Лягушка Благородная (джен)

Н-да... Давненько я не падала в обморок. А тут как-то что-то... Тепловой удар, что ли? Впрочем, не суть важно. Помню, как мне сплохело прямо в автобусе, и я повисла на поручне, еле держась в сознании. Видимо, я до кучи позеленела, потому что место мне уступил какой-то студент, наглухо проигнорировавший аж трёх бабулек. И вот теперь... Ох...

Моё тело соткалось из материи мироздания. Вот да, прямо именно так. Никогда раньше не заставала момент моего явления. Я оказалась в тёмной прихожей, хотя видеть мне это не мешало вот вообще ни разу. Раньше даже сьюшные глаза не помогали в темноте, но сейчас у меня не возникло никаких проблем. Я осмотрела себя: для начала вместо синего паруса до колен был смоляно-чёрный до лодыжек, и он не оттягивал тяжестью шею, а чёлки не было. Концы распущенных волос изящно лежали на широком подоле чёрного платья с золотой оторочкой. Шею щекотало тонкое кружево, оно же выглядывало из широких рукавов. Грудь была объёмной, но не огромной, как два воздушных шара. Под пяткой явно был небольшой каблук. Ну, стоять тут как памятник самой себе я могла бы, конечно, долго, но впереди была освещённая комната, из которой доносились голоса, как вполне нормальные, громкие, так и тихие шепотки. Поначалу не поняла ни слова, но потом в голове как будто настроили старый радиоприёмник, и я стала различать речь. Я вздохнула и двинулась вперёд.

Мои каблуки не издавали ни звука. Вот прямо ни единого. Только платье тихо шуршало при каждом шаге. Поразительно, но я не путалась в подоле, не спотыкалась, не шаркала пятками, не топала, а будто плыла над полом. Куда ж меня занесло-то?

Я вошла в просторную комнату, совмещённую с кухней. Вокруг журнального столика из белого матового стекла на чёрной кожаной мебели — диване, кресле и оттоманке — сидели и мирно беседовали пятеро мужчин. И, должна признать, красивых мужчин. Меня они заметили буквально через пару мгновений, поменялись в лице и начали настороженно подниматься. Бледный брюнет с рубиновыми глазами изящно встал и глядя на меня произнёс:

— Каджу-ним?

И я простёрла к нему свои длани.

В моей голове бешеной птицей истерило столько мыслей, что я из этой каши едва ли улавливала что-то вроде «Мать-перемать!», «Твою ж дивизию», «Можий бой» и тому подобное. Возможно, было там и что-то более содержательное, но я не могла это осмыслить. Тем не менее, на моём лице не дрогнул ни один мускул. И да, я не распахнула объятия, не протянула руки — я именно простёрла длани.

Брюнет в один шаг оказался предо мной (как лист перед травой), перемахнув и столик, и оттоманку, и сжал в объятиях. Сильно так сжал. На полголовы меня выше, на вид хрупкий юноша сдавливал мои рёбра куда сильнее того же Скуало. Я обняла его в ответ. С минуту приводила мысли в порядок. Велела шепоткам заткнуться, и они затихли, наконец, потому что вариации «Это ещё кто?» меня как-то не восторгали. Голова и без них наполнялась знаниями, и я едва не захлёбывалась в них. Но наконец я взяла себя в руки и отстранила юношу, придерживая за плечи.

— Как долго ты спал, Рейзел? — серьёзно? Именно этот вопрос сейчас самый важный?

— Восемь столетий, Родела-ним, — ответил мне ноблесс.

— Плохо выглядишь, — констатировала я. — Твой брат? — он отвернулся. — Глупый мальчишка! — я дёрнула воспоминания из головы Рейзела. — Весь в отца! Где ты спал?

— На дне... — отозвался он.

— Не самый лучший выбор, — нахмурилась я. — Идём.

Я взяла его за руку и скользнула через ткань мироздания. Ну, в принципе, если истинные ноблесс могли перемещаться таким образом, то топографический кретинизм вообще не был проблемой: достаточно представить куда или к кому хочется попасть, скользнуть в ткань мироздания — то есть как бы расщепить тело на фотоны и перелить из одного места в другое — и всё, ты на месте. Удобненько. А выскользнули мы с ним на вершине вполне себе действующего вулкана. От лавы внизу поднимался жар, и я вместе с ним чувствовала мощную энергию.

— Прости, что оставила тебя слишком рано. Да ещё и не научив столь многому, — произнесла я. — У тебя, похоже, осталось мало жизненных сил. Это легко исправить.

Он удивлённо посмотрел на меня. Да, энергия восполнима безо всяких там человеческих и нечеловеческих жертвоприношений. Вот она, пожалуйста, энергия земли, бьёт ключом и развеивается. Никому плохо не будет, если её поглотить.

Я протянула руку и заставила поток энергии течь в меня сквозь ладонь. Рейзел понял, протянул руку и повторил. Я улыбнулась ему и задумалась. Во-первых, я реально поумнела и прокачала скилл. Одно только то, что здесь всё не плоское, чего стоит — всё также реально, как и дома. Во-вторых, я не была здесь — в смысле, в собственном бреду — очень и очень давно, несколько лет уже. Честно говоря, уже и подзабыла, как оно. В-третьих, в этот раз — я отчётливо это осознавала — у меня не будет шанса объяснить героям, кто я. Почему? Да потому что я ооочень прокачала скилл и подробно описала все взаимодействия с персонажами. В-четвёртых, отлынивать от битв, прикидываться валенком или проделывать прочие обычные ухищрения меня совершенно не тянуло — потому что, прежде всего, я здесь настолько лютая имба, что остальные мои воплощения не котируются даже как котята. К тому же эпичного экшона с применением боевых искусств с моей стороны ожидать не приходится: максимум, что мне нужно сделать — изящно поднять руку. Н-да... Давненько я не падала в обморок.

— Ладно, — произнесла я, прекращая поглощать энергию и поворачиваясь к Рейзелу. — Ты пока «поешь», а мамочка пойдёт приберётся.

Чевой? Кавой? Мамочка?

Агх... Ну, можно было бы догадаться по «каджу-ним», в принципе. Вообще, у меня к себе есть один животрепещущий вопросец: какого художника, стоит мне оказаться в каком-нибудь своём бреду, как мою башню начисто покидают воспоминания о том, что я писала? Причём, в этот конкретный раз списать это на бухло не выйдет — пару лет уже как не пью, не курю, и вообще полный ЗОЖ.

Он как-то печально на меня посмотрел, и я скользнула в какое-то тёмное помещение. Во всю стену висели светящиеся экраны с разнообразными данными, в которых я абсолютно ничего не понимала, а в кресле перед ними и спиной ко мне кто-то сидел.

— Лагус Традио, — произнесла я, и кресло заметно вздрогнуло.

Как бы его там кондратий не обнял. Хотя я и пришла его, в общем-то, убивать без всякой там жалости и сочувствия, но вот не прямо так сразу. Старик, тем не менее, выбрался из кресла и повернулся ко мне.

— Кадиа Этрама Ди Родела-ним, — произнёс он, будто привидение увидел.

Ну, это недалеко от истины — меня, в смысле, её, считали мёртвой последние три с чем-то тысячи лет. Вот уж поспала так поспала...

— Удивлён? — изрекла я и приблизилась. — Как же так вышло, Лагус?

— Родела-ним, я...

— Вообрази себе моё удивление, когда я проснулась, — возмущённо перебила я его. — Из тех, кого я знала, в живых ты, Геджутель и Рейзел. Прямо захотелось воскресить Рожела и ещё раз ему лицо набить.

— Рейзел-ним жив? — выдохнул он.

— Да что ему будет? — отмахнулась я. — А тебя я помню таким молодым и красивым. Что же произошло, что ты предал Лорда и Лукедонию?

Он промолчал. Как будто я и так не знала, что произошло. Как будто что-то мешало мне залезть в его голову и поковыряться там. Абсолютно ничего. И он, судя по лицу, тоже прекрасно знал. Знал, что я знаю.

— Вы, болваны, не догадались поговорить с Лордом открыто? Он же сам хотел изменений для Лукедонии, — мрачно изрекла я. — И это ещё до того, как я уснула! — я резко выдохнула. — Один вопрос: оно того стоило? Обрёл ты великую силу?

— Я...

— Покажи мне, — потребовала я.

— Что? — похоже, он всё ещё не до конца осознал, что перед ним... ну, я, в общем.

— Я сказала, покажи мне свою обретённую силу, Лагус, — с нажимом повторила я. — Я даже не буду ставить щит.

Просить в третий раз всё-таки не пришлось — старик ударил. Со всех своих старикашкиных сил. Я действительно не стала расправлять щит, только плавно подняла ладонь. И мечущиеся, слишком медленно для моего зрения, кровавые отростки оцарапали мне пальчик. Ну блин. Я слизнула кровь, и на пальце не осталось даже малейшего следа.

— Это всё? — скучающе поинтересовалась я, и тут же придумала ему оправдание: — Ты, полагаю, здесь не станешь использовать полную силу. Зови Идиан.

— Я не знаю, где она и чем... — быстро заговорил он.

— Я велела позвать Идиан Тросиа, — оборвала я его. — Я не спрашивала, где она.

Он что-то сделал, и в комнату вошла алоокая блондинка. У неё в глазах была какая-то прямо-таки невероятная печаль. А вот моё Мери-Сью-явление не вызвало у неё даже толики удивления. Ну, когда твои мозги контролирует старикан, ты, надо думать, плохо осознаёшь реальность.

Я взяла их под ментальный контроль. Не, ну а что? Мне совершенно не нужны неприятные сюрпризы во время скольжения. Вот кстати. Обычно львиная доля моих душевных сил уходит на борьбу со сьюшным героизмом, чтобы не бежать сломя голову... ломать голову. В этот раз никаким героизмом даже не пахнет. Мне не хочется никого убивать, но это мой долг. Ну, в смысле, её. Я уважаю их выбор, их решения, даже если не одобряю выбранный в итоге путь, а результат, по-моему, не стоил свеч. И я скорблю о их предстоящей смерти. А то, что она наступит, несомненно, потому что наши силы просто несоизмеримы. Вот всё вот это. Но уж никак не героизм.

Мы выскользнули на небольшой каменный остров посреди океана. Море было спокойно, а над нами раскинулось прекрасное звёздное небо. Это было так красиво, что я на несколько минут забыла про Лагуса. И снять с него ментальный контроль — тоже. Никогда не видела, чтобы морская гладь была действительно гладью — огромным зеркалом. Из-за этого создавалось впечатление, что мы где-то посреди космоса. За один только этот вид я готова пережить любое сьюшное приключение.

Я видела, что Идиан находится под контролем Лагуса, и попросту отключила её. Изящный пас ручкой, и благородная красавица лежит себе на камушках без сознания.

— Продолжим, — произнесла я, снимая контроль с Лагуса.

— Идиан, — позвал он.

— Идиан вне зоны доступа, — заметила я.

— Идиан, — тон Лагуса стал приказным.

— Лагус, — протянула я, разыгрывая удивление. — Ты что же, принимаешь меня за дуру?

— Нет, Родела-ним, — как-то сник Традио.

— А очень похоже, — обиженно заметила я.

Он ещё раз посмотрел на союзницу в отключке. По его морщинам проползла какая-то эмоция, но мне не удалось её прочитать. Должно быть, попробовал ещё раз заставить её подняться. Нет уж, ничего у него не выйдет — контроль сознания не работает, когда это самое сознание уходит в далёкие дали собирать ромашки и землянику. Это я как опытный несознанец могу с уверенностью утверждать.

Ё-моё, опять он достал свои тентакли. У него же должно быть что-нибудь поинтереснее, верно? Или это всё? Потому что эти кровавые отростки, шевелящиеся, как щупальца медузы, вызывают довольно унылую реакцию: м-м, я видела хентай, где от таких штук было больше разрушений. Интересно, а Лагусу приходила в голову мысль использовать их таким образом? Эта мысль заставила меня усмехнуться, и моё сдавленное гыгыкание почему-то очень его разозлило. Ну, ещё б. Он тут весь из себя показывает, каких «впечатляющих» результатов достиг, а динозавр в моём лице стоит и ржёт. И не объяснишь ведь, что не над ним.

— Похоже, мне придётся использовать все свои силы, — проскрипел Лагус.

Неужели же дошло? Да, ему придётся. И это ни черта не изменит.

Он ударил посохом, и остров окружил кроваво-красный туман. Он испортил мне пейзаж. Ну как так можно?

— Это кровавый туман, — сообщил он. — Всё внутри него в моей власти. Даже вы, Родела-ним.

— Да неужели? — хмыкнула я и направилась прямо к нему.

Он. Мне. Надоел.

Он мне ещё в каноне надоел, а вживую... Как говаривал предыдущий Лорд — буэ. Я чувствовала его сопротивление, вокруг меня снова колбасились его тентакли. Ну реально похоже на эти фигуры, которые снизу вентилятором поддувает. Я как бы понимаю, что эти штуки довольно опасны, и будет не очень-то приятно, если хоть одна меня заденет, но... Но мои ассоциативные ряды это не волнует. И если мой мозг решил сравнить эту картину с прогулкой по пузику кракена, то я уже ничего не могу поделать.

— На колени, — грозно произнесла, подойдя почти вплотную.

Ну, собственно. А чего он ожидал-то? Я прямо услышала, как скрипнули старые суставы, хряснувшиеся о камень. Кто обидел Рейзела? Лагус обидел. Что я за это с ним сделаю?

— Лагус Традио, — со скорбной торжественностью начала я. — За твои бесчисленные преступления против человечества и Лукедонии я, Кадиа Этрама Ди Родела, именем истинного ноблесс приговариваю тебя к вечному сну.

Кровавый вихрь, неубедительные извинения, кровавый снег. Когда всё это красное мракобесие осело, я позволила себе ещё несколько минут полюбоваться пейзажем перед тем, как скользнуть к следующему предателю.

А, точно. Идиан.

Я легонько встряхнула её, осторожно стягивая остатки контроля сознания. Ну и скотина же ты, Лагус. Был.

Пепельные ресницы распахнулись, и Идиан посмотрела на меня. И отшатнулась. Её мысли панически метались, и она совершенно не понимала, где она находится и что происходит. Чёрт, он немного пережал, когда звал её из несознанки.

— Идиан, — позвала я её. — Всё закончилось.

— Закончилось? — переспросила она. — Но это же моя вина.

— Ты довольно долго была под контролем сознания, — сообщила я, как будто она не в курсе. — Так что степень твоей вины будет определять Лорд. Давай, марш.

— Я не могу... Я же предатель, — её, бедолагу, аж перекосило.

— Ты не слушаешь, каджу Тросиа, — надавила я. — Иди с повинной и дай Лорду просмотреть твои воспоминания. После она сама определит, кто там в чём чего и как кого за это что.

Н-да. Кадиа Этрама и далее. Безусловно, воплощение ноблесс. Пока рот не откроет.

Блондинка поднялась и зависла в поклоне. Так, а она поняла, кто я?

— Чего ты ждёшь?

— Лорд? — неуверенно спросила она.

— Эм... — пришла моя очередь зависнуть. — Нет, я не Лорд. Мы что, похожи?

— Не так, чтобы очень, — она отвела глаза. — Лорд должна выглядеть старше.

— А, да. Ты же спала тут, — я махнула рукой туда, где она пролежала все лагусовы потуги. — Кадиа Этрама Ди Родела.

— Значит, вы Его дочь? — Идиан и так была воплощением тоски, а тут так и вовсе — вся скорбь известного народа.

— Чья? — тупо переспросила я. — Мой отец Кадис Этрама Ди Раскел-ним.

— Кто? — она неэлегантно вытаращилась на меня. — Не Рейзел-ним?

А вот она о чём. Ну ё-моё, я вроде там наследила в истории Лукедонии, как можно даже имени-то не знать? Хотя, если подумать, меня же три с лишним тысячи лет считают мёртвой.

— Нет, — наконец ответила я. — Рейзел мой сын.

Нам не нужен серый волк — ментальный контроль. Три слова, и Идиан впала в такой ступор, что её вряд ли сдвинул бы с места трактор. Карьерный самосвал. Грузовой вертолёт. Мы с Рейзелом вдвоём.

— Идиан Тросиа! — я слегка повысила голос. Она вздрогнула, приходя в себя.

— Родела-ним?

— Отправляйся к Лорду и поведай всё, что тебе известно, — повелела я. — Думаю, это займёт довольно времени, чтобы я успела завершить свои дела здесь.

— Здесь? — переспросила она, окидывая взглядом невероятную красоту вокруг.

— Да, здесь, — кивнула я. — Красивое место, чтобы умереть.

Градеус, правда, не оценит.

Она опять вздрогнула, поклонилась и рванула прочь. Можий бой, она же не решила, что если не свалит по-быстрому, убивать я буду её? А-агх.

Я скользнула сначала за Градеусом, потом за Заргой. Никакой придури — никаких разговоров, драк и суеты. Привет, кровавая баня, вечный сон. Всё. Будут они мне ещё оружием духа перед лицом мельтешить. У меня не было ни одной причины затягивать экзекуцию: я не хотела быть излишне жестокой — мне не доставляло удовольствия наблюдать, как противник осознаёт свою слабость. Я не знаю, зачем Рейзел устраивал своим противникам настоящий бой. Может, наказывал себя, может, давал шанс раскаяться. Я не столь великодушна. Они нарушили правила и должны понести наказание. Не было ни единого аргумента в пользу причинения большей боли, чем это требовалось.

Что-то как-то я притомилась с ними. А Кравей и Эгвейн вполне могут и подождать. От меня же всё равно не скрыться — великая и ужасная Мерисья пришла спасать мир. Не сегодня, так завтра или через неделю я неминуемо приду по их души. Или Рейзел придёт. Теперь ведь у них нет шанса устроить изнурительный бой с несколькими противниками.

Я скользнула обратно на вулкан. Рейзела я нашла так, как и оставила его — стоящим на краю и поглощающим энергию. Он неуловимо изменился: тонкие черты утратили болезненную бледность, волосы потяжелели и потемнели, прозрачная кожа приобрела плотность, что ли. Я удовлетворённо хмыкнула и тоже протянула руку, чтобы восполнить энергию. Мы стояли так некоторое время в полной тишине, пока я не посчитала запас своей энергии достаточным.

— Полагаю, следует вернуться, — произнесла я, опуская руку.

— Куда? — где-то на дне рубиновых глаз колыхнулся ужас.

— К тем людям, — отозвалась я. — Или они не станут беспокоиться?

Он промолчал. Неужели он думал, что я верну его в Лукедонию? Не надо подозревать меня в жестокости, я белая и пушистая! Я подошла к нему и коснулась его руки, чтобы скользнуть назад, в гостиную Франкенштейна.