Тёмные воды (джен)

Перекрывая звуки битвы, прозвучал холодный голос Волдеморта:

— Вы храбро сражались, — говорил он, — но если вы продолжите в том же духе, вы все погибнете. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Я приказываю своим войскам отступить и даю час, чтобы проститься со своими мертвыми, оказать помощь раненым...

Голос зазвучал тише. Теперь Темный Лорд говорил на парселтанге:

— Я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Жду тебя в Запретном Лесу. Если ты не явишься, я вступлю в бой лично и накажу всех, — каждого мужчину, женщину или ребёнка, осмелившегося помогать тебе. У тебя — час. Время пошло.

После паузы голос зашипел вновь:

— София, можешь объяснить драгоценному герою необходимость нашей встречи. И, дорогая моя девочка, если через час ты не явишься вместе с Поттером, я разозлюсь на тебя.

— Что значит? — холодно спросил Гарри, — Что значит «можешь объяснить драгоценному герою необходимость нашей встречи?». О чём это он?

Ну почему это должна сделать она? Не Дамблдор? Не Снейп? Не кто-то из друзей Поттера? А она?!

София глубоко вздохнула:

— В ту ночь, в Годриковой Лощине, когда твоя мать встала живым щитом между Волдемортом и тобой, осколок его души вселился в тебя...

— ЧТО?!

— Ты, Гарри, последний крестраж Волдеморта.

Глаза его расширились, как будто слова Софии были пропитаны ядом.

— Это осколок дядиной души наделяет тебя способностью к нашей фамильной магии: даёт возможность понимать змей, обмениваться мыслями с Темным Лордом...

Гарри не стал лупить по стенам кулаками, как это делал в припадке ярости Драко. Он просто смежил веки. Устало, обреченно, словно сдаваясь.

— Извини, Гарри, — всхлипнула София.

— Дамблдор знал об этом, — покачал головой Поттер. — Неужели он растил меня как свинью — на убой?

— Давай будем справедливы к мертвым? У Дамблдора не было выбора! Он сделал всё, что смог. Иногда бывают ситуации, когда спасти любимых мы уже не в силах.

Гарри внимательно посмотрел на Софию:

— Мне необходимо верить в то, что Дамблдор был прав! Знать, что он не предавал меня! Что любил! Да, ты, наверное, права — у Дамблдора не было выбора. И у меня его сейчас тоже нет. Я должен буду пойти к Волдеморту? — Поттер грустно улыбнулся. — Должен буду позволить ему себя убить?

— Так нельзя!

— А как — «можно»?

— Самоубийство — страшный грех, Гарри!

— Но это же не самоубийство? Это — добровольная жертва.

— Гарри! — выдохнула София, кусая губы, чтобы не разрыдаться.

— Передай, пожалуйста, Рону, что он был моим лучшим другом. Скажи Гермионе, что все эти годы она была верным ангелом-хранителем и без неё бы в эти последние дни я бы просто сломался. А Джинни? Джинни скажи, что я любил её. Пусть Невиль знает — он один из самых храбрых, самоотверженных людей, которых я встречал. А Луна? Она красивая и умная. Скажи им, всем, что если и есть какой-то смысл в этой жизни, то он — в любви. Я ни о чем не сожалею и ничего не боюсь. Пусть все они постараются выжить, ведь иначе жертвы этой войны бессмысленны...

— Гарри! Ох, Гарри! — София все же не удержалась от слез.

Несправедливо. Ох, как несправедливо! Ему же только семнадцать, ему рано думать о смерти!

Было около трех часов утра. Казалось, трава, деревья, вода — все замерло в ожидании последнего акта трагедии.

— Подожди, — Поттер остановился.

— Что? — надеждой спросила София.

Гарри полез в карман и извлек оттуда золотой снитч, затрепетавший крылышками.

— Дамблдор оставил мне это.

— «Я открываюсь под конец», — прочла София надпись на маленьком золотом «крылатике». — «Я открываюсь под конец»? Что это значит?

— Я раньше тоже не понимал. Теперь — понял.

Он прижал золотой шар к губам и прошептал:

— Я скоро умру.

Металлическая оболочка снитча раскрылась. Черный камень с зубчатым разломом посередине засел в обеих половинках.

— Фамильный камень Мраксов, — Гарри прищурившись, смотрел на Софию. — Воскрешающий камень. Один из Даров Смерти, — он неожиданно протянул снитч девушке. — Возьми. Я хочу, чтобы ты забрала это.

— Зачем?

— Так правильно. Это как точка в конце предложения.

София протянула руку и черный камень тяжело лег в ладонь.

Гарри жадно втянул в себя воздух, словно стараясь вобрать в себя все краски, шорохи и оттенки жизни. А потом резко выдохнул:

— Пора. Пошли.

Взявшись за руки, молодые люди пробирались между тесно стоящими деревьями. Между переплетёнными кронами и шершавыми кряжистым корнями, выпирающими из земли.

Вскоре глаза резанул яркий свет. Они вышли на освещённую кострами поляну. Остатки огромной паутины, свисающей отовсюду, красноречиво свидетельствовали о том, кто был здесь хозяином совсем недавно.

Никто из Упивающихся Смертью не снимал масок, хотя вокруг костра собрались только свои.

Волдеморт стоял с опущенной головой, словно молился или скорбел о чем-то:

— Вот и вы, — повернулся он к званным гостям.

— Астория! — рванулась вперёд Нарцисса, сбрасывая руку пытающейся удержать её Беллы. — Драко! Он жив?!

— Молчать! — рявкнул на неё Лорд. — Пошла прочь.

Никто не двигался. Шевелились лишь языки пламени.

Гарри и Волдеморт какое-то время с любопытством разглядывали друг друга. Тёмный Лорд склонил голову на бок и странная, безрадостная улыбка скривила его губы:

— Поттер, — проговорил он.

Мягко-мягко. Словно пробуя имя на вкус.

— Гарри Поттер... Мальчик-Который-Выжил... Ну, Гарри? Давай сделаем, что должно и давно следовало? Без лишних экивоков.

— Дядя, нет! — завизжала София, бухаясь Волдеморту в ноги.

Её пинком отшвырнули в сторону, словно назойливую собачонку.

— Нет! Нет! НЕТ!!! Не надо! — выла София

Но никому не было дела до её криков.

— Не убивайте Гарри!

Слепящая вспышка изумрудного цвета.

И — тишина. И темнота. И безнадёжность.

* * *

Кто-то гладил её по волосам, что-то говорил. Нарцисса?

Из прострации Софию выдернул дикий визг Беллатрикс.

Волдеморт корчился на земле в страшных судорогах, будто под «Круциатосом».

— Повелитель! — исступленно звала женщина, простирая к нему руки. — Повелитель!

Когда дикие судороги прекратились, Темный Лорд сжал маленькую ладошку Блэк-Лейстрейндж.

— Мой повелитель! — всхлипнула Белла.

— Довольно скулить, — приказал Темный Лорд.

София со странным, каким-то отстраненным удивлением заметила несоответствие между нежностью жеста и суровостью тона.

— Позвольте мне... — потянулась Белла, но Лорд оттолкнул её:

— Я не нуждаюсь в поддержке.

София видела, каких усилий стоило Волдеморту удерживать равновесие.

— Мальчишка? — прошелестел Реддл. — Он — мёртв? Ты! — указал он перстом на Нарциссу. — Посмотри.

Нарцисса осторожно приблизилась к неподвижному телу Гарри и медленно, изящно склонилась. Светлые косы её упали, закрывая лицо юноши.

Какое-то мгновение София почти надеялась на чудо. Но...

— Он мертв, — объявила Нарцисса.

— Прочь! Я должен проверить сам. Крусио!

Тело Поттера подбросило в воздух, как тряпичную куклу.

Ни одно живое существо не смогло бы неподвижно пережить это проклятие. София опустила голову, понимая, что всё кончено. Нет ни надежды, ни смысла. Одно отчаяние.

— Ну? — хохотал Волдеморт. — Теперь — в Хогвартс! Продемонстрируем, что бывает с героями, а? — Волдеморт обернулся к Софии. — Принцесса Мракс, разве ты не рада моему триумфу? Ты так убиваешься по нашему Мальчику-Который-Все-Таки-В-Итоге-Сдох, — ухмыльнулся Волдеморт. — Ай-ай-яй! Неподобающе себя ведёшь, девица! Твоему жениху это не понравится. Если он, конечно же, ещё жив.

— Убийца! Ненавижу тебя! Ненавижу, слышишь?! — закричала София.

— Уймись! — толкнула её в спину Белла.

— Убей меня! Давай, убей! Я тебя не боюсь. Лучше лежать мертвым с людьми, чем продолжать жить среди скотов! Вы хуже скотов — паразиты, безумцы, пиявки! Чего ты медлишь?

Волдеморт отвернулся.

— Вперёд! — скомандовал он своим людям.

Над Лесом, над всем Хогвартсом звучал его магически усиленный голос:

— Гарри Поттер мёртв. Мы принесли его тело, чтобы вы убедились в этом. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели Смерти превосходят вас числом, а Мальчика-Который-Выжил больше нет. Воевать бессмысленно. Всякий, кто продолжит сопротивление, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить. Всё будет прощено. Мы вместе приступим к строительству нового мира.

— Н Е-Е-Е-Е-Т!!! — услышала София истошный, звериный крик, для которого человеческое горло просто не приспособлено.

В руках одного из старшеклассников билась в истерике МакГоногалл. Спокойная, гордая, самодостаточная МакГоногалл!

— Гарри! Гарри!!!

Взгляд девушки наткнулся на Рона, поддерживающего рыдающую Гермиону. Гриффиндорка рыдала так, что казалось, вот-вот задохнётся.

Джинни Уизли не плакала. Только глаза её стали похожими на глаза профессора Снейпа — два бездонных, беспросветных колодца, где отпылало и отгорело всё, что могло гореть и пылать.

Люди глядели с ненавистью, но никто не отважился сделать шаг вперёд.

— Видите? — тягучим голосом говорил Волдеморт. — Вот она, ваша надежда, лежит у моих ног. Ваш Гарри Поттер. Мертвый. И плевать на все пророчества. И на сказки. Зло не наказано — оно никогда не будет наказано. Если вы мне не подчинитесь, — здесь, сейчас! — умрёте. Ну? Кто готов принести себя в жертву вчерашней идее, а? — насмешливо развёл руками Темный Лорд.

— Я, — отпихнув от себя Гермиону, Рон шагнул вперёд.

— Уизли! — оскалился Волдеморт. — Твоё семейство останется в истории. «Безумству храбрых поем мы славу...?», — так, кажется, Антонин, писал ваш «Горький русский»?

— Так, мой повелитель.

— «Безумству храбрых — вот мудрость жизни...», — палочка Волдеморта нацелилась в строну неподвижно стоявшего Уизли. — Готов сдохнуть за обманувшую веру и попранную справедливость?

— Я готов умереть вместе с теми, кого люблю.

Джинни встала рядом с братом и в звенящей, полной мрака, тишине, мелодичным колокольчиком пропел её голос:

— Мы готовы умереть за Гарри Поттера. Не за идею, не за веру — за человека, который любил нас. За человека, которого мы любим.

— Любил? Вас? Ты уверена?

— Уверена.

В это момент кто-то из толпы ударил Ступефаем.

Волдеморт ловко отклонился, отбивая удар. Невиль рухнул на землю, рядом с телом Поттера, к ногам Волдеморта.

— Ну и кто же это тут у нас, а? — спросил Темный Лорд своим мягким голосом «мудрого Каа». — Кто готов продемонстрировать на собственной шкуре, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?

Беллатрикс залилась рваным, лающим смехом:

— Это Невиль Лонгботтом, мой лорд. Сын мракоборцев, помните?

— Припоминаю. Ты ведь чистой крови, храбрый мальчик?

Лонгботтом сжал в кулаки пустые руки:

— Да.

— В твоих жилах течёт благородная кровь. Иди ко мне, Невиль? — протянул к мальчику раскрытую ладонь Волдеморт.

— Нет, — коротко мотнул головой Невиль, распрямляя плечи. — Я умру с теми, с кем жил.

— Что ж? — ласково проговорил Волдеморт. — Раз таков твой выбор? — от этого шелково-атласного голоса у Софии в глазах все темнело.

У людей вокруг вытягивались лица, на них выступала испарина.

— На твою голову пусть падёт!

Все испуганно заозирались.

Впервые мгновенья ничего не происходило. Потом сверху, из окна, вылетело нечто темное и приземлилось на ладонь к колдуну. То была Распределяющая Шляпа.

— В Хогвартсе не будет больше распределений на факультеты. Эмблема, герб и цвета моего предка, Салазара Слизерина, отныне едины и обязательны для всех. Не-виль? Лови!

Шляпа метнулась к голове гриффиндорца и опустившись на него коршуном, вспыхнула ярким пламенем. Невиль горел, прикованный к месту, неспособный пошевелить ни рукой, ни ногой.

Охваченные ужасом люди застыли, словно околдованные страшным действием.

— Агуаменти! — крикнула София.

Рядом с гриффиндорцем забили фонтанами каскады воды.

Толпа вздрогнула, словно по океану прошла легкая рябь. Подскочившая к Невилю Гермиона помогла другу сорвать с головы Шляпу.

С отдаленных границ школы послышался шум. Что-то рычало, земля содрогалась. Раздавались цоканья копыт, клекот гигантских клешней. Начался хаос.

Нарцисса схватила Софию за руку и потянула за собой:

— Нам нужно найти Драко!

Дементоры, фестралы, великаны, пауки, змеи и прочие чудовища надвигались со всех сторон. Всё вокруг полыхало, гремело и взрывалось

— Нужно бежать в замок, иначе погибнем! — прокричала леди Малфой.

Ни Драко, ни лорда Малфоя нигде не было видно.

Вместе с толпой Софии и Нарциссе удалось протиснуться в вестибюль, но безопасной зоны достичь не удалось — в коридоре шёл бой. Люди кружились и перемещались так быстро, что разобрать, кто есть кто, было почти невозможно.

— Живее, живее! — тянула её за собой Нарцисса

Они добраться до мраморной лестницы, несмотря на то, что повсюду кипела драка. Звенело бьющееся стекло. Вокруг стоял дикий вой и визг.

— Пригнитесь! Назад!

Нарцисса дернула Софию к себе.

Сверху падали мраморные перила. Тех, кто не успел отскочить, они погребли под собой. Поднялись облака удушливой пыли, забивая легкие.

При виде расплющенных, разорванных, раздавленных тел Софию вырвало.

— Пути к отступлению больше нет, — начала, было, леди Малфой и вдруг прервала саму себя. — Андреа? — сорвалось с её побелевших губ.

От толпы отделилась женщина, как две капли воды похожая на Беллу:

— Цисса? — выдохнула женщина.

Сестры шагнули навстречу друг другу, словно весь мир остался для них за стеной.

Первой пришла в себя миссис Тонкс:

— Цисса! Пожалуйста! Ты видела Дору?

— Нет! Я Драко тоже не могу найти. Даже не знаю, что с Люциусом...

Андромеда нашла в себе силы улыбнуться. То была скорбная улыбка:

— Я должна идти, Цисси. Я нужна моей девочке.

Тут София увидела Волдеморта. В самой гуще схватки он в ярости крушил всё, что попадалось на пути, в одиночку отбиваясь от МакГоногалл, Дивангарда и Кингсли.

Джордж Уизли дрался с Долоховым. Профессор Флитвик сражался с Макнейром. Рон и Невиль осаждали Рабастана Лейстренджа. Скабиору достался в пару муж Нимфадоры.

— Люциус!!! — закричала Нарцисса, увидев мужа и тот, обернувшись на зов, рванулся к жене через весь зал, не обращая внимания на вспышки проклятий.

— Нарцисса!

Андромеда бросилась к дочери, Нимфадора тоже заметила мать. Но женщины не успели добежать друг до друга — между ними, словно нож, упала Беллатрикс Лейстрейндж. Окровавленная, черная и страшная. С безумно сверкающими глазами.

— Белла! — Нарцисса, вырвавшись из рук мужа, кинулась между сестрами.

— Мама! — прозвенел треснувшим колокольчиком голос Нимфадоры, когда Белла подняла свою палочку.

— Давай! Сражайся со мной, Предательница Крови! — кричала Лестрейндж сестре, безумно хохоча.

Влетающие в разбитые окна сквозняки заставляли её черные волосы клубиться за спиной грозовой тучей.

Андромеда улыбнулась сестре:

— Белла...

Палочка поднималась с разящей точностью:

— Авада...

Люциус бросился вперёд, отталкивая жену с линии огня. Схватив свояченицу за руку, лорд Малфой, вывернув женщине кисть, сумел отвести палочку.

— ...Кедавра!

Заклятие ушло вверх.

Но Белла юркой змеёй вывернулась из его рук. От её смеха мороз драл по коже. Палочка Беллы уперлась лорду Люциусу в кадык.

Нарцисса встала между Андромедой и Беллой, раскинув руки.

Лейстрейндж перестала смеяться. Её черные глаза пылали. Белла медленно кивнула:

— Бери сестру! А я возьму твоего мужа! Авада...

Подскочившая со спины Нимфадора схватила Беллу за руку. Лейстрейндж по инерции повернувшись, ударила в лицо племянницы.

— Кедавра!

Охваченная зелёным пламенем девушка замерла. Её тело подбросило в воздух и уронило на пол.

Андромеда упала на колени рядом с дочерью, заключая бесчувственное тело в объятия.

Белла захохотала. Отчаянно, безумно:

— Давай, Анреа, поднимайся! Отомсти за свою дочь! За любимого кузена! Ты же Блэк! Где твой огонь?!

Но её сестра не отзывалась.

Обняв мертвую дочь, она раскачивалась из стороны в сторону, баюкая умершую Нимфадору, словно та была маленькой девочкой.

— Защищайся, ты! Ведьма!

Вперёд вылетела Гермиона, разъяренная, словно фурия. Следом спешили Джинни и Луна.

Белла играючи отразила их удары.

Нарцисса, подползла к убитой горем Андромеде, обнимая ту за плечи.

Люциус повернулся к Софии:

— Где Драко?

— Не знаю, — с отчаянием сказала она.

Драко, Драко! Может быть, ты погиб ещё во время первого взрыва? Ведь на воздух взлетела именно та часть, где находился вход в их Подземелья.

У её ребёнка слишком мало шансов увидеть отца.

— А Северус...? — дрогнувшим голосом спросил лорд Малфой. — Мёртв?

Получив короткий кивок, он опустил голову, пряча лицо за волосами.

Белла всё хохотала как безумная, вертясь юлой. Ядовито-зеленая вспышка пролетела в нескольких миллиметрах от Джинни.

— НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!

Беллатрикс с улыбкой повернулась к разъяренной Молли. Потоки пламени полились из обеих палочек. Пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами. Обе дрались не на жизнь, а на смерть.

Андромеда поднялась и медленной, тяжелой поступью двинулась вперёд. Величавая и величественная. Лицо её застыло в маске неживого спокойствия. Огонь струился у ног; проклятия рассыпались над головой, отбрасывая на лицо яркие тени.

— Что станется с твоими детьми, когда я убью тебя? — дразнила Беллатрикс Молли Уизли, увертываясь от пляшущих вокруг огней, порождаемых проклятиями, не замечая приближающуюся сестру.

— Что будет с маленькими Уизлятами, если мамочки больше не станет? — лейтмотивом звучал иступленный смех Беллы. — В конце концов, когда ты сдохнешь, Молли, кто народит твоему кролику ещё парочку крольчат?

Вышедшая из себя Молли закричала:

— Авада Кедавра!

Андромеда успела дойти до сестры. Волосы обеих Блэк перемешались перед тем, как проклятие Молли достигло цели, окутывая обеих женщин сияющим облаком. Андромеда успела обнять покинутую когда-то сестру. В последний раз.

Всю жизнь Белла Блэк пылала в огне, не сгорая. Терпела боль, не умея утолить её в покаянии.

Она так и ушла, не пожелав обрести искупляющего грехи прощения.

Тёмная душа на дне Темных Вод.