По ту сторону... Часть 1. Против Времени (джен)

— Бродяга, ты уверен, что тебе необходимо возвращаться туда? Может, проведёшь эти каникулы у нас? – Джеймс обеспокоено наблюдал за тем, как Сириус упрямо пытается запихнуть свои вещи в чемодан. – Родители будут тебе рады. Мама постоянно твердит, что хочет познакомиться с тобой.

Сириус оторвался от своего занятия и удивлённо приподнял брови.

— Да ну? И это после всех наших совместных отработок, потерянных баллов и гневных писем от МакГонагалл? Сохатый, не вешай мне лапшу на уши. Она невкусная.

— Нет, я серьёзно! Они оба свято уверены, что все эти проделки – моя затея, а ты всего лишь, как сказала мама, поощряешь и помогаешь мне в этих идиотских выходках.

— Она действительно так сказала?! – судя по лицу, Блэк был в шоке.

— Да! Представляешь, она о тебе лучшего мнения, чем обо мне?! Своём единственном сыне!!!

— Да уж, кошмар, — Сириус сел на чемодан и быстро надавил на защёлку. – Что ж ты не разубедил её в этом?

— А зачем? – Джеймс лукаво ухмыльнулся и, развалившись на тщательно застеленной домовыми эльфами кровати, пояснил: — Мне ж это только на руку! Пока она свято убеждена, что вы с Ремом этакие пай-мальчики, мне же лучше!

— Ну, насчёт Лунатика это недалеко от истины. То, что он оборотень, не считается. А вот я...

— У-у-у! Бродяга, какой же ты иногда зануда! Жалко, что ли?! – возмутился Джеймс, чуть приподнявшись на локтях. Сириус по-прежнему сидел на своем чемодане и как-то не очень весело улыбался.

— Всё-таки едешь, да?

Тот кивнул.

— Мне надо выяснить, что происходит. Я уже несколько раз видел, как Регулус, Руд и иже с ними направлялись куда-то за территорию школы. Ночью. Что-то случилось, и я ДОЛЖЕН знать что именно. Понимаешь? Должен! Он же мой младший брат!

— А нам ты почему не сказал? – не собирался отступать Джеймс.

— Сохатый, это семейное дело, — Сириус поморщился, поражаясь собственным словам. – Хочу я того или нет, но они мои родственники. Ты мне как брат, пусть не по крови, но по духу. Ты, Ремус и Питер – вот моя настоящая семья, но я всё равно должен понять...

— Ладно, не оправдывайся. А то когда ты так говоришь, становишься похож на кого угодно, но только не на того Сириуса Блэка, которого мы все знаем!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга без тени веселья в глазах. Затем Джеймс вздохнул и медленно произнёс:

— Хорошо, я всё понимаю. Но и ты пойми, Бродяга. Мы все беспокоимся за тебя. Ты же возвращаешься в дом, где тебя ненавидят и презирают, ты сам так говорил.

— Я прекрасно помню, что я говорил. Спасибо, Джеймс, но на память я пока не жалуюсь, — саркастично протянул Сириус. – Всё будет в порядке...

Дверь в комнату резко распахнулась.

— Эй! Вы идёте? Кареты скоро отправляются! – резкий оклик Питера заставил всех вздрогнуть. Сириус ухмыльнулся.

— Да. Сейчас. Хвост, а ты ничего с собой взять не забыл? А то опять будешь стонать в поезде!

— Да нет, вроде, — протянул тот, но без особой уверенности.

— Ладно, идемте, а то останемся в Хогвартсе. Договорим в поезде, — решил за всех Джеймс, про себя подумав, что лучше бы они на эти дни застряли в замке, чем Сириус ехал к себе домой.

Но договорить в поезде им не удалось: Сириус наотрез отказался обсуждать своё возвращение на Гриммо 12, отговорившись, что не хочет даже и думать о предстоящих днях в преисподней. Единственное, что Джеймсу удалось вытребовать у него, так это обещание, что он будет писать друзьям каждый день.

— Ой! Да ладно тебе, Джеймс! Не драматизируй! Всё не так уж и страшно! Можно подумать, я еду не домой, а в гости к Волан-де-Морту! – весело издевался над ним Сириус, когда поезд начал сбавлять скорость, подъезжая к перрону. – Ты говоришь так, словно видишь меня в последний раз. Ну что, по-твоему, они мне сделают? Мать, как обычно, будет орать, что я попрал честь благороднейшего и древнейшего семейства Блэков, отец снова заявит, что я разочаровал его и что он лишит меня наследства. Больно оно мне нужно! В этот раз там, кроме Беллы и Регулуса, будут ещё Нарцисса с этим га... хм, Малфоем. Так что каникулы у меня будут ещё те! Лишь бы Андромеда тоже приехала, будет хотя бы с кем поговорить по-человечески…

Сириус на мгновение высунулся в окно и, зажмурившись, улыбнулся тому, как стремительные потоки ветра нежно ласкают кожу. Он чуть сощурился, внимательно разглядывая встречающих, и практически сразу заметил высокую статную фигуру Вальбурги Блэк. Его мать выделялась даже среди таких же волшебников, как она. На красивом точёном лице застыло выражение глубочайшей брезгливости, ещё бы! Она, Вальбурга Ирма Блэк, находится на вокзале в окружении грязнокровок! Хуже просто быть не может!

— Ух ты, да меня встречают, — пробормотал её старший сын Сириус Блэк и втянулся обратно в купе.

Джеймс возбуждённо о чём-то рассказывал Питеру, а тот, позабыв обо всём на свете, самозабвенно его слушал. Сириус скривился: он наблюдал это зрелище уже несколько лет подряд, а так и не смог привыкнуть к слепому обожанию Питера. Он вздохнул. Жаль, что Лунатик не поехал с ними. Как назло, полнолуние было за сутки до отъезда из Хогвартса, и Ремус уехал домой раньше остальных учеников.

От нечего делать Сириус принялся разглядывать встречающих. Вон промелькнули рыжие волосы кого-то из семейства Прюиттов, о которых весьма нелестно отзывалась его мать. А вон, чуть поодаль от остальных волшебников, неловко топчется чей-то домовой эльф. Сириус пригляделся к гербу на тунике домовика и скривился. Его мамаша хотя бы соизволила придти лично, Лестрейнджи же прислали за сыном эльфа.

Наконец поезд полностью остановился, и Джеймс мгновенно вскочил.

— Ну вот мы и приехали. Пойдемте, я познакомлю вас с родителями, — он схватил чемодан и первым выбрался из купе.

— Джеймс! Джеймс!! – с трудом пробиваясь через толпу соскучившихся родителей, к ним мчалась высокая черноволосая женщина с такими же взъерошенными, как у Джеймса, волосами.

— Мама, — пояснил друзьям Джеймс, наблюдая за тем, как вышеупомянутая миссис Поттер быстро приближается к ним.

— Ну ладно, я, наверное, пойду, — засобирался Питер.

— Куда? – непонимающе вылупился на него Сириус. Выражение лица Джеймса говорило, что он удивлён не меньше Блэка.

— Но, Питер, а как же... разве ты не хочешь познакомиться с моими родителями? — попытался возразить он.

Хвост неловко улыбнулся.

— Если ты не против, то я могу приехать к вам на каникулах. Тогда и познакомлюсь с твоими родителями, — ответил он, краем глаза наблюдая за приближающейся матерью Джеймса.

— Ну ладно, — растерянно протянул Джеймс. – Тогда пока...

— Пока, Хвостик! Встретимся у Джеймса через пару дней! – радостно попрощался Сириус: у него явно было хорошее настроение.

— Какой-то он странный в последнее время... Ты ничего такого не замечал, а, Бродяга? – спросил Джеймс, глядя вслед Питеру.

— Да нет, вроде. Он вообще по жизни странный. Взять хотя бы то, какими глазами он на тебя смотрит. Ты же для него прямо как бог.

Джеймс закатил глаза.

— Да ладно тебе, Бродяга. Я-то думал, что мы уже закрыли эту тему. Я никак не могу понять, что плохого ты в этом нашёл?

— Да ничего. Просто это странно... и противно, — ответил тот, чуть приподнявшись на носках и высматривая среди учеников и их родителей кого-нибудь из Блэков. Пока все его попытки закончились ничем.

— Джеймс!! Милый! – наконец пробившаяся к двум друзьям, миссис Поттер радостно заключила сына в объятия. Тот попытался вырваться, но, на взгляд Сириуса, не слишком настойчиво.

— Ну здравствуй, Джеймс, — спокойно улыбнулся незнакомый Сириусу мужчина, когда миссис Поттер отошла в сторону, уступив место мужу. Чарлус Поттер сдержанно пожал протянутую руку сына, после чего последовал примеру жены и обнял его за плечи.

Сириус ухмыльнулся и отвел взгляд в сторону. Уже в который раз он поймал себя на том, что элементарно завидует Джеймсу. Завидует его обычному человеческому счастью.

Блэк бросил взгляд на обнимавшихся отца и сына. Как раз в этот момент мистер Поттер взлохматил и без того взъерошенные волосы Джеймса, а тот весело захохотал. Сириус печально вздохнул. У него было всё: красивая внешность, девушки, популярность, верные друзья, готовые отдать за него жизнь. Всё, кроме семьи. Иногда ему до слёз хотелось, чтобы его мать подошла и просто ласково обняла вместо очередных упрёков. Но разумом Сириус прекрасно понимал, что это никогда не произойдёт.

— Сириус? Эй, Сириус, прием! Вернись в наш мир грешный!

Блэк удивлённо приподнял брови. Оказывается, он так сильно задумался, что даже и не заметил того момента, когда всеобщее внимание переключилось на его «скромную» персону.

— Значит, ты и есть Сириус Блэк? – с любопытством посмотрела на него миссис Поттер. – Мы много о тебе слышали.

Сириус задорно улыбнулся, переглянувшись с Джеймсом. Тот весело подмигнул.

— О, не сомневаюсь, что в основном из писем профессора МакГонагалл относительно наших очередных проделок. Очень приятно познакомиться, миссис Поттер, — он элегантно поклонился.

Глаза женщины весело вспыхнули.

— И правильно делаешь, что не сомневаешься, Сириус, — улыбнулась она. – Профессор МакГонагалл была крайне недовольна вами, о чём неоднократно сообщала нам в письменном виде.

Чарлус и Дориа Поттер, в девичестве Блэк, весело переглянулись, и Сириус понял, что тема их с Джеймсом поведения в последнее время поднималась особенно часто. Джеймс ухмыльнулся, видимо, тоже заметив этот жест родителей, и обречённо закатил глаза, словно говоря: я этого ещё наслушаюсь.

Чарлус Поттер улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.

— Что ж, мистер Сириус Блэк, приятно узнать, что ещё остались люди, которые не делают различий между чистокровными и магглорожденными волшебниками. Я рад, что у моего сына такой друг.

Сириус благодарно улыбнулся и с радостью пожал протянутую ему руку. Сказать, что он был польщен, — значит не сказать ничего. Сириус знал до ужаса мало людей, которым было наплевать на его принадлежность к семейству Блэков. К счастью, оказалось, что Поттеры одни из таких людей.

Он был бы рад до посинения торчать на платформе 9 и 3/4 и болтать с Поттерами. Сириус не мог не отметить, что семья Джеймса разительно отличается от его семьи, начиная хотя бы с того, что им не было никакого дела до чистоты крови.

Так некстати вспомнив о своей собственной семье, Сириус снова отвлекся от разговора и огляделся по сторонам. Теперь, когда платформа почти опустела и больше не представляла собой настоящий муравейник, он даже с высоты своего роста никак не мог найти Регулуса, не говоря уже о матери, которая исчезла без следа. Начиная нервничать, Сириус торопливо извинился перед родителями Джеймса и уже собрался было приступить к обшариванию перрона и прилегающих к нему территорий, когда громкий голос друга остановил его.

— Сириус! Слушай, может, заедешь сначала к нам, а оттуда уже через камин попадёшь к себе? Не думаю, что поездку в компании с твоими родичами можно назвать приятным развлечением, — Джеймс демонстративно скривился, объясняя, ЧТО он думает о решении Сириуса. Он больше не пытался отговорить друга от дурацкой, на его взгляд, затеи, но по выражению лица Джеймса нетрудно было догадаться, что он по-прежнему надеется на то, что тот передумает.

На мгновение Джеймсу показалось, что Сириус все же согласится, но нет. Тот отрицательно покачал головой.

— Ну что ж... значит... тогда до встречи, Бродяга?

Тот весело ухмыльнулся, изо всех сил стараясь скрыть от Джеймса свое беспокойство.

— Ну да! А ты что, надеешься, что я не вернусь? Да как ты мог?! А еще друг называется! Ты поразил меня в самое сердце! – он театрально закатил глаза, сделав вид, что сейчас грохнется в обморок. – Да ладно тебе психовать, Поттер. Выше нос, а не то рога обвалятся! А без рогов какой же из тебя будет Сохатый?

Против своей воли Джеймс улыбнулся.

— Я бы дал тебе подкову на удачу, но, к сожалению, я олень не подкованный.

Сириус взял чемодан в другую руку и поправил сползшую на глаза шапку.

— Ну ничего. Вот вы с Эванс поженитесь, она тебя быстро подкует. И будешь ты у нас олень окольцованный и подкованный. Не беспокойся, Сохатый, подковы – дело наживное!

Джеймс невесело ухмыльнулся. Даже упоминание о Лили и их возможной свадьбе не подняло ему настроения. Где-то внутри него, обжигая леденящим холодом, засел зверь беспокойства. И даже несмотря на видимую беспечность Сириуса, Джеймс видел, что тому не лучше. Он закусил губу, пытаясь придумать довод получше, но еще раз посмотрев в упрямые глаза друга, обреченно вздохнул. В серых глазах Блэка светилась решимость довести дело до конца.

— Удачи тебе, Бродяга, — пожелал он, отчаянно стараясь не обращать внимания на внезапно охватившее его беспокойство. – Не забывай писать. А не то приеду и отбодаю, — Джеймс попытался улыбнуться, но, судя по выражению лица Сириуса, попытка не удалась.

— Я же уже пообещал! Мне что, поклясться Нерушимой Клятвой?! – шутливо вскинул руки Сириус, а затем, видя, что Джеймс все равно не улыбается, посерьезнел. – Успокойся, Сохатый. Все будет в полном порядке. Мы же встретимся всего через неделю. Ладно, я пошел. Мне ещё мамашу и остальных найти надо.

— Пока, Бродяга. До встречи.

Тот кивнул, и Джеймс пошел обратно к родителям, ожидавшим их неподалеку от барьера. Не пройдя и десяти шагов, он снова обернулся. Сириус по-прежнему стоял на том же месте и тяжело смотрел ему вслед, но, заметив взгляд Джеймса, вымученно улыбнулся.

Молча пройдя через барьер и мысленно поблагодарив родителей за то, что они ни о чем не спрашивали, Джеймс снова попытался разобраться в своих ощущениях. Несмотря на то, что он был одет вполне тепло, Джеймс чувствовал леденящий холод, и причина была не в двадцатиградусном морозе.

Страх, охвативший его во время прощания с лучшим другом, перерос в панику. С пугающей ясностью Джеймс вдруг понял, что Сириуса он больше не увидит.

* * *

— Кто там?

— Немедленно открой эту чертову дверь! – глухо прозвучал чей-то голос.

Эльф испуганно дернул ушами и, не осмеливаясь ослушаться прямого приказа, распахнул дверь. И тут же отскочил в сторону, так как на то место, где он только что стоял, грохнулся тяжеленный чемодан.

— Где все? – все так же глухо спросил новоприбывший, и эльф склонился в почтительном поклоне.

— Хозяин и хозяйка изволили ужинать, господин Сириус, — Твинки с обожанием уставилась на молодого хозяина в ожидании нового приказа. Остальные эльфы, во главе которых стоял Кикимер – любимчик госпожи Розалии, не особо любили ее сына Сириуса за то, что тот был не таким, как остальные Блэки. Все. Кроме Твинки. Старая эльфийка любила молодого хозяина больше других и втайне ото всех надеялась, что придет день, и он освободит ее.

— Хозяин желает еще чего-нибудь?

Сириус бросил на неё раздражённый взгляд и лениво отмахнулся.

— Нет. Можешь идти.

Эльфийка благодарно поклонилась и уже собралась было исчезнуть, как его следующие слова остановили её.

— Постой. Отнеси вещи в мою комнату. Она там же, где и была?

— Да, господин Сириус. Хозяйка не стала ничего менять.

Юный Блэк рассеянно кивнул, и эльфийка с глухим щелчком исчезла, прихватив с собой чемодан.

Сириус и не заметил, что остался в одиночестве, он по-прежнему невидяще смотрел в конец коридора, туда, где находилась столовая и где собралось все семейство Блэков. За исключением его.

Сириус с ненавистью смотрел на портреты матери и отца. Орион Блэк презрительно кривил тонкие губы, глядя на своего отпрыска. Вальбурга равнодушно оглядела сына с головы до ног и иронично покосилась на мужа, словно говоря: это твоя вина.

Сириус решительно подошел к двери гостиной и, затаив дыхание, прислушался. Тишина. Несмотря на то, что за этой дверью отмечала Рождество целая семья, оттуда не доносилось ни звука. Он в бессильной ярости сжал кулаки. Даже магглы встречают Рождество веселее, а он встретил его на занесённой грязным снегом улице, по колено утопая в сугробах. Ну почему он не послушал Джеймса? Сдался ему этот дом на Гриммо 12!!

За спиной раздалось чье-то деликатное покашливание, и Сириус резко развернулся на каблуках, чтобы встретиться с пронзительным взглядом своего предка – самого непопулярного директора Хогвартса Филеаса Найджелуса Блэка. Тот подозрительно поглядывал на своего пра-пра-правнука, то и дело вопросительно приподнимая брови.

Да и было чему удивляться! Наследник чистокровного рода Блэков представлял собой весьма странную картину. Сириус был одет в маггловские чёрные брюки, до колен заляпанные грязью, а с кроссовок уже успела натечь целая лужа талого снега.

Он тихо выругался. Сириус, так же как и остальные Мародёры, прекрасно знал, как выглядит изнутри кабинет директора, и он прекрасно помнил, что там так же висел портрет его пра-пра-пра-деда. И он не сомневался, что меньше чем через пять минут директору будет известно, что один из самых проблемных учеников прибыл в отчий дом с непозволительным опозданием.

Сириус недобро сощурился и, отвернувшись от портретов предков, пинком распахнул дверь. Вместо приветствия, которого, надо сказать, он и не ждал, на него молча уставились шесть пар глаз. Вальбурга Блэк вопросительно приподняла бровь, выражая то ли удивление внешним видом старшего сына, то ли недовольство его появлением на Гриммо 12. Она уже открыла рот, чтобы потребовать объяснения от непокорного отпрыска, но Сириус её опередил.

— Ну здравствуйте, мама, — холодно произнес он и, медленно пройдя к столу, остановился прямо напротив глав семейства. – Вы даже и не представляете, КАК я рад вас видеть.

Два серых глаза холодно блеснули.

* * *

— Ну и что это, по-твоему, означает?

Ремус обеспокоено наблюдал за тем, как его друг носится по комнате, лихорадочно размахивая только что полученным письмом.

— Вот скажи, — подлетел он к Ремусу, — что это означает? Он что, совсем спятил?

Ремус попытался прочесть написанное, но Джеймс снова выхватил пергамент из его рук и унесся в противоположную сторону. Оборотень обреченно вздохнул и закатил глаза. Джеймс продолжал психовать уже минут двадцать, время от времени начиная размахивать уже изрядно потрепанным письмом. А все началось с того, что они с Джеймсом заметили в свете фонарей тёмный силуэт Блэра – совы Сириуса.

Наконец тот выдохся и, обессилено опустившись на край кровати рядом с Люпином, молча протянул ему измятый клочок бумаги.

Ремус нахмурился, вчитываясь в написанное, по мере прочтения его лицо становилось все более и более удивлённым.

— Он действительно именно это имел в виду? – вопросительно посмотрел он на Джеймса, но тот лишь пожал плечами. Ремус задумчиво нахмурился.

«Дорогие Джеймс и Ремус!

Оборотень недоумевающе нахмурился.

Что за...?

Пишу вам обоим в одном письме потому, что прекрасно помню, как вы в поезде договаривались провести эти каникулы у Джеймса.

Ремус посмотрел на друга. Тот молча перечитывал письмо через его плечо. О чем это вообще пишет Сириус? Может, Джеймс прав, и Бродяга спятил на нервной почве? Ведь уж кто-кто, а он прекрасно знает, что Ремуса не было и не могло быть в поезде.

Пишу вам для того, чтобы сообщить, что я не смогу приехать. Так что извините, ребята, но в этот раз я останусь дома. Встретимся в поезде через неделю.

P.S. Знаешь что, Джеймс, твои подковы мне бы очень пригодились».

Ремус вздохнул и закрыл глаза, пытаясь осмыслить прочитанное. Что-то в этом письме было не так. И он даже знал, что именно.

— Не нравится мне все это, — произнёс рядом с ним Джеймс, и Ремус резко открыл глаза.

— Мне тоже, — согласился он. – Вот скажи, Сохатый, почему мне кажется, что Бродяга снова во что-то влип? И, похоже, влип по-крупному.

— Ну вот почему он меня не послушал? Я же его предупреждал, и не раз! Так не-ет, ему, видите ли, погеройствовать захотелось!!

— Джеймс?

— Что?! – несколько грубо спросил тот.

— А про какие это подковы он пишет? – полюбопытствовал Рем.

Джеймс ухмыльнулся.

— А, это... Я просто пошутил тогда на перроне. Сказал, что отдал бы ему подкову на удачу, если бы она у меня была. А он, похоже, запомнил, вот и всё.

Джеймс подошел к окну и аккуратно провел пальцами по блестящим чёрным перьям совы Блэка. Та благодарно ухнула и перелетела на шкаф.

— Лунатик, мне кажется, Сириус в беде. Он никогда бы не написал такое письмо, по крайней мере, добровольно.

— Согласен, — невесело хмыкнул оборотень. – Это не в его стиле. Он просто не в состоянии написать столь официальное письмо, так аккуратно и без всяких мародерских приколов.

— Рем, я думаю, что этим он пытался сказать, что он в беде. Или что он не может писать в открытую, что в принципе одно и тоже.

Люпин ничего не ответил, но в этом и не было нужды. Они оба понимали, что Джеймс прав от начала и до конца. Сириус в беде, и кто знает, что могло с ним случиться?

Несколько минут прошло в полной тишине, каждый пытался придумать, что делать. Наконец, Джеймс первым нарушил тишину:

— У меня есть идея. Но тебе она не понравится.

Ремус недовольно нахмурился. Начало ему уже не нравилось. Джеймс, похоже, это понял, потому что быстро продолжил, словно опасаясь, что тот его перебьёт.

— Нам нужно лететь за ним, — решительно выпалил он.

Ремус с тревогой наблюдал за Джеймсом. Конечно, он тоже беспокоился за Сириуса. Но не до такой же степени! Вполне возможно, что Бродяга просто решил так пошутить, с него станется! Но то, что он увидел в глазах Джеймса, заставило Люпина ощутимо занервничать. Там был страх. Джеймс Поттер панически боялся за друга, и этот страх успел передаться и ему.

— Джеймс, ты был прав, — тот в шоке уставился на друга. – Эта твоя идея мне совсем не нравится, но ведь других вариантов нет, верно?

Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Значит, сделаем так...

Через пятнадцать минут из окна дома 28 по улице ###### вылетели два черных силуэта. Если бы кто-нибудь из соседей Поттеров выглянул в этот момент в окно, то он был бы крайне удивлён, узнав в этих двоих единственного сына Чарлуса и Дориа Поттеров и одного из его друзей.

Джеймс Поттер и Ремус Люпин летели на помощь другу.

* * *

— Знаешь, Джеймс, если вначале твоя идея мне просто не понравилась, то теперь она мне кажется самоубийственной, — с сарказмом протянул Ремус, наблюдая за тем, как Джеймс с видом покорителя Эвереста осматривает дом Блэков.

— Полдела сделано, мы на месте. Осталось проникнуть внутрь. Всего – ничего, — продолжил он. – Вот скажи, как мы проберемся в дом, оснащенный самой современной магоохранной системой?

— Проще простого, — наконец ответил тот, отворачиваясь от дома. – Через окно. Я заберусь внутрь на метле и...

Скептическое выражение лица оборотня помешало ему продолжить.

— Да? А откуда ты знаешь, в какое окно надо забираться? Что-то я не припоминаю, чтобы Сириус говорил о планировке комнат. Или я чего-то не знаю?

Джеймс сконфуженно промолчал. Он не мог не признать, что в словах оборотня есть доля истины.

— Допустим, что тебе удалось попасть внутрь. А что будет, если ты окажешься, например, в комнате Беллы? Она не станет разбираться, кто ты и зачем пробрался в ее комнату. Просто шарахнет Avada Kedavra и всё, нету Джеймса Поттера. А что я потом твоим родителям скажу, ты подумал?

— Скажи, что я погиб в неравном бою с Гримом, — Ремус не мог разглядеть в темноте лица Джеймса, но он не сомневался, что тот улыбается, несмотря на тревогу за Сириуса. – Ладно, Лунатик, ты прав. Нужно сначала все обмозговать, а потом уже лезть внутрь.

— Вот именно! Наконец-то я достучался хоть до чьего-то здравого смысла! А то кроме меня самого, меня больше никто не слушает.

— Может, хватит уже, а, Рем? Я и так знаю, что ты у нас самый умный, осторожный, ответственный и так далее и тому подобное. Давай сразу к делу, – Джеймс не хотел больше ждать. Они более трех часов летели до Лондона по жуткому холоду, и он не собирался отступать перед каким-то там домом. Ведь он был Мародером, но в первую очередь он был другом. А друзья ведь и существуют для того, чтобы помогать друг другу, верно?

Через пару минут недолгих споров и подробного инструктажа, Джеймс, наконец, оттолкнулся от земли и взлетел, а Ремус остался стоять на стреме, пристально вглядываясь в огромные пустые окна.

Со стороны казалось, что дом попросту вымер, но Ремус знал, что это не так. В этом, небольшом с виду здании жила одна из самых известных семей волшебного мира – семья Сириуса. Блэки.

Ремус раздражённо поглядел вверх, туда, где скрылся Джеймс. И где его, спрашивается, носит? Не так уж и много времени надо, чтобы осмотреть все окна.

Он достал палочку и использовал согревающее заклинание. Как хорошо, что они находятся рядом с домом Блэков и Министерство не может засечь его колдовство! Ремус довольно потёр руки.

Вдруг где-то позади него раздался какой-то звук. Громко треснула ветка, и Ремус резко повернулся, чтобы увидеть, как из-за голых ветвей какого-то кустарника на него смотрят два горящих серых глаза.

— Lumos!!!

Мгновенно вспыхнувший на кончике палочки огонёк выхватил из темноты чёрный силуэт большой собаки, которая сразу же отступила обратно под покров ночи.

Несмотря на то, что все его обостренные чувства кричали об опасности, Ремус решил посмотреть, кто там. Опустив палочку так, чтобы тонкий лучик света освещал землю, он сделал несколько шагов вперед и в ужасе уставился на несколько красных капель на грязном снегу. Кровь...

Сердце сжалось в остром приступе страха. Ремус неуверенно позвал:

— Бродяга? Это ты?

— РЕМ!!!!

Спрыгнувший с метлы Джеймс показался ему даром небес.

— Сохатый! Ну, где тебя носило? Мне кажется, я видел...

— Потом, Лунатик, — как всегда бесцеремонно перебил его Джеймс. – Я нашёл его.

Ремус понял, что не совсем въезжает в происходящее. Сердце до сих пор стучало в бешеном темпе, отдаваясь постепенно затихающей болью в районе груди.

— Кого?

Теперь пришёл черёд Джеймса непонимающе пялиться на него. Он поплотнее закутался в куртку и пояснил:

— Кого-кого. Сириуса. Кого же ещё?

— Сириуса... – задумчиво прошептал Ремус и обернулся туда, где всего каких-то пару минут назад он видел столь знакомого ему по ночным прогулкам пса. – Сириуса...

Он так глубоко погрузился в свои размышления, что даже не сразу понял, что Джеймс его зовёт.

— Эй, Люпин! Приём, Сохатый на связи! Есть кто дома? – Поттер попытался постучать по русой голове товарища, но тот ловко увернулся.

— Хватит прикалываться! Я просто задумался, — отмахнулся от него оборотень, нагибаясь, чтобы подобрать метлу.

— О да, мысли Вашего Зубастого Величества вознеслись на такую непостижимую высоту, что мои слова были услышаны лишь с третьего раза, — ехидно съязвил Джеймс и мгновенно взлетел вверх.

— Сохатый, я тебя всё-таки покусаю! – мстительно прокричал ему вслед Лунатик, так же стремительно отрываясь от земли. Он бросил взгляд вниз, но даже зоркий взгляд оборотня не уловил никакого движения. Улица была пуста.

Пёс, как две капли воды похожий на Сириуса в его анимагическом обличье, бесследно исчез. В такую ерунду, как Прорицания, Ремус не верил, а потому даже и не стал рассматривать ещё один возможный вариант. Это мог быть Грим. Чёрный предвестник неизбежной смерти.

Ремус летел чуть позади Джеймса, не обращая внимания на дувший в лицо холодный ветер. Его мысли все время возвращались к тому псу, которого он увидел во время краткой вспышки света. Псу, казавшемуся зеркальным отражением Бродяги.

Лунатик почти не сомневался, что Джеймс ошибся и Сириуса нет в комнате, а сам Бродяга все еще поджидает незадачливых спасителей на улице. То-то смеху будет!

Другого объяснения у него просто не было. Ремус усиленно убеждал себя, что он вполне мог ошибиться. Мало ли в Лондоне чёрных собак размером с волкодава?!..

Но то, какими глазами на него смотрел пёс... А в том, что он именно смотрел, у Рема не было никаких сомнений. Теперь ему казалось, что он довольно давно почувствовал на себе чей-то взгляд, и только неосторожное движение выдало чужое присутствие. Он видел пса какие-то пару секунд, но серые глаза, слишком человеческие для обычного животного, он успел запомнить. Слишком человеческие и слишком разумные.

Да, это было единственное логическое объяснение. Это мог быть только Сириус.

Джеймс подлетел к окну и завис в воздухе, напряженно вглядываясь в темную комнату. Ремус последовал его примеру и подлетел поближе.

Это было единственное логическое объяснение, но вся проблема заключалась в том, что вышеупомянутый Сириус Блэк находился в своей комнате, а именно – спал.

Джеймс негромко постучал по стеклу.

— Сириус!

* * *

Сириус Орион Блэк, гриффиндорец, старший сын и наследник своего рода, а ныне находящийся в опале «предатель», «изменник крови» и «ублюдок» преспокойно, никому не мешая, спал.

Шёл всего третий день его принудительного заключения, а Сириус уже чуть ли не выл от бессилия. Он вымотал себя бесполезными попытками выбраться из комнаты, но без палочки, которую у него отобрали, выбраться было невозможно. «Старая грымза, помешанная на разведении домовых эльфов», как он прилюдно обозвал мать, всё предусмотрела. Так что все его попытки выбить стекло или выломать дверь окончились ничем, разве что отец наложил на комнату ещё и звукоизолирующее заклинание.

Деятельному и темпераментному Сириусу было невыносимо скучно безвылазно сидеть в четырёх стенах и надеяться на чудо. Его единственным шансом выбраться отсюда было письмо, которое он написал Джеймсу под пристальным взглядом матери. Так что всё, что ему теперь оставалось – это сидеть и ждать, надеясь, что Джеймс и Ремус сумеют прочесть между строк его крик о помощи.

— Сириус... — Тук-тук-тук-тук.

Он перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Этот стук преследовал его уже целых пять минут, раздражающе действуя на его привыкший к тишине слух.

— Сириус, мать твою, Блэк!! Вставай, тебе говорят! Мы тут, блин, психуем, летим его спасать, а он себе преспокойно нежится в кровати!!

Сириус распахнул глаза и тут же отбросил в сторону ставшее вдруг ненужным одеяло. Либо у него со скуки галлюцинации начались, либо...

— Джеймс! Ремус!

Сириус радостно улыбнулся и прильнул к стеклу. Верные друзья не подвели и пришли на помощь. С другой стороны окна ему облегчённо улыбались парившие в воздухе Мародёры.

— Ну надо же, не прошло и года! А я уже думал, что состарюсь здесь! – не удержался он от сарказма.

Джеймс и Ремус переглянулись.

— Ты слышал, что он сказал?

— Нет. Наверное, на комнате заклинание, которое поглощает весь шум. И скорей всего не одно, иначе спасать нам было бы некого, — улыбнулся Ремус, доставая из кармана палочку и снимая наложенное Орионом Блэком заклинание.

— Ну как ты, Бродяга? – с преувеличенной заботой спросил Джеймс, когда тот отодвинул защёлку и наконец впустил их внутрь.

— Джеймс, вот уж не думал, что когда-нибудь буду ТАК рад тебя видеть! И тебя тоже, Рем! – Сириус чуть ли не прыгал от радости. Ещё бы! У него появилась возможность вырваться из этой клетки! – Я перед вами в неоплатном долгу!

— Осторожнее, Бродяга! – рассмеялся Ремус. – Откуда тебе знать, а вдруг мы с Сохатым поймает тебя на слове? И будешь ты в итоге отплясывать канкан на столе Слизерина...

— О нет! Даже ты не настолько жесток, Лунатик! Не посмеешь! Тебе совесть не позволит.

— Хочешь проверить?

— Может, хватит? – наконец осведомился Джеймс. – Если я правильно помню, то мы сюда тебя спасать приехали, а не разговаривать с твоими милыми родственничками. Давай собирай вещи, и валим отсюда.

Сириус посмотрел на друга с плохой скрытой насмешкой, и тот стиснул зубы, сдерживая ругательство. Иногда в поведении Бродяги ярко проявлялись манеры, привитые ему Блэками еще в раннем детстве.

Сириус повернулся к друзьям спиной и, нагнувшись, вытащил из-под кровати вместительный чемодан. Чуть улыбнувшись, он пояснил:

— Я знал, что вы придёте, и всё приготовил в тот же день, когда отправил тебе письмо.

— Ну ты прямо О’Нилл...

— Но-но-но! Попрошу без оскорблений! – картинно возмутился Сириус.

Теперь пришёл черёд Ремуса останавливать зарождавшуюся перепалку.

— Слушайте, вам ещё не надоело? – чуть ли не с тоской спросил он, не особо рассчитывая на положительный ответ. Он уже и не помнил такого дня, чтобы Джеймс и Сириус не начинали очередной спор. – Бродяга, Грим ты наш ручной, ты нас в могилу когда-нибудь вгонишь. Пойдёмте уже отсюда.

— Не выйдет. У меня нет палочки, — пояснил Сириус. – И метлы. Мамаша всё отобрала, и я не знаю, куда она их запрятала.

— Сэр Сириус!!

Тот резко повернулся, чтобы увидеть перед собой маленькое скрюченное существо в наволочке с гербом Блэков и большими, размером с теннисный мяч, глазами.

— Твинки? Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он, пытаясь придумать, как можно помешать эльфийке поднять тревогу.

— У сэра Сириуса нет палочки. Твинки может помочь молодому хозяину. Твинки может принести его палочку. Но тогда сэр Сириус должен освободить Твинки.

Трое ребят в шоке посмотрели на эльфийку. Никто из них прежде не слышал, чтобы домовик сам! добровольно! просил освободить его.

Сириус не стал долго раздумывать: он готов был на всё, чтобы удрать из ненавистного дома.

— Хорошо, Твинки. Принеси мою палочку, и потом ты получишь одежду.

Как только домовик исчез, Сириус посмотрел на друзей.

— Ну и что вы об этом думаете?

— А что? – пожал плечами Ремус. – Дай ей одежду. Не так уж у вас и мало домовиков, чтобы трястись из-за потери одного.

— Н-да... странные у вас тут домовики, — протянул Джеймс.

— Ты ещё с Кикимером не общался. Твинки по сравнению с ним просто ангел с крылышками, — отмахнулся Сириус, с беспокойством ожидая возвращения эльфийки.

— Сэр Сириус!!

С тихим хлопком Твинки переместилась из кабинета мистера Блэка в комнату его старшего сына. Парни вздрогнули от неожиданности. Всем им было одинаково не по себе и все одинаково хотели побыстрее убраться отсюда.

Сириус, от волнения позабыв о необходимости дышать, протянул руку за палочкой и, лишь снова ощутив тепло ивовой коры, почувствовал себя в безопасности.

— Твинки, зачем тебе свобода? Куда ты теперь пойдёшь? – спросил он, не сводя взгляда с палочки. – Ведь свободный домовик никому не нужен.

— Твинки всё понимает, и Твинки очень гордится тем, что молодой хозяин беспокоится о ней. Но Твинки хочет умереть свободной.

Сириус вздрогнул и невольно поежился, вспомнив коллекцию голов домовых эльфов своей матери. Он был вынужден согласиться со старой эльфийкой: лучше умереть свободной и не здесь.

Пока Сириус ковырялся в чемодане в поисках одежды для Твинки, Джеймс с любопытством смотрел по сторонам. Он никогда раньше не был в гостях у Сириуса, да тот и не приглашал, по вполне всем понятной причине.

Вопреки ожиданиям, ничто не говорило о том, что здесь живет чистокровный волшебник, скорее наоборот. Вся комната была выполнена в сдержанных коричневых тонах, но то тут, то там попадались зеленые оттенки – дань факультету, на котором испокон веков учились потомки Слизерина.

— Не надо на меня так смотреть, Сохатый, — заметил тот выражение его лица. – Это все дело рук Кикимера. Знает же, гадёныш, что я ненавижу зелёный цвет и увлечение родителей Тёмными Искусствами, так ведь специально старается. Ну а я в меру своих скромных возможностей мешаю ему. Рем, ты в окно уже минут двадцать пялишься! Что-то интересное? – окликнул он Люпина, молча смотревшего на темную улицу.

— Что? А, нет, ничего интересного, – Ремус перевел взгляд на ярко освещенную комнату, немного задержавшись на Сириусе. Даже спросонья волосы Блэка не выглядели такими же взъерошенными, как у Джеймса. Серые глаза жизнерадостно блестели: судя по всему, ему в голову пришла очередная “гениальная” идея. И впрямь, следующие слова Сириуса подтвердили опасения Ремуса.

— Ребята, у меня идея. Джеймс, вам же нужен домовик, верно? Вот пусть Твинки и будет работать у вас. Само собой при условии, что с ней будут хорошо обращаться, — быстро добавил Сириус, бросив взгляд на радостную эльфийку, прижимавшую к груди одну из его футболок.

— А что, хорошая мысль, — протянул Поттер.

— Первая за долгое-долгое время, — вставил Ремус, весело улыбаясь, видя, как нахмурился Бродяга.

— Очень смешно.

— Мама наверняка будет просто счастлива. А то она все время ворчит, что мы ей не помогаем. Твинки, ну так что, ты хочешь работать у нас в доме?

— О да! Твинки будет счастлива работать у друга хозяина Сириуса!

Сириус хотел было заметить, что он ей больше не хозяин, но решил пока промолчать. Пока Джеймс давал Твинки инструкции, он подошел к Люпину, все это время молча наблюдавшему за его действиями.

— Рем, что с тобой такое? Ты весь вечер какой-то странный. Что-то случилось?

Оборотень так пристально посмотрел на Сириуса, что тому стало не по себе.

— Бродяга, у тебя когда-нибудь было такое ощущение, словно ты приблизился к разгадке чего-то очень важного, но не знаешь чего именно?

— Эээ, нет. А что?

— Да нет, ничего, — Ремус снова отвернулся. – Джеймс, ты там еще долго?

— Да щас, подождите еще немного. Я только объясню Твинки, где я живу, и всё!

— Ну ладно, — вздохнул Ремус. – Это надолго.

Сириус только хмыкнул, полностью соглашаясь с товарищем. Весь вечер его упрямо не покидало ощущение присутствия кого-то чужого. Он настороженно покосился на улицу, но снаружи все было спокойно. Еще молодой, недавно народившийся месяц равнодушно взирал на них с темного неба, на котором, выделяясь среди мерцавших звезд, ярко блестела звезда созвездия Большого Пса.

Никто не знал, что в этот момент, подняв голову к ночному небу, этой звездой любовались двое человек – Сириус Блэк и Алекс Уайт.

Сириус облокотился о подоконник, молча наслаждаясь мгновениями тишины, а Алекс устало оперся о стену, зажимая кровоточащую рану в плече.

— Ну, вот и все, можно лететь домой! – голос Джеймса, в прямом смысле этого слова, вернул Сириуса на землю.

— Прогресс. Чудо свершилось, — прокомментировал Ремус, заклинанием прикрепляя чемодан к метле Сириуса.

— Ну, вот и всё, — улыбнулся Джеймс. – Давай прощайся, Бродяга. До следующего лета ты сюда больше не вернёшься.

Сириус посмотрел на друзей и, наконец, произнес вслух то, о чем он принял решение в тот день, когда мать заперла его в комнате.

— А я и не собираюсь, — медленно произнёс он.

— То есть как? – не понял Ремус. – Только не говори мне, что ты решил уйти из дома!

— А если и так?! – неожиданно для самого себя взорвался Сириус. – Ты НИЧЕГО не знаешь о том, каково это – быть членом семьи Блэков. Так что молчи и радуйся, Рем! Это не мой дом и Блэки мне не семья! Я не желаю иметь ничего общего с Пожирателями Смерти!

В комнате воцарилась гробовая тишина. Ремус и Джеймс потрясённо взирали на своего друга. Сириус взял себя в руки и уже спокойнее продолжил:

— Каждый раз, когда люди узнают мою фамилию, они начинают опасаться удара в спину. А теперь, с нависшей над миром угрозой Волан-де-Морта, станет ещё хуже. Мне надоело, что когда я приезжаю из Хогвартса, мне всё время твердят, какое я ничтожество. Я хочу доказать всему миру, что я не такой, как мои родители. Именно поэтому я хочу стать аврором. И я им стану чего бы мне это ни стоило!

— Но Сириус, где же ты будешь жить? – попытался образумить друга Ремус. Хотя разумом уже понял: не в этот раз. Сириус принял решение, и его уже не изменить.

— Пока не знаю. Попрошу у Дамблдора разрешения остаться в Хогвартсе и на летние каникулы, а потом подзаработаю денег и сниму комнату. Не важно где, лишь бы не здесь.

— Ты что, Сириус?! Да ты же там со скуки сдохнешь! Представь только: два с половиной месяца в компании одних только учителей! К тому же, кто тебя отпустит?

Сириус натянуто рассмеялся.

— Да кому я здесь нужен, Сохатый? Да мамаша только рада будет моему отсутствию.

— Нам. Ты нужен нам, — просто ответил Джеймс, глядя прямо в глаза другу. – Не сомневайся, мои родители будут совершенно не против, если ты поживешь у нас.

— Джеймс... ты что, хочешь, чтобы я... жил у тебя? – нерешительно спросил Сириус, но в глазах на мгновение вспыхнул огонек надежды.

— Ну да. А ты что, думал, что мы бросим тебя на произвол судьбы? – ухмыляясь, ответил Джеймс. – Ты же сам говорил мне, что мы – твоя настоящая семья. А члены семьи не бросают друг друга в беде.

Сириус грустно улыбнулся.

— Мародёры навсегда?

— Именно!!

— Ну что ж, Мародёры. Может, наконец, свалим отсюда? – Ремус, улыбаясь, подал им метлы.

— Щас, погодите-ка ещё чуть-чуть, — Сириус ухмыльнулся и, пристально сощурившись, произнёс заклинание, выученное ещё на втором курсе. Мгновение – и стены комнаты заиграли новыми красками. Джеймс и Ремус прикрыли глаза: настолько ярким и пёстрым показался им новый облик комнаты.

— Жаль, что я не увижу лица моей дорогой мамочки, когда она откроет дверь, — Сириус довольным взглядом окинул дело своих рук. Ярко-красные стены в полной мере отражали цвета факультета Годрика Гриффиндора.

— Вот теперь можно лететь, — Сириус подмигнул Джеймсу и вылетел в окно с чувством исполненного долга.

Джеймс взмахом палочки выключил свет.

Когда три тёмных фигуры скрылись за крышами домов, Алекс позволил себе расслабиться и вышел из-за угла. Плечо по-прежнему сильно кровоточило, и его немного шатало от потери крови. Оставалось только надеяться, что Ремус не догадается, КТО следил за ними из темноты.

Он посмотрел на дом номер 12. Дом, который он никогда не считал своим, и ещё раз бросив взгляд в ту сторону, куда улетели Мародёры, аппарировал.