Гарри Поттер и Путь Серого (гет)

Гарри Поттер не знал, где находился. Всё пространство вокруг него было чёрным и, казалось, непроницаемым. Он ничего не видел, кроме себя самого — его тело издавало слабое свечение. Вдруг перед ним, прямо в воздухе, стали мелькать картинки. Что-то знакомое почудилось Гарри в этом мелькании. Юноша присмотрелся и понял: быстрая смена изображений создавала эффект просмотра телевизора.

И на экране этого своеобразного телевизора Гарри увидел самого себя, лежащего на кровати. Лицо юноши на картинке было бледным, веки закрыты, он очень походил на мертвеца. Гарри находился в той же комнате Больничного крыла, что и после нападения на клинику Св. Мунго. Возле кровати, на которой он лежал, на стуле сидела Гермиона. По её лицу текли слёзы, она вытирала их платочком. Самое интересное было то, что Гарри ничего не чувствовал. Он знал, что любил эту девушку, однако сейчас вид плачущей любимой девушки не вызывал у него никаких эмоций. Теперь Гарри даже не знал, что такое любовь. Он вообще теперь ничего не чувствовал, кроме равнодушной пустоты. Он как будто не был собой. Он знал, что именно раньше чувствовал, но теперь не мог представить себе, как у него это получалось.

«Такова плата за несколько месяцев жизни магического и немагического мира,» — вздохнул парень.

Гермиона всё ещё продолжала сидеть возле него. Вот в комнату вошел Рон. Он подошел к подруге и положил руки ей на плечи. Рон что-то говорил, но Гарри не слышал звуков. Гермиона, казалось, не реагировала на слова Уизли, просто сидела и плакала.

Кадры сменились, и появилось изображение тумбочки возле кровати. И Гарри разглядел стоящие на этой самой тумбочке цветы в вазе — букет красных роз...

В комнату вошел Снейп. Он подошел к Гарри, достал из кармана какое-то зелье и влил в рот парня. Проходило время, а Снейп всё не уходил, стоял и наблюдал. В конце концов, увидев, что результата нет, Снейп ушел, хлопнув дверью.

И снова сюжет поменялся. Теперь возле Гарри стояли Дамблдор, Тонкс, Снейп и МакГонагалл. Они что-то обсуждали. Через какое-то время зашла и Гермиона. Все присутствовавшие в комнате, кроме Дамблдора, ушли. Гермиона подошла к Гарри и поцеловала его в щёку. После этого директор долго что-то рассказывал девушке. А она, казалось, его не слушала, не отрываясь смотрела на парня, сдерживая слёзы.

Следующей этот своеобразный телевизор без звука изобразил для Гарри Джинни. Она сидела на том же стуле, что и Гермиона до этого, и что-то ему рассказывала. Наверное, про учёбу и про Дина. Держалась она молодцом, даже не плакала, только немного всхлипывала.

Гарри Поттер всё стоял и смотрел на экран. Там всегда появлялись только несколько человек: Дамблдор, Снейп, Тонкс, Гермиона, Рон, Джинни и Хагрид. Больше, наверное, к нему никого не пускали. Но парня совершенно не волновало всё это. При виде друзей у него не возникало каких-либо чувств. Они казались ему не родными и близкими, как должно бы было быть, а какими-то далёкими и чужими. При виде Гермионы Гарри не ощущал желания обнять её, поцеловать, прижать к себе и больше никогда не отпускать.

По мере развития сюжета юноша констатировал, что Снейп постоянно приносил с собой разные зелья и поил ими его, неподвижно лежащего на кровати. Но по раздражённому лицу профессора Зельеварения было видно, что такое действие зелий — то есть, никакое — его совершенно не устраивает.

Дамблдор много общался с Гермионой. При разговорах с ним девушка успокаивалась.

Время незаметно текло.

Как-то в комнату к Гарри вошли Рон и Джинни в квиддичной форме и с мётлами в руках. Они опустились рядом с ним и долго говорили. Рон показывал руками какие-то движения.

«Наверное, проиграли матч, вот и пришли рассказать,» — мелькнула у Гарри безразличная мысль.

Все, кто к нему приходил, разговаривали с ним как с живым, как будто он мог их слышать. Но самого Гарри это совершенно не трогало. Такая забота о его теле ему была совершенно не нужна. Наверное, это Дамблдор надеется, что он очнётся под действием разговоров.

Мысли Гарри вернулись к месту, в котором он (или его дух) сейчас находился, к бесформенному и чёрному ничто. Гарри не знал, сколько здесь уже находится, не знал, где именно он находится, и что это за место, не знал, когда он отсюда сможет выбраться. Он только понимал, что не умер, зато умерла его душа. Гарри не чувствовал голода, не чувствовал никакой боли, когда пытался себя ущипнуть, и ему было совершенно все равно, кто подходил к его телу, находящемуся там, за экраном, и разговаривал с ним. Теперь для него существовали только долг и кодекс Ордена Серых. Находясь здесь – неизвестно где – у него не было никакой магической силы, но он знал, что сила Ордена Серых проснулась в нём, хотя он потерял другую силу — силу души, эмоций, любви… Теперь Гарри — полноправный глава Ордена. Айрена больше не существует, именно не существует, он не мёртв. Годрика и Слизерина теперь тоже нет. Уничтожено великое зло. Но на его смену пришло зло иное, ещё более сильное, в лице Волдеморта.

В комнату к Гарри вошел Дамблдор. Он бессильно опустился на стул возле парня и начал что-то говорить. У Гарри создавалось впечатление, что директор сообщает самую важную вещь в его, Гарри, жизни. Но парень не мог услышать слов Дамблдора. Директор сидел недолго. Видимо, сказав всё, он вышел из комнаты.

Гарри взглянул на свои пальцы, они становились прозрачными, всё его и без того призрачное тело стало растворяться. Вот уже он мог различить только кончики своих пальцев в сиянии, исходящем от его тела…

В следующий момент парень открыл глаза в той самой комнате, которую видел на экране. Как он ни пытался, он не смог пошевелить даже пальцем. Мог только моргать. На его счастье в комнату вошла мадам Помфри. Увидев, что пациент открыл глаза, она стремглав выбежала из комнаты.

* * *

Ученики и профессора обедали в Большом зале. Рон что-то обсуждал с Джинни, Симус и Дин жаловались на Снейпа, который сегодня снял 10 балов с Гриффиндора, братья Криви обсуждали новые Тараканьи бомбы производства близнецов Уизли, Лаванда и Парвати спорили насчёт новой волшебной помады, Драко Малфой сидел, гордо подняв голову, по бокам от него верные телохранители Крэбб и Гойл… Снейп как всегда с мрачным видом за столом преподавателей, МакГонагалл жгла взглядом братьев Криви, Флитвик о чём-то говорил с профессором Синистрой, Хагрида не было. Дамблдор, хмурясь, читал утренний номер Ежедневного пророка…

В Большой зал ворвалась мадам Помфри. Она стремительно пронеслась к профессорскому столу и что-то прошептала Дамблдору.

— Северус, пойдёмте, — коротко сказал директор. После этого он, Снейп и мадам Помфри чуть ли не бегом покинули Большой зал.

* * *

Гарри всё ещё не мог пошевелиться. Он не знал, сколько так пролежал, но, видимо, недолго. Через какое-то время к нему в комнату вошёл Дамблдор, за ним Снейп с небольшим стаканчиком в руке. Он, не теряя времени, подошел к парню и влил зелье, оказавшееся очень горьким, ему в рот. Уже через минуту Гарри смог пошевелить руками, а потом и ногами. Ещё через минуту – тело стало более-менее подчиняться ему, и он смог немного приподняться на кровати. Теперь он полулежал.

— С возвращением! Мы все очень рады, что ты очнулся, — заботливо сказал директор и с выражением поглядел на Зельевара. Снейп же никак не отреагировал и продолжил стоять в дальнем углу с обычным мрачным видом.

— Сколько я спал? – еле слышно спросил Поттер.

— Три месяца Гарри, три месяца, — вздохнул директор. — Сегодня 28 марта, четверг, полдень. Мы не знали, как тебя разбудить. Перепробовали все зелья, что только могли. Ни одно заклинание тебе не помогло. Я уж думал, что ты никогда не очнёшься, — печально проговорил Дамблдор.

— Меня интересует, где сейчас Волдеморт и что он делает? – слабым безжизненным голосом продолжал дознаваться Гарри.

Снейп вздрогнул, но ничего не сказал.

— Мы не знаем, где Волдеморт. За эти три месяца было только одно нападение, — Дамблдор глубоко вздохнул. — У меня для тебя печальные новости. Гермиона Грейнджер заключена в Азкабан.

Гарри совсем не тронули слова директора. Ну заключена, ну и что? Заключена и заключена. Парень чувствовал только холод и пустоту и больше ничего.

— И как это случилось? — спокойно спросил он. Казалось, Дамблдор даже не заметил холодного тона Гарри.

— Неделю назад ей пришло письмо из дома. В нём было написано, что её мама сильно заболела, и требуется помощь. Мисс Грейнджер отправилась домой. Её сопровождал аврор из министерства, для безопасности. Но письмо оказалось ловушкой. Родителей девочки взяла в заложники группа Пожирателей смерти количеством в семь человек. Гермиона и аврор попали в засаду, работник министерства был убит на месте. Пожиратели на глазах у бедной девочки убили её родителей. Я точно не знаю, что там произошло, но когда на место трагедии прибыли авроры, все Пожиратели смерти были мертвы, экспертиза показала, что от заклятия Авада Кедавра, и мисс Грейнджер сидела возле мёртвых родителей и плакала. Авроры проверили её палочку, и оказалось, что Пожиратели были убиты заклинаниями, произведёнными именно этой палочкой. Но что самое странное, аврор, приехавшей с ней, тоже был убит палочкой мисс Грейнджер. Фадж без суда и следствия заключил Гермиону в Азкабан, — закончил Дамблдор.

— Но как такое может быть? Ведь в Азкабан запрещено сажать школьников, — возразил Гарри.

— Гермионе уже семнадцать лет, Гарри.

— Вы что-нибудь пытались сделать?

— Да. Я задействовал все свои связи. Но это не помогло. Её посадили в Азкабан по личному распоряжению Фаджа. И теперь только Фадж может её освободить.

В Гарри говорили два разных голоса. Один был слабее, другой сильнее.

«Ты должен ей помочь, это твой долг — помогать людям,» — говорил слабый голос.

«Тебе же без разницы, что с ней. Зачем тебе лишний раз напрягаться, она ничем не поможет в войне,» — это был уже сильный голос.

«Но ведь она твой друг. И ты её любишь.»

«У тебя теперь нет друзей. И уж тем более любви. Теперь ты одиночка.»

«Она же умрет, если ты не поможешь. Ты же знаешь.»

«Тебе какая разница, что с ней будет? Пусть умирает.»

«Помоги, если есть возможность, не оставляй умирать невинного. Это же ты виноват в том, что она убила тех людей, — голос стал звучать громче. — Если бы не твоя сила, то этого не произошло бы. Ты обязан вытащить её оттуда, потому что ТЫ виноват в случившемся.»

— Мне нужно Зелье Благородства, — произнёс Гарри, когда закончил перепалку с самим собой.

— Вы хоть представляете себе, что это за зелье? Какое у него действие? Какие побочные эффекты? — зло прошипел Снейп.

— Я прекрасно знаю про это зелье, профессор, читал в какой-то книге. Одна порция этого варева полностью возвращает все силы ровно на час. А побочные эффекты не так уж и страшны. Мне же нужно две порции Зелья Благородства. Я вас очень прошу, профессор Снейп, сделайте его для меня, — такой холодности голоса как у Гарри мог позавидовать упомянутый профессор Снейп, не говоря уже о самом Волдеморте.

— Гарри, ты понимаешь, что можешь потерять свою магическую силу? — обеспокоено спросил Дамблдор.

— Я виноват, и я искуплю свою вину, — холодно ответил Гарри.

— Хорошо, я не в праве тебе запрещать. Северус, сделай, пожалуйста, это зелье, — как-то уж слишком быстро согласился Дамблдор.

— У меня есть заготовка к нему, через десять минут принесу, — недобро глянув на Гарри, Снейп резко развернулся и вышел.

— Профессор Дамблдор. Я никогда не был в Азкабане и не знаю, где он находится. Но мне необходимо туда попасть. Не могли бы вы мысленно показать, где он расположен? — Дамблдор ничего не ответил. Он просто снял блок с определённых своих воспоминаний. Через пять секунд Гарри уже знал, куда ему надо перемещаться.

— Профессор, а что случилось после того, как я потерял сознание?

— Когда мы вышли на улицу, сражение было почти закончено. Но ты исчерпал все свои силы. Нам оставалось только разогнать оставшихся дементоров, и мы взяли в плен 45 Пожирателей смерти. Остальные 1380 были мертвы. Это были сильные маги. Я не представляю, как ты смог с ними справиться... Также везде лежали останки дементоров. Ты один их почти всех уничтожил.

— Кто-нибудь из учащихся, преподавателей или технического персонала погиб?

— Нет, к счастью, никто не погиб. После того сражения мы ещё месяц убирали вокруг Хогвартса и Запретного леса чёрные останки дементоров. Слава Мерлину, жертв мало и среди зверей. На момент нападения они почти все покинули Запретный лес.

— А что с Хогсмидом?

— Всё население Хогсмида взяли в плен. Как только армия Волдеморта пала, мы сразу же освободили всех жителей. Пострадавших нет.

Гарри совершенно не волновали эти события, но ему было необходимо получить информацию для более рациональных действий. Больше он вопросов не успел задать, так как в комнату вошёл Снейп. Он нёс в руках стакан с кроваво-красным зельем.

— Поттер, вот то зелье, которое вы просили, — протягивая ему зелье, сказал Зельевар.

— Спасибо, Северус. Но теперь не могли бы нас оставить наедине? – попросил Дамблдор.

— Конечно, директор, — Снейп кивнул ему, смерил презрительным взглядом Гарри и вышел из комнаты.

— Я знаю, что ты задумал, Гарри, — начал Дамблдор. — Прошу тебя, будь осторожен. Хоть в Азкабане и нет дементоров, но там всё же не курорт. И ты, наверное, понимаешь, что вытащить Гермиону — это только полдела. Надо её освобождение ещё подтвердить официально, то есть, получить документ с подписью Фаджа об освобождении мисс Грейнджер.

— Не волнуйтесь, профессор. Если Фадж откажется подписывать бумагу об освобождении, то я его убью. Если и следующий министр откажется подписывать, то я его тоже убью. Все министры имеют смертельные грехи, так что я буду действовать в пределах кодекса, — парень говорил так спокойно, что Дамблдору стало не по себе. Но у него (Дамблдора) был план, от которого зависела судьба мира.

— Удачи тебе, Гарри. Но помни, что через два часа действие зелья закончится. К этому времени ты должен быть здесь, — Дамблдор встал и направился к выходу, — и, надеюсь, не один, — повернувшись в дверях, сказал он, улыбаясь в бороду.

Гарри остался один. Он ни секунды не колебался, взял со стола зелье и залпом выпил его.

Сначала все внутренности обожгло как огнём. Потом все мышцы напряглись, стали непроизвольно сокращаться, в затылке появилась боль. Но уже через минуту это прекратилось.

Парень ощутил прилив невиданной силы. Она согревала изнутри, каждая клеточка тела была ею переполнена; такая сила ни с чём не сравнима. Гарри казался себе богом, который может всё, даже воскрешать мёртвых. Но, естественно, это было не так.

— Так вот что такое сила Ордена Серых, — проговорил он.

Гарри встал с кровати, оделся, накинул мантию и обулся. Потом заколдовал капюшон так же, как и перед битвой при клинике Св. Мунго. Теперь его никто не смог бы узнать.

— Я виноват в том, что Гермиону заключили в Азкабан, я её и вызволю, — решительно сказал он сам себе он.

Юноша представил себе остров, на котором расположен Азкабан, как можно чётче. Это же были не его воспоминания, а Дамблдора, значит, надо как можно лучше сконцентрироваться. Парень нажал на кольцо...

Гарри оказался на мрачном острове. Хоть солнце и стояло высоко, весь остров казался неживым, везде были тьма, боль, страдания… Гарри это ощущал всем своим существом. Высокие тёмные волны разбивались о скалистый берег на мелкие капли.

В миле от берега стоял неприступный замок. Он был чёрного цвета, по периметру его описывала высокая стена; навевало тоску огромное количество бойниц, никаких окон и огромные главные ворота. От этого замка потоками исходила тёмная энергия, при одном взгляде на него хотелось убежать от этого вечного холода; мысленные крики ужаса разносились на несколько миль вдаль, ни одного дуновения ветерка не было здесь за многие столетия существования тюрьмы. Ни одно растение или живое существо не согласилось бы добровольно здесь находиться. По стене ходили волшебники в чёрной форме с палочками наготове. Два чёрных дракона стояли возле ворот. Но всё это не трогало Гарри. Он ничего не чувствовал: ни холода, ни страха, ни безысходности, ни ужаса…

К стене вела узкая каменная дорожка. Она была прямая как линия, начерченная по линейке.

Гарри пошел по этой дороге, гордо распрямив плечи. От него исходило слабое свечение. Ещё издалека его заметили стражники на воротах. Когда же он приблизился, ему навстречу вышел из маленькой двери в воротах худой человек в чёрной мантии. Драконы же, стоявшие возле ворот, почтительно склонили головы.

— Кто вы и что вам здесь нужно? — высоким голосом спросил незнакомец.

— Я пришёл исправить свою ошибку и забрать то, что вам не принадлежит, — спокойно отозвался парень.

— Тут нет ничего вашего. Уходите подобру-поздорову. Здесь нет места невинным.

— Что же вы тогда здесь делаете? Вы, кажется, не сделали ничего предосудительного.

— У нас есть долг — охранять преступников. И этот долг мы с честью выполняем.

— Мне нужна Гермиона Грейнджер, — Гарри не хотел больше препираться, а потому приступил к делу.

— Никто не выходит отсюда, если на то нет постановления Уизенгамота или министра магии.

— Если вы добром её не выпустите, то мне придётся применить силу.

— Мне угрожает какой-то подросток? — хохотнул худощавый охранник. Все, кто слышал слова парня, рассмеялись.

— Я вам не угрожаю, а предупреждаю, — спокойно отозвался юноша.

— Ну, а мы не подчиняемся вам. Если через минуту вы всё ещё будете здесь, то мне придётся вас арестовать.

— Если вы не хотите мне помочь, то я сам найду девушку, — Гарри взмахом руки открыл ворота и смело направился вперёд.

— Взять его!!! — закричал командир.

В Гарри полетело несколько сногсшибателей. Как только заклятия прикасались к нему, они рикошетили и летели уже в сторону «гостеприимных» хозяев. Никто сначала ничего не понял. Очнулись они, когда Гарри уже раскрыл ворота замка и вошёл. Ворота же он запечатал самым сильным заклинанием с расчётом, чтоб они открылись только через час. С другой стороны послышались разнообразные заклинания, направленные в сторону ворот: их пытались открыть.

Гарри стоял в длинном широком зале. Стены, сделанные из черного камня, были голыми. Вглубь замка уходил длинный коридор. Вдоль стен в десяти метрах друг от друга располагались двери, такие же двери были и в коридоре, уходящем вглубь зала. По бокам — широкие лестницы, ведущие на верхние этажи.

Хоть дементоры и ушли отсюда, но они настолько долго здесь пребывали, настолько долго мучили людей, что каждый камень замка пропитался их энергетикой. Казалось, что каждый камень кричит своим неповторимым криком. От воздуха веяло страхом, мороз шёл по коже от такой атмосферы. Воздух был спёртый, дышалось с трудом, страх поступал в лёгкие, а потом в кровь вместе с кислородом. Вспоминались самые ужасные моменты жизни. Хотелось убежать, плакать, повеситься, вскрыть себе вены, перерезать горло… Только бы не находиться здесь.

Но всё это почувствовал бы, находясь здесь, любой другой человек, но не Гарри Поттер. Для него это был обычный тёмный замок, полный коридоров, лестниц и комнат-камер, не более того. Он вообще ничего не чувствовал. У него здесь было дело, и он хотел побыстрее его выполнить.

Гарри почему-то понимал, куда ему нужно идти. Он не знал, где Гермиона, но чувствовал направление. Он не стал над этим размышлять, просто пошел, куда ему подсказывала интуиция. Он шёл по коридорам с однообразными стенами, постепенно углубляясь в замок.

В конце очередного коридора была винтовая лестница, уходящая вниз. Парень начал спускаться по ней. На каждом пролёте отходил такой же коридор, как и тот, по которому недавно проходил Гарри. И вот после того, как он спустился на десятый пролёт, юноша понял, что девушка находится именно на этом этаже. Коридор, ведущий прочь от винтовой лестницы, ничем не отличался от первого, только здесь было ещё более сыро и мрачно.

Парень раньше и не догадывался, что Азкабан настолько велик. В самом замке было всего лишь семь этажей, а вот подземельям мог позавидовать любой другой замок. Юноша находился лишь на десятом этаже ниже уровня земли, а сколько ещё их было…

Гарри шёл, не сворачивая, не обращая внимания на двери, мелькающие мимо, пока не остановился возле одной из них и не открыл её. Его взору предстал узкий коридорчик, по бокам которого находились решетки камер. В них были заключены люди. Правду говорят, что решетки в Азкабане только для вида. Отсюда не смог бы сбежать ни один узник, они все были пленниками своих страхов. Даже отсутствие дементоров не улучшило их состояния. Кто-то тихо плакал, кто-то звал маму, кто бредил, кто лежал без сознания. Но не было ни одного «буйного». Здесь присутствовали люди разных возрастов, и лет двадцати, и такие, кому уже далеко за пятьдесят.

По мере продвижения по коридору к нему из камер сквозь решётки тянулись руки заключённых, умоляющих их вызволить. Но Гарри не обращал на это внимание. В нём не было ни капли жалости. Ему было плевать на этих людей и их судьбу и судьбу Гермионы. Если бы он не был повинен в том, что её заключили в Азкабан, то не пошел бы сюда. И вовсе не из-за страха, просто это было непрактично.

И вот в поле зрения Гарри попала одна из камер. Он подошел ближе и глянул сквозь металлические прутья. Там, в камере, на холодном полу лежала бледная девушка с каштановыми волосами. Таких полутрупов Гарри ещё никогда не видел. Нет, не было крови, переломов и всего остального. Но она была сломлена духовно. Видимо, она не спала с самого её заключения в Азкабан, то есть уже неделю. Гарри догадывался, что она слышала всё это время: крики умирающих родителей. Юноша не понаслышке знал, что это такое. У неё под глазами залегли синяки, губы посинели, веки дёргались, волосы спутались… Её школьная мантия была в грязи. На лице засохшие дорожки, оставленные слезами. Обуви на её ногах не было. Гермиона была без сознания.

Внутри Гарри как будто рассыпалось бронированное стекло. Осколки которого врезались в кожу, принося мучительную боль. Все его чувства как будто прорвали мощную плотину и теперь хлынули огромным потоком. Он стал чувствовать страх, холод, безысходность, ужас, скорбь, боль, мучения… Но главное — он чувствовал. Он в полной мере ощутил, что значит жить. Жить полной жизнью. К нему вернулись все его чувства. И в то же время ему стало ужасно страшно в этом замке. Теперь он понял, что ощущает каждый человек, находящийся здесь. Тем не менее он был рад переменам, произошедшим в нём. Рон для него опять стал близким и родным, Джинни — младшей сестрой, Хагрид — преданным другом, семья Уизли — его семьёй. Гарри ощутил неперносимую жалость ко всем этим людям, что томятся в Азкабане. Может, некоторые из них и убийцы, но именно за это их надо жалеть. Нет в жизни ничего страшнее, чем отнимать жизнь у себе подобного. Гарри очень хорошо это знал. Он в этом году убил слишком много людей. Теперь же он просто хотел немного счастья с той девушкой, которая сейчас лежит без сознания…

— Я чувствую, — тихо прошептал он, оглядывая свои руки.

Поттер перестал прислушиваться к своим ощущениям. Его взгляд вновь устремился на Гермиону. Холодный нож отчаяния пронзил его сердце, тёплая кровь перестала течь по венам, пальцы задрожали… Такой боли он никогда не чувствовал, эта была не физическая боль, а душевная. Он не мог представить, что Гермиона, его любовь, такая хрупкая, смогла пробыть здесь неделю. Гарри был не в силах сдвинуться с места, ноги проросли к полу, ему было ужасно плохо, как будто это он неделю томился в тюрьме. Он попытался сконцентрироваться на будущем, о времени, когда Гермиона придёт в себя, когда он сможет быть с ней, когда она забудет все эти несчастья, когда горе покроется туманной дымкой. От этих мыслей к нему вернулась способность двигаться и мыслить. Он постарался закинуть все свои страхи подальше, и у него это получилось.

В следующий миг парень уже держал на руках девушку и шёл вместе с ней к выходу.

— Гарри, я знала, что ты придёшь, — тихо вымолвила Гермиона, на миг придя в сознание, и опять отключилась. Теперь уже не без помощи парня. Ей не надо было испытывать этот ужас, когда он рядом, рядом со своей любимой, он просто на час усыпил её.

Гарри не знал, сколько уже прошло из отведённых ему двух часов, но чувствовал, что время ещё есть. Хоть он и находился в самой грозной тюрьме в мире, но всё равно радовался как ребёнок. Он опять чувствовал, жил полной жизнью, на руках у него — любимая, и через день у них всё будет хорошо, Пророчество не сбылось… Но вот на тут Гарри задумался. Как может не сбыться пророчество? Ведь там говорилось, что Он и есть сама магия. Неужели всё же это предсказание было не про него? Может, всё это было просто ужасным совпадением?

«Нет, такого не может быть, — решил Гарри. – Надо над этим поразмыслить на досуге, но не сейчас.»

Гарри уже стоял возле входных ворот в Азкабан. Парень снял своё заклятие с ворот; видимо, ещё не прошёл положенный час действия. Он вышел во внутренний двор. Возле ворот стояли два чёрных дракона. Стражники не могли к ним приблизиться. Гарри вместе с Гермионой и в сопровождении двух драконов спокойно вышел за стену.

— Сегодня придёт указ от министра об освобождении этой девушки. Вы ничего не теряете, — сказал он перед тем, как представил себе комнату, в которой лежал три месяца в Больничном крыле, и нажал на кольцо…

* * *

Мадам Помфри как раз в это время заправляла кровать в комнатке. Сзади неё из воздуха материализовался Гарри с Гермионой на руках.

— Мадам Помфри! – позвал её Гарри. Женщина повернулась, и глаза её полезли на лоб. Ещё секунду назад она могла поклясться, что сзади неё никого не было, а сейчас там стоял Гарри Поттер (он снял заклятие с капюшона) с девушкой на руках. — Гермиона только что из Азкабана, сделайте всё, что сможете.

Парень бережно положил девушку на кровать; целительница всё ещё не двигалась. Гарри нужно было в министерство магии. Как обычно перед перемещением он чётко представил себе то место, куда ему надо попасть, и нажал на своё кольцо.

Он оказался в большом зале, из него шли три коридора, один прямо и два по правую и левую руку. По периметру стены, плотно прижавшись друг к другу, располагались камины. Из них то и дело выходили колдуны. Люди направлялись в самые разные стороны по самым разным делам. В толпе никто и не заметил парня со шрамом на лбу, но это и не удивительно, чёлка хорошо скрывала этот шрам, его приняли за обычного волшебника. А по росту он не уступал многим взрослым. В середине зала стоял отреставрированный фонтан, возле которого в прошлом году проходило сражение между двумя великими волшебниками — Дамблдором и Волдемортом.

На Гарри нахлынули не самые лучшие воспоминания. Здесь в министерстве погиб его крёстный, Сириус Блек. Его тело так и не нашли. Возле этого фонтана Волдеморт попытался завладеть телом Гарри, но у него этого не вышло.

Гарри заметил, что над аркой, за которой прямо шёл коридор, висит табличка, на которой крупными золотыми буквами написано:

«ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ МИНИСТРОВ, ЛИЧНЫЕ КАБИНЕТЫ МИНИСТРОВ, КАБИНЕТ МИНИСТРА МАГИИ»

Вот туда он и направился, расталкивая спешащих куда-то людей. Вдоль стен были развешаны портреты великих волшебников. Но здесь не было Дамблдора. И не удивительно, в прошлом году Фадж велел сжечь все портреты директора Хогвартса.

Из дверей то и дело выходили и входили волшебники, но по мере продвижения парня в глубь коридора людей становилось всё меньше.

И вот, наконец, он дошел до последней двери. Она была из белого дерева, украшенная какими-то узорами, а надпись золотыми буквами гласила: «Министр магии Корнелиус Фадж». Возле двери стояли два аврора; парень усыпил их, нажал на золотую ручку, после чего вошёл в кабинет и установил на двери заклятие неслышимости — разговор предстоял горячий.

Кабинет был внушительных размеров. Слева стоял длинный шкаф из красного дерева, расписанный разнообразными узорами. В нём лежали разные пергаменты, видимо важные документы. Чуть дальше — небольшой столик, за которым с важным видом сидел Перси Уизли. Он так и не признал своей неправоты и остался на побегушках у министра. Справа был камин из белого камня, сделанный не одну сотню лет назад. По бокам камина стояли мягкие кресла, обитые кожей дракона. Прямо по курсу располагался стол самого министра. На нём лежали бумаги, ждущие своей подписи. За столом, как и полагается, сидел министр магии Корнелиус Фадж, он читал какой-то пергамент. В кабинете было ещё много разных мелочей. Фадж очень любил роскошь и обставил кабинет по своему вкусу.

Гарри медленно подошёл к столу министра, взмахом руки подвинул кресло и сел в него. Только тогда министр и Перси оторвались от своих важных дел и заметили его присутствие.

— Мистер Поттер? — изумился Фадж.

— А вы ждали кого-то другого? — довольно резко ответил Гарри, даже не поздоровавшись.

— Но ведь вы в магической коме?

— Уже нет.

Перси с ненавистью смотрел на парня. В прошлом году, когда он глядел на Гарри, его глаза ничего не выражали.

— Я очень рад, что вы поправились. Позвольте выразить вам благодарность за спасение Хогвартса, — если поначалу министр был удивлён, то теперь очень сильно раздражён.

— Я пришёл к вам по делу.

— О-о, вы, наверное, пришли за своим орденом Мерлина первой степени? — в голосе министра скользнул сарказм.

— Мне не нужен орден Мерлина, я не за эти пришёл, — как ни в чём не бывало сказал Гарри.

— Так чем же обязан столь неожиданному визиту? Вы, кажется, должны сейчас находиться в школе — идёт учебный год. Но, хотя, правила же не для вас? Гарри Поттер может делать все, что ему хочется.

— Вы не правы. Я не могу делать все, что мне хочется. Если бы я делал то, что мне хочется, то не спасал бы Хогвартс. Однако ваши правила и законы не для меня, это правда.

— Ну-ну, не надо преувеличивать, законы писаны для всех…

— Я пришёл к вам, не чтобы обсуждать распространение действия законов на мою личность. У меня к вам конкретное дело, — перебил министра парень. Фадж был очень оскорблен таким поведением. С каждой минутой он становился всё раздражённее.

— Какое дело?

— Я требую, чтобы вы подписали указ об оправдании Гермионы Грейнджер, — спокойно заметил Гарри.

— Вы требуете?!?! — взвизгнул министр. — Мало того, что вы ворвались в мой кабинет без какого-либо приглашения, так ещё и осмеливаетесь что-то требовать?!?!?

— Имею на это полное право. Так вы удовлетворите моё требование по-хорошему? — спокойно спросил юноша.

— Ха-ха-ха, он ещё надеется на удачу! Убираётесь отсюда ВОН! — Глаза министра заблестели от ярости.— Мисс Грейнджер осуждена на заключение в Азкабан за убийство людей.

— Пока я говорю с вами по-хорошему. Но учтите, что я могу разозлиться, или мне может надоесть, что вы повышаете на меня голос, — парень был само спокойствие.

— ВОН! Уизли, выведите этого нахального молодого человека из министерства! – продолжать визжать министр.

Перси встал со своего места и подошёл к Гарри.

— Я бы не советовал тебе этого делать, Перси, — спокойно предупредил Гарри.

Но Перси его не послушал. Он схватил Гарри за плечо, но… его откинула какая-то сила, он ударился о стенку и потерял сознание. Министр в это время подбежал к камину и уже кинул в него дымолётный порошок, намереваясь вызвать Авроров. Но ему не суждено было этого сделать. Гарри направил руку в сторону камина, и в него ударила молния, вылетевшая из пальцев парня. Кабинет наполнился каменной пылью от уничтоженного камина. Другую руку он направил на министра. Того пригвоздило в кресле.

— Вы сейчас же подпишите необходимые бумаги, — грозным голосом сказал Гарри, ему уже надоело играть в эти игры, да и времени у него осталось не так уж и много. — Если нет, то я разнесу ваше министерство по камешкам. Я не буду считаться с жертвами, и вы первым будете убиты, — злость волнами исходила из парня. Если раньше он не мог давать волю своим чувствам, потому что его сила вышла бы из-под контроля, то теперь он мог выплёскивать свои эмоции, а энергию держал, даже не напрягая силу воли. Ведь он теперь обладал всей силой Ордена Серых, и она полностью подчинялась ему в любой ситуации.

— НЕТ! — выкрикнул Фадж.

Гарри сдавил свой кулак, Фадж закричал от боли, пронзившей его тело. Следующая молния ударила во входную дверь, от неё остались только щепки.

— Я предупредил вас. Я камня на камне не оставлю от министерства. Подпишите бумагу об оправдании Гермионы Грейнджер, и всё это закончится. Я уйду обратно в школу, а вы останетесь министром магии.

— НИ ЗА ЧТО! — этот крик уже был намного слабее, министр терял силы.

Гарри ещё сильнее сжал кулак. Новая волна боли пронзила тело Фаджа.

— Хорошо, хорошо. Я подпишу то, что ты хочешь. Но знай, я не оставлю этого просто так. Я за тобой буду следить, — прохрипел Корнелиус. Он понял, какая сила ему противостоит, сопротивляться было бесполезно. Но ведь он мог и потом отомстить. Перед ним появился пергамент, который надо было подписать.

— Подпишите эту бумагу, и я отправлю её в Уизенгамот. Если вы опять незаслуженно обвините Гермиону Грейнджер, то я выполню свои обещания. Это относится и ко мне. Не дай вам Мерлин поставить меня вне закона, вам несдобровать.

Министр быстро подписал бумаги, и только после этого Гарри его отпустил. Фадж упал на свой стол без сознания. По расчётам Гарри он очнётся через пару часов. Сам же Поттер вышел через остатки двери, не забыв отправить нужную бумагу в Уизенгамот. После чего он снял звуковой и физически непроницаемый барьеры, представил себе комнату, в которой лежит Гермиона, и нажал на кольцо…

* * *

В это время старинная книга неопределённого серого цвета, которая находилась в комнате старосты Гриффиндора, рассыпалась в прах.

* * *

Гермиона лежала в кровати в ночной сорочке, укрытая до талии одеялом, и спала, когда Гарри появился в комнате. Он знал, что осталось мало времени. Сразу же запечатал дверь, да так что её смог бы открыть только Дамблдор. Он посмотрел на девушку, крепко спящую на кровати. Она была бледной, но уже не настолько, как в Азкабане. Волосы приведены в порядок, но вот лицо… Лицо её выражало болезненную сосредоточенность, дыхание резкое, всё тело в напряжении, видимо, ей снился кошмар.

Гарри вдруг почувствовал, что не может жить без неё. Она была для него всем, он не представлял себя без этой дорогой его сердцу девушки, пережившей огромные страдания. Сначала он её отверг, даже не разговаривал. Он не представлял, как она мучалась, когда с ним что-то случалось... Потом убили её родителей, прямо на глазах дочери. Теперь она сирота. Но Гарри поклялся себе, что не оставит её одну, он всегда будет с ней... И в тот же день, когда убили её родителей, она сама стала убийцей. Убивать в первый раз всегда сложно, потом очень долго приходишь в себя. Скорее всего она даже и не знает, как смогла убить всех тех людей... И целая неделя, проведённая в Азкабане. Все эти случаи несомненно отразятся на её характере. Но парень надеялся, что всё будет хорошо. Ведь только благодаря ей он смог чувствовать, она вернула ему душу своим существованием.

Гарри присел на кровать возле любимой и взял её руку в свою. Она тут же расслабилась, восстановилось дыхание; прекратился тот кошмар, который она видела на протяжении недели в Азкабане.

Юноша почувствовал, что силы резко покидают его тело. Он уже не может даже пошевелиться, не то чтобы что-нибудь наколдовать. Он безвольно опустился возле Гермионы, всё ещё не отпуская её руку. Сил становилось всё меньше… Веки отяжелели… Сознание уходило… Появлялись перед закрытыми глазами разноцветные круги… И Гарри Поттер Серый заснул рядом со своей любовью.