Искушение (джен)

Время действия: 2281 г. по земному летоисчислению

Место: планета Нарн, г. Моксток

НаʼТот медленно шла по улице, погруженная в свои мысли. Стояло раннее утро, и в городе еще не началась обычная сутолока. Огромное алое солнце только показалось из-за горизонта, окрасив небо в различные оттенки пурпурного и розового цветов.

НаʼТот любила это время суток. Мир еще был погружен в дремоту, все звуки и краски были приглушенными. Это были часы, полные надежды. Утренняя заря сильно отличалась от вечерней. Вечер всегда был для НаʼТот тяжелым временем.

Она остановилась у высоких железных ворот. Некоторое время рассматривала небо над головой, по которому ползли удивительного цвета перистые облака. А потом прикоснулась рукой к панели доступа.

— Посетитель опознан! — произнес компьютер. — Добро пожаловать, госпожа НаʼТот!

Она прошла по широкому посыпанному белым песком двору, а потом перешагнула порог дома, оказавшись в просторной прихожей.

ТаʼЛон как-то признался ей, что любит большие и прочные дома. И это жилище было ему под стать.

НаʼТот часто бывала у него в гостях, но каждый раз не уставала любоваться на обстановку в его доме. На стенах висело разнообразное оружие. Тут были как старинные мечи, так и более современные и опасные клинки. Коллекция воистину впечатляла своими размерами и разнообразием. НаʼТот остановилась и задрала голову, чтобы взглянуть на древний бронзовый щит, украшенный искусно ограненными камнями. Да, ТаʼЛону пришлось потратить немало времени и средств, чтобы собрать все это великолепие. Тем более, не все оружие было нарнского происхождения.

— НаʼТот, ты сегодня раньше, чем обычно! — раздался за ее спиной голос хозяина дома.

Она обернулась к нему, улыбнувшись.

— Надеюсь, мое появление не сорвало твои планы?

ТаʼЛон засмеялся, покачав головой.

— Лет десять назад я бы мог пожаловаться на то, что ты нарушила мой самый сладкий утренний сон. Но в последнее время мне не спится, так что ты пришла как раз вовремя.

Она встряхнулась и посмотрела в его смеющиеся глаза.

— Тогда, быть может, начнем тренировку?

— С удовольствием! — кивнул ТаʼЛон, а потом указал ей на дверь, ведущую во двор. — Сегодня хорошая погода. Можно будет провести тренировку на улице.

* * *

Несколько лет назад ТаʼЛон решил уйти в отставку с поста посла на «Вавилоне 5». На Нарне ему предложили несколько почетных должностей, в том числе и место советника КхаʼРи. Но ТаʼЛон отказался их занять.

— Я воин, а не политик, — сказал он.— Будучи послом на «Вавилоне 5», я все время это ощущал. Поэтому теперь я хочу немного отдохнуть от столь неблагодарной работы. Возможно, чуть позже я подумаю над некоторыми предложениями. Но не сейчас.

Через два года после его ухода в отставку погиб ГʼКар. ТаʼЛон был сильно огорчен этим событием, но, как всегда, держал все свои чувства при себе.

НаʼТот была бесконечно благодарна этому рассудительному нарну за ту поддержку, которую он тогда ей оказал. Молчаливый, спокойный и удивительно тактичный, ТаʼЛон был, пожалуй, единственным из всех ее знакомых, кому она могла довериться полностью, не опасаясь осуждения или докучливых советов. Он никогда не лез в душу. Просто слушал, если ему что-то рассказывали, или молчал, если требовалось молчать. Но, если его просили, мог найти самые нужные и точные слова утешения.

НаʼТот всегда чувствовала себя рядом с ним в безопасности. ТаʼЛон всем своим видом излучал силу и уверенность. И щедро делился ими с теми, кто в этом нуждался. Но его сила и уверенность отличались от тех, которыми обладал ГʼКар. ГʼКар походил на шторм, на ураганный вихрь. ТаʼЛон же напоминал свой собственный дом: крепкий, надежный, неподвластный буйству стихий.

НаʼТот часто приходилось прибегать к его молчаливой поддержке. Впервые это понадобилось сразу после возвращения на Нарн после центаврианского двухгодичного плена. Тогда она представляла собой жалкое зрелище. За время ее отсутствия на родной планете многое изменилось. Центавриане уничтожили все большие города, искалечили и изуродовали ее родной мир. Нарн уже не был прежним, таким, каким она его помнила. НаʼТот чувствовала, что попала на чужую планету. И ощутила тогда такое одиночество, по сравнению с которым то, то довелось пережить в центаврианской камере, показалось ей совершенно незначительным.

Конечно, такое состояние переживала не только она одна. Позже этому даже дали научное название: «синдром Оккупации». Как бы это ни называли ученые, побороть такое состояние было нелегко. И если бы не ТаʼЛон, который по просьбе ГʼКара, тогда постоянно общался с ней во время своих визитов на Нарн, НаʼТот вряд ли избавилась бы от апатии и чувства потерянности.

ТаʼЛон стал одним из ее самых верных друзей. И она очень уважала его.

Когда не стало ГʼКара, НаʼТот почувствовала, что прежняя апатия вернулась. Но ТаʼЛон выручил ее снова.

НаʼТот не сразу привыкла к тому, что ГʼКара больше нет в живых. Какое-то время она надеялась, что это обман, жестокая шутка, чья-то ошибка. И лишь на церемонии, посвященной его памяти, она осознала, что это произошло на самом деле. Тогда вся тяжесть случившегося обрушилась на нее.

Во время церемонии НаʼТот вела себя очень сдержано, чем навлекла на себя молчаливое осуждение присутствующих. Некоторые члены Кха'Ри считали, что ГʼКар ошибся в выборе своей партнерши-ча'мала[1]. Отчасти этому способствовала укрепившаяся репутация советницы НаʼТот, которая была известна своим суровым и довольно жестким характером. Кое-кто колко замечал, что их отношения и вовсе незаконны. Отчасти это было правдой, потому что НаʼТот не являлась его официальной женой. Так что кое-кто даже попытался воспрепятствовать тому, чтобы она участвовала в погребальной церемонии. Таких, по счастью, было немного. Но НаʼТот все равно была задета их ядовитыми высказываниями. Разозлившись, она тем более не могла себе позволить проявить свои чувства на публике. Возможно, это было неверным решением, но НаʼТот не могла поступить иначе. Вот так и получилось, что среди тысяч присутствующих, которые громко стенали, оплакивая Великого Святого, как полагалось по традиции, она оставалась зловеще спокойной, и ее глаза не проронили ни одной слезинки. НаʼТот автоматически исполняла все, что было положено во время церемониального шествия, но потом не могла вспомнить, что и как делала.

НаʼТот осознала, что именно стряслось, лишь тогда, когда толпа последователей, пришедшая отдать ГʼКару последние почести, начала громко его оплакивать. Она обнаружила, что стоит у самого края глубокой пропасти, подставив лицо холодному ветру. НаʼТот посмотрела вниз, на далекие острые камни внизу, и на мгновение ей захотелось сделать еще один шаг, чтобы навсегда избавиться от тупой боли, поселившейся в груди. Ведь именно так и поступали ее предки в старину. Теперь она понимала, что в этой жестокой традиции был определенный смысл. И впрямь, зачем жить, если…

Из всех присутствующих тогда на церемонии лишь двое поняли, о чем она думала: ГʼРика и ТаʼЛон. ГʼРика оказалась ближе всех, ибо шла сразу следом за НаʼТот. Она подскочила к ней и мягко взяла за руку, пытаясь отвести НаʼТот прочь от обрыва. Но та отказалась двигаться с места. ГʼРика в отчаянии поняла, что ей не удержать более сильную наставницу. И тогда на помощь пришел ТаʼЛон. Он схватил НаʼТот за руку, отвел в сторону и тихо сказал несколько слов, которые заставили ее одуматься. Он напомнил ей о сыне. Пожалуй, это были единственные слова, которые могли на нее тогда повлиять…

* * *

НаʼТот взмахнула учебным мечом, и его узкое лезвие со свистом рассекло воздух. Солнце еще не успело подняться так высоко, чтобы его лучи осветили двор. Надо было пользоваться моментом.

ТаʼЛон остановился в нескольких шагах от нее, повел широкими плечами.

НаʼТот невольно снова залюбовалась его ловкими движениями, полными почти юношеской грации, которая удивительно сочеталась с недюжинной силой и выносливостью, свойственными более зрелому возрасту.

ТаʼЛон был прирожденным воином. Это было понятно с первого взгляда на его собранную мускулистую фигуру и гордую осанку. НаʼТот знала, что в молодости он был мастером боя на каʼток[2] и состоял в гильдии телохранителей БинʼЛот[3]. Потом началась война с Центавром, и ТаʼЛон поступил на военную службу, надеясь, что именно там сможет принести пользу родине. Он и представить не мог, как повернется его судьба…

Выйдя в отставку, ТаʼЛон решил вспомнить былое свое занятие, и теперь давал уроки токти[4] и боя на мечах каʼток тем, у кого к этому лежала душа. В учениках отбоя не было, так что он не сидел без дела. Настоящих мастеров древнего боя на мечах осталось очень мало. И учиться у него почитали за великую честь.

НаʼТот решила освежить свои познания в боевых искусствах и вот уже третий год исправно посещала его уроки. Они тренировались по утрам, до занятий с учениками.

НаʼТот любила эти учебные бои. Будучи родом из Пятого Круга, из семьи потомственных воинов, она еще в юности достигла достаточно высокого уровня в этих дисциплинах. Но признавала, что до мастерства ТаʼЛона ей было далеко. И старалась исправить это упущение.

— Ну что ж, приступим! — сказал ТаʼЛон, занимая исходную позицию.

Они начали обычную разминку: НаʼТот атаковала, а ТаʼЛон непринужденно отбивался. Это было почти игрой.

Иногда они разыгрывали перед новичками сущий спектакль. Выглядело это все довольно пугающе: мечи мелькали, подобно молниям, а они кружили по двору, хищно оскалив зубы. Все их движения были отрепетированы до мелочей. Но на новичков эта демонстрация обычно производила впечатление.

ТаʼЛон ловко уходил от всех ее выпадов. Ему нравилось тренироваться с НаʼТот. В ней были какая-то дикая страсть и азарт, из-за чего она напоминала ему хищного зверя в момент атаки. ТаʼЛон всегда завидовал таким, как она. Тем, кто обладал горячей кровью и неутомимой жаждой жизни. Он знал, что сам вряд ли способен на подобный пыл, ибо с детства был рассудителен и хладнокровен. Некоторые говорили, что это его величайшее достоинство, а другие считали, что будь он чуть поживее, ему бы не было равных в искусстве боя на мечах и в токти.

НаʼТот же обладала всеми теми качествами, которые так нравились его учителям. И обещала стать отличным мастером, если научится держать их под контролем. Пока же горячность иногда ее подводила.

— Не увлекайся! — заметил он, в очередной раз прорывая ее оборону. — Тот, кто поддается слепой ярости, рискует потерять все. Соберись! Не позволяй гневу одержать верх над рассудком. Гнев должен придавать сил, но не лишать разума!

НаʼТот ответила ему яростным рыком. А потом провела быструю атаку, от которой он с трудом увернулся. ТаʼЛон подумал, что скоро ему будет все труднее отражать ее выпады. НаʼТот быстро восстанавливала былую форму. Он завидовал стремительности ее движений и почти звериной гибкости. В последние годы он стал ощущать свой возраст: иногда болели от непогоды кости, ныли старые раны. Да и движения утратили прежнюю ловкость. Конечно, он и сейчас мог поставить на место любого юнца, но для этого приходилось затрачивать больше усилий, чем раньше. И это его немного печалило.

Конечно, НаʼТот тоже вышла из юного возраста. Иногда ТаʼЛон замечал, что она устает после слишком интенсивного боя. Но НаʼТот никогда не жаловалась. И старалась не показывать, какой ценой достигает результата.

Он увлекся, заглядевшись на ее ловкие движения. И был наказан: сильный удар сбил его с ног. ТаʼЛон кубарем покатился по белому песку. На мгновение перед глазами все поплыло.

— Ох, прости, старый друг! — он слышал ее голос, будто сквозь туманную пелену. — Я опять не рассчитала силы удара! Прости!

НаʼТот подала ему руку, виновато заглядывая в его глаза. ТаʼЛон поднялся на ноги, все еще чувствуя головокружение. Прикоснувшись рукой к губам, он ощутил кровь.

— Чепуха, — сказал он, тряхнув головой. — Я сам виноват. Сегодня все идет не так, как надо. С утра не могу сосредоточиться. В таком состоянии нельзя тренироваться. Лучше пройдем в дом, НаʼТот. Нам надо о многом поговорить…

* * *

ТаʼЛон сидел за приземистым столиком, на котором слуга расставил глиняные тарелки с аппетитно пахнущей едой. НаʼТот все еще пыталась извиниться за столь сильный удар. ТаʼЛон молча покачал головой, показывая, что все в порядке.

Он подождал, пока слуга выйдет из комнаты, а потом протянул своей гостье бокал ароматного тари[5].

— Сегодня я нарушил свое давнее правило и получил по заслугам. Я ознакомился с последними новостями до тренировки. И вот результат: отвлекся и был повержен!

НаʼТот напряглась, отставив в сторону бокал.

— Ты тоже это видел? Я не могу поверить, что земляне хотят это совершить!

— Сегодня утром ко мне пришло официальное сообщение, — сказал ТаʼЛон, тяжело вздохнув. — Полагаю, что и тебе тоже. Только ты еще не читала свою почту. Ведь так?

НаʼТот кивнула, сглотнув комок в горле.

— Значит, уже ничего нельзя изменить? — прошептала она. — Как жаль!

ТаʼЛон молча уставился в окно на восходящее солнце. А потом тихо произнес:

— Я буду скучать по этому месту, НаʼТот. Оно много значило для меня. Можно сказать, что там я обрел свой второй дом. И теперь все это исчезнет. Не могу с этим примириться…

— «Вавилон 5» изменил всех нас, — сказала НаʼТот, склонив голову. — Я полагала, что эта станция будет существовать вечно. Но судьба распорядилась иначе. И от этого на сердце тяжело.

ТаʼЛон показал ей красиво оформленный пластиковый бланк.

— Меня приглашают на церемонию закрытия станции. Надо ехать, но не знаю, стоит ли…

НаʼТот удивленно посмотрела на него.

— Почему ты сомневаешься? Ведь ты жил там больше десяти лет!

— Именно поэтому и сомневаюсь, — терпеливо объяснил ТаʼЛон, подняв на нее свои алые глаза. — Я боюсь, что не смогу… что не выдержу этого расставания…

НаʼТот нахмурилась, не понимая, что он хочет сказать.

— Понимаешь, — сбивчиво начал он, удивив ее еще больше. НаʼТот крайне редко видела ТаʼЛона таким взволнованным, — я всегда был один. Ни к чему и ни к кому не был особо привязан. Это меня вовсе не угнетает, нет. Ты же знаешь, что всех телохранителей БинʼЛот учат жить именно так. Но за время пребывания на «Вавилоне 5» у меня появились друзья, появились привязанности. И главной привязанностью стала сама станция. Мне трудно смириться с тем, что «Вавилон 5» исчезнет. Исчезнет навсегда.

НаʼТот положила руку на его плечо.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — хрипло сказала она. — «Вавилон 5» и для меня был вторым домом. Я давно хотела съездить туда, но все никак не получалось. А теперь, боюсь, времени почти не осталось. Когда назначена церемония закрытия?

Она не вытерпела и сама заглянула в листок-приглашение.

— У нас еще уйма времени. Если мы вылетим завтра, то сможем побыть на «Вавилоне 5» еще несколько дней. Я хочу пожить там. Вспомнить былое. Все время боялась старых воспоминаний. Надо когда-нибудь повернуться к ним лицом. Почему бы не сделать это сейчас? — она криво улыбнулась.

ТаʼЛон кивнул, опустив глаза.

[1] Ча'мал — если перевести дословно с нарнского, означает "душевный друг" (а оба партнера зовутся "друзья по духу"). Этим словом нарны обычно называют супругов, имеющих общих детей. Нарны верят в то, что в ребенке сливаются части душ обоих родителей, и это объединяет их в единое целое.

[2] Ка’ток — нарнский меч, священное оружие воинов и телохранителей. Вынутый из ножен, он не может вернуться в них, не отведав крови врага. Если же это не удается, владелец смазывает его собственной кровью.

[3] Бин’Лот — нарнская гильдия телохранителей, специализирующаяся на охране членов Кха'Ри и других важных лиц. Главный принцип гильдии — предупреждение возможной атаки до того, как она свершится. Телохранители действуют незаметно, опережая возможных убийц в их действиях. Пока телохранитель жив и может сражаться, он будет защищать своего подопечного. В случае гибели нанимателя по вине телохранителя, он платит за это собственной жизнью. Телохранитель Бин’Лот всегда начеку, его почти невозможно застать врасплох, и он прекрасно знает, что убийцы, пытаясь добраться до его подопечного, в первую очередь будут стараться вывести из строя охрану. Поэтому следит за собственной защитой очень тщательно. Также телохранителей обучают не только боевым искусствам, но и медицине, потому что иногда надо обработать рану и поддержать жизнь.

[4] Токти — нарнское искусство рукопашного боя, борьбы

[5] Тари — нарнское красное крепкое вино, настоянное на ягодах и травах

— Мама, я хочу поехать с тобой! — решительно заявил ГʼЛон, наблюдая за тем, как НаʼТот быстро собирает необходимые для поездки вещи. — Я тоже хочу в последний раз взглянуть на станцию. Пожалуйста, возьми меня с собой!

НаʼТот тяжело вздохнула, на мгновение оторвавшись от своего занятия.

— ГʼЛон, тебе лучше остаться здесь. Ты сам знаешь, почему.

Мальчик сердито насупился.

— Ты будешь оберегать меня до самой старости? Мама, я уже большой! И я буду осмотрителен!

— Нет, — коротко сказала НаʼТот тем тоном, который означал конец разговора на данную тему.

— Почему? — насупился ГʼЛон. — Почему ты все мне запрещаешь?! То нельзя, это — нельзя! Когда же будет можно?!

НаʼТот нахмурилась, резко повернувшись к сыну. В последнее время он стал совершенно невыносим: спорил по любому поводу, отказывался выполнять ее требования. Казалось, что в него вселился какой-то упрямый бес.

— Во-первых, у меня и ТаʼЛона на станции будет множество важных дел. Возможно, они отнимут все наше свободное время. Я не хочу, чтобы ты болтался там без присмотра…

— Если ты боишься, что я там заблужусь, то не стоит переживать, — фыркнул мальчик. — Я хорошо изучил станцию во время последней поездки с отцом. Мистер Гарибальди все мне там показал. И, если хочешь знать, они никогда ничего мне не запрещали!

— Перестань! — рассердилась НаʼТот, захлопнув кожаную дорожную сумку. — Я больше не хочу обсуждать эту тему.

— Я все равно туда поеду! — упрямо продолжал ГʼЛон, скрестив руки. — Ты меня знаешь, мама, я на это способен. Не лучше ли просто взять меня с собой? Я не буду путаться у вас под ногами, обещаю! Я буду тих и вежлив. Буду во всем тебя слушаться…

— И не будешь читать чужие мысли? — резко спросила НаʼТот, выпрямившись во весь рост.

ГʼЛон осекся, вскинув на нее смущенные глаза.

— Мама, зачем ты так? Да, такое иногда случалось в первые месяцы моего обучения. Но ведь Алиса показала мне, как удерживать блок. И я уже не читаю чужие мысли без разрешения. Я вполне могу контролировать себя.

— Я в этом не уверена, — сурово сказала НаʼТот, подойдя к сыну вплотную. — Ты еще слишком неопытен. И я не могу рисковать. «Вавилон 5» — слишком шумное и людное место…

— Мама, ну чего ты боишься? — перебил ее ГʼЛон. — С тех пор, как обнаружились мои способности, тебя словно подменили! Ты стала постоянно следить за мной, будто я заключенный в тюрьме строгого режима. Поверь мне, я могу скрывать свой дар! Алиса показала мне несколько уловок. Никто даже не догадается, что я…

НаʼТот некоторое время смотрела на своего сына. ГʼЛон умел придать своему лицу невероятно трогательное выражение, и это всегда действовало на нее. Вот и сейчас, глядя в его глаза, она чувствовала, что не может долго быть строгой. Не выдержав, НаʼТот обняла его, крепко прижав к груди.

— Возможно, я действительно пугаюсь собственной тени. Конечно, тебе хочется свободы. Я сама была такой же в твоем возрасте. Но мне трудно вести себя по-другому, сынок. Я… просто боюсь потерять тебя.

— Позволь мне напомнить тебе слова мистера Гарибальди, которые он произнес, когда прощался с тобой во время своего последнего визита сюда. Вы еще говорили о Дэвиде с госпожой Деленн, помнишь? Он тогда сказал, что дети все равно найдут способ угодить в переплет, сколько их не оберегай. Я не помню, как это звучало в точности. Но мне понравилась та фраза.

— У семи нянек дитя без глазу, — сказала НаʼТот, процитировав слова Гарибальди. — Он сказал, что земляне говорят так про таких тревожных родителей, как я. Возможно, ты прав. Мне надо давать тебе больше свободы…

— Так ты возьмешь меня с собой? — спросил ГʼЛон, склонив голову набок.

— До нашего отлета осталось меньше двух часов. Если не успеешь собраться вовремя, то останешься здесь!

— Спасибо, мама! — улыбнулся ГʼЛон и, подпрыгивая, побежал собирать вещи, заорав на весь дом: — Хей! Я еду на «Вавилон 5»! Снова!

НаʼТот покачала головой, прислушиваясь к топоту его ног на лестнице, а потом направилась в свой кабинет, чтобы связаться с командиром корабля, на котором они собирались лететь, и сообщить об изменении количества пассажиров на борту.

* * *

— Неужели станцию взорвут? — допытывался ГʼЛон, болтая ногами в кресле.

ТаʼЛон прикрыл глаза, пытаясь заснуть. Но назойливый мальчишка упорно толкал его в бок, пытаясь получить ответ.

ТаʼЛон любил детей. И очень привязался к сыну ГʼКара и НаʼТот. Но иногда этот мальчишка был таким приставучим, что хотелось его придушить.

ТаʼЛон приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на НаʼТот. Его спутница спокойно спала в своем кресле. ГʼЛон не пытался ее будить, зная, чем это ему грозит.

Корабль, на борту которого они находились, летел в гиперпространстве вторые сутки.

Новизна путешествия уже стерлась, фильмы пересмотрены несколько раз, книги перечитаны. НаʼТот боролась со скукой старым добрым способом: с помощью сна.

ТаʼЛон тоже был не против такого времяпровождения. Но вот сын ГʼКара явно не желал следовать их примеру. Мальчишке было скучно. Он уже несколько раз просмотрел мультфильмы про Даффи Дака, что ему когда-то подарил мистер Гарибальди, облазил весь корабль. Он даже попытался заглянуть за плотно закрытую шторку иллюминатора, но его поймал за этим делом один из пилотов, проходивший мимо.

Когда он привел мальчика в каюту, НаʼТот наградила сына взглядом, полным ярости.

— Еще одна такая выходка, ГʼЛон, и я собственными руками суну тебя в шлюз и вышвырну в открытый космос! — пообещала она. — Я уже начинаю жалеть, что согласилась взять тебя с собой!

— Я всего лишь хотел посмотреть, что там снаружи, — виновато оправдывался мальчик. — Ведь я так толком и не видел гиперпространство! Почему во время полетов иллюминаторы все время закрывают?

— Так положено! — сердито сказала НаʼТот, водворяя его в кресло. — Нельзя долго смотреть на гиперпространство. От этого можно сойти с ума…

— Да? — восторженно переспросил ГʼЛон. Его глаза расширились от удивления. — Ух ты! Но пилоты же ведут корабли? И им можно смотреть на гиперпространство?

— Их специально тренируют для этого, — ответил ТаʼЛон, решив спасти НаʼТот от маленького почемучки. — И все равно, не каждый пилот способен долго вести корабль в гиперпространстве…

— Поэтому они поручают это бортовому компьютеру? — не унимался ГʼЛон, обрадовавшись новому собеседнику.

— Компьютер — всего лишь машина, пусть и очень умная, — ответил ТаʼЛон. — А в гиперпространстве могут возникнуть сложные ситуации, разобраться в которых может лишь сам пилот. Поэтому невозможно лететь, полагаясь только на компьютер. Вот почему хорошие пилоты всегда нарасхват…

— Помню! — вскрикнул ГʼЛон, подпрыгнув в кресле. — Папа мне рассказывал про такие вещи. Ведь он провел много времени в космосе.

— Да, я знаю, — кивнул ТаʼЛон и попытался вздремнуть.

— А мой папа был хороший пилот, да? — ГʼЛон подвинулся поближе к высокому нарну, чтобы видеть его реакцию. — Он ведь много лет летал по самым различным местам галактики на своем корабле. С ним еще была эта женщина-телепат, Лита Александер…

НаʼТот мрачно ухмыльнулась, поймав трагический взгляд ТаʼЛона. А потом поспешила закрыть глаза и уснуть, предоставив своему спутнику общаться с этим маленьким чудовищем, запас вопросов которого был неистощим.

ТаʼЛон пришел в ужас при мысли о том, что ему придется терпеть этот допрос еще несколько часов. Воистину, ГʼКар был святым, раз смог вынести это во время последнего визита на станцию!

Под конец ему все же удалось уснуть, невзирая на болтовню сидящего рядом ребенка. К сожалению, это случилось перед самым выходом из гиперпространства, так что выспаться он не успел. Резкий сигнал бортового компьютера заставил его открыть глаза. Бесстрастный голос предупредил пассажиров о грядущем маневре. И попросил всех занять места в креслах и пристегнуться.

НаʼТот открыла глаза и молча пристегнулась, а потом толкнула сына кулаком в бок. ГʼЛон сначала заупрямился, ибо хотел попробовать, как будет себя ощущать без страховки, но, поймав свирепый взгляд матери, послушно занял свое место и застегнул все пряжки.

Корабль сильно затрясло. НаʼТот почувствовала, как от перегрузки ее вдавило в сидение. Она не любила моменты выхода и входа в гиперпространство. Уж очень неприятными ощущениями они сопровождались.

ГʼЛон, нетерпеливо ерзавший в кресле, притих.

В это время начался самый мерзкий эффект, длившийся всего несколько мгновений, но от этого его действие не стало приятнее. НаʼТот показалось, что все вокруг завертелось с бешеной скоростью. Желудок скрутило судорогой. Она помотала головой, чтобы избавиться от этой накатившей слабости.

Искусственная гравитация корабля чуть смягчила воздействие перегрузок, но все равно они были весьма ощутимы.

Постепенно тряска прекратилась. Компьютер объявил, что они вышли в обычный космос. НаʼТот еще раз качнула головой, чтобы избавиться от звона в ушах. Жалюзи на иллюминаторах открыли, и она увидела большой желтый диск Эпсилона 3, вокруг которого их корабль описывал длинную дугу, сбрасывая скорость перед стыковкой. На фоне планеты отчетливо виднелся знакомый до боли силуэт станции.

Сердце НаʼТот учащенно забилось. «Вавилон 5» был таким, как и прежде. Так ей показалось сначала. Но потом она заметила странную пустоту вокруг станции. Обычно около «Вавилона 5» кружило множество кораблей, дожидающихся своей очереди на посадку. Теперь же окрестности были пустынны. Только две одинокие «Фурии» совершали обычный патрульный облет.

НаʼТот отбросила тоскливые мысли прочь и толкнула сына, полагая, что тому будет интересно взглянуть на станцию со стороны. Но ГʼЛон был странно притихшим и продолжал неподвижно сидеть в своем кресле. Посмотрев на сына внимательнее, НаʼТот поняла, что того порядком укачало.

— Может, тебе дать пакет? — тихо спросила она. Мальчик упрямо покачал головой, поджав губы.

ТаʼЛон слабо улыбнулся, наблюдая за ним.

— Именно поэтому, парень, я ничего не ем перед выходом из гиперпространства, — негромко сказал он ГʼЛону. — Каким бы аппетитным ни было блюдо…

— Я все время об этом забываю, — жалобно выдохнул мальчик, пытаясь утихомирить свой бунтующий желудок.

* * *

Внутри станция была такой же пустынной, как и снаружи. Судя по всему, они были единственными посетителями в этот день.

НаʼТот, ТаʼЛон и ГʼЛон быстро прошли через таможенную зону и остановились в вестибюле, чтобы решить, куда направиться. ТаʼЛон помрачнел, разглядывая просторное помещение, которое раньше всегда было полно народу. НаʼТот стояла рядом, держа сына за руку.

Когда-то давно, почти двадцать лет назад, она впервые ступила на эту палубу. Тогда все выглядело по-другому. И в то же время это была та же самая станция…

— Мама, а почему здесь так тихо? — услышала она удивленный голос сына. — Когда я был здесь с отцом в прошлый раз, тут было очень шумно…

Она молча пожала плечами. А потом посмотрела на своего спутника.

— Полагаю, что нам надо в Красный сектор.

В это время к ним, прихрамывая, подошел человек в серой форме офицера службы безопасности. НаʼТот он был смутно знаком. Но она не могла вспомнить, как его зовут.

— Посол ТаʼЛон? — спросил он, остановившись перед ними. — Рад приветствовать вас на станции! Прошу прощения, но мы не получали извещения о вашем прибытии, иначе обязательно бы обеспечили должный эскорт…

ТаʼЛон церемонно поклонился.

— Мистер Аллен! Не знал, что вы все еще служите здесь! Я больше не посол, так что зовите меня просто — ТаʼЛон. Думаю, что после стольких лет знакомства вы заслужили право так ко мне обращаться.

— Хорошо, пусть будет так, — кивнул Зак Аллен, внимательно посмотрев на НаʼТот и ее сына. — А вы, если мне не изменяет память, советник НаʼТот? Полагаю, вы прибыли на церемонию закрытия станции? Но она состоится только через полторы недели. В любом случае, я сейчас предоставлю вам эскорт и провожу…

— Не стоит, — оборвала его НаʼТот. — Мы прибыли сюда, как частные лица. Не нужно излишней шумихи и официоза. Просто нам захотелось навестить это место, снова немного пожить на станции, прежде чем…

— Понятно, — кивнул Зак, опустив глаза. — Тогда, надеюсь, вы позволите мне проводить вас? Как частному лицу?

ТаʼЛон улыбнулся.

— Конечно, мистер Аллен.

* * *

Пока они шли к своим каютам, ГʼЛон, полностью оправившийся от последствий полета, засыпал Зака Аллена градом вопросов. Тот охотно отвечал на большинство из них. А НаʼТот смотрела по сторонам, вспоминая то время, когда она здесь жила и работала. Хотя прошло много лет, она помнила здесь каждый уголок.

Зак рассказывал о причинах, по которым земное правительство решило закрыть эту станцию.

— Понимаете, они считают, что она стала… ненужной, — запинаясь, сказал он. — На ее содержание тратится слишком много денег, и все такое… Вы же знаете этих бюрократов. В общем, через полторы недели станцию взорвут. Наверное, это будет потрясающее зрелище… — тут Зак умолк и помрачнел. — Все-таки та пророчица оказалась права.

— О чем вы? — спросил ТаʼЛон, останавливаясь около каюты.

— Это случилось еще в первые годы работы станции, — неохотно сказал Зак. — Одна знатная центаврианская пророчица сказала, что «Вавилон 5» погибнет от взрыва. В последующие годы мы не раз попадали в серьезные переделки, любая из которых могла закончиться гибелью станции. Война с Тенями, война с Кларком и его приспешниками, война с дракхами… И надо же, все оказалось так прозаично! — он горько усмехнулся и покачал головой.

ГʼЛон притих, слушая его рассказ.

— Ну, ничего, старушка, — сказал Зак, похлопав рукой по металлической переборке. — Я буду с тобой до конца, как и обещал!

Он посмотрел на нарнов и криво улыбнулся.

— Простите, я несу какую-то чушь. Вот ваши каюты, полагаю, вам там будет удобно. Устраивайтесь и отдыхайте. Если вам что-то понадобится, сообщите!

С этими словами начальник службы безопасности ушел.

ТаʼЛон остановился в дверях своей каюты и посмотрел на НаʼТот.

— Церемония закрытия состоится через полторы недели. У нас есть уйма времени. Полагаю, что завтра можно устроить прогулку по станции.

НаʼТот задумчиво кивнула.

— Все-таки зря я сюда приехал! — пробормотал ТаʼЛон со вздохом, а потом исчез за дверью, прежде чем НаʼТот сумела что-либо сказать в ответ.

* * *

НаʼТот шла по станции, глядя по сторонам. Она поняла, что без привычной сутолоки «Вавилон 5» утратил часть своего очарования. Со станции уже уехали почти все рядовые обитатели, остались лишь технический персонал да некоторые самые упрямые жители.

НаʼТот было грустно видеть совершенно безлюдное Зокало. С этим местом у нее было связано много воспоминаний, как хороших, так и плохих. Она не знала, что сейчас чувствует ТаʼЛон. Бывший посол на протяжении их прогулки не произнес ни слова.

ГʼЛона молчание взрослых начало удручать.

— Мама, а где жил отец, когда был послом? — спросил он, дернув ее за рукав. — Во время прошлой поездки я просил его показать мне ту каюту, но он так и не сделал этого…

НаʼТот вздохнула и повела его к Зеленому сектору. Ей не хотелось идти туда. Слишком многое там напоминало ей о ГʼКаре. Но она заставила себя сделать это. Сколько можно избегать своих воспоминаний?

К ее удивлению, возле каюты ГʼКара стояло несколько нарнов. Увидев вновь прибывших, они принялись взволнованно переговариваться.

— Что случилось, почему здесь такое сборище? — хмуро спросила НаʼТот, повернувшись к ТаʼЛону.

Нарн тяжело вздохнул.

— Это последователи учения ГʼКара. Даже после того, как ГʼКар уехал со станции, они остались здесь. Многие из них считают это место святым. Из его каюты сделали что-то вроде музея. Когда я жил на станции, то пытался как-то изменить ситуацию. Но все было без толку.

Один из нарнов подошел к ним.

— Вы желаете посетить место, где жил и работал великий ГʼКар? Я могу показать вам его апартаменты, рассказать о его жизни…

НаʼТот выдавила вежливую улыбку.

— Спасибо, не надо. Я достаточно хорошо знаю о том, как жил и работал великий ГʼКар.

Другой нарн толкнул своего товарища локтем в бок, отчего тот вздрогнул и обернулся. Его товарищ что-то сказал ему, после чего они оба почтительно поклонились им.

— Если вы позволите, мы осмотрим каюту без вашей помощи, — сказала НаʼТот, делая шаг к двери.

Нарны продолжали смотреть на нее с каким-то благоговением на лицах.

— Нам бы хотелось побыть здесь наедине, — еще более прямолинейно сказала НаʼТот, гадая, насколько хватит ее терпения.— С вашего позволения.

Эти слова вывели нарнов из ступора, они почтительно поклонились и отошли в сторону.

НаʼТот, ТаʼЛон и ГʼЛон вошли в каюту.

НаʼТот отметила, что обстановка помещения несколько изменилась с того момента, когда она в последний раз была здесь. А для ТаʼЛона все осталось таким, как и прежде. Единственное, что еще изменилось — это оформление одной стены. На ней теперь висел стенд с описаниями деяний Великого Святого.

НаʼТот посмотрела на стенд с отвращением. Но постаралась сдержать раздражение. Пора уже привыкнуть к тому, что всё, имеющее отношение к ГʼКару, сразу провозглашалось священным.

ГʼЛон молча рассматривал комнату, его любопытный взгляд скользнул по стендам, потом остановился на большом каменном столе, где лежали какие-то бумаги. Затем его внимание привлекла небольшая статуэтка ГʼКара, валявшаяся на полу. Очевидно, это была одна из первых поделок поклонников его учения.

Мальчик наклонился и поднял ее. Статуэтка была сделана из дерева. Еще более необычно. На Нарне их обычно вырезали из камня.

НаʼТот заметила движение сына и дернула его за руку.

— Ничего здесь не трогай! — сказала она, нахмурившись.

ГʼЛон огорчился. Статуэтка была сделана бесхитростно, но нарн, изображенный на ней, весьма походил на его отца.

— Папа отказался сводить меня сюда в прошлый раз, — сказал он. — Он говорил, что ему не хочется сталкиваться со своими поклонниками. Наконец-то я смог увидеть его каюту!

НаʼТот забрала у сына статуэтку и долго смотрела на нее.

— А можно взять ее с собой? — спросил ГʼЛон, тронув НаʼТот за руку.

— Полагаю, что это музейный экспонат, — ответила она.

ГʼЛон огорчился еще больше.

ТаʼЛон молча стоял, глядя перед собой. Потом, вздохнув, вышел из каюты.

НаʼТот проводила его взглядом, а потом взяла сына за плечи. И, склонившись к его уху, начала тихо рассказывать о том времени, когда здесь работал его отец…

* * *

Они все еще находились в каюте ГʼКара, когда туда торопливо вошел пожилой нарн и представился смотрителем маленького музея.

— Как же замечательно, госпожа НаʼТот, что вы решили нас посетить! — воскликнул он, кланяясь ей. — Сегодня мы закрываем наш музей. Мы посылали вам извещение, но не думали, что вы откликнетесь так быстро. Мы бы подготовились к вашему визиту более тщательно. Возможно теперь, когда вы здесь, нам удастся донести до сведения руководства станции и правительства Земного Альянса, что уничтожение «Вавилона 5» — это неуважение к памяти нашего великого и святого…

НаʼТот сделала нетерпеливый жест, прерывая его пламенную речь. Несмотря на то, что ГʼКар был объявлен святым еще при жизни, она так и не смогла примириться с титулами, которыми его награждали.

— Вы хотите, чтобы я поговорила об этом с командованием станции? — спросила она.

— Да. Полагаю, вы прибыли сюда именно по этой причине? — ответил старый нарн. — Чтобы поддержать нас? Знаю, что КхаʼРи уже предъявляли ноту протеста земному правительству, но не добились особого успеха. Но, быть может, ваш визит что-то изменит? Это место священно, многие годы паломники посещали его, приобщаясь к делу ГʼКара, и теперь люди хотят взорвать эту станцию, разве это не святотатство?

НаʼТот тяжело вздохнула.

— Боюсь, я уже ничего не смогу изменить. Мне очень жаль это говорить, но станцию уничтожат.

То, что сказал смотритель, расстроило ее. На какое-то мгновение НаʼТот почувствовала себя так, будто предала ГʼКара. Разве не обещала она ему, что будет заботиться и защищать то, что ему принадлежит? Да, она заботилась о его детях, но ведь он любил это место, здесь он прожил не один год, и именно на «Вавилоне 5» был центр нарнского Сопротивления во время войны…

НаʼТот помнила, какое бурное возмущение вызвала весть о предстоящем закрытии и демонтаже станции в КхаʼРи. Правительство Нарна действительно протестовало.

Но им так и не удалось повлиять на решение земных бюрократов.

Пожилой нарн печально молчал некоторое время, а потом, встряхнувшись, переменил тему разговора:

— Тогда, быть может, обсудим некоторые вопросы относительно вещей, принадлежавших ГʼКару?

Он заметил, что ГʼЛон сжимает статуэтку с изображением своего отца.

— Можешь взять ее себе, малыш, — мягко сказал он. — Это подарил твоему отцу один из его поклонников. Полагаю, что по праву собственности она теперь принадлежит тебе.

ГʼЛон улыбнулся и еще крепче прижал статуэтку к груди.

— И еще одна маленькая просьба, — произнес служитель, остановив НаʼТот. — Не могли бы вы выступить сегодня перед последователями учения ГʼКара? У нас намечается торжественная церемония, посвященная закрытию музея. Туда придут почти все последователи учения ГʼКара, которые остались на станции. Некоторые еще очень молоды. Полагаю, им было бы весьма поучительно поговорить с теми, кто непосредственно знал великого…

НаʼТот перебила его, тяжело вздохнув.

— Хорошо, я приду. Когда начало церемонии?

* * *

НаʼТот сидела в гидропонном саду, прислушиваясь к журчанию воды в фонтане. Когда она работала здесь, это было ее любимое место на станции. Она приходила сюда каждый раз, когда искала уединения и покоя. Здесь всегда было тихо. Но в этот раз тишина угнетала ее.

Советник сидела на каменной скамье и вспоминала прежние годы жизни на станции. Казалось, это было только вчера. Ей не верилось, что с того времени прошло около двадцати лет. Многих из тех, кто работал здесь, уже нет в живых. А скоро и само место исчезнет в небытие. Она пришла сюда, чтобы успокоиться после выступления перед последователями ГʼКара. НаʼТот уже успела привыкнуть к этой своей обязанности. Ее и раньше просили о подобных выступлениях. Сначала она отказывалась, ибо всегда ненавидела подобное занятие.

В конце концов, это ГʼКар был героем, духовным лидером и спасителем своего народа. Он организовал Сопротивление и претерпел множество страданий ради освобождения Нарна. А она эти годы провела в центаврианской тюрьме, бесславно и безвестно. Разве было у нее право говорить от его имени?

Именно это она и сказала как-то в разговоре с ГʼКаром.

Но он ответил с улыбкой, что будет гораздо хуже, если о нем начнут говорить совершенно незнакомые с ним личности.

«Представляешь, НаʼТот, какую ужасную чушь они будут нести? — говорил он, передергивая плечами. — Ты, по крайней мере, знаешь меня, знаешь мои привычки и мой взгляд на вещи. Лучше ты будешь говорить обо мне, чем тот, кого я и в глаза не видел!»

С тех пор НаʼТот регулярно выступала перед его последователями. Она старалась рассказывать о ГʼКаре, как об обычном нарне, у которого есть и недостатки и достоинства. Ей не нравилось думать о нем, как о святом. ГʼКар как-то сказал ей, что ему придется посвятить остаток своей жизни тому, чтобы разрушить памятник самому себе. Она не знала, удалось ли ему это сделать. Но решила продолжить эту борьбу с мифами.

Сегодняшние слушатели действительно были очень молоды. Для них ГʼКар и все, что с ним связано, давно стало легендой. Даже она сама была живой легендой. НаʼТот видела, какими глазами юные нарны смотрели на нее. Они считали ее чуть ли не воплощением вселенской святости. В такие минуты НаʼТот хотелось сделать что-нибудь невообразимо гадкое, чтобы они перестали так о ней думать. Но она останавливала себя, понимая в глубине души, что любой ее поступок они будут считать достойным уважения и подражания. Нынешнее положение обязывало к безукоризненному поведению. На нее смотрит множество юнцов, готовых слепо повторить любое ее движение или высказывание.

Цена известности, как сказал как-то мистер Гарибальди…

Кто-то осторожно коснулся ее плеча. НаʼТот вздрогнула и обернулась.

Позади стоял ГʼЛон.

— Я так и знал, что найду тебя здесь! — воскликнул он. — Мы с ТаʼЛоном тебя потеряли. Тогда я пошел тебя искать, ибо знал, что ты пошла сюда!

НаʼТот толкнула его в бок.

— Ты опять читал мои мысли? Я ведь не говорила тебе о том, что пойду именно сюда!

ГʼЛон задумался, закусив губу.

— Может быть и так, — сказал он тихо. — Иногда, понимаешь, это происходит неосознанно. Алиса объясняла мне, что телепатам бывает очень трудно понять, о чем человек всего лишь думает, а что он уже сказал.

НаʼТот недоуменно посмотрела на него.

— Понимаешь, — сбивчиво пытался объяснить ей сын, — все вокруг все время мысленно говорят с собой. И мы, телепаты, это слышим. Когда ты о чем-то думаешь очень настойчиво, я слышу это как крик. Ваши мысли шепчут, говорят и кричат. Крик очень трудно блокировать. Прости, что я снова прочел твои мысли. Но ты так громко кричала об этом, что мне показалось, что ты на самом деле сказала об этом вслух…

НаʼТот обняла его, прижав к груди.

— И все-таки постарайся держать свой дар под контролем, сынок. Я не хочу, чтобы из-за какого-то пустяка все открылось…

— Я понимаю, — перебил ее ГʼЛон, обхватив ее руками. — Я стараюсь. Но, если честно, мне не нужно читать твои мысли, чтобы узнать, где ты находишься. Я всегда знаю, где ты находишься, мама.

НаʼТот удивленно посмотрела на него.

— Как так?

— Алиса объяснила, что такое часто происходит между телепатом и тем, кто ему наиболее близок. Между ними возникает прочная связь. Если бы ты была телепатом, то в любой момент могла бы почувствовать, что происходит со мной.

— Мне не нужно быть телепатом, чтобы почувствовать, что происходит с тобой, — вздохнула НаʼТот.

— Как так? — удивленно переспросил ГʼЛон.

— Я ведь твоя мать! Я всегда чувствую, если с тобой что-то не так, дурачок.

И она снова крепко обняла его, тихо засмеявшись.

— Сегодня я хочу пройтись по станции одна, — сказала НаʼТот, когда они бродили по Зокало.

Хотя там теперь было непривычно пусто, несколько торговцев все-таки работали. ГʼЛон уже успел приобрести какую-то инопланетную штуковину неизвестного назначения и был занят ее изучением.

— Понимаю, — сказал ТаʼЛон. — Я тоже люблю такие вылазки.

— Ты должен пообещать мне, что не будешь докучать ТаʼЛону во время моего отсутствия, — сказала НаʼТот, повернувшись к сыну.

— Конечно! — ответил мальчик, махая своим приобретением. — Я не буду ему надоедать. К тому же дяде ТаʼЛону совершенно не мешает мое присутствие. Ведь так?

ТаʼЛон рассеянно кивнул.

— Я скоро вернусь!

НаʼТот исчезла за поворотом.

* * *

ГʼЛон поднял глаза на своего спутника.

— Итак, какие у нас планы на этот день?

— Можно пойти в музей земной истории… — начал было ТаʼЛон, но мальчик тут же скроил кислую мину.

— Это же ужасно скучно, дядя ТаʼЛон! Вот если бы тут был мистер Гарибальди, то он обязательно сводил бы меня на Нижний уровень. Или в какое-нибудь казино.

— Да неужели? — ровным голосом спросил ТаʼЛон, быстро оглядываясь по сторонам. — Полагаю, что в казино тебя не пустят. Ты еще мал для таких заведений. То же самое сказала бы твоя мама относительно Нижнего уровня. Раньше там было очень опасно.

ГʼЛон прищурился, посмотрев ему в глаза.

— Неужели такой опытный воин, как ты, боится возможной опасности?

— Я не боюсь, — спокойно ответил ТаʼЛон, не поддаваясь на его провокацию. — Я просто трезво смотрю на вещи. Опытный воин не станет подвергать себя бессмысленному риску.

— А ты раньше бывал на Нижнем уровне? — допытывался ГʼЛон.

— Приходилось, — ответил ТаʼЛон, широко шагая по Зокало. Мальчику приходилось семенить, чтобы не отставать от него.

— И каков он? — не унимался ГʼЛон.

— Там очень грязно, — коротко ответил ТаʼЛон.

— И это все, что ты можешь рассказать о том месте?! — возмутился ГʼЛон.

ТаʼЛон остановился и наклонился к мальчишке.

— Да, я бывал там, но не могу сказать, что это было мне по нраву. В этом, возможно, я отличаюсь от твоих родителей. Им нравились подобные приключения. А я никогда не находил в этом ничего интересного.

— И в казино ты тоже никогда не ходил? — огорченно спросил ГʼЛон.

— Никогда не понимал, что другие находят в азартных играх, — ответил ТаʼЛон. — Не подобает воину вести такую жизнь.

— Оказывается, быть воином гораздо скучнее, чем я думал, — протянул ГʼЛон с досадой, а потом прищурился еще лукавее. — Неужели ты никогда не развлекался как следует, от души?

ТаʼЛон нахмурился, пытаясь понять, что нужно этому мальчишке.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — протянул ГʼЛон, многозначительно ковырнув носком пол. — Мой отец, например, развлекался весьма своеобразно. Говорят, он любил общаться с инопланетными женщинами…

ТаʼЛон разинул рот, в изумлении уставившись на мальчика.

— Откуда ты это узнал?!

ГʼЛон пожал плечами, снисходительно глядя на взволнованного спутника.

— Да не переживай ты так, дядя ТаʼЛон! Я всегда знал, что мой папа вовсе не был таким святым, как все утверждают. Я знаю, что он любил приударить за женщинами и вообще не был против всяких развлечений…

ТаʼЛон потряс головой, ошеломленный такими словами.

— Наверное, я отстал от жизни. Нынешняя молодежь стала совсем другой. Надеюсь, ты не собираешься подражать своему отцу еще и в этом? — спросил он, когда оправился от изумления.

— Все хорошо в меру, — весело ответил ГʼЛон. — Я просто хотел сказать, что нельзя быть таким занудой.

Тут терпение ТаʼЛона лопнуло. Он нахмурился, подбоченившись.

— Так ты считаешь меня занудой?!

— Ну, иногда ты очень скучный, ТаʼЛон, — признался мальчик. — Ты совершенно не умеешь развлекаться!

— И что же, в твоем понятии, означает «развлекаться»? — сердито спросил ТаʼЛон. Его глаза вспыхнули.

— Ну… — задумался ГʼЛон. — Моя мама, например, считает хорошим развлечением драку в баре, или еще какую-нибудь подобную авантюру. Папа же…

— Я понял тебя! — торопливо перебил его ТаʼЛон, представив, как развлекался ГʼКар в былые времена.

— Неужели ты всегда был таким паинькой? — спросил ГʼЛон, оценивающе разглядывая его. — Никогда не напивался, не дрался в барах, не влюблялся в красивых женщин?

— ГʼЛон! — воскликнул ТаʼЛон смущенно. — Я никогда не думал, что ты… Ох, конечно же, я не всегда был паинькой. Все бывало в моей жизни. Но, пойми, я по-другому смотрю на вещи. И считаю, что в жизни есть более важные понятия. Например, быть верным своему долгу, службе…

— Опять ты завел речь о какой-то скукотище! — перебил его ГʼЛон. — Сомневаюсь, что женщина придет в восторг, если ты начнешь рассуждать об этом на свидании…

— ГʼЛон! — закричал воин, окончательно потеряв самообладание. — Какое свидание?! Какая женщина?! О чем ты?!

— Так, просто подумалось, — пожал плечами мальчик, ничуть не смутившись от его крика. — Я просто хотел указать тебе на то, что твоя жизнь лишена разнообразия. Нельзя же все время махать мечом. Надо уметь развлекаться!

— Хорошо, — процедил рассерженный ТаʼЛон. — И что ты предлагаешь в качестве развлечения?

* * *

— Согласись, здесь гораздо интереснее, чем в каком-то музее, — сказал ГʼЛон, с любопытством разглядывая полутемные закоулки Нижнего уровня.

— Не вижу здесь ничего интересного, — проворчал ТаʼЛон, шагая за ним по пятам. Он внимательно смотрел по сторонам, удивляясь тому, что здесь было более оживленно, чем наверху. — Я зря согласился показать тебе эти трущобы. Если о нашей выходке узнает твоя мать, то…

— А ты сделай так, чтобы она не узнала, — ответил ГʼЛон, подмигнув. — Дядя НаʼИр постоянно так говорит.

— Ты все время запоминаешь не те слова! — недовольно заметил ТаʼЛон.

— Мама говорит мне то же самое, — сказал мальчик и, подпрыгнув, пробежал вперед.

ТаʼЛон поспешил за ним.

На них никто не обращал внимания. Обитатели Нижнего уровня представляли собой пеструю толпу, в которой встречались представители всех рас. Здесь, в трущобах, они проводили большую часть своего времени.

ТаʼЛон неожиданно осознал, что для многих здешних обитателей, «Прячущихся», как их здесь называли, закрытие станции и её последующее уничтожение будет означать настоящую катастрофу. «Вавилон 5» был для них последним приютом, домом. Он слышал, что некоторые бродяги жили здесь с первых дней существования станции, став, в своем роде, живыми реликвиями. Интересно, как служба безопасности собирается выдворять их отсюда? Вряд ли эти старожилы обрадуются такому решению земного правительства.

ТаʼЛон ловил на себе подозрительные взгляды окружающих. Он никогда не одевался соответственно своему нынешнему статусу. Ему не нравилось подчеркивать свое высокое положение. Простая удобная одежда воина — вот все, что ему было необходимо. ГʼЛон тоже был одет очень скромно. НаʼТот предпочитала, чтобы он не выделялся среди обычных детей.

Но столь внимательные взгляды могли быть вызваны не только их одеждой. Здесь, в этих трущобах, чужаков распознавали сразу. ТаʼЛон знал, что за ними наблюдают с того момента, как они вошли сюда. Он чувствовал это затылком, как любил говорить мистер Гарибальди. И неожиданно пожалел, что не прихватил с собой оружия. Ввоз оружия на станцию был сопряжен со множеством проблем. Поэтому ТаʼЛон не взял с собой ни верного меча, ни PPG. Он ведь приехал сюда с мирной целью.

ГʼЛон, казалось, не волновался по этому поводу. Он восторженно глядел на двух пакʼмаʼра, которые сидели в самом темном углу коридора, общаясь между собой на своем тихом щебечущем языке. Вероятно, характер их разговора был несколько… деликатен, ибо, заметив, что мальчик наблюдает за ними, они поспешно ушли.

— Мистер Гарибальди рассказывал, что здесь есть несколько незаконных заведений, — сказал ГʼЛон, тронув своего спутника за руку. — Я всегда мечтал попасть в такие места!

ТаʼЛон насмешливо посмотрел на него.

— Всегда хорошо там, где нас нет, — процитировал он. — Иногда то, о чем мечтаешь, при встрече может тебя разочаровать.

— Ты хочешь сказать, что я должен провести остаток своей жизни, сидя взаперти? За книгами? И вырасти, так и не узнав настоящей жизни? Как я могу чему-нибудь выучиться, если не испытаю это на своей шкуре?

— Иногда приобретение опыта — весьма болезненная штука, — проронил ТаʼЛон. — Для некоторых это может закончиться… печально.

— Как говорил мистер Гарибальди: кто не рискует, тот не пьет шампанского. А моя мама любит повторять, что удача сопутствует смелым. Кстати, знаешь, как она наставляла ГʼРику на путь истинный?

ТаʼЛон с любопытством посмотрел на него.

— И как же? Просвети меня!

— Она однажды взяла ГʼРику в кабак. Ночью. И устроила там с одним мерзким типом грандиозную драку. А потом их всех посадили за это в тюрьму.

ТаʼЛон удивленно поднял бровь.

— Да-да, я не вру, — с улыбкой ответил ГʼЛон. — Мне об этом рассказала сама ГʼРика. Она тогда только познакомилась с моей мамой. И здорово напугалась. Она сказала, что таким образом моя мама хотела показать ей настоящую жизнь на Нарне.

ТаʼЛон затрясся от смеха, представив эту картину.

— Да уж, твоя мама постаралась на славу! Я не перестаю восхищаться ее отношением к жизни.

— Мне тоже она нравится, — важно согласился ГʼЛон. — А еще мама пообещала мне, что когда-нибудь сводит меня в Пограничную зону. Когда я еще немного подрасту. Не могу дождаться этого момента…

ТаʼЛон потрепал его по плечу.

— Какой же ты забавный! Знал бы ты, что собой представляет Пограничная зона…

Но ГʼЛон уже не слушал его, заинтересовавшись скоплением народа около стены.

Он осторожно подошел туда, пытаясь заглянуть за их спины.

ТаʼЛон, покачав головой, последовал за ним.

* * *

— Ну что, есть еще смельчаки? — спросил лохматый бродяга-землянин, сидя за шатким столиком. — Кто готов сыграть со мной?

— Да все знают, что ты жульничаешь! — бросил кто-то из толпы. — Дураков нет!

— Оскорбляешь, — возмутился землянин, тасуя потертые карты. — Я никогда не жульничаю. Жульничают те, кто не умеет играть. Я просто мастер своего дела. В свое время я держал неплохое казино.

— Ну, ври дальше! — произнес все тот же насмешливый голос.

— Садись со мной за стол, и ты убедишься, что я играю честно! — сказал землянин, бросая карты на стол и закуривая сигарету. — Можешь даже проверить мою колоду!

— А во что мы будем играть? — спросил еще кто-то.

— В покер. Да во что угодно вашей милости! — воскликнул землянин. — Я знаю много игр. Да хоть в подкидного дурака! Ставка минимальная. Вы ничего не потеряете, если возьмете в руки эти карты!

ТаʼЛон усмехнулся, слушая эти слова. Ему доводилось на своем веку видеть тех, кто проигрывал целые состояния, соглашаясь на такое предложение.

— Я умею играть в покер, — шепнул ему ГʼЛон. — Меня научил этому мистер Гарибальди. Мы часто играли в эту игру с мамой и ГʼРикой. Гарибальди говорил, что у меня неплохо получается.

ТаʼЛон взял его за руку и оттащил от толпы.

— Ты сошел с ума, ГʼЛон! — прошипел он, тряхнув его за плечи. — Это недостойное занятие! К тому же тебя наверняка обманут! Я обещал твоей матери, что пригляжу за тобой. Я уже нарушил это обещание, взяв тебя сюда. Но играть на деньги…

— Я так и знал, — грустно произнес ГʼЛон, осуждающе глядя на ТаʼЛона. — Ты неисправимый зануда. В тебе совершенно нет авантюрной жилки. Ты боишься рисковать, боишься неизвестности. Моя мама говорила, что не уважает тех, кто боится рисковать. Как ты вообще умудрился стать ее другом?!

ТаʼЛон стиснул зубы. Этот маленький бесенок бил прямо по его уязвимым местам. Ему самому иногда казалось, что он излишне законопослушен.

На мгновение он подумал о НаʼТот. Как бы поступила она, если бы оказалась на его месте? ТаʼЛон представил ее насмешливый взгляд и хищную улыбку. НаʼТот, любившая риск, любившая бродить по ночным кабакам Пограничной зоны (он знал, что она до сих пор иногда так делает). О, НаʼТот наверняка согласилась бы сыграть с этим типом. ТаʼЛон не был уверен, что она смогла бы его обыграть. Но он знал наверняка, что НаʼТот убила бы этого жулика, если бы заподозрила обман. Сама она крайне редко прибегала к нечестным приемам.

— ТаʼЛон, да встряхнись ты! — продолжал настаивать мальчишка. Глаза его возбужденно сверкали. Он в этот момент очень походил на свою мать. — Надо хоть иногда устраивать себе отдых! Расслабься!

Не дождавшись его ответа, ГʼЛон пробился сквозь толпу и подошел к картежнику.

— Я бы хотел сыграть с тобой! — звонко сказал он, усаживаясь напротив него.

Землянин выдохнул сигаретный дым прямо ему в лицо.

— Ты маловат для такого серьезного дельца, парень, — проворчал он. — Я не желаю заработать проблемы со службой безопасности.

— Я не один, — ответил ГʼЛон, сморщившись от запаха табака. — Со мной мой друг.

Он оглянулся на ТаʼЛона и кивнул ему.

— Он тоже хочет участвовать в игре.

ТаʼЛон наградил мальчика свирепым взглядом, но ничего не сказал.

— Но, если ты боишься играть со мной, не буду настаивать, — сказал ГʼЛон, поднимаясь из-за столика. — Я-то думал, что на Нижнем уровне мне можно заниматься чем угодно. Обидно, что из-за возраста мне нельзя играть в любимую игру.

Землянин ухмыльнулся и внимательно посмотрел на него.

— А ты что, такой опытный игрок?

— Да, я считаю, что достаточно поднаторел в этом, — ответил ГʼЛон, смело посмотрев ему в глаза.

— Ну, тогда твой приятель наверняка настоящий ас! — съязвил землянин, тасуя колоду.

— А вот и нет, — сказал ГʼЛон, с лукавой улыбкой оглянувшись на ТаʼЛона. — Он в этом деле новичок. Именно поэтому я и хочу, чтобы он сыграл вместе с нами. Это обогатит его жизненный опыт.

ТаʼЛон в ярости посмотрел на мальчика. Ему захотелось поколотить его за подобные слова.

Окружающие засмеялись, толкая друг дружку локтями. Но, заметив недовольный взгляд мускулистого рослого нарна, тут же умолкли.

— Ну что ж, вы пришли по адресу, — сказал землянин, подвигая ногой ящик. — Присаживайтесь, берите карты, делайте ставки. Полагаю, объяснять правила вам не нужно?

ГʼЛон с улыбкой покачал головой. Потом посмотрел на ТаʼЛона.

— Мы сыграем всего одну партию. Поверь, это очень интересно.

— Не сомневаюсь! — процедил сквозь зубы ТаʼЛон, нащупывая свою кредитку за отворотом мундира…

* * *

Сперва игра шла медленно. Но потом ставки начали расти, как и толпа зрителей. Похоже, здесь давно уже не было такого веселья.

— Ловок, чертенок пятнистый! — с досадой рявкнул землянин, бросив карты на стол. — Ну, банк твой! Не знаю, как тебе это удалось. Может, ты состоишь в какой-нибудь гильдии игроков в покер, а мне не сказал?

ТаʼЛон оторопело глядел на гору всякого добра, выросшую перед ними. Мальчишка быстро пододвинул ее к себе, намереваясь рассовать по карманам. ТаʼЛон тоже ничего не понимал. Он и не подозревал, что ГʼЛон настолько ловко играет в покер. Еще один участник игры, мрачный дрази, зловеще насупился, наблюдая за тем, как его деньги и вещи перекочевывают в карманы нарнов.

— Мы ведь играли честно, не так ли? — спросил ГʼЛон, покончив с утрамбовкой выигрыша. — За игрой наблюдало много свидетелей. Можете еще раз проверить карты, если сомневаетесь.

Толпа загудела, подтверждая его слова.

ТаʼЛон чувствовал, что надо уходить. Да, им повезло, но позволить новичку выиграть — это старый трюк среди карточных мошенников. Он сжал руку мальчика, намереваясь вытащить его из-за стола.

— Может, еще одну партию? — заискивающе улыбнулся землянин.

ТаʼЛон хотел покачать головой, но мальчишка успел раньше:

— А что, разве вам есть, что еще поставить на кон?

Оказалось, что есть. И игра началась снова.

ТаʼЛон не знал, как объяснить происходящее. Если бы он был центаврианином, то сказал бы, что сама Иларус улыбнулась ему. Он не считал себя хорошим знатоком покера. Тогда почему сегодня ему так везет? Они проиграли всего одну партию из четырех. И то лишь в самом начале.

Он взял свои карты. А потом наклонился к ГʼЛону и тихо прошептал:

— Это последняя игра. Нам надо возвращаться. Иначе твоя мать начнет волноваться…

— Хорошо, последняя игра, — согласился ГʼЛон, глядя в свои карты.

Мальчик напрягся, сосредотачиваясь на своих противниках. Действительно, надо было заканчивать, потому что он начал уставать. ГʼЛон и не думал, что это окажется так легко. Алиса говорила правду: с его способностями играть в покер было необыкновенно удобно. Мысли игроков сосредотачивались на ближайших действиях, читать их не составляло труда. ГʼЛон поймал себя на том, что ему хочется внушить нужное действие своему товарищу по игре, ТаʼЛону. Он и впрямь был неважным игроком в карты. Меч в его руке смотрелся гораздо уместнее. Но его было легко подтолкнуть. Не то, что дрази. Казалось, у того совсем нет мозгов. Или он просто еще не привык к разуму инопланетянина? ГʼЛон попробовал сосредоточиться на его скудных односложных мыслях. Надо было заставить его поступить так, как ему нужно. Дрази был самым трудным объектом из всех игроков.

«Ну же, давай! — мысленно уговаривал его ГʼЛон, наблюдая за ходом игры. — Ты должен это сделать!»

Невероятно.

ГʼЛон вздрогнул, услышав чей-то чужой голос в своем разуме.

Ты сканируешь его!

Мальчик оторвал взляд от карт и оглянулся вокруг, пытаясь понять, кто с ним говорит. Его сердце тревожно забилось.

Ты — телепат!

ГʼЛон тряхнул головой и резко встал из-за стола.

Остальные недоуменно посмотрели на него.

— Извините, но я неожиданно вспомнил об очень важном деле, — сказал он игрокам, толкая ТаʼЛона в бок. — Нам пора уходить.

— Э-э, парень, кто же так делает?! — недовольно зарычал землянин. — Мы же еще не закончили партию!

— Можете оставить себе наш выигрыш, — сказал ГʼЛон, продолжая озираться по сторонам. — Мы на него не претендуем.

ТаʼЛон ничего не мог понять. Только что мальчишку было невозможно оттащить от стола, а теперь он сам уходит, бросив всё.

— Мальчишка — жулик! — крикнул кто-то в толпе. — Он использует запрещенный прием!

ГʼЛон попятился назад, схватив ТаʼЛона за руку.

— Он читал ваши мысли! — снова крикнул кто-то. — А ведь телепатам запрещено играть в азартные игры!

— Это полнейшая чушь и клевета! — крикнул ТаʼЛон, закрывая мальчика своим телом. — Всем известно, что среди нарнов нет телепатов!

— Как бы то ни было, но кто-то здесь этим балуется! Наверное, у них есть сообщник! — снова крикнул незнакомец из толпы. — По крайней мере, это наиболее вероятное объяснение!

— Почувствовать телепата может лишь другой телепат! — сказал кто-то из зрителей. — Да тут целая банда! Жулики!

Дрази не стал тратить время на болтовню и сразу бросился на нарнов с обнаженным ножом.

— Вы обманывали меня! — прорычал он. — Я такого не прощаю!

ТаʼЛон сбил его с ног мощным ударом кулака. Потом быстро развернулся к остальным, приготовившись отбить их атаку.

«И почему я не захватил с собой оружие?» — снова подумал он.

Кто-то ударил его по спине чем-то тяжелым. ТаʼЛон лишь слегка покачнулся. Круг нападающих сужался. Кто-то бросился к выходу из коридора, перегородив его.

ГʼЛон взвизгнул, когда оглушенный дрази с шипением приподнялся и схватил его за ногу, дернув к себе. Не удержав равновесия, мальчик упал навзничь.

ТаʼЛон тут же поспешил к нему на помощь.

— И вот это ты называешь развлечением?! — сердито рявкнул он, выдирая мальчишку из лап разъяренного инопланетянина и поставив на ноги.

— Полагаю, мы выкрутимся… — сдавленно выдохнул ГʼЛон, вытирая кровь с оцарапанной щеки.

— Конечно! Что еще нам остается?! — прорычал ТаʼЛон, раздавая удары направо и налево.

Дрази никак не унимался и чуть не сбил его с ног. Удар его кулака был подобен кузнечному молоту. У ТаʼЛона на мгновение потемнело в глазах. Когда он очнулся, дрази в ярости пытался содрать со своей спины цепкого мальчишку, бившего его по голове свободной рукой. Другой он вцепился в его шею. Дрази рычал и шипел, пытаясь дотянуться до ГʼЛона, а потом неожиданно опрокинулся на спину, придавив его всей тяжестью своего крепкого тела. ТаʼЛон услышал, как мальчик вскрикнул от боли.

Он бросился к нему на выручку, но тут на него навалился землянин, сжимающий в руке обломок арматуры — весьма страшное оружие в умелых руках.

— И почему я пошел на поводу у этого сорванца?! — прорычал ТаʼЛон, перехватив руку землянина. Кость жалобно хрустнула под его крепкими пальцами. Землянин заорал, скорчившись от боли. ТаʼЛон вырвал у него арматуру и прыгнул к дрази.

Но того уже избивал кто-то другой.

ТаʼЛон в ужасе узнал НаʼТот.

Разъяренная нарнийка, подхватив своего сына на руки, ногами пинала дрази по всем местам, до которых могла дотянуться.

Увидев рядом с собой ТаʼЛона, она кивнула в сторону выхода.

— Бежим! — сказала она, тяжело дыша.

Они понеслись прочь изо всех сил. Позади них отчаянно дрались разъяренные бродяги…

* * *

ТаʼЛон чувствовал, что готов провалиться сквозь землю от стыда. НаʼТот доверила ему своего сына в надежде, что он последит за ним. И вот чем все закончилось!

Советник осторожно вытирала кровь с поцарапанной щеки сына. Она зловеще молчала. Это еще больше смущало ТаʼЛона.

— Со мной все в порядке, мам, — недовольно отмахивался от ее рук ГʼЛон.

НаʼТот, продолжая хранить молчание, отвернулась от него и подошла к ТаʼЛону.

— Снимай-ка рубашку! — приказала она, увидев, что у него шея и спина в крови.

ТаʼЛон хотел было отказаться, но НаʼТот уже принялась стаскивать с него одежду.

— Ничего страшного, но все же лучше наложить швы, — сказала она, осматривая его рану.

ТаʼЛон не помнил, как умудрился ее заработать в пылу драки. Но сейчас порез действительно болел.

— Мне бы не хотелось обращаться в медлаб из-за такого пустяка, — вздохнул ТаʼЛон, не смея поднять на нее взгляд.

— Не стоит их тревожить, ты прав, — сухо ответила НаʼТот, промокнув его рану салфеткой. — Я схожу за необходимыми медикаментами. А вы останетесь здесь и будете сидеть тихо! Полагаю, на сегодня вам достаточно приключений?

Она вышла из каюты, высоко подняв голову.

ТаʼЛон посмотрел на мальчишку, сидевшего напротив.

— Ты лучше меня знаешь повадки своей мамы, — сказал он, морщась от пульсирующей боли в спине. — Как ты считаешь, что она сделает с нами за такой проступок?

ГʼЛон покачал головой.

— Я стараюсь об этом не думать. На самом деле больше всего влетит мне. Ты даже не знаешь, насколько я провинился!

Он сжался в комок, обхватив колени руками.

НаʼТот вернулась быстро. ТаʼЛон послушно повернулся к ней спиной.

Она быстро обработала его рану, а потом наложила швы и обработала их регенерационным гелем. ТаʼЛон восхитился тем, как ловко она это проделала. Он почти ничего не почувствовал.

— Итак, зачем вы потащились на Нижний уровень? — спросила НаʼТот, когда с обработкой ран было покончено.

— Это была моя идея, — решительно сказал ТаʼЛон, прежде чем ГʼЛон успел открыть рот. — Я считаю, что ты держишь мальчишку в тепличных условиях, НаʼТот. А ему надо узнать настоящую жизнь. К тому же когда еще у него будет возможность побывать на знаменитом Нижнем уровне?

— Замечательно. А игра в карты — это тоже твоя идея? — вкрадчиво спросила НаʼТот, склонив голову.

ТаʼЛон замолчал, чувствуя себя крайне глупо.

— Игра — это уже моя инициатива, — подал голос ГʼЛон. — Мне хотелось проверить… свое мастерство.

— Вижу, что тебе это удалось на славу! — саркастически усмехнулась НаʼТот, а потом повернулась к ТаʼЛону: — Спасибо за столь трогательную заботу о моем сыне, ТаʼЛон. Полагаю, что теперь он узнал все, что нужно, о настоящей жизни!

ТаʼЛон опустил глаза, чтобы не видеть ее строгого лица.

— А ты, мама, что там делала? — спросил ГʼЛон, пытаясь перевести разговор на другую тему.

— Пыталась узнать, что такое настоящая жизнь, — фыркнула НаʼТот, сардонически усмехнувшись. — Бродила по Нижнему уровню, вспоминала былые времена. А потом почувствовала, что с тобой что-то не так, и поспешила на помощь. Как я и говорила, матери не нужно быть телепатом, дабы понять, что её ребенок в беде.

ТаʼЛон изумленно уставился на них.

— Мам, ты… — осторожно переспросил ГʼЛон, выразительно посмотрев в сторону ТаʼЛона.

— Ты чуть не выдал себя, — жестко сказала НаʼТот, подойдя к сыну вплотную. — Тебе повезло, что там началась драка. Но ТаʼЛон пострадал по твоей вине. Полагаю, что он должен знать правду.

— Что это значит? — спросил недоумевающий ТаʼЛон. — О чем вы?

НаʼТот положила руку на плечо сына.

— Мой сын — телепат, — просто сказала она, глядя в глаза ТаʼЛону.

Он не сразу понял смысл ее слов. А потом выругался.

— Так вот о чем кричал тот тип в толпе! Поэтому нам так везло в покере. Но… ведь этого не может быть! Не может быть!

— Оказывается, может, — грустно сказала НаʼТот, не сводя с него глаз. — Мой сын — телепат. И я не знаю, что мне с ним делать дальше…

Тут ее голос дрогнул, и она закрыла лицо руками.

— Я боялась, что он не сможет удержаться от искушения, — прошептала НаʼТот, продолжая прятать лицо в ладонях. — Это ведь так трудно даже для взрослого. Ох, ГʼЛон, почему ты такой непослушный?!

— Мама, прости, я больше так не буду! — испуганно пролепетал ГʼЛон, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Я больше никогда не буду пользоваться своим даром во зло! Мне просто хотелось узнать, каково это… понять…

НаʼТот резко выпрямилась, начав расхаживать кругами по комнате.

— Нам нельзя тут оставаться. Тот, кто раскусил тебя, может нас выследить. Мы должны уехать с «Вавилона 5» как можно скорее!

Она включила компьютер и принялась просматривать список готовых к отлету кораблей.

— Вот! — сказала она, ткнув пальцем в экран. — Завтра утром есть рейс до Нарна. Собирай вещи! — приказала она сыну.

— Я лечу с вами, — сказал ТаʼЛон, положив руку ей на плечо.

НаʼТот на мгновение замерла.

— В этом нет необходимости, друг мой, — мягко сказала она. — Церемония закрытия станции…

— Я не хочу присутствовать на ней, — перебил ее ТаʼЛон. — Мне будет легче думать о «Вавилоне 5», как о существующем объекте. Я нужен вам. НаʼТот, я понимаю, какое доверие ты оказала мне, сообщив о том, что ГʼЛон — телепат. И я понимаю твои опасения. Позволь мне помочь тебе. Конечно, тут гораздо нужнее помощь иного толка, но я сделаю все, что в моих силах!

— Спасибо тебе, ТаʼЛон, — слабо улыбнулась НаʼТот, пожав его руку. — Ты настоящий друг!

* * *

На следующий день НаʼТот сидела в кресле космического лайнера и глядела в иллюминатор на удаляющуюся станцию.

Она не знала, как отразится эта поездка на будущем ее сына. Не знала, как ей быть дальше. Во всех мирах, где были телепаты, существовали различные ограничения их деятельности. Обычно поддержанием порядка занимались сами телепаты. Но как следить за нарном-телепатом, если он один такой на всей планете?

НаʼТот считала, что вряд ли есть еще дети, подобные ее сыну. По крайней мере, она ничего об этом не знала. И ее беспокоил сам ГʼЛон. Почему именно у него проявились эти способности? Неужели действительно все дело в генетике?

Она знала, что ее гены здесь ни при чем. И сильно сомневалась, что ГʼКар мог обладать такими способностями.

Почему же судьба так посмеялась над ними?

НаʼТот задумалась, как бы отнесся к этому сам ГʼКар, если бы был жив?

* * *

ТаʼЛон наблюдал за ней, ничего не говоря. Он все еще не пришел в себя от их откровений. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к новому порядку вещей. Но мысль о том, что сын НаʼТот — телепат, его не отпугивала. ГʼЛон нравился ему.

Когда-то он поклялся его отцу в верности. И был его телохранителем. Хотя ГʼКара уже третий год не было в живых, ТаʼЛон решил, что эта клятва распространяется и на членов его семьи. НаʼТот, ГʼРика и ГʼЛон были для него самыми близкими существами во всем мире. Ведь свою прежнюю семью он потерял во время войны…

ТаʼЛон улыбнулся, посмотрев на напряженное лицо ГʼЛона. А потом ободряюще сжал его руку.

— Я верю, что все будет хорошо, — тихо сказал он мальчику.