Везунчик (гет)

Утро воскресенья чуть было не началось для Гермионы Грейнджер с сердечного приступа.

Девушка только проснулась, и пританцовывая заправляла свою кровать, как позади нее раздался характерный хлопок и глухой звук падения. От неожиданности она сама чуть было не свалилась с ног, резко развернулась, параллельно стараясь дотянуться до палочки, лежавшей на прикроватной тумбе.

Увиденное вызвало вздох облегчения, но ускорившееся сердце еще некоторое время больно отдавало в груди.

— Как ты меня напугал! — неодобрительно покачала головой, но быстро сменила свой тон, зная, как остро эти существа реагируют на замечания. — Ты Китс, верно?

— Да, мисс Гермиона, — пробормотал эльф, одновременно прижимая большие остроконечные уши к голове и вставая с пола, куда неудачно плюхнулся при перемещении. — Китс не хотеть пугать мисс, Китс бы наказать себя, но мастер Снейп запрещать ему.

— Профессор Снейп абсолютно прав, — удовлетворенно кивнула Гермиона, мысленно добавляя очки в пользу Северуса, словно составляла где-то в своем подсознании список из его плюсов и минусов.

Вообще, это была неплохая практика и ведьма часто прибегала к ней, когда нужно было принять решение. Но в случае со Снейпом и тем более сейчас, когда она только-только начала знакомиться с ним настоящим (по крайне мере, она хотела так думать), делать этого не собиралась. Ей просто было морально приятно подмечать вот такие мелочи.

Могла ли она пару недель назад уверенно сказать, что профессор хорошо относится к тем же домовикам? Вряд ли. Он и к людям-то никогда не был благожелателен. Хотя своих студентов, скорее всего, за людей он тоже не считал (или просто делал вид?). Но вчера она впервые увидела этого эльфа, довольно ухоженного и не испытывающего и толики страха перед главой слизеринского дома. А сегодня выяснила, что он гуманно к ним относился. По крайней мере, к одному из представителей этих магических существ. С учетом ее правозащитного прошлого (и, возможно, будущего!) это было жирным плюсом. Опять-таки, если бы она вела такой список.

Китс тем временем протянул девушке свиток с сургучной печатью. Девушка в нетерпении выхватила его и тут же, сорвав печать, развернула.

«Мисс Грейнджер,

Как и договаривались, жду вас сегодня на чай. Будьте в своей комнате к 17.00. Китс вас перенесет в подземелья, дабы ни с кем не столкнуться и не вызвать ненужных разговоров.

Если согласны, ответьте устно. Китс мне передаст.

СС»

Гермиона подняла на эльфа свои светящиеся радостью глаза, и закивала со скоростью китайского болванчика.

— Да, Китс, буду здесь ждать тебя к 17.00. Можешь передать это мастеру Снейпу.

Поклонившись, эльф исчез, а Гермиона, как сумасшедшая закружилась по комнате, растянув губы в счастливой улыбке. Волнение, поднимающееся откуда-то из солнечного сплетения, растекалось теплыми волнами между ребер, и переходило в безмерное удовлетворение от предчувствия, что все будет хорошо.

Еще вчера, после разговора у кабинета МакГонагалл, она была далека от таких чувств. И гонимая чем-то душным, саднящим, почти нестерпимым — она отправилась бродить по пустым ночным коридорам замка, надеясь проветрить голову или, скорее, выбросить из этой головы душащие ее мысли о профессоре.

Только вот ничего не вышло.

Она тогда уселась на подоконник, прислонившись лбом к прохладе оконного стекла. Непроизвольно из глаз потекли слезы. В последнее время она стала замечать за собой особенную плаксивость. И ладно бы она разводила сырость из-за постоянных упреков и подколок Рона — это было уже привычным (хотя совершенно ненормальным) делом; или из-за ссор с Гарри, которые случались не так часто, но тем не менее выбивали ее из эмоционального равновесия. Но плакать из-за профессора Снейпа? Нет уж, увольте. Она это прошла еще на четвертом курсе и после того досадного происшествия с зубами, клятвенно пообещала себе, что ни одной слезинки не прольет из-за его грубости. И что же вышло? Вот сидит она, клятвопреступница, и рыдает. И не потому, что он ее обозвал, оскорбил, отругал, снял баллы и все в таком же духе, а потому, что не захотел продолжать общение, нормальное общение, которое установилось, пока он был котом. Снейп разом перечеркнул все, что между ними было — как бы пафосно это ни звучало.

И когда профессор вдруг появился на том же этаже и попытался разузнать, что она там делает, прикрываясь нелепой угрозой о снятии баллов, Гермиона вспылила. Она определенно не могла понять причин смены его настроения и поведения, словно это он был подростком в пубертатном периоде, когда эмоции, руководимые гормонами захлестывают, не давая нормально соображать.

Но он быстро остудил ее злость, закипевшую в крови — одним движением пальца по ее ладони. И выдохнув, Гермиона почувствовала невероятное облегчение. А уж когда осмелилась прислониться к его груди, разворачивая перед собой цитрусово-лесную симфонию его запаха, все переживания сразу отступили, будто их и не было. И в свою комнату той ночью она возвращалась почти с таким же воодушевлением, которое испытывала сейчас, понимая, что профессор не отступился от вчерашнего обещания и у них все-таки состоится честный разговор обо всем, что произошло.

* * *

Северус впервые в своей жизни готовился принимать гостей. И он понятия не имел, как сделать это правильно.

В детстве и юношестве ему, во-первых, некого было приглашать домой. Разве что Лили, но он бы этого никогда не сделал, потому что существовало во-вторых — его жилище было настоящей бедняцкой развалиной; а его отец оставался грязным ублюдком.

После выпуска из Хогвартса в родительском доме в Паучьем тупике бывали только незваные гости, так что готовиться к их визиту не приходилось.

Ну и здесь, в замке, к нему заявлялись без приглашения. В основном, конечно, Дамблдор, но Снейп не утруждал себя приготовлением чая для директора. Правда иногда заглядывала и Минерва, с которой они любили сыграть одну-другую партию в шахматы. Но как типичная шотландка, она отдавала предпочтение не чаю и всегда приходила с бутылочкой односолодового виски. Да, такое угощение Северусу нравилось гораздо больше, нежели прелые лимонные дольки директора, которые он таскал у себя в карманах.

Сейчас Северус стоял на маленькой импровизированной кухоньке в своих покоях и неодобрительно взирал на чайный сервиз, которым до этого никогда и не пользовался. Он даже не помнил, откуда тот взялся. Вероятно, кто-то из коллег подарил на очередной праздник. Посуда, кстати, выглядела вполне в духе слизеринского декана — черного цвета с малахитовыми прожилками.

Рядом на столе уже стояли десерты, заказанные на кухне Хогвартса — трайфл с шоколадом и шоколадный пудинг. Гермиона как-то в потоке своей неудержимой болтовни обмолвилась, что родители-дантисты не разрешали ей увлекаться сладким, позволяя только «лакомства» без сахара из своего магазинчика при клинике. Поэтому теперь она просто сходит с ума, когда видит что-то шоколадное. Северус это запомнил, но не мог сейчас с уверенностью сказать, что хотел бы увидеть обещанный эффект от встречи с шоколадным десертом.

Стук в дверь остановил Снейпа, когда он собирался разложить нарезанный пудинг по тарелкам. Для Гермионы рановато, да и не стала бы она стучать в дверь — Китс перенес бы ее прямо в гостиную.

На пороге стоял Дамблдор в своей традиционной серой мантии и добродушно улыбался, взирая на профессора Снейпа из-под очков.

— Альбус? С каких это пор ты стучишься? — нахмурился зельевар, тем не менее в сторону не отошел, чтобы пропустить директора. Это не осталось незамеченным, и видимо, старый волшебник посчитал, что стука в дверь вполне достаточно, чтобы соблюсти правила приличия. Поэтому он слегка отодвинул своего шпиона рукой и проскользнул внутрь. Дверь за ним загремела, захлопываясь.

— Северус, — протянул директор, не оборачиваясь на Снейпа, — я ошибся.

Твердой, совсем не стариковской, поступью он прошел вглубь комнаты, где, конечно же, заметил приготовления к чайной церемонии.

— Ждешь кого-то? — прищурился, все-таки взглянув на профессора ЗОТИ. А потом растянул губы в хитрой улыбке. — Надеюсь, я ничему не помешал?

— Ближе к делу, Альбус! — шикнул на него Снейп. Дурное предчувствие холодными липкими щупальцами сдавило его грудную клетку.

— К делу так к делу, — Дамблдор махнул рукой, словно отгонял назойливую муху, — я ошибся.

— Это я уже слышал, — оскалился Снейп.

— Знаешь, мой мальчик, в этой борьбе с Сам-знаешь-кем мне приходилось не раз делать трудный выбор, — Альбус картинно вздохнул. — И иногда, признаюсь, он был неверным, а возможности исправить уже не было. А кто знает, как бы все сложилось, если бы у каждого был хотя бы один шанс устранить свои ошибки.

— И какую же ошибку ты пришел устранять сейчас? — саркастично улыбнулся Снейп. Хотя он уже знал ответ.

— Мисс Грейнджер будет нужна Гарри, Северус. Очень скоро. Без ее поддержки, таланта и навыков он не справится. И ее ничего не должно отвлекать.

— И? — Северус хотел, чтобы старик наконец-то озвучил свой приказ, а не копался как жук в навозе, используя обтекаемые формулировки.

— Ты ведь это тоже понимаешь, мой мальчик. Тебе нельзя сближаться с этой девушкой, она не должна знать о тебе больше, чем положено. Я ошибся, Северус, думая, что она поможет тебе. Она разрушит тебя.

— Так чего ты хочешь, Альбус? — устало произнес Снейп, прикрывая глаза. Он точно понимал, что этой демагогии старику будет недостаточно. Что ж, он был абсолютно прав, потому что Дамблдор, поглаживая свою бороду, категорично проговорил:

— Непреложный обет.

Снейп расхохотался. Его истерический гогот, впрочем, быстро сошел на нет, вытесняемый иссушающим гневом. Его глаза, жесткие и чернее агата, помутнели от бешенства. Он прочувствовал выброс адреналина в кровь и ощутил, как магия завибрировала, расползаясь мощным потоком по всему телу. Еще чуть-чуть и он бы перестал себя контролировать, но сквозь нарастающий звон в ушах услышал слова Дамблдора:

— Вспомни, ради чего ты это делаешь, Северус, и не отступайся больше от своей цели. Ошибку, которую ты совершил в молодости, не исправить, но ты все еще можешь спасти ЕЁ сына и почтить тем самым ее память.

Все существо Северуса заволокло бессильной яростью и он отступил на два шага назад, опуская глаза в пол и пытаясь выровнять дыхание.

— Кто…будет…третьим? — прохрипел.

— Сходим к Аберфорту, мой мальчик.

Снейп, вернувшийся из «Кабаньей головы», вошел в свои покои горбясь, словно пытаясь поглубже залезть в свой панцирь. Опустошенным взглядом он обвел комнату, а наткнувшись на недавние приготовления, которые теперь казались особенно нелепыми, резко выхватил палочку из рукава мантии и с помощью Эванеско стер и десерты, и сервиз с лица земли. А затем обессилено упал в одно из кресел напротив холодного камина, свесив с подлокотника руку с волшебным древком и прикрыв глаза.

Левое запястье еще горело после данной клятвы. Теперь у Снейпа был полный комплект — обе руки закованы в невидимые кандалы, гораздо страшнее тех, что ему приходилось примерять на себя в Азкабане.

Северус поклялся Дамблдору, что пока жив Темный Лорд не будет рассказывать мисс Грейнджер о своей миссии, о ее причинах и любым способом отдалит от себя девушку. Когда обет был закреплен, старик по-отцовски похлопал Северуса по спине. Того аж передернуло, а к горлу подкатила желчь, пощипывая пищевод. Не сказав ни слова, зельевар вылетел из трактира, но фраза, вдогонку брошенная директором Хогвартса, казалось, зацепилась за края разлетающейся снейповой мантии и достигла слуха уже на улице:

— Это ради всеобщего блага!

Он бежал, почти летел, к замку так быстро, словно хотел спастись от мантикоры. Но правда была в том, что Снейп бы с радостью сразился с этим зверем, чем еще раз услышал пресловутый девиз Дамблдора.

Северус приоткрыл глаза и бросил взгляд в сторону размеренного тиканья. Безжалостные часы показывали приближение визита Гермионы Грейнджер. Нужно было взять себя в руки.

* * *

Гермиона ухватилась за прохладную тоненькую ручку Китса и через мгновение уже стояла посреди гостиной профессора Снейпа. С любопытством девушка огляделась. Конечно, стереотипы окружающих и на нее оказывали влияние, поэтому она ожидала увидеть темное студеное помещение, и хотя здесь действительно было прохладно (ведь камин почему-то был не разожжен), никакого мрачного настроения комната не вызывала. Гостиная была довольно просторной и даже имела два высоких окна, правда вид на осенний лес был всего лишь иллюзией.

Никакой вычурности и драматизма в интерьере Гермиона не увидела, зато отметила сдержанность и строгость. Два темно-зеленых кресла и кофейный столик между ними явно были фокусной точкой, притягивая к себе внимание. Справа в небольшой нише разместилось что-то вроде кухни, по крайней мере, гриффиндорка заметила там раковину, полки с небольшим количеством посуды и рабочую поверхность. Напротив одного из окон стояли стул и письменный стол из ореха, на котором царил абсолютный порядок и даже чистые перья лежали строго параллельно друг другу. А по всему периметру — стеллажи с книгами до самого потолка — словно обнимали комнату. Гермиона запрокинула голову, проследив за аккуратно расставленными на полках изданиями и улыбнулась. У этого дома была душа.

— Вы уже здесь? — раздалось, когда Грейнджер уже решилась подойти и познакомиться с библиотекой профессора. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела, как Северус с уверенной осанкой и в своем неизменном сюртуке выходит из двери, которую она не приметила.

— Китс очень пунктуален, — кивнула Гермиона. Зельевар усмехнулся.

Он не пригласил ее присесть, не задал никакого вопроса больше, так и стоял там, у двери, и присматривался к ней. Под его взглядом Гермиона вдруг почувствовала себя неуютно. Она сначала попыталась поправить волосы, а потом, бросив это гиблое дело, принялась теребить пуговицу на рукаве.

Северус молчал. Она ли должна начать разговор?

Видимо, недоумение и растерянность слишком явно отразились на ее лице, потому что каменное изваяние ожило и Снейп двинулся в сторону девушки. Та с облегчением улыбнулась, ожидая, когда он заговорит.

— Чай отменяется, мисс Грейнджер.

— Что? Почему? — разочарованность в ее голосе заставила Снейпа покрепче сцепить зубы.

— Есть неотложное дело, — он подошел еще ближе, так, что Гермиона почувствовала жар, исходящий от него. — Но вы можете отправиться со мной.

Глаза Гермионы вмиг загорелись заинтересованностью, но она вдруг вспомнила, что не взяла с собой верхнюю одежду. Тогда Снейп по-джентельменски протянул ей свою мантию, и когда девушка почти утонула в ней, не смог сдержать мимолетной улыбки. Взмахом палочки он трансфигурировал мантию по размеру, а Грейнджер благодарно кивнула. И так, чтобы зельевар не заметил, слегка наклонив голову, вдохнула опьяняющий запах. Прямо как вчера ее ноздри защекотали насыщенная до хрустального звона сочность цитрусов, такая яркая, словно это по подбородку стекал апельсиновый сок от надкушенной дольки; горьковато-зеленая свежесть леса после дождя; что-то неуловимо дымное и мускусное.

Окольными путями они шли к границе антиаппарационного барьера. И хотя ведьму распирало от желания завалить профессора вопросами, она неимоверными усилиями сдерживала себя. Когда почувствовала солоноватый металлический привкус во рту, поняла, что со своим рвением перестаралась — слишком сильно прикусила нижнюю губу. От внимания Снейпа это не скрылось, но он вовремя тормознул руку, которая хотела освободить ту самую губу из плена ее острых зубов.

Дойдя до точки, они притормозили. Северус глухим голосом поинтересовался, уверена ли она в том, что хочет пойти. И после ее удивленного кивка, протянул руку. Первое касание запустило табун непристойных мурашек. В ожидании перемещения Гермиона подняла смущенный взгляд на Снейпа, хотя он, конечно, не мог знать, какую реакцию выдало ее тело.

Гермиона еще ни разу не аппарировала — ни в паре, ни тем более сама. Их занятия должны были начаться после рождественских каникул, как раз, чтобы успеть подготовиться к апрельскому экзамену, поэтому она в точности не знала, чего ожидать. Но, разумеется, с теорией была знакома и была полностью уверена в Северусе.

Через мгновение Снейп покрепче сжал ее руку и Гермиона почувствовала рывок. Это не было болезненным, скорее, похожим на чувства, которые она испытала в детстве, катаясь на аттракционе в одном из парков — ощущение свободного падения, сдавливание со всех сторон, из-за чего крови стало сложнее проталкиваться по сосудам. Но это длилось всего пару секунд, и после «приземления» девушку не накрыло даже головокружение.

Она осмотрелась.

Они стояли на скалистом мысе, покрытом зелено-оранжевым мхом. Под ногами бурлило море.

Небо хмурилось. Моросил дождь. Но это не помешало Гермионе насладиться красотой природы. И с почти детским восторгом она посмотрела на Снейпа.

— Для чего мы здесь?

Признаться честно, очень ей хотелось услышать что-нибудь романтичное. Но чуть нахмуренный лоб, смоляные брови, сведенные к переносице и опустившиеся уголки губ Снейпа зарубили эту надежду на корню. Дело, приведшее их сюда, явно было серьезным.

— Для этого. — Он вынул из-за пазухи серебряный ящичек и потряс им в воздухе. И прежде чем Гермиона задала следующий вопрос, снял запирающие и защитные чары и вытряхнул на землю ожерелье, покалечившее Кэти Белл.

Гермиона отшатнулась, во все глаза глядя на украшение.

Если бы это была воля Снейпа и он действительно хотел отдалить от себя девушку, то такая реакция его бы порадовала. Но ее следующий вопрос (куда же без них?) спутал ему все мысли.

— И что мы будем с ним делать?

— Мы — ничего, мисс Грейнджер. Я уничтожу ожерелье. — Постарался, чтобы голос звучал твердо и прохладно.

— Ну ладно, — а в ее голосе отчетливо зазвучали обиженные нотки. Хотелось Грейнджер поучаствовать в чем-нибудь грандиозном. — Значит, мне придется просто смотреть?

Кивнув, он рукой отодвинул ее подальше от клочка земли, на котором, истекая грязной магией, лежало ожерелье. Так, чтобы Гермиона не заметила, невербально, он окружил ее всевозможными защитными чарами. Если не дернется вперед — не наткнется на них. А Снейп был уверен, что в этом направлении ей идти точно не захочется, скорее, отступать.

Больше не глядя в сторону скрестившей руки на груди девушки, которая пристально следила за ним, словно вела в уме лекцию, конспектируя каждое его движение, Снейп подошел к украшению и взмахнул палочкой.

Он давно не имел дела с этим заклинанием, так что пронзившая его дрожь стала неожиданностью. Из кончика древка массивными ошметками вырывалось Адское пламя. Как будто заигрывая со своим визави, оно кружилось рядом с ожерельем, но не трогало его, наоборот, закручивалось в обруч, точно защищало. Оно словно знало о подневольности заклинателя и отказывалось подчиняться ему.

Снейп это понимал. И чтобы все сработало, ему пришлось обратиться к действительно темной своей стороне. Гермиона не могла этого видеть, но глаза его подернулись пленкой, пока в голове он воскрешал образы девушки с кудряшками из своего сна, которую так и не дождался, мертвой Лили, распластанной на полу, убитых маглов и волшебников. И культивировал, подпитывал этими образами свою ненависть к Темному Лорду и злость на Дамблдора.

Пелена спала. За ней, вгрызаясь в пламя, вырвался безжизненный стеклянный взгляд. Снейп, как наркоман, получивший дозу, чувствовал расползающиеся по венам небывалую силу и потоки эйфории вперемешку с адреналином. Сконцентрировавшись, направил их в заклинание. Пламя будто склонило голову, признавая его власть над собой. В ту же секунду взметнулось столбом ввысь, и сразу — огненным водопадом вниз, на ожерелье, подминая его под себя, вытапливая проклятие, оставляя после горку обугленных камней и расплавленного металла.

Когда все закончилось, Снейп трясущейся рукой вытер пот со лба, который уже мокрыми дорожками катился вниз. Сердце билось как сумасшедшее, мог бы — упал сейчас на колени, потому что они подгибались. Но он не смел показывать слабость. И повернуться пока не смел, даря себе еще минуты без ужаса и отвращения в ее глазах.

— Сэр, — слабый голосок Грейнджер позвал, но поворачиваться все равно не хотелось. А потом голос обрел силу. — Это было… невероятно!

«Какого черта?! Это восхищение что ли?»

Чтобы убедиться, склонил голову вбок, бросая в ее сторону взгляд. В глазах — не отвращение, не страх — какой-то щенячий восторг типичной заучки, которая узнала сегодня что-то новое.

— Никогда такой силы не видела, — говорит, — страшно и…впечатляюще!

Снимая по пути защиту, подлетел к ней, резко подхватил под локоть. Поморщилась. Больно. Это он специально. Наклонился близко-близко, глаза в глаза, чтобы дошло до нее наконец.

— Вы спятили что ли, глупая девчонка? Знаете, что это…

— Знаю! — перебила, вытаскивая свою руку из тисков. — Но вы же на благо использовали.

— Не. Произноси. При. Мне. Это. Долбанное. Слово!

Вздрогнула. Попятилась. Так-то!

— Лучше вообще при мне ничего не произноси, — вся боль, скопившаяся в груди, выплескивалась в эти слова. — Что напридумывала себе, а? Он не такой, каким кажется? Так? Именно такой, Грейнджер, именно такой. И то, что ты видела — это я, это часть меня. Не благородный, не заботливый, не достойный. — Чеканил, словно вколачивал гвозди. В свой гроб, разумеется. — Подлец. Мерзавец. Негодяй. Поняла?

— Поняла, что ты глупец, Северус, — смело даже для гриффиндорки.

Ухватил ее за ладонь и без предупреждения аппарировал к воротам Хогвартса. Теперь голова у Гермионы закружилась не на шутку. Но пережить это малоприятное чувство ей не дали. Снейп оттолкнул, что еле удержалась на ногах. И уже отступая, пятясь назад, прохрипел:

— Больше не подходи. И не скучай, — ткнул себя кулаком в грудь, — тут не по чему скучать.

Вновь аппарировал. На этот раз в одиночестве.

А она, еле передвигая ногами, поплелась в замок. Поднявшийся ветер трепал полы ее мантии…Его мантии. Не забрал. Оставил ей. Гермиона сунула руки в карманы, чтобы чуть-чуть согреть. Пальцы правой наткнулись на что-то гладкое и холодное. Потянув, вытащила на свет круглый серебряный медальон на длинной цепочке. Попробовала открыть — не вышло. Может, механизм заело? Повертела в руках, пока не заметила на обратной стороне тонкую вязь растительных узоров, которые складывались в ее имя — Гермионе Дж. Грейнджер. Покачала головой, но надела, вздрогнув, когда холодный металл коснулся кожи.

* * *

Гермиона выполнила его «просьбу» — не подходила, не смотрела, даже не тянула руку на ЗОТИ, отвечая только, если он сам к ней обращался. Это случилось всего дважды.

Она уговаривала себя ежедневно, что это не конец, что надо просто подождать, а тепло от медальона, разливающееся по груди, дарило надежду. Только вот надежда порой идет рука об руку с несчастьем.

30 июня она пыталась сорвать с себя медальон, клейменный ее именем. Но не смогла. Какие-то чары наложил на него, с которыми решила разобраться позже. А пока вместе со всем Хогвартсом оплакивала убитого Альбуса Дамблдора.

После похорон директора Гермиона не возвращалась мыслями к Снейпу. Она была нужна Гарри.