Магия и физика: Год первый (гет)

От Снейпа я пришел выжатый, как лимон. Мысли в голове ворочались сонно, как мухи в жару. Вроде бы, ничего особенно сложного — только поговорили, не считать же чистку одного котла спецсредствами и приготовление простого зелья за работу... Однако, было совсем не весело. Не то чтобы я играл перед Снейпом, нет. Перед теми, с кем хочешь дружить, а, как бы это банально не звучало, с зельеваром я хотел именно дружить, вообще лучше не играть. Просто была колоссальная нервная усталость, вызванная постоянной готовностью. Готовностью сменить план в любой момент, в зависимости от того, как отреагирует Снейп... Да, не пригодилось, можно сказать что чудом — план-то был чистой воды импровизацией и строился больше на интуиции, чем на продумывании. Нет, разумеется, я долго ломал голову, как мне наладить контакт с зельеваром, однако... У меня и в мыслях не было столь экстравагантного способа. Заинтересовать, заинтриговать, завербовать. План “три З” сработал на сто процентов, только вот планом он стал только в процессе исполнения. Это походило на езду на болиде формулы один с неработающими тормозами по незнакомой трассе. Малейшая ошибка, и ты, в лучшем случае, отправишься пахать носом целину. Поэтому, каким бы моё поведение не выглядело со стороны, этот день дался мне тяжелее, чем если бы я от рассвета до заката разгружал вагоны с углем.

Поэтому, войдя в факультетскую гостиную, я вяло отмахнулся от одногруппников и направился прямиком в спальню. Что только утвердило всех в мысли, что зверь-Снейп меня на отработках так нагрузил, что я сейчас упаду от усталости.

Самое смешное, они правы во многом, по меньшей мере, в половине. Устал я действительно жутко, причём произошло это именно на отработке.

Немного напрягала необходимость недоговаривать, однако именно она и была тем крючком, на котором плотно сидел профессор зельеварения. Впрочем, недоговаривать сейчас приходилось всем, не Снейп первый, не он последний. Я еще на занятии заметил, что Снейп азартен. Пари было последней проверкой, а самую последнюю он мне подарил сам, когда озвучил свои притязания в этом пари. Ему было интересно, что я за фрукт. Собственно, как и сейчас. И именно из-за его интереса и азарта я надеялся на то, что он согласится. Поэтому я совершенно не опасался леглименции с его стороны. Он будет раскрывать мои загадки честно, только в этом случае процесс доставит ему удовольствие. И, судя по тому, как загорелись его глаза, когда я пригласил его сыграть в эту игру, он порядком застоялся. И то сказать, о Лорде уже десять лет никаких слухов, Дамблди его тоже интересной работой не балует, студенты по большей части скучны, а тут... такая конфетка...

А ещё, мне понравилось сидеть вечером у камина. Первый раз мы собрались в первый же вечер в школе — говоря мы, я подразумеваю себя, Гермиону, Невилла, Рона и Дина с Симусом. Тогда мы просто делились впечатлениями, а в дальнейшем обсуждали всё, что приходило в голову — спорт, магию, занятия, библиотеку, преподавателей и однажд ы, на второй недел е, у нас завязалась любопытная дискуссия.

— Да... Вообще, магия — удивительная вещь. Я так рада, что оказалась волшебницей. — Сказала Гермиона.

— Я тоже. Хотя, я бы не стал идеализировать волшебный мир...

— Что ты имеешь в виду?

— Как я заметил, волшебники с некоторым презрением относятся к не магической культуре. Верно, Рон, Невилл?

— Пожалуй, да, Гарри.

— А между тем, кое-что не грех было бы позаимствовать.

— Да? И что же?

— Ну, к примеру, средства связи. Общаться исключительно при помощи совиной почты — это извращение. Я, к примеру, был бы рад обыкновенному проводному телефону. — Дин и Симус согласно кивнули. Чуть погодя склонила голову и Гермиона.

— Хотя совы, по-моему, это так романтично... — Мечтательно сказала девушка. Я ей слегка подмигнул и она вновь запунцовела.

— Приму к сведению. Хотя в первую очередь это не очень удобно. Задержки в пути, даже с учетом того, что магические совы добираются быстрее обычных. Невозможность услышать голос собеседника, да много чего еще. А уж если сравнить с немагическими мобильниками, которые можно носить с собой и в любой нужный момент связаться с интересующим тебя человеком. А волшебники, заметьте, даже не пытаются их использовать.

— Ну, вообще-то, существует закон, запрещающий зачаровывать изготовленные магглами вещи. — Неуверенно протянул Рон.

— Звучит, как полный бред. — Скептически сказал я. — Впрочем, возможно, это обусловлено опасностью процесса.

— Да нет, вряд ли. — Рыжий хмыкнул. — У папы есть маггловская машина. Вроде, никаких проблем с её зачарованием у него не было... У него есть на это разрешение. — Поспешно добавил Рон, видя выражения лиц однокурсников.

— И что он с ней сделал?

— Ну, объем увеличил, добавил возможность летать, еще, кажется, комфорт внутри улучшил. А-а, кстати, теперь она и питается магией.

— Если всё так, как ты говоришь, то ситуация больше всего похожа на банальную попытку сдержать появление чего-то нового. Но вообще, я говорил не только о вещах. Маги почему-то свято уверены, что не маги не способны придумать ничего стоящего, что маги их во всём превосходят. Всего два дня в школе, а высокомерие, с которым так называемые “чистокровные” относятся к “магглорожденым”, просто достало. А уж как они относятся к самим магглам... Как к ущербным.

— А разве это не так? — Рон. — Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против магглов, да и против волшебников из их среды, — сбивчиво стал объяснять он. — Но... магглы, например, не могут зажечь свет по мановению палочки. И он, словно в подтверждение своих слов, засветил Lumos. Красуется, пока это единственное заклинание, которое у него пока выходило.

— Они могут воспользоваться фонариком, Рон. — Дин согласно кивнул. — Для полёта у них нет мётел, но есть самолёты. Для связи им не нужно выпускать сову с письмом, достаточно набрать номер на телефоне. Да, у них нет аналога аппарации. Но, чем чёрт не шутит, возможно, появится. Они не хуже и не лучше, они просто немного другие. И им приходится компенсировать отсутствие магии приборами. Но это не значит, что они увечные или убогие. Вы мне лучше другое скажите. Как сильно развилась магия за последние полторы сотни лет? Кто мне скажет? — Все дружно воззрились на Гермиону, уже зарекомендовавшую себя, как энциклопедиста.

— Не знаю, я не задавалась таким вопросом.

— А я ради интереса задался. Так вот, было изобретено порядка десятка-полутора новых заклинаний. Штук пятьдесят зелий. Причём почти всё изобретенное — лишь улучшенные версии существующего. И при этом сгорело полтора десятка крупных библиотек, не считая личных, разрушенных вместе с особняками в магических междоусобных стычках. По самым скромным подсчётам, окончательно утраченными оказались около пятидесяти заклинаний, полторы сотни рецептов зелий, без счёта фамильных и просто редких артефактов и многое, многое другое. — Ребята выглядели шокировано. — Да что говорить. Не то, что воспроизвести, даже воспользоваться в полной мере магией, заложенной в сам Хогвартс не может даже уважаемый директор Дамблдор. Слишком многие знания оказались утеряны. А теперь давайте взглянем на мир не магов. Затронем более скромный промежуток времени, скажем, лет девяносто. За это время в мире “магглов” прогремело две мировых войны и множество локальных. Но при этом... Давайте я навскидку перечислю только те области и направления в только одной из наук, физике, которые появились и расцвели в полную силу за это время. Атомная физика, Ядерная физика, Квантовая физика, Радиофизика, Электродинамика, Нелинейная динамика, Теория хаоса, Физика реактивного движения и многое, многое, многое другое. По самым скромным подсчётам сумма знаний выросла как бы не десятикратно! А маги продолжают воротить от магглов носы! Как же, они — низшие. При таком отношении мой прогноз будущего магического мира неутешителен.

— И что ты предлагаешь? — Угрюмо сказал Дин.

* * *

Гермиона смотрела на Гарри со смесью ревности и восхищения. Уже на третьем занятии по трансфигурации, он был единственным кроме неё, кому удалось превратить спичку. По чарам с Флитвиком у него получалось хоть и хуже, но он вместе с ней был в лидерах потока. А вот сейчас выяснилось, что он, знакомый с магическим миром без году неделя, уже успел провести серьезный анализ. И этот анализ до дрожи пугал! И еще, от него веяло ощущением какой-то тайны. Гарри, меж тем, задумчиво взлохматил волосы.

— У меня очень простое предложение. Я предлагаю не задирать нос. — Он тепло улыбнулся и остановил взгляд на ней, причём, как ей показалось, улыбка в тот момент стала по особенному тёплой. — И учиться. Не только тому, что считают полезным знать маги, но и тому, чему учатся магглы. Я, к примеру, в школе очень увлекался физикой. Поэтому и предлагаю потихоньку разбираться со всем этим, а начинать уже сейчас.

— Но это неподъёмная задача, — изумленно распахнул глаза Рон. — Тем более, ты сам говоришь, нужно учиться.

— Ну, Рон, я никого ни к чему не принуждаю. — Гермионе показалось, что глаза Гарри за очками озорно сверкнули. — Ты можешь в этом не участвовать.

— Но... Мы останемся друзьями? — Голос звучал почти заискивающе.

— Разумеется, Рон, разумеется. — Ей снова почудилась в его голосе едва заметная насмешка. Стало немного неприятно. Рон с облегчением поднялся и почти убежал в спальню. — Прошу прощения. Просто Рон, похоже, патологически боится любой работы. — И он снова тепло и искренне улыбнулся, отчего иней у девочки на душе моментально растаял и растворился. — Впрочем, это его дело. Кто ещё считает моё предложение не интересным? — Таковых не было. — Ну, в любом случае, если кому-то перестанет быть любопытно, он сможет уйти и позже, при условии, — взгляд Гарри неожиданно стал жестким, — что вы обещаете не рассказывать о наших исследованиях. По крайней мере, без вынесения общего решения. Приемлемо? — Думаю, удивились все, но кивнули. — Я хочу, чтобы вы понимали. Не факт, что наложенный запрет — следствие агрессивного нежелания принимать новое. Но, на всякий случай, чем меньше людей будет знать, что мы затеваем, тем лучше. — Снова повеяло сладким ароматом тайны.

— И с чего же ты хочешь начать? — Спросил Симус. — Рон, в общем-то, задал верный вопрос. — Гермиона уставилась на Гарри с интересом.

— Для начала... Я хочу попробовать наладить связь. Конкретнее, обеспечить хотя бы нашу компанию рациями, а лучше мобильными телефонами.

— Круто ты замахнулся! Мама говорила, что маггловская электроника в Хогвартсе не работает. — Снова Симус.

— Верно. Хотя: механические часы, автомобили и мотоциклы не часто, но применяются магами, причём без каких-либо проблем. Не хотелось расстраивать Рона, я интересовался этим вопросом. Заклинания к ним если и применяют, то для расширения функциональности, а не для того, чтобы они вообще работали. Но вот вам вопрос на миллион фунтов или галлеонов, кому как удобнее. Почему не работает электроника? И проводил ли кто-то из магов исследования этого вопроса?

— Мерлин, Гарри, ну ты спросил! Наверняка проводили... — И опять Симус.

— Наверняка, Симус? Знаешь, может, для тебя библиотека Хогвартса не авторитет... — Гермиона фыркнула. В библиотеку Хогвартса девочка влюбилась с первого взгляда. А сейчас наконец поняла, что так упорно искал Гарри среди подшивок “Исследований” и “Высшей магии” за последние несколько десятков лет. — Но в научно-магических журналах, которые она выписывает, я не нашел ни одного упоминания о подобном исследовании. Всё больше “исследования влияния фазы луны в момент приготовления на эффективность волчьелычьего зелья” и “некоторые аспекты применения cirunaris aquilates в ограждающих ритуалах”. Вот я и предлагаю на первом этапе хотя бы попытаться понять, почему электроника не работает совсем или очень быстро выходит из строя. — У Гермионы загорелись глаза и перехватило дыхание. Мало того, что Гарри рассказывал очень убежденно, он еще и предлагал настоящую тему, не чета тем “исследованиям”, которыми она так гордилась в школе.

— А не малы ли мы для этого, Гарри? — мягко спросил Дин.

— Я понимаю, о чём ты, Дин. Мол, раз уж взрослые, поумнее нас, ничего не придумали, то куда уж нам, так?

— Ну, в общем, да.

— Кто знает, Дин, — задумчиво ответил Гарри. — Кто знает... По-моему, большинству магов просто плевать на магглов и их мир и они не дают себе даже труда задуматься о том, чтобы что-то заимствовать. А меньшинство, вполне вероятно, неуверенно и думает примерно как ты сам. А нам... Нам ведь никто не мешает попробовать, верно? — Гарри задорно улыбнулся. — Знаешь, был такой физик, Ричард Фейнман. Умер всего несколько лет назад. Так вот, он, если мне не изменяет память, еще в начальной школе занимался тем, что чинил радиоприёмники. — Дин выглядел шокировано, да и сама Гермиона, хоть и слышала эту фамилию, с трудом могла представить, как мальчик семи-восьми лет разбирается в сложной электронике.

— Как? — Потрясенно спросила она.

— Где-то методом тыка, где-то опираясь на скудные знания из радиотехники. — Пожал плечами Гарри. — Тогдашние приёмники были не чета нынешним — куда проще. Нам нужно всего лишь последовать его примеру, с той разницей, что техника у нас будет изначально рабочей. А нам остается лишь понять причину, почему она перестаёт работать.

— Когда ты так говоришь, это выглядит совсем просто. — Неуверенно сказал Невилл.

— О, Невилл, не заблуждайся. Вот уж просто точно не будет.

— А чем я смогу помочь? Я, признаться, и что такое радио не знаю. Даже приблизительно...

— Об этом тебе бессмысленно беспокоиться. Я думаю, всё, что мы все, вместе взятые, знаем о радио, можно рассказать примерно за час. — Все выросшие в не магическом мире, даже сама Гермиона, улыбнулись. — По большей части, думаю, нас ждет экспериментальная работа.

— Что мы будем делать?

— Что мы будем делать вообще, не знаю даже я. А вот чем мы займёмся поначалу, я тебе скажу. Мы попробуем экранировать электронные устройства. У меня есть гипотеза, что магические действия вызывают электромагнитные возмущения, которые и портят тонкие приборы. Нам предстоит, во-первых, проверить эту гипотезу. — Гермиона действительно хорошо училась в школе. И даже смутно понимала, о чём сейчас говорит Гарри. Ну, или думала, что понимает... Но рассуждать об этом так свободно... Она смотрела на Гарри с нескрываемым восхищением. А он, задумчиво глядя на пламя в камине, продолжал. — Поэтому, думаю, для начала нам нужны несколько простых и дубовых радиоприёмников, которые трудно “убить”, несколько специализированных приборов для измерения интенсивности электромагнитного излучения и, на всякий случай, несколько мультиметров. Это приборы, которые позволяют измерять силу тока, напряжение и некоторые другие характеристики. — Пояснил он на недоумевающие взгляды соратников. — Ничего не понимаете? Ну, признаться, я тоже от вас не далеко ушел. Поэтому второе, что нам будет нужно — книги. По физике и не только. Основной этап — собственно эксперименты.

— А где мы достанем всё это? — Это уже Дин.

— Ну, вообще-то, нам может помочь любой, у кого есть родственники-не маги и... Вот, к примеру. Гермиона, ответишь честно на пару вопросов? Обещаю, что не использую полученные сведения против тебя ни в каком виде. — И он пихнул локтем Дина.

— Я тоже обещаю.

— Я тоже — эхом отозвались Невилл и Симус.

— Ну... Отвечу. — Гермиона была сбита с толка.

— Твои родители обеспеченные люди?

— Ну, мои мама и папа имеют свою клинику, поэтому, да, я могу сказать, что они обеспеченные люди.

— Тогда, как они отнесутся к предложению обменять у меня по курсу выгоднее Гринготтсовского галлеоны на фунты? В количестве, необходимом для закупки необходимых нам приборов и книг. Ведь потом тебе в любом случае придется менять деньги для использования здесь и в Косом Переулке.

— Думаю, положительно. Но, постой, почему всё должен покупать только ты?

— Как минимум, потому что мои идеи могут оказаться пшиком. Плюс, потенциально, я самый богатый в нашей компании.

— А почему потенциально?

— А потому что мне для этого нужно получить доступ к счету в Гринготтсе. А ключ от моего личного сейфа мне почему-то пока никто отдавать не торопится, даром что по магическим традициям ограниченная дееспособность возникает как раз в одиннадцать лет. Разве что разрешают взять немного под надзором взрослых. — Вспылил Гарри. — Впрочем, наверняка это “для моего же блага”. Чтобы не растратил всё, дурашка. — С особой язвительностью сказал он. Ну, в общем-то, Гермиона его вполне понимала — ей бы самой не понравилось, если бы её деньгами управляли совершенно чужие люди, а она, наследница (она изумленно покатала на языке это слово, уж больно дико и непривычно, но ладно уж, ситуация-то гипотетическая), не имела не то что никакого понятия, кто и как распоряжается её наследством, но и ключа от личного сейфа ей не отдавали иначе как “иногда попользоваться”. Причём, разумеется, под строгим контролем. — Но, как бы то ни было, на эти эксперименты у меня денег вполне достаточно.

— Думаю, мы вполне способны внести равные средства. — Гермиона посмотрела на остальных вопросительно. — Так будет справедливо. — Она заметила, что Дин и Симус кивнули, а Невилл мучительно покраснел. — Что такое, Невилл?

— Понимаете... Моя бабушка...

— Ты не уверен, что она даст денег? — Приободрил его Гарри.

— Да. Она очень строгая. — Грустно сказал Невилл.

— Не тушуйся, Невилл. Все мы в нашем возрасте от кого-то зависим. Дин, Симус и Гермиона — от родителей, ты вот от бабушки. Я — вообще неизвестно от кого. — Сказал Гарри грустно. Почему-то девушке вспомнилось, что у него нет родителей. — Это нормально. Ты всё же попробуй ей написать. Мне кажется, она будет гордиться тем, что её внук решил заняться наукой... А если она откажет, это всё равно не твоя вина. Не надо считать, что так ты не внесёшь свою лепту. Долю в закупки вносим не мы, а, считай, наши родственники. И они вовсе не обязаны этого делать, что, кстати, ко всем относится. Если ваши родственники откажут в деньгах, никто никого не осудит. — Гарри снова обвёл всех взглядом. — Мы вносим свой вклад тем, что хорошо учимся. Что стараемся узнать что-то новое. В этом исследовании дело каждого — просто работать с полной отдачей, только и всего. — Он улыбнулся и Лонгботтом несмело ответил ему тем же. Гермиона порадовалась про себя умению Гарри затушить конфликт и отвесила себе подзатыльник за его возникновение. Нашлась, блин, любительница предлагать за других. Однако она всё равно выиграла! По крайней мере, от неё Гарри помощь точно примет, родители не пожалеют денег на научные изыскания дочери!

* * *

А я смотрел на сияющую Гермиону и мне было просто приятно. Всё-таки, её тяга к справедливости сравнима только с её же тягой к знаниям. А здесь она получила и то и другое. Я помню, как моментально помрачнело её лицо, когда она поняла, в какое неудобное положение поставила Невилла, слава богу, мне удалось его уболтать. Хороший он всё-таки парень. Да они все хорошие! Я почему-то чувствую себя с ними со всеми, как рекламный агент, имеющий совесть, с наивными деревенскими жителями. Но я постараюсь не предать их доверие.

— И ещё. Кто захочет, когда придут книги, я постараюсь натаскать вас по физике. — Сказал я, глядя на Гермиону.

— И не надейся, что я откажусь. — Она показала мне язык, моментально превращаясь в задорную младшую сестренку. Парни переглянулись и выдали:

— Мы тоже! — А потом мы все рассмеялись.

Книги прибыли через три дня. Первые, во всяком случае. А потом я долго читал и чесал в голове — что же рассказывать товарищам. Первая лекция была о колебаниях. Потом были волны. Обычные, а затем и электромагнитные. В общем-то, народ довольно быстро сдувался от объема информации, хотя объяснял я, по их уверениям, довольно понятно. Основные вещи я вообще старался демонстрировать на опыте — показал маятник, лекцию по волнам читал возле озера, иллюстрируя свои слова примерами на мелкой ряби, бегущей по его поверхности, где не мог показать в реальности, рисовал картинки. Но... Для ребят это было, видимо, немного чересчур, особенно на фоне напряжения первых недель учёбы в Хоге. Кстати, деньги внесли все, даже Невиллу бабушка выделила, правда, обещала спросить за них “по всей строгости”

Единственная, кто понимал лекции и даже просил позаниматься ещё, была Гермиона. Но я старался минимально нагружать её, когда мы оставались на “индивидуальных занятиях”, — уставала она и так, как бы не больше всех, а на эти занятия приходила... Черт знает, почему. Может быть, хотела догнать меня по физике? Может, просто стремилась больше узнать, как всегда? Может?.. Да много чего может. Поэтому, чтобы, с одной стороны, не обидеть девочку, а с другой — не загружать её сверх меры, я старался давать материал помедленнее, а сами лекции превращать в увлекательные истории, не знаю, насколько уж мне это удавалось. Был у нас один преподаватель... фанатик своего дела. Так вот, у него, во-первых, не было “просто лекций”. Всякая лекция являлась заодно и семинаром. Он часто вызывал кого-то к доске, попутно рассказывая и стараясь получить все выводы, формулы и другие особенности вместе со студентом. Не давал заскучать, часто рассказывал занимательные истории по теме, старался подобрать сложным вещам простые и понятные аналогии в обычном мире. Я, в меру сил, следовал его методу. Старался помочь Гермионе понять, а не заучить. Начали мы с электричества, впрочем, в отличие от общих лекций здесь я старался подходить системно, не деля материал по принципу “понадобится”/“не понадобится”. На выводы точных формул я не делал прямого упора — к чему? Достаточно хорошо знать общие понятия и понимать механизмы. Что такое сопротивление? Из-за чего оно возникает? К чему оно ведёт, ведь энергия никогда не уходит “в никуда”? Что такое электрический ток? И так далее, и тому подобное. Я старался объяснить всё хотя бы на пальцах, поскольку отчётливо понимал, что для глубокого, в особенности количественного понимания большинства вещей нужно куда более глобальное знание математики, чем может быть даже у очень талантливой одиннадцатилетней девочки и даже, вероятно, чем она вообще способна сейчас усвоить. Во всяком случае, я пока не собирался даже пытаться преподать ей дифференцирование, интегрирование или, упаси господь, решение дифференциальных уравнений, пусть даже и обыкновенных. Однако даже и без этого, можно понять многое. Как течёт ток? Почему металлы являются проводниками? Что такое напряженность электрического поля( аналогия с ветром для воздушных шариков-электронов оказалась достаточно проста для понимания)? Гермиона училась искать ответы на вопросы. Мои или свои собственные, не так важно. Училась думать и делать выводы. Задавать свои вопросы, наконец. И, что приятно, училась вполне успешно.

А потом, как-то уж очень внезапно, настал день, когда у нас был первый урок полётов. Со Слизерином, разумеется.

* * *

Утром за завтраком Невилл получил посылку от бабушки — шар-напоминалку. И радовался этому подарку так, будто сбылась его самая заветная мечта. Негоже будет расстраивать ребенка, так что игрушку надо сохранить.

О том, что может случиться на уроке, пойди всё по старому, я более или менее помнил. А вот что мне сделать, чтобы всё пошло иначе, представлял себе, в лучшем случае, смутно. Сценарий прошлого раза меня не впечатлял. Во-первых, не хотелось подставлять ни себя, ни Драко. Драко, конечно, уже совсем не тот, но вот как отреагирует этот, новый, Драко на мою просьбу вернуть шар перед лицом половины первогодок школы, я предсказывать не возьмусь. А значит, надо что-то менять. Вопрос в том, что именно?

По здравому размышлению, стоившему мне половины урока истории магии, я решил, что Невиллу вообще незачем падать. В конце концов, даже если это ему ничем особенным не грозит, началась вся катавасия именно с его падения. А это значит что? Правильно, пора моей аномальной силе, способной поднимать столы вместо перьев, послужить во благо. И дай-то бог, чтобы я его поймал... Постараюсь на уроке держаться к нему ближе, если что-то не получится, хотя бы напоминалку подберу я.

На уроке, первым делом я постарался расслабиться. Поначалу мне немного мешала мадам Трюк, которая произвела на меня не самое приятное впечатление своей резкостью, как во внешности, так и в поведении, но потом мне удалось.

Вообще, метла, как средство передвижения меня... мягко говоря, удивляла. Кто вообще может счесть удобным долгое сидение на неровной (слава богу, не сучковатой!) палке толщиной в два пальца? Нет, конечно, какая-то аммортизация, как оказалось, существовала. Однако, я бы не стал сравнивать метлу с креслом в самолёте, а мне даже там не особенно нравилось сидеть. Да, я привередливый, и что?

Как ни странно, на мою команду “Вверх!” метла отреагировала, на мой взгляд, идеально — быстро, но плавно поднялась и ровно легла в руку. Может быть, потому, что мне было абсолютно всё равно, как она себя поведёт? Не знаю. Во всяком случае, я был одним из немногих, у кого получилось с первого раза.

А потом, когда все еще только готовились ко взлёту, ракета по имени “Невилл” уже стартовала. Пожалуй, я был единственным, кто оказался к этому готов, хотя я и не стал бы ставить себе это в заслугу. Когда Невилл, набрав метра четыре высоты, отпустил метлу, моя рука уже заканчивала взмах палочкой в чарах левитации, а голос — произнесение заклинания. А вот дальше случилось то, чего не ожидал уже я. Невилл-то был полегче, чем стол. Со столом я не старался приложить особенных сил, а вот поддержание в воздухе человека мне подсознательно показалось делом более сложным, соответственно, сил я рефлекторно вложил побольше... И поэтому вместе с остальными пару секунд наблюдал, открыв рот, феерическое зрелище: метла Невилла летела в одну сторону, а он сам, с не меньшей скоростью, в другую, причем тоже вверх! Потом я оправился, отрегулировал поток силы и бережно опустил напуганного парня, причём выглядел он так, будто я держал его за ворот мантии, а не левитировал. То есть буквально, одежда натянулась, словно заклинание тянуло вверх только её, а на ней висел Лонгботтом.

— Извини, Невилл, — покаянно сказал я ему. — От неожиданности не рассчитал силы на заклинание, вложил больше нужного. Прости меня, ты из-за этого натерпелся.

— Что ты, Гарри! Я и понять-то ничего не успел, думал, из-за метлы что-то такое... А уж за то, что ты меня подхватил, я... — он, всё еще ошеломленный, задумался, подбирая слова. — В общем, я тебе очень благодарен. Если бы я просто упал, было бы очень больно.

— И вы наверняка бы что-нибудь сломали. Благодарю вас, мистер Поттер. Думаю, в сложившейся ситуации вы действовали почти... идеально. Повезло, что у мистера Лонгботтома прочная мантия, ведь заклинание левитации неприменимо к живым существам. Как бы то ни было, двадцать очков Гриффиндору за находчивость Гарри Поттера!

Слова мадам Трюк будто прорвали плотину. Народ загомонил, переговариваясь, многие одобрительно хлопали меня по плечам и даже в глазах слизеринцев было... Уважение? Малфой и вовсе украдкой показал мне большой палец. Трюк всё-таки отправила Невилла к мадам Помфри, за успокаивающим, предварительно убедившись, что он способен дойти самостоятельно. А я посоветовал ему проверить карманы и дождался подтверждения, что ничего не выпало.

А потом был, кто бы мог подумать, нормальный урок полётов. Мадам Трюк учила нас подниматься, спускаться, садиться, летать по несложным траекториям... В общем, хотя получалось у меня весьма неплохо, летал я без огонька: метла была неудобной, особого интереса задания не представляли, да и замерзать я начал уже минут через пятнадцать. И... чего греха таить, в сборную по квиддичу я ни на вот столечко не хотел. Нафиг-нафиг... Впрочем, МакГонагалл так и не появилась, как выяснилась, она натолкнулась в коридоре на запоздало трясущегося Невилла и проводила его в больничное крыло. Ну, всё что не делается — к лучшему.

Уже после я выяснил, что Wingardium, действительно, на живые существа не действует. Им даже труп можно передвинуть только лежалый, когда аура распадётся. Пришлось на всякий случай выучить простейшее Subrigo, которым пользовалась Гермиона в поезде. Оно хоть и могло помочь только в подъёме или опускании объекта, но, по крайней мере, было применимо и к живым существам.

А уже к вечеру слухи о происшедшем облетели школу, привлекая ко мне десятки удивленный, заинтересованных, уважительных, восторженных и даже несколько неприязненных взглядов. А чего удивляться, есть люди, признающие внимание только к одной фигуре — себе, любимому. Хотя, если честно, меньше всего мне понравился внимательный, почти оценивающий, взгляд Дамблдора. И во что я сейчас вляпался, кто бы мне сказал?..

* * *

Приборы нам начали присылать недели через две. Радиоприёмники горели довольно быстро, да и улавливали больше шумы, чем передачи. Хотя, когда мы попробовали включить один на дальнем берегу озера, он бодренько играл музыку примерно полчаса, пока вдруг не зашипел резко и не издох.

Это была не единственная хорошая новость. Второй было то, что в металлическом изолированном кожухе приёмники жили подольше... Если их не включать. Да и сам кожух, желательно, вынести из замка. В результате опытов, которые я всё-таки решил оплачивать единолично, мой кошелёк изрядно похудел, у нас прибавилось около двух десятков горелых радио, а для кожуха (обыкновенной стальной коробки) мы подобрали место подальше от замка, на опушке. Ну, еще родителей Гермионы стали узнавать в магазинах радиотехники.

Слава богу, с радиоизмерителями, которые мы обозвали, с моей легкой руки, римами и с мульти-тестерами, которые мы сократили до тестеров, проблем было меньше. Они, конечно, бывало вовсе зашкаливали, но, по крайней мере, не ломались. Да и случалось такое, как это не странно, редко. С римами-то, удалившись подальше от замка, мы и начали эксперименты. Мы это я, Невилл, Гермиона, Дин и Симус. Другим девчонкам изначально было не особенно интересно, а Рон, прибежав на нашу “практику”, поглядел немного, заскучал и убежал. Кто-то из нас колдовал, несколько человек снимали показания в разных точках, а потом мы эти данные собирали. Причём, как выяснилось, для получения более или менее стабильных (раз от раза) показаний важно даже положение (и направление!) палочки в момент заклятия.

В целом, пока не наскучили, эксперименты моим коллегам нравились. А когда я постарался растолковать причину своего замешательства при анализе данных (по интенсивности излучения в разных точках), объяснив предварительно необходимую математику (слава богу, от банального умножения возведение в целую положительную степень отличается не сильно), они даже попытались что-то посчитать и сами. Не смогли, удовлетворились просто просмотром моих расчётов. А в чём было дело?

Дело было в следующем. Как я и подозревал, магические действия порождали волны электромагнитного излучения. И не так, чтобы очень сильного, но... странного. Во-первых, оно и близко не было сферической волной, чего я наивно ждал поначалу, то есть не было волной, одинаково расходящейся во все стороны. Хотя на большом расстоянии от источника волна все больше походила бы на таковую, если бы не одно но... Слишком медленно угасала интенсивность излучения. Единственная хотя бы более-менее здравая мысль, приходившая мне в голову была та, что излучение подпитывалось остаточными магическими эманациями заклинания “по дороге”. Но как это проверить?

Для начала, мы попытались выучить и опробовать простейшее Protego. Однако оказалось, что это заклинание вовсе не так просто. По крайней мере, для первокурсника. Нет, я или Гермиона могли бы научиться правильно его исполнять, если бы тратили на тренировки всё свободное время, недели две-три. Однако, это было, пожалуй, чересчур. Хотя тренировать его мы начали, но без фанатизма. После долгих поисков, Гермионе удалось найти в библиотеке книгу по дуэльной магии, а в ней, в детских дуэлях, отыскать заклинание “укрытие”. Это оказалась предельно упрощённая, детская версия щитовых чар, которую нам всё же удалось освоить быстро. Отражать такой щит не отражал, быстро дестабилизировался даже от несложных заклинаний, защищал только от пары-тройки совсем простеньких заклятий наподобие чар щекотки... В общем, на особенные результаты я не надеялся, однако... Приходилось признать, что я был не прав. После наложения на пути волны Subsidium давало, разумеется, всплеск от постановки самого щита (к счастью, весьма небольшой), зато су-у-ущественно снижало другие всплески. К тому же, даже без поддержки Subsidium какое-то время сохранял свои свойства но уже не “фонил” магией (кроме момента, когда начинал расползаться), поэтому почти начисто глушил магический фон с одного направления. Самое “долгое” независимое Subsidium получилось у меня в состоянии расслабленности и провисело аж семь минут, зато и всплески при создании и разрушении выдало в несколько раз сильнее, чем Lumos Невилла.

Впрочем, это всё детали. Главное, что стало понятно — если блокировать магическое излучение вокруг предмета, то проникающее внутрь электромагнитное будет заметно меньше. Настолько, что предмет почти наверняка будет работать как задумывалось. Горели, по моей теории, предметы не оттого, что излучение было мощным, а оттого, что оно провоцировало токи во внутренних, обычно экранированных, участках цепи. Ведь экранировка от электромагнитного излучения не спасала от его появления непосредственно внутри предмета, спровоцированного остаточной магией.

Впрочем, мои соратники не смогли полностью осознать теорию... Хотя честно пытались, в особенности Гермиона. Однако вывод из этой теории следовал простой, как палка — чтобы электроника работала, ей необходим магически экранированный корпус. И тут возникал вопрос, как этого, собственно говоря, добиться? Ведь наложение Subsidium — решение временное, да и оптимальным, по многим причинам, его не назовёшь. А значит, нам с Гермионой предстоял большой “заплыв” в библиотеку...