, Радомира.

— Спрашивал за кого болеть буду.

— Ну и за кого? — спросил Рон.

— За Де Ла Кур, конечно!

— Почему это?

— Мы за девчонок! Правда, Герми?

Гермиона удивлённо на меня посмотрела и сказала.

— А я слышала, что вы про Крама говорили.

— Ну, если честно, то я сказала, что буду болеть за Гарри, а он сказал мне, что, так как я русская, я должна поддерживать Виктора. Я ответила, что буду болеть за обоих.

Я видела, как Драко меня ревновал к каждому Дурмстранговцу и перессорился почти со всеми учениками Дурмстранга, с кем сначала так хорошо общался.

Однажды Грюму взбрело в голову его проучить, и он превратил бедного Дракошу в симпатичного хорёчка. Ладно бы просто превратил, так он ещё и издеваться над ним начал на виду у всех. Подбрасывал вверх и бедный Драко шмякался о землю. Я поспешила к Драко.

— Что Вы делаете!? Ему же больно! — крикнула я и, подбежав, схватила хорька, который испуганно вцепился в меня своими маленькими лапками и спрятался у меня под мантией, дрожа и прижимаясь к моей груди, — что бы он ни сделал, он не заслужил такого наказания! — крикнула я в лицо профессору Грюму, который направил на меня палочку и хотел что-то сказать, но потом передумал и захромал прочь, бормоча на ходу какие-то ругательства. После того случая с Империо, он стал меня опасаться.

Мимо проходила профессор Макгонагалл, и я попросила её расколдовать Драко. Накричав на меня, что я позорю Гриффиндор и только из-за меня в этом году факультет не получит кубок, видно ей порядком надоело моё поведение на уроках, она расколдовала слизеринца.

Потом несколько дней на меня дулся Гарри, сказав, что я лишила его единственной радости.

Северус: с ним у нас было полное взаимопонимание. Однажды он сказал, что кто-то ворует у него ингредиенты для оборотного зелья, и он подозревает Гарри.

— Даже когда я пригрозил, что подолью ему Сыворотку Правды, он не признался, — сказал мне Северус однажды, незаметно держа мою руку, когда мы сидели в Трёх Мётлах.

— Мне кажется, милый, что он здесь не причём. У нас с ним очень хорошие, дружеские отношения и если бы они что-нибудь замышляли, как ты говоришь, то я бы знала, — ответила я, медленно потягивая кофе.

— Возможно, у них есть от тебя тайны.

— Всё возможно, милый. А что ты скажешь про Аластера Грюма? Он очень странно ведёт ЗОТИ.

— Он вообще странный человек. Некоторые считают его сумасшедшим. Я не хочу с ним связываться.

— Интересно, почему Дамблдор взял его преподавать?

— Значит, у Дамблдора были на это причины.

Наступил день первого соревнования. Я оделась потеплее, замоталась в Гриффиндорский шарф на правой щеке красным нарисовала букву Р, а на левой К. Взяла маленький флажок с двуглавым орлом, который мне подарил Радомир. На трибуну пришла рано и села, заняв место для Гермионы, которая ушла проведать Гарри. Заметила Северуса, он пришёл в ложу преподавателей. Рядом с ним села Макгонагалл. Он осматривал трибуны, будто кого-то искал. Тут он остановил взгляд на мне. Я махнула ему рукой.

— Кому машем? — спросил Радомир, присаживаясь рядом.

— Не важно, — ответила я, перекладывая сумку на другую сторону, — а почему ты не с Дурмстрангом?

— Да вот сбежал, решил к тебе присоединиться. Почему ты одна сидишь?

— Я просто рано пришла, жду Гермиону.

— А где она?

— Она к Гарри пошла в шатёр.

— Там Виктор, ему будет приятно её увидеть.

— О чём ты?

— Ну вот, я проболтался.

— Гермиона нравится Краму?

— Да, только ты никому не говори, ты же понимаешь, это секрет. Он только мне доверился.

— Считай, что я могила.

— Спасибо.

— Хей! О чём разговариваем? — спросил подошедший Драко и сел рядом со мной слева.

— Да так, обо всём, Дракоша, — сказала я, убирая сумку под сидение.

Драко фыркнул и многозначительно посмотрел на меня.

— Всё, прости. Драко!

— Я уже вижу, за кого ты болеешь, — сказал Драко, указывая на моё лицо.

— Да, Поттер и Крам, — сказала я, улыбаясь и показывая ямочки на щеках. Отвернулась и посмотрела на Северуса, он смотрел на меня.

— А ты за кого болеешь, Драко? — спросил его Радомир.

— Я за драконов, — ответил Драко и стал смотреть, куда смотрю я, а Северус в этот момент отвернулся.

— Ты смотришь на трибуну преподавателей. На Снейпа?

— Не болтай ерунды? — сказала я, смотря в глаза Драко.

— Всё понятно, — сказал Драко, хитро улыбаясь.

Тут я увидела Гермиону, пробирающуюся к Рону, сидящему рядом ниже. И в ту же секунду кто-то на трибуне объявил о начале соревнования. На площадке появился дракон, а через минуту вслед за свистком вышел Седрик Диггори. Потом с заданием с трудом, но справилась Флер Де ла Кур. Когда за новым драконом появился Виктор Крам, Радомир совершенно оживился и стал хлопать во всю и кричать, при этом заставляя меня делать то же самое. Даже Драко передалась его энергия, и он стал более эмоционально реагировать на неудачи или удачи Крама. Когда Виктор завладел трофеем в виде золотого яйца, трибуны взорвались аплодисментами и ликующими голосами.

И вот на площадке появился новый дракон, а за ним из пещеры вышел Гарри. Трибуны с Гриффиндорцами сразу отреагировали. Гарри стал подбираться к яйцу, но его заметил дракон и начал к нему приближаться. Что-то в самой душе у меня сжалось, я почувствовала комок в горле.

— Что с тобой? — спросил Радомир, увидев, как дрожат мои руки.

— Просто холодно, — ответила я и снова волна ужасного беспокойства накатила на меня.

Дракон подбирался к Гарри и извергал пламя. Я почувствовала, что должна что-то сделать, ибо мальчик был на волосок от гибели.

— Что с тобой? — спросил на этот раз Драко.

— Что?

— Почему ты так побледнела?

— Не знаю я, не приставай, — сказала я и выдернула из его рук свою руку, не отрывая глаз от Гарри. Через секунду Гарри был зажат драконом в угол, мгновение и от Гарри останется только куча пепла. Я в ужасе закрыла глаза, почувствовав острую головную боль, и потеряла сознание.

— Лада, ты меня слышишь?

Я открыла глаза в больничном крыле. Увидев перед собой Северуса, я схватилась за его руку.

— Что с Гарри?

— Со мной всё в порядке, — ответил Поттер, сидящий на соседней кровати и подставляющий ссадины для лечения Мадам Помфри.

— Слава Мерлину, — сказала я, с нежностью переводя взгляд на Северуса.

— Всё, Поттер. Вы можете идти, — сказала ему Мадам Помфри и выпроводила из комнаты. Мы с Северусом остались наедине.

— Ты заставила меня поволноваться. Я же просил тебя быть осторожнее.

— Но я сама не понимаю, почему я потеряла сознание.

— Как это ты не понимаешь? Ты спасла Поттеру жизнь. Ещё бы мгновение и от него бы мокрого места не осталось, но неожиданно из пасти дракона вместо огня вырвался только столб дыма. Я сразу понял, чьих ручек это дело, — сказал он и, взяв мои руки, поцеловал сначала правую, потом левую, — и, взглянув на то место, где сидела ты, я увидел, как ты падаешь в обморок, а Малфой и твой приятель из Дурмстранга пытаются привести тебя в чувство. Я не смог просто смотреть на это и тут же побежал к тебе. Никогда так больше не делай. Я очень испугался за тебя.

— Почему мне так спать хочется?

— Тебе нужно отдохнуть. Ты ещё слишком слаба. Ты потеряла очень много энергии.

Он поцеловал меня в лоб.

— Спокойной ночи, моё сокровище, — проговорил он очень тихо, словно это был шорох листьев под окном. И я сразу заснула.

Утро принесло в палату суету и нервозность. Снова кто-то что-то сломал, съел или просто простудился. Проснувшись, увидела Радомира.

— Драко, она проснулась, — крикнул он куда-то в сторону.

С другой стороны ко мне подскочил Драко.

— Ну, наконец-то!

— Вы чего, ребята? — спросила я, садясь на кровати, — и давно вы здесь?

— Не смотри на меня так, — начал оправдываться Драко, — я не прогуливаю зельеварение. Снейп меня отпустил.

Увидев мой немного непонимающий взгляд, Радомир сказал Драко:

— Причём здесь твоё зельеварение вместе со Снейпом? Не видишь? Ей это не интересно.

Хотя мне действительно было интересно, почему Северус его отпустил, но я не показала виду и принялась за, принесённые ими, конфеты. В больничном крыле я пробыла ещё день. Северус не приходил. Рано утром я проснулась. В палате была тишина. Я хотела взглянуть на часы и увидела на столе букет из белых лилий, перевязанный тёмно-изумрудной ленточкой, на которой висела маленькая записочка.

«Ты прекрасна, когда спишь. Поправляйся. Надеюсь, завтра же увидеть тебя на уроке. Дамблдор просил меня возобновить занятия с тобой».

Я вскочила с постели и начала прыгать и танцевать от радости, но у меня закружилась голова и я решила вернуться в постель. Днём меня уже выписали, и я могла спокойно отправиться с Северусу, но, не застав его в кабинете, я пошла к себе в комнату.

В гостиной Гриффиндора никого не было, потому что в это время были уроки, но так как я всё равно опоздала больше чем на полчаса, я решила пока посидеть у себя и собраться с мыслями. Я достала свою шкатулку и, о, ужас(!), кулона в ней не было, при этом больше ничего не было тронуто, даже конверт с каким-то важным содержимым был на месте. «Но где же сердце? И что делать? Искать? Но где? Если бы я только знала где искать?» Я никогда не волновалась за содержимое этой шкатулки, она волшебная и никто кроме меня не мог её открыть и унести тоже. Как только кто-то переступал с ней через порог моей комнаты, она нагревалась так, что держать её было невозможно.

«Кто же мог взять кулон? Нет… Нет… не может быть. Драко? Эта шкатулка — его подарок, значит, только он мог знать, как достать её содержимое. Но как же он попал в мою комнату? Я ничего не понимаю! Может найти Северуса и всё рассказать? Нет, не хочу его огорчать. Вдруг это плохая примета? И, правда, плохая примета потерять сердце любимого»

Всё-таки я решила пойти на поиски Драко. «Спрошу про шкатулку, если у него забегают глазки, значит это он или он что-то знает».

Выйдя из комнаты, я заметила близнецов, которые сидели за столом и о чём-то договаривались. Они посмотрели на меня и Джордж заулыбался. Фред, напротив, был серьёзен.

— Ладно, — шепотом сказал Фред брату, встал и подошёл ко мне.

— Извини, что тогда назвал тебя занудой, — сказал он скороговоркой, что я не совсем расслышала его слов.

— Что? — переспросила я.

Фред вздохнул.

— Я хочу с тобой помириться. И Джордж тоже.

— А я с вами не ссорилась, мальчики.

— Ну, извини нас, — сказал Джордж, подходя, — мы были не правы.

— Всё, друзья! Я на вас не злюсь, и не злилась, но сейчас я тороплюсь, — сказала я, убегая, остановилась, вернулась, — Вы не видели Драко Малфоя?

— А зачем он тебе? — сказали хором близнецы.

— Нужно его про одну вещь спросить.

— Он, вроде на стадион собирался, у них тренировка, — сказал Фред.

— Откуда ты знаешь? — перебил его Джордж.

— Слышал их разговор, когда подсыпал слизеринцам чесоточный порошок перед завтраком, — ответил Фред, и они рассмеялись.

Я уже бежала к стадиону, когда меня остановила Макгонагалл.

— Вас уже выписали, мисс?

— Да, профессор.

— А почему Вас не было на трансфигурации?

— Меня выписали, когда урок уже подходил к концу, профессор. Я бы просто не успела дойти до аудитории.

— Хорошо, мисс. Тогда пойдёмте ко мне в кабинет, я Вам дам задание.

— Простите, профессор, но я очень спешу. И это очень важно.

— Что за важное дело, что оно заставляет Вас так спешить?

— Это личное дело.

— Ваши личные дела подождут. Идите за мной, если не хотите схватить Слабо по Трансфигурации.

Пришлось последовать за ней. Получив огромное задание, я поспешила на поиски Малфоя. Увидев в саду Пенси Паркенсон, я подошла к ней.

— Здравствуй, тебя, кажется, Пенси зовут?

— Да.

— Ты не знаешь где Драко Малфой?

— А зачем он Вам?

Мне нужно у него срочно узнать про одну вещь.

— Ну, он кажется…

— Где?

— Был в Большом зале, — промямлила она, — Да, точно в Большом зале.

— Я здесь, ты меня ищешь? — услышала я голос Драко за своей спиной. Он был в форме для квидича и с метлой в руках.

— Да, просто хотела тебя спросить о чём-то.

— И о чём же?

Взяла его под руку и отвела в сторону.

— Помнишь, ты мне шкатулку подарил?

— Да, помню. А что?

— Ведь её кроме меня никто открыть не можешь?

— Конечно, — сказал он, смотря мне прямо в глаза.

— А ты?

— Постой. К чему ты клонишь?

— Нет, ты мне ответь.

— Нет, я тоже не могу её открыть. А что? У тебя что-то пропало?

— Пропало, — я недоверчиво посмотрела ему в глаза.

— Что пропало? — спросил он, так же спокойно глядя на меня своими холодными серыми глазами. В этот момент я поняла всю бессмысленность разговора. Либо он не брал, либо хорошо умеет притворяться.

— Одна очень дорогая мне вещь. Ладно, Драко, спасибо. Я пойду искать.

— Должно быть, ты забыла закрыть шкатулку или кто-то хорошо поколдовал над ней, — сказал Драко мне вдогонку.

«Что же это такое? — думала я, — Неужели я его потеряла? Потеряла навсегда! Что я скажу Северусу?» Я шла по направлению к башне Гриффиндора и чуть не плакала. «Северус, должно быть, ждёт меня, но я не могу сейчас смотреть ему в глаза».

Вдруг меня догнал Драко.

— Постой! — крикнул он мне.

— Может он решил сознаться, — подумала я и остановилась.

Драко оглянулся, вокруг почти никого не было.

— Я хотел спросить тебя, ты пойдёшь на Святочный Бал?

— Бал? Какой бал?

— Ты что не знаешь?

— Нет…

— Ах да! Ты же проболела, когда говорили. В Хогвартсе на Рождество будет Бал.

— Ну, надо же, — произнесла я.

— Вот я и хотел спросить пойдёшь ли ты на бал? И с кем?

— Что значит с кем?

— Ладно, — сказал он, собираясь уйти, — Хотел пригласить тебя пойти на бал со мной, до бала ещё долго, ты сегодня подумай. Завтра скажешь, что решила. Хорошо?

— Ладно, Драко, — ответила я и продолжила свой путь к башне Гриффиндора.

Проходя по очередному коридору, я увидела Его. Северус о чём-то разговаривал с Макгонагалл, точнее Минерва ему что-то говорила, а Северус делал вид, что слушал. Он заметил меня, мы встретились взглядами, и я сразу отвернулась, потому что не могла смотреть ему в глаза. Я развернулась и пошла другой дорогой. Дошла до своей комнаты, не замечая никого, и снова открыла шкатулку, кулона не было. Легла на кровать и уставилась в потолок. Не заметила, как по щекам стали скатываться слёзы.

Через минуту моих раздумий в комнату вошла Гермиона.

— Прорицания закончились, и я сразу решила отправиться к тебе, мне Джинни сказала, что тебя уже выписали, — увидев мой растерянный вид, она села рядом, — что с тобой? Нехорошо себя чувствуешь? Рано тебя выписали.

— Нет не в этом дело. Мой кулон пропал.

— Кулон? Это тот, что сиял тут всю ночь? Так я его достала из шкатулки и в шкаф убрала.

Я бросилась к шкафу. Кулон спокойно лежал на верхней полке и источал нежное сияние.

— Как же ты открыла шкатулку?

— Так, она у тебя открыта была.

— Гермиона! Зайка!!! Как ты меня обрадовала! — сказала я, целуя кулон, — А кто тебе позволял чужие вещи перепрятывать?! — я схватила подушку и бросила в неё, — ты меня чуть до инфаркта не довела!

Поймав подушку, Гермиона ответила.

— А ты в следующий раз будешь закрывать свои шкатулки! — сказала она, вернув мне подушку, — Неужели не понятно, что его свет ночью мешает! — попав подушкой мне в лицо.

— Ах, так?! Ты могла бы просто закрыть крышку и всё! — я снова бросила в неё подушкой, попав ей так же в лицо.

— А ты! Ты… Ты бы сначала рассказала откуда у тебя эта вещь! — подушка снова, уже с большей скоростью полетела в меня.

— А теперь всё ясно, только вот с этого и надо было начинать. Не думала, что ты такая любопытная! — подушка летит в Гермиону.

— А ты не думала, что я, как твоя подруга, имею право это знать? — подушка летит в меня.

— Ты хочешь быть совсем всезнайкой? Не думала ты, что всё знать невозможно?

— Если ты не расскажешь, я на тебя обижусь! — бросила в меня подушкой Гермиона, но я, достав палочку, пустила в подушку на лету заклинание, и в комнате пошёл снег из разлетевшихся перьев.

— Можешь начинать обижаться, — тихо ответила я и села на кровать. Гермиона тоже села на свою кровать.

Минут десять мы молчали, сидели так тихо, что можно было подумать, что комната пуста. Через мгновение в комнате появился домовый эльф.

— Ох уж эти Гриффиндорцы, только и жди от них новых хлопот, — поворчал эльф и начал убирать перья, но, заметив две пары удивлённых глаз, направленных на него из разных частей комнаты, ойкнул и, щёлкнув пальцами, исчез.

Мы с Гермионой одновременно прыснули смехом.

— Я в первый раз увидела домовика в Хогвартсе, — сказала, смеясь Гермиона.

— Ты бы видела, что они тут летом вытворяли! — ответила я ей и тоже рассмеялась.

— Летом? Ты была здесь летом?

— Эмм… да, — сказала я и посмотрела на часы, — Ах! Уже почти три! Всё, Гермиона, мне пора на дополнительные занятия к Снейпу! — воскликнула я, убегая.

Спустилась в подземелья и постучалась в кабинет Северуса.

— Войдите, — услышала его голос.

Я, молча, вошла в кабинет и осталась у двери. Северус перебирал какие-то ингредиенты.

— Я уже сказал, мистер Малфой, что мне это не интересно. Оставьте всё на столе и отправляйтесь на следующее занятие…

Я не успела ничего сказать, как он обернулся.

— Ой, прости, я думал это Малфой.

В кабинет постучали. Я отошла от двери.

— Войдите, — сказал Северус.

В кабинет вошёл Драко. Он положил что-то на стол Снейпа.

— Профессор, так что насчёт… — тут Драко заметил меня и замолчал.

— Вы что-то ещё хотели сказать, мистер Малфой?

— Нет, профессор, я не хочу вам мешать, — ответил Драко.

— Почему же? Возможно, мисс будет интересно услышать то, что вы скажете.

— Нет, профессор. Я уверен, что ей это будет неинтересно.

— Вы уверены?

— Да, — резко сказал Драко и выскочил из кабинета.

Северус подошёл и закрыл распахнутую Драко дверь.

— Что ты сделала с ребёнком? — обратился он, наконец — то, ко мне.

— Я что сделала? — удивилась я.

— Малфой старший жаловался, что после приезда из Хогвартса этим летом Драко стал неуправляем. Кстати, он сейчас просил меня научить его готовить Амортензию.

— Амортензию? — я удивилась ещё больше, — А я здесь причём?

— Он сказал, что пригласил тебя на бал и ждёт твоего решения. Он так решил подстраховаться. Почему ты не согласилась?

— А ты не понимаешь? Северус, я раскусила твой хитрый план. Хочешь, чтобы я считала себя виноватой и любила тебя ещё больше? Но больше уже некуда, любимый, — я подошла к нему и провела кончиками пальцев по его щеке, шее и по пуговицам на его сюртуке, отчего он затаил дыхание.

— Ты не так меня поняла, — проговорил он, шумно вдохнув воздух, — я хотел сказать, что ты могла бы принять его приглашение и тем самым отвести подозрение от нас. Отцу он о тебе не расскажет, в этом я уверен, и сделает всё возможное, чтобы тот о тебе не узнал, а если бы мы пошли с тобой вместе, то все узнали бы точно, а Люциус узнал бы от Драко первым.

— Северус, что с тобой? Я лучше пойду одна или совсем не пойду.

— Ты думаешь, мне приятно было выслушивать жалобы влюблённого подростка? И, я надеюсь, ты помнишь, что он твой троюродный брат. Поэтому я посчитал, что лучше будет, если на бал ты пойдёшь с Драко, а не с каким-нибудь приглянувшимся тебе Дурмстранговцем.

— Я вижу, ты хорошо всё это обдумал, а теперь подумаю я. Мне кажется, что лучше на бал мне не ходить вообще.

— Но я не хочу, чтобы из-за меня ты не принимала участие в празднике, тем более что ты приложила руку к тому, что он состоится.

* * *

До бала оставалось около двух недель. Я решила принять предложение Драко. Предварительно предупредив его, что я иду с ним на бал, только потому, что он один из самых близких моих друзей. И просила его, как следует подумать.

— Я не обижусь, Драко, если ты выберешь кого-нибудь ещё. Если ты решишь пойти, например, с Пенси, только скажи, я буду рада за тебя.

— Какая ещё Пенси? — начал злиться Драко, — неужели я тебе совсем не нравлюсь?

— Конечно, ты мне нравишься, Драко, иначе я бы с тобой не общалась, но пожалуйста, будь благоразумнее.

Мои слова его успокоили. Драко оказался на редкость умным мальчиком и не стал требовать от меня чего-то большего, чем дружба.

Северус однажды мне рассказал:

— Драко, после того случая стал часто приходить ко мне и рассказывать как ты ему нравишься. Сначала меня это сильно раздражало, и однажды я выгнал его из кабинета, слава Мерлину, что он не догадался почему, я сослался на неудавшееся зелье, которое взорвалось через секунду после того, как Малфой вышел. Я просто бросил в котёл лишний ингредиент. Потом он помогал мне разгрести последствия, рассказывая о том, какая ты замечательная и что его отец никогда не позволит вам быть вместе. Он сказал, что ты сама воспринимаешь его только как друга. В этот момент я вспоминал твои поцелуи, и мне до слёз стало жалко Драко. Он начал напоминать мне меня в юности. А так же он заметил, что ты похожа на Нарциссу, его мать. Это не случайно, ведь она тоже урождённая Блэк…

До бала оставалось всё меньше времени и наши мальчики начали волноваться, кого пригласить на бал. Было очень забавно наблюдать за суетой, которой не было конца.

Однажды на зельеварении Драко, не выдержал, накричав на Пенси, чтобы та от него отстала.

— Может, ты и в туалет за мной пойдёшь?! — кричал он ей, не обращая внимания на её испуганно-растерянный вид. Все посмеялись, а бедная Паркинсон чуть не расплакалась и, сев в другой конец класса, уткнулась носом в учебник.

— Как она меня достала, — пожаловался он, садясь со мной.

— Что случилось, Драко? — спросила я его и осуждающе посмотрела в холодные глаза.

Но пришёл Северус и, попросив тишины, начал объяснять что-то о зелье Невидимости.

Когда мы приступили к практической части занятия, Драко стал шепотом рассказывать, косясь на Пенси.

— Она мне совершенно проходу не даёт с того самого дня, как объявили о бале. Она или хочет подкараулить, кого я приглашу, или взять меня измором.

— А ты ей ещё не сказал, что пригласил меня? — спросила я, улыбаясь.

— Сказал, но она думает, что это шутка.

В этот момент я вспомнила, как однажды, когда я выходила из библиотеки, мы столкнулись у входа и, помогая мне собрать упавшие книги, Пенси как бы невзначай спросила меня:

— А ты на бал идёшь с Драко?

Мне тогда было не до нее, и я ответила:

— Кто тебе это сказал?

Но я решила это ему не рассказывать.

* * *

Однажды я сидела на диване в гостиной Гриффиндора, я любила проводить время у камина. Гарри присел рядом, и мы разговорились. Я оторвалась от учебника по использованию невербальных заклинаний и с интересом слушала его. Я ещё не понимала, почему он стал рассказывать мне о Сириусе Блэке. Тогда Гарри протянул мне пергамент, на котором была изображена карта.

— Это карта Хогвартса, — сказал он, разворачивая карту, — это гостиная Гриффиндора, сказал он, показывая мне схему гостиной, — а это мы с тобой, — указал он палочкой на что-то похожее на диван, с двумя парами следов рядом, — а теперь читай, — сказал он, указав на следы, которые по идее должны были принадлежать мне.

— Лада Блэк? — прочитала я, стараясь сделать как можно более удивлённое выражение лица, — Здесь, должно быть какая-то ошибка, — сказала я.

— Эта карта никогда не ошибается. Я думаю, что ты из рода Блэков. Ты говорила неправду, когда рассказывала о своих родителях.

— Гарри, зачем мне надо было врать. Я рассказала о себе всё, что знаю. Если я и вправду Блэк, то мне об этом неизвестно.

— Как только у меня будет возможность, я расспрошу обо всём этом моего крёстного. Может он что-то знает о тебе.

— Хорошо, Гарри, узнай. Мне самой будет интересно разобраться во всём, — притворилась я, — Ах, я забыла одну вещь в Большом зале! Спасибо, что отвлёк меня от чтения, а то я бы никогда не вспомнила, — сказала я, собираясь на поиски несуществующей пропажи.

— Хочешь, я с тобой пойду? — предложил Гарри.

— Не нужно, я справлюсь сама. Сегодня дежурит Снейп, ты не посмотришь где он, чтобы мне не попасться ему.

— Сейчас посмотрим, — сказал Гарри, перебирая карту, — он в своём кабинете.

Я вышла из гостиной. Кругом была темнота. «О, Мерлин! Как это ужасно. Он может видеть не только мою настоящую фамилию, но ещё и то, где я нахожусь!» Дойдя до Большого зала, я приоткрыла огромную дверь. Внутри никого не было. Я вошла и направилась к тому месту, где сидела за ужином, немного постояв, я закрыла глаза, а когда открыла их, увидела своего двойника. Она улыбнулась мне и отправилась обратно в башню Гриффиндора, а я поспешила в подземелье. Зная, что Северус сегодня дежурит, я понимала, что рано или поздно он меня найдёт. Если я не найду его в кабинете. А вот и дверь в его кабинет. Я осторожно постучала, но никто не ответил. Тогда я приоткрыла её и заглянула внутрь. В кабинете было темно, и я посветила туда палочкой. Сначала мне показалось, что комната пуста, но через мгновение я увидела, что Северус спит за столом, положив голову на сложенные на столе в замок ладони. Я очень тихо прошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Подошла к его столу и, наколдовав стул, села напротив. Я сидела очень тихо, слушая его дыхание. Ресницы его слегка подрагивали, будто хотели рассказать о том, что ему снится. Очень хотелось дотронуться до чёрных волос, обнять его, поцеловать, но было жалко будить.

— Северус, — произнесла я очень тихо, одним дыханием, — Сев, милый это я.

Он приоткрыл глаза и снова закрыл, вздохнув.

— Северус, — сказала я уже в голос.

— Ты? — удивился Северус, выпрямившись и обратив на меня свои глубокие чёрные глаза, он огляделся, — Что-то случилось?

— Ну как тебе сказать… Гарри Поттер узнал, что я Блэк. Вот пришла посоветоваться, что делать. Рассказать всё или нет?

— Но как же он узнал?

— У него есть карта, и он может видеть, кто, где сейчас находится.

— Карта мародёров! Значит, Люпин отдал ему её. Но тогда он может видеть, что ты здесь.

— Нет, я приняла меры. Для него я уже сплю в своей кроватке.

24 декабря наступили Святки. Выбор наряда я долго откладывала, но потом всё — таки наколдовала себе элегантное серебристое платье. И мы весь день до вечера с Гермионой колдовали над причёсками.

— Ты мне так и не скажешь, с кем идёшь? — решилась, наконец, Гермиона задать вопрос, который всё время не давал её покоя.

— А я должна? Ты ведь тоже никому не говоришь с кем идёшь.

— Хорошо, тебе я расскажу. Я иду с Крамом.

— Я знала, — улыбнулась я.

— Откуда?

— Скажу по секрету, Радомир однажды проболтался, что ты нравишься Краму, но просил, чтобы я никому не рассказывала. Я обещала.

Гермиона покраснела до кончиков очаровательно выглядывающих из-под кудрей, ушек. Но собралась, любопытство взяло верх.

— Теперь ты скажи, с кем идёшь?

В этот момент в дверь постучали.

— Кто там?! — спросили мы хором с Гермионой.

Оказалось, что это пришла Джинни, чтобы показаться нам и посоветоваться насчёт причёски.

— Джинни, ты просто красавица! — обрадовала я девчонку и вышла на поиски своего кавалера.

В Гостиной Гриффиндора встретила Гарри с Роном. Хотела проскочить мимо них незамеченной, но пришлось остановиться и подбодрить Рона, который, как всегда, смотрел на мир с кислым выражением лица. Я вышла из гостиной и направилась к Большому залу. Спускаясь по лестнице, старалась не запутаться в юбке и, подняв взгляд, увидела две пары глаз восторженно смотрящих на меня.

Северус, снова Минерва ему что-то говорила, он не слушал, он смотрел на меня. Я улыбнулась, глядя ему в глаза. Он тоже улыбнулся кончиками губ. Словно ветер в спину, что-то притягивало меня к нему. Даже он подался немного ко мне.

— Ты волшебно выглядишь, — сказал Драко в своей манере, растягивая слова, но с необычным для его манеры восторженным придыханием, прямо у меня над ухом.

Я очнулась. Я чуть было не прошла мимо него.

— Ты тоже выглядишь чудесно, — сказала я, переведя взгляд на блондина в изысканной чёрной праздничной мантии. Тогда я взяла его под руку, взглянула в сторону Северуса и, увидев его одобряющий взгляд, проследовала в Большой зал вместе с Драко. Словно ледяной дворец, зал был великолепен, я чувствовала себя юной Снежной Королевой, которая только вступает в свои владения под руку с братом. Драко старался казаться старше, даже каблуки надел повыше и стал чуть выше меня. Он гордо провёл меня через весь зал на другой его конец. Все, кто уже были в зале, смотрели на нас, кто заинтересованно, кто удивлённо, кто с недовольством, но никто не смог скрыть своего восхищения. Сначала мне было немного не по себе от столь пристального внимания, но потом мне это даже понравилось. В зал вошли учителя, и я проводила глазами Северуса, который сегодня мне казался особенно волшебным.

— Ты опять загляделась на нашего декана? — сказал, улыбаясь, Драко и усадил меня за стол. Напротив нас сел Радомир с какой-то француженкой из Шармбатона. Он с ней мило о чём-то беседовал, искоса поглядывая на меня. Драко стал рассказывать, какие балы проходят в Малфой Мэноре и вскользь сделал мне комплемент, что если бы я появилась там в таком наряде, то была бы королевой бала. Гермиона была увлечена своим кавалером, но, увидев меня с Малфоем, она очень удивилась, и её брови взмыли вверх до предела, словно две ласточки, попавшие в силки. Праздничный ужин закончился, как только директор встал из-за стола и очистил Большой зал от столов, сотворив свободное пространство. Дамблдор объявил начало Бала, и приглашённый ансамбль заиграл музыку. Первыми вальсирующими парами в центре зала оказались четыре пары чемпионов. Через несколько мгновений я уже кружилась в вальсе вместе с Драко. Оказывается он прекрасно танцевал и, не преувеличивая, могу сказать, что он танцевал гораздо лучше меня, поэтому я чувствовала себя куклой в его руках, но куклой очень грациозной.

— Ты прекрасно танцуешь, — сказал Драко мне на ухо, немного понизив голос, — ты сегодня королева.

— Драко, а ты помнишь, когда мы встретились в первый раз? — неожиданно решила я сменить тему разговора.

— Хм, в поезде? — неуверенно спросил он и почему-то нахмурился.

— Нет, в Косом переулке.

— Нет, не помню, — сказал он и оглянулся по сторонам, — я уже забыл тот инцидент, — сказал он шепотом мне на ухо и слегка улыбнулся.

— Значит, всё-таки помнишь. Извини за ту дверь, — сказала я, лукаво улыбаясь.

— Ну, знаешь, я тогда мог тебя проклясть на месте, но ты вызвала во мне очень странные и противоречивые чувства.

Неожиданно к нам подошёл Северус. Мы остановились.

— Вы позволите, Мистер Малфой мне украсть вашу спутницу на один танец? — Сказал Северус и немного склонился, соблюдя все манеры.

— Да, профессор, — только и сказал Драко, нехотя передавая мою руку Северусу.

Северус грациозно вёл меня, нежно держа за талию. Я порхала словно бабочка в его сильных руках. Северус оказался ещё более приятным партнёром для танцев, чем Драко.

— Не сияй так, — сказал Северус мне на ухо, оглядываясь, когда мы кружились в танце.

— На себя посмотри, милый, — ответила я ему, — ты сам, как начищенный самовар.

Северус сразу спрятал искреннею улыбку, прорывающуюся сквозь маску равнодушия оставив лишь привычную слизеринскую ухмылку. Моя рука, уютно устроившаяся на его плече, скользнула вверх по воротнику и очутилась кончиками пальцев на его щеке, слегка отодвинув чёрные локоны. Он снова улыбнулся, смотря мне прямо в глаза, и забыв об осторожности, склонился, приближаясь к моему лицу. Ещё бы чуть-чуть и наши губы сплелись бы в нежном поцелуе. Но музыка прекратилась, сменившись чем-то более ритмичным. Северус нехотя подвёл меня к Драко, который всё это время разговаривал с Забини. Драко сразу закончив разговор с Блейзом, поинтересовался не хочу ли я чего, повёл меня снова танцевать.

Слегка укоротив юбку с помощью заклинания, я с удовольствием танцевала быстрые танцы с Драко, а потом и с Радомиром, которого почему-то оставила его спутница или он её оставил.

— Послушай, — сказал Радомир, отводя меня в сторону, — я знаю, что у тебя роман со Снейпом.

— Что? С чего ты взял?!

— Я видел, как он приходил к тебе ночью в больничное крыло, когда там никого не было, а потом у тебя на тумбочке появились цветы. Потом я видел вас вместе в Хогсмите. А сегодняшний ваш танец подтвердил все мои подозрения.

Драганов говорил это с такой сильной нотой осуждения, что меня это сначала напугало. Мне стало жарко, и под руку я вывела его из зала, направляясь в сад.

— И что с того, что мы испытываем друг к другу нежные чувства? Это не является поводом, чтобы осуждать нас, — сказала я, остановившись.

— Но какие могут быть нежные чувства у него к тебе? Посмотри на него! Он тебя использует. Я даже думаю, что твои чувства к нему имеют не естественный характер. Он опоил тебя, заколдовал. Сколько амортензии он в тебя влил?

Всё это начало меня сильно раздражать и я еле сдерживалась, чтобы не пустить в него чем-нибудь непростительным.

— Это не твоё дело, Драганов, — начала я.

— Тсс…

— …не вижу повода для беспокойства, Игорь, — услышала я голос Северуса.

— Северус, мы не можем делать вид, что ничего не происходит! — встревоженный голос Каркарова звучал приглушённо, как будто он специально старался, чтобы его не услышали. — Вот уже многие месяцы он становится всё отчётливее и отчётливее, не стану отрицать, я напуган...

— Тогда беги, — оборвал его Снейп. — Беги, я что-нибудь придумаю в оправдание. Но сам я останусь в "Хогвартсе"…

Радомир схватил меня за руку и потащил в противоположном голосам направлении.

— Ты слышала?

— Да и что же это значит?

— Он Пожиратель Смерти, — сказал Радомир, ожидая моей реакции.

Но я не предоставила ему такого удовольствия.

— Ваш директор, похоже, тоже, — сказала я, выражая полное равнодушие к этому факту.

— Каркарова давно оправдали, он уже не служит Сама-знаешь-кому, а вот твой Снейп, похоже, сохраняет ему верность.

— Я не верю этому, но если ты хочешь, чтобы я говорила откровенно, то я откровенно скажу, что нам не о чем больше с тобой разговаривать. Научись сначала уважать чувства других, Радомир! — бросила я парню и стремительно ушла.

Вернувшись в Большой Зал, я увидела Драко, танцующего под медленную музыку с Пенси Паркинсон. У меня были смешанные чувства. С одной стороны я была рада, что братишка не скучает, а с другой стороны мне стало немного обидно, больше от, испорченного Радомиром, настроения. Я заметила Гарри с Роном, сидящих неподалёку вдвоём.

— Что, оставил тебя Малфой? — обратился ко мне Рон. Видно настроение у него было ещё хуже, чем моё, — чего ещё можно было ожидать от слизеринского хорька. Я и не думал, что на Гриффиндоре воспитывают предательниц.

Гарри смотрел на меня, поддерживая молчанием слова друга. Не взглянув на них, я развернулась и направилась в свою комнату. В дверях столкнулась с Радомиром.

— Вот ты где. Мы ещё не договорили, — по-русски сказал он, повышая голос.

— Нет, мне всё ясно, что ты думаешь. Пропусти меня!

Он не слушался, заслоняя мне дорогу.

— Пропусти меня! — крикнула я на него, уже по-английски.

— Оставь её, — Драко, наконец, отвязался от Паркинсон и уже стоял рядом со мной.

Хмыкнув и закатив глаза, Драганов театрально отошёл в сторону и указал жестом, что я могу пройти. Я поднималась по лестнице, когда Драко меня обогнал и встал на пару ступеней выше, взяв меня за локоть.

— Прости, она сама потащила меня танцевать, и ты ушла куда-то. Не обижайся, пожалуйста. Не уходи с праздника.

— Не в этом дело, Драко. Ты здесь не причём. Мне просто нужно побыть одной. Прошу, ты должен отправиться обратно и продолжать веселиться, — ответила я, освобождая свою руку.

— Но что случилось? Драганов тебя обидел? — спросил он, зло сверкнув глазами в сторону Большого зала.

— Нет, он не обидел, просто мы поспорили. Это всё не важно. Ты был прекрасным кавалером, я ни на секунду не пожалела, что приняла твоё предложение. И Бал прекрасен, но я должна уйти, — сказала я и поцеловала братишку в щёку.

Оставив Драко на балу, я пришла к себе в комнату. Не зажигая света, достала кулон, прикоснулась к нему губами и легла на кровать, не раздеваясь, сжимая в ладони его сердце.

«Мне всё равно кто он, — думала я, — я люблю его и знаю, что лучше его нет».

Я не заметила, как задремала.

Гермиона пришла через несколько минут. Молча войдя, она села на кровать и заплакала. От её всхлипываний я проснулась.

— Что с тобой? Бал уже закончился? — напугала я её своим неожиданным появлением.

Она посмотрела на меня и, отвернувшись, вытерла слёзы.

— Я поссорилась с Роном, — сказала она сухо, — а ты почему бросила своего Малфоя?

— У меня пропало настроение. И не говори так. Он вовсе не мой Малфой. Он мне только друг.

— Как не странно я тебя понимаю. Наши друзья всегда могут с лёгкостью испортить нам настроение.

Я подошла и села рядом.

— Гермиона, дорогая, не обращай внимания на придирки Рона. Разве ты не понимаешь, что он просто ревнует.

— Он сказал, что Крам наш враг и что я предаю Гарри!

— Он мне то же самое сказал. Не бери в голову.

— И всё-таки ты могла бы сказать мне, что идёшь с хорьком. Он тебе нравится? Или он стал просто твоим питомцем, аксессуаром вроде болонки в сумочке?

— И ты туда же? Ну что вы так прицепились к Драко? Он довольно мил и сносен. И у меня были свои причины, чтобы пойти с ним на бал.

— Вот только мне интересно из-за чего этот сноб — Малфой вдруг снизошел до маглорождённой?

Я порывисто встала и, подойдя к зеркалу, стала распускать волосы.

— Почему ты молчишь? — спросила Гермиона удивлённым голосом, — Значит то, что говорил Гарри правда?

Я, не отрываясь от изучения своего отражения в зеркале, продолжала молча расчёсывать волосы.

— Значит ты действительно Блэк, — констатировала она, не отрываясь, смотря мне в глаза через зеркало.

— Да, я Блэк. И не надо на меня так смотреть. Я сама не сразу узнала об этом, — сказала я спокойно и повернулась к ней.

Гермиона изучающе смотрела на меня, не сводя глаз, будто в первый раз меня увидела.

— Что такое, Мони? Я не музейный экспонат, — нарушила я тишину.

— Может, тогда ты выберешь себе другую спальню. Подальше от грязнокровки Грейнджер, как меня называет твой друг — Малфой?

— Гермиона! Я совсем не такая, как ты говоришь! Пусть я Блэк, пусть мои родители были чистокровными волшебниками, но я бы никогда не позволила в моём присутствии назвать тебя таким словом. Если бы я слышала, что Малфой тебя так назвал, я бы всыпала ему как следует. Понимаешь, я выросла среди маглов, не подозревая о существовании волшебства. Я никогда не скажу, что маглы хуже волшебников. Я и слово «маглы» начала воспринимать только через несколько месяцев. Мы с тобой ничем не отличаемся, — говорила я, пытаясь убедить её, что я не считаю волшебников лучше, чем маглы, но с каждым словом сама начинала думать обратное, — я не хочу терять тебя, как подругу.

— Главное, чтобы ты это понимала, — сказала Гермиона, глядя мне в глаза.

— Я понимаю, — сказала я эти слова уже не так уверенно, как я начинала свой монолог.

Через полчаса мы спали. Музыка в Большом зале стихла, и только изредка с улицы доносились испуганные голоса парочек, которых согнали с очередной скамейки. Я проснулась от осторожного стука в окно. Гермиона крепко спала, а я подошла к окну, открыла его и в комнату влетела Солнышко. Она села на спинку стула, и я отвязала конверт с письмом. Солнце ухнула и чуть не разбудила Гермиону, которая что-то пробормотала во сне. Я достала из коробки конфету и дала сове. Сова поклевала, поморщилась, ухнула ещё раз и вылетела в окно. Я развернула конверт.

Дорогая мисс Блэк!

Вам следовало бы осторожнее выбирать друзей. Вам, с вашим родством стоит держаться подальше, как от Малфоев, так и от Пожирателей Смерти и их родственников. Если Вы не прекратите сношения с Малфоем младшим, Вас могут ожидать большие неприятности. А так же Ваше сближение с наставником может нанести вред, как Вам, так и ему. Не забывайте о своём обещании помогать мистеру Гарри Поттеру, если вы не хотите оказаться в Дурмстранге.

Письмо было без подписи, но я сразу догадалась, от кого оно было. Дамблдор, кто же ещё мог знать всё это. Я вздохнула. Взглянула на спящую Гермиону. Подошла и закрыла окно, из которого в комнату залетали искрящиеся снежинки.

«Что этот Дамблдор себе позволяет? — думала я, — он позволяет себе вмешиваться в личную жизнь других людей. Интересно, почему Северус здесь, если он Пожиратель и почему он заботится о Поттере? Нужно во всём разобраться», — решила я. И, отметив, что завтра нужно сначала добиться встречи с директором, а потом встретиться с Северусом, я снова заснула.

Проснувшись утром, я не увидела своей соседки в комнате. Собравшись, я спустилась в Большой зал к завтраку.

— Привет всем!

Сев на своё обычное место, я взяла со стола гренку и стала намазывать на неё джем. Фред Уизли, сидевший рядом, неожиданно взял свой завтрак и пересел от меня на другую сторону от брата. Рон с Гарри, кажется, ещё не закончившие, свой завтрак, не реагируя на моё приветствие, встали и направились к выходу. В дверях появилась Гермиона. Она немного приостановилась, сказав: «привет!», Гарри тоже приостановился и ответил ей, а Рон, не останавливаясь, прошёл мимо. Гермиона подошла и села рядом со мной.

— Привет.

— Привет, Гермиона.

Дин, сидящий рядом с ней, взял свой завтрак и пересел.

— Что такое с ними творится? — спросила я Гермиону. Джинни послала мне недружелюбный взгляд. Но такой же взгляд ещё одной, совершенно незнакомой мне Гриффиндорки заставил меня вскочить с места.

— Да что со всеми вами творится? — громко спросила я, не выдержав.

Но это не принесло результата. Только за столами зашептались. Гермиона слегка дёрнула меня за край мантии, и я села обратно.

Так прошёл день, за ним следующий. Мне начало казаться, что лучше уж быть в Дурмстранге или на Слизерене, чем среди враждебно-настроенных Гриффиндорцев. И с чего весь сыр-бор? Из-за того, что я пришла на бал с Драко? Или из-за того, что я танцевала с Северусом? Ненавистным всем профессором зельеварения Снейпом! Я всегда показывала, что в отличие от остальных Гриффиндорцев, я уважаю его, не просто уважаю. Он мне нравится. И скрывать то, что я люблю его, было для меня почти невозможно. Одно было хорошо, только то, что никто не ходил с оскорбляющими значками, как это было с Гарри.

Письмо, пришедшее мне в ночь на католическое Рождество, сгорело, как только я его прочла. А Дамблдор был постоянно чем-то занят, и сколько я не старалась: и посылала сов и спрашивала у Макгонагалл и пыталась его встретить где-нибудь, мне это не удавалось. Директор будто прятался от меня. Ни Гарри, ни Рон, ни близнецы — никто из них не понял меня и не принял такой, какая я есть. Единственной отдушиной в это время стал Драко. С ним мы даже пару раз гуляли до Хогсмита. Радомир Драганов ещё несколько раз пытался заговорить со мной снова, но, заводя разговор о Северусе, снова получал что-то непростительное в ответ в моих мыслях, и мы ссорились, не успевая помириться. С Северусом мы почти каждый вечер проводили вдвоём. Я даже не заботилась о том, что скажут однокурсники, что скажет Дамблдор. Если бы он хотел, чтобы я его послушалась, пригласил бы на чай с лимонными дольками, а не отправлял странное письмо без подписи.

Наступала весна, а всё шло своим чередом. В моей жизни мало что менялось.

Утро, ещё одно странное утро. Гермиона уже встала и почти собралась. Одно радует, сегодня первым уроком Зельеварение. Я потянулась и зевнула. Села на кровати и, попав сразу в тапочки, потянулась ещё раз.

— Доброе утро, Гермиона! — сказала я.

— Привет, — буркнула та.

Доковыляв, зевая, до ванной, я умылась и почистила зубы. Вернувшись в комнату, обнаружила, что Гермионы уже нет. Одевшись потеплее, и накинув мантию, взяла приготовленную с вечера сумку и вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, почувствовала, какой-то потеплевший предмет на груди, поняла, что забыла снять и оставить в шкатулке сердце-кулон. Но решила не возвращаться, улыбнувшись, что, должно быть, Сев вспомнил, что у него сегодня Гриффиндор со Слизерином на первом уроке и я, как всегда буду готовить зелья в своей, его любимой, кропотливой манере. Спустилась, улыбаясь, в гостиную, в которой было довольно много Гриффиндорцев, которым ещё не надоело шептаться за моей спиной. Но сегодня меня ничего не смогло расстроить. Я ощущала тепло его сердца. Это прибавляло мне сил.

Быстро позавтракав, не обращая внимания на пустое пространство рядом с собой, я просто выпорхнула из Большого зала и поторопилась в подземелья. Сев слишком льстил мне, не настолько хорошо я знала зелья, чтобы похвастаться, но внимательно слушая его замечания и исполняя всё, что он задавал, я справлялась с зельями гораздо лучше многих учеников. Хотя могу утверждать, что учиться стало проще, потому что никто больше не просил помочь с практикой или дать списать. Даже Гермиона расслабилась, ибо Рон очень долго не подходил к ней, и не нужно было делать ещё и его задание.

В кабинете зельеварения я оказалась раньше всех. Заняла своё обычное место и от нечего делать принялась рассматривать живописные трещины в потолке. Постепенно в кабинет стали входить Гриффиндорцы, некоторые из которых так и продолжали недружелюбно коситься на меня и Слизеринцы, женская половина которых косилась на меня с ещё большим недружелюбием, тогда я уставилась в учебник. Через несколько минут Северус вошёл в кабинет и начал свою лекцию. Я к своему удивлению обнаружила рядом с собой пустующее место. Сначала я не придала этому значения, ибо на всех уроках в последнее время я сидела одна, но потом меня осенило: Драко! — его не было в аудитории. Как это было на него не похоже. На что, на что, но на зельеварение он никогда не опаздывал. Окинув взглядом кабинет, я заметила, что и Гарри с Роном тоже нет. Первой мыслью было, — «Ну вот, как всегда. Драко подставил Северуса. Теперь ему придётся снять баллы с обоих факультетов, что Северус вряд ли сделает, тогда он снимет очки только с Гриффиндора и чем снова заслужит ненависть моего факультета. А эта ненависть распространится и на меня тоже, потому что после Бала я у них ассоциируюсь с ненавистными им Северусом и Драко». На этой пессимистической ноте мне пришлось вынырнуть из своих мыслей, потому что я вспомнила, что Сев всё-таки читает лекцию и, если я сейчас всё не пойму, то потом ничего хорошего не сварю.

Когда Северус заканчивал объяснение, что же такое Зелье Подмены, в самый неподходящий момент, прервав Северуса на полуслове, в дверь постучали.

— Войдите, — сказал он с раздражением в голосе. На пороге появился запыхавшийся Малфой.

— Простите за опоздание, профессор, — сказал Драко и, дождавшись одобрительного кивка сделанного Северусом, хотел было закрыть дверь и пройти на место, но его сшибли с ног буквально ввалившиеся в дверь Гарри и Рон, оба с круглыми, как пятаки глазами. Класс захихикал, наблюдая, как Драко пытается выползти из-под Гарри с Роном, крича проклятья и ругательства, но у него это не получается. И только, наконец, испугавшись грозного взгляда Снейпа, Гарри и Рон поспешили подняться с Драко и занять место за своим столом, предварительно ещё, потоптавшись на Малфое и уронив на парня сумки, пока он не успел подняться на ноги.

— Минус десять баллов с Гриффиндора за опоздание, минус двадцать за то, что вы ворвались в класс без стука, минус десять за валяние на полу, и минус пятьдесят за то, что вы сделали с Мистером Малфоем. Сегодня вечером, мистер Поттер и ваш товарищ Уизли, придёте отбывать наказание, будете драить котлы, — сказал вполне справедливо, на мой взгляд, Северус. Гарри, как всегда открыл рот, — и ещё минус пять очков за Ваш открытый рот, мистер Поттер.

— Но, профессор, завтра второе испытание Турнира, а мне ещё нужно к нему подготовиться.

— Готовиться раньше надо было, Поттер, — ответил ему Северус

Тем временем Драко, отряхиваясь, прошел на своё место и сел рядом со мной.

— Ты ещё пожалеешь, Поттер! Чтоб ты на завтрашнем испытании захлебнулся! — кинул Драко ему новое проклятье.

Гермиона, сидевшая впереди, повернулась ко мне, недружелюбно ловя мой взгляд, и что-то шепотом прошипела. Мне не хотелось, но я поняла, что она имеет в виду: «Ты ему рассказАла?»

— Повернитесь, мисс Грейнджер, прекратите разговаривать! — сказал Сев и, должно быть, хотел снять ещё только ему известное количество баллов, но видно прикинув, что на сегодня с Гриффиндора достаточно, просто продолжил лекцию.

— Так на чём я остановился, Мисс Красилова?

— На том, сколько капель крови косули нужно положить в зелье подмены, профессор.

— Хорошо, продолжим…

— Ты чего опоздал? — спросила я Драко, который сжимал в руке свой правый локоть и слегка морщился.

— Задержался, нужно было кое с чем разобраться, — сказал он немного не своим голосом.

— А почему без охраны? — махнула я головой в сторону Крэба и Гойла, как ни в чём не бывало, сидящих за соседним столом. И отряхнула с его мантии пыльный след от ботинка толи Гарри, толи Рона.

Драко только пожал плечами.

Минут через десять на огне подогревался мой котёл, и я складывала туда ингредиенты, периодически спрашивая Северуса, всё ли я правильно делаю. Когда Сев ушёл посмотреть, что там, у слизеринцев, Гермиона повернулась и сказала мне:

— Не ожидала от тебя такого.

— О чём ты?

Герми не ответила, только сверкнула глазами в сторону Малфоя и отвернулась.

Вдруг, откуда-то со стороны стола близнецов Уизли в мой котёл полетело что-то. Я не успела понять что.

— Что это? — только и успела вскрикнуть я, как всё содержимое моего котла было на потолке. Вовремя сообразив, Северус стремительно подбежав, оттащил меня от моего места, а жидкость, сливаясь с потолка, попала на мантии Драко и Гермионы, от чего ткани обменялись цветами, а под их мантиями появились ожоги.

— Что вы добились, Уизли? Вы с братом свободны! Я не собираюсь разбираться, кто из вас это сделал! — почти кричал Снейп, не замечая, что всё ещё держит мою руку, — Минус тридцать баллов с Гриффиндора и на Зелья можете больше не возвращаться.

— Как он увидел, что это я? — спросил Фред брата, когда они выходили из класса.

— Не думайте, что я слепой, Уизли, и глухой! У вас на лбу было написано, что это вы.

Уизли хлопнули дверью.

Тут меня осенило. Откуда здесь было взяться близнецам? Они ведь на пятом курсе. И что они тут вообще делали? Я же их не видела. Я продолжала удивляться, а Сев, кажется, прочитал мои мысли или сам догадался, но смутился. «Как он, Северус Снейп, не заметил их? Что они делали на этом уроке? И почему ему это раньше в голову не пришло? Эти две нахальные рыжие башки! Почему я не выставил их сразу. Неужели она так заняла все мои мысли, что я потерялся в ней? Просто растворился! Стал ужасно невнимательным! В таком состоянии, не то, что её, ни то, что Поттера, я себя защитить не смогу!»

Я очнулась, когда он отпустил мою руку. Побывать в его мыслях было не реально! Но как ещё можно было объяснить этот транс, длившийся меньше, чем несколько секунд.

— Сев… — нежно сказала я и почувствовала, как теряю сознание. От чего? Я не понимала сама. Северус подхватил меня на руки. Это последнее, что я поняла и отключилась.

Очнулась я через несколько минут, Северус дал мне какое-то зелье. Стряхнув с себя последние обрывки тумана-обморока, я увидела его. Он сидел за первой партой напротив меня. Облокотившись на стол, руками подпирая лоб. Он о чём-то думал. По всей его позе можно было понять, что мысли эти ему не нравились абсолютно, но их было не отогнать. Я немного непривычно нашла себя в его кресле. Широком и мягком. Застыла в одном положении, всматриваясь в его лицо, которое почти скрывалось от меня под тонкими руками и чёрными волосами, сливающимися цветом с рукавами его сюртука. Словно замедленная съёмка. Я увидела, как он поднимает голову, его глаза впиваются в мои. И через мгновение я чувствую горькую, чёрную, как нефть нежность, льющуюся из его взгляда.

Мгновение и я, чувствуя небольшое головокружение, приближаюсь к нему. Сажусь рядом, и мы, давно выросшие из этих школьных парт, сидим, как школьники — отличники на уроке зелий.

— Ты слышала мои мысли? — спросил он, отведя глаза.

— Да, Сев, так же, как и ты — мои. Я думаю это…

— Я тоже.

— Тогда кто? Ты проследил, кого не было?

— Не стал, прости, думаю это кто-то из моих.

Я вздохнула, секундная мысль. «Слизеринцы ему дороже меня». В этот момент он берёт мою руку. «Они будут наказаны, но не сейчас, — слышу его голос в своей голове, — я хорошо с ними поговорю. Применю их же метод».

— Знаешь, я в моменты страсти иногда слышала обрывки твоих мыслей, но мне казалось, что всё это моё больное воображение. И что от любви я схожу с ума.

Северус взглянул мне в глаза.

— И много ты слышала?

— Достаточно, — прошептала я ему на ухо, окунувшись в чёрные локоны.

— Мы с тобой ещё не варили оборотное зелье, — сказал Северус, обняв меня за талию и проводя тонкими пальцами по моей щеке.

— Да? А это входит в программу моего обучения? — промурлыкала я, чуть касаясь его щеки кончиком носа.

— Приходи вечером, Поттера с дружком я отпущу в девять, — сказал он на неожиданно высокой ноте.

— Хорошо, Сев, — ответила я и, коснувшись его руки, лежащей на столе, получила его неожиданно слишком нежный поцелуй в губы, и растаяла.

Отсидев на Прорицаниях подальше от Трелони в укромном уголке, потом пообедав, решила не идти на Травологию, потому что, узнав мои успехи в этом предмете, профессор Стебль разрешила мне иногда пропускать её урок, заменяя другими занятиями. Но сегодня я решила просто прогулять. Около двух часов просидела в библиотеке, пытаясь найти что-нибудь о чтении мыслей через прикосновение. И вот, что я нашла в одной из секций, а точнее в Занимательной Истории Магии. Никогда не думала, что такое возможно.

Легенда южных колдунов о первых днях волшебного мира.

Когда-то, а точно 19 веков до нашей эры на Земле произошли страшные события, которые дали освободиться Хаосу, который постиг Землю, как ураганы, потопы, пожары и непрекращающиеся землетрясения, происходящие то здесь, то там. Матери не могли спасти детей, люди гибли, оставляя свои жилища, уходили в леса, в горы, на равнины, стремясь скрыться от разбушевавшихся стихий. Но и там они не могли найти спасения, погибая от новых напастей. Эти бедствия накрыли землю, но людям открылся портал, и они услышали голос, который сказал,

— Если хотите вы спастись и спасти своих детей, то каждая мать, у которой дитя от года и до одиннадцати зим, должна отдать своего ребёнка порталу, ибо так она спасёт его и спасётся сама.

«Увидим ли мы ещё своих детей, отдавая их неизвестно откуда взявшемуся чуду? — думали в отчаянии женщины, — но если мы не сделаем этого. Мы всё равно все погибнем!» — видя приближающуюся опасность, говорили они. И тогда самые смелые матери, гибли в стихии, отдавая своих детей в новый для них мир.

Первые волшебники родились на свет, вобрав в себя силы всех четырёх стихий. И Хаос был снова заточён в хрустальном склепе, который он не покинул до сегодняшнего дня. Первыми, попавшими в этот мир, были: сын бедного лекаря одиннадцатилетний Фирин и дочь короля, трёхгодовалая Агапия, которые, пересекая с помощью портала границу нового мира стали волшебниками, вобрав в себя больше всего энергии стихий. И на правах первопроходцев они стали править волшебным миром. Первые волшебники выросли. И не было между ними ссор и недоверия. Юный Фирин был холодным и строгим со своими подданными. Ибо вобрал в себя стихии земли и воды. Но именно он стал защитником людей и волшебников и хранителем Хаоса. Агапия тогда была слишком мала, для того чтобы править. Но когда прошло двенадцать лет, юный король увидел, насколько прекрасна королева и полюбил её. Девушка необыкновенной красоты, она словно была соткана из ветра и огня, то согревающего и освещающего верный путь, то обжигающего страстью. Она со всей силой, данной ей огнём, полюбила юношу. Тогда влюблённые правители сыграли свадьбу, достойную целой главы этой чудесной летописи [к сожалению, глава эта не сохранилась], и эльфы, кружа, пели им серенады. Страсть их была настолько велика, а забота и нежность друг к другу бесконечны, что волшебный мир подарил первым волшебникам новый дар, который по наследству они передавали своим потомкам. Это дар, позволяющий слышать друг друга, когда никто не говорит. Слышать мысли с помощью одного прикосновения, но только прикосновения с любовью.

Примечание редактора: К сожалению, этот дар давно утерян и уже четыре сотни лет не было не одного случая его проявления. Некоторые считают, что данная легенда — выдумка, а последней парой, которая утверждала, что имеет этот дар, была пара деревенских колдунов, любителей маглов, они помогали маглам лечить скот и вызывали дождь в дни засухи. Учёные считают, что они были не в своём уме.

«Не в своём уме, — застряла у меня в голове эта фраза, — ещё несколько таких новостей и эта фраза будет для меня»,— подумала я.

Засидевшись до вечера за книгами. «Почти как Гермиона», — подумала я. Я отправилась на ужин, когда было уже без четверти восемь. Наспех пообедав, собираясь зайти к себе, а потом отправиться в подземелья, увидела профессора Макгонагалл, направляющуюся ко мне.

— Мисс, вы нам нужны по одному очень важному делу, зайдите сейчас в мой кабинет, — сказала она и отправилась прочь из Большого зала.

— Но, профессор…

Пришлось идти в кабинет Макгонагалл.

Но из кабинета я уже не вернулась.

— Ах… — вдохнула я воздух.

«Что такое? Где я? Что я тут делаю? В холодной воде! Какая-то девчонка рядом, что-то бормочет по-французски. Хорошо, что я умею плавать. Больше никогда не пойду к Макгонагалл, даже под страхом Троля за СОВ. Это того не стоит», — думала я, плывя и помогая девочке доплыть до берега, где собралась ликующая толпа. Через минуту из воды выскочил и Гарри. Я замерзала, а меня всё обнимали какие-то руки, согревая и заворачивая в полотенца. Заметив свои любимые рукава, хотела развернуться и взглянуть ему в глаза, но в тот же момент сквозь толпу пробрался Дамблдор, а руки, отпустили меня, и, произнеся в мою сторону заклинание так, что я высохла, Северус затерялся в толпе.

Дамблдор объявил места, которые заняли чемпионы. Мне дали какое-то зелье, от которого из ушей пошёл пар. И я начала согреваться.

Мы шли по лесу, Гарри первый заговорил со мной.

— Как ты? — спросил он.

— Всё отлично, меня быстро высушили, думаю, простуда мне теперь не грозит.

— Я не об этом. Как ты, все дни? Ты сердишься на меня?

— Немного…

— Но ты же понимаешь, что я ненавижу этого хорька!

— Но это не значит, что нужно было меня игнорировать всё это время будто я вам враг!

— Прости, дураки мы.

— Кто бы сомневался, — улыбнулась я.

— Я, когда увидел тебя там, под водой, у меня сердце оборвалось. Ты дорога мне. Ты очень хороший друг! Очень! Я ведь знаю, что это ты спасла меня тогда от дракона.

— Откуда?

— Дамблдор рассказал недавно. Я всё хотел с тобой помириться, но не мог. Думал, что ты меня не простишь.

— Удивительно, что ты отважился подойти и вообще решил помириться. Это же не в твоём характере.

— Почему ты так решила?

— Ну, ты же продолжаешь ненавидеть Снейпа, хотя знаешь, что он спасал твою жизнь.

— Снейп ненавидит моего отца.

— И даже, ненавидя твоего отца, он спасает его сына. А ты не допускаешь мысли, что ему есть, за что его ненавидеть?

— Даже если так, он не имеет права в моём присутствии оскорблять его. Но я ему не верю. И тебе не советую.

— Эти советы мне не к чему. Я ему верю. Я уже сказала тебе, что я обо всём этом думаю. Мэрлин, кто это?

На земле лежало бездыханное тело мужчины.

— Это же мистер Крауч! — произнёс Гарри таким голосом, как будто его неожиданно облили холодной водой.

Можно даже не рассказывать, что жизнь начала входить в привычное русло. Череда новых уроков, развлечений с друзьями и подобного. Бедные Гриффиндорцы, сговорившиеся со мной не разговаривать, привыкали к моему обществу. Вокруг стало всё больше разговоров о Тёмном Лорде и Пожирателях. Сев становился всё задумчивее и реже касался меня.

— Северус! У тебя от меня какие-то секреты! Я знаю! — вспылила я однажды, хватаясь за его руку.

Он знал, что говорить вслух не нужно.

— Да, — он и не отрицал, — с одной стороны я не желаю, чтобы что-то нас разделало, но словно назойливый Поттер, невыносимо, как змеиный шепот, приходят и шипят, врезаясь в разум, сковывая все эмоции, мысли, что, когда ты узнаешь всю правду обо мне, ты вот так же жестоко, в одночасье, разорвёшь эту связь, изменишь своё отношение ко мне. Разрушишь то единственное в этом мире, что я боюсь потерять.

— Не говори так, Северус. Ты же знаешь, как я люблю тебя.

— Именно поэтому я и не хочу разочаровать тебя и потерять.

— Даже если так, ты меня снова без труда очаруешь, — решила я пошутить, отчего Сев убрал руку и стал смотреть в одну точку на полу.

— Я знаю, что ты Пожиратель, — сказала я, закрыв лицо руками, — я знаю…

— Не нужно. Ты ничего не можешь знать, — говорил он, переводя взгляд на меня, — Тебе пора. Уже почти девять, не стоит попадать Макгонагалл, она сегодня дежурит, она и так тебя недолюбливает, — сказал, когда его бездонные глаза встретились с моими.

С наступлением июня атмосфера в замке снова сделалась радостно-напряжённой. Все с нетерпением ждали третьего состязания, которое должно было состояться за неделю до окончания учебного года. Гарри каждую свободную минуту практиковался в применении разных заклятий. И иногда мы занимались вместе. Он отлично овладел многими новыми заклинаниями, которые ему понадобились бы в лабиринте. Но с Заградительным заклятием Гарри по-прежнему испытывал трудности. Предполагалось, что оно должно создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую всякие не очень сильные заклятия, но мне удалось разрушить эту стену ловко нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых десять минут ковылял на трясущихся ногах, пока Гермиона не нашла контрзаклятия.

Наступил, наконец, день третьего испытания для Гарри. Надеясь, что я хоть в этом испытании не буду принимать участие, собиралась поддерживать Гарри, как могла. То есть только морально. Во всяком случае, я надеялась на это.

— Всё будет хорошо! — сказала я ему, когда его уже позвали на соревнование, — я уверена, что ты справишься! — остановив его, я сделала так, чтобы он смотрел мне прямо в глаза, — Твоя мама очень гордилась бы тобой, но так же она очень переживала бы за тебя, поэтому, прежде всего, береги себя, лучше просто выживи. Никому не нужен этот кубок, если это будет слишком опасно, — сказала я и обняла его нежно и по-дружески, почти по-матерински.

Мы вместе с Гермионой и Роном пришли на поле для квидича. Расположившись на трибуне, мы, очень волнуясь за своего Гарри, стали совсем по-магловски держать кулачки. Гарри вышел на площадку и, ликуя, его поприветствовали трибуны Гриффиндорцев. Мы помахали ему, Гарри махнул нам рукой и через мгновение по первому свистку он вместе с Диггори вошёл в лабиринт. Время шло ужасно медленно и ожидание выводило. Я знала, что в лабиринте его ждут очень опасные существа, ужасные испытания. «Но я ведь, если даже очень захочу, не смогу ему помочь», — пыталась я успокоить внутренним голосом то, что творилось в душе Лили во мне. На какое-то мгновение я почувствовала, будто меня покинула какая-то часть. Вдруг стало так непривычно, пусто в душе. Чего-то очень не хватало. Не хватало её присутствия. «Он справился! — первая мысль, родившаяся в моём разуме, привела меня в восторг и душевное спокойствие, когда я увидела Гарри с кубком, появившегося перед всеми, — Он жив!» И сразу появилось ощущение заполненности, будто вернулась какая-то часть меня, которая решила погулять, но вместе с ней вернулась и тревога. А перед глазами промелькнула картина, как два человека. Один мальчик, а второй больше похожий на большую человекообразную змею в каком-то балахоне. Их палочки связаны лучами, направлены друг на друга. Вокруг Гарри уже начала собираться толпа. Все стали кричать, что кто-то погиб, что кто-то мёртв. Я с трудом пробралась сквозь толпу и увидела Гарри, вцепившегося в тело Седрика, который лежал на траве и не подавал признаков жизни. Вдруг я увидела, как его схватил Грюм и стал уводить куда-то. Мне это показалось очень подозрительным. Я решила узнать, куда это он его повёл. Я преградила ему дорогу.

— Куда это Вы его тащите?! — крикнула я и схватила Гарри за руку.

— Отойди, ему надо в больницу! — рявкнул тот и толкнул меня, так что я упала при этом вывихнула ногу и ударилась косточкой о камень, который так некстати оказался рядом с моей ногой. Я вскрикнула от пронзительной боли. Прошло несколько мгновений, как я услышала шаги, кто-то подбежал ко мне и, легко взяв меня на руки, отнёс в сторону и посадил на траву, прислонив спиной к дереву. Наконец, придя в себя после болевого шока, я увидела Северуса. Он снял с моей повреждённой ноги туфлю и аккуратно повернул сустав. Я вскрикнула, почувствовав резкую боль.

— Тише, сейчас перестанет болеть.

Рана, сделанная камнем, кровоточила. Удостоверившись, что перелома нет, Сев достал флакон с каким-то зельем и, вылив немного на ладонь, стал осторожно водить рукой по моей щиколотке, а боль постепенно проходила. Я увидела в его руке новый флакон, тот самый, рубиновый флакон, который я когда-то наполнила зельем от ран. Жидкости в нём было меньше трети флакона. Сев вылил всё содержимое на рану и рана начала быстро затягиваться. Он хотел убрать флакон, но я взяла его за руку.

— Да это тот самый флакон и твоё зелье, — сказал Сев, и очень нежно заглянул мне в глаза, — я сейчас должен идти, а ты не ходи за мной. Как только сможешь идти, отправляйся в мой кабинет. Я приду, когда всё закончится, но сама меня не ищи.

Он встал и, не обернувшись, отправился за Дамблдором, который уже бежал к замку. Через несколько минут я осторожно встала, почувствовав, что нога почти совсем не болит, надела туфлю и побрела к замку. Я не стала его искать, не стала делать ничего, что он не просил делать. Я пришла в его кабинет, зажгла свет и стала ждать его. Снова вспомнила видение, которое посетило меня, когда Гарри вернулся с кубком. По всеобщим описаниям тот человек был похож на Тёмного Лорда. От моих мыслей меня отвлекла сова, стучавшая в окно. Я открыла его и сова, оставив письмо, вылетела из окна обратно. Я взглянула на конверт. Он был адресован Северусу. Тот, кто писал это письмо, очень спешил и даже не успел, как следует, его запечатать, и как только я взяла конверт в руки, сургуч отскочил, и конверт оказался открыт. Я положила конверт на его стол и, отойдя села на стул, стоящий у стены. Любопытство просто съедало меня. Несколько мгновений тишины и я села на его кресло, потом я взяла в руки конверт и потянула за пергамент, на котором было несколько слов.

Он вернулся.

Метка невыносимо горит.

Надеюсь, что меня не найдут.

Пожелай мне удачи, и я желаю тебе того же.

Каркарофф.

Не успела я спрятать записку обратно в конверт, как Северус вошёл в кабинет, и, не обращая внимания, на то, что у меня в руках, закрыл дверь заклинанием.

— Кого ты сегодня хотела изобразить? Почему ты никогда меня не слушаешь? Ты думала, что сможешь помешать этому чудовищу?! Скажи спасибо, что он не убил тебя. А он мог! Ты ненужный свидетель! И только, заметив, что я бегу следом, он не применил заклинания. Ведь он уже держал в руках палочку.

— Сев, я ничего не понимаю. Зачем ему применять заклинание, а тем более меня убивать? Ему что, в Аскабан захотелось?

— Он уже был в Аскабане. Ты думаешь это Аластор Грюм? Друг Дамблдора и мракоборец? Нет. Это Барти Крауч младший, Упивающийся Смертью. Это он убил своего отца, когда тот заподозрил его. Ты понимаешь? Убил своего отца! А тебя бы он не пощадил точно. Когда он говорил это, у него мелко дрожали руки. Я сжала в руках его холодные пальцы, согревая. При этом записка полетела на пол. Он обнял меня нежно-нежно. Я прижалась к нему, слушая стук любимого сердца. Подняла голову и заглянула ему в глаза. Сев склонился и коснулся губами моих губ. Его поцелуй был необычайно нежным. Его руки зарывались в мои волосы. Он стал осыпать поцелуями моё лицо. Вдруг он отстранился, и на его лице отразилась боль. Он отвернулся, присев на стол.

— Что с тобой? — спросила я и схватила его за руку. Но он вырвал её из моих рук и, прижав запястьем к груди, немного склонился, — метка? Сильно болит?

— Откуда ты знаешь о ней? — спросил он. Нельзя просто описать, что отразилось на его лице. Это было удивление, какая-то необъяснимая грусть и боль, боль, исходящая от метки, а может и не только.

Тогда я подняла с пола письмо Каркарова. Северус взял записку, а я говорила.

— Я слышала ваш разговор о метке во время Рождественского бала. Сегодня я всё поняла окончательно. Ты — Упивающийся смертью.

Он прочитал записку и бросил её на стол. Он просто смотрел на меня, так же прижимая запястье к себе, словно это могло успокоить боль. Потом он опустил руку и сказал.

— Да, я Упивающийся смертью, но я давно на стороне Дамблдора. На его стороне… — Сев обошёл меня и сел в своё кресло, — я поклялся защищать Гарри Поттера и всегда останусь на его стороне.

— Но Тёмный Лорд опасен! Он найдёт тебя, убьёт. А я этого не переживу. Ты же сам говорил, как он опасен. Каркаров сбежал, а что будешь делать ты?

— Я остаюсь в Хогвартсе.

— Но почему?

— Потому что здесь есть ты. Если бы в мире было такое место, где бы Тёмный лорд нас не нашёл, я бы незамедлительно отправился туда и умолял тебя отправиться туда со мной. Каркаров заблуждается, если думает, что сможет скрыться. Завтра я отправлюсь к Тёмному Лорду и докажу, что служу только ему, на самом деле я буду исполнять волю Дамблдора.

Эта ночь, казалось, бежала, словно стремительным потоком. Можно было ждать утра, ждать завтра, но завтра решалась судьба. Судьба и меня, и его. Когда он мне всё рассказал, между нами уже не было ничего, что могло бы не позволить нам быть рядом. Мы любили друг друга, и это было ясно для нас, как и то, что мы не хотим отпускать друг друга ни на секунду всю эту ночь. Его комната в тёмных тонах. Вопреки представлениям его комната была не в тоне Слизерина. Она была отделана тёмным деревом. Пламя камина играло и создавало удивительно тёплую атмосферу. Ненужная преграда слетала с меня. С него упал на пол сюртук, который я так любила и так ненавидела. Его глаза светились как звёзды, если так можно сказать о его бездонных чёрных глазах. Его локоны, его пальцы, его метка. Этот чётко выведенный череп и змея, выползающая из него. Чёрный знак, будто нарисованный углём по бледной, как бумага, коже. Он уже так не жег, и мы наслаждались этими мгновениями, целуя и лаская друг друга. Это было в первый раз. В первый раз это было так жарко.

Тишина. Моя живая подушка делает вид, что спит, но я знаю, что это не так. Стук, стук, стук. Любимое сердце стучит ровно. Сев умеет казаться равнодушным и спокойным. Моё плечё помещается в его ладони. Я не могу удержаться и целую его ключицу. Непроизвольно он сжимает руку и прижимает моё плечё ещё ближе к себе.

— Почему ты не спишь? — говорит он ласково и целует в макушку.

— Потому, что ты не спишь.

— Но как?

— Я люблю тебя.

— И я люблю… люблю тебя, — улыбнувшись темноте, он посмотрел на часы, — Скоро рассвет, а мы не спим. Я хотел отдать тебе его утром, но сейчас, я думаю, что ты готова увидеть это.

Обернувшись белой простынёй, он подошёл к книжному шкафу. Открыв его, он дотронулся палочкой до трёх книг в только ему знакомом порядке и картина, изображавшая какую-то бледную черноволосую девушку, висевшая на стене над письменным столом стала подниматься, а под ней был тайник. «Как по-магловски, — подумала я, — сейф за картиной» Он достал оттуда флакон и какой-то конверт.

— Возьми, это писал твой отец, — сказал Сев, протянув мне конверт.

Если вы читаете это, значит меня уже нет в живых, а магия, наложенная мной на мою Ранс, больше не имеет силы. Если это ты, Ранс, знай, что я действительно верил, что вернусь. Прости меня, что не смог стать твоим защитником. Надеюсь, что если ты читаешь это, то Тёмного Лорда уже нет, и ты будешь в безопасности…

Северус достал Омут памяти и установил его на столе.

— Здесь воспоминания Регулуса, — сказал он, выливая содержимое флакона в омут.

Я, накинув его рубашку, брошенную рядом с кроватью, подошла к столу.

Хорошо освещённая комната в цветах слизерина. Темноволосый юноша сидит за письменным столом и что-то пишет. Из камина появляется девушка. В ней угадываются черты моей мамы. Они долго стоят, обнявшись, не отпуская друг друга.

— Ты звал меня?

— Да, уже всё готово. Завтра я отправляюсь туда, а сегодня ты должна отправиться в будущее. Там ты будешь в безопасности.

— Но как же ты?!

— Я отправлюсь к тебе, как только сделаю то, что должен. А потом мы вместе вернёмся, когда всё закончится. Видишь вот это?

Он протягивает девушке что-то на ладони. Я подхожу ближе и вижу два совершенно одинаковых перстня, точно таких же, как и у меня на пальце.

— Да, один из них мне подарила мама, когда отправляла в Хогвартс.

— На нём были очень сильные защитные чары, а я усилил их и создал копию. Это кольцо теперь портключ от всех дверей, но, пока на нём лежат, улучшенные мной, чары твоей матери, оно не будет действовать. Они защитят нас от магии и Тёмный Лорд никогда нас не найдёт.

Эта картинка сменилась другой.

Та же комната, огонь в камине почти погас, в окне уже светает. Двое обнимают друг друга.

— Рег, у меня плохое предчувствие. Я боюсь, что ты не придёшь ко мне, и я останусь там совсем одна.

— Нет, я обязательно приду. Я просто выберусь из пещеры с крестражем, уничтожу его и надену это кольцо. Это будет просто. Не переживай за меня. Тебе нельзя волноваться.

— Откуда ты знаешь?

— Я надеюсь на это.

Долгий поцелуй.

— Я никогда не оставлю вас.

Картинка снова сменилась. Та же комната. Отец один. Он берёт со стола бумагу, перечитывает, что на ней написано, и сворачивает её, пока она не помещается в старинный медальон в его руках.

Я вернулась из воспоминаний. Северус смотрит мне в глаза.

Через час я запутывалась пальцами в его волосах, обнимая его и целуя бледный лоб.

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? Мы, как они. Уже рассвет, а мы не спим. А завтра свершится наша судьба, — проговорила я.

— Если я сумею убедить Его, то всё будет хорошо. Я сделаю всё, чтобы так и было.

— Но если нет, он убьёт тебя, я не переживу, — сказала я, крепко прижимая его к себе и из глаз брызнули слёзы.

— Я поступаю хуже него. Я не защитил тебя, не нашёл возможности тебя защитить.

— Нет! Я не хочу, чтобы меня снова защищали таким способом. Я люблю тебя и ни за что не откажусь от памяти о тебе.

Проснулась я поздно. На часах была четверть двенадцатого. Северуса не было ни в кровати, ни в комнате. Я собралась и осторожно вышла в коридоры подземелий. Пройдя несколько узких коридоров, неожиданно столкнулась с Драко.

— Привет! Что это ты здесь делаешь так рано? — удивлённо спросил он.

— Я? Я Снейпа ищу.

— Он в больничном крыле, там все: и Дамблдор и Снейп, и даже Фадж. Все вокруг Поттера пляшут.

— Ну, тогда и я туда побегу, — сказала я и сама улыбнулась своим словам.

Подходя к больничной палате, увидела министра, который вышел оттуда с недоумённым выражением на лице. Открыв дверь в палату, я увидела такую картину.

Гарри лежал в кровати у окна, на его кровати сидела мама Рона. У окна стояла Гермиона, Дамблдор стоял напротив и смотрел на двоих, пожимающих друг другу руки. Это были Северус Снейп и Сириус Блэк собственной персоной. Я не пыталась дать оценку этой сцене. Переводя взгляд с родного дяди, которого видела второй раз в своей жизни, на любимого мужчину, почувствовала, как сильно они ненавидят друг друга. Директор мельком взглянул на меня и обратился к Северусу, который уже стоял за несколько шагов от Блэка.

— Северус, теперь Вы можете отправляться выполнять моё поручение. Будьте осторожны, мой друг.

Северус кивнул и, единожды встретившись со мной немного растерянным взглядом, вышел из больничного крыла. Проводив Северуса взглядом полным надежды и грусти, я чуть не расплакалась при всех. Я знала, куда отправляет его Дамблдор. В глазах стояли слёзы. Уже повернулась к выходу и хотела уйти плакать к себе.

— Куда же Вы, мисс Блэк? Вы ведь пришли проведать Гарри. Не так ли? — остановил меня директор.

Я развернулась на каблуках так, что слёзы разбрызгались, не оставляя следов.

— Да, профессор, но я решила, что мне лучше прийти позже, когда у Гарри будет меньше посетителей.

— Мисс Блэк? — услышала я голос Сириуса Блэка и в третий раз за всё время взглянула на него.

— Давайте не будем больше тревожить Гарри. Ему необходимо отдохнуть. Вы, двое, пойдёмте ко мне в кабинет, — сказал Дамблдор, многозначительно посмотрев на меня и Сириуса.

— Вы не выспались, мисс? — поинтересовался директор по дороге, — Вы очень бледная.

— Нет, что вы? Я прекрасно спала.

Через несколько минут мы уже были в кабинете директора.

— Мисс Блэк — дочь твоего брата и Ранс Блэк, — начал Дамблдор.

— Ранс Блэк?

— Да, твой брат тайно обвенчался, перед тем как пропал.

— Я знал о ней, но думал, что они не успели пожениться.

— Они поженились еще на шестом курсе.

— Я думал, что они только встречаются. Никто не знал. Даже родители. Когда она пропала, я искал её по всему миру. Мистер и миссис Ватсон потратили на это целое состояние. Дядя Ранс, Александр Драганов подключил к поискам даже Малфоев. Но всё безрезультатно. И вот Вы мне говорите, что эта девушка её дочь! Но как? Ведь ей не меньше восемнадцати, а это значит, что…

— Эта девушка недавно вернулась из будущего, где пробыла всё это время.

— А как же Ранс?

— Эсперанса Блэк осталась навсегда там.

— Мама погибла за несколько месяцев до того, как я попала сюда, — сказала я, выслушав всё, — несчастный случай.

— На самом деле это была Авада, — перебил меня Дамблдор.

— О чём вы, профессор?

— Я заглянул в ваши воспоминания. Вы помните ту зелёную вспышку, что Вы видели тогда перед тем, как потеряли сознание? Это была Авада Кедавра от одного помешанного бывшего Пожирателя, который захочет вернуть своего Хозяина. Неплохо было бы вычислить его сейчас, тогда спасутся многие жизни. Не удивляйтесь, теперь, когда у нас есть Вы, я могу заглянуть в будущее. Ведь Ваша жизнь неизбежно переплетается с судьбоносными для многих событиями. Но мы отвлеклись. Это всё пока не так важно. Сириус, я думаю, ты понимаешь, что твоя племянница имеет полное право на наследство. Так что вопрос о проживании Мисс Блэк теперь решён. И тот дом на Площади Гриммо, 12, который ты передал под штаб квартиру Ордена Феникса, так же принадлежит ей, как наследнице своего отца…

Они всё ещё говорили о каких-то делах, а мои мысли принадлежали Северусу. Соврав, будто у меня разболелась голова, я вышла из кабинета Дамблдора, оставив их решать материальные вопросы. Мне было совершенно всё равно. Я вышла на улицу и медленно шла по дороге. Спустившись к берегу, я дотронулась рукой до прохладной воды, потом села, прислонившись к дереву, и, не отрывая взгляда от небосвода, просидела здесь до самого вечера, сжимая в руке его кулон. Иногда он пугал меня, совсем погасая, потом заставлял снова переживать, когда неожиданно разгорался. В темноте я видела совсем крошечный, тихий тлеющий огонёк в центре кулона. Вдруг огонёк совсем погас. Мне стало страшно. «А что если это — конец?» — подумала я. В этот момент я почти совсем перестала дышать и слышала только тяжёлые и частые удары своего сердца. Прошла минута, вторая, третья. Я старалась себя успокоить, — «Если он не думает обо мне, значит, он блокирует сознание и это у него хорошо получается, тогда он в безопасности» Глаза совсем привыкли к полной темноте, и я потеряла счёт времени. Только, не отрываясь, смотрела в сердце на своей ладони. Неожиданно кулон снова загорелся. Он загорелся слишком ярко, и мне пришлось зажмурить глаза, потому что смотреть на него было больно.

— Слава Мэрлину! Слава всем добрым волшебникам на свете, — прошептала я, целуя этот комочек света.

Тут я услышала шаги. Кто-то, держа перед собой Люмос, шёл в мою сторону.

— Что ты здесь делаешь так поздно? — услышала я родной голос, — Ведь уже давно отбой в Хогвартсе, — сказал он, обнимая меня.

— А теперь сними с Гриффиндора столько баллов, сколько тебе будет угодно, милый — сказала я, радуясь, и ответила на его объятья. Северус покачнулся, я поддержала его.

— Что с тобой?

— Круциатус Лорда не проходит даром.

— Он пытал тебя? — почти вскрикнула я испуганно.

— Всё хорошо, милая. Он мне поверил.

Мы медленно отправились в замок, летняя ночь была на редкость тёплой. Я держала Северуса под руку, помогая ему идти. Он всё говорил, что сам дойдёт, чтобы я не волновалась, но спотыкался почти на каждом шагу.

Всю ночь я помогала ему залечивать раны. Нежно-нежно целовала. Готовила для него исцеляющее зелье. И любила его. На следующий день Северус должен был снова отправляться к Лорду, чтобы не допустить подозрений. И поезд на Лондон уходил ровно в 11 с платформы Хогсмит. Я отправлялась в дом своего отца. Гермиона искала меня всё утро. Гости отправились в путь без меня, а я так и не помирилась с Драгановым. Я была с Северусом. Мы долго не могли распрощаться. До нового учебного года мы возможно совсем не увидимся. Поцелуй на прощанье, долгий и страстный. Северус не провожал меня. Но я знала, что он смотрит на меня из окна. Во дворе я встретилась с друзьями. Гарри, Гермионой и Роном, вместе с ними был и мой дядя в виде большого чёрного пса. Выйдя из Хогвартса, я ещё раз обернулась. Сердце сжалось.

На перроне было много народу. Все радостно прощались с Хогвартсом. Но я не плакала, ведь скоро я вернусь сюда. И мой любимый справится. В нём я была уверена. Я ещё раз взглянула, на, видневшиеся из-за леса, башни замка. И зашла в вагон следом за друзьями.

В окне пролетали километры классической английской природы. Гарри и Рон сидели рядом и что-то увлечённо обсуждали. Гермиона гладила Живоглота, параллельно читая очередную книгу, а точнее роман «Война и Мир», который я привезла прошлым летом и теперь одолжила ей почитать на каникулы. Солнце светило в окно и било мне в глаза. Я зажмурилась и просто наслаждалась теплом и светом, пробивающимся сквозь веки, он напоминал мне светящийся кулон, который сейчас висел у меня на шее. Мы уже подъехали к Лондонскому вокзалу, когда солнце клонилось к закату. На вокзале мы распрощались с Гермионой и Роном. Гермиона обещала звонить, а Рон — писать. Гарри тоже просил писать. Я отправилась на поиски площади Гриммо 12. У выхода с вокзала меня уже ждал большой чёрный пёс. Он гавкнул, немного испугав меня, и пихнул мне в руки бумагу, которую держал в зубах.

Закажи такси на площадь Гриммо 11.

Попроси таксиста повозить нас по городу до темноты.

Сириус.

Я взяла такси. Таксист долго не соглашался вести собаку, но я пошевелила носиком, и таксист с искренним радушием открыл дверь перед псом. Сириус устроился на заднем сидении, а я на переднем рядом с водителем. Сказав адрес Площадь Гриммо 11, я попросила таксиста показать достопримечательности Лондона до наступления темноты. По дороге к дому я увлечённо любовалась вечерними стритами, посмотрела на Биг Бен, на Трафальгарскую площадь.

Наконец солнце упало куда-то на запад и такси затормозило у дома под номером 11. Пока таксист выгружал мой багаж, Сириус весело бегал вокруг меня кругами и крутил хвостом. «Что это с ним?» — подумала я. Таксист взял плату за проезд и уехал. Я посмотрела на дома, стоящие передо мной. В доме номер 11 светились окна, и играла приятная магловская музыка. Следующий за ним был дом номер 13.

— А где же 12? — подумала я вслух.

— Сейчас всё будет, — услышала я за своей спиной голос и, обернувшись, увидела Сириуса, выходящего из тени уже в человеческом обличии, — Думай о твоём новом доме, вспомни какой адрес у тебя теперь.

— Площадь Гриммо 12, — сказала я, повторив это мысленно.

Тут дома под номерами 11 и 13 стали медленно разъезжаться, а в просвете между ними появилась старинная чёрная дверь. Чёрная краска на ней сильно потрескалась. Серебряный дверной молоток имел форму свернувшейся в клубок змеи. Ни замочной скважины, ни щели для писем не было. За дверью стали появляться пошарпаные стены с мутными окнами. Войдя в дом, ощутила себя немного неуютно. Всё кругом было покрыто толстым слоем пыли и паутины.

— Здесь, что давно никто не жил? — спросила я, нарушив тишину.

— Да, с тех пор, как умерла наша с Регулусом матушка, здесь никто не жил, до сегодняшнего дня, — сказал Сириус, — но теперь это и твой дом тоже. Добро пожаловать в логово Блэков! — сказал Блэк, усмехнувшись, и заставил старинные светильники загореться.

Прихожая была в очень плохом состоянии. Паутина словно огромный кокон, свисавшая с когда-то шикарной люстры, бахромой спадала на бронзовый подсвечник, стоявший на круглом, покрытом толстым слоем пыли, столе под ней. На противоположной от входа стене висела какая-то огромная картина, завешенная бархатной шторой. Должно быть это был портрет, потому что из-под шторы раздавалось мирное сопение. Из какой-то щели появился домовик.

— Ааах, — протянул он хриплым голосом, — хозяева вернулись! Господин Сириус! Госпожа Лада! Кикимер уже вытер пыль с Вашего изображения на старинном гобелене, изображающем благородный род Блэков.

— Приготовь нам комнаты и позаботься об ужине, — приказал Сириус эльфу, и тот, поклонившись, исчез.

— Подожди здесь, — попросил меня Блэк, а сам отправился наверх по лестнице.

Я взмахнула палочкой, и комната начала очищаться от многолетней пыли, которую высасывало в открытое мною окно. Туда же полетела и паутина вместе с несколькими пауками внушительных размеров. Паутина, прилипшая к подсвечнику, устремилась за остальным беспорядком в окно и, освободившись от пут, бронзовый подсвечник с грохотом упал на пол. В этот самый момент шторы, закрывавшие картину, резко и широко раздвинулись и предо мной предстала, словно живая, Вальбурга Блэк и устремила на меня сияющие гневом глаза. Но, увидев меня, она смягчилась.

— Это ты, дочь моего возлюбленного сына? Как я рада тебе! Наконец ты посетила свою бедную бабку.

— Вы — моя бабушка? — не скрывая своего удивления, спросила я.

— Да! А ты дочь моего любимого сына, Регулуса, и русской чистокровной волшебницы. Слава Салазару, что ты, наконец, вернулась в свой дом, ты продолжишь род Блэков. Ты должна стать достойной представительницей нашего древнего рода!

Пока она говорила, на шум прибежал Сириус.

— Ты-ы-ы-ы! — гневно затянула она, увидев Сириуса, — Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти!..

— Молчи, старая ведьма! — зарычал на неё Сириус и, с силой дёрнув портьеры, закрыл портрет, и старуха стихла.

В старинном доме стало снова очень тихо. Тут появился домовик, он сказал, что ужин и две лучшие комнаты готовы. Проводив меня до моей комнаты, Кикимер спросил, не нужно ли госпоже ещё что-нибудь и, получив отрицательный ответ, удалился, что-то бормоча про себя.

В тишине мне стало немного не по себе. Комната была слабо освещена. Огромная старинная кровать с балдахином была похожа на шатёр, стены, как и в прихожей, были покрыты пылью, и цвет их с трудом угадывался. Напротив кровати возвышался камин из белого мрамора. А над камином висело помутневшее от времени зеркало, отражающее свет от фонаря за окном. В комнате стоял мрачный запах пыли. Я подошла к окну и открыла форточку, взмахнув палочкой, проделала то же, что и в прихожей. Впустив в комнату свежий воздух, я переоделась и через несколько минут спустилась в столовую.

Сириус уже ждал меня, сидя за столом. Он тоже переоделся и выглядел очень посвежевшим. На столе был довольно не хитрый ужин. Я, молча, присела к столу. Сириус нарушил тишину.

— Значит, ты учишься на Гриффиндоре?

— Да, — односложно ответила я и сделала маленький глоток из бокала, наполненного красным вином.

— Прекрасно, ты второй представитель фамилии Блэков, попавший на Гриффиндор.

— А первым были Вы.

— Да. И хочу попросить тебя называть меня на ты.

— Хорошо, и как же мне тебя называть? Дядя Сириус?

— Если тебе так угодно, — ответил он и рассмеялся, — как же ты похожа на твою мать.

— А на отца?

— И на отца тоже.

— Почему Вы, то есть ты. Почему ты совсем ничего не говоришь о брате. Ты знаешь, что с ним произошло?

— С Регулусом у нас были очень натянутые отношения, понимаешь, я никогда не разделял идеи нашей семьи о чистоте крови и прочих устаревших предубеждениях. А Рег наоборот, поддерживал эти идеи и родители, пытаясь внушить мне всё это, часто ставили его мне в пример. И это раздражало. Потом мы с ним долго совсем не общались. Он жил с родителями здесь, а я в семнадцать лет переехал в дом, оставленный мне дядей Альфардом в наследство. Я знаю только, что он стал Пожирателем Смерти, а вскоре погиб при неизвестных обстоятельствах. Должно быть, он был разочарован Лордом, на которого прежде молился, и сделал что-то такое, за что Сама-знаешь-кто решил его убрать. Я считаю, что Тёмный Лорд расправился с братом... Или, точнее, кто-то расправился с ним по приказу Тёмного Лорда: не настолько Регулус был значителен, чтобы тот тратил на него своё личное время.

— Хорошо, а мама? Вы же, то есть ты был знаком с ней?

— Да, Ранс была удивительной девушкой, знаешь, если бы она выбрала не моего брата, возможно, всё было бы по-другому, — сказал он, грустно улыбаясь.

— О чём ты?

— Ох, уже за полночь, — сказал Сириус, взглянув на часы, — тебе, должно быть, пора спать. В Хогвартсе в это время давно все спят. Если хочешь, можешь отправляться в свою комнату, а я ещё немного посижу у камина в гостиной.

— Да, но сейчас лето и, я думаю, можно пренебречь расписанием, тем более этот дом меня немного пугает.

— Хорошо, ты можешь составить мне компанию. Кстати, расскажи о себе. Как тебе удалось попасть сюда?

С Сириусом мы проговорили до рассвета, когда, наконец, туманное лондонское утро осветило все комнаты старинного, погребённого под слоями пыли, дома. Его мрачная атмосфера попряталась по тёмным углам, и я решилась отправиться в свою комнату и, наконец, как только моя голова коснулась подушки, я заснула.

Весь следующий вечер я занималась тем, что избавляла дом от следов времени. Пыль и паутина были уничтожены. Несколько картин пришлось снять, потому что они были изрезаны и окончательно испорчены. Я сложила их на чердаке. По прихожей я проходила очень тихо, на цыпочках, стараясь не разбудить бабку. Телефона в доме естественно не оказалось, поэтому просьба Гермионы звонить оказалась напрасной. Я писала письма. Солнышко за эту неделю, наверное, уже устала летать туда-сюда. От Северуса я получила несколько писем, в которых он просил не волноваться и писал, что всё хорошо. Гарри тоже получал от меня весточки, я рассказала ему, что очень хорошо сдружилась с дядей, и Гарри очень хотел присоединиться к нам. Дамблдор запретил Сириусу покидать дом, он волновался за его жизнь. И меня просил выходить из дома только по необходимости. Несмотря на это, я не отказывала себе в удовольствии погулять по городу. Иногда я садилась в Лондонское метро и доезжала до конечной станции, которая выходила далеко за пределы города. Там было тихо. Не далеко от одного из многочисленных городков, окружающих Лондон, я нашла прелестный пейзаж и часто приезжала именно туда, чтобы любоваться им. В такие минуты я забывала, что я в Англии, что я далеко от родной страны. В округе не было ни одного магла, тишина, покой и прекрасная природа, вот что нужно после мрачного дома моих предков и шумных улиц Лондона.

Спустя пару недель наш дом наводнили члены Ордена Феникса. И во всём доме не осталось свободной комнаты или уголка, в котором можно было посидеть так, чтобы тебя никто не потревожил. Тогда, на одно из первых собраний в дом на площади Гриммо 12 впервые приехал Северус. Он даже не предупредил меня, что приедет. И я столкнулась с ним на парадной лестнице, не зная, что делать: броситься к нему с объятиями на виду у нескольких мракоборцев или с трудом делать вид, что я его не заметила. У него в глазах читалось что-то подобное. На мгновение мы застыли, не отрывая взгляда друг от друга.

— Лада, — окликнул меня Люпин, который тоже приехал на собрание, — Мисс Блэк!

— Ах, здравствуйте, профессор Люпин! — отвлеклась я от Северуса, а тот, вздохнув, направился в столовую, где уже собирались члены Ордена.

— Я уже давно не профессор Люпин, можешь звать меня просто Римус, — я не опоздал на собрание?

— Нет, Римус, Вы как раз вовремя, — сказала я и, обернувшись, увидела край мантии Северуса, скрывающийся в дверном проёме. Оттуда же в этот момент появилась Дора Тонкс, увидев Римуса, она не скрывала своей радости и её ярко-розовые волосы стали ещё ярче.

— Римус! — принялась та обнимать его, а я решила оставить их, и пошла в столовую, где уже собрались почти все Орденцы. В этот день здесь было почти всё, верное Дамблдору, магическое общество, включая и самого Дамблдора.

Сегодня принимали в Орден новых членов. Дамблдор появился рано и сказал, что ему нужно со мной поговорить.

— Здравствуйте, профессор! Я безумно рада Вас видеть, — приветствовала я его не совсем искренне, ибо в последнее время моё отношение к директору Хогвартса стало неоднозначным.

— Я хотел поговорить с Вами до собрания. Я считаю, что Вас уже можно было бы принять в Орден. Конечно, первое время вы будете исполнять только мои распоряжения, и я обещаю, что Ваши обязанности будут не выходить за рамки того, чем вы занимались в этом году. Я Вами очень доволен. Вы довольно хорошо исполняли свою роль.

— Да, профессор, я согласна вступить в Орден, — ответила я.

— Другого от Вас я и не ожидал.

Заметив, как быстро наша столовая превратилась в большой зал заседаний, я нашла глазами Северуса. Он сидел по левую руку от Дамблдора. Тонкс позвала меня и усадила рядом с собой. С кузиной мы уже успели подружиться. Дамблдор начал свою речь с того, что заявил то, что всем уже было известно и так. «Волдеморт возродился» и он уже набирает силу, многие его слуги вернулись к нему, кто под страхом, а кто долго ждал его возрождения. Среди Ордена Феникса не было не одного, кто не доверял бы Дамблдору и оспаривал его заявления, хотя газеты до сих пор молчали, и Министерство Магии вело себя так, словно ничего не произошло. Орден Феникса должен был возобновить свою деятельность и не только собрать прежний состав, часть которого безвозвратно утеряна, но и усилить, приняв новых членов. Среди них были и мы с Нимфадорой. Принимали нас голосованием. Когда Дамблдор объявил меня на вступление в Орден, Северус был неприятно удивлён. Я поняла это сразу. Его взгляд в эту секунду я не забуду никогда. Словно молния на чёрном небе сверкнул гнев в его глазах. Он не смотрел мне в глаза. Он смотрел прямо перед собой. Опустив голову, он взглянул на Дамблдора, так что директор запнулся.

— Северус, мальчик мой, ты с чем-то не согласен? — сказал Дамблдор своим дружелюбным тоном, но при этом в его тоне я заметила что-то издевательское, Северус сразу понял, что вопрос был риторический. Он, молча, посмотрел на меня, его взгляд всегда был красноречивей многих слов. Я прочитала боль в его глазах. А Дамблдор тем временем продолжал. Сириус обратил внимание на реакцию Северуса, и понял её по-своему, это я осознала уже потом.

— Нюниус, что ты имеешь против моей племянницы? — Сириус остановил Северуса, при выходе из столовой.

— Ты ничего не знаешь, Блэк. Я считаю, что она ещё слишком молода и плохо подготовлена, чтобы вступать в такие организации, как Орден Феникса.

— Если Дамблдор решил её принять, значит, она готова к этому.

— Как трогательно, Блэк, ты защищаешь свою племянницу, но при этом не думаешь о её безопасности. Для тебя всегда легко было рисковать жизнью других.

Наконец я смогла вырваться от радостной Нимфадоры.

— Профессор, мне нужно с Вами поговорить, — подошла я к, начинающим ссориться, мужчинам, — с твоего позволения, дядя, я украду у тебя такого приятного собеседника.

В библиотеке, куда я пригласила своего долгожданного гостя, я уже давно навела полную чистоту. И книги на полках и письменный стол и несколько кресел, пару недель назад, погребённые под слоями пыли, теперь были как новые. Северус отошёл к окну. Я сделала заглушающее заклятье на дверь, чтобы нас никто не подслушал.

Северус нетерпеливо молчал, пока нас могли слышать, а теперь он не сдерживал себя. Резко развернувшись, так что задел краем мантии несколько подсвечников, которые, как домино один за другим с грохотом упали на пол.

— Почему? Ты мне скажи, почему ты не посоветовалась со мной? Ты же не представляешь, как это опасно! Я бы никогда не позволил тебе так рисковать собой!

— Я знала, милый, но я не могу сидеть, сложа руки, пока ты рискуешь своей жизнью, — сказала я и, подойдя к нему, положила свои ладони ему на плечи, заглядывая в глаза.

— Из нас двоих только я буду рисковать собой. А ты, я надеюсь, не будешь принимать участия в опасных операциях, — сказал он, смягчившись, — пообещай мне.

— Я обещаю, что я не буду рисковать собой, и буду исполнять только то, что в моих силах, ведь я люблю тебя и не хочу причинить тебе боль.

— Как хорошо, что ты есть у меня, — Северус сжал меня в объятьях, — я не переживу, если я потеряю ещё и тебя.

— Как я могу тебя не любить, — воскликнула я, обнимая его в ответ.

Неожиданно раздался настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — сказала я, присаживаясь в кресло.

— Лада, — Сириус окинул взглядом комнату и, переведя взгляд с меня на Северуса, спросил, — позвольте узнать, чем вы здесь занимаетесь?

— Дядя, я что, не могу спокойно поговорить с моим любимым учителем? Так, крылья каких летучих мышей лучше всего использовать для приготовления зелья левитации, профессор?

— Самое лучшее зелье, мисс Блэк, получится, если использовать крылья Азмитов, конечно если Вам удастся поймать хотя бы одного, — Северус принял мою игру, — Блэк, ты так и будешь стоять в дверях с открытым ртом?

— Не знал, что моя племянница так интересуется зельеварением, — сказал Блэк и взял из шкафа первую попавшуюся книгу.

— И она делает в нём большие успехи, — добавил Снейп.

Я благодарно улыбнулась Северусу. Сириус вышел из библиотеки.

— А тебе, дядя, пора повзрослеть, — сказала я, закрывая за ним дверь.

В конце июля в дом на Площади Гриммо 12 приехало семейство Уизли. Они решили поселиться у нас. Меня это где-то радовало, потому что стало веселее, но и где-то меня раздражало появление этой семейки в полном составе, хозяйствующей в моём доме. Вместе с ними приехала и Гермиона. Мы прекрасно проводили время.

Джордж и Фред, сдавшие недавно экзамен по аппарации, сначала издевались надо мной, как могли, появляясь то тут, то там. Хорошо, что я заколдовала свою комнату, чтоб они не смогли аппарировать туда без моего разрешения. И их выходки с неожиданными появлениями меня перестали пугать. Однажды вечером ко мне в комнату зашла Нимфадора.

— На Гарри напали дементоры. Мы отправляемся за ним.

— Кто это мы?

— Я, Рем, Грюм…

— А меня с собой не хотите взять?

— Нет, тебя сказали не брать. Дамблдор вообще велел на задания тебя не брать, даже если проситься будешь, — сказала Тонкс, выходя из комнаты и задела мою метлу, стоящую у двери, которая упала прямо на напольную вазу, которая, естественно разбилась, — ой, прости! Я бы убрала, но мне надо бежать, — сказала она и закрыла дверь.

— Вот, Тонкс, — сказала я, негодуя, — тридцать три несчастья! Репаро! — вернула вазе прежнее состояние.

Из-за двери появился домовик.

— Госпожа, Вы просили сообщить Вам, когда появится профессор Снейп.

— Он уже в доме?

— Да, госпожа! Кикимер проводил его в белую гостиную, как вы просили.

— Спасибо, Кикимер.

— Кикимер всегда рад услужить Вам, госпожа. Кикимер никогда не забывал, как добр к нему был Ваш отец, — бормоча это под нос, домовик удалился, а я побежала в гостиную.

В белой гостиной я создала свой собственный мир, заколдовала её так же, как и свою комнату, чтоб никто меня там не тревожил. Облюбовала я её, потому что нашла там прекрасное старинное пианино и акустика там была волшебная. Вспоминая уроки в магловской музыкальной школе, я часто наигрывала любимые мелодии. Волшебно-чистый звук инструмента в старинном доме звучал, как что-то невообразимое.

И сейчас, подходя к двери в гостиную, я услышала прекрасное сочетание нот.

— Северус! Как я скучала!

Северус стоял рядом с инструментом и слегка касался пальцами белых клавиш. Я подошла к нему и, взяв его за руку, сыграла его пальцами несколько первых аккордов Лунной сонаты.

Свободной рукой он обнял меня за талию.

— Я только от Дамблдора. Он передал тебе вот это.

— Что это?

— Прочитай.

— Дорогая Мисс Блэк, — начала читать я письмо, — в этом году министерство собирается пристально наблюдать за учебным процессом. В Хогвартс приедет представитель из министерства и Ваше пребывание в школе может оказаться под вопросом, — я прервалась и села на диван, Северус сел рядом, — поэтому, чтобы не наводить на Вас какие-либо подозрения, я собираюсь формально назначить Вас преподавателем Магловедения и по совместительству ассистентом профессора Снейпа. В Ваши обязанности войдёт практическое ознакомление учеников с предметом Магловедение и замещение профессора Снейпа, когда это будет необходимо. С уважением, Альбус Дамблдор, — я закончила читать и отложила письмо на столик рядом с диваном.

— Что ты обо всём этом думаешь? — спросил Северус.

— О чем ты?

— О твоей новой работе.

— Хм… Не знаю, справлюсь ли я.

— Мы с Дамблдором долго думали, куда тебя пристроить.

— Значит, это ты придумал?!

— Не совсем. Я был не уверен, захочешь ли ты преподавать магловедение.

— Да что ты! Магловедение — мой конёк! Кто из вас знает маглов лучше, чем я?!

— Вот и Дамблдор сказал то же самое.

— Ты привёз вести от Дамблдора или что-то новое от Того-кого-нельзя-называть?

— От обоих. После собрания в Малфой-Мэноре я сразу отправился к Дамблдору. И теперь я здесь. Тёмный Лорд жаждет завладеть...

В эту секунду с полки упала книга. Это означало, что кто-то меня ищет.

— Кто-то идёт сюда, — сказала я.

Через мгновение в дверь постучали.

— Войдите.

Это оказался Рон.

— Лада, мама просила позвать тебя, собрание скоро…— тут он запнулся, увидев Северуса, — начнётся. Здравствуйте, профессор.

— Пойдёмте, Мисс Блэк, нас, должно быть, уже ждут, — сказал мне Северус, не обращая никакого внимания на Уизли. И мы проследовали в столовую.

Орденцы ещё собирались, но стихийно собрание уже началось, и мне очень не понравилось, что дядя снова стал цепляться к Северусу. Наконец, появились остальные Орденцы, а вместе с ними был и Гарри, которого пошла встречать Молли. Нимфадора как всегда что-то уронила, я порадовалась, что она уронила метлу, попав черенком Блэку по голове. Я её усадила рядом и мы стали тихо болтать, периодически слушая, о чём идёт речь. Молли вернулась и попросила меня сходить, присмотреть за детьми. С позволения Ордена я пошла исполнять невыполнимую миссию няньки Поттера.

Только успела я пройти первую половину лестницы, как услышала голос Гарри. Он что-то громко и обиженно кричал. Я поторопилась. Открыв дверь в комнату, я увидела растерянных Гермиону и Рона, и Гарри, кричащего на них.

— Привет, Гарри! Что мы кричим?

— И ТЫ, ЛАДА ТОЖЕ НЕ МОГЛА НАПИСАТЬ МНЕ!? ВСЕ ВСЁ ЗНАЮТ И ТОЛЬКО Я ОДИН СИЖУ, КАК ДУРАК, С ДУРСЛЯМИ И НИ О ЧЁМ НЕ ДОГАДЫВАЮСЬ! — обратил он ко мне свои пылающие гневом зелёные глаза.

— Что же такое все знают, чего не знаешь ты? Если ты об Ордене Феникса, то там ничего интересного… То, что Тёмный Лорд собирает приспешников, мог бы догадаться сам, не маленький. А Дамблдор действительно просил тебе ничего не писать ради твоей же безопасности. И не надо так кричать, вон Букля перепугалась. Меня послали за вами приглядеть, — улыбнулась я.

Никто в этом доме не был рад Северусу, когда он приезжал, только я. В следующий раз, когда Северус попал в дом на Площади Гриммо, он привёз мне документы, подписанные Дамблдором о том, что я закончила обучение в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс и окончила с блестящими результатами.

— Можешь называть меня — Профессор Блэк, — сказала я, крутя новеньким аттестатом перед носом у Гермионы.

— Ты шутишь? — воскликнула она, вырывая у меня из рук документ, — Всё Превосходно!

— Ну не всё…

— ЗОТИ — превосходно, Зельеварение — превосходно! Даже прорицания — превосходно! А! Трансфигурация — выше ожидаемого. Всё — таки Макгонагалл настояла на своём.

— Это всё временно, не обращай внимания. Это только для министерства. Дамблдор не хочет, чтоб меня выгнали из Хогвартса.

Пришлось всё оставшееся время штудировать учебники по Магловедению и Зельеварению. Я так загорелась идеей преподавания магловедения, что ненадолго забыла обо всех предостережениях и в день перед отъездом в Хогвартс бродила по лондонским магазинам в поисках интересных магловских вещей.

30 августа, я выехала на вокзал Кингс-Кросс, в 10 утра уже была на платформе. Небольшой поезд, выглядящий не так, как обычный Хогвартс-экспресс. Он был гораздо внушительнее и старше. И состоял всего из трёх вагонов. Двух спальных и одного вагона-ресторана. У входа в вагон меня встретила профессор Чарити Бербидж. Она была довольно милой женщиной, всегда защищающей маглов и маглорождённых. Мы заняли одно из свободных купе. Она с радостью стала консультировать меня в том, как лучше проводить уроки магловедения. Так прошла первая половина пути в Хогвартс. Профессор Бербижд отправилась пообедать в вагон-ресторан, а я забралась с ногами на сидение и, прислонившись к окну, смотрела на уже знакомый пейзаж.

В Хогвартс я добралась уже ближе к вечеру. Мне показали мою новую комнату. Не большую, но просторную и светлую. Что уже стало непривычным после мрачного дома Блэков. Я обжилась на новом месте и отправилась на ужин. В Большом зале было непривычно пусто. Дамблдор поприветствовал меня и представил коллегам. Яркое розовое пятно в левом конце стола расплылось в сладкой-сладкой улыбке.

— Вы первый год будете преподавать, Мисс Блэк? — обратилась она ко мне противным вкрадчивым слащавым голосом.

— Всё верно, Профессор Амбридж. Добро пожаловать в Хогвартс, — ответила я, слегка передразнивая её сладкий тон.

— Вам того же, Мисс Блэк.

Северус был очень молчалив. Уже после ужина мы встретились в саду. Спрятавшись ото всех в самом дальнем углу сада, мы присели на скамейку. Только луна освещала нас.

— Знаешь, милый, я немного боюсь, как я справлюсь с этими оболтусами.

— Не думай об этом, хочешь я дам тебе совет?

— Конечно!

— Не старайся понравиться. Будешь пытаться стать им ближе, они не оценят. Не давай им садиться тебе на голову, держи дистанцию, чтоб не плакать потом.

— Ты так грустно об этом говоришь. Неужели это так трудно?

— Прости, я погорячился. Ты можешь вести себя так, как считаешь нужным. Быть может, тебе удастся найти к ним свой подход, — Северус посмотрел на часы, — уже поздно, нам лучше отравляться по спальням. Как ты устроилась на новом месте?

— Довольно хорошо, милый.

— Ещё я хочу тебе посоветовать, будь осторожней с Амбридж. Она только на вид такая добрая. Лучше не портить с ней отношения.

— Хорошо, я постараюсь с ней подружиться, — сказала я с иронией.

— Я не советую тебе так же разговаривать с ней. Она легко почувствует фальшивые ноты, и мало ли что может произойти, она может просто выставить тебя из Хогвартса.

— Это я поняла.

На следующий день я, дождавшись вечера, вышла в Большой Зал на праздничный ужин. Очень непривычно было сидеть за преподавательским столом, я чувствовала себя, как на сцене. Устроившись между Минервой и Северусом, я оглядела зал и увидела всех, кого желала увидеть. Гермиона, заметив, что я смотрю на них, помахала мне рукой, а я улыбнулась им в ответ. Малфой был очень удивлён, это я тоже заметила сразу и улыбнулась ему.

— Не волнуйся, — прошептал мне Северус, подержав меня за руку, — у тебя всё получится.

— Спасибо, родной, — прошептала я в ответ.

Я совсем не волновалась, только Сев, казалось, беспокоился за меня.

Вскоре закончилось распределение, и все принялись за ужин. Когда вечер подходил к финалу, все наелись и в зале снова загудели голоса, Дамблдор поднялся из-за стола. Разговоры сразу же стихли, и все головы повернулись к директору.

— В этом году в нашей школе произошли некоторые изменения в преподавательском составе. Мы очень рады вновь приветствовать в этих стенах профессора Грабли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами, пока профессор Хагрид находится в отпуске. Прошу поприветствовать профессора Ладу Блэк, она будет преподавать магловедение и замещать профессора Снейпа по необходимости, — стол Гриффиндора взорвался аплодисментами, — а также мы счастливы, представить вам профессора Амбридж, нового преподавателя защиты от тёмных искусств.

Раздались вежливые, но гораздо менее активные аплодисменты.

Амбридж была на высоте. Она перебила Дамблдора и прочитала такую речь, от которой всех замутило. То, что директор её побаивается, или не хочет с ней связываться, было очевидно. Я решила для себя попытаться войти к ней в доверие.

На следующий день у меня был урок с Когтевраном и Слизерином третий курс. Хорошо выспавшись, я пришла в свой кабинет и обнаружила там уже несколько учеников. Пока класс наполнялся, я готовилась к занятию. В основном в классе присутствовали Когтевранцы. Зелёных мантий я заметила только две. За последней партой среднего ряда две девчонки были из Слизерина, они болтали и хихикали.

Прозвенел звонок, и я закрыла палочкой дверь.

— Доброе утро, дорогие друзья, — начала я, — меня зовут Лада Блэк, в этом году я буду преподавать вам такой увлекательный и важный предмет, как магловедение.

В этот момент девчонки за последним столом снова захихикали.

— Магловедение является необязательным предметом на вашем курсе, — продолжала я, — и, если кто-нибудь считает, что этот предмет для него не важен или не интересен, то я никого не держу, вы можете отправиться на что-то более интересное для вас, — тут я выдержала паузу и в классе воцарилась ещё более звенящая тишина, — не удивляйтесь. Магловедение действительно может быть очень увлекательным. Кто-нибудь из вас мечтал когда-нибудь очутиться в другом, совершенно отличающимся от нашего, мире? А мир маглов, он так же уникален, как и наш мир. У нас на этом уроке в отличие от маглов есть возможность исследовать другой, пока не понятный или кому-то неизвестный мир. Кто может сказать, кто такие маглы?

Появился, как говорится, лес рук. Это же Когтевран. Я даже растерялась.

— Как Ваша фамилия? — обратилась я к мальчику, который сидел один за третьей партой.

— Стивенс, Майкл Стивенс, профессор.

— Можете ответить, Мистер Стивенс.

— Маглы — это немагическое население, это люди, не имеющие представления о волшебстве.

— Верно, Мистер Стивенс. Вы можете сказать, в чём заключается отличие нас от маглов?

— Мы можем колдовать, а маглы — нет.

— Правильно, Мистер Стивенс. А кто может сказать, чем мы с маглами похожи?

В классе ненадолго воцарилась тишина.

— Хорошо, начнём. Многие маги ненавидят или просто презирают маглов. Но ведь они тоже люди! Они устраивают свою жизнь, так как им хочется. У них множество изобретений и всё это они сделали своим трудом! Своими руками... Без магии! Они так же как мы: любят, верят, надеются, чувствуют, живут, учатся, мыслят, мечтают и творят. Среди маглов есть удивительные творцы, которые совершенствуя свои небольшие возможности, на маленькие шаги приближаются к нам. У маглов тоже есть своя магия. Да, да. Не удивляйтесь. Это магия слова, магия звука, магия чувств, магия красок. Всё возвышенное и прекрасное маглы называют магией. Маглы могут нас бояться, могут нас ненавидеть. И причину этого я вижу в незнании, не понимании друг друга. Я не призываю рассказывать маглам о нашем существовании, но и как с любым человеком, с маглом можно подружиться, ему можно доверять. Но это уже философия, мы отвлеклись. Магловедение — это предмет изучающий жизнь и историю маглов, их потребности, нужды, а также предмет их жизнедеятельности.

Я достала учебный материал, точнее то, что я успела купить в Лондоне. Новейший музыкальный центр, который для меня казался старинным антиквариатом. Я привыкла к лазерным дискам и прочему. А в 95 были пока кассеты. Ну, ничего, слушать можно. Вставив батарейки, опробовала прибор. Он сначала всё отказывался работать, но когда я пару раз постучала по нему волшебной палочкой, заиграл, да так громко, что бедные Когтевранцы повскакивали с мест.

— Профессор Блэк, это Битлс, — сказала одна девочка с первого ряда, поднимая руку.

— Верно, — сказала я, улыбнувшись, — Как Ваша фамилия?

— Ватсон, профессор, — ответила она.

— Мисс Ватсон заработала пять очков для Когтеврана. И так же пять очков Когтеврану за ответ мистера Стивенса. А теперь небольшая музыкальная пауза.

Пока Битлс на кассете самоотверженно исполняли всем, кроме большей части класса, известный хит Let it be, я села за стол и стала набрасывать план следующей лекции.

Песня закончилась, и я оторвалась от своего занятия. Проведя небольшой опрос по предметам быта маглов, я закончила урок, задав эссе на тему «Основные магловские занятия» и отпустила группу учеников.

Когда аудитория опустела, я откинулась на спинку стула и стала вспоминать, как первоклашкой я мечтала стать учительницей, чтобы не мне диктовали, что писать или делать, а чтобы диктовала я. Оказывается это действительно не так трудно, как я думала.

Но тут от моих мыслей меня отвлекла Профессор Бербидж, пришедшая меня сменить. И так как у меня образовалось окно, я решила сходить посмотреть, как там мои гриффиндорцы. А у пятого курса гриффиндора как раз было зельеварение. И я чуть ли не вприпрыжку поспешила в подземелья.

— Лада, — услышала я голос за спиной.

— Северус!? Что ты здесь делаешь?

— Я хотел тебя поздравить с первым уроком.

— Это так прекрасно!

В коридоре никого не было и это было весьма кстати. Северус протянул ко мне руку и покрутил в пальцах локон моих волос. Я смотрела ему прямо в глаза.

— Надеюсь, мои не озорничали?

— Твоих было всего двое, и они вели себя довольно сносно, хотя в следующий раз за беспричинный смех я сниму с них пару баллов, если они не научатся себя вести, — сказала я, коснувшись рукой его рукава и, опустив его руку, отошла к окну.

— Я надеюсь, что …— начал Северус, подходя ко мне.

— Кхе, кхе…— из-за угла показалась Амбридж, — добрый день, Лада, позвольте мне называть Вас по имени, ведь мы коллеги.

— Разумеется, Долорес, — ответила я и только потом подумала, что не стоило её сразу так называть.

Северус смутился, на него словно не обращали внимания.

— Я хотела пригласить Вас в мой кабинет. Попьём чаю, поболтаем, — сказала она это как-то по-детски.

— Я с удовольствием, — ответила я, подумав, что вот теперь-то и можно попытаться втереться к ней в доверие.

Почему меня потянуло на шпионские игры? Возможно, решила не отставать от любимого, а может просто решила поиграть с огнём.

Войдя в кабинет Амбридж, я поняла что истина, что дом всегда похож на своего хозяина, работает безотказно и на кабинетах. Розовое всё! Даже стены из камня розовые. Котята, слишком много котят. «Не мог же Дамблдор так трепетать перед этой розовой феей — кошатницей, которой она хочет казаться, — думала я, осматриваясь, — вот именно! Хочет казаться. Вся эта розовая мишура, должно быть только оболочка, под которой она хочет скрыть что-то неприглядное», — закончила я своё суждение и посмотрела на Амбридж, которая вопросительно и с вызовом смотрела на меня, ожидая от меня какой-то реплики.

— Как у Вас мило, Долорес! — ахнула я, улыбаясь, — ути-пути, какая лапочка, погладила я одного котёнка, поскребла по тарелочке.

— Да, — сказала Амбридж, — насыпая себе в чашку сахар, — я везде создаю уют и свой порядок. Вам, одну или две ложки сахара в чай?

— Спасибо, я люблю без сахара, — ответила я, случайно заглянув в сахарницу и заметив там сахар нездорового розового оттенка.

На столе у неё лежала газета «Ежедневный пророк», открытая на странице, где красовался министр, заявляющий, что Гарри Поттер лжет. Я сразу поняла, что она оценит мой взгляд на газету и, понимая, что не смогу удержать равнодушное выражение, я просто улыбнулась. Долорес заглотила наживку, она не поняла моего отношения к статье.

— Это возмутительно. Вы согласны со мной?

— Полностью согласна.

— Как Вы считаете, министр должен заставить замолчать Мальчика-который-выжил?

— Я думаю, мальчика-который-выжил после Авады того-кого-в-приличном-обществе-не-называют будет сложно заставить замолчать, если вы имеете в виду то, о чём я подумала.

Её глаза немного округлились.

— Ну что Вы? Я совершенно не это имела в виду, — сказала она ни чуть не смутившись, — Я хотела задать Вам, Лада, несколько вопросов, которые бы позволили нам с Вами ближе познакомиться.

— Хорошо, Долорес. Задавайте, — ответила я, не ожидая подвоха.

— А кем Вам приходится беглый убийца Сириус Блэк?

— Сириус Блэк — мой дядя, но я его почти ни разу не видела. Так почему Вас это интересует?

— Жаль, я надеялась, что нам удастся его поймать с Вашей помощью.

— Очень жаль, что Вы его ещё не поймали. Знаете, я постоянно боюсь, что он придёт ко мне и может случиться всё что угодно. Я уже действительно стала замечать за собой признаки паранойи.

— Хорошо, Мисс Блэк, Вы можете быть свободны, — прервала она меня, уже не так радушно выпроводив из кабинета.

Медленно тянулись дни, а ещё медленнее недели. Ученики меня радовали и уже появились любимчики. При этом я продолжала дополнительные занятия со Снейпом. Обучая меня всем тонкостям защитной магии и борьбы с тёмными силами, Северус старался оградить меня от опасности. Теперь все знали, что я Блэк и многие знали, кто был моим отцом. Жить становилось всё опаснее. Безопасен был только Хогвартс, здесь был Гарри, здесь был Дамблдор, здесь был Северус, который больше всех заботился обо мне. Однажды произошел такой инцидент, лучше сказать неприятность.

Первым уроком в среду у меня был второй курс Слизерина и Гриффиндора. Тишина, идёт урок, ученики осваивают азы магловской физики, собирая электрическую цепь. У них должна загореться лампочка, кто сделает это первым, получит 20 баллов для своего факультета. Остальные, у кого загорится лампочка, прибавят факультетам по 10 очков. Я прохожу между столов, наблюдая за, пыхтящими над кучей проводов, учениками. Вдруг у одного загорелась лампочка.

— Профессор, у меня готово, — сказал паренёк со слизерина и хитро улыбнулся.

— Хорошо, Мистер Де Валера, сейчас посмотрим, что у Вас, — сказала я, подходя к его парте.

Почти все провода были прикреплены правильно, что я увидела только у него, но была пара ошибок. Пара проводов была расположена совершенно не по схеме, и в нормальном мире у него никогда бы не получилось заставить лампочку загореться.

Отведённое мною время подходило к концу, и я решила не обращать внимания на обман и дать обещанные 20 баллов, ведь мальчик старался.

— Почти всё правильно, — сказала я, — Мистер Де Валера, Вы заработали 20 баллов для Слизерина.

Но потом я об этом пожалела, потому что у почти всего класса загорелись лампочки.

— Все, кто сказал «Люмос», лишили свои факультеты баллов. По пять баллов с каждого. И с Вас, мистер Де Валера, тоже.

Потом я узнала, что ученики Слизерина пожаловались на меня своему декану. А мне того и надо. На следующий мой урок с ними Северус пришёл поприсутствовать, по моей просьбе.

Урок проходил прекрасно. Северус сел за последнюю парту и наблюдал за представлением. Мы занимались магловской химией. Несколько красивых опытов и ученики были в восторге, как и Северус. Я попросила сделать их один из опытов самостоятельно, и подсела к Северусу.

— Что ты думаешь об этой теме урока?

— Вы этим в магловской школе занимались?

— Да, и у меня по химии было отлично.

— Теперь понимаю, почему ты быстро осваиваешь зельеварение.

— Профессор Блэк, можно Вас? — позвала меня одна гриффиндорка. Я улыбнулась Северусу и пошла разбираться.

Дни проходили один за другим. Я гуляла с друзьями, встречалась с любимым и жизнь была прекрасна. Амбридж, ох уж эта неуравновешенная, приходила она ко мне пару раз, я ей подарила гламурный розовый фен. Она долго не могла понять для чего он, а я посмеивалась. Я продемонстрировала его действие на ней прямо на занятии, Гриффиндорцы пятого курса запомнили этот урок надолго. Особенно громко смеялась Гермиона. Теперь Долорес обходит мой кабинет стороной, довольствуясь тем, что я заверила её в том, что использую только учебники одобренные министерством.

В конце ноября снег выпал огромными хлопьями и на следующее утро всё было покрыто белоснежными сугробами. Гермиона зашла ко мне в кабинет.

— Привет, ты не занята? Можно с тобой поговорить? — спросила она, оглядывая мой кабинет.

— Конечно, Герми. Что там у вас стряслось?

Она открыла дверь и позвала Гарри. За ним зашёл и Рон.

— Лада, у нас к тебе дело. Пообещай, что никому не расскажешь. Особенно Амбридж, — сказал Гарри.

— Обещаю, — ответила я, — я вас внимательно слушаю.

— То, что Амбридж нас ничему не учит, это мы тебе уже рассказывали, — начала Гермиона издалека, — она ещё и над Гарри издевается. Гарри, покажи руку.

— Ничего страшного, — сказал Гарри, нехотя показывая тыльную сторону ладони, на которой были свежие царапины.

— Можешь не показывать, я уже слышала о её методах воспитания.

Я порылась в шкафу и дала ему заживляющее зелье.

— Я думаю, вы не только за этим пришли.

— Да, Лада, — продолжала Гермиона. Волдеморт возродился, Сириус сказал нам, что он переходит в наступление и нам нужно учиться себя защищать, поэтому мы решили, что нас будет учить Гарри. Нас собралось уже довольно много, и мы назвались «Отряд Дамблдора». Теперь мы надеемся на твою помощь. Ты говорила, что Снейп обучил тебя всему. Ты могла бы научить нас.

— Вообще я могла бы, но где мы будем заниматься? Весь замок находится под контролем Долорес.

— Мы тоже об этом подумали, — сказал Гарри, — и мы решили заниматься в Выручай-комнате. Там же есть всё необходимое.

— Ну, что ж, зовите, когда понадоблюсь. Буду рада помочь.

Прошло ещё несколько дней и вот однажды утром в воскресение ко мне прилетело письмо от Драко.

Здравствуйте, Лада.

Я бы желал с Вами поговорить. Буду ждать сегодня в Трёх мётлах.

Д. Малфой.

Я приблизительно знала, о чём он хочет поговорить. С самого лета мы ни разу не разговаривали. Он, должно быть, узнал, что я прихожусь ему кузиной и это его смутило. Меня это не волновало, но мне уже давно хотелось с ним поговорить. Я особенно не спешила, тем более точное время он не указал. На улице был собачий холод, привет дяде, я тепло оделась и пошла пешком в Хогсмит.

В Трёх Мётлах было очень много народу. Кого там только не было. Малфой сидел за столом у окна в своей обычной компании. Думаю моё невнимание ему пошло на пользу. Когда я подошла к ним, они поздоровались со мной, и Драко попросил своих друзей погулять. Сегодня я заметила, что кузен повзрослел за прошедшие месяцы.

— Ну, здравствуй, Драко.

— Привет. Что будешь пить?

— Спасибо, ничего. Мы о чём говорить собирались?

— Ты знала?

— Что я знала?

— Что ты моя кузина.

— Ну, где-то в середине третьего курса, я уже это знала.

— Понятно.

— Что понятно?

— Что ты со мной была, потому что я твой брат.

— Не говори глупости, Драко, брат ты мне был или нет, ты бы мне всё равно нравился. Ты мне нравишься, как друг. Как очень близкий друг.

— Я даже не знаю, как отнестись к твоим словам. Но это ладно. Я даже рад, что ты моя кузина, ведь это значит, что ты чистокровная. Регулус Блэк не стал бы жениться на маглорождённой…

— Драко, всё это так. Я чистокровная. А теперь вот рассказывай, откуда ты всё это знаешь?

— У меня есть свои каналы информации.

— Твои родители обо мне знают?

— Нет, ты думаешь, я дурак, им всё выкладывать? Я же знаю, что твой отец пропал неспроста. Если дойдёт до Тёмного Лорда, что существуешь ты, он может наказать тебя за измену твоего отца. Мало ли что взбредёт ему в голову. Да и Снейп со мной разговаривал. У нас теперь появилась общая тайна. И это ты.

Я немного задумалась над его словами, пока Драко звал официанта. «Что бы это могло значить? Я их общая тайна? Может он уже знает о наших с Северусом отношениях? Нет, это вряд ли…»

— Может, всё-таки выпьешь чего-нибудь? Сливочного пива?

— Чашку чая, пожалуйста, зелёного, с жасмином, — заказала я официанту, — так, ты говоришь, Северус с тобой разговаривал?

— Да, точнее я с ним советовался. Он посоветовал мне молчать, если я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

Принесли чай и пиво для Драко.

— Это очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься обо мне.

— Не знаю, но мне почему-то кажется, что ты бы на моём месте поступила бы так же.

— Ты прав, братишка.

Мы ещё долго болтали, и проболтали до обеда. В Хогвартс возвращались вдвоём и немного опоздали к обеду, потому что заигрались в снежки.

Вечером Гермиона зашла за мной. С остальными мы встретились в выручай-комнате. Познакомившись со всеми, кого не знала, я стала сначала наблюдать, чему их обучает Гарри. Все разделились по двое и стали пробовать заклинание Экспилиармус на палочках друг друга, тогда мы с Гарри разделили группу пополам и поясняли что и как, подходя к каждому. Встретились мы на Невиле и Джинни. Мы весело переглянулись. Под моим пристальным руководством Невил совсем растерялся. «Экспилиармус!», — и его палочка улетела в сторону, чуть не задев меня по носу. Проявив такую реакцию, которую я от себя не ожидала, я поймала палочку Невила на лету. Потом, вложив ему её в ладонь, крепко сжала его руку с палочкой и показала правильный взмах. Попробовав во второй раз, Невил промахнулся, и пришлось откачивать Гарри Поттера, который перед этим объяснял технику Джинни.

Но сегодня было последнее занятие ОД перед праздниками. Все разошлись, и я поспешила к Северусу, который в последнее время был чем-то очень обеспокоен.

Войдя под своды подземелья, я ощутила, как будто я должна сегодня что-то понять. Постучалась в его кабинет. Уже поздно, а он не уходил. Ждал меня.

— Ты сегодня долго, — сказал он немного печально, откладывая какую-то книгу.

— Сегодня мы занимались последний раз перед праздниками. Нужно было закрепить всё пройденное.

Северус подошёл ко мне.

— А я бы ждал даже до утра, — сказал он, и эта фраза значила многое, — ты мне веришь? — он обнял меня и поцеловал в лоб.

— Верю, но никогда не заставлю тебя столько ждать, — отвечала я.

— Я счастлив, даже если это только слова.

Час ночи. Луна светит в окно. Завтра будет солнечно.

— Лунный свет на моём одеяле...— тихо мурлычу я под музыку «Я тебя никогда не забуду».

— Что? — спрашивает он, обнимая меня.

— Мне твой образ рисует не смело… — допеваю я и касаюсь взглядом и кончиками пальцев его лица, ещё более бледного в лунном свете.

Вдруг раздаётся тихий, но настойчивый стук в дверь. От неожиданности я падаю с кровати.

— Кто там? — Северус набрасывает халат и открывает дверь.

— Профессор Снейп, Дамблдор просил Вас позвать. Что-то с Поттером, — кто-то говорит ему.

— Пойдите, скажите Дамблдору, что я скоро приду. Мне нужно одеться.

Северус закрыл дверь, а я вскарабкалась на кровать.

— Что опять с этим Поттером? И почему всегда зовут меня? — ворчит он, напяливая ботинки, — я что ему? Лечащий врач? Или персональная охрана?

— А ты хочешь, чтобы звали меня? Я же тоже в его няньках хожу, как однажды ты выразился.

— Нет, то, что касается Поттера, лучше пусть буду я, — отвечает он, застёгивая последние пуговицы, — Спи, — говорит он нежно и слегка касается губами моих губ, — если утром меня не будет, ты найдёшь кратчайший путь к своей комнате через картину за первым поворотом.

— Будь осторожен, Северус.

Он ушёл, а мне совсем не спалось. Я встала и подошла к окну. В окне, словно белые перья, кружились снежинки. Я обошла его комнату, касаясь рукой стен, спинки кресла, письменного стола. «Что это? — Книга. Я видела эту книгу у него в руках сегодня. Здесь закладка, а ну-ка, посмотрим». Открываю книгу. Оказывается это книга стихов. Луна освещает плохо, поэтому ищу свою палочку и, найдя, возвращаюсь к столу и читаю при свете Люмоса. Обложка — «русские поэты девятнадцатого столетия». Уже интересно, что у него делает магловская литература, а тем более интересно, что у него делает русская магловская литература. Закладка стоит на Пушкине. «Я Вас любил» Листаю дальше. На одной странице оторван снизу клочок листа. Зато на ней несколько пометок. Читаю название стихотворения. «Признание», автор Баратынский. Часть первой и вторая строфа полностью перечёркнуты. И напротив первой перечёркнутой части на полях красуется надпись чернилами: the past. А напротив второй перечёркнутой строфы: contrary!!!.

«Но почему последние слова оторваны? Как жалко, что я не знаю этого стихотворения»,— думаю я. потом смотрю на закладку, и понимаю, что это и есть та самая, недостающая часть, на которой каждая строчка подчёркнута несколько раз.

Не властны мы в самих себе

И, в молодые наши леты,

Даем поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

Северус пришёл поздно, когда я уже спала. Я проснулась, он, входя, уронил подставку для кочерги, которую я специально поставила к двери, чтобы проснуться, когда он войдёт.

Он убрал опрокинутую вещь.

— Ты специально её туда поставила? — спросил он, садясь рядом со мной на кровать и чуть касаясь моей щеки рукой. Я целую косточку его указательного пальца.

— Да. Так что случилось, Северус?

Северус немного улыбнулся, услышав своё имя. Он отошёл к шкафу, убрал туда мантию и начал расстегивать сюртук, в тишине растягивая моё нетерпеливо любопытствующее ожидание.

Наблюдая за ним, я ненадолго забыла, что задала вопрос, но потом вспомнила и, хмыкнув, повалилась обратно на подушку, терпеливо ожидая, когда он решит всё рассказать. Но он не спешил.

— Так, что же всё-таки произошло? — спросила я, раздражаясь, когда он, немного подвинув меня, устроился на своей подушке.

— Ничего интересного, — сказал он, слегка шутливо касаясь губами кончика моего носа и жестом приглашая устроиться на его плече.

Я последовала его приглашению.

— А всё-таки. Что с Гарри Поттером? — нетерпеливо, но нежно спрашиваю я.

Северус немного поморщился при слове «Поттером».

— Думаю, он тебе сам потом всё расскажет. Скажу только одно. Теперь у меня стало одним персональным учеником больше. Не дай Мерлин, Тёмный Лорд узнает.

— Узнает что?

На это Северус не ответил, а только прижал меня к себе сильнее и попросил о сне.

Следующим вечером Гарри сидел в моём кабинете и рассказывал, что произошло прошлой ночью.

— Оказывается, между моими мыслями и мыслями Волдеморта есть связь. Прошлой ночью мне приснилось, что змея Волдеморта напала на отца Рона. Слава Мерлину, его нашли и он жив. Но теперь новая неприятность! — на последнем слове он сделал ударение и, сжав губы, посмотрел на меня.

— Что ещё? — спросила я, ожидая самого страшного.

— Снейп!

— Что со Снейпом?

— Следующая неприятность — это Снейп!

Я непонимающе вскинула брови.

— В каком смысле?

— Дамблдор попросил Снейпа давать мне уроки какой-то Окклюменции!

Про Окклюменцию я знала чисто теоретически.

— И что тут плохого?

— Как что плохого?! — он посмотрел на меня, как… хм ну как… как… как Ленин на буржуазию! Лучше и не скажешь, — он теперь в моих мыслях, как у себя дома, хозяйничает, — возмущённо закричал он, — это, во-первых. Во-вторых, ты знаешь, что я его, мягко говоря, не люблю. А в-третьих, он меня ненавидит, и я не желаю показывать ему свои воспоминания.

— Понятно…

— Что тебе понятно?

— Всё понятно.

— Я знаю, что ты к Снейпу хорошо относишься. Для меня всегда было странным, что ты находишь в людях его сорта.

— Это, какого же сорта?

— Малфой, Снейп.… Почему-то ты считаешь их хорошими друзьями.

— Хм.… Для меня они являются такими.

— Удивительно, но я только вчера заметил, как переменился Снейп. Он стал улыбаться.

— А раньше он не улыбался?

— Ну, нет, он ухмылялся иногда. Но чтоб улыбался, я за ним такого не помню. Вчера, я говорю, «Профессор, уже поздно, может, разойдёмся по спальням?» А он так улыбнулся, — тут он показал самую сладкую улыбку, какую только мог, — и говорит: «Да, Мистер Поттер, должно быть пора»

Я только смеялась в ответ.

Прошло несколько дней, а от Северуса не было ничего, он не писал, не назначал времени встречи, и только за завтраком или обедом кидал мне приятные взгляды, хотя и немногим более холодные, чем обычно, почему-то. Будто что-то замёрзло вместе со стёклами моих окон. Неумолимо приближались Рождественские каникулы. Контрольные, опросы, пробные экзамены. Кучи учеников, требующих дополнительные баллы и превосходно за промежуточные испытания. Всё это закрутило меня, и я только иногда беспокоилась, как он там.

Наступило последнее утро в Хогвартсе. Завтра Хогвартс-Экспресс увезёт ликующую толпу школьников в предрождественский Лондон. И я уеду вместе с ними. Северус сегодня просил о встрече в Хогсмиде. Днём в трёх мётлах было не слишком много народу, но нам было хорошо вдвоём. Он нежно касался моей руки.

— Я должен признаться, что не хочу, чтобы ты уезжала.

— Почему тогда я должна уехать? Я тоже не хочу расставаться с тобой.

— Мы часто вынуждены делать то, что мы не хотим. Хогвартс сегодня не похож на тот, что раньше. В этом году многое в Хогвартсе стало сложнее. Я думаю, ты хорошо проведёшь каникулы с Поттером и Блэком.

— Но как же ты? Я не хочу, чтобы ты на Рождество был один.

— Мне будет достаточно того, что ты счастлива.

— Да что с тобой? Я буду счастлива, только если ты будешь счастлив!

— Я буду счастлив. Счастлив тем, что тебе хорошо.

— Хорошо? Северус! Мне не будет хорошо без тебя!

— И ты согласишься провести каникулы со мной? Без твоих друзей?

— Я буду рада этому. С чего ты взял, что мне будет хорошо с ними, а не с тобой?

Северус молчал. Но я привыкла ждать его ответа.

— Я видел кое-что в его воспоминаниях. Ответь мне. Ты любишь Поттера? — наконец сказал он, видно было, что последние слова дались ему с трудом.

Здесь была немая сцена. Я удивлённо смотрела ему в глаза. Он смотрел мне в глаза и терпеливо ждал ответа.

— Что же ты такого мог увидеть, что решил, что я его люблю?

— Я видел, как вы обнимались в гостиной Гриффиндора. Этого мало?

— А ты не удосужился посмотреть, что было до этого и после этого?

— Нет. Мне удавалось увидеть только, как я понимаю, самые яркие моменты его памяти. Так ответь же мне.

— Прочитай мои мысли.

— Что?

— Посмотри мои воспоминания.

— Я не хочу. Ты только скажи. Я поверю.

Я взяла его за руку и мысленно произнесла.

— Я люблю только тебя. Я не люблю Поттера.

Северус крепче сжал мою ладонь.

— Но я тогда не понимаю, что значила та сцена?

— Я пожалела его, утешила. Обняла по-дружески. Я хорошо к нему отношусь. Я люблю его, как лучшего друга, как младшего брата. Если хочешь, как сына.

На последнем слове я почувствовала, как рука Северуса вздрогнула. Он громко вздохнул и взглянул мне в глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— О чём ты?

— Ладно, не важно, — он отпустил мою руку и грустно приподнял кончики губ, — Рождество с тобой было бы самым прекрасным в моей жизни, но я жду приглашения от Малфоя, там будет Тёмный Лорд, и я боюсь, что в любом случае не смогу провести праздник с тобой.

— Это значит…

— Это значит, что ты поедешь домой. Ради твоей же безопасности.

— Но что же это за напасть такая! Ради моей безопасности?! Все пугают меня, заставляют ради моей безопасности делать то, что мне не хочется. Одни пишут, не сближайся с ним, другие, не выходи из дома, третий сам не хочет быть счастливым и сделать счастливой меня! И всё это ради моей безопасности! Да, кому нужна такая безопасность! — сорвалась я.

Северус сначала был немного удивлён. На нас стали оборачиваться.

— Тише, успокойся, — он взял меня за руку, — пойдём, здесь очень много ушей, — сказал он шёпотом и, помог мне одеть пальто.

Мы шли по дороге, ведущей в Хогвартс.

— Прости, я не должна была так кричать. Меня многие слышали.

— Это не важно. Они быстро всё забудут.

— Ах, да, — я пошевелила кончиком носа, — вот теперь точно забудут. Но это на меня так не похоже. Прости, что не сдержалась.

— Не извиняйся. Я всё понимаю. Сам часто не сдерживаюсь, а потом себя ругаю. Но то, что ты говорила, меня пугает. Ведь ты понимаешь, что для тебя опасно. Ты не маленькая. Пусть и смелая, не зря тебя определяли на Гриффиндор. Но я не смогу тебя защитить, если ты сама себя не будешь хранить.

— Я знаю, прости, — сказала я и взяла его за руки, — но ты не хочешь провести каникулы со мной.

— Я тебе обещаю, что когда кончится война, а она обязательно кончится, мы уже никогда не расстанемся, — сказал Северус, сжимая мои пальцы и не отрывая взгляда от моих глаз, — все-таки, откуда у тебя в глазах эти зелёные огни?

Я засмеялась и, вырвавшись из его рук, побежала к сугробу и, сделав снежок, бросила его в Северуса, который тоже улыбнулся и побежал за мной.

— Ну, всё! — воскликнул он и кинул в меня снежком, потом подошёл и стал отряхивать с меня снег, а я, смеясь, пыталась стряхнуть с него последние снежинки.

Хогвартс-экспресс пыхтел и выпускал пар, подъезжая к станции Хогсмид. Ученики, которым больше всех не терпелось добраться до дома уже толпой стояли на перроне. За преподавателями поезд приезжал вечером. Мы отправлялись на ночном. В это утро мне не спалось, и я решила прогуляться до станции вместе с учениками.

С разных сторон слышались приветствия: «Здравствуйте, профессор Блэк! Доброе утро, профессор Блэк! С Рождеством, профессор Блэк! До свидания, профессор Блэк!»

Морозный воздух трудно было вдыхать. Светило яркое декабрьское солнце. Я проводила Гарри, Гермиону и Рона. С ними со всеми можно было не прощаться, потому что уже завтра ранним утром я буду дома, и мы встретимся снова. Драко в окружении своих «друзей» был рад меня увидеть. Цвет его пепельных волос сливался со снегом и отливал на солнце серебром. Я обняла его.

— До встречи, братишка! Я буду скучать, — сказала я.

— До встречи, кузина. Я буду скучать сильнее, — ответил он и не хотел меня отпускать чуть дольше, потом он вошёл в вагон и помахал мне.

Ели и сосны в снегу. Высокие сугробы. Если закрыть рукой волшебный замок, виднеющийся над деревьями, то можно представить себя в России. Я вернулась в замок, в котором стало очень тихо. В коридорах ещё можно было встретить, остающихся на Рождество учеников, но в этом году таких было очень мало. Я поднялась к себе и осмотрелась. Удостоверившись, что ничего не забыла убрать в чемодан, я направилась в Большой зал на обед.

Обед был праздничным, лица учителей и учеников радостными, но за преподавательским столом чувствовалось напряжение. Все знали, что Амбридж всё больше власти забирает в свои руки.

Вечером мы сидели в купе. Я и он. Друг напротив друга. Я не смотрела в окно. Мы, не отрываясь, следили друг за другом. Купе было ярко освещено. За окном шёл снег, и метелью носились белые клочья снегопада. За окном уже было ничего не разобрать. Но огни Лондона стали поблёскивать в его отражении на стекле. Рука лежала на столе чёрные глаза следили за моими серыми. Мне было хорошо под этим взглядом. Спокойно и жарко. Совершенно противоположно снежной буре за окном.

— Поцелуй меня, — произнесла я одними губами.

Если бы кто-то в эту минуту проходил по коридору или смотрел на поезд со стороны, он бы подумал, что в одном из купе проблемы с освещением.

Всю ночь уже дома я не могла уснуть. Вертелась в постели, иногда вставала и подходила к окну, чтобы вдохнуть морозный воздух. Что-то крутилось в голове, не давая покоя. Это были воспоминания, это была боль, это было счастье.

Весь день до вечера я сидела у окна. Так хотелось аппарировать отсюда туда, где есть он. Зачем иметь портключ от всех дверей, если не пользоваться им? Я крутила в руке колечко. Солнышко всё не возвращалась. Она должна была принести ответ. Ответ от него. Снег за окном на фоне неба стал казаться какой-то внеземной галактикой. Что это значит? Это значит, что небо уже потемнело. Я слышала, что в столовой говорили обо мне, что со мной что-то происходит. Они просто не могут меня понять. Поэтому я и ушла от них и сейчас сижу на подоконнике в своей комнате. В пустоте и темноте этого старого дома. И смотрю, как приближается ночь. Я спрыгнула с подоконника и отправилась к ужину, который для своих детей и любимого мужа с таким старанием приготовила Молли.

Я уже привыкла отмечать Рождество по Католическому календарю, но Православное Рождество я отмечала так, как хотела сама.

Утром я написала письмо Северусу, в котором просила его приехать седьмого. Отложить все возможные дела и седьмое января провести со мной. «Двадцать пятое — это не мой праздник, — писала я, — и если ты не возражаешь, настоящее Рождество я хочу отпраздновать с тобой.

После ужина я долго стояла у окна и снова смотрела на снежную галактику. Незаметно ко мне подошёл дядя.

— Скучаешь? — спросил он.

— Отдыхаю.

— Неужели тебя так измотала новая работа?

Я промолчала.

— Ты не проронила почти не слова за весь день.

— Дядя, со мной всё в порядке. Я не понимаю, с чего Вы решили, что со мной что-то не так.

— Ты слишком грустная. Ты сейчас очень напоминаешь мне одну девушку, что я знал когда-то.

— Мою маму?

— Нет, на маму ты похожа всегда. А сегодня, сейчас ты похожа на совершенно другую женщину.

— Я, кажется, знаю, о ком ты говоришь, дядя. У меня не зелёные глаза.

Что-то светлеет в темноте. Одна снежинка росла, росла и превратилась в большую птицу. «Солнышко!» — она забилась о стекло. Через мгновение окно было настежь распахнуто и письмо было у меня в руках.

— От кого это? — поинтересовался дядя, увидев мои сияющие глаза.

Я только улыбнулась.

— Я пойду в свою комнату, дядя. Мне нужно прочитать письмо. Давай позже поговорим, — сказала я и, прижимая письмо к груди, направилась по коридору к своей комнате.

— У тебя действительно зелёные глаза, — сказал он.

Я не обернулась, только улыбнулась себе в помутневшем зеркале.

Я легла на кровать, закутавшись в плед, распечатала письмо. Почему-то мне очень сильно захотелось спать, наверное, последствие бессонной ночи.

Любовь — это ты. Я никогда не заставлю тебя страдать. И ты будь терпеливой, прошу. Завтра я отправляюсь к Нему. Сейчас сижу один в своей старой комнате и пишу тебе эти строчки. Даже этот холодный дом не остужает моих чувств к тебе. Чувствую себя, как 15 лет назад, но гораздо более счастливым. Твоё письмо сегодня принесло мне что-то большее, чем радость. Оно принесло жизнь.

Прости, наверно слишком много эмоций. Я и сам не ожидал от себя такого, но ничего не могу с собой поделать. Знаю, что только ты можешь понять меня, и только с тобой я могу быть таким откровенным.

Думаю сейчас, когда ты читаешь это письмо, ты уже поужинала. У вас, должно быть, было весело. Не знаю как, но твой дядя, я уверен, не даёт тебе скучать, так же и все твои друзья. Вот сейчас перечитал и испугался, не хочу, чтобы ты думала, что я ревную. Это не так. За столько лет я научился не ревновать, а довольствоваться тем, что есть. Они, я знаю, тоже не в восторге, когда видят нас вместе. Когда-то это со мной уже было…

Я закрыла глаза. Но сразу открыла. В руке не было письма, а комната была наполнена снегом, странно, в моей комнате шёл снег. В камине огонь горел тёмно-зелёным пламенем. Кто-то сидел в кресле. Это была женщина.

— Ну, здравствуй, — сказала она, — давно мы с тобой не разговаривали.

— Лили? Это Вы?

— Да, это я. Я рада, что ты меня узнала. Сев больше не хочет меня видеть.

— Что это значит?

— Ты помнишь, я посылала тебе сновидения? Ты была мной. Ты странно вела себя там. Я не ожидала, что ты окажешься умнее меня.

— Но ты же не знала его таким, каким знаю я.

— Да, действительно не знала или не хотела знать. Ты спутала мои карты, и теперь я не знаю, что делать. Ведь он действительно влюбился в тебя.

— Ты не хочешь ему счастья?

— Очень самонадеянно считать, что его счастье — это только ты.

— Ты сама сказала, что он любит меня.

— Он так же любил и меня, но я стала для него несчастьем.

— Я уж постараюсь, чтобы это не случилось снова.

— Я не вправе распоряжаться тобой. Моя душа будет в тебе до конца войны. Если он не оставит тебя вместе со мной, я желаю вам счастья.

— Что ты хочешь этим сказать? Что он любит меня только из-за тебя? — сказала я уже в пустоту, потому что моя собеседница растаяла.

А на смену этому сну пришёл другой. Утром я уже плохо помнила, что именно мне приснилось, что точно она говорила, и почему на душе остался странный осадок. Дочитывала письмо я уже при свете солнца, которое било мне в окно под звуки улицы, на которой какие-то люди весело играли в снежки, смеялись, эти звуки таяли в звуках города. Из каких-то окон доносилась Рождественская музыка. А для меня музыкой было шуршание пергамента в руках.

… Прости, что увлёкся воспоминаниями. То, что было — прошло. Я сегодня понял это до конца. Ты пишешь, что хочешь встретиться седьмого января, я буду счастлив. Если я в этот день не буду нужен Лорду, я буду в твоём распоряжении. Нам всем нужен праздник. Тогда подарок я преподнесу тебе на твоё Рождество. Желаю тебе самого приятного в эти дни.

Люблю всем сердцем.

Твой Сев.

За завтраком все были веселые, и даже я. Молли подарила мне шарф. Она просто сама доброта. Я улыбалась. Жизнь никогда ещё не играла такими красками.

Наступил новый год. Что бы он ни принёс, я счастлива, что я здесь. В компании этих людей. В этом мире у меня появилось много того, что я бы не хотела потерять. В 12 ночи я, как всегда загадала желание, которое, я знала, должно сбыться. Ещё в магловском мире я знала, что то, что загадаешь в новый год, обязательно исполнится, пусть и не совсем так, как хотелось.

6 января. Я жду его с нетерпением. Минуты проходят медленно, словно кто-то цепляется за стрелки часов в гостиной. Слышу грохот на верху. Северус перепутал комнаты. Думаю, Джинни или Молли упала в обморок. Хватаю кольцо, всё-таки научилась чему-то у близнецов. Оказываюсь в комнате наверху. Что случилось? Сев растерянно смотрит на, лишившегося чувств, Рона. А я просто покатываюсь от смеха. Смахнув проступившие от смеха слёзы, беру Северуса за руку и, надев кольцо, оказываюсь с ним в России.

— Где это мы?

— Мы в моём доме, — говорю я. Сегодня Рождество 2008 года. Мы тогда с роди… с мамой и отчимом ездили в гости к родственникам, так что здесь сегодня никого нет, но я хочу сводить тебя в другое место. А для этого…— я помолчала, осматривая Северуса с ног до головы, — чувствую себя феей-крёстной, — сказала я и щёлкнула пальцами. Современный чёрный костюм, из-под которого выглядывает воротник белой шёлковой рубашки. Северус подходит к зеркалу и засовывает руки в карманы брюк, помяв полу пиджака. Вижу, что он чувствует себя странно, но ему нравится.

— Ну и куда я так пойду? Что это за шутки? — спрашивает он, по-хозяйски доставая из кармана маленькую чёрную расчёску, и причёсывается.

Я не могу сдержать улыбку. Он неотразим. Тогда я начинаю рассказывать ему, что же я придумала.

— Я долго думала, как нам провести Рождество и решила сходить с тобой в театр, если ты не возражаешь.

— Смотря, что это за спектакль, — говорит он, стряхивая с пиджака откуда-то взявшиеся пылинки.

— Это не просто спектакль. Тебе нравится классическая музыка?

— Это единственное, что я люблю слушать из репертуара маглов.

— Вот и хорошо. Сегодня в Большом театре дают балет «Щелкунчик» — прекрасная рождественская сказка! — говорю я, доставая шкатулку, куда я всегда складывала театральные билеты, — Как раз нам на двоих! — Говорю я, вынимая два билета, — когда Гермиона мне рассказывала, как на каникулах была с родителями в театре, я вспомнила, что тогда, в 2008, из-за внезапного отъезда у меня пропали два билета в театр. Ну, теперь они не пропадут, — говорю я, покрутив у него перед носом бумажками.

Театр он оценил. Красивое фойе, зал, у нас места в партере. Я надела простое, но элегантное чёрное платье-футляр. Музыка — волшебство. Как легко он вливается в другую среду, подумала я, когда на ломанном русском он пытается объяснить в буфете, что ему нужно огневиски. Я смеюсь и заказываю ему напиток на свой выбор. В толпе он чувствует себя не уютно, отшучивается, что бывает и хуже. Весь последний акт он не выпускает моей руки. Всё, что происходит на сцене, так соответствует биению наших сердец. Кажется, что прошла целая вечность с того момента, как он появился на Гриммо 12, а я услышала грохот в другой комнате. Кажется, что остались только мы и музыка и волшебное представление на сцене. Мышиный король повержен, Щелкунчик — уже не Щёлкунчик, он прекрасный Принц, он Принц. Не знаю, насколько в 21 и 35, почти 36 лет можно верить в сказку, но мы жили этой сказкой. Может для кого-то кажется, что сказка — наша жизнь? — Наша жизнь не сказка. Это реальность, в которой нам приходится быть. А магия, магия — вот это наша жизнь, в которой нам приходится бороться за существование. Говоря «мы» я не голословна. Держась за руки, мы мысленно беседовали друг с другом. Это оказалось очень удобным даром, особенно в театре. Спектакль закончился. Прямо из театра мы «перенеслись» воспользовавшись кольцом сразу в мою комнату на Гриммо 12 в нужный момент. В 1996 прошло всего несколько секунд, и можно было подумать, что мы никуда не отлучались. Только наши новые наряды выдавали нас. Но от них было легко избавиться, что не без приятного сопровождения, было сделано почти сразу.

Рождественское утро. Просыпаюсь в его объятьях, в ушах всё ещё звенит ПаДеДе из балета. Целую нежно-нежно его губы. Он просыпается и дарит мне такой поцелуй, после которого можно забыть всё на свете. Не возможно. Задумываюсь на мгновение, что бы сказало всё моё окружение, если бы увидело нас. Забываю, что Сев меня слышит, а он начинает смеяться. Смеяться на самом деле. И я смеюсь. Бросаю в него подушкой, он валится обратно на кровать, хватая меня за руки. И я падаю на него. Он нежно целует, мои губы, переворачиваясь, кладёт меня на спину. И, нависая надо мной, смотрит прямо в глаза. Потом снова начинает целовать, покрывая меня своими поцелуями. И накрывая страстью.

— Ну, останься на обед! Ну, не будет Блэк к тебе цепляться. Обещаю.

— Нет, не могу. И Блэк здесь не причём. Просто я должен держать дистанцию.

— Где-то я об этом уже слышала. Я надеюсь, тебе не понадобится держать дистанцию от меня.

— Всё, мне пора.

— Летучий порох? — грустно спрашиваю я.

— Это лучший вариант, чтобы меня никто не увидел.

— Скажи, ну почему ты боишься, что все узнают, что мы вместе?

— Тебе объяснить? — с недовольством в голосе спрашивает он.

Я в какой-то степени понимаю, что это необходимо, но хочу услышать то, как это понимает он, а может просто побыть с ним рядом ещё чуть-чуть.

— Объясни.

Я села в кресло у камина.

— Ты — моя слабость.

— Это приятно.

— Нет, ты не понимаешь. Ты — моя слабость, а мы сейчас не имеем права на слабости. Если кто-нибудь узнает, что существует такой человек, которым я дорожу, мы все окажемся в огромной опасности. Сейчас все считают, что терять мне нечего, и поэтому ни у кого нет и мысли, что мной можно манипулировать.

— А Дамблдор, — не удержалась я, чтобы не высказать своих мыслей.

— Что Дамблдор?

— Он любит манипулировать людьми. Я это давно заметила, — я встала с кресла и стала ходить по пространству между креслом и камином. Северус сел в кресло и мы, как будто поменялись ролями, — он не упускает момента, чтобы, воспользовавшись случаем, не заставить кого-нибудь поступить, так или иначе, облекая всё в форму совета или отеческого наставления.

— Если ты имеешь в виду моё решение стать двойным агентом, то Дамблдор, конечно был тем, кто подтолкнул меня к этому, но решение я принял самостоятельно, — возразил Северус.

— А он и старается выставить всё так, будто ты сам решаешь. Я, конечно, не утверждаю, что твои решения не самостоятельны и не призываю, не слушать директора, многие его советы очень мудры, но… мне кажется, нужно признать, что многие из нас являются пешками в его игре.

— А ты сильно повзрослела, — сказал Северус, удивленно глядя мне в глаза.

— Нет, просто мне кажется, я начала понимать, что здесь происходит. Вчерашний вечер в театре напомнил мне, что сказка — это только то, что происходит в книгах, в кино или на сцене. А наша жизнь, пусть и казалась бы сказкой для кого-то, но она реальна. Просто я стала отходить от магловского чувства этого мира. Перестала чувствовать себя здесь гостьей. Если хочешь, вернулась в реальность, посмотрев на всё со стороны.

— Значит, со стороны это видится именно так?

— Я высказывала своё мнение.

— Знаешь, был момент в моей жизни, когда казалось, что всё кончено и больше жить незачем. Тогда Дамблдор и подал мне новую идею. Ради чего жить. Он просто спас меня. И, наверное, этим я обязан ему. Хотя и своим одиночеством тоже я обязан ему.

«Опять этот Хогвартс! Что я там не видела?» — настроение с утра было ужасным, — «Я ведь даже не смогла поздравить его с днём рождения, а ему уже 36. Но, что поделаешь. Уж такая судьба».

Выйдя из поезда, вдохнула чистый морозный воздух Хогсмида. Очень приятно было ощутить такую свежесть после душного Лондона и стояния в пробке, в которой я уже не надеялась добраться до вокзала вовремя, чем пользоваться «Ночным Рыцарем», я предпочитала магловское такси.

Гуляя по Лондону с Гарри, думала, как было бы интересно провести экскурсию для моих учеников. Интересно, что бы они сказали, оказавшись в кино или на магловской дискотеке. Гарри во время прогулок вёл себя, как ребёнок. Может потому, что я заботилась о нём, почти по-матерински, и он чувствовал эту заботу. У меня даже промелькнула мысль его усыновить. А потом, подумав, что он уже не маленький ребёнок, решила просто оставаться ему хорошим другом, а на следующие каникулы не отпускать ни к каким Дурслям. Или на худой конец раз или два в неделю проверять, как он там.

«А вот и Хогвартс. Ой, что это? Опять она. Ну не надоело ей. Опять кому-то читает свои слащавые нотации, ах, какой же противный голос» — проходя по коридору мимо Амбридж, думала я. Пока ничего не стремилось поднять мне настроение. Я поднялась к себе и распаковала чемоданы.

— О, братишка! Привет! Как дела? Что нового? — спросила я своего слизеринского любимчика, который, к сожалению так и не стал изучать магловедение.

Кабинет зельеварения. Полумрак. Ученики пятого курса собираются в классе. Не знаю, как справлюсь с этими хищниками. Гриффиндорцев то я переживу, они все мои родные, а вот в слизеринцах я наоборот не уверена. Хоть Драко раньше всех пришёл и то хорошо. Но гриффиндорцы, кажется, не торопились. До звонка пять минут, а в комнате только зелёные цвета мантий. И каждая зелёная мантия не преминула спросить « Где же профессор Снейп?» И почему замену буду вести я.

— Сойдёт, — ответил Драко, пряча в карман какое-то письмо. И по глазам я заметила, что он хотел бы со мной чем-то поделиться, но не был уверен, стоит ли.

— Ну, хоть вы пришли, — я выпустила воздух. В класс вбежали Гарри и Гермиона, где-то за ними плёлся и Рон, — Что с остальными? — строго поинтересовалась я.

— Они задерживаются, Ла… Профессор.

— И надолго они собираются задержаться? До звонка осталось меньше минуты.

— Да, ладно тебе, Лада, — промямлил Рон, дожёвывая бутерброд, который принёс из Большого зала, видно что, когда ел, он туго соображал, — они скоро придут. Ты же не Снейп.

На это зелёная часть аудитории согласно зашипела, протестуя. А у меня промелькнула мысль: Да… Жалко, что я ещё не миссис Снейп. Если бы Гриффиндорец знал, как близок он был от истины.

— То, что сегодня урок ведёт не профессор Снейп, не даёт повода ученикам опаздывать на занятие, — сказала я наиболее ледяным голосом, — а Вы, мисс Гренджер, объясните своему соседу, как нужно обращаться к преподавателям и отнимите у него, наконец, этот ужасный бутерброд пока он не подавился.

— Хорошо, профессор, — Гермиона от неожиданности подскочила и посмотрела на меня такими глазами, будто спутала меня с зельеваром.

Остальные Гриффиндорцы опоздали на десять минут. Пришлось прочитать небольшую лекцию и снять с Гриффиндора энное количество баллов, чтобы удовлетворить слизеринцев.

Повезло мне, что текст лекции предоставил Северус, а зелье, которое он просил меня научить их варить, я научилась варить ещё позапрошлым летом. Урок прошёл достаточно спокойно. Хорошие зелья получились только у Драко и Гермионы. Остальные же приготовили что-то отдалённо напоминающее мутную болотную воду.

Но я решила больше не лишать баллов ни одну, ни другую группу. И, собрав склянки с образцами зелий, отпустила всех на следующий урок. Северус прейдет и разберётся.

Через несколько дней весь Хогвартс был взбудоражен новостями о том, что несколько Упивающихся Смертью сбежали из Азкабана. Фадж во всём обвинил Сириуса Блэка.

В один прекрасный день меня вызвал Дамблдор.

— Проходите, дитя моё, — сказал он ласковым голосом, в котором чувствовалась забота.

Я села на диван, куда указывал мне Профессор.

— Для чего Вы звали меня, сэр?

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо.

— Я должен был давно рассказать Вам о данных Вам способностях, но считал, что Вы ещё не были готовы к этому. Несколько раз вы прибегали к ним. Иногда, считая себя всесильной, иногда, не контролируя свои действия. Ваша магия очень сильная. Самая сильная из многих, что я когда-либо знал. Она всегда действует, когда вы или ваш близкий человек находится в опасности. Но никогда не подействует во вред кому-то, даже если это нужно для вашего спасения. Я был знаком с подобной магией, но это была Тёмная магия, а ваша исключительно Светлая, поэтому Вы не нуждаетесь в контроле Вашей магии. Она сама будет контролировать себя.

Я понимала, что то, что говорил директор, для меня было очень важным.

— Профессор, значит…

— Прошу, пока не перебивайте меня. Я следил за вами, не скрою, я очень рад, что Вы прекрасно относитесь к Гарри Поттеру. Даже знаю Ваше стремление помочь ему и даже усыновить. Это очень похвально, особенно учитывая то, что это решение ничуть не было следствием вмешательства Лили Поттер, живущей в Вас. Но меня немного настораживает Ваше отношение к профессору Снейпу.

От всего, что он говорил, у меня пересохло в горле, и по телу пробежал холод. «Значит, он всё знает. Он знает обо мне то, что не знает никто».

— Да, Вы правы, мисс. Я знаю всё. Вам даже в голову не пришло, что я прекрасно могу видеть и слышать Ваши мысли. И тщетные попытки Северуса создать Вам защиту давно канули в небытиё.

— А он? Он знает о ней?

Дамблдор помедлил с ответом. И вздохнув, произнёс:

— К сожалению, знает.

— Я не хочу Вас больше видеть, — сказала я, — лучше я пойду собирать вещи.

— Вы никуда не пойдёте, пока я Вас не отпущу, — сказал Дамблдор всё с той же добродушной улыбкой. Замок на двери щелкнул, и от двери стало исходить какое-то фиолетовое сияние, — Хотите Лимонных Долек? — сказал он.

— Благодарю Вас, пожалуй, не хочется, — ответила я, отвернувшись.

— Скоро Вы действительно меня не увидите, на некоторое время мне придётся покинуть Хогвартс, благодаря стараниям министра, министерства и в частности нашей общей знакомой. Поэтому я не желаю оставлять Вас с таким отношением ко мне. Сейчас Вы всё забудете, о чём мы говорили, раз вас это так расстроило. А теперь, пожалуй, принесите мне Ваше фамильное кольцо.

— Но зачем оно Вам?

— Прошу не задавать лишних вопросов. Империо! — его палочка была направлена на меня, — скажите, где Ваш перстень?

В этот момент я почувствовала какую-то пустоту, нет никаких желаний, никаких страхов, никакого чувства. Только стремление делать то, что говорят. А голос директора словно раздавался где-то между бровями, создавая еле ощущаемую головную боль. Может я и смогла бы показать успехи в противостоянии его империусу, как однажды это случилось на ЗОТИ, но сейчас я была слишком ошеломлена его заявлениями, чтобы правильно сосредоточиться.

— Он в моей комнате, Сэр.

— Принесите его мне, немедленно.

Замок на двери щелкнул, и я переступила через порог, глядя прямо перед собой. На мгновение какой-то другой, внутренний голос заговорил со мной. Это был мой голос.

— Не делай этого! Отправляйся к нему. К нему в подземелья. Он там. Он уже вернулся. Он, твоя единственная любовь. Он — твоя единственная защита.

Но другой голос снова произнёс. «Принеси мне его и всё будет хорошо. Я тебя не подводил. Когда-то ты всё сделала правильно, сделай так ещё раз».

В подсознании снова стало пусто, и звенело, словно я оказалась в огромном колоколе. Шаг, ещё шаг. На пути не встретился никто, кто мог бы вывести меня из транса. И это было плохо. Вот уже дверь. Моя дверь. «Назови пароль», — почувствовала я голос, словно он следил за мной или шёл со мной рядом.

— Северус — любимый, — сказала я, будто машинально, но это заставило меня очнуться.

— Мерлин, что я делаю? — схватилась я за голову, в которой уже почти ничего не звенело, только издалека слышался голос, который призывал меня принести то, что ему было нужно.

Я, не зная себя, побежала к подземельям.

— Мисс Блэк! — какой-то противный голос окликал меня, но мои собственные мысли вместе с действием империуса не позволили мне его услышать.

Вот уже подземелья!

— Ай! — «В кого это я врезалась?» — Северус! Любимый! — будто повторяла я свой пароль.

— Что с тобой? Что случилось? — Северус сжал мои плечи, заглядывая в глаза и, увидев мой затуманенный взгляд.

— Империус, — только и сумела сказать я, как меня опять потянуло к двери моей комнаты.

— Фините Инканта́тем, — сказал Северус, направив на меня палочку.

Ко мне сразу вернулись все мысли, и голова закружилась от всего что произошло.

— Спасибо, — только и смогла проговорить я.

— Кто это? Кто это был? Ты его видела?

— О чём ты? — всё ещё ощущая головокружение и не понимая ничего, проговорила я.

— Кто? Кто применил Империус к тебе? Амбридж? Кто-то ещё?

— Нет. Это был Дамблдор.

— Дамблдор?! — Северус, схватив меня за руку, затащил в кабинет и поставил все заглушающие заклятия, какие только знал, — Значит, ты была сейчас у Дамблдора, — он усадил меня в кресло и дал выпить успокаивающего зелья, — О чём он говорил с тобой?

Выпив зелье, я почувствовала, что полностью спокойна и мысли все приобрели упорядоченное состояние. После Империуса в голове была полная каша.

— Он сказал, что всё знает обо мне. Мне нужно было научиться окклюменции.

— А кольцо? На тебе не было кольца?

— Нет. Он попросил принести его и отдать ему. Я отказалась, тогда он применил Империус.

— Ты должна была не расставаться с кольцом, тогда Дамблдор не смог бы узнать твои мысли. А теперь он понял, почему не смог это сделать раньше и империус почти сработал. Удивительно, что ты смогла добраться сюда. Сейчас, я думаю, тебе лучше не возвращаться. Дамблдор сильно спешил, если вместо уговоров и внушений применил Империо, а значит, он скоро покинет Хогвартс. Амбридж застала Поттера и его компанию за тренировками и Фадж уже скоро будет здесь. Мы можем переждать. Скажи твои кольца в безопасности?

— Кольцо в шкатулке, которую никто не откроет, это подарок Драко.

— А второе?

— Второе? Я не понимаю.

— Второе кольцо, которое я нашёл и прислал тебе в конверте. Я надеюсь, ты не хочешь сказать, что потеряла его или не получала?

— Ах, в конверте? На котором было написано «Спрячь и никому не отдавай»?

— Да!

— Оно там же.

— Это хуже, но не смертельно. Сваливать все яйца в одну корзину не разумно, но я надеюсь, у директора не будет времени его найти.

— Я могла взять шкатулку, но побоялась, что под действием Империо вернусь к нему в кабинет.

— Как же ты смогла без перстня справиться с Империо?

— Я вспомнила о тебе. И это помогло мне очнуться.

— Вот уж правду говорит Дамблдор, что любовь — самая сильная магия, никогда не думал, что скажу эти слова.

Он встал за спинкой кресла, на котором сидела я и, положив руки мне на плечи, поцеловал в макушку и стоял так долго, вдыхая аромат моих волос.

Дамблдор действительно сбежал из Хогвартса. А деятельность ОД была раскрыта. Директор взял всю ответственность на себя, чем подкупил всех учеников. Чудом я осталась в Хогвартсе, уверив Долорес, что полностью на её стороне.

Тоталитаризм Амбридж уже переходил все границы. Несколько дней она каждый вечер заставляла учеников строчить её ужасным пером. После этого я украдкой раздавала им заживляющее зелье. Но я радовалась, что пока всё шло нормально и, хотя, разговор с Дамблдором ещё предстоял, я старалась об этом не думать. Хоть и понимала, что он неизбежен. В тот вечер, вернувшись в свою комнату, увидела следы обыска, но кто-то не успел добраться до тайника. Видимо это был директор.

Оказалось, что в конверте лежал тот самый перстень, что Регулус не надел, когда надеялся спастись. Он просто забыл его дома.

Обычное весеннее утро. Я проснулась чуть раньше будильника. Днём будет солнечно, солнце уже вставало и заглядывало ко мне в окно, заставляя густой туман в панике растаять. Сегодня у меня лишь во второй половине дня будут Когтевран и Слизерин. Которым я однажды почитала Максима Горького. Теперь Слизерин затаил на меня обиду из-за одного остроумного Когтевранца. И в споре Когтеврана и Слизерина теперь решающей стала фраза: «Рожденный ползать летать не может». Я объяснила мистеру Стивенсу, что так говорить жестоко, но Афоризм не воробей.

Я позавтракала в своей комнате, благо у меня была теперь небольшая столовая и гостиная. И решила прогуляться до обеда. Отправилась в Хогсмит.

В утреннем тумане я заметила знакомую фигурку, сидящую на камне у озера. Его бледная чёлка свисала, совсем скрывая глаза. В руке он держал какой-то листок бумаги.

— Здравствуй, Драко! Почему ты здесь так рано?

— Не спалось, а теперь не хочется идти на занятия, — Драко выпрямился и взглянул на меня.

— Что это у тебя? — указала я на листок бумаги, обречённо колышимый ветром в руке слизеринца, — ты из-за этого такой задумчивый?

Драко скомкал бумагу и бросил белый комок в пруд, где бумага сразу намокла и утонула. Я взглянула на тающий комочек пергамента и присела рядом с братом.

— Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Я всё выслушаю, если тебе надо выговориться. И никому ничего не расскажу. У тебя что-то случилось? — сказала я и слегка коснулась рукой беззащитно-худого плеча.

Драко помолчал немного, ожидая, когда белое пятно в воде совсем исчезнет.

— Это всё ерунда. Знаешь, отец считает меня недостойным рода Малфоев. Я чувствую это, он всегда говорит, что я должен быть хладнокровным и расчётливым. Всю свою жизнь я только и делал, что стремился к этому только ради того, чтобы, наконец, ему угодить. Но, мне кажется теперь, что я никогда не добьюсь этой цели, хоть и наиболее близок к ней сейчас. Да, я и не хочу этого.

— Почему? Что-то изменилось?

— Не спрашивай меня, пожалуйста. Я не смогу ответить. Я, пожалуй, пойду, — сказал Драко и отправился в замок.

А я еще несколько минут стояла у озера, не отрывая взгляда от ровной глади, над которой расстилался туман. «Что же так тревожит тебя, Драко Малфой?» — подумала я, и насквозь промокшее письмо вернулось на берег, уже в мои руки. Вода стекала с бумаги, а края легко отрывались. Я положила его на камень, отчего письмо сразу распласталось по почти гладкой поверхности.

«Дорогой Драко, если бы я могла писать тебе чаще, но твой отец запрещает мне это делать. Я случайно выкрала минутку, чтобы написать, как мы тебя любим. Предыдущее письмо я писала под его руководством и не могла рассказать всего. Отец считает, что тебе пора принять метку Тёмного Лорда. И гордится тем, что Он хочет сделать тебя своим слугой уже этим летом. Ты же понимаешь, что я очень беспокоюсь за тебя.

Твоя любящая мама.

P.S.: Как ты и просил, я не рассказывала отцу о твоей кузине и моей племяннице. Если захочешь, можешь сказать ей, что я была рада узнать о её существовании и была бы счастлива однажды встретиться с ней».

«Всё-таки Драко не был до конца честен со мной», — подумала я и идти в Хогсмит совсем расхотелось.

Я больше не снимала кольцо никогда, даже когда мыла руки. Теперь это бесполезно, ведь Дамблдору известно действие кольца. И он потребует снять его, если захочет быть уверенным, что я ничего от него не скрываю. Надеюсь, что хотя бы другим не удастся прочитать мои мысли.

Однажды вечером пришла в кабинет Снейпа. Я постучала.

— Войдите.

В кабинете кроме Северуса был Гарри. Они занимались окклюменцией как раз до того момента, как в помещение постучала я.

— Уже восемь вечера, мистер Поттер. Вы можете идти.

Когда Гарри, попрощавшись, вышел из кабинета, Северус взял омут памяти и стал вылавливать оттуда серебристые обрывки своих воспоминаний.

— Мы сегодня будем заниматься?

— Да. Только… погоди, я скоро вернусь, — сказал он, будто что-то вспомнил и подошёл к двери, — десять минут, — и закрыл за собой дверь.

Я заглянула в омут, там осталось одно из воспоминаний, которое, серебрясь в чаше, так и манило его посмотреть. Подойдя к двери, я открыла её и убедилась, что в коридоре не было никого.

Тёмная комната, только пламя камина тускло освещает часть её. В потрёпанном кресле сразу угадываются любимая фигура. Он держит в руках какую-то книгу и пером делает пометки на страницах. Неожиданно прямо между нами появляется белое облачко, которое приобретает черты молодой девушки с распущенными волосами и в длинной мантии.

— Северус, — говорит она и, подплывая к нему, скользит тонкими дымчатыми пальцами по его плечу.

— Лили?

— Да, это я, Сев, — её голос звучал, словно откуда-то издалека.

Некоторое время он смотрел на призрак, не отрывая глаз, будто не веря. Призрак отлетела на середину комнаты, словно показываясь во всей красе. На мгновение мне показалось, что сквозь прозрачную сияющую фигуру он смотрит мне в глаза.

— Почему? Почему ты пришла ко мне только сейчас? — голос его срывался.

— Раньше не было смысла.

— Не было смысла? Я чуть не умер, когда тебя не стало.

— Я знаю, Северус!

— Прости, прости меня! Я многое хотел сказать тебе, но сейчас всё забыл. Ты застала меня врасплох, — он поднялся с кресла и сделал несколько шагов навстречу призраку.

Призрак отплыла к окну.

— Я давно простила тебя. В том, что меня убили, нет твоей вины. Я сама хочу тебя поблагодарить.

— За что?

— За то, что ты делаешь для моего сына. Я не хочу, чтобы ты страдал и дальше. Передо мной у тебя нет обязательств кроме одного, — она приблизилась очень близко к нему и чуть не касаясь губами его виска, спокойно сказала, — позаботься о Гарри. А она поможет тебе.

— Хорошо, тогда прощай, — губы его дрожали, но говорил он холодно.

— Ты не хочешь, чтобы я снова пришла к тебе?— призрак отлетела на несколько шагов от него.

— Я выполню моё обязательство, но видеть тебя я больше не хочу. Мне достаточно, вечно преследующего меня, твоего призрака в его глазах. Ты была все эти годы моей болезнью, и теперь я начал исцеляться. Тебя я не забуду никогда, но только той милосердной, доброй, любящей рыжеволосой девочкой, что приснилась мне однажды.

Призрак растаяла, а Северус со вздохом опустился в кресло.

На этом воспоминание прервалось, и я вернулась в тёмное подземелье Хогвартса, которое после комнаты из воспоминаний казалось гораздо более светлым. Вспомнились слова её в моём сне «Сев не хочет меня больше видеть».

День за днём тянулись медленно. В Хогвартс пришла настоящая весна, которая становилась всё больше похожа на лето. В один прекрасный, а точнее ужасный день на пороге моей комнаты появился Гарри.

— Сириус в опасности! — кричал он.

— Как в опасности? Что случилось?

— Волдеморт! Я видел! Он! Он держит его в Отделе Тайн! — почти не мог выговорить он.

Следом за Гарри вбежала Гермиона.

— Это может быть ложью, Гарри! — уговаривала я Гриффиндорца, который бежал по ступеням Хогвартса ведущим к кабинету Амбридж.

— Я должен быть там! Я не могу потерять его, как ты не понимаешь, — он остановился и, повернувшись ко мне, стиснул в руках мои плечи и заглянул своими безумными зелёными глазами в мои. Отпустив меня, он с ещё большей скоростью понёсся вверх.

— Постой! Но ведь Блэк должен быть в штабе! Он там в безопасности! Я не понимаю! Мы должны сначала отправиться в штаб! — увещевала я его, догоняя.

— Я отправляюсь в министерство, — не останавливаясь, сказал он.

Гермиона и Рон молча, бежали за нами.

— Но если Он там, то это слишком опасно для тебя! Хочешь, я отправлюсь в Министерство, а ты отправляйся на Гриммо! Если Сириус там, то всё хорошо, а если его там нет, то мы спасём его.

— Нет! — крикнул он, остановившись, — Я пойду туда! Я — тот, кто должен это сделать, а не ты! И главное, я — тот, кто видел всё в видении, и я смогу найти его! А ты отправляйся на Гриммо! Прямо сейчас. Если он там, то ты сможешь рассказать нам.

— Да, я быстро! Я успею.

Я сняла перстень.

— Будь осторожен, Гарри!

Надела кольцо на мизинец.

Площадь Гриммо 12. В доме тихо. В библиотеке темно. Я выбежала в коридор.

— Сириус! Дядя! — зову я его. Тишина. Не слышно не звука.

— Молодая госпожа? — Кикимер материализовался в углу коридора, — господин Сириус занят.

— Что он делает?

— Он в комнате с Гиппогрифом, моя госпожа.

— Ты уверен?

— Конечно, госпожа. Тварь заболела, и господин не отходит от неё.

— Дядя! — я стала стучать в дверь нужной комнаты.

Через мгновение дверь открылась. На пороге предстал Сириус Блэк.

— Что произошло? Почему ты здесь?

— Ну, слава Мерлину, ты в порядке.

— Что случилось?

— Гарри! Гарри было видение! Он видел, будто Тёмный Лорд пытает тебя в министерстве, в отделе тайн.

Лицо Сириуса побледнело.

— Я надеюсь, он не отправился туда?

— Отправился! И именно туда! Я пыталась его отговорить, но он меня не слушал!

— Надо быстро собирать мракоборцев. Мы отправляемся в Министерство. А ты возвращайся обратно в Хогвартс, может, ещё успеешь его перехватить.

— Как скажешь, дядя.

Он помолчал немного.

— Всё будет хорошо, — сказал, глядя мне в глаза.

— Будь осторожен!

Я надела кольцо на мизинец.

— Что здесь происходит?!

Кабинет Амбридж был словно после урагана. И это не самое страшное. Несколько слизеринцев валялись посреди комнаты. Кто был связан, а кто обездвижен. И с испуганными воплями по кабинету носился Драко Малфой, за которым гонялась стайка летучих мышей.

— Что здесь происходит, я вас спрашиваю? — крикнула я, доставая палочку, — Эпера Эванеско! — произнесла я заклинание, и летучие мыши, вспыхнув, исчезли, оставив лишь неприятный запах палёного.

— Они сбежали! — Малфой ещё не понимал, кто его спрашивал.

— Кто сбежал? От кого?

Малфой посмотрел на меня не понимающим взглядом.

— Говори же!

— Амбридж куда-то повела Поттера и его подружку. Они обещали показать ей какое-то оружие Дамблдора. Мы остались стеречь остальных. Но они сбежали! Я убью эту рыжую поганку Уизли! — кричал он, источая гнев.

— Куда они пошли? Ты можешь сказать куда?

— Не знаю!

— Драко!

— Не знаю! Если бы знал, то сказал! Зачем мне скрывать?!

Неожиданно кабинет распахнулся, а на пороге стоял Северус.

— Что здесь происходит? — он окинул взором кабинет, кучи осколков оставшихся от фарфоровых тарелок, с которых раздавалось пронзительное мяуканье и шипение, валяющихся слизеринцев в вытянутых позах, бессмысленно смотрящих в потолок на полу, перевёрнутые столы и стулья. Потом он взглянул на Малфоя, который только начинал приходить в себя, и перевёл на меня взгляд своих бездонных чёрных глаз, которые сверкали возмущением и непониманием, — Мисс Блэк, Вы можете объяснить, что здесь произошло? — он думал, что я понимаю больше него.

— Если бы я сама знала, Северус. Драко, потрудись объяснить профессору Снейпу, что произошло.

Через двадцать минут я была заперта в комнате Северуса Снейпа, и кольцо было отнято.

— Я пойду искать Поттера. Он может быть только в Запретном Лесу, — говорил Северус, на пути к своей комнате, — мне только надо взять одну вещь.

— Я пойду с тобой! — я почти бежала за ним.

— Нет, не пойдёшь! Там очень опасно!

— Тогда я отправляюсь в Министерство! Возможно он уже там!

— Я был в штабе. Мракоборцы отправляются в министерство.

— Я тоже там была, но что-то я тебя там не видела.

— Значит, мы разминулись. Ты не доверяешь мне? — его голос стал немногим более холодным, когда, открыв дверь, он вошёл в комнату, и я вошла следом.

— Я тебе верю!

— Тогда оставайся здесь! — интонация потеплела.

— Я не могу! У меня дурное предчувствие, — сказала я и голос сорвался. В этот момент подступили слёзы толи от того, что я проигрываю в споре, толи от самого предчувствия.

— Ты пока ещё не делала успехов в Прорицании, — сказал он, и его голос очень сильно изменился, — я люблю тебя. Только тебя! — сказал он, обнимая и зарываясь руками в мои волосы, — и ты не посмеешь меня ослушаться, — эти слова он говорил необычно мягко, и я не замечала контраста между смыслом слов и нежно — убаюкивающей интонацией зельевара.

Он взял меня за руку и, заставив утонуть в черноте бездонных глаз, поцеловал так, как ещё не целовал, наверное, никогда. Нежность его тонких пальцев сплеталась со страстью моих таких же изящных пальчиков. Другой рукой он обнимал мои плечи, его прохладные пальцы скользили с лопаток по шее к затылку и снова тонули в моих волосах. Я не знаю, сколько длился этот поцелуй, я всё забыла: забыла о времени, забыла о Гарри, Министерстве и Волдеморте, который, должно быть заманил мальчишку, чтобы избавиться от него самым ужасным способом. Но через мгновение пришло прозрение, я почувствовала, что с моего пальца соскользнуло колечко и оказалось в руке Северуса. Я вцепилась в его руку.

— Что ты делаешь? — задыхаясь после поцелуя, прошипела я.

— Я? — он так же задыхался, — О чём ты? — я почувствовала, что он сильнее сжал в руке кольцо.

— Мой перстень! Отдай его! — сказала я, не отводя взгляда от его сжатой в кулак руки. Пальцами ещё сильнее сжимая её и слегка впиваясь ноготками в такую любимую нежную бледную кожу.

Он поднял руку с перстнем на уровень своих глаз и стал медленно разжимать мои пальчики один за другим, при этом говоря:

— Ты получишь обратно свою семейную реликвию, как только, я вернусь.

И его губы сжались в кривой грустной улыбке.

Дверь медленно закрылась. И тут я осознала всю нелепость ситуации. Уходя, он словно боялся сделать резкое движение, что заставило бы меня прийти в себя и что-то с ним сделать. Он будто усыпил меня на мгновение.

— Открой, Северус! Я тебе это припомню! Ты пожалеешь об этом! — крикнула я, со всей силы ударив в дверь.

— Очень хорошо, — ответил он, применив какое-то незнакомое мне запирающее заклятье.

Он ушёл. Я стала ходить по комнате, соображая, что же с этим можно сделать. Как отсюда выбраться. У меня и мысли не было спокойно дожидаться его. Пусть не думает, что со мной можно так легко справиться и подчинить.

С момента, как Гарри вбежал в мою комнату, прошло больше двух часов.

В комнате был камин, но я не могла найти летучий порох. Окно было очень небольшим. И я подумала, что Дамблдор ужасно содержит своего агента. В этом подземелье было очень неуютно. И холод шёл откуда-то снизу, несмотря на горящий в камине огонь, можно было легко ощутить себя узником страшного подземелья, в плену у каких-то врагов. В эти мгновения я поняла, почему Северус так неестественно бледен, он годами не выходит из этих тёмных катакомб, а когда выходит, то не встречает ничего кроме испуганных глаз мелких волшебников, которые за каждое справедливое замечание готовы приложить его Экспелиармусом. Вспомнив бледность его кожи, я словно ощутила опять его сжатую кисть, в которой он сдавил перстень. Перстень, который я носила, сколько себя помню, и который, по его мнению, нёс в себе опасность тем, что с его помощью я могла отправиться туда, где сейчас опаснее всего. И мне в эту минуту захотелось поцеловать его руку там, куда вонзались мои острые коготки, где они оставили следы. Дотронуться губами, согреть, и сказать то, что не догадалась сказать. Я вспомнила, как он скривил губы в улыбке. Гарри Поттер всегда видит в ней заносчивость, презрение, желание оскорбить. Я же вижу в ней слабость, боль, грусть или разочарование.

— Гарри Поттер! Ты вознамерился испортить жизнь всем своими проблемами?

И руки мои сами опустились на письменный стол и ударили по нему так, что стало больно. Стол, который удивительно, но, должно быть, не привык к такому обращению, скрипнул и открыл ящик, который я, как не старалась, не могла открыть даже с помощью Алохоморы. В надежде найти летучий порох, я стала вытрясать всё из ящика: какие-то письма, несколько пакетиков с дорогими ингредиентами для зелий, ещё какие-то бессмысленные, на мой взгляд, вещи и в самом углу ящика, на самом дне стояла коробка. Надеясь, что мне повезёт и что-то полезное окажется там, я достала её, услышав звяканье стекла. Открыв её, я увидела, что это была коробка с зельями. Очень полезными зельями. Все зелья были аккуратно подписаны: Сыворотка правды, Зелье невидимости. Зелье неконтролируемой ярости рядом с Успокаивающим зельем. Зелье бестелесности, — «А вот это интересно, подумала я». На нём было написано, что оно делает человека бестелесным, словно привидение, и он несколько минут может проходить сквозь любые преграды. Я достала флакончик, наполненный почти бесцветной, слегка перламутровой жидкостью. Закрыв коробку, я прочитала на крышке: «Проект по зельеварению 7 курс. Приготовил Северус Снейп. Проверил Гораций Слизнорт. Оценка Превосходно. Зелье бестелесности Вы приготовили идеально, мой мальчик»

Я придвинула к письменному столу стул. Взяла чистый лист пергамента из стопки, лежащей на его столе, и перо.

Северус, милый, я тоже люблю тебя и только тебя. Но я чувствую, что должна быть там. Воспользовалась твоим зельем, надеюсь, у этого зелья нет срока годности или он ещё не закончился. Вечером после битвы увидимся.

Целую крепко-крепко.

Прости меня.

Твоя единственная Лада.

И я осторожно открыла флакон. Поднесла его к носу и почувствовала довольно приятный запах какой-то свежести и пустоты. Сделала небольшой глоток так, как было написано на флаконе его ровным почерком. Вдруг, я почувствовала, что воздух проходит сквозь меня, сквозь кожу, слегка пощипывая. Я взглянула на свои руки. Они были прозрачными, словно я была изображением на плёнке. Подойти к двери я не решилась, ведь там были запирающие заклятья. Неизвестно, что будет если магия пойдёт в реакцию. Каково было мое счастье, когда я поняла, что и одежда и даже флакон в моих руках приобрели то же свойство. Я набрала воздуха в грудь, словно перед погружением в воду и прошла сквозь толстую каменную стену.

Через несколько минут я уже была в своей комнате, доставала из шкатулки перстень-близнец. Он был чуть больше размером, чем мой и был мне великоват. Подумав о том, где сейчас Гарри, я надела перстень на мизинец и очутилась в министерстве. Всё ещё в состоянии похожем на привидение я отплыла в тёмный угол комнаты, чтобы меня никто не увидел, ведь действие зелья уже заканчивалось. Я видела, как моя двоюродная тётя пытала Невила, как Гарри протянул в руке какой-то маленький стеклянный шарик Люциусу Малфою, как неожиданно появился Сириус и другие члены Ордена Феникса. Видела, как Люциус не удержал пророчество и оно разбилось. Как Малфой был оглушён. Я видела, как появился Дамблдор, прекратив сражение между Упивающимися и Орденцами. Как Сириус и Беллатриса продолжали дуэль и, как Сириус упал за завесу.

— Сириус! Дядя! — вырвался у меня истошный крик, но он был заглушён криками отчаяния Гарри.

— Он мёртв! Он мёртв Гарри, его больше нет, — уговаривали мальчика, который рвался к арке.

«Сириус? Как это возможно? Он не может умереть! Тот самый наглый гриффиндорец — мародер, который сидел в гостиной своего факультета и обсуждал с друзьями, как Джеймсу завоевать Лили. Тот самый аристократ, который терпеть не может своего домашнего эльфа. Тот самый пёс, что сбежал от дементоров Азкабана и переплыл океан. Тот самый мой дядя, который пытался выследить меня с Северусом. Тот, кому я советовала повзрослеть. Тот, что проговорил со мной всю ночь у камина в первый день нашего пребывания в доме на площади Гриммо. Тот, что говорит, как я похожа на свою маму и с нежностью вспоминает о ней. Тот самый Блэк, который терпеть не может Снейпа и никогда не благословит меня на брак с ним. Тот самый человек, что является мне самым близким родственником из ныне живущих! Живущих!»

Я не знала, что я делаю, и зачем я это делаю. Только почему-то чувствовала, что это то, что нужно сделать. Я вспомнила про зелье. Ведь оно позволяет пройти через любую преграду. Почему бы ему не позволить вернуться из-за завесы? Не обращая внимания ни на что, Гарри, кажется, побежал за Бэллой, которая кричала, что убила Сириуса Блэка, я сделала глоток зелья и, почувствовав снова его действие, я подплыла к Арке и ступила за Завесу.

Странное ощущение. Если бы у меня было тело, я почувствовала бы, что меня что-то сдавливает и выплёвывает, но я прошла через эти чёрные тиски насквозь. Прижимая к себе пузырёк с зельем, я очутилась на какой-то фантастической скале. А за спиной вместо завесы была глухая каменная стена. Тишина. Не слышно не звука. Нет ни дуновения ветра, ни запаха. Уступ, на котором я стояла, был очень узкий. Сначала я решила, что Сириус упал со скалы, когда провалился в арку, прямо в море, расстилающееся передо мной где-то далеко внизу и до самого горизонта. Видя это всё можно было испугаться, но почему-то была очень спокойна, будто во сне.

— Сириус! — крикнула я так громко, как только могла, но услышала свой голос только в себе, словно под водой, — Дядя! — попробовала я ещё раз позвать его. Тут я почувствовала, как что-то коснулось моей ноги. Чьи-то пальцы прошли сквозь мою ступню. Я поняла, в чём дело и, зависая над пропастью, спустилась к нему. Он обеими руками держался за выступ, вися над пропастью и, ногами цеплялся за выступающие камни, пытаясь подняться наверх. Я подплыла к нему, не боясь упасть, я ведь была почти привидением.

— Дядя, я здесь чтобы попытаться тебя спасти. Выпей это, — сказала я, не услышав своего голоса, но он кивнул, значит, слышал меня.

Я откупорила флакон и дала ему выпить. В следующие мгновения я увидела, что он стал таким же прозрачным, и ему больше не нужно было держаться за выступ, потому что он так же легко мог зависать в воздухе, как я. Мы поспешили вернуться на твёрдую поверхность и, встав на скалу, я почувствовала, что действие моего зелья заканчивается. Я повторила глоток.

— Давай попробуем пройти, — сказал Сириус. Голос его срывался, потому что он, как и я не слышал своего голоса.

— Подожди! — сказала я и оставила пузырёк с зельем сбоку на выступе, — Может другому кому понадобится!

Тогда мы взялись за руки и стали проходить сквозь стену. Сквозь первую, каменную преграду пройти было просто, но в обратном направлении сквозь чёрные тиски даже в состоянии привидения было сложно. С двух сторон колыхались какие-то завесы, которые, то открывались, то закрывались. Вот почему у меня было ощущение, будто меня выплёвывает. Когда створки открылись, мы вступили в это пространство, и нас будто выплюнуло наружу.

Мы вернулись в министерство магии. В зале было пусто. Сколько времени прошло, я не знала. Мы присели на ступеньки, чтобы отдохнуть, потому что действие зелья уже заканчивалось, а прохождение через Завесу отняло много сил.

— Я видел её! — сказал Сириус.

— Кого ты видел?

— Я видел Эсперансу! Я видел твою маму!

— Но я ведь никого там не видела!

— Она пришла туда встретить меня и сказала, чтобы я прыгал вниз и не боялся, но я не смог. Я бы всё сейчас отдал, чтобы быть рядом с ней, но не в том, а в этом мире.

— Сириус, скажи мне. Ты действительно хочешь её спасти?

— Очень!

— У меня есть вот это, — я показала ему своё кольцо, — это кольцо принадлежало моему отцу, Регулусу. Он собирался надеть его, чтобы переместиться во времени к маме, но не смог. Ты можешь сделать это за него, но ты должен попасть туда только для того, чтобы спасти маму и переместиться с ней куда-нибудь прямо перед моментом её гибели. Это случилось шестнадцатого марта две тысячи девятого года. Просто подумай об этом моменте и о моей маме, и ты окажешься там.

— Я сделаю всё! — нетерпеливо закричал он, — И отправлюсь туда прямо сейчас.

— Постой! Но вы не сможете вернуться сюда. До 27 августа 2009 года здесь. Потому что это кольцо в отличие от другого перстня, моего, может переместить во времени только раз. Потом оно может перемещать только в пространстве. Нам придётся ждать Вас слишком долго.

— Я готов пойти на это.

— А как же Гарри?

— Пусть думает, что я пропал в завесе, зато как он обрадуется, когда я вернусь.

— Ты уверен? Ему будет плохо без тебя.

— Он переживёт. Ты ему поможешь. А то, что мы задумали, я должен сделать для всех нас. Ради твоей мамы, меня, ради тебя, наконец! Это будет моей благодарностью тебе. Ведь ты рисковала своей жизнью, спасая меня. Теперь я должен спасти Эсперансу.

Сириус забрал моё кольцо и, улыбнувшись на прощанье, растворился в воздухе.

Оставшись наедине с собой, я вспомнила то, что сегодня произошло. Вспомнила то, что видела за аркой. Это был какой-то неизвестный мир. Неужели нас всех ждёт такая арка? Или что-то совсем другое? Знал бы Северус, когда готовил это зелье, что оно пойдёт во спасение его ненавистного Сириуса Блэка.

«Северус! — вспомнила я о нём, — что будет, когда он найдёт свою комнату пустой и моё письмо на столе? Сколько времени прошло? Как долго мы были там? В зале уже пусто, значит?» Я побежала к выходу. Тёмные коридоры не кончались, От совсем не светлых мыслей кружилась голова. Вдруг я услышала какие-то голоса. За очередным поворотом разговаривали двое.

— Северус! Её там нет! Она, должно быть, уже в Хогвартсе!

— Её нет в Хогвартсе, Люпин! Она где-то здесь! Я должен её найти!

— Что с тобой? Никогда не видел тебя таким?

— Не твоё дело, Римус!

— Нет, моё! Блэка уже нет, и ты думаешь, что имеешь право преследовать его племянницу? Что тебе надо от неё?

— Скажи мне правду! Что с ней?

— Я не знаю, Северус! Я её не видел…

Судя по приближающимся шагам, Северус шёл мне навстречу. А Люпин пошёл своей дорогой. Я вжалась в стену. Он прошёл мимо меня несколько шагов, и резко остановился. В этот момент хотелось провалиться под землю и ещё куда-нибудь поглубже. Северус так же резко развернулся и уставился мне в глаза. Его глаза были ещё пронзительнее от того, что он словно осунулся, стал каким-то хрупким, тёмные круги под глазами выдавали жуткую усталость. Морщинки, почти разгладившиеся, снова стали глубокими шрамами, проходящими через всё лицо. Как же захотелось оказаться там в его комнате за запертой дверью и безропотно дожидаться своего чересчур заботливого Северуса. Подобные чувства я испытывала только, когда в двенадцать-тринадцать лет, засиживалась допоздна у подруги, не предупредив маму, которая уже выбегала из дома на мои поиски, и я встречала её на полпути. Вот так же хотелось испариться и оказаться дома. А сейчас я только и могла, что глупо смотреть на него не моргающим взглядом и перебирать в голове фразы, которые могут быть подходящими в данный момент.

— Не трудись, — сказал он холодно, — вижу, ты здесь погеройствовала.

— Северус, я…

— Я знаю, что ты сделала. Блэк. Он жив.

— Да, но он…

— Я знаю.

— Но никто не должен об этом знать…

— Мне можно.

— Я не об этом.

— Будь уверена, я не стану болтать.

— Я знаю.

— Зачем тогда говоришь об этом?

— Отдай мне кольцо.

— Да, забирай, — он сунул мне его в руку и, пройдя мимо меня, направился к выходу.

— Постой, Сев! — я схватила его за руку и одновременно надела кольцо на мизинец.

Мы оказались в Хогвартсе.

— Ну вот. Зачем ты сюда меня притащила? Я уже собирался домой, — сказал он как-то странно.

— Хм… А как же вещи?

— Я свои вещи уже отправил.

— А мои вещи?

— Свои вещи ты можешь собрать сама. Я надеюсь, тебе не нужна моя помощь в этом деле. Если ты сама в состоянии рисковать собой. Или героиня дня не может поднять чемодан?

— Сев!

— Не говори ничего! Я ясно понимаю, что до моих чувств тебе нет дела, и то, что ты считаешь себя спасительницей всех подряд, как и твой дражайший Поттер. Блэк тоже в герои записался, интересно, что бы сказал Поттер, если бы услышал его: «Он переживёт». Все вы такие с Гриффиндора! Эгоисты! Вам лишь бы свою геройскую сущность потешить, а на других наплевать, что они чувствуют!

— Северус! Северус прости меня! Ты тоже поступил со мной некрасиво! Я тебе не кукла, чтобы распоряжаться мной! И ты не вправе запирать меня и отбирать мои вещи! Мне достаточно вашего неуравновешенного директора, который хотел стереть мне память о нас с тобой! Чтобы я тебя больше не любила! И я не знаю, что ещё пришло бы ему в голову, если бы я тогда не подумала о тебе!

— Я только хотел тебя уберечь.

— Я достаточно везуча, чтобы не погибнуть, — я не выдержала и обняла его. Он сначала просто, удивлённо смотря перед собой, поднял руки и медленно прерывисто опустил их на мои плечи, сменив выражение лица на более добродушное.

— Как скажешь, будем надеяться, что доживём до конца войны.

— Войны?

— Да, войны. Тёмный Лорд перешёл в наступление. Во время битвы он был там, в министерстве. Поттер в отчаянии. Сириус погиб. Ты пропала на несколько дней. Он считает меня виноватым во всём. Я уже начал винить себя в твоей гибели. Сразу после неудачи в Министерстве Тёмный Лорд созвал всех Пожирателей. Мне пришлось отправиться к нему. Три дня он отслеживал каждый мой шаг. И только сегодня я смог попасть в министерство, не надеясь тебя найти, но отыскать хоть какие-то следы, — он говорил всё это и крепче с каждым словом прижимал меня к себе, — и вот, когда я уже не надеялся ни на что, ты оказалась там, живая, да ещё и вытворившая такое, что никому бы и в голову не пришло.

— Прости меня… Северус… радость моя… я больше никогда… я здесь… я с тобой… я только с тобой…— говорила я, покрывая поцелуями его лицо, нежно касаясь губами его кожи.

Из Хогвартса мы отправились в его дом в Паучьем Тупике. Я так никому ещё и не показалась. Сначала я думала пригласить его в свой дом, но потом, там ведь обитает весь Орден и побыть вдвоём, нам не представиться радости, а, главное, будут расспросы, а я, пока что, не придумала, где я была всё это время. Интересно было снова увидеть его дом. Сильно ли он изменился с того дня, что я видела его во сне?

Серая улица со строем одинаковых домов. Она освещалась закатным солнцем и казалась немного приятней. Какие-то мальчишки лет десяти играли в салочки, бегая от дома к дому прямо по дороге. Его домик, я сразу узнала его, он почти совсем не изменился, только стал казаться ещё меньше и старее. Дверь скрипнула, и мы вошли в маленькую прихожую. Она уже была обставлена гораздо лучше, чем во сне.

— Ты всё ещё хочешь остаться здесь? — спросил он, заметив мой заинтересованный взгляд, рассматривающий комнату, — у тебя на Гриммо гораздо уютнее.

— Не говори ерунды, Северус. У тебя прекрасный домик. Я смотрю, ты постарался его обставить.

Я была рада, что он пропустил моё замечание мимо ушей. А здесь почти совсем ничего не изменилось. Только десятилетний мальчик стал прекрасным, мужественным, смелым человеком. Да и не стало его родителей, Тобиаса и Эйлен Снейп. Обойдя домик и сделав кое-какие выводы, например, что хозяин преобразился гораздо лучше дома, добралась, наконец, до спальни, в которой было довольно уютно.

— Что скажешь? Ужас, правда? — услышала я голос за своей спиной. Уже хотела повернуться, но его руки оказались на моей талии. Я чувствовала его нежные прикосновения, словно дуновение ветра, так, наверное, Бог держит в руках первую снежинку наступающей зимы, когда творит ни на что не похожий узор.

— Нет, Северус… — выдохнула я, — всё сказочно прекрасно.

В этом невзрачном домике мы провели три незабываемых дня. Северус был очень смущён, когда я наводила в его доме полный порядок. Он сказал, что впервые за всю свою жизнь ему не хочется покидать дом. Дни пролетали невыносимо быстро, и мы цеплялись за каждую секунду, чтобы насладиться друг другом. На третий день Тёмный Лорд вызвал Северуса посреди ночи. Я не спала до утра. Но утром, когда вернулся, Северус сказал, что мне нужно собрать вещи и как можно скорее покинуть его дом. Тёмный Лорд приказал ему взять к себе Петтигрю, чтобы они следили друг за другом. Собираться пришлось в спешке и только перед тем, как надеть кольцо. Словно на пороге, я нежно поцеловала его и, взглянув ему в глаза, исчезла.

Дом на Гриммо. Раннее утро. Гостиная. Что за грохот?

Обернувшись, я увидела Нимфадору на полу и в обмороке. Пришлось похлопать её по щекам. Ярко-зелёные волосы говорили о том, что она была в сильном шоке. Вечно что-то случается с этой разноцветной.

— Тонкс, Тонкс, очнись!

— Ла… Лада?

— Да, это я. Я живая.

— Я вижу, что живая! Где ты была?

— Летала на Родину. Вот матрёшек вам привезла (матрёшек я наколдовала заранее).

— Ты хоть знаешь, что случилось? — Нимфадора поднялась с пола и села на диван.

— Хм… да, — я села рядом.

— Что да?

— Я знаю, что в министерстве была схватка с Гарри и Волдемортом. Я знаю, что Сириус провалился за завесу.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Да, я уже успела всё переварить. Мне всё профессор Снейп рассказал.

— Значит, он знал, что с тобой всё в порядке. А носился-то здесь. Изображал убитого горем. Появился на третий день в пять утра у Римуса и всё требовал показать ему, где был бой, сказал, что должен тебя найти или какие-нибудь следы. Римус почему-то не верил, что с тобой что-то случилось. В Министерстве тебя никто не видел, а Снейп говорил, будто ты отправилась туда.

— Гарри у Дурслей уже?

— Да, конечно. Только, если ты собираешься его забрать, Дамблдор сказал, что лучше этого не делать.

— А навестить-то его можно?

— Наверно…

— Лада!?

— Да это я.

В дверях стоял Римус.

— Снейп знает, что с тобой всё в порядке?

— Знает, спасибо за заботу о моём любимом профессоре. А вы тут как?

— Да, всё сложно… Сириуса больше нет. Гарри в отчаянии.

— Я это уже третий раз слышу за сегодня. Ладно, друзья, не отчаивайтесь. Всё будет хорошо, главное пережить войну. Я пойду в свою комнату. Мне нужно отдохнуть, а потом отправлюсь навестить Гарри.

Спустя несколько дней я собралась в Литтлуингинг. Его родственники маглы были мне очень «рады». Но им пришлось меня принять. И даже напоить чаем. Петунья была снова в постоянном шоке. С ней ещё можно было спокойно договориться. Но, когда посреди чаепития в дом пришёл её муж, то можно было не рассчитывать на гостеприимный приём, только взглянув на этого огромного и неповоротливого главу семейства, который сощурил и без того мелкие свинячьи глазки.

— Петунья? Это что такое? — рявкнул он, оглядев стол, — у нас, когда положен дневной чай? В четыре часа. А сейчас? Только три.

— У нас гостья, Вернон, — сказала Петунья, и вид у неё был как у кошки Матильды из мультфильма про Карлсона.

— Добрый день, мистер Дурсел.

У Дурсля старшего отнялся язык, когда я встала из-за стола, поигрывая палочкой. Не услышав вразумительного ответа, только какое-то нечленораздельное бормотание, я вернулась к своей чашке и куску пирога.

— Вот и хорошо, сэр. Я надеюсь, Вы больше не будете повышать голос, а то у меня, знаете ли, нервы. Могу ведь ненароком пульнуть в вас чем-нибудь нехорошим, — сказала я и, взяв со стола карандаш на манер волшебной палочки, направила на испуганную толстую фигуру, — пьюх!

Вернон подпрыгнул с испугу. И чуть не упал в обморок, вызвав этим смешок Гарри.

— Но где ты была?! — расспрашивал меня Гарри, когда мы поднялись в его комнату, и я наложила заглушающее заклятье.

— Это долгая история, — ответила я, — всего и не расскажешь.

Я поставила небольшую матрёшку на его стол.

Несколькими днями спустя, я вернулась домой, а Гарри отправился в Нору. Он был этому очень рад, хотя и Дурсли тоже были безумно рады отделаться от нас. Ожидая одинокое и скучное времяпрепровождение до самого сентября, я была несказанно рада, когда в один прекрасный вечер ко мне прилетела сова от Драко.

«Лада, ты говорила, что я могу на тебя рассчитывать. Можем мы встретиться завтра в 8 вечера в магловском кафе у Трафальгарской площади? Пришли ответ с совой. Это очень важно для меня».

С трудом сдерживая, переполняющее меня, любопытство, я дождалась вечера. Утро было солнечным, но уже в обед пошёл дождь, который, то прекращался, то снова проливался, и так до самого вечера. Лондон шумел, как улей. Вечером все возвращались с работы по домам. Я вышла из дома и села в такси. К восьми я уже была на площади и легко нашла кафе. Малфой тоже был очень пунктуален. Я заказала кофе с французской булочкой и стала ждать, когда Драко поведает мне, что случилось. Он был чем-то обеспокоен и магловская одежда, хоть и дорогая выглядела на нём немного непривычно.

Наконец он поднял на меня глаза и поймал мой взгляд. Я попыталась придать ему оттенок не заинтересованности, но готовности выслушать. Ничего не говоря, он вытянул руку на столе ладонью вверх и потянул за край рукава. Официант, принёсший заказ, заставил его остановиться.

— Спасибо, — сказала я официанту.

— Что-нибудь ещё желаете? — спросил официант.

— Нет, благодарю Вас.

— А Вы, сэр? — обратился он к Драко.

— Нет, — зло буркнул Малфой. И официант, сделав безразличную мину, удалился.

— Ты знаешь, что это? — спросил Драко и потянул рукав к верху, показав часть чёрной метки.

Я сразу узнала, что это она. Голову змеи нельзя было спутать ни с чем.

— Да. Значит ты теперь…

— Да, — сказал он слегка хрипловатым шепотом, — я теперь с ними. Я тут подумал. Может тебе перейти на нашу сторону?

— Ты позвал меня слушать твои глупости?

— Это не глупости, — прошипел он обиженно.

— А, по-моему, глупости. Если ты стал По…

Драко зашикал, оглядываясь по сторонам. Я понизила голос.

— Если ты стал Пожирателем Смерти, это сугубо твоё личное дело. А я не хочу иметь с этим ничего общего. И тебе не посоветовала бы, если бы ты раньше спросил.

— Если бы я мог, я бы тоже, может, не стал, — сказал он шепотом и взглядом показал на запястье, — но ничего не поделаешь. Я должен был.

— Ох, надеюсь, мы переживём эту войну…— сказала я, и наступила пугающая тишина. Каждый из нас думал о своём. О своей стороне. И казалось, что ни он, ни я не уверены в будущем.

Вдруг три чёрные фигуры, окружённые, чем-то напоминающим клубы дыма пролетели в окне прямо над площадью. Я уже видела, как пожиратели перемещались в министерстве, поэтому сразу поняла, кто это. Драко спрятался за меню. Народ на улице в испуге разбегался.

— Ваши шалят? — спросила я, грустно-шутливо.

— Наши.

— А ты так умеешь?

— Ещё нет.

— Значит научишься. Значит мы теперь по разным сторонам фронта…

— Я бы хотел, чтобы всё было по-другому.

— Почему же так, Драко?

— Ты для меня очень дорога, — сказал он и положил ладонь на мою руку, лежащую на столе. Мягкость и тепло его пальцев словно обволакивали мои пальцы. Первые мгновения я не могла убрать руку. Что-то словно впитывалось в сердце, смягчая его, и этот жест был слишком трогательным.

Но в это же мгновение я вспомнила ощущение бледных прохладных пальцев в моей ладони. И порывисто выдернула руку из-под согревающих пальцев Драко. Он сделал вид, что не заметил моего жеста.

— Давай договоримся, — сказал он, — никогда не выступать друг против друга. Что бы ни произошло.

— Я обещаю. Но ты. Ты ведь теперь принадлежишь Тёмному Лорду, ты его слуга, — сказала я и не двусмысленно посмотрела на его предплечье.

— Малфои никому не принадлежат.

— Да? А что тогда у тебя на руке? Невинная татуировочка? Или клеймо хозяина?

— Не смей так говорить! — Драко грубо схватил меня за руку.

— А то, что? Проклянёшь меня? Убьешь? Аваду уже выучил? Нашлёшь Империо? Или сначала Круциатусом? — говорила я во весь голос, вырывая руку.

Не успев опомниться, я почувствовала его губы жадно припавшие к моим. Он страстно поцеловал меня, заставляя замолчать. Его губы были нежными, но движения грубыми. Он схватил меня за шею, чтобы я не могла вырваться. «Когда ты успел так повзрослеть, Малфой? А я даже не заметила». Я упёрлась руками ему в грудь и оттолкнула его так сильно, как только смогла.

— Что за…?

Какие-то доли секунд мы стояли, смотря друг другу в глаза. Безумие Драко проходило и постепенно его лицо принимало привычное, покрытое обманчивой коркой льда, выражение.

— Какая муха тебя, Малфой, укусила?

— Ты! — сказал он, облизывая нижнюю губу, — тебе не понравилось?

— Прекрати говорить глупости, Малфой! Этого не должно было произойти! Когда, наконец, ты поймёшь?! Я твоя сестра, друг и не более!

— Это ещё ничего не значит! Я умею ждать.

— Ждать чего? Ты понимаешь, Драко, что ждать нечего!

— Я знаю только одно, что через пять лет ты изменишь своё отношение.

— Не тешь себя напрасными надеждами.

— И всё-таки я попробую.

— Твоё дело, Драко. Мне пора. Встретимся в Хогвартсе.

— Постой.

— Что-то ещё?

— Давай дадим друг другу непреложный обет.

— Это ещё что такое?

— Это обещание, которое нельзя нарушить. Пообещаем друг другу, ни при каких условиях не нападать друг на друга и не становиться на пути друг у друга.

— Я обещаю тебе это, но непреложного обета давать не собираюсь.

— А я дам. Приходи завтра в Риджент парк. Для этого обряда нужен третий. Найду кого-нибудь.

— Нет, Драко. Я не приду завтра. И вообще, я думаю, что после того, что произошло сегодня, нам лучше встречаться реже, — я встала и надела ветровку, — До свидания. На улице шёл сильный дождь. И я решила не выходить, а зайдя в дамскую комнату, и удостоверившись, что меня никто не видит, надела кольцо на мизинец.

Несколько дней не выходила из своей комнаты. «Малфой, как ты быстро вырос. Не хотела бы я снова так встретиться с тобой. Ещё и неизвестно, что у тебя на уме на самом деле. Северус, прости меня, любимый. Я должна была предвидеть! Предвидеть и предотвратить эту глупость. Сев, как я хочу, чтобы ты сейчас был рядом». Но губы Малфоя не давали покоя. «О, как я хочу сейчас врезать по этой наглой физиономии! «Тебе не понравилось?» Ненавижу!» Хотелось отплёвываться от этого мерзкого вкуса измены. И безумно жалела, что не могла сама скорректировать себе память. Не хотелось никого видеть и только на третий день меня всё-таки смогла вытащить Гермиона, которая выскочила из камина, чтобы зазвать меня в Нору.

Я и сама решила, что пора завязывать с сидением в уже не таком пыльном, но всё ещё мрачном доме. Всё-таки Драко — настоящий сумасшедший Блэк. Ну и семейка у меня. В семье Уизли, как всегда было весело и шумно. Гостей они любили и мне были очень рады, но хотелось отплатить им той же монетой. Устроить такой же кавардак, что они устраивали в моём доме, но в этом не было нужды. У них в доме и так был постоянный разгром. Они его устраивали сами.

В Норе я провела оставшееся до сентября время. Однажды мне на глаза попался Ежедневный пророк с колдографией Драко. Глаза бы мои этого хорька не видели. Гарри понравилась моя реакция. И мы вместе порадовались над пылающей газетой.

Наступило первое сентября, и всей шумной компанией вместе с Гермионой, семейством Уизли и Гарри Поттером мы приехали на вокзал. Сев в поезд, мы с Гарри нашли свободное купе, а Гермиона и Рон отправились в купе старост. К нам присоединились Луна и Невил.

Вскоре Гарри и Невила пригласили в другое купе. А мы с Луной остались в своём. Всю дорогу до Хогвартса она рассказывала мне о мозгошмыгах, нарглах и прочей волшебной живности, которую никто не видел. Несколько раз к нам заглядывали Рон и Гермиона. А я всё думала, что же я буду делать в Хогвартсе. Опять стану ученицей или всё-таки меня оставят на должности преподавателя. Очень бы хотелось, остаться преподавать, но всё будет зависеть от Дамблдора, с которым мы ещё не выяснили отношения после того раза, когда я сбежала из-под его Империо. И только оказавшись в Хогвартсе, вернулась из своих мыслей и заметила то, что я не видела Гарри с того самого момента, как он ушел в купе нового преподавателя. Хогвартс в этом году казался каким-то более мрачным. Настроение у всех было не таким радостным и по коридорам Хогвартса патрулировали мракоборцы. Я зашла в Большой зал, но ни распределение, ни торжество ещё не началось. Оглядев зал, я не увидела Северуса. Безумно хотелось его увидеть. Я слишком долго его не видела, чтобы скрывать свои чувства. В большом зале Северуса не оказалось и я, пробиваясь сквозь толпу, вернулась в холл. Где я и увидела его. Он уже отчитывал какого-то второкурсника, который испуганно смотрел на него и стремился поскорее сбежать.

— Здравствуйте, профессор Снейп! — проговорила я сдержанно, но сердце выпрыгивало из груди.

— Добрый вечер! — он с нежностью посмотрел на меня, — Вы только приехали и уже успели напакостить, мистер Грей, — продолжал он свою лекцию.

— Простите, профессор. Это произошло совершенно случайно.

— Мало кому удалось в первый же день заслужить наказание. С ужасом представляю, что будет дальше. Надеюсь, Вы не собираетесь побить рекорд мистера Поттера по наказаниям. Минус 20 очков Гриффиндору и Вы можете идти, мистер Грей. Только в среду у вас отработка у мистера Филча.

Юный нарушитель застонал и поплёлся к Большому залу. Холл опустел, и мы с Северусом остались вдвоём. Я, протянув руку, коснулась его локона, упавшего на глаза. Убрав его с лица, я подошла ближе и коснулась губ любимого. Он обнял меня, крепче прижимая к себе.

— Я так соскучилась, — проговорила я, и мои губы снова накрыл нежный поцелуй, — Ты не знаешь, чем я буду заниматься в этом году? — спросила я, когда он отстранился от моих губ.

— В этом году… Я считал, что в этом году тебе лучше было бы держаться подальше от Хогвартса. Но у Дамблдора на тебя свои планы.

При упоминании директора меня передёрнуло.

— У Дамблдора? Что он задумал?

— Ничего особенного… — Северус заметил Макгонагалл, вышедшую встречать первокурсников и отвёл меня в коридор, где было пусто.

— Дамблдор хочет, чтобы ты следила за Поттером.

— Следить за Гарри? Зачем?

— Чтобы он не помешал одному событию, которое скоро должно будет произойти.

— Что за событие?

— Я пока не могу тебе сказать.

Я округлила глаза.

— Пока не могу, — сказал он, заметив моё недовольство, — ты вернёшься к своему обучению. Но к концу года должна будешь сдать все экзамены.

— Но я ведь…

— Неужели ты думаешь, что не справишься? — спросил Северус, улыбнувшись.

— Не знаю.

— Я тебя подготовлю.

— А Дамблдор сказал что-то о наших отношениях?

— Мне пришлось во всём признаться. Я сказал ему, что если он попытается нас разлучить, я не выполню того обещания, которое дал.

— И что? Он больше не станет совать свой нос в наши дела?

— Не говори так. Директор всегда хочет как лучше. Тогда он посчитал, что я не пара тебе.

— Да, как он посмел так думать?

На это Северус ничего не ответил. Он только обнял меня, и я крепче прижалась к нему.

— Обещай мне, что если он меня вызовет, ты пойдёшь со мной.

— Посмотрим по обстоятельствам. Хотя, я думаю, тебе не стоит его бояться. Директор уже не такой как прежде.

— Опять ты его защищаешь!

— Нам пора, распределение скоро начнётся.

— Милый, я думаю нам сегодня нужно побыть вдвоём. А ты как считаешь?

— Я только за, — ответил он, сладко улыбаясь, — не уходи сразу после ужина, а жди меня у выхода из Большого зала.

— Сев.

— Что?

— Я не видела, чтобы Гарри приехал в Хогвартс.

— Я думал, вы с Поттером приедете вместе.

— Мы вместе сели в поезд, но потом его позвал, кажется Слизнорт в своё купе и после этого я его не видела.

— Странно. Сейчас посмотрим. Может, он уже в Большом зале.

Оказавшись у входа в Большой зал, мы разошлись подальше друг от друга, чтобы не привлекать внимание. Распределение уже начиналось и я, найдя Гермиону, подсела к ней.

— Вы не видели Гарри?

— Я думала, он с тобой.

— Нет. Я сама его не видела.

— Странно… — сказала Джинни.

— Да, ладно вам, он не иголка в стоге сена. Найдётся. Вот скорее бы ужин начался, а то у меня уже живот сводит, — Рон высказал своё мнение.

Распределение было в самом разгаре. В этом году было не так много первокурсников.

— Значит, ты вернулась к нам? — опомнилась Гермиона.

— Да, Герми. Но за этот год я должна сдать все экзамены по С. О. В. и Ж. А. Б. О.

— Справишься. Я, кстати, решила в этом году тоже подготовиться к Ж. А. Б. О. Можем поготовиться вместе.

— Всё возможно, со мной будет заниматься профессор Снейп. Это меня успокаивает.

Когда уже закончилось распределение, и был объявлен пир, Гарри появился в Большом зале. Он был в крови и, когда он сел на своё место напротив нас с Гермионой рядом с Роном, Гермиона, применила к нему очищающее заклятье. Почему-то он не захотел рассказывать, что с ним произошло. Вкратце рассказав, что он пропустил, мы продолжили трапезу.

— Снейп сказал, что Хагрид опоздал на церемонию… — как бы между прочим сказал Гарри.

— Ты видел Снейпа? Каким образом? — промямлил Рон с полным ртом пирожных.

— Да так. Столкнулся с ним, — уклончиво сказал Гарри.

— Неужели это он тебя? — округлил глаза Рон.

— Нет, — ответил Гарри, но Рон ему не поверил.

— Ты не стесняйся, друг. Если это он… — Рон не успел договорить.

— Рон Уизли! Гарри уже сказал, что это не он. Да и не мог он. Ведь, правда, Гарри? — не выдержала я.

— Сомневаюсь насчёт того, что он бы не мог, мне казалось, что он хотел бы это сделать, но это действительно не он.

Я только хмыкнула и вернулась к своему пудингу, лишь иногда вставляя пару фраз в разговор, когда это требовалось.

Дамблдор начал свою приветственную речь и все удивились, заметив какой странной стала его правая рука. Она словно была совсем сухой, мёртвой.

— Что с его рукой? — выдохнула Гермиона.

А я вспомнила, что сказал Северус. «Директор уже не такой как прежде».

— …Мы рады приветствовать нового члена преподавательского коллектива в этом году, профессора Слизнорта... — объявил Дамблдор, — Это мой бывший коллега, который согласился занять свой старый пост учителя Зельеварения...

— Зельеварение? — все зашептались.

— А как же Се… Снейп? — удивилась я.

— Профессор Снейп, тем временем, — сказал Дамблдор, повышая голос, чтобы перебить бормотание в зале. — Займет пост учителя по Защите от Темных Искусств.

— Только не это! — сказал Гарри так громко, что многие головы повернулись в его направлении.

Я осуждающе взглянула на мальчика и принялась хлопать любимому. Теперь уже весь стол Гриффиндора посмотрел на меня с осуждением. И только со стола Слизерина доносились приветственные аплодисменты.

— Ничего, есть в этом одна хорошая вещь, — сказал свирепо Гарри, — к концу года Снейп уйдет.

— К чему ты клонишь? — спросил его Рон.

— Эта работа проклята злыми чарами. Никто не продержится на ней больше года... Квирелл вообще умер, работая на этом посту... Лично я собираюсь держать мои пальцы в скрещенном состоянии за еще одну смерть...

Я еле удержалась, чтобы не вмазать по этой самодовольной физиономии.

— Гарри Поттер, — сказала я, ещё не зная, что точно скажу, — если ты считаешь, что человек плохо к тебе относится, это ещё не повод желать ему смерти. Он не делал тебе ничего плохого.

— Он виноват в смерти Сириуса!

— Это, каким же боком?

— Да, если бы он не говорил постоянно Сириусу, что он ничего не делает в Ордене, то он бы не отправился тогда в Министерство!

— Как это низко, Гарри обвинять других людей. Косвенно в этом виновны многие. И ты, и Дамблдор, и даже я, ведь я была там, на Гриммо. Я бы могла отговорить его отправляться туда, но я не сделала этого. И меньше всего виноват Северус Снейп. Сириус был взрослым человеком и мог быть благоразумнее. А его ненависть к Северусу так же необъяснима, как и маниакальна. Твои родители осудили бы тебя. Желать смерти человеку — это ужасно, Гарри.

Между нами наступила тишина.

— Он, должно быть, просто вернется на должность учителя Зельеварения в конце года, — сказал Рон, пытаясь разрядить обстановку — Этот Слизнорт, возможно, не захочет задерживаться здесь надолго.

После ужина я не ушла к себе в Башню Гриффиндора, хотя Гермиона сказала мне, что я теперь буду жить в нашей комнате одна, я дождалась Северуса. Он как-то незаметно подкрался ко мне и, взяв за руку, потянул меня в свои новые апартаменты.

— А здесь гораздо лучше, чем в подземелье, — сказала я, оглядывая хорошо обставленную комнату преподавателя ЗОТИ, — Что случилось, Северус? Почему Дамблдор так расщедрился? Он решил от тебя избавиться?

— С чего ты взяла?

— Сегодня за ужином Гарри Поттер говорил о каком-то проклятье, лежащем на должности профессора ЗОТИ. Я, если ты хочешь знать, очень за тебя волнуюсь.

— Не стоит волноваться. Ничего сверхъестественного мне не грозит, — сказал он, будто зная, что с ним произойдёт.

На следующий день был первый урок ЗОТИ и я, наконец, снова почувствовала себя ученицей. Его ученицей.

— …Кто может ответить? В чём заключается преимущество невербального использования заклятий?

Рука, сидящей рядом, Гермионы взмыла вверх. Я прекрасно знала ответ, но не торопилась. Северус подождал немного, оглядывая класс. И я лениво немного приподняла руку.

— Мисс Блэк.

— Невербальные заклятья хороши тем, что противник не услышит, какое именно заклятье и когда мы хотим применить. В связи с этим ему будет сложнее защититься, — сказала я так, словно говорила о том, какой сегодня прекрасный день.

— Вы правы, Мисс Блэк, — сказал Северус и продолжил занятие.

— Теперь Вы разделитесь, — продолжил Снейп, — в пары. Один партнер будет делать попытку заколдовать другого без слов, а другой попытается отразить проклятье в равной тишине. Начинайте. А Вы, мисс Блэк, прошу, помогите мне. Боюсь ставить Вас в пару с одним из Ваших однокурсников. Вы легко можете их покалечить.

Мы встали в центре кабинета. Друг напротив друга.

— Покажите, на что Вы способны.

Северус направил на меня палочку. Я знала, что с моим Северусом шутки плохи и сконцентрировалась так сильно, как только могла. Но, к моей безумной радости, я с лёгкостью без слов отразила его заклинание. Это естественно, ведь мы посвятили тренировкам невербальных заклятий больше месяца, а в частности заклинанию Протего больше двух недель.

Рон, который должен был заколдовать Гарри, был фиолетовым в лице, его губы были сильно сжаты, чтобы спасти себя от искушения пробормотать колдовство. Гарри поднял свою палочку, и ждал, чтобы отразить проклятье, которое, казалось, маловероятно когда-нибудь придет.

— Уизли, — сказал профессор Снейп, через некоторое время. — Позвольте, я вам покажу.

Он резко направил свою палочку на Гарри. Глаза парня округлились, словно от ужаса и он завопил: «Протего!!!»

Его Заклинание Щита было настолько сильным, что Северус потерял равновесие и упал на стол. Весь класс обернулся и теперь наблюдал, что будет дальше. Я еле сдержала себя, чтобы не подбежать к Северусу, чтобы помочь ему подняться и удостовериться, что с ним всё в порядке.

— Вы помните, мы практикуем невербальные периоды, Поттер? — сказал Северус, поднимаясь.

— Да, — натянуто ответил Гарри.

— Да, сэр.

— Нет никакой потребности, называть меня "сэром", профессор, — ответил наглый Гриффиндорец.

Несколько человек, включая Гермиону, подавились, однако позади Снейпа, Рон, Дин, и Симус благодарно усмехались. Я не удержалась и дала Поттеру подзатыльник.

— Э, ты чего?! — заныл Гарри, повернувшись ко мне и потирая затылок.

— Наказание, в субботу ночью, мой кабинет, — сказал Северус. — Я не терплю оскорблений ни от кого, Поттер... даже от "Избранного"

На зельеварении было очень скучно, не считая того, что Слизнорт задал сварить Напиток Живой Смерти. Во время приготовления меня посещали приятные воспоминания. Я вспомнила те каникулы, что я провела в Хогвартсе и то, что тогда только начиналось. Я нарезала корень валерианы, надавила 13 дрёмоносных бобов. Зелье было почти готово.

— Откуда ты знаешь, что нужно давить бобы? — спросил неожиданно Гарри, который всё это время пытался расшифровать какие-то записи на своей книге.

Он не разговаривал со мной с самого ЗОТИ. И я не горела желанием разговаривать с ним.

— Просто я знаю, что так лучше идёт сок. Ты забыл? Со мной же занимался Снейп.

— Ах, да.

Я увидела, что он повторил все мои действия.

Зелье было почти завершено и осталось только, помешивая, довести его до готовности. Я стала размешивать его против часовой стрелки. «Один, два, три… — звучал у меня в голове голос Северуса, — … семь». И я, словно почувствовав тепло его руки, повернула восьмой раз по часовой. И так пока моё зелье не стало совсем светлым.

— И время...! — объявил Слизнорт, — Прекратите размешивать, пожалуйста!

Он обошёл столы. Около некоторых котлов он задерживался, мимо других проходил, почти не останавливаясь, только сморщив нос. Зелье Гермионы оказалось довольно хорошим. Но моё зелье и зелье Гарри были самыми светлыми.

— Мэрлинова борода! У нас два победителя! Мистеру Гарри Поттеру удалось сварить прекрасное зелье, но у мисс Блэк оно просто идеально! Как Вам это удалось, мисс? У Вас в роду были прекрасные колдуны, и из них было много хороших зельеваров. Должно быть, Вам передались их способности.

— Ну, что вы, профессор. Мои успехи в зельеварении полностью принадлежат моему наставнику профессору Северусу Снейпу. Если бы не его прекрасные уроки, я бы не смогла сейчас самостоятельно сварить и бобового супа, — ответила я, улыбнувшись.

Я заметила, что профессор Слизнорт не ожидал от меня такого ответа.

— Северус был таким же прекрасным учеником. Я помню, как они вместе с мисс Эванс варили превосходные зелья. Ну, что ж. Вы и мистер Поттер оба получаете по пузырьку Жидкой удачи.

На следующий день Гарри показал мне свой новый учебник. Учебник был весь испещрён записями. Почерк мне показался очень знакомым.

— Ты не знаешь, кто такой Принц Полукровка?

— Принц Полукровка? Интересно… нет, я не знаю. Понятия не имею. Хотя почерк знакомый. Но сейчас не вспомню.

Ночью я видела сон.

Проснувшись утром, я сначала даже не поняла, почему на соседней кровати спит совершенно незнакомая девочка. И только, взглянув на себя в зеркале в ванной, я поняла, что я снова во сне. Лили была очень мила в юном возрасте. Причесавшись и почистив зубы и умывшись, я вышла из ванной комнаты и вернулась в спальню. Моя соседка уже проснулась и куда-то спешно собиралась.

— Лили, что ты так долго! Мы проспали! Сегодня же С. О. В.!

— СОВ? — удивилась я, и сердце упало в пятки.

— Ты, кажется, перезанималась, подруга.

— Ах, да! Я уже собираюсь.

Я стала быстро натягивать форму. И тут смогла успокоиться, только решив, что это сон и, как я сдам тут СОВ, не важно.

Перевела дух, и пошла за подругой, имени которой даже не знала.

Спустившись в гостиную Гриффиндора, я столкнулась с парнем в очках. «Ох! Это же Поттер! Глаза бы мои его не видели».

— Лили! У нас сегодня СОВ в 12. До него ещё три часа. Может, позанимаемся вместе?

— Мы с Лили решили позаниматься в библиотеке только вдвоём. Я помню, Джеймс, как ты отвлекал нас в прошлый раз своими шуточками. Нам сегодня нужно сосредоточиться. Поэтому встретитесь после экзамена.

— Миранда, может, ты ошибаешься? Лили приятней было бы заниматься со мной. А ты, позанимайся с Римусом.

— Джеймс, Миранда, я думаю, вам хорошо будет позаниматься вдвоём. А мне хотелось бы побыть сегодня одной. Это такая магловская примета. Перед экзаменом посидеть в одиночестве.

Я, быстро отделавшись от назойливых однокурсников, выбежала из гостиной и отправилась на поиски Северуса. Где он, мой милый? Но идти далеко не пришлось. Только войдя в Большой зал, я увидела его за столом слизерина. Он спокойно завтракал. Я устроилась за столом Гриффиндора.

— Лили, вот ты где! Почему ты бросила меня с этими дикарями?

— Дикарями? А мне показалось, ты была рада их обществу.

— Ты ревнуешь! Я же сказала, что на него не претендую.

— Не говори глупости, Миранда. Я специально оставила тебя с ними. Может Поттер, наконец, решит от меня отвязаться.

— Не узнаю подругу! Какой соплохвост тебя укусил?

— О чём ты?

— Ну, во-первых, мы с тобой только вчера разговаривали. И ты мне утверждала, что не отдашь мне Поттера.

— А сегодня я тебе заявляю. Можешь его забирать вместе со всеми потрохами.

Я заметила, что Северус взглянул на меня и направился к выходу.

— Всё, подружка. Мне пора, — бросила я девушке и поспешила за ним.

— Сев, здравствуй, — подбежала я к слизеринцу и взяла его за руку. В этот момент его пальцы дрогнули, словно прикосновение было для него совершенно неожиданным. Сев сразу как-то вытянулся, а на щеках у юноши появился едва заметный румянец. До этого его задумчивый взгляд стал каким-то растерянным.

Я тоже слегка смутилась и выпустила его пальцы из рук.

— Здравствуй, Лили, — он продолжил свой путь по дороге к библиотеке. Я сделала вид, что мне нужно туда же.

— Сегодня СОВ. Ты волнуешься?

— Немного, хотя нет. Я не волнуюсь. Я готов.

— А я вот всё равно волнуюсь.

— Ты справишься, Лил. Я уверен. Тебе нужно было попросить, и я бы помог тебе готовиться. Но ты предпочла компанию Поттера.

— Прости, Сев. Я была полной дурой.

— Ты извиняешься?

— Да… А что? Я не понимаю, что тебя удивляет.

— Хм… Ты никогда раньше не извинялась. Мне даже казалось, что ты считаешь, что, что бы ты ни сделала, это правильно.

— Казалось?

— До последнего момента.

— Да, возможно.

— Прости, я, наверное, говорю не то, что нужно.

— Наверное… А ты часто извиняешься?

— Мы с тобой в этом похожи.

— Да, но мы друг на друга сегодня хорошо влияем.

— А чем ты сейчас собираешься заниматься?

— Я? Хмм… я думала повторить что-нибудь перед экзаменом.

— Я собирался делать то же самое, — сказал он и улыбнулся.

— Ну, тогда, может, нам позаниматься вместе? — ответила я улыбнувшись.

— Сев, теперь ты, скажи мне, какие преимущества у невербальных заклинаний? — говорила я, сидя за столом в библиотеке.

— Невербальные заклятья хороши тем, что противник не услышит, какое именно заклятье и когда мы хотим применить. В связи с этим ему будет сложнее защититься, — сказал Северус и загадочно улыбнулся.

— Правильно, мистер Снейп, — улыбнулась я, — что ты так улыбаешься?

— Не важно, вспомнил кое-что.

— Что именно?

— Не важно.

— Ну ладно. Теперь ты меня спроси.

— Чем ты будешь заниматься сегодня после СОВ?

— Северус!

— Что?

В этот момент я заметила у него в руках книгу по зельеварению.

— Почему ты с зельеварением? Сегодня у тебя СОВ по ЗОТИ, — сказала я, показав на книжку.

— Ах, это? Это моя настольная книга, — он понизил голос, потому что за стеллажами послышался шорох, — Знаешь, я открыл несколько новых заклинаний.

— Здорово! Это, какие же?

— Взгляни, — он протянул мне учебник по зельеварению. Точно такой же, какой я видела у Гарри Поттера. Забирая учебник из его рук, я случайно коснулась его руки и, между нами словно прошёл разряд тока. Он опустил глаза и выпустил из рук книгу.

— Левикорпус… Левикорпус? А что оно делает? — будто ни в чём не бывало, спросила я.

— Его хорошо использовать в дуэлях. Человек под Левикорпусом зависает в воздухе и с ним можно делать всё, что угодно.

— А Liberakorpus?

— А это…

За стеллажом послышался звук рассыпавшихся книг и сразу топот убегающих ног. Северус встал и пошёл посмотреть, кто это был. Я на мгновение залюбовалась его стремительными движениями. Но сразу вернулась к книге, открыв её на первой странице. Под обложкой было написано: Эта книга — собственность Принца Полукровки.

— Ну и кто это был? — спросила я, когда Северус вернулся.

— Петтигрю.

— Ужас! Он теперь всё расскажет мародёрам.

— Будем надеяться, что он настолько глуп, что ничего не понял.

— Будем надеяться… А Liberakorpus, что за заклинание?

— Это заклинание противоположное Левикорпусу. Единственно оно неприятно тем, что человек падает на землю. И если при Левикорпусе его подняли слишком высоко, то это может иметь неприятные последствия.

— Какой ты изобретательный, принц полукровка.

— Приятно слышать от тебя комплементы, — ответил он, улыбнувшись.

— А ты? Чем собираешься заниматься после СОВ?

— Так не честно, мисс Эванс. Я задал этот вопрос раньше.

— Ну, я даже не знаю… Может, в Хогсмит. Может, просто погуляю.

— А что, если я приглашу тебя в Хогсмит?

— Если ты пригласишь, то я пойду.

— С тобой сегодня твориться что-то необъяснимое.

— Почему?

— Ты сегодня, случайно, ни с какими зельями не экспериментировала?

— Нет. Я просто сегодня немного другая.

— Как это?

— Я пошутила. Просто сегодня СОВ, вот я и нервничаю.

— Лили! Вот ты где! — раздался голос, выглядывающей из-за стеллажей, Миранды.

— Да, мы тут, Миранда. Что случилось?

— Как что случилось?! Экзамен через двадцать минут, а ты всё здесь сидишь. Я уже с ног сбилась, пока тебя нашла.

— Ох, и, правда! Лили, я побежал. Встретимся после СОВ в Хогсмите, — сказал Северус и, собрав свои книги, поспешил к выходу.

Меня начало трясти, будто я на самом деле иду СОВ сдавать, а не во сне.

Я, потихоньку успокаивая себя, шла за подругой по коридорам. А вот и дверь в кабинет. До начала экзамена оставалось уже около пяти минут. Профессор Флитвик начал раздавать свитки для записей. Мы с Мирандой сели за стол у окна. Через минуту в класс ввалились мародёры. Они заговорчески что-то обсуждали, а увидев меня, замолчали. На часах пробило двенадцать и у всех на столах появились записки с заданиями.

Мне попалось довольно несложное задание. Определить несколько распространённых заклятий и описать движение руки при их использовании. Практика. Надо цветок превратить в обугленную головешку. Не очень приятное занятие, если ещё вспомнить, что трансфигурация — это не моё. Трансфигурация? Но ведь это Заклинания. Значит, главное вспомнить заклинание, которое может подействовать на цветок именно таким образом. Здесь нужно мыслить логически. Цветок — это символ любви, а головешка — это что-то плохое, сгоревшее, уничтоженное. Уничтоженная любовь. Мэрлин! Я же помню, Драганов говорил мне про заклятье, способное убить любовь. Это было что-то по-славянски.

— Ладоусплей — сказала я, и цветок съёжился, превратился во что-то бесформенное и, вспыхнув, стал почерневшей головешкой.

— Ах, — воскликнул преподаватель и подбежал к моему столу.

— Замечательно! Очень интересно. Какое заклятье Вы использовали, мисс Эванс?

— Ладоусплей — это славянское заклятье. Я читала о нём в одной книге.

— Прекрасно, прекрасно. Вы убили цветок, убив любовь. Отдайте мне Вашу работу и можете идти. Если вы всё написали правильно, Превосходно Вам обеспечено!

— Благодарю, профессор.

Я вышла из класса. «Интересно, где сейчас Северус? Мы договорились встретиться в Хогсмите, но где?» Из двери за моей спиной послышались шаги, и вышла Миранда.

— Уф… Хорошо, что я хоть теорию написала.

— Что случилось, подруга?

— Да не смогла я сжечь пергамент. Представляешь? Он не хотел загореться. Профессор Флитвик сказал, что мне не хватает силы. Я вот подумала, может, мне влюбиться в Поттера, раз он тебе не нужен?

— Конечно! Слушай, подруга, займи сегодня Поттера. А мне нужно идти. У меня свидание в Хогсмиде.

— Даже так? И кто же этот несчастный?

— Он счастливый, Миранда! Я всё сделаю, чтобы он был счастливым, — сказала я и пошла к выходу из замка.

Не успела я добраться до нужного коридора, как на повороте я столкнулась с какой-то слизеринкой.

— Поосторожнее, Эванс, — сказала её подруга.

— Мама?

Это действительно была мама. Она была совсем молодая. Ей было не больше пятнадцати. Она чему-то улыбнулась.

— Извини, Лили.

— Ничего, Эсперанса, — сказала я, непривычно было называть маму по имени. Хоть она и была моей ровесницей.

— Ранс, пойдём, — сказала её подруга и потянула за руку.

Мы разошлись, но я услышала, о чём они говорили.

— Энн, давай ты, наконец, успокоишься со своим Джеймсом. Я не стану помогать тебе, мстить Эванс, — говорила мама своей подруге.

Я решила подождать Северуса за мостом. По дороге в Хогсмит. Солнце было очень тёплым и ярким, так что мне хотелось раздеться. Я сняла мантию. Через минуту я увидела четвёрку мародёров, направляющихся в мою сторону, и спряталась за деревьями.

— Давно с ней такое было, Бродяга? Она опять начала от меня бегать. А судя по тому, что рассказал Петтигрю, она ещё и милуется с Нюниусом.

— А она и не переставала. Если ты только не считаешь последние несколько недель, что она прозанималась с тобой в библиотеке. Она, кстати не отпускала свою подружку. И не хотела оставаться с тобой наедине.

— Спасибо, дружище. Умеешь ты успокоить. Да ещё и СОВ провалил. Я же надеялся, что она подскажет. А она вылетела из класса, я даже не успел заметить, когда. Как будто мы вчера ни о чём не договаривались.

«Так ему и надо» — подумала я.

— Я так говорю для того, чтобы ты трезво смотрел на вещи. Если ты всё ещё хочешь, чтобы Эванс была с тобой, надо избавиться от Нюнчика. Или хотя бы их поссорить.

— Вчера я думал, что это всё. Она так светилась, когда я пригласил её в Хогсмит после СОВ. А сегодня не слова об этом, будто этого и не было. Держу пари, она вообще не придёт. Только зря прождём.

Компания расположилась под большим деревом. Я всё продолжала прятаться за другим.

— О! А вот и виновник всех бед! — подал голос Петтигрю.

Я увидела, что Северус, улыбаясь и держа подмышкой книгу, сходил с моста и направился по дороге, ведущей в Хогсмит, которая проходила прямо мимо дерева, где расположились гриффиндорцы.

Я должна была что-нибудь сделать. С одной стороны не хотелось встречаться с мародёрами. С другой стороны я хотела быть с ним рядом.

— Сев! — выскочила я из своего убежища.

Слизеринец обернулся и, увидев меня, заулыбался ещё шире.

— Лил! Ты что здесь… Уже сдала?

— Сдала! Профессор Флитвик сказал, что ниже Превосходно не поставит.

— Я же говорил, что справишься!

— Конечно! А ты? Сдал?

— Да. Ещё точно неизвестно, но надеюсь на превосходно.

— Отлично!

Под деревом у мародёров было заметно оживление.

— Лили! Ты как раз вовремя! — Джеймс бросился нам наперерез. Я этого ожидала и сильно не удивилась.

— Я? Вовремя? Ты чего, Поттер? С дуба свалился?

— Хватит прикидываться, Эванс. Кто вчера говорил, что пойдёт со мной в Хогсмит?

— Ну, уж точно не я. Я этого не помню. Если только я не была под Империо.

— Хватит шутить, Лили. Нюниус, а ты можешь быть свободен. Лили больше не нуждается в твоих услугах верного пёсика.

— Это ты скажи своему дружку! — сказал Сев.

Тем временем Блэк подошёл и встал рядом с Джеймсом.

— Это кто это здесь про меня грешного вспомнил? Нюниус, тебе, кажется, давно мозги не прочищали.

— Заткнись, Блэк! Заткнитесь вы оба! — крикнула я на мародёров.

— Да? А что ты на это скажешь, малышка? — Джеймс достал палочку и направил её на Северуса.

Тот только скрестил руки на груди.

— Что ты теперь сделаешь, Поттер? Превратишь меня в жабу? Или используешь моё заклинание против меня же? — сказал с Северус с непроницаемым видом.

В это момент он был точной копией себя через пятнадцать лет.

Рука Джеймса дрогнула. И он не смог произнести заклинание.

— Но как? Как ты… я же…

— Что, как я? Как я узнал, что ты хочешь сделать?

— Да!

— Ты очень предсказуем, Поттер. Если бы ты знал, как ты предсказуем.

— Леви…

— Экспилиармус! — выкрикнула я, достав свою палочку, и палочка Джеймса полетела в траву.

— Не вмешивайся, Грязнокровка! — крикнул Поттер на меня.

— Ах! — Северус не ожидал услышать такое из уст Гриффиндорца, да и я тоже.

— Левикорпус! — я подняла Поттера на достаточную высоту. А Северус обезоружил Блэка, который хотел помешать и Петтигрю. Римус не ввязывался. Он тоже был удивлён.

— Что Поттер? Нравится? Мы тоже кое-что умеем, — сказала я, — а твоё оскорбление меня ничуть не задело. Я всегда знала, что ты тупой, безмозглый задавака! А теперь, оказывается, ты ещё и скотина порядочная.

Через какое-то время мы с Северусом сидели в Трёх Мётлах и смеялись над лицами Гриффиндорцев, не знающих как спустить своего собрата на землю.

— Если бы всё было так наяву, — неожиданно сказал Сев и взял меня за руку, — а глаза у тебя почему-то голубые.

— Голубые? Ты уверен?

«Он не верит в то, что это может быть правдой или знает что это сон? Мой сон… или не мой?»

— Лада? — Северус проснулся в своей комнате, сказав последние слова вслух.

В это мгновение я проснулась в своей кровати.

— Сев?

Не прошло и дня, чтобы я не вспомнила своего Принца Полукровку. Что бы это могло быть? Просто сон, в котором мне приснился Северус? Или сон, который приснился Северусу, в который случайно попала я? Плод только моего воображения, или всё-таки сон на двоих? Но и Северус может думать так же. Он ничего не говорил. Но если он видел этот сон, он с его рациональным умом мог решить, что этот сон — лишь плод его воображения. Проснулась я вовремя.

Дни тянулись удивительно медленно. В один прекрасный день меня вызвал Дамблдор, о чём мне сообщила профессор Макгонагалл. Она, как всегда, была со мной совсем не приветлива. И мне даже показалось, что она знает обо мне всё и осуждает меня. Но меня это не волновало.

Сказав бессмысленный набор слов горгулье у входа, я направилась в кабинет к Дамблдору.

— Северус, во всей истории Хогвартса ещё ни разу…

— Я это знаю, профессор.

— Как ты можешь?

— Что я могу? Я люблю её и всё.

— А как же Лили? Как ты быстро её забыл…

— Не так уж и быстро, сэр.

— В тебе, Северус, самой хорошей чертой была твоя любовь к ней. Не отрицай, что пока не появилась эта девчонка, ты был полностью на моей стороне, на стороне света, а сейчас, я вижу, ты сомневаешься во мне.

— Я не сомневаюсь в свете, профессор. Вы очень мудрый маг, единственный, на мой взгляд, способный ещё противостоять Тёмному Лорду.

Эти слова, казалось, его успокоили.

— Единственное, что я могу в данном случае тебя попросить…

— Вы уже слишком много у меня попросили, директор. А я могу повторить, что я выполню всё, что обещал. Но новых обещаний давать не собираюсь.

— Даже так? — директор был крайне удивлён, — ну что ж. Я могу сказать только одно, если бы я мог вернуть время, девчонка отправилась бы в Дурмстранг или ещё куда-нибудь подальше.

— Слава Мерлину, сэр, что Вы не можете этого сделать, — я вошла в кабинет.

— О! Добрый день, мисс Блэк. Я и не знал, что Вы пришли. Никак не могу привыкнуть к Вашему артефакту.

— И не привыкайте, профессор. Вам он всё равно не достанется.

— Северус, мальчик мой, ты уже можешь идти. Договорим позже.

— Я уже давно не мальчик, директор.

— Прошу не огрызаться, Северус. У нас с тобой ещё большие планы на следующий разговор.

— Директор, я бы хотела, чтобы профессор Снейп остался. Между нами нет секретов.

— Вы уверены, мисс Блэк?

— Да.

— А как насчёт одного маленького секрета?

— Не понимаю о чём Вы.

— Что скажет Северус, если узнает, почему на самом деле Вы так для него привлекательны?

— И почему же?

— А Вы рассказали профессору Снейпу, кто та, что спасла Вас от смерти? А рассказали ли Вы ему, чья душа живёт в Вас? И почему Вы всё о нём знаете?

— Директор! Какое право Вы имеете вмешиваться в чужую жизнь? Что бы это ни было! Пусть я не одна в моём теле, но я люблю его! Я! А не она! И он… Северус? Почему ты молчишь?

— И я… Лада, это Лили? Ведь так?

— Да, Сев. Где-то где находится моя душа, сейчас гостит ещё одна маленькая частичка. И это Лили Эванс. Не так я хотела, чтобы ты узнал об этом.

— Я знал. Я догадывался.

— Прости, что не сказала тебе сразу. Сначала я не знала, кто она тебе. А потом я боялась.

— Чего ты боялась?

— Я боялась, что ты скажешь, что не любишь меня. Что любишь только её во мне. Скажешь то, что сейчас добивается Дамблдор.

— Так, ну всё! Хватит! С Вами невозможно иметь дело, — перебил нас директор.

— Может тогда не стоит, профессор? — отозвался Северус.

— Я даю вам задание, и выметайтесь отсюда. И воркуйте где-нибудь в другом месте.

— С удовольствием.

— Мисс Блэк, в этом году Вы должны будете ещё последить за Гарри. Он не должен узнать об одном деле. Держите его подальше от Малфоя и Снейпа. Им и без него проблем хватает. Желательно, чтобы он ничего не заподозрил на их счёт. И, когда наступит самый главный момент, Вы будете рядом с Гарри. Вы должны будете его поддержать и утешить.

— Но что? Что произойдёт?

— До самого конца это должно быть для Вас тайной.

— Я так не могу.

— Сможете, мисс Блэк. А теперь Вы можете идти. Постойте. И передайте вот это Гарри. Пусть он зайдёт ко мне.

Мы вдвоём вышли из кабинета Дамблдора. Медленно шли. Он молчал и я молчала.

— У нас вся жизнь впереди, Северус. Не отказывайся от счастья.

— А кто сказал, что я хочу отказаться?

Я помолчала.

— Значит, ты знал?

— Я догадывался с первой минуты нашей встречи, — мы вышли в сад и сели на скамейку, я не смотрела ему в глаза. Мне достаточно было слушать его голос, — директор всегда говорил загадками. И тогда, когда ты здесь появилась, он сказал, что в тебе поселилась душа одной нашей общей знакомой. Он предупредил меня, что я не должен спрашивать, кто она. И ещё сказал, что ты не будешь ею. Ты совсем другая. В этот момент я, наверное, и понял, о ком он говорил. Выше моих сил было не питать к тебе симпатию с самого начала. Но постепенно я стал осознавать, что ты совсем на неё не похожа. Разве, что характером совсем чуть-чуть. Ну и глаза. Зелёные огоньки, которые загорались, когда нам было хорошо вдвоём. Будто часть души Лили проступала специально в такой момент, чтобы я не забыл о ней. Я очень долго пытался заглушить боль той первой любви с помощью льда, яда, скептицизма. Я думал, что такой, как я никому не нужен, а теперь, когда я стал холодным, расчётливым и твёрдым, и подавно. Я не хотел, чтобы снова обманули мои надежды. Чтобы разбили то, что я только начинал склеивать, — он провёл пальцем по кулону, висящему у меня на шее, — и перестал совсем обращать внимание на противоположный пол. Но тебя я, нехотя, подпустил к себе слишком близко.

Он положил руку мне на плечо.

— О чём ты думаешь?

— О тебе. Любишь ли ты меня.

— Я никогда тебе не врал. И то, что я люблю тебя, я говорил осознанно.

— Но может…

— Не может. Я люблю тебя. Лили — это только детская мечта, которая переросла когда-то в навязчивую идею, в чувство вины, в попытку выиграть в противостоянии. Это сначала мне казалось, что самая большая любовь моей жизни безвозвратно утеряна. Я часто вспоминал тот день, когда её не стало. Что было бы, если бы тогда я не пошёл к Дамблдору? Я бы умер? Возможно. Я бы осознал, что её нет, и продолжал жить? Тоже возможно. Я понимаю, почему ты не хотела говорить мне об этом. Последнее время я так же боялся, что ты скажешь, что не любишь меня. Возможно, это всё было только увлечением, и ты всего лишь прониклась ко мне симпатией, так же как она однажды. И так же, как она уйдёшь, когда решишь, что твоё отношение ко мне — лишь отголосок тех дружеских чувств, что, возможно, испытывала ко мне она.

— Кого ты хочешь обмануть, Северус? Я всегда была искренна с тобой в своих чувствах. Однажды она привиделась мне во сне, это было в первый раз. И она сказала: «Ты будешь жить свою жизнь, поступать так, как велит тебе твоё сердце. Но я всегда буду рядом». Я знаю, что она была бы рада за нас, если бы у нас всё было хорошо, — последнюю фразу я сказала, опустив глаза. Я не была уверена, что это правда.

— Сидим тут, как школьники, — сказал Северус и, оглянувшись, схватил меня за руку и потащил к пруду.

— Ну и куда мы?!

— Туда, где нас никто не найдёт.

— Я туда не хочу!

Он остановился.

— Хорошо. Куда ты хочешь?

— Ты не думаешь, что уже середина сентября и гулять у озера холодно?

— Намёк понял.

— Лада, что случилось? Ты прям сияешь! Может поделишься?

— Нет, Герми. Ничего важного. Просто у меня сегодня хорошее настроение.

— Что с тобой, Рон?

— Да, этот комар ко мне пристал. Что он ко мне прицепился. Вас никого комар не кусает?

— Нет…

— Ну почему всегда я?

— Потому что ты избранный, Рон.

— В каком смысле?

— Ты избранный комаром!

С того дня, как я получила задание Дамблдора, прошло уже больше месяца. В компании Гриффиндорцев я старалась хорошо проводить время, но мне уже начинала надоедать их шумная компания. И меня не занимали их проблемы. У меня были дела поважнее. Подготовка к СОВ. Я должна была сдать его в конце ноября, обойдя всех преподавателей. Многие из них уже хорошо знали мои способности и знания. И часть профессоров поставили мне оценки, задав только пару вопросов. Пришлось повозиться только с Макгонагалл, которая дала мне задание превратить летучую мышь в коврик для ног. Что-то мне не очень понравилось её задание, и я нарочно превратила летучую мышь в коврик для мышки. За это она поставила выше ожидаемого и буквально вышвырнула меня из кабинета. Я ещё хотела посмотреть, что она будет с ковриком делать, и решила подслушать, но услышала только, какой-то грохот. Остальные преподаватели тоже меня помучили и, получив все оценки, я сдала СОВ.

До самого Рождества год обещал быть ужасно скучным. Ничего не случалось. Ну, или почти ничего. В середине Декабря случилось что-то ужасное. Рассказывали, что Кэти Бэлл была проклята. И Гарри утверждал, что это сделал Драко.

— Я не понимаю, почему ты снова его защищаешь?

— Потому что это очень серьёзное обвинение. А ты, как я знаю, не обладаешь фактами, чтобы заявлять такое. А ещё, каким бы он ни был, но Драко — мой брат. И я не дам его в обиду.

— А я знаю, что это был Малфой! И я докажу это.

— Хорошо, Гарри. Вот когда докажешь, тогда посмотрим.

Квидич, которым грезил весь Хогвартс, меня особенно не волновал. Гермиона приходила ко мне поплакаться на Рона, который теперь всё время проводил в компании Лаванды Браун.

Перед самыми каникулами Слизнорт устроил вечер своего клуба. Я была не слишком удивлена сове с приглашением. Я не стала искать себе пару и пришла на вечер одна, конечно одна я не была, потому что почти весь вечер меня сопровождал Северус. Но он был чем-то очень обеспокоен.

После вечеринки Гарри Поттер подозвал меня.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Что ещё стряслось, Гарри!

— Я слышал вчера разговор Малфоя и Снейпа.

— Это не удивительно…

— Снейп говорил о каком-то непреложном обете. Что он поклялся его матери защищать Малфоя.

— Ты ничего не путаешь?

— Он говорил, что поможет Малфою в каком-то важном деле. А Малфой отказывался принять помощь от него.

— Ну и что? Мало ли какие могут у них быть дела.

— Они говорили о каком-то задании Волдеморта!

— Они прямо так и говорили?

— Нет, но это было ясно из контекста.

— Из контекста?

— Да.

— Так, всё, Гарри! Мне это надоело! Или ты перестаёшь совать нос в чужие дела, или я за себя не ручаюсь!

— А что это ты мне запрещаешь? Может ты заодно с ними?

Это заявление меня совсем вывело из себя. И в эту минуту я поняла, что главное своё задание года я с треском провалила.

— В чём это я с ними заодно? Я хорошо отношусь к брату и к профессору. Это не значит, что я с ними заодно. И вообще, если ты им и мне не веришь, сходи к Дамблдору и спроси у него, на чьей и Снейп и я стороне.

Гарри только фыркнул, а потом ещё и попросил у меня извинения. А я его долго журила, что он мне не доверяет.

Но своё задание я всё ещё считала проваленным. Да и глупо было думать, что гриффиндорец, с первого сентября, пышущий ненавистью к Снейпу и Малфою, не обратит внимание на их странное поведение.

Лично я всегда была любопытной и тоже стала замечать, что их связывает какая-то роль. Северус, которого я просила всё рассказать, только отшучивался, отмалчивался или переводил разговор на другую тему, но взгляд его в такой момент сильно менялся. О! Я знала этот взгляд, в такие моменты хотелось защитить это сильное ледяное существо с хрупким и ранимым сердцем.

Череда бессмысленных попыток заставить Гарри отвязаться от Драко не увенчалась успехом, а только чуть снова не расстроила нашу дружбу. Гарри не выпускал из рук учебник, который я во сне видела у Северуса. Всё хотелось спросить об этом Сева, но я не решалась. Так же мне было неприятно осознавать, что Гарри во всём доверяет Дамблдору. Мне ли не знать этого старого … м-м-мага, который говорит о свете, но с лёгкостью применяет непростительные заклинания. А может он его под Империо держит? Что-то мальчик так его слушается. Нет, не может быть, то, что парень с трудом, но хорошо противостоял Империусу я видела на ЗОТИ у Крауча младшего два года назад. Но Дамблдор сильный волшебник и заставлял он его не на парту прыгать, а что-то более естественное. «Нет, это всё глупости» — заключила я свои мысли.

Перейдём к Драко. То, что он действительно хочет провернуть что-то плохое, я не сомневалась. Всё его поведение указывало на это. Слизеринец вёл себя слишком не профессионально и даже не пытался скрыть своё состояние. Его бесхитростность была просто совершенно не в характере слизеринцев. Вёл он себя как глупый пуффиндуец. Или то, что он должен был делать, для него было совсем противоестественно. То, что это что-то — приказ Тёмного Лорда — тоже было очевидно. Не зря он получил чёрную метку этим летом. Драко казался совсем другим. Может метка на него так влияет? Его настроение менялось с такой же скоростью, как погода летом в Лондоне. То он был чем-то воодушевлён и рассказывал какие-то истории своим однокурсникам за обедом, то за завтраком сидел мрачнее тучи и все его сторонились. А к вечеру его совсем не возможно было узнать. Он был решительно настроен и, не видя никого на своём пути, выходил из Большого зала и уходил куда-то, далеко не в направлении подземелья. Волноваться — то я за него волновалась, но встречаться с ним снова не хотелось. И наблюдать приходилось за ним со стороны. Только однажды, встретившись с ним в пустынном коридоре, я решила заговорить.

— Здравствуй, Драко, — я присела рядом с ним на подоконник.

— Давно не виделись.

— Действительно давно. Заняты были.

— Это точно…

— Скажи мне, что с тобой творится?

— Ничего.

— Ничего? От ничего так не сходят с ума.

— Почему ты думаешь, что я схожу с ума?

— Ты ведёшь себя, как будто с тобой что-то происходит. Это из-за метки, да?

Драко шикнул.

— Я надеюсь, не ты рассказала Поттеру? Он за мной, кажется, слежку устроил.

— Нет. Я не рассказывала. Да и он не уверен. Он видел тебя в Горбин и Бергс. Ещё на каникулах.

— Что?

— Вот так, Драко.

— Это плохо.

— Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее. Что бы ты ни задумал, это раскроется, если ты не выйдешь из депрессии. Драко, ты можешь мне доверять. Что тебе приказали сделать? Возможно, я смогу помочь, дать совет.

— Никто не может мне помочь.

— Тогда я смогу поддержать.

— Ты уже поддержала меня в тот день в Лондоне. Больше не надо. Спасибо.

— Драко, прости, но ты должен меня понять. Тогда эта новость стала для меня шоком.

— Но ты ведь не изменила своего мнения обо мне.

— Кажется, изменила.

— Кажется?

— Изменила.

— Просто скажи, что тебя подослал Дамблдор или Поттер. И не нужно мне врать.

— Я не вру тебе. Меня никто не подсылал. С Гарри у меня вечный спор, о том, чтобы он отстал от Малфоя, — улыбнулась я, — а Дамблдор… с директором у нас не слишком доверительные отношения, мягко говоря.

— Прости, если бы я даже захотел, я не могу тебе всего рассказать. Да, я выполняю приказ Лорда и если я выполню его, то войду в ближний круг. Я должен занять место отца пока он в Азкабане. Чтобы защитить свою семью.

— Драко, ты мой самый любимый братишка, — я встала с подоконника и, подойдя к нему, обняла, услышав вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, — я никогда тебя не забуду.

На Рождество меня пригласили в Нору. Там было очень много народу. Если не считать самих Уизли, то человек десять было только гостей. Гарри рассказывал обо всём Люпину. Наконец-то хоть Римус был на моей стороне. Он так же не верил, что Северус может быть на стороне Того-кого-нельзя-называть. «Если мы доверяем Дамблдору, то должны доверять и Снейпу», — говорил он. Я директору верила гораздо меньше, чем Северусу. Но и такой довод для Гарри был полезен. Но гриффиндорец был непреклонен.

Легче было, наверное, Дамблдора с Томом помирить, чем убедить гриффиндорца в непричастности к чему-то плохому слизеринского декана. Снейп для Поттера был виноват во всём. Это я узнала уже давно. Не сварил зелье, лишил факультет баллов, попался ночью в коридоре — виноват Снейп. Упал с метлы — Снейп виноват. Погода плохая — Снейп. Если его однажды переедет магловская машина, за рулём, по его представлениям, обязательно должен будет сидеть Северус Снейп.

Из размышлений меня вытащили близнецы, которые, оккупировав меня с двух сторон, начали что-то наперебой рассказывать. Я, если честно, ничего не поняла и решила пойти наверх. Потому, что мне стало грустно, ведь Северуса не было рядом. А разговор о нём только ухудшил моё настроение. Я достала пергамент и написала ему несколько строк.

«…Родной мой, захотелось написать тебе несколько строк. Без тебя очень скучно и я жду-недождусь, когда же закончится эта проклятая война, а с ней и наши мучения. Первое мирное Рождество мы встретим только вдвоём, и нам больше никто не будет нужен. Этот день обязательно настанет. И я буду самой счастливой на свете. И ты обязательно будешь счастлив. Уже навсегда.»

Я ждала, когда вернётся моя сова, которую уже днём отправила Северусу с подарком, но своей совы я не дождалась, а вместо неё прилетела большая чёрная сова, перья которой отливали фиолетовым. Я отвязала с её лапок конверт и свёрток. И, привязав к её лапке свой конверт, отпустила домой.

«…Не пугайся, твоя сова в порядке, просто у нас нелётная погода и она еле долетела до меня. Я оставил её отдохнуть. Благодарю тебя за подарок. Надеюсь, что ты не скучаешь, потому что моя скука в тысячу раз сильнее твоей и хотелось бы, чтобы ты веселилась за двоих…»

Встретив Рождество с шумной компанией в Норе, на следующий же день я отправилась к себе на Гриммо. А вскоре вернулась в Хогвартс.

Я просто очень хотела узнать, что происходит в Хогвартсе. Северус на каждом занятии говорил, что всё хорошо. Что волноваться не о чем и всё идёт по плану. По плану Дамблдора.

— Я всё делаю только ради нас. Ради приближения победы. Ради нашей будущей жизни и жизни Гарри Поттера.

Он уже перестал называть его просто Поттером в разговоре со мной. И отзывался о нём с добротой.

Сам Гарри Поттер был хуже Дамблдора. Я сдерживала себя, чтобы только не показать ему своё неудовольствие. Юный Шерлок Холмс продолжал следить за Малфоем. А после того, как Рон отравился медовухой из подарочной бутылки для Дамблдора, Гарри стал следить за Малфоем с удвоенным вниманием. Я понимала, что всё это неспроста, но расспросы не дали результатов. А когда Драко попал в больницу после стихийной дуэли с Гарри Поттером, я решилась написать письмо его матери.

Приветствую Вас, дорогая Нарцисса.

Я всё не решалась Вам написать, но сегодня я решила, что должна. Я Ваша племянница Лада Блэк. Я знаю, что Драко рассказывал вам обо мне. Прошу Вас не пугайтесь, а дочитайте письмо до конца. Сядьте, если стоите. Драко сейчас в больничном крыле, но ему уже лучше и он идёт на поправку благодаря Северусу Снейпу. Я знаю и о клятве, которую Вам дал профессор зельеварения. Он исполняет ее, и, будьте уверены, он выполнит всё.

Нарцисса, Вы, как любящая мать и жена, должны понять меня. Эти двое мужчин значат в моей жизни многое. Драко мне больше чем брат. Он мой самый близкий друг и, что бы он Вам обо мне не рассказывал, я всегда старалась быть для него хорошим другом. Никто не должен знать о том, что Северус Снейп для меня самый близкий человек. Почему-то я верю, что я могу Вам доверять эту тайну, о которой знают только трое: я, Северус и Дамблдор.

Буду рада получить от Вас ответ. Только пришлите сову, пожалуйста, на площадь Гриммо 12. Вы знаете об этом доме. Он достался мне в наследство от отца.

P. S.: Драко уже очнулся. Чувствует себя хорошо. Просил выпустить его. Но я его не пустила, а накормила шоколадом.

Я не знала, что может дать мне эта переписка, но хотелось думать, что Нарцисса добрая и умная женщина. Не могут же в моей семье быть одни бестолковые идиоты. Не хотелось вспоминать про дядю. Надеюсь, он там справится, или, хотя бы не натворит чего-нибудь плохого. На Гриммо я решила отправиться в следующий выходной, чтобы забрать почту, если таковая придёт. Её ответ мог многое разъяснить. Я уверена, что если бы я прямо спросила, что должен сделать Драко и что Северус должен сделать за него, это было бы слишком подозрительно и никто бы мне не ответит. А так она решит, что я уже всё знаю и может обмолвиться в письме о чём-нибудь важном. И я, наконец, узнаю, что за игру они ведут.

Пока Драко был в больнице, я решила провести собственное расследование. До этого я не могла, ведь я обещала не вставать на его пути. А такие действия могли быть им расценены, как направленные против него.

— Гермиона, мне необходимо узнать у тебя кое-что, — обратилась я к ней, когда мальчиков не было рядом.

— Что случилось? — Гермиона была занята. Она писала одно из своих эссе по Рунам. Но с готовностью отозвалась.

— Скажи, ты помнишь, что пару месяцев назад произошло с Роном.

— Ты имеешь в виду отравление?

— Да. Что сказали? Как он был отравлен? Где был яд?

— Ну, я уже не всё помню, тебе лучше спросить у Гарри, хотя они говорили при нас и Слизнорт сказал, что яд был в медовухе, которую он хотел преподнести в подарок Дамблдору, а потом передумал.

— Всё, спасибо, Гермиона! Это были очень важные для меня сведения, — ответила я уже выбегая из гостиной.

«Так, нужно сопоставить факты, — думала я, — отравленная медовуха, ожерелье для Дамблдора и Драко в больнице после встречи с Гарри. А Гарри на него напал в тот самый день, когда Кэти Белл выписалась. Значит? Значит, она ему что-то рассказала. Или прямо указала на Малфоя. Получается, все ниточки ведут в одну точку. Во-первых, кто-то пытался убить Дамблдора, подсыпая яд и посылая проклятое ожерелье. А ожерелье передал ни кто иной, как Малфой. А Северус поклялся его защищать. Но для чего ему (Северусу) это было надо? Убить Дамблдора? Ничего не понимаю».

Я просто, сама не зная почему, шла к Северусу. Я знала, что в его кабинете сейчас никого не должно быть. Он, должно быть, проверяет какие-нибудь эссе. Или читает какую-нибудь полезную литературу. У него хорошо и спокойно, как в кабинете любого англичанина. Я заглянула в класс. Он был совершенно пуст. Значит Северус в кабинете. Оттуда горел свет. Я стала подниматься по лестнице, ведущей к двери и услышала голоса.

— Как давно Вам стало хуже?

— Сегодня утром ещё было всё хорошо. С помощью твоего зелья я снял боль вчера вечером. Но сегодня днём она неожиданно возобновилась. И зелье перестало действовать.

— Позвольте Вашу руку, Альбус.

— Я надеюсь, мне осталось ещё хотя бы около месяца?

— Месяца? Профессор, если бы я что-то мог сделать.

— Ты сделаешь, Северус. Сделаешь.

— Это не то, что я должен сделать. Вы понимаете, о чём Вы просите?

— Северус, ты же поклялся. Это будет лучший выход для нас всех.

— Возьмите вот это. Оно должно немного замедлить процесс поступления яда в кровь, — звон пузырьков с зельями, — А это, возьмите, это снимет боль.

— Значит, я должен буду поспешить. Ну, что ж. Ещё увидимся, Северус. Я не прощаюсь.

Я сделала вид, что поднимаюсь по лестнице.

— Оу! К тебе гостья, Северус!

— Здравствуйте, профессор Дамблдор!

Дамблдор казался таким же добродушным и весёлым, как сегодня за завтраком.

— Здравствуйте, мисс Блэк. Я пойду, а Вы поаккуратнее с профессором Снейпом. Он сегодня не в духе, — сказал тот и, подмигнув мне, направился к выходу.

— Лада, — Северус взглянул на меня, когда я вошла в открытую Дамблдором дверь.

— Добрый вечер, Северус.

— Что ты здесь… — он посмотрел на меня и, заметив что-то в моём взгляде, продолжил, — делаешь? Я же просил не приходить по будням. Я бы тебя сам нашёл.

— Я хотела поговорить с тобой.

— О чём же?

— С Дамблдором что-то не так?

— Почему ты так решила?

— Он приходил к тебе за зельями.

— У него мигрень.

— Я видела, что за зелья ты ему дал. Это не были зелья от мигрени.

— Выучил тебя…

— Да. Твоя школа. Ну, так что с ним? Я слышала Ваш разговор, не весь, только часть, но этого было достаточно. Ему что, остался месяц?

Северус вздохнул. Он отложил книгу, которую взял для виду, поправил рукава и посмотрел мне в глаза.

— Если ты сама знаешь, то это освобождает меня от клятвы… — сказал он, словно уговаривая себя.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Директор взял с меня обещание не рассказывать тебе о его болезни. Поэтому я не рассказал раньше. Ему в действительности осталось меньше двух недель. И это в лучшем случае. Я сделал всё что мог.

— Но как это случилось? И почему он не лёг в больницу? Почему не сказал никому?

— Никто не должен знать, — Северус вышел из кабинета. Осмотрел тёмный класс и вернулся, закрыв за собой дверь, — я хочу, чтобы эти две недели ты провела вдалеке отсюда. Хотя бы дома.

Моё упрямство и упоминание о просьбе Дамблдора сделали своё дело. Я уговорила Северуса, что останусь в школе, что бы ни произошло.

— Но, как только я скажу, ты воспользуешься порт-ключём, и не будешь лезть в драку!

— Я и не собираюсь. Мне только интересно, ты собирался скрывать всё от меня. Как бы ты жил, думая, что я считаю тебя убийцей?

— Я бы рассказал тебе после.

— После? Это когда?

— Когда было бы возможно.

— Это слишком, Северус! — я выбежала из кабинета и хлопнула дверью, но сразу об этом пожалела. Я остановилась. Села на ступеньку и заплакала. Мне не было жалко себя. Я здесь была совсем не причём. Сегодня я до конца поняла, в какую игру здесь играют. «Дамблдора скоро не станет. Северус должен будет убить старика. Он сам потребовал этого. Драко приказано убить директора Тёмным Лордом. Если Драко не сделает этого, это придётся сделать Северусу. А если Северус не сделает этого, тогда он умрёт. Но тогда Тёмный Лорд убьёт и Драко, потому что он не выполнит задание. А если Северус убьёт Дамблдора, то Гарри Поттер будет считать его предателем и, если первого сентября он желал ему смерти вообще, то после того, что случится, он будет желать сделать это самостоятельно и с особой жестокостью. Какой-то замкнутый круг. И ничего нельзя сделать. Почему бы просто не дождаться, пока проклятье само не убьёт Дамблдора? — думала я, сидя на ступеньке и закрыв лицо руками, — Драко. Он должен это сделать. Так будет лучше для всех. Но тогда Гарри будет мечтать убить его».

За своими мыслями я не услышала тихий скрип открывающейся двери, шорох мантии, и несколько торопливых шагов. А только почувствовала, когда он присел рядом.

— Я не хочу, — сказала я сквозь слёзы.

— Чего ты не хочешь?

— Не хочу, чтобы это всё было так неизбежно.

— Но это так. И мы ничего не можем сделать, — он, словно уговаривал себя.

— Я должна пойти к директору.

— И что ты ему скажешь?

— Я не знаю, но чувствую, что я должна. Я так не могу.

— Лучше не сейчас и не сегодня. У него было обострение. Ему будет не до разговоров.

Я опустила голову ему на плечё.

— А что будет со мной? Я знаю, что после этого не смогу быть ни с ними, ни с тобой.

— Ты умная девочка.

— Хм… Я уже не маленькая девочка. И давно.

— На самом деле тебе только девять. Между нами целая жизнь.

— Нет, мне уже двадцать пять. Пусть даже до 36 я не буду меняться.

— Да, ты и на 20 не выглядишь.

— Не заговаривай мне зубы комплементами. Просто, когда ты рядом я счастлива. И поэтому выгляжу моложе. А в компании подростков легче, когда чувствуешь себя их ровесницей. Расскажи мне о своей юности.

— Ты хочешь больше знать о Лили?

— Нет, я хочу больше знать о тебе. Каким ты был? Что ты чувствовал?

— Каким я был? Да примерно таким же сентиментальным дураком, как сейчас с тобой, — он помолчал, а я улыбнулась.

— Кто бы мог подумать.

— Да, кроме двоих людей, в моей жизни, никто не знал меня на самом деле.

— Я догадываюсь, кто эти двое.

— Если не считать моей матери, конечно, то двое.

— А, может, я не знаю тебя.

— Не притворяйся, ты когда-то обещала мне не лгать.

— А я и не лгу.

— Сомневаешься во мне?

— Нет.

— Ты так доверчива? Или снова хочешь меня обмануть?

— Нет, это всё любовь.

— Где ты раньше была?

— Далеко, — только и смогла я ответить, когда он крепко обнял меня.

Я взглянула на него. Его глаза были закрыты. Ресницы чуть подрагивали

— Нет! Я не хочу, чтобы ты подвергал себя такой опасности! — говорила я, почти касаясь кончика его носа своим, — Когда ты убьёшь Дамблдора, Гарри…

— Он ничего не сделает.

— Но он захочет. Он захочет убить тебя!

— Захочет, но не сможет, — говорил он, не открывая глаза и делая вид, что наслаждается моментом.

— Посмотри мне в глаза!

Чёрные глаза распахнулись, и я не увидела в них ничего кроме грусти.

— Тебе придётся остаться с ними.

— А как же ты? Нет! Я не могу оставаться с ними, тогда я тебя совсем не увижу!

— С ними тебе безопаснее. Вспомни, что тебя просил Дамблдор…

— Мы уже сегодня вспоминали об этом.

— Со мной тебе нельзя. Домой тоже опасно. Хоть Гриммо 12 и под защитой, ты не сможешь там пробыть вечно, хотя возможно это хорошая идея пожить тебе там немного, — говорил он, словно не слыша моих возражений, — я надеюсь, Орден тебя защитит. И, пожалуйста, не оправдывай перед ними меня. Во-первых, это может навредить мне, а во вторых они могут посчитать тебя предательницей.

— А я уже и так поняла, что это будет бесполезно. Но я бы предпочла…

Он не дал мне договорить, потому что опасная близость моих губ заставила его припасть к ним, как к стакану огневиски, который позволит забыться.

Утром я решила сходить поговорить с Дамблдором. Я должна была попросить объяснений, посочувствовать ему. Может, за что-то извиниться, поблагодарить, не знаю, я должна была поговорить с этим величайшим магом.

В кабинете директора было как всегда уютно и красиво. Портреты на стенах приветливо улыбались, а сам хозяин кабинета улыбался не менее приветливо.

— Что же привело Вас ко мне, мисс Блэк? Так неожиданно, недавно вы и видеть не хотели меня. Что произошло.

— А то Вы не знаете?

— Вы подслушивали вчера.

— Да и сопоставила некоторые факты. Теперь я знаю, что Вы просили сделать Северуса. Вы решили сделать из него убийцу.

— Не убийцу. Вы не понимаете, мисс Блэк. Он только поможет мне и на нём это никак не отразится. А мне необходима его помощь.

— Вам хорошо рассуждать.

— Мне?

— Да, Вам. Вам там, — я закатила глаза к небу, — будет спокойно. Земные проблемы решатся для Вас сами. А Северуса Снейпа все будут считать убийцей и предателем. Как Вы думаете, как мне будет жить с ними бок о бок?

— Вы сами выбрали себе такой путь. Северус был и остаётся моим агентом при Томе. А это подразумевает некоторые неприятности. Если Вы считаете, что не выдержите такого испытания, то…

— Я всё выдержу. И никогда не откажусь от Северуса.

— Прекрасно. Я рад за моего друга.

— Наконец-то директор, Вы не желаете нас разлучить.

— Я никогда к этому и не стремился. Вам с вашими характерами, чтобы полюбить, нужны трудности. Я их вам и создавал, — сказал Дамблдор, прищурясь.

Я так и села в кресло.

— А Вам больше нечем заняться было?

— А почему бы мне не оказать услугу Северусу, который безумно Вас любит? И Вам, я же неспроста оставлял Вас с ним на каникулы в Хогвартсе. После этого я сразу заметил прогресс в ваших отношениях. Стоило отменить ваши занятия, как вы оба стали скучать и добиваться возобновления занятий. Вы думали, что я ничего не замечал? Как прекрасно было наблюдать за такой романтикой. Вы принесли старику огромное удовольствие.

Я сглотнула.

— Вы странный человек, директор.

— Возможно. Вы не первая, кто мне такое говорит.

— Простите, профессор Дамблдор. Я должна была догадаться, что что-то не так.

— Нет, дитя моё, Вы не должны были догадаться.

— А что за игрушки с империусом?

— Я надеюсь, вы простите старику маленькую шалость?

— Шалость? — негодовала я.

— Да, и Вы помните, что Вы смогли противопоставить Империусу сильного волшебника?

— Любовь…

— Да, считайте, что это был урок.

Могу прямо сказать, что я была удивлена.

В дверь кабинета постучали.

— Вы звали меня, профессор?

— Да, Гарри, заходи. Мисс Блэк.

— Да, директор, мне пора. До свидания, профессор. Удачи Вам.

— Спасибо, Лада.

Попрощавшись с директором и с Гарри, я отправилась к себе.

Осознавать то, что этот человек скоро умрет, было ужасно. Я радовалась, что всё-таки узнала, что значило всё его поведение, но всё равно было странно менять своё отношение к магу. Почему он старался казаться хуже, чем был на самом деле? И почему бы мне было не быть такой настырной в своем отношении к Дамблдору?

Казалось, что был обычный день. Ученики списывали, читали учебники. Мечтали о новых мётлах, каникулах и доме. Парочки ворковали по углам. Весеннее солнце клонилось к закату, и в Хогвартсе было очень тихо. Подозрительно тихо. После ужина я отправилась к себе, когда меня схватил за руку встревоженный Драко.

— Лада! — позвал он. Я обернулась. Улыбнулась, но заметив его состояние, я спрятала улыбку, которая уступила место тревоге.

— Что случилось?

Драко опустил голову, пряча глаза. Его руки дрожали.

— Да что с тобой? — спросила я, снова взяв его за руку.

— Ничего! Просто хотел попросить тебя сегодня не выходить из комнаты, — сказал он загадочно и быстро ушёл, скрывшись за поворотом.

Через несколько минут я постучалась в кабинет преподавателя ЗОТИ.

— Войдите.

— Северус!

— Лада?

Северус сидел за своим письменным столом и что-то читал, когда я вошла. Он увидел мой обеспокоенный взгляд и, заперев дверь, посмотрел на меня, вопросительно вскинув бровь.

— Драко… он сказал мне…

— Что? — Северус, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

— Чтобы я не выходила сегодня из комнаты.

— Значит, он решился. Сегодня, — сказал он, будто мысля вслух.

— Что?! — я не могла поверить, что это случится так скоро.

— Сегодня ночью. Не выходи из комнаты, — сказал он так, словно мысли его были далеко.

— Северус! Неужели я тебя больше не увижу? — опомнилась я, заключая его в объятьях, и слёзы сами вырвались из глаз.

— Ну что ты? Мы ещё обязательно встретимся. Только нужно дождаться этого дня. Сохрани себя, хотя бы для меня, потому что в моей жизни нет смысла без тебя, Лада, — говорил он, гладя ладонью мои волосы.

— А в моей без тебя — сквозь слёзы сказала я, кутаясь в его мантию.

Я подняла голову, чтобы последний раз насладиться его взглядом и увидела, что по его щеке скользнула одна маленькая слезинка. Он посмотрел мне в глаза и чуть приподнял кончики губ.

— Меня будут считать убийцей, но мне не привыкать. Главное, что ты знаешь, кто я на самом деле. Это наша тайна. Навсегда. Или до окончания войны.

Он поцеловал локон моих волос.

Вдруг, где-то в замке раздался крик, потом какой-то шум, потом снова крик. Северус кинулся к выходу. Я удержала его за руку. Он вернулся и снова обнял меня, потом стал целовать моё лицо снова и снова, лоб, глаза, спустился по переносице и приник к губам. Я держала его за плечи, потом зарылась руками в волосы.

— Сев… нет… не ходи туда… я не отпущу… — говорила я, словно во сне.

— Оставайся здесь. Когда всё закончится, скажи, что я хотел тебя убить, но не успел.

— Нет! — я цеплялась за его мантию.

— Скажи, что я запер тебя здесь. Скажи им, что теперь ты знаешь моё истинное лицо! Лицо убийцы!

— Нет!

— Я не могу так! Если я сейчас не пойду туда, то умру! Ты же не хочешь моей смерти?

— Нет, — сказала я, обмякнув у него на груди.

— Тогда слушайся меня. Отправляйся куда-нибудь подальше! Скажи им, будто я говорил, что найду тебя и убью, чтобы они спрятали тебя!

— Нет!

— Потом! Потом, когда война закончится, мы найдём друг друга! Я тебя найду!

Он выдернул свою мантию у меня из рук и кинулся к выходу. Я зарыдала. Он вернулся, ещё раз коснулся губами моего лба. Долго не отрывался, будто ставил печать. И, когда новый душераздирающий крик заставил нас вздрогнуть, он бросился из кабинета, мои ноги ослабли, и я медленно опустилась на каменный пол. Очнулась я, когда снова услышала шум сражения. Где-то в замке кто-то выкрикивал заклинания, которые с грохотом ударялись в стены или, сопровождаясь криком, попадали в людей. Я вытерла слёзы, как могла и вышла в коридор. Казалось, что источник шума был где — то за поворотом. Я достала палочку и, освещая перед собой путь, отправилась на шум. За первым поворотом никого не было, как и за другим тоже. Несколько коридоров были совершенно пусты. Я добралась до портрета, который помог бы мне сократить путь до башни Гриффиндора. Но я не успела произнести пароль, как услышала, «Круцио!» за своей спиной. Быстро среагировав, я отскочила, и проклятье ударило в портрет. От чего девушка на портрете страшно завизжала. Обернувшись, я увидела Белатрису Лестрандж. Её нельзя было не узнать. Безумные глаза женщины горели ненавистью.

— Ты смеешь мне сопротивляться?! — крикнула она, — да кто ты такая?!

— Остолбеней! — крикнула я, но Белла отразила моё заклятье, которое отрикошетило бы в меня, если бы я не пригнулась.

— Мисс Блэк! Сюда! — крикнул мне кто-то из тёмного коридора слева. Голос напоминал Люпина, но я не была уверена. Я хотела бежать туда, но на того, кажется кто-то напал и он был вынужден погнаться за нападавшим.

— Инкарцеро! — услышала я голос Белатрисы и упала, потому, что почувствовала, что полностью связана.

Звук её каблуков болью отдавался в висках. Я пыталась вырваться из пут, но, казалось, они ещё сильнее затягивались.

— Блэк? Ты Блэк? — услышала я её заинтересованный голос почти над самым моим ухом. Она поставила меня на ноги и сняла путы, но я всё равно была беспомощной, потому что палочка моя валялась где-то на каменном полу, а Белла почти прижимала меня к стене, — отвечать, когда я тебя спрашиваю! — крикнула та мне прямо в ухо и ударила по щеке.

— Да! Да! Я Блэк! Что ты хочешь? Убить меня?

— Чья ты дочь? Сириуса? Регулуса? Отвечай! — она снова наотмашь ударила меня по щеке. Я закрыла лицо руками.

— Эсперанса? Твоя мать Ранс? — голос её изменился и стал не таким безумным, а удивлённо испуганным.

Она отошла, отпустив меня, и я сползла по стене, опустившись на каменный пол.

— Белла! — кто-то позвал её из другого конца коридора, — Белла, где ты? Пора уходить!

— Мальчишка справился? — крикнула она в темноту, всё ещё не двигаясь с места.

— Это сделал Снейп!

Сдавленный безумный крик раздался из её горла. В этот момент я молилась только о том, чтобы она не убила меня на радостях или от разочарования, потому что не возможно было понять, что значила её реакция. Она подняла меня с пола одним движением заставив убрать руки с лица.

— Мы ещё увидимся, племяшка! — сказала Бэлла и её лицо светилось сумасшедшей радостью.

Безумно хохоча, она побежала в сторону звавшего её голоса, а я снова сползла по стене.

— Спасибо, тётя.

Просидев, как в трансе, несколько минут, смотря только в одну точку, в которой я, наконец, различила свою палочку, я с обессиленными ногами доползла до неё. И только тут, осознавая, что значили те слова, что кричал, звавший Белатрису, Пожиратель, я зарыдала в голос, понимая, что Северуса я увижу, только когда кончится война. И что теперь не будет Дамблдора, который направил бы нас к победе. И что значили слова тёти Беллы: «Мы ещё увидимся…»? Если она знает, кто я, значит теперь и Тёмный Лорд это знает.

— Лада? Что ты делаешь здесь? С тобой всё в порядке.

В состоянии близком к обмороку меня нашёл Рон. Девушка на портрете всхлипывала и рассказывала о том, что произошло здесь.

— Да, Рон, кажется… — сказала я, когда начала приходить в себя.

— Дамблдор погиб. Ты знаешь?

— Дамблдор? — я попыталась сделать как можно более удивлённый голос, но мой голос слабо слушался меня.

— Да! Его убил Снейп. Он убийца!

— Да, — сказала я равнодушно.

— Рон! Позови мадам Помфри! — к нам подбежала Гермиона.

Рон пошёл звать колдомедика.

— Лада! Что с тобой? Что случилось?

— Ничего. Всего лишь поговорила с тётей Беллой.

Через минуту ко мне торопилась мадам Помфри, а за ней бежал Рон.

— Что с тобой, девочка? — причитала колдомедик.

— Ничего, я просто переволновалась. Тётя мне ничего не сделала. Но я переволновалась. Было очень страшно…

— Вот, выпей успокоительное, — Помфри влила в меня какое-то зелье. Мне сразу стало легче только от мысли, что это зелье, сваренное Северусом.

Очнулась я ещё до рассвета. В палате было почти тихо. В другом конце больничного крыла кто-то разговаривал. Спать не хотелось совершенно. Я встала и босиком подошла к окну. За окном было темно. Звёздная, ясная безлунная ночь. Прислонилась горячим лбом к прохладному стеклу. Смогу ли я пережить разлуку? Так хочется сейчас обнять его. Когда же придёт тот день, когда падёт Тёмный Лорд? И придёт ли он вообще? И доживём ли мы? Вдруг, я услышала стук приближающихся шагов. Я одним рывком запрыгнула в кровать.

— Мисс Блэк, Вы не спите?

— Да, профессор Макгонагалл.

— Я знаю, что с Вами случилось ночью.

— Да, я встретила Беллатрису Лестрандж.

— А как же Вам удалось выжить после такой встречи? Почему Вы отделались только парой пощёчин?

— Я не знаю. Наверное, она решила меня не убивать, узнав, что я её племянница.

— Странно… эта женщина обычно не щадит даже родственников.

— Я не знаю, профессор, я сама была удивлена, что осталась в живых. При следующей встрече я попытаюсь у неё спросить, если она не убьёт меня снова.

— Хорошо. Тогда, что Вы делали в такой час в коридоре, вдалеке от башни Гриффиндора?

— Я, как раз шла туда.

— Вы были у профессора Снейпа?

— Да, — ответила я, не задумываясь.

— Почему в такой час Вы были у него?

— У нас было дополнительное занятие ЗОТИ.

— Ты можешь быть со мной полностью откровенна, — промурлыкала профессор.

— Но я говорю Вам правду, — возмутилась я.

— Что сказал Вам профессор Снейп, когда вы расстались? — её голос снова стал жёстким.

— Что он должен уйти. А мне пора отправляться спать.

— Он ничего не говорил Вам о том, что он собирался делать?

— Нет. Я так поняла, что это допрос?

— Да. И от Ваших ответов зависит доверие к Вам. Северус Снейп угрожал Вам?

Я лежала и молчала, думая над ответом. В памяти всплыл тот момент, когда мы расставались.

«— …Когда всё закончится, скажи, что я хотел тебя убить, но не успел.

— Нет!

— Скажи, что я запер тебя здесь. Скажи им, что теперь ты знаешь моё истинное лицо! Лицо убийцы!

— Нет!

— Я не могу так! Если я сейчас не пойду туда, то умру! Ты же не хочешь моей смерти?

— Нет.

— Тогда слушайся меня. Отправляйся куда-нибудь подальше! Скажи им, будто я говорил, что найду тебя и убью, чтобы они спрятали тебя!

— Нет!

— Потом! Потом, когда война закончится, мы найдём друг друга! Я тебя найду!»

— Да.

— Что он говорил?

— Что найдёт меня.

— Зачем?

Я снова задумалась.

«Скажи им, будто я говорил, что найду тебя и убью, чтобы они спрятали тебя!»

— Он сказал, что найдёт меня и убьёт.

— Почему?

— Потому, что я теперь знаю, что он убийца. Он хотел убить меня, но не успел! — почти прокричала я и заплакала снова.

— Простите, мисс Блэк. Вам, должно быть, больно всё это вспоминать. Вы были сильно разочарованы. Вам нужно ещё отдохнуть. Я позову Мадам Помфри.

— Не нужно. Я уже успокоилась. Спасибо, профессор, — сказала я, вытирая слёзы.

— Хорошо, Лада, поспите ещё. Вам нужно поспать.

Сморила ли меня усталость или снова подействовало зелье, приготовленное любимыми руками, но я вскоре заснула. Проснулась я через несколько часов. В окне уже светало. Я оглядела комнату и увидела Гарри, сидящего на соседней кровати, с опущенной на руки головой.

— Гарри…

— Лада? Проснулась?

— Да, я проснулась.

— Дамблдора не стало.

— Я знаю, — ответила я, в предвкушении новых расспросов и новой лжи.

— Снейп убил Дамблдора. Он убийца и предатель. Я всегда это знал, только вы меня не слушали, — он повалился на кровать, — теперь — то ты согласна со мной?

— Да, — только и успела сказать я, как солнце, поднимающееся над Запретным Лесом, ослепило меня и заставило заплакать, уткнувшись в подушку.

— Я убью его, Лада! Я убью его раньше, чем он найдёт тебя!

— Нет! — вскрикнула я.

— Но, почему?

— Оставь его мне.

Новый день не принёс ничего кроме новых слёз и тоски. Когда-нибудь я привыкну не видеть его каждый день, но это будет не скоро. Что делать с сердцем, которое разрывается? Я не думала тогда, что это будет так тяжело, когда Дамблдор был ещё жив и Северуса не считали убийцей. А оказалось что это нестерпимая боль, которую к тому же нельзя никому излить, которой нельзя поделиться. И мысль, кому из нас хуже, только умножает страдание.

Рано утром я ушла из больничного крыла. В одиночестве бредя по пустым коридорам Хогвартса, я пыталась осознать, что мне делать теперь. Я не заметила, как подошла к двери в покои преподавателя ЗОТИ. Я толкнула дверь. Она оказалась не заперта.

Солнце освещало комнату тёплым утренним светом и, казалось, что постоялец только проснулся, застелил постель и, торопясь на занятие, забыл закрыть дверь.

Я окинула взглядом его комнату. Закрыв за собой дверь, я подошла и легла на кровать. Закрыв глаза, я всё ждала, когда матрац прогнётся под тяжестью Его тела. Я почувствую запах какого-нибудь зелья. И чёрные локоны коснутся моей щеки, через мгновение будет касание губ осторожным поцелуем. Вот-вот сейчас. Нет? Ну, вот сейчас. Снова нет. И тишина, которая съедает все чувства. Я открыла глаза и увидела, что солнце уже не светит так ярко, а небо заволокли тучи. Комната пуста, как и следовало ожидать. Я встала с постели, на которой чуть не уснула и которая, хоть и была холодной, но всё же ещё хранила его тепло. Подойдя к шкафу, я провела рукой по книгам, хранящим тепло любимых рук.

Стол был пуст. На нём стояла одна небольшая шкатулка. Такая, которая открывается только тем, кому доверяет хозяин шкатулки. Открыв её, я нашла там несколько золотых монет. Несколько засохших травинок с маленькими белыми цветочками, перевязанные чёрной ленточкой. Стопку писем. Несколько колдографий. На одной из них улыбающаяся Лили с косичками. На фото ей лет двенадцать-тринадцать. Она что-то говорит фотографу. И смущенно машет руками. На другом маленький Северус с родителями. Мама держит его на руках и улыбается. Показывая малышу какую-то игрушку. На заднем плане отец. Его изображение словно не двигается. Он застыл с неприязненным выражением на лице. Ещё одна фотография была обычной. Она не двигалась, но она была самой дорогой для меня. У меня такой не было. Снята она была на палароид. Когда позапрошлым Рождеством мы были в Большом театре, там мы познакомились с одной пожилой парой маглов из Британии. Они были очень любезны и сфотографировали нас на свой фотоаппарат и подарили нам фотографию. Его было трудно узнать на этом фото. Не говоря уже о его костюме, я улыбалась в камеру, а он целовал мои волосы, обнимая одной рукой за талию. Я снова разрыдалась, смотря на своё счастливое лицо.

Несколько дней я боролась с собой, пытаясь больше о нём не думать. Но это было слишком непросто. Занятия в Хогвартсе отменили, и многие ученики отправились домой. Я тоже собиралась к себе на Гриммо. И не решалась, оставаться ли мне на похороны Дамблдора или нет. Целыми днями я ходила, как в воду опущенная и Гарри заметил это. Я прогуливалась по берегу озера в компании гриффиндорца. Он рассказывал мне о крестражах, что Тёмный Лорд разбил свою душу на семь частей и создал семь крестражей. Которые теперь он собирается найти и уничтожить.

— Дамблдор был не просто величайшим волшебником… — сказал он.

— Да, — ответила я, не думая ни о чём.

— Что с тобой?

— Что?

— Ты в последнее время отвечаешь только односложными фразами. Да, Нет, Не знаю.

— Прости, о чём ты говорил?

— Я говорил о Дамблдоре.

— Да, жалко, что его не стало.

— Знаешь, я был тогда на башне, когда Снейп убил его.

— Правда? — спросила я равнодушно.

— Снейп убил его на моих глазах. Там был и Малфой. По приказу Волдеморта он должен был убить Дамблдора. Но он уже опускал палочку. Малфой не смог бы убить его. Если бы не Снейп. Он мог что-то сделать, но не сделал.

— Зачем ты мне говоришь это?

— Чтобы ты не сомневалась, что он предатель.

Я промолчала.

— И что он всегда был предателем.

— А это разве важно для тебя, чтобы я не сомневалась в этом?

— Важно. В тот день, когда ты была у директора, а потом вошёл я, и ты была вынуждена уйти, Дамблдор сказал мне, что я могу полностью тебе доверять и на тебя рассчитывать. Знаешь, я не сомневаюсь в Дамблдоре, но в его решениях по отношению к людям я начал сомневаться. Он доверял Снейпу до конца. Даже там, на башне, он просил меня, чтобы я позвал Снейпа. А потом, когда Снейп стоял, направляя палочку ему в лицо, он всё ещё надеялся и верил ему. Он сказал «Северус, пожалуйста». Но что сделал этот предатель? Он убил его! Убил не задумываясь!

— Так, к чему ты клонишь, Гарри?

— Он доверял Снейпу. Он доверял тебе. Я никогда не доверял Снейпу. И теперь у меня есть неоспоримое доказательство моей правоты. Но и я доверяю тебе. Прошу, не разочаруй меня.

— Я и не собираюсь, — сказала я голосом, не показывающим никакие эмоции.

— Значит договорились.

— Да.

— Прости, если тебе показалось, что я усомнился в тебе.

— Ничего страшного, Гарри. Я всё понимаю, — выдавила я из себя.

«Ещё несколько таких пыток и я сойду с ума», — думала я, возвращаясь под руку с Гарри в замок. Природа будто отвечала на настроение всего Хогвартса и птицы пели не так по-весеннему весело, а цветы не цвели яркими красками и от воды стелился, словно саван, туман.

Покидать Хогвартс не хотелось. Здесь всё напоминало о нём. И решение пришло само собой. Я уеду сразу после похорон и отправлюсь на Гриммо. Рано утром я оказалась в комнате преподавателя ЗОТИ. Снова открыла шкатулку, в которой нашла маленький засохший букетик. Я взяла его в руку, и вдруг цветы ожили прямо на глазах. Съёжившиеся белые бутончики, распустились, а листочки зазеленели. Я, кажется, поняла, что значило всё это. И, держа в ладони маленький букетик, отправилась на церемонию похорон.

Кто-то плакал. Все были подавлены. Гарри держался за мою руку. Он уже не плакал и только делал вид, что слушал, что говорили другие. Мне показалось, что всё прошло слишком быстро. Возвращались мы той же дорогой вдоль озера, куда недавно меня водил гулять Гарри. Гарри, Рон и Гермиона обсуждали, что они будут делать. Как будут искать крестражи. Я вдыхала аромат ландышей, которые так и не смогла опустить на могилу. А, может быть, просто забыла.

— Лада!

— Да?

Они подождали, когда я поравняюсь с ними.

— Что ты будешь делать теперь? — спросила Гермиона.

— Не знаю.

— Может, ты с нами? Мы не вернёмся в Хогвартс в следующем году, — сказал Гарри.

— Мы отправляемся на поиски крестражей, — закончил Рон.

— Мне нужно подумать. Сегодня я отправляюсь на Гриммо. А потом посмотрим, что делать.

— Мама просила пригласить тебя. Скоро у нас свадьба. Билл женится на Флёр. Сразу после свадьбы мы отправимся на поиски.

— Хорошо. Я обязательно буду на свадьбе.

Я вернулась на Гриммо и постаралась наладить свой быт. Нужно было продолжать жить, а не рыдать каждый день, не переставая. Оказавшись дома, первым делом я попросила эльфа принести почту, которая пришла за время моего отсутствия. Как я и ожидала, Нарцисса откликнулась на моё письмо.

Дорогая Лада.

Благодарю тебя за письмо. Ты права, я очень хорошо тебя понимаю. Для меня тоже было бы страшно потерять моих мужчин. Они — главное в моей жизни. Я рада, что ты заботишься о Драко. Мой сын любит тебя. Он много рассказывал о тебе…

Неожиданно, не дочитав до конца письмо, я услышала какой-то шум внизу. Оставив письмо в своей комнате на туалетном столике, я спустилась в прихожую. Там было множество мракоборцев, которые собирались в столовой. Увидев среди них Римуса, я решила добиться объяснений от него.

— Что происходит Римус? Собрание?

— Да, Лада. Последнее собрание Ордена в этом доме.

— Последнее?

— Защита этого дома уже не такая сильная. Мы не можем больше доверять этому штабу. Сюда был вхож Снейп.

При упоминании Северуса, ком застыл у меня в горле.

— Не волнуйся, — продолжал Люпин, — Грозный Глаз Грюм поставит защиту на дом от Снейпа. Только будет небольшое неудобство в прихожей и всё.

— Что это ещё за неудобство?

— Небольшое чучело и несколько заклятий, которые должны будут его напугать.

— Если это только для меня, то я считаю, что это лишнее. Я не боюсь Северуса Снейпа.

— Он ведь угрожал тебе.

— Да, угрожал. Но я не верю, что он захочет со мной связываться теперь. Ведь в этом нет смысла. А защитить свой дом я смогу и самостоятельно.

— Да, что ты это мне говоришь? Ты Грюму скажи.

— И скажу.

— О! Сестрёнка! Я так соскучилась! — кинулась ко мне обниматься Нимфадора.

И через мгновение переключилась на Люпина.

— У нас скоро свадьба, Лада, — продолжала она, вися на Римусе и не давая ему вымолвить и слова, — мы решились только недавно. Поэтому приходиться делать всё в спешке. Приглашаю тебя к нам!

Римус чуть улыбался, но казалось, что какая-то из её идей его не устраивала.

— Я с радостью, — ответила я кузине, — Римус?

— Мы будем рады видеть тебя на церемонии. Хотя мы и не собираемся пышно справлять свадьбу. И гостей будет минимум.

На последнем заседании Ордена Феникса на Гриммо не решалось ничего важного. Даже расположение нового штаба полностью не обозначалось. По окончании собрания Орденом было решено покинуть дом на площади Гриммо 12. А дом скрыть новыми чарами, дабы защитить хозяйку, точнее меня. Когда Грюм расхаживал по прихожей, стуча своей деревянной ногой, и соображал, чем отпугнуть при случае Снейпа. Я сначала удивлялась. Потом, когда он установил уродливое пугало, отдалённо напоминающее живого мертвеца — Дамблдора, я не выдержала.

— И что? Вы хотите, чтобы я терпела эту гадость в своём доме?

— Это для твоёй же безопасности, девочка, — сказал хриплым голосом Грюм.

— Вы слишком наивны, мистер Грюм, если думаете, что эта игрушка защитит дом от Северуса Снейпа. Он не убил меня тогда и не убьёт впредь. А его угрозы ничего большее, чем блеф.

— Да, как ты смеешь, девчонка, называть меня наивным и сомневаться в средствах защиты, которые я использую?

— О! Прошу прощёния, мистер Грюм. Но я не желаю созерцать в моём доме это пугало, — сказала я и продолжила шепотом, — мне хватает и бабки Вальбурги, которая не слишком приятно приветствует входящих в эту дверь.

— Может, действительно, это не так уж и необходимо, Аластор? — проговорил Римус.

Удивительно, как нам общими усилиями удалось уговорить Грюма и даже успокоить. Но я вытребовала для своего дома отсутствие Грюмовых «средств защиты»

* * *

Два дня спустя я отправилась на свадьбу к кузине и Люпину. Церемония действительно проходила в очень узком кругу. Который состоял только из близких родственников невесты и нескольких знакомых жениха. Тонкс светилась радостью, а я думала, как хорошо было бы, если б мы с Северусом приняли такое же решение, пока нас не разлучили обстоятельства.

Когда скромный банкет по поводу бракосочетания уже подходил к завершению и гости начали расходиться, я тоже решила покинуть их и уже стала искать глазами ближайший камин, как кузина подошла ко мне и, заговорчески шепча мне на ухо, чтобы я пошла за ней, отвела меня в одну из комнат.

— Я хочу поделиться с тобой. Ты же моя самая близкая подружка невесты. Ты моя единственная сестра. Хоть и троюродная…

— Так, что ты хотела сказать, Тонкс? — нетерпеливо перебила её я.

— Римус не хотел никому говорить. И вообще, я, конечно, понимаю, что он боится не за себя…

— Что такое, Нимфадора?

— Не называй меня…

— Ладно, я поняла, что рассказывать ты не хочешь.

— Нет, постой. Я беременна! — прошептала она и, улыбнувшись, закрыла лицо руками.

— Неужели? Тонкс! Умница! Как я за тебя рада! — стала я её обнимать и прыгать от радости, от чего её светлые волосы стали золотеть.

— Я так рада, что ты поддерживаешь меня! А то мама была сильно недовольна, когда я рассказала ей.

— Ну, возможно это потому, что вы были ещё не женаты. А сегодня она была рада, как мне показалось.

— Не в этом дело. Просто родители не слишком довольны моим выбором. Ты же знаешь, что Римус оборотень. Так вот, Римус теперь тоже боится, что ребёнок будет таким же, как он. Но мне всё равно! Я люблю его! И пусть хоть весь мир встанет против нас, я не откажусь от своего счастья с ним.

— Как я тебя понимаю, сестрёнка! Больше, чем кто-нибудь.

Уже дома я вспоминала то, что говорила моя кузина. Да, не просто им с Люпином. Но нам с Северусом ещё сложнее. И так было всегда. Или это всё потому, что я слишком слабая, чтобы бороться за счастье?

Июль подходил к концу и, казалось, что всё было по-прежнему. Лондон, как и его обитатели маглы жил своей жизнью. Казалось, что всё, о чём говорили в Ордене, несущественно и неправдоподобно. Конечно, были заявления, что кучи маглов погибают, что Волдеморт нападает на людей. Но это было где-то далеко и не правда.

Но в один прекрасный день мне пришло сообщение от Гарри. Он писал, что теперь находится в Норе. Там же он будет отмечать свой день рождение и останется на свадьбу Уизли и Де ла Кур. И с прискорбием сообщил, что Грозный Глаз Грюм погиб. И Джордж Уизли лишился одного уха. Уточнив, что это сделал Снейп, применив заклятье Сектумсемпра.

Я уже собралась отправиться в Нору по камину прямо из моей комнаты, как вдруг услышала какой-то шум наверху. Сердце сразу упало в пятки. Кто бы это мог быть? Но в следующую секунду, я почувствовала какое-то тепло. Северус? Надеясь, что это действительно он и, что Грюм не наставил магических ловушек против него без моего ведома, я вбежала в комнату, что была прямо над моей и увидела Северуса. Он сидел на стуле, который стоял прямо перед камином и сжимал руками голову. С его губ срывался слабый стон. Словно он с трудом сдерживал крик от сильнейшей боли. Увидев меня, он зашептал:

— Сейчас, сейчас. Уже всё проходит, не волнуйся, — снова слабый стон, — сейчас всё пройдёт.

— Сев, Северус, что с тобой? Что я могу сделать?

— Узнаю, кто тут поработал. Грюм. Я этого ожидал. Всё, — Северус со вздохом убрал руки от головы, — всё прошло.

— Мерлин Великий! Как я счастлива тебя видеть! — я обняла Северуса так нежно, насколько была способна.

— Мерлин здесь не причём, — сказал Северус и улыбнулся, обнимая меня, — я пришёл предостеречь тебя.

— В чём дело, милый?

— Не появляйся в Норе. У них будет свадьба, я знаю. Но ты не должна появиться там. Скажи им всё, что хочешь, но не появляйся на их свадьбе.

Я улыбалась так широко и счастливо, что даже если бы он сообщил мне что-то самое страшное, я бы не испугалась. Я только слегка разочарованно хмыкнула и принялась его целовать.

— Я серьёзно, — сказал он, нехотя отрываясь от меня.

— Ты что-то знаешь? Пожиратели? Они собираются напасть?

— Да. Только, прошу тебя, будь благоразумной и не предупреждай их. Откуда бы тебе знать что-то. Их предупредят без тебя.

— Хорошо, — сказала я уже серьёзно, отстранившись, и заглядывая ему в глаза, — я так волновалась за тебя, думала, что уже не увижу, но мне действительно очень хотелась побывать на свадьбе Уизли. На свадьбе моей кузины было не очень-то весело.

Я снова разочарованно посмотрела на него. Он посмотрел мне в глаза.

— Понимаю, понимаю. Тебе хотелось побывать на настоящем торжестве.

— Ну не то, чтобы очень… но…

— Надеюсь, то, что я хотел сказать тебе сегодня, компенсирует твоё разочарование.

— Никакого разочарования! Ты пришёл и я счастлива так, что ничего не сможет меня расстроить. Но что ты хочешь мне сказать? Я вся — внимание.

Он помолчал, рассматривая мои пальцы, поглаживающие белый манжет его рукава.

— А тебе надо было попасть на Слизерин.

— О чём ты?

— Ты отлично играешь свою роль.

— Стараюсь. Но ты не знаешь, как это сложно.

— Знаю. Мне ли не знать.

— Я так рада, что ты смог прийти ко мне. Но ты же хотел мне сказать что-то ещё?

— Да. Я тоже рад. Но это, скорее всего, в последний раз, — снова игнорируя мой вопрос, сообщил он.

Я выразила сильное разочарование.

— У вас тут слишком сильные чары против меня. И даже моё зелье, которое я выпил, не помогло до конца.

Я испуганно взглянула на него.

— Ты же видела. Не знаю, что будет в следующий раз. Но я готов терпеть и не такую боль, чтобы только видеть тебя. Хотя это безрассудно с моей стороны.

— Я так счастлива с тобой! — сказала я, улыбаясь сквозь подступившие слёзы.

— Я не достоин тебя. Какой-то нищий полукровка и чистокровная волшебница, наследница благородного рода.

— А когда я считала себя маглорождённой, я была достойна тебя?

— Прости.

Я держала его за руку и услышала слова, которые он так не решался произнести вслух.

— Мерл… ой. Северус Снейп, я уже думала, что ты никогда этого не скажешь! — воскликнула я, целуя Северуса.

— Как тебе не стыдно, Джей! — крикнула девчонка лет пятнадцати, кидая в парня лет двадцати какую-то часть своего гардероба.

Тот, звонко смеясь, убегал вниз по лестнице.

— Извини, я не хотел, — сказал Джерри, смотря сверху вниз на сестру.

— Ну ладно. Жди здесь. Я сказала, что провожу тебя, значит, провожу.

Она бросила в него стеклянный флакончик с духами, и Джей поймал его на лету.

Несколькими месяцами ранее.

Джерри пришёл на приём нового, недавно приехавшего к ним в городок, психоаналитика.

Врач в белом халате с белыми серебристыми волосами средней длины сидел в кресле за дорогим столом из массива какого-то тёмного дерева. Он был очень стар и имел на редкость добродушную улыбку, которая Джерри почему-то показалась знакомой. Толи возраст психоаналитика, толи его немного странные половинчатые очки, будто напоминавшие половинку тех, что носил до недавнего времени Джерри, заставили его разочарованно вздохнуть.

Врач посмотрел на него поверх очков, когда он вошёл в просторный, красиво убранный кабинет с какими-то странными приспособлениями, наполнявшими его. «Должно быть, они предназначаются для гипноза или чего-то подобного», — подумал Джей.

— Вам снятся странные сны, мой мальчик, — сказал психоаналитик, перебирая бумаги на столе, но при этом, не отрывая взгляда от пациента. Он взглядом указал на кушетку, и Джерри присел на краешек.

— Да, но откуда Вы знаете, Доктор Дамблдор?

Врач приподнял над столом какую-то бумагу.

— Ах… — Джеймс кивнул.

— Называйте меня просто профессор.

— Хорошо, профессор.

— Вернёмся к нашему делу. Не хотите леденцов? — Джей замотал головой, — Или просто чаю?

— Нет, спасибо. Колу?

— Ну, Колу, так Колу. Лилиана, пожалуйста, колу молодому человеку, или как там называется этот напиток?

— Со льдом, — добавил Джерри, посматривая на свои неухоженные ногти.

В кабинет вошла обворожительная девушка, которая ему очень сильно напомнила кого-то, но он не мог вспомнить, кого. Она поставила на столик перед ним стакан, наполненный тёмной жидкостью, которую маглы называют Колой.

Девушка тряхнула головой, и из её туго затянутой причёски выбился один ярко-рыжий локон. Ослепительно улыбнувшись, Лилиана скрылась за дверью, успев еле заметно подмигнуть профессору.

— Итак, Джерри Паркер, расскажите мне о Ваших снах. Устраивайтесь поудобнее, — сказал он, пока Паркер ещё не успел извлечь звук из полуоткрытого рта.

Джей крякнул и улёгся на кушетку, втянув из соломки глоток колы. В таком положении он не видел психоаналитика, и ему послышалось, что тот недовольно хмыкнул.

— Что-то не так? — встрепенулся Джерри и обернулся к профессору, который с невозмутимым видом продолжал смотреть на пациента и только слегка прокашлялся.

— Всё хорошо, мой мальчик.

Джей решил вернуться в прежнее положение, но на секунду остановился, заметив, что один из портретов, висящих на стене пуст, но Джерри поклясться мог, что несколькими мгновениями раньше видел на портрете бледное лицо какого-то темноволосого мужчины.

Бледное лицо в обрамлении угольно-чёрных волос смотрело на меня, ожидая ответа.

— Да! Да! И ещё раз — Да!

— Как только закончится война.

— Но, Северус…

— Никаких «Но». Ты слишком много для меня значишь. И я не хочу обременять тебя такими обязательствами до времени, — он пристально посмотрел в мои глаза, — Если я выживу...

— Если мы…

— Не хочу об этом думать. Ты выживешь в любом случае. Если я выживу, я буду просить твоей руки в тот самый день, когда всё закончится.

Дом на Гриммо 12. Раннее утро. Солнце только пробилось сквозь окно и не задёрнутые гардины, как сразу разбудило меня. Для меня физически невозможно не целовать это бледное лицо и не вдыхать аромат этих угольно-чёрных волос, принимая нежнейшую ласку от любимейшего из мужчин. Мечтательно улыбаясь, я нежусь в объятиях любимого, каждую секунду надеясь, что то, что не было произнесено вчера — сущая правда.

Но наступило утро и мой теперь уже жених, собравшись, направился к камину. Я лежала в тёплой постели и смотрела на него, пытаясь зацепиться хотя бы взглядом и никуда не пускать. Северус собирался, погружённый в свои мысли. Словно подбирал какие-то слова или не решался их произнести. Наконец, поцеловав меня, в полной тишине двинулся к камину. Но на полпути остановился и, не оборачиваясь, произнёс:

— Тебе лучше покинуть Англию.

Услышав это, я почувствовала, что моё сердце упало.

— К чему это?

— Оставаться здесь слишком опасно, — всё ещё смотря куда-то в сторону, продолжал он.

— Я не хочу… без тебя.

— У тебя есть родственники в России.

— Даже если есть, я их не знаю. И я не хочу быть так далеко от тебя.

— Вряд ли мы скоро увидимся снова.

— В любом случае я не смогу уехать отсюда. Я должна быть рядом с тобой. Настолько близко, насколько могу. Я чувствую это физически.

— Хорошо, но как только почувствуешь опасность, — Северус порывисто подошёл и навис надо мной, опираясь руками о кровать по обе стороны от меня, — как только почувствуешь, что тебе что-то угрожает, воспользуешься своим порт-ключём и отправишься, — он махнул головой в сторону, откуда недавно взошло солнце, — далеко отсюда. Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза. А каждое слово руками вдавливал в кровать. Кончики его чёрных волос касались моих висков. Я так же пристально смотрела в его бездонные глаза.

— К чему этот приказной тон? — проговорила я, Северус изогнул правую бровь, — Хорошо, хорошо, — сказала я, будто нехотя, — обещаю.

Он облегчённо вздохнул, приятно ухмыльнулся и неожиданно впился в мои губы невероятно страстным поцелуем, вжимая меня в подушку. Я задохнулась от возбуждения, от его сладких с горчинкой ласк. Мне оставалось только цепляться пальцами за его мантию, заставляя материю скрипеть под ноготками.

* * *

Наступило 31 июля. Я собралась в Нору. Встретили меня очень радушно. Гарри был очень рад. Поздравив его с днём Рождения, я осталась на праздник. Но появление Министра Магии застало всех врасплох. Скримджер сказал, что должен поговорить наедине с Гарри, Гермионой и Роном.

— Ах, и Вы, мисс Блэк, здесь, — сказал он слегка удивлённо.

«Откуда он знает меня в лицо, — подумала я, — мы ведь никогда не встречались»

— Да, сэр.

— Вы тоже мне нужны.

Пройдя в гостиную Норы за Гермионой, я устроилась на стул напротив дивана, где сидели трое Гарри, Рон и Гермиона и кресла, в которое устроился министр.

— Начнём с Вас, мисс Блэк, — сказал Скримджер, — не могли бы Вы пояснить мне в каких отношениях Вы были с покойным директором школы Хогвартс?

— С Дамблдором мы были в хороших профессиональных и дружеских отношениях. Он часто проявлял заботу по отношению ко мне. Но к чему Вы клоните, министр?

— Недавно нами было обнародовано завещание покойного. И Вам он завещал своего феникса Фоукса. И здесь прилагается обширная инструкция по уходу за птицей, — Скримджер протянул мне свиток, развернув который, я увидела объёмный текст.

— Фоукса? — удивилась я, — я думала, он улетел.

— Вы найдёте птицу у себя дома, — ответил министр, игнорируя моё замечание, — Вы можете идти, мисс Блэк. С Вашими друзьями я хотел бы поговорить наедине.

Уже ближе к вечеру, когда собиралась домой, я думала, чем же мне оправдать свое отсутствие на грядущей свадьбе. Сегодня мне до ужаса не терпелось оказаться дома и встретить Фоукса. Гарри остановил меня, когда я уже собиралась к камину.

— Лада, мне необходимо поговорить с тобой.

— Да, Гарри?

Гриффиндорец отвёл меня в одну из немногочисленных пустых комнат Норы.

— Я хотел сказать… то есть спросить… нет, уточнить…

— В чём дело?

— В общем, я знаю про маму.

— О чём ты, Гарри? — я рассеянно смотрела на огонь в небольшом камине посреди комнаты.

— Дамблдор… кхм… — Гарри прокашлялся, — Дамблдор, — с жалостью в голосе повторил гриффиндорец, — всё рассказал мне. Что ты… что твоя… что в твоей душе.

— Что во мне живёт часть Лили Эванс, Гарри? Да, это правда.

Вернулась домой я со странным ощущением недосказанности. Как только я призналась, гриффиндорец быстро попрощался и выскочил из комнаты, словно не хотел со мной разговаривать. «Почему он так повёл себя? Неужели он так этому не рад? Может, Гарри злится на меня, что я ему не сказала раньше. И почему он сам тогда раньше не признался, что знает обо всём?»

Увидев дома небольшой беспорядок, учинённый фениксом, который влетел в форточку, я позвала домовика. Кикимер быстро навёл полный порядок. Фоукс совсем отказывался слушаться. Птица летала по дому, как ошпаренная. Наконец, я попросила того же домовика отправиться в Хогвартс и принести оттуда подставку для птицы и кормушку. Когда мы с домовиком нашли подходящий достаточно светлый уголок, Фоукс успокоился и принялся клевать свежайшие морепродукты из списка, переданного мне Скримджером, которые доставил тот же домовик.

На следующий день я не отправилась на свадьбу, а отправила домовика с извинением и подарком. За время моего пребывания дома Кикимер очень изменился. Он стал более снисходителен, доверчив и даже немного повеселел, стал более опрятным. Домовик прекрасно готовил и заботился обо мне. Хотя он с самого начала был со мной самой вежливостью.

Весь день я ходила по пустому дому. Вспоминая вчерашний разговор с Поттером:

« -Ты всегда можешь на меня рассчитывать. И дом на Гриммо — это и твой дом тоже.

— Спасибо. Я рад, что если понадобиться, нам будет, где спрятаться»

Почему-то совсем не хотелось думать о том, что сегодня должно произойти, но мысли так и лезли в голову. Считала себя последней трусихой, что осталась дома и сижу сейчас, считая секунды, ожидая каких-нибудь вестей. Что бы сказал Гарри, если бы знал, почему я не на свадьбе, а в пустом доме наблюдаю за птицей, которая с удовольствием поедает каких-то несчастных гусениц, которым уже не стать бабочками, и недоверчиво поглядывает на меня? А что бы сказал Северус, если бы я туда, как последняя безмозглая гриффиндорка безрассудно решила прогуляться? От мыслей решила спрятаться за чтением. Обнаружив в библиотеке собрание сочинений Джейн Остен, уставилась в Ноттенгермское Аббатство. Книга оказалась очень старой. Наверное, это было то самое собрание сочинений, которое было выпущено сразу после смерти писательницы. Старинный английский было читать гораздо труднее, но я постепенно привыкла ко всем этим thou вместо you и постепенно начала вникать в смысл романа.

Когда Кикимер позвал меня к ужину, глаза уже слипались, и я была близка к тому, чтобы заснуть прямо в кресле. Неожиданно в гостиной запел феникс, и я решила, что птица чувствует, что что-то случилось. В этот момент я начала волноваться. Насладившись прекрасно приготовленным ужином, решила ещё почитать перед сном. Было уже около одиннадцати, когда раздался хлопок и в моей комнате появился домовик.

— Кикимер просит прощенья, что побеспокоил Вас, госпожа, но к нам в дом пришли Ваши недостойные друзья, хозяйка.

— Не называй их недостойными, — сказала я домовику, надевая поверх ночной рубашки халат, — и вообще, чтобы оскорблений в их адрес от тебя я не слышала, — продолжала я, спускаясь по лестнице в сопровождении домового эльфа, — забудь все непристойности, которых ты нахватался от моей бабушки. Теперь я хозяйка этого дома. Гарри! Гермиона! Рон! Что случилось?

По испуганным лицам Гриффиндорцев можно было понять сразу всё. «Северус был прав. Он не соврал и не ошибся. А моим друзьям пришлось спасаться бегством».

— Что случилось?

— Ты дома? — Гарри недоверчиво смотрел на меня.

— Да, а что?

— Почему ты не была на свадьбе? Кикимер сказал, что ты отправилась на Родину, навестить родственников, — выпалила Гермиона.

— Он был прав, я как раз собиралась, но меня… задержал феникс, оказывается, за этой птицей нужен глаз да глаз.

— На нас напали Пожиратели, — сказал Рон, не дожидаясь, когда я снова задам вопрос.

— Да, и нам пришлось искать убежище, потому что в первом кафе мы снова нарвались на них, — добавила Гермиона.

— И первое, что мне пришло в голову — это этот дом, — закончил Гарри.

Ненадолго наступила тишина.

— Кикимер, приготовь спальни для наших гостей! — домовик скрылся, — Вы голодны?

— Конечно! — сказал Рон с нескрываемой радостью, что я спросила именно об этом.

— Тогда за мной. На кухню, — я повела гостей ужинать.

— Мы же только что со свадьбы, — отчитывала Рона Гермиона за моей спиной, — Ты не исправим!

— Я, когда нервничаю всегда хочу есть, — ответил тот обиженным голосом, — и сегодня эта беготня…

— Всё, я поняла, — сказала Гермиона, но её слова потонули в громком облегчённом вздохе гриффиндорца.

— Прошу к столу, — пока мои гости рассаживались, я доставала остатки ужина, — Кикимер готовит удивительно вкусно в последнее время. Единственный недостаток, он готовит, наверно, на всё семейное древо Блэков сразу.

Гриффиндорцы улыбнулись. Рон уже уплетал курицу, заедая её нежнейшим пюре, а Гермиона положила себе салат. Гарри же было не до еды. Он сидел, облокотясь о стол и подпирая голову руками. Я решила выпить кофе и предложила Гарри. Через несколько минут Гарри предложил поговорить. Около получаса ушло на то, что гриффиндорцы рассказывали мне, что случилось на свадьбе, как им удалось скрыться ,и что они теперь собираются делать, и как думают искать кристражи. Гарри достал что-то напоминающее большой золотой медальон на цепочке.

— Что это? — выдохнула я, заметив что-то знакомое в форме медальона.

— Это тот самый фальшивый крестраж, который мы нашли с Дамблдором, — гриффиндорец открыл медальон и достал оттуда свёрнутую записку. Он разворачивал её, а на меня нахлынули воспоминания.

«Отец».

Гарри стал читать:

Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного. Р.А.Б.

— Отец!

— Что?!

— Мой отец. Я уже видела это в его руках! Се… — я сбилась, потому что чуть не проговорилась, кто показал мне воспоминания отца, — сейчас, — сказала я, — пойдёмте за мной.

Я повела Гриффиндорцев на третий этаж, где была комната Регулуса Арктулуса Блэка, полностью отделанные в зелёном цвете с серебром, покои юного слизеринца.

— Как ты это делаешь, Джей? — спросила брата Миранда, как бы, между прочим.

Они уже собрались. Паркер запихнул чемодан в багажник и сел за руль небольшой спортивной машины. Сестра села рядом.

— Что именно? — не понял Паркер.

Джерри Паркеру на прошлой неделе исполнилось 21, теперь он был по-настоящему совершеннолетний гражданин США, имеющий права, и мог спокойно водить машину.

— Ну, раньше-то ты так хорошо ничего не ловил. Даже наша школьная бейсбольная команда из-за этого страдала.

— Не напоминай.

— Ну, всё-таки?

— Ты опять скажешь, что это сказки.

— Если ты о книге, которую тебе дал тот старикашка, будто она о тебе, то я так и скажу.

— Не называй так профессора. Я ловец. Прирождённый ловец. И с этим ничего не поделаешь.

— Надеюсь, твоя Лада там тебе вправит мозги.

* * *

Несколько месяцев ранее.

— Рассказывайте, мой мальчик.

Джерри снова сделал глоток колы и откинулся на кушетку.

Профессор вышел из-за своего стола и сел в кресло напротив пациента.

— В первый раз мне приснился сон, будто я превратился в оленя и разговаривал с другими животными. Это было, когда мне исполнилось пятнадцать.

— Очень хорошо. И что Вы при этом чувствовали? — Дамблдор смотрел на него поверх очков-половинок.

— Я чувствовал, словно я всё могу, словно я не простой парень, а какой-то волшебник.

— Понятно. Очень хорошо.

— А недавно мне снилась девушка, которую я очень любил и хотел на ней жениться, а потом я встретил её.

— Где вы встретили её?

— В интернете.

— А, ну хорошо. Как её зовут?

— Кого?

— Девушку, которую Вы встретили.

— Лада. Она живёт очень далеко. В России.

— Даже так? — профессор улыбнулся, и в его голубых глазах появились не хорошие искорки.

— Потом мне несколько раз снились кошмары. Словно я должен с кем-то сразиться, кого-то защитить, но не могу, у меня нет оружия. Я вижу зелёную вспышку и просыпаюсь.

— Очень хорошо, мой мальчик. И что Вы при этом чувствовали?

— Хм… Я думал, что умираю.

— Да. Всё правильно.

* * *

— Джей! Джей! Смотри на дорогу!

Джерри немного отвлёкся, вспоминая, и чуть не врезался в остановившийся впереди трейлер.

Август подошёл к концу. Гриффиндорцы всё это время жили у меня. Мы обыскали весь дом в поисках крестража. Кикимер отказывался рассказывать, что случилось с отцом при мне. Тогда я приказала ему рассказать всё моим друзьям, а сама решила ещё порыться в шкафах. Гарри впоследствии передал мне всё, о чём рассказал им домовик. С этого дня я считала своего отца настоящим героем.

Гарри бросил на стол новый номер Ежедневного пророка.

Когда Кикимер приносил мне газеты, сердце сжималось в тревожном ожидании. Самым страшным было прочитать, что Северус Снейп убит аврорами.

— Вы только взгляните на это!

На первой странице красовалась колдография Северуса Снейпа.

Я помолчала, успокаивая нервы и голос. Наконец, взяв себя в руки, я подошла к столу, где гриффиндорцы развернули газету.

— Не может быть! — воскликнула Гермиона.

— Только не это, — простонал Рон.

— Что с ним?

Гермиона хмыкнула и, взяв газету в свои руки, стала читать.

— «Северус Снейп, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения ее пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Темных искусств.

— Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…» Состоящим в том, чтобы убивать людей и отрезать им уши, я так понимаю! — фыркнула Гермиона, — Снейп в директорах! Снейп в кабинете Дамблдора… Ну, Мерлиновы кальсоны! — вдруг завизжала она с такой силой, что Гарри и Рон подпрыгнули. Гермиона выскочила из-за стола и полетела прочь из кухни, крикнув на бегу — Сейчас вернусь!

— Мерлиновы кальсоны? — повторил позабавленный Рон, — Похоже, она чем-то расстроена.

Я взяла газету и, оторвав листок с портретом нового директора, вернула её Рону.

— Другие преподаватели этого не потерпят. Макгонагалл, Флитвик, Стебль — все они знают правду, знают, как умер Дамблдор. Они не примут Снейпа в директора. А кто такие Кэрроу? — сказал Рон, дочитав статью.

— Пожиратели смерти, — ответил Гарри. — Там дальше есть их портреты. Они были на башне, когда Снейп убил Дамблдора, так что теперь все старые друзья в сборе. К тому же, — с горечью произнес он, опускаясь на стул, — не думаю, что прочим профессорам есть из чего выбирать, они могут только остаться в школе. Если за Снейпом стоит Министерство и Волдеморт, им придется либо остаться и преподавать, либо провести несколько лет в Азкабане — да и то при условии, что им повезет. Думаю, они не уйдут и попытаются хоть как-то защитить учеников.

— Да уж… Представляю. Бедный Снейп, — не выдержала я.

— Почему это?

— Возьми только Макгонагалл. Она — отнюдь не безобидный котёнок.

— Вот и хорошо. Надеюсь, наши учителя устроят ему «сладкую жизнь».

— Я вдруг вспомнила про эту штуку, — пояснила запыхавшаяся Гермиона.

Она принесла большую картину в раме и теперь, опустив ее на пол, схватила стоявшую на посудном столе расшитую бисером сумочку. Открыв ее, Гермиона принялась запихивать в сумочку картину, определенно великоватую для такого маленького вместилища.

— Финеас Найджелус, — пояснила Гермиона, — Снейп может прислать сюда Финеаса Найджелуса, чтобы он осмотрел дом, — Пусть теперь попробует. Все, что увидит Финеас — это нутро моей сумочки.

— А лучше моей, — я вырвала картину из рук Гермионы, как только поняла весь смысл её слов, — сейчас вернусь.

Я поднялась в свою комнату.

— Финеас! Финеас!

— Кто здесь меня зовёт? — у портрета было хорошее настроение, — А! Внучка, что ты хотела?

— Мне придётся Вас перевесить в свою комнату. Вы не могли бы не гулять по картинам в этом доме без надобности. Или хотя бы не показываться моим гостям.

— Но к чему такая просьба?

— Просто у них не очень хорошие отношения с новым директором Хогвартса. И это мягко сказано. Кстати, передайте, пожалуйста привет Северусу. И скажите, что у меня всё хорошо, но я скучаю и волнуюсь за него. М? — я улыбнулась своей самой милой улыбкой.

— Ну ладно, Лада. Только в последний раз. Я тебе не сова.

— Но Вы же поможете мне, если мне нужна будет Ваша помощь?

— Ладно, внучка. А теперь повесь меня куда-нибудь.

Когда я вернулась в столовую, гриффиндорцы объявили, что собираются отправиться завтра в министерство за крестражем, который попал к Амбридж.

* * *

Как не просилась я, гриффиндорцы решили меня с собой не брать и полностью своих намерений мне не раскрыли. «Должно быть, не доверяют до конца».

Весь день сидела дома, посматривая в окно. Если бы всё прошло хорошо, они бы уже вернулись. Перед обедом помыла руки. Домовик приготовил прекрасные бифштексы и пирог с почками. Всё было тихо и спокойно. Попросила домовика рассказать о папе, чтобы не сидеть в полной тишине. Кикимер сидел напротив и с умным видом рассказывал, каким прекрасным сыном для своей матери был Регулус. Тут я услышала какой-то грохот внизу, потом несколько хлопков совсем рядом. От неожиданности я уронила чашку горячего чая, разлив его прямо на себя. Я подпрыгнула от боли, помахав юбкой, достала палочку, и попросила домовика посмотреть, кто там. Кикимер вышел, а я заблокировала дверь.

«Не похоже, чтобы это был Гарри. Гриффиндорец с компанией, скорее всего, попался и выдал месторасположение своего убежища. Что же делать теперь? А что бы на моём месте сделал Северус? Кольцо! — взглянула на свои руки, — Нет! Ну, надо же было так! Забыть его в ванной!»

Дверь задрожала. Появился домовик.

— Это злодеи, госпожа! Их называют Пожиратели Смерти!

— Сможешь принести мне мой перстень? Он в ванной!

— Да, Госпожа!

— Так неси!

Дверь задрожала снова. Домовик пропал.

— Здесь кто-то прячется! Яксли! Можешь открыть? — услышала я голос одного Пожирателя.

— Давай, если сам не можешь! Кого только не берут в Пожиратели, — отозвался Яксли.

Сердце билось в грудь словно молотком. «Мерлин, неужели я пропала? Быстрее, Кикимер! Где ты возишься?»

Дверь снова завибрировала и распахнулась. Двое Пожирателей: один в маске, а другой с открытым лицом ворвались в столовую.

Отразив с помощью Протего одно из связывающих заклятий, я пропустила обезоруживающее и осталась без палочки.

— Спокойно, девчонка! — крикнул на меня Яксли и больно схватил за локти.

— Отпустите меня! Что здесь происходит?! — закричала я, а сердце буквально выскакивало из груди, отбивая бешеный ритм.

— Куда мог трансгрессировать Поттер? Отвечать!

— Я не знаю! Я понятия не имею! Причём здесь Поттер?

— Поттер со своей шайкой трансгрессировал сюда!

— Здесь жил его крестный, наверно, он решил зайти в гости. Я не знаю почему! Понятия не имею!

— Забери её, — рявкнул он второму Пожирателю. Я почувствовала, что руки мои связывают магические верёвки, — Отправим её в Малфой-Мэнор, она, кажется из Блэков, а дом ещё надо осмотреть. Беннот, займись этим!

Меня повели к выходу.

— Поганцы! Что вы делаете в моём доме?! — взревела Вальбурга, — Лада? Внучка! Что они от тебя хотят? Отпустите её, душегубы!

— Бабушка! Финеасу! Финеасу передай!

— Заткнись! Силенцио!

И я не могла выговорить больше ни слова. Оказавшись на улице, я почувствовала, что трансгрессирую.

Оказалась я перед коваными воротами, как я поняла в усадьбу Малфоев. Солнце уже клонилось к закату. Мирный и прекрасный деревенский пейзаж сильно контрастировал с чёрными зловещими мантиями и масками моих конвоиров. Они вошли сами и втолкнули меня в просторный сад. Дорога к главному зданию усадьбы шла через коридор лабиринта, образованного высоким обстриженным кустарником. Сказать, что я была в панике — это ничего не сказать. Меня просто трясло от страха. Я знала, что в поместье Малфоев всегда собираются Пожиратели Смерти и Тёмный Лорд наверняка там. У меня подкашивались ноги от ужаса, разливающегося по венам.

Меня ввели в просторный зал Малфой-Мэнора и дверь за моей спиной звонко захлопнулась. Этот звук разошёлся эхом по помещению. Тогда с меня сняли Силенцио и путы, в которых, по их мнению, больше не было смысла. В зале нас встречала чета Малфоев. Люциус сильно изменился с того дня, когда я видела его в первый и последний раз, в министерстве. Он выглядел больным, но не казался таким. Гордая осанка выдавала в нём, пропитанного гордостью, аристократа. А по плечам его струились почти серебристые длинные локоны. Нарцисса была очень красивой женщиной. Казалось, она была вдвое младше мужа. Её манера держать себя ничуть не уступала его манере. Её бледно-золотые волосы были заколоты украшением в виде серебряной змеи. Оба они были обеспокоены нашим появлением.

— Что случилось, Яксли? — спросил того Малфой-старший.

Пожиратель, тот, что вёл меня за локоть, ответил:

— Я буду говорить только с Тёмным Лордом. Случилось нечто невероятное.

— Тёмный Лорд сейчас в отъезде, если ты его уже вызвал, он ещё не появился, — ответил Люциус с непроницаемым лицом, — кто наша гостья?

— Кажется она из Вашего рода, — сказал Яксли, обращаясь к Нарциссе, — Представься, девчонка! — бросил он мне.

Я поджала губы, и недовольно хмыкнула. Несмотря на мой испуг, я не собиралась слушаться таких грубых приказов.

Нарцисса, должно быть, заметила это и обратилась ко мне вежливым, приятным голосом:

— Представься, пожалуйста. Нам нужно знать, кто ты.

— Моё имя Лада Блэк! — ответила я достаточно громко, чтобы от эха, разлетевшегося по залу, задрожал хрусталь огромной люстры, и вскинула голову в горделивом жесте, — Эти люди ворвались в мой дом, напали на меня и привели сюда, — добавила я, указав на Пожирателей, — Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

Нарцисса первые несколько секунд смотрела на меня в удивлении. Люциус чему-то ухмылялся.

— Бьюсь об заклад, она одна из друзей этого мальчишки Поттера. Она может быть полезна Тёмному Лорду.

— Кто твой отец? — игнорируя его, спросил Люциус, подходя ко мне походкой гепарда на охоте.

— Регулус, — ответила я таким же тихим голосом, каким говорил он.

— Ммм? — протянул Малфой-старший, — Да, у твоего братца, Нарцисса, выросла прекрасная дочь.

Нарцисса молчала. Только смотрела мне в глаза. Я отвечала ей тем же.

— Люциус, может не стоит сразу представлять её нашему Лорду?

— Ты права, Цисси. Сначала я должен поговорить с твоей племянницей наедине, — он повернулся и взглянул на жену, — прости, дорогая, с нашей племянницей.

— Ты собираешься допросить её сам? — удивился Яксли.

— Да, можно сказать и так, Яксли. Мисс Блэк, — Люциус сделал жест, приглашающий взять его под руку.

Я испуганно взглянула на Нарциссу, но последовала приглашению.

— Цисси думает, что я не знаю, кто ты такая, — говорил он, ведя меня по коридору к своему кабинету, — она никогда не знала, что я просматриваю её почту. И первым делом, когда вернулся, узнал, с кем она переписывалась. Жаль только я не смог прочитать, что ты писала моей глупой жёнушке.

— Я ничего особенного не писала. Просто хотела познакомиться. Она ведь моя тётя.

— Потом мне не составило большого труда узнать о тебе от Драко. Что тебе надо от нашей семьи? — Люциус толкнул меня к стене

— Мне ничего от Вас и Вашей семьи не нужно, мистер Малфой, — процедила я сквозь зубы.

Открыв дверь в кабинет, он жестом пригласил меня войти. Я наигранно медленно и с достоинством вступила в помещение.

— Присаживайтесь, мисс Блэк, — наигранно вежливо сказал он, — вот мы и познакомились.

— Благодарю, — ответила я с сарказмом и села в кресло, стоящее напротив огромного письменного стола.

— Перейдём сразу к делу. Вы попали в очень трудное положение, мисс Блэк. Судя по всему, наши друзья снова упустили мальчика-который-выжил, а вместо него им подвернулись Вы. Боюсь, Вам придётся отдуваться за него перед Лордом, если конечно Вы не укажите нам его точного месторасположение.

— Откуда я могу знать…

— Значит, готовьтесь к худшему.

— Люциус! — дверь открылась и вбежала взволнованная Нарцисса.

— Что случилось? Я же просил мне не мешать.

— Во-первых, ты не просил, Люц, а во-вторых, Лорд уже здесь.

* * *

— А ты думал, я обрадуюсь, Яксли, если узнаю, что мальчишка снова сбежал от тебя, когда был почти в моих руках? — шипел отвратительный голос за дверью, — Круцио!

Крик Яксли сотрясал стены.

— Я… я, мой Лорд, я поймал девчонку! Она одна из его друзей!

— Грязнокровка?

— Нет, мой Лорд! Это другая девчонка.

— Приведите её! Я хочу на неё посмотреть!

« Мерлин Великий, — думала я, — лучше умереть! Я не хочу выдать ему Северуса! А ведь если он заглянет мне в глаза, всё будет кончено!»

Передо мной открылась дверь, и ввели меня в тёмную, освещённую только редкими свечами, комнату. На шикарно-украшенном троне восседал человек, если так можно назвать это существо, красные глаза которого, прожигали меня насквозь. Я старалась не показывать своего страха или отвращения, пытаясь дышать спокойнее и успокоить биение сердца.

— Подойди сюда! — сказал властный высокий мужской голос. Волдеморт указал на пятно света в трёх шагах от трона.

Я, опасаясь его гнева, подошла и встала, где мне было указано.

— Кто ты такая? Назови себя, — прошипел он.

— Я — Лада Блэк. Училась на Гриффиндоре. Гарри Поттер действительно был одним из моих друзей.

— Почему он оказался в твоём доме?

— Он заходил ко мне в гости. Мой дядя, Сириус Блэк, бывший хозяин моего дома его крёстный.

— Ты лжёшь! Он к тебе не просто так заходил.

— Да, я так понимаю, что он пытался спрятаться в моём доме, — всё это время я старалась смотреть куда угодно, только не в глаза змееподобному лорду.

— Ты так понимаешь? — прошипел он, — смотри мне в глаза!

Я боялась этого приказа так же, как смерти. Но ослушаться испугалась больше. «Только бы он ничего не увидел в моих глазах» — это было моё самое сильное желание. Я стала медленно поднимать на него взгляд. Увидев красные, горящие огнём щёлки, устремлённые на меня, я непроизвольно отшатнулась.

Скользящими шагами он подошёл ко мне. Обошёл вокруг меня и, встав напротив, стал изучать мои глаза. Удивительно, но я не почувствовала никакого проникновения.

— Легиллиментс! — решил он попробовать вербальное заклятье.

Ничего. Я не почувствовала ничего. И без того ужасающее лицо Волдеморта перекосил гнев.

— Круцио! — крикнул тот почти фальцетом.

В первую секунду мне показалось, что всё кончено. Такую боль нельзя вынести. Можно только умереть. Хоть бы я смогла отключиться. Но боль продолжалась, а спасительного забытья не приходило. Я уже валялась на полу прямо перед своим жестоким палачом и судьёй в одном лице. Внезапно боль ушла также быстро, как и появилась. Я тяжело дышала, лёжа на каменном полу. Ощутила острую боль в плече, на которое я упала.

— Встать! — приказал Лорд.

Я, повинуясь приказу, медленно поднялась на ноги, держась за больное плечо.

— Бэлла, не хочешь присоединиться? — видно, пока я была под Круцио, в зал пришла Беллатриса.

— А кто это, мой Лорд?

— Очередная подружка Поттера.

— Но она на много старше его, мой Лорд.

— Я не об этом, Бэлла, — прошипел он и повернулся ко мне, — Кто научил тебя окклюменции? Кто поставил тебе такой блок?

Я кожей чувствовала на себе заинтересованный взгляд Беллатрисы, хоть и не видела её глаз.

— Я не понимаю о чём Вы, — ответила я и выдавила, — мой Лорд.

— Ты слышала, Бэлла? Эта подружка Поттера назвала меня своим Лордом, — Волдеморт разразился низким смехом, но, резко замолчав, крикнул, — Круцио! Говори! Где! Поттер! — разносился по залу его голос.

— Я не знаю!

— Круцио!

Я почувствовала, что теряю сознание, и меня куда-то уносит, но через мгновение я очнулась. Тёмный Лорд склонился надо мной.

— Ты предала самое важное, — шипел голос у меня прямо над ухом, — ты предала свой род! Связавшись с грязнокровками и осквернителями крови!

— Я ни с кем не связывалась! И никого не предавала! — через силу выкрикнула я.

— Круцио!

Я уже не чувствовала боли. Моё тело продолжало биться в конвульсиях, но мозг отказывался доносить до меня боль. «Наверное, так и приходит конец», — думала я, вспоминая судьбу Долгопупсов, — Северус, последние мои мысли о тебе. Боже мой! Северус! Нет! Я не могу! Я не имею права сейчас умереть! Я должна выстоять! Я собрала последние силы и почувствовала всем телом ту самую боль, которую я чувствовала с первым Круцио.

— Нет!

Неожиданно боль прекратилась, и я услышала несколько торопливых шагов и падения тела где-то рядом со мной.

— Мой Лорд! — услышала я голос Бэллы, — Прошу Вас! Вы знаете, что я ничего и никогда не просила у вас взамен преданной службы! Мне не нужно ничего! Всё моё естество и моя душа принадлежат Вам, мой Лорд! Но это единственная моя просьба! Оставьте её в живых! Она чистокровная! Она хорошая колдунья. Она просто запуталась! Никто не предложил ей выбор перейти на нашу сторону. Я знаю, что после того, как она отдохнёт, девчонка расскажет всё, что знает, и перейдёт на нашу сторону. На сторону самых близких ей людей. Ведь именно этого хотел бы её отец.

— Оклюменция, Бэлла! Я никогда ещё не видел такого блока!

— Мой Лорд! — Бэлла встала с колен, — Простите, Вы помните, что в нашем роду есть множество выдающихся окклюментов! Возможно, девочка испугалась и непроизвольно выстроила блок.

— В твоих словах есть смысл, Бэлла. Я надеюсь, ты сама займёшься девчонкой, и завтра утром она будет готова.

— Да, мой Лорд! Я всегда исполняю Вашу волю.

Меня взяли за подбородок и повернули, подняв голову. Приоткрыв глаза, я увидела безносое змеиное лицо Тёмного Лорда и его красные глаза.

— Теперь ты будешь знать, что твой Лорд — самый великий и милосердный.

— Да, — ответила я через силу.

— Бэлла, можешь её забрать!

Моя голова упала, ударившись о каменный пол.

* * *

Сколько времени прошло я не знаю. Я очнулась в мягкой постели. Комната была очень большой и красиво обставленной. В окно светила луна, которая была вторым источником света в комнате после огня в камине. На прикроватной тумбочке зажглась свеча, а в комнату вошла Нарцисса. Она принесла чашку чая и добавила туда какое-то зелье.

— Ты не спишь? — она поправила подушку.

Все кости ныли. Всё тело болело.

— Я проснулась, Нарцисса.

— Выпей это, — она аккуратно дала мне выпить из чашки, — станет легче. Как же ты попалась? — сказала она и погладила меня по волосам совсем по-матерински. В её голосе звучала настоящая забота.

И я провалилась в сон.

Проснулась я перед рассветом, почувствовав чьё-то прикосновение. Кто-то осторожно гладил мою руку, лежащую на одеяле. Вторжение чьих-то тонких пальцев в мой полусжатый кулачок заставило меня поморщиться. Глаза отказывались открываться. Я непроизвольно сжала в кулаке чьи-то пальцы.

— Лада, — услышала я шёпот, который показался очень знакомым.

— Ммм? — промурлыкала я.

— Лада, проснись, — шепот прозвучал совсем рядом. Я почувствовала аромат зелий.

— Северус? — я бы вскрикнула, если бы не пересохшее горло.

Я дёрнулась, чтобы обнять его и почувствовала резкую боль в плече. Северус меня подхватил. Он обнял меня и горестно прошептал:

— Как же ты попалась?

Я ответила на объятья здоровой рукой.

— Я знала, что ты придёшь.

— Да, но как мне освободить тебя и не навлечь подозрения, я не знаю. Я же мог потерять тебя. Это самое страшное. Господи, как я был близок к этому. Как я мог позволить пройти тебе через это?

— Как же ты вынес тогда Круциатус? — прошептала я, обессилено сжимая его пальцы, держащие мою руку, — не вини себя. Ты совсем не виноват.

— Я должен был предвидеть и запретить тебе пускать в дом друзей.

— Ты мог запретить многое, но запретами никого не спасёшь. Я жива. Я почти здорова. Я люблю тебя. Ты рядом. И это — главное, — сказала я, привлекая его к себе и целуя.

— Госпожа, — услышали мы хриплый шёпот домовика и одновременно оглянулись.

— Кикимер?

Домовик стоял с опущенной головой. Видно было, что он уже сам несколько раз наказал себя, головой о стенку.

— Госпожа, Кикимер очень виноват. Кикимер вернулся, а Вас уже не было. Потом Кикимер Вас искал, искал. И, наконец, нашёл. Вот Ваш перстень, госпожа, — эльф протянул маленькую ладошку, на которой лежал мой перстень.

— А вот и спасение. Надевай его, — сказал Северус.

— Нет, подожди! — я взяла перстень и отпустила домовика домой, — А как же ты? Нужно, чтобы ещё кто-нибудь побывал у меня, чтобы на тебя не пало подозрение.

— Хорошо, я только что был у Люциуса. Никто не знает, что я у тебя. Давай так. Я сейчас ухожу, трансгрессирую домой и жду тебя в Паучьем Тупике. Только будь осторожна. Никому не показывай кольцо.

— Хорошо, милый.

Я потянулась к нему рукой. Он склонился и осторожно обнял меня.

— Пожалуйста, сделай всё правильно.

* * *

Не знаю, сколько я ещё пролежала. В окне уже вставало солнце. Тело снова начало ощущать ноющую боль. Ждать было невыносимо. Наконец, когда я совсем отчаялась и уже хотела надеть кольцо, дверь приоткрылась.

— Лада? — в дверном проёме появилась белая голова Драко.

— Драко? Что ты здесь делаешь? Почему не в школе?

— Вижу, тебе лучше, — он подошёл к моей кровати, — Лорд вызывал меня сегодня ночью, расспрашивал о тебе. Он теперь чем-то занят, решил отсрочить разговор с тобой до следующей недели.

— Что ты ему обо мне рассказал?

— Всю правду. Только то, что ему могло понравиться.

— Так всю правду или то, что могло ему понравиться?

— Не цепляйся к словам.

Драко подошел к двери, выглянул в коридор, осторожно закрыл дверь и вернулся.

— Тебе нужно бежать, — сказал он шепотом, — и как можно скорее.

— Почему?

— Неизвестно, что Лорд захочет с тобой сделать. Я боюсь худшего.

— Убьёт?

— Нет, заменит тобой Бэллу.

— Что?

— Что слышала. Ты думаешь, тётя всегда была такой фанатичкой? Было время, она была влюблена в хорошего человека, она мечтала о семье. Она, конечно, служила Лорду, и ей это нравилось, но она была живой женщиной. А то, что все видят сейчас, сделал с ней он.

— Боже, неужели это правда?

— Да. Поэтому тебе надо бежать или он сделает из тебя тоже самое. Я выведу тебя. А дальше попробуй добраться до Ордена Феникса или попроси Снейпа. Он поможет тебе.

— Драко, пожалуйста, мне плохо. Пожалуйста, оставь меня. Я сама разберусь.

— Да, что ты говоришь такое? Я помогу тебе выбраться! И это нужно сделать сейчас.

— Я отправлюсь домой, Драко. Я найду выход. Но не впутывай себя и Снейпа в это дело. Оставь меня.

— Как хочешь! — кинул мальчишка, — в коем-то веке решил помочь! Почему у Поттера всегда всё легко? Выпутывайся сама! — Драко хлопнул дверью.

Я не стала больше ждать. Надела кольцо на мизинец.

— Боже мой, Джерри! Какой дурак тебе права выдал? — сестра выскочила из машины и сейчас стояла на обочине, — ты как хочешь, а я вызываю такси.

— Да что с тобой, Миранда? Подумаешь, я не заметил, но потом я же остановился. Ничего не произошло.

— Я хочу, чтобы до своей невесты ты добрался живым и невредимым. Если ты решил убиться, то зачем нужно было брать меня с собой?

— Ты сама напросилась.

— Ну и как хочешь! Я пошла домой пешком! До свидания!

— Постой!

— Счастливого пути!

* * *

Несколько месяцев назад.

— Вы никогда не чувствовали наяву, что с Вами происходит что-то необычное?

— Что Вы имеете в виду, Профессор?

— Может, Вы видели какие-нибудь паранормальные явления, или что-нибудь подобное. Может, Вы что-то очень хотели и это сбывалось?

— Не знаю. Я никогда не замечал такого.

* * *

— Ну и ладно! Как хочешь!

Джерри вернулся в машину, вздохнул, посидел немного и завёл мотор.

— Джей! Джей! — Миранда заглянула в окно.

— Что-то забыла?

— Прости! Я поеду с тобой!

— Залезай, — парень открыл дверцу.

Я очнулась. Был уже полдень. За окном звучал шум улицы и голоса. В комнате был полумрак из-за закрытых штор. Я потянулась и поняла, что у меня ничего не болит. Постепенно начала вспоминать встревоженное лицо Северуса, когда он поднимал меня с пола на руки в гостиной, нёс по лестнице, а я прижималась к нему всем телом, которое всё ещё болело. Как он уложил меня на кровать, помогал раздеться, как увидел огромную гематому на плече и охнул, как стал шептать какие-то заклинания, водя по плечу палочкой. Как я почувствовала, что плечо больше не болит.

Я снова закрыла глаза, погружаясь в воспоминания.

— Теперь легче? — спрашивал Северус.

— Да, милый, гораздо.

Он наклонился и поцеловал моё плечо. Я обхватила руками его голову и поцеловала лоб, перебирая пальцами его волосы. Через мгновение он отстранился и провёл пальцами, скользя по моей коже на груди и по ключицам.

— А сейчас зелье, — говорил он бархатным голосом, — его нужно втирать в кожу. И твоё тело скоро забудет последствия Круциатуса.

— Я помню это зелье. Надеюсь, я тогда всё делала правильно.

— Да, милая, — он провёл рукой мне по щеке, грустно улыбнувшись, — а теперь моя очередь, — сказал он и в его голос слегка сорвался.

Он стал продолжать избавлять меня от одежды. Расстегнул последние пуговицы на кофточке. Помог мне приподняться и выскользнуть из рукавов. Расстегнул и стянул с меня юбку. Ещё несколько ушибов на бедре и боках подверглись его заклинаниям. Потом он подвинул ближе сосуд с зельем. Прежде чем начать он нежно поцеловал мои губы, шею, грудь. «Доверься мне», — прошептал он. Потом закатал рукава и, погружая руки в сосуд с ароматным зельем, стал лёгкими движениями втирать его в мою кожу. Касаясь сначала моей шеи, потом плеч, массируя руки, втирая в грудь, живот. Стал массировать мои ноги, переходя от бёдер по голеням к ступням. Его руки были нежными, мягкими и слегка прохладными, что само по себе успокаивало боль. И с каждым прикосновением я чувствовала, что впитываю зелье, пахнущее ромашкой и лавандой. Сразу становилось гораздо легче, и ощущение невесомости приходило в каждую клеточку. Боль уходила, а на смену ей приходила нега и тепло. Его ласковые массирующие движения вдруг стали очень нежными, словно прикосновения пёрышка или крыльев бабочки.

— Боже мой, Сев. Ты сводишь меня с ума.

— Я только хочу показать, как ты сводила с ума меня, — промурлыкал он мне на ухо.

Ох, — вздохнула я, почувствовав его дыхание совсем рядом.

Я не выдержала и поймала его губы, даже приподнялась немного на локтях, но он придержал меня за лопатки и, не отрываясь от моих губ, медленно вернул меня на подушку. Чувствовать вкус, принадлежащий только ему, ощущать его рядом всем телом. Погружаясь в него и принимая в себя. Быть с ним одним целым, не отрываясь от его тонких трепетных губ.

— Я люблю тебя, — прошептал он, зарываясь в мои волосы и вдыхая их аромат, — никому тебя не отдам.

— А я тебя.

Так мы просуществовали несколько минут. Не отрываясь друг от друга. Только ещё крепче прижимаясь друг к другу. Говоря каждым движением, что мы никому друг друга не отдадим, что в этом мире есть, за что бороться и есть, для чего жить. Это счастье, которое никто у нас не отнимет, потому что мы этого не позволим.

— Отдыхай, — сказал он.

Северус завернул меня в одеяло и поцеловал в лоб.

— Я приду вечером.

Он опустился на колени рядом с кроватью. Взял мою руку, и прижал к губам.

— Ночью.

Днём я спустилась в кухню. Там было светло и вкусно пахло. На плите я обнаружила ещё не до конца остывший куриный бульон. «Ох, Северус…» Нашла в шкафу хлеб. Потом заварила чай и выпила несколько чашек. Пообедав, я забрела в его небольшую библиотеку. Моё внимание привлекла книга, обложка которой немного выцвела и потрепалась, но была очень знакома. Я взяла её и, раскрыв, узнала в ней ту самую книгу, рассказывающую о Волшебном мире, школах магии и прочем. Сразу вспомнив, где я уже видела эту книгу, вспомнила маленького мальчика в несуразной одежде. «Когда я вырасту, я мечтаю стать очень сильным магом и впоследствии занять должность директора Хогвартса. Но это пока только мечта», — говорил он тогда.

— Вот и сбылась твоя мечта, счастье моё, — проговорила я, обнимая книгу так же, как это делал маленький Северус.

В доме Северуса мне удалось прожить не больше месяца. Это время было самым приятным после первых наших совместных каникул. Он почти каждый вечер приходил домой, ко мне. Я встречала его готовым ужином и лаской. Северус рассказывал мне, как проходят дни в Хогвартсе, что там нового, как справляется. Все эти дни мне удавалось скрыть своё присутствие в его доме. И всё было спокойно. Он появлялся дома, такой желанный, и все тревоги уходили на второй план.

— Я не смогу больше приходить так часто домой, — сказал он 30 сентября.

В этот день я встретила его накрытым столом, свечами, праздничным пирогом, а он принёс мне подарок. Подвеску в виде Ангела. В этот день были мои именины.

— Я буду ждать тебя.

— Я не закончил. За мной теперь будут следить.

— Да, милый, я, кажется, несколько дней назад видела одного Пожирателя в окно.

— Вот видишь. Что-то произошло. Стало меньше доверия. Возможно из-за того, что я заступился за несколько учеников и сорвал похищение одного мальчишки. Ты же знаешь, что теперь творится в Хогвартсе.

— Да, я знаю и рада, что ты считаешь долгом защищать детей, но, прошу тебя, будь осторожен.

— Я осторожен, но самое неприятное, что они с трудом соглашаются принять мою помощь и приходится что-то придумывать, на это уходит время. А раскрыть себя мне нельзя.

— Да, я тебя понимаю, родной.

— Вот и я собираюсь сказать то, что должен. Тебе необходимо найти новое убежище.

— Ты хочешь, чтобы я ушла прямо сейчас?

— Нет! Для начала мы решим, куда тебе лучше отправиться. Я навёл справки,… Ты не согласна? — остановился он, увидев мой протестующий взгляд.

— Тебе так легко расстаться со мной?

— Нет! Нелегко! Совсем нелегко! — я недоверчиво смотрела ему в глаза, ¬¬— Я не имел в виду, что хочу, чтобы ты покинула мой дом! Как ты можешь так думать?! Я должен обеспечить тебе безопасность!

— Прости меня, милый. Я знаю. Просто это так неожиданно. Мне так страшно оставлять тебя. Ведь днём я содрогаюсь от каждого шороха, не боясь за свою жизнь, а боясь, что вечером ты придёшь ко мне, а меня нет. От этого сжимается сердце. Каждый день я жду твоего прихода и думаю, что если когда-нибудь ты не придёшь, я… Боже мой… — я заплакала, у меня не было слов, чтобы описать эту боль.

Через мгновение мы уже стояли обнявшись. Я перебирала пальчиками складки его рубашки на груди и слушала его голос:

— …Я навёл справки. У тебя в России есть двоюродная тётя, которая живёт в имении, на которое ты тоже имеешь право согласно международному магическому законодательству. Вот, возьми адрес.

— Мерлин!

— Что?

— Я ведь жила неподалёку.

— Прекрасно, значит, ты знаешь, где это.

— Хорошо. Но смогу ли я посетить тебя, а ты меня?

— У тебя есть это, — он подержал меня за пальцы, где было кольцо, — А я смогу по каминам. Я узнавал, они подключены к международной каминной сети.

— Это довольно хороший вариант, милый. Но давай оставим его до времени. А пока я могу продолжать жить здесь.

— Я счастлив, что ты так решила. Но, как только…

— Как только почувствую опасность, воспользуюсь кольцом.

— О, Мерлин! Мы же об этом уже десятый раз договариваемся! А ты никогда не слушаешься! Двадцать баллов с Гриффиндора и взыскание, — сказал он наигранно строго.

— На взыскание я согласна, — пошутила я и засмеялась.

Вдруг нас заставил вздрогнуть ненавистный звук. Кто-то барабанил в дверь. Да так, что казалось, вот-вот её выломают.

— Снейп! — кричал хриплый мужской голос, — Снейп, открой! Я знаю, ты дома! Надо поговорить.

— Кто это? — прошептала я в испуге.

— Это Яксли, — прошептал Северус и, достав палочку, одним взмахом очистил стол и на место посуды, свечей и именинного пирога положил груду книг и исписанного пергамента.

Конечно! Как я могла забыть этот голос?

— Лада, — шептал Северус, — сейчас же отправляйся наверх и сотри следы своего пребывания. И оттуда же отправляйся к родственникам. Забери адрес, — он всучил мне клочок пергамента с адресом моих родственников.

— Снейп! Ты что там, уснул? Открывай! Дело важное! — снова несколько настойчивых удара в дверь.

— Я лучше пережду наверху! Я спрячусь, — шептала я.

— Мэрлин, Лада! Я почти уверен, эти люди пришли, чтобы обыскать мой дом! Быстро! Делай, что я тебе говорю!

— Снейп! — дверь, кажется, уже прощалась с существованием.

Я сорвалась с места и побежала к лестнице.

— Лада!

Я остановилась и оглянулась.

— Я люблю тебя! — прошептал он.

— И я люблю тебя! — ответила я громким шепотом.

Открыв дверь в спальню, я уничтожила все свои вещи, потом встала к двери и прислушалась.

— Тёмный Лорд недоволен тобой, Северус, — говорил хриплый голос Яксли.

— Не преувеличивай, Яксли. Если Тёмному Лорду не понравится, как я служу ему, он скажет мне об этом сам.

— Почему ты слишком часто бросаешь Хогвартс? Подозрительно, что ты почти каждый день возвращаешься в этот пустой дом. Или он не пустой?

— Можешь осмотреть, если думаешь, что у меня кто-то есть. Не думал, что тебя это волнует. Или ты ревнуешь?

— Заткнись, Снейп! Мы осмотрим твой дом, но позже. А сейчас скажи мне, почему не в школе?

— Не могу я там спать. И вообще. Дамблдор каждую ночь во сне является. Он мне уже и сон, и аппетит испортил. Вот, величайший волшебник, Салазар его!

— Ах, вот значит в чём дело! Кому сказать не поверят! У нашего Снейпа нервишки пошаливают!

— Думай, как хочешь.

— И чем же ты здесь занимаешься?

— Да, вот есть занятие, — звук шелестящих бумаг.

— Северус, это я тебе, как другу, советую…

— Мы когда-то были друзьями?

— Я тебе зла не желаю. Не пропадай из Хогвартса. Ведь Тёмный Лорд рано или поздно узнает, что ты плохо исполняешь его задание. И по головке тебя не погладит.

— Угрожаешь?

— Констатирую факт.

— Я это знаю, Яксли. Ты мне только скажи, что это ты мной занялся? У тебя в министерстве мало дел?

— А это уже не твоё дело, Снейп! Малфои проворонили одну девчонку, которую я нашёл для Лорда. Теперь считаю своим долгом вернуть её. А следы ведут к тебе, Северус.

Моё сердце пропустило несколько ударов. Пальцы задрожали, и из рук выпало колечко. «Боже, помоги!»

Звук сдвинутого стула.

— Э, Снейп, полегче!

— Если ты думаешь, Яксли, что я настолько глуп, чтобы прятать у себя девчонку, которая нужна нашему Лорду, то ты сильно заблуждаешься, — прошипел Северус более чем двусмысленно.

В темноте искать перстень было трудно, а зажигать Люмос было опасно. Я, вовремя сообразив, достала из-под воротника кулон. Он ярко светился и мигал, как магловская лампочка при приближении магии. Стала освещать им пол. Нашла! Кольцо заблестело под комодом.

— А что это ты так разнервничался, Северус? Если её нет у тебя, то всё нормально.

— Можешь осмотреть дом прямо сейчас! Мне противно от такого недоверия, но я не стану препятствовать. А потом ты уйдёшь, и чтобы я тебя в своём доме не видел.

— Как скажешь, Снейп.

Я услышала тяжёлые шаги и звуки хлопающих дверей. В последний раз оглянулась на комнату, закрыла глаза и надела кольцо.

Оказалась я на какой-то улице. Холодный ветер трепал мои волосы, и моросил неприятный осенний дождь. Сразу стало холодно, и я завернулась в мантию, прихваченную из дома. Оглядевшись, я не смогла понять, где я. Ох, нет здесь Ночного Рыцаря, подумала я, как неожиданно ко мне подъехала старая Волга. Шашечками на крыше.

— Вы потерялись, сударыня? — раздался голос шофёра из окна, — Садитесь.

Открылась задняя дверь.

— Это колдовское такси. Мы помогаем волшебникам, попавшим в трудную ситуацию, — объяснил водитель.

Я села в такси и оно сразу тронулось. В салоне играла классическая музыка. Сейчас я узнала концерт Баха.

— А куда мы тогда едем? — спросила я.

— Так, сейчас, — водитель, одной рукой придерживая руль, достал какие-то бумажки, — эх, эта бюрократия! — заворчал он, — вот! Ваше имя — Лада Блэк. Я должен отвести Вас к господину нотариусу.

Он отбросил бумаги на сидение и вдавил педаль газа в пол. Мы летели по каким-то улицам. Иногда притормаживая так, что я в первый раз чуть не улетела, потом нашла ремень и пристегнулась. Через пару минут мы резко затормозили перед дверью в какой-то большой дом, в тёмном переулке было пусто. Наколдовав сто колдрублей, я дала чаевые. Таксист указал на дверь, где меня ждут. Я последовала туда. Распахнув дверь, я оказалась в узком коридоре, по сторонам которого были неприметные двери, а в конце коридора возвышалась ещё одна дверь необычной формы. Из самой близкой двери на моём пути выскочила очень энергичная женщина средних лет.

— Добрый вечер, сударыня! Вас ждут! Идёмте за мной.

Она повела меня через весь коридор к самой приметной двери.

— Рад с Вами познакомиться, госпожа Блэк, Вы одна из самых примечательных моих клиентов, — сказал нотариус, развалившись в кресле. Если бы у меня была причина полагать, что этот человек учился в Хогвартсе, я решила бы, что он учился на Слизерене. Все его ухмылочки, манера держать себя, надменный вид говорили об этом.

— Добрый вечер, — только и нашлась ответить я.

— Ольга Димитриевна, приготовьте, пожалуйста, нам с клиенткой чаю.

— Хорошо, Даниил Петрович, — женщина скрылась за дверь.

— Меня сюда привезли, — начала я.

— Вас сюда правильно привезли. Обстановка сейчас напряженная. Говорить о чём-то на улице с незнакомыми людьми Вы бы не стали, и я решил, что лучше встретить Вас в своём офисе. Хотя Вы и подняли меня прямо с кровати, — проболтался он, зевая и взглядывая на часы. Меч Перуна! Время-то совсем позднее или уже раннее! Давайте к делу!

— Я только за!

— Итак, я счастлив, сообщить Вам, что Вы являетесь полноправной хозяйкой имения Орловых. Единственная, кто может оспаривать Ваше право — это двоюродная сестра Вашей матери — Александра Ясенева, вдова зельевара Ясенева. Она сейчас задержана за изготовление запрещённых зелий и использование запрещённых ингредиентов.

— Вы уверены? И где она? Я могу её увидеть?

— Признаться, я удивлён. Обычно мои клиенты больше радуются приобретению имущества, чем огорчаются, узнав, что незнакомые родственники нейтрализованы. Может, Вы меня не расслышали? Вы теперь единоличная владелица имения. Ваша усадьба…

— Я поняла это. Я хочу знать своих родственников. Если моя тётя не виновата, я хочу помочь ей.

— Хорошо. Прекрасно. Вы сможете встретиться с ней на суде. Сейчас к ней Вас не пустят. В России с этим строго. А сейчас, я считаю своим долгом, проводить Вас, сударыня, до Вашего поместья.

* * *

Поместье было просто огромным! Главное здание или барский дом стоял на возвышении, горделиво взирая на французский регулярный парк, одетый в золото осенних листьев, и весь этот ансамбль венчало русло реки Москва. «Видели бы Малфои», — думала я, обходя владения.

— …Этот дом вернули Вашей семье в 1990 году, когда сменилась власть. Власть перешла к чистокровным, — говорил мой нотариус, показывая мне дом.

— А Вы?

— Что я?

— Простите за любопытство, Вы чистокровный?

— Я полукровка.

— Ах, да. Таких много…

Эльфы срывали белые полотна с мебели. Овальный зал был прекрасен. Дождь за окном создавал неповторимую атмосферу. Даниил Петрович напросился ко мне на обед. И откланялся.

* * *

Несколько дней я обживалась. Потом подумала про неизвестную тётю. Найдя её комнату, я разрушила запечатывающие чары и вошла. На кровати был брошен фиолетовый шёлковый халат. Словно хозяйка комнаты только вышла. Я подошла к комоду. На нём стояло несколько колдографий. На одной из них была красивая девушка с золотыми волосами. Второе фото было свадебное. Жених был на много старше невесты. Он годился ей в отцы, но она смотрела на него с неописуемым обожанием.

Я подошла к письменному столу, ощущая себя вором или человеком, подглядывающим за чужой жизнью. На столе лежало несколько писем и тетрадь-дневник. Проверив, обнаружила на ней неизвестное заклятье против любопытных глаз. И решила не трогать. Книга, оставленная с закладкой, была старинным изданием Анны Карениной. Закладкой служила ещё одна колдография, на которой был муж Александры, зельевар Аркадий Ясенев. А на обратной стороне было написано несколько строк, которые он адресовал жене. «Я люблю тебя, душенька моя. Но моя работа не позволяет мне быть уверенным в будущем. Если со мной что-то случится, я не хочу, чтобы ты страдала». «Мерлин, Северус! Я обязательно вернусь! Я не позволю тебе оставить меня также». Я уже хотела покинуть комнату, когда увидела, что тетрадь-дневник задрожала и открылась, приглашая её прочитать.

18 апреля 1997

Мать моя, ведунья! Ненавижу, когда Аркадий встречается с этими людьми! Я всегда ему говорила, что до хорошего это не доведёт. У нас есть имение. Прекрасный дом. Хороший доход. Ох уж это мужское самолюбие! Он хочет обеспечивать меня самостоятельно. И сейчас, что мне делать? Просто ждать его? А когда он теперь придёт и с чем? Сначала кровь медведя, потом единорога, а теперь для этого эксперимента ему кровь человека понадобится?

31 апреля 1997

Аркадий сегодня ушёл очень рано. Я надеялась, что он не пойдёт на встречу с ними. Но отрава готова. Он пошёл договариваться о гонораре. Сегодня мне надо работать в лаборатории. Не могу находиться с этой гадостью в одной комнате. Надеюсь быстрее от неё избавиться.

— Я не смог… — в пустой раме портрета на стене появился Аркадий Ясенев.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, — простите, но дневник сам открылся.

— Я знаю. Я всё видел.

— Что Вы не смогли?

Портрет всхлипнул.

— Я не смог отдать зелье. Они сказали, что собираются убить целую семью, в самый последний момент. Они хотели повязать меня одним преступлением с собой. Я не смог. Я отказался. Тогда они…

— Они убили Вас?

— Да. Авада. Быстро и просто.

— Авада, она и в Африке Авада. Я, кажется, начинаю понимать, что здесь произошло. Вы оставили зелье дома?

— Да. И я знаю, что Сандра решила избавиться от него. Тогда её поймали.

* * *

Понимая, что моим долгом является защитить Александру Ясеневу, я пригласила своего нотариуса на обед. После продолжительной светской беседы я решила перейти к делу.

— Даниил Петрович!

— Можете звать меня Даниил. У нас с Вами не большая разница в возрасте.

— Да, Даниил, Вы должны помочь мне. Мне нужен адвокат.

— Вам? Зачем Вам адвокат? Вы собираетесь с кем-то судиться?

— Нет, Даниил Петрович, мне нужен адвокат для моей тёти. Или хотя бы мне нужно встретиться с её адвокатом.

— Я её адвокат.

— Вы? Тогда Вы должны знать, что она не готовила того зелья. Его готовил её муж.

— Но она несла его на встречу с заказчиком.

— Она собиралась его уничтожить! Из-за этого зелья был убит её муж.

— Это всё сомнительно.

— Если Вы её адвокат, Вы должны защищать её и быть убеждённым в невиновности подзащитной! Разве не так?

— Это у маглов. У нас всё гораздо сложнее.

— В суде не может быть по-другому!

* * *

Избавившись он нотариуса, я решила пойти к колдпрокурору. По карте и записям, найденным в доме, я нашла расположение Колдпрокуратуры. Вызвав колдовское такси, я отправилась туда. Здание Колдпрокуратуры города напоминало магловский театр. Узнав, где ведутся дела по запрещённым зельям, я попала на шестой этаж. В приёмной я расспросила молодую ведьму — секретаря, где прокурор, который ведёт дело госпожи Ясеневой и, получив ответ, двинулась в направлении кабинета с табличкой Колдпрокурор по делам о зельях госпожа Н.И. Ворожина.

— Наина Ильинична, можно? — постучалась я в кабинет следователя.

— Да, входите, пожалуйста.

Колдпрокурором оказалась миловидная женщина лет 30 с пытливыми глазами.

— Мне бы хотелось поговорить об одной вашей подсудимой, — сказала я, не обращая внимания, что мои слова звучат совсем по-магловски.

— Я Вас внимательно слушаю.

— Моё имя Лада Блэк. Мою мать звали Эсперанса Орлова. Александра Ясенева, урождённая Орлова — её двоюродная сестра. Я вернулась в Россию неделю назад и мне сказали, что моя тётя в тюрьме. У меня есть доказательства, указывающие на её невиновность.

— Очень интересно. Дело действительно запутанное, — говорила колдпрокурор, взмахивая палочкой и призывая папку с делом Ясеневой.

— Но у нас есть несколько прямых улик, указывающих на неё.

— Какие же это?

— Во-первых, свидетель Лавров сказал, что именно Ясенева покупала у него ингредиенты, которые входят в состав этого зелья.

— Какие ингредиенты? Запрещённые?

— Нет, совсем безобидные. Крапиву, муку из рогов оленя, сок волчьей ягоды. Но они все входят в состав.

— Но они могли быть использованы ею и в других целях.

— Да, но вот — самое главное. Знаете, мы в отличие от коллег на западе, используем ещё и магловские средства. И нашими магловскими криминалистами в яде были найдены частички ДНК подсудимой.

— Это тоже косвенная улика. Частички её ДНК могли попасть в котёл как угодно. Тем более, что варил это зелье её муж. И даже просто её волосок, оставшийся на его мантии, мог попасть во флакон или котёл. Это, во-первых. А во-вторых, она собиралась уничтожить зелье и тогда её ДНК могла попасть туда.

— Я тоже думала над этим. Но ведь нет доказательств её невиновности.

— Сейчас будут.

Я достала из сумки портрет, на котором проснулся Аркадий Ясенев и её дневник.

— Это самое малое. Возможно, что если Вы обыщете дом, то найдёте и другие следы.

— Мы действительно не смогли обыскать дом. Нотариус, который распоряжался домом, он же адвокат госпожи Ясеневой, сказал, что Вы, то есть новая хозяйка ещё не вступила в наследование. А до этого в доме нельзя проводить обыск.

— Так я уже неделю, как вступила!

— Нас он не проинформировал.

— Знаете, Наина Ильинична, мне кажется с этим адвокатом не всё чисто. Он, словно хочет, чтобы Александра Ясенева села в тюрьму. При этом он пытается сойтись со мной. Прошу Вас обратить на него внимание.

* * *

На восьмое ноября было назначено слушанье по делу о мошенничестве. Всё русское колдовское сообщество было взбудоражено новостью о появлении преступной группировки Серых Колдунов, члены которой убили мужа Александры. Александру отпустили за отсутствием состава преступления. Мы жили вместе в старинной усадьбе Орловых.

Колдовской Суд над Даниилом Петровичем Бабуновым прошёл в полном составе, и слушание было открытым. Колдокамеры щёлкали в помещении суда, не переставая. Делом заинтересовались Колдовские СМИ. И моё имя фигурировало в списке главных свидетелей. Через два дня я вспомнила об опасности, когда в моём камине показалась белобрысая голова Драко Малфоя.