Фанатка (гет)

Но все правда, даже если этого не случилось.

Кен Кизи "Пролетая над гнездом кукушки"

— Так что произошло? — Гермиона не сводила пытливого взгляда с Драко. Руп попрощался с ними и ушел готовиться к съемкам, а они с Томом остались в машине, чтобы допросить Малфоя.

— Я неудачно аппарировал и попал сюда, в это время, — быстро проговорил Драко, словно заученное домашнее задание. — Палочка не действует, никуда аппарировать не могу. Увидел вас в центре и проследил за вами.

Том с Гермионой переглянулись.

— Очень странно... В магическом мире систематические сбои при аппарации. Ты четко произносил пункт назначения? — Гермиона строго взглянула на Драко.

Малфой поморщился.

— Я умею аппарировать, Грейнджер, благодарю. А вообще, это нормально, что мы обсуждаем такие вещи при магглах? — он бросил на Тома неприязненный взгляд.

Том издал нервный смешок который Гермиона трактовала по-своему.

— Он все знает про нас. Больше, чем ты можешь себе представить.

— А почему ты решил, что я маггл? — неожиданно встрял Том и подмигнул Гермионе.

Драко неуверенно покосился на Тома.

— Ну, а кто ты? Сквиб? Ты же ездишь на этой телеге, — он обвел красноречивым взглядом его машину. Том рассмеялся. Телегой Lamborgini еще никто не называл.

Драко сузил глаза.

— Находишь мои слова смешными, маггл?

В глазах Тома мелькнул озорной огонек. Он напустил на себя презрительный вид и, изобразив свою коронную звериную ухмылку, выдал:

— Хорош автомобиль, а? — перефразировал он одну из реплик в «Тайной комнате». Слова вдруг всплыли в памяти, будто он учил их только вчера. — Не расстраивайся, собери с болельщиков деньги и тоже такой купишь, — продолжал он, с долей садистского удовлетворения наблюдая за тем, как вытягивается лицо спутника. — Или выставь на аукцион свою «Молнию». Музеи всего мира из-за них подерутся.

Гермиона выглядела не менее удивленной. Она безмолвно переводила взгляд с одного Малфоя на «другого». Она безусловно помнила ту перепалку на втором курсе. Еще бы. Ее тогда впервые назвали грязнокровкой.

Драко с ненавистью смотрел на Тома. Последний парировал той же снисходительной усмешкой в глазах.

— Да кто ты такой? — прошипел Малфой.

— Здесь мы задаем вопросы, — поспешила прервать обмен любезностями Гермиона. — Откуда ты аппарировал?

— С чего ты решила, что я буду перед тобой отчитываться?

Гермиона с сомнением посмотрела на Тома. Разговор обещал быть долгим. Том мог опоздать на съемки. Лишаться из-за Малфоя возможности поговорить с Роулинг Гермиона не собиралась.

— Или мы за одно, или расходимся и ищем выход по одиночке, — равнодушно уронила она.

На секунду по лицу Драко прошла тень недоумения, но тут же сменилась невыразительной маской.

— Что ты хочешь услышать? — лениво протянул Драко, удостоив ее взгляда, наконец.

— Малфой, сейчас вылетишь из машины.

— Попридержи язык, Грейнджер.

— А то что? — задиристо спросила Гермиона.

— А то вообще ничего не скажу, — спокойно пожал плечами Драко. — Будет меня еще допрашивать какая-то грязнокровка.

Том вдруг вмешался.

— Я думаю, тебе лучше ответить на вопросы Гермионы. Потом ответишь на мои. А если нет, из машины тебя выкину я. И можешь тыкать в меня своей палочкой, сколько влезет.

— Да неужели, — насмешливо протянул Драко. — Интересно посмотреть, как ты это сделаешь, — он оглядел худощавую фигуру Тома.

Гермиона удивилась. Малфой нарывается на драку, не имея при себе верных Крэбба и Гойла? Это что-то новенькое.

— Так, прекрати сейчас же! — она с силой пихнула его в бок.

Драко ошалело посмотрел на нее, но ничего не сказал. Сложил руки на груди и одарил ее пристальным взглядом.

— Какого числа ты аппарировал?

Драко не отвечал. Гермиона упрямо повторила вопрос.

— Грейнджер, я не понимаю, чего ты от меня добиваешься? Может, тебе рассказать, в какой фазе была луна, когда я аппарировал? Или ответить еще на парочку глупых вопросов, не относящихся к делу? Учти, что лимит моих ответов ограничен.

— Какого числа, Малфой?

— Шестого, — неохотно отозвался Драко.

Гермиона издала облегченный вздох. Значит, там тоже прошло всего лишь четыре дня. Вряд ли с ребятами что-то произошло за такое короткое время.

— Гарри… в порядке?

Драко вновь не ответил.

Гермиона испуганно встряхнула его.

— Малфой, отвечай на вопрос! Им удалось схватить его?

— Я понятия не имею, как поживает твой драгоценный Поттер, — буркнул Малфой, разглядывая деревья за окном.

Гермиона с облегчением вздохнула. Отрицательный ответ — положительный ответ.

— Тогда где ты был, когда аппарировал? Из Хогвартса нельзя аппарировать.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — резко оборвал ее Малфой. — Где мы и как это поможет нам выбраться отсюда?

Гермиона сочла справедливым ответить.

— Каким-то образом, аппарация срабатывает как хроноворот. И почему-то мы с тобой попали в одно и то же время. Мы с тобой в будущем, где все знают о волшебниках, читают книги о Хогвартсе и снимают фильмы о Гарри и его друзьях — надеюсь, ты понимаешь, кого я имею в виду.

— Знаю отличного колдомедика, Грейнджер. Могу записать тебя к нему, как только вернёмся домой.

— Кстати о колдомедиках, — прервал их Том. — Где ты остановился? Судя по состоянию одежды, ты ночуешь на улице?

Драко скривился, будто попробовав улитку на вкус.

— Я аппарировал сегодня утром. Днём увидел вас в торговом центре и проследил. Все.

Том понимающе кивнул.

— Случайно так зашёл в Лиденхолл Маркет. Мимо проходил. И увидел нас в тот же день как аппарировал. Ясно.

Драко иронии не уловил и снова обратился к Гермионе.

— Итак, куда мы приехали, Грейнджер, и что мы тут делаем?

— Скоро сам всё увидишь, — торопливо произнес Том, бросая взгляд на часы. — Мне пора гримироваться.

Гермиона в ужасе посмотрела на него.

— Ты позволишь ему присутствовать на съемках? Мы возьмем его с собой? Том, нет, ты не понимаешь…

— В машине я его точно не оставлю, — пожал плечами Том. — И мне нужно разобраться, что с вами делать, так что пойдем вместе. Я подумаю, где вас разместить.

Они вышли из машины, и из-за раскидистого дерева, возле которого они припарковались, им открылся огромный собор, уходивший в небо. Глостерский собор.

Гермиона с наслаждением втянула носом свежий осенний воздух. Она любила осень за пряный запах прелых листьев и пестроту деревьев.

— Жить мы будем там, — Том обернулся и указал на небольшую улочку, уходившую вниз. С этой точки было видно только несколько опрятных старинных домиков, прятавшихся за живой изгородью. — Некоторые актеры снимают у местных комнату, чтобы не ездить каждый раз в Лондон. Съемки иногда заканчиваются под утро, это не очень удобно.

Гермиона кивнула, подумав, что жизнь актеров на самом деле не такая комфортная, как ей представлялось.

— Я пойду договорюсь с администрацией, — Том жестом показал оставаться возле машины, а сам двинулся по заросшей лестнице в направлении собора.

Пока они с Драко ждали Тома, Гермиона ощущала странное волнение. Скоро она увидит тех, кто на протяжении семи лет жил их жизнью. Умершего "Дамблдора" и грузного пожилого мужчину, так мало походившего на Снейпа. «Гарри», который и правда немного напоминал ее родного Гарри. И увидит ее. Увидит девушку, которая семь лет своей жизни положила на то, чтобы быть ею, ничем не примечательной и совсем обычной Гермионой Грейнджер.

Увидит ли? Удастся ли Тому договориться?

Гермиона нервно оправила платье, которое вдруг стало казаться чересчур коротким и неудобным. Она поймала на себе насмешливый взгляд Малфоя.

— Что уставился?

— Платье на тебе интересное, Грейнджер, — протянул он, задумчиво разглядывая ее. — И давно ты перешла на маггловские тряпки?

— Не твое дело!

Гермиона неизвестно отчего смутилась.

— Сначала он купил тебе одежду, потом новую память. Любопытно, — Драко помрачнел, словно вспомнив о чем-то. Гермиона решила проигнорировать выпад, тем более, все равно не расслышала, что он там бурчит.

— И давно ты здесь? — вновь подал голос Драко после минутного молчания.

Гермиона подозрительно посмотрела на него.

— Несколько дней.

— А это кто? — Драко указал взглядом в направлении, куда скрылся Том. — Откуда он знает обо мне? Неужели ты обо мне рассказывала? Как мило, Грейнджер.

— Уйми свою фантазию. До вчерашнего дня это время было прекрасно только тем, что в нем не было ни тебя, ни Волдеморта.

— Только этим? — приподнял брови Драко. — А мне показалось, ты и так тут не скучаешь…

Гермиона покраснела, но не поддалась на провокацию.

— Здесь не только магии нет, Малфой, — ей захотелось стереть ухмылку с его лица. — Здесь нет и волшебников. Ни министерства Магии, ни даже дома моих родителей-магглов. Ничего нет. Это другой Лондон. Думаю, своего поместья ты в нем тоже не найдешь, — мстительно прибавила она.

Драко, казалось, невозможно было смутить. Он рассеянно рассматривал величественный собор, видневшийся вдалеке.

— Ты меня слышишь? — вскипела Гериона. Ей было досадно, что Малфоя пробить не удавалось.

Драко хмыкнул.

— Не найду своего поместья, говоришь? — пробормотал он и улыбнулся какой-то страшной улыбкой.

* * *

Люциус хмуро смотрел сквозь стекло высокого окна кабинета, из которого открывался вид на поместье Малфой. Уже смеркалось, и небо стягивало серым непроглядным полотном. Люциус чувствовал, что и над его головой сгущаются тучи. Вновь.

Убийство Поттера сыграло ему на руку — он вновь приобрел влияние и расположение Темного Лорда. Теперь он Министр Магии, его семья в относительной безопасности и благоденствует. Но Люциус знал по опыту, что это временно. Он не забыл, как год назад каждую секунду жил в страхе за себя и свою семью. Сегодня победа, завтра поражение. Волдеморт снова придет, чтобы отобрать у него палочку, и он, Люциус, должен быть готов дать отпор.

Когда в Малфой-Мэнор появился Поттер, Люциус сам загнал себя в угол. Он столько лет охотился за Мальчиком-Который-Выжил, что ни разу не задумался, ради чего. До тех пор, пока не попал в немилость, все было ясно. Власть, свобода, стихия. А после хаос. Осознание, что не был свободен ни до, ни после возрождения Волдеморта.

Лишь недавно Люциус четко осознал, зачем ему нужна свобода. Раньше это казалось лишним, это было неудобно. Свобода означает ответственность за свои поступки, а у Люциуса они весили слишком много, чтобы он мог ее понести. Было приятно слепо выполнять приказы, довольствоваться плодами и утешать себя тем, что отдавал эти приказы не он. Но за долгую жизнь Люциус убедился, что от ответа все равно не уйти. Только если не дать его вовремя, платить будет твоя семья.

Драко был долгожданным ребенком. У Нарциссы было несколько выкидышей, поэтому когда Драко появился на свет, хоть и преждевременно, стало не важно, что кругом бушует война. В поместье Малфой царил мир, и, казалось, кровь и ненависть проливались где-то в другом измерении. Когда Люциус возвращался домой после очередной бойни, его посещало чувство, схожее с тем, которое испытывает человек, когда сидит в уютном кресле, наблюдая за огнем в камине, в то время как за ставнями разыгрывается буря и сверкают молнии.

Впрочем, Драко был рожден в благоприятный момент. В тот период времени победа Волдеморта не вызывала сомнений, Лорд одерживал верх и приобретал все больше сторонников. Драко родился на несколько месяцев раньше, чем мальчик из пророчества. За пару лет до его падения. Кто знает, не родись Драко преждевременно, он мог бы разделить участь Гарри Поттера.

До рождения сына Люциус делал все, чтобы заполучить власть. Но и после рождения сына он продолжал делать все, чтобы заполучить власть. Он почти не видел, как рос Драко, не видел, как он делал первые шаги, не слышал его первых слов. Он делал карьеру, завоевывал доверие и уважение Лорда. И все же с тех пор, как появился Драко, он жил с ощущением тыла. В нем он видел свое отражение, продолжение себя — лучшее, что было в нем. Белокурый мальчик с огромными серыми глазами казался маленьким Люциусом, который заглядывал с укором ему в глаза, и спрашивал, во что он превратился за эти годы. Когда Волдеморт был повержен, Люциус боялся не Азкабана и не дементоров. Он боялся, что победители разрушат его хрупкий мир, его семью. Убежище.

С тех пор этот страх не покидал его ни на секунду. Он знал, что в любой момент его вновь могут разлучить с семьей, поэтому делал все, чтобы вернуть Волдеморта, вернуть стабильность. И он воскресил Темного Лорда. Теперь им ничто не грозило, теперь враги подавлены. Но вскоре он понял, что тихую пристань не найдет нигде. Драко рос, становился все более похожим на него. Его отражение повторяло его ошибки и постепенно превращалось в него. Поэтому когда Лорд дал сыну первое задание, Люциусу второй раз в жизни стало по-настоящему страшно. Волдеморт медленно рушил его убежище. Темный Лорд угрожал его семье.

Именно в этот момент Люциус понял, что свобода все-таки настигла его. Ему так или иначе придется взять на себя ответственность и сделать собственный выбор. С Волдемортом или без него, он должен оставить смерть и кровь за пределами своего дома — за ставнями. Для этого требовалось определенное мужество. Требовалось бросить вызов Волдеморту. И он сделал выбор.

О крестражах Люциус знал немного — лишь подслушанные отрывочные разговоры между Белатрикс и Лордом и информация, почерпнутая в библиотеке Малфой-Мэнор. Однако этого было довольно, чтобы понять что к чему. Стало ясно, почему Лорд не расставался со своей Нагини. Однако где остальные крестражи, Люциус предположить не мог. И рисковать, отправляясь на их поиски, он не мог также. Поэтому он решил дело в истинно малфоевской манере. Пусть Гарри Поттер и его маленькие друзья попытают счастья, а он в нужный момент перехватит инициативу. В последний момент. Люциус принял решение — возможно, первое в своей жизни самостоятельное решение. Свобода настигла его. Но бывают моменты, когда есть решение, и нет выбора.

Пожирателям Смерти, которые привыкли притворяться, что всегда делают только то что хотят, на самом деле, часто приходится идти против своей воли. Гораздо чаще, чем может показаться. На своей памяти Люциус мог сосчитать по пальцам случаи, когда убивал по собственному желанию. В основном, он был жертвой обстоятельств. Слепым оружием в руках Темного Лорда. Так вышло и с Поттером. Люциус выхватил палочку прежде, чем успел подумать, важно было успеть вызвать Темного Лорда раньше Белатрикс, чтобы вернуть расположение Волдеморта. Теперь Поттер был убит. Была убита и надежда на свободу.

И вот теперь судьба вдруг словно решила дать ему второй шанс. Как ни странно, на решительный шаг его толкнул сын, его тень — еще более нерешительная, чем он сам. Подруга Поттера, девчонка, которая знала, как убить Лорда. Казалось бы, дело проще простого, им нужно было лишь заполучить девушку в союзницы и выведать, где находятся остальные крестражи. Обрести власть над Волдемортом. Утвердить свое положение.

Но в одном семейство Малфой всегда было единодушно. Никаких сторон. Никаких союзников. Если Волдеморт узнает о заговоре, им конец, а он узнает, как только узнает она. Именно поэтому Малфои не могли открыто признаться девчонке, что ищут способ держать Волдеморта в узде. Ей сказали лишь, что держат ее как козырную карту и откроют ее как только она предпримет попытки к бегству. Это, кажется, удерживало ее от решительных действий, но ничто не могло заставить ее вымолвить хотя бы слово.

Люциус испробовал все, но пытки лишь укрепляли волю грязнокровки, а убить он ее не мог, и она это знала. Круцио не помогало, Сыворотку Правды не вольешь насильно в глотку, девушка была умна и не пила ничего из чужих рук. Оставалось лишь втереться ей в доверие.

И Люциус поручил это Драко. Волдеморт смотрел на мальчика как на пустое место — тем больше шансов, что авантюра пройдет незамеченной. Но тот явно не справлялся с заданием. Прошел месяц , а Драко по-прежнему ничего не добился от нее. Сын не использовал Круцио или другие темные заклятья. Люциус и не требовал, понимая, что Драко развивается не так быстро, как он в свое время, и ему нужно время, чтобы привыкнуть к насилию. От Драко требовалось другое. Выудить информацию хитростью, вызвать истерику, заставить проговориться. То, в чем он, кажется, достиг наивысшего искусства. Но и это сыну не удавалось. Порой создавалось впечатление, что он не особенно и старался. Словно знал, что после того, как ему удастся выведать все о крестражах, девушку убьют. Естественно, знал.

Драко Малфой не желал делать выбор. И, возможно, в этом была его свобода.

* * *

На парковке снова показался Том. Он был мрачнее тучи.

— Не удалось? — устремила на него тревожный взгляд Гермиона. Том покачал головой.

— В общем, удалось… Придумаем, что-нибудь, не переживай, — он подмигнул ей, хотя по-прежнему выглядел озадаченным. Гермиона вновь внимательно посмотрела на него, но решила выведать все позднее. Не в присутствии Малфоя.

— Думаю, пора познакомить вас с обитателями Хогвартса, — улыбнулся Том Гермионе и кивнул в сторону съемочной площадки. Малфой поморщился, когда Гермиона ответила ему восторженной улыбкой.

— Не понимаю, о чем вы, но полагаю, мне там делать нечего, — протянул он лениво. — Я бы предпочел отбыть положенный срок в спальне с удобствами и в полнейшем одиночестве…

— Удобства там, — Том кивнул в сторону съемочной площадки. — А с комнатой еще решается. Подождешь до вечера.

Драко проследил за взглядом Тома и брезгливо скривился.

— Я должен буду умываться в общественном туалете?

— Можешь произнести очищающее заклятье, — весело бросил Том и повел их по направлению к съемочной площадке. Драко был вынужден двинуться за ними.

— Куда мы идем? — спросила Гермиона.

— Хочу познакомить вас со съемочной группой, чтобы не удивлялись. Я же привез на съемки кузину и одноклассника — нужно вас представить.

Вдруг он увидел кого-то вдалеке и помахал рукой.

— Привет, Мэтт.

— Это Невилл, — прошептал он на ухо Гермионе. Гермиона в изумлении смотрела на высокого симпатичного парня, который приближался к ним с уверенной обаятельной улыбкой. В фильме он выглядел менее рослым и более похожим на Невилла.

— Какие люди, — подошел к ним Мэтт, с любопытством оглядывая Гермиону и Драко. — Привез гостей?

— Моя кузина, — поспешил уточнить Том. — Меган Смит. Это Джон Смит. А это…

— Что ты, я знаю, кто это!— Гермиона изобразила на лице восхищение. — Мэттью, вы мой любимый актер!

Мэтт смущенно помялся, но широко улыбнулся и, кивая, пожал руку Гермионе. Предложил рукопожатие Драко, но тот сделал вид, что не заметил этот жест.

Том склонился над ухом Гермионы.

— Давай без этого, ладно?

— Ладно, — с готовностью отозвалась Гермиона, отвечая одним уголком губ. Она уже и сама поняла, что переигрывает.

— Пойдем, Дэн уже снимается, — махнул рукой Мэтт. — Сейчас момент с кошмарами Гарри. Дэвид пытается заставить Дэна вспотеть самостоятельно, представляешь? Как можно заставить по заказу вспотеть? Как вы считаете? — он посмотрел на них, ожидая поддержки. — Еще слезы можно вызвать, но пот…

Том бросил на Гермиону извиняющийся взгляд. Та ответила едва заметной улыбкой. Драко слушал Мэтта с брезгливым выражением лица и явно не понимал, что происходит.

— Дэн — это тот, кто играет Гарри? — спросила Гермиона.

Мэт удивленно взглянул на нее.

— Ну, да, Дэн Рудклиф, пойдем я вас познакомлю.

— Не стоит, наверно, врываться во время съемок, — остановила его Гермиона. Том в недоумении посмотрела на нее.

— Да пойдем, ничего страшного, посмотришь, как снимают дубль. А после я вас познакомлю с Дэном. Он славный малый.

Гермиона в этом не сомневалась, но что-то мешало последовать за ними. Наверно, она не решалась встретиться с тем, кто изображал ее Гарри. Что-то в этом актере было до боли знакомо. На роль Гарри было трудно подобрать кого-то более подходящего. Она смотрела на него тогда, в кинотеатре, и сердце сжималось от тоски и тревоги за ребят, которых она оставила. Там, в далеком, уже почти забытом 1997-м, ее мальчишки остались совсем одни, одни против всего мира, а она не могла помочь им или умереть вместе с ними. Конечно, Малфой немало ее успокоил, сообщив, что о Гарри ничего не слышно, но это просто вопрос времени. И предстоящая встреча с Дэном только усиливала беспокойство.

— Вот мы и пришли.

Гермиона нерешительно посмотрела на большое одноэтажное здание, крытое брезентовой крышей.

Это павильон "Спальня Гриффиндор", — торжественно объявил Том и распахнул перед Гермионой палатку. Они вошли внутрь.

* * *

Драко задумчиво брел по направлению к кухне. Там он надеялся найти Гермиону, которая вечно путалась под ногами у домовиков, пытаясь оказать им свою неуклюжую помощь в приготовлении пищи. Еще в коридоре, ведущем в крыло, где работали домовики, он услышал негромкий гул голосов.

— Ал, потерпи!

— Ал, сильно больно?

— Ал, нам нужно срочно готовить обед, но ты держись.

Драко наморщил лоб и попытался припомнить, что за Ал мог вызвать такой ажиотаж. Спустя секунду лицо его разгладилось и в глазах отразилось понимание. Алом называли молодого домовика, которого отец несколько лет назад купил на рынке, разлучив с остальным семейством. Драко до сих пор помнил дикие вопли домовихи-матери, когда этого эльфа выпускали из их общей клетки. Но так было выгоднее. Никто не покупал домовиков-стариков. Разве что нищеброды вроде Уизли, хотя тем не хватало даже на самых дряхлых.

Ал был удивительным домовиком по одной причине. Это была ходячая катастрофа — эльф постоянно попадал в какие-то передряги. Он вечно ходил в синяках, частично оттого, что падал на ровном месте, частично оттого, что затем сам наказывал себя за неуклюжесть. Отец, одно время, хотел даже избавиться от него, но затем решил оставить, так как за многими недостатками, эльф проявлял недюжинные способности в волшебстве. Он был бы сильным магом, гораздо более сильным, чем остальные домовики. Именно поэтому Люциус решил не расставаться с жемчужиной, назвав его в насмешку Альбусом — в то время Люциус как раз был особенно в контрах с директором Хогвартса.

Внезапно Драко услышал голос, который заставил его ускорить шаг и выглянуть из-за стены, чтобы увидеть происходящее воочию. Над Алом склонилась Гермиона и пыталась ухватиться за его ногу, которую тот отчаянно отдергивал.

— Прочь, грязнокровка, прочь, — визжал Ал, отодвигаясь подальше от нее.

— Да позволь мне тебе помочь, глупое ты существо! — возмущенно восклицала Гермиона. — У тебя же сломана нога. Почему не залечишь? Вы же сильные маги!

Домовики, столпившиеся вокруг, молча наблюдали за действием. Они явно находили его забавным.

Ал в замешательстве оглянулся на улыбающиеся мордочки домовиков и вновь с ненавистью закричал:

— Прочь, грязнокровка! Хозяин не приказывал Альбусу залечивать ногу, хозяин будет недоволен.

Гермиона раскраснелась, ее волосы топорщились во все стороны. Наконец, ей все-таки удалось схватить домовика за ногу. Тот взвыл от боли. Домовики вокруг не тронулись с места. Они лишь шипели Гермионе сзади оскорбления.

— Нога сломана, — вздохнула она. — У вас есть костерост? — она обернулась к эльфам.

Те ответили ей презрительными взглядами и, проигнорировав вопрос. Один из них крикнул:

— Тебя никто не звал, магглорожденная! — вышел из толпы один из домовиков, впиваясь в Гермиону ненавидящим взглядом. — Домовикам не нужна помощь грязнокровок!

Гермиона замерла, словно прилагая все усилия, чтобы сдержаться.

Драко решил, что это самый подходящий момент, чтобы явить свое присутствие.

— Вы только посмотрите, — протянул он, выходя в коридор изящной скользящей походкой.

Гермиона резко повернула голову на звук и сузила глаза. Домовики бросились врассыпную при виде хозяина. Эльф, выступивший из толпы, хотел было тоже улизнуть, но его остановил холодный голос Драко.

— Винси, останься, — процедил он. Домовик затрясся и врос в пол. Альбус свернулся у колен Гермионы и тихонько заскулил. Гермиона растерянно смотрела, как коридор пустеет, а Альбус стонет на полу то ли от усилившейся боли в ноге, то ли от страха.

— Так-так, Винси, — стал расхаживать Драко с королевской грацией вокруг оставшейся сбившейся кучки. — Ты, значит, решил, что вправе оскорблять мою служанку?

Гермиона вскинула на него ненавидящий взгляд. Винси, казалось, позеленел еще больше и пролепетал.

— О, какой Винси подлец! Какой подлец! Хозяин никогда не простит Винси, Винси плохой, плохой, — он принялся изо всех сил биться головой об пол. Казалось, зловредного домовика, указующего секунду назад на Гермиону осуждающий перст, подменили, и теперь это было воплощение раскаяния и добродетели.

— Малфой, прекрати сейчас же! — закричала Гермиона, пытаясь остановить домовика. — Успокой его!

Драко хмыкнул, глядя на эту трогательную картину в духе Золотого Трио. Он медленно подошел вплотную к Гермионе. Она сидела на коленях, и теперь ей пришлось задрать голову, чтобы встретить его насмешливый взгляд.

— Винси, извинись перед Грейнджер, и я прощу тебя.

Винси помедлил и поднял неверящий взгляд на хозяина.

— Извиниться перед грязнокровкой? — прошептал он страшным шепотом.

Драко резко пнул его носком начищенного до блеска ботинка.

— Ты плохо понимаешь по-английски? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Прекрати, — ледяным голосом одернула его Гермиона.

Драко перевел на нее недоуменный взгляд.

— Пытаешься подружиться с домовиками, Грейнджер?

Гермиона молча испепеляла его ненавидящим взглядом и, сидя в окружении домовиков, напоминала суровую версию Белоснежки. Альбус в испуге вскрикнул и прикрыл голову руками, заметив, что хозяин перевел взгляд на них с Гермионой.

— Решила смириться и ассимилировать? Да только не выйдет, — Драко испытывал странное наслаждение от того, что причиняет боль человеку, который доставил столько боли ему. — Домовики знают, что даже они превосходят тебя по крови.

Ногти Гермионы вонзились в ладони, но губы по-прежнему были плотно сомкнуты.

— Надо быть осторожнее, — притворно вздохнул Драко. — Пожалуй, скоро будет опасно дарить тебе одежду. Еще решишь, что хозяин дарует тебе свободу…

Гермиона взвилась на ноги, но осталась на месте и вновь стиснула челюсть, чтобы не отвечать.

Малфой смерил ее неуверенным взглядом. Пожалуй, он опять заходит слишком далеко. В конечном итоге, он пришел сообщить ей о визите Волдеморта, и если выведет ее из себя окончательно, она, пожалуй, может наделать глупостей.

— Я пришел сказать, что завтра приезжает Темный Лорд, — холодно бросил Драко после недолгого молчания. Гермиона медленно опустила голову, гуляя задумчивым взглядом по полу, на котором скорчился несчастный Альбус. — Не высовывайся из кухни и держи блок на окклюменцию. Если кто-то из Пожирателей заметит твое присутствие, тебя убьют.

— Нас всех убьют, верно? — голос Гермионы подействовал на Драко, как холодный душ.

— Убьют тебя, — подчеркнул Малфой, быстро справившись с собой. — Потому что ты грязнокровка, которая осмелилась показаться господам на глаза. Никто не поверит, что ты Гермиона Грейнджер, — он с презрением оглядел ее фигуру. — Взгляни на себя, от тебя ничего не осталось. Всего лишь служанка-грязнокровка, — выплюнул он.

Малфой развернулся, чтобы уйти, когда Гермиона в сердцах выпалила:

— Я свободна, пока могу заколоть себя кухонным ножом!

Драко резко обернулся. В глазах его на миг промелькнул ужас.

— Но не стану этого делать, потому что свободна. Я в ответе за тех, кого люблю и пока не могу позволить себе умереть. Но никто из вас надо мной власти не имеет, — она почему-то вскинула голову куда-то вверх. Ее спутанные кудри резко всколыхнулись.

Драко издал нервный смешок.

— Утешаешь себя, Грейнджер?

Гермиона опустила голову и мрачно усмехнулась.

— Помнится, Добби вам не удалось удержать. Потому что он был свободен задолго до того, как получил носок от твоего отца. Он стал свободен, когда аппарировал к Гарри, чтобы предупредить его. Только любовь и ответственность за другого определяют, свободен ты или нет. Ты вот любишь только себя. Так что это ты раб, а не я.

Она стояла, сложив руки на груди, и спокойно смотрела ему в глаза, а Драко с ненавистью смотрел в ответ. Он сделал шаг по направлению к ней, и Гермиона едва заметно напряглась. Драко подошел почти вплотную, испепеляя ее горящим взглядом. Гермиона инстинктивно отпрянула и сжалась в ожидании пощечины. Внезапно Драко опустил голову и посмотрел на Альбуса, оказавшегося между ними. Домовик не смел издать ни звука от ужаса.

— Залечи ногу, Альбус, — холодно уронил Драко. — Нам не нужны домовики-калеки, — и, развернувшись на каблуках, быстро вышел из крыла, оставляя растерянную Гермиону провожать его недоуменным взглядом.

* * *

— Молодец, Дэн, хорошо! Следующий дубль, — услышала Гермиона возглас в глубине зала. Она в изумлении огляделась. Помещение было полутемным, разделено на комнатки, в которых были размещены кровати, тумбы и прочий бутафорский хлам, разбросанный прямо на полу. Чуть дальше она увидела яркий свет, падающий на кровать, на которой метался человек. Приглядевшись, она увидела, что свет выходит из прожектора, а на кровати лежит тот самый актер. Дэниел Рудклиф.

— Нет, Дэн, не так! — к кровати подошел полный седой мужчина и расстроенно потрепал его по плечу. — Пойми, ты видишь убийство человека как наяву! Ты не мечешься в истерике, ты дрожишь от ужаса. Чуешь разницу?

Дэн сосредоточенно кивнул и горячо заверил мужчину:

— Я понял! Я понял, как это сделать!

Мужчина удовлетворенно кивнул и вернулся на свое место возле прожектора.

— Один, два, дубль!

Дэн вновь лег на подушку. Гермиона, Том и Мэтт подошли ближе. Драко остался позади, но про него все забыли. Внимание Гермионы было приковано к Дэну.

Его лицо словно окаменело, оно казалось мертвенно бледным под ярким светом прожектора. Внезапно он дернулся и напрягся, чуть мотнул головой, затем резко приподнялся на локтях, тяжело дыша. Гермиона догадалась, что Дэн видит кошмары, Гарри действительно они мучили на шестом курсе. Ей стало жутко. Магглы знали даже об этой интимной детали.

— Отлично, снято!

— Дэвид Йетс, наш новый режиссер, — прошептал Гермионе на ухо Том. Она кивнула.

Дэн соскочил с кровати и с восторженной улыбкой пожал руку Йетсу. Внезапно он заметил Тома.

— Том! — воскликнул он и в два шага преодолел расстояние между ними. — Давно не виделись, старина, — он хлопнул Тома по плечу и протянул руку. Тот чуть смущенно улыбнулся и пожал руку в ответ.

— Всего несколько дней — успел соскучиться? — хмыкнул Том. — Знакомься, моя кузина, — чуть посторонился он, открывая Гермиону. Гермиона затаила дыхание. Взгляд голубых глаз Дэна изучающе бродил по ее лицу и задержался на волосах. Он восхищенно воскликнул:

— Потрясающе, Том, я не знал, что у тебя есть кузина! Очень приятно, Дэн, — представился он чуть застенчиво.

Гермиона с удивлением изучала его лицо. Здесь, на съемочной площадке он перестал напоминать ей Гарри. Живой энергичный счастливый мальчик, на которого с детства не сыпалось ничего, кроме денег и восторженных возгласов фанатов. Казалось, он с упоением впитывает каждый момент, каждой клеточкой ощущает жизнь и с восторгом воспринимает любую мелочь.

В то же время он не казался избалованным , как не казался никто здесь. Это были обычные подростки — такие же, как она или Гарри. Но все же Гермиона вдруг ощутила себя старше их и не потому что действительно родилась раньше. Она — и каждый ученик Хогвартса — повзрослели лет на двадцать, когда в их жизни появилась война. Актеры, сновавшие в этом съемочном городке, оставались вечными детьми, сколько бы лет им ни было. Они только играли в войну и любили жизнь. Они еще не знали, какой стороной она может к ним повернуться.

— Гермиона… Меган Смит, — спохватилась Гермиона, но Дэн услышал.

— Гермиона? — засмеялся он, бережно пожимая ее руку. — Пожалуй, ты и впрямь смахиваешь на Гермиону Грейнджер — это комплимент! — поспешил заверить он.

Гермиона кисло улыбнулась, с досадой думая, что ей не нравится, когда кто-то уточняет, что сходство с Гермионой Грейнджер — это комплимент.

— Увлекаешься поттерианой?

Похоже, Дэн тоже решил, что она специально укладывает волосы так, чтобы они торчали во все стороны.

— Да! — восторженно воскликнула Гермиона. Том покорно вздохнул. — Гермиона Грейнджер — моя любимая героиня!

— Так надо вас познакомить с Эммой, — воскликнул Дэн. — С Эммой еще не виделись? — посмотрел он на Тома.

Тот отрицательно покачал головой, с интересом наблюдая за Гермионой.

— Эмма — это девушка, которая играет меня… Гермиону, верно?

Получив сбоку чувствительный толчок от Тома, Гермиона поняла, что не ошиблась. Она с трудом кивнула.

— Хорошо, только скажу Мал... Джону. Джон?

Она оглядела зал в поисках Малфоя, но тот как сквозь землю провалился. Гермиона вышла из палатки, огляделась, затем снова вернулась и обратила к Тому испуганное лицо.

— Он ушел! — выдохнула она.