Исцеление Сердец (джен)

В красивом доме венецианского стиля проживала богатая, ничем не примечательная семья Риварес⁽¹⁾. Дом семьи Риварес был не только местом проживания, но и настоящим символом роскоши и изыска. Венецианский стиль здания придавал ему особый шарм, делая его ярким украшением богатого района города. На заднем дворе поместья раскинулся прекрасный сад, наполненный цветущими растениями, которые словно соревновались в своей красоте и оригинальности, привлекая внимание прохожих. Флигель, выполненный в том же стиле, что и основное здание, служил не только пристройкой для гостей, но и напоминал о богатой истории поместья. Рядом с ним стояла белая усадьба из мрамора, а статуя тамплиера, возвышающаяся на входе в усадьбу, символизировала древние корни и историческое наследие семьи Риварес. Эти архитектурные шедевры лишь подчеркивали величие и богатство этого рода, делая мэнор и окружающие его постройки поистине восхитительными и привлекательными.

Отец семейства и владелец поместья, Аскольд Риварес, был знаменитым психологом. Его понимание человеческой натуры привлекло к себе немало внимания студентов, а также клиентов со всего мира. Индивидуальный подход к каждому человеку играл немаловажную роль в его исследованиях. Риварес обладал способностью проникать в самые глубины души, помогая людям разгадывать сложные психологические проблемы и преодолевать внутренние конфликты. Его методы были инновационны и эффективны, основывались как на знаниях древнегреческой философии, так и на принципах классической психологии. Несмотря на занятость и престиж, Аскольд Риварес всегда находил время для собственной семьи, стремясь передать свои знания и ценности своему чаду.

Исчезновение жены заставило его бросить своё дело, взять дочку и отправиться в путешествие. В новых странах и среди новых людей общая атмосфера начала оказывать свое исцеляющее воздействие на отца и его дочь. Постепенно они оба начали оправляться от потери. Софи начала адаптироваться к новой среде, заводя новых друзей и обнаруживая новые таланты и интересы. Вместе они поддерживали друг друга, помогая преодолевать все трудности и тяготы нового начала.

Находясь в Китае, они посетили монастырь Шаолиня. Монахи, изучающие разные виды боевых искусств и занимающиеся долгими медитациями, произвели неизгладимые впечатления на семью. Казалось, что ни одно земное событие не могло бы отвлечь монахов от их изнурительных практик и поисков духовного совершенства.

 

Пропавшая без вести мать и жена — Сара Риварес, урождённая Гист — была ярким примером смелости и решимости, несмотря на трудности, с которыми ей пришлось столкнуться в своей жизни. Известная своим происхождением из семьи чистокровных магов, проживавших в Англии, она родилась в обстановке, где традиции и ожидания рода имели особое значение. Замужество Сары вызвало негодование родственников, но самые близкие из них с течением времени приняли её выбор, и отношения в семье стали налаживаться. Трагическая потеря родителей после рейда Пожирателей Смерти стала тяжелым испытанием для Сары. Она не смогла смириться с утратой своих близких и не могла позволить уйти убийце безнаказанным. Сара, вооруженная своим магическим мастерством и решимостью, покинула родной дом в поисках правды и мести. Она изучала следы и допрашивала свидетелей, пытаясь разыскать убийц и узнать правду о судьбе своих родных. Но время шло, и однажды Сара пропала без вести. Её исчезновение окуталось тайной, и никто не знал, что произошло с храброй волшебницей.

Брат Сары и дядя Софи — Бенджамин Гист — стал искусным волшебником, чьи познания в магии простирались на все её виды и аспекты, особенно на тёмную. Его притягивало таинство тёмных сил, и он стремился понять и освоить их, несмотря на их опасность и риски. Внешне Бенджамин выглядел уверенным и надменным, его вид притягивал внимание своей таинственностью и загадочностью. Однако за этим первым впечатлением скрывалась тихая уверенность, рожденная не высокомерием, а истинным мастерством. В его поведении были определенное смирение перед силами магии и понимание их непредсказуемости, так что Бенджамин выступал не только исследователем тёмной магии, но и защитником семьи и близких. Он всегда стоял на защите своих родных и готов был противостоять любым угрозам, демонстрируя свою силу и тактику. Потеря родителей стала для него ударом, заставив покинуть Англию и углубиться в исследования вместо того, чтобы погрязнуть в мести и гневе. Исчезновение Сары вернуло его домой, и теперь единственными приоритетами Бенджамина стали ее поиски и обучение его любимой племянницы.

 

Единственная дочь Сары и Аскольда, Софи Риварес, дружелюбная и любопытная маленькая волшебница, росла в заботливой и любящей атмосфере, под строгим, но заботливым надзором отца, который желал, чтобы его дочь выросла сильной и мудрой. Первые признаки магии у Софи проявились в раннем возрасте, чему родные были несказанно рады. Ее глаза сияли отражением бесконечного восторга и любопытства к миру вокруг нее. Каждый новый день был для нее возможностью открыть что-то новое, погрузиться в удивительные приключения и познать секреты волшебства.

Воспитываясь в заботливой семье, Софи не только приобретала знания и навыки в магии, но и укрепляла свои узы с родственниками. Её будущее было омрачено тенью неизвестности и опасности, но под внимательным руководством дяди и отца она была готова к испытаниям, которые могли ждать её впереди.

Если общим образованием занимались школа и отец, то о волшебном мире девочка больше узнавала от своей мамы и дяди Бенджамина. Волшебники избегали обсуждения тёмных сторон Хогвартса, фокусируясь на приятных аспектах волшебного мира. Учась на факультете Слизерин в Хогвартсе, и Бен, и Сара столкнулись с неприятными последствиями отказа присоединиться к Тёмному Лорду и его последователям. Столкновения с преследованиями и недоброжелательным отношением со стороны некоторых сверстников держали брата и сестру в полной боевой готовности, даже во времена, когда казалось, что нет никакой опасности.

 

С исчезновением матери Софи замкнулась в себе. Отец не переставал надеяться на то, что найдет свою жену целой и невредимой. Он стремился донести эту надежду до дочери, стараясь поддерживать её и помогать преодолевать горе и страхи. В его словах и действиях просвечивали надежда и решимость, но, к сожалению, поиски оставались безрезультатными.

Когда они оказались в Китае, в монастыре Шаолиня, отец впервые увидел в глазах Софи, кроме боли утраты, что-то подобие искорке. Тогда-то он и решил, что подобное обучение монахов может помочь его дочке справиться с чувствами. Имея большие связи, он нашёл для неё подходящего Шифу.⁽²⁾ Вначале Софи протестовала и упрямо избегала физических нагрузок, отвергая всякие попытки вовлечь её в новую культуру. Она была поглощена своим горем и потерей матери. Однако многочасовые разговоры с её новым учителем, вместе с его терпеливым и заботливым подходом, начали пробуждать в ней интерес к новым возможностям.

Со временем, благодаря усилиям учителя и отца, Софи начала полностью проникаться новообретённой культурой и идеями. Она открыла для себя новые способы мышления и взгляды на мир, начала понимать важность самодисциплины и саморазвития. Изнурительные тренировки наравне с медитациями стали частью её ежедневной рутины. Эти занятия не только улучшили её физическую форму, но и помогли избавиться от горьких мыслей о маме. Усталость и боль, оставленные после тренировок, становились символом её стремления к изменениям и прогрессу.

Первые дни тренировок были самым сложным барьером в обучении. Мышцы болели по всему телу, а диета приводила к ощущению постоянного голода. На медитациях девочка то и дела засыпала, новый режим сна первые недели не компенсировал изнеможения. Сон в неположенное время был наказуем — путём дополнительных физических упражнений. Видя, как тяжело приходится его дочери во время обучения, и слыша её мольбы, Аскольд испытывал сильное желание прекратить занятия. Однако он знал, что прекращение обучения не является правильным решением.

Со временем Софи становилась сильнее, преодолевая физические и эмоциональные преграды. Её настойчивость и решимость впечатляли даже её отца, который с гордостью наблюдал, как его дочь превращается из уязвимой девочки в сильную и уверенную в себе.

"Всего девять лет, а такая сила воли. Вся в мать!"

Она во многом напоминала свою мать: умную и настойчивую. Её стремление и желание преодолевать препятствия были поразительными, особенно на фоне её юного возраста.

Проведя несколько лет в Китае, Аскольд ощутил, что пришло время вернуться домой. Хотя его стремление найти Сару оставалось неизменным, он также понимал, что ему необходимо вернуться к работе, чтобы иметь средства и ресурсы для поисков, а также чтобы обеспечить семью.

Решение вернуться домой было непростым, но важным шагом для Аскольда и его дочери. Софи нуждалась в продолжении образования, и Аскольд понимал, что возвращение домой позволит ей завершить школьное обучение и обеспечить более стабильную среду для роста.

 

1991

— Пап, смотри, — Софи держала в одной руке стопку с почтой, а в другой руке несколько писем, которыми привлекала внимание Аскольда.

— Что это? — взяв письма, тот беглым взглядом прошелся по ним, пока на одном из них не узнал герб одного из факультетов, на котором училась его жена.

Это привело Аскольда в состояние напряжения, но будучи психологом, он умел контролировать свои эмоции и удачно скрыл беспокойство от дочери. Он отложил письма рядом с недопитым утренним кофе на столе и задумался. Воспоминания о его жене Саре и ее словах четко пробегали перед его внутренним взором.

 

— Я знаю, что рано об этом говорить, ей всего восемь лет, но если мы хотим, чтобы она училась в престижной школе, ей нужно посещать дополнительные занятия, если только ты не передумала, что ей стоит...

— Нет, — нетерпеливо перебила его Сара. — О Хогвартсе и любой другой волшебной школе и речи не может быть. Это слишком опасно для полукровок.

Будучи работником отдела магических происшествий и катастроф, Сара была осведомлена о происходившем в магическом мире не меньше, чем в обычном.

— Хорошо, — улыбнулся Аскольд. Даже будучи раздраженной, его любимая продолжала быть неотразимой. — На следующей неделе я договорюсь о заочном обучении. Просто зная нашу дочь, я уверен, что она будет посещать волшебный мир, хотим ли мы того или нет. Она любопытна, и со временем эта черта только усилится.

— Даже знаю, в кого она этим пошла, — усмехнувшись, произнесла Сара. — Именно поэтому я и Бен будем её обучать главным аспектам магии.

 

Вырвавшись из приятного плена воспоминаний трёхлетней давности, он обратился к Софи.

— Помнишь, как дядя Бен рассказывал о Хогвартсе, школе, в которой он учился?

Когда речь шла о магическом мире, Аскольд всегда ссылался на Бенджамина, стараясь не затрагивать тему матери.

— Да, он рассказывал как... м-мама постоянно побеждала его в дуэльном клубе, когда они оставались одни в финале.

Тоска по матери отчетливо прослеживалась в каждом слове Софи, а в ее глазах уже стояли слезы. В прошлом она, вероятно, бы расплакалась, не сказав ни слова, но поддержка отца и его обещание, что он найдет маму, действовали на нее как успокоительное средство.

Понимая, что дочка нуждается в поддержке и внимании, Аскольд решил не обращать внимания на свою печаль и продолжил ровным голосом:

— Так вот, это приглашение обучаться в магическом мире.

Удивленное, с оттенком радости лицо дочки кольнуло его отцовское сердце. Аскольд хотел, чтобы его дитя жила счастливой и беззаботной жизнью, но предостережения жены отчетливо отдавалось в его сознании.

— Ты самостоятельная, и это самый ответственный выбор, который тебе предстоит сделать.

Понимая характер своей дочери и её склонность к комфорту, Аскольд решил не вмешиваться в её выбор, ожидая, что она, вероятно, предпочтёт остаться в своей зоне комфорта. Уничтожение писем было для него способом избежать дальнейших напоминаний о магических школах и не создавать лишнего давления на дочь.

— Эм-м, хорошо, — ответила та, удивленно подняв брови.

Софи была очень привязана к своей школе, и это понятно: хорошие учителя, наличие друзей и вкусные обеды создавали для неё приятную обстановку. Такие перемены и взрослым дались бы не легко, что уже говорить о ребёнке. В монастыре было трудно первое время, но отец был всегда рядом, а там его не будет. Дядя Бен рассказывал, что от обычных людей волшебная сторона была сокрыта сильным колдовством.

Взяв письма, Софи отправилась к себе в комнату. Через час начинались занятия по кунг-фу, и ей следовало переодеться.

* * *

Позже письма благополучно были забыты, и речь о школах не заходила. Любопытство к волшебному миру было удовлетворено с помощью занятий с Бенджамином Гистом. Дядя учил её всему тому, что сам знал и умел. Используя не зарегистрированные палочки, они практиковали магию. Сначала это были простые защитные и атакующие заклинания, но по мере взросления Софи и углубления в изучение магии они перешли к более сложным и высокоуровневым практикам. Позже к изучаемым предметам прибавились зелья и практика легилименции и анимагии. Зелья могли быть очень полезными и использоваться для лечения, защиты или атаки в зависимости от их свойств. Легилименция, или чтение мыслей, могла стать мощным инструментом как в общении, так и в борьбе с тёмными силами. А анимагия, способность превращаться в животное, открывала перед магами ещё один уникальный аспект магии. К тринадцати годам Софи уже обладала базой знаний четвёртого, а в некоторых предметах и пятого курса любой волшебной школы.

Такие интенсивные нагрузки ни раз вызывали девчачьи капризы, но отцу было достаточно грозного взгляда, чтобы усмирить бушующий смерч. Придёт время, и его дочь узнает, для чего нужны все эти знания. А пока девочке проходилось мириться с жёсткими требованиями отца, а ему в свою очередь — тяжело вздыхать.

"В конце концов, она повзрослеет и узнает, что являясь полукровкой, привлекает к себе ненужное внимание".

 

1993

— Пап, смотри, чему меня дядя Бен научил! — и Софи с радостными криками ворвалась в гостиную.

Услышав радостные крики дочери и видя, как она ворвалась в гостиную, применяя свою анимагическую форму, Аскольд поначалу ошеломленно огляделся вокруг. Смешанные чувства недопонимания и удивления мелькнули на его лице.

— Софи?! — воскликнул он, в недоумении уставившись на зверя.

Маленький чёрный бычок, немногого спотыкаясь, направился в сторону Аскольда. Его хвост вилял, а рот издавал непонятно мычащие звуки, по-видимому, пытаясь разговаривать по-человечески. Подойдя навстречу, Аскольд неуверенно протянул руку в сторону животного, и тот уткнулся своей мокрой мордочкой в ладонь.

— Невероятно! — изумлённо протянул Аскольд. Его рука скользнула вверх, поглаживая еле видные рожки.

— Истинный потомок Гистов! Такие таланты от дедушки-то передались! — входя в помещение, произнёс Бенджамин с гордой улыбкой на лице. — Не обижайся, Аскольд, но наш генетический код взял своё.

Усмехнувшись, тот лишь небрежно махнул в сторону друга семьи. Он ощущал лёгкую толику обиды, но в ответ просто улыбнулся на слова Бенджамина, понимая, что эти таланты могли быть источником силы.

— А когда она станет опять человеком? — придя в себя от впечатлений, насторожился Аскольд.

— Ну она пока только начала осваивать форму своего зверя, так что, думаю, минут через пятнадцать к нам вернётся. Вот только надо следить за ней, а то у неё обостренные животные инстинкты.

Быстро пройдя несколько шагов, Бенджамин слабо стукнул бычка по носу, пресекая его попытку съесть домашний цветок. Недовольный бычок толкнул его руку, вновь намереваясь полакомиться Пятнистой Монстерой.

— Ну всё, — недовольно буркнув, Бен схватил цветок и всунул Аскольду в руки.

Толкая сопротивляющегося бычка к выходу во двор, он обратился к Аскольду:

— Когда вернёмся, нам нужно будет кое-что обсудить.

Кивнув в согласии, тот вернул редкое растение на своё законное место. Поправив дорогое одеяние и задумавшись о предстоящей беседе, психолог сел на кресло, попутно потягивая свой уже остывший кофе и читая корреспонденцию.

* * *

— Я напал на след Сары, — твёрдо произнёс Бен. Лицо Аскольда никак не выдавало волнения, лишь не моргающие глаза говорили о жажде услышать объяснения. — И, кажется, она достигла цели.

Достав окровавленное кольцо, Бенджамин протянул руку перед собой, держа ювелирное изделие большим и указательным пальцами.

— Сначала я предположил, что Сара лишилась пальца в схватке, но кровь на кольце не её.

Аскольд продолжал смотреть на него, даже не переводя взгляд на кольцо. Он узнал свой подарок ещё до того, как Бен вытянул руку перед собой.

Убрав украшение обратно в карман сюртука, тот продолжил:

— Я изучил кольцо. Оно служит порт-ключом, если проще, то порталом, а кровь на кольце принадлежит убитому. Мракоборцы, то бишь полицейские, схватили нападавшую до того, как она успела активировать портал. Кольцо следователи не нашли. Оно заколдовано Сарой, и его могут видеть только те, кого она указала в формуле заклинания.

Аскольд внимательно воспринимал его слова, осознавая возможные варианты развития событий. Он понимал, что хотя кольцо принадлежало Саре, это ещё не доказывало, что она была напрямую связана с убийством или что оно было снято с её руки во время стычки. Возможно, она передала кольцо кому-то другому, продала его или потеряла, не имея представления о том, что с ним произошло.

— Ты можешь проверить список указанных в заклинании людей?

— Боюсь, что нет, — печально разводя руками, ответил Бен. — Это привилегия только волшебника, творившего магию. — Послушай... — увидев, что Аскольд задумчивым взглядом смотрит куда-то сквозь него, Бен сделал шаг вперед и положил тому руку на плечо. — Моя сестра — талантливая волшебница, и её противник был сильным чародеем. Бой меж ними продолжался долго, только поэтому магическая полиция успела её поймать. Данные нападавшей ещё не идентифицировали, из-за поддельных документов, но я уверен, что это она.

Аскольд верил ему. Желание Бенджамина найти сестру было таким же сильным, как и его вернуть жену.

— Если это действительно так, то нужно связаться с властями как можно скорее, — воодушевлённо начал Аскольд. — Мы докажем, что это был лишь акт правосудия, и сможем снизить срок заключения, а то и вовсе избежать его.

На это заявление лицо Бенджамина потускнело, а рука, покоившаяся на плече Аскольда, безвольно опустилась. Печально вздохнув, Бен начал объяснять то, чего никогда бы не хотел.

— Всё намного сложнее, Аскольд. Тюрьма для волшебников, именуемая Азкабаном, самая защищённая тюрьма для волшебников в мире. Убийство — это преступление высшей тяжести, рассматривать другие тюрьмы при суде не будут. Даже если Сара пробудет там месяц, она больше не вернётся такой, какой была. Пытки, которым подвергаются там заключенные, уничтожают личность за считанные дни, доводя практически до безумия.

— Нет такой вещи, которую нельзя купить, и свобода не исключение, — резко ответил Аскольд.

Эти слова отражали его циничный взгляд на мир и его убеждение в том, что практически все вещи могут быть приобретены с помощью денег или власти, включая даже такое ценное понятие, как свобода. Он считал, что в мире существует много факторов, которые могут оказать влияние на свободу человека, и что деньги или влиятельность могут обеспечить эту свободу.

— Сейчас главное — найти улики, что убийство Гистов было совершено руками мёртвого ублюдка. С остальным мы разберёмся позже... — вскинув руку, Аскольд предотвратил попытку Бена перебить его. — Даже если я не смогу добиться амнистии, моя жена не будет гнить за решеткой! Если не получится путём законодательных процессов, то я вызволю её оттуда силой, чего бы мне это ни стоило.

Бенджамин перевёл разговор на не менее важную тему, обсуждение спорных вопросов по поводу Сары в данный момент не принесло бы ничего полезного.

— Софи. Ей придётся начать обучение в магической школе, — он сразу перешёл к делу, давая Аскольду высказать отрицание, после которого можно будет перейти к убеждениям.

— Исключено. Если у тебя всё, мне нужно работать, — отрезал Аскольд и уже намеревался покинуть личный кабинет, но был остановлен рукой Бена.

Разговор про магическую школу, по мнению Аскольда, не мог проходить без участия Сары. К тому же у него не было влияния за пределами обычного мира, а оставлять дочь без присмотра по его мнению, нельзя было ни в коем случае.

Опасный взгляд заставил Бена убрать руку. Мужчины доверяли друг другу. Их отношения можно было назвать братскими, но несмотря на это, они имели личные непоколебимые границы.

В ответ на такую реакцию Бенджамин достал из кармана сюртука розыскную ориентировку.

— Это Сириус Блэк. Опасный убийца, сбежавший из Азкабана. Чтоб тебе было проще понять, то тюрьма, о которой мы всё это время говорим, далёкий аналог тюрьмы Алькатрас. Помнишь такую? В двух километрах от Сан-Франциско, — Аскольд подтверждающе кивнул. — По данным полиции, этот волшебник убил дюжину человек, не обладающих магией, одним взмахом волшебной палочки. Я... — Бен запнулся.

Детские воспоминания волной накрыли сознание Бенджамина. Вспоминая их с Сарой школьные годы в Хогвартсе, он улыбнулся. Они были действительно непобедимым дуэтом, их дружба была крепче любой магии. Лицо сестры, такое заботливое и переживающее, чётко вырисовывалось в сознании.

— Помню, каково пришлось мне и Саре в школьные годы, — чародей провёл рукой по лицу, прогоняя осколки прошлого. — Я бы никогда не позволил причинить вред своей племяннице, но как ни парадоксально это звучит, Хогвартс на данный момент самое опасное и одновременно защищённое место в мире. Я поддержал вас с Сарой, когда вы решили, что в будущем Софи не пойдёт учиться в магическую школу, и ваши опасения были обоснованы. Но времена меняются. Теперь нигде невозможно чувствовать себя в безопасности. Могут прийти в любой дом в любой точке мира. Погромы домов нечистокровных магов усилились, грядёт война, и в ней будут принимать участие все волшебники, хотят они того или нет. Наши с Сарой родители тому доказательство.

Варианты других школ тоже рассматривались Гистом, но, сделав взвешенные выводы, он остановился на Хогвартсе. Школа усилит охрану перед началом учебного года из-за возможной опасности для Гарри Поттера, сейчас это играло им на руку.

— Я выставлю себя лжецом, если скажу, что не думал об этом раньше. Несмотря на то, что ваш волшебный мир принёс нашей семье лишь горе, я признаю, что там Софи получит нужные навыки и знания для самозащиты, — Аскольд, сделав ударение на "ваш", через несколько секунд тихим дрожащим голосом добавил: — Я не смог уберечь или даже помочь Саре и не в силах защитить Софи.

Аскольд, вероятно, не осознавал полной меры опасности, которая могла грозить его дочери. Все, что сейчас сказал Гист, окончательно склонило чашу весов в пользу магической школы.

— Сам нет, — согласился Бен. — Но вместе у нас получится. Благо связей в министерстве магии у нашей семьи предостаточно. Софи пройдёт экзамены второго курса и сразу перейдёт на третий к одногодкам. Возможно, мне удастся ввести тебя в преподавательский состав, в качестве психолога, — задумчиво добавил он. — Такую должность давно пора добавить в Хогвартс, да и вообще во все школы. Но ты не волшебник, тебе придётся дать клятву о соблюдении Статута о Секретности. Клятва магическая, так что «узнавая тайну, становишься её заложником». От себя добавлю, что если попробуешь кому-то рассказать, то твой язык начнёт заплетаться, а если умудришься обойти заклятие, тебя ждут большие неприятности.

— Это меньшая жертва ради блага моей дочери, — не колеблясь, заверил Аскольд. — Я поговорю с Софи, пока ты собираешь информацию о Саре. Мои ресурсы в твоём распоряжении, впрочем, ты и так знаешь, — добавил он, грустно улыбнувшись.

— Хорошо. Будь с ней помягче, ладно?

Аскольд пропустил эту фразу мимо ушей. Он намеревался действовать по-другому, но понимающе кивнул во избежание противоречий.

Несколько позже разговор перешёл в повседневный режим, и на этой ноте мужчины попрощались.

* * *

— Пап, ты хотел поговорить со мной, — немного взволнованная Софи села на роскошный кожаный диван из массивного красного дерева.

Отец редко назначал время беседы. Зачастую, это было ненавязчивое: "Когда освободишься, зайди ко мне в кабинет" или там "После уроков прогуляемся в саду". Сейчас же чувствовалось напряжение. Отец не отреагировал на её слова сразу, продолжая находиться возле пианино из того же красного дерева, что и большая часть интерьера. Для Софи его молчание было необычным, и она начала чувствовать себя немного неуверенно, ожидая, что он скажет что-то важное или волнующее.

Аскольд стоял рядом с любимым музыкальным инструментом своей жены. Его рука прикасалась к дереву, и он чувствовал яркую ауру своей возлюбленной, оставшуюся на этом инструменте. Звуки ее любимой мелодии, которую часто играла Сара, звучали в его ушах, словно призывая к живому существованию в воспоминаниях.

Открыв крышку фортепиано, он прикоснулся к одной из клавиш. Однако звук, искаженный и холодный, резко выбросил его из состояния безмятежности, нарушая целостность момента. Далекое эхо мелодии быстро затухло, оставив лишь горькое ощущение потери.

Аскольд медленно закрыл крышку клавишного инструмента, словно пытаясь сохранить священную память о своей жене.

В это время Софи вошла в гостиную. Задумавшись о том, правильно ли он поступает, он прослушал приветствие дочери.

Достав золотые карманные часы, Аскольд насторожился. Когда его дочь опаздывала, это вызывало у него беспокойство. Развернувшись, Аскольд опешил, обнаружив, что Софи смотрит на него с озабоченным взглядом. Его внимание было так поглощено мыслями, что он даже не услышал, как она вошла в комнату.

— Прости, я задумался, поэтому не заметил твоего прихода, — извиняюще произнёс Аскольд. Пройдя несколько шагов, он сел в кресло рядом с Софи. Взяв свою привычную чашку кофе со столика, он сделал глоток и скривился от того, что напиток был холодным. Но прежде чем он успел выразить свое разочарование, Софи усмехнулась и с помощью волшебной палочки подогрела напиток. Улыбка расцвела на лице Аскольда. Он благодарно кивнул дочери, выражая свою признательность за ее заботу. Этот момент принес некоторое облегчение в напряженную обстановку.

— Я знаю, как ты любишь свою школу и друзей, но есть вещи, которые... — начал Аскольд, но его слова были прерваны Софи.

— Пап... — перебила его та. — Я слышала ваш разговор с дядей.

Она боялась признаться, что подслушала их разговор, но скрывать этого не могла. Ее голос звучал смущенно и немного испуганно. Аскольд ощутил, как волнение охватывает его, но он решил поддержать дочь и найти правильные слова для продолжения разговора.

— Папа я не хочу переходить в другую школу. Знаю, ты переживаешь обо мне, но дядя Бен сможет нас защитить, он сильный волшебник.

Аскольд внимательно выслушал слова дочери, ощущая смешанные чувства тревоги и понимания. Его сердце сжалось от того, что Софи слышала их разговор, но в то же время и был горд тем, как взросло и смело проявила она себя в этот момент.

— Я понимаю, как это непросто: лишиться того, к чему так привык, — вздохнул Аскольд, — но, боюсь, всё намного сложнее, чем нам всем казалось. Ты ведь слышала о сбежавшем убийце и о матери. Пока здесь небезопасно, но это пока, — он ободряюще сжал одну из ладоней дочери. — Как только всё наладится, мы с мамой заберём тебя обратно домой, и ты вернёшься в свою школу, ну или любую другую, какую захочешь.

— Понимаю, папа, — мягко ответила Софи, ощущая бурю эмоций внутри себя. — Но неужели нет другого выхода? Я могу помочь тебе и дяде Бену найти маму. Я знаю много заклинаний и зелья почти все наизусть помню, — воодушевлено заверила она.

Аскольд уставился на дочь, в очередной раз чувствуя гордость за своё дитя.

— Ты очень смелая, моя дорогая, — сказал он, улыбаясь ей. — Но поиск Сары — это очень опасное дело. Я очень ценю твою готовность помочь, но в данный момент прежде всего нам нужно обеспечить твою безопасность. Обещаю тебе, что как только мы найдём маму, мы обязательно всё обсудим. Твой папа хоть раз нарушал обещания? — спросил Аскольд, насмешливо дотронувшись пальцем до носа девочки.

— Нет, — отмахиваясь от пальца и смеясь, ответила Софи.

Улыбка расцвела на лице Аскольда, когда он увидел, как Софи отмахивается от его пальца. Этот момент легкости и радости принес облегчение, и Аскольд почувствовал, как тяжесть падает с его плеч.

— Так хорошо видеть тебя смеющейся, — сказал он, сияя от гордости и любви к своей дочери. — Давай сделаем все возможное, чтобы каждый день был полон таких моментов радости и счастья.

Они обнялись, обменявшись родственным теплом, готовые вместе преодолевать все трудности, которые может принести им будущее.

Иногда Софи подходила к отцу с новыми идеями, которые помогли бы им не расставаться. Но, увы, не все идеи Софи могли быть осуществлены. Некоторые планы были слишком опасными или непрактичными для их текущей ситуации. Однако Аскольд всегда выслушивал ее идеи с уважением, зная, что её забота и стремление помочь были искренними.

* * *

В последний месяц каникул Софи наслаждалась временем, проведенным с дядей Беном. Они отправились в захватывающие покупки в магическом мире, где она смогла найти всё необходимое для нового учебного года в Хогвартсе. Бен учил ее, как правильно использовать магические инструменты и предметы, делился с ней своими опытом и знаниями.

Кроме того, Софи углублялась в изучение Хогвартса по книгам и воспоминаниям Бенджамина. Она читала о различных предметах, заклинаниях, истории школы и ее учениках. Вместе они обсуждали уроки и приключения, обсуждали стратегии и тактику, которые могли пригодиться ей в будущем.

Этот месяц был наполнен увлекательными приключениями и полезными знаниями, которые помогли Софи чувствовать себя увереннее в подготовке к новому учебному году в Хогвартсе.

---

1) Знакомство с придуманной мной семьей. Немного скомкано, но пока эта семья идёт как домкрат к сюжету. По мере продвижения истории, возможно, я выделю им более важную роль.

Параллельно всё идёт по канону. Дальше возможно распутье, но тоже маловероятно.

Вернуться к тексту

2) Шифу на мандаринском или сифу на кантонском диалекте — название и роль умелого человека или мастера

Вернуться к тексту

— Софи! Бенджамин уже здесь и ждёт тебя, давай скорее, — окликнул Аскольд дочку.

Запрос на должность психолога в Хогвартсе после месяца убеждений и взяток был одобрен министерством магии. Но документы ещё не были готовы, и пока Софи придется провести некоторое время без отца рядом. Аскольд пообещал сделать все возможное, чтобы как можно скорее, присоединиться к ней и обеспечить ей поддержку на новом месте.

— Пап, я не могу найти свои часы! — крикнула Софи. — Вот куда они делись? — пробормотала она про себя.

Софи проверила каждый уголок, перевернула каждую игрушку, но так и не нашла свои часы.

Отец вошел в комнату, его брови сморщились от раздражения.

— Нет времени на поиски. Вы опаздываете на поезд. Возьми мои, — сунув руку в карман пиджака, Аскольд достал свои золотые карманные часы и протянул их дочери.

— Пап, я не хочу брать твои часы, и с наручными мне удобней, — сказала Софи твёрдым голосом. — Я буду выглядеть странно, да и украдут их, скорее всего, они же золотые.

Не желая пререкаться, отец взял чемодан дочери и, неся его к выходу, попутно втиснул часы в кармашек. Софи молча последовала за ним, чувствуя себя немного смущенной из-за своей упрямости в этот момент расставания.

Когда машина дяди Бена показалась на горизонте, лёгкий страх охватил Софи. Она вдруг почувствовала, что её сердце начинает биться быстрее, а руки становятся прохладными и дрожащими.

От Аскольда не ушло незамеченным напряжение дочери. Он опустил чемодан перед воротами поместья, затем тепло взял Софи за руку

— Софи, я понимаю, что тебе страшно. Это нормально — чувствовать себя так. Помни, что ты не одна. Я и дядя Бен всегда будем рядом, что бы ни случилось, и ты всегда можешь на нас положиться, — сказал он с заботой в голосе.

— Папа, я... я просто боюсь, — призналась она, сжимая его руку сильнее.

Ее сердце колотилось от страха перед неизвестным. Софи почувствовала потрясение и неведение того, как она сможет справиться без поддержки отца. Трудно было осознать, что это ей во благо, когда было так много скверных ощущений.

— А вдруг тебя не возьмут? А что с мамой? А вдруг дяде Бену придётся уехать? — мысли кружились в её голове, как темные тучи на небосклоне.

— А вдруг всё пройдет гладко и я скоро приеду в школу? — ответ отца сбил Софи с толку.

— Но... а что, если всё действительно пройдет гладко? — задумчиво прошептала она, переваривая новую мысль.

Эта перспектива казалась ей чем-то невероятным после всех тревог и сомнений, которые она испытывала. Она могла представить, как это будет: она в школе, заводит новых друзей, обучается магии, и папа с мамой рядом. Это казалось таким далёким от реальности, но таким приятным.

— Ну вот, это уже другой разговор, — произнёс Аскольд с улыбкой, чувствуя, что его дочь начинает видеть светлое будущее перед собой.

Ответив на улыбку, Софи обняла его. Отцовские объятия были полны тепла и любви и словно говорили: всё будет хорошо. Этот момент был особенным, так как впервые они столкнулись с такой продолжительной разлукой. Раньше, когда отец уезжал по делам, это было максимум на несколько дней, а мама всегда была дома, чтобы заботиться о Софи.

— Ну всё, — выпустив дочку из объятий, произнёс Аскольд, его голос был наполнен тёплым родительским утешением. — Пора ехать.

Сделав глубокий выдох в попытке успокоиться, та направилась к машине.

— Скоро увидитесь, — улыбнувшись, крикнул Бенджамин.

— Обязательно, — ответил Аскольд с усмешкой.

Отсалютовав Аскольду шляпой-цилиндром, Бен сел в машину, и они с Софи отправились на вокзал "Кингс-Кросс".

Отцовский взгляд следил за машиной до последнего момента, и лишь когда она исчезла из поля зрения, он медленно повернулся, чтобы вернуться к своим делам, оставив лишь теплую надежду на скорую встречу с дочерью.

* * *

— А если мы застрянем? — спросила Софи, недоверчиво смотря на стену.

— Мы не застрянем, — утвердительно ответил Бенджамин, пытаясь внушить ей уверенность. Его голос звучал устало, но решительно.

— Ладно, — сдалась Софи, чувствуя, как упорство отца начинает передаваться ей.

Отойдя на несколько футов от стены, они разогнались и уже спустя мгновение оказались на платформе номер девять и три четверти.

Софи восхищенно протянула слова: "Ух ты", глядя на Хогвартс-экспресс, который стоял перед ними. В этот момент она ощущала себя настоящей частью волшебного мира.

— Пора садиться, локомотив скоро двинется с места, — сказал Бен, проводя её ко входу в поезд, а затем остановился, чтобы подчеркнуть свои следующие слова: — Помнишь, чему я тебя учил?

— Да-да, я помню, — проговорила Софи, закатывая глаза и загибая пальцы: — Хорошо учиться, не спорить с учителями, не поступать на Слизерин, не использовать анимагию без надобности и не забывать чистить зубы после каждого приключения, — добавила она с ухмылкой, полной дружеского подкола.

Бен улыбнулся, видя, что Софи сохраняет свою характерную шутливость и острый ум.

— Точно, чистые зубы — ключ к успеху в любом приключении, — ответил он с игривостью в голосе.

Обнявшись напоследок с дядей, Софи зашла в поезд, ища себе место в одном из вагонов.

Оставшись на платформе, Бен следил за девочкой, пока та не исчезла внутри поезда. Он улыбнулся, чувствуя гордость за свою ученицу, которая отправлялась покорять новые высоты.

* * *

Не веря своей удаче, Софи нашла пустое купе и сразу же заняла его. Не было никакого желания говорить с кем-либо и уж тем более объясняться, кто она и почему не была на ранних курсах. Отец сказал, что лучше держать в тайне причины, по которым она поступила в Хогвартс только сейчас, спустя два года с начала обучения.

Не успела она насладиться уединением, как его внезапно нарушили стук и открытая дверь купе. Она оглядела нового посетителя со смешанными чувствами — в первую очередь, чувством нарушения личной сферы и любопытства. Ощущая некое раздражение, она улыбнулась и поздоровалась с парнем, скрывая своё недовольство.

— Привет, — сказала она, стараясь сделать свой голос как можно более дружелюбным. — Я тут одна, можешь составить мне компанию.

— О, здорово, — слегка смущенно ответил парень, почувствовав неуверенность. Он оглядел вагон и затем взглянул на Софи с улыбкой. — Спасибо!

Софи почувствовала облегчение, заметив, что парень пришёл один, а не с друзьями. Откинувшись на своё место, она спросила.

— Как тебя зовут?

— Меня зовут Невилл, Невилл Долгопупс.

— Приятно познакомится Невилл, а меня Софи, Софи Риварес, — сдерживая рвущийся наружу смех, ответила она.

— Да, мне тоже, — ответил всё ещё смущенный парень. — А ты на каком курсе учишься? И мантия у тебя без значка факультета, — удивленно произнёс Невилл.

Эта девочка не выглядела первокурсницей, это точно.

— Ну, раньше у меня не было возможности учиться в Хогвартсе, так что я пропустила два года занятий и перешла сразу на третий.

"Началось, — подумала Софи. — Эти вопросы станут моей тенью на ближайшие недели..."

— Да, так получилось, — ответила она, стараясь улыбнуться. — Но я рада, что все-таки смогла поступить в Хогвартс и начать своё обучение.

"Минус пять баллов Слизерину за враньё!" — чуть ли не хихикая Софи, представила голос дяди Бена, который постоянно терял баллы за ложь в школьные годы.

— Тебе понравится в Хогвартсе. Там очень красиво, интересные и необычные уроки, хорошие преподаватели... ну, может не все, — хмуро добавил Невилл.

— Ну да, — согласилась она, заправляя за ухо порядком надоевший тёмный локон. — В любой школе есть разные учителя. Но я надеюсь, что большинство из них все же окажутся добрыми.

Софи пыталась вернуть обычную легкость в разговор, не желая загонять себя в дебаты о преподавателях еще до того, как она начнёт свое обучение в Хогвартсе. У неё ещё будет возможность пожаловаться.

— Помона Стебль — одна из моих любимых преподавательниц. Она очень заботливая и добрая. Многие её уважают, — продолжил Невилл, разглаживая складки на одежде. — Она преподавательница травологии и нередко дарит своим ученикам растения из свой коллекции.

Софи задумалась, осознавая, что заочное знакомство с факультетами могло бы быть полезным. Это могло помочь ей лучше понять структуру Хогвартса.

— Невилл, не мог бы ты рассказать мне побольше про факультеты?

— Конечно! — воскликнул Невилл, сияя от внезапного интереса.

* * *

Оставшееся время поездки дети оживленно болтали о Хогвартсе. Софи услышала много интересного, включая упоминания о мудром директоре Альбусе Дамблдоре, о строгом декане Гриффиндора, Минерве Макгонагал, и о злом профессоре Снейпе.

Поток информации от Невилла Лонгботома, казалось, мог продолжаться вечно. Тот явно был воодушевлен возможностью рассказать о своем учебном заведении. Однако Софи чувствовала, что начинает теряться во всей этой массе новой информации.

Внезапный холод просквозил по коридорам поезда, заставив детей вздрогнуть и замереть на месте. Они молча остановили свои разговоры, сжавшись от холода и ощущая, как он проникает до самых костей.

— Невилл, что это? — со страхом спросила Софи, чувствуя, как дрожь пробирает её тело.

Она с тревогой взглянула на Невилла, ожидая ответа, но его молчание только усиливало беспокойство. В его лице отражался животный испуг, который заразил и её саму.

В вагоне царила мрачная атмосфера, наполненная молчанием, и только звук торможения колес, скользящих по рельсам, нарушал тишину, создавая дополнительное чувство неопределенности и страха. Сердце Софи стало биться сильнее, а дыхание участилось. Она постаралась сдержать дрожь в своём голосе, когда достала палочку и произнесла запирающее заклинание, стремясь создать ощущение защиты и безопасности:

— Коллопортус.

Издав скрип, дверь в вагоне закрылась на замок. Софи почувствовала, как напряжение в воздухе стало еще более ощутимым после заклинания. Она посмотрела на застывшего Невилла и, чувствуя, что им нужно работать сообща, попыталась привести Невилла в чувства, призывая его имя шепотом, однако увидев, что его реакция отсутствует, почувствовала растущее раздражение.

— Невилл! — громко и раздраженно зашипела Софи, пытаясь привлечь его внимание.

По мере того, как Невилл приходил в себя, он тоже достал палочку, будучи готовым к действию. Софи облегченно вздохнула, зная, что теперь их двое.

— Я видела, как в поезд заходят взрослые, — продолжила Софи полушёпотом. — Ты знаешь, где их вагон и как далеко они от нас?

— Нет, — едва слышно произнёс Невилл, его голос звучал как эхо её собственной тревоги.

— Ладно, — прошептала она, — Если кто-то попытается зайти, ты отопрёшь дверь, а я наложу на него Ступефай. Ясно?

Невилл лишь кивнул в ответ, но его взгляд говорил о его готовности следовать её указаниям.

Через несколько минут тревожного ожидания дети услышали голос мужчины, произнёсшего что-то на латыни. Дыхание Софи стало более равномерным, когда она почувствовала признаки уходящего холода. Взгляды детей встретились, и на их лицах появилось облегчение. Невилл все ещё сжимал палочку, но его напряжение начало спадать.

Звуки поезда и зловещее молчание заменились приятными звуками стукающих по рельсам и набирающих скорость колёс, напоминающих о том, что они продолжают своё путешествие уже в относительной безопасности.

Тем не менее, Софи оставалась настороженной и, несмотря на успокоение, крепко держала палочку всё ещё направленной в сторону дверей. Она молила, чтобы отец поскорее нашёл маму и они вместе забрали её из этого ужасно места.

* * *

Величественный волшебный замок Хогвартс возвышался на холме, окруженный густым лесом, великим морем и загадочной аурой. Его башни поднимались к небу, словно стремясь достичь облаков, а его стены казались стойкими и абсолютно неуязвимыми. Каждый камень этого замка казался пропитанным магией и историей, в каждом углу скрывалось множество тайн, ожидающих своего откровения.

Внутри замка Хогвартса царила атмосфера волшебства и обучения. Залы были наполнены учениками, преподавателями и персоналом, а стены буквально дышали мудростью и знаниями, которые хранились здесь веками.

Хогвартс был не только местом обучения магии, но и домом для многих молодых волшебников. Ученики жили в школе на протяжении всего учебного года, а были и такие которые оставались в нём на каникулы.

Великий зал, с его монументальными стенами и высокими сводами, был настоящим сердцем Хогвартса. Стены зала были украшены гербами различных факультетов, напоминая каждому о единстве и разнообразии, которые составляли силу этого места.

"И куда девается воск, капающий с этих свечей?" — задалась вопросом Софи, кидая опасливый взгляд на восковые источники света.

Невилл прервал её размышления о замке, напомнив ей о грядущем мероприятии — распределении на факультеты.

Подойдя к профессору Макгонагалл, Невилл встал чуть поодаль, словно уступая дорогу Софи. Она почувствовала, как волнение охватывает ее, стоя перед профессором с его взглядом, исполненным строгости и важности.

Профессор Макгонагалл обвела взглядом Софи и Невилла, словно оценивая их.

— О, вы наверное, мисс Риварес, — спросила она строгим, как и её взгляд, голосом. — Мы как раз вас ищем.

Софи кивнула, стараясь подавить нервозность.

— Да, это я, — ответила она, скрывая напряжение.

— Что же прекрасно. Прошу всех следовать за мной.

Ученики двинулись вслед за профессором Макгонагалл по длинному коридору к Большому залу.

Будучи старше всех, кто проходил распределение, Софи чувствовала, как взгляды всех обращены на нее. Она чувствовала на себе внимание и ожидание, которые лежали в воздухе словно плотный туман.

"Это всего лишь временные неудобства, скоро папа приедет и заберёт меня от сюда", — словно мантру, повторяла себе Софи.

— Софи, Риварес, — раздался голос, прервавший её мольбы.

Подняв взгляд от каменного пола, она увидела профессора Макгонагалл, стоявшую неподалеку и ожидавшую её. Серьёзное выражение лица профессора немного смягчилось, когда она увидела, что Софи обратила на неё внимание.

Пройдя несколько метров на ватных ногах, Софи уселась на стул, и на её голову опустилась Распределяющая шляпа.

Софи с тревогой почувствовала вес Шляпы на своей голове, когда та опустилась на неё. В её уме крутились смутные мысли о выборе, который ей предстоял. Она знала, что большая часть родственников училась на Слизерине, и это казалось естественным выбором, но дядя категорически запретил ей идти туда, и это только добавило путаницы в её мыслях.

Она ощутила дерганье во всём теле, когда магическая Шляпа заговорила. Голос прозвучал упрямо и рассудительно, и Софи чуть прижала губы друг к другу, нервно ожидая продолжения.

— Хм... ещё один Гист. Давно не было их потомков, — пробормотала Шляпа низким тоном. — Это явно Слизерин, но вы не хотите, — добавила она, словно читая мысли Софи и подчеркивая её решение.

— Любой факультете, кроме Слизерина, — еле слышно прошептала Софи, зная, что это не ускользнет от внимания Шляпы.

— Такая тяга к учениям, навязанным отцом. Когтевран подошёл бы вам, но я вижу лисью хитрость и непреодолимую тягу к тёмным и потайным знаниям. За всем этим скрывается смелое и храброе сердце, которое ведёт к приключениям и жажде признания всеми ваших талантов. Не Слизерин, говорите? — будто давая последний шанс, спросила Шляпа.

Софи чувствовала, как в её нутре колеблются тревога и надежда. Упоминание о Когтевране заставило задуматься. Этот факультет славился своим интеллектом и мудростью, и хотя она ценила эти качества, в них не было той силы и страсти, которую она чувствовала в себе.

Сердце Софи замерло, когда Шляпа окончательно приняла решение и произнесла:

— Ну раз вы так настаиваете, — протянула Шляпа. — А что, это будет интересно, — продолжила вслух размышлять она перед тем, как громко крикнуть:

— Гриффиндор!

Облегченно вздохнув, Софи дождалась, пока профессор Макгонагалл снимет с неё Распределяющую шляпу, и, уверенно встав, направилась к столу Гриффиндора, где новые товарищи, хоть и сбитые с толку, приветствовали её улыбками и аплодисментами.

После церемонии распределения на факультеты последовала речь директора Хогвартса, профессора Альбуса Дамблдора. Величественный старик с белоснежной бородой и глазами, полными мудрости, поднялся на центральную площадку перед учениками. Его голос звучал мягко и уверенно, наполняя зал теплом и вниманием.

Дамблдор поздравил всех новых учеников с принятием в Хогвартс и пожелал им успешного обучения и увлекательных открытий в мире магии. Он подчеркнул важность дружбы и сотрудничества между учениками, независимо от факультета, в котором они учатся, а также объявил о новых преподавателях защиты от тёмных искусств и уходу за магическими существами.

После поздравлений и пожеланий успеха профессор Дамблдор внезапно внёс новое напряжение в воздух, объявив о важном изменении в обстановке Хогвартса. Он сообщил, что в ближайшее время школу начнут охранять дементоры, прежде преимущественно используемые для охраны тюрем, что было прямым распоряжением министерства магии, не подлежащим обжалованию.

Это неожиданное известие вызвало бурю эмоций среди всех присутствующих в зале студентов Хогвартса. Софи, как и многие другие, испытала смешанные чувства страха и беспокойства. Увидев реакцию зала, она решила добавить себе заметку в голове, чтобы изучить больше информации об этих таинственных существах.

Затем директор обратился к старшекурсникам, напомнив им об ответственности и влиянии, которые они несут как образцы для младших учеников.

* * *

Утро второго дня в Хогвартсе для Софи было пропитано атмосферой волнения и ожидания. Утренний свет проникал сквозь занавески, придавая комнате приятную теплоту и уют. Она протянулась, прогоняя сон из глаз.

Поднявшись с постели, Софи привела себя в порядок и оделась в свою школьную форму на которой уже красовался знак Гриффиндора. Окончив свои приготовления, она вышла из своей спальни и направилась в великий зал.

Уже на завтраке столовая была полна шума и смеха, когда ученики обменивались впечатлениями и готовились к первым занятиям. Аромат свежевыпеченного хлеба и кипящего чая наполнял воздух, создавая уютную атмосферу.

Софи ощутила приятное облегчение, увидев жест Невилла, приглашающий её присоединиться. Смешавшись с толпой студентов, она направилась к своему новому другу, занимая место на скамейке подле него.

— Знакомься, — произнёс Невилл, с улыбкой указывая на золотое трио.

Софи обернулась к тем, кого ей представил Невилл, и встретила их дружелюбными улыбками и приветствиями.

— Я Софи Риварес. Новенькая, так что буду признательна, если вы поможете мне понять, что к чему, — проговорила она, пожав плечами.

Её голос звучал доброжелательно, но в нём также чувствовалась некоторая неуверенность. Невзирая на решимость освоиться в новой обстановке, она все ещё ощущала себя немного неуверенной в этом огромном мире магии.

— Конечно, поможем, — ответила девочка с густыми каштановыми волосами, её улыбка была открытой и приветливой. — Меня зовут Гермиона, Гермиона Грейнджер, а это Рон и Гарри, — продолжила она, указывая на своих друзей.

Друзья, не успевшие толком ничего сказать, удивленно уставились на Гермиону.

— Приятно познакомиться со всеми, — улыбнулась Софи в ответ.

Её взгляд мгновенно метнулся к шраму на лбу одного из подростков. Он был настолько характерен, что сразу же подсказал Софи, кто перед ней сидит.

— У тебя всё с собой, ничего не забыла? Между уроками почти нет пауз, так что времени пойти в спальню не будет, — в попытке подключиться к разговору спросил Рон.

— Да у меня всё с собой, хотя... — задумчиво протянула Софи.

Часы отца — они остались в чемодане. Она знала заклинание Темпус, но какой смысл произносить заклинание, если проще посмотреть время на инструменте, предназначенным для этого.

— Скоро буду, — быстро попрощавшись, Софи чуть ли не бегом отправилась в башню Гриффиндора.

Шаги резко замедлились, когда она услышала низкий голос, останавливающий её на полпути к спальням. Это вызвало неприятное чувство тревоги, когда она осторожно оглянулась, чтобы увидеть, кто обратился к ней.

— Мисс Риварес. Потрудитесь объяснить, почему вы покинули Большой зал раньше положенного срока?

Северус Снейп предстал перед Софи впечатляющей фигурой. Его строгий, холодный взгляд и внушающая осанка наводили на мысль о том, что он не тот, кого стоит раздражать. Тёмные, как ночь, волосы и острые черты лица придавали ему загадочность и неприступность.

"Понятно, о каком профессоре зельеварения нелестно отзывался Невилл", — пронеслось в голове у Софи.

— П-Профессор Снейп, — начала было Софи, но под угрожающим взглядом учителя было сложно даже говорить. — Я забыла свои часы в личных комнатах. Я их возьму и сразу вернусь, — нервно переминаясь с ноги на ногу, объяснилась она.

Ухмылка Снейпа была насмешливой, а его голос звучал холодно и безжалостно.

— Минус пять баллов Гриффиндору. К вашему сведению, присутствие на всех приёмах пищи — неотъемлемая часть правил. Поздравляю с прекрасным началом обучения, мисс Риварес, — произнёс он, после чего ехидно добавил: — С отрицательным количеством баллов.

Оригинально поздравив Софи, Профессор Снейп исчез так же быстро, как и появился, даже не дожидаясь ответа.

Под тяжестью наказания Снейпа и его ехидных слов она почувствовала, как в ней начинают зарождаться гнев и неприязнь. Внутренний голос напомнил ей о мудрости медитаций и словах её Шифу о контроле над яростью. Софи начала успокаиваться, понимая, что нужно потерпеть и вести себя тише воды ниже травы, пока отец занят поисками мамы.

* * *

— Десять баллов Гриффиндору, мисс Риварес, — строгим и гордым голосом произнесла профессор Макгонагалл, видя в ней ещё одного добытчика баллов для своего факультета.

Чуть ли не охая от возмущения, Гермиона обратилась к друзьям.

— Она только что прибыла в Хогвартс. Откуда у нее такие знания о трансфигурации? — спросила она, выражая удивление.

Рон, с своим характерным насмешливым тоном, попытался успокоить Гермиону.

— Не переживай, Гермиона. Ещё никто не смог перевесить твои знания, — сказал он, убеждая, что даже если кто-то и обладает хорошими знаниями, это не отменяет её собственного интеллекта и умения.

Фыркнув на заявления Рона, она сдала свою работу профессору Макгонагалл. Гермиона была возмущена тем, что профессор дала ответить новичку, а не ей, опытному студенту. С другой стороны, она чувствовала, что Софи оказалась достойным собеседником, способным обсудить любую тему на равных. Это немного успокоило, но все же оставалось чувство раздражения от того, что её знания были временно подвергнуты сомнению.

* * *

Последним занятием на сегодняшний день были зелья. Предмет, который и так был омрачен злобным преподавателем, профессором Снейпом, так ещё был сдвоенным со Слизерином.

Студенты уже заняли свои места и ожидали прибытия профессора. Некоторые из учеников шептались между собой, обсуждая, каков будет урок.

На противоположных сторонах класса Слизерин и Гриффиндор сидели словно две армии, готовые к столкновению. Взгляды учеников из обеих фракций пересекались с явной враждебностью, и напряжение в воздухе можно было почувствовать чуть ли не физически. В этой атмосфере казалось, что достаточно малейшего движения или слова, чтобы вспыхнуть конфликт.

Вдруг дверь класса резко распахнулась, и в класс вошел профессор Снейп. Его походка была уверенной, а лицо выражало строгость и неприязнь. С тёмными волосами, и ледяным взглядом он выглядел как персонаж из старинного фильма ужасов. Напряжение в классе возросло ещё больше, когда он остановился перед доской и начал пристально рассматривать студентов как хищник свою добычу.

— Сегодня мы будем готовить Уменьшающее зелье.

Профессор Снейп проговорил это низким, холодным голосом, который пронизывал всё пространство класса. Его слова звучали как предупреждение, напоминая студентам о том, что пощады на его уроках не будет никому.

— Уменьшающее зелье, — продолжил он, обращаясь к ним угрожающе проходя вдоль класса, — требует максимальной концентрации и точности. Любая ошибка может привести к необратимым последствиям, — в конце бросив грозный взгляд на Невилла, закончил профессор.

Взгляды студентов напряглись. Некоторые из них неуверенно заёрзали на своих местах, словно пытаясь найти укрытие от строгого взгляда профессора. Каждое движение казалось неуклюжим и дрожащим, а опасения словно эхо отражались от стен, передаваясь другим ученикам. Несмотря на то, что они уже три года учились в школе, в этот момент они ощущали себя так, словно впервые переступили пороги подземелья.

Закончив инструктаж по безопасности, профессор Снейп направился к доске, держа в руке свою палочку. С его точными движениями каждый ингредиент и шаг приготовления уменьшающего зелья был описан на доске. Каждая буква выглядела как написанная рукой, но в то же время испускала ту строгую эстетику, которую так характеризовали все его уроки.

Написанное название "Уменьшающее зелье" выделялось особым шрифтом.

Взяв нужные ингредиенты, Софи сразу же приступила к выполнению задания. Она уже не раз готовила уменьшающее зелье, и хотя оно не было лёгким в приготовлении, она знала его последовательность наизусть. Нарезая и очищая все необходимые ингредиенты, она начала свой тщательный процесс, действуя с аккуратностью и точностью, которые требовались для успешного завершения зелья.

Закончив своё зелье раньше всех, Софи с лёгким чувством удовлетворения достала из своего рюкзака книгу "Бусидо — Путь воина". Развернув страницу на том месте, где остановилась в прошлый раз, она пристально уставилась на текст, погружаясь в мир древних мудростей. Шум и суета вокруг неё, казалось, стихли, когда она погрузилась в чтение.

Увидев это неслыханное хамство, профессор Снейп поднялся со своего места. Его движения были плавными, но уверенными, и в его походке было заметно явное наслаждение от возможности сорваться на очередного отвратительного ученика. Неподвижно уставившись на Софи, он выглядел как статуя, испускающая ауру строгости и власти. Его взгляд был ледяным, словно проникал сквозь, и Софи почувствовала, как внутри неё возникает дрожь.

Чувствуя на себе такое напряжение, она медленно прикрыла книгу, осторожно скрывая свои эмоции, и медленно подняла глаза, стараясь встретить его взгляд с достоинством. Она старалась сохранить хладнокровие, но внутри её сердце колотилось так быстро, что ей казалось, что оно выскочит из груди в любую секунду.

Весь класс, словно стадо оленей в лесу перед наступлением хищника, затаил дыхание, чувствуя на себе невидимый вес в ожидании дальнейших событий. Их взгляды скользили, словно робкие тени, по напряженным лицам товарищей, а в глазах каждого отражалась мешанина эмоций — от нетерпения до боязни

Профессор Снейп медленно приблизился к её столу, его взгляд не отрывался от неё. Затем он заговорил, пронзительным, и стальным словно стрела голосом

— Мисс Риварес, у вас, кажется, не хватает уважения к учебному процессу, или вы считаете, что ваше зелье, приготовленное за столь короткое время, будет пригодно к употреблению?

Набравшись смелости, Софи ответила, устремив взгляд прямо на профессора, словно готовая принять вызов или убежать в последний момент.

— Профессор Снейп, я уверена в качестве своего зелья. Я следовала всем инструкциям и правильно использовала все ингредиенты. А раньше я закончила от того, что добавила вместо пяти семь капель крови пьявки, но не сразу, а по частям. Готова предоставить вам своё зелье для проверки, если это необходимо.

Её слова были решительными, но в то же время уважительными. Она не проявляла непокорности, но и не поддавалась на угрозы. Возможно, если вести себя на уроках прилежно и не огрызаться, то профессор перестанет к ней придираться.

Снейп молча посмотрел сначала на зелье, затем на Софи, словно взвешивая её слова на весах своего внутреннего суждения. Его выражение лица оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнула некая уважительность к упорству и пониманию сложного предмета.

— Ваше объяснение заслуживает внимания, мисс Риварес, — наконец произнёс он, нарушив молчание и явно жалея, что Софи не учится на Слизерине или на другом не столь ненавистном им факультете. — Но впредь придерживайтесь инструкции, указанной мной на доске. — В его голосе всё еще звучало предостережение. — Добавив дополнительную кровь пиявки, вы действительно ускорили приготовление зелья, но пожертвовали его быстродействием на организм существа, к которому оно будет применено, — нехотя, он всё же добавил: — На сегодня вы свободны.

Северус, раздраженный инцидентом с ученицей, схватил зелье и, не обращая внимания на взгляды студентов, развернулся, испустив гневное рычание в сторону класса, призывая их продолжить процесс варки.

Он был раздражен тем, что Софи пренебрегла безопасностью и не посоветовалась с ним перед изменениями в рецепте, но в то же время он испытывал облегчение от того, что к его нескольким студентам, включая Невилла, не присоединился ещё один эксперт по взрыванию котлов.

Отвлёкшись, Северус даже упустил возможность снять баллы с Гриффиндора за подсказки Гермионы Грейнджер, которая незаметно помогала Гарри и Невиллу с их зельями.

* * *

— Видели, как она со Снейпом говорила? Думаю, если бы его взгляд мог испепелять людей, то от той девчонки осталась бы одна горстка пепла, — произнёс Рон, явно радуясь, что хоть кто-то смог дать отпор своему ненавистному учителю.

— А я вот думаю, что профессор Снейп даже обрадовался, что к его предмету относятся так уважительно, — парировала Гермиона. — Он бы точно похвалил её и одарил балами, если бы она училась на другом факультете. Видели, как он задумался, когда Софи объяснила свои действия. Вам лучше пример с неё брать, глядишь, и профессор бы не так придирался к вам, — добавила она с серьёзным видом, внимательно следя за реакцией своих товарищей.

Её голос был уверенным, словно она уже заранее знала, что произнесёт, и была готова защищать свою точку зрения.

— Снейп всегда найдёт, к чему придраться, — отрезал Гарри.

Он старался отвлечься от ужасных мыслей, которые неумолимо проникали в его сознание. Едва начав учебный год, он уже оказался в центре событий, которые заставили бы трястись каждого. На него уже объявил охоту убийца, сбежавший из Азкабана, и напал дементор. Ко всему прочему, ему буквально несколько часов назад предсказали собственную смерть. Этот пророческий знак не давал ему покоя, и в ближайшее время он будет то и делать, что оглядываться по сторонам.

— Да, но на уроках ему бы не к чему было придраться, — продолжила свою мысль Гермиона.

— Смотрите-ка, — перебил их Рон, привлекая внимание. — Там новенькая стоит. Кажется, она заблудилась.

Посмотрев друг на друга, трио двинулось к Софи.

— Эй, круто ты сегодня Снейпа поставила на место, — начал Рон, за что получил толчок от Гермионы.

Софи скептически посмотрела на Рона. Она не искала похвалы или признания от кого-либо. Её цель была проста — продемонстрировать свои знания и умения преподавателям, чтобы те не носились с ней как с писаной торбой.

— Не слушай, он говорит глупости, — недовольно проговорила Гермиона. — Но тебе нужно быть осторожней с профессором Снейпом, он хороший преподаватель, но очень не любит, когда ему перечат.

Софи кивнула в знак того, что поняла предостережение Гермионы.

— Я это уже поняла, буду иметь в виду, — согласилась она.

И собралась было добавить, что если бы она входила в состав Слизерина, ей, возможно, не пришлось бы сталкиваться с такими проблемами, но остановилась, предпочтя не углубляться в эту мысль. Софи уже успела познакомиться со всем преподавательским составом Хогвартса и поняла, что со всеми из них у неё лучше ладится.

— Хочешь, мы проведём тебе экскурсию по замку? — предлагая помощь, спросила Гермиона.

— Да, было бы неплохо, — согласилась Софи.

* * *

Гермиона вдохновленно рассказывала о замке, показывая свои знания и с энтузиазмом отвечала на вопросы Софи. Рон, в свою очередь, молча следовал за ними, время от времени подтверждая её слова или добавляя небольшие комментарии, в то время как Гарри, несмотря на свои усилия скрыть свою тревогу, не смог скрыть её полностью. Напряжение и тревога еле отражались на его лице и движениях, но это не помогло им остаться незамеченным для Софи.

Будучи дочкой искусного психолога, Софи училась у своего отца аспектам психологии, несмотря на собственные предпочтения, и это оказалось невероятно полезным. Сейчас, в данном контексте, она была благодарна отцу за все уроки, которые он ей давал.

— А что это с ним? — спросила Софи, имея в виду Гарри.

Дядя Бен настоятельно рекомендовал ей не заводить дружеские отношения с Гарри Поттером и не участвовать с ним ни в каких авантюрах. Несмотря на это, Гарри, вместе с его лучшими друзьями, отнеслись к Софи с добротой и поддержкой с момента её прибытия в школу. Однако, по мнению дяди Бена, они могли бы втянуть её во что-то опасное или неприятное. Но для Софи видеть человека, который по словам газет являлся героем и купался в лучах славы, в таком состоянии было как минимум странно.

Немного запнувшись, Гермиона ответила с грустью и беспокойством, глядя на Гарри.

— На него напал дементор в поезде, — произнесла она, её голос звучал серьёзно и тихо, словно она повествовала о чем-то нестерпимо тяжёлом. — Мы с Роном и другими друзьями стараемся его поддержать, но он будто замкнулся в себе и ни с кем не говорит о произошедшем.

В её словах звучали не только озабоченность, но и чувство беспомощности перед неизвестным страданием друга.

— Его можно понять, — пробормотала Софи, мысленно давая себе пинок за то, что забыла про урок прорицания, на котором у неё прогнозировалось хоть и нелёгкое, но светлое будущее, в отличие от Гарри, которому в лицо сказали, что от него скоро останется одна память.

— А это совятня, — переведя тему, Гермиона указала на скромное помещение, где десятки сов скользили по деревянным перекладинам. — Если у тебя нет своей личной совы, то можешь уверенно пользоваться любой из них.

— Вот ту лучше не трогать, — добавил Рон, указывая на большую серую неясыть, сидящую в углу совятни. — Она может больно укусить, даже если ты попытаешься задобрить её лакомством.

Будто это произошло только что, Рон потрогал один из пальцев на руке.

"Сегодня же отправлю письмо дяде Бену", — решила Софи, делая пометку в своём ментальном блокноте.

— Ну, бо́льшую часть замка и его окрестностей мы осмотрели, — заключила Гермиона, ощущая удовлетворение от того, что они успели до ужина. — Послезавтра уход за магическими существами, пойдем все вместе, там ты ещё не была.

— Спасибо тебе большое, Гермиона, — сказала Софи; ёе голос прозвучал искренне, а лицо сияло благодарностью. — Ты потратила весь день на объяснения, с меня причитается.

— Это было совсем не сложно, — отмахиваясь, ответила Гермиона. — Но, — добавила она, — ты обязана рассказать мне про твои опыты с зельями.

Софи удивленно вскинула брови. Лучшая ученица Хогвартса просила у неё совета по зельям? Она видела возмущенную реакцию Гермионы на уроке трансфигурации. По правде сказать, это было оправдано. Каждый ученик, зарекомендовавший себя умелым, почувствовал бы дискомфорт от "нового царя горы", а учитывая, что это новенькая ученица, так вообще.

— Ладно, — немного удивленно ответила Софи.

Она вспоминала те моменты, проведенные с дядей Беном, как будто это было вчера. Он был строгим и требовательным наставником, который вложил в неё огромное количество знаний о зельях и не только. Каждый раз, когда они начинали уроки зельеварения, дядя Бен не просто давал ей список ингредиентов и рецепт, а объяснял, как каждый ингредиент влияет на конечный продукт, какие реакции происходят во время смешивания, какие магические свойства усиливаются или ослабляются.

Изначально Софи находила это увлекательным, но по мере продвижения вперед количество информации, которую ей нужно было усвоить, становилось ошеломляющим. Её мозг перегружался, а знания сливались в сплошную мешанину.

Но дядя Бен был неумолим: он подчеркивал важность понимания каждого аспекта зельеварения для безопасности и эффективности. И когда Софи начинала сдаваться психологически и чувствовать, что не в силах усваивать всю эту информацию, дядя Бен прибегал к угрозам, что убедит отца перестать обучать её вождению машины в наказание за непослушание.

— Я провела некоторое время над модификацией существующих зелий. Могу дать свои конспекты, если ты торжественно поклянёшься, что ими будешь пользоваться только ты и по истечении изучения они вернутся ко мне в сохранности.

"Дядя Бен убьёт меня, если я потеряю наши общие работы", — промелькнула мысль в голове Софи.

— Конечно! — вскинула Гермиона немного обиженно.

Их разговор затянулся до самого ужина, тогда им пришлось прерваться и вернуться в замок. Но обе девушки уже знали, что им есть о чем поговорить в дальнейшем.

* * *

Поужинав в огромном зале, наполненном запахами разнообразных блюд и живой беседой, Софи решительно направилась в библиотеку. В библиотеке, освещенной мягким светом канделябров, она принялась за поиски информации о таинственных новых соседях — дементорах.

Прочитав несколько страниц из разных книг, Софи поняла, что эти ужасные твари — воплощение холода, тьмы и безысходности. Они были похожи на высокие темные фигуры, покрытые черными плащами, за которыми скрывались их жуткие скелетные руки. На месте лица у них лишь пустота, а холодный взгляд их убийственных глаз вызывал ужас у всех, кто сталкивается с ними.

При приближении дементора ощущались нестерпимый мороз и тьма, словно весь свет поглощался исчадием зла. Эти мрачные существа способны были высасывать счастье и радость из души человека, оставляя лишь пустоту и отчаяние. Их присутствие наполняло воздух тревожной энергией, заставляя сердца замирать от всепоглощающей тоски и печали.

"Господи! Одно из этих существ было прямо возле нас", — подумала Софи, вспоминая о жутком холоде, появившемся из ниоткуда в Хогвартс-экспрессе.

Стараясь не зацикливаться на том, как опасен этот мир, она продолжила изучение, пока не нашла ответ на волнующий её вопрос.

От дементора можно защититься, используя чары патронуса или другие мощные заклинания.

"Надо срочно связаться с дядей", — с этой мыслью Софи вернула все книги на места и отправилась в совятню с надеждой, что письмо найдёт адресата в ближайшее время после отправки.

Несколько дней спустя. Риварес-мэнор

Под нежными лучами солнца Аскольд Риварес и Бенджамин Гист прогуливались вдоль извилистых аллей сада, устланных мозаикой листьев и цветов. За их спинами мирно журчал фонтан, создавая приятный фон для их разговора. Воздух пропитывался ароматами цветущих роз и лаванды, а птицы распевали свои мелодии на ветвях деревьев.

Авроры, занимавшиеся расследованием, наконец установили личность убийцы, и ею действительно оказалась Сара Риварес. Аскольду было трудно описать, что он чувствовал по этому поводу. С одной стороны, он обрадовался, узнав, что Сара жива — это была весть, которую он так долго ждал и надеялся услышать. С другой стороны, он не мог с ней связаться и не знал, с чего начать её вызволение из лап федералов. Никаких улик, что убитый Чарльз Дженкинс был причастен к убийству старших Гистов, у них, как и у авроров, не было.

— Я был возле дома Чарльза, — произнёс Бен, вспоминая свои последние наблюдения.

Он ощущал, как вибрации силовых полей, наложенных на дом, проникали сквозь его плоть — словно невидимые руки, отталкивающие нежелательных посетителей.

— Он окутан мощными чарами защиты, и некоторые из них были наложены с помощью тёмных чар, — продолжил Гист. — Утверждать, что Дженкинс был Пожирателем Смерти или их подражателем, я не могу, но мои мысли все же сводятся к тому, что что-то общее с ними Чарльз мог иметь. Любой дом волшебников был защищён стандартным набором заклинаний. У кого-то получше, а у кого-то похуже, но дом Дженкинсов — это, чёрт возьми, настоящая аномалия, сотканная из десятка оберегов, даже не известных мне! — восклицал Бен.

Он призадумался на мгновение, проведя рукой по своей бороде, прежде чем продолжить.

— Такие сильные чары не могут быть наложены одним тёмным магом, каков бы силён он ни был. С ним были ещё несколько волшебников, обладающих знанием тёмных искусств. Учитывая, что дом на вид небольшой, можно предположить, что чары были наложены не семейством, проживающим в нём, а кем-то другим. Здание находится на виду, поэтому смею предположить, что на территории участка скрывается подземный ход, ведущий в скрытое помещение, откуда и были наложены чары. Будь это на виду у всех, это бы насторожило проходящих мимо жителей.

Глаза Гиста сияли от бликов солнца, а играющие желваки свидетельствовали о его ментальных попытках раскрыть тайну дома Дженкинсов.

С не менее задумчивым видом стоял Аскольд; его брови нахмурились, а взгляд был направлен вдаль. Желание подвязать липовые улики к Чарльзу Дженкинсу усиливалось с каждым словом Бенджамина. В конце концов, какая разница убитому, что о нём думают после смерти?

Мужчин вывела из размышлений большая бурого цвета сова. Её мягкие перья создавали образ невероятной красоты и грации. Сова уверенно ухнула и мягко спикировала на плечо Бена, протягивая лапку с прикрепленным к ней письмом.

Ласково погладив сову в благодарность за выполненную работу, Гист освободил её от ноши.

При виде печати Хогвартса его лицо сразу засияло, отгоняя мрачные мысли о расследовании.

— Это письмо от Софи! — радостно воскликнул Бен, принимаясь его сразу распечатывать.

— Ну слава богу! — присоединился к радости Аскольд; его лицо осветилось улыбкой, полной облегчения и радости.

Страхи и тревоги были временно забыты, заменённые приятными чувствами.

Недовольный почтальон ухнул и несильно клюнул Бена за волосы, оттягивая их, будто намекая ему: "А ты ничего не забыл?!"

— У тебя есть какое-то печенье? — в попытке уклониться от возмущенной птицы спросил он Аскольда.

— Есть что-то получше. Моя пара черных какаду их обожает, — ответил Аскольд, направляясь к недалеко стоявшей жёрдочке для птиц, которая в данный момент пустовала.

Не дожидаясь друга, Бен открыл письмо с чувством нетерпения, однако сразу подметив, что короткая нижняя часть эпистолярного обращения зачарована, он мгновенно принял решение.

Спокойно и без лишних движений он сложил письмо обратно в его прежнее положение.

Если Аскольд заметит, что его взгляд спускается к зачарованным строкам, это может привлечь его внимание к тому, что Софи хотела скрыть от него. Бен сохранял спокойствие и уверенность в себе, надеясь, что его дальнейшее действие не вызовет сомнений у друга.

Аскольд, ничего не подозревая, подошел к сове, вытянув руку. В его ладони покоились порезанные на кусочки орешки кешью. Сова, одним махом слетев с плеча Бена, уселась на его плече и, радостно ухая, принялась клевать предлагаемые ей угощения. Покончив с вкусняшкой, она потерла клювом щеку Аскольда, словно целуя его в благодарность, после чего грациозно вспорхнула и улетела восвояси.

Он улыбнулся, наблюдая за улетающим чудом природы, а потом обратил взгляд на Бена, удивляясь тому, что тот до сих пор не раскрыл и не прочитал письмо. В его глазах мелькнуло лёгкое недоумение, но он решил не придавать этому особого значения, вместо этого просто улыбнулся своему другу.

— Я подумал, что лишать тебя отцовской привилегии первым прочитать письмо своей дочери было бы верхом бестактности, — как в ни в чём не бывало сказал Бен, протягивая письмо.

Аскольд принял письмо с той же улыбкой, под которой теперь уже было скрыто беспокойство вперемешку с осуждением. Безусловно, Бенджамин Гист был слизеринцем и умел искусно хитрить, скрывая ложь за сладкими речами. Напрямую Бенджамин ему не признается, так что нужно было действовать с той же хитростью.

"Обхитрить и поймать такого изворотливого змея сможет только прыткий мангуст", — подумал про себя Аскольд.

Он принялся читать письмо, попутно благодаря свою привычку к скрытой маскировке своих эмоций.

Бенджамину Гисту.

Дядя Бен, привет! Папа, тебе привет тоже, уверена, что ты сейчас рядом. Вы и раньше ладили, но последнее время вы стали прям лучшими друзьями, чему я несказанно рада.

У меня все в порядке. Меня распределили на Гриффиндор, хотя Шляпа надеялась и призывала меня пойти на Слизерин. Но я помню твои слова, дядя, так что по этому поводу можешь не беспокоиться.

Кормят нас здесь отлично, я уже успела найти несколько друзей и интересные книги. Уроки, правда, скучные, особенно материалы по зельям, трансфигурации и защите от тёмных искусств: большую часть этого я уже и так знаю. Ребята с моего факультета и декан меня просто обожают. Для них я стала кем-то вроде лепрекона, который приносит вместо горшочка с золотыми монетами горшочек с баллами.

Я всё ещё хочу домой и вернуться в свою школу. Тут неплохо, но мне не хватает моих обыденных вещей и рядом вас, которые всегда поддержат.

Про маму не спрашиваю, так как вы всё равно мне ничего не рассказываете.

Люблю вас и мечтаю наконец-то встретиться с вами где-то далеко от этого места.

Ваша любимая дочка и племянница Софи Риварес.

Лицо Аскольда осветилось радостным сиянием, когда, хотя и не понимая половину текста, он внимательно прочитал каждое слово. В его глазах заиграла нежность, и он не мог скрыть гордость, вызванную строками, написанными его дорогой дочерью. Он внимательно изучал каждую черточку, каждую красивую букву, выписанную каллиграфическим почерком. Софи явно использовала ручку, а не перо. Конечно, Бенджамин учил её писать пером, но за месяц было сложно добиться безупречного результата.

Придя в себя от радости, он вспомнил о скрытом послании в письме, которого так и не обнаружил. Немного задумавшись, Риварес аккуратно сложил письмо так, чтобы прочитанная им часть оставалась видна, а верхняя и нижняя части, где, казалось, была пустота, были аккуратно перегнуты назад, закрывая обратную сторону письма.

Улыбнувшись краем губ так, что был виден опасный оскал, Аскольд передал письмо Бенджамину. Тот, в свою очередь, расхохотался, поднимая глаза к небу.

— А тебя не проведёшь, Риварес, — заметил Бен, всё ещё смеясь.

— По-другому и быть не могло. Я тебя давно знаю, Гист, — утвердительно качая указательным пальцем в его сторону, продолжил Аскольд. — А ещё я очень хорошо знаю свою дочь, которая сделает всё, чтобы я о ней не беспокоился.

— Ладно, ладно, — Бен выставил перед собой ладони, сдаваясь.

Он почти взял письмо из рук Аскольда, когда тот его слегка отдёрнул и предупредительно добавил:

— И не вздумай мне солгать.

Насмешливо поклонившись, словно перед королём, который отдавал приказ, Бен взял письмо.

По мере прочтения лицо Бенджамина то и дело озарялось радостью и восхищением. Он не мог скрыть улыбки, которая играла на его губах, когда он читал про её распределение. В идеале он хотел, чтобы Софи попала на Когтевран, так как гриффиндорцев невзлюбил ещё в школьные годы, но это не затмило тот факт, что Софи прислушалась к его предостережениям, что не могло не радовать. Ну а в том, что она отличилась на уроках, Бенджамин чувствовал собственное достоинство. Занятия, которые он с ней проводил, в итоге помогли Софи добиться уважения и признания в глазах окружающих, что было немаловажным при попадании в новую среду.

Выдохнув в попытке прогнать волнение, он полностью раскрыл письмо, всё ещё находясь под пристальным взглядом Аскольда.

По пути в Хогвартс к нам в поезд проник дементор. Я сначала не понимала, что происходит, когда почувствовала дикий холод и резкую тоску по маме. Поговорив с одной из однокурсников, я узнала, что этот дементор охотился именно на Гарри Поттера. Я стараюсь меньше привлекать к себе внимание и общаться с ним, хотя мне кажется, что он напуган до чёртиков и совсем одинок.

Но сейчас не об этом.

Я прочитала про заклинание, указанное в одном из учебников по магическим существам. Оно используется именно против дементоров и других тёмных сил. Я пыталась несколько раз призвать патронуса, но у меня выходило лишь маленькое свечение из палочки. Я представляла самые разные счастливые моменты, которые у меня были, в особенности времена, когда мама была с нами, но всё без толку.

Мне нужна твоя помощь, дядя. Надеюсь, отец не поймал тебя на странном изучении пустого отрывка письма.

"Как же не поймал. Тут же, причём", — кисло подумал Гист.

Сложив бережно письмо, он аккуратно спрятал его в карман сюртука, чтобы иметь возможность внимательно перечитать и проанализировать его содержание позже. Бен знал заранее распоряжение министерства магии, касающееся защиты Хогвартса, но он не мог не задаться вопросами о том, как дементор смог проникнуть в поезд, который перевозил столь много волшебников, включая учеников и персонал школы. Этот вызвало у него тревогу и заставило задуматься о безопасности школы и том, правильно ли они поступили, убедив Софи поступить в Хогвартс.

Приняв тот факт, что ближайшие час или два ему придётся объяснять Аскольду, кто такие дементоры, он скучающе вздохнул и закурил сигару.

* * *

Для кого-то даже ухоженное, но холодное и тёмное подземелье могло показаться абсолютно отвратительным местом для пребывания. Хотя стены могли быть выкрашены и полы вымыты, а уголки убраны, непроницаемая тьма и прохлада все ещё создавали атмосферу замкнутости. Свет от свечей и факелов, размещенных вдоль стен, создавали мерцающие тени, добавляя мрачности этому пространству.

Однако для некоторых — таких, как Северус Снейп — это компенсировалось тишиной и некой умиротворённостью. Ещё будучи подростком, Северус часто бродил по затемнённым коридорам, ощущая подземелье как что-то привычное и родное. Тёмные углы замка, пропитанные запахом старины и магии, казались ему более уютными, нежели яркие и шумные залы наверху. В тишине он находил укрытие от мира, где мог размышлять и обдумывать свои мысли в одиночестве. Здесь он чувствовал себя по-настоящему свободным, освобожденным от внешних раздражителей и навязчивых взглядов окружающих.

С годами единение Северуса с подземельем только усилилось. Сейчас, сидя и перебирая конспекты учеников, он радовался, что ему не приходится каждый раз накладывать заклинания тишины, как это часто приходилось делать другим преподавателям. Находясь в подземельях, он не слышал ни гвалта студентов, ни звука существ из Запретного леса.

В данный момент наслаждаться спокойствием после шумного дня ему мешала стопка работ студентов, которые были одна другой хуже. Северус смотрел на уже проверенные задания с явным отвращением и недоумением. Он задумчиво тряс головой, размышляя о том, каким вообще образом такие ученики могли стать частью школы Хогвартс. Рукописи были кривыми, идеи невнятными, а ошибки казались просто нелепыми.

Северус признавал, что зельеварение было одним из самых трудных и непредсказуемых предметов в школе. Чтобы приготовить даже самое простое зелье, требовалось не только владение навыками препарирования ингредиентов, но и немалое терпение, а также чёткое соблюдение всех последовательностей.

Однако это ни в коей мере не оправдывало абсолютно идиотских ошибок студентов. Снейп хорошо знал, что каждый ученик имел доступ к книгам по зельям, где детально описан каждый этап процесса, все знания были доступны, оставалось лишь перенести их в письменную форму, объясняя каждый шаг.

Сияние голубого оперения отвлекло Северуса от дальнейшего изучения абсурдных, не повернётся язык сказать, конспектов. Он мгновенно поднял взгляд, уставившись на порядком надоевшего ему патронуса Дамблдора.

— Прости, что отвлекаю. Ты не мог бы зайти, как освободишься?

Передав послание голосом директора, феникс взмыл к потолку и, оставляя за собой голубое облачко, исчез. Северус, вглядываясь в пустое место, где только что была птица, почувствовал, как раздражение и нервозность снова овладевают им.

"Действительно. С начала учебного года прошло чуть больше двух недель, а ты до сих пор не вызвал меня, взваливая ещё какую-нибудь грязную работу", — чуть ли не стирая свои зубы в эмальный порошок гневным скрежетанием, подумал Снейп.

Проведя руками по лицу в попытке снять усталость, Северус поднял перо и поставил "Превосходно" в открытой перед ним работе Гермионы Грейнджер, даже не потрудившись проверить её содержимое.

Отложив пергамент к уже проверенным работам, Северус надел свою неизменную мантию и направился в кабинет директора.

* * *

Несмотря на каблуки на своей обуви, шаги Северуса Снейпа были абсолютно беззвучными, словно у чёрной крадущейся пантеры. В то время как некоторым, например, Златопусту Локонсу, чтобы привлечь к себе внимание, требовалось наряжаться как новогодняя ёлка и вести себя эксцентрично, Снейпу достаточно было просто появиться на виду, чтобы всё внимание обратилось на него.

Главная разница была в том, что по пути к кабинету директора к Локансу могло бы пристать неисчислимое количество студентов с разнообразными вопросами и запросами, привлеченных его яркой индивидуальностью и веселым характером.

В то же время к Снейпу с его грозным видом и холодным обаянием никто не осмеливался даже обращаться. Его авторитарная манера и взгляд, полный строгости, отпугивали самых смелых учеников, а иногда даже некоторых учителей.

У большинства слизеринцев был иммунитет к страху перед профессором Снейпом, поэтому они не колебались обращаться к нему в любое время, за исключением ночи, разумеется. Как декану, ему приходилось выслушивать своих подопечных, даже когда те несли, казалось бы, ну полную чушь.

Для учеников его факультета Снейп был не только преподавателем и деканом, но и своего рода опекуном. Они чувствовали себя защищенными в его присутствии, и это придавало им уверенности. Несмотря на уважение к своему декану, они нередко нарушали правила, зная, что он защитит их. И действительно, во многих случаях Снейп защищал своих учеников, предпочитая рассмотреть ситуацию под другим углом или даже простить им нарушения, однако иногда ярость Снейпа могла оказаться намного сильнее, чем у других профессоров, делавших в данный момент выговор.

Доводя профессора Снейпа до состояния разъяренности, под раздачу могли попасть вообще все, включая других слизеринцев. Его гнев был как вулкан, который мог в любой момент извергнуться, не выбирая жертв.

Вызывающее поведение его студентов было чревато долгими и изощрёнными наказаниями, которые Снейп назначал сурово, без малейшей возможности обжаловать.

От чистки десятков котлов до написания длинных эссе, в которых студенты вынуждены были анализировать свои поступки и обещать исправиться — наказания могли быть самыми разнообразными. Однако независимо от их формы они всегда были суровыми и тяжёлыми, не оставляя места для лёгкого прощения.

Эти наказания не только исправляли поведение нарушителей, но и служили уроком для всех остальных учеников, демонстрируя, что непослушание и нарушение некоторых правил не остаются безнаказанными.

Сейчас, доходя до кабинета Дамблдора, Северус был рад, что никто его не потревожил. Он мог сосредоточиться на предстоящем разговоре с директором без отвлечений и прерываний. В его уме уже начали складываться аргументы и возможные ходы разговора.

Произнеся один из абсурдных паролей с намёком на отвращение, Северус смотрел на горгулью, пока та плавно открывала скрытый за собой проход в кабинет директора.

Войдя в помещение, он сразу бросил взгляд на Дамблдора. Тот сидел за своим столом, руки были скрещены перед собой в замке, а его взгляд встретил Снейпа слегка озадаченно. Альбус не ожидал, что Северус бросит дела и придет так быстро. В его глазах мелькнула нотка удивления, но вскоре они снова стали выражать спокойствие и мудрость.

— Спасибо, что пришёл так быстро. Присаживайся, — произнёс Дамблдор, рукой приглашая Северуса сесть напротив него.

— Благодарю, — кивнув ответил Снейп.

Его голос был лишён обычной строгости и холодности. В нём звучали уважение, некая покорность и частичка усталости.

Видеть Северуса без непроницаемых масок было редким явлением, и людей, которым дано было это лицезреть, можно было посчитать на пальцах одной руки. Обычная высокомерная маска смягчилась. На мгновение проявлялась даже уязвимости, которая редко просачивалась сквозь его обычную броню.

— Как прошло лето в Паучьем тупике? — спросил Дамблдор, и его рука, словно невидимая волшебная палочка, провела плавным движением в воздухе, призывая чайный сервиз.

— Если вы о метке и Пожирателях Смерти, то они молчат, — спокойно, но всё же грубо ответил Снейп.

Его руки потянулись к наполненному чайничку, совершенно лишенные излишнего движения. Снейп налил себе полную чашку, двигаясь изящно, будто бы он находился не в кабинете, а в лаборатории, готовя снадобье. Добавив два кубика с сахаром, он перемешал содержимое и сделал глоток, мысленно благодаря директора, что тот запомнил сорт его любимого чая.

— Я действительно переживаю о тебе, мой мальчик, — произнёс Дамблдор, его голос звучал искренне и заботливо. — Ты работаешь не покладая рук. Тот список приготовленных зелий, который ты предоставил Поппи, должно быть, занял у тебя всё свободное летнее время.

Слова директора были наполнены глубоким уважением и признанием в том, как усердно и самоотверженно работал Северус. Его выражение лица было серьёзным, но в глазах просвечивала тёплая благодарность.

— Я счастлив, что вы заметили мои труды, но не думаю, что вы вызвали меня, чтобы выразить слова благодарности так официально, — ответил Снейп, его голос был спокойным, но звучал с некоторой отстранённостью.

Благодарность Дамблдора могла бы иметь большую весомость, дай он ему занять должность преподавателя защиты от тёмных искусств. Несмотря на страсть к зельеварению, Северус верил, что на новой должности у него появилась бы возможность внести больше вклада в безопасность школы и учеников. Особенно сейчас, когда Хогвартс окружен дементорами, а один из преподавателей является оборотнем.

— Хорошо, — хмуро пробормотал Дамблдор. — Я не вправе занимать твоё свободное время.

Он действительно хотел узнать, как дела у Северуса, но, увидев его желание как можно быстрее перейти к делу, придержал свои вопросы и решил не задерживать разговором о личном.

— Знаю, что ты и так присматриваешь за Гарри, но у меня плохое предчувствие, — Дамблдор замолчал, словно обдумывая свои слова. — Мне нужно, чтобы ты был в непосредственной близости рядом с ним, когда начнётся матч по квиддичу.

Северус удивлённо вскинул бровь. Весь персонал школы находился на трибунах квиддичного поля при проведении матча. Было очевидно, что их присутствие там было не только ради спорта или своего факультета, но и ради безопасности игроков.

— Если мне не изменяет память, то первый матч чемпионата Хогвартса по квиддичу будет меж Гриффиндором и Слизерином. Я не упущу возможности увидеть, как мои змеи придушат высокомерных львят с разгромным счётом, — всё ещё не понимая, к чему клонит Альбус, ответил Снейп.

— Боюсь, ты меня не понял, Северус... — взгляд Дамблдора нахмурился, а губы немного скривились в ожидании.

Северусу хватило несколько секунд, чтобы понять, что именно имел в виду Альбус. Чуть ли не подавившись чаем, он воскликнул:

— Ни при каких обстоятельствам, абсолютно точно НЕТ!

Его голос был пронизан стальной решимостью, а взгляд выражал настоящее возмущение и отрицание.

— Этим может заняться Люпин или — на крайний случай — Минерва или другой преподаватель. В конце концов, это ваше решение: провести матч, когда вокруг всего Хогвартса летают ужасные твари, так что при всём уважении это ваша забота и уж точно не моя, — отрезал Снейп, ставя чашку на стол, пока та не взорвалась прямо в его руках от всплеска магии.

— Понимаю твоё возмущение, Северус. Я хотел отменить матчи, пока на территории школы находятся дементоры, но это единственный на данный момент оптимальный вариант дать ученикам немного расслабиться и оправиться от последних событий. Их опасения передаются родителям, которые в свою очередь оказывают на меня давление через Министерство магии, и тебе об этом лучше остальных известно. Репутация Хогвартса под угрозой, и это может привести к серьёзным последствиям.

Альбус действительно хотел отменить игры из-за соображений безопасности, но в следующем году их ожидал "Турнир трёх волшебников", к этому времени Хогвартс должен иметь безупречную репутацию.

— Мне кристально ясно, почему вы приняли такое решение, — Снейп устало потёр переносицу в попытке прогнать раздражение. — Но я всё ещё не понимаю, каким образом я смогу обеспечить безопасность вашему золотому мальчику, находясь на метле, которая мало того, что намного медленнее, чем его, но и к которой я не прикасался уже более двадцати лет. Не проще просто не допускать Поттера к матчу, если он является магнитом для дементоров?

Северус в принципе не понимал, зачем передвигаться таким варварским методом, когда как трансгрессией было намного безопасней и быстрее. К тому же он обладал возможностью перемещаться по воздуху без вспомогательного транспорта, так что метла была забыта далеко и надолго.

— Гарри нужно почувствовать себя немного свободным от бремени, которое он несёт. А насчёт твоих умений я не сомневаюсь: ты очень талантлив, и это не станет для тебя сложным испытанием.

Северус сдержался, чтобы не закатить глаза на это высказывание. Альбус всегда напоминал ему о том, что он лучший в своём деле, когда ему было нужно что-то.

— Уверен, Люпин справится с этим заданием лучше, чем я, — уставая от бессмысленного разговора, раздраженно отрезал Снейп.

— Во время матча мы с Ремусом будем отсутствовать из-за суда над убийством Чарльза Дженкинса, который назначен на тот же день, что и матч по квиддичу. Главы рода Риваресов и Гистов утверждают, что Дженкинс был связан с Пожирателями Смерти и поддерживал их связи. Эти семьи имеют значительное влияние как на территориях Англии, так и в Восточной Европе, если представленные доказательства окажутся убедительными, я смогу присоединиться к защите Сары Риварес и таким образом негласно заключить союз с семьями.

Чистокровная семья, вступившая в Орден Феникса, стала бы ценным приобретением. Их влияние и ресурсы могли бы значительно усилить позицию Ордена на арене. Учитывая чистоту крови Гистов и их принадлежности к Слизерину, это стало бы неопровержимым знаком для всех остальных, что далеко не все выпускники данного факультета имели предрасположенность к идеологии Волдеморта.

— Вы всё прекрасно распланировали, даже не оставляя мне выбора, — выплюнул Снейп, уже не скрывая своего раздражения. Глаза его сверкали от негодования, а каждое слово звучало как удар кнутом. — Я мог бы оказаться намного полезнее на суде, чем долбанный оборотень, когда речь идёт о Пожирателях, но вы предпочли в очередной раз переложить на меня проблемы, которые сами же создали.

Его злость достигла пика в считанные секунды, и он чувствовал, как неприятное пекущее чувство распространяется по всему телу, словно жгучий огонь. Он с трудом сдерживался, чтобы не наговорить лишнего.

С напряженными плечами и скованным выражением лица он молча направился к двери кабинета, даже не взглянув на коллегу. При выходе из кабинета дверь за ним громко захлопнулась, создавая звук, который казался заявлением, полным его несогласия и недовольства.

Проклиная то, на чем свет держится, и Альбуса Дамблдора, он размашистым шагом направился к себе в подземелья, пугая бедных студентов, которые, увидев разъяренного учителя, спешно поворачивали обратно с изначально заданного маршрута. Его шаги были тяжелыми и неистовыми, словно каждый удар его ноги о каменные полы выражал его негодование. Взгляд пылал пламенем, горящим сильнее, чем десятки кострищ, отражая ярость, которая бушевала внутри.

* * *

"Уход за магическими существами — самый бесполезный урок, на котором мне приходилось присутствовать", — мысленно возмущалась Софи.

Мало того, что на этом уроке они толком ничего не учили, поверхностно проходя по характеру и виду существа, так ещё и учитель какой-то странный. Она вообще сомневалась, что у великана Хагрида было хоть какое-то образования в сфере преподавания.

Пробыв больше месяца в Хогвартсе, ей казалось, что теперь сложно чем-то удивить. Когда она издалека увидела гиппогрифа, её возмущение достигло апогея. Взгляд на этого могучего существа вызывал смешанные чувства страха, изумления и даже некоторого восхищения, но преобладало недовольство. Ей не хотелось даже приближаться к этому огромному созданию, и всё это безобразие усугублялось тем, что рядом лежала толстая зубастая книга, к которой она принципиально не притронулась. С такими челюстями она могла бы при желании откусить полруки, а то и всю, едва только пальцы приблизились бы к её острым зубам. Эта книга казалась ей не только устрашающей, но и неким символом того, насколько опасным и непонятным были эти занятия.

От шока её отвлекла стычка между Малфоем и Поттером. Когда Драко сделал вид, что испугался дементора, тем самым напугав всю часть Гриффиндора, она не смогла сдержать смеха, который тут же привлёк внимание слизеринцев. Их взгляды устремились к ней, и она чувствовала, как на неё нависает оценивающее внимание.

— Эй новенькая. Слышал, ты что-то имеешь против нашего факультета, — обратился к ней с насмешкой на лице Малфой.

Его голос звучал пренебрежительно, а глаза изучали с любопытством, как змея, ищущая слабое место для укуса. Взгляды слизеринцев окружали, словно они были стаей хищников, готовых наброситься на беззащитную добычу.

Перестав смеяться, Софи почувствовала растущее напряжение по всему телу. Ссориться с местными задирами хотелось в последнюю очередь.

— Напротив. Ваш факультет мне очень импонирует, думаю, Распределительная шляпа дала это четко понять.

Её голос звучал уверено, хотя слегка сбившееся дыхание говорило об обратном.

— Да? — ехидно протянул Малфой. — Чего же ты тогда в шайке блохастых львят? Может, ты такая же поганая грязнокровка, как Грейнджер? — с гримасой отвращения смотря на Гермиону, выплюнул он.

Софи даже не успела ничего ответить, крики со стороны гриффиндорцев, возглавляемых Гарри и Роном, заполнили окрестности Запретного леса. Громкие возгласы вперемешку с оскорблениями посыпались с двух сторон, как стрелы в битвах между отрядами.

Мысль о том, что где-то рядом проходил их урок ухода за магическими существами, который, кажется, был настолько же хаотичным, сколько и ситуация, в которую она сейчас попала, была забыта, пока о ней не напомнил громкий басистый голос.

— Прекратите немедленно! Ты, не цепляйся к новичкам! — гаркнул Хагрид, указывая на Малфоя. — А вы перестаньте вестись на провокации, — добавил он уже более спокойным голосом всем остальным.

Раскатистый голос словно холодная вода накрыл всех учеников, остановив поток бессвязной брани. Взгляды собравшихся переключились на Хагрида, словно они только теперь осознали, что находятся в присутствии какого-никакого, но учителя.

Убедившись, что ученики успокоились и внимают ему, Хагрид продолжил урок, на этот раз голос его звучал мягче и теплее, словно он переключился из режима строгого наставника.

Софи, потеряв интерес к происходящему вокруг, присела на камень, находившийся в нескольких метрах, и принялась продолжать чтение своей книги. Её внимание было поглощено текстом, и она полностью погрузилась в мир слов, изредка кидая взгляд в сторону гиппогрифа и Гарри, который после успешного знакомства уже гладил существо по его мощной шее.

Надежды на то, что она останется незамеченной, были разрушены, когда она услышала своё имя из уст великана. Его голос прозвучал хоть и громко, но дружелюбно.

— Мисс Риварес, кажется, да? — обратился Хагрид к ней, привлекая её внимание. — Иди сюда, покажи нам, как ты ладишь с гиппогрифами.

Софи почувствовала, как взгляды всех учеников обращаются к ней, и чувство неловкости охватило её. Она не просто не хотела и боялась подходить к опасному существу, а хотела уйти от него как можно подальше и никогда не сталкиваться. Один его клюв казался угрожающим оружием, готовым в любой момент нанести удар. Не говоря уже о когтях, которые способны были разорвать любую другую живность, которая попалась бы на глаза гиппогрифа.

Несмотря на внутреннее сопротивление, она оставила книгу и медленно подошла к Хагриду, понимая, что просто так в покое её не оставят.

— Всё, что тебе нужно сделать, это проявить терпение и уважительно поклониться Клювокрылу, — произнёс он, сопровождая слова улыбкой. — Не переживай, я буду рядом, и если что, я тебе скажу, — напоследок подбадривающе похлопав её по плечу, сказал Хагрид.

Неуверенно и натянуто улыбнувшись в ответ, она медленно приблизилась к существу, делая несколько осторожных шагов. Когда Хагрид дал знак остановиться, она преклонила голову, устремив взгляд на Клювокрыла, не отрывая его ни на секунду.

Её сердце начало биться быстрее, словно барабан подпрыгивал в груди, когда гиппогриф, внезапно встав на дыбы, раскрыл свои огромные крылья и взмахнул ими, поднимая в воздух опавшую листву.

Софи невольно задержала дыхание, взгляд её устремился на Хагрида в ожидании приказа.

Не найдя ответа на то, что ей делать в такой ситуации, медленным движением она достала палочку из кармана своей мантии и, посмотрев на валун, стоявший рядом с ней, приготовилась произнести усиленное Депульсо.

Увидев, как Софи реагирует на происходящее, Хагрид решительно подошел ближе к гиппогрифу, в руке удерживая тушку какого-то мёртвого существа, стараясь перевести внимание Клювокрыла на еду.

Однако Клювокрыл ответил на подход Хагрида угрожающим клацаньем клюва и карканьем, словно предупреждая остаться на расстоянии. Мускулы его массивных передних лап напряглись, а крылья слегка задрожали, демонстрируя готовность к защите. Несмотря на напряжение, которое витало в воздухе, спустя несколько долгих секунд гиппогриф всё же успокоился и, почувствовав, что ему никто и ничего не угрожает, поклонился в ответном жесте, выражая свою готовность к дружественному общению.

Софи ощутила, как напряжение в воздухе начало рассеиваться, когда гиппогриф ответил на поклон. Рука, всё еще дрожащая от волнения, медленно убрала палочку обратно в карман мантии. Софи выпрямилась, стараясь скрыть свои нервы, стук сердца ещё отдавался в ушах, но постепенно его ритм стабилизировался, и она почувствовала себя немного спокойнее, осознавая, что опасность миновала.

Не желая больше испытывать судьбу, Софи медленно попятилась назад, оставляя за собой безопасное расстояние между собой и гиппогрифом. Оказавшись на достаточном расстоянии, она развернулась и направилась обратно.

Подойдя к сумке, она злобно всё ещё трясущимися руками положила свою книгу на место. Накинув ношу на плечо, она уже собиралась отправиться к замку, но внезапный крик Хагрида и громкие визги учеников заставили её резко обернуться и вновь словно меч обнажить палочку.

Толком ничего не понимая, Софи наблюдала, как Хагрид отпугнул Клювокрыла, а затем приблизился к лежавшему на земле Малфою, наклонившись к нему.

— Ему срочно нужно в Больничное крыло! — встревоженно воскликнула Гермиона.

Увидев, что именно произошло с Малфоем, Софи закатила глаза, вернула палочку в карман и подошла ближе с намерением как можно скорее завершить этот цирк.

— Гермиона права, — произнесла она, обращаясь к ней. — Но сначала нужно продезинфицировать рану заклинанием.

Понимающе кивнув, Грейнджер достала палочку и подошла к Драко, всё ещё стонавшему от боли.

Увидев палочку в руках Гермионы, нацеленную на него, Малфой кое-как принял полусидячее положение и, прижимая окровавленную руку к себе, выплюнул:

— Прочь от меня!

Потеряв терпение, Софи наклонилась к Малфою, присев на корточки, и, не давая ответить Гермионе, произнесла с извращенной улыбкой, скидывая на него весь негатив, собравшийся у неё за последний месяц:

— Думаю, многим будет по барабану, что такому белобрысому мерзавцу как ты через пару часов отрежут руку из-за гангрены, которая может вот-вот у тебя начаться в связи с заражением бактериями. Но после такого справедливого инцидента школу могут закрыть, так что сделай одолжение: закрой пасть и потерпи, пока, как ты говоришь, грязнокровка спасает твою бесполезную конечность, — выпрямившись и окидывая взглядом слизеринцев, она добавила: — В то время как твои так называемые друзья просто стоят и смотрят, даже не пытаясь помочь тебе. А ты явно знаешь, с кем дружить, Драко Малфой.

Не дожидаясь реакции ни с одной из сторон, Софи направилась в замок, в который раз мысленно моля отца забрать её из этого дурдома. Её достали ссоры между учениками, достало, что Снейп с какого-то перепуга начал давать ей готовить зелья, отличающееся по сложности от тех, что готовил весь остальной класс. Она устала от страха, который испытывала, вспоминая о дементорах, которые угрожающими тенями то и дело просвечивали на горизонте. Её в принципе достало всё, что связано с этой школой — от предметов до персонала.

Она с тоской вспоминала свою прежнюю школу, где каждый ученик был ценным, как неогранённый алмаз, и где преподаватели относились к ним с заботой и вниманием, холя и лелея. Там не было места для наказаний или строгих санкций — вместо этого все учителя проявляли терпение и понимание, помогая каждому ученику раскрыть свой потенциал. Дисциплина была важной частью обучения, но не за счёт строгости, а благодаря доброму примеру и поддержке.

Драки и шумные конфликты были редкостью, и если что-то случалось, то это моментально пресекалось на корню. Каждый учитель вёл себя как профессионал своего дела, стремясь не только передать знания, но и вдохновить своих учеников на достижение высоких результатов. В такой атмосфере учебы царили гармония и взаимопонимание, что делало каждый день в школе приятным и продуктивным.

Большая часть из вышеперечисленного отсутствовала в Хогвартсе. Эта ностальгия за прежней школой была для Софи как свет в тёмном туннеле, она мечтала о том дне, когда вернется в своё привычное учебное заведение и любимый безопасный город.

Симумс Финниган, несущий подмышкой свежий номер "Ежедневного Пророка", ворвался в Большой зал, направляясь к столу Гриффиндора. Его порывистое дыхание и восклицание, пронизанное тревогой, мгновенно привлекли внимание обедающих учеников, заставив их замереть в ожидании важных новостей.

— Его видели! Его заметили! — выкрикивал Финниган, кидая газету на стол в знак подтверждения.

— Кого? — с не понимаем спросил Рон.

— Сириуса Блэка! — ответил Симус.

Вскочив из-за стола, Гермиона притянула газету к себе, быстро пробегая глазами по написанному.

— Даффтаун?! Это же совсем рядом, — воскликнула она.

Тревожный шёпот заполнил гриффиндорскую часть стола. Некоторые ученики были уверены, что никому не удастся проникнуть в Хогвартс, ведь по периметру школы летали дементоры, а персонал всегда находился в её пределах, но новость о том, что Сириус Блэк был замечен в Даффтауне, вызвала недоверие и беспокойство. Все знали о том, как опасен этот заключённый, особенно для Гарри Поттера, которого студенты и так обвиняли в присутствии дементоров на территории школы.

Конечно, Гарри не был в этом виноват, но это не отрицало того факта, что с его появлением в Хогвартсе начали происходить странные и пугающие события. Напряжённая обстановка в школе создавала ощущение, что угроза могла поджидать на каждом шагу, особенно когда речь шла о Сириусе Блэке и его связи с прошлыми трагическими событиями в мире волшебства.

Замечания о том, что охраняющие Хогвартс дементоры смогут поймать беглеца на подходе, вызвали раздраженную реакцию Финнигана.

— Дементоры, вы что, серьёзно?! Он уже однажды улизнул от них и сможет это сделать ещё раз.

Симус был возмущён таким наивным выводам, к которому пришла часть его факультета. Если Сириус Блэк смог пройти сквозь такую грозную охрану в маленьком по сравнению со школой Азкабане, то на территории Хогвартса это было сделать ещё проще.

После заявления Симуса гвалт среди учеников усилился, заражая всех вокруг ещё большим страхом и переживаниями. Недоверие к защите школы и обеспокоенность возможной опасностью проникали всё глубже в сердца студентов. Все чувствовали, что никто из них не застрахован от возможной угрозы, и этот факт наполнял их ужасом и тревогой. Большой зал наполнился напряжением, которое тяжело было разрядить.

Гарри молча вглядывался в портрет Блэка, отпечатанный на газете. В этот момент его не интересовала вся шумная суета вокруг, он был поглощен своими собственными мыслями, погруженными в изучение чёрных, полных безумия глаз убийцы, который преследовал его. Эти глаза казались проницательными, исполненными злобы и жажды мести. Внезапно дрожь пробежала по его телу, а сердце начало биться сильнее. Напоминание о том, что убийца до сих пор на свободе, где-то рядом с Хогвартсом, и ищет его, наполнило страхом и беспомощностью.

Почувствовав, что напряжение достигает пика и переходит в психогенную тошноту, Гарри схватил свою сумку и молча направился в свои комнаты. Его шаги были спешными и решительными, но внутри него бушевали эмоции ужаса, смятения и непонимания.

Рон и Гермиона, видя, как Гарри уходит, уже решили пойти вслед за ним, но их остановил голос Софи.

— Подождите, я сама, — вытерев руки салфеткой, она встала и направилась следом за Гарри.

Гермиона и Рон обменялись взглядами. Понимая, что Софи, возможно, лучше справится с ситуацией, они остались на месте, надеясь, что Гарри найдёт в ней поддержку, ведь до сих пор их слова утешения так и не достигли цели.

Быстрые шаги Гарри вскоре переросли в лёгкий бег. Он ничего не понимал, и лишь чувство, что его вот-вот может стошнить, заставляло его двигаться в заданном направлении. Сердце билось быстрее, дыхание перехватывало, а мысли кружились в голове, создавая ощущение хаоса и беспокойства. Гарри старался преодолеть это состояние, фокусируясь только на том, чтобы добраться до своей комнаты, где он мог бы немного успокоиться и собраться с мыслями.

Совершенно не смотря по сторонам, он бежал, заворачивая в коридор, пока не наткнулся на Снейпа. Подняв глаза, он увидел тёмный силуэт, напоминающий дементора. Крикнув от испуга, Гарри отпрянул от угрожающей фигуры, его сердце замерло, и он ощутил ещё больший страх. Абсолютно не понимая, кто перед ним стоит, он принялся с ещё большей скоростью бежать в сторону гостиной Гриффиндора, желая как можно скорее укрыться от всех и остаться в одиночестве.

Шокированный Северус даже не успел никак отреагировать. Ониксовые глаза изучающе впились в Поттера, пытаясь найти на нём следы ран, избиения и тому подобное, что могло бы вызвать такое поведения. Взгляд профессора поднялся к глазам Гарри в попытке осторожно проникнуть в его мысли. Он видел, что Гарри испытывает сильный стресс и страх, но Северус также заметил что-то ещё, что привлекло его внимание.

В глубине глаз Гарри мелькнул отблеск чёрно-белого силуэта Сириуса Блэка, и, словно тени, промелькнули образы дементоров, зловеще парящих над самим Поттером. Эти тёмные и угрожающие фигуры заставили Северуса слегка вздрогнуть. Он не понаслышке был знаком с дементорами и знал, какие ужасы они могли вызвать, поглощая всё светлое в жизни, оставляя тьму, протекающую как кровь по венам, по всему телу.

Снейп был уверен, что Дамблдор или Люпин провели серьёзную беседу с Поттером, дав ему возможность выговориться и поддержать его, однако, ощущая переживания мальчишки, Северус пришёл к выводу, что тот был оставлен один на один со своими мыслями и страхами.

Не успев толком понять, что стало последней каплей самообладания Поттера, как тот убежал, прерывая их зрительный контакт и тем самым обрывая связь. Северус остался стоять на месте, пронзительно смотря в спину убегающего от него Гарри.

Он почувствовал в себе противоречивые эмоции, накрывшие его с головой. Он видел копию заклятого врага детства и в то же время напуганные до чёртиков изумрудные глаза Лили, что для него было самым мучительным наказанием. В сердце Северуса терзались смута и сожаление, а в мыслях туманно мелькали воспоминания о прошлом, которое так и не удалось забыть. О событиях, которые оставили на нём глубокие шрамы, и о людях, которых он потерял навсегда. В глубине его души все ещё тлело пламя сомнений и боли, которые никакая маска не могла затушить.

Помотав головой, Снейп попытался собраться с мыслями. Вихрь эмоций, вызванный встречей с родными глазами, начал утихать, и он вновь ощутил контроль над собой. Выругавшись тихо под нос, он принял решение отправиться за Поттером.

Но едва успел пройти несколько шагов, как кто-то схватил его за предплечье.

— Профессор... я поговорю с ним... а потом обещаю... если будет нужно, я вам всё сообщу, — запыхавшись, произнесла Софи, делая вдохи между короткими предложениями.

Отпустив руку Снейпа, Софи направилась в гостиную Гриффиндора, оставляя его одного с ещё большим недопониманием. Он сузил брови, фокусируя зрение, и медленно осмотрел коридор, словно пытаясь найти ответы. В уме все ещё витала тень тревоги, но он решил, что напрямую лучше не подходить к Поттеру, так как тот вряд ли что-то расскажет, даже находясь под прицелом палочки, а Веритасерум был строго запрещён к применению на учениках.

Возвращаясь в свои апартаменты, он продолжал размышлять над тем, что произошло, делая пометку о том, что ему следует разузнать всё у Софи, чтобы понять, какая муха укусила долбаного Гарри Поттера.

* * *

Вбежав в гостиную, Гарри скинул сумку на диван, а сам направился к умывальнику. Открыв холодную воду и набрав её в горсть, он умыл лицо, стараясь отогнать приступ рвоты, рвущейся наружу. Он держался за край раковины, чувствуя, как сердце бешено колотилось в груди, и старался успокоиться.

Поначалу ему удавалось скрыть свои страхи и эмоции, но с каждым днём, с каждым презрительным взглядом в его сторону и с каждой скверной новостью, касающейся его, это становилось всё сложнее. Друзья не понимали его, а Дамблдор лишь кормил обещаниями, что ему ничего не грозит и что Хогвартс защищён.

Гарри всё чаще ощущал себя одиноким и непонятым. В сердце и уме бушевали смутные чувства и мысли, и он не знал, как справиться с навалившимися на него проблемами. Эти проблемы начинались с постоянных ссор с Дурслями, его приёмными родителями, которые никогда не обращали на него никакого внимания или заботы, и заканчивались опасениями о своей собственной безопасности.

Чувство, будто он должен что-то всему миру, всё усугубляло, вызывая желание собрать свои вещи и убежать куда подальше от всех и вся. Он мечтал о месте, где никто не пытался бы его убить, где не лежала бы на нем ответственность за спасение всего магического мира. Он искал убежища там, где он мог бы просто быть собой, не испытывая на себе постоянного давления и обвинений. Он мечтал о мире, где не было бы пальцев, тыкающих в него, где не писали бы ложь о его жизни в газетах, где он мог бы свободно гулять по улицам, никого не боясь и не ожидая новых испытаний и угроз.

Гарри чувствовал, что в его сердце закипает жажда простой радости и свободы. Он мечтал о том, чтобы просто наслаждаться жизнью и создать свой уютный уголок, где он мог бы укрыться от внешнего мира и наслаждаться моментами покоя и спокойствия.

Для него это было особенно тяжело осознавать: понимать, что все важные люди в его жизни имели совершенно иные планы на его будущее, которые не совпадали с его собственными мечтами и желаниями. Этот факт создавал глубокий разрыв между собственными стремлениями и ожиданиями окружающих. Для него это было не только источником разочарования, но и источником боли и конфликта. Он чувствовал себя пленником чужих планов и ожиданий, ощущая, что его собственная воля и свобода были подавлены и игнорированы.

Кое-как поборов приступ тошноты, он вернулся в гостиную общежития. Увидев Софи, он уже было взял сумку и хотел направиться на следующий урок, как она его окликнула.

— Стой, — вставая у него на пути, произнесла Софи. — Слушай, я не смогу понять всех твоих переживаний, но я точно знаю, каково это: жить с чувством постоянного страха.

Она не хотела ослушиваться предостережений дяди Бена. Исходя из своих наблюдений за Поттером, она была полностью согласна с дядей относительно того, что Гарри был настоящим магнитом для проблем, однако понимала, что он никоим образом не привлекал эти проблемы. Дементоры, Волдеморт на пару со своими Пожирателями Смерти и Сириус Блэк выбрали его как свою цель, и это было нечто, на что нельзя никак повлиять извне. Она осознавала, что Гарри оказался в центре событий, которые были вне его контроля, и это заставляло почувствовать сострадание, в особенности после того, как он и его друзья помогли ей освоиться в Хогвартсе: Гарри помогал другим, сам нуждаясь в поддержке и понимании.

— У нас скоро урок зельеварения, а до подземелья ещё дойти надо, — не желая беседовать, ответил Гарри.

Ему совсем не хотелось, чтобы его кто-то жалел, а тем более новенькая, которую никто толком не знал. Он предпочитал справляться со своими проблемами самостоятельно, не желая навлекать на себя лишнее внимание и сочувствие окружающих. Да и к тому же она, скорее всего, так же не поймет его и обвинит во лжи, а то ещё хуже — в происходящих вокруг событиях.

— Профессора Снейпа я возьму на себя. Он ничего не сделает. А выслушать меня я всё же прошу.

Немного задумавшись, Гарри вздохнул, поставив сумку на место, и грузно плюхнулся на диван. Сейчас что угодно было лучше, чем последний на сегодня урок со Снейпом, который, безусловно, не упустит возможность унизить его, насмехаясь над его страхами перед всеми

Взвесив все за и против, Софи, подобрав слова, продолжила:

— Моя мама, она... — Софи запнулась, пытаясь успокоить эмоции, бушевавшие в ней при вспоминании о матери. — Она обвиняется в убийстве. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что она, не найдя правосудия и справедливости, взяла закон в свои руки, и то, что случилось, уже неизменно. Но суть не в этом. Я понимаю, как часто жизнь бывает несправедлива, то и дело вставляя тебе палки в колёса, но это не значит, что нужно поддаваться отчаянию и забывать о том, что ты имеешь.

Достав волшебную палочку, она призвала фотографию, на которой её отец и мать стоят в обнимку, держа ещё совсем маленькую Софи на руках. Их глаза сверкали счастьем, а губы растянулись в искреннюю улыбку, словно запечатлев момент полного семейного блаженства.

Это был образ, который всегда наполнял сердце Софи теплом и уверенностью в том, что, несмотря на все трудности, отец справится, как и обещал, и они снова будут все вместе.

Ласково проведя рукой по фотографии, она передала её Гарри со словами: "Это мои родители".

Взяв фото, Гарри с интересом и с толикой зависти посмотрел на изображение, на котором было запечатлено такое счастливое семейное мгновение. Это была картина, куда входили тепло, любовь и беззаботность, о чём Гарри мог только мечтать.

Немного поколебавшись, Гарри вернул фотографию обратно и призвал свою колдографию, чтобы передать её Софи.

— Это Лили и Джеймс Поттер, — тихо произнес Гарри, когда Софи приняла фотографию. — Мои родители. Они погибли, защищая меня.

Его голос звучал наполненным тоской и скорбью. Гарри не мог сказать, что знал своих родителей. В его сердце было лишь немного крошечных воспоминаний, разрозненных образов, которые нельзя было соединить в цельное и полное представление о них. Он не мог вспомнить их голоса, их улыбки, их объятия, вместо этого в памяти были лишь отрывки из рассказов других людей и тщедушные фотографии.

Хотя и не мог сказать, что знал своих родителей, Гарри знал о них то, что они пожертвовали своей жизнью, чтобы он мог жить. Это было единственное, что он знал о них с уверенностью.

Ощущая печаль в его голосе как свою собственную, Софи решила вернуть ему волшебное фото. Она понимала, что в данный момент слова поддержки не смогут снять тяжесть его горя. Вместо этого она хотела подарить ему что-то, что могло бы принести ему хоть каплю утешения.

— Слушай, скоро наступит Рождество, и у нас будут каникулы, — начала Софи. — Я слышала от других, что каждые выходные ты остаешься здесь, и могу предположить, что отношения у вас с родственниками не самые лучшие. Поэтому, если хочешь, ты можешь погостить у меня дома. Правда, он может тебя смутить или даже немного напугать, — она улыбнулась. — Ну, это не маленький дом, в нём даже можно заблудиться, — добавила Софи, чуть ли не хихикая. — Короче, если захочешь, поехали со мной. Познакомишься с моим дядей и отцом, они тебя поддержат и дадут правильные советы, можешь не сомневаться, в этом плане им нет равных.

От такого приглашения Гарри стало немного не по себе. С одной стороны, он был признателен за доброту и открытость, которую проявляла к нему Софи. С другой стороны, он ощущал некоторую неловкость и даже недоверие из-за того, что она, едва зная его, пригласила погостить у себя дома в родственном кругу.

Дамблдор когда-то сказал ему, что Распределительная шляпа никогда не ошибается, и, следуя этому, место Софи было в Слизерине, а не в Гриффиндоре, что ещё больше настораживало Гарри. Он не мог не задать себе вопрос: почему девушка с характером Слизерина так щедро проявляет интерес и доброту к нему, студенту из Гриффиндора? Это противоречие создавало неприятную дымовую завесу, будто скрывающую истину

— Спасибо, это неожиданно, — сказал Гарри, стараясь не показаться неблагодарным. — Нет, правда спасибо, просто я привык считать Хогвартс своим домом, и на каникулы я обычно остаюсь здесь.

— Всё в порядке, моё дело предложить, — видя, как Гарри занервничал, попыталась успокоить его Софи. — Просто, если что, для моих друзей у отца всегда найдётся комната в нашем доме.

— Круто, буду иметь в виду, — почувствовав, что тревога начала покидать его, он натянуто улыбнулся.

— Славно. Насчёт профессора Снейпа не переживай, думаю, хоть он ещё та брюзга, но человеческого в нём не меньше, чем в любом из нас.

На упоминание о Снейпе его лицо выразило удивление, и он даже забыл о недавнем приступе паники. Снейп? Человечность? Гарри никогда не думал, что когда-нибудь услышит эти слова в сочетании с угрюмым и эгоистичным Снейпом из уст студента или от любого другого нормального человека, знакомого с его натурой. Единственными, с кем Снейп нормально общался, были студенты, принадлежавшие его факультету, и то иногда им прилетало, так что не позавидуешь.

Оставшиеся несколько часов они болтали обо всём подряд, стараясь избегать неприятных им обоим тем. От приключений и школьных уроков до обычных моментов из повседневной жизни. Разговоры были лёгкими и беззаботными, словно они пытались сбежать от всех забот и проблем, сосредоточившись только на приятных вещах.

* * *

Ближе к вечеру, переодевшись в повседневную одежду, Софи достала фото своих родителей, в очередной раз ощущая тоску и одновременно веру, что скоро всё закончится и их семья воссоединится. Взгляд скользнул по изображению с любовью и теплом, а затем её будто осенило.

Вскочив с кровати и удерживая образ фотографии своих родителей в сознании, Софи сосредоточилась на своих эмоциях, особенно на надежде. Представив, как родители приходят в школу и вместе радостно её обнимают, она твердо сжала волшебную палочку и прошептала заклинание:

— Экспекто патронум

Голос Софи пронизывал эмоции, когда она произносила заклинание. По телу пробежала волна тепла и энергии, когда могущественная аура её защитника охватила всё вокруг.

Волшебная сила ответила на призыв: воздух наполнился блестящим светом, и из палочки Софи вырвался пышный светящийся образ её патронуса. Большой готовый к бою бык с внушительными рогами выскочил из палочки. Мощные и мускулистые копыта быстро понесли его по всей комнате в поиске врагов. Не найдя цели, бык галопом вернулся к своему создателю и, подскочив, грозно ударил передними копытами, словно раздраженный тем, что его потревожили просто так, исчез, оставляя лишь голубое свечение.

Обалдев от увиденного, Софи улыбнулась, радуясь тому, что разгадала главный секрет заклинания. Главное не просто припомнить воспоминания, а именно вспомнить чувства, которые тебя преследовали в тот момент! Вот главное оружие против дементора — не сами воспоминания, а чувства, которые дают силу твоему бестелесному защитнику.

Не веря в то, что она научилась сама творить такое сложное заклинание, Софи окинула радостным взглядом комнату, желая спросить: "Видели, у меня получилось?!" Её сердце билось быстрее от волнения и небывалого восторга.

Однако, осознав, что она одна, и ни отец, ни дядя Бен не разделят с ней эту радость, она лишь грустно вздохнула, а глаза её потускнели, как звёзды в туманной ночи. Радость, что так осветила, её внезапно улетучилась, словно патронус, рассеивающий тьму, наконец исчез, оставив за собой лишь пустоту и тоску.

Взяв снова фотографию, она грустно прижала её к себе, тихо произнося: "Спасибо".

Голос Софи звучал как тихий шепот в пустоте, напоминая о том, что даже в самых тёмных моментах она всегда может обратиться к своим родителям, хоть их и не было физически рядом.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся раньше обычного. Переворачиваясь с боку на бок, он тщетно пытался уснуть заново. Наконец, осознав, что бороться с бессонницей бесполезно, он тихо привёл себя в порядок и вышел из башни Гриффиндора прогуляться по внутреннему двору Хогвартса.

Тишина и спокойствие были редким явлением в полной студентами школе, такие моменты наступали ночью, или как сейчас — ранним утром, когда до занятий ещё было несколько часов сна.

Гарри почувствовал благодатное умиротворение, окружающее его, когда он вышел на свежий воздух. Раньше он побоялся бы выходить в одиночестве за пределы замка, но после того, как профессор Люпин научил его чарам патронуса, он ощущал себя более уверенным. Видя дементоров высоко в небе, он всё ещё побаивался их, но уже не так, как раньше.

Пройдя чуть дальше по каменной плитке, Гарри обнаружил скамейку, удобно расположенную так, что с неё открывался прекрасный вид на Запретный лес. Он сел на неё, погружаясь в воспоминания вчерашней давности.

По мере того, как Гарри продолжал разговаривать с Софи, он ощущал, как облегчение начинало окутывать его. Она внимательно слушала, не перебивая, иногда выражая сочувствие жестом или кивком головы. Этот опыт был для него особенным — впервые он чувствовал, что нашёл человека, который не относился к нему как к "мальчику, который выжил". Софи обращалась к нему как к обычному человеку, не зная, какую роль он играет в мировой истории, и это придавало их разговору особую свежесть и естественность.

Она была тем другом, которого он так давно искал. Другом, который не стремился успокоить или решить его проблемы, а просто слушал, иногда переводя разговор на более лёгкие темы или просто наслаждаясь моментом в их обществе. Софи оказалась рядом в нужный момент, не пытаясь изменить его или давать обещания, что всё будет в порядке, и именно это было для Гарри настоящим понятием "друг".

Она была умна, как Гермиона, но в отличие от неё не стремилась всегда подсказать решение, просто демонстрируя свои знания и сочувствие. Она была смешной и забавной, как Рон, но не питала ревности к его известности и богатству, не зная, что на самом деле Гарри завидовал крепкой семье Рона, которую тот имел.

Его лучшие друзья были самыми близкими людьми, но ему не хватало просто кого-то, кто мог бы выслушать, не предлагая никаких советов.

За этими размышлениями он даже не заметил, как чёрные как угли глаза с интересом изучали его.

Северус Снейп, прятавшийся в затемнённом углу замка, наблюдал за Гарри через окно, не понимая, что происходит с этим мальчишкой. Обычно дерзкий и постоянно искавший приключения на свою идиотскую голову, последний месяц тот был тихоней, словно его и вовсе не было в Хогвартсе. Ни попытки Малфоя унизить его, ни оскорбления самого Снейпа не вызывали у него реакции. Он просто молча кивал в ответ, будто принимая на себя всю никчёмность, в которой Снейп старательно пытался его уличить.

Клятва, данная Лили, кричала ему: "Пойди и разберись, что не так с Поттером". Желание встряхнуть его так, чтобы тот наконец проявил характер и со злостью и ненавистью в глазах убежал, исчезло из его мыслей после вчерашнего события. Со старым Поттером это бы сработало, но не с этим. Этот был другим: замкнутым, пугливым и совершено не походил на обычного заносчивого гриффиндорца, каким был его гнусный отец Джеймс Поттер.

Отбросив идею поговорить с Поттером напрямую, он решил дождаться урока и назначить Софи липовую отработку как предлог для беседы: она задолжала ему объяснения вчерашнего инцидента.

* * *

Урок зелий проходил в обычной тишине, характерной для класса профессора Снейпа. В помещении плавно плыли шёпот зелий, звуки булькающих котлов и периодический скрип пера по пергаменту. Это были единственные звуки, разрывавшие беззвучие, окутывающее класс.

На удивление учеников, профессор Снейп вёл себя сегодня спокойно, почти ни к кому не цепляясь. Иногда, когда кто-то из учеников издавал лишний шорох или отвлекал внимание, его опасный взгляд немедленно направлялся в их сторону, напоминая им о необходимости сосредоточиться и подчиниться строгому порядку на его уроках.

Дождавшись, пока ученики перешли к более сложной части зелья, взгляд Снейпа устремился на Невилла. Он ожидал ошибки, словно гипнотизируя Невилла этим напряженным и угрожающим взглядом, и она не заставила себя долго ждать.

Невилл, под воздействием давления, начал терять концентрацию, его руки дрожали, когда он пытался следовать инструкциям профессора. Вскоре зелье Долгопупса приобрело странный зеленоватый оттенок, а запах, который оно издавало, гласил о полном провале в этапах готовки.

Ликующе внутри Снейп перевёл внимание на Софи в ожидании, когда она встретится с его взглядом.

Однако Софи была полностью поглощена процессом готовки. Когда она наконец завершила приготовление особенного зелья, которое было ей выдано отдельно профессором Снейпом, она уже была готова отнести его к преподавательскому столу, как ей бросился в глаза прищуренный взгляд профессора.

Непонимающе Софи нахмурилась и посмотрела на своё зелье, которое по цвету и консистенции было идеальным. Снова встретившись взглядом с профессором, она удивленно подняла брови, пытаясь понять, почему он обращает на неё внимание.

В ответ на это Снейп чуть не закатил глаза. Медленно переведя взгляд на Невилла, он слабо кивнул, давая Софи подсказку.

Всё ещё недоумевая, Софи посмотрела на Невилла, который, казалось, пытался спасти своё зелье любыми доступными средствами, даже если это означало хаотичное добавление ингредиентов.

Подавив смешок от увиденного, она наклонилась к нему, подсказывая, что в таком случае делать.

"Наконец-то", — пронеслось в голове у Северуса, пока он нёсся к ним, готовый начать свою гневную тираду.

— Минус десять очков Гриффиндору! — гневно прошипел Снейп, удаляя взмахом палочки отвратительно приготовленное нечто. — Вы абсолютно непроходимый тупица, — обратился он к Невиллу, а потом, переключившись, кинул в сторону Софи: — А вы, наверное, решили испытать моё терпение, не так ли? Или вы считаете, что способность к приготовлению нескольких сложных зелий за считанные дни превратит вас в мастера зельеварения? В следующий раз, если вы так желаете снизить количество очков для вашего бездарного факультета, я могу предоставить вам более непосильное задание, а сегодняшняя отработка после урока, может быть, научит вас дисциплине и выбьет из вас вашу гриффиндорскую заносчивость.

Наблюдая, как Софи неуклюже исполняет свою роль и едва скрывает улыбку, Снейп раздражённо цокнул языком в её направлении, напоминая, что ей следует поддерживать спектакль.

Подавив рвущийся наружу смех, Софи гневно села обратно на своё место, перекрестив руки перед собой с видом наигранного возмущения.

* * *

Дождавшись, пока последний ученик покинет класс, Снейп молча закрыл дверь, накладывая невербальное Муффлиато, чтобы их разговор остался между ними.

Убедившись, что никто не мог их услышать, он обернулся к Софи, которая стояла у одного из шкафов, с интересом рассматривая плавающие в стеклянной банке ингредиенты.

— Вы отвратительная актриса, мисс Риварес, — убирая палочку и подходя к ней, произнёс Снейп.

— Зато прекрасный зельевар, — с дерзкой улыбкой парировала Софи, оборачиваясь.

— Что я получу, если смешаю Хаосовые капли с кровью дракона и приготовлю их на настойке полыни? — Северус задал каверзный вопрос, сощурив глаза с видимым удовольствием от дискуссии о зельях.

— П-ф-ф, — протянула Софи, насмешливо сдвигая брови домиком. — Это приведёт к банальному искажению реальности. Хаосовые капли применяются в зельи Мопсуса в качестве мощного активатора, способного ускорить время, а кровь дракона, в сочетании с настойкой полыни, вызовет эффект, схожий с действием Морочащей закваски. Следовательно, человек, употребивший такую неустойчивую и колеблющуюся комбинацию, может попросту не отличить реальность от предсказанного будущего.⁽¹⁾

— Неплохо, Риварес, — произнёс Снейп тоном признания, но с остатками своего обычного холодного отношения. — Вы не безнадёжны. Если будете продолжать так же усердно учиться и не допускать, чтобы я терял терпение из-за вас, то зарекомендую вас для участия в чемпионате по зельям.

Снейп обычно не вёл неформальных бесед с учениками, даже своего собственного факультета, однако в случае с Софи он осознавал потенциал и рассматривал её как возможного достойного преемника в искусстве зельеварения, которого давно искал. Кроме того, основываясь на словах волшебной Шляпы, Софи являлась истинным слизеринцем в шкуре льва.

— Я с удовольствием обсудил бы с вами зелья в другое время, однако в настоящий момент я хотел бы обсудить с вами текущую ситуацию с Поттером.

— Да я помню, что обещала вам, всё рассказать, но у меня к вам будет просьба соблюдать принцип "Primum non nocere".⁽²⁾

Северус угрожающе скрестил руки, а его взгляд ощущался как пронзительно любопытный.

— Возможно, вы забыли, однако я являюсь профессором, и мне поручена ответственность за каждого ученика, даже если он не состоит в моём факультете, — проговорил, он медленно растягивая слова с налётом строгости и уверенности.

— Конечно, профессор, — ощутив напряжение, Софи решила сбросить обороты, чувствуя, что её уверенность улетучилась после перевода темы. — Что именно вы хотите узнать?

— Что заставило мистера Поттера сломя голову бежать в гриффиндорсую башню?

— Симус принёс свежий выпуск "Ежедневного пророка". — Софи запнулась, а стоит ли ей вообще упоминать имена или лучше воздержаться от подробностей?

Северус вспомнил, что ранее видел в сознании Поттера чёрно-белый портрет Блэка, и стало понятно, откуда он там появился.

Он кивнул в ответ на внутренние раздумья Софи, давая ей понять, что она может продолжать.

— Собственно говоря, это и стало отправной точкой его паники.

Приняв решение не раскрывать все подробности перед профессором, она решила отвечать на вопросы сухо и чётко, что не ускользнуло от Снейпа.

— Это не все причины, вам известно больше, — утвердительно и требовательно произнёс Северус.

Он не намеревался тратить время на выяснение деталей путём медленного извлечения информации, словно пинцетом.

— Я не могу рассказать вам всего, профессор. Некоторые разговоры касались личных вопросов, и я не могу их раскрывать, особенно учитывая ваше отношение к Гарри.

Софи осознавала, что подобный ответ может вызвать гнев профессора, но она искренне верила, что раскрывать подобные детали было неправильно и нечестно по отношению к любому человеку.

— Можно ли считать, что вы не проявляете должного сочувствия по отношению к вашему другу или же испытываете удовлетворение от его бедствий? — спровоцировал Снейп, пропуская мимо ушей её объяснение.

— Это не так! — возмущенно воскликнула Софи. — Я переживаю за него, и если вы действительно хотите помочь ему, всё, что вам нужно сделать, это просто поговорить с ним и выслушать. Вы же знаете, что он проводит все каникулы в замке. Мне не нужно объяснять вам, из-за каких обстоятельств подростки моего возраста отказываются возвращаться домой. Едва зная меня, он часами разговаривал со мной, будто кто-то вообще впервые спросил, как у него дела. Всё, что вам нужно знать, это то, что Гарри абсолютная противоположность того, в чём вы и другие его обвиняют. Он одинок, и его достало, что каждый пытается повесить на него ответственность за происходящее вокруг.

Обвинения Снейпа в её бесчувственности оскорбили Софи настолько, что она даже забыла, что хотела отвечать на вопросы, пропуская как можно больше деталей.

Замолчав, она осознала, что Снейп умело сманипулировал ей, заставляя рассказать всё, что удалось узнать в разговоре с Гарри. С другой стороны, несмотря на неприязнь к Гарри профессора, она видела, как вчера тот был обеспокоен его состоянием. В любом случае, она и так проболталась, и давать заднюю не было смысла. Если их разговор заставит Снейпа помочь Поттеру, справиться, то пусть это будет её благодарностью за поддержку Гарри в начале учебного года, если нет, то она всё равно скоро уйдёт из этой школы, так что сожаления покинут её так же быстро, как и появились.

— В общем, я искренне обеспокоена тем, какое влияние это может оказать на Гарри в нашем с ним возрасте, — продолжила Софи. — У меня есть семья, которая всегда поддерживает и оберегает меня от глупых безрассудных идей, а у него и друзей толком-то нет. В его доме, как я понимаю, исходя из того, что он ни в какую не хочет туда возвращаться даже на короткие каникулы, творится чёрт знает что, и это может привести к самым печальным последствиям, если вы понимаете, о чём я. Гарри сильный и добрый, но даже сильные люди могут сломаться и пойти по кривой дорожке. Меня удивляет, что он ещё не прибег к алкоголю или самоповреждению, что часто характерно для тех, кто склонен к импульсивным поступкам.

Видя немного озадаченный взгляд профессора Снейпа, Софи добавила, отгоняя от себя подозрения:

— Мой отец — знаменитый психолог, и он с детства вдалбливал в меня понимание психологии. Поэтому я примерно могу представить, к чему может привести Гарри его состояние.

Действительно, Снейп был осведомлен о том, что Поттер предпочитает проводить каждые возможные каникулы в замке, даже выражая желание остаться тут на лето. Но он думал, что это лишь из-за того, что мальчишка любит использовать магию и ему нравятся привилегии, которые он имеет здесь — в частности, то, что его не заставляют убирать за собой или, например, готовить еду, занимаясь другими повседневными вещами. Рассматривая те кошмарные эссе, которые Поттер предоставлял в качестве своих летних домашних заданий по зельям, Снейп не мог не задуматься о том, что мальчишка, вероятно, просто был лентяем.

Однако информация о родственниках была для Снейпа новинкой. Дамблдор уверял его, что родственники Поттера, несмотря на свою строгость, выполняют свои обязанности опекунов как следует. Слова Софи полностью противоречили этому утверждению создавая, ещё больше вопросов по поводу того, насколько реально родственники Поттера выполняют свои обязанности по отношению к нему.

— Хорошо, мисс Риварес, вы свободны, — сказал Снейп. — Думаю, мне не стоит подчёркивать, что этот разговор должен остаться конфиденциальным. С моей стороны, вы можете быть уверены, что информация, предоставленная вами в этом кабинете, не покинет его стен.

— Конечно, профессор, я всё понимаю, — ответила Софи, кивнув в знак согласия.

Взяв сумку, она покинула кабинет, оставив Снейпа в размышлениях о колоссальной информации, которую ему предстояло переварить.

Закрыв за Софи дверь при помощи беспалочковой магии, Северус погрузился в мыслительный процесс.

Он ощущал мешанину чувств в своём внутреннем мире, чего не было очень давно. Желание избегать встречи с Поттером боролось с тягостным чувством вины и неизбежности. Ноющая рана в сердце Северуса, которую пробуждала мысль о Лили, не давала покоя. Её голос в разуме чуть ли ли не наяву умолял его помочь Поттеру, и это создавало дополнительное внутреннее напряжение.

Северус чувствовал себя раздробленным и потерянным, его ум был полон волнующих мыслей, но отсутствовал ясный план действий. Беспокойство перед тем, что может произойти, и сомнения в собственных способностях сдержать обещание Лили боролись с решимостью преодолеть свои личные предрассудки.

У Снейпа находилась смелость просто подойти и начать разговор с Гарри, но он ощущал явную неуверенность в том, как правильно это сделать и стоит ли вообще браться за это. Северус предвидел, что Поттер, скорее всего, не захочет общаться с ним и уж тем более не примет помощь от профессора, который все эти годы выражал к нему ненависть и неприязнь.

Мнение о Гарри за последние недели менялось с захватывающей скоростью, как изменчивое море, и каждый новый виток сомнений грыз Северуса всё сильнее и сильнее. В глубине души он начинал сомневаться в правильности своих суждений о Поттере, задаваясь вопросом: что, если он ошибался всё это время? Что, если Поттер рос в ужасных условиях, а его истинный характер был скрыт от взора Снейпа под пеленой ненависти к Джеймсу Поттеру?

Эти размышления оставались в нём как тяжелый груз, который он уже не мог отбрасывать от себя злыми пинками. Чувствовалось, что что-то внутри него ломается, будто фиал, годами наполненный ненавистью, внезапно разлетелся на кусочки в груди, оставляя после себя желание поддержать Поттера, успокоиться самому и сохранять покой своей единственной любви, Лили Эванс.

Чувство долга прожигало словно клеймо, заполняя предательской беспомощностью. Что будет после того, как он поговорит с Поттером? Должен ли он позволить ему привязаться к себе, опасаясь, что в какой-то момент ненависть к Джеймсу снова всплывёт на поверхность, разрушая связь, которая, по мнению Снейпа, обязательно возникнет, если Поттер увидит в Снейпе друга, или, что ещё хуже, опекуна?

В случае, если сомнения относительно реальной жизни Гарри Поттера и утверждения Софи подтвердятся, такое отношение с его стороны морально убьёт сына Лили, чего он не мог допустить. А утрата последней и единственной связи с Лили причинила бы Северусу невыносимую боль и чувство предательства своей любви к ней.

Он провёл руками по лицу, в попытке прогнать непрошеную и нарастающую тоску.

Приняв решение не действовать под влиянием вспышки эмоций, он решил успокоиться и отложить принятие решений на более благоприятное время. Осознавая, что лояльность к Поттеру может стать единственным способом спасти его от пропасти отчаяния, Северус был готов согласиться на этот шаг, но лишь в том случае, если все остальные варианты окажутся бесполезными.

Единственное, что можно было сейчас утверждать наверняка так, это то, что этот новый Поттер не имел ничего общего с Джеймсом, и желание оскорблять Гарри постепенно стало перерастать в желание помочь ему.

---

1) Это полная отсебятина, не пользуйтесь этой информацией как достоверным фактом

Вернуться к тексту

2) строчка из клятвы Гиппократа — дословно "прежде всего — не навреди".

Вернуться к тексту

— Профессор, если бы вы подписали, я мог бы пойти... — начал Гарри, но его слова были прерваны.

— Разрешение можно дать только с одобрения родителей или опекунов. Я не вправе подписывать эту бумагу, — приблизившись к нему, профессор Макгонагалл положила руку на его плечо, — мне жаль, мистер Поттер, я правда не могу.

Гарри понимающе кивнул и грустно проводил взглядом уходящих учеников. Гермиона и Рон, лишь поджав губы, последовали за профессором, бросая на него сочувственные взгляды.

— Ты не идёшь с нами в Хогсмид? — удивилась Софи, не увидев Гарри среди остальных.

— Мои дядя с тётей не подписали мне разрешение, так что нет, — коротко ответил он.

По правде говоря, он даже не пытался их просить. После случившегося он решил, что лучше вообще не напоминать о себе никоим образом до ближайшего лета. Возможно, за столь долгое время родственники успокоятся и не превратят следующие летние каникулы в адские.

— Слушай-ка, — протянула Софи. — У меня есть идея, но она не совсем безопасная. Всё зависит от того, насколько ты хочешь в Хогсмид.

— Если это нарушает правила школы, то лучше не надо, — хмуро отозвался Гарри. — Не хочется на отработках сидеть, да и тебя подставлять.

Софи хихикнула.

— Мой дядя обладает не только силой обойти законы и правила школы, чтобы взять тебя с нами в Хогсмид, но и достаточными ресурсами, чтобы закрыть эту школу в мгновение ока. Он уговорил моего отца не давать мне разрешения на поход в Хогсмид, на что я ответила, что умею подделывать его подпись: Учитывая, что он магл, никто не заметит подделки. Так что дядя Бен, вероятно, придёт за мной, и мы сможем пойти все вместе.

Софи, возможно, преувеличивала про мгновения ока, но по поводу закрытия школы она не шутила. Ей казалось, что при желании дядя Бен способен убедить всех даже в том, что земля плоская.

— Думаю, это плохая идея, — Гарри замялся.

Он очень хотел попасть в Хогсмид и немного расслабиться, но не за счёт риска попасть в неприятности или создать дополнительные проблемы Софи и своему факультету.

— А я думаю, что плохой идеей было идти в Тайную комнату и сражаться с василиском, — раздражённо парировала Софи.

— А я думаю... — раздался низкий, угрожающий голос позади, заставив их резко обернуться. — Что минус пять очков Гриффиндору за подстрекательство будет хорошим методом, чтобы приструнить вас, мисс Риварес.

Перед ними стоял, злобно прищурившись, недовольный Снейп.

— Профессор Снейп, мой дядя работает в Министерстве магии, и он будет нас сопровождать. К тому же там будет много учителей, вам не о чем беспокоиться, — быстро выпалила Софи, пытаясь разрядить обстановку.

— Правила посещения Хогсмида для всех равны, — строго и непреклонно отрезал Снейп. — Поттер не получил разрешения, так что, мисс Риварес, ваша совместная экскурсия отменяется, а вас, мистер Поттер, я попрошу пройти за мной.

Не дожидаясь ответа, он направился вглубь замка.

Наглость Софи уже порядком раздражала, и это было заметно по выражению лица Снейпа. Вероятно, она, заручившись поддержкой влиятельных родственников и отличной успеваемостью, решила, что правила ей не писаны. Но Северус, известный своей бескомпромиссностью, не собирался потакать такому бесчинству.

— Повеселись за нас двоих, — с горькой усмешкой произнес Гарри, следуя за Снейпом.

— Удачи, — еле слышно прошептала Софи уходящему другу.

* * *

Следовать за Снейпом в почти опустевшем замке было ещё страшнее, чем обычно. Его мантия колыхалась за спиной, словно живая, и Гарри казалось, что она вот-вот накинется на него.

С каждым шагом пустота вокруг становилась всё более гнетущей, а тревога в душе Гарри нарастала. Пустые коридоры и безмятежные залы лишь усиливали чувство беспокойства, вновь вызывая приступы тошноты. Сейчас, когда никого не было поблизости, он боялся, что Снейп может с ним сделать что угодно, и никто не спасёт его от этого. Каждый звук, каждый шорох казался зловещим предзнаменованием, будто предвещая какое-то несчастье, а взгляды Снейпа, вызывали дрожание по всему телу, словно ледяной холод проникал сквозь кожу, заставляя волосы на руках вставать дыбом. Он чувствовал себя пленником, запертым в этом мрачном и опустошенном замке, безнадежно пытающимся найти кого-то, кто вызволит его из рук страшного надзирателя.

Перед входом в класс зельеварения Гарри замер. Если он войдёт, то убежать уже точно не получится, и он останется один на один в запертом помещении с чёртовым профессором Снейпом, способным на что угодно.

Гарри был ошеломлен внезапными мыслями, которые бурлили в его голове. Откуда Снейп узнал о том, что он не имел разрешения на посещение Хогсмида? Как он оказался в нужный момент, чтобы подслушать разговор с Софи? Он был уверен, что Снейп следил за ним, но зачем? А что, если он в сговоре с Сириусом Блэком, и сейчас, когда замок пустует, они оба набросятся на него, следуя коварному плану убийцы?!

Заметив колебания Поттера, Снейп с раздражением подошёл к нему и, схватив за плечо, втащил в класс зельеварения. Движение было резкими, а взгляд Северуса кричал об отвращении.

Прикосновение привело Гарри в состояние бдительности, и чувство опасности поглотило рациональность. Не думая дважды, он резко выхватил палочку и наставил её на Снейпа. Пальцы судорожно сжались вокруг неё, готовые к любой возможности защититься в случае необходимости.

— Не подходите ко мне! — громко выкрикнул Гарри, спрятавшись за одну из парт, словно она была последним надёжным барьером.

Ощущение рвоты усиливалось, и Гарри едва смог сдержать тошноту, которая поднималась в горле. Каждый момент казался ему мукой, и он боролся со своими внутренними инстинктами, пытаясь сохранить хоть какую-то часть спокойствия. Но страх сжимал сердце всё сильнее, как удар кулаком в грудь, и он чувствовал, что теряет контроль над собой.

Паника полностью затмила взор Гарри, и тревога волной накрыла его, напоминая о всех переживаниях последнего месяца. Он дрожал, не понимая вообще, что делает; единственное, что он ощущал, это всепоглощающий ужас, который окутывал, словно густой туман, проникающий в него и заставляющий дрожать в каждом волокне тела. Ему казалось, что он погрузился в самый мрачный кошмар, из которого нет спасения. В этот момент он чувствовал себя беззащитным и беспомощным перед угрозой, которая подстерегала его в лице профессора Снейпа.

Северус, глядя на реакцию Поттера, встал, словно окаменев. Он не имел ни малейшего представления, что именно вызвало у мальчишки такой животный страх. Да, он был суров и немногословен, но неужели Поттер и вправду думал, что он способен на него напасть?

Подавив желание вырвать у Поттера палочку, Снейп просто снял мантию, вспомнив, что для Поттера её вид может напомнить дементора. Движения были медленными и уравновешенными, словно он хотел проявить некую мягкость после того, как вызвал у мальчишки страх. Осторожно, как будто опасаясь напугать ещё сильнее, он достал палочку из кармана. Глядя на испуганный взгляд Поттера, он плавно отвёл руку с палочкой в сторону и призвал стул.

Повесив мантию на спинку, Северус убрал палочку и сел, показывая свою готовность к разговору. Он продолжал наблюдать за Поттером, ожидая, когда тот придёт в себя и сможет нормально соображать. В его взгляде было нечто, словно он ждал не только физического восстановления, но и внутреннего успокоения Поттера.

Гарри всё ещё держал профессора на прицеле, словно ожидая от него подвоха, внимательно наблюдая за его движениями. При осознании, что никто и ничего не угрожает, его дыхание постепенно стабилизировалось, а сердцебиение успокоилось, хотя нервозность оставалась. Постепенно Гарри начал ощущать, как страх уступает место моральной усталости, а рука, крепко державшая палочку, немного расслабилась. С каждой минутой он чувствовал, как напряжение иссякает, и надежда на то, что разговор с Снейпом пройдет мирно, начала пробиваться сквозь тёмные облака тревоги. В конце концов, профессор Снейп намного сильнее, нет смысла даже сопротивляться.

Проведя свободной рукой по лбу, стирая холодный пот, Гарри осмотрелся по сторонам, словно ища ещё кого-то и оценивая обстановку. Сделав решительный шаг к разрядке ситуации, Гарри опустил палочку и, направляясь к недалеко стоявшему стулу, сел, оставаясь на том же расстоянии от Снейпа.

Он, с трудом переводя дыхание, убрал палочку в карман и поднял взгляд на Снейпа.

Спокойный и немного уставший взгляд профессора вызвал удивление. Гарри ожидал чего угодно: ярости, презрения, новых угроз, но не этого невозмутимого ожидания. Это означало, что разговор мог быть не таким уж страшным, как он предполагал, и он просто накрутил себя, в очередной раз давая панике и страху взять над собой вверх. Или же Снейп готовился к чему-то более хитрому и изощренному, ожидая лучшего момента для нанесения коварного удара.

— Закончили со своими бесстыдными угрозами? Или мне стоит подождать, пока ваше ребячество окончательно утихнет? — голос Снейпа звучал спокойно, но сквозь него прорезалась привычная язвительность.

— Извините, — тихо ответил Гарри, опустив взгляд на пол, словно пытаясь уйти от неприятной ситуации.

Он не мог понять, чего ожидать от Снейпа. Его спокойный тон одновременно напрягал и успокаивал. Никогда прежде он не слышал от него такого снисходительного тона, что вызывало в нём странное смешанное ощущение признательности и настороженности. Он старался прочитать выражение лица профессора, но видел лишь ту же непроницаемую маску, которую тот всегда носил. Это заставляло ещё сильнее ощущать себя на грани неведомого, не зная, что происходит на самом деле.

— Вы обязательно будете прощены после сдачи эссе и выполнения всех отработок, но сейчас мы обсудим другое, — Снейп сделал паузу, пристально глядя на Гарри. — Последнее время вы стали подозрительно себя вести, и я уверен, вы что-то замышляете. Поверьте мне, вам лучше самому в этом признаться, в противном случае вы проведёте до конца учебного года на отработках в подземелье, так, чтобы я мог наблюдать за вашими дальнейшими действиями.

Северус не желал прямо спрашивать у Поттера, что с ним происходит. Это могло бы вызвать подозрения у мальчишки, поэтому он решил прибегнуть к более тонкому подходу.

— Я просто устал, вот и всё, — пробормотал Гарри, потупив взгляд. — Мне просто нужно немного отдохнуть.

"Я просто хочу выжить, — пронеслась в его голове горькая мысль, что не укрылось от пристального и внимательного к деталям профессора. — и чтобы меня все оставили в покое, включая вас".

Северус прочитал невысказанную мысль Поттера, и его гнев на директора и Люпина вспыхнул с новой силой, пронизывая, словно недремлющий огонь. Он думал, что они до сих не удосужились проверить состояние Поттера и поговорить с ним, особенно после того, как тот увидел новость о том, что Сириус Блэк находится всего в нескольких километрах от Хогвартса.

Дамблдор возложил на него обязанность обеспечить безопасность Поттера во время матча, хотя сам мало того, что допустил мальчишку до квиддича, так ещё никак не попытался поинтересоваться благополучием Поттера и готов ли тот вообще играть, зная, что вокруг летает кучка дементоров.

Увидев, как лицо профессора медленно обретает оттенки злобы, Гарри вновь ощутил накатывающую панику, даже не осознавая, что гнев был направлен не на него; он нервно сложил руки на коленях, стараясь удержать их от дрожания: пальцы переплелись, пытаясь найти опору друг в друге.

Скрипнув зубами, Снейп сдержал рвущееся наружу ругательство.

— Вы в очередной раз лжёте, Поттер, — резко прозвучал голос Снейпа. — Вы действительно выглядите уставшим, но это не было причиной вашей ярой агрессии в мою сторону. Я требую объяснений.

Северус угрожающе скрестил руки на груди.

Он терял терпение. Поттер избегал ответа, и это раздражало. Неужели так сложно сказать правду?

— Я не лжец! — гневно воскликнул Гарри. — Я плохо сплю по ночам, и мне жаль, что я сорвался на вас из-за этого. Просто снимите с меня баллы и назначьте наказание, как вы обычно это делаете.

"Какого чёрта Снейп от меня хочет?! Почему мне кажется, что Снейп переживает обо мнем? Какое ему вообще дело до меня? Он должен радоваться, видя меня в таком состоянии, ведь сам немало сделал, чтобы довести меня до выгорания".

Гарри недоумевал, отчего Снейп так упорно начал требовать объяснений. На первый взгляд, было трудно понять, почему профессор настаивает на разговоре. В его представлении Снейп всегда руководствовался враждебностью и недружелюбием, и вдруг появившийся интерес к его благополучию казался странным и непонятным.

Однако за этим слоем раздражения Гарри почувствовал укол сомнения. Неожиданно для себя он начал задумываться: может ли быть, что Снейп действительно обеспокоен его состоянием? Эта мысль показалась ему странной и нелепой. Все годы обучения в Хогвартсе профессор никогда не проявлял к нему никакого внимания, за исключением карательных мер и критики.

На втором курсе Снейп спас его, но, вероятно, лишь из-за своего профессионального долга. В конце концов, он был преподавателем, и оберегать студентов — одна из обязанностей. Кроме того, Снейп всегда стремился стать преподавателем ЗОТИ, так что его старания выслужиться перед директором вполне объяснимы.

Или не в этом причина?

Вздор!

Почему же тогда Снейп настаивал на беседе с ним? Гарри никогда не поверил бы, что профессор заботится о нём искренне, а не из каких-то собственных выгодных мотивов.

Мысли Гарри настолько хаотично пробегали перед взором Снейпа, что тот даже не успевал их анализировать. Прервав легилименцию, он глубоко вздохнул, осознавая, что ему предстоит один из самых сложных разговоров. Ему предстояло максимально деликатно объяснить свои действия, удерживая в узде гнев и желание выгнать Поттера с глаз долой, стерев ему память.

— Мистер Поттер, — громче обычного окликнул Северус, заставляя Гарри сосредоточиться на словах, а не на комке бессвязных и абсурдных мыслей. — Директор Дамблдор вкупе с Министерством магии ясно дали указание персоналу: следить за вашей безопасностью и предотвращать глупые авантюры, оберегая вас от возможных угроз. Я, как часть персонала, обязан знать, что с вами происходит и что вас побуждает вести себя так, как вы только что продемонстрировали.

Это было правдой, отчасти. Указание распространялось на всех учеников, а не только на Поттера.

— Я вам уже ответил, что устал, а испугался потому, — Гарри нервно сглотнул. — Потому, что ваша мантия напоминает дементора, и мне показалось, что вы зная об этом, использовали это против меня.

"Ну, это уже более похоже на правду", — подумал про себя Северус, ощущая, что лёд тронулся.

— Пока вы ведёте себя как нормальный ученик, а не безмозглый искатель приключений, вам ничего не угрожает, Поттер. А наше общение могло бы быть спокойным и нейтральным, если бы вы не проявляли те же высокомерие, заносчивость и безответственность, которые присущи вашему отцу. Ваши поступки могут привести к опасным последствиям не только для вас, но и для окружающих, пора бы это уже осознать.

— Мой отец не был таким, и я не такой! — вспыхнул Гарри, невольно соглашаясь со всем остальным.

— Вы ничего не знаете о своём отце, в отличие от меня, — злобно огрызнулся Снейп. — Вы его точная копия, и именно поэтому я пытаюсь донести до вас аксиоматичные речи.

— Мой отец был смелым и отважным человеком! Он отдал свою жизнь, чтобы спасти меня и маму! — вскипая от гнева, вскочил Поттер.

Вся мнимая забота Снейпа, которую Гарри сам себе придумал, в один миг рассыпалась как карточный домик. Реальность с её горькой правдой о намерениях профессора вернулась к Гарри, обрушившись на него с новой силой. Гарри не мог поверить, что он был так ослеплён и так доверчив, что пытался найти поддержку даже в своём ненавистном учителе.

Как он мог забыть о том, кто такой Снейп? О том, что он всегда ненавидел его и отца? Как он мог надеяться, что этот человек хоть на йоту изменит к нему своё отношение и вообще будет проявлять заботу?

— Не смей повышать на меня голос! — прошипел Северус, тёмные глаза сверкнули, как два осколка обсидиана, а губы искривились в презрительной гримасе.

Во взгляде читалась неприкрытая ярость, терпение Северуса иссякало с стремительной скоростью. Наглость юного наследника заклятого врага переходила границы.

Слова хлынули из него потоком, жгучей лавой обрушиваясь на Гарри. Злоба, накапливавшаяся годами, постепенно вырывалась наружу, отравляя воздух и заставляя каждое слово звучать как проклятие.

— Вы всего лишь жалкий мальчишка, который ничего не смыслит в жизни. Вам следовало бы быть благодарным за то, что я делаю для вас, но вы предпочитаете впадать в свою детскую наивность вместо того, чтобы ценить мои старания, позволяя себе неуважительно дерзить! — закончил Снейп с глухим презрением.

— Я не жалкий! Вы ничего обо мне не знаете! — выкрикнул Гарри, стиснув зубы. — Вы никогда никого не любили, и вас никогда не любили! Вы не знаете, каково это: терять близкого человека, потому что вам плевать на всех! Вам плевать на чужие чувства, на их боль и страдания! — Гарри яростно указал пальцем на Снейпа. — Вы просто играете с людьми, будто они бездушные куклы в ваших руках! Вам нравится унижать и уничтожать других, потому что вы сами не способны испытывать ничего, кроме своей собственной злобы и жестокости!

Сдерживая клокочущий в нём гнев, вызванный словами Снейпа, Гарри метнулся к выходу из подземелий. Его руки, сжатые в кулаки, дрожали. В ушах гудело, а перед глазами мелькали красные пятна. Каждое слово Снейпа пронзало насквозь, раня его ещё сильнее.

Он не хотел больше ничего слышать. Он просто хотел уйти отсюда, как можно дальше.

Не оглядываясь он яростно дёргал ручку двери, пытаясь покинуть душное помещение, но безуспешно.

Он вытащил палочку и направил её на замок.

— Алохомора! — отчаянно выкрикнул Гарри,

Но ничего не произошло. Дверь осталась запертой. Гарри попытался снова, но результат был тем же.

— Выпустите меня! — закричал он, отчаянно тарабаня руками в дверь.

Слёзы, словно прорвав плотину, струились по его бледному лицу, оставляя мокрые следы. Тело Гарри дрожало, сотрясаемое рыданиями, а в груди сжималось от невыносимой боли.

В этот мрачный момент, когда в окрестностях Хогвартса рыскал убийца, а дементоры наводили ужас на всех, Гарри осознал горькую правду: Снейп был прав. Он, Гарри, был безответственным. Он не раз подвергал опасности своих единственных друзей, не задумываясь о том, что они могут пострадать по его вине.

— Я ничего вам не сделал! — взывал он к пустоте. — Я никому ничего не сделал! Оставьте меня все в покое!

Силы быстро покидали его, словно вытекая из него сквозь незатянувшиеся раны. Опустившись на холодный каменный пол, Гарри обхватил дрожащими руками свои колени, стараясь унять дрожь, пробирающую его тело. Гул в ушах, похожий на гул морской раковины, смешивался с плывущими перед глазами образами, расплывчатыми, словно акварельные кляксы.

Отчаяние, чёрное, вязкое, поглощало Гарри, оставляя после себя лишь пустоту. Он чувствовал себя абсолютно одиноким, заброшенным в этом враждебном мире. В его жизни было много опасностей, но никогда он не испытывал такой беспомощности и растерянности.

Даже Снейп, в чьих холодных чёрных глазах он на мгновение увидел отблеск понимания, отвернулся, оставив наедине с всепоглощающей грустью. Гарри было всё равно, что сейчас думает Снейп и как он будет использовать эту ситуацию в будущем. Ни один человек в мире не мог понять его боль, страхи, переживания и банальное желание выжить в этом аду.

Северус, наблюдая за Гарри, не мог не осознавать всю глубину своего провала. Изначальным намерением было лишь поддеть Поттера, подтолкнуть к большей сговорчивости, однако он не учёл, насколько шатко и уязвимо сейчас состояние Гарри. Язвительный выпад, брошенный в адрес Поттера, вместо желаемого эффекта лишь добил его.

В этот момент, возможно, впервые за все эти годы, Северус увидел в Гарри не просто сына своего врага, а простого мальчишку, на чьих хрупких плечах лежало бремя похлеще того, что было у него самого.

Северус Снейп оцепенел. Он чуть ли не физически ощущал, как утопленное в обиде и несправедливости сердце начинает пробуждаться под тяжестью вины, а холодная маска, которой он оберегал свою душу, треснула под напором истинных чувств, оставляя его беззащитным.

Внутренний бунт, сдерживаемый годами, яростно вырывался наружу, захлестывая с головой. Волна противоречивых чувств — от жгучей ярости до щемящей тоски — бушевала, грозя снести оставшиеся ментальные блоки.

Всю свою жизнь он прятался за сарказмом и язвительностью, словно за неприступной крепостной стеной, но сейчас, глядя на Гарри, он ощутил, как эта стена рушится под натиском сострадания. Он не мог больше относиться к этому мальчику с равнодушием. Не мог относиться так же, как к нему самому в детстве относилась шайка мерзких, подлых и трусливых Мародёров. Больше невозможно было бесконечно перекидывать грехи Джеймса на его сына, ведь Гарри не был виноват в них.

Снейп сжал переносицу, чувствуя, как тоска и чувство вины прожигало нутро пуще прежнего. Образ Лили, такой яркий и живой, возник перед глазами. Он вспомнил тот роковой день, когда всё изменилось.

Вспомнил свою ярость, свою слепую ненависть. Вспомнил слова, которые он бросил ей в лицо, слова, которые ранили её так же, как и его самого. Сейчас он с ужасом осознавал, что делает то же самое, только с её сыном.

"Что ты творишь? Ты же обещал ей! Ты поклялся сберечь её сына, а ты что делаешь?! — мысленно корил себя Снейп, будто наказывая самого себя. — Ты можешь искупить свою вину, Северус. Ты сможешь защитить его! Ты обязан!"

В глазах Гарри читалась та же боль, что когда-то отражалась в глазах Лили. Всхлипы и слёзы, скользящие по юному лицу, словно эхом отзывались на ту давнюю трагедию. Несмотря на все попытки, Снейп не мог не видеть в Гарри частичку женщины, которую он так безнадёжно потерял.

Сдерживая свои собственные рвущиеся наружу слёзы, он медленно направился к своему шкафчику. Его руки дрожали, когда он извлёк зелье "Сна без сновидений" и "Умиротворяющий бальзам". Не найдя подходящих слов для утешения, он решил, что зелья смогут выразить всё за него.

— Зелёное пей перед сном, — опускаясь на одно колено и кладя зелья подле Поттера, хрипло проговорил Снейп. — Оно поможет тебе выспаться. А голубое — когда будешь чувствовать сильный страх или стресс. Когда запасы закончатся, сообщи, я дам ещё.

Произошедшее было жестоким напоминанием о том, что прошлое никуда не уходит, оно идёт в след за тобой по пятам, даже если ты пытаешься бежать от него со всех ног. Северус понимал, что не может изменить прошлое, но он мог постараться исправить свои действия в настоящем. И эти зелья, которые он протянул Поттеру, были маленьким шажком в этом длинном, изнурительном пути.

Гарри не проронил ни слова, лишь скользнув равнодушным взглядом по зельям. Его рука, словно сама собой, потянулась к голубому. Откупорив его, он сделал глоток, чувствуя, как горькая жидкость обжигает горло.

Вкус был отвратительным, но Гарри было плевать. Все его мысли были заняты лишь одним желанием — поскорее убраться из этого душного места и вернуться в свои покои.

Словно угадав желание Поттера, Снейп взмахом палочки отворил дверь, рассеивая чары.

Еле слышно пробормотав слова благодарности, Гарри, опустошенный, разбитый морально и физически, под действием зелья с трудом поднялся на ноги. Убрав снадобья в карман своей поношенной мантии, он не оборачиваясь вышел из класса.

Единственное, что дарило Гарри утешение в этот момент, — это осознание, что все обитатели замка были заняты своими делами в Хогсмиде. Он не желал ни чьего присутствия, ни разговоров.

Его шаги, отяжелевшие, словно от невидимой ноши, гулко отдавались в пустом коридоре. С каждым шагом гул в ушах ослабевал, а пелена перед глазами постепенно рассеивалась, открывая всё более четкую картину. Единственным островком спокойствия в этом бушующем море ощущений была мысль о его комнате — уютной гавани, где он сможет наконец найти утешение и укрытие.

Сделав глубокий вдох, Гарри двинулся дальше, еле волоча ноги. Путь до башни казался бесконечным, а каждый шаг давался всё труднее, но он упрямо продолжал идти. Наконец, добравшись до своей комнаты, он толкнул дверь и упал на кровать, даже не думая о том, чтобы переодеться.

* * *

Проспав несколько часов, Гарри очнулся от нарастающего шума, доносящегося снизу. Умывшись и надев очки, он вышел из башни Гриффиндора. Не обращая внимания на разорванный когтями какого-то зверя портрет Полной дамы, он поднялся по лестнице к остальным студентам, взволнованно переговаривающимся. Из-за их спин ничего не было видно.

Рон, Гермиона и Софи, заметив Гарри, громко и с облегчением воскликнули:

— Гарри!

Все ученики, ошеломленные, обернулись на Поттера, словно оценивая его состояние. Дамблдор, находившийся впереди учеников, заметив Гарри, заметно успокоился.

— Гарри, где ты был? — обеспокоенно спросил Альбус, внимательно осматривая его с ног до головы.

— Я спал в своей комнате, директор. — всё ещё не понимая, что произошло, ответил Гарри.

— Обыщите замок, Филч, — произнёс Дамблдор, а после добавил непривычным для него громким и серьёзным голосом остальным: — Всем пройти в Большой зал, старосты, проследите, чтобы каждый ученик вашего факультета был на месте.

Волна учеников, хлынувшая в зал, подхватила Гарри и унесла с собой. Софи, еле-еле ухватив его за руку, выдернула из потока и отвела в сторону.

— Ты вообще в курсе, что произошло? — тревожно спросила она.

— Без понятия, — разведя руками, ответил Гарри.

— Сириус Блэк проник в замок, — еле слышно прошептала Софи. — Он искал тебя, Гарри. И тебе просто повезло, что ты не оказался у него на пути.

— Сириус Блэк? — переспросил Гарри, его лицо побледнело, а в глазах мелькнул страх.

Почувствовав новый приступ паники, Гарри судорожно достал из кармана одно из зелий, приготовленных Снейпом, и сделал глоток.

— Что ты, чёрт возьми, пьёшь?! — Софи выхватила снадобье из рук Гарри и понюхала его, определяя состав.

"Валериана, сироп чемерицы и..." — мысли Софи о зелье были прерваны рукой Гарри, выхватывающей бальзам обратно.

— Эй! Отдай! — Гарри спрятал зелье обратно в карман, чувствуя, что оно уже начало действовать.

— Ты умеешь готовить Умиротворяющий бальзам? С каких пор ты научился зельеварению? — Софи не унималась.

— Это не я приготовил, — пропустив мимо ушей колкое замечание, ответил Гарри. — Это зелье дал мне Снейп.

— Снейп? — её брови удивлённо взметнулись вверх. — Ты доверяешь зелью, приготовленному Снейпом?

— Не особо, — признался Гарри. — Но у меня не было выбора. Я был в таком состоянии, что готов был выпить что угодно, лишь бы успокоиться. Потом поговорим об этом, — добавил он, уловив движение в толпе.

Не было никакого желания вспоминать события минувших нескольких часов. Он и сам толком не понял, что заставило Снейпа дать ему зелья из своих запасов. Благо снадобье было действительно полезным, а главное, быстродействующим, так что чувство стыда за своё поведение в подземельях не терзало Гарри в данный момент.

Через несколько минут остальные ученики, покинувшие Большой зал, двинулись в обратном направлении.

* * *

Впервые на памяти Гарри урок по защите от тёмных искусств проводил Снейп. Мысли о том, куда же делся профессор Люпин, добрый и понимающий учитель, терзали его весь оставшийся урок.

С другой стороны, если взглянуть на Снейпа объективно, то он идеально подходил для роли преподавателя ЗОТИ. Он был наглядным примером того, против кого эти знания могли бы защитить их.

Невольно Гарри сравнил его с Люпином. Люпин был добрым, спокойным, всегда готовым помочь, он учил их не только защищаться от тёмных сил, но и понимать их. Снейп же был совсем другим. Он не терпел ни малейшей слабости, ни единой ошибки, требуя от своих учеников полной самоотдачи и глубокого понимания предмета.

Погружённый в свои мысли, Гарри и не заметил, как из ниоткуда рядом с ним возникла сидящая Гермиона. Нелюбимая ученица сразу же нарвалась на плохое настроение Снейпа и потеряла пять баллов для Гриффиндора.

Гарри, всё ещё будучи далеко в своих мыслях, пропустил факт того, что все остальные уже перелистнули легендарную страницу и продолжили уже более углублённое изучение оборотней.

Заметив, как Поттер витает в облаках, Снейп раздражённо фыркнул. Одновременно он испытал удовлетворение — ему не придётся провоцировать Поттера на грубость, чтобы назначить липовую отработку. Через неделю состоится матч по квиддичу, и Поттеру будет полезно знать, что Снейп будет рядом, не подвергая себя неожиданному "сюрпризу" в самый ответственный момент.

— Мистер Поттер, — стараясь выглядеть менее угрожающе, Снейп подошёл к Гарри. — Неужели ваш пытливый ум уже впитал все знания из этой книги, и вам не терпится поделиться ими с нами?

Гарри, сжавшись под пронзительным взглядом Снейпа, почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он судорожно сглотнул, не в силах вымолвить ни слова.

Подождав добрую минуту, Снейп продолжил.

— Прекрасно, — язвительно произнёс он. — В таком случае вам представится чудесная возможность продемонстрировать свои глубокие познания на сегодняшней отработке. Уверен, вы не разочаруете меня.

Грациозно повернувшись, Снейп скользнул к своему преподавательскому столу, словно змея, и, не проронив больше ни слова, продолжил урок.

* * *

Класс постепенно опустел. Снейп, окутал себя и Гарри невидимым куполом тишины с помощью невербального Муффлиато. Он не отрывал взгляда от записей, разбросанных по его столу, казалось, что он полностью поглощён ими.

Но на самом деле он ждал, пока Поттер наберётся смелости и заговорит первым. И вот, наконец, Гарри, подойдя к нему, робко кашлянул, привлекая внимание. Снейп, не меняя позы, приподнял одну бровь, словно безмолвно приглашая его начать.

— Профессор Снейп, извините, что я отвлёкся, — начал Гарри, его голос задрожал. — Я задумался о предстоящей игре в квиддич и о том, как мне успеть сделать домашнее задание, данное вами, в срок.

Снейп не сразу ответил. Он продолжал изучать записи, разбросанные по его столу, и лишь через несколько секунд медленно поднял голову.

— Мистер Поттер, — медленно проговорил Снейп. — Если мысли о квиддиче до такой степени мешают вам сосредоточиться на обучении, то я с удовольствием избавлю вас от этой ноши, наложив запрет на ваше участие в играх. Это освободит ваш разум и время для учёбы.

Сердце Гарри ёкнуло. Мысль о том, что он не сможет играть, омрачила и без того хмурое настроение. Квиддич был отдушиной, шансом на время забыть о проблемах и просто насладиться полётом, к тому же, если повезёт поймать снитч, однокурсники его факультета, возможно, перестанут смотреть на него с презрением.

— Я не совсем это имел в виду, профессор, — Гарри нервно поправил очки. — Я просто волнуюсь перед матчем.

Он не мог не нервничать. Туман, который укутывал замок, скрывая в себе дементоров, создавал ещё более устрашающий фон, чем если бы там были только они.

— Волнение — это нормально, Поттер, — хмыкнув ответил Снейп. — Но помните, что страх — это ваш главный враг. Дементоры питаются им.

— Я знаю, профессор, — вздохнул Гарри. — Но как же не бояться, когда они...

— ...когда они высасывают из вас всю радость и надежду, оставляя лишь пустоту? — закончил Снейп фразу за него.

Гарри замолчал, его рот удивлённо приоткрылся. Снейп вновь был к нему снисходительным и не глумился над его страхом. Возможно, профессор вёл себя так, только когда они находились наедине?

"Может быть, у него тоже есть свои страхи", — подумал Гарри.

— Вы… вы знаете, каково это, сэр? — спросил он, сдерживая дрожь в голосе.

Снейп на мгновение замолчал, глядя в зелёные, удивлённые глаза Поттера.

— Да, Поттер, знаю, — хмуро ответил он. — Я тоже встречался с дементорами.

Гарри не знал, что сказать. Он никогда не думал о том, что Снейп может быть уязвим.

— Но… как же вы справляетесь? — еле слышно спросил он.

— Это нелегко, — признался Снейп. — Но есть несколько способов. Во-первых, важно не поддаваться страху, — начал он. — Чем больше ты боишься, тем сильнее ты притягиваешь их к себе. В этом они несколько схожи с хищными животными — те атакуют, чувствуя, что жертва растерялась. Во-вторых, насколько мне известно, профессор Люпин обучил вас заклинанию патронуса. На данные момент более действующих чар против дементоров не существует. Есть ещё кое-что, но для этого необходимо иметь исключительную силу воли.

Снейп задумался и, немного поколебавшись, продолжил:

— Вам знакомо понятие "окклюменция"?

— Нет, не знакомо, — честно ответил Гарри. — А что это?

Возможно, Гермиона когда-то упоминала этот раздел магии, но он благополучно проступил эту часть её нравоучений.

— Окклюменция — это искусство защиты своего разума от проникновения извне, — пояснил Снейп.

— От кого? — спросил Гарри.

— От тех, кто умеет читать мысли, — ответил Снейп. — От легилиментов. В случае с дементорами знание окклюменции может помочь скрыть свои эмоции, делая вас менее заманчивой целью.

Северус не желал вдаваться в подробности, понимая, что если Поттер включит мозг и начнёт изучать окклюменцию, то ему будет труднее проникнуть в его мысли. Да и в таком возрасте это могло привести к обратному результату и вместо сокрытия эмоций вызвать их частое появление, что чревато печальными последствиями.

— А я не знал, что такое возможно, — задумчиво протянул Гарри.

— Вам незачем в столь юном возрасте задумываться об этом, — проворчал Снейп. — Изучение такой продвинутой дисциплины требует многолетней выдержки, несгибаемого упорства и неисчислимого количества времени, проведённого в медитациях.

Гарри нахмурился, его энтузиазм немного поубавился.

— Но я хотел обсудить с вами не это, — переводя тему на нужную ему, произнёс Северус. — По настоянию директора я буду присутствовать на матче, находясь недалеко от вас.

— В каком смысле недалеко? — непонимающе спросил Гарри.

— Это значит, что я буду следить за вашей безопасностью во время игры, держась рядом, — раздражённо пояснил Снейп, не глядя на него. — Директор Дамблдор обеспокоен угрозой со стороны Сириуса Блэка и дементоров.

— Вы будете летать рядом со мной на метле? — удивлённо подняв брови, спросил Гарри.

Снейп на метле? Снейп, который проявляет заботу? Гарри не мог поверить своим ушам. Ему казалось, что он до сих пор находится во сне, иначе другого адекватного пояснения поведения Снейпа у него не было.

— Да, — кивнул Снейп, его губы скривились в горькой гримасе, будто он выпил одно из самых отвратительных на вкус зелий. — И поверьте, эта перспектива нравится мне в десятки раз меньше вашего.

— Я буду играть осторожно, — недовольно буркнул Гарри. — Не волнуйтесь.

— Я не волнуюсь! — чуть ли не выплюнул Снейп. — Я просто надеюсь на ваше благоразумие и что вы будете слушать мои команды, если я заподозрю опасность.

"Если Поттер будет так же раздражать во время матча, то я самолично скину его с метлы взваливая вину на дементоров", — злорадно подумал Снейп, пряча эту идею куда подальше.

Гарри невольно поёжился, будто холодный ветерок пронесся по спине. С одной стороны, он неосознанно перестал воспринимать Снейпа как противника и даже радовался, что тот будет рядом во время матча, оберегая его. С другой, он не мог отделаться от неприятного предчувствия, которое будет сопровождать пристальный взгляд профессора.

Не найдя, что ответить, он сделал неуверенный кивок в знак согласия и понимания. Споры всё равно ни к чему не приведут, да и так будет лучше для него и всех остальных игроков. В конце концов, кто он такой, чтобы оспаривать решение директора.

— Рад, что вы не закатили истерику, как обычно любите это делать, мистер Поттер, — произнёс Снейп, его тон смягчился, но в нём ещё звучала ирония. — Матч начнётся в девять утра, жду вас за двадцать минут ранее, для проведения инструктажа по безопасности.

— Я могу идти, профессор? — вежливо поинтересовался Гарри, стараясь не выдать своего волнения.

В ответ Снейп лишь кивнул, вновь с головой погружаясь в кропотливую проверку работ студентов. Его лицо, как всегда, оставалось непроницаемым, не выдавая ни одной эмоции.

Когда Гарри уже подошёл к двери, Снейп неожиданно окликнул его:

— Поттер! Вам требуются дополнительные зелья?

Гарри растерянно остановился и, развернувшись, продемонстрировал профессору оставшуюся жидкость во флаконах, доставая их из кармана мантии.

— Нет, профессор, у меня ещё есть, — ответил он, не уверенный, что Снейп говорит серьёзно.

Снейп пристально осмотрел оставшиеся зелья в флаконах, которые Гарри нерешительно держал в руках.

— Хорошо, можете идти, — произнёс он, отводя взгляд и снова погружаясь в проверку работ.

Его голос звучал нейтрально, но в тоне проскользнула не характерная для него мягкость.

Воспоминание о вчерашнем вечере, когда Гарри в очередной раз нагрубил, да ещё и угрожал Снейпу, заставило почувствовать стыд и покрыться краской. Гарри замер, не решаясь уйти. Он не понимал, что стоит за новым поведением Снейпа. Было ли это проявление заботы, или ему просто стало жалко его?

— Профессор? — нерешительно окликнул его Гарри.

Снейп поморщился, мысленно обрушивая свои громы и молнии на голову назойливого мальчишки.

"Ну чего тебе ещё надо, Поттер?" — злился он, но вслух прозвучало лишь резкое и раздраженное:

— Что?

Гарри нервно сглотнул от такой резкой смены настроения.

— Спасибо за заботу, — быстро выпалил он и, не ожидая ответа, выскочил из класса, оставляя Снейпа в полном недоумении.

Утомительные тренировки перед квиддичным матчем подошли к концу. Завтра состоится игра сильнейших команд Хогвартса: Слизерин против Гриффиндора.

Напряжение висело в воздухе, словно бушующая гроза, под стать тёмной, грозящей дождём и туманом погоде. Для учеников этих факультетов эта игра значила гораздо больше, чем просто спортивное состязание. Это была возможность доказать своё превосходство, утвердить свою силу и авторитет, возвыситься над соперниками.

В предыдущие годы матчи между этими командами проходили с переменным успехом, но в этом году всё было иначе. Игроков волновало не только предстоящее сражение. Страх от недавних событий затмевал приятные предвкушения игры, подавляя дух возможной победы. Переживания о дементорах, обитающих в окрестностях Хогвартса, и о Сириусе Блэке, сбежавшем из Азкабана, тяжелым грузом ложились на плечи студентов.

Когда часы пробили полночь, все ученики, измотанные уроками, давно разошлись по своим спальням, лишь Софи и Гарри остались в гостиной Гриффиндора, озабоченные одним и тем же вопросом.

— Это так странно, — задумчиво произнесла Софи. — Я всё ещё считаю, что Снейп — опасная и таинственная личность, но его заботу о тебе невозможно не заметить. В чём-то он похож на моего отца: дома он любящий, добрее человека не сыскать, но вне дома способен на что угодно.

Гарри молча кивал в ответ. Он и сам был не менее озадачен противоречивым поведением Снейпа. Рассказав Софи о случившемся, Гарри испытал облегчение. Ему было важно, что кто-то помимо него видит эти странности.

— Я думаю, он что-то хочет от меня, — пробормотал Гарри, глядя на игру языков пламени в камине. Танцующие тени, словно призраки, скользили по шершавому камню, будто вторя его тревожным мыслям. — Но я без понятия, что именно. В прошлом году он спас меня от Квиррелла и...

Видя непонимающий взгляд Софи, Гарри вкратце рассказал, кто такой Квиринус Квиррелл и что их связывало.

— Снейп спас тебя?! Ничего себе! — ошеломлённо воскликнула Софи. — Это же совсем меняет дело. Возможно, за это директор в конце концов сделал его профессором ЗОТИ? — предположила она.

— Я тоже так думал, — подтвердил Гарри. — Но я узнал, что это не надолго. Профессор Люпин скоро вернётся преподавать, так что этот вариант не подходит.

— А ты не думаешь, что он действительно просто переживает о тебе, как и о других учениках?

Этот вопрос, кажется, озадачил обоих. С какой стати Снейпу переживать о ненавистном гриффиндорце, да и ещё безвозмездно? Эта мысль не укладывалась в голове и разила скептицизмом.

Снейп спас его от верной смерти, и этот поступок, совершенный человеком, которого Гарри привык считать своим врагом, перевернул его представление о нём ещё тогда. С тех пор прошло много времени, но вопросы всё так же терзали Гарри. Каким образом Снейп узнал о планах Квиррелла? Почему он бросился на помощь, когда никто другой не смог? И что он ожидал получить взамен?

С другой стороны, Гарри не мог избавиться от чувства, что Снейп скрывает что-то важное. Взгляды, полные ненависти, едкие замечания, открытая враждебность — всё это говорило о том, что профессору Снейпу далеко не безразлично будущее Гарри, но его мотивы оставались загадкой.

— Даже если он и правда опекает меня, то что мне с этим делать? Забыть и не обращать внимание на все унижения, придирки и оскорбления, будто всего этого и не было?

— Это сложный вопрос, — задумчиво проговорила Софи, её взгляд тонул в тени на полу от пляшущего пламени. — Понимание настоящих мотивов человека, которого ты привык воспринимать одним образом, может быть вызовом. Но если он действительно заботится о тебе, то, возможно, есть причина для его поведения. Может быть, он испытывает какие-то сомнения или давление, о которых мы не знаем.

Софи вспомнила свой разговор со Снейпом. Сложно было сказать, что именно чувствовал профессор, он старательно скрывал всё под масками, хотя нотка тревоги все же пробивалась сквозь его холодный тон.

— Я думаю, тебе стоит попробовать поговорить с ним, — предложила Софи. — Но тебе придётся вытерпеть всю его желчь, которой, я думаю, будет немало, учитывая то, как ты похож внешне на своего отца.

Гарри фыркнул, немного раздраженный словами Софи. Он чувствовал, как буря эмоций взрывается в груди, когда речь заходила о профессоре Снейпе. Неудивительно, ведь отношения между ними всегда были напряжёнными, наполненными неприязнью с обеих сторон.

— Поговорить? Как ты себе это представляешь? — передразнил он. — "Профессор Снейп, можно узнать по какой причине вы перестали быть мерзавцем по отношению ко мне и протянули руку помощи?"

Софи несколько раздраженно закатила глаза, принимаясь отвечать на насмешки.

— Да вот именно так! Чтобы он в тебя запустил какой-нибудь Бомбардой. Может, после этого у тебя заработают мозги, — проговорила она, выражая свою недоумевающе-ироничную реакцию.

Гарри огрызнулся, защищая себя.

— Я не тупой! — заявил он упрямо. — Просто зная Снейпа, тот напрямую ничего не скажет, разве что ему это будет выгодно.

Софи терпеливо и размеренно вздохнула.

— Никто не говорит, что ты тупой, Гарри, — сказала она, пытаясь сохранить спокойствие. — Но иногда ты слишком резок. Просто будь готов, что разговор с Снейпом может быть непростым. Попробуй подойти к нему с уважением и терпением.

Остыв, Гарри кивнул, понимая, что Софи права. Он чувствовал, что может быть слишком грубым, особенно к Снейпу. Внутри всё ещё кипела неприязнь к профессору из-за множества причин, и он был не уверен, сможет ли взять себя в руки во время разговора с ним.

— Хорошо, я попробую, — согласился Гарри, решив, что придёт к Снейпу после матча. — Хоть мне кажется, что этим я могу нарушить нейтралитет, который между нами образовался. Снейп, который не обращает на меня внимания и иногда помогает, намного лучше, чем Снейп, который ждёт любого момента, чтобы побольнее цапнуть.

— Возможно, ты прав, — проговорила она. — Но помни, что за грубостью и сарказмом Снейпа может скрываться что-то большее. Расскажешь, чем всё закончилось. И помни, — Софи подняла указательный палец, подчёркивая свои слова. — Терпение и ещё раз терпение. Только так ты сможешь понять, что на уме у этого человека. Он должен увидеть, что ты всерьёз задумался о его словах.

Согласно кивнув, Гарри пожелал Софи спокойной ночи и отправился в свои комнаты. Мысли о разговоре со Снейпом роем кружились в голове, мешая расслабиться. Понимая, что дурные мысли не отпустят этой ночью, он выпил зелье сна без сновидений.

Под воздействием снадобья Гарри быстро провалился в сон, но его отдых был недолгим. То малое количество оставшегося зелья подарило всего несколько спокойных часов.

Кошмары в очередной раз терзали разум, утаскивая в тёмные глубины подсознания. В них снова были Снейп, его холодный взгляд и ледяной голос, произносящий обидные слова, а рядом с профессором стоял Сириус Блэк который подбадривающе хохотал и хлопал в знак согласия с оскорблениями.

Не в силах больше лежать и пытаться заснуть, Гарри встал с постели и подошёл к открытому окну. Холодный воздух немного освежил его разгоряченную голову. Смотря на тёмные парящие силуэты за стенами замка, он снова задумался о словах Софи.

"Терпение и ещё раз терпение, — повторял он про себя. — Только так ты сможешь понять, что на уме у этого человека".

Он знал, что Софи права. Предвзятость, словно колючая терновая корона, сжимала разум, омрачая суждения о Снейпе, мешая объективно оценивать его поступки. Вместо того, чтобы видеть в нём мудрого наставника, он видел лишь холодного и язвительного профессора, чьи слова жалили, как ледяные иглы.

На миг Гарри представил себе альтернативную реальность. Что, если бы он попал на Слизерин? Вдали от насмешек Малфоя и его прихвостней, под бдительным присмотром внушительного и авторитетного декана Снейпа.

Как сложилась бы его судьба? Каким человеком он стал бы? Смог ли бы обрести в Снейпе опору и поддержку, как Драко Малфой?

Эта мысль быстро улетучилась, словно дымка.

"Чепуха, — хмыкнул он про себя. — Не Малфой, так кто-то другой всегда бы отравлял мою жизнь".

Перестав терзать себя ненужными вопросами и бесплодными иллюзиями, Гарри решил отвлечься от мрачных мыслей. Он потянулся к потрёпанной книге по квиддичу, лежащей на полке рядом с креслом. Устроившись поудобнее, он раскрыл книгу на случайной странице и принялся читать, морально готовя себя к предстоящему матчу.

* * *

Тупик Прядильщика — это не просто участок на карте, это мрачный символ одиночества, нищеты и безысходности. Он был словно вырван из реальности и брошен на отшибе Коукворта, погрязнув в забвении бога и людей. Серые, обветшалые дома, будто молчаливые надгробия, прижимались друг к другу, создавая удушающую атмосферу тоски. Грязные улицы, усеянные мусором, были пропитаны холодом и отчаянием.

Слова, которыми описывали это место, всегда носили угнетающий и отвратительный характер. Это убогое и отталкивающее место, в котором могли обитать лишь те, кто лишён разума, или обречённые на одиночество асоциальные личности, подобные Северусу Снейпу.

Даже имея средства, чтобы приобрести новое презентабельное жильё, Северус почему-то не спешил расставаться с домом детства, словно удерживаемый неведомой силой. Воспоминания о любящей, но несчастной матери были лучиками света в его пропитанной тьмой жизни, и, возможно, это было единственной связующей нитью между ним и этой отвратительной постройкой.

За тусклыми стенами этого дома прятались его детская неполноценность, внутренние страхи и горечь несчастной утраты. Но в этом мрачном пространстве, окутанном зловещей тенью прошлого, он находил спокойствие, подобное тому, что он ощущал в подземельях Хогвартса. В этой заброшенной обители он мог быть самим собой без необходимости играть роль, которая предписывалась ему в обществе.

Открыв скрипучую дверь своего дома, Северус ступил внутрь, окунаясь в полумрак, пронизанный лучами тусклого света от его палочки. В нос ударил едкий запах пыли, застоявшейся за месяцы его отсутствия.

Пыль, словно призрак давно минувших дней, висела в воздухе, оседая на его мантии и волосах. Каждый шаг по скрипучим половицам звучал как эхо забытых воспоминаний.

Подавив желание немедленно взяться за уборку, Снейп двинулся вглубь дома, к своей комнате. В спальне он распахнул дверцы старого гардероба, где среди вороха вещей покоилась она — давно позабытая им зелёная мантия с серебряными узорами.

Северус взял мантию в руки, и его лицо омрачилось смесью отвращения и... чего-то неуловимого, возможно, тоски по безвозвратно ушедшему времени. Он вспомнил себя юным, робким мальчиком, в этой же мантии, стоящим перед зеркалом в этой же комнате.

Сжав палочку в руке, он взмахнул ею с особой настойчивостью, словно стремясь стереть все следы мрачной юности, которые причастились к этому элементу одежды. Изумрудный свет окутал ткань, и под его воздействием пыль исчезла, а потрёпанные нити сомкнулись образовывая новые, неразличимые от оригинала. Теперь мантия выглядела свежей, как будто только что снятая с лавки в магазине.

Накинув на плечи символ прошлого, Снейп внимательно осмотрел обновленную мантию. Убедившись, что мантия подходит по размеру и сидит идеально, он применил несколько заклинаний, чтобы уменьшить её до удобных размеров.

Мантия сжалась, став маленьким свертком, который Снейп ловко подхватил одной рукой. Он спрятал его в карман своей чёрной одежды и окинув напоследок взглядом старый дом, наполненный пылью и воспоминаниями, покинул здание, направляясь обратно в Хогвартс.

Впереди ждал нелёгкий день, наполненный хлопотами и тревогами. Ему предстояло провести инструктаж Поттеру, но помимо этого, ещё предстояло вновь вспомнить, каково это: летать на метле, попутно охраняя неопытного мальчишку, который не раз приводил в беспокойство своими безрассудными поступками.

* * *

Низко над стадионом клубились тяжёлые, словно налитые свинцом, облака. Вспышки молний, подобные клинкам, пронзали эту серую громаду, а громовые раскаты, словно яростный рык дракона, сотрясали воздух.

Игровое поле было видно, но выше вратарских колец царила непроницаемая мгла, скрывавшая от взора всё в неё попавшее. Озаряемое молниями поле выглядело как островок света во мраке, но стоило подняться чуть выше, и тебя поглощал густой туман.

Казалось, сама природа вступила в игру, решив добавить драматизма этому квиддичному матчу.

Но ни проливной дождь, ни бушующая гроза не могли остановить фанатов. Трибуны бурлили, словно котлы с кипящей водой. Болельщики, облачённые в цвета своих команд, с энтузиазмом скандировали речёвки, подбадривая своих любимцев перед началом матча.

Гарри, одиноко стоявший поодаль от своей команды, нервно переступал с ноги на ногу, ожидая профессора Снейпа. Холод пробирал до костей, и ни одно заклинание не спасало от проливного дождя. Пройдя всего несколько метров до палатки, он промок до нитки, дрожа от озноба.

Ему нестерпимо хотелось взлететь в воздух, чтобы адреналин затмил неприятные ощущения, но до матча оставалось еще около двадцати минут, поэтому он, стиснув зубы, терпеливо ждал, пока Снейп соизволит появиться и проинструктировать его, словно он впервые ступил на квиддичное поле. Это немного раздражало, но, справедливости ради, стоило отметить, что присутствие Снейпа впервые в жизни успокаивало Гарри.

В этот момент размышлений он услышал шаги за спиной.

— Поттер, — раздался грозный голос Снейпа.

Гарри обернулся. Увидев Снейпа, сухого, в необычных зелёных тонах и с неплохой метлой в руке, Гарри удивлённо раскрыл рот, забыв о приличиях и что стоит поздороваться с профессором.

Снейп пристально взглянул на Гарри, словно проникая в самую глубину его мыслей. Затем, с серьёзным выражением лица, он начал инструктаж:

— Во-первых, немедленно перестаньте сверлить меня идиотским взглядом, — нетерпеливо прошипел Снейп. — Во-вторых, запомните простые правила, надеюсь, это вам будет по силам.

Смущённый тем, что вытаращил глаза на Снейпа, Гарри отвёл взгляд в сторону, скрывая растущее напряжение.

— Итак, — продолжил Снейп. — Я буду находиться от вас всегда с правой стороны в пределах десяти — двадцати метров. Запомните это движение.

Он поднял левую руку ладонью вниз и покачал вверх-вниз, демонстрируя движение.

— Это жест, который я буду использовать, если вы подниметесь слишком высоко, — пояснил он. — Мне плевать, видите ли вы снитч или нет, важно, чтобы вы были в зоне моего прямого обзора. В тумане я могу потерять вас из виду, и если это произойдёт, ваше участие в матче закончится быстрее, чем вы можете себя представить, гарантирую.

В ответ Гарри понимающе кивнул, давая Снейпу продолжить.

— В случае опасности я выпущу сноп красных искр в вашу сторону. В такой ситуации вам следует немедленно направиться в мою сторону или спуститься на землю. Если вы увидите дементора или другую опасность, действуйте соответственно.

Гарри сглотнул. Он понимал, что Снейп не шутил. В этой игре была на кону не только победа, но и его жизнь.

— Вы употребляли умиротворяющий бальзам? — строго спросил Снейп.

Гарри отрицательно покачал головой. Он потянулся к зелью в кармане, но был остановлен резким окликом Снейпа.

— Поттер! — лицо Снейпа исказилось гримасой. — Зелье вызывает сонливость, не смейте принимать его в ответственные моменты.

Гневно бормоча о глупости Гарри и о его незнании свойств зелья, которое Поттер сам же употреблял и не раз готовил, тот направился к выходу на поле.

Гарри молча принял наставления, осознавая свою неосмотрительность. Не обращая внимания на замечания профессора, он направился вслед за ним.

Снейп внимательно осматривал небо на наличие в нём дементоров. Убедившись, что их нет, по крайней мере, там, где можно было хоть что-то разглядеть, он повернулся к Поттеру, невербально накладывая на него чары слежения.

— Я ожидаю от вас максимальной осторожности и внимательности, Поттер, — угрожающе сверкнув глазами, произнёс Снейп. — Даже не вздумайте геройствовать и рисковать собой и мной ради победы.

Закончив инструктаж, Северус, красноречиво взмахнув мантией, прошёл к центру поля, ожидая выхода команд и начала игры.

Окинув взглядом небо, как это недавно сделал Снейп, Гарри отправился к своей команде. Его сердце забилось сильнее в предвкушении близкой встречи с вызовами и азартом игры.

Впереди ожидался трудный и опасный матч, но Гарри был готов. Защитник в лице Снейпа немного успокаивал его, даря уверенность в том, что он не будет один.

* * *

Через несколько минут на поле вышли игроки обеих команд. Зрители взорвались аплодисментами, ожидая захватывающего зрелища.

Мадам Хуч, одетая в свою строгую форму, вышла в центр поля, обведя всех игроков серьёзным взглядом, в котором читалось ожидание дисциплинированной игры.

— Сегодня, — начала она громким и чётким голосом, — вы докажете, что даже в такую непогоду вы способны на командную работу и быстрое принятие решений. Покажите всем собравшимся здесь, что они не напрасно пришли сюда, чтобы стать свидетелями вашей стойкости, а не нытья и валяния в грязи.

Она сделала драматическую паузу, словно настраивая игроков на невероятное напряжение, а затем резким движением подбросила мячи в воздух, и в этот же момент игра началась.

Гарри, оседлав свою верную метлу, мгновенно взлетел вверх, пронзая серые тучи. Он знал, что снитч обычно поднимался высоко в небо, теряясь из виду среди клубов облаков. Сегодня Гарри был полон решимости найти его как можно быстрее и принести победу своему факультету.

Первые несколько минут матча протекали спокойно. Загонщики обеих команд, словно опытные танцоры, двигались в слаженном ритме. Они ловко управлялись с битами, отбивая бладжеры, не давая им причинить вред своим товарищам. Внимательные взгляды следили за квоффлом, который, словно юркий мячик для пинг-понга, сновал туда-сюда из рук в руки охотников.

Снейп летел рядом с Гарри, как незыблемая тень. Пронзительный взгляд был прикован к Поттеру, словно метка на цели, ни на секунду не отпуская его из виду. Изредка он оглядывался, внимательно сканируя окружающую обстановку, словно хищник, готовый атаковать на первый же признак опасности. Северус напоминал сокола, чьи глаза проникали сквозь тьму, улавливая тончайшие детали, которые оставались незамеченными другими.

Заметив краем глаза движение тёмной материи, Снейп мгновенно вытащил палочку, одновременно ослабляя окклюменционные щиты. Он понимал, что если рядом действительно оказался дементор, то с большей вероятностью он нападет именно на него, а не на Поттера, летающего далеко и выше от него.

Гарри в это же время заметил снитч, парящий высоко над ним. Встретившись взглядом со Снейпом, он резко взмыл вверх, уже заранее зная, что профессор последует за ним.

Почти достигая снитча, Гарри почувствовал, как ледяная хватка ужаса стиснула сердце. Температура вокруг резко упала, а на древке метлы образовалась корка льда. Осознание леденящим душу холодом пронзило его: рядом кружил дементор.

Сердце Гарри колотилось в груди как испуганная птица. Он судорожно достал палочку, пытаясь удержать её, не отрывая руки от метлы. Прерывистое дыхание вырывалось из его груди, а страх сковывал движения. Гарри лихорадочно оглядывался, ища глазами Снейпа или хоть кого-то, кто мог бы прийти ему на помощь.

Но он был один. Другой ловец был сбит попавшей в его метлу молнией, а красные искры, призванные Снейпом, потерялись из виду так же, как и сам профессор.

Ещё одна вспышка молнии прорезала небо, озарив мрачные тучи. На мгновение в разряде молнии Гарри отчётливо разглядел оскаленную морду Грима.

В панике от увиденного Гарри рванул метлу вниз, отчаянно стремясь к земле. Прямо по курсу из клубящегося тумана выплывала тёмная фигура дементора. Испуганный крик вырвался из груди Гарри, и он, не раздумывая, свернул влево в сторону Запретного леса, не осознавая, куда несётся.

В это же время Снейп, уже отбившись от двух дементоров, заметил, как ещё несколько тварей полетели в одном и том же направлении. Стало ясно, что они нашли Гарри и преследуют его.

Снейп ринулся вдогонку, его сердце терзало лихое предчувствие. Он знал, что дементоры — не просто опасные существа, они питались страхом, а сейчас Гарри был в их власти. Выпускать телесного патронуса не было смысла. С той скоростью, с которой летели дементоры, он вряд ли бы их догнал.

Тем временем Гарри продолжал лететь, не разбирая дороги. Он мчался всё дальше, опасаясь обернуться и увидеть жуткую фигуру дементора, парящую позади. Страх сковывал разум, а силы постепенно иссякали. Отчаянно пытаясь сосредоточиться на чём-то хорошем, Гарри лихорадочно повторял заклинание Патронуса, но из его палочки вырывались лишь жалкие свечения, неспособные отпугнуть даже темноту.

Тоска постепенно начала наполнять, а мысли о своей жалкой судьбе вырывались наружу, захлёстывая нутро. Дементор был всего в нескольких метрах от него, его ледяное дыхание чуть ли не ощущалось на затылке.

Охваченный паникой, Гарри резко поднял метлу вверх, и набрав высоту спикировал вниз. Он мчался, надеясь на то, что высокая скорость поможет ему уклониться от жуткой твари. Но проблема заключалась в том, что он не знал, сколько дементоров было вокруг него. Сумел уклониться от одного, но другой, выскочивший из ниоткуда, сбил Гарри с метлы, и он стремительно начал падать вниз.

Мир вокруг превратился в размытое месиво красок. Мысли о том, что это конец, полностью поглотили происходящее. Он слышал женские отчаянные крики, доносящиеся как будто из другого мира, а где-то недалеко раздавался знакомый грубый голос, призывающий патронуса.

Палочка выползала из руки Гарри, а сам он не мог даже шевельнуться. Перед глазами проносились картинки всей его короткой, но такой насыщенной жизни. Друзья, Рон, Софи, Гермиона... Все те, кто был ему дорог.

Он был готов смириться со своей судьбой. В этот момент он уже не думал ни о чём, кроме как о том, что его жизнь подходит к концу.

Северус, летевший ниже и отбивающийся от дементоров, увидел падающую далеко от него метлу, а затем и палочку.

"Проклятье".

Выругавшись, он выкрикивал заклинания, глазами ища Поттера, и, о счастье, он заметил его. Тот падал, и Снейп, не думая дважды, применил Левикорпус, держа Гарри всё ещё высоко в небе.

Заклинание сработало. Гарри завис в воздухе, его тело покачивалось из стороны в сторону, но он был в относительной безопасности.

Тряхнув головой, отгоняя видения силуэта своей любимой, Северус воздвиг в своём сознании один из самых мощных окклюменционных щитов, на которые был способен.

Не тратя времени, Снейп спустился ниже, продолжая битву с пожирателями душ. Он уже почти прогнал их, когда снизу из-за крон деревьев выплыл огромный дементор, намного больше, чем те, что были до этого.

Этот дементор казался древним, как сама смерть. В нём ощущались безграничная мощь и ненависть ко всему живому. Снейп никогда не видел ничего подобного. Он понимал, что это не просто дементор, а нечто намного более ужасное.

Его плащ был истлевшим и порванным, словно он пережил сотни лет. На руках необычно большой твари отсутствовало несколько пальцев, а вместо них зияли гниющие раны. Длинные, острые, как лезвия, когти угрожающе дёргались, а дряхлый капюшон практически не скрывал уродливого лица, позволяя разглядеть пустоту в местах, где обычно должны были быть глаза и рот. Из этой пустоты исходил холодный, мёртвый свет, от которого кровь стыла в жилах.

Огромная тварь не торопилась. Дементор не пытался поглотить их сразу, он медленно подплывал к Северусу, наслаждаясь страхом и отчаянием исходившим из них обоих. Он знал, что Снейп не сможет сопротивляться вечно.

Ледяное дыхание уже коснулось лица Северуса, и он почувствовал, как его воля угасает. Собравшись, он выкрикнул очередное заклинание. Из палочки вырвалась яркая вспышка.

Древний дементор отшатнулся, ослеплённый заклинанием. Но он быстро оправился и, осознав, что Гарри более уязвим, изменил свою цель, оставляя Снейпа другим своим сородичам.

Устраняя очередного дементора, Снейп применил Либеракорпус, отпуская Гарри в свободное падение, и помчался к нему в надежде перехватить до приземления.

"Успею! Я успею!" — мысленно кричал Снейп.

Тревога сжимала грудь Северуса, разрушая ментальные щиты, когда он осознал, что времени осталось совсем мало. Гарри неумолимо приближался к земле, а существо, которое Снейп столько лет ненавидел и опасался, было уже почти рядом с Поттером.

В ушах Снейпа звучали отчаянные крики Лили, словно мольба о помощи, пронзающая сердце кольями. Северус задыхался, лёгкие сдавливали неумолимая тоска и холод, а перед глазами проносились мучительные видения: сияющая улыбка Лили и та роковая ночь, когда он стал свидетелем её гибели, не сумев защитить. Судьба обрушилась на него, как безжалостная волна, угрожая утащить в пучину отчаяния.

Но в глубине души теплился огонёк, который он пытался погасить, но который никогда не угасал. Это был долг, его нерушимая священная клятва Лили и привязанность к Гарри как к последнему оплоту воспоминаний о любимой. Эти чувства всколыхнули его, вдыхая новые силы.

Сжав зубы, Северус словно рычащий лев выкрикнул:

— Экспекто Патронум!

Из его палочки вырвался серебристый свет. Величественная лань мгновенно возникла перед ним, незамедлительно бросаясь в атаку.

Глубоко вздохнув, решаясь на последний шаг, Северус отпустил метлу, превратился в тёмный вихрь и выхватил Гарри из цепкой хватки древнего дементора.

Снейп летел, разрывая тьму, черпая силы из отчаянной решимости. Метры до земли сокращались, но дементор, жадный до свежих эмоций, будучи столь же быстрым, не собирался лишаться пополнения своей коллекции душ.

Прорезываясь сквозь густой лес на бешеных скоростях и лавируя между деревьями, Снейп ощущал, как его силы начинают иссякать. В последний момент, сосредоточившись, собирая остатки магической энергии, всего в нескольких сантиметрах от земли он отменил заклинание полёта и перевернулся на спину, готовясь принять удар на себя и крепко прижимая Поттера к груди.

Твёрдая земля сотряслась под ним, а тело пронзила резкая, рвущая боль. Он сильнее сжал зубы, сдерживая стон. Его единственной мыслью было то, чтобы не отпустить мальчика, не смотря ни на что. В этот момент он ощущал не только физическую боль, но и беспокойство за Гарри, за его безопасность.

Лежа на земле, выдохшийся, но не сломленный, Снейп сквозь боль в голове наблюдал, как голубая лань прогнала пожирателей душ и направилась в их сторону. Сделав несколько грациозных кругов над ними, охраняя их от любой опасности, лань издала воинственный лик и ринулось вниз на древнего дементора.

Чудовище, ошеломлённое яростным напором патронуса, издало истошный визг, тщетно пытаясь облететь лань: небесного цвета защитник не оставлял ни единого шанса приблизится к создателю.

Злобная тварь, терзаемая сиянием и силой патронуса, взмыла выше, пытаясь вырваться из его сияющей ауры. Дементор кружил над лесом, словно коршун, высматривающий добычу, но патронус не дрогнул. Он продолжал скакать рядом, не отрывая взгляда от пожирателя душ.

Терпеливо летая кругами, древний дементор ожидал, пока чары патронуса рассеются. Ментальные щиты Северуса пали, делая его не менее лакомым обедом, чем Гарри.

Восстановив толику сил, Снейп медленно поднялся, выпуская Поттера из медвежьих объятий. Всё тело ныло от боли, словно каждая косточка была сломана, но он был жив. И Гарри был жив — это было главным.

Подняв палочку к небу, он произнёс Перикулум, оповещая всех в округе о своём местонахождении. Затем опустился на колено к Гарри, пытаясь привести его в чувство. Мальчишка был без сознания, а его дыхание — едва уловимо.

Не теряя времени, Снейп достал из потайного кармана мантии несколько зелий. Он сделал глоток из каждого фиала, восстанавливая свои силы, а затем, с помощью заклинания, влил одно из них прямо в желудок Поттеру.

Северус ожидал реакции зелья, нервно оборачиваясь. Через несколько мгновений Гарри закашлялся, его веки дрогнули, и он медленно открыл глаза.

— Поттер? — рвано прошептал Снейп, слегка дёргая его за плечи.

— Профессор Снейп? — еле слышно отозвался Гарри.

Облегчённо выдохнув, Северус выпрямился и провёл рукой по лбу, стараясь унять дрожь. Он был измотан как физически, так и эмоционально.

Гарри осмотрелся по сторонам затуманенным взглядом. Он не помнил последние несколько минут вообще, в голове царила пустота, словно кто-то вычеркнул из памяти этот жуткий эпизод.

Увидев недалеко летающего огромного дементора, Гарри испуганно отполз назад, опираясь спиной на валявшееся за ним поваленное дерево. Всё тело ныло, каждый мускул протестовал против малейшего движения.

Постепенно целебные свойства зелий, влитых Снейпом, стали возвращать к ним утраченные силы: Боль понемногу утихала, голова становилась яснее.

Гарри в ужасе кидал взгляд то на Снейпа, который внимательно следил за противостоянием своего патронуса и дементора, то на тёмные облака боясь, что оттуда вылетит ещё один пожиратель душ.

Приведя дыхание в порядок, Гарри аккуратно встал и, пройдя немного вперёд, судорожно принялся на ощупь искать палочку.

Снейп, заметив за спиной движение, обернулся, окидывая взглядом действия Поттера.

— Акцио палочка Гарри Поттера, — произнёс он хриплым голосом.

Палочка, лежащая далеко от них на земле, взмыла в воздух и через некоторое время прилетела к Снейпу. Поймав палочку свободной рукой, он перевернул её рукоятью вперёд и протянул Гарри.

— Поттер, вам уже удавалось призвать патронуса. Сейчас нужно, чтобы вы сделали то же самое, — устало, но спокойно проговорил Снейп, опираясь на стоящий рядом валун. — В противном случае мы тут застрянем надолго, если не навечно.

Гарри понимающе кивнул — сейчас было не время для паники и страха. Приподняв палочку, он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, пытаясь найти в себе необходимую силу и уверенность.

Он погрузился в поток воспоминаний, словно плавая в реке времени, которая несла через самые яркие моменты его жизни. Гарри вспоминал первые уроки в Хогвартсе, своих друзей и наставников, образ родителей, улыбающихся ему с фотографии, моменты счастья и радости, которые он испытывал, находясь в окружении тех, кого любил.

Воспоминания наполнили его словно чашу, и потоки светлой магии хлынули из него, даря ауру счастья. Он почувствовал, как внутри него просыпается сила, которая была всегда с ним, ждущая момента, чтобы вновь проявиться. Гарри понял, что эта сила — это его любовь к жизни, его связь с теми, кого он любит, его вера в добро и справедливость. Его жажда к свободе, жажда выжить!

Распахнув глаза, он уверенно и чётко произнёс заклинание:

— Экспекто Патронум!

Вырвавшийся свет, словно луч надежды, быстро преобразился в фигуру молодого оленя с короткими, но крепкими рогами. Патронус Гарри принялся двигаться вперёд в направлении врага, элегантно носясь по воздуху. Серебристый олень излучал спокойствие и надежду, противостоя внушительному и агрессивному виду дементора.

Совместные усилия бестелесных патронусов загнали чудовище в ловушку между деревьями.

Дементор, издав низкий гул поражения, улетел и растворился в густой чаще леса, оставляя после себя лишь тлеющий след тёмной магии, который постепенно оседал за ним словно пепел.

Снейп, взглянув на патронус Гарри, почувствовал укол в сердце. Рука гневно сжалась в кулак, а разум немедленно начал реставрацию брони вокруг себя.

"Кто бы сомневался", — мысленно злился Северус.

Долбанный призрак Джеймса Поттера даже здесь преследовал его в виде своего миниатюрного тотемного животного.

Но гнев быстро улетучился, когда Снейп увидел картину, от которой затвердевшее будто камень сердце впервые за долгие годы смягчилось.

Два патронуса, словно два живых существа, праздновали свою победу, резвясь и играя друг с другом на полянке. Олень Гарри, игриво прыгая, пытался догнать лань Северуса, а та, в свою очередь, издавала радостное мычание, высоко подпрыгивая в тот момент, когда, казалось бы, он уже её поймал.

Взор Снейпа, обычно холодный и пронзительный, смягчился, когда он увидел резвящихся на поляне патронусов. Не сдержав мимолётной улыбки, он позволил себе на мгновение отступить от привычной маски безразличия.

В танце бестелесных защитников, словно сотканном из света и грации, Северус уловил отражение беззаботных дней, проведённых с Лили. Образ резвящейся лани, так похожей на Лили с её озорным характером, пробудил в нём давно забытое чувство нежности. Любовь к Лили, несмотря на все трагические события, всё еще жила в сердце. Она была оазисом посреди иссохшей пустыни, где царили вражда, горечь и разочарование.

Снейп не сомневался, что Лили всегда была рядом. Не физически. Духовно. При варке зелий он нередко пользовался их общими записями, где почерк Лили, пропитанный её энергией, будто нашёптывал ему подсказки. Проходя по коридорам Хогвартса, он ощущал её духовное присутствие, словно лёгкое дуновение ветра, несущее с собой воспоминания о счастливых моментах.

Гарри, с умилением наблюдавший за этой неожиданной сценой, был слишком поглощён происходящим, чтобы заметить, как Снейп, в прошлом ненавистный ему профессор, борется с приступом радости.

Оба были так увлечены игрой патронусов, что напрочь забыли о том, что они в опасном кишащем другими монстрами лесу.

Снейп, очнувшись от нахлынувших воспоминаний о Лили, тряхнул головой, отгоняя наваждение. Лицо, недавно тронутое улыбкой, вновь стало непроницаемым. Выпустив ещё один сноп искр в небо, он огляделся, пытаясь узнать знакомые места. Пройдя несколько шагов, Северус заметил растение, растущее у подножия старого дуба.

Это была белладонна, один из тех редких и ценных ингредиентов, которые он сам выращивал в Запретном лесу Хогвартса.

Увидев ещё одно растение-ориентир, он окликнул Гарри:

— Поттер за мной, — и зазывающе махнул рукой.

Строгий тон профессора вернул Гарри в реальность. Отряхнув мантию от листьев и колючек, он направился вслед за Снейпом.

* * *

Всю дорогу они молчали, не произнося ни слова, за исключением моментов, когда профессор Снейп иногда предостерегал Поттера от возможной опасности подвернуть ногу или наступить на ядовитое растение. Шаги Снейпа были решительными и уверенными, словно он знал каждый угол леса, каждый камень, каждое дерево.

По мере продвижения через лабиринт из деревьев и кустарников лес становился всё более густым и зловещим. Серый свет проникал сквозь густую листву, создавая пугающие тени на земле, а ветер шептал странные слова, которые казались призывом к древним силам обитавшим здесь.

Гарри, следуя за мрачным силуэтом Снейпа, испытывал желание поблагодарить профессора за спасение. Он хотел выразить свою признательность, но не знал, с чего начать.

Какие слова подобрать? Как сказать, чтобы не показаться слишком сентиментальным или неискренним?

Наконец, собравшись с духом, он окликнул Снейпа.

— Профессор, — робко начал Гарри.

Северус, услышав голос Поттера, резко остановился и обернулся. Осмотревшись по сторонам, он вопросительно уставился на Гарри.

Немного опешив от такой реакции, тот замялся, но всё же вымолвил:

— Я хотел поблагодарить за то что вы спасли меня, — задумавшись, он добавил: — В очередной раз.

Снейп замер. Прищуренный взгляд скользнул по Гарри, словно пытаясь разглядеть что-то глубже, чем просто слова благодарности. На лице Северуса мелькнуло что-то непонятное, но затем оно вновь сомкнулось в серьёзной маске безразличия.

Гарри почувствовал себя несколько неуклюжим под таким пристальным вниманием, но не отвёл взгляда. В нём горел огонь решимости и искренней благодарности, несмотря на холодную и отчужденную реакцию профессора. Он понимал, что Снейп не привык выражать свои эмоции, но всё же ему хотелось получить от него хоть какое-то одобрение.

Подняв одну бровь, Снейп, лишь покачав головой, развернулся и продолжил путь, бормоча себе под нос что-то раздражённое и неразборчивое для Гарри.

Пройдя ещё несколько минут, Северус дал Поттеру знак остановится.

Непонимающе Гарри выглянул из-за спины Снейпа, и его брови удивлённо поползи наверх.

"Клювокрыл? — подумал Гарри. — Стоп, а вдруг это другой гиппогриф?"

Не в силах сдержать любопытства, Гарри, не раздумывая, вышел из-за спины Снейпа и сделал несколько шагов в направлении зверя. Его порыв был резко остановлен рукой Северуса.

— Ты что творишь?! — яростно прошипел Снейп, хватая Гарри за шиворот и удерживая на месте.

— Сэр, возможно, это Клювокрыл, — с волнением в голосе объяснил Гарри. — Он в точности похож на него внешне.

— И вы решили на себе проверить свои догадки? Поттер, вы в своём уме?! — саркастично воскликнул Снейп, глазами метая молнии.

— Профессор, — Гарри дёрнул плечами, безрезультатно пытаясь стряхнуть с себя руку Снейпа. — Клювокрыл не нападал на Малфоя, он лишь защищался.

— Это ничего не меняет, Поттер! — рявкнул Снейп. — Эти животные непредсказуемы и опасны.

Гиппогриф, услышав голоса, развернулся в их сторону. Широко раскрыв крылья в защитном жесте, он угрожающе зашипел и клацнул клювом, показывая всем своим видом, что стоит им сделать ещё шаг в его сторону, и они пожалеют об этом.

В напряжённой обстановке Снейп притянул Гарри назад, уравнивая с собой. Поднимая палочку, тот принял не менее боевую стойку. Увидев этот решительный жест профессора, Гарри схватил его руку и медленно опустил вниз, пытаясь усмирить его воинственность.

Кинув на Поттера убийственный и непонимающий взгляд, Северус подчинился, опуская палочку.

Гарри сделал несколько шагов в сторону гиппогрифа. Достигнув определённой дистанции, он поклонился, подчеркивая своё уважение и подчинение перед существом, которое стояло перед ним. Взгляд был буквально прикован к гиппогрифу, но в глазах не было ни капли страха, лишь глубокое уважение к мощи и красоте этого мифического существа.

Гиппогриф с интересом наклонил голову набок и, тихо щебеча что-то на своём, замер, оценивая человека.

Снейп наблюдал за происходящим, сохраняя внимательность и бдительность, готовый вмешаться в случае необходимости. Недоверчивость просматривалась в его выражении лица, отражая скептицизм по отношению к действиям Поттера, однако в то же время чувствовалось признание умения и знаний Поттера, способного найти общий язык с такой внушительной живностью.

Сам гиппогриф в ответ на поступок Гарри, часто моргая, переводил взгляд с него на Снейпа в попытке разгадать их намерения. Не почувствовав угрозы, он склонился в ответном жесте, всё ещё держа крылья слегка развёрнутыми в защитной стойке.

Снейп, не отрывая взгляда от гиппогрифа, едва заметно кивнул Гарри. В жесте читалось: "Будь осторожен, но продолжай".

Гарри, ощутив поддержку профессора, сделал ещё несколько шагов в направлении гиппогрифа. Увидев спокойную реакцию на свое приближение, Гарри, сдерживая рвущийся наружу смех, обратился к Снейпу:

— Профессор, теперь ваша очередь.

Лицо Северуса дёрнулось, выражая одновременно недовольство и вынужденное согласие. Спрятав палочку за спину, он сделал несколько медленных и осторожных шагов к гиппогрифу, стараясь выглядеть менее угрожающим.

При приближении силуэта, облачённого в чёрное, холка гиппогрифа стала дыбом, а клюв вновь издавал угрожающие звуки.

Остановившись на безопасном расстоянии, Снейп повторил движение Гарри, проявляя свои благие намерения по отношению к существу. Тишина в лесу стала более настораживающей, когда в ожидании ответа гиппогрифа каждое дыхание казалось громким.

Через несколько томительных секунд гиппогриф, к всеобщему удивлению, склонил свою гордую голову и медленно склонился, демонстрируя готовность принять и Снейпа.

Северус, выдохнув, убрал палочку и, не теряя времени, раздраженно подошёл к Гарри.

— Минут через двадцать мы выйдем к окрестностям замка, — проинформировал он вернувшимся к нему обычным хмурым тоном. — Старайтесь не отставать и не забывайте смотреть под ноги. Тут много полезных растений, посаженных мной. Заденете хоть одно — будете сажать новые вплоть до вашего окончания школы.

Снейпу хотелось высказаться по поводу идиотского поступка Гарри, абсолютно не заботившегося о их безопасности. Но смысла об этом сейчас разговаривать не было.

— Понял, сэр, — ответил Гарри, слегка улыбаясь.

Что что, а сажать и ухаживать за растениями он умел и даже любил, когда это не было под гнётом требовательной тёти.

* * *

— Северус! Гарри! — увидев их, выходящих из леса, воскликнула профессор Макгонагалл, торопливо шагая к ним.

Она едва успевала за своей юркой походкой, стараясь удержать шляпу, грозившую сорваться с головы, и одновременно придерживая край платья, чтобы случайно не наступить на него.

Остальной учительский состав стоял немного выше, собравшись около неё. Они выражали напряжение и готовность к действию. Распределение задач и планирование поисковой операции были уже продуманы и обсуждены, и они готовились отправиться прочёсывать лес в поисках пропавших.

— Где вы были? — увидев у обоих разодранные мантии, она обеспокоено добавила: — Что произошло?

Гарри, утомлённый и желающий как можно скорее забыть о пережитом, кратко изложил профессору Макгонагалл события, произошедшие в Запретном лесу. Его мысли были заняты лишь тем, как смыть с себя грязь, переодеться в тёплую пижаму, а затем погрузиться в глубокий сон.

Профессор Макгонагалл была ошеломлена рассказом Гарри. Дементоры, как правило, строго подчинялись прямым приказам Министерства магии. На территории Хогвартса они должны были безоговорочно подчиняться персоналу школы.

— Северус, как такое могло произойти? — спросила она, выражая своё удивление и обеспокоенность. — Перед матчем мы дали дементорам чёткие инструкции не приближаться к стадиону. Как они могли ослушаться прямого приказа?

— Без понятия, Минерва, — ответил он, просканировав всех вокруг взглядом. — Но я докопаюсь до истины, и кто бы ни стоял за этим, он об этом пожалеет.

Угрожающий взгляд Северуса скользнул по лицам остальных членов преподавательского состава, будто подозревая каждого из них в причастности к этому происшествию.

— Я немедленно отправлю рапорт в Министерство магии, — добавил он, стиснув зубы. — Но прежде чем я это сделаю, мне нужно знать, вернулся ли директор Дамблдор?

Профессор Макгонагалл, качнув головой, развеяла его надежды:

— До конца суда ещё несколько часов, — пояснила она, после чего смягчила голос, обратившись к Поттеру. — Гарри, как ты себя чувствуешь? Могу я что-то сделать для тебя?

— Всё в порядке, — уклончиво ответил Гарри. — Профессор Снейп обо мне позаботился.

— Хорошо, — Макгонагалл ободряюще положила руку на плечо Поттера. — Если вам что-то понадобится, сразу скажите мне.

Затем она повернулась к разъярённому Снейпу:

— Северус, можно тебя на пару слов?

На что последовал короткий согласный кивок.

Первые дни зимы окутали Хогвартс в ледяное царство. Холодный ветер пронизывал, метели кружились вокруг башен, а снег, словно пуховое одеяло, укрыл тропинки замка. Под белоснежным покрывалом уже пробивались ростки зимних растений, стойко переносящих суровые морозы.

Ученики, кутаясь в тёплые мантии, старались лишний раз не выходить из замка, наслаждаясь уютом своих гостиных. Треск камина, горящие свечи, уютные кресла — всё это создавало атмосферу тепла, такую необходимую в эти холодные дни.

Гарри, согласно наставлениям профессора Макгонагалл, первые несколько дней после квиддичного матча пролежал в Больничном крыле, находясь под строгим и заботливым присмотром мадам Помфри. Колдоведьма внимательно следила за его питанием и лечением, даже если сам Гарри не особенно чувствовал себя больным. Благодаря зельям, улучшенным Снейпом, он уже на следующий день после происшествия почувствовал себя вполне здоровым.

Лежа в тёплой постели, далеко от студенческой суеты Гарри мог наслаждаться моментами спокойствия, которые так редко бывали в его обычной, наполненной опасными приключениями жизни. В то же время эти дни дали ему возможность внимательно обдумать своё новое отношение к Северусу Снейпу. Странным образом, профессор, который казался ему прежде лишь мрачным и недружелюбным, начал занимать особое место в мыслях.

Гарри не мог объяснить, почему он так часто думал о Снейпе. Может быть, это было из-за того, что Снейп вновь пришёл ему на помощь в тот момент, когда он оказался в опасности на поле квиддича. Или же из-за его строгого, но заботливого отношения в Запретном лесу. Снейп, вопреки своему обычному сарказму, проявил искреннюю тревогу за жизнь Поттера, когда тот столкнулся с дементорами.

Постепенно Гарри разглядел в профессоре Снейпе новую грань. Он видел переживания и его готовность прийти на помощь, даже если это означало рисковать собственной жизнью.

Неважно, каковы были причины, Гарри чувствовал, что его мнение о Снейпе поменялось в лучшую сторону.

Он начал видеть в нём не только человека, старающегося быть строгим и непреклонным, но и кого-то, кто может быть действительно заботливым и даже в некотором смысле опекуном.

Возможно, это было связано с тем, что Гарри начал взрослеть и по-другому смотреть на мир. Он стал понимать, что люди не бывают только чёрными или белыми, что в каждом человеке есть как хорошие, так и плохие стороны.

При мыслях о профессоре больше не возникало злобы или раздражения. Конечно, всё ещё чувствовалась обида за несправедливое отношение к ему, но после случившегося всё это отошло на второй план, уступая место благодарности.

Впрочем, похожее происходило и с профессором Снейпом. Гневный рапорт, который он отправил в Министерство Магии, немного охладил его пыл, а вот мысли о Поттере не получалось затушить ничем: образ Гарри, полного искренней благодарности, прочно засел в сознании. Снейп не мог отрицать, что этот мальчишка, которого он так презирал, пробудил в нём желание заботиться о нём пуще прежнего.

Первые сутки после спасения Гарри от дементоров Снейп с трудом сдерживал в себе желание навестить его. Он жаждал убедиться, что с тем всё в порядке, но здравый смысл одерживал верх. Сейчас же мысли об безответственных и жестоких опекунах мальчика и вовсе не давали покоя терзая, словно гиены.

Снейп понимал, что не может открыто вмешаться в жизнь Поттера, это могло бы повлечь за собой много вопросов, на которые ему придётся искать всевозможные вариации лжи. Если его мысли были умело скрыты, то Поттер не сможет постоянно увёртываться от вопросов своих друзей и Дамблдора.

Следуя этим выводам Снейп решил продолжать действовать скрытно. Вот только у Поттера были другие планы на этот счёт.

Гарри же имел свои собственные намерения. Частично рассказав друзьям о случившемся, он решительно настроился на открытый разговор со Снейпом. Он хотел понять, что заставило профессора изменить своё отношение к нему. Страх того, что Снейп вновь обратится к своей ненависти, подавлялся чувством неопределённости и неоднозначности.

Звук открывающейся двери отвлёк Гарри от раздумий. Он поднял глаза и встретил улыбающееся лицо Софи, которая несла в руках упаковку с шоколадными лягушками и ещё что-то подмышкой. Девочка оглянулась по сторонам и, не заметив строгой мадам Помфри, подошла к кровати Гарри, где тот лежал.

— Гарри! Как ты? Я к тебе с подарками! — сияя радостью, Софи протянула Гарри коробку с угощениями, карту Мародёров и маленький колокольчик.

Гарри с не менее радостным лицом принялся рассматривать подарки, попутно слушая о том, как работает карта, переданная ему Фредом и Джорджем, и волшебный колокольчик от самой Софи. Если бы мадам Помфри увидела всех друзей Гарри здесь, то она бы подняла уже такой шум, что его услышали бы в крайнем конце замка. Поэтому Софи, как самый умелый из них "парламентёр", пришла одна.

— Круто-о-о, — удивлённо протянул Гарри, пряча карту в карман мантии, висевшей на стуле, где сидела Софи. — А как колокольчик работает? Я так и не понял.

— Да всё просто, — Софи махнула рукой. — Подумай о каком-то человеке и произнеси Evocatio Custodis⁽¹⁾. Таким образом, когда ты в него позвонишь, то человек, упомянутый в заклинании, поймёт, что ты нуждаешься в нём.

Взяв в руки маленький металлический купол, Гарри потряс его, но трезвона так и не последовало.

— Колокольчик бесшумный, — пояснила Софи. — Иначе другие бы заподозрили, что ты кого-то зовёшь, — она грустно поджала губы и чуть тише добавила: — Я просто подумала, что в ситуациях, в которых ты оказываешься, тебе лучше всегда иметь под рукой возможность позвать кого-то из близких, кому ты доверяешь и кто тебя не бросит в беде.

Гарри невольно задумался. Горечь осознания того, что у него нет никого, кого бы он мог вызвать, омрачило недавнее хорошее настроение. Друзей он больше не собирался подставлять под удар. Они не должны рисковать своими жизнями только из-за того, что судьба поставила на Гарри тёмную метку. К тому же, он понимал, что опасности, с которыми сталкивается, не под силу его юным друзьям, а требуют вмешательства ответственных взрослых волшебников.

Снова взглянув на колокольчик в своей руке, он вспомнил о профессоре Снейпе. Да, Снейп был единственным, кто всегда был рядом, кто без колебаний приходил ему на помощь. Но как он сможет обратиться к профессору за поддержкой, особенно после всей помощи, которую он и так ему оказал? Ведь даже теперь, когда в отношениях между ними начались перемены, Гарри не мог уверенно предсказать реакцию Снейпа на такую новую дополнительную "должность" хранителя.

Софи, внимательно наблюдая за Гарри, заметила его колебания. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что сейчас происходит в голове у Поттера. Родственников он не желал в глаза видеть, а друзья, такие же неопытные, как и он, не могли стать ему полноценной опорой.

— Подумай хорошо, Гарри, — Софи, улыбаясь, слегка наклонилась и тихо с намёком произнесла: — Колокольчик — это просто формальность — Снейп и так тебя оберегает, — выпрямившись, она добавила с ухмылкой: — У тебя явно не хватает слизеринской хватки. Мы пользуемся людьми, особенно когда они сами предоставляют такую возможность. Предлагаю тебе то же самое делать по отношению к профессору Снейпу. Пока он помогает, пользуйся этим, но не наглей.

Слова Софи о том, что нужно "пользоваться людьми", резко контрастировали с внутренними убеждениями Гарри. Пользоваться людьми, по его мнению, было нечестно и подло. Хотя в случае со Снейпом, который сам оберегал его, это могло бы упростить этот процесс и дать Снейпу возможность делать это чаще и более эффективно.

Но разве это не будет манипуляцией Снейпом и его желанием помочь?

— Спасибо. У меня не было возможности поговорить открыто с Снейпом. Мадам Помфри сказала, что завтра я смогу вернуться к обучению и прекратить употребления лекарств. Я поговорю с ним и спрошу, могу ли я использовать его имя при зачаровании колокольчика, — он тускло добавил: — Так будет правильней, я и так являюсь обузой для всех вокруг.

— О! — воскликнула Софи, её глаза засверкали. — Перед тем, как идти в логово змея, лучше его перед этим задобрить. Скоро Рождество, подари профессору Снейпу что-нибудь особенное, а заодно и поговоришь с ним.

Брови Гарри взметнулись вверх в удивлении. Поздравить Снейпа с праздником, который тот даже не признавал, да ещё и заявиться к нему в один из его выходных с подарком? Нелепость этой идеи казалась очевидной.

— Подарок Снейпу? — переспросил Гарри, немного ошарашенный предложением. — Он же терпеть не может всю эту рождественскую суету.

— То, что ты так думаешь, не обязательно соответствует действительности, — уверенно возразила Софи. — Неужели ты полагаешь, что его студенты не дарят ему подарки?

"А и правда, — задумался Гарри. — Действительно, почему бы слизеринцам не выразить признательность своему главе дома, особенно учитывая его заботу о них?"

Он вспомнил, как в прошлом году гриффиндорцы подарили профессору Макгонагалл изящный чайный сервиз. Она была тронута их вниманием и заботой. Возможно, Снейп тоже оценил бы такой знак внимания со стороны Гарри.

— Но что же ему подарить? — размышлял Гарри вслух. — Ведь он не любит шумных празднеств и ненужных вещей. Мне кажется, он вообще ничего не любит, кроме зелий и... — Гарри запнулся.

Конечно же! Снейп — зельеевар, значит, подарок должен быть связан с его профессией.

— ...и, следовательно, нужно подарить ему что-то, связанное с зельями, — продолжила за него Софи. — Есть у меня идейка, — её глаза весело прищурились. — Прыгающий котёл!

— Прыгающий котёл? — удивлённо переспросил Гарри.

— Ну да, у Зигмунта Баджа был такой, — объяснила она. — Правда, у котла несколько скверный характер. В сказке Барда Бидля котёл после того, как Зигмунт попытался сварить в нём водоросль и Взрывающееся зелье, перестал с ним разговаривать и помогать с зельями.

— То есть котёл живой? — с любопытством спросил Гарри.

— Не совсем, — покачала головой Софи. — Он обладает ограниченным разумом и даже может передвигаться на одной ножке, но он категорически не приемлет приготовления опасных зелий, из-за чего Зигмунту так и не удалось с ним подружиться.

— Хм, — пробормотал Гарри, задумавшись. — Вряд ли Снейпу понравится такой капризный помощник, да и если бы он был полезным, то тот купил бы его уже давно.

Внезапно его озарило. Он вспомнил их с профессором Снейпом патронусов, игравших в лесу.

— У меня есть идея получше: я подарю ему статуэтку лани! — воскликнул Гарри, вдохновлённый этой мыслью.

Он отодвинулся от подушек, принимая позу по-турецки.

— Лань? — переспросила Софи, приподняв бровь. — В смысле, животное?

— Вид его патронуса, — пояснил Гарри. — В Запретном лесу он призвал лань против дементора.

— Это же замечательная идея! — воскликнула Софи, хлопнув в ладоши. — К тому же, к статуэтке можно добавить зачарование. Например, чары света, и лань будет красиво светиться.

— Решено! — твёрдо произнёс Гарри. — Светящаяся статуэтка лани — это то, что нужно. Надо поискать такую в Хогсмиде, а потом зайти в магическую лавку и попросить наложить на неё чары.

— О нет! — воскликнула Софи, с досадой хмурясь. — Следующая прогулка в Хогсмид состоится только через месяц. Мы не успеем купить подарок до Рождества.

— Не переживай, — спокойно ответил Гарри. — Купить мы успеем, но мне понадобится твоя помощь.

— П-ф-ф, — фыркнула Софи. — Ради того, чтобы увидеть реакцию Снейпа на такой подарок, я готова на всё. Говори что делать, — с этими словами она насмешливо встала и отдала честь, словно солдат, готовый выполнить любой приказ.

Гарри, немного смущённо признавшись, что перед приездом в Хогвартс забыл взять деньги из своего сейфа в Гринготтсе, робко попросил Софи одолжить ему немного средств, пообещав всё вернуть.

— И всё?! В этом и есть моя миссия? — обижено кинула Софи, соглашаясь дать в долг.

— Хочешь, пойдём со мной? — предложил Гарри. — Но это будет на твой страх и риск.

— Если успею сделать всё домашние задания, которыми меня так "щедро" одарил Снейп, — буркнула Софи.

— Прости, я, наверное, не должен лезть не в своё дело, — начал Гарри, немного смутившись. — Как продвигается дело твоей мамы? Суд ведь уже был несколько дней назад, и ты выглядела не так уж расстроенной.

Лицо Софи омрачилось, а голос, несущий тон невыразимой печали, дрогнул. Упоминание о матери действовало на Софи как невидимая рука, переключающая её настроение, ведя в состояние грусти.

— Всё обстоит гораздо сложнее, — пробормотала она, явно расстроенная упоминанием о матери. — Судебное заседание перенесено, а дело будет пересмотрено после вмешательства моей семьи и директора Дамблдора.

— Это... это может быть неплохо, — неуверенно произнёс Гарри, пытаясь поддержать подругу — Возможно, у них недостаточно улик или же появились новые свидетели.

— Как говорится, "отсутствие доказательств — это не доказательство их отсутствия", — вздохнув произнесла Софи.

Гарри непонимающе и смешно хмыкнул.

— Прости, что?

— Да, я имею в виду, что отсутствие доказательств не означает, что их не существует, — подхватывая весёлое настроение, пояснила Софи.

— Ясно. Если чем-то могу помочь, обязательно говори.

Гарри понимал, что практическую помощь он оказать не в силах, но моральную поддержку мог предложить. Иногда именно слова поддержки и уверенность в том, что ты не один, могут сделать больше, чем любая другая помощь. В трудные моменты это часто ценится больше всего.

Друзья продолжили беседу, затронув какую-то отвлечённую тему, пока внезапно не появилась строгая мадам Помфри, выпроводив Софи из Больничного крыла.

* * *

Хогсмид

В преддверии праздника Хогсмид, древняя деревня волшебников, словно сошла с рождественской открытки, очаровывая своей красотой и атмосферой волшебства. Запах Рождества — аромат жареной тыквы, имбирных пряников и терпкого чая — разливался в морозном воздухе, создавая неизгладимые впечатления радости. Снежинки, падая с неба, искрились в свете разноцветных гирлянд, украшавших дома и лавки.

На крышах зданий красовались ледяные фигуры волшебных существ, а из каминов домов вился густой дым, создавая ощущение уюта и тепла внутри. Магазины манили пёстрыми витринами, заваленными подарками: сверкающими игрушками, волшебными сладостями, тёплыми шарфами и шапками. Из окон доносились весёлые песни и смех, а на улицах сновали люди в праздничных мантиях, обмениваясь шутками и поздравлениями.

Насладившись вдоволь рождественским пейзажем Хогсмида, Гарри отошёл от оживлённых улиц и направился в безлюдное место. Сняв с себя мантию-невидимку, он огляделся, убеждаясь, что никто его не видит. Затем, решительно шагнув вперёд, он вошёл в магазин под вывеской «Дэрвиш и Бэнгз» — магазин волшебных принадлежностей.

Дверь с тихим скрипом распахнулась, и Гарри оказался в просторном помещении, заполненном разнообразными волшебными сувенирами.

Не успев толком осмотреться в поисках нужной статуэтки, как из-за прилавка раздался приветливый голос пожилого продавца:

— Я могу вам как-то помочь, молодой человек?

Гарри обернулся и увидел за прилавком улыбчивого мужчину, одетого в яркий зелёный костюм. Его пышные усы и озорная улыбка напоминали гнома из сказки, а в глазах продавца читалось искренняя радость новому клиенту.

— Я ищу подарок для... друга, — немного робко ответил Гарри.

— Прекрасно! — воскликнул продавец радостно хлопнув в ладоши. — В таком случае, вы пришли в нужное место! У меня есть всё, что душе угодно, от простых безделушек до редчайших артефактов.

Продавец ловко скользнул по прилавку, доставая из разных ящиков и шкатулок всевозможные товары: волшебные артефакты, зелья, книги заклинаний, лунные камни и многое другое.

— А что именно интересует вашего друга? — спросил он, усаживаясь на табурет за прилавком.

— Ну, вообще, ему нравятся лани, — Гарри чуть не поперхнулся смехом, представляя, как Снейп отреагировал бы на такое заявление.

Продавец, услышав ответ Гарри, заинтригованно поиграл бровями.

— Лани, говорите? Интересный выбор! У меня как раз есть несколько статуэток ланей, которые, я думаю, вам понравятся. Правда, они немного старые и давно вышли из моды.

Он вновь ловко нырнул под прилавок и вернулся с двумя небольшими шкатулками.

— Вот, — сказал он, открывая первую шкатулку. — Статуэтка лани, выплавленная из чистого серебра. Она очень изящная и утончённая, подойдёт любителям аристократии.

Гарри с интересом рассматривал статуэтку. Она действительно была очень красивой. Серебро блестело на свету, а лань, стоявшая передней парой ног на большом камне, выглядела очень воинственно.

— А вот вам и другая красавица, — подмигнул продавец, открывая вторую шкатулку. — Эта лань, отлитая из бронзы, очаровывает своей грубоватой фактурой и монументальностью. В ней ощущается дух ушедших эпох, рыцарских подвигов и неприступных крепостей. Да вы только посмотрите, на её боку даже название какой-то твердыни выцарапано! — продавец с энтузиазмом указал пальцем на еле различимую надпись.

Гарри внимательно осмотрел бронзовую статуэтку лани, вставшей на дыбы. Он видел, что она действительно более грубая и массивная, чем серебряная. На ней были заметны следы времени, а на боку красовались царапины, в которых можно было разобрать название: Lydford Castle.

— Она, конечно, интересная, — задумчиво произнёс Гарри, — но я думаю, что моему другу больше по душе придётся серебряная.

Цвет статуэтки чётко передавал символичность подарка. Так Снейп точно поймёт, к чему именно такой подарок выбрал для него Гарри.

— Замечательно, — радостно произнёс продавец, пряча остальные шкатулки обратно. — Завернуть её в подарочную упаковку, или у вас есть другие предпочтения?

— Да, подарочная обёртка, буду признателен, сэр. Но перед этим не могли бы вы зачаровать статуэтку?

— С превеликим удовольствием! Я обожаю зачаровывать подарки!

Он достал из-под прилавка небольшую шкатулку с разноцветными перьями феникса и щепоткой сверкающей пыльцы единорога.

— Скажите, что бы вы хотели, чтобы я наколдовал? — спросил он, с интересом глядя на Гарри.

— Ну-у-у, мой друг зельевар, — задумчиво протянул Гарри. — У меня была идея сделать лань светящейся, но не уверен, что это практично.

— Светящаяся лань — это чудесная идея! — воскликнул продавец, его глаза загорелись азартом. — Я могу сделать её не только светящейся, но и меняющей цвет в зависимости от настроения вашего друга. Подходит?

— Здорово! — воскликнул Гарри, сияя от радости. — Ему точно понравится.

— Пр-релестно, пр-релестно, — пропел продавец с ярко выраженной буквой Р.

Подмигнув Гарри с лукавой улыбкой, он извлёк из резной шкатулки перо феникса насыщенного фиолетового цвета. Это перо было известно своей редкостью и силой, и его использование намекало на то, что продавец собирался сотворить нечто особенное.

С благоговейным трепетом он коснулся пером серебряной статуэтки лани. В воздухе заискрились магические частицы, танцуя вокруг лани, словно светлячки летней ночью. Статуэтка окуталась сиянием, которое становилось всё ярче и ярче. В этот момент продавец пробормотал заклинание на латинском языке, и сияние вокруг лани внезапно стихло. Статуэтка вернулась к своему обычному серебристому цвету, но теперь она излучала яркий свет, исходящий изнутри.

Словно художник, сотворивший шедевр, продавец с благоговением полюбовался своим творением и, обратившись к Гарри, произнёс:

— Готово! — воскликнул он, торжественно протянув Гарри лань. — Теперь это не просто статуэтка, а настоящий символ вашей крепкой дружбы, хранящий в себе тепло и магию.

Он ловко перевернул лань в руке, демонстрируя её сияющую спинку.

— На этой стороне я запечатлел чары памяти, — пояснил он. — Отныне всякий раз, глядя на лань, ваш друг будет мысленно переноситься в те светлые моменты, проведённые с вами, и с теплотой вспоминать о вашей дружбе.

Гарри был в восторге. Зачарование было именно таким, как он хотел, и даже лучше. Правда, тень сомнения скользнула в его мыслях: а было ли у него со Снейпом хоть одно приятное воспоминание?

— Спасибо вам большое! — воскликнул Гарри, сияя от радости под стать статуэтке.

Почтительно склонившись, продавец улыбнулся ещё шире.

— С вас девять галлеонов и семь сиклей.

— Конечно! — Гарри потянулся к кошельку, доставая нужную сумму.

Приняв оплату, продавец не торопился отпускать клиента. Его пристальный взгляд, полный скрытого смысла, впился в Гарри, будто видя что-то сквозь него.

Гарри немного занервничал под пронзительным взглядом продавца. Он не был уверен, чего ожидать. Может быть, продавец хотел предупредить его о чём-то? Или, возможно, ему просто было интересно изучать покупателя, который приобрел такой необычный товар.

Прервав затянувшуюся паузу, Гарри, стараясь скрыть смущение, вежливо поинтересовался:

— Я не доплатил вам, или вы хотите меня оповестить о чём-то, сэр?

— Нет-нет, мистер Поттер, с оплатой всё в порядке, — прозвучал хриплый голос продавца, но его взгляд, полный пронзительной ясности, всё не отрывался от лица Гарри.

Гарри вздрогнул, когда продавец назвал его по имени. Он вспомнил, что перед тем, как войти в магазин, тщательно зачесал чёлку, чтобы скрыть шрам, но этому человеку, казалось, всё было известно.

Весёлый образ продавца, словно карикатурная маска, слетел с его лица, обнажив суровое выражение незнакомца. Его пронзительный взгляд и хриплый голос теперь вселяли в Гарри не только любопытство, но и безотчётный страх.

— Смелый вы юноша, мистер Поттер, — произнёс продавец, и в его хриплом голосе теперь не было и намёка на веселье. — Вам, должно быть, известно, что вас преследует не только Сириус Блэк, но и множество приспешников Волдеморта.

Имя "Волдеморт", словно рваный шёпот, проникающий сквозь стены, заставлял волшебников дрожать от страха. Столь ужасные ассоциации вызывал этот зловещий звук, что его старались обходить стороной, заменяя мягкими оборотами и эвфемизмами.

Услышать настоящее имя Тёмного Лорда из уст кого-либо было редким явлением в волшебном мире. Это было слово, которое несло с собой вести о зле и опасности, вызывая тревогу и панику у многих. Тем не менее, оставались отважные и решительные волшебники и ведьмы, осмелившееся называть его по имени напрямую, готовые противостоять его могуществу и злобе.

Произнесённое загадочным продавцом имя Тёмного Лорда эхом пронеслось в ушах Гарри, ледяным комом поселившись в груди. Он не знал, какую игру ведёт этот человек и кому он служит. Но то, что он не только продавец, сразу стало ясно.

— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил Гарри, стараясь скрыть свою нарастающую тревогу.

— Я просто хочу предостеречь вас, — прошептал продавец, и его глаза блеснули странным светом. — Хогсмид лишь на первый взгляд кажется милой деревушкой, окутанной светлой магией. Здесь есть тёмные тайны, о которых лучше не знать и с которыми лучше не сталкиваться.

— С-спасибо, сэр, — пробормотал Гарри, его дрожащий голос едва был слышен.

Как завороженный, Гарри пятился к выходу, не в силах оторваться от пронзительного взгляда продавца. Лишь когда коснулся спиной двери, он словно очнулся и, торопливо попрощавшись, выскочил на улицу.

Немного успокоившись, Гарри извлёк из кармана пузырёк с умиротворяющим бальзамом и сделал глоток. Горечь жидкости немного приглушила остроту его переживаний. Сделав несколько глубоких вдохов, он выбросил пустой фиал в урну. Снова нырнув в безлюдный переулок, Гарри накинул на себя мантию-невидимку, сливаясь с окружающей средой.

Предупреждения продавца словно набатный звон гудели в его голове, не давая покоя. Гарри тщетно пытался отодвинуть их на задний план, но они, словно навязчивая мелодия, крутились в сознании.

Сердце Гарри подскочило в груди, вытягивая его из раздумий, когда он вновь услышал своё имя, произнесённое громким голосом мадам Розмерты.

— Гарри Поттер?! — вырвалось изумлённое восклицание мадам Розмерты.

Министр магии Конрелиус Фадж и професор Минерва Макгонагалл одновременно шикнули на неё, строго призывая к тишине и зазывая продолжить разговор, внутри паба, там, где их не услышат.

Ведомый неутолимым любопытством и жаждой узнать, о чём же шла речь, Гарри тенью скользнул следом за Фаджем и Макгонагалл. Ему еле-еле удалось проскользнуть в потайную комнату перед тем, как мадам Розмерта с шумом захлопнула дверь, отделяя их от остального мира.

Слова, произнесённые профессором Макгонагалл и Корнелиусом Фаджем, обрушились на Гарри словно ледяной обвал, сокрушая его мир и обнажая леденящую душу правду о смерти его родителей.

Лили и Джеймс Поттеры, подарившие ему жизнь, те, кого он знал как безгранично любящих и заботливых, доверили Сириусу Блэку самое сокровенное — тайну своего местоположения, сделав его хранителем их дома — их жизни.

Эта вера обернулась для них роковой ошибкой.

Сириус Блэк, человек, которого они считали близким другом, предал их доверие самым гнусным образом. Он не просто раскрыл их тайное укрытия Волдеморту, одержимому жаждой власти и бессмертия. Своим предательством он обрёк Лили и Джеймса на верную смерть, разрушив их жизни и оставив после себя лишь маленького случайно выжившего Гарри — сироту, обречённого на нелёгкую судьбу.

Кровавая расправа над другом семьи Поттеров, Питером Петтигрю, стала ещё одним звеном в цепи преступлений Сириуса Блэка. От некогда неприметного мужчины, полного жизни и веселья, остался лишь один палец — жуткий трофей, напоминающий о содеянном злодеянии и безграничной жестокости.

Весть о предательстве Блэка и его чудовищном поступке с Петтигрю обрушилась на Гарри, сокрушая его детские мечты. Все те годы, прожитые в неволе у Дурслей, он с надеждой в сердце мечтал, что кто-то из его других родственников заберёт его к себе и подарит счастливую семью и заботу.

Но теперь эта мечта безвозвратно разрушилась.

Сириус Блэк, человек, которого Лили и Джеймс Поттеры выбрали в качестве опекуна для Гарри в случае своей смерти, чтобы обеспечить защиту и поддержку, обернулся не просто предателем, но и убийцей, исполнявшим волю Волдеморта.

Целебные эффекты зелья, призванные унять бушующие в Гарри эмоции, словно хрупкая дамба, не выдержали натиска эмоциональной волны.

Руки Гарри, сжатые в кулаки до побеления костяшек, дрожали от переполнявшего его гнева, а непрошеные слёзы прожигали глаза, вырываясь наружу. Цунами, несущая с собой боль, вновь обрушилось на внутренний мир Гарри, оставив после себя лишь руины из отчаяния и неверия.

"Как мог человек, которому мои родители безмерно доверяли, совершить такое чудовищное предательство? Как он мог предать тех, кто любил его как родного, и встать на сторону Тёмного Лорда? Как родители не заметили в нём врага до того, как довериться?!"

Вопросы терзали Гарри, отражая его непонимание и отвращение к несправедливости.

Родители и он сам словно впали в немилость некой высшей силы, на них обрушивались испытания за испытанием, словно весь мир ополчился против четы Поттеров.

Предательства, угрозы, постоянное чувство страха и безграничная боль — вот всё, что его родители могли вспомнить перед смертью, и всё то, что Гарри ощущал на протяжении всей своей жизни.

Он не мог понять, за что им всем выпала такая горькая участь.

Ни он, ни родители никогда не причиняли никому зла и не желали никому смерти. Они жили простой жизнью, работали, воспитывали ребёнка, наслаждались каждым днём.

Почему же тогда судьба так жестока к тем, кто не заслуживал ничего, кроме счастья?

Стиснув зубы, Гарри решительно собрал всю свою волю в кулак и, тихо приоткрыв дверь, покинул помещение. Каждый звук, каждое слово казались ему невыносимыми. Ему нужно было побыть одному, чтобы разобраться в своих мыслях.

Он вышел на улицу, и прохладный воздух немного успокоил его. Он брёл без цели, не обращая внимания на окружающих.

В горле першило от слёз, которые он с трудом сдерживал. Мокрые дорожки от них стекали по лицу, оставляя после себя блестящие следы. Дома у Дурслей он ещё в детстве научился плакать беззвучно, заглушая всхлипы, чтобы не навлечь на себя очередное наказание. И сейчас, идя мимо прохожих под мантией, он мог дать волю своим чувствам, не боясь, что кто-то его заметит.

Выбравшись за пределы деревни и добравшись до опушки леса, Гарри с трудом опустился на один из валунов, попутно снимая мантию. Его тело сотрясала дрожь, вызванная не только пронизывающим холодом, но и рыданиями, которые он сдерживал до последнего.

Взмахнув палочкой, Гарри коснулся ею валявшегося на земле камешка, и в ту же секунду перед ним возникла белоснежная салфетка. Осторожно промокнув ей лицо, он скомкал её и бросил на землю, зная, что вскоре она вновь превратится в камень.

На том же валуне, рядом с ним, покоилась статуэтка лани, которую он нёс подмышкой. Изредка сквозь пёструю и красочную обёртку пробивалось еле заметное сияние небесно-голубого цвета.

Тень недавних разочарований затмила былой энтузиазм Гарри по поводу подарка, предназначенного профессору Снейпу. Мысль о том, что профессор не только не оценит его, но и разгневается, мучила с новой силой.

Его терзали сомнения, словно ядовитые шипящие змеи, обвившие разум. Хрупкий баланс их новых, только зарождающихся нормальных отношений с Снейпом, казалось, мог рухнуть в любой момент, от неправильного поступка, слова или взгляда. Гарри боялся привязаться к Снейпу, чтобы не обрести очередное разочарование.

Что, если профессор воспримет его подарок как издевку? А что, если статуэтка не придётся Снейпу по душе? Это станет ещё одним ударом для Гарри и очередным подтверждением его невезения.

Когда Гарри взял статуэтку в руки, она наполнила его теплом. Осторожно поворачивая лань, он окончательно убедился: такой подарок будет отличным способом выразить благодарность профессору, не говоря лишних слов.

Что ж, судьба покажет. Всё равно вернуть в магазин статуэтку уже не получится, да и Гарри она не нужна. Разве что будет служить грустным напоминанием о его нерешительности и трусости.

Ему не хотелось покидать занесённую снегом очаровательную опушку. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь пением птиц да шелестом ветра в кронах деревьев. Вдалеке, словно призраки, проносились снежные вихри. Где-то в ветвях мелькнула рыжая белка, ловко собирая опавшие желуди и утаскивая их к себе в убежище.

Спокойствие и умиротворение разливались вокруг, а красота пейзажа завораживала, отодвигая на задний план терзающие душу мысли

Ледяной ветерок заставил Гарри плотнее закутаться в мантию, но это не дало желаемого тепла. С тяжелым сердцем он бросил последний взгляд на полюбившееся место и двинулся обратно в замок, натягивая мантию на голову и с подарком в руках.

Скоро ужин, и его отсутствие, конечно же, не останется незамеченным. А сил на очередные оправдания и объяснения уже не было: по крайней мере, не сегодня.

* * *

Заметив Гарри, поднимающегося по ступеням к замку, Гермиона и Рон сразу же бросились ему навстречу.

— Гарри! Где тебя носило? Мы тебя обыскались! — воскликнула Гермиона, явно обеспокоенная.

— Дружище, мы уж подумали, Снейп тебя в подземелье на весь год запер, котлы драить да на его дурацкие вопросы отвечать, — добавил Рон, не упуская возможности пошутить.

Гарри ответил им весёлым хмыканьем.

— Рон! — возмутилась Гермиона, легонько пихнув его локтем в бок. — Во-первых, профессор Снейп, а во-вторых, не забывай, что он спас Гарри во время матча по квиддичу. Не мешало бы проявить хоть какое-то уважение к нему.

— Ладно, ладно, — сдался Рон, поддаваясь давлению. — Так где ты пропадал? — спросил он, обращаясь к Гарри.

— Да так, — отмахнулся Гарри. — Гулял возле Чёрного озера.

— Один? — недоумевая спросила Гермиона. — Чего нас не позвал? Что-то случилось, Гарри?

— Нет, всё в порядке. Я просто хотел побыть один и...

— А это что у тебя? — внезапно перебил его Рон, указывая на яркую упаковку, которую Гарри держал под мышкой.

— Это... подарок Софи, — слукавил Гарри, стараясь не встречаться с их взглядом. — Не мой, конечно, она попросила меня придержать его до Рождества.

— А где сама Софи? — нахмурился Рон.

— Она, эм.. не знаю, — пожал плечами Гарри, стараясь не выдать своего волнения. — Наверное, где-то в замке.

— Вон она! — воскликнула Гермиона, указывая на силуэты, прогуливающиеся у кромки Запретного леса. — И, кажется, с ней Снейп. Интересно, что она успела натворить, — пробормотала она себе под нос.

Обернувшись, Гарри действительно увидел Софи и Снейпа. Со стороны не было похоже, что их встреча носила характер наказания. Напротив, Снейп спокойно что-то объяснял Софи, а она, внимательно слушая, делала пометки в блокноте, который держала в руках.

Закончив объяснение, профессор Снейп наклонился и сорвал небольшое растение, похожее на Копытень. Оторвав от него небольшой кусочек, он растёр его между пальцами, попутно продолжая что-то объяснять Софи.

Неприятное чувство колыхнуло в груди Гарри. Софи, пробывшая здесь всего несколько месяцев, с готовностью внимала Снейпу, впитывая его нравоучения. Сам же Снейп, казалось, был не менее увлечён беседой.

Безусловно, Софи была искусной в зельеварении, но ведь Гермиона, обладая не меньшими талантами, не смогла добиться такого расположения Снейпа, даже демонстрируя свои глубокие познания на протяжении нескольких лет. Вообще, появление Софи вызывало множество вопросов не только у Гарри. Как ей удалось сразу же попасть на третий курс, при этом обладая знаниями, которые они изучали на протяжении всех учебных лет? И, самое главное, каким образом ей удалось так быстро наладить отношения со Снейпом и другими преподавателями?

Мрачные предчувствия, словно щупальца спрута, сжимали Гарри, а горькая обида, как ядовитый плющ, оплетала разум. Неотступно терзала его мучительная догадка: а вдруг Софи, эта новая любимица Снейпа, поделилась с ним их с Гарри разговором? Что, если именно из-за её слов Снейп изменил к нему отношение? Неужели она посмела предать его доверие, рассказав ему о том, что должно было остаться сокровенной тайной? Эта мысль жгла его изнутри, порождая новую волну недоверия ко всем вокруг.

Заметив мрачный взгляд и побледневшее лицо Гарри, Гермиона окликнула его, недоумевая, что могло вызвать такую реакцию.

— Гарри, что с тобой? Ты выглядишь неважно.

— Всё в порядке, — выныривая из неприятных рассуждений, ответил он. — Просто немного устал. Скоро ужин, а я ужасно голоден. Пойдёмте занимать места, — с этими словами он решительно направился к Большому залу, не желая делиться своими подозрениями.

Гермиона, озабоченная ответом Гарри, проводила его задумчивым взглядом. Она чувствовала, что его терзают какие-то проблемы, но он явно не был готов о них говорить. Решив не давить на него, она лишь кивнула и вместе с Роном последовала за ним.

---

1) дословно с латыни: "Вызов Хранителя"

Вернуться к тексту