Место, которое мы называем домом (гет)

Оглушительный взрыв слева вырвал тяжело дышащую девушку из оцепенения. Прежде чем преследователи успели догнать ее, Гермиона заставила себя продолжить безумный забег по полуразрушенным коридорам замка, который она когда-то называла домом.

Ярко-фиолетовая вспышка пронзила воздух, едва не попав ей в голову.

— Мерзкая грязнокровка! — эхом разнесся позади нее голос Рудольфуса Лестрейнджа. — Почему бы тебе уже просто не сдохнуть?

Сердце колотилось в груди, и когда Гермиона вылетела из-за очередного поворота, взгляд ее был прикован ко входу в Большой зал.

«Давай же, еще немного».

Легкие горели. Она старательно уклонялась от губительных заклинаний чертовых волшебников целую вечность.

Внезапно ногу пронзила мучительная боль, заставившая оступиться. А проклятие младшего из братьев Лестрейндж насквозь прошило левую икру.

— Попалась! — торжествующе выкрикнул Рабастан Лестрейндж.

Он приблизился сзади, и дыхание Гермионы сбилось..

— Какое печальное зрелище для ведьмы, маленькая грязнокровка, — усмехнулся он, грубо ухватив ее за спутанные волосы. От него исходил устойчивый запах дыма и огня, отвратительное напоминание о хаосе, который Пожиратели Смерти устроили в замке.

Сердце Гермионы колотилось от смеси страха и неповиновения. Другой брат опустился перед ней на корточки.

— Уже не такая храбрая, а? — прошипел он, и безумная улыбка искривила его потрескавшиеся губы.

Гермиона захныкала, пытаясь вырваться из болезненной хватки мучителя. Мужская рука сжалась на ее шее, ближе притягивая к его омерзительному телу.

Горячие слезы брызнули из глаз, туманя зрение.

— Просто убей меня уже, — выплюнула она. — Заставь своего Лорда хоть раз гордиться тобой.

— Твои слова такие же грязные, как и твоя кровь, девочка, — усмехнулся Лестрейндж, и в его голосе прозвучало отвращение. — Отвратительно.

— Чего ты ждешь, Руди? — подстрекал Рабастан, подталкивая Грейнджер к брату. — Убей ее уже!

Жгучая боль от пореза на ноге вспыхнула с новой силой, отчего Гермиона потеряла равновесие. И прежде чем удалось подавить боль, Гермиона упала на колени, а тело свело судорогой.

— Там тебе и место, грязнокровка, — прорычал старший брат, вскидывая палочку на дрожавшую Гермиону.

«Прости, Гарри, я подвела тебя. Я всех подвела».

Гермиона закрыла глаза, пытаясь найти в себе хоть немного знаменитого гриффиндорского мужества, но вместо этого ее захлестнуло леденящим кровь отчаянием. Из последних сил, не желая подчиняться, она вскинула голову и встретилась взглядом с ледяными глазами старшего из Лестрейнджей.

— Авада Кедавра!

Проклятие вонзилось ей в грудь. Скользнуло огнем по венам Гермионы за мгновение до того, как осесть парализующим туманом на ее теле.

В канун финальной битвы умерла Гермиона Грейнджер. Окровавленная ладонь ее правой руки все еще крепко сжимала палочку. И она не могла видеть испуга, появившегося на лицах ее преследователей, когда предательский зеленый свет поглотил и их тела, с грохотом рухнувшие рядом. Не слышала скорбного крика МакГонагалл, зовущей кого-нибудь на помощь, когда она парой секунд позже обнаружила тело своей ученицы, окруженной трупами братьев Лестрейндж. Нет, душа Гермионы Грейнджер покинула свою смертную оболочку еще до того, как ее тело коснулось холодного и безучастного каменного пола, готовясь уйти…

* * *

Еще одна ледяная капля скатилась по ее лицу, заставив очнуться от тревожного сна. Гермиона вытерла щеку как раз в тот момент, когда очередная капля шлепнулась ей на нос, а за ней последовала следующая.

— Да Мерлина ради! — медленно открыла она глаза, пытаясь сосредоточиться на размытых очертаниях того, что отдаленно напоминало обычное поле.

— Что за?.. — Гермиона оттолкнулась от грязного месива, с усилием протерев глаза, чтобы прояснить зрение. Она стояла посреди поля. Бескрайнего размокшего поля с капустой.

Сбитая с толку, она сделала несколько шагов вперед, а потом резко остановилась.

— …это просто не может быть загробной жизнью.

Промокшая одежда противно липла к телу.

«Успокойся, Гермиона. Ты самая умная ведьма своего столетия, так что веди себя соответствующе, Мерлина ради!»

Но вот у ее тела, казалось, было свое представление о соответствующей реакции. Легкие сжались, и казалось, что при каждом вдохе нечто острое колет в груди.

— Какого… — наткнувшись взглядом на одну особенно противную капусту, Гермиона почувствовала, как на глаза навернулись неожиданные слезы. Она побежала по грязному полю, стуча зубами, пока с неба на нее безжалостно лил дождь.

«Годрика ради, я даже не могу нормально умереть, — глубоко вдохнув, она потерла переносицу. — Сначала мне нужно укрыться от дождя. Потом я подумаю, что делать дальше».

Крепко сжимая волшебную палочку, ставшую ее якорем от накатывавшей паники, она уже хотела было наложить на себя согревающие чары, как неожиданно заметила свои маленькие руки.

«Как странно», — Гермиона нахмурила брови. Что-то было явно не в порядке. Опустившись взглядом еще ниже, она заметила мешковатые джинсы. Однако, насколько она помнила, на ней не могло быть брюк в три раза больше нее. Хотя они все еще выглядели, как ее джинсы, в этом не могло быть ни капли сомнений, ведь даже грязь и след от проклятия Рабастана, вспоровшего ей ногу, остались на месте.

«Тогда почему…» — но прежде чем Гермиона успела додумать, заклинание попало ей прямо в спину, и она рухнула на землю.

— Разве это не грязнокровка Поттера опять? — теперь уже Рудольфус Лестрейндж поднял ошеломленную Гермиону на ноги. — Мой… так ты не призрак.

Гермиона попыталась понять, о чем он бормочет, но было достаточно затруднительно собрать мысли в кучу из-за того, как плыло перед глазами в этот момент.

— Брат, что все это значит?

А затем, словно одного Лестрейнджа было недостаточно, в поле зрения Гермионы появился и младший, и она начала сомневаться, удалось ли ей остаться в здравом уме. Она же умерла? И тогда это что, ад?..

— Мерлин его знает. А вот она, уверен, может нам многое поведать, — его хватка вокруг ее руки стала сильнее.

Зашипев от внезапной боли, Гермиона взглянула на двух братьев, частично прозревая, что они не должны быть настолько высоко. Вздрогнув, она смогла в полной мере осознать разницу в их росте.

— Ну так поделись со мной, с чего ты решил, что я знаю, что с нами случилось.

Кривая ухмылка скользнула по лицу Рудольфуса. Пожиратель Смерти грубо схватил ее за плечи, ногти его глубоко впились в чувствительную кожу на ее шее, возможно, даже оставив следы, как показалось Гермионе. «Но почему этот человек внезапно стал таким высоким?»

— Подумай получше, грязнокровка, иначе это может плохо для тебя закончиться, — он сплюнул в сторону, а его бездонные глаза не отрывались от ее глаз.

Вырвавшись из жесткой хватки Рудольфуса, Гермиона смерила двух мужчин взглядом.

— Что вы ожидаете от меня услышать? — она потерла саднящую руку. — Насколько мне известно, я умерла.

«Хотя мертвые ведь не чувствуют боли», — а вот об этом она не собиралась говорить Пожирателям Смерти, которые не отстали от нее даже в загробном мире.

— Вранье! — прошипел Рабастан, и голос его почти был не слышим в шуме проливного дождя.

Гермиона вздрогнула, почувствовав, как вода пропитывает висящую на ней мешком одежду.

Так не могло продолжаться дальше. Она должна найти кого-нибудь из Ордена: Шеклболта или Грюма. Любого, кто бы мог ей помочь.

— К черту все это, — сказал Рудольфус брату. — Проверь ферму вон там. Убей всех, кто встанет у тебя на пути.

— Что? — Гермиона обернулась, взгляд ее зашарил в поисках. Наконец вдалеке она различила смутный силуэт дома. — Это же варварство!

— Тебе стоило бы побеспокоиться за собственную шкуру, грязнокровка, — цокнул языком старший брат. — Ты и себя не в состоянии защитить, но все еще есть принципы, а?

Сердце замерло у Гермионы в груди. Минула секунда молчания, прежде чем все внезапно стало до смешного очевидным. Колени у нее подогнулись от внезапной догадки. И только благодаря тому, что Рудольфус по-прежнему крепко держал ее за локоть, она не оказалась вновь на размокшей земле. «Магия маховика времени может быть весьма нестабильной без необходимого катализатора, но и ей не по силам обратить возраст мага вспять. Только не это».

Увидев сомнение на ее лице, старший Лестрейндж с наигранным беспокойством уточнил:

— Это уже слишком для нашей маленькой грязнокровки?

Гермиона прошипела сквозь стиснутые зубы:

— Да пошел ты, Лестрейндж.

Опираясь на разницу в их росте, Гермиона предположила, что сейчас ей было не меньше десяти лет, но и не больше двенадцати.

И только Рудольфус собирался что-то ответить, как их окликнул его брат. Этот подлец потащил Гермиону за собой под проливным дождем к ферме, мало беспокоясь о том, что та едва успевала за его размашистым шагом.

— Нашел в доме двух стариков-магглов. Избавился от них еще до того, как они успели встать из-за стола, — сказал Рабастан и провел их через парадную дверь в маленькую гостиную.

Чувствуя подкатывающую тошноту и ощущая себя не в своей тарелке, Гермиона позволила Рудольфусу грубо толкнуть ее к ближайшему дивану. Прежде чем она успела среагировать, он выхватил палочку из ее одеревеневших пальцев и устроился напротив своего брата.

— Верни мне мою палочку, — потребовала она, решимость захлестнула ее, отчего даже ноющие от боли плечи распрямились.

Старший Лестрейндж усмехнулся в ответ на ее слова.

— И дать тебе шанс предупредить Министерство о нашем появлении? И не собираюсь, соплячка.

Гермиона закатила только глаза в ответ на его слова.

— Я убил тебя. Но что-то пошло не так и проклятие отразилось, — он откинулся назад, несколько секунд наблюдая за сидящей перед ним Гермионой. — Ты и правда просишь меня поверить в то, что не имеешь к произошедшему ни малейшего отношения? — наконец проговорил он, и его холодные глаза не дали ей промолчать.

— И как думаешь, я смогла этого добиться? — спросила Гермиона. — Считаешь, взмахнула палочкой и сразу же стала невосприимчивой к смертельному проклятию? — как оказалось, ее ерничество не осталось без внимания, и тело Гермионы тут же скрутило от вспыхнувшей молнией боли.

— Не умничай мне тут, грязнокровка, — прошипел старший брат. — Если ты будешь бесполезна, то я могу убить тебя снова, — он выждал несколько секунд, давая Гермионе возможность лучше усвоить урок, а затем снял проклятие.

— А теперь давай попробуем еще раз, — он встал и ухватил ее за мокрые кудри. — Что ты сделала?

Он был достаточно близко, чтобы Гермиона смогла рассмотреть темную щетину на его подбородке, явный признак того, что уже пару дней бриться ему не приходилось. «Это освещение тут такое странное, или он тоже выглядит моложе?» Гермиона захныкала, ощущая себя так, словно вновь оказалась в поместье Малфоев, а маниакальный смех Беллатрикс эхом отозвался в ее голове, пока она посмотрела на мужа мертвой ведьмы.

— Да не знаю я! — умоляюще протянула она. — Возможно, проклятие запустило мой маховик времени, но… — она вытащила цепочку из-под свитера, проследив замысловатые узоры, выгравированные на поверхности маховика. — Во-первых, это совершенно невозможно, так он сломался еще на третьем курсе, и, во-вторых, он не может вот так взять и омолодить сразу троих человек, — пояснила Гермиона. — Это просто абсурдно.

— Да кто носит с собой маховик времени? — недоверчиво спросил Рабастан. — И почему Министерство вообще разрешило подростку пользоваться им, если уж на то пошло?

Гермиона поджала губы, в полной мере осознавая опасность, связанную с обладанием таким могущественным предметом. Терпение Рудольфуса истощилось, и он уже собирался было поднять палочку, как его взгляд внезапно привлекло что-то на стене позади Гермионы. Прошло несколько секунд, прежде чем Рабастан обратил внимание на внезапное молчание брата. Даже Гермиона в конце концов обернулась, чтобы посмотреть, что же так заинтересовало Пожирателя Смерти.

Сердце екнуло, когда Гермиона подняла, что же именно привлекло его взгляд. Маленький и совершенно обычный календарь висел в другом конце комнаты, прямо над старым проигрывателем. И ничего особенного в нем не было, кроме даты. У Гермионы пересохло во рту, и она вновь и вновь скользила взглядом по цифрам. 23 августа 1937 года… Она услышала, как Рабастан закашлялся, словно внезапно подавился собственной слюной. На мгновение в комнате воцарилась тишина. А затем воцарился хаос.

— Моргана, помоги нам. Что же ты наделала, девочка?

Гермиона понимала, что Рудольфус кричит на нее, но все, о чем могла думать, в какой же момент она выбрала не тот путь, чтобы оказаться закинутой на шестьдесят лет назад с двумя самыми ничтожными мужчинами на свете. «Я этого не вынесу. Это же безумие. Пусть они просто убьют меня снова».

— Твой проклятый маховик оказался не таким уж и сломанным, как ты думала, грязнокровка.

Гермиона видела, что старший Лестрейндж потерял контроль над собой. Он вскочил со своего места, его глаза лихорадочно блестели. «Все это невозможно. Ни один маховик не может переместить человека, не говоря уже о троих, настолько далеко в прошлое».

— Назови мне хоть одну весомую причину, почему я не должен просто убить тебя, — потребовал Рудольфус, и его мягкий голос прозвучал как-никогда зловеще.

«Гарри, что же мне делать?» Гермиона не была идиоткой, она прекрасно понимала, что не было никакой логической причины, чтобы сохранить ей жизнь. Но вся эта ситуация вышла уже далеко за рамки войны и личных разногласий. Они перестали быть важны. Более того, ей просто необходимо найти способ связаться с Министерством или Дамблдором… с кем-то, кто мог бы помочь им вернуться в свое время. Гермиона глубоко вздохнула. Вот еще одна проблема, которую необходимо будет решить. Теперь осталось только убедить Лестрейнджей прислушаться к ее словам.

Гермиона уверенным движением заправила тонкую цепочку маховика обратно под ворот слишком большого для нее свитера.

— Убить меня было бы по меньшей мере глупо, Лестрейндж. Поскольку маховик принадлежит именно мне, — она перекинула ногу за ногу. — Если мы хотим вернуться в наше время, то должны связаться с кем-то в Министерстве. Возможно, кто-нибудь из сотрудников Отдела Тайн сможет нам помочь.

— Мы не будем ни с кем об этом говорить, — нахмурился Рудольфус. — Они запрут нас обратно в Азкабане. И даже если мне и будет все равно на твою участь, то сам я туда ни за что возвращаться не собираюсь.

Рабастан тут же согласно кивнул, подтверждая слова брата.

Гермиона в отчаянии всплеснула руками:

— Это противозаконно. Мы обязаны сообщить о том, что с нами произошло! — возразила она, но братья просто пожали плечами в ответ.

— Как будто нам не плевать на это, девочка, — Рудольфус спрятал свою палочку обратно в кобуру и принялся мерить шагами тесную комнату. — Нет, мы будем держаться в тени и придумаем правдоподобное объяснение нашего здесь появления.

Дождь продолжал лить за окнами. «Они же это не серьезно? Просто безумие какое-то! Мы не можем просто взять и остаться в этом времени. Наше появление уже могло вызвать серьезные изменения в будущем, не говоря уже о том, что будет, если мы застрянем здесь надолго и попробуем наладить свою жизнь в этой эпохе!» Мысли Гермионы метались от одного ужасного сценария грядущих событий к другому.

Внезапная боль от впившихся в кожу ладони ногтей вырвало ее из хаоса мыслей. И прежде чем братья успели заметить ее безумное состояние, она быстро вытерла окровавленную ладонь о потертую обивку дивана.

— Ужасные вещи случаются с волшебниками, которые вмешиваются в ход времени. Мы не сможем притвориться, что для нас здесь есть место! — Гермиона процитировала слова своего профессора, пытаясь образумить их и заставить признать, насколько безумным был план Рудольфуса. Но тот полностью проигнорировал ее предостережение.

— Наша семья в это время все еще живет во Франции. А значит, мы заставим их поверить, что приходимся им родней, — начал Рудольфус, откидывая с глаз мокрые пряди волос. — Получим доступ к нашим семейным хранилищам, а затем найдем более подходящее место для проживания. Я категорически отказываюсь терпеть компанию этих любителей улиток.

Гермиона потеряла дар речи, изо всех сил пытаясь осознать всю абсурдность придуманного плана.

— А что с грязнокровкой? — вмешался Рабастан. — Она выдаст нас, как только мы ее отпустим.

Рудольфус резко остановился.

— Что ж, тогда мы должны убедиться, что она этого не сделает, верно?

— Я ни слова не скажу! — нервозность Гермиона стала только сильнее под его оценивающим взглядом. — Я не настолько глупа, чтобы поверить, что вы вот просто возьмете и отпустите меня, — возразила она, пытаясь оценить реакцию старшего брата на свои слова.

Поджав губы, он искал признаки вранья в ее словах.

— Ты еще можешь нам пригодиться в будущем. Твой проклятый маховик закинул нас сюда, когда-нибудь с его помощью мы сможем вернуться обратно, — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Но я не допущу, чтобы в моем доме жила мерзкая грязнокровка. Так что же нам с тобой делать, а?

Гермиона закатила глаза от его слов, устав слушать уже набившие оскомину предрассудки. Она знала, что должны стерпеть все, что бы он ни сказал, чтобы пережить это испытание, а поэтому не стала огрызаться.

— Мы могли бы оставить ее в приюте, пока ей не придет письмо из Хогвартса, — предложил Рабастан, задумчиво разглядывая девочку.

Гермиона заметила, что в этом времени он выглядел ненамного старше ее в их общем будущем. Она все еще ломала голову над тем, как же все могло так обернуться. Магия маховика была непостоянной, и да, волшебник мог с ее помощью манипулировать нитями времени, но не до такой же степени. Да еще и без потерь.

— Боюсь, этот план не сработает, учитывая тот факт, что я еще не родилась? — пошутила она. — Письма адресованы детям, чьи имена были внесены в реестр Хогвартса в день их рождения, — Гермиона подтянула колени к груди и продолжила: — Моего имени нет в этом списке. По крайней мере, в ближайшие годы оно там точно не сможет появиться, — она завершила свое объяснение, наблюдая со злобной радостью, как лицо старшего Лестрейнджа потемнело во время ее импровизированной лекции.

В конце концов он откинул голову назад, пытаясь собраться с мыслями, прежде чем обратиться к ней. Пальцы его дернулись в сторону палочки, пока он старательно боролся с желанием проклясть Гермиону:

— Мне все равно. Мы с братом отправимся во Францию и все уладим, а ты побудешь послушной грязнокровкой и останешься здесь, все ясно? — Гермиона хотела было возразить, но Рудольфус быстро перебил ее: — Понятно? — прорычал он, угрожающе направив палочку на ее дрожащее тело.

«Чертов мерзавец», — мысленно выругалась Гермиона, но коротко кивнула.

— Вот и хорошо, — отозвался тот. — Избавься от нее, брат. Встретимся на международной станции портключей.

Рудольфус аппарировал из маленького фермерского домика до того, как Гермиона успела попросить его вернуть ей палочку.

Рабастан только застонал в ответ на приказ брата, но крепко схватил ее за плечо, и аппарация перенесла их в первое пришедшее ему на ум место в Лондоне…