Пламенное сердце (гет)

Если бы меня спросили, что самое отвратительное в мире, то ещё месяц назад я бы ответила, что хуже пауков и тараканов ничего нет. Однако прошёл месяц, и самое мерзкое — это лежать без возможности нормально двигаться, когда всё, что ты можешь — это плакать, спать, есть и ходить под себя. Отвратительно.

Наверное, стоит пояснить, что же всё-таки произошло и почему я сейчас в таком положении.

Когда-то давно (всего месяц назад) я была студенткой одного из лучших гуманитарных ВУЗов моей страны, более-менее исправно посещала пары, закрывала все долги, подрабатывала иногда во фрилансе и позволяла себе выпить баночку пива в выходные. Мою жизнь нельзя было назвать особенной. Скорее, она была самой обычной. Но я сыграла в ящик. В болезненный и мерзкий ящик. Смерть, которую я пережила, даже врагу не пожелаешь.

Меня не сбивал грузовик, я не погибла в автокатастрофе, не лежала в коме и не умерла в ходе тяжёлого заболевания. Я умерла не в своей постели и не на виду у всего честного мира. Моя смерть настигла меня в переулке. Я возвращалась домой после учёбы. На дворе был конец сентября, вечер, погода была на редкость холодной, постоянно моросил противный дождь. В этом переулке фонарей не было, потому как никто не считал, что они там нужны. Как оказалось, зря.

Сразу стоит сказать, что шла я через этот переулок потому, что он был единственным проходом во двор, где стоял мой дом.

Что же со мной всё-таки случилось? Всё просто. На меня напали. Это был мужчина, выше меня на несколько десятков сантиметров и куда крупнее в плечах. Он настиг меня со спины, больно выкручивая руки и со всей дури ударяя под коленями. Я не успела ничего понять, как была прижата к земле. Мне наступили на ногу, и она хрустнула. Было больно. Я до сих пор уверена, что в тот день мне её сломали. Затем меня били. Удары сыпались отовсюду, и прекратились только тогда, когда у меня не было сил дышать. Затем же… Затем началось самое отвратительное.

Думаю, что нет смысла описывать, что меня ждало затем. Я помню грубые руки на своих бёдрах, сильную боль между ними, грубые толчки и липкую сперму. Мне было больно, но я не могла отрубиться, как бы этого мне не хотелось. Всё слилось воедино, в одну длинную непрекращающуюся пытку. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как насильник закончил своё дело, дважды измазав меня в своей противной сперме, но в конце концов меня ждало облегчение.

Я почувствовала сильную боль в животе, а затем мир померк. И тут же в глаза забил свет. Прошла, казалось бы, секунда. Я моргнула, и вот, вместо боли я чувствую приятное тепло, вместо запаха крови, грязи и спермы — запах стерильности.

Первые минут десять я кричала, не желая угомониться. Мне было страшно, моё сердце билось с бешеной скоростью, и мыслями я была в том грязном переулке. Лишь увидев перед глазами красивую женщину, которая смотрела на меня с теплом и нежностью, я немного успокоилась. Она была доброй — я чувствовала это сердцем. От неё веяло чем-то… Чем-то родным, что нельзя описать словами.

А потом меня у неё забрали, и я опять раскричалась, мечтая вернуться к ней на руки.

Спустя какое-то время я уснула, а когда проснулась, меня кормили из бутылочки. Я всё ещё не понимала, что произошло, куда делся тот насильник и где я. Сначала я думала, что я выжила, что меня кто-то нашёл и вызвал скорую. Однако вскоре я поняла, что всё не так просто. Меня носили на руках, будто я была совсем маленькой, я не могла нормально двигать руками и поворачивать голову. Когда я пыталась её поднять, то мои мышцы просто отказывались работать, будто были атрофированы.

Когда меня во второй раз отнесли к этой доброй женщине, я всё поняла. Она что-то говорила на чужом для меня языке, в котором я тут же признала японский. Знакомое «ка-сан» резануло уши, и я окончательно осознала, что же всё-таки произошло.

Я переродилась в теле японской девочки. Мои воспоминания из прошлой жизни остались при мне, что было одновременно и благословением, и наказанием. Благословением — потому что я хотела помнить всё то, что пережила когда-то давно, не хотела терять накопленный опыт и желала навсегда сохранить в памяти лица и имена близких мне людей. Наказанием — потому что я скучала по этим людям, потому что во сне видела того мерзкого мужчину, напавшего на меня в переулке. Последние воспоминания из прошлой жизни были просто отвратительны. Я бы хотела забыть о произошедшем, но, увы, не могла.

Эта женщина, моя новая мать, называла меня Шинрой, и я поняла, что это моё новое имя. Я не разбиралась в иероглифах и не знала, что оно значит, но была уверена, что что-то приятное.

Однажды, когда я была у новой мамы на руках, в палату вошла женщина, чем-то похожая на мою мать. Они разговаривали на повышенных тонах, эта женщина кричала что-то, тыкала в меня пальцем. От неё несло ненавистью. Когда она ушла, на глазах женщины застыли слёзы, и всё, что я могла, чтобы успокоить её — это коснуться её лица.

В тот день я впервые увидела свою бабушку, с которой в будущем меня ожидали напряжённые отношения.

Что удивительно, за всё это время ни разу не объявился мой отец.

Итак, подведём итоги и вернёмся к началу.

Я переродилась, и теперь меня звали Кусакабэ Шинра. Моя мама была прекрасной женщиной, а я — новорождённым ребёнком. Весело, ничего не скажешь.

Самое отвратительное, что я не могла ни ползать, ни ходить. Я плакала и спала, ходила в подгузник и ела. Мне давали соску, но я тут же от неё отказывалась, выплёвывая. То и дело я видела, как моя новая мама нависает передо мной. Она носила меня на руках и убаюкивала, кормила и меняла подгузники. Она была очень доброй и светлой. Она никогда не раздражалась, когда я будила её посреди ночи, чувствуя очередной приступ голода. Вообще, я старалась быть тихим ребёнком и большую часть времени отсыпалась. Наконец, моя мечта сбылась, и я могла выспаться вдоволь.

Долгие дни сливались в один бесконечный и однотипный. Я желала познавать мир, хотела ходить, а не только валяться на спине или боку, но мои мышцы были слишком слабыми. То, что поначалу казалось мне отрадой, теперь стало испытанием.

О том, что прошёл месяц с момента моего рождения, я узнала только потому, что мама выложила конфеты в виде цифры один и сфотографировала меня с ними на старенький фотоаппарат.

Потом меня положили в коляску и повезли в сторону церкви. Там на меня пару раз брызнули святой водой, затем сестра прочитала молитву и нас отпустили с миром. Мама на прощание помолилась местному богу.

Честно говоря, даже несмотря на то, что я переродилась, религию и существование бога я считала полным бредом. Так сказать, пока не увижу — не поверю. Моя мама оказалась весьма набожной женщиной, всё ходила в церковь да молилась кому-то, но я решила её простить, потому как она была очень доброй и светлой женщиной, а вера была её единственным недостатком.

К двум-трём месяцам я уже умела держать голову, что меня несказанно радовало. Мир перестал быть горизонтальным, теперь я смотрела на него под нормальным углом. Лёжа в кровати бессонными ночами, я тренировала руки, ноги и шею, как могла. Это привело к тому, что я села и поползла в раннем возрасте.

Потом полезли зубы, и это было неприятно.

На каждое моё достижение мама заливалась слезами счастья и фотографировала меня на свой старенький фотоаппарат. Ну, а мне было не сложно её радовать.

Я перешла с грудного молока на смеси и баночки. Последние были ужасны, особенно мясные. В прошлой жизни я любила острое и солёное, а детская еда была пресной и невкусной. Я долго отказывалась есть, всё никак не могла пересилить себя, но в какой-то момент поняла, что веду себя, как глупый ребёнок. Хотя я физически таковым и являлась, морально мне был уже почти двадцать один год. Я забила на всё и согласилась есть эту отвратительную еду, которую в меня пихали.

Также я вскоре поняла, почему у детей, когда они только начинают ползать, такое дикое желание схватить всё, что они видят и до чего могут дотянуться. Матери пришлось убирать многие коробки на полки повыше, чтобы я не достала. Развлекать себя было особо нечем: из детских игрушек я давно выросла, ещё много лет назад, пытаться залезть повыше — травмоопасно, хватать всякие вещи надоело. В конце концов я сунула маме в руки какую-то книгу, и она принялась её читать. Так было веселее. У неё был приятный голос, который успокаивал меня. Я любила её слушать.

Постепенно ко мне приходило понимание отдельных слов, и я пыталась повторять их, что невероятно радовало маму. Раньше, чем я научилась ходить, я умела говорить «мама», «дай» и «читать».

А потом я научилась ходить, и познавала квартиру самостоятельно. Я знала, что розетки трогать не стоит, что за провода дёргать не надо и что поворачивать зажигание на плите опасно. Я была сообразительным ребёнком, примерно вела себя. Видимо, именно поэтому мама скоро начала доверять мне и не бегала каждые пять минут проверять, что же я делаю и почему так подозрительно тихо. Я нашла, чем занять себя, и теперь активно выдавала себя за гения.

Я правильно просовывала геометрические фигурки в отверстия, подпитывала всё больше слов, повторяла их, училась различать разные иероглифы и даже пару раз нарисовала несколько простейших.

Мама была вне себя от радости. Настолько, что позвала бабушку в гости, когда мне исполнился год.

Та, на удивление, пришла и показалась мне крайне противной женщиной. Она смотрела на меня с ненавистью, а на маму — с презрением. Ввиду того, что за год мой отец так и не появился, я поняла, что бабушка считала, что мать меня где-то нагуляла.

Они спокойно поужинали, я всё это время сидела за детским столиком и пыталась написать слово «мама» как можно аккуратнее. Когда же это у меня получилось, мать показала моё творение бабушке. Она заливалась соловьём, что-то говорила, и её глаза сияли от восторга. Но чем больше она говорила, тем мрачнее становилась бабушка. В какой-то момент она просто подорвалась на ноги, принялась кричать на маму и тыкать в меня пальцем. Я не понимала, что происходит, однако чувствовала отвратительнейший запах ненависти и презрения. Никогда бы не подумала, что чувства могут пахнуть, но вонь от бабушки стояла отвратительнейшая. Она пахла чем-то гнилым и прогорклым.

В конце концов я расплакалась, и бабушка ушла. Теперь в доме пахло обидой и нескончаемой любовью ко мне. Запах соли и сладостей перемешивался, рождая что-то новое, не очень приятное, но терпимое.

Я быстро успокоилась и принялась успокаивать мать. Вернее, отвлекать её. Это помогло, и вскоре она вроде как забыла об инциденте, но солёным всё же немного попахивало даже неделю спустя.

Я росла, теперь могла выдавливать из себя простейшие предложения. Я продолжала думать на своём родном языке, одержимая мыслью ни в коем случае не забыть его. Иногда я переходила на английский, с которым у меня стало ещё хуже после моего перерождения. Но разговаривала я только на японском.

Прожив полтора года в чужой стране и постоянно слушая речь матери, я потихоньку начала выучивать чужой язык, который теперь стал для меня вторым родным. Я могла высказывать свои мысли, пусть и какими-то отрывками с паузами, потому как не знала слова или забывала их.

Самое отвратительное произошло со мной в два года. Тогда мама повела меня в церковь. Опять. Всё начиналось хорошо. Мы прошли внутрь, мама принялась молиться, воздавая почести Солнцу, а я просто притворялась, будто мне интересно происходящее. В этом мире была какая-то странная религия, люди восхваляли само Солнце, явно не понимая, что это не какое-то божество, а звезда, причём одна из самых маленьких и слабеньких.

И всё шло хорошо, пока к нам не подошёл какой-то мужчина. Ему на вид было лет сорок. Он что-то спросил у моей матери, потом указал на меня. А затем он присел на корточки прямо перед моим лицом и спросил моё имя, мягко положив руку мне на плечо. В этот момент я вспомнила свою смерть, вспомнила отвратительные касания того насильника, вспомнила, как валялась в грязной луже, пока меня насиловали.

Я закричала, отшатнулась от мужчины и спряталась за мамину юбку, дрожа от страха. И пусть я понимала, что бояться глупо, что этот человек и тот насильник — разные люди, я всё равно не могла преодолеть себя. Мне было чертовски страшно. Настолько, что я захлёбывалась в слезах и умоляла маму уйти.

Маме явно было неловко за моё поведение. Она кланялась, извиняясь, а я лишь стояла позади неё и мечтала сбежать из церкви. Мне было до одури душно, а к горлу подступала тошнота.

И вот, мы с мамой пошли на выход. Я была счастлива. Как вдруг позади раздался взрыв, вспыхнуло пламя, воздух наполнился запахом горелой плоти. Я резко обернулась, не веря в то, что видела собственными глазами: мужчина, которого я испугалась, вспыхнул, как спичка. Он кричал и тянул к нам с мамой руки, люди вокруг вопили, а я дрожала от страха. Почему он загорелся? Что произошло? Как так? Я не знала ответов на эти вопросы. Мне просто было страшно.

Нам повезло: в церкви на этот момент был пожарный. Он вскинул руки, управляя пламенем вспыхнувшего человека и, пока все вокруг читали молитву, сложив руки странным образом, он пронзил грудь огнечеловека, и тот распался прахом.

Люди вокруг начали успокаиваться, где-то вдалеке заголосили сирены. В здание ворвались люди в серо-чёрной униформе пожарных с отражающими синими полосами у щиколоток и запястий. На их головы были надеты маски с цифрой один.

Они переговорили с тем пожарным, который убил огнечеловека, и всё вроде бы шло хорошо, я даже придумала для себя логичное объяснение того, что здесь произошло, как какой-то мужчина ткнул в меня пальцем.

— Он вспыхнул после того, как эта девчонка испугалась его и заплакала, — произнёс он.

Все взоры уставились на меня, и я замерла испуганным кроликом. Да, мне было уже двадцать два года, но я была в теле двухлетней малышки, когда все вокруг меня гиганты. Такое пристальное внимание нервировало, и я с трудом выдавила из себя улыбку. Но в ответ на неё я получила вздохи, полные ужаса.

— Вы только гляньте!

— Её улыбка, она такая страшная!

— На её глазах только что сгорел человек, а это дитя улыбается, как ни в чём не бывало.

— Она похожа на демона.

Последнее заставило меня пошатнуться. Бабушка навещала нас с мамой раз в три месяца, и каждый раз они с мамой скандалили. Бабушка называла меня демоном или демоническим отродьем. Я не знаю, почему так, откуда взялось это глупое прозвище, но мне было до боли обидно.

Теперь же меня так называли совершенно незнакомые люди. Я… Когда я улыбаюсь, я и вправду похожа на демона? В прошлой жизни моя улыбка казалась мне мученической, теперь же она была, что, демонической?

Дома я задала этот вопрос маме, но та лишь покачала головой и прижала меня к себе покрепче. Я почувствовала влагу на своём плече, в нос забился солёный запах, и мне совсем поплохело.

Мама заботилась обо мне на протяжении двух лет. Я знаю, что я была её лучиком света, что она любила меня, потому что от неё всегда пахло любовью, однако в то же время я была причиной её скорби и страданий.

Из-за меня она поругалась с родной матерью. Из-за меня она не могла ходить на работу, сидя постоянно дома со мной. Из-за меня её жизнь была ограничена на несколько лет. Из-за меня у неё было меньше свободного времени на то, чтобы общаться с подругами. Из-за меня на неё теперь косо смотрели в церкви, куда она ходила каждые выходные. И из-за меня соседи шептались за её спиной.

В этот момент я возненавидела факт того, что я переродилась Шинрой Кусакабэ.

С тех пор старалась вести себя как можно тише и как можно реже улыбаться. Мама это заметила, пыталась поговорить со мной, но я не хотела идти с ней на контакт.

Когда мне было два года и семь месяцев, мама сказала, что у меня будет братик или сестрёнка. Я очень удивилась этому заявлению. Мама никогда не отлучалась из дома надолго, она проводила всё своё время со мной и никак не могла видеться с мужчинами. А после того, как она поняла, что я боюсь их до дрожи, вообще старалась с ними не контактировать.

— Мам, а где папа? — спросила я её как-то. Я думала, что она скажет, что папа космонавт или что работает очень далеко и не может нас навещать. Я ожидала чего угодно, но только не того, что она мне ответила:

— Папа? Посмотри наверх. — Она указала пальцем на солнце, и я подняла глаза. — Это твой отец. Он — бог.

В тот момент я подумала, что мама окончательно тронулась головой и стала какой-то сектанткой.

— Мама, бога не существует, — ответила я ей, и получила такой взгляд, будто призналась в том, что топила котят на заднем дворе. — Мама, Солнце — это звезда, состоящая из газа. У неё нет разума, она не может быть богом. Более того, Солнце — это звезда-карлик. Во вселенной есть звёзды куда больше и горячее.

Мама на это заявление поджала губы. Она села прямо напротив меня и посмотрела мне в глаза. При этом на её лице отразилась печаль. Она будто разочаровалась в глупом ребёнке.

— Много лет назад произошла катастрофа, в ходе которой многие люди погибли. Огонь охватил всю планету, и материки были уничтожены. Во всем мире осталось очень мало стран. Что это, как не кара божья? Сегодня, несмотря на то, что мы поклоняемся истинному богу, люди продолжают самовоспламеняться. Я не знаю, почему так происходит, никто не знает, но я уверена, что так бог гневается на нас, наказывает неверных.

Я посмотрела на маму, как на дуру.

— По-твоему, тот человек в церкви был неверным? Или люди, которые еженедельно молятся Солнцу, тоже неверные? Если бы бог и существовал, он бы не был так жесток. Пока что всё выглядит так, будто это не бог, а демон, который мечтает уничтожить человечество.

На лице матери сперва отразился шок, а после запахло острым. Я тут же поняла, что мои слова разозлили её. Раньше мама никогда не гневалась на меня, но теперь же её брови сошлись на переносице, а всегда добрые глаза метали молнии.

— Ты ещё очень мала и наивна, Шинра. Ты подрастёшь и поймёшь, как сильно ты ошибаешься. А сейчас иди в свою комнату и подумай над собственными словами. Ты меня очень расстроила.

Я не собиралась устраивать истерик. Когда я в прошлом говорила, что набожность моей матери лишь небольшой минус, я серьёзно ошибалась. Она действительно считала, что отцом её детей, меня и ещё не родившегося ребёнка, был бог. И не абы кто, а само Солнце. От этого было и смешно, и грустно. Верующая бабушка сменилась верующей матерью. Да что ж такое в моей семье происходит?

В тот день я твёрдо решила, что если в этом мире я и выйду за кого-нибудь замуж, то только за адекватного человека, который не будет верующим фанатиком.

Наши отношения с мамой немного подпортились после того разговора, но мы обе делали вид, что ничего не произошло. Мама ждала, когда же я повзрослею и осознаю, какую глупость я сказала. Я ничего не ждала, лишь тяжко вздыхала, понимая, что горбатого даже могила не исправит.

Мне исполнилось три года, мама была на седьмом месяце беременности, и меня отдали в детский сад. Помнится, в прошлой жизни я его не любила. В этой же всё было куда занятнее.

Детский сад в Японии оказался явлением весьма… необычным.

Сравнивая с садиками из моего родного мира, я могу смело сказать, что тут мне нравится больше. Во-первых, помещения были просторнее, и не было вечных стен и дверей между комнатами. Воспитательницы были милы и улыбчивы, они заботились о нас. И, что было вдвойне приятно, воспитательницам было максимум сорок лет. А это значило, что брюзжат и ворчат они меньше, нежели их коллеги из моего времени. В садике было тепло, светло и уютно. Дети не вызывали отторжения, а игрушки и книги были практически везде. Развивайся — не хочу.

Единственной проблемой было то, что дети тут были, откровенно говоря, тупыми, а воспитательницы считали меня слишком серьёзной, говоря, что я должна вести себя, как ребёнок, а не как взрослая.

В прошлой жизни в детском садике у меня была лишь пара друзей. Здесь же… Здесь их не было. Причиной тому были слухи. Та история о произошедшем в церкви распространилась среди соседей, и вскоре все знали, что я — та самая девчонка, после общения с которой вспыхнул человек. И я бы сказала, что максимально тупо считать, что можно самовозгореться из-за того, что маленькая девочка испугалась большого дядю, но не стоит забывать, что самовозгорание произошло в церкви, самой божьей обители, а народ в округе такой набожный, что аж тошно. Я никогда не любила верующих. Теперь же я их на дух не переношу.

В общем, недалёкость этих людей привела к тому, что они стали считать меня кем-то сродни демона. Виной тому было и самовозгорание в церкви, и моя дьявольская улыбка, которую я пытаюсь скрывать, и крики родной бабушки. Она всё также посещала нас, каждый раз уходя о скандалом, который, конечно же, слышали соседи. Вот и решили, что что-то со мной не так, если даже родная бабуля кличет меня демоном. А то, что родная бабуля та ещё тварь, их не волнует.

Так что со мной дети не общались, запуганные своими родителями. Воспитательницы вели меня рядом со мной дружелюбно, но я чувствовала витающий запах презрения. Было отвратительно.

По итогу я просто решила сбежать от этой реальности, вообразив себе, что я — некое воплощение Наруто Узумаки в другом мире. Меня все ненавидят, считают демоном, но я буду сильной и пройду через все эти испытания!

Вернее, я только так себя подбадривала. На деле я старалась просто меньше обращать на это внимания и жила в своём уютном мирке вместе с мамой. Та была всё такой же красивой.

И всё же я полюбила её всем сердцем.

В прошлой жизни я не знала, что такое мать. Она у меня, конечно, была, но не особо меня любила. Так, понянчилась какое-то время, пока мне не исполнилось четыре года, а потом вышла на работу после декрета, поняла, что жизнь есть и вне стен дома, что она просто не может больше сидеть с маленьким ребёнком, и сбежала. Я поначалу, конечно, плакала и мечтала вновь встретиться с ней, но потом выросла и поняла, что это дерьмо мне не нужно. С тех пор я научилась тому, что нельзя бегать за человеком, надо выбрасывать из своей жизни лишних людей. И я выбрасывала. Выбрасывала ненужных знакомых, выбрасывала бывших друзей, с которыми общение сошло на нет, выбрасывала тех, кто меня раздражал и доводил. Даже если кто-то скажет, что с моей стороны подобное поведение было чересчур грубым и отвратительным, я отвечу, что мне плевать. Жизнь научила меня, что собственное спокойствие важнее.

Так я собиралась поступать и в этой жизни.

Я выбросила этих соседей, выбросила их детей, выбросила воспитателей. Они стали для меня лишь людьми, которых я периодически вынуждена видеть. Но я знаю, что пройдёт время, и я их больше никогда не увижу.

Шло время, срок приближался к критическому. Маму положили на сохранение в роддом, меня отправили к бабушке. Дедушки у меня не было, видимо, старая карга сжила его со свету, но факт оставался фактом: на две недели, если мать не разродится раньше, я была заперта со старухой, которая меня ненавидела.

Она обо мне особо не заботилась. Давала подзатыльники по поводу и без, не докармливала, из-за чего я ходила полуголодной, всё запрещала, ругала за каждый шаг. Может я и преувеличиваю, говоря это, но моя бабка действительно всегда находила, к чему придраться. Более того, она любила обсуждать с соседями, какая же я страшненькая и несуразная.

К счастью, мама разродилась раньше, и двадцать пятого декабря у меня родился брат. Бабушка взяла меня за руку, и мы вместе пошли в роддом. Там, войдя в палату, мы увидели мою мать. Она была уставшей, но крайне счастливой. На её руках был маленький свёрток, в котором лежал мой новорождённый братишка. Я взглянула на него и потеряла дар речи.

Шо был маленьким, скуксившимся, помятым и покрасневшим. Но при этом он был моим братом. Он был очень милым, с белым пушком на голове и такими же белыми ресничками. Его глаза были красными, как у меня, и всем своим видом он напоминал мне ангелочка. Шо был прекрасен. Мама была счастлива.

Удивительно, но сегодня они с бабушкой не поругались. Я провела немного времени с мамой и братом, а потом старая карга повела меня домой. Там мы в тишине поели, и меня отправили к себе в комнату, наказав не высовываться. Я поручение выполнила.

Вскоре маму выписали, и мы зажили втроём: я, мама и Шо.

Понимая, как маме может быть тяжело с двумя маленькими детьми, я всячески старалась ей помогать. Я возилась с Шо, давала ему бутылочку, вставляла соску в рот, когда та выпадала, говорила маме, когда надо было менять подгузник. Первый месяц спалось отвратительно, вторые два чуть получше, но всё равно плохо. У него были колики в животе, и, чтобы помогать маме, я сама вставала посреди ночи и убаюкивала брата.

Я не могла взять его на ручки, так как он был тяжёлым, а моему телу было всего три года. Но кроватку, в которой он спал, можно было покачивать. Также я напевала ему одну из немногих мелодий, которая приходила мне в голову с прошлой жизни и которую не надо было вспоминать часами: всё же прошло три года, и за это время многие воспоминания у меня выветрились.

В общем, я настолько часто успокаивала Шо, что к пяти месяцам он сам начал вырубаться, стоило ему только услышать начало главной темы из «Гарри Поттера». Спрашивается, а что ещё я могла ему напевать?

Шо, как и я, тоже начал рано ходить. Он ползал тут и там, постоянно всё хватал руками и засовывал в рот. Его маечки были постоянно мокрыми от слюней, которые я просто не успевала подтирать.

Возиться с Шо было утомительно, но весело. У меня появился второй важный человек в моей новой жизни, который был мне так же дорог, как и мама. Я любила Шо всем сердцем. Он был моим дорогим младшим братиком

И пусть я всё также ходила в детский садик, пусть в мою сторону смотрели с напряжением, пусть я до сих пор слышала крики «Демон» от бабушки, мне уже было абсолютно всё равно. Мама и Шо стали для меня центром моей вселенной. И мне совсем не хотелось её покидать.

Мой день рождения был двадцать девятого октября. Мы праздновали его всей семьёй. Мама приготовила вкусный обед, Шо достали его самые любимые баночки с кроликом и овощами, я задула свечку на торте в виде цифры четыре.

Уже четыре года я жила в этом постапокалиптическом мире, который нельзя сказать, что стал мне родным, потому как я не особо где гуляла в Токио, чтобы полюбить это место, но, определённо, стал дорог благодаря некоторым людям.

Шо исполнился годик, и в этот день мы очень много и долго гуляли, до тех пор, пока не пошёл первый снег. Я не очень люблю зиму, но Шо был в просто щенячьем восторге из-за снежинок, так что нам с мамой пришлось стоять под снегопадом какое-то время, пока, наконец, наши носы и щёки не стали красными.

Наступил новый год, но с его приходом ничего не изменилось. Жизнь была всё также скучна и однообразна. Мама подрабатывала на дому, печатая какие-то статьи в журнал, я продолжала учиться читать и писать, проклиная японцев за создание иероглифов. Но сложным мастерством написания и, самое главное, умения различать, казалось бы, одинаковые иероглифы, я обучилась, и теперь могла читать. Сначала по слогам, потом быстрее. Чем больше я читала, тем лучше у меня это выходило. Я даже читала некоторые книжки Шо, но, признаться честно, иногда не понимала некоторых слов. Тогда маме приходилось объяснять.

Я считала себя гением, и мама тоже так думала. Воспитательницы в садике признали, что я умна не по годам, когда я решила лёгкие математические задачки по типу «три плюс семь» и «четырнадцать минус пять». Меня определили в группу для продвинутых, где с нами занималась отдельная воспитательница. Но и там я быстро стала лучшей.

Маме рекомендовали отдать меня поскорее в школу, и та обещала подумать. Было решено, что, когда мне будет пять лет, в апреле я поступлю в первый класс.

Новость о моей гениальности облетела клубок змей-сплетников, и он разделился на две части. Кто-то считал, что я одарена самим богом, а кто-то склонялся к тому, что дьявол поделился со мной своими знаниями, чтобы я запудрила мозги простым людям. От подобного я хотела пробить лицо рукой. Я не верила, что настолько тупые люди вообще существуют.

Так прошёл год, и вот, мне пять лет. За моим днём рождения мы отпраздновали день рождения Шо. Ему исполнилось два года, и он был самым прекрасным ребёнком на свете, всё больше и больше походя на ангелочка.

Я верила, что наша мирная жизнь продолжится и дальше, что наша мини-вселенная из трёх человек никогда не рухнет, но глубокой ночью в конце января всё решили за меня.

Я проснулась из-за крика матери и отвратительнейшего запаха гари и горелой плоти. Наш дом пылал ярким пламенем, освещая ночную тьму. Я подорвалась на кровати, глазами выискивая дверь. В голове тут же пронеслись воспоминания с уроков ОБЖ, и я поспешила схватить первую попавшуюся в руки тряпицу и смочила её водой из кувшина с цветами. Я чуть пригнулась, выбираясь в коридор и спеша к двери в комнату Шо. Я распахнула её, но там, кроме едкого дыма, ничего не было.

Тут я услышала шебуршание на первом этаже и бросилась по лестнице вниз. В какой-то момент я проглядела ступеньку и кубарем повалилась вниз, отбивая себе все бока. С трудом встав и вновь прислонив испачкавшуюся тряпицу ко рту, я пошла вперёд.

Я чувствовала жар пламени, нос был забит запахом гари, а глаза едва ли что видели в клубах дыма и язычках огня. Я сделала несколько шагов вперёд, выходя в прихожую. И застыла на месте. Передо мной стоял самый настоящий демон. Он был похож на того огнечеловека, которого я видела в церкви, только у него были рога, сдвинутые на глаза. Он тянул ко мне руки, что-то хрипя, и я в страхе закричала. Я молила мамочку показаться и спасти меня, звала Шо, но никто мне не откликался.

Огнечеловек нависал надо мной, разинув пасть. На мои глаза навернулись слёзы, а сердце испуганно затрепетало в груди. И тут я почувствовала, как пятки обожгло пламенем, меня откинуло назад, прямо во входную дверь. Прошло пару мгновений, а демон, потеряв ко мне всякий интерес, развернулся и ушёл вглубь горящего дома. Я закричала, а в следующий миг дверь за моей спиной отворилась. Я буквально выкатилась наружу, и меня подхватил на руки какой-то мужчина. Страх напал на меня с новой силой, я забилась в его руках, царапалась, дралась, пиналась и звала маму и брата. Хоть моё тельце и было небольшим, но пожарный явно не ожидал от маленького ребёнка такого сопротивления.

Я соскочила с его рук и тут же бросилась обратно в дом. Пожарный, словно очухавшись, бросился за мной следом. Огонь всё ещё отдавал жаром, но этот жар более не обжигал меня. Я чувствовала, что могу дышать даже без тряпки, а в ногах будто появилась неведомая сила.

Но меня тут же настиг тот пожарный, хватая меня за руки и выводя из дома. Последнее, что я увидела — это как рогатый огнечеловек вылезает из окна с другой стороны.

Меня вынесли на свежий воздух и уложили в каталку. Надо мной встала сестра и начала читать молитву, думая, что меня можно этим успокоить, но я посмотрела на неё с таким злобным выражением лица, что она мгновенно заткнулась и даже сделала шаг назад. Я догадывалась, какие мысли пролетели у неё в голове, но мне сейчас было не до этого.

Ко мне подошёл один из пожарных и, положив руку мне на плечо, тепло улыбнулся и пообещал, что они спасут мою маму и брата. Я так сильно переживала за свою семью, что даже не обратила на него никакого внимания. Лишь его слова отдавались эхом в моей голове.

А потом ко мне подошёл тот самый пожарный, который вытащил меня из дома, и сообщил, что мои мать и брат мертвы.

В этот день моя маленькая вселенная рухнула.

После той трагедии я была опустошена. Я не хотела есть и не хотела спать. А когда закрывала глаза, то видела того отвратительного демона с рогами на глазах.

Хоронили брата и маму в закрытых гробах. Бабушка, что удивительно, проронила пару слезинок, однако, когда зашёл разговор о том, чтобы взять меня под опеку, довольно быстро слилась, назвав демоном, убившим мать и брата.

Официальная версия состояла в том, что посреди ночи у меня пробудилась способность к пламени, и я подожгла дом. В огне умерли все члены моей семьи, выжила только я одна. Вот только это неправда. В доме был демон, огнечеловек с рогами на глазах. Я рассказывала об этом следствию, я умоляла расспросить их того пожарного, который спас меня, потому что он подтвердил бы мои слова, вот только он не стал этого делать. Он сказал, что никакого огнечеловека не видел, что у меня разыгралось воображение, а трупы моих мамы и брата он выносил собственными руками.

В тот момент вся моя благодарность к этому человеку испарилась, будто её и не было. Я возненавидела его так же сильно, как и родную бабку, отказавшуюся от меня ещё до моего рождения и сделавшую это официально пару дней назад.

Я стала сиротой. И всё, о чём я могла думать — так это о том, зачем же я переродилась? Мне было бы лучше умереть вместе с семьёй в том пожаре.

Я хандрила, сколько могла. Проливала слёзы, и пламя в моих ногах становилось всё сильнее. Я проклинала его, я ненавидела его, я была благодарна за то, что оно стало для меня шансом найти демона, убившего мою семью.

Как мне сказали, я была пирокинетиком третьего поколения. Это значит, что я могла сама создавать пламя из своего тела. Вернее, из своих ног. Я могла развить эту способность и в будущем стать, например, пламенным пожарным. Это развязало бы мне руки и помогло в поисках демона, убившего мою семью.

Меня отправили в приют Хайджимы Индастриз. Вернее будет сказать, что это место официально называлось приютом и было создано для того, чтобы помогать детям-сиротам, обрётшим огненные способности. По факту мы были для них кем-то вроде подопытных крыс. Они изучали, как работают наши способности, тренировали нас. Мы развивали свои способности, укрепляли наши тела и сопротивляемость огню, делали всё, что было в наших силах.

В первый день я была напугана. Меня окружало много незнакомых людей, и все они были мужчинами. Я ещё давно признала, что после своей смерти я стала бояться мужчин. Я понимала, что это глупо, что не все такие, как тот говнюк-насильник, но разум кричал другое. Я билась в неконтролируемой истерике, когда видела учёных-мужчин, я сбегала от них и постоянно лила слёзы. Поначалу это их удивляло, потом они поняли, в чём дело.

Тут должны быть слова о том, что они всё поняли и решили меня не трогать, но это не так. Они оставались сумасшедшими учёными, а я — всего лишь образцом для исследований. И исследовать можно было не только мой огонь, но и мою психику. Они порой специально пугали меня, чтобы увидеть, как увеличится сила моего пламени. И я боялась, крича и вырывалась. Они наслаждались этим и подхихикивали, от чего мне становилось только противнее.

Не знаю, сколько времени это длилось, но в один день я поняла, что больше так продолжаться не может. Я просто осознала, что всё происходящее в этом приюте — не более, чем ступенька для меня. Благодаря ей я могу стать сильнее, могу найти свой путь в этом мире, могу поставить перед собой цель и добиваться её.

Осознание этого факта будто ударило меня по голове. У меня есть шанс воспользоваться тем, что мне дают эти люди, и вырваться из этого места.

С моей шеи будто пропала удавка, и дышать стало проще.

Перво-наперво я стала игнорировать шепотки за спиной. Другие дети знали, как я тут оказалась, и с радостью кидали мне в след, что моя мать и мой брат погибли из-за меня. Они смеялись над моей реакцией, потому что я злилась, но теперь я просто не обращала на из злые слова ни капли внимания. В конце концов, я знала, что моя семья погибла не из-за меня, и этого было достаточно.

Затем я стала спокойнее реагировать на касания мужчин. Вернее, меня до сих пор передёргивало, но я крепко сжимала зубы, не позволяя себе проронить ни слезинки. Я отвлекала себя, как могла: мысленно пела какие-то дурацкие песенки из прошлой жизни, считала от одного до ста, поочерёдно напрягала мышцы ног, лишь бы не думать, как кожу обжигает чужая ладонь. И со временем это стало помогать.

Но нервы у меня не железные, и бывали дни, когда, оставшись одна, я давала себе слабину. Тогда меня прорывало, и я рыдала из-за всего подряд: из-за той роковой ночи, из-за того лживого пожарного, из-за чужих прикосновений, из-за злых слов, из-за смрада ненависти, страха и презрения. А ещё холода.

Опять же, мы были не более, чем объектами для исследований. Нас никто не любил, но о нас заботились, чтобы мы не померли. И этот морозный запах чужого безразличия к детским судьбам заставлял меня дрожать от холода.

Я и тут прослыла гением. Мало того, что я демонстрировала свои небывалые познания в японском и математике, так я ещё могла рассуждать, как взрослый человек. Более того, имея за спиной обширные знания того, как герои различных историй учатся управлять своими силами, я довольно быстро справилась с огнём в своих ногах и вскоре избавилась от специальных ботинок, которые мне дали в первый же день, чтобы я ничего тут не спалила.

Подобное оборудование выдавалось всем детям, и, как только на тренировках они показывали полный контроль огня, это оборудование снималось. Я добилась снятия железяк в шесть лет. Обычно это происходило у детей лет в восемь-десять.

Нам прямо в этом приюте устроили что-то вроде школы. Вернее, меня туда зачислили практически сразу, как я научилась контролировать пламя. Это произошло в начале июля, и благодаря своим знаниям из прошлой жизни, я не только догнала программу за две недели, но и значительно перегнала. Я была лучшей в классе, но оно и понятно: странно в двадцать шесть лет не знать тех базовых вещей, которые проходят младшеклассники.

Благодаря этому я перескочила через три года обучения в школе, и в семь лет уже училась в четвёртом классе. Тут нагонять ребят было сложнее, но мне, что удивительно, помогли. Местные учителя, как и учёные, изучающие нас, видели в этом интересный опыт. И это сейчас не слова обиженной девочки. Я лично слышала, как две преподавательницы обсуждали, провалю ли я это эксперимент или нет. В итоге я не провалила.

Шепотки за спиной утихли, меня реже называли убийцей матери, однако противный смрад никуда не уходил. Однако также я почувствовала лёгкий запах свежести. Я догадывалась, что своими умениями я заставила некоторых ребят уважать себя, и от этого мне становилось очень приятно.

Я развивала свои боевые навыки. Скажи мне кто в прошлой жизни, что я буду учиться драться, я бы рассмеялась ему в лицо. Теперь же вот она я, стою в специальной униформе в жароустойчивом помещении напротив мальчишки в точно такой же одежде.

— Начинайте, — раздался звук из динамиков, что были подвешены высоко под потолком.

Мы одновременно сорвались с места. Он был старше меня на два года и создавал огонь на кончиках пальцев. Я, тем временем, сражалась с помощью ног. Для этого мне пришлось чуть ли не сам брейк-данс освоить.

Когда я только начинала учиться, было страшно. Я боялась подвернуть ногу или руку, и я их постоянно подворачивала. Я стояла на руках, чувствуя, как кровь приливает к голове, я тренировала взмахи ногами вместе с учителем. Я разжигала огонь в ногах, пытаясь совместить всё то, чему я научилась.

Эти тренировки заняли долгих три года. Я была слаба, потому как была ребёнком, но я росла, вытягивалась и развивалась физически. К десяти годам я была в первом классе средней школы и имела упругое, натренированное тело.

Честно говоря, я довольно ленивый человек, а потому сотню раз порывалась всё бросить, оставить, как есть, но в детском доме Хайджимы Индастриз никому никогда не давали расслабиться. Меня гоняли взашей против моей воли, и где-то в глубине души я была благодарна им за это.

Именно благодаря этому я сейчас сражаюсь на равных с двенадцатилетним мальчиком.

Он нападал довольно прямолинейно, полагаясь на силу огня в пальцах, и это было его главными глупостью и слабостью. Я знала, с какой стороны он нападёт и что попытается сделать. Я позволила ему схватить меня за руку, но лишь для того, чтобы извернуться в воздухе и как следует дать ему пылающей пяткой по лицу.

Я была устойчива к огню от природы. Здесь же, в Хайджиме Индастриз, мою устойчивость, так сказать, прокачали. Меня кидали в горящий огонь, оставляли потеть в сауне, давали противников с мощным пламенем, чтобы я научилась противостоять ему.

Это было бесчеловечно и жестоко по отношению к ребёнку. Я ненавидела этих людей за то, что они творили. Но вместе с тем я была им благодарна. Пусть и ради собственных корыстных целей, но они помогали мне становиться сильнее.

Как итог, я заставила этого мальчишку поваляться на полу.

Меня захлестнула радость. Я была сильной, действительно сильной. Я могла драться на равных с мальчишками, у меня была сила, которая могла мне помочь если не в драке, так хоть сбежать куда подальше.

Огонь, уничтоживший мою семью, стал мне билетом в лучшую жизнь.

Я настолько поддалась эмоциям, что расслабилась. На моём лице засверкала острозубая улыбка, которую я так старательно прячу вот уже восемь лет. Мальчишка, увидев её, испуганно вздрогнул, а в воздухе повис резкий запах. Он меня испугался. По одному лишь его виду я поняла, о чём же он думал в эту самую минуту.

Демон.

Он считал меня демоном. Куда бы я ни пошла, найдутся люди, что разглядят во мне эту сторону.

Внезапно меня пробило на смешок, и я не смогла сдержать его. Я расхохоталась, хватаясь за живот и садясь на корточки. Мальчишка побледнел ещё сильнее, а у меня на глазах выступили слёзы, которые я поспешила стереть.

— Ты… Ты смеёшься над поверженным противником, — прошептал мальчик.

Я резко замолкла, поднимая на него взгляд.

— Это не так. Я смеюсь не над тобой, — ответила я, мгновенно беря себя в руки.

— А над чем же тогда? Кроме моего унизительного проигрыша, тут больше не над чем смеяться! — Его голос чуть дрогнул.

— Я смеюсь над твоими мыслями. Ты ошибаешься, я не демон.

Несмотря на то, что я старалась говорить это как можно мягче, эффект мои слова дали полностью противоположный, нежели я ожидала. Мальчишка зло сверкнул глазами, от него повеяло чем-то острым. Он был зол. И всё также напуган — резкий запах чего-то неприятно с головой выдавал его истинные эмоции.

— Иди к чёрту, демон, — прошипел он.

Нашу перебранку остановили учёные. Мы вышли из помещения, и мальчишка убежал куда-то самым первым. Я не знала, куда именно, но догадывалась.

На следующий день о произошедшем инциденте узнали все дети и все работники приюта. Дети тут же начали относиться ко мне прохладнее, чем прежде. Вновь пошли разговоры о том, что это я виновата в смерти матери, и от этого неприятно скручивало живот: я только недавно смогла заслужить лёгкое доверие по отношению к себе, как всё вновь разрушилось.

Я, если честно, до сих пор не до конца понимала, чем было вызвано подобное отношение ко мне. Если ещё живя с матерью я осознавала, что виной всему излишняя набожность и скудоумие, то тут я была сбита с толку. У меня возникала мысль, что это просто дело привычки, последствие коллективного разума.

Если так подумать, то эта теория звучала правдиво. Вот мне пять лет, мои брат с матерью убиты, а виновата в этом (по официальной версии) я. При этом я не могу держать себя в руках, и на моём лице то и дело проскакивали отвратительнейшие улыбочки. Сама не знаю, почему, но всякий раз, когда я слишком сильно волнуюсь или переживаю, мои губы сами собой растягиваются в улыбке. Лишь несколько лет назад я научилась сдерживаться.

Итак, я пришла и выглядела как сумасшедшая, если ещё учитывать те истерики, которые я закатывала, когда меня касались мужчины-учёные. Затем я резко присмирела, но при этом мои знания и умения резко пошли в гору. Я перескочила несколько классов, стала считаться гением. Люди не любят выбивающихся из толпы людей, таких они обычно пытаются принизить. И вот, злословие стало оружием в их руках. А теперь они просто привыкли называть меня демоном. Я уверена, что никто из них даже имени моего не помнит.

В двенадцать лет, заканчивая среднюю школу, я знала, чем буду заниматься в будущем. Вернее, я давно знала, чем буду заниматься — стану пожарной. Но именно в двенадцать я получила шанс начать обучение в училище, созданном Четвёртой бригадой.

Мне пришло оттуда письмо. Там, оказывается, прознали о моих успехах и предложили в пятнадцать лет поступить к ним без всяких вступительных. Обучение, как и для всех детей-сирот, оплачивалось государством, что мне было только на руку. Я тут же отослала им своё согласие.

Итак, у меня оставалось три года в Хайджиме Индастриз. Они, честно говоря, ничем не отличались от предыдущих проведённых там лет. Я заканчивала старшую школу, писала итоговые экзамены в Хайджиме. Их результаты должны были учитываться по окончании училища.

Дело в том, что я проскочила через три года обучения, а потому оканчиваю старшую школу на три года раньше. То есть, когда мои сверстники в училище только-только пойдут в первый класс старшей школы, я буду свободна от учёбы, потому как уже окончила её и даже получила аттестат. Это было мне только на руку.

В этом постапокалиптическом мире то, что я проходила, немного отличалось от того, что я учила в прошлой жизни. Часть знаний была утеряна после катастрофы много лет назад, а потому и знания, которые я получила, были слегка обрывочными. Например, история. Некоторые её моменты были подправлены, другие — переписаны. Люди здесь знали о тех же римлянах куда меньше, чем в моей прошлой жизни. Утерянные научные знания разрабатывались вновь. Люди делали повторные открытия в области физики, химии и биологии. Частично сохранились различные языки. Так как после катастрофы в Токийскую империю сбегались люди из разных стран, вполне закономерным стало то, что люди продолжали иногда разговаривать на своём родном, дабы не забыть его. Так же иногда делала и я, когда осознавала, что японский начал вытеснять мой родной. Лучше всех сохранился английский, и его-то как раз в школе и преподавали.

И вот, спустя десять лет после той холодной январской ночи, я наконец-то смотрю на себя в зеркало и вижу будто и саму себя, но будто и другого человека.

Я знаю, что мама хотела, чтобы я была счастлива, чтобы у меня было много друзей и чтобы я никогда не была одинока. Но сейчас это было невозможно. Я не могла найти друзей в таком месте, как Хайджима Индастриз. Это просто невозможно. Здесь все дети друг для друга — соперники и ступеньки в достижении своих целей, а все взрослые — не более, чем экспериментаторы, которым плевать на здоровье и безопасность детей.

Я закончила своё обучение здесь, и теперь самое время вырваться из этой золотой клетки. Меня отпустили с лёгкостью, заставив подписать бумажку о неразглашении тайн Хайджимы Индастриз. Иначе говоря, чтобы я никому не говорила про то, что здесь происходит, а то вряд ли обществу понравится новость о том, что в приюте компании, которая стала монополистом в семидесяти процентах сфер жизни общества, маленьких детей заставляют драться друг с другом, раз в неделю пихая в них таблетки для увеличения мощности пламени, которые имеют не самые приятные побочные эффекты.

Я не стала строить из себя борца за чужие права и свободы и подписала эту бумагу. Как минимум потому, что это глупо. Я пока слишком слаба, чтобы выступить против такой огромной организации. А любой бунт Хайджима Индастриз может с лёгкостью подавить, лишив население некоторых благ. Например, света и горячей воды.

Как бы сильно мне не было бы жалко детей-сирот, что здесь живут, помочь им я пока что была не в силах. Да и не хотелось помогать тем, кто за глаза поливал тебя грязью.

Я тяжело вздохнула и отвернулась от зеркала, одной рукой проводя по своим длинным чёрным волосам. На кровати передо мной лежала сумка с собранными вещами. Я наконец-то покидаю это отвратительное место.

Противопожарное спецучилище, в которое я была зачислена, находилось недалеко от территории Четвёртой пламенной бригады. Там девочки и мальчики жили и обучались раздельно, разве что иногда инструкторы могли провести совместную тренировку или спарринг. Мальчики всегда заселялись на день раньше. Девочки — позже. Не знаю, почему так было сделано. То ли для удобства, то ли потому, что никто из преподавателей не хотел внезапных любовных романов. Хотя второе вряд ли, потому как старшая школа здесь всё ещё была общей.

Я прибыла в училище за тридцать минут до общих сборов. Добиралась я на автобусе, и, наконец-то, спустя десять лет смогла посмотреть на город. Из приюта нас не выпускали, гуляли мы только во внутреннем дворе, а потому большой город посмотреть мы не могли. Но теперь я была свободна.

Токио ничем особенным не отличался. Ему было далеко до того Токио, который был в моём мире. Здесь он, скорее, напоминал просто большой город с кучей каменных высотных зданий в центре, кучей магазинов и офисов. Не могу сказать, что я была сильно впечатлена, но радость всё же испытывала.

Город полнился запахами, которые витали повсюду. Здесь были и выхлопные газы, и цветы, и выпечка, и еда, и резина, и пот — всё, что только можно. От обилия запахов у меня закружилась голова, колени чуть не подогнулись, но я устояла на месте.

Мой нос был всегда довольно чувствительным к запахам. Ещё в прошлой жизни я страдала от этого. С перерождением проблема с обонянием никуда не исчезла. Даже наоборот, стала заметнее. Мой нос улавливал куда больше запахов, чем раньше. Однако вместе с этим я могла чувствовать чужие эмоции и определять их по запаху.

Я поняла это в раннем возрасте, когда ещё не умела ходить и говорить. Каждый раз, когда нас навещала бабушка, она несла с собой смрад злости и разочарования, который потом долго выветривался сладковатым запахом любви моей мамы. От Шо часто пахло любопытством. Этот запах был каким-то маслянистым, но всё же приятным. От людей на улице тоже пахло по-разному. Я ощущала не только их собственные эмоции, но и эмоции, испытываемые по отношению ко мне, и их я чувствовала даже сильнее. Я наблюдала за детьми в садике и детском доме, из-за чего вскоре научилась различать, какой запах имеет каждая эмоция.

Вещи я сгрузила в специально отведённый для них угол, прикрепив именную бирочку к ним. В училище было общежитие, так что о месте проживания я могла не беспокоиться.

Вместе со мной в училище поступило несколько ребят из Хайджимы Индастриз. Там были как парни, так и девчонки. Этому я была крайне не рада. Они могут начать распускать слухи обо мне, и тогда пока-пока, моя мирная жизнь на ближайшие два-три года.

Нас выстроили в линеечку. По команде мы отдали честь и поприветствовали инструктора. Тот прошёл мимо нас, вглядываясь в наши лица. Затем, встав прямо перед нами, принялся перечислять наши имена. Мы должны были отвечать «здесь».

Это мне напоминало какой-то урок физкультуры из прошлой жизни. Однако здесь всё было куда строже и жёстче. Я будто попала на военную кафедру.

Нам провели инструктаж, где ясно дали понять, что делать можно, а что — нет. Мы учились пять дней в неделю, на выходных отдыхали и могли прогуляться по городу. У нас было строгое расписание занятий и комендантский час. Нас могли отчислить за драки и порчу имущества, но за хорошее поведение и успехи в учёбе могли поощрить. Также у каждого должен был быть пропуск на территорию училища, за которым мы должны были прийти в учебный офис. Там же нам выдавали наше расписание.

Мелкая бюрократия вроде бы, но всё равно приятно. Как будто привет из прошлой жизни.

После инструктажа нас отпустили заселяться в комнаты. Старшекурсницы-волонтёры помогали нам, подсказывая, куда надо идти. У каждой имелся список, в котором было написано, в каких комнатах мы будем жить.

Я довольно быстро нашла свою и заселилась внутрь. Там уже были две девочки. Всего кроватей в комнате было четыре, так что ещё одна девочка пока что не пришла.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Кусакабэ Шинра. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне! — Я поклонилась, как это было принято. Девочки тут же повскакивали со своих мест и принялись размахивать руками, представляясь в ответ. Одну из них звали Широнума Наоми, вторую — Ягую Сузуми.

Я принялась раскладывать свои вещи, выбрав кровать недалеко от двери. Та вскоре распахнулась, и на пороге появилась новая соседка. Она, как и я пару минут назад, поклонилась. Её звали Тамаки Котацу.

Мы разложили вещи и перезнакомились. Каждая рассказала о своих предпочтениях и особенностях. Сузуми умела контролировать жар, Наоми, аки Циклоп из «Людей Икс», выпускала из глаз лазеры. Тамаки же становилась похожа на неко-девочку, с двумя кошачьими хвостиками и ушками.

Потом мы все вместе отправились в учебный офис. Там уже выстроилась небольшая очередь. Мы встали в самом конце, не прекращая болтать обо всём на свете. Каждая рассказывала про свою жизнь, про то, как мы приобрели свои способности. Впервые за долгое время я чувствовала себя свободной. Все эти годы мне не хватало нормального общения. Я была счастлива.

До тех пор, пока рядом не показалась девчонка из Хайджимы Индастриз. Она насмешливо фыркнула, а после оглядела меня презрительным взглядом.

— Вы бы не общались с ней так открыто. Говорят, она лично в пять лет сожгла свою мать и младшего брата.

Я почувствовала, как гнев вскипел в жилах. Я резко обернулась к этой надоедливой девчонке, злобно сверкая красными глазами.

— Я никого не убивала, ясно тебе?

— Но ведь из-за тебя загорелся дом. По приезде в Хайджиму она улыбалась своей мерзкой улыбочкой каждый раз, как речь заходила о её матери. Она — демон.

— Я не демон, это у тебя мозгов маловато. — Я чуть ли не рычала от злости, чувствуя, как пламя в ногах пытается вырваться наружу. Стиснув зубы, я взяла свои силы под контроль и отвернулась от болтливой девчонки. На этом разговор мог бы окончиться, если бы я не услышала тоненький голосок:

— Т-ты ведь Кусакабэ Шинра, верно?

Я обернулась. На меня смотрела милая пухлощёкая девочка с медно-рыжими волосами, которые она то и дело теребила. Она опустила глаза, выглядя при этом очень трогательно. Не помню, чтобы раньше её встречала. Хотя, что в прошлой жизни, что в этой, память на лица у меня оставляет желать лучшего.

— Да, это я.

— М-мы учились вместе в одном садике, помнишь? Я ещё жила через три дома от тебя. После той ночи я не думала, что мы ещё встретимся.

Я нахмурилась, однако никак не могла вспомнить эту девчонку. Видимо, она была одной из тех соседок, которых я просто выкинула из своей жизни.

Тем не менее, я кивнула.

— Рада снова тебя видеть.

Но тут в наш разговор вмешалась та девчонка, которая пыталась подпортить мне жизнь. Она вышла вперёд и грозно посмотрела на мою бывшую соседку, которая сжалась ещё сильнее, словно пыталась избежать яростного взгляда.

— Раз ты её соседка, то ответь: это правда, что ещё до того, как она убила свою мать, она была демоном?

Девочка на это растерялась и слабо кивнула. А затем, поняв, что сделала, замахала руками и принялась отнекиваться, но было уже поздно. На губах моей противницы заиграла самодовольная улыбка. Она смерила меня презрительным взглядом, и в нос тут же забился противный запах.

— Как была демоном, так и осталась. Ничего нового.

С этими словами она отвернулась от меня. Я же крепко сцепила зубы. Ментально мне было уже тридцать пять лет, и вестись на такие детские уловки было максимально глупо и недальновидно. Я должна быть выше всего этого.

Должна, но не могу.

— А ты как была скудоумной овцой, так ей и осталась.

Более я не обращала на эту девчонку внимания. Моя бывшая соседка пыталась было извиниться, но я успокоила её, мол, не нужно, и перестала обращать на неё внимания. Та, к счастью, быстро поняла, что общаться я не намерена, и ушла.

Мои новые соседки переглянулись. Устроенная сцена им не понравилась. Я видела, как Наоми хотела что-то спросить, но я лишь покачала головой, будучи не в духе.

Мы простояли в очереди минут пятнадцать, пока, наконец, не пришло время заходить внутрь. Я забрала свой пропуск и попросила выдать мне расписание. Увидев его, я обрадовалась как никогда. У меня отсутствовали занятия в школе, так как я её уже окончила, поэтому утром, кроме пробежки и завтрака, у меня ничего не было. После обеда начинались тренировки, и на них я уже должна была присутствовать.

Тамаки завистливо присвистнула, когда поняла, что я буду по утрам отсыпаться.

Со следующего дня у нас начинались занятия, поэтому этим вечером мы легли пораньше.

Как и ожидалось, с утра нас ждала пробежка, а после — завтрак. Тренер нам попался какой-то слишком переполненный энтузиазмом. Он напоминал мне Майто Гая из старого-доброго «Наруто», только стрижки под горшок не хватало.

Мы пробежали десять огромных кругов. Многие, как и Тамаки, задыхались уже на третьем. Мне повезло, я вытерпела все десять, но и то благодаря тренировкам в Хайджиме.

После был завтрак, состоящий из рисовой каши и чая. Каша оказалась слишком пресная, но, к счастью, на столе стояла соль, которую я с радостью сыпанула в кашу. Теперь это было хотя бы съедобно. Соседки на подобное лишь подняли брови, но промолчали. Что ж, у каждого свои вкусы и предпочтения.

Затем они ушли на уроки, а я пошла в комнату. Там, забравшись под одеяло и поставив будильник, я прилегла на кровать. Спать не хотелось, так что я просто погрузилась в свои думы.

Я должна стать сильнее. Для этого надо тренироваться не покладая рук. Возможно мне и здесь удастся прослыть гением и, кто знает, при выпуске меня могут определить в бригаду получше. Я бы хотела попасть в Четвёртую. Первая и вторая были слишком тесно связаны с церковью, от чего меня просто коробило. Третья меня пугает своим капитаном. Не доверяю я людям в масках, которые похожи на чумные. Пятая специализируется на различных исследованиях огнелюдей, что меня не интересует. Плюс, там много мужчин, а это уже пугало. Я не хочу каждый день сталкиваться с отвратительными мужиками. Шестая была больше направлена на медицину, а я не врач и не пытаюсь из себя его строить. Седьмая же находилась в каком-то старинном квартале Токио, куда я соваться не очень хотела. Нет, мне нравилась японская культура и все дела, но жить, как в девятнадцатом веке, когда есть современные технологии, я не хотела. Так, оставалась только Четвёртая.

Ближе к обеду я поднялась с постели и отправилась в столовую, где села за стол к соседкам. Наоми, Тамаки и Сузуми заметно напряглись, что мне не понравилось. В воздухе так и повис тонкий аромат волнения. Без слов я взяла свой поднос и пересела за свободный столик, где никого не было. Стало обидно. Что же им там успели наговорить, раз они так на меня отреагировали?

Обед я провела в одиночестве и так же в одиночестве отправилась на тренировочную площадку. Я понимала, что так не может дальше продолжаться, что я должна завести побольше знакомств, найти друзей, однако говорить что-то, как-либо рыпаться, когда меня не желают адекватно воспринимать, тоже не хотелось.

Я не желаю тянуться к тем, кто не хочет со мной общаться. Лишь зря потрачу нервы и силы. А они мне дороги.

На данный момент тренировки у новичков представляли из себя скорее силовые упражнения, чтобы понять, какой у кого предел. После них нас разделили на две группы: на тех, кто нуждался в особой подготовке, и тех, кому она не нужна была. Я попала во вторую группу, что было весьма ожидаемо.

У нас проверили способность управлять пламенем, и во время демонстрации наших сил инструктор постоянно что-то писал в своём журнале. Думаю, он делал заметки о наших способностях и сразу же прикидывал, как мы можем их развить. И, если мои догадки верны, то я восхищена этим человеком!

Когда с проверкой наших умений было покончено, нас вновь выстроили в линеечку.

— Итак! Я увидел, на что вы способны. Некоторые меня порадовали, некоторые — не очень. Мы будем развивать ваши силы настолько, насколько это возможно. Вы должны понимать, что на занятиях подход в нашем училище общий. Вас много, и у каждого своя особая способность. Мы не можем уделять достаточно времени каждому, занимаясь с вами индивидуально, однако мы можем дать вам совет, порекомендовать путь, по которому вы должны идти, чтобы суметь управлять пламенем. Наша цель — научить вас контролю. Свои собственные способности вы можете пытаться развивать самостоятельно и обращаться за советами к нам. Всё понятно?

— Да, сэр! — хором ответили мы.

— Отлично. Вы — будущие пожарные. Вам предстоит упокаивать души огнелюдей. Для этого к концу недели каждый из вас должен выучить молитву, которую мы читаем перед упокоением. Всё ясно?

— Да, сэр! — вновь ответили мы.

— Отлично. А теперь десять кругов вокруг поля, используя ваши способности. Посмотрим, кто у вас тут самый быстрый.

Все тут же зажгли пламя. Я ощутила ставшим привычным покалывание в ногах.

По свистку все сорвались с места.

Те, кто был из второго поколения, бежали своими силами. Ребята из третьего старались вырваться вперёд за счёт своих способностей.

Мой огонь вырывался из ног, а потому я тут же сорвалась с места, мгновенно обгоняя остальных. Я была самой первой недолго: прошло всего пару секунд, как меня нагнала какая-то девчонка. Она летела на огненных крыльях.

Мы начали соперничество.

Я сконцентрировала больше пламени в ногах, стала ещё быстрее, но противница не отставала, а, наоборот, обгоняла. Она то и дело мелькала где-то сбоку, уходя чуть вперёд, то выравниваясь со мной.

В конце концов я проиграла. В последний момент эта девушка вырвалась вперёд, первой приходя к финишу. Мне оставалось лишь глотать пыль под её ногами — образно говоря.

Я стояла, глубоко дыша.

Поначалу я думала, что в училище меня ждут лишь слабые пирокинетики, которые едва могут управлять огнём. Я думала, что буду быстрейшей и сильнейшей, но, как оказалось, я ошибалась. Тут были те, с кем можно было побороться за первое место.

Улыбка сама собой расползлась у меня на губах. Учёба обещала быть интересной.

Вскоре первая неделя подошла к концу, и нас отпустили на выходные. Многие поспешили выбраться в город, и я была в их числе.

Я сразу же решила, что, раз уж я смогла переродиться в другом мире с воспоминаниями из прошлой жизни, то должна заняться всем тем, чем хотела раньше, но постоянно откладывала из-за лени или нехватки денег.

Так, я поехала в центр Токио и зашла в интернет-кафе. Я оплатила час и поспешила сесть за компьютер с толстым экраном и гудящим блоком питания. В этом мире был интернет, существовали телевизоры, но планшетов, ноутбуков и телефонов ещё не изобрели. Но, думаю, это лишь вопрос времени.

Итак, у меня была только одна цель: найти себе учителя игры на гитаре. У меня были деньги и свободное время по утрам в рабочие дни. Надо же это всё на что-то тратить?

Я являлась сиротой, отправленной в детский дом. Более того, я являлась талантливым пирокинетиком, так что, на меня возлагали большие надежды в будущем. Поэтому раз в месяц я получала весьма неплохое пособие от государства. Все полученные деньги мною не расходовались из-за отсутствия возможности тратить их. Сейчас же, получив свободу в действиях и доступ к банковскому счёту, я могла заняться тем, о чём я мечтала с прошлой жизни. Учёбой игры на гитаре. И, возможно, чем-нибудь ещё.

Время шло не быстро, но и не медленно. Каждый день был похож на предыдущий, но мне это только нравилось. У меня была размеренная жизнь безо всяких эксцессов и неожиданностей. Я была рада.

Спустя два месяца после начала учёбы, когда группа нуждающихся в подготовке догнала нашу по своему физическому развитию, мы начали тренироваться все вместе. Это было не сложно, но изматывающе. Каждый будний день мы бегали столько кругов, сколько в прошлой жизни я бы точно не выдержала. Мы отжимались, приседали и качали пресс. Благодаря всему этому я чувствовала, как мои мышцы становятся ещё крепче. Моя фигура всё больше и больше оформлялась, становилась более женственной. Мне было вот уже пятнадцать лет, и для этого возраста я выглядела очень даже неплохо.

Благодаря воспоминаниям из прошлой жизни я знала, как мне надо за собой ухаживать и питаться, чтобы максимально уменьшить такие подростковые проблемы, как акне и чёрные точки. Только благодаря этому я ходила с чистым лицом, пока мои соседки плевались от очередного прыщика на носу. Помощь я им не предлагала, потому как они первые отказались со мной общаться. Если им что-то понадобится — пускай сами попросят.

Спустя ещё два месяца, когда тела новичков достаточно укрепились, мы принялись работать с огнём. Для этого нас вновь разделили, но уже по поколениям. Второе поколение занималось тем, что училось контролировать уже имеющееся пламя. Сначала в небольших количествах, а затем всё увеличивая и увеличивая объём огня. Третье поколение обучалось выпускать не всё пламя разом, а в строгом количестве. Это было сложно.

Раньше, в Хайджиме Индастриз, я не особо уделяла этому внимания, выдавая столько огня, сколько получится. Я всегда старалась выпустить больше пламени, чем могла, но никогда не меньше. Так что теперь я пыхтела со всеми остальными.

— Кстати, вы слышали? — спросила Тамаки у моих соседок. Мы все сидели в комнате и отдыхали. Это было утро вторника, и мы только-только вернулись с утренней пробежки. — Говорят, в Асакусе произошло массовое самовозгорание. Седьмая бригада теперь официально стала таковой.

— Ого, — воскликнула Сузуми. — До этого они же предпочитали самостоятельно со всем разбираться. Что же произошло такое, что они согласились стать подконтрольны Империи?

— Говорят, там появился огнечеловек с рогами.

Футболка, которую я вертела в руках во время разговора в поисках переда и зада, выпала из моих ослабевших пальцев. Я резко обернулась к Тамаки, смотря на неё такими страшными глазами, что она аж вздрогнула.

— Повтори, — попросила я внезапно охрипшим голосом.

— Это… Ну, огнечеловек с рогами. Ходят слухи, что он был похож на демона.

Дрожь пробежала по всему моему телу. Я застыла, совсем не слыша, как Тамаки удивлённо зовёт меня, пытаясь понять, что же случилось. Я вскочила на ноги, хватая футболку и напяливая её как попало. Я буквально вылетела из комнаты, сбегая по ступенькам вниз и выбегая из общежития. Уже на выходе я приложила было пропуск к турникету, чтобы выйти, как услышала противный писк. Он не сработал. Я удивлённо попробовала ещё раз, но опять в ответ был лишь писк. Это остудило меня.

— Прошу прощения, но временно покидать территорию спецучилища запрещено. В связи с тем, что ночью в Асакусе произошло массовое самовозгорание, Император издал указ, запрещающий всем покидать свои дома в течение двух дней.

— Но мне срочно надо! — взмолилась я, но охранник лишь покачал головой.

Тогда я отправилась к инструктору. Он был в своём кабинете и строчил что-то на бумаге. Постучавшись, я вошла и тут же поклонилась, громко, но чётко прося выпустить меня на улицу.

— Никак не могу. Идти против приказов Императора — всё равно, что переступать закон. Твоё дело не может потерпеть?

Я задумалась. Этой ночью в Асакусе случилась большая трагедия. Скорее всего, было много разрушений. Последствия только-только начали разгребать, так что никому не будет дела до какой-то ученицы противопожарного спецучилища, которая внезапно захотела поговорить с самим капитаном. Я глубоко вздохнула.

— Да, может. Простите. До свидания. — Я ещё раз поклонилась и вышла, краем уха уловив ворчание мне вслед.

Я вернулась обратно в свою комнату и упала на кровать. Соседки покосились на меня, а Тамаки заёрзала на месте, будто сомневалась. Наконец она, собравшись с духом, подошла к моей кровати и, сжав руки в кулаки, спросила:

— Что-то случилось? Ты так внезапно сорвалась с места.

Просьба убраться застряла у меня в горле. Котацу выглядела так, словно искренне беспокоилась за меня, и от этого моё сердце кольнуло. Я прикрыла глаза и села на кровати, сцепив руки в замок на коленях.

— Десять лет назад пожар в моём доме устроила не я. Тогда в огне я видела огнечеловека с рогами. Он убил мою мать и моего брата, а потом сбежал в окно прямо у меня на глазах. Пожарный, что спас меня, соврал следователям. Не знаю, почему он так поступил. Возможно, ему было стыдно за то, что он упустил огнечеловека. — Я подняла глаза на Тамаки. — Когда я услышала о том, что в Асакусе объявился демон, я подумала, что, возможно это был тот самый. Я должна узнать правду.

Котацу заломила брови, а на её лице читалось искреннее удивление и сожаление. Она замерла, её рука, потянувшаяся было, чтобы хлопнуть меня по плечу, замерла в паре сантиметров от него.

— Я… Прости, я не знала, — тихо промямлила она. Я позволила себе приподнять губы в намёке на улыбку.

— Всё в порядке. Я отправлюсь в Асакусу на выходных.

— Если хочешь, я могу пойти с тобой.

— Тамаки-чан, прости меня, конечно, но мне будет не очень сподручно, если твой развратный синдром решит показать себя в самый ответственный момент.

Девушка на это залилась краской, а я, не сдержавшись, прыснула, после чего громко засмеялась — такое забавное у неё было выражение лица. Соседки поддержали мой смех. Возмущённая Котацу попыталась было что-то возразить, но вскоре и сама не сдержалась, присоединяясь к общему веселью.

Когда мы, наконец, отсмеялись, Сузуми и Наоми переглянулись. Они встали и, подойдя ко мне, низко поклонились.

— Мы просим у тебя прощения за всё. Мы судили о тебе, исходя из слухов. Но на самом деле ты никогда не казалась нам устрашающей или вроде того. Прости, нам очень стыдно, — произнесла Широнума.

— Очень-очень стыдно, — поддержала её Ягую, и я почувствовала освежающий запах искренности.

— Я… — я удивлённо хлопнула глазами, не ожидая такого, а после почувствовала облегчение на сердце. — Всё хорошо. Я… Я прощаю вас. И… Спасибо.

— Это тебе спасибо! — горячо возразила Наоми. Она подняла голову, и я увидела, что её щёки стали мокрыми от слёз.

Я успокаивала своих соседок ещё минут пять, пока, наконец, не пришло время им идти на учёбу. Помахав девушкам на прощание рукой, я осталась совсем одна в комнате. Я легла на кровать, раскинув руки в разные стороны. Моё сердце трепетало. Возможно, только что у меня появились первые подруги в этом мире. Стало тепло-тепло.

На обеде мы сели все вместе. Разговоры в столовой были только об Асакусе. Ко мне подошла та самая девушка, что постоянно портила мне жизнь тут. Её глаза опасно сощурились, а в воздухе резко запахло презрением.

— Говорят, один из твоих напал на Асакусу.

— Говорят, у тебя так и не появилось мозгов, — ответила я тем же тоном.

— Ах ты!

Но тут, к моему удивлению, в разговор вмешалась Сузуми.

— Слышь, Хаягама, свали по-хорошему. Не порти нам настроение своей рожей.

Девушка на это заявление поджала губы и резко развернулась, уходя. Я благодарно посмотрела на Ягую. Та лишь улыбнулась мне в ответ.

Ещё три дня пролетел быстро, и в субботу я встала в приподнятом настроении и слегка взволнованная. Быстро умывшись, причесавшись и чуть подкрасив глаза, я поспешила переодеться в свою повседневную одежду, состоящую из свободных бридж и чёрной футболки, и вышла на улицу. Пропуск в этот раз сработал. Охранник пожелал мне доброго пути, и я, поблагодарив его за всё, пошла к остановке.

В автобусе долго болтаться не пришлось: буквально минут через пятнадцать я доехала до окраины Асакусы. Как же я была благодарна своему телу и ежедневным тренировкам за то, что меня не тошнило в транспорте, как это было в прошлой жизни.

Асакуса выглядела так, будто никакого массового самовозгорания не происходило. Домики выглядели новенькими, хотя кое-где ещё раздавались стуки молотков. Я видела по телевизору в столовой, какой ущерб был нанесён Асакусе, и просто поверить не могла, что они так быстро отстроили всё.

Я подошла к старушке, которая неторопливо гуляла по улице, и, поздоровавшись, спросила у неё месторасположение пламенной бригады. Она, смерив меня доброжелательным взглядом, указала в сторону самого высокого здания в квартале. Поблагодарив её за помощь, я отправилась туда.

Дорога заняла всего минут десять, и всё это время меня не покидало ощущение, будто я попала в другой век. Только я была в современном городе двадцать первого века, как вдруг попала в какой-нибудь девятнадцатый.

На подходе к штабу пламенной бригады меня остановил какой-то мужчина в рабочей одежде. Он спросил, кто я такая и зачем я пришла сюда.

— Мне надо увидеться с капитаном Шинмоном.

В ответ он смерил меня насмешливым взглядом.

— Простите, но капитан занят. У него нет времени на вас.

— Это касается демона, который появился во время массового самовозгорания, — пояснила я. Рабочий мгновенно напрягся. — Я лишь хочу задать пару вопросов об этом демоне, потому как это может касаться моей семьи. Это не займёт много времени. Пожалуйста.

Мужчина поджал губы, а после тяжело вздохнул. Он махнул рукой, мол, следуй за мной, и сделал пару шагов до входа в здание и отодвинул тёмно-синий норэн на входе.

— Капитан Шинмон, тут с вами пришли поговорить, — произнёс рабочий. Я почувствовала, как дрожь волнения прошлась по моему телу. Скоро, уже скоро я расспрошу капитана обо всём!

— Да, я слышал, — раздался в ответ голос. — Пусть уходит.

Это мне уже не понравилось. Я, обойдя мужчину, сама вошла в помещение, отодвигая норэн. На энгаве, скрестив ноги, сидел капитан Шинмон. Он выглядел точно так же, как и в новостных выпусках по телевизору. Его взгляд был как у дохлой рыбы — именно такое сравнение пришло мне в голову.

Однако вместе с тем от него пахло такой силой, что у меня даже голова закружилась. Действительно, сильнейший пирокинетик.

— Капитан Шинмон, меня зовут Кусакабэ Шинра. Я — пирокинетик третьего поколения, ученица первого класса противопожарного спецучилища! — Я низко поклонилась, выпрямив руки по швам. — Прошу, расскажите мне о напавшем на вас демоне! Это очень важно для меня!

— С чего бы? Я не собираюсь говорить с какой-то девчонкой.

Его холодные слова, сказанные таким пренебрежительным тоном, разозлили меня. Я сжала руки в кулаки, а затем выпрямилась, прямо и безо всякого страха смотря ему в глаза.

— Может быть я и какая-то девчонка, но это не повод отказывать мне в коротком разговоре. Я не собираюсь отнимать ваше время или как-либо навязываться. У меня есть только три вопроса, и ответить на них вы сможете максимум за пять минут. Для вас это не составит особого труда, но для меня это будет значить очень многое.

— С чего бы? — В воздухе скользнул запах интереса, и я почувствовала прилив сил и храбрости.

— Потому что вполне возможно, что вы убили того демона, из-за которого погибла моя семья десять лет назад. Я лишь хочу убедиться в этом.

Капитан Шинмон молчал какое-то время, а потом, встав, развернулся ко мне спиной.

— Не я убил его. Пойдём.

Я на секунду растерялась, а после, ощутив облегчение на сердце, поспешила за ним, благодарно кивнув рабочему. Капитан вёл меня по коридорам, пока, наконец, не остановился рядом с одной из комнат. Он отодвинул сёдзи, и я увидела лейтенанта Седьмой бригады. Тот лежал на футоне. Его переносица была заклеена большим пластырем, а на голове лежало смоченное холодной водой полотенце. Он не спал, а просто смотрел в потолок.

— Хэй, Конро, тут с тобой поболтать пришли.

Лейтенант повернул голову. Я тут же вышла вперёд, сделав к нему несколько шагов, и, остановившись, вновь поклонилась, представляясь. Он кивнул и сказал мне присесть рядом. Я кинула быстрый взгляд на Капитана Шинмона. Тот остался у входа, облокотившись на сёдзи.

— Лейтенант Конро, я пришла спросить вас о демоне, с которым вы сражались. Скажите, как он выглядел?

Мужчина удивлённо вскинул брови. Он посмотрел куда-то мне за спину, а после, получив кивок со стороны капитана, ответил:

— Он был с меня ростом, обугленный. У него было два рога, а пламя выходило прямо из плеч.

— Его рога… Они были на глазах? У него был хвост? — тут же поспешила уточнить я.

— Нет.

Я поражённо распахнула глаза. Моё сердце упало. Наверное, я сейчас выглядела так жалко, что лейтенант, взволнованный моей резкой сменой настроения, резко приподнялся на футоне. Капитан Шинмон тут же кинулся к нему, силой укладывая обратно.

— Тогда я обозналась. Этот демон… Вы сражались с кем-то другим. Простите, что потревожила, — слабо ответила я. Разочарование захлестнуло меня с головой.

— Что? Получается, этот демон не один? — встрял в разговор капитан Шинмон.

— Да что происходит-то? — начал злиться лейтенант Конро.

Тогда я пояснила причину своего прихода: рассказала и о том, как десять лет назад демон поджёг дом, в котором жила моя семья, и о том, как он сбежал прямо из-под носа у пожарного, который после соврал следователям, и о моих предположениях о том, что демон, появившийся тут, был тем же самым, что разрушил мой маленький мир. Под конец рассказа лейтенант Конро смотрел на меня с жалостью. Запах, возникший при этом, мне не понравился.

— Прости, — произнёс он. Я лишь покачала головой.

— Это вы простите. Я побеспокоила вас, когда вы явно ранены и ещё не отошли от той битвы. — Я встала, собираясь уходить, но тут капитан Шинмон остановил меня.

— Ты говорила, что у тебя три вопроса.

Я задумалась. Вторые два вопроса проистекали из первого, но, так как ответ на него оказался не тот, каким я ожидала, то и задавать их не видела смысла. Но всё же спросила:

— Тот огнечеловек, он был силён? И вы убили его?

— Он был очень силён. У меня возникло такое чувство, будто я сражался с самим собой. И, да, я убил его.

Я чуть улыбнулась.

— Спасибо вам. Но мне уже пора.

Лейтенант Конро кивнул, и капитан Шинмон проводил меня на улицу. Там я, развернувшись к нему лицом, опять поклонилась в который раз за день.

— Спасибо, что позволили мне поговорить с лейтенантом Конро и простите, что я вас побеспокоила.

Капитан кивнул. От него больше не исходил запах раздражения. Теперь я чувствовала, что он был благожелательно настроен ко мне. От этого даже стало приятнее на душе. Поверить не могу, что смогла так просто познакомиться с одним из капитанов Пламенной бригады ещё до того, как выпустилась из училища.

— Многие пламенные бригады такие же, как и тот пожарный, что упустил того демона. В конечном итоге он оказался обычным лгуном, — произнёс он, и я поняла, что это был скрытый совет быть аккуратнее в будущем.

— Я знаю, капитан Шинмон. — Я благодарно улыбнулась ему. — Я также считаю, что кому-то из пламенных бригад может быть известно о причинах самовозгорания и появления таких вот демонов. Поэтому вам тоже стоит быть осторожнее.

Капитан Шинмон довольно усмехнулся — явно порадовался, что я не глупая и наивная — и я, попрощавшись с ним, отправилась обратно в общежитие.

По возвращении домой соседки, которых я теперь могла называть своими подругами, взволнованно расспросили меня о прошедшем разговоре с капитаном Шинмоном, и я честно поделилась с ними всем, что узнала. Больше мы эту тему не поднимали, разве что девочки заваливали меня вопросами о капитане Шинмоне. Ну, оно было и неудивительно: он являлся сильнейшим пирокинетиком в Токийской Империи и всегда был себе на уме.

Постепенно разговоры о произошедшем в Асакусе начали стихать и жизнь вернулась в прежнее русло.

В августе наступили летние каникулы. Многие, в том числе и мои соседки, разъехались по домам. Я же осталась в общежитие. У меня появилось много свободного времени, что не могло не радовать. Так, я стала чаще выбираться в город.

Я походила по всем местным достопримечательностям, навестила свой старый район. Мой сгоревший дом отстроили и в нём уже давным давно жила другая семья. Мне оставалось лишь пожелать им, чтобы они не пережили того же, что и я.

Затем я начала погружаться в местную культуру. Сказано, конечно, громко, но по факту я просто несколько раз сходила на различные выставки, где демонстрировались современные картины и картины двухсотлетней давности. Последних сохранилось крайне мало, но мне было приятно встретить хоть что-то знакомое. Например, я увидела две картины Айвазовского и несколько ещё больше разрушенных древнегреческих статуй. Тут были и японские исторические свитки, и различные безделушки по типу разбитых горшков и сохранившихся заколок для волос.

Я сходила в несколько книжных магазинов и библиотек, радуясь тому, что манга продолжает выпускаться. Тут было много неизвестных мне тайтлов, и со всеми ними я собиралась познакомиться поближе.

Находка приятно грела душу. В прошлом я увлекалась Японией, её современной культурой. Мне нравилось смотреть аниме и лайв-экшн фильмы. И кто же мог подумать, что и в этой жизни я смогу насладиться этим? Вот только ничего знакомого мне из предыдущей жизни, по типу «Наруто» или «Ван Писа» я тут не встретила, что расстраивало.

Позже я сходила в кинотеатр. И пусть фильм меня не порадовал, моё настроение оставалось всё таким же хорошим.

Затем я зашла в салон красоты и наконец-то проколола уши. Ещё в прошлой жизни у меня было три прокола — два в мочке и один в хряще. Сейчас же я собиралась их повторить — очень уж скучала по тем временам, когда я могла носить самые разные серёжки. Правда, на трёх проколах я решила не останавливаться и сделала себе аж пять — один в хряще и по два в каждой мочке. Я была довольна.

Я купила себе mp3 и скачала на него кучу песен. Все они были преимущественно на японском, хотя проскакивало несколько на английском.

Как я уже говорила ранее, после катастрофы в Токийской Империи было много представителей различных этнических групп, которые дома разговаривали на своём родном языке. Некоторые даже выпускали песни. Так, я нашла певицу, что пела двадцать лет назад на французском. Её песни очень походили на песни Мирей Матьё, которая мне нравилась ещё в прошлой жизни.

Я также закупилась в магазине осенней и зимней одеждой. Лето скоро подойдёт к концу, и осень принесёт много дождей и ветров. К такому надо быть заранее готовой. Касательно зимней одежды, то тут я ничего сильно тёплого не брала. В этом мире происходило глобальное потепление, и я подозреваю, что катастрофа двухсот пятидесятилетней давности и самовозгорания как-то связаны с ним. Если девять лет назад в Рождество ещё шёл жиденький снег, то теперь его больше не было. Я по этому поводу не печалилась, ибо не любила зиму из-за огромных сугробов и вечного холода, но подобное глобальное потепление не могло не напрягать.

Во время каникул, конечно же, мои уроки игры на гитаре продолжались. Я была невероятно счастлива, что давняя мечта начала наконец-то исполняться, хотя меня расстраивало, что обучение шло медленнее, чем мне хотелось, но и Рим не в один день строился. Я занималась два раза в неделю: в среду и субботу, и моя преподавательница всё это время была очень мила и добра со мной.

Каникулы закончились, и мы продолжили учёбу. Постепенно контроль пламени становился лучше у всех, и нам решили устроить спарринги. Я сражалась сначала с Тамаки, потом с Хагаямой. Оба раза я вышла победительницей. Хотя Котацу проиграла мне потому, что по пути запнулась о собственные слетевшие штаны и впечаталась полуголой грудью мне в лицо.

Когда среди девушек была выявлена семёрка сильнейших, нас отправили драться с парнями.

Мне нравилось, что в этом училище, хоть нас и делили на мальчиков и девочек, никто не смел сказать, что мы, девушки, слабые просто из-за того, что родились женщинами. Нет, тут каждая могла доказать, что чего-то стоит. И я собиралась сделать это.

Моим первым противником выступал парень по имени Карин. Он выглядел весьма грозно и больше говорил, нежели дрался. Ничего особенного он из себя не представлял, а потому победить его было делом пары минут.

Я поняла, что люблю драки. Не только потому, что это повод показать другим, что я сильная, но и потому, что во время боя любые границы стираются. Во всяком случае, для меня. Мне становится не важно, кто мой противник, парень или девчонка. Он просто есть, и я должна его победить. Моя боязнь мужчин отступала на задний план.

Затем моим противником выступил Огун. Он был первым афроамериканцем, которого я встретила в этом мире, и выглядел куда дружелюбнее Карина. От него так и несло запахом силы. Конечно, ему было не сравниться с тем, который я почувствовала рядом с капитаном Шинмоном, но всё равно неплохо.

— Деритесь, не сдерживаясь. Мы должны оценить ваши пределы, — произнёс инструктор. Мы кивнули.

Огун стащил с себя майку, оставаясь в одних штанах. Торс у него был неплохой, подкачанный, но времени на дальнейшее любование у меня не было.

Тело Огуна засветилось, и на нём возникли жёлто-красные полосы. Глаза также засверкали жёлтым. На меня дыхнуло жаром. Видимо, эти полосы были огненными татуировками, и с их помощью он становился сильнее.

Усмехнувшись, я зажгла пламя в своих ногах, тут же приближаясь к противнику и ударяя его со всей силы. Он успел выставить блок, но отъехал назад на пару метров.

— Ого, мощно! — похвалил он.

— Могу ещё мощнее, — отозвалась я и тут же оказалась у него за спиной. Этот удар он не смог заблокировать, но сумел развернуться в полёте и приземлиться на ноги.

Татуировки на его теле тут же засияли ярче, и он выставил руки вперёд, создавая огромный шар пламени. Огун бросился на меня, но я ушла из-под атаки, резко дёрнувшись в сторону. Там, где я стояла пару секунд назад, пол треснул от силы Огуна. Я присвистнула, и он самодовольно улыбнулся.

Чем больше мы дрались, тем сильнее от моего противника пахло палёным. Это значило, что он начал перегреваться, и скоро выйдет из игры. Теперь наш спарринг больше напоминал сражение на выносливость.

Я вновь напала на Огуна, крутанувшись на руках и выбив почву у него под ногами. Парень упал, и я поспешно пнула его в бок, переворачивая лицом к земле и садясь сверху, схватив его руки и зажав их. Огун попытался было дёрнуться, но я лишь усилила хватку. Парень был чертовски горячим, в прямом смысле этого слова. Его огненные метки обжигали мне руки. Если бы не моя сопротивляемость пламени, то ходить мне с тяжелейшими ожогами. А так, кожа лишь слегка покраснела.

Тут раздался свисток, и инструктор вскинул руку.

— Победила Кусакабэ Шинра!

Я тут же поднялась с Огуна и протянула ему руку. Он, покряхтев чутка, поднялся. Метки пропали с его тела.

— Вау, ты невероятно крута, — произнёс он.

— Ты тоже, но тебе стоит поработать над выносливостью. Ты слишком быстро перегреваешься.

— Почувствовала, да? — понял он. Я кивнула.

Мои спарринги на сегодня были завершены, и я принялась смотреть на чужие. Огун стоял рядом и комментировал, кто из его однокурсников на что способен.

— О, а это Артур. Он идиот тот ещё, но силён, зараза.

Я посмотрела туда, куда указывал Огун. Артуром оказался парень со светлыми волосами. Чёлку он убрал в хвостик, который теперь смешно топорщился. Он сражался против Асуки, той крылатой девчонки, что обогнала меня на соревнованиях на скорость. Асука была сильна, очень сильна. Мы сражались с ней на равных. И, исходя из этого, я думала, что она победит, но результат спарринга меня удивил: Артур, громко вещая о том, что он — король-рыцарь, уложил Асуку на лопатки.

— Мой Экскалибур одолел злобную валькирию, что пыталась уничтожить моё королевство.

Я удивлённо уставилась на Огуна. Тот тяжело вздохнул.

— Он с приветом. Его сила зависит от его воображения. Чем сильнее оно — тем сильнее он сам.

Я понятливо покачала головой, всё ещё смотря на Артура. В душе воспылало желание поскорее сразиться с ним. Но, увы, не в этот раз.

Когда со спаррингами было покончено, все разошлись по общежитиям, а на следующий день инструктор подвёл общие итоги и раздал немного ценных советов. Как и ожидалось, мне посоветовали лучше следить за расходом пламени.

У нас появилось время на личные тренировки, во время которых мы могли развить какую-нибудь свою способность, и я сосредоточилась на том, чтобы научиться летать. Эту идею мне предложила Сузуми, и я, подумав чутка, согласилась. Конечно, было страшно, потому что я жуть как боялась высоты ещё с прошлой жизни, но, с другой стороны, полёт мог придать мне манёвренности.

Так, я начала тренироваться. Поначалу было очень плохо и больно. Пришлось просить инструктора наблюдать за мной и давать советы. Я делала много лишних движений, когда пыталась взлететь, неправильно держала корпус и боялась. Страх был моей главной проблемой, с которой я никак не могла самостоятельно справиться.

В конце концов это надоело инструктору, и он приказал мне пойти погулять куда-нибудь, где будет очень высоко. Так я и поступила.

Взяв с собой Сузуми, Наоми, Тамаки, Огуна и Артура (последнего привёл Огун), я отправилась в парк аттракционов. Там меня больше всего интересовали американские горки и колесо обозрения. Правда, ни то, ни другое не помогло мне справиться со страхом. На горках я была больше занята бьющим в лицо ветром, а на колесе обозрения чувствовала себя более чем спокойно, так как подсознательно понимала, что была в полной безопасности.

— Может, тебе сходить на крышу какого-нибудь здания? — предложила Сузуми. — Чтобы справиться со своей боязнью пауков, я постоянно брала их на руки, и теперь мне совсем не страшно.

Я задумалась. Крыша, да?

— Оно сработает только если крыша будет стеклянной, — покачал головой Огун. — А так смысла нет. На обычной крыше Шинра будет твёрдо стоять ногами, как на земле. Нужно что-нибудь, что заставит её испытать волнение. Что скажешь, Артур?

— Король-рыцарь ничего не боится, — просто ответил он, как-то подозрительно долго смотря на игрушечный щит. Я почувствовала, как вокруг него распространился лёгкий цветочный аромат, говорящий о том, что парень сейчас во всю фантазирует.

— По-моему, ты боишься высоты потому, что боишься упасть, — внезапно произнесла Наоми.

— Так и есть, — согласилась я.

— Тогда тебе надо стать увереннее в себе, я думаю. Если ты будешь понимать, что ты в любой момент можешь затормозить в воздухе, не расшибившись в лепёшку, тебе самой станет легче.

Эти слова заставили меня задуматься. Получается, пока мне надо больше тренироваться самостоятельно, чтобы я могла взлетать. А вместе с тем мне надо попрыгать с каких-нибудь более-менее высоких мест. Например, из окна второго этажа или с ветки дерева. При этом можно будет пробовать затормозить себя огнём.

Я благодарно посмотрела на Наоми и тут же выдала свою мысль. Огун и Сузуми поддержали меня.

— Тогда я буду с тобой! — воскликнула Тамаки. — Моя способность даёт мне возможность высоко прыгать, но порой я просто боюсь этого. Если мы будем тренироваться вместе, то нам обеим будет проще и веселее!

На том и порешили.

Этим вечером мы гуляли допоздна, развлекаясь и смеясь, а на следующий день мы с Тамаки приступили к тренировкам.

Говорить «прыгай» было проще, чем прыгать самой. Пусть это был всего лишь второй этаж, меня не покидало противное ощущение в животе, похожее на холодок. Было страшно.

Первые два десятка раз я с замиранием сердца отталкивалась от подоконника, во все глаза глядя, как земля приближается. Затем я уже как-то привыкла, и стало не так уж и страшно. Тогда я начала использовать огонь, стараясь затормозить падение. Получалось, конечно, так себе, потому что я не могла держать равновесие и падала либо лицом в землю, либо попой.

А вот у Тамаки дела обстояли лучше, хотя она периодически теряла то футболку, то штаны. Спасибо, что не нижнее бельё, хотя и оно грозило вот-вот свалиться.

Дни текли за днями, и к концу месяца я смогла летать. Всё ещё чутка неуклюже, но зато могла! И практиковала свою новую способность при любой подходящей возможности. Всё же летать оказалось круто и очень удобно! Особо высоко я не взлетала, потому что всё ещё было немного страшно, но с этой небольшой проблемкой я собиралась разобраться позже.

Итак, в моём арсенале появилось ещё одно грозное оружие, помимо скорости, и тогда я решила, что надо бы уделить внимание и ей. На самом деле я просто однажды заметила, что, когда взлетаю или использую пламя для атак, то оно выходит во все стороны. Было бы куда проще, если бы я научилась сжимать его.

Перед глазами возник образ взлетающей ракеты и Тони Старка. Мне надо постараться, чтобы получилось так же.

Собственно, я поспрашивала советов у инструктора, как мне это сделать, и принялась за дело. Конечно, было бы куда проще, будь я из второго поколения. Те управляли пламенем, как хотели. Сжатие для них было бы как два пальца. Но я была из третьего. В некоторых аспектах, например, бою, это давало преимущество. А вот в некоторых, как сейчас — сплошные недостатки.

Но деваться было некуда.

После посещения Асакусы я поставила перед собой чёткую цель: стать сильнее. Лейтенант Конро был известен своей силой, но даже ему, чтобы одолеть демона, пришлось пожертвовать многим. Рядом с ним я чувствовала запах горелой плоти и пепла, который никак не утихал. Подобное я уже ощущала в прошлом, когда в коридорах приюта Хайджимы Индастриз внезапно столкнулась с Юичиро Куроно. Он был известен двумя вещами: своим сумасшествием и серой болезнью. Он перегрелся, из-за чего его правая рука начала превращаться в пепел. Но, несмотря на это, он продолжил сражаться тогда и сражается до сих пор.

Чтобы победить демона, лейтенант Конро пожертвовал собой, из-за чего получил серую болезнь. А также он признался, что его враг был очень силён. Это значило только одно: я должна стать ещё сильнее. Если я встречусь с демоном, то с нынешней силой мне его не одолеть. Он просто вытрет мною пол.

Вместе с тем я проводила время с друзьями. Да, теперь я могла смело называть их друзьями. Теперь мы все были в одной компашке из шестерых человек. Четыре девчонки и двое парней. Честно говоря, я не ожидала, что мы все так просто сойдёмся. У каждого были свои собственные загоны, но как-то мы привыкли с ними мириться. Парни, за что им большое спасибо, хорошо приняли тот факт, что я боюсь мужских прикосновений, и старались избегать их, даже случайных.

Конечно, мне до сих пор тяжело игнорировать глупость Артура, но это ничего. Главное, что он оставался таким же добрым и классным парнем.

Огун вёл себя вполне мило и обходительно. Как оказалось, он любил играть в баскетбол. Из баскетбола лично я знала только правила. Сама, конечно, играла пару раз в прошлой жизни, но это было так давно, что уже не верится, что она вообще была.

С девочками мы тоже хорошо сошлись. По мере общения мы узнали вкусы друг друга получше. Оказалось, нам нравились одни и те же вещи. Мы играли в одинаковые отомэ-игры, вздыхали по тем же 2Д парням и любили одну и ту же музыку. Я научила их краситься и правильно следить за собой, они меня — танцевать простенькие танцы и немного рисовать.

Теперь я могла с уверенностью сказать, что мне нравится моя жизнь.

Начался второй год моего обучения в противопожарном спецучилище. Весенние каникулы я провела в общежитие с Артуром. Точнее, жили мы раздельно, но при этом виделись каждый день. Все остальные разъехались по домам и в течение месяца посылали нам письма.

С Артуром общаться было… сложновато. Нет, он был хорошим человеком, но, когда ты с ним один на один, его рыцарские загоны начинают раздражать. В компании всё это сглаживается за счёт наличия других людей и возможности поговорить с ними, пока у Артура очередной приступ рыцарства.

К слову, в его фантазиях я стала проклятой принцессой. Как я поняла, согласно легенде, меня прокляла злая колдунья, которая завидовала моей красоте, и теперь я была такой, какой была. То есть с пламенем в ногах, порой скверным характером, острыми зубами и пугающей улыбкой. Только рожек не хватало. И, согласно этой легенде, только поцелуй истинной любви мог разрушить обрушившееся на меня проклятье. А чтобы это произошло как можно позже, колдунья наслала второе проклятье, заставляющее меня бояться прикосновений мужчин. И Артур, как благородный рыцарь, взял на себя ответственную миссию. Нет, он не стал этим самым героем-любовником и полез целоваться. Он отправился в долгое странствие в поисках того, кто освободит меня от проклятия.

В первый раз услышав эту басню, я долго не могла понять, что мне делать: смеяться или бить себя ладонью по лбу. Принцесса из меня такая себе выйдет, а до любви мне как до луны пешком. Парням обычно не нравятся девушки, что сильнее их. Да и, опять же, характер у меня не сахар. Так что мне нужен кто-то терпеливый и, желательно, сильнее меня.

Когда я сообщила об этом Артуру, он важно кивнул и пообещал, что будет искать мою любовь только среди сильнейших магов. Я вновь не знала, что делать с воображением этого парня.

Но зато спарринг-партнёром он был хорошим. Правда, ссылая на всю ту же злую ведьму, мне пришлось вдолбить ему в голову, что именно её проклятье заставляет меня драться с ним. А если я драться не буду, то моя собственная сила, не найдя выхода, убьёт меня. Это был максимально тупой план, но он сработал!

Артур был быстрым и ловким. Атаки его Эскалибура были точны. Чем сильнее он погружался в свои рыцарские фантазии, тем мощнее он бил. Мы были на равных, в некоторых моментах он даже превосходил меня, но мне это было только на руку. Драться с более сильным противником — это отличный способ прокачаться самой.

С началом учебного года нам пришлось позабыть о наших спаррингах, но я пообещала Артуру, что со мной всё будет хорошо, поскольку драки мне обеспечат во время учёбы.

Я снова по утрам была совершенно свободна, а после обеда отправлялась на общую тренировку. Тренировались мы уже в другом корпусе, поскольку тот заняли новые студенты. Инструктор был доволен моими успехами и похвалил за достижения. Я всё-таки научилась сжимать пламя в ногах, благодаря чему возросла не только моя скорость, но и сила атак.

Теперь же я раздумывала над новыми приёмами, которые смогла бы использовать. Основная моя проблема была в том, что я — боец ближнего боя. На дальнюю дистанцию я не могу ну никак, а с этим надо что-то делать. Великолепная, как мне показалось, идея пришла мне в голову, когда я смотрела, как Артур и Огун играют в футбол. Тогда я подумала о том, что было бы неплохо так же что-то пинать. Можно даже мяч. Если я хорошенько его пну, то он полетит прямо к нужной мне цели. А ещё его можно было бы поджечь. Осталось придумать, что именно.

Мне нужно было что-нибудь не очень твёрдое, чтобы не причинять ногам боль во время пинка, и, желательно, лёгкое, чтобы было легче пинать. Но при этом такое, чтобы так просто не сгорало и било на убой. Задачка та ещё. Я хотела было повесить её на какого-нибудь инженера через инструктора, но тот покачал головой и посоветовал отложить мою идею до вступления в бригаду.

Я расстроилась, но смирилась. Причина отказа была понятна и чётко сформулирована: у инженеров дофига работы в своих бригадах. Создавать специальные примочки для девчонки, которая ещё даже не доучилась, им несподручно. Неприятно, но такова правда жизни.

Надо было придумать что-то другое, и тогда я решила просто научиться стрелять сжатым пламенем. Этакие огненные пули из ног. Для этого мне понадобились тренировки, чтобы увеличить точность и силу удара. Градусом выше или ниже — и пуля полетит не туда, куда надо. В этом мне очень помогали игры в футбол с парнями. Наоми и Котацу, к слову, играли с нами, а вот Сузуми осталась в стороне.

Говорить ребятам о том, что для меня игры в футбол просто способ потренироваться, я не стала: они и так косо на меня смотрели из-за моего нескончаемого желания стать сильнее. Я просто делала вид, что внезапно заинтересовалась футболом, и всё. Мне, вроде как, даже поверили.

Также я продолжила играть на гитаре, и за год научилась действительно многому. Теперь я могу пойти на пикник с друзьями и сыграть им что-то простенькое по типу пары тройки аккордов, а могу и сложное забабахать. Я была очень довольна собой.

Тогда в голову пришла мысль о том, что просто играть скучно, надо научиться петь. В прошлой жизни я ходила в музыкальную школу, где пела в хоре. Занятие это было так себе, скажу честно, но зато ноты и пару дурацких песенок я знала. Научилась ли я за семь потраченных в пустую лет петь? Конечно же нет.

Но тут было другое. Тут со мной индивидуально занимался бы преподаватель. Желательно, женщина. Пусть после общения с Огуном и Артуром я даже привыкла к случайным прикосновениям, типа толчков плечом, помощи подняться и всё такое прочее, но с чужими людьми я так не могла. Если мы не дрались, конечно.

Я спросила у своей преподавательницы гитары, знает ли она кого, кто научил бы меня петь, и та подсказала мне нужного человека. Первое пробное занятие мне понравилось, и вскоре утро понедельника и утро четверга у меня были заняты уроками по вокалу. Высокие ноты я тянуть не собиралась, но так, чтобы чисто и хорошо спеть что-нибудь простое, уж очень хотелось.

Как-то так и начался очередной апрель в моей жизни.

Мне было уже шестнадцать лет. И, казалось бы, это самое то время, чтобы подростковые гормоны бушевали, чтобы я хотела творить всякую дичь и жить одним лишь мгновением, попробовать всё на свете и упиваться этим, но мне не хотелось. Была ли тому причина тому, что я помнила свою прошлую жизнь, или просто в моём характере — я не знаю. Но ни раньше, ни сейчас я не хотела отрываться на вечеринках и нарушать все подряд запреты. Я любила сидеть дома и заниматься чем-нибудь, что не заставит меня особо напрягаться. Например, смотреть фильмы или читать. Так что, в отличие от Наоми и Тамаки, которые постоянно рвались искать приключения на свои задницы, мы с Сузуми сидели в общежитии и занимали диван на первом этаже, пялясь в телевизор.

Каждую неделю по воскресеньям мы собирались нашей компашкой и играли в карты. Первым эту идею предложил Огун, остальные его поддержали. Вот тут-то мне и пригодились мои навыки, полученные в прошлой жизни скучными вечерами в деревне в компании двух бабушек-картёжниц. Я не мухлевала, но у меня за спиной был огромный опыт, так что я заранее понимала, как сходит противник и как лучше всего сходить мне. В большинстве случаев я выигрывала. Вторым по числу побед был Огун. Затем Наоми, Тамаки и Сузуми. Артур был худшим, но тут вина воображения Артура. Он, просто смотря на карты, уже представлял себе эпичные сражения на мечах между рыцарями, и ни в какую не желал отдавать королей и королев, чтобы отбиться от хода противника или ходить самому.

— Настоящий рыцарь не позволит своему королю вступать в сражение вместо него, — заявлял Артур и погружался в фантазии. И ему было плевать, что король в его руках вовсе не был козырным.

Летом, перед самыми каникулами, нас сводили в Четвёртую пламенную бригаду. Там мы лично смогли увидеть, как пламенные пожарные проводят свои будни, а они напоминали будни любого студента спецучилища, если никаких вызовов не было. Также нам разрешили побывать на вызове, но постоять в стороне и просто посмотреть на работу профессионалов со стороны. Набирались визуального опыта, так сказать.

Зато вот на третьем курсе, когда мне уже было семнадцать с половиной лет, нас отправили на стажировку в Четвёртую бригаду на две недели. Сначала отправляли девочек, а потом мальчиков.

Стажировка мне понравилась, даже очень. Я увидела огнечеловека собственными глазами спустя много лет. Но теперь я не боялась его, как в детстве. Теперь я смогла отправить его на тот свет, пока сёстры читали молитву где-то позади.

Местную веру я до сих пор считала большой глупостью, но «латом» для успокоения нервишек других людей всё же произнесла. Хотя искренности в моих словах было ноль.

Также мы какое-то время повозились с бумажками, где нас научили правильно писать отчёты. Всё это время я довольно неплохо общалась с инструктором Паном. Он вёл практические занятия у парней и отвечал за нас во время стажировки. Он был хорошим и добрым человеком, который предпочитал общаться свистом, а не словами. Ну, всяко я его свист как-то, но понимала, так что мне было просто.

И мои хорошие с ним отношения заметила одна из секретарш. Она постоянно кидала на меня злые взгляды и разговаривала со мной сквозь зубы. Конечно, такое отношение было неприятным, но я ещё в приюте Хайджимы Индастриз научилась игнорировать его.

Скорее всего, всё дело было в том, что этой секретарше нравился инструктор Пан. Она банально заревновала и воспринимала меня, как соперницу, что было глупо. Я не обращала на неё внимания.

И, думаю, это было моей главной ошибкой.

Нет, она не портила мне стажировку. Да, мои отчёты иногда терялись, но не более. Проблемы наступили позже, когда разговор зашёл о выпуске и распределении по бригадам.

Я хотела попасть в Четвёртую. Во-первых, потому, что она казалась мне самой лучшей и самой адекватной. А, во-вторых, за три года обучения она стала для меня чуть ли не родной. Я полюбила здешних инструкторов, у меня здесь были друзья, с которыми я хотела бы остаться вместе.

Инструктор не раз говорил мне, что я — лучшая в выпуске этого года. Во всяком случае, среди девушек. Даже Асука, которая на первом курсе обогнала меня в соревновании на скорость, оказалась далеко позади на третьем. Среди парней особо отличился Огун, но это было ожидаемо. Артур… Ну, он — дурак. Этим всё сказано. Потому что если бы не его глупость, то он был бы вместе с Огуном в первых строчках рейтинга. А так… Он едва наскрёб нормальные оценки на итоговом экзамене.

Итоговый рейтинг составлялся, исходя из того, как мы сдадим практический и письменный экзамены. Все свои письменные, которые старшекурсники сдают в конце учёбы, я сдала ещё три года назад, и весьма хорошо. Так что спецучилище брало мои результаты трёхгодовой давности.

Что касается практики, то тут мы показывали, чему научились за три года. Демонстрировали свой контроль пламени, его силу и какие-нибудь техники. Тут я была лучшей, скрывать не буду.

В совокупности мои успехи дали мне первую строчку рейтинга среди девушек. Затем, три дня спустя, я узнала, что в смешанном рейтинге я тоже заняла первое место, поделив его с Огуном. Я была довольна.

Исходя из всего этого, меня должны были отправить в какую-нибудь хорошую пламенную бригаду. Я надеялась на Четвёртую, Огун пророчил мне Первую, на что я чуть ли не ядом плевалась. И в итоге в свои восемнадцать я была зачислена в Восьмую вместе с Артуром.

Такого сюжетного поворота я ну никак не ожидала.

Конечно же, я пошла к инструктору, чтобы разобраться, в чём дело. Он лишь развёл руками, мол, ничего не знаю, вот приказ сверху, и дал мне в руки этот самый приказ. Мне хотелось рвать и метать. А ещё резко захотелось выпить чего-нибудь покрепче.

Дело в том, что Восьмая бригада сформировалась только год назад. Она была очень, очень малочисленна и слаба. Там было всего четыре человека, одна из которых — сестра. Капитан не обладал никакой силой пирокинеза, как и сестра. Лейтенант, как и оставшийся офицер первого класса, были уже из второго поколения, но оба пришли из армии.

На тему армейских ребят у меня были свои стереотипы в голове. Я была уверена, что они уже установили в этой бригаде свой армейский режим и теперь давят на всех. Такое мне было не по нраву.

— Сегодня наш выпускной, Шинра. Не расстраивайся, ладно? — чуть улыбнулась мне Тамаки. Я едва сдержалась от закатывания глаз.

— Тебе легко говорить. Тебя определили в Первую. Сузуми, вон, Шестая досталась, а Огуну и Наоми — Четвёртая, куда я так хотела, — ответила я. — А теперь я должна сидеть в Восьмой. Боже, за что?

— Ты ж в него не веришь, — подколола меня Сузуми. — И, кстати, Артур же будет с тобой, так что всё не так грустно!

— Это выражение такое. — И всё же я не сдержалась и закатила глаза.

У нас была церемония выпускного, когда нам вручали наши аттестаты и отправляли с миром на работу. Ну, вернее, давали вечер потусить с друзьями в общежитии, но на следующее утро уже активно из него выселяли. Так что мы с девочками уже собрали свои вещи, оставив всё только самое нужное.

Я закончила подкрашивать глаза, легонько мазнула светлым тинтом по губам и, поправив школьную юбку, которую впервые надела за три года, вышла с подругами из комнаты.

В большом актовом зале, который использовался только для общих сборов, мы нашли Артура с Огуном и поспешили к ним. Огун отвесил несколько комплиментов, Артур кивнул в знак приветствия.

Церемония началась. Инструктор зачитал долгую речь, в которой хвалил нас за все успехи и едва не расплакался. Потом мы с Огуном, как лучшие выпускники, произнесли свои речи, под конец пожелав всем удачи, и вернулись обратно на свои места.

Когда с выдачей аттестатов было покончено, началась развлекательная часть. Нам предоставили небольшой шведский стол, включили какую-то спокойную музыку и оставили веселиться. Я хмыкнула. Праздник был прямо в стиле дискотек в моей бывшей школе.

— Нам надо будет почаще собираться всем вместе, — заговорила Сузуми, когда мы, выйдя из актового зала, пошли на крышу здания и засели там. Наоми по пути отделилась от нас в поисках туалета.

— Для этого надо будет постараться сделать так, чтобы у нас выходные были в один день, — медленно произнесла я. — У вас это может получиться, но в нашей с Артуром ситуации я не уверена. Всё же мы там единственные пирокинетики третьего поколения, так что я не думаю, что капитан согласится отпускать сразу двоих.

— Но они же и без вас весь этот год как-то справлялись. — Огун пожал плечами. — Главное — попросите, а там уж как пойдёт.

Я пообещала ему, что сделаю всё возможное.

В этот момент вернулась Наоми. Она выглядела взволнованной, но от неё не исходил запах страха. Скорее, какое-то возбуждение, а на её лице чётко читалось желание рассказать нам что-то.

Я уступила Широнуме место, и та, сев рядом, схватила меня за руку. Её глаза пылали практически так же ярко, как если бы она использовала пламя.

— Ребята, я сейчас такое услышала, что вы мне просто не поверите! — Она говорила это взволнованным тоном, и я вся встрепенулась. — Вы же знаете, что Седьмая пламенная бригада целиком и полностью состоит из добровольцев? Даже после вступления в ряды империи они никогда не запрашивали у нашего училища новобранцев.

— Так это все знают, — хохотнул Огун.

— Да, так вот! — Наоми махнула на него рукой, чтобы он замолчал. — Я была в туалете, когда мимо прошли инструктор Пан и Фуко-сенсей. Они говорили о том, что Седьмая бригада послала официальный запрос, чтобы тебя, Шинра, отправили к ним!

Я замерла, поражённая. Мой рот удивлённо приоткрылся, и я не знала, что и сказать.

— Да ладно? — воскликнула Тамаки. — Кто его послал? Неужели сам капитан Шинмон? Чем же ты его так заинтересовала при встрече, что он аж запрос послал?

— Нет, это сделал лейтенант Конро, но сути это не меняет. Просто поразительно! Ты могла бы быть зачислена в Седьмую бригаду! Первая и единственная из новобранцев!

— Вау. — Это было единственное, что я могла сказать. Я до сих пор не верила услышанному. Чтобы быть в бригаде с сильнейшим пирокинетиком во всей Токийской Империи? Не верится!

— Инструктор Пан сказал, что им пришлось отказать Седьмой, поскольку ты уже была зачислена в Восьмую, — продолжила Наоми.

Я недовольно поджала губы. Я могла бы быть если не в Четвёртой, то хотя бы в Седьмой бригаде. Там, я так поразмыслила за два года, было неплохо, особенно если учитывать их взгляды на жизнь и империю в целом. Я их разделяла, так что легко могла найти единомышленников. Да и Асакуса сама по себе красивая. Но теперь…

Теперь же у меня было больше причин недолюбливать Восьмую бригаду.

В Восьмую бригаду я направилась на следующий же день после выпускного. Нас мягко, но вполне настойчиво выпроваживали из общежитий. Некоторые, как, например, Наоми и Огун, с утра пораньше отчалили в свою бригаду, кто-то, как Сузуми и Тамаки, решили чуть подзадержаться и поспать. Я же, собрав все вещи, вышла из ставшей мне родной комнаты и теперь уже навсегда покидая спецучилище.

Мне было грустно. Это место стало мне чем-то вроде дома за прошедшие три года. Если из приюта я бежала так, что пятки сверкали, то отсюда уходить не хотелось. Именно в спецучилище у меня появились лучшие друзья, товарищи и наставники. Оставлять всё это позади было больно.

Я глубоко вздохнула и посмотрела вверх, на небо. Жизнь не стоит на месте, и я это прекрасно знала. Всё когда-нибудь заканчивается, поэтому надо делать шаг вперёд и идти дальше. Легче будет воспринимать спецучилище как ещё одну школу, которую я окончила, а не как место, ставшее мне родным.

На автобусной остановке меня уже ждал Артур с мешком за спиной. Он поднял руку, коротко приветствуя меня. Я кивнула ему в ответ.

— Ты и гитару с собой потащишь? Не тяжело? — спросил он.

— Нет, просто немного неудобно.

Это было правдой. Мой багаж был весьма объёмным, так как у меня был чемодан с вещами, куда я постаралась запихнуть всё, что только могла, рюкзак за спиной и в придачу гитара. Тащила я её кое-как, потому что лямка чехла то и дело норовила соскользнуть вниз.

— Помочь?

— Ну давай, — я кивнула и, подумав, сгрузила ему рюкзак. Чемодан был тяжеловат, мне бы совесть не позволила отдать его Артуру, а гитару я никому даже под дулом пистолета не отдам. Она — моё добро и моё счастье. Надо быть кем-то слишком особенным для меня, чтобы я позволила её тронуть хоть пальцем.

Вскоре подошёл автобус, и мы, вместе с парой других выпускников, сели в него. Ехать нам предстояло минут тридцать, а потому я, поставив чемодан между ног и аккуратно уложив гитару на колени, откинулась на спинку сидения. Артур затих рядом, и по одному его виду я поняла, что он опять погрузился в мир воображения.

Ехали мы молча, лишь за пару минут до остановки я осторожно дёрнула Артура за рукав куртки, стараясь не касаться его кожи. Парень тут же встрепенулся, вставая на ноги и надевая мой рюкзак.

От остановки было идти ещё минут десять-пятнадцать, и чем ближе мы подходили к церкви Восьмой бригады, тем неприятнее мне становилось: в голове то и дело вспыхивали мысли о том, что я сейчас могла бы быть в Четвёртой или даже Седьмой бригаде. Я знала, что Артура такие глупости не беспокоят, потому как он был настоящим рыцарем и был готов защищать людей где угодно. Я же… Я просто была не уверена в людях, что ждали меня в бригаде.

Церковь была потрёпана временем и, судя по всему, самими членами бригады. Ей бы не помешал косметический ремонт. Наверное, стоит попробовать уговорить капитана провести его, а то совсем как-то непрезентабельно.

Встретил нас лейтенант. Его звали Такехисой Хинавой, и выражение его лица было пугающим. Я почувствовала, как от нервов мои губы задрожали, силясь растянуться в улыбке. Я силой воли заставила себя успокоиться, набирая в лёгкие побольше воздуха и задерживая дыхание.

— Рад приветствовать вас в Восьмой бригаде. Идём, — произнёс лейтенант, и взгляд его был таким, будто он придушить нас хочет. Однако никакой агрессии в воздухе не ощущалось.

Вместо смертоубийства он провёл нас по коридору к кабинету капитана, сказав оставить вещи снаружи. Так мы и поступили.

Капитан был… массивным. У него были чёткие мускулы, да и сам он был высоким. Я почувствовала, как по спине пробежался неприятный холодок. Он был олицетворением мужской силы, и мне стало неуютно. Я не чувствовала ничего такого со стороны капитана, но сердце всё равно испуганно затрепетало в груди, и я сделала несмелый шаг назад, сжимая руки в кулаки. Артур заметил это и выступил вперёд, готовый закрыть меня от капитана в любой момент, за что я была благодарна ему.

— Меня зовут Акитару Оби, я — командир Восьмой пламенной бригады. А вы, получается, наши новички, верно? Артур Бойл и Кусакабэ Шинра? — Мы тут же отдали честь. — Итак, для чего же вы двое поступили на службу в пламенную бригаду?

Чего-то такого я и ожидала. Капитан Оби решил провести нам что-то вроде собеседования, дабы узнать нашу мотивацию. С Артуром всё было понятно. Он был королём-рыцарем и собирался исполнять свой рыцарский долг, защищая слабых. Я же…

— Я хочу найти огнечеловека с рогами и узнать причину самовозгорания, — честно ответила я. Капитан осмотрел меня внимательным взглядом, который я стойко выдержала.

— Что ж, хорошие цели. Я рад, что у нас такие новички в этом году. — Я принюхалась, но запаха лжи не почувствовала. Скорее что-то тёплое, похожее на мёд. Видимо, капитан действительно был счастлив.

Нас познакомили с другими членами команды, которых оказалось двое: Маки Озе и сестрой Айрис. Первая мне понравилась. Она явно была боевой девушкой, но при этом оставалась невероятно милой и красивой. Вторая выглядела куда скромнее, но при этом тоже вела себя, как милашка. К сестре Айрис я отнеслась с некой недоброжелательностью, и не потому, что она показалась мне скрытной или двуличной, а потому, что она принадлежала к церкви, а таких людей я недолюбливаю.

Наша команда была немногочисленной, всего шестеро человек, и на вызовы мы выезжали почти все вместе. За нами был закреплён довольно большой район, но самовозгорания там происходили раза два в неделю точно. Так что в итоге работа оказалась не такой уж напряжённой.

Единственное что из-за малого количества членов бригады мы не только тушили пожары и помогали загоревшимся обрести покой (скорее я воспринимала это как убийство, а не как проводы в мир иной), но и разбирали всякие бумажки. Также Маки-сан занималась нашей с Артуром подготовкой. Через месяц нас ожидал так называемый турнир новобранцев, суть которого заключалась в том, что пламенные бригады хвастались своими новичками. И, конечно же, капитан собирался выставить нас с Артуром, чтобы мы показали, на что мы способны.

Что ж, в какой-то мере это было приятно: капитан считал нас сильными и полагался на нас. Но, с другой стороны, на наши плечи ложилась большая ответственность. Однако я в своих силах была уверена: все тренировки с Маки и спарринги с Артуром я показывала отличные результаты. Первая была впечатлена, а второй клялся, что однажды одолеет мою тёмную сторону, созданную злобной ведьмой.

А ещё я узнала, как меня за глаза называли в спецучилище. Узнала я об этом от капитана, который вместе с моим резюме получил и мою характеристику, написанную преподавателями.

— Тут написано, что твои однокурсники считали тебя демоном, — произнёс он, посмеиваясь, — а следы, которые оставались от твоих ног, они называли «следами демона». Забавно.

Я посмотрела на него крайне серьёзным взглядом, недовольно поджав губы. Капитан тут же поднял руки вверх, как бы говоря, что не он это придумал, так написано в бумажке.

— Мне просто неприятно, когда меня так называют, — произнесла я. — Да и кому будут приятно, если его будут с детства называть «демоном»?

— Прости, Шинра, обещаю, что больше так не буду! — И дружелюбно хлопнул меня по плечу, оставляя на нём свою ладонь.

Я крупно вздрогнула, мурашки пробежались по моей спине, а сердце ухнуло куда-то в желудок. С секунду я пребывала в оцепенении, а потом с криком сбросила руку командира, отскакивая в сторону и с ужасом смотря на него. Тот глупо захлопал глазами, пока я, пытаясь восстановить резко сбившееся дыхание, старалась успокоиться.

— И… Я не люблю, когда меня трогают, — тихо произнесла я. — Простите, я понимаю, что вы довольно тактильный человек, но… мне неприятно.

Капитан замахал руками и тут же принялся сыпать извинениями. В воздухе запахло небольшой неловкостью, и я поспешила успокоить мужчину.

Лишь выйдя из его кабинета я позволила себе ударить раскрытой ладонью по лицу, мысленно сокрушаясь о том, какая же я всё-таки дура. У меня была проблема, пришедшая ко мне из прошлой жизни, и её надо решать. Благодаря жизни в приюте Хайджимы Индастриз я больше не боялась находиться в компании мужчин, хотя до сих пор иногда на меня могла накатить волна паники, если я не чувствовала себя в безопасности, а вот касания — нет, их я выдерживала с трудом. Мне надо быть поглощённой боем, чтобы забыть, что передо мной мужчина.

Я тяжело вздохнула, прикрывая глаза. Проблема есть, значит, её надо решать. Не надо сидеть на попе ровно, пока существует что-то, что мешает тебе жить — этот урок я выучила ещё в прошлой жизни.

Именно поэтому в свой законный выходной я, отказавшись от компании Айрис и Маки, отправилась в город. У меня на руках был адрес небольшой клиники, где оказывают психологическую помощь. Не бесплатно, конечно, но деньги у меня пока имелись, а там и до зарплаты в конце первого рабочего месяца недолго.

Психологом оказалась женщина, и первый сеанс у нас с ней прошёл хорошо. Конечно, довериться чужому человеку было сложно, но она, в конце концов, была психологом, а я — её пациентом. Если я хочу побороть свой страх, то мне самой надо быть смелее.

Я не рассказывала ей про то, что помню свою прошлую жизнь, но я рассказала про то, как в детстве испугалась мужчины в церкви, а затем он загорелся прямо у меня на глазах, из-за чего меня начали называть демоном. Я также придумала байку о том, что периодически вижу кошмар, в котором меня насилуют в переулке.

Врач слушала внимательно и под конец сделала свои собственные выводы, а затем дала мне пару советов и упражнения, которые я должна буду сделать до следующего визита к ней через неделю. Вышла после сеанса я на удивление бодрой и чувствовала себя очень даже хорошо.

На обратном пути я зашла в пару мест, купила себе новую тушь и апельсиновое мороженое, которое любила ещё с прошлой жизни. Где-то вдалеке раздался звук сирен, и я поняла, что наши ребята выехали на очередной вызов. На помощь к ним я, конечно же, не спешила, потому как у меня был заслуженный выходной.

По возвращению в церковь я встретила только лейтенанта Хинаву, который, напялив очередную дурацкую бейсболку и фартук, готовил что-то на кухне. Из небольшой скуки я решила присоединиться к нему, чтобы помочь.

Во всей нашей бригаде лучшим поваром был именно лейтенант Хинава, что меня поражало. Он выглядел пугающе, по одному взгляду на него можно было понять, что он — бывший военный, который не привык размениваться. Но всё же было в нём что-то родное.

— Через два дня будет турнир. Постарайся, — бросил он мне, чистя картошку.

— Хорошо, обязательно! — Я кивнула, чуть улыбнувшись.

Если, оканчивая спецучилище, я была скептически настроена к Восьмой бригаде, то сейчас я была рада, что меня определили именно сюда. Коллектив здесь был малочисленным и добрым, все мы стали близкими друзьями, настолько, что в пору называть нас семьёй. Ни от кого из моих коллег не пахло ни презрением, ни тайнами, ни ложью, чему я была рада. У нас не было глобальных секретов друг от друга (ну, мой с памятью о прошлой жизни не в счёт).

На следующий день к нам приехал инспектор, чтобы оценить наши с Артуром силы и решить, достойны ли мы участвовать в турнире. Артур, который при слове «турнир» погрузился в рыцарские фантазии о бойне на конях, показал высший класс, и я от него не отставала.

Нам дали пропуска, и ещё через день мы приехали на место, где будет проходить турнир. Отвезла нас туда Маки-сан, после чего, оставив у входа вместе с капитаном Оби и лейтенантом Хинавой, поспешила заполнить за нас анкеты. Я принялась озираться по сторонам, рассматривая гостей и других участников, как вдруг почувствовала, как на мне сзади повисли. Я захрипела, тут же разворачиваясь и сжимая Тамаки в крепких объятиях. Она, как и я с Артуром, уже была одета в форму пожарного.

— Как у вас дела? Целый месяц не виделись! Я столько всего повидала в Первой бригаде! — восхищённо произнесла она, тут же начиная щебетать обо всём, что с ней произошло. Артур то и дело кивал в такт её речи, я внимательно слушала ровно до тех пор, пока краем глаза не заметила знакомую фигуру. Я резко развернулась, и мои действия заставили Тамаки замолчать.

Мимо меня проходил он — тот самый пожарный, который двенадцать лет назад упустил огнечеловека с рогами и соврал следствию. Я почувствовала странный мандраж и сделала несколько уверенных шагов к этому человеку, признавая в нём капитана Первой бригады — Бёрнса. Я ощутила, как гнев и разочарование вскипели в моих жилах.

— Извините пожалуйста, можно вас на минутку? — на удивление твёрдым голосом спросила я. Капитан развернулся и смерил меня внимательным взглядом. — Меня зовут Кусакабэ Шинра, я — пирокинетик третьего поколения из Восьмой пламенной бригады. Быть может, вы помните пожар, что случился двенадцать лет назад. У меня есть несколько вопросов.

Взгляд капитана стал острее.

— За прошедшие годы я потушил много пожаров, неужели ты думаешь, что я буду помнить то, что случилось двенадцать лет назад?

Я почувствовала удушливый запах гнили, говоривший мне о том, что он ещё как помнит тот пожар, просто врёт, как дышит. Улыбка сама собой расползлась по моему лицу, превращаясь в оскал.

— Да, вы помните, — смело и возможно даже грубо ответила я. — Двенадцать лет назад вы упустили огнечеловека с рогами, а после соврали про то, что его там и не было. Ну как, вспоминаете? Могу даже адрес назвать.

Я понимала, что играю с огнём в буквальном смысле. Я была сильным пирокинетиком, но недостаточно, чтобы противостоять капитану. Он на меня, конечно, не нападёт, но вот задавить авторитетом может попытаться. Вот только от такого труса, как он, я этого и ожидаю.

— Я не знаю, о чём ты говоришь. Мне некогда тут лясы точить. — С этими словами он развернулся ко мне спиной, делая первый уверенный шаг.

— От всех лгунов пахнет одинаково. Знаете, чем? Гнилым мясом. И рядом с вами этот запах как никогда силён, — твёрдо произнесла я, уходя в обратную сторону.

Я почувствовала, как гниль разбавилась ароматом интереса и даже слегка возмущения, но мне до этого дела не было. Я лишь махнула рукой на все поражённо-возмущённые причитания Тамаки, которая не могла поверить, что я разговаривала с командиром Первой бригады в подобном тоне. Я же ещё с прошлой жизни решила для себя, что буду уважать только тех, кто этого заслуживает, и плевать, сколько ему лет. Старых маразматиков я уважать не собиралась. Лгунов — тоже.

Нас выстроили в линеечку и дали задание, суть которого — найти и спасти попавших в беду людей, а заодно обезвредить огнечеловека, чью роль исполнял один из людей Хайджимы Индастриз. И чем быстрее и чище ты справишься — тем больше тебя будут уважать среди новобранцев.

Понимая это, я зажгла огонь на ногах, буквально влетая в окно второго этажа раньше остальных, которые бежали по земле.

В здании было тихо, даже слишком. Я глубоко вздохнула, пытаясь уловить запахи. Я чувствовала лёгкий запах пота и… сигаретный дым. Последнее заставило меня напрячься, потому как вряд ли кто-то из «жертв» или «огнечеловек» решил бы устроить себе перекур.

Что-то было не так.

Я сделала несколько шагов в сторону этого запаха, понимая, что потом пахнет оттуда же, но запахи эти принадлежали двум разным людям.

Внезапно из-за угла показалась голова того самого человека из Хайджимы. Он повисел какое-то время в воздухе, а затем мешком свалился на пол. Вслед за ним вышел высокий мужчина с сигаретой во рту, повязкой на левом глазу и шляпой на голове. От него не пахло враждебностью. Скорее, он хотел поиграть, сразиться со мной.

— Хочешь узнать о том пожаре? — спросил он.

— Хочу узнать, кто ты и зачем ты сюда пришёл, — ответила я, но получила лишь усмешку.

— Развлечёшь меня — скажу, — пообещал этот мужчина.

Я без лишних слов сорвалась с места, прокручиваясь на раскрытой ладони и пытаясь ударить его ногой, но он увернулся, сделав шаг назад. Тогда я перенесла вес на другую руку, атакуя вновь и выпуская пламя. Противник отскочил в сторону, и я поспешила сократить расстояние между нами, вновь нанося удар.

— Неплохо, — присвистнул он, а я не смогла сдержать улыбки.

Он вновь уклонился, но как раз на это я и рассчитывала, выпуская в него заряд сжатого пламени и попадая прямиком по плечу. Противник отлетел в сторону, спиной врезаясь в стену, и я тут же поспешила выпустить пару дополнительных зарядов. Один пришёлся ему в живот, а второй он успел блокировать дымом. Прогремел небольшой взрыв.

Внезапно пол под нами заходил ходуном, и мужчина воспользовался этим, чтобы достать из кармана небольшую стеклянную баночку, тут же откупоривая крышку. Я почувствовала запах пепла, а потому поспешила отскочить в сторону, и вовремя: пепел развеялся в том месте, где я была всего пару секунд назад, и взорвался с оглушительным грохотом.

За пеленой поднявшейся пыли я не заметила летящие в меня карты, лишь едва уловила их запах. Я увернулась от одной из них, но две других прошлись мне по руке, прорезая одежду и оставляя после себя глубокую рану. Я зашипела, чувствуя, как кровь стекает по руке вниз. Ещё с прошлой жизни я ненавидела боль.

Следующая карта сгорела в моём огне, и я, воспользовавшись случаем, поспешила переместиться в сторону, однако там меня уже поджидал пепел, который взорвался при контакте со мной. Не сдержавшись, я выругалась.

— Какие некрасивые слова для столь юной девушки, — насмешливо произнёс противник. Он выглядел весьма самоуверенно, но я чувствовала запах его крови, а на подбородке у него остались следы пепла, говорившие о том, что он не пережил мои предыдущие атаки так просто, как пытается показать.

— Как хочу — так и выражаюсь, — ответила я, сжимая пламя в ногах и в мгновение ока настигая мужчину. Тот ошарашенно попытался было сделать шаг назад, но позади была только стена.

Я мощно врезала ему кулаком по челюсти прямо как учила Маки-сан. Противник дёрнулся в сторону, и из его рта потекла тонкая струйка крови: видимо, прикусил язык или щёку. Он вновь потянулся было к своему карману, но я перехватила его руку, выворачивая её. Ещё бы чуть-чуть, и я сломала бы её, однако тут он выдохнул сигаретный дым прямо мне в лицо, приблизившись насколько это вообще было возможно. Я отпустила его, заходясь в сильном кашле, и тут же получила ногой в живот, отлетая назад. Благо, я хорошо справлялась со своим огнём, а потому смогла остановить падение, переворачиваясь в воздухе и приземляясь на корточки.

— Ладно, пожалуй, этого хватит. Ты довольно сильна, меня это очень радует, — произнёс он, поднимая руки и тем самым демонстрируя, что никакой опасности он для меня не представляет. Я выпрямилась, не сводя с мужчины взгляда. — Позволь в качестве моей признательности рассказать тебе кое-что о той самой ночи. Твой младший брат, Шо, он всё ещё жив.

Я замерла, глупо захлопав глазами. От мужчины не исходило гнилого запаха лжи или насмешки. Нет, он был серьёзен и говорил чистую правду. Но тем страннее это было.

— Но с чего бы я должна тебе верить? — я подняла бровь.

— Пламенные бригады много что скрывают. Ты же уже наверняка сомневаешься в некоторых из них, — тем временем продолжил он.

Я поджала губы, вспоминая капитана Бёрнса. Он солгал следствию о том, что пожар произошёл из-за меня. Он упустил огнечеловека с рогами. Так мог бы он точно так же утаить правду о моём брате? О том, что он выжил в ту ночь? Я знала ответ на этот вопрос. Такой, как он, мог.

— По твоему лицу понятно, что ты уже начинаешь что-то или кого-то подозревать. Предлагаю тебе присоединиться ко мне и докопаться до истины. Ты же хочешь узнать причину самовозгораний? Или о том, что стало с твоим братом? Или о том огнечеловеке с рогами?

— Кто ты? Чего ты добиваешься? Какова твоя цель? Почему пришёл сюда ко мне и говоришь всё это?

— Зови меня Джокером. Моя цель проста: узнать правду, а к тебе я пришёл потому, что я вижу в тебе потенциал. Ты — лучшая выпускница спецучилища, в настоящем бою доказала мне, что ты по праву носишь это звание. Более того, ты отличаешься от остальных. Я наблюдал за тобой какое-то время и понял, что тебе нет дела до Церкви Солнца, ты не высказываешь уважения тем, кто этого не заслуживает. Ты живёшь так, как хочется тебе, а потому просто идеально подходишь, чтобы стать моим компаньоном.

Я медленно кивнула, обдумывая его слова. Я не знала этого мужчину от слова «совсем», но он уже успел признаться, что он сталкер, который не просто следил за мной какое-то время, но и борется против системы, оставаясь в тени.

Я не могу ему верить. Пусть я и не чувствую запаха лжи, я всё равно не вижу ни единого доказательства его слов. Более того, идти сейчас против всех пламенных бригад — всё равно, что пустить по ветру три года обучения в спецучилище.

Так я и ответила Джокеру.

— Что ж, понятно. Я рад, что ты во всяком случае пытаешься обдумать моё предложение, а не кидаешься в драку, — произнёс он.

— Я не могу сейчас принять решение как минимум ещё и потому, что совершенно ничего не знаю о тебе. Даже твоего имени. «Джокер» — это лишь прозвище, верно? Я не могу довериться совершенно незнакомому человеку, однако… — Я сделала глубокий вздох, мысленно молясь, чтобы в будущем не пожалеть о своих словах. — Однако пока мы можем побыть союзниками. Я хочу попытаться найти информацию непосредственно в самих пламенных бригадах, ты же можешь искать её за их пределами. Как тебе идея?

Что ж, вот и узнаем, хотел ли он меня обмануть и являются ли все его слова о поиске правды не более, чем попыткой заманить меня в ловушку. А если он был честен, то это вынудит его дать мне хоть немного ценной информации, чтобы привлечь на свою сторону.

Джокер благосклонно кивнул.

Позади раздался топот ног, и я почувствовала запахи Тамаки и Артура. Они застыли в дверях, недоумённо смотря на нас с Джокером. А тот продолжил:

— Что ж, я всё понимаю. Тогда позволь дать тебе небольшую наводку, чтобы ты скорее убедилась, что в моих словах нет ни грамма лжи. Лови! — с этими словами он кинул мне в руки стеклянную баночку с пеплом, которую я поймала. — А теперь немного освежу твои воспоминания.

Он откупорил сразу четыре баночки, развеивая пепел повсюду. Я в ужасе застыла, понимая, что сейчас всё рванёт. Джокер махнул рукой, разворачиваясь ко мне спиной и уходя, а я перевела взгляд на два бессознательных тела, принадлежавших работникам Хайджимы. Причём откуда взялся второй, я не в курсе, но, видимо, Джокер уложил его вместе с тем, который отыгрывал огнечеловека.

— Артур, Тамаки, надо выбираться отсюда! Живо! Сейчас здесь всё взлетит на воздух! Сделайте дыру в стене! Быстро!

Те тут же отмерли и без лишних слов выполнили мой приказ-просьбу. Пока Артур мечом разрезал потолок, а Тамаки огненными хвостами выбивала наружу отрезанный кусок плиты, я подхватила обоих работников Хайджимы, поражаясь тому, насколько тяжёлыми они были. Сейчас в моей голове не было мыслей о гендерной принадлежности, всё, что меня волновало — это их спасение.

Я крикнула Артуру и Тамаки, чтобы они хватались за меня как можно крепче, а затем выпустила из ног всё пламя, что у меня было, поднимаясь вверх. Было адски тяжело, я несла на себе килограмм двести, не меньше, и мои мышцы, несмотря на то, что были тренированы, просто не выдерживали.

Стиснув зубы, я сжала пламя, тут же поднимаясь в небо. Раздался взрыв, он задел меня, и я почувствовала, как Тамаки, крича, отцепляется. Я бы протянула ей руку, но они были заняты. Затем отцепился и Артур, который пытался схватить Тамаки, но тоже не удержался. Я чертыхнулась, готовая преодолевать ещё одну трудность и взлетать в воздух с этими бессознательными тушками, как вдруг мимо меня пролетел капитан Бёрнс. Он коротко пообещал, что всё будет в порядке, и я решила поверить ему в этот раз. Глупо? Очень может быть, но выбора у меня не оставалось.

Я кое-как приземлилась, отпуская работников Хайджимы, которых всё это время держала подмышками, на землю. Ко мне тут же подскочила Маки-сан, испуганно спрашивая, как я себя чувствую, но я её не слышала, во все глаза смотря на огонь, бушевавший на втором этаже здания. Он был точь-в-точь как тот, что произошёл в моём доме тринадцать лет назад.

Кривая улыбка расползлась у меня на лице. Так вот, что значит «освежить воспоминания, да, Джокер»?

Меня замутило, и Маки-сан поспешила покрепче обнять меня. Не знаю, зачем она это сделала, может, моё выражение лица было слишком жалостливым, но через её плечо я видела, как капитан Бёрнс, приземлился, держа подмышками Артура и Тамаки. К Бойлу тут же кинулся наш капитан.

— Что там произошло? — взволнованно спросил он.

— Не знаю, там Шинра болтала с каким-то мужиком, а потом всё взорвалось, — честно ответил Артур.

— Шинра! Кто это был? Ты его знаешь? — тут же осведомилась взволнованная Тамаки, подбегая ко мне и хватая меня за руки.

— Нет, я не знаю, кто это был. Он отрубил двух экзаменаторов и напал на меня. Возможно, он хотел помешать проведению турнира или проверить способности новичков, — соврала я. Говорить правду мне не особо хотелось, особенно в присутствии капитана Бёрнса.

— О чём вы разговаривали? — спросил меня он, прожигая единственным глазом.

— Он спросил моё имя и из какой я бригады. Ещё оценил мои навыки. Всё.

По виду капитана Бёрнса я поняла, что он не поверил ни единому моему слову, но мне было плевать.

Вокруг нас замельтешили люди, часть из которых принадлежала пламенным бригадам, а часть — Хайджиме Индастриз. Они тут же объявили о прекращении турнира, прося всех новобранцев выйти из здания. Меня, Артура и Тамаки тем временем отвели подальше от толпы.

Перед нами предстал высокий мужчина в деловом костюме. Он попросил нас как можно подробнее рассказать о произошедшем. Если Артуру и Тамаки было не о чем особо говорить, так как они не общались с Джокером, то я как раз могла многое рассказать. Однако не стала.

Я придерживалась легенды, согласно которой, он просто внезапно захотел сразиться со мной, а после — и с другими новобранцами. Они попросили составить его фоторобот, и с помощью приехавшего вместе с полицейскими художника мы его сделали. Конечно, мужчина с листа немного отличался от Джокера, которого я видела, но я решила ничего не менять. Всё равно самыми выделяющимися его чертами была шляпа на голове, платок, скрывающий левый глаз, сигарета в зубах и длинные чёрные волосы.

— Что ж, спасибо за сотрудничество, мисс Кусакабэ. Мы обязательно найдём его, — произнёс полицейский.

— Полагаюсь на вас, — вежливо ответила я, понимая, что хрена с два они найдут Джокера. Он обладал ценной информацией и пеплом, способным подорвать здесь всё к чёртовой бабушке. И раз уж никто не засёк его, пока он добывал всё это, то вряд ли найдёт теперь.

Нас отпустили, и мы с Артуром и Тамаки вышли к нашим бригадам. При этом Котацу смотрела на меня крайне строго. Мы знакомы уже три года, и она, я уверена, поняла, что я вру. Однако, спасибо ей большое, не выдала меня, а лишь молча терпела мою брехню.

— Поговорим об этом позже, — шепнула она мне напоследок, тут же отходя к капитану Бёрнсу. Я поджала губы.

Мы с Артуром приблизились к капитану Оби, Маки-сан и лейтенанту Хинаве. Они выглядели напряжёнными, а взгляд лейтенанта пугал даже больше, чем обычно.

— Поехали обратно, — вздохнув, произнёс капитан. Я кивнула.

Мы загрузились в нашу патрульную машину, которую все ласково называли Коробком, и поехали обратно в церковь Восьмой бригады. Внутри повисла напряжённая тишина, а я всё думала, могу ли я доверять этим людям, или нет. У нас было правило: никаких секретов, и все старались придерживаться его. За весь месяц, что я прослужила бок о бок с этими людьми, я не почувствовала от них запаха лжи.

Я тяжело вздохнула.

— В чём цель Восьмой бригады? — внезапно спросила я. Капитан удивлённо поднял на меня глаза. — Мне известно, что все пламенные бригады подчиняются разным инстанциям. Вторая работает на военных, Третья, Пятая и Шестая — на Хайджиму Индастриз, Первая — на церковь, Седьмая никому не подчиняется. Но что насчёт Восьмой? Кто стоит над ней?

— Официально Восьмая бригада тоже никому не подчиняется, — заговорил капитан предельно серьёзным тоном. — Мы получаем материальную поддержку от Хайджимы Индастриз, а также нам прислали сестру из церкви, однако ни перед кем из них мы не в ответе. Наша бригада была сформирована всего год назад, и создали её мы, добровольцы: один бывший пожарный и двое бывших военных. Что же касается нашей цели… Несмотря на то, что все бригады были созданы для успокоения душ огнелюдей, я подозреваю, что кому-то из бригад может быть известна причина самовозгорания. Или, я бы даже сказал, выгодна. Я создал эту бригаду, чтобы помогать обычным людям и докопаться до правды, которую скрывают другие бригады. Вот и всё.

Я задумчиво кивнула. Речь капитана была длинной и эмоциональной, но при этом очень честной — я поняла это по одному только запаху. Это не могло меня не тронуть. Я могла доверять этим людям.

— Что ж, хорошо, тогда я расскажу, что произошло на самом деле, — произнесла я, заметив, как лицо капитана Оби удивлённо вытянулось. Неужели он считал, что всё, сказанное мною капитану Бёрнсу и полицейским, было правдой? — Этот человек представился Джокером. Он пришёл на турнир не потому, что захотел сразиться с новичками, а потому, что хотел завербовать меня. Ему известна правда о пожаре, в котором погибла моя семья. Он пытался привлечь меня на свою сторону, а также дал мне кое-что. — Я достала баночку с пеплом из кармана куртки и показала её. — Этим он и устроил тот взрыв. Но, что более важно, устроенный им взрыв и пламя после него были точь-в-точь как тринадцать лет назад.

— Думаешь, это он поджёг твой дом? — Маки подняла бровь.

— Нет, это был не он — я в этом уверена. Он сказал, что мой брат, который, согласно официальной версии, погиб в том пожаре, жив, и я склонна ему верить.

— Думаешь, пожарный, который спас тебя, соврал?

Я не рассказывала членам Восьмой бригады о том, что произошло со мной в детстве, так как всю информацию об этом они получили из моей характеристики. Ещё до того, как я пришла вместе с Артуром в Восьмую бригаду, все её члены знали о нашем прошлом. Однако им было известно только то, что они прочли на бумажке, правда же оставалась недоступной для них.

Я решила, что пора исправить эту ситуацию, рассказывая обо всём, что произошло в ту ночь.

— Получается, тебя спас капитан Бёрнс, а после соврал следствию? — подвёл итог лейтенант.

— Верно. В ту ночь я видела, как огнечеловек с рогами выбирается из окна дома. Чем больше я думаю о том, что мой брат может быть жив, тем больше меня посещает мысль о том, что тот огнечеловек мог вынести его из горящего дома. В конце концов, он стоял ко мне спиной, и я не видела его рук.

Все замолчали, а я от одной мысли о Шо почувствовала, как сжалось моё сердце. Джокер подарил мне надежду, но была ли она ложной или правдивой — я не знаю.

— Странная история вертится вокруг тебя, — вздохнула Маки-сан, и я не могла не согласиться. Это действительно было так.

По возвращению в бригаду лейтенант Хинава отправил порох, данный мне Джокером, на экспертизу. Через пару дней нам пришёл отчёт, в котором говорилось, что он состоял из пепла огнелюдей. Капитана Оби, который крайне болезненно переживал всё, что связано с упокоением, сильно разозлился; Айрис, как истинная сестра, была в ужасе; а я же задумалась. Джокер сам создал этот порох? Или ему кто-то помогал? А может, он его где-то взял? Он сказал мне, что даст наводку, и кинул баночку с порохом. Значит, он хочет, чтобы Восьмая бригада самостоятельно разведала, откуда этот порох взялся.

Я поделилась своими мыслями с остальными. Лейтенант Хинава на моё заявление нахмурился, явно недовольный. Или нет — не знаю, у него всегда одинаковое выражение лица.

— Пока сложно делать какие-либо выводы, нам надо будет провести небольшое расследование. Кто может собирать пепел огнелюдей? — задумался лейтенант.

— Этим разве не занимаются специальные компании? — спросила Маки.

— Так-то оно так, вот только не забывай, что этот пепел, по сути, может взять кто угодно. — Я покачала головой. — Пепел умерших от самовозгорания собирают в пакеты, а потом пересыпают в урны и отдают их родственникам. Обычно такие урны держат в ячейках. Кто угодно может прийти к этим ячейкам и опустошить их.

— Звучит, конечно, отвратительно, но Шинра права, — признал капитан Оби. — Предлагаю вот что: мы начнём рыть информацию на различные организации, занимающиеся сбором пепла погибшего и его вещами, а также на похоронные бюро. Однако вся эта деятельность не должна мешать нашей основной работе. Мы — пожарные, и наша цель — успокоение огнелюдей. Сосредоточьтесь на этом.

На том и порешили.

После того дня началась наша повседневная и однообразная жизнь, состоящая из дежурств и выездов на вызовы. Свободное время я проводила с Маки-сан и Айрис. К сестре я оттаяла, однако всё равно с сомнением относилась к её вере. Она это замечала, но всегда спокойно реагировала на мои смешки и закатывание глаз.

Мы гуляли все вместе, а также старались проводить небольшие расследования в похоронных бюро, но ничего нам это не давало.

Во время расследований мы ходили на различные консультации, нужные нам якобы для того, чтобы знать, как поступать в будущем, если кто-то из наших близких превратится в огнечеловека. Работники, как только понимали, что нам не нужны их услуги, а лишь информация, относились к нам прохладнее и не совали различные предложения по «выгодным» ценам. Единственное что одно похоронное бюро выделилось и предложило нам выкупить себе место для нашего праха на будущее.

Во всяком случае, мы так и не смогли заполучить никакой информации о том, как перевозится и хранится прах усопших. Конечно, можно было бы попробовать сблефовать и притвориться кем-то из высших чинов, но нашу ложь раскусили бы на раз-два. Токийская империя была адекватным государством, где ко всему нужны специальные пропуски и документы. Это не какое-то американское кино про шпионов, а реальность.

Таким образом, мы втроём ничего так и не выяснили.

Ещё один раз у нас с Артуром удалось вырваться на встречу с Огуном, Сузуми и Наоко. Тамаки с нами не было. Ребята, как оказалось, прижились в своих бригадах и считали их лучшими, а я призналась, что прикипела душой к Восьмой.

Конечно, меня пытались расспрашивать про таинственного Джокера, но я соврала друзьям о произошедшем, рассказав то же самое, что и следствию. Те проглотили мою ложь, и от этого мне стало даже как-то стыдно. Однако иначе было никак: посторонние не должны знать о расследовании Восьмой бригады.

Мирная жизнь продолжалась в течении двух-трёх недель. Никаких особых происшествий не было, и я даже как-то заскучала. Но, как водится, это было затишье перед бурей.

Всё началось с того, что опасного преступника, который некогда был пожарным и, прикрываясь этим, убивал людей, судили. И, когда суд вынес свой приговор, этот преступник загорелся, превращаясь в огнечеловека.

В тот день я возвращалась от психолога, когда внезапно мимо меня не пронёсся наш Спичечный коробок. Поначалу я не придала этому особого значения, потому как работа есть работа, каждый день кто-то воспламеняется, однако затем машина резко затормозила и из неё высунулся лейтенант Хинава.

— Кусакабэ, быстро полетела на главную улицу. Разумный огнечеловек нападает на людей, — буквально прорычал он.

Я от неожиданности замерла. Разумный огнечеловек? Но разве такое возможно?

И я бы простояла так где-нибудь пару минут, пытаясь одновременно понять, как это, говорящий огнечеловек, и возмутиться, ибо у меня выходной, но на меня опять гавкнули:

— Долго стоять будешь?

Лейтенант Хинава умел быть страшным, когда это требовалось, а потому я тут же зажгла пламя на ногах, взлетая в воздух и прощаясь с любимыми босоножками, которые теперь были сожжены. Конечно, человеческие жизни куда важнее каких-то босоножек, но и их стоимость мне никто не вернёт…

— А куда лететь-то? — спросила я, понимая, что не знаю места назначения.

— К центральному суду.

Я кивнула и взлетела повыше, чтобы не задевать людей и машины, и тут же прибавила огня, ускоряясь. Так как я была довольно высоко, голова немного кружилась — даже после двух лет тренировок я не до конца привыкла к высоте. Сердце до сих пор иногда ёкало, но хотя бы больше не билось в груди, как бешеное.

Издалека показалось здание суда, и я пошла на снижение. В нос тут же ударил запах горелой плоти — именно так пахли огнелюди. Я уже практически оказалась на земле, как вдруг двери здания суда распахнулись, и на пороге показался огнечеловек. Его тело обгорело, став чёрным. От головы осталась лишь часть черепа — челюсть с огромным ртом и Т-зона. Из затылка у него исходили языки пламени.

Этот огнечеловек отличался от обычных даже своей походкой. Обычные огнелюди будто неохотно волочили ноги, двигались неторопливо и ссутулившись. Этот же шёл уверенно, расправив плечи.

Огнечеловек держал за шиворот какого-то человека, что-то ему говоря. Что ж, задача номер один — освободить пленника. Задача номер два — одолеть врага.

Я резко разогналась, разворачивая в воздухе корпус, и, схватившись одной рукой за предплечье огнечеловека, как за опору, я со всего маху ударила его ногой по тому, что когда-то было головой. Противник от неожиданности выпустил заложника, и я ударила его ещё раз, так сильно, что он отлетел в сторону.

Приземлившись рядом с бывшим заложником, я кинула на него быстрый взгляд, не собираясь помогать встать:

— Бегите отсюда куда-нибудь в безопасное место, я здесь разберусь.

— Вы… Вы из пламенной бригады? — внезапно спросил мужчина, и по его щекам потекли слёзы. — Слава богу вы пришли! Этот монстр, он такое устроил в суде! Он убил судью и…

— Ага. Лучше идите, не тратьте время зря, — отмахнулась я. Ненавижу людей, которые начинают болтать тогда, когда для этого нет времени.

Мужчина, кажется, понял что я имела ввиду, и, кое-как поднявшись на ноги, он бросился наутёк.

Тем временем огнечеловек также поднялся.

— О, так такая малышка — пожарный? — спросил он с откровенной насмешкой. — А у тебя силёнок-то хватит?

— Более чем, — ответила я, зажигая пламя и в секунду настигая противника. На него посыпался град моих ударов.

Я слышала об этом человеке из утренних новостей. Звали его, кажется, Миямото. Раньше он был пожарным, который под видом спасения убивал обычных людей. Из-за такого ублюдка, как он, мало того, что пострадали гражданские, так и отношение к пожарным ухудшилось. Более того, ходили слухи, что его собираются амнистировать и отпустить на все четыре стороны. Чем думало правительство, принимая подобное решение, я не знаю. Но, по моему мнению, надо быть совсем отсталым, чтобы отпустить серийного убийцу.

Миямото долгие годы служил в пламенной бригаде, но либо он сам по себе был слаб, либо трансформация в огнечеловека сделала его таким нерасторопным, но он никак не мог поспеть за моими атаками.

— А ты сильна, — внезапно произнёс он, откатываясь подальше и спеша подняться. — Подумать только, я недооценил тебя. И что теперь? Собираешься убить меня?

— Да, — кивнула я, не совсем понимая, к чему ведёт противник. Ему так поболтать захотелось? Или же он тянет время?

— Жалкая девчонка, думающая, что делает благое дело. Ты, как и все эти пламенные бригады — не более, чем обыкновенная убийца.

И тут я поняла, к чему он клонит. Он хочет сыграть на моей человечности, чтобы заставить меня испытывать стыд за то, что я делаю, а также чтобы я начала терзаться в сомнениях. Довольно неплохой ход, но на мне он не сработает. Большую часть своей жизни я прожила в двадцать первом веке. По телевизору и в интернете я видела много всякого дерьма. Мысль о том, чтобы кого-то убить, не казалась такой уж ужасной, особенно если сам человек этого заслуживает. В этом плане я была довольно жестока тогда и осталась такой же жестокой сейчас.

Тем более, что существо передо мной даже человеком не было — и это вовсе не потому, что сейчас оно представляет из себя обгоревший ходячий труп, а потому, что человек перестаёт быть человеком, когда теряет мораль и всякие рамки, когда он осознанно убивает других людей, насилует или издевается над ними.

Следуя такой логике, была ли я человеком? Честно говоря, не знаю, но предпочитаю думать, что да. В конце концов я убивала лишь огнелюдей, которые не обладали ни разумом, ни чувством боли.

— Знаешь, мне абсолютно плевать, кто я, убийца или герой. Я просто выполняю свою работу, уничтожая монстров, подобных тебе.

Огнечеловек дёрнулся в сторону дверей, но те резко распахнулись. На пороге показались Артур и Маки. Тогда противник попытался было бежать обратно, откуда пришёл, но там его уже ждали лейтенант Хинава, капитан Оби и сестра.

— О, так я в ловушке, — произнёс огнечеловек и медленно поднял руки. — Что ж, тогда я сдаюсь.

Я нахмурилась. Не похоже, чтобы он собирался взаправду сдаваться. Скорее всего, очередной трюк. На всякий случай я приготовилась уворачиваться от внезапной атаки. Так и произошло. Противник резко высвободил настолько большое количество пламени, что перед глазами стоял один красный свет, а тело обдало волной жара.

Раздался взрыв, с неба повалились каменные плиты.

— Шинра, он сбегает! За ним! Мы тут разберёмся! — услышала я сквозь шум голос лейтенанта. Много времени, чтобы понять, что произошло, не понадобилось: огнечеловек устроил взрыв, который лишил нас ориентирования, а затем разрушил потолок и улетел. Я тут же бросилась за ним, ногой отпинывая огромную каменную плиту в сторону. Она была тяжёлой, но ещё во время обучения я узнала, что тела пирокинетиков не только устойчивее к огню и жару, но и сильнее и выносливее, чем у обычного человека. Будь я каким-нибудь сумасшедшим учёным, то тут же бросилась бы за микроскоп смотреть строение и деление клеток пирокинетиков, чтобы узнать секрет их силы.

Но учёным я не была, я была бойцом, и моя цель пыталась скрыться прямиком у меня из-под носа. Давать ей этого я, конечно же, не собиралась.

Огнечеловек направлялся к главной улице — там, где народу было побольше. Я не знала, что им управляет: его собственное желание убивать обычных людей или же какие-то инстинкты, пришедшие к нему с самовозгоранием, но склонялась к первому варианту. Этот человек, очевидно, просто был психически болен.

Я успела в тот самый момент, когда он чуть не накинулся на мальчишку (или это была девочка? Кто ж их, маленький детей, разберёт?) с длинной косичкой. Ногой я отправила огнечеловека в полёт до ближайшей машины — тот врезался в неё, помяв бок.

— Уходи отсюда, здесь опасно, — быстро произнесла я, смотря на то, как огнечеловек поднимается.

— Ты, отвратительная девчонка, разве мама не учила тебя, что нельзя отбирать у взрослых их игрушки? Подумаешь, умрёт пара человек, я спас всяко больше, так что дай мне повеселиться, пока есть такая возможность.

Я нахмурилась. Этот тип точно больной на всю голову.

— Если так хочешь убить кого-нибудь, убей себя, — подсказала ему я.

Огнечеловек цыкнул, хватаясь руками за машину, в которую врезался, и поднимая её над собой. Я, откровенно говоря, прифигела. Весила эта махина несколько тонн, так откуда в этом сгоревшем трупе столько сил?

Но искать ответ на этот вопрос времени не было: машина летела прямиком в меня. Я не могла уклониться, так как позади всё ещё был этот мальчишка (или девочка, опять же, кто этих детей разберёт), а времени хватать ребёнка не было. Всё, что мне оставалось — это принять удар на себя. Адреналин забурлил в крови, рождая сильное предвкушение. Сцепив зубы, я мысленно взмолилась, чтобы мой дурацкий план сработал.

И он сработал. Я в который раз влюбилась в своё тело пирокинетика и почувствовала прилив нежности к огню, что исходил из моих ног. Сила, пробежавшаяся от самой макушки до кончиков пальцев ног, позволила мне откинуть тяжеленную машину, словно пёрышко, в воздух. Я тут же поднялась вслед за ней, пяткой касаясь фары и поддавая огня — машина тут же полетела в огнечеловека — тот едва увернулся. Я приземлилась сверху, представляя, насколько эффектно это, должно быть, выглядело. Машина была разбита в хлам, огромный рот огнечеловека открылся и не закрывался, а я стояла над всем этим, не сдерживая широкой клыкастой улыбки.

Кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось, адреналин не прекращал свой ход по венам. Я была на пике своих возможностей. Я хотела ещё. Кровавая пелена будто застлала глаза, я почувствовала невыносимое желание драться ещё, до самого конца, чтобы выжать из себя всё до последней капли.

— Д… демон! — услышала я крик огнечеловека, и это несколько отрезвило меня. Пульс начал потихоньку успокаиваться, а пелена спала. Странное желание растворилось во тьме сознания, и я смогла вздохнуть полной грудью.

— Да хоть сам Сатана, — отозвалась я, спрыгивая на землю. Огнечеловек пятился — я наступала. Пора с ним кончать. — Пламя есть дыхание души, с ним она освободится. Как прах вернётся к праху, так и-

— Стой! Не убивай меня! Прошу! Позволь мне услышать молитву от сестры! — взмолился огнечеловек, и от него резко повеяло вонью лжи. — Моё тело горит в огне, мне так больно, я так страдаю! Позволь мне хотя бы упокоиться, как следует!

Если он думал, что нашёл тут дурочку, то жестоко ошибся.

— Не бойся, — я чуть улыбнулась. — Я буду для тебя и сестрой, и монашкой, и богом, и палачом.

— Ах ты грёбаная девка! — закричал огнечеловек.

— Да, я такая. На чём я остановилась? Ах да, Как прах вернётся к праху, так и душа пусть вернётся в великое-

И тут меня снова прервали. Между мной и огнечеловеком было пару метров, и в это расстояние умудрилась вклиниться женщина, мало того, что выглядящая как самая настоящая гяру, так и носящая весьма откровенное платье. Впрочем, с её формами ей только шло.

— Командир Пятой пламенной бригады, принцесса Хибана. Теперь Пятая бригада возьмётся за избавление от этого огнечеловека.

— Нет, — нахмурилась я. От женщины пахло цветочными духами, силой и презрением. — Думаешь, я не чувствовала, что вы сидели неподалёку и наблюдали за тем, как я сражаюсь с этим огнечеловеком? Нечего появляться, когда практически всё закончилось.

Но меня, разумеется, никто не слушал. Пожарные Пятой бригады набросились на огнечеловека, повалив его на землю и заковав в наручники. Я поджала губы. Судя по всему, его не убьют, он станет их подопытной крысой.

— Не собираешься подчиняться, девчонка? — чуть ли не прорычала женщина. Её глаза расширились, и я ощутила лёгкое головокружение. Я слышала о силе капитана Пятой бригады из слухов. Она своей силой может вызывать у людей тепловой удар. Что-то там про расширение кровеносных сосудов и так далее. На самом деле весьма занимательно, как с помощью одного лишь пламени можно создать так много различных техник.

— Вы не мой капитан, — отрезала я. Картинка перед глазами начинала немного расплываться, но я не позволила себе упасть. — Если вы собираетесь забрать этого огнечеловека — пожалуйста, но в рапорте я весьма настоятельно прошу указать помощь Восьмой бригады и моё имя — Шинра Кусакабэ. А также поделиться результатом ваших исследований.

Глаза Хибаны сузились, она растянула губы в улыбке. От неё пахнуло гнилым мясом:

— Конечно.

Я поджала губы и отвернулась. К месту происшествия приближался спичечный коробок моей бригады.

В церковь Восьмой бригады мы вернулись в напряжённой тишине и в такой же тишине отужинали. Никто не собирался говорить на тему Пятой бригады и нашей с ней стычки — пара особо одарённых ребят из Пятой решили пошутить на тему поджигания детей, и это вывело из себя абсолютно всех моих товарищей. Мне это тоже, конечно же, не понравилось, потому как в голове в то же мгновение проскользнула ассоциация между сегодняшним огнечеловеком и этими людьми.

Вечером я принимала ванну вместе с Маки. Сестра Айрис, что удивительно, в этот раз к нам не присоединилась.

— Завтра ваши с Артуром тренировки возобновятся, — произнесла Маки, откидываясь на бортик.

— Ну, это логично, — согласилась я. — Мы не знаем ни силы Пятой бригады, ни на что способна Хибана. Потренироваться не будет лишним.

— Это да. Для меня это тоже будет своего рода практикой.

Я глубоко вдохнула разгорячённый пар, прикрывая глаза. Меня окутывало приятное тепло, и всё, что мне сейчас хотелось — это забыться глубоким сном.

— Скажи, Маки-сан, а ты тоже заметила взгляд сестры, когда она смотрела на Хибану? Такой тоскливый…

— Возможно, в прошлом они были знакомы, — пожала плечами девушка. — Надо будет у неё самой спросить. — Я кивнула, но не была уверена, захочет ли сама Айрис что-то нам рассказывать — не похоже, что она пережила этот момент и готова говорить о нём.

В конце концов мы неторопливо вылезли из ванной, спустили воду и принялись обтираться полотенцами и надевать пижаму. Я никак не могла перестать зевать, а потому, по-быстрому распрощавшись с Маки-сан, поспешила к себе в комнату.

Вообще, в церкви Восьмой бригады было не так много жилых комнат. В каждой из них жило по два человека. Маки-сан уже давно поселилась с Айрис, других девушек в нашей бригаде не было, а потому я жила одна. На нижней кровати я складывала одежду или вещи, которые могли мне понадобиться на следующий день, а спала на верхней, потому как там мне было удобнее всего.

Сон довольно быстро сморил меня, и я не заметила, как уснула. В эту ночь мне ничего не снилось — ни прошлое, ни огнелюди, ни какой-то бред.

Следующий день представлял из себя мои обычные будни, единственное что к вечеру добавились тренировки. Итак, я встала, умылась, переоделась и пошла на кухню. Сегодня была очередь сестры Айрис готовить, и обычно я радовалась её блюдам, но в этот раз рис был переваренный, а в омлете хрустела скорлупа, будто сестра задумалась о чём-то своём и вовсе не обращала на происходящее внимания.

С натянутыми улыбками мои товарищи помыли за собой посуду и приступили к работе, а я чуть задержалась на кухне, стоя облокотившись плечом о стену и смотря на Айрис, которая рассеянно домывала чашку.

— Если тебя что-то беспокоит — ты можешь сказать напрямую, а не держать всё в себе, — внезапно даже для самой себе произнесла я.

Я не была благородным или добрым человеком. Я была чёрствой и несколько малодушной, однако когда дело касалось людей, что мне нравятся или с которыми я хорошо общаюсь, я старалась быть помягче. Сестра Айрис была хорошим человеком. Да, чрезмерно набожной, а редкие сочувствующие взгляды в мою сторону не могли не выводить из себя, но вместе с тем я воспринимала сестру как товарища и друга, а потому всё же была обеспокоена её состоянием. Другие тоже о ней волновались, — это было понятно по запаху — но явно решили дать ей время. Я же терпением в подобных ситуациях не отличалась.

— Спасибо большое, Шинра, но это только мои проблемы, — качнула головой Айрис.

— Проблемы, может, и твои, но ты — часть бригады. Знаешь, как говорят? «Часть команды — часть корабля», — процитировала я «Пиратов Карибского моря», — а потому те твои проблемы, что как-то относятся к нашей бригаде, касаются и нас. Очевидно же, что ты была знакома с Хибаной и что-то о ней знаешь. Если твои знания помогут нам противостоять ей, то не бойся рассказать, они пойдут нам на пользу. Если же это просто твои внутренние сомнения, то у тебя всегда есть мы, чтобы просто поговорить и поделиться.

Я хотела сказать ещё кучу всего, но осеклась: на глаза сестры навернулись слёзы. Я растерялась, и Айрис воспользовалась этим, чтобы броситься мне на грудь, рыдая, как дитё. Я качнула головой и мягко положила руку ей на голову, приобнимая девушку. От неё пахло мылом, которым все тут пользуются, и морской солью — запахом грусти и тоски.

— С-спасибо тебе, Шинра, — всхлипнула она.

— Я — твой товарищ. — Сказать «друг» у меня язык не повернулся. — Конечно, мы порой расходимся во мнениях, но это не меняет того факта, что мы друг другу не чужие люди и должны помогать, когда кто-то из нас в этом нуждается.

Айрис лишь сильнее заплакала и начала свой сбитый рассказ.

Как оказалось, она и Хибана когда-то давно были сёстрами в приюте. В детстве Хибана была милой девочкой, которая любила людей и цветы. Она владела пламенем ещё в раннем возрасте и с радостью показывала свои навыки всем, кто просил. Однако в один день во время молитвы все сёстры, кроме Хибаны и Айрис, превратились в огнелюдей. С тех пор Хибана изменилась. Она стала запираться в комнате, где проводила много часов за исследованиями, практически не общалась с Айрис. А затем она просто ушла из дома чёрт знает куда.

Эта история заставила меня задуматься о двух вещах. Во-первых, почему самовозгорелись все сёстры, кроме Хибаны и Айрис? С Хибаной всё понятно, она — пирокинетик, но почему Айрис осталась в порядке? Во-вторых, что такое узнала Хибана, раз решила покинуть Айрис. Был ли это секрет человеческого самовозгорания? Или что-то другое?

Последними мыслями я поделилась с Айрис, мягко поглаживая её по голове.

— Я думаю, она просто узнала что-то такое, что может пролить свет на сущность огнелюдей. Она ушла, стремясь защитить тебя, ведь кто знает, что бы с ней сделали, если бы про её исследования прознали.

— О чём ты? — подивилась Айрис. Я же вздохнула и начала пояснять мысль, которая даже не до конца сформировалась у меня в голове:

— Сама подумай. Я более чем уверена, что кто-то в верхушке знает секрет огнелюдей, но не стремится его рассказывать. Но почему? Если честно, я не знаю. Возможно, он слишком ужасен, а, возможно, он просто выгоден кому-то. Затем, чтобы имитировать свободу слова и сделать вид, будто правительство пытается бороться с огнелюдьми и ищет причину самовозгораний, пламенным бригадам позволяется вести расследования. Однако если вдруг человек не из пламенной бригады раскопает что-то важное? Вполне вероятно, что за ним придут. Таким образом, Хибана, осознавая, насколько опасными знаниями она обладает, могла уйти, чтобы обезопасить себя и тебя. Ну и, к тому же, получить больше возможностей и приборов для своих исследований.

Айрис отодвинулась от меня, нахмурив брови.

— Ты действительно думаешь, что правительство будет выступать против своих же граждан? Что существуют тайные службы, убирающие тех, кто слишком много знает? — прошептала она в неверении. В её взгляде я прочла замешательство и недоверие.

— Этого нельзя исключать, — ответила я. — Если бы это было не так, мы бы избавились от проблемы огнелюдей ещё сотню лет назад.

Я родилась и выросла в стране, где власть не чурается убирать непригодных ей, где населением пытаются помыкать, как хотят, подстраивая его так, чтобы верхушка могла подольше посидеть на своих мягких стульчиках. И я была более чем уверена, что даже в другой стране в постапокалиптическом мире люди остались прежними.

Айрис всё также весьма скептически относилась к моим словам, а я не могла ничего с этим поделать. Мои слова для неё звучали как теория всемирного заговора — так же бредово и надуманно.

— Во всяком случае, я думаю, что Хибана просто хотела тебе светлого будущего, подальше от всех этих проблем, пламенных бригад и огнелюдей, — подвела я итог. — В следующий раз при встрече просто обсуди это с ней — и всё будет хорошо.

В тот момент я говорила эти слова с лёгким сердцем, не подозревая, что этим же вечером, практически в двенадцать ночи, ко мне в комнату ворвётся Маки-сан и скажет, что Айрис сбежала к Пятой бригаде на сестринские разборки с Хибаной.

Я ударила себя ладонью по лбу. Когда я говорила «в следующий раз при встрече» я имела ввиду встречу где-нибудь на улице посреди бела дня, а не подобные побеги.

Итак, я оделась за минуту и спустилась на первый этаж к команде, которая была в процессе погрузки в Спичечный коробок. Артур при этом сонно зевал и тёр заспанные глаза.

— Эй, рыцарь, мы едем в карете на спасение принцессы из лап злой ведьмы и её прихвостней-орков, так что разлепи глаза и приготовь свой меч к битве.

В одно мгновение машину наполнил аромат цветов, который распространялся каждый раз, когда Артур погружался в фантазии.

Пока мы ехали, я коротко пересказала свой разговор с Айрис, не особо углубляясь в детали и стараясь не акцентировать внимания на том, что, возможно, именно из-за меня она посреди ночи отправилась в Пятую бригаду. Капитан внимательно выслушал меня, покивал головой и отдал приказ. Часть команды шла отвлекать внимание, часть — сражаться с более сильными противниками, а меня из-за моей высокой манёвренности и способности летать направили сразу к Хибане возвращать Айрис.

Мы ворвались на территорию Пятой бригады, прорубая бетонное ограждение мечом Артура. Спичечный коробок резко затормозил, и мы вывалили наружу. На нас тут же напали пожарные, но Маки одним движением превратила их атаки в безопасные шары огня. Лейтенант Хинава коротко кинул мне, и я поднялась в воздух, оставляя своих товарищей разбираться с мелкими сошками.

У Пятой бригады было главное здание, несколько пристроек и куча амбаров. Где именно находились Айрис с Хибаной я не знала, но подозревала, что в главном здании. Мою догадку оказалось довольно просто подтвердить: я выловила какого-то отставшего от группы паренька и устроила ему допрос. Парень был настолько напуган, что в мгновение ока рассказал, где искать их принцессу.

Итак, я направилась в главное здание. По сравнению с церквушкой Восьмой бригады, оно было роскошным. Двухэтажное, белое, с высокой крышей и парой колонн на входе. Вот почему у нашей бригады не может быть такого здания? Несправедливо!

На входе меня поджидала парочка парней, вырубить которых было плёвым делом. Охрана здесь, казалось бы, стояла только ради приличия.

Я усмехнулась этой мысли. А потом застыла, вспомнив о силе Хибаны. Если так подумать, то ей и не нужна была особая охрана. Она могла поразить врагов на расстоянии, никто не смог бы даже подойти к ней.

— Чёрт возьми, — ругнулась я.

Передо мной были огромные двери, распахнув которые, я окажусь один на один с Хибаной. Она точно сразу же попытается сразить меня своей техникой, чтобы я валялась у неё в ногах, как какая-то половая тряпка. Я тяжело вздохнула. Идти туда не хотелось, однако особого выбора не было: всяко Восьмая бригада пришла сюда только ради этого. Если я сейчас пойду на попятную, то кто знает, чем это обернётся для меня. Кто знает, чем это обернётся для нас всех.

Я сделала глубокий вздох и распахнула двери. На меня тут же вылетело три абсолютно одинаковых девушки — и это при том, что я видела ещё с десяток точно таких же снаружи. Мой глаз дёрнулся. Где Хибана их штампует?

Парой ударов разделавшись со всей троицей, я принюхалась. Знакомый запах сестры, отдающий мылом, которым она пользуется, исходил со второго этажа. Туда-то мне и надо.

Я поднялась по лестнице, расстёгивая куртку пожарного и откидывая её куда-то в сторону вместе с перчатками. Ещё бы и от штанов хорошо избавиться, но под ними у меня только нижнее бельё, так что не пойдёт. У меня нет времени и возможности защититься от теплового удара как следует, но хоть что-то я могу сделать. Да, это не спасёт меня от атак Хибаны, но хоть чуть-чуть смягчит их.

Я заметила вазу с цветами, стоящую у перил. Не долго думая, я достала из неё цветы и выкинула куда-то к куртке, а воду из вазы вылила себе на голову, и та стала стекать по волосам, впитываясь в чёрную майку. С другой стороны стояла ещё одна ваза, и воду оттуда я вылила непосредственно на саму майку и провела влажными ладонями по всей длине рук. Ну, хотя бы так защищусь.

Я распахнула двери, за которыми слышала запахи и голоса Айрис и Хибаны. Первая сидела в одном нижнем белье на полу, вторая надменно возвышалась над ней.

— Давненько не виделись, принцесса, — произнесла я, чувствуя себя главной героиней какого-нибудь крутого фильма. Конечно, это было не так, но супер-крутую фразу я всё же произнесла, что не могло не порадовать.

— О, Кусакабэ Шинра, давненько не виделись, — усмехнулась Хибана. — Айрис тут рассказала мне твою гипотезу о том, почему же я её покинула.

— И только ты можешь подтвердить или опровергнуть её, — кивнула я.

— И я её опровергаю.

— Ложь, — цокнула я, почувствовав запах гниющего мяса. — Кто-то у нас цундерэ?

Брови Хибаны дёрнулись, её глаза расширились, и я ощутила уже знакомый мне жар. Благодаря воде и отсутствию верхней одежды в виде форменной куртки и перчаток было проще перенести его, но всё равно неприятно.

Тактика против Хибаны была одна: покончить с ней пораньше, пока она не показала всё, на что способна. Я буду делать ставку на свою скорость, она — на мою выносливость. Вот и посмотрим, что у меня развито лучше.

Я сорвалась с места, сжимая пламя в ногах. В одну секунду я оказалась рядом с Хибаной, ударом ноги отбрасывая её в сторону. Принцесса явно не ожидала от меня такой скорости — я даже собственной бригаде никогда не показывала, на что способа на самом деле — и вписалась в стену. Я тут же оказалась рядом с ней, хватая её за воротник шубы и поднимая, коленом прописывая Хибане прямо в челюсть. Конечно, жестоко обращаться так с такой красивой девушкой, но её презрительный взгляд бесил.

— Неплохо, Кусакабэ, — усмехнулась она. Её глаза расширились, и в следующее мгновение я ощутила слабость, головокружение и тошноту. Отвратительное сочетание.

Сцепив зубы, я со всего маху зарядила Хибане кулаком по челюсти — а удар у меня был поставлен, за что мне позже надо будет отблагодарить Маки-сан.

— А ты крепка, — сплюнув кровь, прошипела Хибана. — Попробуй-ка Цветение сакуры.

Я не знала, что значила эта её техника, но внезапно почувствовала жар абсолютно со всех сторон. Запах пламени забился мне в ноздри, и с неба, будто хлопья снега, повалились лепестки сакуры. Один из них упал мне на плечо, оставляя после себя ожог. Я чертыхнулась: даже несмотря на огнеупорность моей кожи, всё равно было больно.

С каждой секундой количество лепестков всё увеличивалось и увеличивалось, жар окружал меня буквально со всех сторон, тошнота никак не хотела проходить, а голова закружилась ещё сильнее. Мысли становились всё размытее и размытее. Я ощутила удар в живот, потом боль от падения на пол. Затем что-то острое, похожее на каблук, вонзилось мне в ладонь. Голос Хибаны исходил откуда-то издалека, и я прокляла своё сознание, что пыталось ускользнуть куда-то очень далеко.

— Молись своему богу, — разобрала я слова Хибаны и поспешила уцепиться за них, как за спасательный крюк. Не знаю, кому они предназначались, — мне или Айрис — но они стали моим шансом. Я ответила:

— Бога нет и никогда не было. Это ваше Солнце, не более, чем мелкий карлик, состоящий из газа, — прошипела я сквозь зубы. Тело болело, голова кружилась, но я заставляла мысли о Солнце вертеться в моей голове вновь и вновь, чтобы не терять столь необходимую точку опоры.

— О, так ты тоже не веришь в эти бредни? — усмехнулась Хибана. — Видишь ли, сестра Айрис, истинная сила человека заключается в нём самом. Никто не придёт на помощь, если будешь молить, никто не спасёт тебя.

От подобных речей мне только хуже становилось. Я начала медленно вставать на ноги, сжигая чужие лепестки жара собственным пламенем — впрочем, Хибана этого и не заметила, слишком увлёкшись разговором с Айрис.

— Конечно молиться бессмысленно. Бог не спасёт, его просто не существует. А вот я — спасу.

Пламя бушевало вокруг меня, и я уже не знала, чьё оно было, моё или Хибаны. Я знала лишь одно: я должна сражаться, чтобы помочь Айрис, чтобы вернуться домой, чтобы просто врезать этой надменной дамочке!

В следующую секунду Хибану настиг мой удар, настолько сильный, что она хорошенько приложилась головой об пол и потеряла сознание. Я пошатнулась, но устояла на ногах. Это было отвратительно, больше повторять не буду.

Когда Хибана очнулась, я уже чувствовала себя куда лучше: тошнота практически полностью прошла, голова более не кружилась. Единственное что — моя кожа до сих пор была розовой от всего этого жара, а чёрная майка была прожжена лепестками Хибаны.

Так и сидели мы втроём: Айрис в одном нижнем белье, поверх которого она натянула шубу Хибаны, сама Хибана, валяющаяся на полу без сознания, и я, в дырявой одежде и думающая только о том, что хочу в отпуск. Ну, ещё и стаскивающая с Хибаны её вторую шубу, чтобы прикрыться, а то не шибко прилично выходит. Надо бы заказать повседневную одежду из того же материала, что и униформа. Хотя стоить это будет огромных денег.

Кое-как прикрывшись, я поднялась на ноги и отряхнула невидимую пыль со штанов. Примерно в этот же момент и проснулась наша принцесса. Выглядела она так себе: одежда грязная, макияж смазался, волосы спутались, а на щеке расползался огромный синяк. Я подавила грустный вздох, понимая, что выгляжу сейчас точно так же.

— Слушай, я не хочу больше драться, да и ты, наверное, тоже, так что просто расскажи нам всё, что знаешь об огнелюдях, и мы уйдём, — произнесла я, садясь на корточки рядом с Хибаной. Её взгляд наконец прояснился, и в нём промелькнуло узнавание.

— Ты довольно сильна и упорна, — усмехнулась принцесса. — Ладно, я расскажу вам, что знаю, но сперва мне надо прийти в себя.

Я присвистнула: вот так просто расскажет? Что же это, волшебная драка, заставляющая злодеев сдаться и раскрыть все козыри? Довольно неплохо.

Вот только мы не в сёнен манге, чтобы я повелась на это. Да и запахло от Хибаны не очень-то и приятно.

— Нет. Прямо сейчас, в таком состоянии, мы спустимся вниз, где ты отзовёшь всю свою бригаду, а затем подпишешь договор, в котором обещаешь, во-первых, наплести верхушке какую-нибудь чушь, чтобы Восьмой бригаде не досталось за ночное нападение на Пятую; во-вторых, рассказать Восьмой бригаде всё, что тебе известно об огнелюдях и самовозгорании; и в-третьих, обязуешься в дальнейшем делиться всеми результатами своих исследований с Восьмой бригадой. Затем мы всё это нотариально заверим. Всё понятно?

— Шинра!.. — возмутилась Айрис — она всегда верила в чужие обещания, я же верила в силу бумажек.

— А ты умна, чёрт, — шикнула Хибана, и Айрис перевела свой возмущённый взгляд уже на неё.

— Как ты можешь так говорить, сестра? Неужели ты собиралась обмануть нас?

По взгляду Хибаны я поняла, что та сдерживается от того, чтобы ударить себя ладонью по лицу. Очевидно же, что человек в положении принцессы постарается выиграть себе немного времени, чтобы успеть доложить верхушке о произошедшем, и чтобы уже сама верхушка разбиралась с нашей бригадой и её деятельностью. И хорошо, если всё окончится штрафом или увольнением отдельных сотрудников (например, меня), но ведь могут вообще всю бригаду расформировать.

Кажется, это наконец-то дошло и до Айрис. Теперь её выражение лица сменилось на гневное и недовольное.

— Ты же хороший человек! — искренне произнесла сестра. — Ты ни за что бы так не поступила! Я тебя знаю.

— Ты знаешь прошлую меня, но не настоящую.

— Сначала я тоже так подумала, но, придя сюда, я поняла, что ты настоящая и ты прошлая — один и тот же человек. Просто раньше ты не пряталась под маской жестокости, не скрывала свои чувства из-за страха. Вот и вся разница. В душе ты всё такая же добрая и нежная сестра Хибана.

Речь Айрис была довольно короткой, но даже меня она пробрала до мурашек. Удивительно, как наивная и местами подслеповатая сестра иногда умела зреть в самый корень и говорить подобные вещи таким непринуждённым голосом.

Пробрало не только меня — у Хибаны на глаза навернулись слёзы, а сама девушка чуть вздрогнула. Она что-то тихо прошептала, Айрис так же тихо ответила ей. Я отвернулась, понимая, что меня их разговоры не касаются. У них общее прошлое, в котором им самим надо разобраться и в котором мне нет места.

Спустя какое-то время, когда обе девушки замолчали, я поднялась на ноги и подала им руки. Те, опираясь на меня, поднялись. Ноги Хибаны дрожали, поэтому мне пришлось подставить ей плечо.

— Хэй, Айрис, сбегай предупреди лейтенанта, что всё окончено, пусть готовит бумаги. Мы подойдём через пару минут, — произнесла я. Сестра тут же кивнула и поспешила вперёд — только край шубы и мелькнул. Мы с Хибаной остались наедине. Та испустила короткий смешок:

— Как всегда простодушна.

— Ну, это то, за что её и любят. Правда за идею нагрянуть на территорию вашей бригады посреди ночи её стоит лишить премии, — цокнула я.

Странно. Мы с Хибаной были абсолютно разными, но при этом я чувствовала между нами какую-то духовную связь — мы сходились во взглядах и принципах. Более того, я уверена, что и сама принцесса почувствовала эту связь: её глаза на мгновение вспыхнули.

А потом мы обе подавили смешки.

— Слушай, я понимаю тебя и твою мотивацию, — заговорила я, когда мы вновь двинулись на выход, — но, пожалуйста, пойми и нас. Я, если честно, не особо хочу принуждать тебя к чему-либо, но договор даст нам уверенность в завтрашнем дне и в тебе лично.

— Я всё понимаю, — кивнула Хибана. — Ты говорила про мои дальнейшие эксперименты… Если честно, теперь я даже не знаю, стоит ли вообще этим заниматься. Я проиграла, моё пламя — единственная вещь в этом мире, на которую я могла положиться, — предало меня… Я не знаю. Я честно больше ничего не знаю.

Я тяжело вздохнула, прекрасно понимая, откуда берутся подобные мысли. Нет, Хибана не была резко сбита с толку своим проигрышем, однако он добил её. Такой человек, как Хибана, несмотря на внешнее превосходство, на самом деле довольно неуверенный в себе. Внутри её точит множество мыслей, куча «а если бы» и «а вдруг». Она погрязла в них уже очень давно, они каждый день делали её лишь слабее и слабее. Моя драка с ней стала лишь финальным гвоздём в крышку гроба её самоуверенности. Теперь только мне решать — забить этот гвоздь до конца, заставив Хибану всю оставшуюся жизнь притворяться тем, кем она не является, или же вырвать этот гвоздь, давая ей возможность найти свою цель.

И я выбрала второе.

— Пламя бывает разное. Пламя погубило мою мать и моего брата, но пламя же дало мне сил. С тобой так же, верно? Но не спеши отрекаться от того, что помогает тебе стать лучше; помни, что пламя не только уничтожает, оно ещё и очищает. Ты — умная и способная девушка, ты гениальнее всей моей бригады вместе взятой и помноженной на десять. Ты — выдающаяся личность, и твоё присутствие здесь и сейчас — это благословение миру. Не будь тебя, то кто бы занимался этими экспериментами? Кто бы осмелился на такое? Людям из Хайджимы Индастриз интереснее экспериментировать над живыми людьми. Так что просто продолжай то, что делала до этого. А если начала сомневаться в силе своего пламени — значит, начни тренироваться, чтобы оно стало сильнее и чтобы в следующий раз уже я проиграла.

Хибана издала странный звук и отвернулась, от неё пошёл сладковатый запах. Я же покачала головой. Дальнейший путь мы преодолели в тишине.

У здания нас уже ожидали. То тут, то там были раскиданы бессознательные тела ребят из Пятой бригады, наши же из Восьмой стояли гордые и целёхонькие.

Оказавшись на свежем воздухе, Хибана отлипла от меня, уже более устойчиво стоя на ногах, и приказала своей бригаде сдаться. Затем мы все вошли обратно в главное здание, где сели за стол и принялись составлять договор. Как и большей части бригад, у Пятой был свой собственный нотариус, который без лишних слов принялся руководить процессом.

Лично я предпочла не лезть во все эти бумажные процессы, а присела рядом с Артуром и уставилась в никуда. Я думала о обо всём и ни о чём одновременно. Мои мысли медленно перетекали с одной темы на другую, и порой они могли быть вообще никак не связаны. Я, если честно, просто устала и дико хотела завалиться в кровать. Однако перед этим мне стоило бы хорошенько помыться. Более того, завтрашнее дежурство никто не отменял — поднимут же ни свет ни заря и заставят горбатиться. Всё это так сильно напоминало студенческие годы, что аж тошно становилось. Нет, свой универ я любила, но спать я любила больше.

Из прострации меня вывел шум: оказалось, что Хибана и командир Оби сперва замяли всю ситуацию перед начальством, а затем решили устроить праздник живота. От мыслей о еде мой живот заурчал, и теперь я даже не знала, чего мне хотелось больше: спать или есть.

Так что, пока лейтенант Хинава нанизывал мясо на шампуры и разжигал мангалы, я подворовывала кусочки нарезанных овощей. Дела мне не нашлось, чему я была только рада, поэтому с чистой совестью слонялась туда-сюда. Удивительно, но от всей этой суматохи во мне будто прибавилось сил.

Мясо было невероятно вкусным — умение лейтенанта контролировать силу огня, позволило сделать мясо сочным, но при этом полностью прожаренным. Никогда раньше не ела такой вкусный шашлык, даже в прошлой жизни.

Вкусная еда окончательно разморила меня, и я, позёвывая, начала допытывать у командира, когда мы вернёмся домой.

— Сегодня мы переночуем в Пятой бригаде — ответил он, и тогда следующей моей целью стала Хибана. Я поинтересовалась у неё, где мне можно переночевать, и она, краснея как маков цвет, с запинкой ответила что свободных мест в женских казармах не так уж и много. При этом рядом с ней распространилось сразу два запаха: гниловатый и сладкий, причём второй перебивал первый.

От сладости я чуть не задохнулась: так на моей памяти пахли только самые сладкие молочные шоколадки с клубничной начинкой. Их я не особо любила, но запах узнала тут же. Я проморгалась, не до конца понимая, чем он был вызван.

Помнится, несколько похожий запах когда-то давно исходил от моей матери…

— Так как мест мало, ты будешь спать в соседней со мной спальне. Я надеюсь, ты не против? Просто… Просто Маки-сан будет с девочками из Трёх ангелов, Айрис в комнате с монашками. Больше мест в казармах нет, так что… Только по соседству со мной… Если ты, это, ну, не против. — Под конец её голос совсем затих. Я удивлённо приоткрыла рот. Эти запинки, этот румянец на щеках, этот запах и отвод взгляда… Хибана что, влюбилась? В меня?

Сама мысль о чём-то подобном показалась мне чересчур глупой. Чтобы в меня влюбиться, надо иметь стальные яйца и быть слепым на оба глаза. А ещё тупым, как пробка.

Я нахмурилась, но решила не развивать эту тему и дальше.

— Всё в порядке, просто проводи меня, — чуть улыбнулась я. Хибана тут же закивала.

Она отвела меня в соседний с главным зданием дом. Он не выглядел так же роскошно, как главное здание, а, наоборот, был совсем простеньким. Мне это понравилось.

В доме было три этажа. На первом была гостиная, спальня, две ванные, кухня, столовая и несколько жилых комнат. На втором — ещё пара ванн и жилые комнаты. Здесь жили девочки из Трёх ангелов. На последнем же, третьем этаже, располагалась зона Хибаны. Никто не смел подниматься туда без её ведома. Здесь также было две ванных и две жилых комнаты, одна из которых являлась гостевой для особо важных персон, а вторая принадлежала самой принцессе. Также здесь был её рабочий кабинет и мини-кухонька, где всегда было полно сладостей, быстрозаваримой лапши и чая с кофе.

Меня устроили в гостевой комнате. Я поблагодарила Хибану за всё, вновь почувствовала исходящий от неё запах сладостей, и поспешила растянуться на кровати. Та была большой, двуспальной. На ней могло бы поместиться три, а то и четыре меня. Серьёзно, эта кровать не идёт ни в какое сравнение с той, что стоит в нашей бригаде.

Сон сморил меня достаточно быстро, и я отрубилась, чтобы проснуться через десять часов от вкуснейшего запаха. Мой живот призывно заурчал, но веки оказались тяжелее, и я просто махнула рукой на голод. Но не тут-то было: с утра просыпается не только Шинра, но и её мочевой пузырь.

Делать было нечего, пришлось подниматься и искать ванную. Там я заметила щётку, лежащую в коробочке. На ней аккуратным почерком было выведено «для Шинры». Также подобные этикетки были и на мыле, и на зубной пасте, и на полотенцах и даже на шампунях. Решив, что это точно разрешение от Хибаны делать что угодно, я поспешила принять душ, смывая с себя вчерашнюю грязь и копоть.

После душа стало совсем хорошо. Кое-как вытерев волосы махровым полотенцем и оставив их сохнуть самостоятельно, я оделась в комплект одежды, что предусмотрительно оставила Хибана ещё до моего пробуждения: это оказались удобные чёрные бриджи и кофта со свободными рукавами. Грязную пижаму я скинула в таз.

На выходе из ванной меня поджидала Хибана.

— Пойдём скорее, я приготовила завтрак. — И потащила меня в сторону её кухоньки.

То, что Хибана назвала завтраком, на деле больше напоминало какой-то пир: тут был и мисо-суп, и рис, и омлет, и рыба, и нори, и бобы. И пахло от всего этого великолепия, стоит признать, очень и очень вкусно.

— А что насчёт остальной Восьмой бригады? — поинтересовалась я.

— Они уже позавтракали, — небрежно бросила Хибана. — Мы должны собраться через полчаса в главном здании, так что кушай быстрее.

Что ж, так я и поступила. Хибана неотрывно следила за тем, как я ем, и если бы не мой нюх, я бы решила, что еда отравлена, и принцесса просто хочет не пропустить тот момент, когда я откинусь.

— Нефероятно фкуфно, — прочавкала я, забывая обо всех приличиях и запихивая в и так полный рот кусочек омлета. Я будто не ела несколько дней — такой дикий жор напал на меня.

Однако саму Хибану моё отсутствие манер нисколько не расстраивало: наоборот, она становилась всё счастливее и счастливее. Что ж, это мне лишь на руку.

Когда с завтраком было покончено, мы спустились на первый этаж и вышли на улицу. Следов вчерашней потасовки не осталось; будто ничего не и не было. Меня лишь восхитило, как быстро Пятая бригада сумела избавиться от всех улик.

В главном здании нас с Хибаной встретил командир Оби и лейтенант Хинава. Они кивнули в знак приветствия, и я кивнула им в ответ. За считанные минуты подтянулись и остальные: Маки выглядела весьма помятой, а Артур вообще спал на ходу. Я-то ушла ещё в начале праздника, а они явно оставались там до самого конца. Интересно, сколько же они всего проспали? Вряд ли больше шести часов.

Но, несмотря на некую несобранность коллектива, Хибана поудобнее устроилась в своём кресле и начала свой рассказ. Она говорила о том, как загорелся монастырь, где она провела детство, как она начала проводить свои первые эксперименты, что ей удавалось расследовать, что она создавала. Из последних достижений особо выделялось два: усиление огнечеловека и выявление причины самовозгорания.

С первым лицом к лицу столкнулся Артур и признал, что да, опыты Хибаны показали свои плоды, и тот огнечеловек был довольно силён. О втором же Хибана сказала коротко:

— Все самовозгорания были вызваны неестественным путём, за ними кто-то стоит. Более того, на данный момент больше всего самовозгораний происходит в районе Синдзюку.

Что ж, это несколько потрясло нас. В попытке узнать причину самовозгорания я всё же думала о вероятности того, что за всем этим кто-то стоит, но больше склонялась к теории, что после катастрофы в теле человека появился какой-то ген или микроб, который в какой-то момент реагирует на контакт с солнцем, и человек самовозгорается. Не знаю, насколько моя теория была верна, но теперь она не имела никакого смысла.

— Исходя из того, что ты сказала, то у меня есть только одно предположение, кто во всём этом замешан, — медленно произнесла я. Что ж, подобная теория тоже в своё время казалась мне правдивой. — Скорее всего, человек, который создаёт огнелюдей, как-то связан с Первой пламенной бригадой — всё же их церковь как раз находится в Синдзюку. Более того, я думаю, что в этом также может быть замешана церковь.

— Что ты такое говоришь, — нахмурился капитан.

— Не все люди столь честны и невинны, как наша сестра, — ответила я. — Что есть религия? Что её породило? Что породило богов, в которых люди верили? Страх и неумение объяснить природные явления. Тысячи лет назад люди не понимали, почему идёт дождь, а потому создали себе бога воды. Люди боялись загробной жизни, а потому построили вокруг смерти целый культ и наделили его своими богами. Точно так же происходит и в наше время. Почему люди верят в Солнце, как в бога? Потому что не могут объяснить причину самовозгорания, потому что не понимают, почему именно произошла катастрофа. Пока есть то, что люди не понимают, вера будет существовать и укреплять свои позиции. А когда есть толпа народа, придерживающаяся одной идеи, найдётся и тот, кто будет пользоваться этой идеей в своих целях. Завоевание территорий, глупые обряды, чтобы стрясти денег, — всё это цель, которая достигается группкой людей за счёт верующих. Однако когда появляется человек, способный дать научное объяснение происходящему, вера людей слабеет. — Я перевела дух и встретилась взглядом с Айрис, меж бровей которой пролегла складка. Что ж, пора поделиться с ней знаниями, которые я отрыла в этом мире. Спасибо университету за то, что он научил меня искать информацию и сопоставлять её с различными исследованиями и данными. — Примерно двадцать пять лет назад жил независимый от Хайджимы Индастриз или государства учёный по имени Лафлар, он занимался исследованием катастрофы и даже ездил на континент. Он посвятил годы, чтобы узнать причину самовозгорания. В газетах писали, что он вот-вот узнает правду. Он давал кучу интервью, в которых рассказывал про свои наработки. Люди верили ему. Если посмотреть статистику, то в это самое время количество прихожан церкви сократилось вдвое. Половина населения Токийской империи стала атеистами. Это очень и очень много людей. Однако не проходит и трёх месяцев, как профессор Лафлар умирает от самовозгорания, а все его наработки сгорают в огне. После этого ещё несколько недель огнелюди появляются то тут, то там. Количество прихожан церкви к следующему кварталу увеличивается более, чем в полтора раза. Понимаете, к чему я веду?

— К тому, что церковь может стоять за созданием огнелюдей, — ответила Хибана. — Лично я поддерживаю точку зрения Шинры. Более того, если учесть обстоятельства смерти профессора Лафлара и то, что я узнала об огнелюдях, вероятность того, что его убрали специально, довольно высока.

Я кивнула. Правило «если хочешь найти виновного — укажи на церковь и точно не ошибёшься» работает в обоих мирах.

Стоило мне только ступить на территорию Первой бригады, как я поняла, что это место ужасно.

Во-первых, главным зданием здесь была церковь. И это не тот обветшалый домик Восьмой бригады, который лишь номинально носил название церкви, а самая настоящая церковь с прихожанами и монашками. Здание было огромным, пышным и вычурным, оно блестело на солнце и так или иначе притягивало взгляды. Архитектурой оно напоминало мне базилику Святого Петра, которая до катастрофы находилась в Ватикане. Да уж, годы идут, поколения сменяются, мир претерпевает громадные изменения, а люди всё также строят одинаковые храмы для своих богов.

Во-вторых, везде и всюду я чувствовала запах. Благовония перемешивались с горящим воском, людская вера запаха морского бриза сосуществовала с отвратительными нотками гнили — лжи. От подобного смешения живот прихватывало настолько, что мой завтрак чуть ли не вышел тем же путём, что и вошёл.

И как мне прожить месяц в подобных условиях, спрашивается. Я точно не выдержу.

Внутри церкви сплошь и рядом бегали монашки, регистрировали нас они же. К главе бригады, к слову, нас отводили тоже они. В общем, здесь монашки были и церковными служительницами, и клерками, и бегали по мелким поручениям.

С нами также было двое новичков. Одного из них, высокого и худощавого, звали Джаггернаутом, второго же, который постоянно жевал жвачку, — Кишири. Они были нашим прикрытием, чтобы не было подозрений в сторону Восьмой бригады.

Вообще, немного о том, почему мы оказались здесь. Коллективными раздумиями Пятая и Восьмая бригада пришли к выводу, что надо пробраться на территорию Первой и попытаться расследовать, кто же здесь промышляет созданием огнелюдей. Для этого снарядили небольшой отряд из четырёх человек, причём Джаггернаут и Кишири не знали всей сути происходящего. Для них мы действительно пришли сюда, чтобы набраться опыта, хотя оба получили довольно чёткий приказ от Хибаны: помогать и прикрывать членов Восьмой, не задавая при этом лишних вопросов.

Чем ближе мы подходили к церкви, тем хуже мне становилось. Я едва дышала, от чего выглядела напряжённой, будто на нервах. Мои лёгкие будто скукожились, мне постоянно хотелось сделать глубокий вдох, чтобы наполнить их воздухом, но стоило мне вдохнуть чуть глубже — как дрожь от рвотных позывов сотрясала моё тело. В таком состоянии мне было абсолютно плевать, что там говорил капитан Бёрнс, видеть которого не было ни сил, ни желания, что я стою, чуть ли не облокотившись на Артура, который, между прочим, парень. Я просто хотела уйти отсюда, мне нужен был свежий воздух.

Артур, стоит отдать ему должное, слегка придерживал меня за плечо, чтобы я не упала, а также направлял, когда мы в сопровождении лейтенантов выходили из здания церкви.

— Ну же, не стоит так волноваться, что оказалась в Первой бригаде, — рассмеялся один из лейтенантов, пытаясь по-дружески хлопнуть меня по спине, но его руку перехватил Артур. Я не видела его лица, но почувствовала слабый запах угрозы, исходивший от него.

— Ей просто не очень хорошо с самого утра, — произнёс мой друг, — и она не любит чужих прикосновений.

У меня на глазах чуть ли не слёзы выступили от одного только осознания того, насколько же классным товарищем был Артур. Да, он часто витал в облаках и нёс такой бред, что от его фантазий становилось плохо, но вместе с тем он оставался заботливым другом, который, несмотря на свою тупость, иногда бывает всё же очень и очень внимателен.

Уже на улице вся наша компания немного притормозила, чтобы я могла подышать свежим воздухом. Да, там ещё присутствовала вся эта какофония из запахов, но по сравнению с церковью переносилась куда легче.

— С утра съела что-то не то? — спросил другой лейтенант, Карим. Выглядел он сосредоточенным и серьёзным человеком, хотя запах вокруг него говорил о том, что он был мягким и добрым.

— Просто мой внутренний демон беснуется всякий раз, как я вхожу в церковь, — пошутила я. Брови Карима приподнялись — он явно не понял юмора. Его же не понял и Артур:

— Я обязательно найду злобную ведьму, что прокляла тебя, и уничтожу её. Клянусь своим именем и титулом рыцаря, — пообещал он. Цветочный аромат говорил о том, что мой друг вновь начал своё погружение в дивный мир фантазий. Я едва сдержалась, чтобы не ударить себя рукой по лбу. Карим же выглядел так, будто повстречал двух сумасшедших.

— Просто в поездке укачало, — отмахнулась я. — Не обращайте на этого идиота внимания. Он идиот и ещё раз идиот.

Лейтенант медленно кивнул, я же выдавила из себя слабую улыбочку, а затем осторожно убрала руку Артура. Стоит отметить, что мой друг не трогал меня напрямую, а через одежду, и это уже становилось допустимой для меня нормой, особенно среди близких. Артура за столько лет я причисляла к этим самым близким. Правда, попробуй он коснуться меня напрямую, я бы точно отдёрнула руку и отскочила на полметра.

— Что ж, вас, парни, мы поселим вместе — у нас как раз есть свободная комната. А тебе, Кусакабэ, придётся пожить вместе с нашими новичками.

— Хорошо, — согласилась я.

Итак, пока Карим вызвался сопровождать мальчиков, а Фойен — самый молчаливый и скрытный из троицы лейтенантов — ушёл по своим делам, я осталась с Реккой. Он, сияя широкой улыбкой, весьма громко и воодушевлённо рассказывал мне о Первой бригаде и её священной миссии. Я предпочитала молча кивать. Не знаю, почему, но от Хошимии воняло сильнее всего: эдакой смесью гари (в принципе, так пахло от всех пожарных), гнилого мяса и морского бриза. Все эти запахи наслаивались друг на друга, но из-за того, что мы были на улице, а не стояли в помещении, мне не становилось плохо — во всяком случае, пока ветер не сменил направление.

Оказалось, что у девушек и парней общежития находились в разных зданиях и без письменного разрешения или высокого чина попасть в чужое общежитие невозможно.

Комната, к которой меня привёл Рекка, принадлежала Тамаки и ещё двум каким-то девочкам, которых я не знала. Стоило ему постучаться, как на пороге оказалась моя подруга, заливающаяся румянцем и запинающаяся в каждом втором слове.

— О, Ш-шинра, а м-мы заждались. С-спасибо, что привели её, Р-рекка-сан, — под конец промямлила она, опуская взгляд в пол.

— Мне не сложно, — рассмеялся мой спутник, и я едва удержалась от того, чтобы зажать нос. — Ну, я пойду, дела зовут. Хорошего дня!

— И-и вам! — Тамаки замахала рукой на прощание, и махала она до тех пор, пока фигура лейтенанта не скрылась за поворотом. Я закатила глаза и впихнула подругу в комнату, крепко обнимая её. Тамаки неловко повернулась в моих объятиях, в результате чего мною совершенно случайно была облапана чужая задница. — Шинра! — возмутилась она.

— Нечего было вертеться, — фыркнула я от смеха. — Ну, рассказывай, где моя кровать и как твои дела. И что это ещё за странное поведение сейчас было?

В итоге спала я одна, дела у Тамаки шли довольно хорошо, если не считать натянутые отношения с соседками по комнате, а в лейтенанта она умудрилась влюбиться — из-за этого, кстати, их отношения и натянулись. Казалось бы, который век, а причины, чтобы выцарапать соседке глаза, всё те же.

Тамаки расспросила меня про Джокера, про турнир, про моё отношение к капитану Бёрнсу и, конечно же, про Пятую бригаду. Я отвечала более-менее честно, местами умалчивая, местами увиливая. Да, мы с Тамаки были подругами уже довольно продолжительное время, но иногда есть вещи, которые друзьям знать не стоит из-за разных положений в обществе или места работы. Будучи пожарным Первой бригады, Тамаки была благосклонна к ней. Осознанно или нет, она могла раскрыть тому же лейтенанту Хошимии информацию, которую мы добыли с большим трудом. Пускать по ветру все наши усилия я не собиралась.

Первый день у нас был свободным, поэтому я решила остаться в комнате и провести время с Тамаки — у той по расписанию были только вечерние тренировки. Когда же Тамаки ушла, пришли её соседки. Обе оказались монашками. Я вежливо поздоровалась с ними и узнала их имена, после чего назвала своё. Особо мы не разговаривали — ни они, ни я не были заинтересованы в дальнейшем диалоге. Хотя к счастью, они не отказались сопроводить меня на ужин, где я тут же заняла место рядом с Артуром, Джаггернаутом и Кишири.

— И как вам в Первой бригаде? — поинтересовался Джаггернаут, при этом выглядел он немного неуверенным.

— Ну, пока ничего не происходит, так что могло бы быть и лучше, — отозвалась я.

— На удивление согласен с ней, — кивнул Кишири.

— Рыцарь, где бы он ни был, остаётся рыцарем, — авторитетно заявил Артур. Я закатила глаза — от друга опять начало пахнуть цветами. Хотя это всяко лучше, чем какофония из запахов.

Разговор зашёл о наших способностях и их обретении. Джаггернаут поделился своей историей — оказалось, он был с континента. Его семья занималась разведением картофеля, и он собирался заняться тем же, но в один день в нём пробудилось пламя, и родители отправили его во Вторую бригаду. Обучался контролю и всему прочему Джаггернаут там же — не зря Вторая бригада была связана с военными.

Кишири о своей жизни особо не распространялся, лишь отфыркивался да ворчал, как бабка старая. Я никак понять не могла: то ли он таким образом пытается строить из себя крутого парня, то ли у него действительно такой ужасный характер. Как бы то ни было, Кишири вызывал во мне одно лишь раздражение.

Тамаки так и не пришла на ужин, а потому я ушла без неё. В комнату подруга вернулась только к двенадцати, когда соседки давно заснули, и при этом на её лице застыло мечтательное выражение.

— Я встретила Рекку-саму, — прошептала она, падая на кровать. Я нахмурилась: не нравился мне ни этот Рекка, ни одержимость Тамаки им.

— Будь с ним поосторожнее, — прошептала я, чтобы не разбудить монашек, — что-то с ним не так: он либо верующий фанатик, либо лживый урод. Лучше вообще держись от него подальше.

Конечно, пока рано делать выводы, но Рекка уже попал в мой личный список подозреваемых. Помимо него, там также были лейтенант Фойен, капитан Бёрнс и лейтенант Карим.

Чего я точно не ожидала — это что после моих слов Тамаки вскочит на ноги, а в её глазах блеснёт разочарование и обида. Я даже опешила — так сильно пахли её эмоции.

— Ты не знаешь лейтенанта Рекку! Не смей говорить о нём плохо! — разозлилась Тамаки. — Он — прекрасный человек с чистой душой!

— Я всего лишь высказала свои мысли, основанные на нашей встрече.

— Ты с ним толком не общалась даже, так какие могут быть мысли? Ты никогда не была из тех, кто судит человека по первому впечатлению, так что с тобой случилось? В кого ты превратилась в Восьмой бригаде? Почему ты врёшь мне? Думаешь, я не заметила, что ты соскальзываешь с темы и недоговариваешь? Мы не виделись так долго, мы даже на турнире не могли нормально поговорить, и теперь, когда у нас в распоряжении целый месяц, ты осуждаешь мой выбор и мои чувства, говоря мне держаться подальше от человека, который мне нравится?

Я прикусила щёку изнутри. Как ни крути, но в словах Тамаки была своя доля правды, и это уже с моей стороны выглядело нечестно: сперва врать ей в лицо, а потом говорить держаться подальше от человека, к которому она питает нежные чувства.

— От него пахнет гнилым мясом, — ответила ей я. Тамаки знала о моей особенности и всегда старалась относиться к ней как можно аккуратнее и деликатнее, чтобы мне самой не было неловко или неудобно. Но не в этот раз. Она, гневно щурясь, прошипела разозлённой змеёй:

— А может, проблема не в Рекке-саме, а в тебе? Для тебя всегда так пахнет в храмах. Сходи к врачу и проверь свой нос. — А вот это уже было обидно. Я тоже поднялась со своего места, собираясь высказать Котацу всё, что я думаю обо всей этой ситуации, как вдруг в нас полетела подушка с соседней кровати.

— Заткнитесь и дайте людям поспать, — гневно прошипела монашка. Мы обе, как по команде, замолчали, лишь перекинулись пылающими взорами. В итоге Тамаки горделиво вскинула подбородок и легла в кровать, накрываясь одеялом с головой.

Если вечером я думала, что на утро всё забудется, то на следующий же день поняла, как глубока и болезненна была обида Тамаки. Она не желала ни поговорить со мной, ни даже выслушать мои извинения — я хотела извиниться за резкие высказывания прошлым вечером, но не за отношение к лейтенанту Хошимии, и Тамаки это прекрасно понимала, а потому и прощать не собиралась.

За завтраком, обедом и ужином мы сидели за разными столами, на вызовы мы ехали в разных машинах, да и общались мы с разными людьми. Тамаки всё больше и больше проводила времени с лейтенантом Реккой, что мне совершенно не нравилось. Об этом я рассказала Артуру, принцессе Хибане и лейтенанту Хинаве. Первый задумчиво промычал (он-то с Тамаки поддерживал общение), вторая начала причитать о том, что меня не ценят, а третий ухватился за мои мысли о лейтенанте Рекке и приказал приглядеться к нему получше.

— Не расстраивайся, Шинра, лучше съешь мой бенто, — причитала Хибана.

В Первой бригаде с безопасностью явно были какие-то проблемы, иначе как ещё объяснить, что каждое утро капитан Пятой и лейтенант Восьмой спокойно проходили на её территорию, доходили до общежитий и переговаривались с нами.

— Спасибо большое, — я чуть улыбнулась. — Ты так заботишься обо мне, хотя было бы логично, если бы возненавидела меня после того проигрыша.

В воздухе опять запахло сладостью, а Хибана смущённо отвела взгляд в пол, после чего сбито попрощалась и поспешила сбежать. Таким образом, я опять появилась на завтраке с готовым вкусным бенто, и мне не пришлось питаться той же едой, что и остальным — а каши по утрам тут были абсолютно безвкусные.

— Сегодня мы вновь отправимся на задание, — произнёс Кишири. — Вроде как даже с лейтенантами Реккой и Каримом.

Я бросила короткий взгляд на Артура: это был наш шанс проследить за подозреваемыми.

Вот только на деле всё оказалось куда сложнее. Во-первых, нас ожидал не один огнечеловек, а целая толпа. Во-вторых, во время их упокоения мы с лейтенантами разделились. Лишь отправив на тот свет пару-тройку огнелюдей я обнаружила, что никого, помимо Артура, поблизости нет.

Я принюхалась: везде витал запах гари и сожёной плоти, было сложно выцепить в нём что-то ещё, но мне удалось: знакомый тошнотворный запах гнили, смешанный с морским бризом я не спутаю ни с чем. Где-то поблизости находился Рекка.

— Идём, — махнула я Артуру.

Мы блуждали по переулкам между домами. Внезапно впереди послышался тихий голос, и я жестом остановила Артура. Прямо перед нами мужчина, одетый в традиционную одежду, переговаривался с кем-то. Его собеседника не было видно, он скрывался в переулке, но по запаху я тут же поняла, что им был Рекка. Мужчина в хакама рассмеялся, почесал голову и поклонился, после чего развернулся к собеседнику спиной. Мелькнули белые одежды лейтенанта, его рука прижалась к телу мужчины, и в следующее мгновение тот вспыхнул, как спичка.

Я не верила своим глазам. Всего секунду назад мужчина прямо передо мной был жив, и вот его как ни бывало. Что сделал Рекка? И, главное, как? Он может касанием превращать в огнелюдей? Это его способность? Или же он ввёл этому человеку что-то иглой?

Перед тем, как мы отправились в Первую бригаду, Хибана рассказала нам о том, что находила в телах огнелюдей следы ДНК жуков. Так может ли быть такое, что Рекка подсадил этому человеку жука?

От мыслей голова шла кругом, но и думать было некогда. Я оставила огнечеловека Артуру, а сама бросилась за мелькнувшими полами одежд. Чего я не ожидала, так того, что огнечеловек побежит за мной. И я уже была готова вступить в бой, была готова отправить его на тот свет ударом ноги, но внезапно он превратился в ледяную статую. Я обернулась. Впереди меня стояли лейтенант Рекка и лейтенант Карим.

Они что, оба за одно?

Ближе к вечеру мы вернулись в здание Первой бригады и заполнили отчёты, после чего нас отпустили на все четыре стороны. Остановившись у внутреннего двора, я присела на скамейку. Рядом со мной плюхнулся Артур. Ни он, ни я не были настроены шутить.

— И кто из них двоих это мог быть? — спросил Артур. Я подняла на него тяжёлый взгляд и глубоко вздохнула.

— Я думаю, лейтенант Рекка. Рядом с лейтенантом Каримом нет сильных отвращающих запахов.

— А если они оба в этом замешаны?

— Нет, это вряд ли, — я качнула головой и откинулась на спинку лавочки. — Надо бы проследить за Реккой… Вот только что делать с Тамаки? Скорее всего, она ни о чём не подозревает, но будет ставить под сомнение каждый мой шаг. Ещё недавно я плохо высказалась о Рекке, а теперь начну за ним следить — ну разве не подозрительно это будет?

— Ага, и на нашу сторону она вряд ли перейдёт, — нахмурился Артур. — Сила этого тёмного мага просто ужасна! Как он смеет своими тёмными заклинаниями обманывать юные девичьи сердца?

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза: опять мой друг ударился в свои грёзы. Просто за что мне это?

Но стоит отметить, что даже пребывая в собственных грёзах, Артур оставался как никогда серьёзен. Он достал из кармана передатчик (для него это был волшебный камень, что может связывать людей) и отослал короткий сигнал Восьмой бригаде. Мы условились пользоваться элементарнейшим передатчиком каждый день и даже выработали некую систему. Одно нажатие на кнопку — всё в порядке. Два — у нас есть подозреваемый. Три — этот подозреваемый уже не просто подозреваемый, а скорее всего преступник. И одно долгое нажатие — мы в опасности и нам нужна помощь. Просто, но удобно и эффективно.

Итак, Артур отослал три сигнала подряд, и мы начали раздумывать, что же делать дальше и как проследить за Реккой.

— Можем пойти на авантюру и попробовать проверить лейтенанта Карима, — внезапно предложил он. Я нахмурилась. Втягивать во всё это Карима? Ну не знаю. Он может подумать, что мы наговариваем на Рекку. Более того, он может присоединиться к Рекке — друзья как-никак. Лично у меня не было уверенности в этом человеке. — Я могу сам с ним поговорить, — продолжил Артур. Я с сомнением посмотрела на него. Да, мы друзья, но, объективно говоря, он не сможет деликатно разузнать обо всём. Скорее всего, просто спросит в лоб.

— Нет, я против. Мы не можем быть уверены в нём на все сто процентов, а лишние вопросы могут вызвать у него подозрения. Давай пока просто постараемся находиться неподалёку от Рекки, но не мозолить ему глаза. Заодно и Кишири с Джаггернаутом попросим подсобить.

Артур цокнул, но ему пришлось смириться, признавая мою правоту.

Таким образом, мы начали приглядывать за лейтенантом Реккой. Вернее, пытались. И то, большую часть на себя взял Артур, так как ему повезло жить с ним в одном общежитии. Меня же, как девушку, туда просто-напросто не пускали. Зато я могла приглядывать за нашим подозреваемым во время миссий, если нас отправляли вместе. Правда, с этим мне тоже не очень везло: с того дня, как мы заподозрили лейтенанта в создании огнелюдей, прошло практически две недели, и за это время мы, ученики по обмену, лишь трижды выбирались на задания.

Правда, этого хватило, чтобы Тамаки что-то заподозрила. После второй вылазки она припечатала меня к стене в нашей комнате, когда соседок не было рядом, и накричала, требуя пояснить, что я вообще творю. Рассказать ей правду я, конечно же, не могла, но и кидаться предостережениями себе дороже было: не поймёт ведь. Был ещё вариант соврать, что я внезапно влюбилась в Рекку, но Тамаки слишком хорошо меня знала: чтобы действительно влюбиться в кого-то, мне надо сперва начать доверять ему.

Таким образом, всё, что мне оставалось сделать, это сказать:

— Тебе показалось.

Тамаки на это лишь хмыкнула, а на следующем патрулировании постоянно бросала на меня косые взгляды, стараясь увести лейтенанта подальше от меня.

Это, честно говоря, злило, очень злило, но я сдерживалась, заставляла себя глубже дышать и вспоминала упражнения от психолога, которые должны были помочь справиться с негативными эмоциями. Вот только если с эмоциями я ещё хоть как-то справлялась, то в голове то и дело всплывали нелестные эпитеты в сторону подруги. Хотя подруги ли? Да, мы дружили раньше, до всей этой ругани из-за лейтенанта Рекки, но сейчас ни одна из нас не хочет идти на контакт. А если и хочет, то уже из чистого упрямства не идёт.

И так, наверное, ещё неизвестно сколько продолжалось, если бы однажды на скамейку у внутреннего двора — наше с Артуром место встреч — не присел бы лейтенант Карим: он заметил слежку Артура, устроил тому мини-допрос, внимательно выслушал и показал свою находку: жука, при контакте с которым человек воспламеняется. У меня всё внутри похолодело.

— Я нашёл это не так давно, — произнёс он, передавая мне колбочку с насекомым. — Артур уже поделился со мною вашими мыслями и зацепками. Не могу поверить, что это может быть Рекка. Тем не менее, всё указывает на него.

Я нахмурилась, прикусив щёку изнутри. Лейтенант Карим всегда казался мне довольно серьёзным мужчиной, преданным своему делу, но при этом я чувствовала от него запах скрытой доброты и заботы по отношению к своим друзьям, подчинённым и коллегам. По одному взгляду было видно, что ему не по себе от собственных подозрений, что долг, справедливость и привязанность боролись внутри него, причём первые побеждали.

— Нет стопроцентной уверенности в том, что это был именно он, — медленно произнесла я, пытаясь то ли успокоить, то ли подбодрить его.

— Девяносто девять процентов — это тоже много, — усмехнулся он. Спорить с этим я не могла.

— Давайте просто выведем его на чистую воду — и дело с концом! — ударил кулаком раскрытую ладонь Артур.

— Лучше не вмешивайтесь в это. Как ваш капитан, я приказываю вам не лезть в дела Первой бригады, — сурово сказал Карим, поднимаясь с места. Я нахмурилась:

— Когда угроза нависла над всем населением Токио, то это уже не дело Первой бригады, это дело всех пламенных пожарных.

— Вот именно, — согласился Артур, — тем более, что мы неофициально под вашим командованием. Можем делать что захотим.

Карим отвернулся, буркнул под нос что-то вроде «делайте что хотите», но я почувствовала запах его благодарности, гордости и даже некой радости.

Вскоре после этого мы разработали план. Так как Карим был с нами заодно, то мы могли больше не следить за Реккой, теперь в наших силах было не просто заманить его в ловушку, но и выведать всю правду про жуков и огнелюдей. От одной только мысли о том, чтобы приоткрыть завесу многолетней тайны, стать на шаг ближе к разгадке того, кто убил моих родных в тот вечер, в груди у меня разливалось тепло, а в животе порхало с сотню бабочек сразу. В невероятно приподнятом настроении я оббегала половину территории Первой бригады, но лейтенанта Рекку так и не нашла. Как оказалось позже, Карим и Артур тоже не смогли его отыскать. Что ещё показалось мне странным, так это отсутствие Тамаки.

— Скорее всего они где-то в городе, — логично предположил Карим. — Можем дождаться их возвращения.

— Ну, видимо, ничего другого и не остаётся, — печально вздохнула я. Радости немного поубавилось.

В итоге мы пошли в столовую, так как в животе у Артура громко и призывно заурчало. Было странно сидеть с лейтенантом Каримом за одним столом, но чем больше мы общались, тем лучше я понимала, что он очень и очень хороший человек. Я даже подумывала о том, чтобы позвать его присоединиться к нашему исследовательскому отряду и поделиться с ним всем, что мы успели выяснить — мне совсем не казалось, что Карим может нас предать. Запах, идущий от него, располагал, заставлял довериться.

В столовой мы говорили на отвлечённую тему, так как было бы глупо болтать о нашем мини-расследовании рядом с кучей народа. Я неторопливо кусала свою сосиску, параллельно поддакивая Артуру, когда он делился своей очередной фантазией, как вдруг почувствовала какой-то рывок. Что-то внутри резко дёрнулось, я почувствовала странную то ли связь, то ли энергию: я не знала, как это квалифицировать, но ощущала, что должна бросить всё и помчаться к источнику этой связи. Мои ноги гудели.

Вилка упала из моих рук, сосиска полетела на пол, но мне было плевать. Я вскочила на ноги.

— Что-то случилось, — коротко объяснила я, — не знаю, что именно, но это что-то важное, что-то… Я просто чувствую, что должна быть там. — И бросилась к выходу из столовой. Позади я услышала оклики Артура, Карима и людей, с которыми сталкивалась, но мне было плевать. Оказавшись на улице, я тут же зажгла пламя в ногах, сжимая его и чуть ли не со скоростью пули поднимаясь в небо. Краем глаза я увидела светлую макушку Артура — тот явно последует за мной.

По очертанием города внизу я примерно понимала, куда лечу, однако стоило мне оказаться неподалёку от заброшенной стройки, как та странная связь пропала. Я зависла в воздухе, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, что это было. Неужели это не какая-то связь, а просто ложный сигнал от организма? Я отравилась? Месячные? Просто влияние погоды?

Я чувствовала себя растерянной дурой: не знала, ни куда податься дальше, — то ли вернуться, то ли летать по округе в поисках неизвестно чего — ни как объяснить это Артуру и Кариму.

Я глубоко вздохнула, кончиками пальцев касаясь висков и прикрывая глаза. Может, если попробовать сосредоточиться и вспомнить свои ощущения, то я вновь смогу почувствовать ту странную энергию?

Я провисела в воздухе так примерно с полминуты, пока не почувствовала рядом пламя. Нет, это не была та связь, это было самое настоящее пламя, поднявшееся в небо из заброшенного здания. Что хуже всего, я тут же поняла, кому это пламя принадлежит. Тамаки. Что-то случилось. И не удивлюсь, если виной всему тот урод-лейтенант.

Я тут же рванула в заброшенное здание. Я не знаю, что происходило здесь до моего появления, но смесь разных крепких запахов вызвала у меня приступ тошноты. Тут был страх, тут был ужас, тут был дикий фанатизм, тут был запах гари. Я не знаю, кто умер и при каких обстоятельствах, но я видела, что моя подруга валялась на земле, что дети скучковались в стороне, рыдая, что Рекка занёс руку с зажжёным пламенем, готовясь убить Тамаки.

Я, наверное, ещё никогда не выпускала столько пламени сразу, сколько выпустила сейчас. Удар по голове Рекки пришёлся сильным — настолько сильным, что я бы удивилась, если бы после него он остался в сознании. Обычному человеку такой удар проломит череп, пирокинетику — нет. Скорее, будет либо сотрясение мозга, либо обморок. Но что бы там ни было, при одном взгляде на Тамаки я захотела убить Рекку собственными руками. Вид моей подруги, открывшийся мне, вызвала толпу мурашек ужаса и целый океан злости. Тамаки, вся в синяках и кровоподтёках, в слезах и соплях, валялась на полу, задрав голову. На ней просто живого места не было.

Я почувствовала, как на глаза у меня навернулись слёзы, а в горле встал ком. Моя подруга, моя бедная подруга смотрела на меня таким жалостливым, затравленным и полным ужаса взглядом, что мне самой становилось плохо.

Я упала на колени перед ней, осторожно протягивая руку вперёд. Глаза Тамаки заблестели ещё сильнее, слёзы из них полились с новой силой, а из горла стали раздаваться прерывистые всхлипы, в какой-то момент превратившиеся в вой раненного зверя.

У меня отключился мозг, я просто перестала воспринимать реальность. Всё, что было передо мной — это зарёванная побитая Тамаки. На подкорке сознания проскользнула мысль, что если бы я промедлила хоть на секунду, если бы опоздала, то больше никогда не увидела бы свою драгоценную подругу.

Чёрт возьми, осознаём, насколько ценен был человек только после того, как потеряем его? К счастью, терять не пришлось.

Моя дрожащая ладонь легла на мокрую от пота, слёз и крови щёку Тамаки, и та, вздрогнув, прижалась к ней сильнее.

— Прости, — тихо прошептала подруга.

— Разве ж есть, за что прощать? — так же тихо спросила я. Сейчас мне было плевать и на её слова, и на ссору, и на всё-всё-всё. Главное, чтобы сама Тамаки была в порядке.

— За то, что не послушала тебя, что была такой глупой. Что… Прости, — всхлипнула девушка. Я покачала головой, почувствовав, что дорожки собственных слёз уже коснулись моих губ.

— Всё будет хорошо, — пообещала я. Я потянулась всем телом вперёд, чтобы приобнять подругу, успокоить её, как вдруг резко откуда-то сбоку донёсся запах гари. Я ничего не успела сделать, и в следующий момент удар пришёлся мне по рёбрам. Я отлетела в сторону, врезаясь в стену и шипя от боли. К счастью, в этой жизни я была пирокинетиком, а потому удар ощущался не так больно.

— Ублюдок, — прошипела я, вставая и смотря прямо в глаза Рекки. Удивительно, что он не потерял сознание, да и с координацией у него всё в порядке. Хотя с другой стороны, он же лейтенант Первой бригады, чего ещё можно было ожидать?

Мы сошлись в битве. Я никогда прежде не сражалась с таким отчаянием и даже желанием убить. А если не убить, то хотя бы причинить самую сильную физическую боль. Во мне проснулась какая-то тёмная сторона, она жаждала отомстить обидчику Тамаки за каждый удар, за каждую царапину на её теле. В крови забурлил адреналин, я ощутила азарт — такой же, что испытывала в бою против разумного огнечеловека. Я хотела драться до последнего вздоха, хотела сделать больно.

Выросшая в двадцать первом веке и проповедующая ненасилие, я возжелала увидеть чужую агонию, чужие муки.

Не знаю, что это было, помутнение рассудка, двойные стандарты или ещё что, но Рекка больше не был для меня человеком. Он создавал огнелюдей, он убил огромное количество народа, он навредил Тамаки. Разве после этого человек будет оставаться человеком? Да он потерял свою человечность в тот самый миг, когда решил, что натравливать на невинных людей своих жуков — это прекрасная идея!

Может я и не была человеком, раз осознанно убивала огнелюдей, — ходячие горящие трупы — но во мне хотя бы оставались принципы и понятия, я оставалась человечной. Но если чтобы победить Рекку, мне надо потерять свою человечность, то я готова.

Наши атаки продолжались недолго, но все они были мощными, пока в какой-то момент Рекка не отпрыгнул в сторону, доставая из кармана баночку со знакомым мне жуком. Я не видела, что там происходило, но была настороже. Возможно, Рекка хотел превратить меня в огнечеловека, а может, кого-то ещё. На всякий случай я чуть сдвинулась к Тамаки, закрывая её собою.

— Как только я его отвлеку, хватай детей и беги. Также вызови подмогу, желательно Артура или лейтенанта Карима, они должны быть где-то неподалёку, — шепнула я. Подруга резко кивнула. Я знала, что ей было больно, что в таком состоянии лучше вообще не двигаться, а ждать подмогу с врачами, но ситуация была для этого совсем неподходящей.

Запах, исходимый от Рекки, был просто отвратительным. Никогда бы не подумала, что смогу так сильно возненавидеть запах морского бриза. Однако его было так много, он был таким насыщенным и плотным, что у меня горло сжималось, а на языке оседала соль. Это был запах настоящего безумца, настоящего фанатика.

— Ты! — воскликнул он. — Я наконец-то нашёл тебя! Третий человек, необходимый проповеднику. Это ты! Истинное пламя, Всплеск Адоры!

— Что? — осипшим голосом спросила я, ничего не понимая. Принцесса Хибана объясняла мне, что такое Всплеск Адоры, говорила, что во время сражения с разумным огнечеловеком засекла у меня подобную силу. Это было чистое пламя без всяких примесей, особенное для пирокинетиков третьего поколения. На таком пламени работала Аматерасу.

В данном случае Рекка не только знал, что такое Всплеск Адоры, но и, судя по всему, знал, почему я им обладаю и для чего он нужен.

— Всплеск Адоры — это дар, которым наделены все потомки Солнечного бога, это чистое пламя, которое укажет человечеству его истинный путь, — говорил Рекка, и его глаза горели сумасшедшим блеском. Я невольно сделала шаг назад. — Я помещал во всех этих детей жуков, надеясь найти носителя Всплеска, а всё это время им была ты! И теперь я нашёл тебя!

Я закусила губу: не знаю, чего уж там лейтенант от меня хочет, но по глазам вижу, что ничего хорошего меня не ждёт. Не размениваясь на дальнейшие беседы, я коротко кивнула Тамаки и сорвалась с места, атакуя Рекку. Сперва побью его, потом крепко-накрепко свяжу и выбью из него всё, что мне нужно. В том числе и про Адору.

Удары Рекки были сильными и мощными, однако я с ними справлялась. Все те спарринги в приюте и в академии дали о себе знать: я могла предугадывать, с какой стороны нападёт мой противник и сколько силы он вложит в свой удар. Единственной проблемой было справиться с этой силой. Раньше моими противниками были дети и подростки, которые были только в начале или середине своего боевого развития, теперь же передо мной стоял парень, уже успевший получить звание лейтенанта и явно не один десяток раз тренировавшийся с капитаном Бёрнсом — матёрым пламенным пожарный. Какое отвращение я не испытывала бы к Бёрнсу, как сильно меня не тошнило бы от Первой бригады, я не могла не признать их бойцов и их силу.

Мой гнев не утихал. В какой-то момент он чуть притупился из-за новой информации про Всплеск Адоры, но затем разгорелся с новой силой, стоило мне краем глаза увидеть хромающую к детям Тамаки.

На удивление, я не чувствовала, что могу умереть из-за атак Рекки. Была ли то самоуверенность, а может, просто здравая мысль, основанная на течении боя, но чем больше выматывался Рекка, чем больше я отправляла его в полёт, чем сильнее разило моё пламя, тем медлительней и слабее становился лейтенант.

Успех окрылял, придавал новых сил, у меня будто открылось второе дыхание. Всё было идеально: ход сражения, моя скорость, за которой Рекка не поспевал, само здание, просто созданное для меня и моего стиля боя, уровень измождённости противника. В какой-то момент я ударила его так сильно, что на бетоне под ним пошли трещины, а я услышала громкий хруст. В следующий момент запах крови усилился, и я поняла, что сломала что-то Рекке.

Это чувство было… удивительным. Я ощущала превосходство, силу. Рекка был пирокинетиком третьего поколения, его тело было сильнее и выносливее тела обычного человека, но я всё равно смогла сломать ему кость. Да, она не ломалась так же просто, как какая-нибудь спичка, мне пришлось приложить недюжие усилия, но, тем не менее, я справилась.

Почему-то в следующий момент я почувствовала, что могу сломать ему ещё одну кость, а затем ещё и ещё. Я захотела сломать их, дать Рекке в трёхкратном размере ощутить ту боль, что испытала Тамаки — не только физическую, но и душевную. Однако в какой-то момент, когда в моей голове пробегали всё новые и новые мысли о том, в каком месте стоит сломать Рекке руку, когда огонь с моих ног обжигающим пожаром клубился позади меня, когда мерзкая улыбочка расползлась у меня на устах, я внезапно будто очнулась, пришла в сознание. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сглотнуть вязкую слюну и погасить пламя.

Я… Я действительно только что так думала? Я осознанно хотела причинить боль ради боли? Я с ужасом поняла, что в какой-то момент начала прикрываться желанием мести за Тамаки, я просто хотела насилия.

Мои глаза расширились от ужаса, и я отшатнулась от недвижимого Рекки. Я не была моралисткой, но имела свои принципы, которые чуть не переступила. Я считала, что могу применять насилие ради мести, ради защиты друзей и близких, ради наказания тех, кто виноват в гибели моей семьи, но не ради самого процесса, не ради искажённых от боли лиц, не ради душераздирающих криков и звуков хруста чужих костей.

Я была в ужасе с самой себя, не понимала, откуда взялись эти мысли, почему они преследуют меня, а потому замешкалась, когда Рекка поднялся, собирая вокруг себя всё оставшееся пламя, вкладывая в последнюю атаку все силы. Я не успевала сбежать из-под неё, всё, что я могла — это прикрыть собой Тамаки и детей, и то, лишь нескольких.

Я дёрнулась к подруге, я практически нагнала их, создавая стену из огня для защиты, как вдруг в помещении резко похолодало. Я услышала знакомый звон колокольчика, и в следующий момент Рекка покрылся толстым слоем льда, превратившись в айсберг.

Облегчённая улыбка сама собой появилась на моих устах: это был лейтенант Карим.

— Вы успели, — облегчённо прошептала я, чувствуя, что ноги меня больше не держат — не из-за усталости после боя, я ещё не отошла от сегодняшних открытий в своей личности.

— Вы как? — обеспокоенно спросил Карим. — Я сейчас же вызову подмогу. Сейчас большинство сражается с огромным огнечеловеком в другой части города, но кто-нибудь должен приехать. И… Дети? Что здесь делают дети?

Я пожала плечами и перевела взгляд на Тамаки. Та держалась уже лучше, правда какого-то чёрта стояла в одном нижнем белье. Подруга замялась, опустила взгляд и тихо прошептала:

— Это я их сюда привела. Это я, это всё моя вина. Если бы не я, они бы здесь не появились, и лейтенант Карим бы не… Он не… Не сделал этого. — Каждое слово давалось ей с трудом. Я видела, что Тамаки начала задыхаться от слёз и комка в горле. Она хотела говорить дальше, но не могла — вина и ответственность за чужие судьбы, за чужую смерть пожирали её изнутри.

Карим, видимо, понял, что сейчас от Котацу ничего толкового не добиться, а потому махнул на неё рукой. Вместе с подошедшим Фойеном он принялся размышлять над тем, как бы перевезти Рекку в Первую бригаду, а затем допросить. Только они заикнулись о содержании Рекки в камере, как вспышка огня пронеслась мимо нас прямо в пленного. Я даже не успела среагировать, только почувствовала проскользнувший аромат лаванды и гари. Машинально я обернулась, чтобы посмотреть, куда пришлась атака, и от увиденного в животе резко стало как-то пусто: огненная стрела пробила грудь Рекки прямо в районе сердца. Всего за секунду единственный человек, который мог рассказать мне про Всплеск Адоры и человека, стоящего за всеми самовозгораниями, был убит.

— Не расслабляйся, они на крыше! — услышала я приказ лейтенанта Карима и поспешила встать. На пол рядом со мной пришёлся новый удар, я едва успела отскочить в сторону. — Найди, откуда стреляют, а также создай дымовую завесу. Тамаки, приготовься использовать пламя.

— Есть! — ответили мы хором.

Я полетела вперёд, огибая этаж несколько раз, а затем жестом показала Тамаки, откуда стреляли. Та тут же выпустила в них своё пламя, и Карим заморозил его. Затем они повторили процедуру, выигрывая нам время. Однако вместо ожидаемой дислокации снайпер предпочёл сбежать, что меня удивило.

— Оставь его, ты на грани, чтобы перегреться, — качнул головой лейтенант Фоейн, держась за обрубок руки — я даже не заметила, когда выстрел задел его, только почувствовала запах свежей крови.

В итоге всё, что нам сейчас оставалось делать, — это успокаивать детей, оказывать Фоейну медицинскую помощь и ждать подмогу. Та, к счастью, приехала достаточно быстро. Поражённые пожарные с трудом перетаскивали мёртвое тело Рекки, заточённое в глыбу льда; сёстры читали молитву над убитым огнечеловеком, который, как оказалось, раньше был матерью одного из детей; медики хлопотали над ранеными и детьми. Так как у меня не было особо серьёзных травм, я просто расселась на полу чуть вдали от остальных, дабы не мешать им работать.

Через пару минут я услышала чужое кряхтение и тяжёлые шаги. Подняв голову, я встретилась с Тамаки. Та молча села рядом со мной, игнорируя боль.

— Тебе не надо пока двигаться, — сказала я.

— Прости, — извинилась она. Нет, не за то, что нарушает слова врача, а за то, что было между нами последние недели, за те ссоры, игры в молчанку и игнорирование. — Мне стоило сразу же прислушаться к тебе. Ты — удивительный человек, Шинра, ты очень-очень сильная, а ещё всегда чувствуешь эмоции других людей. Я была дурой, что не поверила тебе, но мне… мне… — Она всхлипнула. — Мне так сильно хотелось, чтобы моя первая любовь была идеальна, я так не хотела прислушиваться к голосу разума и сомнениям, которые ты поселила во мне, и в итоге всё превратилось… превратилось в… в… вот в это. Я… Прости, правда, Шинра, прости, прошу, я была дурой, я была такой дурой, что не поверила тебе, что так просто доверилась лейтенанту, но я так этого хотела, так хотела… — Я положила палец на её губы, прерывая сбивчивый монолог.

— Всё в порядке. Я тоже виновата. Я была слишком резкой, слишком грубой. Конечно же ты злилась, что я так выражаюсь о человеке, который тебе нравится. Это кого угодно выведет из себя. В ссоре всегда виноваты двое, и моей вины тут не меньше, чем твоей. Давай просто забудем?

Тамаки закивала головой, грязными руками вытирая слёзы с щёк. Я покачала головой: ох, какая же это была антисанитария. Там у медиков, случаем, не завалялось пару упаковок влажных салфеток?

Стоило мне спросить об этом, как нам сразу же перекинули две объёмных пачки. Одну я отдала Тамаки, улыбаясь своей самой мягкой улыбкой.

— Вот, протри лицо.

Подруга кивнула, послушно стирая всю грязь с лица. Стоило салфетке пройтись по открытой ране на щеке, как Тамаки зашипела. Я улыбнулась: спиртовые салфетки были в разы лучше обычных влажных.

— С этих пор обещаю, что буду всегда прислушиваться к тебе, если вдруг мне снова кто-то понравится, — внезапно произнесла Котацу, чем сильно меня удивила.

— Я стану мамочкой, которая должна одобрять твоих женихов? — добро посмеялась я, и Тамаки тут же поддержала моё шутливое настроение, стремясь отодвинуть весь негатив куда подальше и забыть о нём поскорее.

— Только при условии, что ты позволишь мне одобрять своих женихов.

Я рассмеялась, но кивнула. Какие ж у меня могут быть женихи? Как я уже говорила, человек, которому я могу понравиться, должен быть терпеливым и сильным, чтобы я просто не задавила его своим характером и огневой мощью. Либо же просто глупым и, возможно, мазохистом.

Наши посмеивания прервал лейтенант Карим. Грозной фигурой он навис над нами, однако я не чувствовала от него угрозы, а только благодарность и даже какое-то восхищение. Пахло это сочетание приятно, как кондиционер для белья.

Карим кивнул Тамаки, и та, поняв намёк, поднялась, говоря, что хочет взять ещё салфеток у медработников. Карим же сел на её место, подпирая под себя ноги и смотря на закатное небо через огромную дыру в стене, сделанную, между прочим, мной.

— Спасибо тебе, — произнёс он. — Ты спасла члена нашей бригады, победила опасного преступника и не позволила ему убить неповинных детей. Рекка… Он всегда был полон энергии, всегда следовал своим идеалам, но кто ж знал, что в конце концов он превратится в подобного фанатика? Хотя, сколько его помню, он всегда таким был, — тяжело вздохнул лейтенант. Я пожала плечами, не зная, что и сказать.

Я не была близка с Реккой, я сразу же была настроена к нему крайне враждебно, а потому не имела на его счёт никаких иллюзий. Однако Карим был с ним с самого ученичества, а Тамаки успела прикипеть душой за какой-то месяц. Так что, возможно, когда Рекка не демонстрировал свою отвратительную фанатичную сторону, он был вполне хорошим парнем.

Внезапно Карим поменял тему разговора:

— Цель Восьмой бригады — это вести внутреннее расследование, так? Я правильно понимаю, что вы хотите узнать больше о самовозгорании, о тех, кто на нас напал?

— Да, — кивнула я. — Они действовали по указке человека, называющего себя Проповедником. Так что вполне вероятно, что церковь тоже как-то в этом замешана.

Карим поджал губы, сильно хмурясь. Не думаю, что связь церкви и самовозгораний стала для него чем-то шоковым: он не казался человеком, слепо преданным своей религии. Возможно, он верил в Солнце как в бога, но явно не на том уровне, на каком это делали обычные прихожане церкви.

— Что ж, тогда надо найти этого Проповедника. Я с вами. — Он резко протянул мне руку. — Пожалуйста, позволь мне помочь вам.

Я удивлённо приоткрыла рот, а потом улыбнулась:

— Хорошо. — И пожала большую тёплую ладонь в ответ. Думаю, остальные будут рады, что у нас появилось целых два новых союзника: Карим и Тамаки. Кстати об остальных: — А где Артур?

Лейтенант отпустил мою руку и тоже удивлённо огляделся.

— Он был где-то позади меня, а потом пропал… — растерянно произнёс он. Я с трудом сдержала смешок: если Артур умудрился заблудиться, то я совсем не удивлена.

Я прикрыла глаза. Я устала за сегодня, мне надо отдохнуть, а отчётами и прочими бумажками пусть займётся кто-нибудь другой. Например, всё тот же лейтенант Карим.

Примечания:

16-я глава: я наконец-то ввожу Бенимару как основного персонажа

После произошедшего с Реккой мне дали отпуск. Короткий, но отпуск. Написание отчётов (в том числе и моего) скинули на лейтенанта Карима и Тамаки. Последней, кстати, ещё крупно влетело за произошедшее, но верхушка приняла во внимание тот факт, что моя подруга ни о чём не подозревала, а потому наказание ей смягчили. Вроде как теперь она занималась какими-то общественными работами, а также была официально переведена в Восьмую бригаду как временный член — то есть до тех пор, пока её наказание не закончится.

Нашу так называемую стажировку было решено прервать. Мы с Артуром, Джаггернаутом и Кириши вернулись в свои бригады. Тамаки последовала за нами. Подругу тут же разместили вместе со мной, из-за чего мне пришлось убирать вещи с нижней кровати и освобождать половину шкафа. Но это было не критично, так как мы до этого три года жили вместе в училище. Я наоборот, была рада, что больше не буду одна.

Буквально через день после составления отчётов и переезда Тамаки к нам сам Император назначил дату экстренного собрания для всех капитанов — между прочим, прямо во время моего отпуска. Причиной тому, конечно же, были те белые балахоны, убившие Рекку, сам Рекка, а также я и мой Всплеск Адоры, а потому я и Тамаки тоже были приглашены.

Всё это время принцесса Хибана волчком вилась вокруг меня. Она постоянно спрашивала о моём самочувствии, пыталась накормить обедом, погладить по голове, обнять и всячески позаботиться. Поначалу это было приятно, но в какой-то момент стало переходить все границы. Я понимала, что нравлюсь Хибане совсем не как друг, но её интерес начинал становиться немного нездоровым. Я не собиралась из-за этого прекращаться общение с ней. Хибана была таким человеком, это просто черта её характера. Когда она чем-то или кем-то увлечена, она отдаёт всю себя, будь то наука или любовь. Я просто принимала это, но не поощряла. Мне нужно было грамотно выстроить отношения с Хибаной, чтобы не обидеть её, но и перевести всё в дружбу (хотя, признаюсь честно, было крайне приятно быть чьим-то любовным интересом). Для этого требовалось время, которое у меня появится после сбора капитанов — мой драгоценный отпуск на целую неделю. И я очень надеялась, что никто и ничто не нарушит его.

Я потянулась, сидя рядом с Хибаной в машине: капитан Пятой бригады решила отправиться на собрание вместе с нами, а не с Хайджимой Индастриз, что меня не особо удивило. Единственное, что меня напрягало — это последствия этих действий. Официально Хибана работает на Хайджиму, поэтому неизвестно, что с ней могут сделать, если узнают, что она сотрудничает с Восьмой бригадой и даже поставляет нам информацию. По головке за такое не погладят — это точно.

Мы уже подъезжали к зданию Аматерасу, когда капитан Оби внезапно произнёс:

— Если хотите, потом можем устроить вам экскурсию по Аматерасу. Шинра, ты же никогда здесь не была, да?

— Было бы неплохо, — кивнула я. Однако мои планы резко поменялись, стоило мне открыть дверь на улицу. В салон машины, куда не проникал воздух снаружи благодаря внутренней вентиляции, резко наплыл целый океан запахов. Я закашлялась, захрипела и схватилась за горло, пытаясь вдохнуть свежего воздуха, но такого просто не было. Принцесса Хибана тут же подскочила ко мне, закрывая дверь машины и прижимая меня к своей груди.

— Боже, Шинра, ты в порядке? — взволнованным голосом спросила она. Могу поклясться, её руки дрожали.

— Да, — прохрипела я, — просто слишком много внезапных запахов. — К счастью, Хибана знала о моей проблеме, а потому отнеслась к ней со всей серьёзностью. Не так давно, ещё до того, как мы отправились в Первую бригаду, я ей рассказала о моей чувствительности к запахам. Хибана предположила, что это может быть как-то связано с моим Всплеском Адоры, а затем пообещала, что поищет какое-нибудь решение. Пока всё, что она придумала — это блокировать одни запахи другими. Ну или затыкать нос.

— Посиди немного в машине, попробуй привыкнуть, подышать через окно, — предложил наш капитан. Я кивнула, прикрывая глаза и поудобнее устраиваясь в объятиях Хибаны. От неё пахло шоколадом с клубничной начинкой — запахом её влюблённости. Однако сейчас он был лучше и приятнее того, что стоял на улице.

Все, кроме меня и Хибаны, уже вышли из машины, направляясь в здание церкви. Я просто несколько минут пыталась привыкнуть к запаху, доносящемуся снаружи. Я чувствовала гарь, очень сильную, но оно и неудивительно — всё же Аматерасу питала всю Токийскую империю и работала на силе пламени. Однако, что поразило меня ещё больше — это чёткий запах злости и ненависти. Острота, перемешанная с гнилью и гарью, создавали невообразимый букет «ароматов», от которых хотелось сбежать.

— У тебя есть какие-нибудь мощные духи? — тихо спросила я. — Или, быть может, я могу никуда не идти?

— Надо, — покачала головой принцесса и принялась рыться в своей сумочке. Вскоре на свет показалась небольшая бутылочка духов довольно популярного бренда.

Недолго раздумывая, я опрыскала ими свой воротник и запястья в надежде перебить вонь. Хуже не стало, но теперь приходилось дышать короткими вдохами через рот. Принцесса Хибана внимательно посмотрела на меня, а затем достала тканевый платок, хорошенько поливая его духами.

— Если станет совсем плохо, то поднеси его к носу, — произнесла она. Я благодарно улыбнулась, думая о том, какая же всё-таки Хибана прекрасная девушка. Я, конечно, не особо думала об отношениях, но, быть может, стоит дать ей шанс?

Мои размышления прервала сама Хибана:

— Собрание почти началось, идём.

Я кивнула, и мы вышли из машины. Я ступала неторопливо, едва дыша и мысленно надеясь на то, что мой нос привыкнет к этой вони. Однако эта смесь запахов заставляла крепко задуматься: почему от Аматерасу так пахнет? Что здесь произошло? Чья ненависть здесь настолько сильна? Даже от моей бабушки и то, слабее пахло.

Сглотнув горькую слюну, я вошла в здание церкви вслед за Хибаной. Теперь к предыдущему букету вони прибавился запах морского бриза, который из-за Рекки вызывал во мне одно лишь отвращение. Легче не становилось. Собрание ещё не началось, а я уже хотела покинуть его.

Медленно проходя к своему месту, я оглядывалась по сторонам. Здесь уже собрались все капитаны. Что удивительно, даже капитан Седьмой бригады был здесь, хотя он ненавидел подобные встречи. Я пересеклась взглядом с лейтенантом и выдавила из себя улыбку, чуть кивнув ему в знак приветствия. Тот помахал рукой в ответ. Удивительно, что он меня запомнил. А вот капитан Шинмон, судя по поднятой брови, — нет.

— Если уж Шинмон вылез из своей берлоги, то дело совсем худо, — услышала я тихий голос Хибаны совсем рядом. Она за руку провела меня к остальным членам Восьмой бригады и села рядом. Я прикрыла глаза. От нехватки воздуха у меня начинала кружиться голова.

— Как часто такие собрания вообще происходят? И как долго они будут длиться? Я не выдержу, — прошептала я.

— Не знаю, — честно ответил капитан Оби, — на моей памяти такое впервые. — Хибана кивнула, соглашаясь с ним.

— Если тебе станет совсем плохо, то ты можешь уйти, я провожу тебя, — пообещала она, и я благодарно улыбнулась:

— Спасибо. — И всё же было приятно, когда обо мне так заботились. Прошлая тринадцатилетняя я, находящаяся в приюте Хайджимы и проходящая через бесконечные опыты, ни за что не поверила в то, что однажды меня будут окружать такие замечательные люди.

Какое-то время мы сидели в молчании, а затем вышел Раффлес Третий в компании двух священников. Раффлес Третий был старым сморщенным как изюм стариком. В силу возраста у него не хватало нескольких зубов, а сам он ходил сгорбившись. Я подняла бровь: я, конечно, знала, что нашей страной правит старик, но не настолько же. Он там, случаем, не хочет передать власть своему сыну или внуку?

От подобных мыслей меня отвлекла Тамаки, ударом локтя заставляя сложить руки в молитве. Я послушалась, а затем мы вновь сели на свои места.

— Давайте начнём наше собрание. Вы все уже введены в курс дела. Существует организация, представляющая опасность для страны. Проповедник, белые балахоны, жуки… Любой их поступок является ересью по отношению к той защите, что послал нам Солнечный бог! — громко произнёс он, а я подняла бровь: извините, это собрание капитанов или просто воскресный день в церкви? — Пламенные бригады! Объявляю Проповедника еретиком и призываю уничтожить его! — Нет, серьёзно, какого чёрта это напоминает мне объявление Крестового похода в каком-нибудь двенадцатом-тринадцатом веке, а не важный сбор супер-людей, которым необходимо победить неизвестное зло?

Я промолчала, лишь выразительно закатила глаза, за что получила тычок от Тамаки. А вот капитан Седьмой бригады молчать не стал:

— Что за хрень про Солнечного бога, — фыркнул он.

Я не сдержалась и громко прыснула, когда увидела, как вытянулось лицо Раффлеса Третьего, и теперь все гневные взгляды были сосредоточены не на капитане Шинмоне, а на мне. Я тут же сделала вид, что кашляю, от чего мне стало только хуже: я действительно сильно закашлялась, от чего глубоко вдохнула эту ужасную какофонию запахов и мне стало только хуже. Я сидела в три погибели, и пока остальные капитаны переругивались, принцесса Хибана гладила меня по плечу. Но не то, чтобы это помогало.

В конце концов Хибана поднялась и громко попросила разрешения для меня покинуть собрание — мол, мне плохо, я ещё не отошла от сражения с Реккой. Раффлес Третий махнул рукой, не сводя злобного взгляда с Шинмона Бенимару.

Я с трудом поднялась на ноги и покинула церковь. На улице, что удивительно, мне стало легче: намешанные чужие запахи остались там, позади. Теперь здесь были только гниль и гарь. Хибана поднесла к моему рту надушенный платок, и я вдохнула через него полной грудью, вновь заходясь в приступе несдержанного кашля. Не знаю, сколько я так прокашляла, но под конец у меня ужасно драло горло.

— Эй, ты в порядке? Не умираешь? — услышала я голос капитана Шинмона и подняла на него слезящиеся глаза.

— Всё хорошо, — прохрипела я, — просто не было сил там больше находиться. Кусакабэ Шинра, пирокинетик третьего поколения и пожарный второго класса Восьмой бригады, — представилась я на всякий случай. — А собрание уже закончилось?

— Нет, я просто не собираюсь находиться среди них ещё хоть минуту, — фыркнул он. Я кивнула, как никогда понимая весь скепсис капитана Шинмона. От него всё также пахло сногсшибательной силой, и этот запах был чем-то новым, чем-то живительным среди всей этой какофонии. Я не чувствовала страха или напряжения, который обычно испытываю рядом с мужчинами, наоборот, я будто бы глотнула свежего воздуха.

— Да, это так. Кстати, лейтенант Конро, позвольте поблагодарить вас за запрос в моё училище, — я поклонилась, тем самым выражая лейтенанту благодарность.

— Запрос? — поднял бровь капитан Шинмон, оборачиваясь к своей правой руке, тот неловко почесал щёку. — В первый раз слышу.

— При нашей встрече мне очень понравился потенциал, заложенный в этой девочке, да и по результатам она была лучшей во всей академии, так что я решил, что было бы неплохо получить такого бойца в наши ряды.

Шинмон поднял вверх правую бровь, но никак не прокомментировал ситуацию, лишь кивнул. Что удивительно, я не почувствовала запаха гнева или раздражения, наоборот, какой-то вины. Это показалось мне странным.

— Шинра ни за что не вступила бы в ряды таких варваров, как вы, — фыркнула принцесса Хибана, задрав нос.

— Да нет, думаю, на тот момент я бы согласилась, но сейчас мне хорошо в Восьмой, — призналась я.

— Рад это слышать, — улыбнулся лейтенант, а затем перевёл взгляд на капитана, от которого пахло нетерпением. — Ладно, мы, пожалуй, пойдём, а вы обе берегите себя.

— Да, до свидания, — поклонилась я, смотря на то, как их спины отдаляются. Вместе с ними уходил и запах силы, а это значило, что гарь и гниль вновь начали забиваться в ноздри, заставляя меня морщиться и подносить платок к носу.

— И откуда ты только знаешь этих обезьян? — фыркнула Хибана, и я коротко рассказала о том, как в прошлом ездила в Асакусу. — Да уж, странные вещи творятся вокруг тебя.

— Их могло и не быть, если бы на мою семью не напали в детстве, — просто ответила я. И это было правдой.

Если бы не то возгорание, то я могла сейчас окончить школу, поступить в университет, ходить с подругами друг к другу на ночёвки, заботиться о Шо и не думать ни о чём, связанным с белыми балахонами или Проповедником. Моя жизнь была бы куда проще, чем сейчас, я бы никогда не открыла в себе Всплеск Адоры и мне не пришлось бы хоронить огнелюдей несколько раз в неделю.

Однако всё сложилось так, как сложилось, и всё, что оставалось мне — это бороться.

Мы ещё немного посидели с Хибаной у ворот, а затем я заставила её вернуться в церковь и досидеть собрание до конца. Нехотя капитан Пятой бригады покинула меня, я же осталась одна, садясь прямиком на ступеньки и не убирая платок от носа.

Однако мне не дали спокойно посидеть. Вскоре я услышала рядом знакомый ехидный голос:

— Похоже, тобой заинтересовались другие бригады.

— Давно не виделись, Джокер, — ответила я.

— Как идут поиски?

— Ну… Как-то. Тут немного другая проблемка вылезла, если ты заметил. Эти жуки, тот пепел, да и белые балахоны… Скажи, они же все связаны, да?

— Правильно мыслишь, — кивнул мой знакомый, затягиваясь сигаретой. Я чуть поморщилась: ветер дул в мою сторону, и теперь я чувствовала сигаретный дым в копилку той отвратительной смеси запахов.

— Знаешь, было бы проще, если бы ты просто рассказал мне обо всём без этих утаек и недоговоров. Ты ж вроде хотел быть компаньонами, так что изменилось?

— Я немного подумал и решил, что звание моего компаньона надо ещё заслужить, — ответил он. Я крепко зажмурилась: от всех этих тайн, недомолвок и прочего становилось тошно. Мне надо уйти отсюда и хорошенько отдохнуть!

— Не собираюсь этим заниматься, — раздражённее, чем следовало бы, ответила я. — Во всяком случае, бригады и так будут вести охоту на этих белых балахонов. Но ты же это уже знаешь, не так ли?

— Совершенно верно, — широко и довольно улыбнулся Джокер, облокачиваясь спиной о каменную колонну, при этом оставаясь в её тени. — Думаю, ты также будешь рада услышать, что скоро мой союзник присоединится к вашей бригаде. Сможешь общаться со мной через него. Так сказать, наладим компаньонскую связь.

— А другого места ты не мог найти, чтобы сказать всё это? Мы сидим рядом с Аматерасу, у входа в церковь, где собрались капитаны практически всех пламенных бригад и Император.

— В этом вся соль — вершить беззаконие под носом у этих остолопов, — рассмеялся Джокер, а я едва сдержалась, чтобы не ударить себя рукой по лбу. Этот человек позёр, сумасшедший, выпендрёжник или всё вместе? — Что ж, мне пора, а потому дам тебе последний подарочек — ценное наставление. Если продолжишь рыть под Проповедника и его организацию, найдёшь своего брата. Он там кто-то вроде большой шишки, даже белые доспехи носит, на ангела похож.

Всё внутри меня замерло, а голос будто пропал. Я резко обернулась к Джокеру, позабыв и про тряпку у носа, и про всё на свете. Мой брат был не просто жив, он, оказывается, находился в подчинении у Проповедника?

Я хотела было переспросить об этом у Джокера, заставить его повторить свои слова только для того, чтобы быть уверенной, что мне не послышалось, но мой знакомый пропал во всполохе пламени, напоследок желая мне удачи.

Я осталась одна.

Когда я говорила о том, что мой отпуск продлится семь дней, я рассчитывала на то, что все эти семь дней я буду отдыхать в своей кроватке, да пить по утрам свежий кофе. Иногда посещать психолога (тем более, что у меня появился ещё один повод сходить к ней — меня взволновала моя внезапная жажда насилия), играть на гитаре десяток аккордов в день и смотреть телевизор, расслабленно наблюдая за тем, как остальные мечутся по заданиям.

В итоге капитан Оби вспомнил о необходимости расследовать дело о пепле, который использовал Джокер, а также найти зацепки о деятельности белых балахонов во время предыдущих самовозгораний, а потому всех — то есть и меня тоже — припахали к бумажной работе. Я, конечно, говорила, что люблю мелкую бюрократию, но в том-то и смысл, что мелкую, а не огромнейшие стопки старых отчётов.

С невыразимой тоской я смотрела на свой рабочий стол и мечтала о том, чтобы сбежать отсюда. Единственное, что радовало — это обещание капитана Оби, что мой отпуск просто сдвигается на некоторое время. Ну хоть и на этом спасибо.

В итоге я просто провела три дня, листая отчёты. Моя голова ужасно раскалывалась, а иероглифы перед глазами превращались в скачущие закорючки. Я уже просто лежала на стопке бумаг, молясь, чтобы хоть кто-нибудь нашёл хоть какую-нибудь зацепку. Напротив меня лежал Артур с точно таким же выражением лица, и нам обоим было плевать на ледяные взгляды лейтенанта или подбадривающие выкрики капитана. Мы устали.

Так продолжалось ещё несколько дней, пока Маки наконец-то не нашла зацепку: отчёт о самой первой миссии Восьмой бригады. Зацепка была довольно проста: странное самовозгорание, странный красный крест и порох, увезённый одной из ритуальных компаний, чей филиал до сих пор существует в Асакусе.

Таким образом, мы сразу же выдвинулись туда. Капитан Оби даже не стал оповещать Седьмую бригаду о нашем прибытии заранее, решив, что лучше всего нагрянуть всем составом. Более того, он прекрасно знал, что капитан Шинмон ненавидел бумажную волокиту, а потому не стал отправлять наш запрос в письменной форме.

Я расценивала наши действия как неправильные, но держала рот на замке, понимая, что Шинмон Бенимару — непростой человек со сложным и упрямым характером. Он не тот, кто станет прогибаться под других, это другим надо прогибаться под него. Было в этом и что-то крутое, но и что-то топорное, говорившее о том, что капитану Шинмону сложно общаться с людьми или вообще как-либо сходиться с ними.

Ну что ж, мы были на пути в Асакусу. Трясясь в спичечном коробке, мы обсуждали дальнейший план действий. Он был прост: поговорить с Седьмой бригадой, попытаться заручиться их поддержкой в расследовании и отправиться разбираться с ритуальной компанией. Всё звучало довольно просто, главной проблемой было уговорить капитана Шинмона, но мне думалось, что он хороший человек, и даже если Седьмая бригада не станет нашими союзниками навсегда, они хотя бы поддержат нас в этом расследовании.

Асакуса, как и пару лет назад, всё также выглядела новенькой и чистенькой. Она дышала, жила и процветала. Находясь в ней мне казалось, что я попала в прошлое, каким-то чудом переместилась в Японию начала двадцатого века.

Асакуса была прекрасна, я бы даже была не против ради интереса пожить здесь недельку-другую как турист, но не более. Да, Асакуса красива, спору нет, но для человека, привыкшего к благам цивилизации, подобное место было крайне неуютным. Я не чувствовала себя готовой перекраивать всю свою жизнь только ради того, чтобы пожить здесь. Поэтому, наверное, и хорошо, что я попала в Восьмую бригаду, а не в Седьмую.

Один из членов бригады никак не хотел пускать нас переговорить с капитаном Шинмоном, и это, если честно, больше раздражало. В какой-то момент он просто не выдержал и побежал в здание Седьмой бригады, которое за два года никак не изменилось. Мы последовали за ним. Конечно же, действия пожарного ни в коем разе не были приглашением, но мы решили, что если уж и наглеть — то наглеть до конца.

В итоге я словила небольшое дежавю: точно так же, как и два года назад, капитан Шинмон сидел на энгаве, скрестив ноги. Его взгляд всё ещё напоминал взгляд дохлой рыбы, а руки были скрещены на груди. Единственное отличие — теперь вокруг нас было куда больше человек. Помимо моей бригады, здесь также присутствовал лейтенант Конро, который коротко кивнул мне в знак приветствия, а также две девочки, стоящие позади капитана Шинмона. Я прежде их не видела, но ходили слухи, что капитан воспитывает двоих детей. Неужели это они? Ну, выглядели девочки мило.

— И чего это вы заявились сюда? — уставшим голосом спросил пирокинетик, даже не собираясь здороваться или хотя бы вставать с места. Капитан Оби пустился в объяснения. Я уже знала, что капитан Шинмон покинул собрание раньше остальных, сказав, что его не волнует ни Солнце, ни белые балахоны, ни Токийская Империя. Он просто развернулся и ушёл, отказавшись сотрудничать. Собственно, отказывался он и сейчас:

— Эти слухи о создании искусственных огнелюдей, их же распространяет империя. На моих глазах ничего такого не происходило, а на слово верить я не могу и не собираюсь.

Тут уж не выдержала я:

— Я это видела. Прямо на моих с Артуром глазах бывший лейтенант Первой бригады по имени Хошимия Рекка приставил колбочку с жуком к человеку, а в следующий момент тот загорелся.

— Я тоже это видела! — подтвердила мои слова Тамаки.

— Я не собираюсь слушать то, что говорят шестёрки империи, — фыркнул он.

Я почувствовала, что его раздражение усилилось, он явно не желал ни видеть, ни слушать нас. Он видел только свою правду, доверял только своим глазам. Его разум был закрыт для того, что ему не нравилось. Я сдержала горький смешок: как же это поведение напоминало мне саму себя. Даже если я понимаю, что я в каких-то моментах не права и мне стоит углубиться в тему, я отказываюсь это делать просто потому, что не хочу действительно ошибиться, не хочу, чтобы мои взгляды хоть что-нибудь пошатнуло.

Я посмотрела прямо в красные глаза капитана Шинмона, в который раз с удивлением подмечая его необычные зрачки. Хотя для этого мира это было нормальным, и люди со странными зрачками частенько встречались среди пирокинетиков.

— Я может быть и шестёрка империи, но вы можете прийти к лейтенанту Кариму из Первой бригады — я уверена, он вам с радостью покажет жука, которого нашёл несколько месяцев назад. Вы также можете рискнуть приложить его к обычному человеку, чтобы увидеть, как пламя в мгновение ока покрывает его тело, — произнесла я, не чувствуя ни капельки страха и не обращая внимания на одёргивания товарищей. Мне было плевать, я хотела говорить.

— Ты, девчонка, — сказал он, чуть прищурившись. Я поняла, что он наконец-то вспомнил меня, пришедшую к нему два года назад в порыве узнать правду о гибели моих брата и матери.

— Восьмая бригада ведёт своё независимое ни от кого расследование. Мы хотим узнать правду, и если вы не хотите сотрудничать с нами — пожалуйста, но позвольте нам провести расследование. Это во-первых, а во-вторых, задумайтесь о ситуации. Неужели вы правда считаете, что два года назад то массовое самовозгорание в Асакусе было случайностью? Что люди просто так взяли и загорелись огромной толпой, что демон появился из ниоткуда просто потому что ему так захотелось?

— Как ты смеешь, — прошипел капитан Шинмон, и вот тут-то я почувствовала запах злости сильнейшего человека в мире. Это был резкий острый запах, от которого начинали слезиться глаза, приправленный запахом силы, который совсем недавно был единственным, что могло успокоить мои обонятельные рецепторы рядом с Аматерасу, а теперь заставлял поджилки трястись. Я крепко сжала руку в кулак, мысленно вспоминая упражнение психолога по успокоению в присутствии мужчин, которые пугали меня.

Немного успокоившись и глубоко вздохнув, я продолжила:

— Как я уже говорила вам в прошлом, я считаю, что кому-то из Пламенных бригад может быть известно о причинах самовозгорания и появления демонов. Более того, я не удивлюсь, если сам Раффлес Третий знает истинную причину, а всё это — не более, чем попытка успокоить население и держать расследования бригад под контролем. Однако мы, Восьмая бригада, действуем самостоятельно, мы не сообщаем империи о каждом своём шаге, мы хотим докопаться до истины, чтобы раз и навсегда покончить с этими самовозгораниями. Если Император или Церковь не желают говорить правду — пожалуйста, мы раскопаем её сами, но для этого нужна ваша помощь. И не забывайте, что эта сделка выгодна для вас в первую очередь.

Я почувствовала запах заинтересованности. Капитан Шинмон встал с энгавы, поднял руку к подбородку и приблизился ко мне, смотря сверху вниз. Я задрала голову, не спуская немигающего взгляда с мужчины. Я чувствовала его запах как никогда ярко: запах силы, обычного мыла, лёгкая отдушина спиртного, сладкие дайфуку, пот. Он пах максимально естественно, без всяких примесей по типу духов или дезодорантов. А ещё вокруг него витали запахи самых разных эмоций, но все они притуплялись.

В груди родилось беспокойство: капитан Шинмон переступил грань моего личного пространства, куда мужчинам входа не было, и это всколыхнуло во мне лёгкий страх. Я усиленно повторяла упражнение от психолога, а ослиная упрямость не давала мне отвести взгляд.

— И почему же она мне выгодна? — спросил он.

Что ж, отступать было некуда. Промолчать — не вариант, тогда я навсегда стану для себя слабачкой, которая спасовала в самый последний момент. Говорить правду могло быть опасно.

Я моргнула, бросила короткий взгляд на лейтенанта Конро и по одним его приподнятым в полуулыбке губам поняла, что бояться мне нечего. Капитан Шинмон прекрасно знал о всех своих отрицательных чертах характера, он не пытался их скрывать, а наоборот, будто бы выставлял напоказ. Он был честен с собой и с людьми вокруг, искренен в своих словах и действиях, за что в Асакусе его так любили и почитали.

Я вновь вернула всё внимание к капитану Шинмону честно ответила:

— Потому что вы — это вы. Вы дерзкий, своенравный, резкий. Вы всегда говорите то, что думаете, вы сильнейший пирокинетик во всей империи. Всё это вкупе заставляет людей верить вам, идти за вами и считать вас достойным лидером. Вы, по факту, глава огромного района Токийской Империи, все жители которого ставят вас, ваши взгляды и ваши действия превыше Императора. Какому правителю это понравится? Тем более, что вы так открыто критикуете Церковь Солнца, попирая её своим авторитетом. Если Император причастен к самовозгораниям людей и сотрудничает с белыми балахонами, то после вашей недавней выходки на собрании Асакуса в первую очередь подвергнется пламени — совсем как два года назад, когда вы ни в какую не соглашались работать с Империей и Хайджимой Индастриз. Чем быстрее мы найдём виновных и докажем их вину, тем больше людей мы сможем спасти, — закончила я. На какой-то момент повисла тишина, казалось, что все стараются не дышать, чтобы не дай бог не нарушить её. Капитан Шинмон внимательно изучал моё лицо, будто надеялся прочесть на нём толику сомнений и лжи.

— Твои слова… имеют резон, — признал он, сделав небольшую паузу. — Я подумаю над вашим предложением.

Я радостно переглянулась с капитаном Оби, успев заметить, как маска ужаса (о, он явно сомневался в моих дипломатических навыках) сменилась улыбкой счастья.

— Мы будем надеяться на положительный ответ, — тут же вступил в разговор наш капитан, протягивая руку для рукопожатия. Капитан Шинмон чуть нахмурился, но отошёл от меня и пожал протянутую руку. Я постаралась незаметно выдохнуть от облегчения — оказалось, я задерживала дыхание. Не знаю, заметил ли это кто-то из присутствующих, но Артур кинул на меня взволнованный взгляд, и я поспешила кивнуть ему, мол, всё в порядке. Как же хорошо, что у меня есть такой друг, как он. Вот вроде раздолбай и дурак, но порой такой проницательный, что аж не по себе.

Нас прервал ещё один член Седьмой бригады, объявивший, что произошло новое самовозгорание. Мы переполошились. Все распри и волнения отошли на задний план: надо было ликвидировать огнечеловека.

Я не раз видела, как моя бригада занимается этим. У всех у них был свой особый стиль ведения боя. Лейтенант Хинава, например, стрелял огненными пулями из своих пистолетов. Маки-сан управляла огненными шарами, которые приобретали что-то вроде сознания и с радостью ей подчинялись. Артур рубил Экскалибуром налево и направо, крича про рыцарский долг. Капитан Оби полагался на свои мускулы и товарищей. Тамаки предпочитала бить на неком расстоянии, используя хвосты. Я шла напролом в ближний бой, не скупясь на пламя. Айрис же читала молитвы от всего сердца, желая огнелюдям упокоиться с миром. Каждый из нас был уникален в своих техниках и умениях, однако капитан Шинмон был уникальнее всех. Он являл собой смесь второго и третьего поколений. Он мог как и создавать пламя, так и управлять им, и именно эта способность делала его сильнейшим пирокинетиком во всей Токийской Империи.

Упокоение души в Асакусе не было преисполнено скорбью. Скорее, это был грандиозный фестиваль с кучей взрывов, песен, плясок и огня. Капитан Шинмон парил в небе, поджигая флаги матои и управляя огнём на них. Казалось бы, его противником был обычный огнечеловек, однако капитан Шинмон выкладывался на полную, не щадя сил. Он разрушил несколько зданий, солома, черепица и дерево летели в разные стороны, но ни один из жителей Асакусы не печалился по этому поводу: наоборот, они кричали во всё горло и подбадривали капитана, как будто это не их имущество подвергалось подобному акту вандализма.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, почему жители Асакусы такие беспечные, почему они так сильно восхваляют капитана Шинмона и плевать хотели на Императора и всю Токийскую Империю. Зачем им дряхлый старик, зачем им непонятная религия, обещающая защиту от господа Солнца, если рядом был настоящий, сделанный из плоти и крови, дышащий и разрушающий всё на своём пути Шинмон Бенимару?

В какой-то момент я поняла, что стою с приоткрытым от восхищения ртом, не смея отводить взгляд от развернувшейся перед моими глазами картины. Я проморгалась, и моих губ коснулась лёгкая улыбка: люди в Асакусе были свободны от всяких предрассудков и гнёта бесполезной религии, они радовались погребению так, как не радовался никто до них. Они восхваляли того, кого в обычной жизни другие сторонились бы.

И Асакуса, и её жители, и её глава были восхитительны. Я почувствовала жгучее желание остаться здесь на подольше. Я хотела вдохнуть здешней свободы, хоть чуть-чуть пожить ей.

Мои мысли прервал тихий голос Айрис:

— Пламя есть дыхание души, с ним она освободится. Как прах… — Она не успела договорить, так как я поспешила опустить её сложенные в молитве руки и прикрыть ей рот. Сестра бросила на меня непонимающий взгляд, а в воздухе я почувствовала лёгкий запах недовольства, исходящий от лейтенанта Конро.

— Не надо, — произнесла я, глядя прямо в глаза Айрис. — Этот человек хотел бы упокоиться от руки капитана Шинмона без вмешательства Солнечного бога. Так ты оскорбишь не только его, но и всех жителей Асакусы.

Айрис приподняла брови, бросив на меня растерянный взгляд: она явно не до конца понимала, как же так можно — не проводить душу на тот свет молитвой, даже если эта душа — еретик. Для неё каждый человек заслуживал так называемого спасения, и это было благородно, но вместе с тем необдуманно.

Я вновь покачала головой, заставляя сестру отступить от своих принципов. Ей было тяжело это сделать — я чувствовала это, однако бывают времена, когда надо уважать чужую веру и чужую культуру.

В конце концов Айрис отступила, а я поймала благодарный взгляд лейтенанта Конро, после чего кивнула ему.

Если капитана Шинмона я воспринимала как достойного уважения человека (хотя за его суждения мне хотелось пару раз дать ему по башке), то лейтенант напоминал мне доброго дядюшку, который и словом добрым не обделит, и похвалит лишний раз. Он был противоположностью капитану Шинмону — не полной, но всё же. Там, где бог разрушений шёл напролом, лейтенант Конро предпочитал действовать мягко. Там, где первый рубил сгоряча, второй смягчал углы. Такой дополняющий друг друга тандем был и у Восьмой бригады: добродушный капитан Оби и суровый лейтенант Хинава.

Капитан Шинмон и лейтенант Конро были великолепным тандемом, работавшим вместе не один год. Мне даже думается, что порой лейтенант Конро вёл себя больше как капитан, нежели сам капитан Шинмон. Однако я не могла представить, чтобы они поменялись местами, потому что иначе Асакуса была бы другой. Сейчас в ней гулял разбойничий дух бога разрушений, и этот дух захватывал каждого приезжего с первых же минут так же, как захватил меня. Если бы капитаном был Конро, то я сомневаюсь, что почувствовала бы такое же благоговение, что испытывала сейчас.

Мы всей бригадой решили, что если уж и наглеть, то до самого конца, останавливаться нельзя. Таким образом, мы начали помогать в отстраивании Асакусы. Ремонтные работы, что даже неудивительно, шли очень и очень быстро: сразу видно, что не впервой; у местных опыта в этом деле было ого-го сколько.

Я вспоминала, как впервые приехала в Асакусу после массового самовозгорания жителей. Тогда тоже за один день большая часть зданий была починена.

Мы работали до самого вечера, и я, если честно, не понимала, останемся ли мы здесь с ночёвкой или отправимся обратно в церковь. Капитану или лейтенанту я этот вопрос не задавала, а сами они ни о чём таком не говорили — видимо, решили действовать по ситуации и гостеприимности Седьмой бригады.

А Седьмая оказалась очень и очень гостеприимна. Жители, получившие от нас неоценимую помощь в восстановлении Асакусы и отдельно полюбившие Тамаки за её распутный синдром, ближе к вечеру начали зазывать нас в различные бары и питейные заведения, дабы отпраздновать не только смерть огнечеловека, но и установления чего-то вроде дружбы межу нашими бригадами.

Вот только про сотрудничество говорить было рано, потому как капитан Шинмон пока не вынес своё окончательное решение. Я очень надеялась, что наша помощь доказала ему чистоту наших намерений. Во всяком случае, если в начале строительства от него пахло удивлением и непониманием, то под конец — благосклонностью. Думается мне, я уже знала ответ на этот вопрос.

Как я уже сказала ранее, плотники уже покинули свои рабочие места и разбрелись кто куда, прихватив членов нашей бригады. Капитан и лейтенант, насколько мне было известно, отправились осматривать окрестности — местные пообещали им что-то вроде экскурсии. Принцесса Хибана, чья бригада выполняла нашу работу, пока мы были в Асакусе, что-то намудрила, поэтому было решено отправить Айрис обратно в церковь для поддержания порядка. Артур опять куда-то пропал, но думается мне, что он просто опять погряз в своих рыцарских мечтаниях, мучая какого-нибудь беднягу рассказами о великих подвигах. Маки-сан стала неким авторитетом среди местных силачей, и те решили, что если не смогут перебороть её по силе, то хотя бы перепьют. Впрочем, кто кого перепьёт — вопрос хороший. Тамаки направилась с ней. Я же прошерстила какую-никакую мелочь в карманах и уже собиралась было пойти к Маки-сан, дабы с ней хлебнуть чего-нибудь алкогольного (к счастью, в Токийской Империи возраст совершеннолетия составлял восемнадцать лет, а мне ровно столько и было), как ко мне прилипли две девочки-воспитанницы капитана Шинмона:

— Эй, куда ты направляешься? — спросила одна из них.

— Нам скучно, развлеки нас! — потребовала другая. Я подняла бровь на такое заявление.

— Ты что, глухая? Мы же сказали, развлеки нас! — вновь заговорила первая.

— Не буду, — фыркнула я.

Эти девочки, как я уже успела понять, переняли у капитана Шинмона худшие стороны его характера. Таким образом, они не были зазнайками и не считали, что им все должны, просто были чересчур грубы и не умели разговаривать достаточно вежливо. И не важно, кем был их собеседник, обычным работягой или самим Императором — они бы разговаривали с ним так, как умели.

Тем не менее, я не желала терпеть такое отношение к себе:

— Если вы хотите, чтобы я с вами поиграла, попросите вежливо, и я не откажу.

— Вот ещё, быть вежливой с кем-то вроде тебя, — фыркнула вторая девочка.

— Ну на нет и суда нет, — развела руками я. — Тогда я, пожалуй, пойду по своим делам, а вам удачи в поисках нового компаньона для игр.

Девочки нахмурились. Я почувствовала исходящий от них запах растерянности и недовольства: видимо, раньше им так не отказывали. В какой-то мере оно и было понятно. Девочки обладали резким характером, под стать характеру капитана Шинмона, местами даже были резче и грубее. Многие люди просто прогибались под подобным командным тоном, решая, что легче выполнить просьбу-приказ, чем спорить. Потом, чего дороже, эти двое каких-нибудь пакостей устроят. А судя по лицу девчонок, они вполне могли.

Тем не менее, я сама была не лыком шита и не собиралась уступать им. Более того, я не собиралась перевоспитывать их — это заботы капитана Шинмона, не мои. Если ему нравится, каких грубиянок он воспитывает, то пожалуйста. Вот только скажут ли ему сами девочки «спасибо» за это в далёком будущем — кто знает.

Так что лезть в чужое воспитание я не собиралась, но хотела бы, чтобы отношение ко мне было соответствующим. Я, может, и не заслужила их уважения, но вежливости — вполне. Я весь день таскала балки не для того, чтобы мне приказывали что-либо.

— Эй, ты не можешь так уйти! — топнула ногой одна из них. — Ты, глупая.

Я остановилась, услышав эти слова. «Глупая» не было каким-то серьёзным оскорблением, но мне всё равно стало неприятно.

— Может я и глупая, но хотя бы не хамка, — ответила я, обернувшись. — Засим, удачи. — И ушла, махнув на прощание рукой.

Итак, я оказалась у бара, откуда уже слышала голос Маки-сан. Та выглядела вполне бодренькой и счастливой, выпивая чарку саке. Мужчины собрались за одним столом вокруг неё, подбадривая. Рядом с ней сидела Тамаки, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке, постоянно жалась и опускала взгляд.

Я подошла к ней и положила руку на плечо, чуть улыбнувшись и тем самым приободряя.

— Всё в порядке? — спросила я.

— Да, — кивнула она. — Просто мне подставляют саке, несмотря на то, что я отказалась. Из-за этого немного неудобно.

— Неудобно — потому что ты не пьёшь. Надо выпить, и станет очень удобно, — заверил её один из мужчин. Рядом прошла официантка, которая громким смехом поддержала его слова:

— Вот-вот, тут все свои! Нечего стесняться!

Я качнула головой. Такой уж в Асакусе был народ, чьи традиции удивительным образом сохранились ещё со времён средневековой Японии. Для них разделить с кем-то чарку саке — это всё равно, что побрататься. Вряд ли Тамаки знала такие тонкости, для неё они скорее всего выглядели некими дикарями. Крайне дружелюбными и добродушными, но всё же дикарями.

Вот только для них отказ Тамаки выпить больше воспринимался как отказ выстраивать крепкие дружеские отношения. Надо было помогать.

— Всё в порядке, она просто не любит вкус алкоголя, — влезла в разговор я. — А вот я с радостью разделю с вами саке. Ну-ка, какая чарка тут предназначалась моей подруге?

Рабочие вокруг радостно захлопали в ладоши, один из них даже попытался дружески хлопнуть меня по спине, но реакция Маки-сан была быстрее: она перехватила руку мужчины и отвела её в сторону.

— Простите, наша Шинра не очень любит чужие прикосновения, — произнесла она.

— Одна не любит алкоголь, другая прикосновения. В Восьмой бригаде все такие? — добро посмеялся мужчина, который хотел меня хлопнуть по спине.

— Веселее, когда у каждого свой заскок, — подмигнула я. Мне пододвинули чарку саке, и я, как и полагалось, в один присест опустошила её. Алкоголь обжёг горло, я почувствовала небольшую сухость, но в принципе мне было нормально. Один из плюсов быть пирокинетиком — это возможность выжечь весь алкоголь внутри своего тела. Пока я к такому не собиралась прибегать, только если перепью. Но и много лучше не пить.

В итоге мы ограничились где-то парой чарок саке, выходя из бара через полтора часа. Мы на самом деле больше болтали и обсуждали различные темы, нежели пили: после первой чарки, которая знаменовала начало нашей дружбы, далее пить было уже не обязательно.

На улице стало ещё темнее, и мы с Маки-сан и Тамаки направились в сторону базы Седьмой бригады. Уже на подходе к ней мы повстречали Артура, который гонялся за девочками-близняшками — видимо, те нашли себе третьего игрока вместо меня. Как оказалось, все трое играли в салочки, только девочки называли это «скучнейшим занятием в мире» (хотя я чувствовала запах радости и счастья, исходивший от них), а Артур — «охотой на злых гоблинов».

Маки-сан тут же расселась на энгаве, наблюдая за этой троицей и хихикая, я же подумала, что пока у нас ещё есть свободные полчасика, надо бы прогуляться по Асакусе. Так что я, сказав, куда ухожу, отправилась на прогулку. Тамаки предпочла пойти со мной, сказав, что хочет полюбоваться традиционной Токийской Империей в вечернее время суток.

— Я слышала, что ребята из Седьмой хотят в одиннадцать вечера устроить салют, — поделилась она.

— О, правда? Тогда нам нужно найти лучшее место для обзора! — хлопнула в ладоши я. До салюта оставалось аж два часа, но я очень надеялась, что мы сможем его застать, а не уедем раньше. Даже если капитан Оби решит уехать прямо сейчас, я буду слёзно молить его остаться подольше.

Кстати, о капитане Оби. Его вместе с лейтенантом Хинавой мы заметили в конце улицы, на которой располагалась база Седьмой бригады. Мы с Тамаки приветливо помахали им рукой, и они подошли к нам.

И тут я почувствовала что-то неладное. Эти двое пахли чужеродно, отвратительно, прямо… прямо как тот остаточный запах от парней в белых балахонах, что убили Рекку.

Я нахмурилась, стиснув руки в кулаки. Кто это такие? Как им удалось принять внешность капитана и лейтенанта Восьмой? Во всяком случае, надо бы обезвредить их и допросить.

— О, Шинра, Тамаки, мы вас искали, — произнёс лже-Хинава. — Не знаете, где капитан Шинмон?

— Должен быть на базе, — ответила ничего не подозревающая подруга. Я положила ей руку на плечо, чуть сжав. Тамаки не поняла, что я имела ввиду под своими действиями, но явно ощутила, что со мной что-то не так.

— О, не могли бы вы позвать его сюда? Хотим обсудить с ним кое-что.

— Да, конечно, — медленно кивнула я. Это была ловушка для капитана Шинмона? Похоже на то. Что ж, теперь надо как-то дать Тамаки знать, что люди, стоящие перед нами, не те, за кого себя выдают. В мою голову пришла идея: — Кстати, капитан Оби, хотела у вас спросить. Помните, вы обещали мне, что наконец-то отселите меня от Артура и переселите к Тамаки? Когда я смогу перенести свои вещи из комнаты Артура?

Тамаки удивлённо посмотрела на меня. Я никогда не жила с Артуром. Пусть он и был моим другом, он оставался мужчиной, и я не могла без страха позволить себе остаться один на один с ним в своём самом беззащитном состоянии, а потому сама мысль о моём сожительстве с Артуром была дикостью для всей Восьмой бригады. Тем более, что мы с Тамаки уже давно жили вместе.

Вот только эти двое никогда не состояли в Восьмой бригаде, а потому лже-Оби ответил:

— О, да, конечно. Ты можешь перенести их уже завтра после нашего возвращения.

Теперь Тамаки перевела свой удивлённый взгляд на него. Я чуть крепче сжала руку на её плече, и она наконец-то поняла, что я хотела ей показать.

— Что ж, тогда мы пойдём найдём капитана Шинмона, — улыбнулась я.

Мы с Тамаки развернулись к ним спиной и сделали несколько шагов в сторону базы. Я посмотрела на нахмуренное лицо подруги и едва заметно кивнула ей. В следующий момент два материализовавшихся кошачьих хвоста схватили лгунов. Те захрипели. Я резко развернулась на пятках, сжигая к чёрту выделенные мне сегодня Седьмой бригадой сапоги, и подлетела к самозванцам. Лже-Хинава получил пяткой в подбородок, а лже-Оби — кулаком в солнечное сплетение. Они оба отлетели в сторону, но Тамаки не отпускала свои верёвки-хвосты, дёргая их обратно таким образом, что лже-Оби сам налетел лицом на моё колено, а лже-Хинава мощным ударом ноги был вдавлен в землю с такой силой, что по той пошли трещины — да, я не поскупилась на пламя.

Лица самозванцев начали искривляться, как будто они выпили оборотное зелье из Гарри Поттера, и вот на месте капитана Оби и лейтенанта Хинавы уже лежали два незнакомых мне мужчины. Оба были без сознания — я их хорошенько долбанула.

— Отнесём их к остальным, быстрее, — произнесла я. Тамаки кивнула, поднимая пленников, покрепче связывая их своими хвостами, и мы поспешили в сторону базы Седьмой бригады. Так как Тамаки всё же было тяжело тащить сразу двух огромных мужиков, одного я взяла за воротник и поволокла по земле, при этом подруга на всякий случай не стала убирать пламя.

Нас встретили удивлёнными взглядами, среди которых были и оставленные нами Артур, близняшки и Маки, а также подошедшие лейтенант Конро и капитан Шинмон.

— Кто это? — спросил последний.

— Самим хотелось бы знать, — вздохнула я.

— Я не знаю, как, но они приняли облик капитана Оби и лейтенанта Хинавы. К счастью, мы смогли их вычислить, — ответила Тамаки. Капитан Шинмон приподнял бровь, но подруга больше не стала ничего объяснять, лишь сгрузила пленников перед энгавой. Я села перед ними на корточки, подобрала валяющуюся рядом палочку и ткнула ею одного из самозванцев в щёку. Тот оставался без сознания. Где-то на заднем плане бесновались близняшки, пытаясь пробраться поближе к бессознательным телам и повторить мой тыкательный подвиг. К счастью, Артур их пока удерживал, чему девочки были не очень-то и рады.

— Они хотели встретиться с вами, капитан Шинмон, — произнесла я, поднимая глаза на бога разрушений. — Скорее всего, они хотели устроить вам какую-то ловушку.

— Стоило вам прийти, как в Асакусе стали твориться странные вещи, — прокомментировал он, носком ботинка пиная того парня, который притворялся капитаном Оби. — Неплохо вы их отделали.

— В основном отделывала-то Шинра, — мяукнула где-то в стороне Тамаки, и капитан Шинмон перевёл взгляд на меня.

— Хорошая работа, — кивнул он.

Я чуть опустила голову и не смогла сдержать подобие той самой улыбки, за которую меня прозвали демоном. Я чувствовала себя как никогда гордой: меня похвалил сильнейший человек в Токийской Империи. Это как получить признание от самого крутого человека в целой стране.

Я прокашлялась, стараясь скрыть эту отвратительную улыбку. Этому поспособствовали близняшки, которые всё же вырвались из хватки Артура и принялись пинать самозванцев, причитая, что так им и надо.

— А ты, оказывается, сильная! — произнесла одна из них, и я почувствовала лёгкий запах свежести — они начинали меня уважать. Я в ответ чуть вздёрнула подбородок.

— Надо привести их в сознание и выведать, кто они такие, откуда взялись и чего хотели. А ещё найти настоящих капитана Оби и лейтенанта Хинаву, — произнесла Маки-сан, подходя ко мне. От неё немного веяло алкоголем, но я чувствовала лёгкий жар, идущий от неё: найдя где-то огонь, она управилась с ним так, чтобы выжечь весь спирт из тела. Я поспешила сделать то же самое, только немного иным способом: разжигая огонь внутри себя.

— Меня вот что волнует, — подал голос лейтенант Конро, — если эти двое приняли облик капитана Оби и лейтенанта Хинавы, то скорее всего есть и другие такие же. Надо найти их и обезвредить.

— Верно говоришь, — согласился капитан Шинмон и обернулся ко мне. — Как ты вычислила этих двоих?

— По запаху, — ответила я. — У меня очень острый нюх. Капитан Оби, например, всегда пахнет мятным гелем для душа, потом и железом, а лейтенант Хинава — едой и смазкой для пистолета. Запахи этих двоих отличались, вот я и заподозрила что-то неладное. А потом задала вопрос, ответ на который могли знать только настоящие капитан Оби и лейтенант Хинава.

— Трудно будет задавать вопросы каждому встречному в Асакусе, — почесал подбородок капитан Шинмон. Он ещё что-то хотел сказать, но его прервали крики неподалёку. Капитан приподнял норэн, выходя на улицу.

Мы высунулись за ним. На улице спорили два человека, причём, судя по всему, один обвинял второго в том, чего он не делал. Лейтенант Конро поспешил вмешаться, выясняя ситуацию. Первый мужчина утверждал, что его товарищ парой минут ранее ни с того ни с сего вылил на него ведро воды, второй же это отрицал, говоря, что в этот момент вообще был на другой улице.

— Либо кто-то из них врёт, либо тут начудил самозванец, — произнесла Тамаки. Я кивнула, склоняясь ко второму варианту.

— Ты, с кошачьими ушами, останься здесь и стереги пленников. Остальные, пошли пройдёмся по Асакусе. Надо поймать этих самозванцев быстрее, чем они успеют устроить здесь беспорядки. Ты… — он посмотрел на меня.

— Кусакабэ Шинра, — заново представилась я.

— Да, Кусакабэ, попробуй отыскать других самозванцев с помощью своего носа.

Я кивнула. Идея, конечно, неплохая, но как много самозванцев нас тут ждёт?

Если поначалу на улицах людей практически не было, благодаря чему мы смогли вычислить троих самозванцев, то уже минут через десять они заполнились толпой народа. Вся эта толпа, как заведённая, ругалась и спорила друг с другом, порождая ужасные запахи гнева и злости. От последнего у меня особенно сильно зажгло глаза — может я и любила есть острое, но дышать им — нет. Эта толкучка и букет самых разных запахов сбили меня с толку, я больше не могла различить, кто здесь друг, а кто — враг. Всё, что мне оставалось — это кашлять, пока слёзы непроизвольно скапливались в уголках моих глаз.

— Тц, — цыкнул капитан Шинмон, понимая, что его затея провалилась.

— Ну уж простите, сами попробуйте хоть что-то разобрать в такой толпе, — огрызнулась я. Близняшки потянули одинаково длинное «о-о-о», явно дивясь тому, что я вот так просто нагрубила капитану Шинмону.

— Ладно, надо придумать что-нибудь ещё, — примирительно поднял руки вверх лейтенант Конро. — Что, если попробовать всех как-нибудь успокоить? Заставить разойтись или встать в шеренгу, чтобы потом Шинра подходила к каждому и… выясняла, — запнулся он, и я прям услышала это непроизнесённое «нюхала», — кто из них друг, а кто — враг.

— Да, давайте так и сделаем, — поддержала его Маки-сан. Капитан тяжело вздохнул, однако не успел он хоть что-то сказать, как вдалеке раздался взрыв, и столб пламени поднялся в воздух. Затем ещё один и ещё. Это значило только одно: огнелюди.

Толпа на секунду замолчала, а потом и в ней кто-то вспыхнул. Началась паника, мои обонятельные рецепторы чувствовали только отвратительный запах кислой капусты, перемешанный с запахом сигаретных бычков — запахом страха. Люди начали разбегаться в разные стороны, стремясь убраться подальше от огнелюдей. Они толкались и пихались, разбивая нашу компанию и своим потоком вытесняя меня к одной из уличных палаток, где я наконец-то смогла перевести дух.

— Шинра? Что происходит? — услышала я знакомый голос капитана Оби. Я принюхалась, и запах точно был его. За ним стоял лейтенант Хинава с пакетами в руках.

— Огнелюди? — спросил он. Я кивнула, быстро, буквально в двух словах пересказывая всё произошедшее. Капитан нахмурился, приложив руку к подбородку.

— В первую очередь надо организовать эвакуацию. Пусть Восьмая бригада этим займётся, за Седьмой будет уничтожение огнелюдей. Передай остальным.

Я кивнула и взлетела в воздух, разыскивая знакомые макушки. И вот, среди коричнево-чёрного пятна показалась блондинистая голова с дурацким хвостиком из чёлки. Артур. Я тут же направилась к нему, зависая сверху и передавая приказ капитана Оби. Следом я нашла Маки-сан, а рядом с ней — лейтенанта Конро. Близняшек и Тамаки нигде не было, а капитан Шинмон, судя по огненной вспышке чуть дальше, отправился упокаивать огнелюдей.

Что ж, тогда надо бы браться за эвакуацию. Я зависла над толпой и попыталась их успокоить, показать, куда идти, но люди меня не слушали, продолжая паниковать. Кто-то даже бросил в меня пластиковую бутылку, говоря, чтобы я не смела указывать им, что делать. Я прищурилась, мгновенно понимая, что передо мною самозванец, принявший чужую личину, но прежде, чем я успела что-то сделать, он скрылся в потоке мельтешащих тел.

Со всех сторон надвигались огнелюди, периодически были слышны новые взрывы, однако я не смела даже думать о том, чтобы помочь им отправиться на тот свет. Все они хотели погибнуть от руки капитана Шинмона, и я не имела права лишать их этого.

Хотя, с другой стороны, какое ходячим трупам дело до того, как умереть? Им-то уже никакого, а вот местные очень разозлятся, что в итоге может привести к разрыву всяких отношений между Восьмой и Седьмой бригадами.

Так что я была вынуждена не трогать огнелюдей, лишь спасать от них местных.

Меня привлёк шум в одном из закоулков. Я спустилась туда, замечая, что близняшки, похожие как две капли воды, дерутся друг с другом, а члены Восьмой бригады и лейтенант Конро напряжённо смотрят на них. Я не понимала, что происходит ровно до тех пор, пока не услышала переругивания девочек. Кто-то из них был самозванцем, и мне не составило труда определить, кто же именно. Приземлившись прямо на самозванца, я ударом ноги отправила его в полёт. Оставшаяся близняшка радостно вскрикнула и даже обняла меня.

— А ты не такая бесполезная, как все остальные! — радостно произнесла она. Я придержала девочку рукой.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Однако твоя сестра может быть в опасности. Надо найти её. К тому же, эвакуация не проходит как надо: люди просто отказываются слушаться. — Я получила лёгкий кивок со стороны капитана Оби. Видимо, у остальных тоже не выходило успокоить или перенаправить толпу. Единственный, кто ещё не сдался — это лейтенант Хинава, который отсутствовал сейчас.

— Седьмая бригада тушит пожары, — сказал лейтенант Конро. — Мы также пытаемся найти Ваку, но его нигде нет.

— Он сейчас разбирается с огнелюдьми в окрестностях, — ответила я, наблюдая за тем, как Маки-сан связывает самозванца, а отлипнувшая от меня близняшка — ей-богу, не знаю, кто из них это была — пошла пинать старика, прикинувшегося её сестрой. — Лейтенант Конро, быть может, вы попробуете успокоить народ?

— Боюсь, я не тот лидер, за которым идут жители Асакусы, — покачал головой он. Я поджала губы, мысленно соглашаясь с ним.

Внезапно я услышала вскрик Тамаки и обернулась, чтобы увидеть, как моя подруга оттолкнула Маки-сан в сторону, а на том месте, где они стояли секундой ранее, взорвалась огненная стрела. Я тут же встала в стойку, готовая взлететь. Удар был нанесён по Маки-сан со спины, стреляли буквально из-за соседних домов. Но не успела я более-менее прикинуть место стрельбы, как в нас выпустили новую стрелу, но уже с другой позиции. Маки-сан в последний момент развернулась, принимая удар на себя и превращая смертоносную атаку в одного из её пламенных питомцев.

— Шинра, Артур, за ним, — скомандовал капитан Оби, и я тут же взлетела в воздух. На меня направлялась ещё одна стрела уже из третьей точки, но я сумела отбить её в сторону ударом ноги.

Что меня напрягало, так это то, что места, из которых стреляли, постоянно сдвигались всё дальше и дальше от центра Асакусы, будто стрелок хотел заманить меня в ловушку, увести подальше от товарищей. Так оно было или нет — какая уж разница, если мне не оставалось ничего другого, кроме как пытаться поймать стрелка. Если проигнорирую его сейчас, то может пострадать кто-нибудь из моих друзей или даже невинных жителей.

Новые стрелы не прекращали свой полёт, и с каждым новым разом они становились всё мощнее и мощнее, отклонить их было сложнее. Тем более, что мне при этом надо было не задеть людей внизу.

Запах снайпера, точь-в-точь как тот, что был на крыше, с которой застрелили Рекку, приближался, и по лёгким цветочным духам я мгновенно поняла, что нападающий — девушка. Однако рядом с ней был второй человек, мужчина. Он был довольно силён, но мы с Артуром смогли бы завалить его.

Мои размышления прервала стрела, выпущенная прямо рядом с моим ухом. Я едва успела увернуться, и то, взрыв задел меня, от чего я отлетела на крышу. Посыпалась черепица, и я вместе с ней упала на землю. Подбежавший Артур был перехвачен союзником снайпера. Сама снайпер нацелила стрелу мне прямо в лицо.

— Не будь такой самоуверенной, — прошипела я, резко поджигая пламя в ногах и выходя из-под удара, ловко маневрируя в воздухе и применяя на противнице удушающий захват. Та захрипела, начала бить руками по моим, чтобы я её отпустила, но я лишь сильнее сжимала её шею. Я не собиралась убивать девчонку, но лишить сознания — вполне.

Сделать этого мне не дал её дружок, появившийся из-за спины и отправивший меня в недолгий полёт. Я приземлилась рядом с Артуром, наблюдая за тем, как дамочка потирает свою шею.

— Тебе эта громила, мне — снайпер, — шепнула я. Артур кивнул, вскидывая Экскалибур.

— Я уничтожу злобную нежить, — пообещал он.

— Ну так-то этот парень ещё живой, — с сомнением протянула я. Однако времени на болтовню не было, и мы сошлись в битве.

Я попыталась было напасть на снайпера, но её защищал тот мужчина, которого тут же отвлёк Артур. Обычно бойцы дальнего боя в ближнем сражались плохо, но эта девчонка явно очень долго тренировалась, так как была в состоянии отразить многие мои атаки. Многие, но не все. Мой огонь разил её быстро и беспощадно, она никак не могла создать стрелу, чтобы атаковать меня ею, а Артур не подпускал ко мне её защитника. Таким образом, мы параллельно вели бои один на один.

В какой-то момент Артур врезался в меня всем телом, сбивая с ног. Мы несколько раз кувыркнулись по земле, пока не остановились. Я прошипела сквозь зубы: мало того, что это было неприятно психологически, так я ещё и локтём сильно приложилась, от чего по всей руке прошлась сильная судорога.

— Неплохо, — произнёс мужчина, рукой держась за грудь, на которой Артур оставил длинную рану, истекающую кровью. — Стрела, — обратился он к своей спутнице, — отступай.

Снайпер, судя по всему, сперва не поняла, что имел ввиду её товарищ, а потом заметила в его руках стеклянную баночку. Я чертыхнулась: он собирался сейчас стать огнечеловеком? Что ж, тогда с ним будет проще разобраться.

Прямо на моих глазах противник засунул противного жука себе в рот. Сначала ничего не происходило, а потом я почувствовала сильнейший запах гари. Секунда! — и мужчина вспыхнул огнём. Однако вместо того, чтобы стать обычным огнечеловеком, он…

Мои коленки задрожали, а в голове всплыли воспоминания той ночи: горящий дом, крики маленького брата рогатый огнечеловек, демон, смотрящий на меня своими пустыми глазницами. Я перестала что-либо ощущать, ужас от потери в ту ночь накрыл меня с головой.

Одновременно произошло сразу несколько вещей. Во-первых, Артур оттолкнул меня в сторону, уводя из-под линии удара, атакуя огнечеловека в ответ. Во-вторых, вдалеке я услышала речь капитана Шинмона, идущую словно сквозь вату, а вслед за ней грохот салютов. В-третьих, всё это меня в миг отрезвило, я будто бы пришла в себя. Меня затошнило, в груди вскипел гнев, по венам забурлила злость. Я хотела отомстить, я хотела уничтожить проклятого демона!

Сцепив зубы, я резко обернулась к огнечеловеку лицом, собираясь помочь другу, но яркий огонь на секунду ослепил меня. В груди я ощутила слабый рывок, мне будто бы на мгновение перекрыли кислород, а затем я почувствовала странное единение с этим демоном. Когда я открыла глаза, то увидела, что мои гудящие от этой связи ноги превратились в почерневшие от золы кости с подобием рёбер на них. Я закричала от ужаса, не чувствуя ног и падая на пятую точку. Но стоило мне моргнуть, как всё вернулось в прежнее состояние: никакого ощущения связи или скелетоподобных ног не было.

— Связь Адоры, — прошептала снайпер, о которой я и думать забыла. — Это действительно Связь Адоры. Тебе, демону, нечего делать в пожарной бригаде.

— А вот это я как-нибудь сама решу, — огрызнулась я.

— Твоему пламени суждено уничтожить человечество, — ответила эта девка каким-то пугающим тоном: таким, будто она знала мою судьбу наперёд, будто она умела видеть будущее. Звучало как полный бред, но от неё разило такой уверенностью, что в какой-то момент мне стало не по себе.

— Харе слушать кого ни попадя, лучше помоги, — услышала я злобный голос Артура. Мои глаза сверкнули алым, и я атаковала снайпера. Та уклонилась, отпрыгивая в сторону и пытаясь сбежать, и я последовала было за ней, как дорогу мне перекрыл демон.

Я мысленно ругнулась, атакуя его силой своего пламени, но это, к моему большому удивлению, не нанесло ему никакого урона, лишь спалило одежды в районе живота. Сцепив зубы, я попробовала атаковать ещё раз, теперь уже сжимая пламя, тем самым делая удары быстрее, точнее и сильнее. Демону стало сложнее отбиваться, он начал отступать, но при этом никакого серьёзного урона я ему никак не могла нанести, что невероятно злило.

Артур напал на противника сзади, но тот перехватил удар Экскалибура одной рукой и потянул Артура вперёд, кидая его прямиком в меня. Я увернулась от снаряда в виде друга, тем самым потеряв преимущество. Блокировать новую атаку демона у меня не вышло, и удар пришёлся прямиком в солнечное сплетение. Из лёгких выбило весь воздух, а рот приоткрылся в беззвучном вскрике.

Руками сжав кулак, удерживающий меня над землёй, я извернулась на нём и ногой заехала демону в челюсть. Было бы, конечно, неплохо сломать её, но противник был для этого слишком уж крепким. Если честно, я начала сомневаться, что смогу победить его. Для победы мне была нужна такая сила, которой а данный момент я просто не располагала. Всё, что я могла — это лишь отбиваться. И как лейтенанту Конро удалось победить такого монстра?

Огнечеловек отбросил меня в сторону и тут же накинулся, не теряя ни секунды. Я просто-напросто не успевала увернуться от его удара — возможно, последнего в моей жизни. Я не верила, что этот монстр просто возьмёт и прибьёт меня сейчас! В животе впервые за долгое время разросся невероятный страх, который разбежался по всему телу до самых кончиков пальцев. И вот, я уже не могла пошевелиться. В ушах застрял крик Артура, который просто не успевал помочь мне. Однажды я уже умирала, но в этот раз…

Прямо передо мной, у самого носа этого чудовища вонзился горящий ярким пламенем флаг мотои. Невероятное облегчение накрыло меня с головой, и я поняла, что всё это время не дышала. Сердце бешено забилось в груди, и на меня лавиной обрушилось осознание того, что капитан Шинмон спас меня в предпоследний момент.

Тяжело дыша, я наконец-то вновь почувствовала в себе силы, а потому поспешила зажечь пламя на ногах, буквально выскальзывая из хватки врага и тормозя рядом с капитаном. Как же я была рада его видеть!

— Спасибо, — хрипло прошептала я, приземляясь на чуть дрожащие ноги. — Это было близко.

— Я возьму его на себя, — кивнул мужчина. — Это моя битва, так что не вмешивайтесь.

Я тут же поняла, о чём он говорил: произошедшее два года назад в Асакусе забыть сложно. Тем более, что лейтенант Конро с его серой болезнью служил вечным напоминанием о том дне. Всё, что я могла — лишь кивнуть и отступить.

Капитан Шинмон вскочил на матои, выровнял его и полетел прямо на демона, древком флага упираясь тому в солнечное сплетение и поднимая в воздух. Я облегчённо выдохнула: источник столь сильного запаха гари наконец-то исчез, благодаря чему дышать было проще. Хотя, если честно, дышать стало легче в тот момент, когда появился капитан Шинмон. Запах его силы перекрывал все остальные. Он был приятным, при этом умудрялся не казаться избыточным. Сногсшибательным из-за насыщенности — да, но не избыточным. От него не тошнило, как в случае с запахом ненависти рядом с Аматерасу или запахом любви, исходящем от Хибаны.

Чем конкретным пахла сила капитана Шинмона? Я долго думала об этом, ещё со дня нашей первой встречи, но только сейчас поняла. От мужчины пахло кедром — стойким древесным ароматом с небольшими сладкими нотками.

Пока капитан Шинмон поднимался вверх вместе с демоном, я принялась оглядываться в поисках снайпера. Она могла бы стать моим источником информации, могла бы рассказать всё, что я хотела знать, но для этого мне её нужно было найти.

Однако снайпера нигде не было. Я попробовала было идти по тонкому следу её аромата, как вдруг почувствовала рывок в груди вот уже во второй раз за последние пару минут. Будто тонкая нить прошла через всю Асакусу, мои ноги загудели, и я услышала в своей голове одно-единственное слово, сказанные лейтенантом Конро таким тоном, будто он был в отчаянии: «Вака».

Так он называл только одного человека.

Я задрала голову наверх, в небо, где летел Капитан Шинмон, и увидела, что к нему приближается стрела, выпущенная снайпером. Мужчина не мог отразить удар, иначе бы ему пришлось отпустить демона, поэтому нужен был кто-то, кто сделает это за него.

Кто-то.

Я.

Догнать стрелу с моей скоростью сжатого пламени оказалось лёгким делом, но вот перенаправить её полёт было куда сложнее. Огонь снайпера был силён, настолько, что мои ноги задрожали от напряжения, но я никак не могла ни сбить стрелу, ни уничтожить.

Я сцепила зубы. Там, позади, был капитан Шинмон. Я не могла позволить ему ни погибнуть, ни оставить демона для того, чтобы справиться с атакой самостоятельно.

В груди вскипел гнев, а немного охладевшая кровь забурлила вновь. Меня бесила собственная слабость, меня бесила Адора, меня бесили слова снайпера о том, что мой огонь принесёт гибель этому миру, меня бесил тот факт, что нам, пламенным бригадам, ничего неизвестно. Ярость, рождающаяся глубоко внутри, лавиной прокатывалась по моему телу, пока не нашла выход в ногах в виде пламени — сильнейшего пламени, которое я когда-либо могла воспроизвести.

Стрела взорвалась прямо в воздухе под моими ногами, ударная волна откинула меня в сторону. Я, барахтаясь и перекручиваясь в воздухе как только можно и нельзя, c трудом выровняла корпус, вскидывая голову. Капитан Шинмон смотрел прямо на меня, и в лёгком кивке его головы я ощутила благодарность с удовлетворением.

Он подлетел ещё чуть выше, и мне оставалось только наблюдать за тем, как он сражался. Около шести матои пролетели мимо меня, горя пламенем капитана Шинмона и пронося кедровый запах его силы. Яркими вспышками они врезались в тело демона, обездвиживая, пока капитан на всей скорости не подлетел ближе, касаясь груди демона рукой. Я не знаю, что это была за техника, но пламя позади огнечеловека описало окружность, застывая на пару мгновений прекрасной картиной. Но сколь сильна не была бы эта техника, тело демона оказалось прочнее. Я нахмурилась, закусив губу. Если даже капитан Шинмон не в состоянии его победить, то кто тогда сможет?..

Но капитан Шинмон не был бы богом разрушений, Императору не пришлось бы считаться с ним, если бы всё было так просто. Капитан принял новую стойку. А затем на секунду мелькнул голубой свет, чтобы в следующее мгновение тело демона разлетелось в разные стороны. Отголоски атаки дошли до меня и ниже, к земле, и меня аж повело от того, насколько мощным был этот удар. Я как будто оказалась в кедровом лесу, объятом жаром.

Мир перед глазами окрасился в красный. Луна, ночное небо, земля — всё обрело алый оттенок, и это было влияние техники капитана Шинмона. Пепел коснулся моей щеки — единственное, что осталось от грозного противника.

Что-то внутри меня дрогнуло, а дыхание перехватило. Я никогда не видела и не чувствовала чего-то подобного. Во мне приумножилось чувство глубокого уважения к капитану Шинмону и… и что-то ещё, но я не знала, что именно. Это была смесь восхищения, восторга, гордости, упоения. Я была заворожена силой. Я была заворожена капитаном Шинмоном в этот момент.

На фоне алой луны показался тёмный силуэт, который летел вниз, набирая скорость. Сердце замерло, стоило мне понять, что капитан Шинмон настолько израсходовал свои силы, что не мог ни создать пламя, ни управлять тем, что было. Я была единственной, кто мог его спасти, но я…

Дыхание сбилось от одной мысли о том, чтобы коснуться его, коснуться мужчины. Мне стало страшно. Это не был бой, когда всё отходит на второй план, когда противник становится бесполым существом. Перед глазами я увидела отвратительное лицо мужчины, надругавшегося надо мной в прошлой жизни, меня затошнило.

Мой взгляд встретился со взглядом капитана, тот выразительно смотрел на меня, мол, чего медлишь, спасай давай, а я не могла. Я просто не могла. Кровь застучала в висках, уши заложило, и паника завладела моим телом. Я должна была двинуться, должна была помочь, должна, но не могла. Мне было страшно, мне банально было страшно. Я два с половиной месяца работала над своими страхами с психологом, я много добилась, но почему в самый ответственный момент я…

Слёзы навернулись на глаза, затуманивая зрение. Я… Я была бесполезна, я не могла спасти человека, который только что спас всю Асакусу, который спас меня и мою бригаду. Я…

— Шинра! — услышала я крик, прорвавшийся сквозь шум в ушах. Это был капитан Шинмон. Казалось бы, я медлила всего пару секунд, но для меня они ощущались целой вечностью, за которую капитан всё больше и больше приближался к земле. Ещё секунд десять — и он разобьётся!

Выбивший из пучин страха голос капитана Шинмона будто отрезвил меня. Да как я смею думать о своих собственных проблемах, когда на кону чужая жизнь? Я всегда умела сжимать яйца в кулак и идти напролом, как бы страшно и трудно не было бы. Психологическая травма? Пускай! Я подумаю об этом позже, например, завтра, когда буду плакаться в подушку у психолога, или сегодня же ночью, когда рядом будет только Тамаки, но я спасу капитана Шинмона, спасу!

Мне хватило одной секунды, чтобы сжать пламя в ногах и ещё двух, чтобы долететь до капитана. Я постаралась как можно осторожнее подхватить его тело, чтобы ни в коем случае не навредить. К счастью, он был сильнейшим пирокинетиком, и если бы обычный человек скончался от такого, то капитан Шинмон — нет.

— Слишком долго думала, спасать меня или нет, — недовольно произнёс он. Теперь, когда от капитана больше не пахло силой, на первый план стали выходить запахи его эмоций. Он был раздражён и зол на меня, он устал и беспокоился об Асакусе.

Я отвернулась, лишь бы не видеть его лицо. Мне было стыдно перед ним, но вместе с тем мне было страшно. Я касалась не его кожи, а его одежды, но при этом мне всё равно становилось не по себе, потому как я чувствовала, как под моими ладонями перекатывались его мышцы, когда он повёл плечом, я ощущала движения его ног, когда он нетерпеливо и несколько раздражённо тряс стопой.

Всё это ощущалось абсолютно иначе, чем если бы я коснулась того же Артура или Огуна. Эти двое были моими хорошими друзьями, я знала их достаточно давно, чтобы всецело начать им доверять и даже воспринимать как бесполых существ. Я могла коснуться их, я нормально претерпевала их мимолётные касания, чтобы помочь встать или придержать при падении, но в случае капитана Шинмона…

Капитан Шинмон был для меня мужчиной. Я не была знакома с ним настолько хорошо, чтобы относиться к нему как к товарищу, чтобы он стал для меня кем-то большим, нежели хорошим человеком. Для меня коснуться сейчас капитана Шинмона — это всё равно, что коснуться капитана Оби пару месяцев назад, когда мы только-только познакомились. Реакция была почти та же.

Я с трудом приземлилась и осторожно опустила капитана Шинмона, хотя внутри разгоралось желание поскорее избавиться от груза. Как только капитан встал на ноги, я сделала шаг назад, наконец-то вдыхая воздух — всё то время, что мы летели, я пыталась отвлечь себя задержкой дыхания и распеванием глупых песен в голове, лишь бы не думать о грузе у меня на руках.

Мои руки дрожали, как и коленки. Я просто повалилась на землю, не в силах подняться. Перед глазами замерцали чёрные точки, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Запах раздражения, исходящий от капитана, сменился волнением. Он сделал шаг ко мне, намереваясь помочь или ещё что, но я поспешила отползти ещё чуть-чуть назад.

— Ты… как? — спросил мужчина удивлённым тоном.

— Всё в порядке, просто… Всё хорошо, — отмахнулась я, наконец-то поднимая голову. Лицо капитана было недоумённым, а его взгляд приобрёл некую искринку, более не напоминая мне взгляд дохлой рыбы. От этого стало почему-то смешно — возможно, на меня накатывала истерика.

Капитан пребывал в растерянности, явно не зная, что делать, но тут на помощь ему пришла Тамаки. Подруга чуть ли не подлетела ко мне, сгребая в объятиях и сбивчиво интересуясь моим состоянием, растирая своими руками мои, чтобы унять дрожь.

— Господи, Шинра, всё хорошо, всё в порядке, ты молодец, — шептала она. Я прикрыла глаза, крепче обнимая подругу и зарываясь носом в её грудь — опять развратный синдром сделал своё дело, практически полностью обнажая Тамаки.

— Завтра как хотите, но у меня выходной, — я с трудом выдавила из себя улыбку.

— Конечно! — закивала подруга. — А если капитан Оби будет против, то я попрошу капитана Хибану! Уж она-то заставит его отпустить тебя отдохнуть.

От слов Тамаки мне стало легче на душе. Я рассмеялась, открыла глаза. Вокруг нас начали толпиться люди, среди которых были и члены Седьмой бригады, и члены Восьмой, и обычный жители Асакусы. Все они, правда, выглядели так, будто устроили здесь массовые бои без правил — даже у Тамаки на щеке был синяк. Позже оказалось, что так оно и было.

Когда нас окружило достаточное количество народа, капитан Шинмон заговорил:

— Седьмая бригада вместе с Восьмой пусть тушат пожары. Если где-то возникнет огнечеловек — упокойте его. Раненных свезите в одно место и окажите им медицинскую помощь. Те, чьи дома пострадали, могут временно остаться в здании Седьмой бригады. Все остальные — беритесь за инструменты, пора отстраивать Асакусу! — Люди вокруг закричали, поддерживая слова капитана Шинмона, и я не могла не думать о том, как же он умеет вдохновлять людей. Затем мужчина обратился к нам с Тамаки: — Вы пока можете отдохнуть в здании Седьмой бригады, Джунпей покажет, куда вам идти. Строительные работы будут вестись всю ночь, так что если хотите поспать, то советую прикрыть окно.

— С-спасибо вам, капитан Шинмон! — поблагодарила его Тамаки, вставая на ноги, и я поднялась вместе с ней, чуть улыбаясь. Капитан лишь кивнул в ответ.

Из толпы вышел мужчина — видимо, тот самый Джунпей, — и проводил нас до уже знакомого дома. Он указал на свободную комнату с уже расстеленными татами. Там же оказалась сменная одежда — юката. Правда, она была на пару размеров больше, из-за чего моя подруга за пять минут успела раза три из неё выскочить, оголяя все свои прелести.

С улицы раздавались крики, в коридоре кто-то то и дело ходил, но мы с Тамаки, пусть и были вымотаны, всё же не собирались спать. Подруга устроилась на одном из татами и принялась рассказывать о том, что происходило, пока я сражалась с белыми капюшонами и каким образом жителям Асакусы удалось найти всех самозванцев и обезвредить их. Более того, ребятам удалось найти Хикаге, которая сама побила своих похитителей и требовала с них конфет.

Затем за свой рассказ принялась я. Я рассказала и о словах снайпера, и о голосе лейтенанта Конро у меня в голове, и о своём видении. Тамаки сразу же взволновалась, переживая за меня, и мне понадобилось минут десять, чтобы успокоить её, уверить, что всё в порядке.

В конце концов она уснула, когда на часах было в районе четырёх ночи. Я же, как ни ворочалась, не могла сомкнуть глаза. Я чувствовала себя сонной, то и дело зевала, но сам сон никак не приходил. Шум снаружи не особо беспокоил меня, тем более, что он немного улёгся — подозреваю, что после нескольких часов затяжных работ плотники отправились отдыхать. Лишь пара одиноких молотков то и дело стучала по дереву.

Я поднялась с татами, поправила съехавшее одеяло Тамаки и открыла окно, впуская в комнату утреннюю свежесть. Положив руки на деревянный подоконник, я любовалась тем, как первые лучи солнца освещали практически отстроенную Асакусу. Лето было в самом разгаре, а потому рассвет наступал довольно рано.

Я принюхалась, улавливая в воздухе знакомый кедровый аромат. Капитан Шинмон был где-то поблизости. Судя по всему, он уже потихоньку восстанавливался и набирал сил.

Не знаю, что меня дёрнуло, но я, подпрыгнув, закинула одну ногу на подоконник, потом вторую, и вот уже сидела на нём, высунувшись наружу. Я вытянула корпус вперёд, оглядываясь по сторонам, как мой взгляд зацепился за тёмно-синий рукав чужого хаппи через дом от меня. Это был капитан Шинмон. Он сидел на крыше двухэтажного дома и прибивал черепицу.

Я сглотнула, а затем спрыгнула, придерживая полы юкаты. На моих ногах зажглось пламя, и я неторопливо подлетела к капитану. Тот если и заметил меня, то не придал этому значения, продолжая своё занятие. Я остановилась рядом на ещё не застланной черепицей крыше по левую руку от мужчины.

— Капитан Шинмон, — неуверенно позвала я. Он поднял на меня взгляд, замирая с занесённым молотком.

— Почему не спишь?

— Не спится. Вот, увидела вас, решила что… — Я отвела взгляд, не зная, как лучше всего продолжить. Мне было неловко смотреть на капитана Шинмона, я чувствовала удушающую вину. — Простите меня, — наконец на выдохе прошептала я, кланяясь. — Я… Я замешкалась. Я должна была сразу же поймать вас, но я позволила страхам управлять мной. Лишь после вашего окрика я пришла в себя. Если бы вы не позвали меня, то скорее всего разбились бы. Простите. Простите меня.

Меня тошнило от того, какой жалкой и слабой я была. Я ненавидела это ещё с прошлой жизни. Нет, я не была из тех людей, кто закрывается ото всех, лишь бы никто не увидел моих переживаний. Я просто не любила, когда мои собственные проблемы мешают другим людям, будь это какая-нибудь сдача проекта в университете или же спасение чужой жизни.

Капитан Шинмон молчал, что лишь ещё больше пугало и нервировало меня. Внезапно раздался стук молотка, и я удивлённо разогнулась. Мужчина как ни в чём не бывало продолжил своё занятие.

— Передай мне ещё одну черепицу, — попросил он.

Я недоумённо огляделась, обнаруживая рядом с собой целую горку стройматериала. Взяв несколько штучек, я положила их рядом с капитаном, чуть присаживаясь. Тот скосил на меня взгляд, отслеживая мои движения, и только я начала подниматься, как он внезапно дёрнулся, хватая меня за руку. Я оцепенела. Я вспомнила, как меня точно так же держали в ту ночь, как безжалостно со мной обращались, как рвалась моя одежда, как… Я закричала, атакуя капитана огнём. Тот отпустил мою руку, и я прижала её к груди, делая несколько поспешных шагов назад, загнанным зверем смотря на мужчину передо мной. Тот, однако, не предпринимал новых попыток коснуться меня.

— Что… что вы делаете? — дрожащим голосом спросила я, чувствуя, как по щеке катится слеза. Я осела, вытирая влагу и пытаясь выровнять дыхание.

— Так вот оно что, — произнёс он. — Прости, не хотел пугать тебя.

Во мне поднялась буря негодования. Не хотел бы пугать — не трогал! Вся Восьмая бригада знает, что…

Я оборвала саму себя. Точно. Знает-то Восьмая бригада, а вот Седьмой невдомёк. Конечно же капитан Шинмон счёл моё тогдашнее поведение странным, конечно же он попытался проверить свои догадки, как только смог.

— Спасибо, что преодолела свой страх и помогла, — произнёс он, чем поразил меня. — Я не знаю, что с тобой случилось, да и не буду допытываться у тебя, но должен сказать, что ты молодец. Несмотря ни на что, ты можешь сражаться наравне с другими, ты можешь спасать чужие жизни и исполнять свой долг. На собрании я не понимал, с чего вдруг Конро думал о том, чтобы пригласить кого-то из псов империи в Седьмую бригаду, но теперь признаю, было бы занятно, окажись ты здесь.

— Капитан Шинмон… — удивлённо прошептала я. От мужчины веяло умиротворением, что начало успокаивать и меня. Я уже и не злилась за ту выходку.

— Ты и вся Восьмая бригада храбро сражались, защищая наш дом. Я уже говорил Оби, но скажу и тебе: я согласен помогать Восьмой бригаде. Если вам надо провести расследование на нашей территории или понадобится ещё какая помощь — обращайтесь.

Мои губы растянулись в счастливой улыбке. Тяжёлый камень будто упал с моего сердца, и я почувствовала небывалый прилив сил. Сильнейший пирокинетик… Нет, просто Шинмон Бенимару, прекрасный человек и настоящий лидер, согласился оказать нам посильную помощь. Разве может быть что-то лучше?

В приподнятом настрое я поудобнее села на крыше, взяла ещё один молоток и сказала:

— Если покажете как надо правильно прибивать черепицу, то я вам помогу. Вместе будет быстрее. — Я не врала. У меня ещё из прошлой жизни был опыт обращения с молотком, пусть и относительно небольшой.

Капитан Шинмон качнул головой, подозвал меня к себе и послушно показал, что и как делать. Я ободрённо кивнула, беря немного черепицы и идя к другому краю крыши. Вместе мы застучали молотками.

После событий в Асакусе я действительно получила свой выходной. Вернее, капитан Оби просто объявил, что мой недельный отпуск (естественно, оплачиваемый) вступает в силу. Поэтому первое, что я сделала как только освободилась — это связалась с психологом и назначила сеанс как можно раньше. К счастью, у неё было окно в тот же день, а потому я просто переоделась в гражданскую одежду, взяла небольшой рюкзачок и отправилась к ней. Моё настроение, испорченное тем фактом, что погребальная компания, ради которой мы и направлялись в Асакусу, была сожжена в ходе ночной битвы, слегка приподнялось после недолгой прогулки.

Психолог была поражена моим рассказом и обеспокоена моим состоянием, не переставая ругаться на капитана Шинмона. О, она была зла на него: он чуть не пустил по ветру два с половиной месяца нашей усердной работы. Но стоило мне признаться, что я удивительно быстро отошла и от касаний капитана, лицо психолога стало задумчивым.

— То есть, ты увидела лицо того насильника, но всё равно сумела справиться с собой. Расскажи, что ты чувствовала, что тебя окружало, как действовал капитан Шинмон, что он говорил. — И я послушно рассказала. Женщина задумчиво повертела ручку в руках. — Ваша подруга помогла вам отвлечься от плохих мыслей, успокоила вас. Это похвально. Что же касается второго раза… Знаете, некоторые предпочитают практиковать несколько суровую борьбу со страхами.

— Встречаться с ними лицом к лицу? — уточнила я.

— Что-то вроде того. Ваш мозг работает на основе доверия. Позвольте объяснить. Много лет назад, когда вы были в приюте, вам пришлось силой подавить собственные страхи, что негативно сказалось на вас, что отразилось не только на вашем внутреннем состоянии, но и на физическом.

Я кивнула, понимая, что она имеет ввиду. Мой цикл менструации был сбит ещё в подростковом возрасте из-за двух причин, объединённых одним названием: Хайджима Индастриз. В приюте к нам относились как к испытуемым, подопытным мышам. Они не считали нас за людей, не заботились о нашем благополучии. Как человек, который по запахам определял отношение других, я чувствовала негатив ярче всех. Добрая тётушка, игравшая с нами практически каждый день, — не более, чем пирокинетик, помогавший понять, какие эмоции вызывают в детях наиболее сильное пламя: гнев или счастье. Учителя в школах — соревнующиеся между собой учёные, каждый из которых хотел доказать, что его система преподавания лучше. Повара в столовой — самые обыкновенные люди, получающие за свою работу неплохие деньги, которым плевать на состояние детей. Они клали нам в еду различные добавки, от которых некоторых детей тошнило кровью. Эти добавки были направлены на то, чтобы усилить наше пламя, нашу сопротивляемость огню, но при этом вредили нам самим, нашим телам. Мне ещё повезло отделаться нарушением цикла, потому как пару раз случались летальные исходы.

Казалось бы, во всём этом ужасном месте должна была найтись хоть одна добрая душа, но нет, её не было. Люди, работавшие там, либо ради науки были готовы на всё, либо привыкли закрывать глаза. Желавшие поступить на работу в приют проходили строгий отбор, по итогу которого нанимали тех людей, чьё психологическое состояние и характер не создадут для Хайджимы новых проблем, начиная банальной детской привязанности к доброй тётушке-повару и заканчивая разборками в суде за жестокое обращение с детьми.

— Сейчас вы уже взрослый человек, — продолжила психолог, — вы сами всё прекрасно осознаёте, лучше, чем многие другие мои пациенты. Вы уже на сознательном уровне чертите границы на основе вашего доверия. Например, взять вашего друга Огуна. В начале общения вы не могли его касаться, если только не дрались, а теперь спокойно можете перенести его руку на вашем плече. Потому что вы доверяете Огуну, считаете его близким человеком.

— Но я больше воспринимаю его как бесполое существо, — неуверенно произнесла я.

— Или вы хотите так думать. Действительно ли он или Артур для вас бесполые существа? Или же вы просто доверяете им, потому что за столько лет общения поняли, что они никак не смогут навредить вам? Подумайте над этим, а я пока расскажу свою идею. Она может показаться вам достаточно жестокой, вы вправе отказаться от неё, но я надеюсь, что вы хотя бы решитесь попробовать. — Я закусила губу, уже понимая, о чём говорила врач. — Предлагаю вам просить знакомых мужчин касаться вас. Взять за руку, например. Сначала начните с того же Артура или Огуна, а затем переходите к тем, с кем ваши отношения не столь крепкие — к товарищам из Восьмой бригады. Затем — к кому-нибудь ещё, с кем вы не особо близки. Например, к тому же капитану Шинмону. Это позволит вам выйти за рамки доверия.

Я задумалась. В словах психолога была своя правда. Но чем больше я думала, тем страшнее мне становилось. Куча мыслей витала у меня в голове, я никак не могла привести их в порядок.

— Я попробую, — наконец произнесла я спустя минут пять тишины, полной моих размышлений. — Я не могу обещать, что у меня получится, но я попробую.

— Этого достаточно, — улыбнулась врач и перевела тему.

В конце концов я вышла с приёма немного в смешанных чувствах. Мне предстояла большая и невероятно трудная работа над собой, от одних мыслей о которой руки не то, что опускались, даже подниматься не хотели.

К счастью, когда мне надо было отвлечься, рядом всегда были друзья. Сегодня мы решили собраться нашей компашкой из спецучилища, а потому сразу после врача я направилась в летнее кафе, что находилось неподалёку от здания Четвёртой бригады — сразу становилось очевидно, что его выбирали Наоми и Огун, которые не очень-то хотели шляться в такую жару по Токио. Хотя я их прекрасно понимала.

Первой на встречу, что удивительно, пришла Сузуми, которой было дольше всего ехать из здания Шестой. Я крепко обняла подругу, интересуясь её делами. Та охотно принялась рассказывать про то, как капитан бригады выделила её среди остальных новичков и сказала, что у той есть задатки истинного медика. Я присвистнула: капитан Кайко была поразительной женщиной, получить её признание стоило многого. Сузуми могла гордиться собой.

Вскоре подошли Наоми и Огун. Первая периодически зевала, а второй выглядел как никогда бодро. Я подняла бровь, Сузуми поинтересовалась, что же такое случилось, что они опоздали аж на пятнадцать минут. Как оказалось, Наоми после поступления на службу стала редко выезжать на задания, предпочитая работу секретаря, однако в последнее время накопилось столько бумажной работы, что она просто не успевала высыпаться, а потому проспала встречу. Огуну пришлось будить её и чуть ли не на себе тащить в к нам кафе.

— Надо больше спать, — покачала головой Сузуми. — Какой толк от бессонных ночей, если в таком состоянии ты лишь больше ошибок налепишь? — Я согласно кивнула, а Наоми обиженно надулась.

— А где Артур и Тамаки? — перевела она тему. Я пожала плечами, мол, не знаю, наверное опять потерялись из-за Артура.

— Будем надеяться, они нас найдут, — вздохнула Сузуми. И тут как по мановению волшебной палочки на горизонте замаячили две знакомые макушки. Ожившая Наоми замахала им рукой, зовя к нам.

— Простите, что опоздали, этот дурак отнял у ребёнка лошадь-неваляшку и принялся кататься на ней.

— Это был мой верный Хенгроен! — возразил Артур, садясь рядом. — Но, к сожалению, он погиб от вражеского коварства.

— Он просто сломал игрушку своим весом, — пояснила Тамаки. Мы все (кроме скорбящего Артура, естественно) рассмеялись.

Мы просидели в летнем кафе до самого вечера, пока на улице не начало смеркаться. Мы долго разговаривали и смеялись, восполняя недели, проведённые без тесного общения. Я была рада вновь увидеться с друзьями, собраться нашей старой компанией и отдохнуть в свой отпуск.

Сузуми показала мне новую отомэ-игру, которая на время увлекла меня, мы все поздравили Наоми с прошедшим днём Рождения, в который не смогли собраться из-за занятости, Огун похвастался своим новым рекордом забитых мячей в баскетболе, Артур гордо поведал о том, как мы с ним сражались против демона, а Тамаки рассказала о котятах, которых встретила в Асакусе и которые ходили за ней по пятам, признав в ней родственную душу.

День пролетел слишком быстро, я не хотела, чтобы он заканчивался, но в районе семи вечера Сузуми была вынуждена покинуть нас. Вслед за ней начал расходиться и остальные, в итоге я, Огун и Наоми остались одни.

— Тебя проводить до автобусной остановки? — поинтересовалась подруга. Я покачала головой:

— Нет, спасибо, меня встретит подруга. Вы уж идите, лягте пораньше спать.

Мы обнялись с Наоми на прощание, Огун кивнул мне, а я внезапно протянула ему руку. Парень удивлённо заморгал, а я ободряюще улыбнулась. Неуверенно он коснулся своей ладонью моей, и меня будто прошиб ток. Всё внутри напряглось, но я не смела отдёргивать руку, лишь крепче сжала её, а потом отпустила.

— Ну, бывайте! — И развернулась, отходя подальше и стараясь успокоить внутреннюю дрожь. Она была довольно слабой, что не могло не радовать: значит, психолог не ошиблась, и моя фобия в меньшей мере распространяется на моих друзей.

От всех этих мыслей меня отвлекла появившаяся рядом Хибана.

Так уж получилось, что во время своего отпуска я предпочитала оставаться жить в её бригаде. Во-первых, там вкусно кормили. Во-вторых, в Восьмой капитан Оби мог легко забыть о том, что у меня отпуск, и отправить на новое приключение, которое мне совершенно не хотелось переживать. В-третьих, мне надо было расставить все точки над i в отношениях с Хибаной. Я не хотела разбивать ей сердце, но и смотреть на то, как она мучилась от безответной любви, тоже непросто.

Поэтому принцесса встретила меня, и вместе мы отправились в Пятую бригаду. Сегодня Хибана решила сменить своё обычное платье на другое, чуть более закрытое, но всё равно более-менее облегающее и идеально подходящее ей. Я конечно же сделала ей комплимент, из-за чего девушка залилась краской и замямлила слова благодарности. Сильнее запахло шоколадом.

Уже сидя на кухне и попивая чай с тортиком в том же доме, в котором я ночевала в первый раз в Пятой бригаде, я решила завести разговор о наших отношениях, который и так сильно затягивала. Начала я его издалека — с приёма у психолога и нового задания, которое я получила.

— Если хочешь, я могу заставить своих оболтусов помогать тебе, — задумчиво произнесла Хибана, и я благодарно улыбнулась.

— Спасибо, но пока мне надо тренироваться на ком-то, кому я больше доверяю и с кем лучше знакома. Например, на Артуре или Огуне.

— Если что, ты всегда можешь держать меня за руку, — внезапно серьёзно заверила собеседница, и я почувствовала укол в сердце. Я положила свою руку на её, ощущая, какая же она тёплая и нежная. Хибана сама по себе была очень доброй и заботливой, но предпочитала это скрывать, открываясь лишь немногим.

— Хибана, я… Я очень сильно ценю тебя, — произнесла я. — Ты столько всего делаешь для меня, так мне помогаешь, заботишься. Смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе?

— Т-ты ничего мне не должна! — взволновалась девушка. — Я рада помогать тебе просто так. Ты — дорогой мне человек, как я могу оставить тебя в беде?

— Хибана, прости, — я подняла на неё глаза, смотря с сожалением. — Я люблю тебя, но как подругу. Боюсь, я не могу дать тебе того, что ты хочешь. Прости.

Внезапно принцесса Хибана улыбнулась. Я ждала, что она расстроится, заплачет, но вместо этого я ощутила лишь запах безграничного понимания и даже смирения. Девушка взяла мою ладонь в свои руки и мягко провела по ней пальцами, вырисовывая абстрактные узоры. Она какое-то время молчала, а потом с лёгкой улыбкой произнесла:

— Я знаю. Я давно это знаю, Шинра. Я для тебя лишь друг, как бы сильно я не хотела стать кем-то большим. Но, знаешь, это совсем не страшно. Ты — первый человек, который подарил мне надежду, ты — первая, кто признала мои заслуги столь искренне, без корыстного желания овладеть моими знаниями. Ты напомнила мне, что огонь может не только убивать, но и спасать. Я влюбилась в тебя именно поэтому, я полюбила тебя из-за твоих слов, твоих убеждений, твоей твёрдости.

— Но у меня много слабостей, — возразила, до глубины души поражённая её словами, её искренностью и любовью. Ах, ну почему я просто не могу полюбить Хибану в ответ? Почему моё сердце отказывается подчиняться мне?

— Да, у тебя есть слабости, как и у любого другого человека. Это нормально. Твои слабости делают тебя человеком, а твоё желание и усердие в борьбе с ними лишь восхищают. — Она глубоко вздохнула. — Шинра, я искренне восхищаюсь тобой, но вместе с тем я не хочу отступать от тебя. Я хочу продолжить любить тебя, пусть от этого мне иногда и больно. Позволь мне хотя бы это.

Моё сердце болезненно сжалось, а скулы свело. К горлу подкатил неприятный комок, и я сморгнула выступившую слезу. Хибана смотрела на меня такими же влажными глазами. Я осторожно поднялась из-за стола, не расцепляя наших рук, и крепко обняла подругу, вдыхая смесь запахов, исходившую от неё. Хибана казалась мне сейчас такой раненой, такой уязвимой, что глубоко в душе я корила себя за то, что вообще начала этот разговор. Но я должна была сказать то, что сказала, я должна была разбить сердце Хибаны сейчас, чтобы оно не разбилось потом, когда будет совсем уже поздно.

— Это было самое красивое признание в любви, которое я только слышала, — произнесла я, прикрывая глаза и утыкаясь в плечо девушки. — Спасибо, что любишь. Спасибо, что принимаешь меня такой, какая я есть. Спасибо за всё.

«Однажды ты встретишь человека, который полюбит тебя в ответ так же сильно, как и ты его», — осталось невысказанным с моей стороны.

Вот что мне нравилось в Джокере, так это то, что пусть он и выражался туманно, но всегда говорил по существу. Он обещал, что его человек будет работать у нас под прикрытием — пожалуйста, Хайджима Индастриз послала к нам учёного Виктора Лихта.

Тот был человеком специфичным. Я бы не назвала его ботаником, но он был невероятно умным, разбираясь сразу в нескольких направлениях науки. Я, которая уже мало что помнила в той же физике, могла лишь кивать на его очередные заумные фразочки. Остальные, кстати, тоже. Единственной, кто понимал, о чём он толкует, была принцесса Хибана, да и та порой проседала, когда дело касалось не её специализации.

В общем, Джокер подогнал нам хорошего парня. Пусть остальные и сомневались на его счёт, я быстро приняла его. Нет, конечно, я не доверяла ни Джокеру, ни Виктору, но считала разумным сотрудничать с ними.

Виктор же мне и передал рацию, назвав частоту, по которой я смогу связаться с Джокером.

— Но только для срочных вопросов, — предупредил он. Я кивнула, убирая рацию подальше. Итак, похоже, кто-то решил перестать оставаться в абсолютной тени и теперь налаживает со мной каналы связи. Это было интересным ходом. Что же сподвигло Джокера на подобное? Ответа, увы, ни я, ни Виктор не знали.

Помимо разных заумных вещей Виктор подогнал нам идею о необходимости в нашей бригаде инженера. Я, в принципе, была с ним согласна. Зачисляясь в Восьмую бригаду, я искренне надеялась, что тут будет человек, который сможет воплотить моё давнее желание в явь, и я смогу создать себе что-то вроде огненных шаров, которыми смогу сражаться на дальних дистанциях. Эдакая замена пистолетам.

Капитан Оби подумал с секунду над словами Виктора, а затем сразу же направил меня, Артура и Айрис к механику, которого давно хотел завербовать. Поэтому всего час — и мы стояли на какой-то свалке металлолома, уклоняясь от брошенных в нас банок из-под газировки.

Вулкан Джозеф был человеком с твёрдым и сложным характером. Его предки изобрели реактор Аматерасу, который питал всю Токийскую Империю, и Вулкан гордился этим фактом. Но вместе с тем он ненавидел пламенные бригады и Хайджиму Индастриз. Его ученик, Юу, рассказал нам, что когда-то давно доктор Джованни, который сейчас являлся капитаном Третьей бригады, предал семью Вулкана. Затем он не раз пытался переманить самого Вулкана к себе под крыло, но после очередного отказа не выдержал и договорился с Хайджимой Индастриз о прекращении поставок оборудования и ресурсов для новых изобретений. Для такого талантливого человека как Вулкан это стало сильным ударом.

— Могу тебя уверить, что мы не такие, как те, что приходили до нас, — улыбнулась я. Лиза, подруга Вулкана, которая жила вместе с ним, нахмурилась.

— Да, конечно. Нам с Вулканом не нужны какие-то там бригады, просто отвалите уже, — хмыкнула она. Я почувствовала странное смешение запахов, исходившее от неё. Искренность вперемешку с ложью. Что за странные дела?

Сам Вулкан тоже не выглядел особо довольным нашим приходом, но ещё больше он разозлился, когда внезапно пришёл доктор Джованни. Мы затаились на расстоянии от них, подслушивая чужой разговор. С одной стороны, это было неправильно, но с другой если уж наглеть — то до конца. Тем более, что и Юу уселся рядом с нами, грея уши.

К сожалению, ветер дул в другую сторону, из-за чего я не могла почувствовать исходящие от парочки запахи, но там и моего обоняния не надо было, чтобы понять, что Вулкан как никогда зол, а доктор Джованни — высокомерный урод.

— Да уж, он точно откажет нам, — вздохнула Айрис. — С таким отношением… Как люди могут быть столь жестоки.

Я покачала головой: о, милая Айрис, ты ещё не представляешь, насколько на самом деле люди могут быть безжалостны. Слова — это ничто. Вот действия в разы хуже.

Мы не стали дослушивать их разговор, а вернулись в дом Вулкана. Его хозяин разъяренной фурией влетел минутой позже, смотря на нас с такой ненавистью, что аж не по себе становилось.

— Вы всё ещё здесь, мусорная бригада, — фыркнул он.

— Не надо грубить людям, которых совершенно не знаешь, — искренне возмутилась сестра. — Может мы и были сформированы совсем недавно, может нас всего человек восемь, но зато мы все можем друг на друга положиться!

Вулкан поднял бровь, а я подключилась к словам Айрис, вертя в руках плюшевую игрушку в виде льва:

— Ты наивно полагаешь, что твоя основная проблема — это Хайджима Индастриз. Твоя основная проблема — это Третья бригада и её капитан. Именно с его подачи Хайджима перестали продавать тебе материалы и принимать твои изобретения. Тебе везёт, что ты до сих пор держишься на плаву за счёт чёрного рынка. — Лицо Вулкана на этих словах удивлённо вытянулось, он глупо захлопал глазами, и вся его злость мгновенно улетучилась:

— Как… Как ты?..

— Разве это не очевидно? Когда тебе перекрывают кислород, ты начинаешь искать альтернативные пути. В случае торговли таких путей два: либо посредники, либо чёрный рынок. Но что-то я сомневаюсь, что какие-нибудь компании стали бы с тобой сотрудничать — Хайджима Индастриз имеет слишком большое влияние не только на них, но и на всю Токийскую Империю.

— Во всяком случае это не ваше дело, — поджал губы Вулкан.

— Наше. Видишь ли, Восьмая занимается тем, что расследует деятельность других бригад. И так уж получилось, что другие бригады слишком тесно контактируют либо с Хайджимой, либо с церковью. Так что их дела — это наши дела.

— И многое вам уже удалось выяснить? — усмехнулся парень.

— Прости, не могу сказать. Ты не член нашей бригады. Но всегда можешь им стать. — Я улыбнулась при виде того, как снова вытянулось лицо Вулкана.

Внезапно раздался грохот и журчащий звук. Мы с Вулканом одновременно обернулись к Артуру, держащему в руках безголовую плюшевую игрушку, из которой вытекала вода. Только я хотела спросить, зачем он тронул то, чего трогать не стоило, как сестра Айрис нажала на большую красную кнопку, на которую, очевидно, не надо было нажимать. Что-то на крыше дома протяжно завыло и загрохотало. От неожиданности я выронила плюшевого льва, которого держала в руках, и у того отлетела голова, почему-то поднимаясь в воздух и врезаясь Артуру между лопаток.

Неожиданно Вулкан, который по идее должен был разозлиться на нас, громко рассмеялся, забирая у Айрис какую-то вещицу и зовя нас выйти на улицу. Я чувствовала, что он стал относиться к нам с большей теплотой, чем раньше, и это не могло не радовать. Возможно, у нас в команде всё же появится инженер — кто знает?

Вулкан показал нам поистине великолепное зрелище. Это была 3Д голограмма более сотни видов животных. Здесь были рыбы, киты, слоны, жирафы, различные птицы и даже тюлени. От всего этого великолепия перехватывало дыхание. К сожалению, большинство этих животных погибло во время катастрофы, мучаясь в предсмертной агонии.

— Моя мечта — создать такой источник энергии, который смог бы вернуть миру прежнюю красоту и оживить всех умерших животных, — внезапно произнёс Вулкан.

Я приоткрыла рот. Это была прекрасная в своём благородстве мечта, вот только чтобы оживить вымерших животных нужно нечто большее, чем очередная Аматерасу. Нужны познания в биологии и микробиологии, нужны утраченные ДНК животных и долгие годы работы по восстановлению вымерших видов. Да и будет ли это возможно?

Я не хотела разбивать мечту Вулкана, не хотела ранить его, когда он был столь искренен, а потому промолчала. Наша цель — сделать так, чтобы Вулкан присоединился к восьмой бригаде, а не уничтожать его надежды на восстановление мира в пух и прах.

Однако стоило мне повторить своё предложение, как он ответил отказом, а всё его благодушное настроение испарилось.

— Вам лучше уйти, — произнесла Лиза, опустив взгляд. Запах сожаления перемешивался с запахом страха, напряжения и заботы. — Вулкан — упрямый как чёрт, его не отговорить. На самом деле у нас едва хватает денег, чтобы самим выживать, но он никогда не признает, что нуждается в помощи, даже если будет находиться на краю. Пожалуйста, не сталкивайте его, просто уйдите.

Мы с ребятами пошли обратно. Я тяжело вздохнула: видимо, больше новичков, помимо Виктора, у нас не будет.

Не успели мы далеко отойти, как я почувствовала знакомое гудение в ногах. Я застыла, ниточка связи пробежала по лесу, мимо дома механика, чтобы прикрепиться к доктору Джованни.

— Мы должны убить Вулкана, — услышала я в своей голове.

Моё тело оцепенело. Это была та же связь, что я испытала в Асакусе и когда искала Тамаки. Связь Адоры. Только теперь вместо лейтенанта Конро и его просьбы о помощи я ощущала желание убивать от доктора Джованни. Я резко развернулась лицом к дому Вулкана. Мои друзья удивлённо воззрились на меня, но Артур, знакомый со мной не один год, сразу же напрягся, считывая моё выражение лица.

— Возвращайтесь, — коротко сказала я. — Доктор Джованни хочет убить Вулкана, я почувствовала это с помощью Связи Адоры. Предупредите Вулкана, заставьте его подготовиться к нападению или ещё лучше покинуть дом. Это не шутки.

— А что будешь делать ты? — спросила сестра Айрис.

— Найду Джованни. Идите.

Итак, мы разошлись в разные стороны. Я проводила друзей взглядом и пошла вглубь леса, огибая поляну-свалку Вулкана по дуге, направляясь туда, откуда я совсем недавно чувствовала Связь Адоры. Впереди было тихо, и эта тишина напрягала. Я запрыгнула на ветку дерева, оглядываясь по сторонам, но никого не увидела. Даже запахов никаких не было.

Внезапно со стороны дома Вулкана раздался взрыв. Я встрепенулась, готовая зажечь пламя в ногах и отправиться на помощь, как что-то обвилось вокруг моей шеи, передавливая и не давая дышать. Я захрипела, хватаясь за удавку и с трудом отдирая её. Кашель сорвался с моих губ.

Согнувшись в три погибели, я в последний момент увернулась от странного белого предмета, который атаковал меня. Приглядевшись, я с удивлением поняла, что это была механическая рука! Моему удивлению не было предела. Более того, эта рука контролировалась пламенем, постоянно нападая на меня. Мне оставалось только уворачиваться от её ударов, пытаясь спланировать свои дальнейшие действия. Надо было найти хозяина конечности.

Петляя под и над деревьями, я обогнула круг, появляясь прямо позади того, кто управлял рукой. Вернее, я думала, что окажусь позади него, но меня ждало разочарование: рука была воткнута в дерево. Значит, нападающий раскусил мой план и поспешил укрыться. Я начала озираться по сторонам. От места крепления руки остался тонкий запах эмоций, но я не почувствовала в нём ничего, что говорило бы непосредственно о самом нападавшем. Это был мужчина или женщина? Что он или она ел на обед? Чем увлекался? Ничего, как будто и самого человека здесь никогда не было.

Я могла бы подумать на робота, но в этом мире не существовало андроидов, умеющих чувствовать. В этом мире вообще никаких андроидов не существовало.

Вдруг что-то острое коснулось моей спины, и в следующий момент по моему телу пробежался сильнейший разряд тока. Я закричала, падая на землю. Это было очень, очень больно! Будто сдавило каждую мою мышцу, и я просто не выдержала этого, теряя сознание.

Не знаю, как долго я так провалялась, но из забвения меня вывел нежный голос Хибаны. Я лежала на земле, связанная белой тканью и ремнями. Рядом со мной валялась пара человек в белых одеждах — белые балахоны, — а надо мною нависла Хибана, расстёгивая дурацкие ремни.

— Что случилось? — хрипло спросила я. Подруга протянула мне маленькую бутылочку воды, которую достала из кармана.

— Ты была без сознания. Не знаю, кто это сделал, но тебя чуть не похитили. Я спасла тебя.

Я села и обняла Хибану, утыкаясь носом в её ключицу.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

Хибана покраснела, в воздухе запахло шоколадом, и я на какой-то момент расслабилась, пока не вспомнила, что видела взрыв. Я вскочила на ноги, спешно и сбивчиво объясняя подруге всю ситуацию, после чего буквально сорвалась с места, в мгновение ока достигая свалки Вулкана и вмешиваясь прямо в самую гущу событий, где Артур сражался против белых балахонов. Это было невероятно сложно, меня всё ещё мутило после того электрического разряда, но я не позволяла себе дать слабину.

Внезапно в воздухе запахло уже знакомой мне жаждой убийства, и исходила она из дома Вулкана. Доктор Джованни добрался до него!

Я сорвалась с места, прямо в полёте ногой проламывая дверь и, не замедляясь ни на секунду, коленом прописывая капитану Третьей смачный удар в лицо. Тот отлетел, чуть ли не падая, но в последний момент его рука отделилась от тела, хватаясь за балку на потолке и выравнивая корпус. Я усмехнулась. Так вот, кто оглушил меня в лесу. Что ж, пришло время поквитаться.

Однако доктор Джованни не собирался вступать в бой, вместо него сражалась Лиза, чему я была поражена. Так вот, почему от неё пахло гнилью. Однако вместе с тем она весь день источала запахи искренности, счастья и даже влюблённости — такой же запах исходил и от Вулкана. Она могла сколь угодно делать вид, что притворялась другом Вулкана, но истинные эмоции не подделать.

Я покачала головой: видимо, девочка долгое время служила Джованни, по его же приказу сблизилась с Вулканом, а по итогу привязалась к инженеру, влюбившись в него.

Во всяком случае, я не собиралась драться с Лизой, меня интересовал только доктор Джованни. Минуя девушку, я настигла капитана Третьей бригады, со всей силы прописывая ему удар ногой; он был настолько сильный, что доктор своим телом просто проломил стену дома Вулкана. По-хорошему, я должна была сломать ему пару рёбер.

Я затормозила, приземляясь на ноги. Те вновь знакомо загудели. Связь Адоры. Я подняла голову, ища её источник. Неужели опять доктор Джованни?

Но вместо этого я увидела беловолосого мальчишку в светлых одеждах. Я удивилась тому, что здесь вообще забыл ребёнок. Наши взгляды встретились. Мир буквально рухнул у меня под ногами.

Это лицо… Эти глаза… Эти волосы, этот подбородок и линия скул. Перед глазами предстал образ милого маленького младенца, которого я любила всем сердцем, о котором заботилась вместе с матерью, чьего взросления так ждала. Образ малыша наложился на образ мальчика, стоящего передо мной. У меня перехватило дыхание, радость застряла в горле тугим комом, и я ощутила подкатившие к глазам слёзы.

Шо, мой маленький братик, мой милый Шо. Моя радость, моё благословение. Мой ангел.

— Шо, — прошептала я, а затем крикнула, что есть сил: — Шо! Шо! Шо! Братик, ты… Это я, Шинра, помнишь меня? Твоя сестра, твоя старшая сестрёнка! Я наконец-то нашла тебя, Шо, я наконец-то… Я наконец-то встретилась с тобой!

Слёзы потекли по моим щекам. Ветер переменился, и теперь до меня доносился родной запах моего брата, моего прекрасного милого брата, по которому я так сильно скучала. Джокер не обманул: Шо действительно был жив.

Но не прошло и секунды, как сильное пламя повалило меня на колени, а Шо будто материализовался рядом со мной. Острый меч коснулся моей шеи. Шо был холоден и суров:

— Ты — обладательница Всплеска Адоры. Присоединяйся к нам.

— Шо, что ты такое говоришь? Эти люди… Как ты можешь быть на их стороне? — спросила я, хотя прекрасно понимала, как.

Бедный мальчик воспитывался в этой дрянной секте, он не знал иного мира, для него существовала только одна правда — правда этого грёбанного Проповедника. Он не узнавал меня. Его лицо было всё так же холодно, а глаза… Алые, они излучали лишь пустоту. Там не было ни намёка на эмоции: ни шока, ни удивления, ни даже злости. Он был подобен роботу.

Тут сбоку мелькнула светлая чёлка Артура, но не прошло и секунды, как и он тоже полетел на землю. На его груди расползалась тонкая длинная рана, из которой текла кровь.

— Шо, что ты делаешь, это же я, — словно в неком бреду шептала я, но брат не обратил на меня и толику внимания. Единственное, что хоть как-то встрепенуло его — это мощный взрыв со стороны дома Вулкана.

Вслед за взрывом послышался визг шин. Меня и Артура подхватили чьи-то сильные руки, усаживая в кузов машины. Затем я словно сквозь вату услышала голос Хибаны, и уже её тёплые руки обвили меня, успокаивающе поглаживая. Откуда-то издалека раздался запах знакомых сигарет, краем глаза во всей этой мешанине я заметила чёрную шляпу. Джокер тоже был здесь.

Однако и его, и моего брата, и белых балахонов мы оставили позади, сбегая с поля боя.

Я кое-как пришла в себя уже в больнице. Оцепенение спало, позволяя мыслить более трезво и критически оценивать ситуацию. Я просто лежала на кушетке и смотрела в потолок. Все мои мысли занимал Шо.

Я не видела его уже много лет, он так вырос, так изменился, что я не могла поверить, что всё это время меня не было рядом. Каким Шо стал? В каком окружении рос? Хорошие ли у него друзья? Почему он на стороне белых балахонов? И самое главное, почему он так себя вёл?

Я не удивлена, что он не узнал меня — нас разлучили когда ему был всего годик, редкий ребёнок будет помнить что-то с того времени, как ему был год. Но, тем не менее… Его взгляд был так пуст, а лицо полностью лишено эмоций. Он был похож на куклу, такую же красивую, фарфоровую и бесчувственную.

На глаза вновь навернулись слёзы, и я поспешила стереть их. До меня доносились тихие голоса за дверью. Друзья ждали когда я отойду от пережитого потрясения.

Я села, и тут скрипнула дверь. В проходе показалась Хибана. Я слабо улыбнулась ей, и она, позабыв обо всём, бросилась ко мне, сгребая меня в свои тёплые объятия.

— Я в порядке, — прошептала я. — Как там Вулкан и остальные?

— Они тоже в порядке, практически не пострадали. Но ты… Твой брат…

— Тшшш, — прошептала я, — не надо.

Принцесса отстранилась от меня, и на её лице было сложное выражение. Она будто понимала меня, но всё равно корила за умалчивание и скрытие чувств глубоко внутри. Я покачала головой:

— Просто дай мне пару дней обдумать всё это, а потом я обязательно поделюсь с тобой всем, что знаю и думаю. Мне надо пока немного сосредоточиться. Мне нужно время.

Девушка тяжело вздохнула, я почувствовала от неё запах недовольства, перебиваемый смирением, и лишь прикрыла глаза, с трудом поднимаясь с кровати.

Хибана под руку проводила меня в коридор, где я увидела Лихта, Айрис и Вулкана. Артура нигде не было. Я кивнула первым двум и приблизилась к последнему.

— Мне жаль, — произнесла я. — Наверное, сейчас не время, но наше предложение ещё в силе. Мы поможем тебе вернуть Лизу. И… Мы вернём моего брата.

Я не знала, нужно ли Шо возвращение или вообще моя помощь, но я хотела увидеть его вновь, встряхнуть за плечи, заглянуть в его невероятно красивые ангельские глаза и прошептать о том, как сильно скучала по нему. Я хотела обнять брата и поделиться с ним своими чувствами, хотела увидеть хоть одну эмоцию на его лице, отличную от безразличия.

Я тяжело вздохнула и пошла дальше, когда сзади раздался голос Вулкана:

— Я вступлю в Восьмую.

Я не стала оборачиваться, лишь кивнула.

Таким образом, из больницы мы вернулись с пополнением в рядах. На следующий же день Вулкан получил новую униформу и разрешение распоряжаться всем, что есть в церкви. И пока мои друзья пытались как можно более тактично не давить на меня, Вулкан взял в руки молоток, гвозди, деревянные балки и начал творить.

Первым его творением стал череп какого-то животного прямо на кресте церкви. Впервые за несколько дней я не смогла сдержать искреннего смеха: до такой порчи священного религиозного символа надо было ещё додуматься.

От такого простого инцидента на сердце стало легче. Мысли о Шо до сих пор превалировали в моей голове, но уже не были такими удушающими. Как минимум потому, что я знала, что ему ничего не грозит со стороны Проповедника или белых балахонов, раз уж он был одним из них. Ну, а если Шо работал на них, то мы ещё обязательно пересечёмся. А пока мне следовало бы сосредоточиться на том, как стать сильнее, чтобы сражаться с ним на равных.

Шо был младше меня на несколько лет, но при этом обладал поразительной силой и невероятной скоростью. Он в мгновение ока, быстрее, чем я успела моргнуть, оказался рядом со мной и побил Артура. Что это была за сила, я не знала, но я желала приблизиться к ней.

Вскоре мне выпал такой шанс. Лейтенант Карим, принцесса Хибана и лейтенант Конро пришли к нам, чтобы поделиться информацией. Я не была допущена на их разговор, так как не являлась частью верхушки ни одного из отрядов, но Хибана пообещала мне рассказать всё, о чём будет вестись речь.

И пока они разговаривали, ко мне подошёл Виктор. Он отвёл меня в укромный уголок и сказал:

— Наш общий знакомый говорит, что с нынешними силами тебе не победить этих ребят.

— Это ж очевидно, — усмехнулась я. — Мне нужно стать сильнее. Может, у тебя есть какой комплекс тренировок? Или вроде того?

Виктор задумался.

— У меня нет, но я знаю того, у кого он есть.

Я подняла бровь, ожидая услышать фамилию, как дверь в гостиную, где переговаривались капитан Оби и гости, открылась, и на пороге появился лейтенант Конро.

— О, Шинра-чан, — улыбнулся он, — что думаешь о том, чтобы потренироваться под началом Бени?

— Вот о нём я и думал, — согласился Виктор.

— А? — удивилась я. — А… Он согласится?

— Он тебе задолжал, — подмигнул лейтенант, и я со смесью стыда и неловкости вспомнила как поймала капитана Шинмона, не давая ему разбиться. Тут уж кто кому должен…

В конечном итоге нас с Артуром всё же отправили в Седьмую бригаду. Виктор отправился с нами для мозгового штурма — кто знает, может ему придёт хорошая мысль по поводу усиления нас с Артуром, пока мы будем под командованием капитана Шинмона. Ну, а заодно и для того, чтобы отслеживать моё состояние и мою связь с Адорой.

И вот, мы втроём остановились перед базой Седьмой бригады. Я вдохнула переполненный различными запахами воздух Асакусы, поражаясь тому, насколько они все разные, но при этом приятно гармонируют друг с другом.

Внезапно я почувствовала запах дерева, который стремительно приближался ко мне. Я отскочила в сторону, и палка пролетела мимо. Артуру повезло чуть меньше: ему деревяшка попала прямо в нос.

— Неплохо, Шинра, и просто ужасно, Артур, — произнёс капитан Шинмон, выходя на улицу. — Если хотите тренироваться со мной, то будьте всегда наготове. Что встали? Пошли.

Мы двинулись вслед за капитаном, а Виктор и лейтенант Конро — за нами.

Капитан вывел нас на задний двор, приказывая сбросить громоздкие куртки пожарных и атаковать его так, будто мы хотели убить его.

Честно говоря, командная работа у нас с Артуром была просто ужасной. Мы мешались друг у друга под ногами, из-за чего его удары несколько раз попадали по мне, а мои — по нему.

В конце концов капитану надоела эта свистопляска. Он хлопнул в ладоши, прекращая бой и недовольно смотря на нас с Артуром.

— Просто ужасно. Мало того, что в команде вы работаете просто отвратно, так ещё и ваши движения такие предсказуемые, что аж тошно. Вы должны нападать на меня со всей силы, желая убить, а не так, будто мы тут в салочки играем.

Я почувствовала себя максимально неловко. Капитан Шинмон поджал губы.

— Ладно, давайте по-отдельности. Артур, начнём с тебя. Шинра, а ты пока развлекись с девочками. Эй, Хина, Хика, поиграйте с ней в догонялки.

Как по мановению волшебной палочки появились близняшки. Они кинулись ко мне, чуть не сбивая с ног своими объятиями. Я удивлённо уставилась на них. Когда это они успели пропитаться ко мне тёплыми чувствами? А что чувства были тёплыми я поняла сразу: в воздухе витал запах счастья и радости.

— Эй, небесполезная девчонка, мы снова встретились! — воскликнула одна из них. И тут я поняла, в какой момент они оттаяли: когда я обнаружила, что одна из близняшек пропала, а ею притворялся мерзкий старикашка.

— Да, давно не виделись. Так значит, сегодня я играю с вами? — улыбнулась я. В этот раз я не чувствовала того же отторжения, как при нашей первой встречи. Девочки задумчиво переглянулись, словно обменивались мыслями, и в конце концов посмотрели на меня одинаковыми глазами:

— Да, пожалуйста!

Я посмеялась. Позади раздался удивлённый вздох лейтенанта Конро. Я подняла взгляд: капитан Шинмон смотрел на меня и девочек не менее шокировано. Я хлопнула глазами, не понимая их реакции.

— Они сказали «пожалуйста». Что ты с ними сделала, Шинра? — спросил лейтенант, и меня прорвало на смешок. Вот, значит, что. Эти две хамки просто не начали мне грубить, тем самым поразив верхушку Седьмой бригады.

— Да так, — расплывчато ответила я. — Что ж, приступим? Каковы правила?

Я понимала, что эта «игра» на самом деле была моей тренировкой. Хина и Хика источали запах огня и силы. Они не были обычными детьми. Они управляли пламенем намного лучше, чем я в их годы.

— Просто не дай им поймать себя. Продержись как можно дольше, в вашем распоряжении вся Асакуса, за разрушения не беспокойся, — произнёс капитан Шинмон, и я кивнула, вставая.

Девочки отлипли от меня и покрылись огнём, по форме напоминающим лисиц. Я хмыкнула: лисы как никто другой подходили этим двум хитрюгам.

Я потянулась всем телом и зажгла пламя на ногах. И тут же услышала обратный отсчёт. Только я услышала «старт», как рванула в сторону, запрыгнув на крышу и набирая скорость, оттолкнувшись от неё и улетая подальше. Девочки не отставали.

Это было испытанием на выносливость и ловкость. Не могу сказать, что я использовала максимум своих сил или то же сжатие пламени, но мне определённо приходилось выкладываться, стараясь удирать.

Девочек было двое, и в этом заключалась вся сложность. Пока одна была позади, вторая могла напасть сбоку или спереди. Мне приходилось ориентироваться в малознакомом пространстве и мгновенно принимать решения. За неверные действия меня салили и игра начиналась вновь.

Не знаю, сколько я так бегала и летала, но пот уже катился по мне ручьём. В свою защиту могу сказать, что девочки тоже порядком устали: даже маленький детский моторчик умел перегреваться.

Нашу игру прекратил капитан Шинмон, появившийся передо мной. Он хлопнул в ладоши, и мы втроём резко затормозили.

— Неплохо. Девочки, идите отдохните. Шинра, за мной.

И я последовала за капитаном. Он привёл меня обратно на внутренний двор. Там я у забора нашла валяющегося без сознания Артура.

— Он выдохся, — пожал плечами капитан Шинмон. — Теперь пора взяться за себя. В принципе, ты показала свою скорость. Что ещё ты умеешь?

Я рассказала капитану о моём сжатии пламени, благодаря которому в мгновение ока догнала огненную стрелу той девчонки из белых балахонов. Также я поделилась своими планами о метательных снарядах, но призналась, что реализовать я их смогу только в будущем, когда Вулкан закончит с ремонтом основной техники нашей бригады.

Капитан внимательно выслушал меня.

— Значит, тебе сейчас хочется сделать упор на скорость? — Я кивнула, закусывая губу и вспоминая Шо.

— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь, но мне надо двигаться быстрее, чем кто-либо.

— Ты набираешь скорость благодаря пламени. Значит, тебе сперва надо усилить пламя. Давай проверим на что ты способна в спарринге один-на-один. Нападай на меня изо всех сил.

Большего мне и не надо было. Капитан Шинмон был сильнейшим человеком в мире, я могла не бояться ранить его или обжечь. Я могла атаковать всем, что у меня было. Тем более, что он будет бить ещё сильнее.

Я глубоко вздохнула, насыщая кровь кислородом и думая о том, сколько же новых гематом у меня появится к вечеру. И сорвалась с места, сжимая пламя и атакуя ногой. Капитан удар блокировал, но я смогла сдвинуть его на несколько сантиметров.

— Ещё раз! — крикнул он, и я напала ещё. Ещё и ещё, пока голова не стала кружиться, но даже тогда я продолжала атаковать. — Твоя скорость снизилась! Нечего считать ворон! Бей сильнее! Чувствуй не только себя, но и противника!

Я сцепила зубы, стараясь делать всё, что говорил капитан, но у меня не получалось. Головокружение всё усиливалось, воздуха в лёгких не хватало, а запах гари душил. В конце концов я просто по-глупому подставилась, не успев отскочить в сторону, и капитан Шинмон сильным ударом ноги отправил меня в полёт. Я упала на землю, не имея сил даже подняться.

— Ладно, на сегодня хватит. Артур, встал и подошёл ко мне, быстро!

Валяющийся без сознания Бойл поднялся, осматривая внутренний двор, распластавшуюся на земле меня и капитана Шинмона, потирающего предплечье, по которому я ему неплохо заехала. Я почувствовала прилив гордости за себя.

Хина и Хика помогли мне перебраться на энгаву и дали стакан с водой. Я, оперевшись о балку рядом, наблюдала за тем, как Артур получал по первое число от капитана.

Рядом раздался голос лейтенанта Конро:

— Ты неплохо сражаешься, — похвалил он.

— Этого недостаточно. Недостаточно ни для нахождения брата, ни для победы над тем демоном.

Лейтенант удивлённо посмотрел на меня, но промолчал. Виктор же хлопнул в ладоши:

— Не боись, мы придумаем как усилить и тебя, и Артура, и всю нашу бригаду.

— Мы — это мы или ты и мистер Джей? — усмехнулась я.

— Все вместе, — отмахнулся Лихт. Я приподняла бровь: значит, Джокер тоже имел свои мысли на тему происходящего. Более того, он явно собирался сделать шаг.

От размышлений меня отвлекли близняшки, плюхнувшиеся рядом с обеих сторон и положившие свои головы мне на колени. Я лишь вздохнула от их наглости, но комментировать её никак не стала: было видно, что наша «игра» вымотала девочек.

На ночь мне выделили одну из пустующих комнат. Я с удивлением поняла, что это была та самая комната, в которой я остановилась в прошлый раз.

Открыв окно нараспашку, я вдохнула свежий воздух полной грудью и поспешила переодеться из грязной униформы в чистую юкату. Волосы я подвязала в хвостик и вышла из комнаты. Из соседнего помещения раздавался громкий храп Артура. Я покачала головой: как же этот дурак легко вырубается, честное слово…

Я спустилась к выходу, где на энгаве сидел капитан Шинмон. Рядом с ним стояла небольшая бутылочка и одинокая чарка, от которой пахло спиртным.

— Пьёте? — спросила я.

— Будешь? — вопросом на вопрос ответил капитан.

— Не откажусь, если честно.

Он налил в чарку саке и придвинул её мне, а сам хлебнул прямо из горла. Я вздохнула, понимая, что ему просто лень идти за новой посудой и он отдал мне свою. Тем не менее, я не брезговала и подняла чарку.

— За наши тренировки, — произнесла я, залпом выпивая алкоголь. Капитан рядом неопределённо хмыкнул, мол, он принимает тост, и сделал ещё глоток, после чего подлил мне саке.

— Слышал, ваши собираются спуститься под землю, чтобы устроить облаву на одно из убежищ этих балахонов.

Я кивнула.

— Да. Не знаю, получится ли у нас, но было бы неплохо. Возможно, там будет мой брат… — Я вздохнула и выпила ещё. Мысли о брате заставляли меня грустить.

— Ты нашла его? — спросил капитан.

— Что-то вроде того. — И пересказала ему нашу встречу.

Капитан Шинмон, что удивительно, слушал меня внимательно, не перебивая, лишь изредка подливал алкоголь. А когда и он закончился, капитан встал и принёс ещё две бутылки, отдавая мне одну из них. Мы чокнулись, не произнося никакого тоста, и отпили. Саке обжигало горло, но это было именно то, в чём я сейчас нуждалась.

Внезапно капитан спросил:

— Не боишься идти под землю?

Я сперва удивилась его вопросу, а потом покачала головой. Я жила в двадцать первом веке, каждый день спускаясь в метро, чтобы доехать до университета или дома подруги. Я привыкла находиться в метро, это было частью моей прошлой жизни.

Здесь же подобного не существовало. Церковь презирала любые подземные строительства, заброшенные станции метро и шахты. Для них место, куда не падал свет Солнца, являлось филиалом ада. Они строжайше запрещали туда ходить и, что самое главное, нагоняли на обычных людей страх перед подземельем.

Я от этого могла только смеяться.

— Неа, чего тут бояться? — улыбнулась я, делая ещё глоток. — Что под землёй, что на земле — какая разница? Все страхи только в наших головах. Пока мы верим в то, что что-то страшно, мы продолжим этого бояться.

Это я знала как никто другой, ибо сама жила бок о бок со своими кошмарами вот уже восемнадцать лет.

— Страх так просто не победить, — заметил капитан, и мы оба поняли, что он говорил обо мне.

— Но над страхом надо работать. Не работай я над ним — не сидела бы сейчас тут, рядом с вами, и не распивала это прекрасное саке.

Такой ответ его более чем устроил. Капитан Шинмон улыбнулся, и это была одна из его редких улыбок, появляющихся только тогда, когда он выпивал качественный алкоголь. Я не сдержала смешка, мысленно признавая, что пусть улыбка капитана и была совершенно дурацкой, всё же было в ней что-то притягательное.

Я отвела взгляд в сторону, смотря на деревянный потолок, едва-едва освещаемый лампой. Мне было как никогда спокойно. Удивительно, но впервые за долгое время я почувствовала, что можно немного притормозить, просто посидеть и насладиться прекрасной ночью, а не бежать вперёд сломя голову.

На моих устах расплылась удовлетворённая улыбка, я выпила ещё саке, чувствуя, как кончики пальцев наливаются свинцом. Голова, как и всегда, оставалась всё такой же чистой.

— Спасибо вам, — внезапно произнесла я. — Спасибо, что помогаете, спасибо, что выслушали.

Капитан Шинмон лишь пожал плечами.

— Мне несложно. Главное чтобы это помогло тебе на завтрашней тренировке. Выложись на полную.

— Обязательно. Ну а пока… Спокойной ночи, капитан.

С этими словами я допила остатки саке и поднялась, отряхивая юкату. Капитан проводил меня внимательным взглядом вплоть до лестницы.

— Спокойной ночи, Шинра, — произнёс он, и я поднялась наверх.

Я разместилась на футоне, который достала из шкафа, и закрыла глаза. Из-за алкоголя хотелось спать, и я позволила себе провалиться в сладкую дрёму.

Разбудил меня лейтенант Конро когда не было ещё семи утра. С трудом поднявшись, я поправила юкату и отправилась умываться, по пути заскакивая в туалет. Что меня порадовало, так это то, что умывальники в Асакусе были вполне современные. Чего, правда, я не могла сказать о туалетах. Но выбирать не приходилось.

На кухне уже сидел сонный капитан Шинмон. Он окинул меня тяжёлым взглядом и широко зевнул. Хина и Хика были до противного бодрыми — даром, что дети.

— Голова не болит? — спросил он.

— Нет, всё в порядке, я не так много выпила, чтобы заработать похмелье. — Капитан на это лишь пожал плечами.

Вскоре подошли Артур и лейтенант, последний принёс завтрак. Итак, сегодня нас кормили рисом с яйцом. Довольно просто, но я и не возражала, главное что еда.

Виктор ушёл ещё вчера вечером.

После завтрака мы опять пошли во внутренний двор. Меня отправили скакать с девочками по всей Асакусе, пока капитан Шинмон выбивал дух из Артура. Я над судьбой Артура особо не смеялась, потому как понимала, что буду следующей.

В этот раз мы играли в догонялки где-то часа два, пока капитан не отдал Артура на воспитание лейтенанту Конро, вручив Бойлу деревянный меч генкоку и приказав тренироваться с ним. Я же вновь выступала против капитана.

Сегодня драться с ним было легче, чем вчера. Во-первых, я не была так измотана, а во-вторых, я чувствовала невероятный прилив сил и желание куда-нибудь их выплеснуть.

Мы сталкивались вновь и вновь, мои удары были крепче вчерашних, и я с удовольствием подметила, что теперь капитан был больше вовлечён в процесс сражения, чем раньше. Ему приходилось думать и отвечать на внезапные атаки, он просчитывал мой следующий ход и пытался понять, как же я поступлю теперь. Я же стремилась быть внезапной, нападать с из неожиданных мест и с сразных сторон. Благодаря «играм» с девочками я теперь лучше чувствовала собственное тело и лучше контролировала пламя в ногах.

Если бы кто-то в прошлом сказал мне, что однажды я буду в прекрасном физическом состоянии, я бы посмеялась. Теперь же это была моя реальность.

Мы сделали перерыв, в ходе которого я показала как сжимаю пламя и зачем мне это вообще нужно. Капитан Шинмон задумчиво потёр подбородок и попробовал повторить. К моему величайшему восхищению и негодованию одновременно, у него получилось с первого раза. Это не было удивительным: капитан был лучшим пирокинетиком в мире, но всё равно я чувствовала несправедливость, так как я на этот приём угрохала несколько месяцев.

После перерыва я вновь сражалась с капитаном, пока с меня не стекло семь потов, а лёгкие чуть ли не горели от нехватки кислорода. Лишь только тогда капитан Шинмон цыкнул что-то вроде «не готова ещё» и отправил меня с девочками в баню сэнто.

Та находилась на небольшом возвышении, снаружи напоминая какой-нибудь храм. Мы с девочками прошли внутрь, где нам выдали халаты и номерки шкафчиков для одежды. Всю грязную униформу я сложила в специальный короб: за дополнительную плату работники закинули её в стиральную машину, а после в сушилку.

Удивительно, как традиционная Асакуса уступала технологическому прогрессу в бытовых мелочах, которые сильно упрощали повседневную жизнь. Например, это касалось тех же проводных телефонов, телевизоров, стиралок и холодильников.

Я помогла Хине и Хике вымыть голову, после чего они помогли мне натереть спину мочалкой. Лишь после основного мытья мы смогли пройти в сауну, где расположились со всем комфортом.

Я блаженно вздохнула, ощущая, как распаривается кожа, а мои кости будто плавятся, напитываясь природными минералами и обновляясь.

Рядом бесились близняшки, и я с полуприкрытыми веками наблюдала за ними, изредка подхихикивая.

После бани я высушила девочкам волосы и заплела по длинному колоску. Я не особо часто плела кого-либо, но в Академии соседки изредка просили сделать им красивые причёски, особенно когда они направлялись на свидание с мальчиками. Я, конечно же, была не против помочь, обучая их тонкому искусству плетения. И, как оказалось, все эти тренировки были не зря — я не упала в грязь лицом перед близняшками, которые вполне могли застыдить меня за мои неумелые руки.

И пусть Хина и Хика относились ко мне уже куда лучше чем прежде, их дурная манера общения, подцепленная у капитана Шинмона, никуда не делась. Но, к счастью, в отдельные моменты мне удавалось их образумить.

Из сэнто мы вышли обновлёнными и чистыми. Я забрала свою чистую и высушенную униформу, и вместе мы отправились на базу Седьмой бригады. Там, однако, был только лейтенант Конро.

— Бени и Артур тоже пошли мыться, — сказал он. — Завтра вы уже вернётесь в свой отряд.

Я приоткрыла от удивления рот: так скоро? Девочки рядом выразили своё недовольство вслух, повторяя мой мысленный вопрос.

— Виктор закончил со своим расследованием, вас ждёт подготовка для отправления.

Я глубоко вздохнула. Не могу сказать, что я была удовлетворена тренировками до конца, но я определённо стала сильнее, а моя скорость возросла. Правда было бы чуть больше времени…

Когда капитан Шинмон и Артур вернулись, на улице уже смеркалось. Лейтенант Конро развёл небольшой костёр на заднем дворе, вручил нам с девочками и Артуру по бенгальскому огню и принёс нарезанный кусочками арбуз.

Я вдохнула ночной воздух, теряясь в этих прекрасных ощущениях. Было ещё лучше, чем вчера.

Я задумалась о том, что следующий отпуск точно стоит провести в Асакусе. Хотя пустят ли меня капитан и лейтенант? Навязываться не очень-то хотелось, если честно.

У Хины погас бенгальский огонь, и я зажгла его вновь, с улыбкой наблюдая за тем, как глаза девочки засияли. В голове мелькнула мысль, что так же мог бы улыбаться Шо.

— А ты хорошо ладишь с детьми, — заметил Артур, за что получил по башке от девочек и грозные крики:

— Мы вообще-то не дети!

Я посмеялась.

— У меня всё же был младший брат, пусть тогда он и не был таким взрослым, как вы.

Я сфокусировала взгляд на своём бенгальском огне, который ярко и задорно сверкал. Мои мысли уплыли обратно в сторону брата. Как он там? Хорошо питается? При последней встрече он был довольно бледен. Это из-за того, что он редко бывает на солнце? Или ещё от чего?

Я вздохнула. Грустные мысли не давали мне покоя, терзая изнутри.

Внезапно щеки коснулось что-то холодное. Я отвлеклась от огонька, поднимая голову. Рядом стоял Артур и тыкал в мою щёку холодной и жёсткой коркой арбуза.

— Ешь и хватит думать о плохом, — сказал он. Я удивлённо воззрилась на лучшего друга, а затем рассмеялась. И правда, хватит думать о плохом, когда на дворе такая хорошая ночь.

Я взяла арбуз и встала, чувствуя, как отекли ноги от долгого сидения на корточках. Пройдя к энгаве, я плюхнулась рядом с лейтенантом Конро и взяла протянутую мне плошку для арбузных семечек.

Сладкий сок стекал по подбородку, затекал в ложбинку между грудей и капал с локтей. Было неприятно, и я постоянно вытиралась салфеткой. Тем не менее, было невероятно вкусно.

— Завтра вам понадобится много сил, так что ложитесь пораньше.

— Какой смысл ложиться раньше, если всё равно не сможем уснуть? — усмехнулась я.

— Саке? — внезапно предложил капитан, и я не сдержала смешок. Да уж, лучшего снотворного просто не бывает.

— Не знаю, как Артур, но я не откажусь. — А затем позвала его: — Эй, рыцарь несчастный, будешь саке, пока угощают?

— Рыцари пьют только вино, — ответил он, катаясь по земле с Хиной и Хикой.

— Ну и иди тогда, — махнула я рукой. — Привереда.

Капитан Шинмон хмыкнул, пока лейтенант Конро пошёл в здание за бутылками. На этот раз он принёс чарки, благодаря чему мы могли пить по-человечески, а не из горла, как то было вчера.

Мы чокнулись чарками, желая успеха в завтрашней операции, и залпом выпили алкоголь. Спиртное упало в желудок, согревая изнутри в и так тёплую ночь.

— Непременно навести нас после вашей миссии, расскажи, что как прошло, — улыбнулся лейтенант Конро.

— Хорошо, — ответила я.

— Обязательно встреться со своим братом и помоги ему, — внезапно тихо произнёс капитан Шинмон, и его слова будто заряд тока прошили меня насквозь. Я сглотнула вязкую слюну.

— Помогу, я сделаю всё, чтобы помочь ему, клянусь, — произнесла я, смотря прямо в глаза капитана. Не знаю, какое выражение лица у меня было, учитывая тот факт, что я испытывала решимость вперемешку с лёгким и непонятным мне отчаянием, но капитан лишь довольно хмыкнул, вновь прикладываясь к полупустой чарке. Запах вокруг него стал слаще.

— Когда ты вернёшься, мы выпьем вновь.

И это было обещанием.

Как я и думала, местом, куда мы отправились, было заброшенное Токийское метро, одна из его многочисленных станций. Здесь была только наша Восьмая бригада и никого больше. Я хмыкнула: это была тайная операция, о которой никто кроме нас, капитана Хибаны, капитана Шинмона, лейтенанта Карима, лейтенанта Конро и Джокера не знал. Ограниченный круг людей, только самые доверенные. Хотя на тему Джокера и доверия к нему я могла бы поспорить, но не смела: я понимала, что только благодаря его помощи мы оказались здесь, перед одной из баз.

Я дружески похлопала Тамаки по плечу, мол, не бойся, подруга, и сделала первый шаг во тьму. Остальные последовали за мной.

И тут я увидела Хибану, которая вытянула руку и просила о помощи. Я нахмурилась: никакого запаха от принцессы я не чувствовала, что говорило об иллюзии, о чём я тут же поспешила предупредить остальных. Но это не сильно-то улучшило ситуацию: дверь за нами захлопнулась, погружая во тьму, а по полу пополз дым.

Я тут же задержала дыхание, но это не помогло: галлюциногены уже попали в организм, заставляя видеть то, чего нет, и разделиться с командой. Я просто шла вперёд, пытаясь не дышать слишком часто и глубоко, однако из-за этого я не могла в полной мере чувствовать чужие запахи, чтобы понять кто где находился.

Наконец я вышла из задымлённого участка, делая небольшой вдох. И тут же почувствовала запах Виктора, а рядом с ним — чей-то ещё. Я подняла голову; зрение уже привыкло к полутьме, кое-как освещаемой тусклыми лампами. Рядом с Виктором стоял один из белых балахонов, угрожая перерезать ему глотку в любой момент. Я прищурилась, в мгновение ока настигая противника и ударом ноги вырубая его.

— Ух, спасибо тебе, Шинра! Думал, помру, — засмеялся он.

— Это была ловушка, — произнесла я, чувствуя закипающий внутри гнев. — Ты знал?

Лихт вытаращился на меня и сделал шаг назад, поднимая руки в знак того, что он сдаётся.

— Клянусь, что нет! — произнёс он дёргано. От него не исходило запаха лжи, а потому я лишь тяжело вздохнула.

— Ладно, идём.

Я пошла первой. Отовсюду гремели взрывы и даже выстрелы, что могло значить только одно: наши ввязались в бой. Я верила, что они справятся своими силами, а потому шла вперёд — туда, где чувствовала слабый запах моего брата.

И вдруг мир передо мной будто перевернулся с ног на голову, полностью меняясь. Запахло горелой плотью, вокруг была одна выжженная земля. Ноги гудели, как тогда, в Асакусе. Я распахнула глаза, глядя на существо, представшее передо мной.

Столько раз этот монстр приходил ко мне в кошмарах, столько раз он отбирал мою семью, моего брата и мать, столько раз он сжигал мой дом, оставляя меня в одиночестве на растерзание учёных из Хайджимы.

Демон взял меня за лицо, его хвост взметнулся высоко вверх, как будто намеревался убить меня, но этого не произошло. Я смотрела на рога, сдвинутые на глаза, и ничего не могла сказать. Внезапно демон исчез, будто растворился в огне, и я увидела свою мать, вслед за ней — ещё одного огнечеловека, капитана Бёрнса, капитана Хейга и даже Джокера с лейтенантом Конро. Я протянула к ним руку, но видение сменилось на маленького очаровательного мальчика. Шо, мой любимый Шо хватался пухлыми ручками за свои пяточки и взирал на мир не по-детски умными глазами. Тепло разлилось в груди, а на глазах выступили слёзы. Мой милый младший братик, моя отдушина и моя причина чтобы жить.

Я несмело коснулась Шо, и он коснулся меня в ответ. Я почувствовала пробежавший мимо нас импульс энергии, а потом распахнула глаза, обнаруживая себя на каменной плите. Шо рядом не было, лишь Лихт взволнованно звал меня по имени.

Я сдержала крик. Я хотела вернуться назад, в то прекрасное видение! К моему любимому братику!

Я глубоко дышала, смотря на Виктора. А потом повернула голову в сторону. Не знаю, что это было, помутнение сознания или та самая связь Адоры, но я увидела следы на земле. Я знала: мне надо идти туда. Там будет Шо. Мой Шо.

Я шла и шла вперёд, совсем позабыв про Лихта, тенью ступавшего за мной. Не знаю, сколько времени заняла дорога, но моя кровь не прекращала бурлить, а в сердце трепетало от одной только мысли о скорой встрече.

Я знала, понимала, что Шо не будет рад меня видеть. Но, тем не менее, он ждал меня. Для того чтобы сразиться или наконец увидеть как выглядит его старшая сестра — кто знает. Да и важно ли это?

Наши цели были схожи, наша встреча была неминуема с того самого дня, как я узнала, что мой брат жив. Нет, эта встреча была неминуема ещё много лет назад, когда Шо похитили.

Я остановилась перед массивной дверью и несмело коснулась её рукой. Мои пальцы будто онемели, я никак не могла найти храбрости открыть её и увидеть брата. Казалось бы, что может быть проще? Я пришла сюда только ради этого, однако…

Волнение скрутило живот. Я не знала, как пройдёт наша встреча.

— Хэй, Шинра, всё хорошо? — спросил Виктор, и его голос вывел меня из прострации. Я чуть улыбнулась и кивнула. «Обязательно встреться со своим братом и помоги ему», — раздалось в моей голове голосом капитана Шинмона. Что ж, сильнейший человек в мире верил в меня, мои друзья верили в меня, так разве имею я право отступать?

Я толкнула дверь, входя в помещение. Там, на массивной скамье сидел мой младший брат. Он был таким же, каким я его запомнила с прошлой встречи: безжизненной куклой с ангельской внешностью.

— Шо, — выдохнула я, — старшая сестра наконец-то пришла, как и обещала.

— Обещала? Кому? — спросил он холодным голосом.

— Себе, тебе и матери.

— Матери? Мой родитель — Проповедник. Не хочу слышать о какой-то жалкой женщине.

Я сглотнула вязкую слюну, чувствуя некое опустошение. Конечно, мальчику полоскали мозги все эти годы, разве ж он будет испытывать хоть каплю тёплых чувств ко мне или маме? Невозможно.

Тем не менее, я не собиралась отступать.

— Может ты и считаешь своим родителем Проповедника, но никогда не забывай, что на этот свет тебя породила Мари Кусакабэ! — воскликнула я. — Никогда не забывай, что ты — мой глупый младший брат, что где-то рядом всегда есть я, твоя надёжная старшая сестра!

Но Шо от этого было ни тепло, ни холодно. Он напал на меня, выставляя ножны. Я атаковала его в ответ, переворачиваясь в воздухе и пинком откидывая его в сторону. Что ж, разговор пошёл так, как я и думала: кулаками. Тем не менее, я верила, что окажусь достаточно сильной, чтобы обезвредить своего братца.

Мы сталкивались вновь и вновь, я чувствовала, что моя скорость превосходит его, но вместе с тем понимала, что Шо ещё не показал свою коронную атаку — ту, с помощью которой он настиг меня на свалке Вулкана. Но также он не обнажал свой меч, что заставляло меня верить в то, что глубоко внутри он не желает меня ранить.

Я вновь оказалась перед Шо. Он приготовился, ожидая нового пинка или всплеска огня, но вместо этого я дала ему смачный подзатыльник:

— Это тебе за то, что наставил на меня меч в прошлый раз.

Но даже теперь Шо не выглядел ни удивлённым, ни потрясённым, хотя я была уверена, что подобное поведение во время боя может любого вывести из строя.

Я нахмурилась: с Шо было что-то не так, теперь я была в этом уверена. Не мог же Проповедник выжечь ему все эмоции, не мог же он превратить его в простую машину для убийств!

От одной только мысли об этом у меня леденели кончики пальцев и переворачивался желудок. Я желала верить и верила в то, что с моим братом всё хорошо, что его поведению есть достойное логическое обоснование.

Но как бы я ни боролась со своими мыслями, бой продолжался. Этот глупый ребёнок достал меч из ножен. Я не поняла, что произошло. В один момент я стояла на полу, полном каменной крошки, что больно впивалась в стопы ног, а в следующий уже была впечатана в колонну.

Я поднялась, глотая воздух, полный пыли и запаха силы и гари Адоры, исходящий от Шо. Что он сделал? Это была не просто супер-скорость.

— Мы с тобой в разных вселенных. Неважно, насколько ты быстрая, тебе не нагнать меня, — холодно произнёс Шо. Я подняла бровь. Разные вселенные? Не нагнать его? Что за хрень? Оборот речи или же нечто более значительное?..

— Кто кого нагонять будет, — прошипела я сквозь зубы. Во мне поднимался гнев, но не на Шо, а на Проповедника, на грёбаную церковь и всю ситуацию в целом. Я почувствовала уже знакомый импульс злобы и ненависти, но он не был так силён, как во время сражения с Реккой. Я хотела растерзать всех, кто повинен в данной ситуации.

Я сорвалась с места, делая обманный трюк и со всей скорости приближаясь к Шо. Однако опять прошло меньше секунды, как я вновь была впечатана в огромную колонну. Да, я была пирокинетиком, моё тело было куда прочнее тела обычного человека, но всё равно было чертовски больно.

Рядом раздался крик Виктора, умолявшего меня сбежать. Я удивлённо посмотрела на учёного, буквально рвущего волосы на своей голове. Я стиснула зубы, я не собиралась отступать.

— Хрена с два я сбегу, — прошипела я. Смотря прямо в прекрасные глаза моего младшего брата.

— Шинра, ты же ведь тоже видишь его? — внезапно спросил он. Я удивлённо моргнула, а потом поняла, о чём говорил брат. Связь Адоры. И Проповедник прямо позади моего милого Шо.

— Ну вижу, и что? — спросила я, пока мой мозг обрабатывал полученную информацию. Проповедник, Адора, Шо, другая вселенная.

Я чуть не захлебнулась от собственной догадки: неужели Проповедник сделал что-то с Шо, из-за чего он может останавливать время? Или же он управляет временем в ограниченном пространстве, называемом его вселенной?

— Проповедник подарил мне своё благословение и рассказал правду о нашем мире и о мире Адоры. Известно ли тебе, что раньше это место называли Адом?

Я подняла брови. Серьёзно, Ад?

— Шинра! — внезапно услышала я крик Виктора как сквозь вату, и мир Адоры вокруг нас с Шо распался. Проповедник с его мерзкой улыбочкой пропал, но мне хватило увиденного, чтобы заявить, что этим уродцем в белых одеяниях была женщина.

— Что? — спросила я, не сводя взгляда с брата.

— Я… Я понял, как работает его сила! Наша вселенная безгранична и удивительна, она… — начал было он, как я прервала его, уворачиваясь от атаки брата:

— Ага, а в двух словах можно? У нас нет времени на полноценную лекцию.

— Если короче, то он использует тепло для увеличения колебания частиц, тем самым создавая разницу потока времени! Поэтому в его мини-вселенной он движется иначе, чем ты.

Я замычала себе под нос. Физика. Мой не самый успешный предмет, однако. Тем не менее, я примерно поняла, что имел ввиду Виктор.

Так значит, чтобы нагнать Шо, мне надо разогреться самой и разогреть пространство вокруг меня? Что ж, попробуем. Я сконцентрировала пламя в ногах, но не успела я ничего предпринять, как Шо тут же появился рядом со мной и хладнокровно опрокинул меня на спину, вонзая кончик меча в руку. Я закричала. Это было чертовски больно!

— Ах ты поганец, — прохрипела я, намереваясь схватить меч, но Шо тут же пропал. Я подскочила на ноги, рукой зажимая рану и матерясь сквозь зубы. Вашу ж мать, мне никогда не было так больно как сейчас.

Надо было как можно скорее нагнать скорость Шо, иначе высока вероятность, что меня превратят в решето.

Я вдохнула полной грудью, мгновенно оборачиваясь и отбивая чужую атаку. Тогда брат появился сбоку и оттолкнул меня в сторону. С удивлением я поняла, что он рубил тупой стороной меча, а не острой.

— Присоединяйся к нам, Шинра Кусакабэ, Проповеднику нужна твоя сила.

— А мне нужно, чтобы проповедник пошёл на три весёлых буквы, — зацензурила я куда более грубое выражение. Я пыталась найти способ оказаться наравне с братом. Мне казалось, что ответ лежит на поверхности, надо только додуматься. Такой простой и такой очевидный!

Ноги загудели, и я сразу же всё поняла. Связь Адоры. Мне нужно использовать связь. Ту самую связь, которую я испытывала с Джованни и лейтенантом Конро.

Я попыталась вспомнить, как это ощущалось, но Шо ударил меня снова. Я скакала по всему залу, как кузнечик какой-то, вспоминая что слышала благодаря связи, что видела, что чувствовала. Какие эмоции переполняли Джованни и лейтенанта Конро? Первый хотел крови, он желал смерти всему сущему. А второй? Второй был в отчаянии, на его глазах мог погибнуть его близкий друг.

Эти желания, эти помыслы были такими разными, но их объединяло одно — сила. То, как сильно они этого желали, как страстно хотели убить или защитить.

Я желала спасти брата, хотела поговорить с ним, вдолбить в его тупую головушку что он не один, что рядом есть я. Я хотела отругать его как старшая сестра и обнять впервые за много-много лет ожиданий. Я хотела вернуть моего Шо и показать ему куда лучшую жизнь, чем ту, что он вёл с Проповедником.

Сердце переполнилось эмоциями, среди которых я выявила основную — любовь к брату. Из неё росло моё желание защитить, вернуть его, и оно стало проводником.

Ноги раскалились, как угли. В голове был лишь образ младшего брата и далёкие голоса друзей, поддерживающих моё стремление и желавших мне удачи.

Пламя заструилось по всему телу, собираясь в ногах и высвобождаясь потоком. Воздух нагрелся в мгновение ока. В следующий миг весь мир будто застыл. Я была на вершине. Возможно я не управляла своей собственной вселенной, как Шо, но я определённо вышла за границы этих понятий.

Я оказалась прямо перед ребёнком, отвесив ему смачный подзатыльник, но настолько не рассчитала новое восприятие времени, что влетела в столб, тараня его собственным телом.

Время вернуло свой ход, и теперь я наконец-то увидела новое выражение лица моего брата: на смену безразличию пришло удивление. Я рассмеялась, вновь срываясь с места и вновь немного промахиваясь. Однако в этот раз я была куда ближе к цели, чем когда либо. И мне было абсолютно плевать на крики Виктора о том, что я могу заработать себе серую болезнь. Если такова будет цена за благополучие моего братишки, то я готова сгореть до тла, что мне там какая-то дурная болезнь.

— Ты использовала связь Адоры, — прошептал Шо, и его выражение лица вновь стало холодным.

Я стиснула зубы. Ну ведь буквально только что мне удалось вывести его на эмоции! Так почему он опять строит из себя угрюмого гремлина? Это его синдром восьмиклассника? Или промывка мозгов настолько сильная.

Я попыталась успокоиться, понимая, что скорее всего это проделки чёртового Проповедника и его компашки с неясными целями и приоритетами в жизни. Которые, судя по всему, мне и моим друзьям предстоит разрушить.

Я растянула губы в так нелюбимой мною дьявольской усмешке:

— Кажется, управлять связью Адоры сложнее, чем я думала, но теперь старшая сестрёнка быстрее тебя. Ну что, поиграем как следует, братишка?

Что-то во взгляде Шо неуловимо изменилось. Я увидела в нём мольбу и шок, которые никак не сочетались с его бесчувственным лицом. Пока его тело действовало как кукольное, уверенно рубя направо и налево, его глаза горели просьбой о помощи. И разве я могла проигнорировать её?

Мы сталкивались вновь и вновь, и разрушения просто не поспевали за нами. Время вокруг нас будто замедлилось, даже Виктор моргал очень и очень медленно. Более того, подошедшие наблюдатели, от которых не пахло ничем хорошим, тихо переговаривались, и обрывки их фраз, долетающие до меня, казались такими растянутыми, будто в слоумо.

Я чувствовала, что перегораю, что мои ноги начинают не выдерживать всего того пламени, что проходило по ним. Я замедлялась, и это плохо: Шо своей скорости не терял, я начала проигрывать. Более того, раненое плечо прострелило болью, как спину, которую я себе отбила.

Воздух в лёгких заканчивался, я не успевала сделать хотя бы глоток кислорода, что сказывалось на моём состоянии: появилось головокружение. Однако оно не было таким сильным как при драке с принцессой Хибаной, поэтому я знала, что выдержу. Нет, не так. Я была обязана выдержать ради Шо, ради его алых глаз, горящих мольбой.

Я отскочила назад, увеличивая расстояние между нами, и тяжело задышала, сплёвывая кровь. Шо тоже выглядел потрёпанным, ему нужна была хотя бы секунда передышки.

— С такими ранами ты быстро перегреешься, — произнёс он, и его голос дрогнул. Я чувствовала исходящий от него лёгкий запах волнения, но он перебивался далёким запахом настороженности и недовольства. Я скосила взгляд в сторону его источника. Это оказалась какая-то странная дама с золотой короной на глазах. Мне она не внушала никаких приятных чувств.

— Не беспокойся за сестрёнку, — усмехнулась я. Однако мой запал подпортил Виктор:

— Шинра! Боюсь, ты скоро перегреешься. Твоё тело распадается на частицы каждый раз, когда ты набираешь скорость. Такими темпами ты…

— Заткнись, — крикнула я.

Мне не надо было озвучивать то, что я и так прекрасно понимала. Моё тело от таких нагрузок само кричало о том, что я могу умереть. Но разве ж это имело значение? Один раз я уже умерла, могу умереть и во второй. Тем более сейчас умирать совсем не страшно; это не тёмный переулок с мерзким мужиком, это вполне просторная комната, пусть и под землёй, где рядом есть мой дорогой братишка, которого я любила всем сердцем. Если моя смерть заставит его бесчувственную маску разбиться хоть на мгновение — разве это уже не достижение?

Я восстановила дыхание, успокаивая бешено бьющееся сердце. Тем не менее…

— Если я умру, мои друзья будут опечалены. Так что постараюсь выжить даже если перегреюсь, — деланно легкомысленно ответила я, надеясь, что это успокоит Виктора.

Лицо Шо исказилось, брови дёрнулись, губы поджались, и весь его вид стал каким-то беспомощным. У меня защемило сердце. Мой дорогой братик, что же с тобой сделали?

Я вновь вспомнила каким чудесным малышом Шо был в детстве. Вернуть бы те годы…

Я сорвалась с места, на моих ногах вновь зажглось алое пламя, а скорость возросла в разы. Я почувствовала ту самую связь Адоры, ту неразрывную нить, что соединяла меня и Шо. На какой-то миг мы с ним будто стали одним целым, и я увидела осколки его жизни.

Та самая девушка со стрелами, напавшая на нас в Асакусе, выглядела взволнованной:

— Юный господин, вы уверены, что хотите посмотреть на ту девчонку? Она, конечно, ваша сестра, но столько лет прошло… Да и остальным это не понравится.

— Пока я в здравом уме, я хочу её увидеть, — твёрдо ответил Шо, и его голос не был таким ледяным, как сейчас.

Я моргнула, и картина переменилась.

Та последовательница Проповедника с короной на голове протягивала к нему руку:

— Не стоило тебе этого делать, останься ты тут, мне не пришлось бы снова это делать.

А затем раздался крик Шо.

Не успела я осмыслить увиденное, как увидела новое воспоминание.

Теперь мой брат сидел на каком-то собрании за круглым столом. Вокруг было много незнакомых мне людей, но все, как один, носили белые одеяния. Нетрудно было догадаться, что передо мной предстало собрание верхушки последователей Проповедника.

— Рекка нашёл ещё одного столпа, но оказался убит. В следующий раз надо быть осторожнее, — процедил один из балахонов, и лицо его было таким неестественным, таким пластичным, что создавалось такое чувство, что оно было искусственным, фальшивым.

— Церковь окажет нам поддержку? — спросил высокий мускулистый мужчина.

— Пока мы в ней не нуждаемся, но как только — так сразу, — кивнул тот балахон. А я усмехнулась. Кто бы сомневался.

И, наконец, я увидела то, что поразило меня до глубины души.

Мой брат бесчувственной куклой сидел за небольшим столом. Он был наряжен в платье с кучей оборок и чепчиком. Шо выглядел как самая красивая куколка, однако… Его лицо было таким пустым, что мне сделалось плохо.

Напротив сидела и хихикала та дамочка с короной на глазах.

— Ах, как грустно, что ты столь молчалив, но как весело, что я могу поиграть с тобой как с самой настоящей куколкой! — Она хлопнула в ладоши. — Чашечку чая?

Шо промолчал, но как будто той дамочке нужен был ответ. Она налила ему чай, а потом холодно приказала:

— Пей. — И Шо выпил.

Меня вырвало из воспоминаний Шо. Я тяжело дышала, смотря на брата во все глаза. Он смотрел на меня точно так же. Мы будто замерли где-то вне времени и пространства, стоя друг напротив друга и обмениваясь одинаковыми взглядами.

— Твои воспоминания… — прошептал Шо, и маска его безэмоциональности рухнула.

— Они такие… — заговорила я.

— Печальные, — закончили мы вместе.

Я закусила губу, бросаясь к брату и не думая ни о чём. Я заключила его в крепкие объятия, и он обнял меня в ответ. Плечи Шо затряслись, и на моих глазах выступили слёзы.

— Наша мама была такой красивой, — прошептал он. — И ты тоже такая красивая. Я так давно хотел встретиться с тобой, мне хотелось так много всего рассказать тебе…

Я отчаянно закивала на его слова. А как мне хотелось увидеть его, моего славного ангелочка. И тут я вспомнила то неприятное видение. Голос мой стал твёрд и резок:

— Шо, эта тварь, что она с тобой сделала? Она издевалась над тобой?

Брат прерывисто вздохнул.

— Моё сознание помутнело. Я не мог управлять собой. Я был как за толстой стеклянной стеной, всё никак не мог достучаться, не мог взять под контроль ни своё тело, ни свой разум. Ты разрушила эту стену. Сестра, ты спасла меня, — шептал он.

Я понимала, что ничего не понимала, но от брата не исходило запаха лжи. Он говорил правду. Это могло значить только то, что та тварь в короне что-то сделала с его разумом. Но почему? Неужели из-за того, что он просто-напросто хотел увидеть меня? Нет, не может быть. Из её слов я поняла, что она довольно часто проворачивала это с Шо, превращая его в свою марионетку.

— Я рядом, теперь всё хорошо, — прошептала я. — Пойдёшь со мной? Домой.

Шо кивнул. Я улыбнулась.

Время вокруг нас вернулось в привычный ритм, и я поняла, что мы стоим и обнимаемся прямо посреди груды обломков. Я чуть отстранилась от Шо, нежно улыбаясь ему и гладя по голове. Мой брат был таким милым, когда плакал. Я не смогла сдержать смешок.

— Ах, какое милое и трогательное воссоединение! — услышала я мерзкий голос и подняла голову. Мой брат вздрогнул.

— Хаумея… — произнёс он, и я нахмурилась. Это была та самая тварь, причинившая Шо так много боли.

— Да, и тебя эта встреча не касается. Свали, — прорычала я.

— Фу, какой у тебя злобный тон, — пропела она, гаденько улыбаясь. — Шо, знал бы ты как я рада, что ты обрёл сестру! Ещё один владелец связи Адоры, мы просто не можем её упустить! — Она хлопнула в ладоши. — Шо, схвати её.

Однако мой брат не послушался, что явно заставило Хаумею удивиться. Её рот приоткрылся, а затем она раздражённо цокнула.

— Значит, поборол мой контроль, мальчишка? Что ж, это поправимо. — Она приблизилась к нам, протягивая руку к Шо. Я не позволила ей даже коснуться его, пряча брата за спиной и перехватывая чужое запястье, а затем заламывая его.

— Только тронь — убью, — мрачно пообещала я. Эта тварь ничем не лучше Рекки, если не хуже, и я вновь была готова попереть свои устои и свою человечность.

Хаумея попыталась было вырвать запястье, но я ей не дала, делая подсечку и опрокидывая её на землю. Вторая рука потянулась к моему лицу, я едва успела уклониться, и мне пришлось отпустить эту мерзавку. Чем она, конечно же, воспользовалась, подхватывая с земли выроненный клинок Шо и направляя на меня. Я увернулась, взмахивая ногой и выпуская пламя, тем самым заставив Хаумею сделать несколько шагов назад.

Рядом раздались знакомые запахи: Артур, капитан Оби, Маки-сан, лейтенант Хинава, Вулкан, сестра Айрис, Тамаки и даже Лиза были здесь. Я не сдержала радостного вздоха: эта гадина точно не попрёт против большинства.

И я оказалась права.

Хаумея покачнулась, стискивая в руках меч, а потом фыркнула, отбрасывая его в сторону. Она попробовала было применить на мне, закрывающей Шо своим телом, одну из своих техник, но у неё не получилось: Артур закрыл нас собой. А у этого балбеса в голове настолько пусто, что подобный приём на нём просто-напросто не сработал.

Друг бросился вперёд, размахивая мечом, Хаумея попробовала вновь, но результата никакого не было. А в следующий момент две железные громадины, выпущенные Маки-сан, чуть было не попали в неё.

Сообщник Хаумеи, тот самый балахон с неестественными чертами лица, закричал и принялся улепётывать, и лейтенант Хинава пару раз выстрелил ему вслед. Хаумея поспешила за ним.

— Мы прощаемся, но ненадолго, — произнесла она, скрываясь в тени. Её запах начал отдаляться.

Я стиснула зубы и осела на пол. Бой окончился, адреналин начал потихоньку сходить на нет, из-за чего раны вновь заныли с невероятной силой, а голова закружилась. Сейчас бы прилечь где-нибудь…

Я прикусила щёку изнутри, не давая себе и повода чтобы уснуть. Надо продержаться ещё чуть-чуть!

Внезапно земля затряслась, и это вселило в меня ужас. Если потолок обвалится, то мы все будет похоронены заживо. Надо срочно выбираться!

Мои друзья думали так же. Артур и Шо помогли мне, поддержав меня с обеих сторон. Первый задумчиво посмотрел на второго.

— Ах, да, позвольте вам представить моего младшего братика, — улыбнулась я. — Хотя, знаете, я сейчас не отказалась бы от медицинской помощи…

На последнем слове я кашлянула кровью, запачкав свою одежду. Капитан Оби тут же вскинулся. Подземный толчок повторился, и в этот раз он был куда мощнее.

— Надо выбираться! — крикнул Вулкан.

— Артур, хватай Шинру на руки. Ты ведь Шо? Идём с нами, скорее!

Земля ушла из-под ног, плечо вновь прострелило болью, и я оказалась поднята. Лёгкая паника посетила меня, но я, поймав обеспокоенный взгляд Шо, постаралась улыбнуться, как бы говоря, что всё в порядке.

Ребята бросились к выходу со всех ног. Меня то и дело потряхивало на руках Артура, но я была рада, что мне не пришлось самой бежать: боюсь, я бы просто не смогла. Не после того, как мне досталось от Шо. Я усмехнулась: а он стал сильным. Я гордилась им.

Вскоре мы оказались у выхода. Вулкан распахнул дверь наружу, и я услышала радостные вздохи друзей.

Меня аккуратно усадили в наш спичечный коробок. Рядом примостился Шо, который то и дело поддерживал меня, чтобы я не упала. Я благодарно улыбнулась ему и положила голову на чужое плечо.

Остальные тоже расселись, и пока лейтенант Хинава направлял машину к госпиталю Шестой бригады, потому как только её капитан могла вылечить мою рану в плече без особых усилий (да и остальных бы там подлатали), Виктор приказал мне снять куртку пожарного, под которой оказалась чёрная майка. Осторожно, чтобы не коснуться кожи, он отодвинул лямку и пшикнул на рану спреем спереди и сзади.

— Это для стерилизации и стабилизации, — произнёс он. — Капитан Пятого отряда передала его мне, так как ожидала от тебя подобных выходок.

Я невесело усмехнулась.

— Ты чуть не умерла, — посуровел голос Виктора, и я с удивлением осознала, что он искренне за меня переживал. Надо же, вроде и человек Джокера, и шпион Хайджимы, а так чистосердечен в своих словах и намерениях.

— Всё в порядке. Теперь всё в порядке, — ответила я слабым голосом. — Я бы ни за что не умерла.

— Очень на это надеюсь, — раздался недовольный голос Шо, и я не смогла сдержать лёгкого смешка. Он тоже переживал за меня. Как же мило.

А затем я прикрыла глаза только на минутку, но не заметила, как уснула вплоть до того момента, пока не проснулась на больничной койке с кучей бинтов на теле.

Примечания:

Я была ОЧЕНЬ удивлена и впечатлена количеством комментариев под прошлой главой. Спасибо вам всем огромное за это!

В палате было довольно солнечно благодаря стеклянному окну. Я села, осторожно коснулась раны на плече, но никакой боли не испытала. Это заставило меня чуть приподнять бинты, чтобы с удивлением увидеть, что на мне не было никаких порезов, лишь тонкий бледный шрам.

Я огляделась, пытаясь понять, сколько времени прошло с нашего проникновения под землю, однако ни календаря, ни часов здесь не было. Я раздражённо выдохнула и заметила на стене кнопку вызова медсестры. Недолго думая, я нажала на неё.

Не прошло и пяти минут, как дверь в мою палату отворилась и на пороге оказалась девушка в униформе медсестры. Она выглядела немного зажато и застенчиво, а большие очки придавали ей какую-то неуверенность. Тем не менее, её голос был твёрд, когда дело касалось медицины:

— Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит?

Я отрицательно помотала головой.

— Сколько я здесь нахожусь? И где я?

— Вы в больнице Шестой бригады, капитану пришлось постараться, чтобы вылечить вас.

Я удивлённо приоткрыла рот: меня лечила сама капитан, вот это честь. Или же она взялась за меня только по той причине, что я обладаю связью Адоры?

Медсестра, которую звали Асако, осмотрела меня и разрешила снять бинты. Затем она дала мне новый и чистенький комплект одежды (видимо, его принёс сюда кто-то из моих ребят) и посвятила в курс дела.

Как оказалось, без сознания я провалялась два дня. Моих друзей, которые пострадали меньше, вылечили в разы быстрее, и они уже вернулись обратно к работе. Также капитан Оби впрягся за моего брата, не позволив отдать его ни Хайджиме Индастриз, ни церкви. Уж не знаю, как капитан на них там повлиял, но я была благодарна ему.

Также встречи со мной уже второй день добивался капитан Бёрнс, что не могло не удивлять. Все эти дни, что я валялась без сознания, он маялся на пороге и в данный момент тоже был здесь, ждал в коридоре моего пробуждения.

— Я… Пусть он зайдёт, я хочу с ним поговорить, — произнесла я, и Асако кивнула, выходя из палаты и зовя капитана.

Бёрнс был всё таким же, как и раньше: высоким, сильным и мускулистым. Он возвышался надо мной горой, и от него пахло пламенем.

— Рад, что с тобой и с твоим братом всё в порядке, — произнёс он. — Хотел посмотреть, как у тебя дела.

— И поэтому два дня караулили меня? — спросила я.

Честно говоря, былые обида и гнев на капитана Бёрнса уже прошли. Тем более после того, как я нашла и вернула Шо. Теперь осталось смирение. Прощать его я была не намерена, да и не думаю, что ему вообще нужно было моё прощение.

Тем не менее было странно, что меня, простого офицера второго класса из Восьмой бригады, пришёл увидеть сам капитан Первой.

— Да, поэтому. Ты спасла своего брата. Сделала то, чего не смог я.

— Так вы знали, — прошептала я, ощущая лёгкий запах раскаяния. Мне стало мерзко от этого: какого чёрта он, пятидесятилетний мужик с багажом опыта за спиной, смеет приходить ко мне и раскаиваться по поводу того, что произошло двенадцать лет назад? Почему он считает, что имеет на это право? Чего он хочет от меня? Прощения? Принятия?

— Да, знал.

— И почему же не рассказали ни мне, ни следствию?

— Это бы не спасло тебя от слухов, я же просто хотел тебя защитить, чтобы ты не гонялась за призраком выжившего брата и не оказалась в той ситуации, в которой ты сейчас находишься, — пожал плечами Бёрнс, и я ощутила запах лжи.

— О, правда? Вы, наверное, уже забыли, но я повторю: от всех лгунов пахнет одинаково.

Капитан дёрнулся — о, он явно помнил наш давний разговор во время турнира. И пусть он до сих пор не понимал, какой смысл я вкладывала в эту фразу, ему было неприятно это слышать. Я усмехнулась: как будто мне было дело до его чувств.

— Давайте лучше начистоту. Понимаете, я долго думала о причинах вашего поведения, ещё когда была в приюте — думала. И знаете, к чему я пришла? К тому, что вам просто стало страшно, что вы испугались демона перед собой, что страх оказался сильнее вас. И вам стало стыдно за это — чтобы благородный и сильный пожарный так боялся какого-то демона! Ха! — Я хлопнула в ладоши. — И именно поэтому вы тут. Не потому, что вы беспокоились за меня, а потому, что вам стыдно. Вам стыдно, что из-за вашей трусости обычная девчонка чуть не померла, стыдно, потому что поведи вы себя иначе двенадцать лет назад, ничего этого и не было бы!

С каждым моим ядовитым словом выражение лица Бёрнса менялось. Он становился всё более хмурым, а от него исходил запах раздражения. А ещё вины. Что, бесит, что я оказалась права?

Я откинулась на стену, продолжая сидеть на кровати, скрестив ноги.

— Мне нет дела до ваших чувств что тогда, что сейчас. Соврали — и соврали. Мой гнев или ваше сожаление этого не изменят. Просто примем это как данность. Мой брат спасён, я спасла моего брата, самостоятельно. Теперь всё остальное позади. — Я усмехнулась, прикрывая глаза. — Правда, конечно же, это никак не повлияет на моё отношение к вам.

Бёрнс тяжело вздохнул и сел на стул рядом с моей койкой.

— Мне всё ещё есть что сказать. Я не говорил этого раньше, но сейчас пришло время. В тот день виновником пожара была не ты.

— Верно, это был демон, — кивнула я.

— Не совсем. Точнее, частично. В тот день своё пламя пробудил твой брат. Он был маленьким и не умел его контролировать, из-за чего огонь прошёлся по комнате. Твоя мать забежала к нему в детскую и огонь перекинулся на неё. — Всё внутри меня похолодело. Я с ужасом поняла, куда заходит этот разговор. Мне стало страшно. Я не хотела слышать этого. — В огне она увидела фигуру, которую позже испугался я, и это был не демон — нет, демоном была твоя мать — это был Проповедник.

Тошнота подкатила к горлу, я замерла в одном положении. Моя голова всё ещё облокачивалась на стену, а глаза были так широко раскрыты от шока и ужаса, что я почувствовала, как они начали сохнуть.

Я с трудом моргнула, закрывая глаза на пару секунд, а потом села прямо.

— Что? — переспросила я, и голос мой был таким сиплым, что я его не узнала.

— В тот день, когда я ворвался в твой дом и поднялся в комнату твоего брата, чтобы потушить источник огня, он был там. Тогда я уловил лишь край одеяния Проповедника, но этого хватило, чтобы активировалась связь Адоры и я увидел всё то, что произошло ранее.

— Вы хотите сказать, что тоже связаны Адорой?

— Я не особо распространялся об этом, а потому прошу тебя о том же, но все люди, которые как-либо пересекались с Адорой и выжили, имеют доступ к этой связи. Не такую сильную, как ты или Шо, но они могут коснуться этой связи. Лейтенант Конро — один из них, если тебе это о чём-то говорит.

Я закусила губу: это более чем говорило. Тогда, месяц назад, я услышала призыв лейтенанта Конро именно благодаря связи Адоры. Да и в видении, когда я искала Шо, капитан Бёрнс присутствовал. Точно так же, как капитан Хейга, Джокер и лейтенант Конро.

Я задумалась. Если Джокер в прошлом сталкивался с Адорой, то его мотивы становились понятнее.

— Значит, моя мать — тот демон, которого я так страстно хотела убить, — истерично рассмеялась я. Не жизнь, а чёртов бразильский сериал!

— Прости, я не хотел травмировать ребёнка, поэтому умолчал об этом, — произнёс Бёрнс.

— Да что мне от этих извинений, — выдохнула я, скрещивая руки в замок и опираясь лбом о них. — Вы знаете, где моя мама сейчас?

— К сожалению, нет, но, возможно, она либо в Адоре, либо с белыми балахонами.

Я тяжело вздохнула. Мне нужно было время подумать, разобраться в ситуации и в своих чувствах.

Капитан Бёрнс поднялся, направляясь к двери. Неожиданно даже для самой себя я позвала:

— Скажите… — Я вздохнула, формулируя мысль. — Мой брат двенадцать лет находился под контролем разума одной из балахонов. Хайджима и церковь уже заинтересованы в нём, но я не хочу, чтобы они хоть пальцем трогали его. Скажите, вы сможете обеспечить его защиту? Сможете уговорить Хайджиму и церковь не трогать Шо?

— У него есть важная информация о враге, — медленно ответил Бёрнс, явно сомневаясь.

— А если мы всю информацию будем передавать? Пожалуйста.

Бёрнс крепко задумался.

— Боюсь, ему всё равно надо будет пройти через суд, потому как все эти годы он действовал против Токийской империи, однако обещаю, что сделаю всё, чтобы приговор был оправдательным и твой брат остался в Восьмой бригаде.

На моём лице появилась лёгкая улыбка. От Бёрнса впервые не пахло ни ложью, ни виной. Он был уверен в своих словах, он был искренен в своих обещаниях. И я впервые решила довериться ему. Нет, я не прощала Бёрнса, но верила, что он поможет моему брату. Просто у меня не было выбора.

— Спасибо, — прошептала я. — И до свидания.

Капитан кивнул и вышел. Сразу же за этим пришла медсестра, в которой я с удивлением узнала Сузуми, мою подругу из Академии. Надо же, со всей этой кутерьмой я успела забыть, что она тоже в Шестой бригаде. Сузуми принесла мне еду, и я была настолько голодна, что тут же принялась есть, наплевав на пресный вкус.

— Ты не представляешь, как я испугалась, когда тебя, всю в крови и проткнутую мечом, привезли к нам в больницу! — возмутилась подруга, и я неловко почесала щёку.

— Ну… В своё оправдание скажу лишь, что не ожидала такого исхода. — И развела руками.

Сузуми в ответ нахмурилась, но просто покачала головой, никак не комментируя ответ. Она присела рядом, дожидаясь, пока я доем.

— У нас посещение с пяти до семи, так что ожидай своих друзей в скором времени, — оповестила она.

— Когда меня выпишут? — тут же поинтересовалась я.

— Не раньше чем через день. Ты, конечно, выздоровела, но капитан хочет чтобы ты побыла под её присмотром ещё какое-то время.

Я кивнула. Ну, особо против я всё равно не была: подольше полежу в больнице — побольше отдохну. Возвращаться к работе совершенно не хотелось.

— Кстати, — заговорщическим тоном начала подруга, — я слышала, что твои раны были настолько необычные, что капитану пришлось попотеть. Она вышла из операционной с таким странным и напряжённым выражением лица, что я аж испугалась. Что произошло?

Я на секунду задумалась, пытаясь понять, можно ли мне рассказывать о произошедшем или не стоит, была ли это тайна или информация успела пробежаться по всем отрядам.

В конечном итоге я лишь кратко ответила:

— Я сражалась с очень сильным пирокинетиком.

— Таким же сильным, как капитан Шинмон? — спросила она, а я в ответ лишь посмеялась.

Сузуми всегда интересовалась сильными людьми. Это было восхищение действительно могущественными бойцами, как, например, восхищение поп-звёздами или космонавтами. Она знала, что никогда не добьётся их высот, однако желала знать об этих людях как можно больше, прослеживала их пути становления теми, кем они были, и вела некий рейтинг сильнейших. Так что ничего удивительного или неожиданного в её вопросе я не нашла.

— До капитана Шинмона ему ещё расти и расти, но мне крепко досталось.

В конце концов мы немного поболтали, я доела свою еду, и Сузуми ушла, сказав, что ей надо навестить ещё парочку человек, но пообещала прийти ко мне позже. Итак, меня оставили одну.

Всё время до начала посещений я лежала в кровати и думала как и о произошедшем, так и о словах капитана Бёрнса. И пока я размышляла, всё смешалось в такую кашу, что мне становилось тошно. С этой страной что-то было не так, она буквально сходила с ума и захлёбывалась в интригах, разгорающихся с самых разных сторон. Те, кто находились в неведении, каждый день жили в страхе превратиться в огнечеловека, а те, кто был связан с творящимся безумием, либо приближали его, либо пытались сопротивляться.

Единственные слова, которыми я могла описать всю ситуацию, были матными.

Своих друзей я услышала ещё в коридоре. Дверь в мою палату резко отворилась, и на пороге оказались Артур, Хибана, лейтенант Хинава, Вулкан и… Мои глаза увлажнились от непролитых слёз. Шо. Мой милый Шо.

Братец тут же сорвался с места, бросаясь ко мне в объятия, и я со всей силы сжала его, утыкаясь носом в светлую макушку. Мой маленький ангелочек был в порядке, он наконец-то был дома.

— Ох уж эти ваши нерыцарские нежности, — проворчал Артур, но быстро уселся на стул, где раньше сидел капитан Бёрнс. — Рад, что с тобой всё в порядке.

— Виктор всё рассказал, ты могла серьёзно пострадать, — пугающим тоном начал лейтенант, и я неловко ему улыбнулась: по запаху понятно, что он не злился, лишь беспокоился.

— Я рада, что не потеряла тебя, — улыбнулась Хибана, и я вспомнила её признание в любви. Мне стало так неловко, что я поспешила скрыть лицо в волосах до сих пор обнимающего меня Шо.

— Со мной всё хорошо, меня выпишут завтра или послезавтра, — улыбнулась я, и брат отстранился от меня, но продолжил сжимать мою руку в своей.

— Тогда мы обязаны устроить вечеринку, — рассмеялся Вулкан. — Я вернул Лизу, а ты — Шо. — И по-дружески потрепал Шо по голове, от чего мой брат закатил глаза, но не стал сопротивляться, явно смирившись. Я не сдержала смешка.

— Да, буду очень рада прийти на вечеринку.

Мы болтали практически до самого конца посещения. Ребята рассказали мне о том, что происходило с ними во время нашей операции, а затем и о том, что было после. Как оказалось, вход в подземный мир обрушился из-за землетрясения, капитану Оби пришлось несколько раз побывать в кабинетах у вышестоящих и чуть ли не кулаками отбивать у них моего брата. Вся полученная информация в первую очередь была передана в дружественные нам бригады — Седьмую и Пятую, а уж после всем остальным. Также, несмотря на то, что операция прошла вполне успешно, нас отчитали за самовольство и оштрафовали, за что Вулкану стало очень грустно — штраф означал меньший бюджет на создание новых примочек. Ну а те, кто сегодня не пришли, остались дежурить на станции, пообещав, что придут завтра.

Я слушала их разговоры очень и очень внимательно, держась за руки с Шо и не отпуская его ни на секунду. Брат, казалось, был только рад. Я знала, что нам предстоит долгий и тяжёлый разговор, но пока мы оба решили отложить его на время, пока меня не выпишут из больницы. Более того, вся информация, касающаяся балахонов, должна была быть озвучена в полном составе всей Восьмой бригады, чтобы потом не повторять её по десять раз. Ну и я была единственной, кто мог отличить ложь от правды.

Дело в том, что несмотря на то, что Шо был моим братом и его разум находился в плену Хаумеи, он оставался бывшим солдатом балахонов, а значит, и доверия к нему особого не было. Он мог солгать в своих показаниях, и я была единственной, кто мог вычислить его враньё.

Тем временем я поведала о приходе Бёрнса и его обещании.

— Было бы неплохо, если бы он также помог Лизе, — задумчиво произнёс Вулкан.

Я лишь пожала плечами: всё же ситуации у этих двоих были совершенно разными.

Вскоре ребята ушли. Я же дожидалась прихода Сузуми.

И вот, вечером я наконец-то была свободна.

Из больницы меня забрал лейтенант Хинава, и мы вместе тряслись в автобусе. Вообще, лейтенант был очень хорошим человеком. Несмотря на свой пугающий внешний вид и совершенно дурацкий стиль в выборе одежды (а в особенности кепок), он был добрым. Он искренне переживал за Восьмую бригаду и не менее искренне желал докопаться до правды, что нас с ним даже как-то роднило.

Но, несмотря на это, я не особо представляла, о чём с ним можно поговорить. Между нами была пропасть в положении, характерах, возрасте и вкусах. Если со своими близкими друзьями я могла болтать о всякой ерунде, то с лейтенантом — нет. Удивительно, но я легче и свободнее себя чувствовала с тем же лейтенантом Каримом или даже лейтенантом Конро, хотя они были совершенно из других бригад.

Поэтому ничего удивительного, что после неловкого обмена парой реплик мы ехали в тишине. Я смотрела в окно, пока лейтенант Хинава читал какую-то книгу. Обложка у неё была такой же нелепой, как и кепки моего начальства.

Меня встретил огромный баннер, на котором было написано «Поздравляем с выздоровлением, Шинра». Каждый иероглиф имел свой цвет и свой почерк, что говорило о том, что ребята настолько ждали моего возвращения, что решили оказать мне такой вот приятный знак внимания. От осознания этого у меня на душе становилось очень тепло.

— Я вернулась! — громко оповестила я. И тут же пошатнулась под объятиями принцессы Хибаны, которая радостно смеялась. По лёгкому аромату вина я поняла, что она уже успела выпить.

Затем меня обняла Маки, вслед за ней — Тамаки, при чём последняя умудрилась по пути потерять штаны, оставшись в одних трусах.

— Постарайся не оголяться перед моим несовершеннолетним братишкой, — попросила я её шёпотом, от чего девушка залилась краской смущения.

Следом был, конечно же, Шо, который стоял как неприкаянный. Я обняла его крепко-крепко, чуть ли не мурча от радости как какая-то кошка. Мой дорогой братишка! Наконец-то нас никто и ничто не разлучало!

Артур по-дружески похлопал меня по спине, Вулкан широко улыбнулся, подталкивая вперёд Лизу, с которой мы пожали друг другу руки.

— И вот, ты часть пламенной бригады, которую так ненавидела, — съехидничала я.

— Ну… Вы оказались не так плохи… — неловко отозвалась девушка, и я рассмеялась.

— Всё хорошо, я рада видеть тебя среди нас. Надеюсь, мы подружимся. — И ответом мне была неловкая улыбка.

Так же я легонько приобняла сестру Айрис, которая призналась, что молилась за меня все те дни, что я не приходила в сознание. Я чуть качнула головой, но приняла это как должное — горбатого только могила исправит, а чтобы её вера в церковь пошатнулась, должно произойти что-то поистине шокирующее.

Капитан Оби показал мне большой палец, улыбаясь как всегда широко и искренне. Также я заметила лейтенанта Карима, стоявшего с бутылкой вина и выглядящего так, будто он только что проиграл в тяжёлой схватке. О, уверена, Хибана заставила его сделать что-то, что было ему не по душе.

Чуть вдалеке неловко ковылял Виктор, таская в руках с десяток пакетиков лапши быстрого приготовления.

— Я ещё хотел Огуна с девочками позвать, но они не смогли, — произнёс Артур. — Да и, если честно, не думаю, что в данный момент они подойдут для нашей компании.

Я кивнула, понимая, что он имел ввиду. Что Огун, что Наоми, что Сузуми не имели никакого прямого отношения к происходящему в Восьмой бригаде и расследованию, которое мы вели. У них сейчас были свои проблемы, у нас — свои. Мы могли пересекаться в кафешках, могли вместе ходить в кино, но звать их на собрание, где им явно не место, ни я, ни Артур не стали бы.

Вскоре лейтенант Хинава за уши потащил Артура и Тамаки готовить ужин, а я осталась с остальными помогать расставлять тарелки и доставать уже готовую еду и различные снеки. Ну и, конечно же, алкоголь. Так как это была вечеринка в мою честь, капитан Оби решил дать всем отдохнуть и приказал купить выпить, а также попросил гостей притащить что-нибудь с собой.

Вон, Хибана, например, уже приканчивала свою бутылку вина.

Вскоре подошли и наши последние гости: капитан Шинмон и лейтенант Конро. С собой они принесли пару бутылок саке.

— Как же отстойно ваша церковь выглядит со стороны, — прокомментировал капитан Шинмон, а я лишь пожала плечами.

— Зато у нас теперь есть череп на кресте, — ответила я, слыша радостный крик Вулкана, который этот самый череп и прибил.

— Очень крутой череп! — поддержал капитан Оби.

Я вздохнула. Ох уж этот мужчина, любящий рок и всё, что с ним связано, но никогда не слышавший его в живую. Действительно обидно, что такой прекрасный жанр оказался похоронен в огне апокалипсиса. Хотя, кто знает, может и в этой религии его пытались бы запретить, называя проклятием сатанинским.

В голове поселилась мысль о том, что можно было бы попросить Вулкана соорудить электрогитару, а потом исполнить на ней пару аккордов и получившееся звучание записать на пластинку.

Однако эту идею пришлось пока отбросить в дальний угол — у нас же вечеринка!

Некоторые уже приступили к поглощению еды и напитков. Например, Хибана вовсю продолжала пить, заставляя Карима подливать ей ещё и ещё. Карим же раздражённо цыкал, но и сам вскоре принялся за закуски. Маки-сан разливала всем просящим различные напитки, начиная соком и заканчивая алкоголем, а капитан Шинмон, который уже успел приложиться к рюмке, широко улыбался, заставляя лейтенанта Конро пить с ним на спор. Шо, как примерный мальчик, сидел на диване за низким столиком с парой тарелок закусок, стащенных с главного стола, и я почувствовала лёгкую неловкость, исходившую от него. Улыбнувшись, я пододвинула ему тарелку с креветочными чипсами.

— Ребята тут сумасбродные, но очень хорошие, — произнесла я, улыбаясь.

— Да, это так, — ответил брат. — Маки-сан и Айрис-сан кажутся очень добрыми. А Вулкан, пусть и распускает руки, тоже неплохой парень.

Я рассмеялась, вспоминая как Вулкан ерошил волосы Шо каждый раз.

— Просто ты уже для него как младший братик.

Шо пожал плечами, и я с нежностью посмотрела на то, как он забирает свой стакан с соком и отпивает. Какой же у меня прекрасный младший брат…

Рядом раздался грохот, и я обернулась. Оказалось, это Артур решил показать какой он рыцарь и случайно сломал стул. Вулкан на это что-то процедил сквозь зубы, смотря настолько неодобрительно, что мне самой стало стыдно за поступок друга.

— А вот он — идиот, — тут же высказал своё мнение Шо.

— О да, ещё какой, — согласилась я. — Настолько идиот, что в башке у него пусто. Но, знаешь, порой он выдаёт очень даже разумные вещи.

Шо с недоверием посмотрел на меня, а я лишь пожала плечами — разумность Артура надо видеть собственными глазами, чтобы поверить в её существование. Ну а до тех пор это просто миф.

— Не хочешь пообщаться с кем-нибудь из присутствующих? — наконец спросила я, но Шо лишь покачал головой.

— Мне и с тобой хорошо.

От этих слов у меня на сердце стало теплее.

Внезапно капитан Оби вышел вперёд. Прокашлявшись, он начал свою речь о том, как он рад что я вернулась из больницы и что миссия была довольно успешной, но, к сожалению, его слушали лишь двое — я, да лейтенант Хинава, который вообще по струнке выпрямился. Все остальные галдели и болтали о чём-то своём.

И тут мне в голову пришла идея. Взяв Шо за руку, я вышла на то место, где до этого стоял капитан, и ложкой постучала по бокалу, заставляя всех отвлечься от разговоров и обратить на меня внимание. От стольких взглядов, обращённых на меня, даже как-то неловко стало. Кто бы мог подумать, что после окончания Академии у меня появится так много близких людей.

Я улыбнулась и заговорила:

— Во-первых, спасибо вам всем, что сегодня пришли. Я очень ценю это и рада видеть каждого из вас, даже тех, кого знаю совсем недавно. — Я посмотрела на Вулкана, Виктора и Лизу. А затем продолжила. — А во-вторых, хочу представить вам самого важного человека в моей жизни, ради которого я спускалась под землю и была готова чуть ли не умереть. Того, кого сейчас не было бы с нами, если бы не все вы. Мой младший братик Шо!

Раздались свистки и аплодисменты, я подтолкнула Шо вперёд, чтобы каждый увидел его. Мой брат покраснел от такого внимания, и я не могла не подколоть:

— Ну разве он не сущий ангелочек?

Крики со стороны девочек стали громче. И тут раздался крик подвыпившей Хибаны:

— И всё равно для меня ты — лучшая!

Я неловко улыбнулась, не зная, что и говорить.

В итоге мы с братом сели обратно на диван, пока он ворчал на меня за то, что я так поступила. Я лишь разводила руками, мол, прости, но мне не стыдно. Не смогла удержаться от хвастовства, с кем не бывает.

Я чокнулась бокалом с проходившим мимо Виктором, который во всю уплетал свою быстрозавариваемую лапшу. На заднем фоне Вулкан включил какую-то весёлую музыку, что придало нашей вечеринке новых красок.

И тут рядом раздался запах шоколада с клубникой. Я обернулась: Хибана направлялась к нам с двумя бокалами и новой бутылкой вина. Сев рядом со мной, она деловито откупорила пробку и разлила напиток. Я отставила пиво, беря свой бокал и чокаясь с ней.

— За всё хорошее! — произнесла она, и мы сделали по глотку, а затем ещё и ещё. Хибана и так достаточно выпила, поэтому навалилась на моё плечо, вертя в руке полупустой бокал и тихо ноя о том, как сложно быть учёным и капитанов в одном лице.

Шо по другую руку от меня поморщился и встал. Взяв свой стакан с соком, он оповестил, что пойдёт поболтает с Айрис, которая тоже не пила в силу возраста, и ушёл к ней. Я понимала брата: наверное, неудобно и неловко, когда рядом так много незнакомых людей, которые так сильно шумят. Да и очевидно, что сейчас всё моё внимание будет приковано к Хибане, которая так беспомощно и доверчиво жалась к моему боку.

Я положила голову на макушку девушки, изредка вставляя пару слов и слушая большую часть её монолога.

Как оказалось, за последние дни Хибана сильно вымоталась, из-за связи с Восьмой бригадой Хайджима постоянно донимала её по поводу и без, и подруга просто-напросто не выдерживала, решив отдохнуть хотя бы сегодня. Всё, что я могла — это лишь выслушать её и сочувственно погладить по голове.

Нашу идиллию прервала бутылка саке на столе, сильный запах кедра с какой-то новой ноткой, которую я никак не могла различить, но похожей на клубнику, и мужская рука, перекинутая мне через плечо и сталкивающаяся с головой Хибаны.

Я замерла, как кролик перед удавом. Удивительно: я не испытывала былого приступа паники, но лёгкий страх всё ещё присутствовал. Касания капитана Шинмона не были для меня на одном уровне с касаниями Артура и Огуна, которых я подсознательно даже как парней не воспринимала, но всё равно оказались куда лучше, чем если, скажем, до меня сейчас дотронулся бы тот же Джокер или капитан Бёрнс.

Я заставила себя расслабиться, поворачивая голову к капитану Шинмону и сталкиваясь с его лицом в паре сантиметров от собственного. Его взгляд был как никогда твёрд.

— Мы договорились выпить вновь после твоего возвращения, — произнёс он. Я кивнула, припоминая нечто подобное. — Я принёс саке.

— Тогда попрошу разлить, — улыбнулась я, но меня на половине фразы прервал голос Хибаны, которая даже голову от моего плеча отняла.

— Слышь, варвар, она не будет с тобой пить. И вообще, убери свою грязную руку, болван неотёсанный.

Капитан Шинмон с раздражением посмотрел на неё, а потом на меня.

— А! — сказал он, поняв причину недовольства Хибаны, и убрал руку. Я облегчённо и едва заметно выдохнула и обернулась к принцессе.

— Всё хорошо, Хибана, мы действительно дали обещание.

Хибана раздражённо цокнула, буравя капитана Шинмона злым взглядом. Тот и бровью не повёл, как будто его вообще не волновала капитан Пятой бригады. Она будто была для него пищащим на периферии комаром, когда у него была более великая цель — распить саке.

Капитан Шинмон разлил напиток по рюмкам (чарок у нас не было), и мы чокнулись ими, отпивая. Я постепенно чувствовала, что с меня скоро будет достаточно алкоголя. Я даже не была уверена, смогу ли допить вино из бокала, учитывая то, как лихо капитан Шинмон подливал мне ещё саке.

— Пф, варвар, она больше пить не будет, нечего тут отнимать у меня внимание моей Шинры, — пробухтела Хибана, пальцем тыча куда-то в ногу капитана Шинмона.

— Было б что отнимать, — фыркнул он, тем самым разозлив мою подругу. Она встала, немного покачнулась, и упёрла руки в бока, сверху вниз смотря на мужчину.

— Шинра — прекрасный человек, и такому как ты этого не понять! Её внимание ценнее любых драгоценностей, а красота сравнима с самыми прекрасными картинами древности! У неё нет времени на всяких плебеев и…

Я не дала ей договорить, усаживая Хибану обратно.

— Так, всё, дорогая, ты перепила. Тебе лучше отдохнуть чутка, поспать.

Принцесса покраснела от «дорогой», слетевшей с моих губ неожиданно даже для меня — я всегда так обращалась к людям из моей прошлой жизни, когда старалась успокоить их. Кто ж знал, что под градусом, да в такой ситуации старая привычка вернётся.

Хибана чуть покачнулась, с секунду буравя меня взглядом, а потом сделала то, чего не ожидал никто: наклонилась ко мне и ткнулась мне в губы. Я бы не назвала это поцелуем, но попыткой так точно.

Я резко отстранилась в сторону, частично наваливаясь на капитана Шинмона, потому как позади была лишь спинка кресла. Хибана по инерции носом прошлась по моей шее и уткнулась мне в грудь. В следующий момент я услышала посапывание. Она уснула.

Я неловко уложила её голову ко мне на колени и ошалелым взглядом — до сих пор не могла прийти в себя от её выходки — посмотрела на капитана Шинмона, который выразительно поднял бровь и даже несколько удивился с ситуации.

— Не знал, что у вас такие… отношения, — произнёс он.

— Не то, чтобы эти отношения вообще были, — ответила я, качая головой и вновь смотря на Хибану. — С утра, если вспомнит, ей будет ой как стыдно.

— Выпьем? — тут же перевёл тему капитан, и я благодарно улыбнулась ему:

— Выпьем! — И мы чокнулись рюмками.

Заснула я на том же диване, с головой спящей Хибаны на коленях и облокачиваясь на плечо такого же спящего капитана Шинмона.

Примечания:

Первый сезон и почти сотня глав манги позади, ей! Поздравляю нас с этим мини-достижением! Как насчёт небольшого марафона на всю зиму, как это было летом? Новые главы каждую неделю во вторник в 17.00 по мск!

Примечания:

Скажу сразу: тут будут некоторые спойлерные моменты для тех, кто не читал мангу

На следующее утро, когда мы все отошли от вечеринки и её последствий, а также прибрались и привели себя в человеческий вид, что заняло не один час, мы вновь собрались в гостиной за завтраком, приготовленным лейтенантом Хинавой при помощи сестры Айрис, Вулкана и Лизы.

Хибана, как и ожидалось, ничего из вчерашнего не помнила, я же решила не напоминать ей, дабы не причинить лишней боли — и так понятно, что принцесса переживает не лучшие ощущения из-за того, что я не могу ответить ей взаимностью, так что нечего делать ситуацию ещё хуже.

После завтрака, шумного, но весёлого, Шо поведал нам всё, что сам знал о белых балахонах, их мотивах, проповеднике и связи с церковью.

Если разложить всё по полочкам, то получилось вот что:

Во-первых, та катастрофа прошлого, после которой мир навсегда изменился, — это дело рук Проповедника. Зачем он это всё сотворил — непонятно. Он просто собрал кучку своих последователей, которые изредка могут с ним связываться, и отдавал указы.

Во-вторых, катастрофа прошлого немного не удалась, из-за чего сейчас основной целью белых балахонов было её повторение. Зачем — всё ещё неизвестно. Об истинных причинах знали только избранные, в число которых Шо не входил.

В-третьих, та самая Адора — это что-то вроде параллельного мира, который имел свойство приближаться и отдаляться. Прошлая катастрофа как раз была связана с тем, что Адора приблизилась к Земле как никогда раньше. Адора всегда влияла на наш мир, и один из примеров — это самовозгорания.

В-четвёртых, самовозгорания могут быть вызваны как насекомыми, пришедшими из Адоры, так и сближением с самой Адорой. Как Проповедник может путешествовать по двум мирами, так и в нашем мире появляются существа, называемые доппельгангерами. Шо не мог рассказать достаточно много о них, так как сам половину не понимал, но из полученной информации было ясно, что они являлись нашими двойниками из Адоры и больше походили на демонов, чем на людей.

На этом моменте лейтенант Конро задумался:

— Два года назад в Асакусе я повстречал демона. Всё время мне казалось, что он был поразительно похож на меня, я будто дрался сам с собой. Получается, это был мой доппельгангер?

— Вполне возможно, — согласился Шо. — Поразительно, что вы его одолели.

— По старинным преданиям встреча с доппельгангером является предзнаменованием скорой смерти, — выдала Хибана. Лейтенант Конро напрягся, но принцесса поспешила добавить: — Однако вы уже одолели его, а это значит, что никакой опасности или смерти больше нет.

— Но если однажды появился двойник лейтенанта Конро, то рано или поздно могут появиться наши двойники, — внёс разумную мысль лейтенант Карим.

— Если это так, то мне не хотелось бы повстречаться с двойником капитана Шинмона, — усмехнулся капитан Оби, и я прекрасно его понимала.

— Не думаю, что столь сильные доппельгангеры смогут прорваться в наш мир, но чем ближе катастрофа, тем выше вероятность этого, — успокоил Шо.

— Хорошо, понятно. Есть ещё что-нибудь про катастрофу, что нам надо знать?

Мой брат кивнул, выдавая новую информацию.

Оказалось, для того чтобы в этот раз катастрофа была более удачная, было решено использовать восьмерых людей, которые так или иначе были бы связаны с миром Адоры. Таких людей называли столпами, и пробудилось только пятеро из них. Про первый столп Шо ничего не знал, как и про седьмой. Вторым столпом являлась Хаумея, Шо был третьим, я — четвёртым. Ещё высока вероятность, что тот мальчишка, который пережил встречу с Реккой и жуком, мог быть шестым столпом. А пятый и восьмой ещё не пробудились, поэтому их личности до сих пор не были установлены.

— Но что движет Проповедником? Я понять не могу, зачем ему повторение этой дурацкой катастрофы? — схватилась за голову Тамаки.

Мы все крепко задумались над её вопросом. Действительно, что может быть мотиватором Проповедника? Зачем всё это устраивать? Просто ради уничтожения всего сущего? Очередной злодей, который просто злой, потому что родился таким?

Эти вопросы без ответов жутко выматывали.

— Во многих культурах древности Адору называли Адом, куда обязательно попадают все грешники, например, в Христианстве, — внезапно произнёс Шо, и я вскинула голову: неужели кто-то помимо меня знал о Христианстве? Что-то я не заметила в этом мире записей о религиях прошлого, кроме того, что они просто существовали и были лживы. Никакой конкретики и никаких названий ни в школе, ни в музеях не было.

— Если брать во внимание этот факт, то получится, что мотивы Проповедника могут быть схожи с темой Христианства, — задумчиво сказала я.

— О чём ты? — спросил капитан Оби. — Что за Христианство?

— Это вера прошлого, которая была ещё до церкви Солнца, — внезапно вмешалась в разговор сестра Айрис. — Согласно ей, существует бог, который создал наш мир. Его сын, Иисус, был послан на землю, дабы рассказать людям о боге, помочь побороть их слабости, научить любви и в конце концов искупить грехи человечества.

— Многовато на себя взял, — прокомментировал капитан Шинмон, и я скрыла смешок за кашлем. Но все всё поняли, и сестра Айрис опять посмотрела на меня с осуждением.

— Так вот к чему я вела, — продолжила я. — В Христианстве есть парочка моментов, которая, как мне кажется, может объяснять действия Проповедника. Не скажу, христианин ли сам Проповедник, но всё же. Смотрите. Согласно Христианству, мы все грешны, потому что бог нас такими создал, и теперь мы всю жизнь должны отмаливать все грехи, стараться искупить их. После смерти нас судят за эти грехи, и всех грешников отправляют в Ад — ту самую Адору. Руководствуясь этой логикой, можно прийти к выводу, что Проповедник возомнил себя великим судьёй и решил наказать всех грешных, то есть нас с вами. И не просто наказать, отправив нас в Адору, а приведя Адору сюда.

Воцарилось молчание.

— Сумасшествие, — выдохнул капитан Оби.

— Полное, — согласился Вулкан.

— То есть, ты хочешь сказать, что нас судят за наши грехи, хотя мы грешны от рождения и вообще не по нашей вине? — уточнил капитан Шинмон.

— Не то, чтобы логика была сильной стороной любой религии, — усмехнулась я, — но примерно да, это я и хочу сказать.

— Как будто тот бог создал нас затем, чтобы восхвалить самого себя, просто от скуки и желания получить признание от слабых и зависимых от его воли, — продолжил свою мысль капитан, и я вновь с ним мысленно согласилась.

— Напоминает церковь Солнца в какой-то мере, — задумалась принцесса Хибана. — Вся власть Раффлеса Третьего зиждется именно на церкви, на вере людей, которые готовы пятки ему целовать и возносить хвалу только потому, что он — прямой потомок Раффлеса Первого.

Я развела руками, мол, вот так всё ныне и работает. А потом почувствовала запах раздражения и обиды. Я обернулась, с удивлением поняв, что его источником была Айрис.

Мне стало неудобно. Айрис всегда была человеком с сильной и крепкой верой, а мы все вместе вот так вот топчемся по её убеждениям.

Айрис вскинула голову, зло смотря на нас:

— Вы!.. Вы ничего не знаете ни о Христианстве, ни о боге Солнца! Не надо так легкомысленно говорить о таких важных вещах!

Капитан Шинмон выразительно поднял бровь, но лейтенант Конро жестом показал ему молчать.

Капитан Оби вздохнул.

— Сестра, мы не хотим никого обидеть, — он выразительно посмотрел на меня, — просто размышляем о сложившейся ситуации. Прости, если тебя это задело.

— Ну, если вам это будет интересно, то некоторые христиане искренне верили, что рок-музыка — это порождение злых демонов, направленное на то, чтобы сгубить человеческие умы и призвать худшего из демонов — Сатану, — как бы невзначай бросила я, наблюдая за тем, как вытянулось лицо капитана Оби. Кажется, теперь он не столь сильно горел желанием защищать Христианство. Я посмотрела на Айрис и подняла руки в знак того, что сдаюсь. — Во всяком случае, как бы хороша и правильна не была религия, человеческий ум готов испортить и испоганить её, извратив до неузнаваемости. Поэтому пока предлагаю прикрыть эту тему.

Остальные со мной согласились, не желая травмировать сестру Айрис ещё больше.

Тем не менее, мне её поведение показалось странным. Откуда она узнала о Христианстве? Опять же, в этом мире не было никаких упоминаний о религиях прошлого, и это явно было сделано специально, чтобы никто не смел верить во что-то отличное от Солнечного бога. Так откуда ей, послушной монашке, знать о таких вещах? Даже Хибана — и та не в курсе!

Что-то здесь было не так, но я не понимала, что именно.

Причём познания Шо в этом плане я ещё могла как-то объяснить — он состоял в числе белых балахонов, а там ребята явно знают куда больше, чем весь остальной мир. Может кто случайно проговорился. Однако серьёзный взгляд Шо давал понять, что не всё так просто. Я вздохнула — это тоже будет одним из пунктов нашего будущего разговора.

Лейтенант Хинава, который вёл записи всей той информации, что была озвучена за сегодня, поднял голову от листа бумаги.

— Новых сведений получилось очень и очень много, — сказал он. — Однако я хотел бы уточнить, почему именно жуки.

— Есть теория, что все насекомые — это существа из другого мира, — заговорил Виктор. — Вполне возможно, что они пришли из Адоры.

А я всегда знала, что насекомые — это исчадия Ада. Что и требовалось доказать.

— Всё вертится вокруг Адоры и именно Адора на всё влияет, — вздохнула Хибана, опираясь лбом о согнутые в локтях руки. — Как же всё это противно и запутанно.

— Согласна, — поддержала её Маки-сан. — Просто ужас.

На этом с известной Шо информацией было покончено.

Лейтенант Хинава занялся краткой переписью слов моего брата, дабы потом предоставить их начальству. Некоторые факты, например о том, кто являлся столпом, он умышленно скрыл, и я понимала, почему: кто знает, что нас ждёт, узнай Хайджима и церковь, что мы знаем слишком многое.

Карим забрал свою копию отчёта и поспешил откланяться. Хибана, получив свою, ещё долго обнимала нас с Айрис прежде чем покинуть церковь и отправиться в Хайджиму. Из гостей остались только капитан Шинмон и лейтенант Конро. Было решено, что они запомнят всю информацию на слух, во избежание неприятных ситуаций, если написанное вдруг попадёт в руки к не тем людям. Под «не теми» подразумевались все те, кто не был посвящён в происходящее.

— Если вдруг что понадобится, можете смело обращаться к нам, — обронил на прощание капитан Шинмон, и мы поблагодарили его за помощь. Он ещё раз пробежался взглядом по всем нам, останавливаясь на мне на пару мгновений дольше положенного, и отвернулся, махнув рукой. Лейтенант Конро поспешил за ним.

Я ощутила лёгкое разочарование от их ухода, но меня отвлёк капитан Оби. Широко улыбаясь, он объявил:

— Расследование расследованием, но скоро нас ждёт календарь «Обнажённых пожарных»! Поэтому, парни, быстро пошли качаться! Мы обязаны победить в этом нелёгком противостоянии.

Шо удивлённо посмотрел на меня, и я поспешила объяснить ему специфику данного мероприятия, которая была проста как пять копеек: развлечение для девушек и соревнование между бригадами, у кого самые красивые и накаченные парни, которые нравятся противоположному полу.

— В прошлый раз мы заняли последнее место, — прискорбным тоном сообщил лейтенант Хинава, — но теперь, когда самый популярный член Первой бригады мёртв, а у нас появилось так много парней, мы обязательно выиграем!

Я нахмурилась. Всё это, конечно, весело, вот только…

— Мой брат в этом участвовать не будет, — сразу предупредила я.

Капитан Оби, казалось бы, расстроился. Я тут же возмутилась:

— Он ещё ребёнок! Как вы смели думать о подобном!

— С другой стороны, он очень красив, многие девушки падут к его ногам.

— Нет — и точка, — гневно прошипела я.

Капитан лишь поднял руки в примирительном жесте. То-то же, будет знать как со мной спорить. Я своего Шо ко всякому разврату не допущу. Пусть сами тут раздеваются и фотографируются, мой брат до такого ещё не дорос.

— Пойдём лучше в город выберемся, пока эти будут искать лучшую позу, — пробурчала я.

— Нет! — тут же возразил лейтенант. — Вы нужны нам здесь, чтобы мы не оплошали на завтрашней фотосессии! А выходной вам дадим послезавтра!

В конечном итоге всю женскую составляющую нашей бригады и Шо заставили смотреть на то, как мужская часть качается и выбирает подходящие позы для фотосессии. И, честно, я не была мастером фотографий, но была уверена, что «поза кобры» заведёт их на самое последнее место.

Но не то, чтобы моё мнение вообще учитывалось.

Все начали потихоньку расходиться по комнатам, оставив Маки-сан на ночное дежурство. Я узнала, что Шо поселили вместе с Артуром. Конечно, я тут же принялась выпытывать, насколько хороши условия проживания для моего брата и нужно ли ему что-нибудь ещё. И несмотря на то, что Шо заверял, что всё в порядке, я попросила Артура ещё раз проследить за комфортом моего ангелочка.

— Сестра, надо поговорить. Наедине, — сказал Шо, встав в двери гостиной, и я кивнула.

Мы пошли на кухню, где заперли за собой дверь, дабы никто посторонний не прервал нас во время разговора. Я приготовила нам по чашке чая и села за стол, Шо — напротив. Взяв чашку в обе руки, он неуверенно посмотрел сначала на меня, а потом и на чай. Наконец, он сказал:

— Днём я рассказал не всю правду о столпах. Видишь ли, восемь столпов, восемь людей, не просто связаны с миром Адоры, они также связаны с миром, который был до апокалипсиса.

— О чём ты? — удивилась я.

— Точно так же как и ты, я и Хаумея помним свои прошлые жизни.

Если бы я стояла, то я бы упала.

— В смысле? Вы… Вы тоже? — переспросила я, не веря в услышанное. Так я была не единственной такой особенной?

С одной стороны, это логично — я не верила в то, что в прошлой жизни была настолько выдающимся человеком, что высшие силы или судьба дали мне ещё один шанс. С другой же стороны, было чутка обидно. Когда таких же особенных как ты целых восемь человек на не самую многочисленную толпу Токийской империи, ты автоматически перестаёшь быть особенным.

— Да. Говорят, седьмой столп пережила катастрофу благодаря Проповеднику. Неизвестно, что с первым, и вполне вероятно, что оставшиеся двое тоже помнят себя в прошлом.

Я сглотнула.

— Но как такое возможно? Почему именно мы? Была ли какая-то особая причина?

Шо покачал головой.

— Я не знаю. Это всё — выбор Проповедника, его решение сохранить нам память, и чёрт знает, что творится у него в голове.

— Подожди, из твоих слов следует, что мы не переродились в каком-то другом мире, где уже произошла катастрофа, а что мы жили в мире до катастрофы?

Шо кивнул.

— Тогда… Я обладаю очень и очень острым нюхом, таким, какого у людей просто быть не может. Я могу чувствовать запахи эмоций. Это как-то связано с моим перерождением? — спросила я с трепетом. Мне всегда было интересно знать, откуда у меня такая особенность.

— Да. Это что-то вроде побочного эффекта перерождения. Например, у Хаумеи настолько развита эмпатия, что она может залезать к другим людям в головы и управлять ими. Я же обладаю очень острым слухом. Настолько острым, что могу слышать как стучит твоё сердце или как на втором этаже храпит Артур.

Так вот, почему он так не любит шумные места.

А я-то думала, что сегодня меня уже ничем не удивить.

Как оказалось, Шо родился в Европейской стране, где был распространён один из романских языков. Его семья входила в средний класс и в принципе жила неплохо. Шо было всего тринадцать лет, когда врачи обнаружили у него рак желудка на третьей стадии. Мальчик едва дожил до пятнадцати, скончавшись в больнице после двух долгих лет бесполезной борьбы.

Когда же он открыл глаза вновь, то как и я, обнаружил себя, только-только родившегося, на руках нашей матери. Благодаря взрослому сознанию он запомнил и меня, и маму, и то, что произошло в ту роковую ночь двенадцать лет назад.

После трагедии его воспитывали белые балахоны, а когда Шо начал противиться им, когда осознал, что мир отличается от того, что ему навязывали, попытался разобраться самостоятельно. Он искал меня, потому как знал, что я выжила, хотел встретиться и поговорить, но его поймали раньше. Хаумея взяла под контроль его разум, и с тех пор Шо жил как марионетка, когда тело и губы говорили одно, хотя в мыслях билось другое. Иногда контроль Хаумеи ослабевал, но эта чокнутая всегда успевала восстановить его. Единственный раз, когда разум Шо оказался свободен, произошёл благодаря мне.

Я сжала брата в объятиях, гладя его по светлой макушке. Мой бедный мальчик так много всего пережил. Каким же сильным он был.

Мы посидели так какое-то время, и я рассказала Шо о своей прошлой жизни, о родственниках, об университете, о друзьях и о смерти.

Я никогда не думала, что мне будет так важно рассказать о том, что происходило со мной в последние минуты жизни. Я, конечно же, не вдавалась в подробности, но мне стало намного легче, когда я поделилась этим с Шо: даже психолог в силу моего недоговаривания не знал полной картины.

Теперь же… Теперь с меня будто спал какой-то очень тяжёлый груз, тяготивший меня долгие восемнадцать лет. Я будто прозрела, что всё это осталось в далёком прошлом, что теперь у меня новая жизнь и меня окружают новые люди. Нет, я это, конечно, и так всегда понимала, но теперь… Теперь я будто освободилась от ноши прошлого и взглянула на мир по-новому.

Шо, судя по глазам, испытывал то же самое: наверное, болезнь и осознание неизбежной смерти в прошлой жизни совсем подкосили моего бедного мальчика. Я задумалась: а каково это — жить, зная, что скоро умрёшь, когда каждый день может стать последним?

Наверное, это очень страшно. И я была искренне рада, что у Шо появился шанс на новую жизнь, которую я собиралась сделать счастливой.

А начать я решила с банального: с покупки ему новых вещей.

Как лейтенант Хинава и обещал, на следующий же день после фотосессии для календаря женской части коллектива выделили выходной, и мы с девочками и Шо отправились по магазинам, где я бегала от одной стопки вещей к другой, заставляя брата примерять всё и сразу. И во всём он был красив и мил! Вот что значит прекрасное личико! Я ему даже завидовала.

Шо выглядел смирившимся с ситуацией, и я, если честно, была ему за это благодарна: он позволял мне претворять в жизнь мою давнюю мечту, которая столько лет казалась несбыточной. Я была рада окружить своего брата любовью и заботой, которые он заслужил. Так что возвращались мы с полными пакетами одежды, которые были сгружены в комнату Артура и Шо.

На следующий день мне пришлось выйти на работу, о которой в свете последних событий я совсем позабыла. Уничтожать огнелюдей было привычным делом, но теперь я всё больше задумывалась о том, как же именно появлялся очередной огнечеловек. Были ли тому причиной жуки или доппельгангеры?

Тема с двойниками, если честно, была мне не до конца понятна, а разобраться досконально мешал тот факт, что сам Шо тоже многого не знал. Пока что я вывела для себя, что это нашли альтер-эго из другого измерения, с которыми мы меняемся местами, и тем самым получаются огнелюди.

Вот только были ли доппельгангеры изначально огнелюдьми, представляли ли они из себя демонов или же имели ту же личину, что и мы, я не знала. Разные ситуации говорили по-разному. Например, двойником лейтенанта Конро был именно что демон, а двойниками обычных людей чаще всего оказывались огнелюди. Однако я ещё никогда не встречала двойника с человеческим лицом. И этот момент рождал две теории.

Первая заключалась в том, что все в мире Адоры — огнелюди, просто сильнейшие из них — демоны. Это звучало вполне логично и соответствовало известным нам данным.

Вторая же придерживалась позиции, что наши двойники всё же изначально были людьми, просто при переходе из одного мира в другой они самовозгорались, превращаясь в демонов и огнелюдей. Это тоже по-своему было логично.

Тем не менее, даже если по поводу доппельгангеров мы пока что могли лишь строить теории, у нас всё ещё оставалась куча проблем, главная из которых — столпы. Нам было необходимо найти оставшихся двух столпов, которые ещё не пробудились, и расследовать дело Натаку — того самого мальчика, пострадавшего от руки Рекки. Также было бы неплохо разузнать подробнее о силах и способностях первого и седьмого столпа и по возможности переманить их на свою сторону.

Дел было невпроворот, и начать мы решили с тех, кто уже имел связь с Адорой. Шо сомневался, что наши поиски хоть к чему-то приведут, но капитан Оби настоял.

Мы точно знали, что ни лейтенант Конро, ни капитан Бёрнс всплеском Адоры не обладали. Я попросила Виктора разузнать у Джокера о его встрече с Адорой, и тот связался со мной сам.

— Не знаю, как ты поняла, что я видел тот мир, но, к сожалению, я не тот, кто вам нужен. Адора лишила меня зрения на один глаз, — произнёс он по рации.

— Жаль, очень жаль, — вздохнула я. — Есть какая-нибудь новая информация? Мысли? Догадки?

— Виктор рассказал мне обо всём, что вам удалось узнать, но пока я не могу ничего сказать. Мне кажется, что есть ещё одна сторона во всей этой истории, в которую надо двигаться.

— О чём ты? — спросила я.

— Сейчас мы копаем под белых балахонов, однако мне кажется, что это не совсем правильно. Нельзя забывать об их связи с Хайджимой и церковью. Необходимо продолжить рыть под них.

Меня словно током ударило: точно! Как же мы могли забыть! Балахоны предпочитали действовать в тени, но ведь были ещё те силы, которые работали в открытую. А если точнее, то два столпа Токийской империи: церковь и Хайджима Индастриз.

Я закусила нижнюю губу. Противник внезапно показался мне таким огромным и сильным, что мне стало страшно. Сможем ли мы его одолеть? Сможем ли мы вообще хоть что-то ему сделать?

— Я передам всё, что знаю о теневой стороне церкви, через Виктора, — внезапно пообещал Джокер.

— Так всё же я заслужила звание твоего компаньона? — улыбнулась я.

— Более чем, — подтвердил Джокер.

Мы закончили наш диалог на приятной ноте, и я почувствовала себя как никогда довольной. Несмотря на весь творящийся ужас, мы сдвинулись с мёртвой точки. Я не знала, можно ли говорить, что я заслужила доверие Джокера, а он — моё, но теперь мы общались куда лучше, чем прежде, да и информацией делились в разы охотнее.

Из четырёх подозреваемых остался только один — капитан Арг. Был ли он столпом или нет, нам предстояло выяснить, и для этого было решено отправить нас с Артуром на встречу с ним.

Разрешения о встрече мы добивались более четырёх дней, и это даже быстро, учитывая то, что обычных офицеров второго ранга, да ещё и из другой бригады, не допускали к личному общению с капитаном. Для подобного должно было произойти нечто экстраординарное (как, например, та история с Айрис и Хибаной или нападение на Асакусу).

Пока мы ждали ответа капитана, лейтенант Хинава успел отвести Шо и Лизу на первые допросы, после которых было назначено судебное заседание. Ни меня, ни Вулкана ни к суду, ни к допросам не подпускали, решив, что мы будем слишком предвзяты в своём мнении, а вот капитана Бёрнса пустили, и я была этому рада: Бёрнс обещал защитить моего брата, и я желала верить, что у него это получится.

Шо поведал мне, как всё проходило, и я была очень рада, когда узнала, что на него там не давили и за врага народа не держали.

И пока братишка отсыпался в комнате, нас с Артуром отправили в Четвёртый отряд. Во время обучения в Академии командир Арг числился как инструктор, но ни я, ни остальные студенты его никогда не встречали. Впервые я увидела его на собрании капитанов, а второй раз пришёлся на связь Адоры.

Противопожарное спецучилище было всё таким же. Мне не верилось, что прошло уже четыре месяца, как я выпустилась. Казалось бы, это было так давно.

Мы с Артуром прошли мимо учебных полигонов, на которых когда-то надрывались, стремясь стать лучше и сильнее. Я со смешком подумала, что теперь нашим учебным полигоном стал задний двор станции Седьмой бригады.

Инструктора Пана мы нашли довольно быстро: стоило только услышать его оглушительный свист. Судя по всему, новобранцы Четвёртой сейчас находились в самом разгаре силовой тренировки. Нам с Артуром пришлось помешать ей.

— Инструктор Пан, здравствуйте, — улыбнулась я. Артур поздоровался следующим, обменивая с мужчиной рукопожатиями.

— Вы немного раньше, чем я ожидал. Подождёте ещё пять минут? Сейчас эти олухи закончат, и мы пойдём.

Мы с Артуром согласились, вставая чуть в стороне. Большинство парней были мне знакомы: я их так или иначе видела во время учёбы. Пробегаясь по рядам новобранцев, отжимающихся как один, я наконец-то наткнулась на Огуна, стоявшего в дальнем ряду. Я кивнула ему в знак приветствия и ткнула Артура в бок. Тот очень обрадовался при виде старого друга.

Когда с тренировкой было окончено, Огун подскочил к нам первым, закидывая руку на плечо Артура и трепля его по волосам. Бойл извернулся в чужой стальной хватке и пнул Огуна в ответ. Я рассмеялась с их потасовки.

— Давненько не виделись, — воскликнул Огун. — Не приходите, на встречи не зовёте, как же так можно?

— Прости, работы много, — Я развела руками.

— Слышал от Сузуми, что тебе недавно крепко досталось, — нахмурился парень. Я пожала плечами.

— Ну, было дело. Но это уже в прошлом.

— Кто тебя хоть приложил-то?

Я неловко почесала щёку.

— Шо.

— Шо? — не понял он.

— Мой брат, Шо. Я нашла его и вернула. Он сейчас с нами в Восьмой.

Лицо Огуна вытянулось от удивления, а затем хлопнул меня по спине, широко улыбаясь.

— Поздравляю! Так он жив! Ты молодец! Вы все молодцы.

Я почувствовала прилив гордости и счастья. Так и не терпелось ответить Огуну, что мы ещё какие молодцы, но нас прервал инструктор Пан:

— Шинра, Артур, пора, капитан не будет долго ждать.

Я предложила Огуну увидеться после встречи с капитаном, и тот согласился, сказав, что обязательно приведёт с собой Наоми, которую я не видела, кажется, целую вечность.

Мы поднялись на несколько этажей главного здания и прошли по длинному коридору. Несмотря на то, что с инструктором Паном у нас были хорошие отношения, я чувствовала исходивший от него запах любопытства и настороженности. В этом не было ничего удивительного: всё же двое простых офицеров, и вот так вот настаивают на встрече с самим капитаном. Очевидно, что тут всё не так просто, что причина для встречи более чем серьёзная, раз капитан Арг согласился нас принять. Конечно же, инструктор Пан хотел бы знать, что нами движет и о чём мы собираемся говорить, но он не был тем человеком, которому мы могли доверить подобную информацию.

В кабинет пустили меня одну, и это было ожидаемо. Я, если честно, и так хотела пойти в одиночку, чтобы задать капитану несколько вопросов, которые обычным людям покажутся странными, а столпам — обыденными. А именно, я хотела спросить, помнит ли он свою прошлую жизнь или есть ли у него хоть какая-то связь с миром до катастрофы.

Я закрыла за собой дверь и отдала честь, представившись. Капитан Арг развернулся ко мне лицом. Он был таким же, каким я его помнила: стариком с седыми волосами и в больших очках, совсем как у его внучки. Переносицу и правый глаз старика пересекали три длинных шрама.

— Перейдём сразу к делу, — деловито произнёс он. Я кивнула, намереваясь задать свой первый вопрос, как лицо капитана оказалось в нескольких сантиметров от моего. Я вздрогнула от неожиданности и страха, мурашками пробежавшего по спине. Дыхание перехватило. Безумие в глазах старика не внушало ничего хорошего. — Не хочешь поджечь меня? — спросил он. Я удивлённо отшатнулась, не зная, что и сказать. Старик тут же уточнил: — Имел ввиду, не хочешь ли ты принести меня в жертву? Я бы хотел сгореть дотла.

Я мысленно проматерилась, отступая к двери. Уж чего-чего, а таких выкрутасов я не ожидала. Лучше сейчас просто уйти и плевать на всё. Поговорим в другой раз.

Однако стоило мне схватиться за дверь, как один из страховочных тросов зацепился за моё запястье, отшвыривая меня в противоположную сторону. Я приземлилась на четвереньки, поднимая взгляд на этого сумасшедшего деда. Он, держа в руках оружие, безумно повторял:

— Давай, сожги меня, согжи. Я хочу сгореть, давай, давай, давай, сожги полностью, сожги дотла, я хочу испытать пламя вновь, сожги же, давай, давай!

Наши взгляды встретились — мой шокированный и его безумный — и холодок пробежался по всему моему телу. Дыхание перехватило, а ноги знакомо завибрировали, как тогда с Реккой или в Асакусе. Это была связь Адоры.

Видимо, старик это тоже ощутил. Он закричал, и заговорил быстрее, буквально захлёбываясь в звуках:

— Сожги, сожги, сожги, сожги, сожги, давай же, давай, давай, давай сожги, сожги, сожги, сожги меня!

Мне стало страшно. Я ощутила резкую головную боль. Что-то тёплое коснулось меня, тонкие женские руки будто обняли меня со спины, а знакомый вкрадчивый голос шептал:

— Ты же хочешь этого. Дай ему то, чего он просит. Убей старика, убей одного из тех, кто смеялся над тобой. Давай, сделай шаг, и я помогу тебе.

Я повернула голову, не понимая, схожу ли я с ума или это всё Адора, но перед собой я увидела лицо Айрис. Точнее, это была какая-то другая девушка, как две капли воды похожая на нашу сестру, но от неё несло такой ненавистью и презрением, что сильнее запах был только в Аматерасу.

— Кто ты? — шёпотом спросила я. Девушка прижалась ко мне теснее, кладя подбородок на плечо.

— Какая разница? Я помогу тебе отомстить, помогу сжечь здесь всё дотла. Просто дай свободу своей ярости. Я же знаю, она сокрыта глубоко внутри тебя. Ах, делаешь вид, что такая сильная и уравновешенная, а глубоко внутри хранишь огромный котёл с гневом. Как думаешь, как скоро он переполнится? Лучше выплесни сейчас часть.

Голос девушки был завораживающим, обволакивающим. Мне хотелось подчиниться её словам, я чувствовала, что они были правильными, я хотела просто плыть по течению, позволить ей помочь моей внутренней ярости высвободиться…

И тут меня как будто что-то ударило по голове. Я резко проморгалась, сбрасывая наваждение и смотря на капитана Арга безо всякой паники.

— Связь Адоры, это была она, — прошептала я. Капитан замер и замолчал. С секунду он смотрел на меня, а потом всё его безумие сошло на нет, будто по мановению волшебной палочки.

Он пошёл за свой стол и указал мне на стул напротив. Я села. Мы наконец-то начали разговор.

И всё это было ох как странно.

Оказалось, что капитан Арг, как и лейтенант Конро, Джокер и Бёрнс, однажды видел Адору. Это случилось во время массового самовозгорания в Асакусе. Шрам на лице ему оставил демон — тот самый, после встречи с которым капитан оказался повёрнут на сожжении. В тот момент старик испытал настолько сильный страх, настолько всепоглощающее отчаяние, что теперь хотел почувствовать его вновь.

Я сидела на стуле и думала только о том, зачем я вообще сюда пошла. История, конечно, была интересной, но то, как одна встреча превратила адекватного человека чуть ли не в зависимого наркомана — это страшно.

Более того, я уже поняла, что капитан не являлся столпом: на мой наводящий вопрос о каком-нибудь сверхумении он отрицательно помотал головой, а когда я поинтересовалась, каким он представляет мир до катастрофы, старик лишь развёл руками. От него пахло искренностью, из-за чего я лишний раз убедилась, что мы ошиблись.

— Что ж, благодарю за информацию, — сдержанно улыбнулась я, поднимаясь с кресла и мысленно коря, что зря потратила время.

— Так ты… не сожжёшь меня? — расстроился дед, и мне стало не по себе.

— Боюсь, за ваше сожжение мне грозит уголовная ответственность. Вот станете огнечеловеком — зовите.

Капитан разочарованно вздохнул, и я поспешила к входной двери от греха подальше. Но не успела я коснуться ручки, как та распахнулась, и на пороге появились три фигуры в огромных костюмах талисманов особых пламенных отрядов. Лишь на чистых инстинктах я смогла увернуться от удара. Капитан тут же выпустил тросы, сковывая их движения. Он сорвал голову-маску со стоящего спереди нападавшего, и я узнала парня, с которым когда-то давно училась. Его имя вертелось на языке, но я никак не могла его вспомнить. Крис? Криш? Или как?

— Карин! Что ты творишь?! — возмутился капитан. Точно, его звали Карин.

— Убить Шинру Кусакабэ, — произнёс он. — Я должен убить Шинру Кусакабэ.

— В смысле? — не поняла я. Его голова резко повернулась в мою сторону, а в глазах зажёгся уже знакомый огонь ненависти. Я сглотнула. Что за хрень?

Капитан сдёрнул игрушечные головы с остальных двух вторженцев, и если первый мне был незнаком, то вторым оказался Огун. Он смотрел на меня таким же злым взглядом, что и Карин. Я не верила в то, что видела. И это — мой друг? Тот, с кем я прошла три года академии?

— Шинра, — прорычал он, — я прикончу тебя.

Огонь на его теле преобразовался в тату, и я отшатнулась. Рациональной частью сознания я понимала, что с моим другом что-то не так, что Огун, которого я знаю, никогда бы так не сказал. Но с другой стороны…

Манящий голос лже-Айрис нашёптывал мне, что тот, кого я всегда считала другом, оказался тем ещё ублюдком, что я должна выбить из него всю дурь, что я должна убить его. Она говорила и говорила, и в какой-то момент я поняла, что негативные чувства, которые, казалось бы, взялись чёрт знает откуда, перевешивают здравомыслие.

Я чувствовала лишь жажду причинить боль, я хотела услышать хруст костей Огуна, я хотела заставить его страдать за предательство, и от одной только мысли о его криках кровь вскипала у меня в венах, а на лице расползалась дикая улыбка.

Мне было знакомо это состояние: в бою с Реккой я чувствовала нечто похожее. Вот только если там я искренне желала насилия, то здесь это чувство вспыхнуло во мне искусственно. Тогда я хотела причинять боль несмотря ни на что, я прекрасно осознавала неправильность своих поступков и то, как медленно, но верно поддавалась пороку, сейчас же я будто находилась чуть в стороне от происходящего. Тогда моя рациональная часть отвечала за то, как сделать больнее, сейчас же она вопила, что я должна успокоиться.

Но её голос словно заглушался. Кровь зашумела в ушах, отдаляя от меня любые звуки, кроме шёпота лже-Айрис. Всё, что я видела — это огонь и ненависть.

Я словно стала зверем в человеческом обличие. Я перестала контролировать эмоции, мной управлял один лишь гнев. Я сорвалась с места, разжигая пламя в ногах и намереваясь снести Карину башку, но меня остановило лицо капитана Арга, который намеренно подставился под удар. Я отскочила в сторону и напала вновь, разжигая ещё большее пламя.

Капитан достал тросы и пожарные топоры, пытаясь остановить меня, но тем самым он лишь ослабил путы на Огуне и остальных. Все трое мгновенно освободились и набросились на меня в попытке убить, и я ответила им тем же, отбрасывая Карина в сторону, ударяя неизвестного мне парня лицом о колено и с разворота пиная Огуна. Тот отлетел, сделал пару кульбитов в воздухе и выломал своим телом дверь, открывая вид на коридор, где Артур и инструктор Пан лежали без сознания. Я вздрогнула: это их Огун вырубил? Или кто?

Но думать не было времени, против меня были трое и капитан, пытающийся нас разнять.

Со следующей атакой я вылетела в окно, разбивая его вдребезги. Огун спрыгнул за мной, занося кулак, но из нас двоих именно я лучше всего ориентировалась в воздухе. Я извернулась, пяткой ударяя его в живот и садясь сверху, когда Огун упал на землю. Я занесла кулак и ударила его по лицу раз, потом второй, а затем и третий.

— Давай, убей его, используй пламя, — услышала я шёпот лже-Айрис.

Я замерла. Боже, что я делала? Это был мой друг, мой хороший друг, а я пыталась убить его! От осознания происходящего меня затошнило, я попробовала было встать, но у меня не вышло: тело больше не слушалось. Мой кулак самостоятельно опустился на лицо Огуна, ломая ему нос. Я мысленно закричала, пытаясь взять своё тело под контроль, но у меня никак не получалось.

Я как будто оказалась на месте Шо, который точно так же не мог контролировать себя долгие годы.

Огун наконец-то сбросил меня в сторону, намереваясь ударить в ответ, но нас опутали тросы капитана Арга. Однако что могли тросы противопоставить двум разозлённым пирокинетикам, один из которых обладал всплеском Адоры?

Я использовала своё ускорение, как тогда, в битве против Шо. Оказавшись напротив капитана, я в мгновение ока вбила его ударом ноги в землю, а затем с разворота в воздухе отразила атаку падающего на меня Карина. Тот впечатался спиной в стену и безвольной куклой упал на пол.

Я мысленно закричала, ощущая собственное бессилие. У меня была истерика. Я просто хотела, что кто-нибудь остановил меня. Пожалуйста! Хоть кто-нибудь! Я хочу это прекратить! Помогите!

Но меня никто не слышал. Артур и инструктор Пан были без сознания, Карин и тот парень — тоже, Капитан Арг встал, сплёвывая кровь и выглядя до безумия счастливым. Огун напал вновь, всё больше и больше перегреваясь. Я не могла этого терпеть.

— Гори, гори, сожги здесь всё, — шептала лже-Айрис. Моё тело подчинилось её команде, вырабатывая новое пламя. Я вновь сорвалась с места, материализуясь рядом с капитаном Аргом и избивая его. Старик, на удивление, был крепким, но и он со временем переставал выдерживать мои атаки. Что уж говорить об Огуне. Несмотря на то, что ему удалось отбросить меня и попасть мне по печени, я вновь вбила его в землю. И вот когда я занесла ногу, чтобы вмазать ему, валяющемуся на земле без единой возможности уклониться, я ощутила крепкую хватку на голени.

— Не для этого я тебя учил, — услышала я знакомый голос. Что-то внутри меня всколыхнулось, я почувствовала, что контроль лже-Айрис на секунду ослаб. Ещё никогда в жизни я не была так рада видеть капитана Шинмона.

Однако я всё ещё не могла управлять собой, из-за чего моё тело извернулось в воздухе. Второй ногой я попыталась было ударить капитана, дабы он отпустил меня, но тот перехватил и вторую мою голень. Пламя на моих ногах было ему нипочём.

— Как же с тобой муторно, честное слово, — тяжело вздохнул капитан Шинмон. Я посмотрела на него с надеждой, желая, чтобы он помог мне, чтобы он хоть чуть-чуть ослабил контроль этой твари, что завладела моим разумом и телом, и он словно услышал меня.

Капитан отпустил мои ноги, отбрасывая меня в сторону и уклоняясь от атаки Огуна. Всего одним ударом он вырубил парня, и тот мешком рухнул ему под ноги. Ни капли не церемонясь, мужчина ногой отпихнул тушку Огуна в сторону, дабы она не мешала нам.

Лже-Айрис словно поняла, что перед ней стоит противник куда сильнее.

— Убей и его, покажи ему всю злость, что накопилась у тебя с прошлой жизни. Отомсти ему за всё, что он с тобой сделал, — прошептала она. Я удивлённо выдохнула. Перед моими глазами больше не было капитана Шинмона. Теперь я видела только нечёткий силуэт в том переулке.

Я закричала, на секунду вырывая контроль над телом и хватаясь за голову. Меня обуяла паника вперемешку с гневом. Моё дыхание сбилось, я будто вновь почувствовала руки того урода на своём теле, ощутила его отвратительный запах и…

В следующий момент я уже беспощадно нападала на капитана Шинмона, которому приходилось обороняться. Но перед собой я видела не его, я видела того мужика. Я мечтала выплеснуть на нём всё моё негодование и всю свою обиду.

Как будто лже-Айрис удалось подчинить себе оставшийся разумный кусочек моего сознания. И это было страшно.

Я напала вновь, но капитан Шинмон опять отбил мою атаку, и тогда я применила свою скорость, распадаясь на частицы и появляясь прямо за спиной у капитана. Я врезала ему со всей силы. Каким бы натренированным и опытным бойцом капитан Шинмон не был бы, он ещё никогда не видел подобной техники, а потому не успел вовремя сориентироваться, отскакивая назад и потирая бок, по которому я врезала.

Чем больше мы сталкивались, тем больше размывалось окружение у меня перед глазами. Я уже ориентировалась на запах, нежели на зрение. Я хотела лишь одного: победы.

И тут меня скрутили сильные руки, повалив на землю и вдавив в неё лицом. Меня как будто водой из ведра окатил стойкий кедровый запах с уже знакомым мне привкусом клубничного моти.

— Шинра, чёрт тебя дери, приди уже в себя! — услышала я злой окрик капитана Шинмона прямо над ухом. — Хватит творить хрень, очнись!

По моему телу будто пробежался заряд электричества, отрезвивший меня. Я широко распахнула глаза, глотая воздух рваными вздохами. Контроль лже-Айрис ослаб ещё больше, чем прежде, и я наконец-то вырвалась из её плена, забирая своё тело обратно.

— Жалкая слабачка, — услышала я её голос напоследок. — Но ничего, скоро появится новенький, развлекусь с ним.

— Капитан… — сдавленно прохрипела я, расслабляясь под ним и прекращая сопротивляться. Капитан чуть ослабил хватку на руках, но не спешил вставать с меня, ожидая подвох в любой момент. Но его не было. — Спасибо вам.

Я уткнулась лбом в землю, чувствуя, как увлажнились мои глаза. Ужас пробежался по нервным окончаниям, и вызван он был осознанием произошедшего. Что же я натворила…

— Больше не будешь буянить? — с опаской спросил капитан.

Я покачала головой:

— Нет.

Тогда мужчина поднялся, протягивая мне руку и помогая встать. Не знаю, почему, не знаю, как, но я поняла, что я не боюсь капитана Шинмона. Он оставался для меня мужчиной, но при этом он спас меня и рядом с ним я ощущала себя в безопасности. Моя благодарность была сильнее какого-либо другого чувства. Я больше не могла воспринимать капитана Шинмона как опасность, а потому смело вложила свою руку в его, и меня дёрнули вверх.

Капитан помог мне устоять на дрожащих ногах, слегка придерживая за плечи — я так шаталась, что была готова рухнуть в любой момент.

— Как вы здесь оказались? — тихо спросила я, поднимая голову и сталкиваясь с ним взглядом.

— Конро услышал твой призыв о помощи и заставил меня схватить мотои и броситься к тебе на выручку, — ответил он, указывая вперёд. Я посмотрела по направлению его руки. Там, перетащив всех пострадавших в одну кучку, находился лейтенант Конро.

Мы очень медленно направились к нему. Я шла пошатываясь, поэтому капитан Шинмон продолжал придерживать меня за плечи, чтобы я не дай бог не упала — а я была готова свалиться в любой момент. Не столько из-за усталости, сколько из-за пережитых сегодня эмоциональных горок.

Я прикрыла глаза.

— Спасибо. Просто спасибо. Я так боялась, что не остановлюсь, мне было так страшно, — искренне прошептала я, грязной рукой вытирая слезящиеся глаза. От капитана Шинмона запахло удивлением — он явно не ожидал, что произошедшее торкнет меня настолько сильно, что я расплачусь.

— Что с тобой произошло? — спросил он.

Я покачала головой. Мне бы самой знать.

— Когда я пришла к капитану Аргу, я почувствовала связь Адоры. А потом появилась девушка. Она всё говорила и говорила, и чем больше она это делала, тем меньше я могла собой управлять. В какой-то момент мой разум совсем помутнел. Я… Я как будто была заперта внутри своего подсознания, я даже не могла контролировать своё тело. Боже, я причинила столько боли Огуну, капитану Аргу и остальным. И даже вам.

— Со мной всё будет в порядке, как и с этой четвёркой, — легкомысленно отозвался капитан Шинмон. — Главное, чтобы ты была в порядке, а твой приступ не повторился.

Мы наконец-то дошли до лейтенанта Конро, и я подарила ему слабую улыбку, благодаря за то, что он пришёл на помощь. Я осторожно села, опираясь спиной о стену и оглядываясь. Как оказалось, разрушили мы немало. Более того, на шум сбежались члены Четвёртой бригады, а к нам на всех парах спешили медики.

К счастью, капитан Арг уже отошёл от моих атак, чтобы предотвратить мою поимку — всё же я напала на капитана, за это могут и под трибунал. Однако дед оказался понимающим, да и разило от него безумством и благодарностью за то, что я дала ему пламени.

— О, благодаря тебе я ощутил Адору так близко, она буквально была у меня в руках. Ах, если бы ты только ударила чуть сильнее, если бы сожгла меня… — сокрушался он, поднимаясь и принимаясь разруливать суматоху.

Капитан Шинмон и лейтенант Конро посмотрели на меня, явно желая узнать, что за хрень это была. Я лишь развела руками.

— Я сама с ним только минут десять назад познакомилась, — тихо ответила я, — и он просил сжечь его. Я не знаю, что с ним не так.

По взгляду капитана Шинмона я поняла, что он считал всё происходящее каким-то бредом. И я не могла с ним не согласиться.

Вскоре лейтенант Конро был отправлен обратно в Асакусу следить за ситуацией, а капитан Шинмон остался со мной, аргументируя это тем, что он единственный, кто может остановить меня, если я снова взбешусь.

— Постарайся покончить со своими делами как можно скорее, — попросил он. Я кивнула, понимая, что ему просто не нравится находится в Четвёртой бригаде — не в его стиле и не в его зоне комфорта.

— Сперва надо чтобы Артур и Огун очнулись, — сказала я.

Мы переместились в медотсек, где раненым начали оказывать помощь. Дабы не терять время, я изложила капитану Аргу произошедшее, и он подтвердил, что тоже видел женщину, похожую на сестру Айрис. Мы составили отчёт о произошедшем, это заняло по меньшей мере минут двадцать, и за это ребята начали приходить в себя. Первым очнулся Артур, озираясь по сторонам. Вслед за ним — Карин, потом — неизвестный мне парень и, наконец, Огун. Я поспешила в больничное крыло.

Артур выглядел хорошо, даже бодренько, а вот Огуну досталось больше всех.

— Господи, Шинра, прости, я не знаю, что на меня нашло, — произнёс друг, хватаясь за голову. — Я увидел какую-то женщину, блондинку, она что-то говорила, а потом я просто не смог управлять собой. Я мог лишь наблюдать за происходящим, даже двинуться самостоятельно был не в состоянии, — прошептал он.

— Всё в порядке, я понимаю. Я тоже не могла управлять собой. Если бы не капитан Шинмон, то я бы убила тебя. — Я сжала кулаки. Мне всё ещё было не по себе от того, что я пыталась причинить боль моему другу.

— Капитан Шинмон? — удивился Огун, а затем заметил стоящего в дверях мужчину. Парень весь подобрался и отдал честь как следует. — Приятно с вами познакомиться, я — солдат второго класса Четвёртой бригады Монтгомери Огун!

Капитан Шинмон на это лишь махнул рукой.

— Ага, приятно. — А затем перевёл взгляд на меня. — Эй, Шинра, ты закончила? Хватай Артура и пошли, у меня уже нет сил здесь находиться.

Я поднялась со стула, на котором сидела, и неловко улыбнулась другу:

— Прости, сегодня не получится посидеть всем вместе. Поправляйся. И передай Наоми, что я обязательно увижусь с ней в другой раз.

— Конечно, — кивнул друг.

Они с Артуром распрощались, напоследок дав друг другу пять, и мы ушли. К счастью, капитан Шинмон решил отправиться к станции Восьмой бригады точно так же, как он пришёл в Четвёртую — посредством матои.

Мы с Артуром сели на два матои боком, капитан Шинмон, идеально держащий баланс на тонких деревяшках, встал на них ногами, и мы все вместе взлетели.

Капитан Шинмон высадил нас с Артуром у церкви Восьмой бригады и оставил матои на улице, заходя на станцию вместе с нами.

— О, Шинра, Артур, как прошло? — бодрым тоном спросила Тамаки, а потом заметила гостя. — А, капитан Шинмон?

— Капитан Оби на месте? — устало спросила я.

— Нет, но есть лейтенант Хинава. Позвать?

— Нет, мы сами к нему сходим. Он же в рабочей зоне?

Тамаки кивнула.

— А что случилось? — спросила она.

— Шинра вышла из берегов, — отозвался Артур, и я бросила на него раздражённый взгляд, однако ничего сказать против не могла: друг был прав. Я лишь печально вздохнула, наблюдая за тем, как Бойл переместился к Тамаки на соседний диван и принялся пересказывать, что произошло.

От их созерцания меня отвлёк лёгкий толчок в спину.

— Пошли уже, — произнёс капитан Шинмон, и мы двинулись вперёд.

Лейтенант Хинава действительно оказался в рабочей зоне с очередной дурацкой кепкой на голове. Он поднял бровь, когда заметил капитана Шинмона, и перевёл удивлённый взгляд на меня, требуя объяснений.

— Из хороших новостей: скоро объявится новый столп. Из плохих: капитан Арг оказался обычным человеком, а ещё моё сознание немного захватили, из-за чего я подралась с капитаном Аргом и тремя офицерами второго класса, и успокоить меня смог только капитан Шинмон, — рассказала я.

Лейтенант Хинава тут же нахмурился. Он с секунду молчал, обдумывая сказанное, а потом поднялся из-за стола, массируя переносицу. Наконец он сказал:

— Капитан скоро вернётся. Подождите его в гостиной, а я пока созову остальных. Расскажете о произошедшем.

В итоге нам пришлось возвращаться в гостиную, где сидела поражённая Тамаки. Видимо, Артур ей пересказал случившееся, и теперь на бедняжке лица не было. Да уж, не каждый день узнаёшь, что твои близкие друзья пытались прикончить друг друга.

Я отвернулась, избегая взгляда Тамаки и изучая удивительно интересный пейзаж за окном. Подруга на моё поведение лишь покачала головой.

— Успокойся уже, ничего такого не произошло, — услышала я голос капитана Шинмона. Он, раскинувшись на диване подле меня, выглядел максимально естественно и непринуждённо. Весь его вид говорил о том, что его не беспокоит произошедшее, а если вдруг подобное повторится, он с лёгкостью успокоит меня вновь.

Будто в подтверждение его слов запахло кедром, и я наполнила лёгкие этим запахом, вновь различая нотку клубничного моти. Неужели своим приступом я оторвала капитана Шинмона от перекуса? Но он вроде не любит сладости…

Решив забить на это, я улыбнулась, наконец-то успокаиваясь. Всё верно, я могла больше не бояться, ведь капитан Шинмон сейчас был рядом, чтобы помочь. Ради меня он даже отлучился из Асакусы, и мне стоит ценить этот жест, а не прятаться по углам и переживать лишний раз.

— Спасибо, — вновь произнесла я, откидывая голову на спинку дивана.

— Тц, слишком много благодарностей за сегодня. Просто принеси мне бутылку хорошего саке, этого будет более чем.

Я энергично кивнула. И всё же капитан Шинмон был простым человеком, несмотря на своё положение и превозносящее отношение к нему окружающих. Это было здорово. Я подумала о том, каким бы был мир, будь все как капитан Шинмон. А потом не сдержала смешка: скорее всего тогда было бы очень много драк и разрушений. Так что хорошо, что капитан один такой в своём роде.

Спустившийся из спальни Шо тут же бросился ко мне, заметив на моём лице синяк, который в Четвёртой бригаде уже хорошенько смазали различными мазями. Я поспешила заверить брата, что со мной всё в полном порядке, но Шо не выглядел убеждённым, кидая на капитана Шинмона напряжённые взгляды — понял по его немного потрёпанному виду, кто оставил мне "боевой трофей".

Вскоре подошли все остальные кроме капитана Оби, который задерживался у начальства. Лейтенант Хинава поставил передо мной чашку ромашкового чая и проследил, чтобы я выпила его полностью. Ромашка успокаивала нервы, а это сейчас не было лишним.

Я окончательно расслабилась, смотря на Артура, который опять втирал какую-то рыцарскую дичь Вулкану. Похоже, эти двое стали неплохими друзьями. Я была рада: после выпуска Артуру явно не хватало приятелей-парней одного с ним возраста, поэтому появление Вулкана стало для него подарком.

Когда вернулся капитан Оби, практически все были как на иголках. Мужчина окинул нас тяжёлым взглядом, а затем спросил со смирением в голосе:

— Ну и что на этот раз произошло?

И тогда мы с Артуром начали пересказывать ему произошедшее. На том моменте, где Артура вырубил Огун, говорила в основном я, капитан Шинмон же поддержал мой монолог когда дело коснулось его появления.

— И кем была эта странная девушка? — спросил Вулкан, скрестив руки на груди.

— Я не знаю, — честно ответила я, — однако она была очень похожа на Айрис. Быть может, у тебя есть сестра-близняшка? — обратилась я к ней, но девушка лишь развела руками:

— Я росла в приюте и никогда не знала свою семью.

— Во всяком случае, она явно появилась из-за связи Адоры, которая возникла когда вы с капитаном Аргом пересеклись, — заговорил Шо. — Вполне вероятно, что она сама пришла из Адоры.

— Хочешь сказать, она — доппельгангер Айрис? — переспросила Маки-сан.

— Возможно, — кивнул Шо.

— На самом деле, когда она говорила со мной, от неё очень сильно пахло ненавистью злостью. Она хотела моими руками уничтожить всё вокруг, сжечь каждого на моём пути. Сила её гнева была просто невероятной, — произнесла я, ставя локти на стол. — Её гнев вызвал мой. Я чувствовала себя практически так же, как и при драке с Реккой. — Тамаки вздрогнула.

— Вообще, это странно. Ты говоришь, что она взяла тебя и остальных под свой контроль, но при этом ощущения, которые ты описывала, больше присущи контролю Хаумеи.

— Но я не видела и не чувствовала Хаумею поблизости, — недоумённо ответила я.

— Она может использовать способность на расстоянии, — покачал головой Шо.

Пока друзья пытались понять, кто же из этой парочки стоит за реальным контролем наших тел, я прокручивала в голове слова Шо. Если Хаумея может контролировать людей на расстоянии, то она может в любой момент прийти в Восьмую бригаду и забрать Шо! А тот будет идти за ней как послушный пёсик!

От перспективы подобного мне стало не по себе. Нет, я ни за что не отдам своего брата! Никто не посмеет отобрать его у меня! Я должна была защитить его, но как? Как мне это сделать?

— Шинра, — выдернул меня из размышлений голос лейтенанта Хинавы. Я вздрогнула, поднимая голову. — Не беспокойся ни о чём, мы придумаем, как решить возникшие проблемы.

Я улыбнулась ему, в который раз мысленно поражаясь тому, как человек с таким холодным и даже пугающим лицом может быть таким хорошим и добрым.

— Сейчас надо сосредоточиться на появлении нового столпа. Разделимся на две группы. Одна будет искать информацию по родословной сестры Айрис, чтобы убедиться, является ли та девушка её сестрой или нет. Вторая группа будет дежурить. Шинра, Шо, так как вы двое являетесь столпами, то вы первыми должны почувствовать появление нового с помощью связи Адоры. Внимательно следите за этим.

Итак, мы были поделены на команды. В первую команду вошли Маки-сан, лейтенант Хинава, Лиза и Виктор. Все остальные, кроме Вулкана и, естественно, капитана Шинмона, во вторую. Первый должен был заниматься починкой базы, у него и так хватало дел, а капитан Шинмон просто не был частью нашего отряда, чтобы ему отдавали какие-нибудь приказы. Тем не менее, мужчина пообещал, что сообщит нам, если вдруг в Асакусе появится столп.

Мы начали расходиться.

Сегодня до конца дня мне дали выходной, так что я в первую очередь отправилась провожать капитана Шинмона вместе с Шо. Стоя у ворот церкви, я вновь поблагодарила мужчину. Мой брат, сверлящий его тяжёлым взглядом, всё же чуть склонился.

—  Спасибо, что помогли моей сестре. Если бы не вы… — Он не закончил предложение, но мы все понимали, что Шо имел ввиду. Я поспешила перевести тему:

— Обещаю, что найду лучшее саке и принесу вам как только появится свободное время.

— Тебе лучше сдержать обещание, — усмехнулся капитан. — И постарайся без подобных выкрутасов. И ты тоже. —  Он посмотрел на моего брата. Тот повёл плечом, кивнув.

Встав на мотои, капитан Шинмон устремился в воздух, и лишь когда его фигура превратилась в маленькую точку на горизонте, я смогла спокойно выдохнуть. Приход капитана Шинмона был неожиданным, но, чего греха таить, приятным. На сердце потеплело от одной мысли, что капитан был из тех, кто всегда готов помочь своим товарищам.

Шо потянул меня обратно в здание церкви, сказав, что мне было бы неплохо помыться. Я удивлённо осмотрела себя: и правда, была жутко грязной. Потрепав брата по волосам и отправив его заниматься своими делами, я пошла в ванную. Хотелось как можно скорее смыть с себя остатки сегодняшнего дня. Тамаки присоединилась ко мне, намыливая мне спину и разминая плечи. Я ответила подруге тем же.

Сегодня мы решили лечь спать намного раньше. Точнее, решила я, а подруга лишь примостилась рядом. Было тесно вдвоём на одноместной кровати, но я не возражала: присутствие Тамаки успокаивало, отгоняя возможные кошмары. Единственный минус — с девушки постоянно слетала майка, в которой она спала, из-за чего к моей спине прижималась её обнажённая грудь.

На следующее утро я чувствовала себя отдохнувшей. Проработав с утра на дежурстве, вечером я переоделась в чистую одежду, надела обувь, которая, как я надеялась, проживёт чуть дольше, чем неделю, взяла сумочку с деньгами и отправилась к психологу. Мне срочно надо было обговорить с ней всё произошедшее.

Моя психолог за довольно короткое время стала мне близким человеком, которому я могла довериться практически полностью. Никто не знал меня так хорошо, как она, но это было правильно: решая свои проблемы, я не должна бояться открыться перед врачом.

Несмотря на то, что сеанс был незапланированный, психолог приняла меня в свободное время (для чего мне пришлось прождать полтора часа) и усадила на кресло, слушая мой рассказ.

И вновь я удивилась, какой спокойной она может оставаться, когда пациенты рассказывают ей самые неприятные и жестокие истории, как она может не бояться в этот момент находиться с ними в одной комнате и при этом давать полезные советы.

— Что касается вас и вашего друга, я могу предложить пару упражнений, которые могут помочь облегчить груз вины, но я настоятельно рекомендую проговорить с ним всё произошедшее при следующей встрече. Что касается вашей боязни мужчин, то хочу вас поздравить: вы медленно, но верно выздоравливаете. Шоковая терапия, которую я вам порекомендовала, начинает давать свои плоды.

Психолог была довольна, я же задумалась.

Врач говорила о том, что сегодня я как-то резко перестала воспринимать капитана Шинмона как угрозу, но при этом всё ещё видела в нём мужчину, а не бесполое существо как в случае Артура, Огуна и Шо. Она приписывала это достижение тому, что я соблюдала её наставлениям, когда не была втянута во всякие драки и разборки. Вообще, поначалу это было действительно сложно. Все те дни, что мы ждали ответа капитана Арга с просьбой о встрече, я периодически держалась за руки с мужской частью нашей команды. Однако постепенно я привыкала к этим ощущениям, к чужим касаниям. Однако толика напряжения всё равно оставалась глубоко внутри меня, хотя я и понимала, что мои друзья — лучшие на всём белом свете.

Я больше придерживалась теории о том, что в критический момент, когда лже-Айрис возродила мои самые неприятные воспоминания, на меня просто-напросто нахлынуло осознание того, капитан Шинмон — человек, которому я могу доверить свою жизнь, которого мне нет смысла бояться. В тот момент, когда я услышала его голос, что-то перевернулось внутри меня.

Психолог поддержала мою точку зрения, высказав свою мысль о том, что на моё восприятие мужчин также могли косвенно повлиять положительные эмоции от возвращения брата.

В конечном итоге от врача я вышла обновлённой и с приподнятым настроением. Я была благодарна ей за всё, что она для меня делала и как она выслушивала все мои проблемы, пытаясь найти ко мне подход. Конечно, это было её работой, за которую я платила неплохую сумму, но она никогда не давила на меня, хотя могла. О, я уверена, она прекрасно понимала, что мои слова о кошмарах с изнасилованием — ложь, сказанная по той причине, что мне было бы неприятно заострять на этом внимание.

Сейчас, спустя столько времени работы с психологом, я понимала, насколько глупо звучали мои слова в начале наших сеансов и как криво и косо я пыталась прикрыть правду. Очевидно же, что врач прекрасно понимала, что тот ужас произошёл на самом деле, но не знала, что это было в прошлой жизни, а не в этой.

Когда я вернулась в церковь, на часах было уже восемь вечера. Я поприветствовала ребят, поужинала в дружной компании, а после заперлась у себя в комнате: всё равно сегодня на ночном дежурстве была Тамаки, так что она вернётся только утром.

Итак, мне нужно было составить список обязательных дел, чтобы ничего не забыть.

Во-первых, надо было придумать, куда можно спрятать Шо. Если Хаумея может подчинять чужое сознание на расстоянии (а вот об этой способности мне следовало бы узнать побольше от самого Шо, потому что явно были какие-то ограничения, иначе мы всей бригадой уже ходили бы у неё по струнке), то мой брат в опасности.

Во-вторых, следовало купить обещанное саке капитану Шинмону и отдать в знак благодарности за всё, начиная тренировками и заканчивая вчерашним спасением.

В-третьих, было необходимо найти пятого и восьмого столпов, а также проверить информацию касательно Натаку. Если мальчик тоже является столпом, то плохо, что он сейчас в Хайджиме. А с другой стороны, выкрасть его оттуда мы всё равно не сможем.

В-четвёртых, необходимо выяснить кем же была та девушка, явившаяся ко мне вчера. Родной сестрой Айрис? Доппельгангером?

В-пятых, надо было начать копать под Хайджиму и церковь, но я совершенно не понимала, откуда начать. Обещанные Джокером бумаги ещё не были написаны им самим, из-за чего Виктор не мог передать мне их, а без них я вряд ли смогу начать хоть какое-нибудь расследование.

В-шестых, мне следовало продолжить практику, предписанную психологом, а также поговорить с Огуном. Ранить чужих незнакомых людей легко, но близких друзей — как никогда сложно. И пусть я не была виновата в произошедшем, так как мой разум взяли под контроль, я всё равно чувствовала себя неловко и неприятно. Я хотела избавиться от этих чувств.

Ну и также пара вещей по мелочам: рассказать Вулкану о моей задумке с метательными снарядами для атаки и об электрогитаре, чтобы сыграть на неё несколько аккордов и подарить их запись капитану Оби — как благодарность за всё, что он сделал для меня.

Дел было невпроворот, и я просто не представляла, как управлюсь со всеми ними.

Мы с Шо несколько раз пытались использовать связь Адоры, чтобы найти новых столпов, но пока всё, что нам удалось выяснить — это то, что Натаку Сон, тот самый мальчик, пострадавший от действий Рекки, действительно был шестым столпом.

— Думаю, Хайджима уже знает об этом и с его помощью пытается исследовать всплеск Адоры, — задумчиво произнёс капитан Оби. Я сжала руки в кулаки.

— Надо вытащить его оттуда, — сказала я. — То, что творит Хайджима со своими воспитанниками… Мальчик не должен переживать подобное и дальше.

Капитан стиснул зубы. По запаху я поняла, что он и сам хотел помочь Натаку, но был не в состоянии. Мы — бессильная Восьмая бригада, а они — Хайджима Индастриз, контролирующие всю Токийскую империю. Что мы можем им противопоставить?

В голову вкралась мысль о том, что я могла бы заменить Натаку, чтобы мальчик был свободен и не переживал всего того, что пережила я, но разве Хайджима согласится? Им проще контролировать маленького мальчика чем взрослую вздорную девицу. Тем более, что мы оба обладаем всплеском Адоры. Единственная разница между нами — это наши умения. Я была куда опытнее.

— Пока просто подождём, — вздохнул капитан. — Я знаю, что ты хочешь помочь ему, но пока что мы не сможет ничего противопоставить Хайджиме. Только когда у нас будут рычаги давления мы сможем что-нибудь сделать.

Мне оставалось только смириться. Я села обратно за своё рабочее место, взяла в руки ручку и уставилась на лист, который надо было заполнить. Отчёт о вчерашнем огнечеловеке. Его личность уже установили, похоронное бюро взялось за его прах, поэтому мне стоило поторопиться.

Но только я коснулась листа бумаги, как почувствовала знакомый запах гнева и злобы. Ноги загудели.

— Новый столп скоро появится, такая забавная девочка, — прошелестела мне на ухо лже-Айрис. Я подскочила на месте, оглядываясь, но гостья уже пропала.

— Эй, Шинра, всё в порядке? — спросил лейтенант.

— Новый столп. Надо подготовиться, — коротко ответила я. Но только я сделала пару шагов к двери, как прозвучала пожарная сигнализация: где-то появился огнечеловек и вспыхнул дом.

Мы все, в том числе и Лиза с Шо, которые стали работниками нашей бригады на полставки, собрались за считанные минуты, загружаясь в спичечную коробку. Каждую минуту поступало сообщение о новом возгорании, от чего лица всех присутствующих становились всё мрачнее и мрачнее. Это уже не был единичный случай, а скорее массовое самовозгорание.

— Балахоны делают свой ход. Шо, береги себя и не смей высовываться. Если надо будет — вступай в драку, но не дай Хаумее приблизиться к тебе, — проинструктировала я брата, сидя напротив него.

— Ты тоже, — кивнул он.

Вскоре мы оказались на улице, где произошло больше всего пожаров. Пока часть ребят с помощью нового оборудования от Вулкана пыталась найти пострадавших, капитан Оби приказал нам с Шо выследить нового стопла, а Артуру — найти Хаумею и сразиться с ней, потому как только на него её способность не действовала.

— Шо, хватайся за меня.

Брат крепко обнял меня, и я, придерживая его одной рукой, взмыла в воздух. Ноги гудели всё сильнее, пока я пролетала над улочками.

В нос забился невозможный запах гари, палёной плоти и дыма. Я чуть закашлялась, но это не помогло, лишь ещё больше наполнило лёгкие вонью.

Шо сжал моё плечо, а потом указал направление, куда нужно было лететь. Я кивнула, резко отклоняясь в сторону: видимо, брат услышал кого-то, кто вполне мог быть пятым столпом. Я добавила огня в ногах, ускоряясь. Теперь, помимо запаха гари я чувствовала запахи людей. Один из них был с привкусом карамельных духов, остальные же отдавали подвалом и сыростью — белыми балахонами.

Шо отцепился от меня в паре метров от фигур противников, приземляясь на ноги и доставая меч, который ему сделал Вулкан, а я же, подлетев немного выше, обрушилась на самого высокого и крепкого балахона, разговаривающего с какой-то девочкой.

— Ты в порядке? — спросила я, окидывая её быстрым взглядом. Та выглядела напуганной. Девочка кивнула.

— Отлично. Шо, уведи её, а я разберусь с этими.

— О, Шо? Давненько не виделись, — усмехнулся громила. — Отлично, заберу сразу троих столпов.

— Харон, — сквозь зубы выдавил брат, хватая девочку за руку и уводя её. Тот, кого назвали Хароном, попытался было помешать Шо, но я ему не дала, переключая всё внимание на себя.

И, чёрт возьми, если я когда-то думала, что капитан Шинмон больно бьёт, то я очень и очень ошибалась. Кулаки этого Харона казались стальными, как и всё его тело: мои удары были ему нипочём. Я будто атаковала стену, которая постоянно отбрасывала меня в сторону, пропахивая мною землю.

Это было чертовски больно, но ещё больнее стало когда Харон со всей силы наступил мне на живот, пробивая асфальт. Во рту собралась кровь, и мужчина откинул меня в сторону. Я врезалась в мусорные баки.

Я ещё никогда так быстро не сдавала по всем фронтам. Этот ублюдок был силён как монстр, каждый его шаг порождал взрыв пламени.

— Без благословения Проповедника ты ничто, точно так же, как и Шо, — усмехнулся мужчина.

Я поднялась на ноги, и тут мой взгляд зацепился за две фигуры, стоящие в стороне. Это были Шо и та девчонка. Но почему они не убежали? Что случилось?

Брат протянул руку к девчонке, но та её отпихнула и принялась кричать. Я не слышала, о чём они говорили, да и вслушиваться сейчас времени не было: надо было сражаться. Харон был уже совсем близко.

Я оттолкнулась от земли, зажигая пламя. В паре миллиметров от противника я резко сменила направление и атаковала его сзади, но даже так мой удар не оставил на нём видимых повреждений. Да что с ним не так?

Харон отбросил меня в сторону, больно заломав руку. Он оскалился, наступая вновь, как тут по воздуху пронёсся пузырь из жвачки. Я удивилась: откуда он? Неужели какой-то ребёнок решил поиграть во время пожара?

Однако всё встало на свои места, когда пузырь взорвался прямо с лицом Харона, так и не причинив ему никакого вреда.

Рядом раздался ещё один взрыв: это та девчонка подорвала моего брата и бросилась наутёк. Шо быстро пришёл в себя, обеспокоенно переводя взгляд с меня на неё. Я смело кивнула ему. Раз уж пришла подмога в лице Тоору и Джаггернаута, то я справлюсь, а он пусть поймает и вразумит эту дуру.

Пока ребята разбирались с пешками, я вновь напала на Харона, потихоньку начиная понимать, как работает его сила. Он был сильным и выносливым, с крепким телосложением и стальными мышцами. Однако почему он создавал взрывы, когда шёл? Устрашить меня? Или же в этом была необходимость?

Я прищурилась. Нет, явно второй вариант. Но зачем? Разве третьему поколению это необходимо? Тогда, скорее всего, он из второго. А как он создавал огонь? Заимствовал у кого-то из своих подручных? Что-то не заметила этого.

А что, если…

— Так значит, весь тот огонь, который ты выдавал, — это мой огонь? — усмехнулась я. Ну конечно. Я ж его так лупила, что вобрал в себя массу энергии, преобразовав её в пламя и взрывы и выпустив наружу.

— Умно, — ответил он. — Но чем тебе это поможет?

Он взревел, бросаясь на меня. Я уклонилась от удара его кулака, извернулась и ногой дала в челюсть. Обычному человеку я бы давно её сломала, но только не этому монстру. Он перехватил мою ногу и с широкой ухмылкой бросил меня на землю. Я закричала — настолько это было больно. Не удивлюсь, если заработала себе сотрясение.

Надо было срочно что-то противопоставить ему, надо было одолеть этого урода!

…Но было так тяжело двигаться…

Харон хмыкнул, поднял меня за ногу и закинул себе на плечо. Я повисла как мешок, с трудом приподняв кружащуюся голову и замечая, как Джаггернаут и Тоору с трудом пытаются одолеть остальных балахонов.

— Четвёртый столп готов, осталось ещё два, — непринуждённо сказал Харон, кладя руку мне на поясницу, чтобы я не упала, и срываясь с места.

С помощью остатков энергии он воспроизводил огонь, двигаясь очень и очень быстро. Перед глазами мелькали дома и улицы, вызывая лишь большую тошноту. Я пыталась отдышаться и придумать план действий. Нельзя дать себя поймать, нельзя дать Харону поймать Шо или ту девчонку, иначе всё будет зря!

Я сцепила зубы, как вдруг Харон резко остановился. До меня донёсся голос девчонки:

— Да отвали ты уже от меня! Никуда я не пойду ни с тобой, ни с этими уродами! — закричала она. — Вы все — мои враги.

— У тебя нет выбора, — резко ответил ей Шо, и я почувствовала запах его раздражения. — Иначе тебе придётся постоянно бегать, скрываться и дрожать от страха быть пойманной!

— Значит я сама создам себе выбор! Я не нуждаюсь в твоей помощи! И вообще, может я хочу прожить свою жизнь так, чтобы каждый день был полон страха и ужаса!

— Фу-фу, как интересно, — чуть ли не пропел Харон, прерывая их перепалку. — Двое столпов вместе, будет намного легче поймать вас.

— Шинра… — тихо прошептал брат, заметив меня.

Я вздрогнула. Нет-нет-нет, надо срочно что-то делать!

Я сцепила зубы, создавая взрыв пламени в ногах и резко выворачиваясь из хватки Харона, приземляясь рядом с Шо. Меня повело, но я устояла. Перед глазами Харонов теперь было два — я явно заработала себе сотрясение мозга.

Что удивительно, на Харона взрыв сработал. Он не стал поглощать энергию от него как это было в случае с простыми ударами огнём. Что это значило? Ему было сложнее справиться со взрывом? Если это так, то я должна попробовать ещё раз.

Однако рука Шо меня остановила.

— Хватит с тебя, ты и так вся побита. Отдохни немного, я разберусь.

Я удивлённо уставилась на брата. Он заботился обо мне и переживал за моё состояние. Сердце наполнилось теплом. Кем ещё мог быть Шо, если не ангелом и самым лучшим младшим братом?

Шо вскинул меч, делая несколько шагов к Харону, и я сжала руки в кулаки, переживая за брата. И тут краем глаза уловила движение той девчонки.

— Хэй, как тебя зовут? — резко спросила я, оборачиваясь к ней.

— А тебе какое дело? Ну, предположим, Инка.

— А я — Шинра. Слушай, не знаю, что уже успели сделать эти уроды в белом, но тебе надо их остерегаться. Ты — особенная. Пожалуйста, пойдём с нами в пожарную бригаду, мы защитим тебя.

— Да с чего я должна идти куда-то с вами? Особенная я или нет — не ваше дело!

— Моё. Я тоже помню свою прошлую жизнь, как и Шо.

Лицо Инки вытянулось. Она смотрела на меня так, будто я ребёнку сказала, что Санты не существует.

— Долго объяснять, но в этом мире есть восемь особенных людей, и все они обладают особой силой и связью с параллельным миром. Те парни в белом хотят с их помощью повторить великую катастрофу, и чтобы этого не случилось, ты должна пойти с нами, защитить не только себя, но и весь мир!

Инка внезапно истерично рассмеялась.

— Мир? Какое мне дело было до мира. Мир — несправедливое место, где никто никогда тебе не поможет. Такие как ты помогают лишь когда вам это выгодно, а от чистого сердца — никогда. Зачем мне это? Зачем мне сохранять этот мир? Не проще ли его уничтожить? Да и если я переродилась один раз, не значит ли это, что я перерожусь во второй?

— Нет, не значит! Что ты вообще несёшь, — выдохнула я.

— Этот мир меня не устраивает. Твоё предложение — тоже. Видишь ли, если я пойду с тобой, то что меня ждёт? Я — огненная воровка, обокрала уже кучу домов, воспользовавшись пожаром. Но раз я такая особенная, то меня оправдают. Я буду жить в тепле, уюте и спокойствии. Но если я пойду с ними, — её лицо покраснело будто от смущения, — то повсюду будет опасность, будет страх, моя жизнь будет на грани каждую минуту…

Я во все глаза вылупилась на эту сумасшедшую. Инка выглядела так, будто была в шаге от своей мечты. Да что с ней не так? Сначала она говорила о том, что никакой помощи ей не нужно, а теперь вообще готова пойти в логово зверя только потому, что там опасно.

Я выругалась под нос: ещё одна двинутая на голову, что ли. Как будто мне лже-Айрис и Хаумеи не хватало.

— Сестра, можешь помочь? — внезапно спросил Шо, приземлившись рядом со мной. Он был знатно потрёпан, но всё равно выглядел куда лучше меня. Я быстро кивнула, о чём тут же пожалела: голова вновь заболела. — Используй на Хароне свой самый сильный взрыв.

Самый сильный взрыв? Честно говоря, до этого я никогда не пыталась этого сделать. То есть да, иногда из моих ног вырывались взрывы вместо огня, но это бывало редко, так как я предпочитала старое-доброе пламя. Однако если это единственное, что сработает на Хароне…

— Попробую, — ответила я.

Мы вместе сорвались с места, атакуя противника с двух сторон. Шо мастерски управлял мечом, пока я лупила пламенем, пытаясь сконцентрироваться на создании взрыва. Для этого нужна была масса энергии, которую мне было необходимо высвободить одновременно, без промедления и запинок.

Я стиснула зубы. Сделать это было куда сложнее, чем казалось.

Харон отбросил Шо в сторону. Несмотря на то, что мой братец был хорошим бойцом, его атаки также не могли пронять противника.

— Не смей трогать моего брата, — прошипела я разозлённой коброй, впечатывая колено в лицо Харона. Тот сделал неловкий шаг назад, и я, держась за его голову руками, извернулась в воздухе, поднимая весь корпус вверх и тем самым оказываясь в ручной стойке. Я выпустила немного огня из пяток, придавая себе ускорение, и в тот момент, когда обе моих ноги коснулись лица Харона, для чего мне пришлось сжаться в комок, я резко выпустила всё то пламя, что копила в себе.

— Отведай адского пламени, — прошипела я, и огромный взрыв прогремел на всю округу. Он был настолько сильный, что мы с Хароном буквально оказались окружены тьмой и гарью.

Я отпустила Харона, и меня отбросило в противоположную от него сторону. Кое-как приземлившись на ноги, я выпрямилась, тяжело дыша. Рядом раздался лязг металла: Шо атаковал подошедших балахонов.

Дым потихоньку спал, и я увидела Харона, валяющегося на земле. Я уставилась на него. Я победила? Пожалуйста, хоть бы я победила!

Однако мои надежды разбились в прах, когда противник поднялся, пошатываясь.

— Ты первая, кто смог так сильно ранить меня, — усмехнулся Харон, а мне стало дурно. Я уже не выдерживала. Я не смогу победить его!

Мужчина приблизился ко мне в мгновение ока, отправляя в полёт до ближайшей стены. Я снова ударилась спиной, кашляя кровью. Если так продолжится, я просто помру.

И тут откуда-то через пару улиц раздался мощный взрыв. Мы все резко обернулись в сторону его источника. В небо устремлялась огромная ледяная колонна. Узнаю почерк лейтенанта Карима, но что, чёрт возьми, у них там происходит?

Внезапно Харон замер, а после раздражённо цыкнул:

— Нам пора. Инка, ты с нами своим ходом или тебя силой? — спросил он.

— Сама, — отозвалась девушка. Двое балахонов, что держали её ранее, отошли в сторону, освобождая её.

Харон приблизился ко мне, собираясь взять с собой, но ему помешал клинок моего брата. Противник сделал пару шагов назад, и Шо воспользовался этим, подхватывая меня и разрывая дистанцию с балахонами.

— Ладно, этих двоих в следующий раз, идём, Хаумея ждать не будет, — махнул Харон рукой.

Мутнеющим взглядом я наблюдала за тем, как Инка, взяв руки в замок за спиной, лёгким и непринуждённым шагом отправилась с балахонами. Я протянула к девушке руку, но та бессильно упала. Я была вымотана.

«Как же неприятно проигрывать…» — С этой мыслью я потеряла сознание.

Мне понадобилось чуть больше недели на восстановление, большую часть которой я валялась на кровати и пила обезболивающее, которое передала мне Сузуми. Принцесса Хибана, которая чуть ли не за сердце хваталась от моего побитого вида, старательно вливала в меня полезные супы и какие-то свои разработки, которые, по её словам, должны были ускорить процесс моего выздоровления. Уж не знаю, что она там намешала, но мне действительно становилось лучше.

Также за эти дни я успела прочесть все бумаги, которые мне передал Виктор от Джокера. В них он рассказывал о своём прошлом, как его воспитывали и растили в теневого бойца церкви. Он занимался устранением лишних людей и лишних доказательств на протяжении многих лет. Курировал его не самый приятный тип. А вот что было самым интересным — это роль капитана Бёрнса во всей этой истории. Оказалось, что он долгие годы исполнял роль коммуникатора между светлой и тёмной стороной церкви.

Обнародовать эти бумаги перед Восьмой бригадой я пока не могла в силу обстоятельств, потому что таким образом подставляла не только Джокера, но и Виктора, а потому хранила это в секрете. Рассказать правду можно будет когда мы нароем что-нибудь ещё на церковь либо же лично столкнёмся с одной из её неприятных сторон.

После того, как мы упустили пятый столп, капитан Оби обязал Шо рассказать всё, что ему известно о членах белых балахонов и их способностях. Раньше нам это не нужно было, потому что после нескольких стычек мы решили, что достаточно сильны, чтобы противостоять им, и это было нашей ключевой ошибкой. Мы расслабились, за что все и поплатились.

Также лейтенант Хинава нарыл информацию про Инку, что объясняло многие странности в её поведении. Инка росла в не самой благополучной семье, где подвергалась психологическому и физическому насилию со стороны родителей. Друзья и учителя в школе знали об этом, но даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей. Тогда-то мне и стало понятно, почему она говорила о выгоде, которую люди ищут, помогая другим. Очевидно, что просто так её спасать никто не стал, вот она и обозлилась на весь мир.

Также у меня появилось подозрение, что и в прошлой жизни она страдала из-за домашнего насилия. Если это так, то мне было даже жаль девочку.

Подобный плохой опыт в итоге взрастил в ней синдром жертвы. Её зоной комфорта стали страдания и страх, ей было сложно жить, не ощущая их каждую минуту, не получая кайф от опасности. Именно поэтому между нормальной жизнью и жизнью преступницы, за которой охотится вся страна, она выбрала второе. Нам оставалось только смириться.

Ну а пока я валялась без дела, остальные уже придумали дальнейший план действий. А если точнее, капитан Оби и остальные капитаны, посовещавшись, решили отправить группу на материк для расследования причины катастрофы и того, как она протекала.

Мы уже знали, что Проповедник начал катастрофу по неизвестной нам причине (по моим догадкам из-за того, что желал наказать грешников), мы знаем, что в ходе этой катастрофы Адора и Земля оказались максимально близко, но мы не знали, с чего началась эта катастрофа, её хода. Капитаны полагали, что на материке прямо в месте разрыва должны быть скрыты какие-либо секреты, которые могут хотя бы подсказать нам, как мы сможем остановить весь ужас грядущего. Более того, я должна была стать ключевой фигурой нашей миссии.

Долгие годы учёные пытались выяснить, что произошло двести пятьдесят лет назад, путешествуя на материк, но им не удавалось найти ничего значимого. Единственным, кому вроде удалось найти какую-то информацию, был небезызвестный учёный Лафлар, который внезапно самовозгорелся, и все его записи погибли при пожаре. Но Лафлар был исключением из правил, а не аксиомой. Полагаясь на безрезультатный опыт остальных, капитаны решили, что лучше всего отправить того, кто владеет связью Адоры, кто больше всех связан с причиной катастрофы — Адорой.

Поэтому, встав на ноги, я принялась готовиться к отъезду, пакуя минимум сменных вещей в ранец.

Из нашего отряда ехали четверо: я, Артур, Тамаки и Виктор. Из Четвёртой бригады с нами отправили Огуна, а из Второй — Джаггернаута, который родился и вырос на материке. Огун был назначен командиром нашего отряда. Командовал операцией инструктор Пан.

Капитан Оби говорил, что он также хотел отправить Шо, но у него и Лизы был назначен суд, на который они обязаны были явиться. Понимая, что Шо останется один, без моего присмотра, что может спровоцировать Хаумею к попытке вернуть его, я вновь задумалась над тем, как же мне его защитить. Если я не могла сделать этого сама, то нужен был кто-то ещё.

Конечно же, его защищала Восьмая бригада, и я не сомневалась в их силах, но если на церковь нападёт кто-то вроде Харона, им не выстоять. Нужен был кто-то сильный, кто мог бы приглядывать за братом из тени.

Такой человек нашёлся сразу: Джокер.

Связавшись с ним по рации, я попросила его об услуге. И всё же Джокер оказался хорошим парнем, если работать с ним, а не сражаться. Прекрасно понимая опасность, влекущую за собой похищение Шо, он согласился помочь. Я была спокойна.

Корабль нам предоставила Вторая бригада, тесно контактирующая с армией. Пока команда корабля загружала на борт необходимые продукты питания и проверяла количество топлива перед отправкой, мы прощались с теми, кто пришёл нас проводить.

Из Восьмой бригады это был лейтенант Хинава, потому как остальные не могли. Даже принцесса Хибана оказалась завалена делами из-за того, что слишком много времени проводила со мной, когда я поправлялась после столкновения с Хароном.

Собрав нас в кружок, он строго приказал слушаться инструктора Пана и не сметь своевольничать — на этом моменте он смерил нас с Артуром тяжёлым взглядом, из-за чего стало как-то неловко.

Шо на прощание крепко обнял меня, а я пожелала ему успешного суда.

Также в порт пришли Сузуми и Наоми. Первая передала мне, Огуну, Артуру и Тамаки свёрток с лекарствами и инструкцией как и в каких случаях их пить, а вторая пожелала удачи и выразила своё сожаление, что мы не смогли встретиться в прошлый раз, когда я была в Четвёртой и подралась с их капитаном.

К слову о капитанах…

Быстрее, чем капитан Шинмон появился на пристани, я учуяла его кедровый запах силы с лёгкой ноткой клубничного моти, что удивило меня: неужто он подсел на сладенькое? В последнее время от него ими постоянно пахнет, пусть и слабо. Тем не менее, я была очень рада его видеть. Настолько сильно, что сама этого не ожидала.

Капитан остановился перед нашей компашкой.

— Рады вас видеть, капитан, — воскликнула Тамаки, пока Огун, Сузуми и Наоми кланялись ему в знак уважения. Получилась забавная картина, где трое стоят в поклоне, не смея поднимать голов, а четверо как ни в чём не бывало машут руками. — Пришли проводить нас?

— Что-то типа того, — кивнул капитан. А затем перевёл взгляд на меня, почёсывая подбородок. — Не помню, чтобы оставлял тебе эти синяки на лице.

Я неловко посмеялась. Синяки, о которых говорил капитан, практически сошли, остались только неприятные жёлтые пятна.

— Ну, полторы недели назад я очень весело подралась с одним из белых балахонов.

— Он тебя избил, — прокомментировал Шо.

— Тебя, между прочим, тоже, — ответила ему я, с болью смотря на такие же жёлтые пятна на лице брата.

Капитан Шинмон задумчиво промычал, а потом вытянул руку с пакетом.

— Вот, бабуля Ито попросила передать вам дайфуку в дорогу. В благодарность за тот раз в Асакусе. — Я приняла пакет из его рук, вдыхая приятный сладкий запах. — Они с бобовой пастой. Кстати, девочки накидали тебе конфет. Сказали, что соскучились.

Я тепло улыбнулась, смотря на содержимое пакета: и правда, внутри на свету поблёскивали обёртки. Хината и Хикаге очень любили сладости, просто так никому их не давали, даже с самыми близкими жадничали, но мне так смело и душевно отсыпали немного, что моё сердце не могло не растаять.

— Обожаю дайфуку, — мечтательно вздохнула Тамаки.

Я не сдержала смешок.

— Спасибо большое, — произнесла я, вновь улыбаясь. Капитан Шинмон на это лишь пожал, мол, ничего такого. — Обещаю, что принесу обещанное саке после нашего возвращения с материка.

Капитан хотел было что-то ответить, но ему не дал инструктор Пан, стоящий на носу корабля:

— Загружаемся! Отплываем через пять минут.

Мы с ребятами коротко поклонились капитану Шинмону, я крепко обняла Шо, и мы побежали на трап.

Уже стоя на корабле я махала оставшимся на берегу друзьям рукой. Сузуми и Наоми активно махали в ответ, а Шо просто пристально смотрел на нас. Лейтенант Хинава отсалютовал, а вот капитан Шинмон лишь кивнул.

Вскоре мы отплыли совсем далеко от берега и разошлись по каютам, где скинули наши вещи. Я оказалась в одной каюте с Тамаки, что было вполне ожидаемо, ибо больше не с кем. Мы сняли куртки, оставаясь в чёрных футболках и форменных штанах. Пока мы были на корабле, было не обязательно носить огнеупорные куртки. Тем более, что они были довольно объёмными и из-за этого неудобными в бытовой жизни.

С остальными мы встретились только на обеде, где Джаггернаут рассказывал о своём детстве на материке а также о картофеле, который выращивала его семья. Под конец трапезы я разделила на всех принесённые капитаном Шинмоном дайфуку.

Плыть нам предстояло аж три дня, поэтому мы много находились в общей компании, играя в настольные игры или болтая. Делать было особо нечего, поэтому эти три дня для нас были как отпуск, во время которого я окончательно восстановилась, а последние синяки сошли на нет.

А ещё я наконец-то сделала то, что следовало сделать ещё давно: поговорила с Огуном о произошедшем. Друг, конечно, посмеялся, что всё это время меня волновал тот факт, что мы чуть не убили друг друга, но посоветовал относиться к произошедшему легче. Тем более, что нас вовремя остановили, за что я до сих пор была безмерно благодарна капитану Шинмону.

— Кстати о нём, ваша бригада так близка с Седьмой, — произнёс Огун.

— Ага, мы хорошо с ними общаемся. А ещё с Пятой, — гордо выпалила Тамаки.

— С Пятой? — подивился друг. — Там же капитан — красавица одна на миллион! Слышал, у неё вздорный характер. Как вы вообще поладили?

— Ну, Шинра подралась с ней, — развела руками подруга, и я неловко посмеялась.

— Проклятая принцесса одолела злую ведьму, вернув её на светлую сторону, — важно кивнул Артур, находясь на грани своих мечтаний. Мы все дружно закатили глаза.

— С капитаном Шинмоном тоже дрались? — поинтересовался Джаггернаут.

— Не, ему просто помогли, когда на Асакусу напали, — отмахнулась я. — С тех пор и общаемся бригадами. Они нам помогают, а мы — им.

— Наверное, это классно. А вот наша бригада с остальными особо не общается, — вздохнул он.

— Зато на вашей стороне армия, — нашёл плюс Огун.

Примерно как-то так и прошли все три дня, что мы плыли. Когда на горизонте показалась земля материка, мы начали собирать вещи. Нам предстояло отправить вглубь, туда, где произошёл разрыв пространства, в котором потонули практически все европейские и ближневосточные страны, а также весь материк Африки. Куда они делись, никто не знает. На картах на месте их соединения были нарисованы лишь длинные вертикальные линии.

По приезде мы встретили семью Джаггернаута. Они оказались милыми людьми, обеспокоенными состоянием их сына и фермы.

Перед тем, как загрузиться в машину, Виктор настоятельно порекомендовал нам надеть противогазы. Но мы, конечно же, пропустили наставление мимо ушей. Пока мы ехали, нам становилось всё веселее и веселее. Ребята начали травить шутки и громко кричать, я же не могла остановить смеха при виде танцующего Огуна. Не знаю, что на нас нахлынуло, но было весело как никогда ранее.

Ровно до тех пор, пока на нас не накричал инструктор Пан. Мы тут же утихомирились, а я осторожно выглянула в кабину водителя, где сидели Виктор и инструктор. Первый выглядел так, будто уже пожалел, что отправился с нами, а второй, странно наклонив голову, вёл машину.

— Нам долго ещё осталось? — поинтересовалась я.

— День пути. Это довольно опасные земли, так что надо быть осторожными и ехать неторопливо, — отозвался Виктор.

И тут раздался тонкий голос, я бы даже сказала писк, просящий нас о помощи. Я обернулась к ребятам, размышляя, с какой долей вероятности это могла бы быть ловушка. Но остальные даже думать об этом не стали. Огун, схватив скейтборд, вылетел наружу, и я поспешила за ним.

А там во всю буянил огромный каменный червь, — или что это вообще было — поражающий своей массой. Но что страннее, голос принадлежал маленькому чёрному кроту, который с ужасом улепётывал от червя.

Огун напал на червя с одной стороны, я — с другой, тем самым отвлекая его от добычи.

Тем временем этот самый крот сел на нашу машину, вытирая пот лапой. Я в шоке уставилась на животное, которое, похоже, обладало человеческим разумом, пока меня вновь не отвлёк дурацкий червь.

Огун выстрелил в него пламенем, а я добавила пинка, взрывая огонь практически как тогда в битве с Хароном. Червь взревел от боли, и мы атаковали его вновь, пока чудище не упало. За это время наша машина успела отъехать достаточно далеко, поэтому мы, проследив, как червь с трудом поднялся и медленно пополз в обратную сторону, явно понимая, что иначе ему достанется ещё больше, вернулись обратно.

— Отличная работа, — похвалил инструктор Пан. — А теперь объясните, что за говорящий крот и где вы его подобрали.

— Да он сам запрыгнул, — развела руками Тамаки.

В итоге было решено добраться до безопасного места, где можно будет переночевать, и там же допросить нашего нового попутчика.

Через час инструктор Пан затормозил машину, и мы медленно выбрались из неё, разминая затёкшие мышцы. На улице смеркалось, и без огней города ночь становилась только темнее и глубже.

Тогда-то наш новый попутчик и представился. Его звали Копатель. Когда-то давно он жил в месте под названием Оазис, но пришли странные люди и изгнали его оттуда вместе с другими разумными животными. Таким образом, Копатель и его друзья превратились в обычных бродяг, вынужденных воровать картошку с фермы, чтобы выжить. Довольно грустная история.

Однако Копатель говорил о людях, что означало, что на материке остались ещё выжившие, помимо тех, которые поселились у пристани и работали на ферме. С одной стороны, это было хорошей новостью, поскольку становилось понятно, что Токийская империя — не последний оплот человечества. Но с другой стороны, эти люди могли оказаться сообщниками Проповедника, что автоматически делало их врагами.

Я тяжело вздохнула, поудобнее устраиваясь в спальном мешке и размышляя о произошедшем. Мы только-только вступили на новые земли, а тут уже столько вопросов появилось, что можно с ума сойти. И самое главное, ответов на них не было.

Копатель также рассказал всё, что знал о всплеске Адоры, но знал он немногое — практически всё то же самое, что и мы. Разве что назвал ещё одного обладателя всплеска Адоры, назвав его Женщиной в Чёрном. Она была хорошим человеком, не просто научила их, зверей, разговаривать, но и вылечила их от голода, продлила их жизни на столетия, а также создала Оазис, в котором животные могли счастливо жить и ни в чём не нуждались. Она была благодетельницей, но пропала сразу после создания Оазиса и с тех пор никто из зверей её не видел.

История была занимательной, но многое казалось мне неясным. Кем была та женщина на самом деле? На чьей она стороне?

Новой задачей для нас стал её поиск, потому как если эта женщина столп (а она, опять же, по словам Копателя обладала всплеском Адоры), то нам лучше заручиться её поддержкой. Если она, конечно, ещё не умерла.

Из-за всех этих мыслей я плохо спала, поэтому весь следующий день постоянно зевала, пока Тамаки не предоставила мне свои колени в качестве подушки для сна.

Итак, пока я дремала, Копатель и ворон по имени Красавчик, которого позвал крот, показывали нам дорогу к Оазису — месту, находившемуся довольно близко от разлома. По словам парочки из Токийской империи туда уже приходил один человек. Звали его Лафлар. И это лишь подтвердило мою теорию о том, что покойный учёный раскопал что-то на материке, за что церковь его и устранила.

Днём, когда на часах было примерно три часа, мы прибыли к высокой горе, за которой, согласно Копателю и Красавчику, и находился Оазис. Недолго думая, я зажгла огонь в ногах, взлетая на верхушку горы. Вид оттуда открывался просто потрясающий. Зелёный лес посреди каменной пустыни, что может быть прекраснее?

И тут мой взгляд наткнулся на то, чего здесь в принципе быть не должно было.

— Это наше божество, — гордо произнёс Красавчик. — Именно благодаря ему существует Оазис!

Я же перестала дышать, во все глаза смотря на сооружение. Аматерасу. Это была Аматерасу. С облупленной краской, потрескавшимся местами от времени и отсутствия ухода за станцией.

— Как? Разве не предки Вулкана её построили? — спросила я, не зная, что и думать.

Я спустилась вниз, осторожно приземляясь. Видимо, шок до сих пор был написан на моём лице, из-за чего инструктор Пан напрягся.

— Что там? — спросил он.

— Аматерасу, — ответила я. — Вам стоит самим это увидеть.

Ребята переглянулись но смиренно поползли по камням вверх. Совсем слабого Виктора я подхватила под руки и подняла на вершину. Тот взял бинокль и принялся рассматривать сооружение, что-то бормоча себе под нос.

— Джокер будет удивлён, — прошептал он.

— Все будут удивлены, — заверила я.

Когда подошли остальные, они также не могли поверить своим глазам, хотя я их и предупреждала. Немного посовещавшись, мы решили отправиться к… даже не знаю, как назвать это строение. С одной стороны, это была Аматерасу, но с другой, токийская версия всё же отличалась большим размахом и лоском благодаря церкви Солнца, чьи последователи заботились о ней.

В итоге я назвала её не-Аматерасу.

Так вот, мы направились в сторону не-Аматерасу по тайной дороге, которую знал Копатель. Дорога пролегала через лес, и я просто не могла надышаться его свежестью. В Токийской империи лесов, настоящих лесов, огромных и зелёных, не осталось, лишь жалкие маленькие пародии, где нельзя было нормально прогуляться. Да и я в силу работы не могла отправиться туда надолго, вот и приходилось довольствоваться воспоминаниями о прошлом.

— Захватчики могут быть неподалёку, будьте осторожны, — предупредил Копатель, когда мы подошли к высокому столбу. Всего таких столбов было восемь, и все они окружали не-Аматерасу.

Только мы сделали пару шагов, как раздалось грозное рычание. Дорогу нам перегородили собаки-огнелюди.

Это было странное и неожиданное зрелище. Никогда раньше я не встречала такого, чтобы в огнелюдей превращались животные.

Они были агрессивно настроены, скаля зубы и нападая. Нам не оставалось ничего другого, кроме как уничтожить их. Копатель, до этого выглядящий испуганным, теперь смотрел на нас с восторгом.

— Вы одолели их… — прошептал он. — Многие мои друзья были убиты этими монстрами, но вы одолели их!

Я хотела было ответить ему, как мои ноги загудели уже привычной связью Адоры. Нос уловил приятный запах доброты, а в голове раздался нежный голос:

— Защити лес.

Я точно знала: со мной связалась Женщина в Чёрном.

Когда Копатель говорил, что в Оазис пришли люди и прогнали оттуда зверей, он забыл уточнить, что это были огнелюди. Да не простые, а обладающие разумом и умеющие говорить. Подобное я встречала лишь однажды несколько месяцев назад. То был случай с Миямото — пожарным, который убивал людей, а под конец суда внезапно самовозгорелся. Хибана изучала его довольно длительное время, пока Артур не убил его.

— Слышь, они такие же, — сказал Бойл, разрезая огнечеловека напополам.

— Занимательно, — протянул Виктор, прячась за спиной Джаггернаута, пока мы с Огуном и Тамаки. — Жаль, что мы не можем прихватить с собой хоть одного.

Я закатила глаза, приземляясь рядом и наблюдая как инструктор Пан сражался с последним.

— Погодите минуточку! — воскликнул Лихт, делая шаг вперёд. Инструктор замер, а потом отскочил назад. Виктор обратился к огнечеловеку: — Зачем вам возрождающая сила генератора? Почему вы не могли просто сосуществовать с животными?

— Возрождающая сила? — переспросил огнечеловек таким тоном, будто Виктор сказал полнейшую чушь. — Генератор был создан, чтобы уничтожить мир.

Больше ничего огнечеловек не собирался нам говорить, поэтому в следующий момент инструктор Пан просто-напросто прикончил его, пока Тамаки зачитывала молитву.

Я задумалась. Аматерасу, поддерживающая жизнь в Токийской империи — на самом деле машина апокалипсиса? Вот это, конечно, поворот. Интересно, знала ли об этом церковь? А Хайджима? А Император?

Я нервно рассмеялась, пока Виктор чесал голову.

— Восемь столпов, Аматерасу и приближающаяся Адора. Так вот, что нужно Проповеднику для конца света, — медленно произнёс он. — Надо выяснить, какая связь между Аматерасу и столпами.

Пока мы переговаривались, Огун прошёл чуть вперёд, разведывая обстановку. Внезапно он остановился и присел, поднимая что-то с земли. Мы подошли поближе. То был кусок камня с кучей рандомных чисел на на нём.

— И что это значит? — спросила Тамаки.

— Не знаю, но это определённо какая-то последовательность, — задумчиво отозвался Виктор. — Похоже, эти огнелюди пришли сюда не из-за нас, а за этим булыжником. Он им зачем-то нужен.

Вопросов появлялось всё больше и больше. Но самый главный из них: что, чёрт возьми, творится в этом мире? Почему я не могла переродиться в каком-нибудь другом адекватном мире? Где нет грядущей катастрофы? Ах, да, из-за Проповедника…

— Давайте пока просто исследуем не-Аматерасу, пока сюда не пришли остальные огнелюди? — предложила я, и остальные согласились.

Осторожно передвигаясь и оглядываясь по сторонам, мы минут за десять дошли до двери в постройку. Я не могла поверить своему нюху, улавливающему сильные эмоции, не принадлежавшие моим друзьям. Их источником был кто-то, но я не могла понять, кто. Меня так сильно обволакивало запахом самых разных чувств со всех сторон, что я даже не могла определить его источника, будто тот был огромен.

Однако одно я понимала точно: источник находился рядом с не-Аматерасу. Вообще, сама ситуация была очень похожа на то, что я чувствовала во время собрания капитанов, когда чужие злость и гнев давили на меня так сильно, что мне казалось, что я застряла в каком-то болоте. Но почему?

Неприятное чувство кольнуло изнутри.

— Защити лес, — вновь услышала я ласковый голос, и он был намного ближе, чем раньше. Я посмотрела на не-Аматерасу. Неужели голос доносился оттуда? Женщина в Чёрном до сих пор была внутри? Она жила там?

Что-то подсказывало мне, что не всё так просто.

Я вздохнула, переводя взгляд на Виктора и вслушиваясь в его довольно простой план. Было решено разделиться на две группы: первая — исследовательская, в которую войдут инструктор Пан, Виктор и Артур. Вторая — боевая, в которую вошли я, Тамаки, Джаггернаут и Огун. Пока первая группа будет расследовать не-Аматерасу внутри, вторая будет защищать вход от огнелюдей, если вдруг те объявятся.

Мне это откровенно не нравилось, но я молчала, смотря на то, как первая группа покидает нас. Стоило двери в не-Аматерасу захлопнуться, как я насторожилась: в воздухе запахло горелой плотью.

— Огнелюди, — предупредила я.

— Ловушка, — понял Джаггернаут.

Кусты зашевелились, и на полянку перед дверью в не-Аматерасу вышел рогатый огнечеловек — демон. Я нахмурилась, переводя взгляд на Копателя. А этот крот только сейчас решил объявить, что перед нами лидер всех огнелюдей.

Я сцепила зубы, стараясь не заматериться, а вот Огун сдерживаться не стал, стаскивая с себя огнеупорную куртку — сразу собрался бороться в полную силу.

Если честно, я не понимала, как нам победить демона. Мы все были слишком слабы для этого. Если уж при встрече с подобными демонами лейтенант Конро заработал себе серую болезнь, капитан Шинмон вымотался настолько, что не мог стоять на ногах, а в недавнем инциденте пришлось создавать целый огненный смерч, чтобы разобраться с противником, то как мы, выпустившиеся всего месяца четыре назад новички, сможем его одолеть?

Если бы только я смогла использовать свою суперскорость…

Но это было невозможно. Со слов Шо, без благословения Проповедника подобное не сработает, и уж вряд ли Проповедник поможет мне в битве с одним из его творений.

Конечно, в памяти оставался жив случай двухнедельной давности, когда во время битвы с Огуном и капитаном Шинмоном я смогла воспользоваться суперскоростью, но кто знает, может тогда Проповедник через связь Адоры увидел происходящее и решил моими руками прикончить сильнейшего человека в мире?

Таким образом, на суперскорость особо рассчитывать не приходилось.

По взгляду Тамаки я поняла, что она в ужасе. Также запах паники распространялся от Джаггернаута, а волнения — от Огуна. Все были на взводе и не понимали, что делать. Надо было как-то приободрить их…

— Ну что, покажем этим уродцам, на что способны пламенные пожарные? — улыбнулась я, делая шаг вперёд. Мне тоже было страшно, но я как никто другой знала, что страхом делу не поможешь. надо бороться даже если кажется, что спасения нет. — Тамаки, зачитывай молитву.

Девушка растерянно захлопала глазами, а потом я услышала её чуть дрожащий голос. Я зажгла огонь на ногах, сузила его и мгновенно оказалась рядом с первым огнечеловеком, снося ему башку.

Это оживило остальных. Огун создал пламя, Джаггернаут вскинул руки и растопырил пальцы. Бой начался.

Уничтожив ещё парочку огнелюдей, я была вынуждена уклоняться от огненного града, созданного демоном. Один из снарядов попал в Джаггернаута, пробив в нём дыру, но я не чувствовала запаха крови. Учитывая количество слоёв одежды на парне, скорее всего он умудрился увернуться внутри куртки и не пострадал.

— Хватит, не пытайтесь уворачиваться! — воскликнул демон. — Лучше присоединяйтесь ко мне, давайте используем генератор, уничтожим этот мир и отправимся в Рай вместе!

— Чего? — не поняла Тамаки, которая от удивления даже молитву перестала читать.

— Слышь, если ты так хочешь сдохнуть, сделай это в одиночестве. Хватит тянуть других за собой, — пробормотала я, однако демон меня услышал.

— Вот именно! — поддержал меня Копатель. — Хочешь умереть — иди куда-нибудь подальше и убейся там, а лес не трожь!

Демон лишь рассмеялся на его заявление, и все мы прекрасно понимали, почему. Посреди Оазиса стояла одна из немногих вещей, способная уничтожить демона раз и навсегда. И он собирался ею воспользоваться. Такого суицидального маньяка как он слабо волновали какие-то там животные, когда на кону была его собственная смерть.

Я вдохнула побольше воздуха, понимая, что если я хочу хотя бы остановить этого уродца, придётся выложиться на полную. У меня в запасе было несколько приёмов, которые я могла бы использовать на нём, но самые мощные из них сжигали больше всего кислорода.

— Не отставайте, — крикнула я, срываясь с места на сжатом пламени и атакуя демона. Он был чертовски крепким, но не крепче Харона. Мне кажется, что после битвы с Хароном все новые враги будут для меня как мягкие плюшевые игрушки.

Однако демон если и колебался из-за моих ударов, в ответ он бил нехило. Казалось бы, вечно горящий скелет, больше напоминающий какие-нибудь угольки, а силы немерено.

Противник заблокировал мой удар и выставил вперёд руку, создавая мощную огненную волну. Я не успела избежать её и попала в самый эпицентр взрыва. Обычный человек на моём месте давно бы кони двинул, но как же хорошо, что я была пирокинетиком.

Видимо, демон не ожидал, что после его атаки кто-то способен выжить, а потому расслабился, за что и поплатился. Схватив его руками за голову, прямо как недавно я хватала Харона, я коснулась пятками его плеч и выдала мощный взрыв пламени, поглотивший нас с головой. Демон закричал, огнелюди вокруг него заволновались, и мои друзья воспользовались ситуацией, хороня их одного за другим.

Я чувствовала, что противник был всё ещё жив. Я попыталась было оторвать ему голову, но потерпела провал, а после меня с трудом откинули в сторону.

И вновь я услышала голос в голове:

— Защити лес.

— Делаю всё, что в моих силах, — фыркнула в ответ я, пока мои ноги гудели из-за связи Адоры. Это начинало раздражать, если честно. Прямо как когда находишься в процессе важной работы, а тут появляется какой-то умник и подгоняет. Или, того хуже, начинает давать советы. А дальше пошли именно что советы:

— Этого недостаточно. Нужно больше огня.

— О, ну так дай мне этот огонь, раз ты такая умная. А то сама не понимаю.

Я прикусила язык, пожалев, что не сдержалась. Ситуация давила: против меня был демон, победить которого ни я, ни мои друзья не в состоянии. Из всех них только Огун был практически на одном уровне со мной. Таким образом, я была самой сильной из всей четвёрки и только я могла что-то противопоставить хоть что-то демону. Но, тем не менее, мне не хватало огневой мощи.

И тут Женщина в Чёрном ответила на мою грубость довольно миролюбивым тоном:

— Я бы хотела дать тебе божественное благословение Адоры, но моих сил не хватит на продолжительное время.

— А на сколько? Если это поможет мне защитить лес, как ты хочешь, то этого будет достаточно, — быстро ответила я, отскакивая в сторону от последней атаки демона.

— Одна секунда.

Я усмехнулась. Одна секунда, да? Меньше, чем я рассчитывала, если честно, однако более чем достаточно, учитывая ту скорость и мощь, что я способна развить при контакте с Адорой.

— Давай. Я вынесу его менее чем за секунду. Но перед этим, пожалуйста, скажи, кто ты.

Я почувствовала как запах удивления вновь распространился по округе, исходя прямо из не-Аматерасу.

— Я ничем от тебя не отличаюсь, — последовал ответ. Я рассчитывала на то, что мне скажут имя или что-то вроде того, но что есть — то есть. — Я ненавижу Проповедника и надеюсь, что вам удастся одолеть его. К сожалению, я уже не в состоянии. Приготовься.

Я тут же чуть наклонилась, принимая удобную позу для старта. Ноги резко завибрировали и я сорвалась с места. Время вокруг уже привычно замедлилось, а я оказалась рядом с демоном, одним пинком поднимая его высоко в воздух, а вторым отправляя в полёт подальше от леса.

Я вновь окунулась в нечто похожее на то самое единение, которое чувствовала во время битвы с Шо. Чужие воспоминания промелькнули у меня перед глазами. Я увидела ту самую грань, то место, где схлопнулась суша на планете, погребая мою страну в небытие. Я увидела старика, злого и проклинающего катастрофу. Я увидела Проповедника, вылезающего из разлома и сдувающего жука в сторону старика. Я увидела как он обращается в демона под довольную улыбку проповедника.

А потом я увидела самого демона, летящего прямо передо мной, и ударила его со всей силы, использовав всё то пламя, что бушевало во мне и приумножалось с каждой долей секунды.

Прогремел взрыв, время вернуло свой ход, и я повисла в воздухе. От демона не осталось и следа. Я убила его. Я смогла.

С губ сорвался смешок, который перерос в громкий несдержанный смех. Я смогла! Смогла! Я уделала демона и даже не заработала серую болезнь!

— Спасибо тебе, — прошептала я, когда успокоилась.

— Нет, это спасибо тебе, — ответила Женщина в Чёрном, делая акцент на втором слове.

Я развернулась обратно в сторону Оазиса, неторопливо летя туда на обычном пламени.

— Скажи, ты сказала, что ничем от меня не отличаешься. Что ты имела ввиду?

— Я такой же человек как и ты или тот демон, — отозвалась собеседница. — Ещё двести пятьдесят лет назад Проповедник использовал на мне жука, но я не обернулась огнечеловеком, а выжила. В этом месте я оказалась по воле случая, я просто приглядывала за ним, подружилась с местными животными и решила, что не буду плясать под дудку Проповедника. Я вошла в Бога, — как и все местные, называющие не-Аматерасу «Богом», говорила она, — и создала Оазис.

— Ты пережила катастрофу, — прошептала я. — Ты… Ты была столпом?

— Ты почувствовала это по присутствию Адоры внутри меня? Всё верно. Я один из первоначальных столпов.

Мурашки пробежали по моей спине галопом. Следующий вопрос мне дался с трудом:

— Ты… В тот день, когда ты вошла в Бога, ты ведь слилась с ним, да? По факту, тепло, исходящее от Бога, все те чувства, что витают вокруг Бога — это всё ты? Ты ведь пожертвовала собой?.. Тебя ведь больше нет физически, ты по факту мертва, да?

Раздался грустный смешок.

— Всё верно. Смею полагать, что и ваш Бог работает из-за жертвы одного из первоначальных столпов.

Меня затошнило.

— Прости, я не смогу ответить на остальные вопросы. Мне надо погрузиться в сон, иначе за последствия я не отвечаю.

— Да, конечно. Спасибо тебе за всё. — Но связь Адоры прервалась. Женщина в Чёрном так и не услышала меня.

Я, отыскав мелкие точки моих друзей рядом с не-Аматерасу, поспешила приземлиться. Ноги немного дрожали от той новой информации, что я узнала.

Женщина в Чёрном пожертвовала собой ради процветания Оазиса и животных, живущих в нём. Воздух вокруг не-Аматерасу был полон позитивных и миролюбивых эмоций. Однако что касается настоящей Аматерасу, то там я просто задыхалась от гнева и ненависти. Точно так же, как задыхалась при встрече с не-Айрис. Их злоба была настолько сильной и идентичной, что теперь я знала: это один и тот же человек. И вряд ли её жертва была столь же благородной и искренней, как в случае с Женщиной в Чёрном.

Я не знала, как сказать об этом друзьям, а особенно чрезмерно религиозной Айрис и Тамаки, которая только-только начала практиковать сестринскую деятельность.

Но вместе с тем я не могла скрывать такую важную информацию. Поэтому я решила натянуть на себя лёгкую улыбку и дождаться первой группы.

Я кивнула Тамаки и Джаггернауту, которые тяжело дышали, а после перевела взгляд на Огуна, смотревшего на меня во все глаза.

— Ты… вынесла демона, — прошептал он.

— Без женщины в чёрном и силы Адоры я бы не справилась, — покачала головой я, переводя взгляд на не-Аматерасу. Я больше не чувствовала исходивших от станции эмоций. Она действительно заснула.

Я присела на землю, остальные устроились рядом. Повисла неловкая тишина.

— Это, Шинра, — вновь заговорил Огун. — Знаешь, я был назначен главой отряда, но именно ты повела себя как настоящий лидер.

— О чём ты? — удивилась я.

— Мне было очень страшно, я испугался демона, а ты не побоялась выйти вперёд и вдохновить нас.

— Вот-вот, — закивала головой Тамаки. — Это было очень храбро.

Я посмеялась.

— На самом деле я сама испугалась, так как понимала, что никому из нас не под силу одолеть его. Просто я понимала, что надо что-то сделать, ничего особенного.

— Кого-то мне это напоминает, — хихикнула Тамаки, а я лишь удивлённо воззрилась на неё, но ответа так и не получила.

Мы вновь замолчали на пару секунд, но тут тишину нарушил Копатель, который, прихватив Красавчика, принялся расспрашивать меня о Женщине в Чёрном. Я честно ответила на все вопросы, которые могла, и животные были невероятно рады услышать об их благодетельнице.

Тем не менее…

Общее приподнятое настроение нарушила появившаяся первая группа. По одним их лицам я поняла, что они уже всё знают.

— Вам лучше увидеть это лично, — произнёс Виктор.

Он хотел показать нам сердце не-Аматерасу: котельную со стрелами, семь из которых стояли на подставке и ещё одна торчала из замочной скважины. Всего их было восемь. Прямо как столпов.

— Человеческая жертва, — объявил Лихт. — То, на чём держится Аматерасу в Токийской империи и этот генератор здесь — это человеческая жертва одного из столпов. Стрелы — ключи, как я подозреваю, связанные со столпами. Тогда, получается, те данные, украденные Джованни у Вулкана, тоже своего рода ключ. Вопрос заключается в одном: при чём тут эта последовательность цифр, которая, если верить Артуру, может быть числом пи?

Я села на корточки прямо там, где стояла, закрыв лицо руками.

Меня тошнило.

Вашу ж мать.

Все четыре дня, что мы провели в пути до возвращения в Токийскую империю, я провела с пользой, обдумывая произошедшее и остывая.

Ситуация с Аматерасу сложилась просто отвратительная, полная лжи и насилия. Мне было жаль не-Айрис, запертую там, но я не могла не признать очевидного: именно она была источником жизни в Токийской империи. Уничтожить её равносильно тому, чтобы уничтожить последний оплот человечества. Она была нужна нам.

Когда мы сошли с судна, нас встретила принцесса Хибана, которая тут же бросилась ко мне с объятиями, воркованием и причитаниями, оглядывая меня на предмет новых ран. Таковых, к счастью, не наблюдалось.

— Я так скучала всю эту неделю, что тебя не было, Шинра, — прохныкала девушка, и я погладила её по голове, успокаивая. Инцидент с поцелуем она так и не вспомнила.

— Всё хорошо, теперь я здесь, — ответила я, вдыхая приторный запах клубничного шоколада, исходивший от неё. Хибана всё ещё любила меня…

Мы распрощались с Огуном и Джаггернаутом, которые отправились в свои бригады со своими копиями докладов. Мы же все вместе ехали в Восьмую. Хибана осторожно поинтересовалась у нас касательно разведанной информации, а я смогла лишь тяжело вздохнуть на это.

Зато я узнала, что суд Лизы и Шо прошёл хорошо, капитан Бёрнс защитил их, и в итоге их признали невиновными. Хоть что-то радовало.

В церкви Восьмой мы передали капитану его копию отчёта. Собрание было решено провести на следующий день, когда с отчётом о вылазке ознакомится вся команда. Так как мы образовали некую коалицию из трёх бригад, в составе которой были Восьмая, Седьмая и Пятая, то было необходимо передать копию отчёта в Седьмую. Я тут же вызвалась добровольцем.

Хибана неодобрительно посмотрела на меня, но когда я сказала, что мы сможем прогуляться только вдвоём, она буквально расцвела на глазах. Я улыбнулась этому, впервые понимая, насколько сильно я действительно скучала по этой прекрасной девушке.

Я забрала из своей комнаты пару бутылок дорогого саке, которое прикупила ещё до вылазки на континент, коробку конфет для близняшек и убрала всё в небольшой рюкзак. Также решив, что можно погулять хоть какое-то время без униформы пожарного, я сменила её на повседневную одежду. Надевая новые босоножки, я мысленно плакала, вспоминая сколько они стоили и рассчитывая время, через которое я их сожгу.

— Не задерживайся, — попросил Шо, когда я уже готовилась выходить. Я нежно улыбнулась этому ребёнку, наклоняясь и целуя его в лоб. Я тоже очень скучала по брату.

— Хочешь пойти вместе? — предложила я, но Шо отказался. Видно, не хотел ходить по шумному многолюдному городу. Я нежно потрепала брата по щеке. — Я рада, что с тобой теперь всё хорошо.

— Когда вернёшься, я хочу тебя кое о чём попросить, — внезапно выдал Шо. Я удивилась. Судя по тому, как он мялся, его просьба могла мне чем-то не понравиться.

— Ради тебя всё что угодно, но только законное, — посмеялась я и получила обвинительно-возмущённый взгляд в ответ.

Мы с Хибаной вышли на улицу, решив прогуляться пешком. Принцесса рассказывала как у неё идут дела в отряде, что удалось узнать нового (то есть ничего), а также пригласила меня как-нибудь погостить. Я же, не желая разрушать приятную атмосферу между нами, не стала рассказывать о правде, которую мы узнали, а посвятила Хибану в то, как протекали наши дни на корабле и как много всего Джаггернаут рассказывал о его любимом картофеле.

Мы разошлись только через двадцать минут, когда дороги разделили нас. Я пожелала Хибане хорошего вечера и запрыгнула в автобус до Асакусы. Ехать было всего остановок семь, так как первые пять мы с Хибаной уже прошли.

Встретили меня знакомые статуи при входе.

Асакуса ни капельки не поменялась с того раза, как я была здесь впервые, разве что местные узнавали меня и постоянно окликали, приветствуя. Я тоже была рада их видеть. Меня обволокло тёплое чувство, схожее с тем, как будто я наконец-то попала домой. В Асакусе царила своя атмосфера, созданная проживающими здесь людьми. Все они были простыми, без некой вычурности, присущей остальной части жителей империи и даже мне, но при этом они были особенными, ни на кого не похожими.

Встреченный знакомый пожарный, с которым мы распивали саке два месяца назад, проводил меня до штаба Седьмой бригады. Я уже по привычке отодвинула норэн рукой, натыкаясь на капитана Шинмона, который, кажется, всё своё свободное время проводил в одной и той же позе у входа на энгаве.

— Давно не виделись, капитан Шинмон, — улыбнулась я.

— О, Шинра, вы уже вернулись? — Он вскинул голову, и я почувствовала, что он был рад меня видеть. Это грело душу.

— Ага, несколько часов назад. Я пришла занести отчёт о произошедшем. Завтра с утра у нас будет собрание, так что было бы неплохо, если бы вы или лейтенант Конро пришли.

— Всё настолько серьёзно?

Я поджала губы, напряжённо кивнув. Всё было более чем серьёзно.

Капитан вздохнул.

— Ладно, садись, объясни мне так, потом прочту. — Он хлопнул по месту рядом с собой, и я поспешила сесть.

Взяв рюкзак, я достала отчёт и передала капитану. Вслед за ним я вытащила на свет обещанное саке и сладости для девочек. Капитан Шинмон тут же позвал их.

— Шинра! Ты вернулась! — закричали они хором, кидаясь ко мне в объятия. Я чуть не растянулась на полу, с трудом удержав спину прямо. Девочки доверчиво жались ко мне, но стоило им заметить конфеты, как всё их внимание переключилось исключительно на сладости.

— От тебя есть толк! — заявила Хината, и я прыснула: они были как всегда.

Подошёл лейтенант Конро, привлечённый шумом. Он удивился, заметив меня, но когда его взгляд наткнулся на стопку листов в руках капитана Шинмона, его взгляд тут же посуровел.

Капитан тут же передал их Конро:

— На, ознакомься. Завтра утром сходи на собрание в восьмую, — тут же приказал он. Лейтенант лишь покачал головой, взял девочек и ушёл, оставляя нас с капитаном наедине.

— Ну, рассказывай, — сказал он, открывая бутылку саке и делая первый глоток. — А неплохо, — тут же оценил капитан.

Я же… Откинувшись на вытянутые назад руки, я начала свой рассказ с того момента, как мы прибыли на материк. Я не стала вдаваться в подробности фермы семьи Джаггернаута, но поведала о говорящих животных и черве, которого встретили.

— Звучит как бред сумасшедшего; я сама была уверена, что мне это мерещится из-за газа, но Виктор, который был в противогазе, тоже видел Копателя и тоже с ним разговаривал, — поспешила заверить я. Капитан немного расслабил плечи — видимо, правда считал, что я там с ума сошла.

После разговор зашёл о встрече с Красавчиком, толпе огнелюдей, неприкаянно горевшей в ночной тьме под выступом, где мы ночевали, и о не-Аматерасу. Когда разговор зашёл о генераторе, у меня будто горло сдавило. Я вновь вспомнила не-Айрис и Женщину в Чёрном и подумала о том, что может произойти в будущем.

Капитан Шинмон не стал давить на меня, давая мне время подобрать слова. И я наконец нашлась, успокоилась и продолжила говорить, повествуя о встрече с огнелюдьми и Женщиной в Чёрном. Я рассказала её историю, рассказала, что она столп и что именно она — причина, по которой не-Аматерасу работала и по которой вообще появился этот Оазис.

— Значит, человеческая жертва, — хмуро повторил капитан Шинмон.

— Да. Сначала я пришла к этому выводу, а после исследования не-Аматерасу Виктор его подтвердил. Токийская империя была построена на жертве и существует до сих пор тоже только благодаря жертве. И я бы сказала, что жертва эта была недобровольной.

— Священный огонь оказался пламенем Адоры, — кивнул капитан. А после добавил: — которым также владеешь и ты.

— Да. — Я поджала губы. Мы оба понимали, что это значит. Случись что с Аматерасу — именно я стану следующей жертвой.

Атмосфера вокруг капитана Шинмона изменилась, становясь более тяжёлой. Я учуяла запах раздражения и негодования, а также злости и беспокойства. Его брови дёрнулись, сходясь на переносице. Он не был в восторге от того, что услышал.

— Во всяком случае, — откашлялась я, — это не так уж и страшно. Просто буду надеяться, что Вулкан придумает новый источник энергии раньше, чем Аматерасу потухнет.

— Не стоит быть такой беспечной, — резко ответил капитан. Я тяжело взглянула на него.

— А я и не беспечная. Я лучше всех понимаю, чем это грозит, — ответила я. — И… Я думала об этом, много думала. И в итоге решила, что если вдруг что произойдёт, если вдруг Вулкан не успеет со своим проектом, то я не против стать жертвой. Конечно, обидно, что это всё преподнесут во имя солнечного бога, но если благодаря мне человечество и все вы будете жить — то что уж там, я потерплю.

Капитан пригубил саке.

— Не говори так, — попросил он, и в его запахе я почувствовала странные нотки, которые никак не могла распознать.

Я с детства училась различать эмоции по запахам, но это смешение ароматов мне было сложно разложить по полочкам и хоть как-то интерпретировать. Но отчётливее всех был запах кедра — запах силы — и запах клубничного моти, который с прошлой встречи лишь усилился.

Я спросила как бы невзначай:

— Вы в последнее время насели на сладости?

Капитан странно на меня посмотрел.

— Не люблю сладкое.

— Даже клубничные моти?

— Даже их.

Я задумалась. Значит, это был запах неизвестной мне эмоции. И это завело меня в тупик: существовал ряд запахов, значения которых я не знала. Причина тому была вполне очевидна: люди не всегда спешили открыто говорить, что у них на душе, а догадываться самой до чужих глубинных чувств — то ещё занятие.

Конечно, в прошлом я уже сталкивалась со слабыми отголосками клубничных моти. Это было ещё во времена обучения в академии, но так как я не интересовалась делами других людей, то теперь не могла сказать точно, что именно означал этот запах. За что и корила себя. Тогда я думала, что мне это не пригодится, а теперь даже и не знаю, что обо мне думает капитан Шинмон.

— А что-то случилось? — спросил капитан. Я помотала головой.

— Нет, всё в порядке, просто обоняние, наверное, шалит.

Капитан неопределённо повёл плечами. Он знал о моём остром нюхе, а потому воспринял мои слова с неким пониманием, никак их не комментируя — понял всё сам.

Я задумалась: а каково это — общаться с человеком, который с помощью одного только запаха может сказать о чём ты думаешь? Знаю, что многим было бы неловко и неприятно, но капитан Шинмон, кажется, был из тех, кто это игнорировал, за что я была ему благодарна.

Я вновь продолжила свой рассказ, начиная оттуда, где остановилась. На моменте со связью Адоры и усиленным ею пламенем я почувствовала себя неловко. Капитану Шинмону не нужно было никаких потусторонних сил, чтобы одолеть врага, а я не смогла справиться без них. Это значило лишь одно: я была слаба, мне надо было стать сильнее.

Я всегда гналась за силой. Сначала я мечтала отомстить демону, который в итоге оказался моей матерью, потом — спасти Шо, а теперь — спасти всех своих друзей и не дать Проповеднику уничтожить человечество. Удивительно, как за несколько месяцев мои планы из эгоистичных превратились в альтруистические.

Когда я закончила свой рассказ, на улице уже стемнело. Мне пора было уходить.

Я встала, потянулась всем телом, чувствуя, как хрустят позвонки, и собралась уже было прощаться с капитаном, как он сам поднялся.

— Идём, провожу, — сказал он.

Но этому не суждено было случиться. Я почувствовала запах знакомых сигарет и подняла руку, жестом останавливая капитана Шинмона. Норэн был отодвинут в сторону, а на пороге оказался Джокер.

— О, малышка Шинра, а я тебя ждал в твоей комнате, пока не пришла твоя соседка, — всплеснул он руками.

— Давно не виделись. Спасибо, что присмотрел за Шо, — улыбнулась я.

— Любой каприз. — И отвесил шутливый поклон.

Нас прервал запах раздражения и голос капитана Шинмона:

— Кто ты и что ты здесь забыл?

— О, позволь представиться, меня зовут Джокер. Мы с Шинрой дружим, так что считай, что я свой. — На этих словах капитан Шинмон посмотрел в мою сторону, и я кивнула, подтверждая слова Джокера.

— Ты что-то хотел от меня? Или от капитана Шинмона, раз уж ты пришёл в Асакусу.

— Вообще, от вас обоих. Как насчёт того, чтобы немного побуянить и разнести Солнечную церковь?

Я приоткрыла рот в удивлении. Так значит, Виктор ему уже всё рассказал. А он успел быстрее, чем я — капитану Шинмону.

Тем не менее, во мне действительно горело желание поджечь что-нибудь в этом проклятом месте. Ноги так и чесались. Но я не могла. Мои действия повлекут за собой наказание для всей Восьмой бригады, а дело Шо и Лизы может быть пересмотрено не в их пользу.

Я покачала головой.

— Пока мой брат в опасности, я не могу туда сунуться как бы сильно не желала этого. На кону будет судьба моего брата. Пока капитан Бёрнс защищает его, всё в порядке, но стоит мне устроить диверсию на церковь, как мой брат отправиться подопытной крысой в Хайджиму. Либо же ему придётся скрываться в бегах. Прости, Джокер.

Тот развёл руками.

— Ну а ты, мистер силач? Не хочешь отомстить им за то, как два года назад церковь оставила Асакусу на произвол судьбы, воспользовавшись вашей трагедией чтобы посадить тебя на цепь?

Запах раздражения и негодования, исходивший от капитана Шинмона, усилился. Я вздохнула: очевидно, он согласится без лишних слов. Капитан Шинмон слишком уж сильно любил побуянить.

— Я пойду, — согласился мужчина, и я не сдержала лёгкой улыбки. Но она тут же пропала, стоило мне вспомнить о церкви.

— Что ты хочешь там найти? — спросила я.

— Истинные писания или вроде того. Должно же сохраниться хоть что-нибудь, где рассказывалась бы правда об Аматерасу и человеке, запертом там. Должно быть что-нибудь, что подтвердит ложь этого чёртового бога. Я собираюсь наведаться в пустоты.

Иначе говоря, он собирался вернуться туда, откуда началась его история: под землю, в тень церкви.

Я медленно моргнула и вздохнула:

— Тогда передай мне всё, что найдёшь там.

— Конечно, это не обсуждается, — согласился Джокер.

Мы вышли на улицу, и я сняла босоножки, беря их в руку. А затем окинула обоих мужчин долгим взглядом.

— Что ж, тогда я пойду. Желаю вам двоим удачи и… будьте осторожнее. Чёрт знает что эти люди могут попытаться применить против вас.

— Сомневаешься в нашей силе? Ладно в моей, но в мистере силаче-то, — удивлённо протянул Джокер, но в его голосе было больше наигранности.

— Да дело-то в том, что в капитане Шинмоне я ни капли не сомневаюсь, а вот тебя я в действии не видела, но даже по запаху ты ему в подмётки не годишься, — развела я руками. Честно говоря, из всех встреченных мною людей только Бёрнс ещё мог составить хоть какую-то конкуренцию капитану Шинмону.

— В смысле, по запаху? — не понял Джокер, а я лишь загадочно улыбнулась, оставляя его метаться в домыслах. Так и не дав ответа, я коротко попрощалась и взмыла в небо. Дразнить мистера Джея было на удивление забавно.

В церковь Восьмой бригады я вернулась лишь через час, по пути заскочив в булочную и забрав последние круассаны и булочки. Для Шо я отдельно взяла улитку по-гречески, которая в этом времени носила иное название. Шпинатная улитка или как-то так.

Дома меня уже ждал брат, который сидел в гостиной рядом с дежурившей Тамаки и читал какой-то журнал. Завидев меня, Шо подскочил на месте, и я поспешила крепко обнять его, прижимая к себе и трепля по волосам.

— Пойдём попьём чаю? — предложила я, доставая булочку с изюмом и отдавая её Тамаки. Подруга счастливо поблагодарила меня и вгрызлась в выпечку.

— Остальные уже расходятся спать, так что вы тоже не задерживайтесь, — произнесла она и вновь откусила новый кусок булки.

Мы с Шо прошли на кухню, где я поставила чайник кипятиться, а также достала три кружки, кладя в них по чайному пакетику.

— Что ты хотел попросить у меня? — спросила я, оборачиваясь к сидящему за столом Шо, который неторопливо раскручивал улитку, отрывая тонкий слой теста с начинкой. Но стоило ему услышать мой вопрос, как он замер. А затем тяжело вздохнул:

— Я хотел бы побольше узнать о матери и… И встретиться с бабушкой. — И если первое растопило мой сердце, то второе в миг заставило его оледенеть.

— С этой… женщиной? — уточнила я. — Но почему?

— Я хочу понять, почему она так сильно ненавидит тебя и любит меня. Это же совершенно нелогично! Мы оба не знаем своих отцов, так почему бабушка так плохо относится только к тебе?

Я покачала головой и, подойдя к Шо, потрепала его по волосам. Этот ребёнок был столь мил, что всё внутри меня трепетало и наполнялось теплом — во мне будто зажигался внутренний огонь.

— Ты ведь был единственным ребёнком в своей прошлой семье? — уточнила я. Шо кивнул. — Понимаешь, существует такое негласное правило, что младших всегда любят больше, чем старших. Младшие — любимые детки, которых так и хочется потискать. Обеспечить ему светлое будущее — святое дело каждого родителя. Но старшие дети… Они как некий эксперимент. К ним никогда не бываешь готов, на них всегда учишься, от них всегда требуют большего. Старшие дети как те, кто будут вывозить тебя в старости. А младшие — услада для сердца и глаз. Вот и всё.

— Не говори так! — возмутился Шо.

Я улыбнулась его лёгкой наивности. Этот ребёнок был так невинен. И как только белые балахоны посмели забрать его к себе, а потом и издеваться над ним столько лет? Не прощу!

— К сожалению, это правда. Да и ты сам подумай. Из нас двоих ты больше похож на ангелочка. Я же скорее демон.

— Ты не демон! — тут же воскликнул брат, и я засмеялась. До чего же он мил!

— Нет, конечно. Демонов, если они не из Адоры, не существует. Но я могу быть похожа на них. Особенно когда дерусь с врагами, — подмигнула я.

Шо закатил глаза, понимая, что я не собираюсь быть с ним серьёзной.

Наконец, чайник вскипел, и я разлила кипяток по трём чашкам. В одну из них я также добавила холодной воды и дала Шо, вторую поставила у своего стула, а третью отнесла Тамаки, которая, наверное, уже доела своё угощение и никак не могла избавиться от неприятной сухости в горле.

После я вернулась к чуть надутому Шо и села напротив него. Брат прихлебнул чай, а затем вернулся обратно к улитке.

— Значит, ты согласна сходить со мной завтра?

— Куда ты хочешь отправиться? Помимо её дома.

— В региональный офис Синдзюку. Там должны были сохраниться хоть какие-нибудь записи.

Я задумчиво кивнула: если от матери что-то и осталось, так это всякие старые бумажки вроде медицинской карты, документов на собственность, информация о месте захоронения и прочее.

Я никогда раньше не ходила в региональный офис Синдзюку просто потому, что это было бессмысленно. У матери не осталось наследства: дом и всё в нём было сожжено, клочок земли, на котором он стоял, перешёл во владения государства. Даже если бы от матери хоть что-то и осталось в наследство, то какова вероятность того, что бабушка не прикарманила это себе?

Дело в том, что как только мне исполнилось восемнадцать лет в конце октября, по законам Токийской Империи я становилась совершеннолетней. В день рождения ко мне, как к выросшей сироте, должен был прийти работник социальной или иного вида службы и передать мне документы на наследство. Но этого не произошло. Я зря ждала государственного служащего в течение месяца: тот не явился. А это значило, что и наследства у меня нет.

И потому, прекрасно осознавая несправедливость этого мира, я махнула рукой на то, чтобы ходить в различные службы и пытаться чего-то там добиться. Уж лучше я сейчас собственными руками наживу́ то, что будет считаться моим, и то, что я смогу передать Шо по завещанию, чтобы обеспечить ему максимально комфортную жизнь.

Во всей этой ситуации радовало только то, что до конца периода обучения мне сохранили социальные выплаты в прежнем размере. Хоть и на том спасибо.

— Что ж, — улыбнулась я. — Не знаю, что ты там хочешь найти, но мы можем пойти. Не знаю, что насчёт завтра, но послезавтра мы точно сходим!

— А что такого завтра? У тебя только ночное дежурство, — удивился брат.

Я глубоко вздохнула. В голове всплыли образы Джокера и капитана Шинмона. С ними же всё будет хорошо, да? Они ведь не пострадают?

Джокер был тем ещё изворотливым существом. Пусть мы и не общались особо тесно, но я всё равно смогла немного изучить его характер. В духе Джокера будет паясничать и манерно выступать перед врагом. Но, несмотря на это, он всё равно найдёт способ одолеть его. Если не огнём, то своими сигаретами. Ну, или чем угодно, что он хранил у себя в карманах.

О капитане Шинмоне я беспокоилась Меньше. Капитан был сильным, он мог постоять за себя и совершенно не нуждался в чужой помощи. Запах кедра, исходящий от него, буквально перебивал все остальные запахи. Так как такой человек может проиграть? Никак!

С лёгкой полуулыбкой, не забывая откусывать от круассана со сливочным кремом, я поведала о встрече в Асакусе, откровенно рассказав о том, что мы с Джокером теперь союзники и помогаем друг другу.

— Так значит, тот мужчина, что периодически ошивался рядом со мной, был твоим другом? — уточнил Шо. Я кивнула.

— Прости. Я боялась, что Хаумея попытается снова взять тебя под контроль. Остальные ребята не смогли бы помочь тебе, а вот Джокер — да.

Шо не выглядел обиженным на мою сверхзаботу, лишь тяжело вздохнул, мысленно смиряясь с тем, что ему досталась такая сестра. Но с другой стороны, а что ещё я могла поделать? После инцидента двенадцатилетней давности я боялась вновь потерять любимого брата.

Я понимала, что Шо был сильным, очень сильным, но безумный страх, что притаился глубоко во мне, не позволял довериться брату до конца. А что, если он не справится? А что, если нападёт Харон, одолеть которого даже я не смогла? А что, если Хаумея вновь надавит на психику Шо, и тот просто не сможет сопротивляться этой твари?

Моя позиция в этом вопросе была такой: лучше перебдеть, чем недобдеть. В ином случае будет уже поздно пытаться исправить хоть что-то, останется только локти кусать и себя проклинать на чём свет стоит.

— Так значит, эти двое пошли на церковь Солнца? Безрассудно.

— Но очень смело, — кивнула я, чувствуя лёгкий дух бунтарства, спрятавшийся где-то глубоко внутри. Я даже удивилась: что это? Неужели столь поздняя ответочка на то, что в обеих жизнях мой подростковый период прошёл спокойно и безо всяких проблем? А теперь он решил выглянуть наружу?

Я вновь отпила чай, понимая, что тот практически закончился. Наливать ещё было крайне лень.

И тут я услышала голос Тамаки со стороны двери:

— И всё же капитан Шинмон плохо на тебя влияет.

Я удивлённо обернулась на подругу, хлопая глазами.

— В смысле? — не поняла я.

— Кто ещё будет говорить о том, чтобы ворваться в священное место и разнести его к чертям собачьим с таким энтузиазмом? Да и на материке ты была очень уж похожа на него, когда пыталась отмахнуться от похвалы за то, что одолела того демона.

Я удивлённо приоткрыла рот. Это… Правда? Я правда начала перенимать привычки капитана Шинмона? Да быть того не может! Мы не так часто общались, чтобы я чего-то там у него понахваталась. Немыслимо!

Последнюю мысль я озвучила вслух.

— Часто или нет — какая разница? Твои поступки говорят сами за себя, — отозвалась подруга и прошла к раковине, чтобы помыть в ней чашку. Я тут же подкинула ей свою. — Но знаешь, — внезапно продолжила она, — это даже хорошо. Раньше ты как будто была какой-то сдержанной. Да, ты говорила всё, что думаешь, не стеснялась принижать других людей за их системы ценностей, но сейчас… — Я аж задохнулась от возмущения. Так вот какого Тамаки обо мне мнения? Ещё и подругой притворяется! Вот ведь негодница!

Я так сильно зацепилась за мысль о капитане Шинмоне и откровение подруги, что совсем упустила тот момент, что та подслушала наш с Шо разговор и явно услышала, что я сотрудничаю с Джокером.

— Что — сейчас? — спросила я. Воздух вокруг подруги пах искренностью и заботой. В нём также чувствовались нотки радости и спокойствия. Тамаки говорила от всего сердца: не часто она себе такое позволяла.

— Сейчас ты будто позволила себе чуточку больше. Ты уже не боишься вести себя не как взрослый с большим опытом и тяжёлой ношей на плечах, но и как озорной ребёнок или подросток. В этом плане ты стала более открытой и даже несколько незрелой.

— Эй! — возмутилась я, но ни в моём голосе, ни у меня на сердце не было недовольства. Тамаки… Она будто открыла мне глаза на то, что я всегда игнорировала.

Двенадцать лет назад моё детство закончилось. Когда бабушка отказалась от меня, а государство перевело в Хайджиму Индастриз, где не было никого, кто мог бы подарить мне хоть капельку тепла, я поняла, что должна стать другой. Я забыла ту расслабленность, которую позволяла себе рядом с матерью. Я стала серьёзнее и всегда гналась вперёд. В моей жизни больше не было места для незрелости. Даже в академии я расслаблялась только с друзьями, да и то — не до конца.

Так значит, они всё это время замечали, что я не могу полноценно быть собой с ними. Замечали — и молчали. Позволяли мне сохранять мою зону комфорта и уважали её.

Глаза невольно намокли, и я поспешила проморгаться. Не время слёзы лить!

И всё же у меня были самые лучшие друзья.

Я подошла к Тамаки и крепко обняла её со спины, носом утыкаясь в её тёмную макушку и прикрывая глаза. Подруга в моих руках была тёплой и мягкой, а запах, идущий от неё, расслаблял и успокаивал.

— За что же вы все мне достались? — тихо спросила я, носом потираясь о макушку Тамаки и счастливо улыбаясь.

Тут рядом я почувствовала тепло ещё одного тела — это Шо подошёл к нам, присоединяясь к объятиям. Я быстро наклонилась и чмокнула брата в лоб. Тот дёрнул головой в попытке убрать мешающуюся чёлку, а затем ещё крепче обнял нас.

— Сестра, ты действительно потрясающий человек. Не надо думать о себе плохо.

Я была поражена тому факту, насколько я действительно нуждалась в тёплых подбадривающих словах от самых близких мне друзей: брата и лучшей подруги. Они видели меня настоящей и принимали такой, какая я есть.

Сердце кольнуло воспоминанием о том, как Хибана прижимала меня к себе, гладила по голове и говорила нечто похожее. Но тогда… Тогда я, казалось, была не готова к подобному. Я была слишком слепой, а мысли полнились сожалениями о том, что чувства принцессы останутся безответными. Я тогда мало думала о её словах, но теперь…

Мне надо будет поблагодарить Хибану. И, наверное, ещё раз извиниться. За всё.

В конечном итоге мы тем вечером просто оставили Тамаки на дежурстве, а сами отправились спать. Я не хотела отпускать Шо, вцепившись в него, и тому пришлось остаться со мной на ночь. Мы спали вместе, кое как умещаясь на небольшой кровати и укрываясь тёплым одеялом. Я была счастлива.

В своём счастье я как-то и не думала о том, как на следующий день буду смотреть на капитана Шинмона. Я… Я чувствовала неловкость, когда видела его сильную фигуру, и не могла не вспоминать слова Тамаки. Она была той, кто знал меня лучше всех. Именно ей я могла доверить все свои секреты и именно она видела любые малейшие изменения во мне. Точно так же, как я — в ней.

А потому…

Неужели я действительно так сильно изменилась из-за влияния капитана Шинмона? Казалось бы, ничего особенного в наших встречах и отношениях не было. С одной стороны, он был мне наставником и добрым другом. Я уважала его и благодарила за всё, что он делал для Восьмой бригады. А с другой стороны, для меня он был первым мужчиной (опять же, остальные мои друзья-парни оставались для меня бесполыми существами, а капитана Оби, лейтенанта Хинаву, Виктора и Джокера я до сих пор немного остерегалась), которого я перестала бояться. Он стал тем, кому я могла доверить не только свою спину в бою, но и свои страхи. Я доверяла ему так же сильно, как и Тамаки, что было для меня удивительным. Казалось бы, с Тамаки я прошла и огонь, и воду длиною в несколько лет, а в итоге мужчина, которого я знаю всего несколько месяцев, стал для меня так же важен, как и она.

Я не смела позволить себе взять моим эмоциям верх, боялась показать капитану Шинмону и остальным ту неуверенность, что появилась во мне из-за слов Тамаки, а потому старалась делать вид, что всё в порядке. Но даже так что-то внутри меня нагревалось, даря тепло и лёгкое смущение.

Я откашлялась, пытаясь прогнать столь неловкие ощущения, сосредоточившись на том, что говорил лейтенант Конро. Несмотря на то, что в диверсии, которую церковь замяла, участвовал капитан Шинмон, рассказ вёл лейтенант Конро, что было логично: капитан всё равно не разбирался во многих аспектах Солнечной церкви, да и не спешил этого делать. И вряд ли лейтенант сам читал дневник, содержание которого пересказывал. Скорее всего, ему о произошедшем поведал сам Джокер, что говорило о том, что теперь он, я и Седьмая бригада крепко связаны одной большой тайной мистера Джея.

Мы опять собрались всей большой командой в гостиной, с нами не было только Виктора, которого вызвала Хайджима Индастриз, да Хибаны с Каримом. Но копии протокола собрания, которое вёл лейтенант Хинава, будут им переданы чуть позже.

— В дневнике рассказывается то же, что и в священных писаниях: после катастрофы Раффлес Первый вёл свой караван, пока однажды не нашёл Всплеск Адоры и с его помощью не создал Аматерасу. Но есть одно отличие, — вещал лейтенант. — Позвольте я лучше зачитаю его. Итак. «Когда Раффлес вернулся, караван, что он вёл, был полностью уничтожен. Тем не менее, я была рада, что он вернулся живым и невредимым. Но с тех пор, как он вернулся, он словно стал другим человеком. Несмотря на то, что он выглядел точно так же, его привычки и поведение полностью изменились. Я не могла поверить, что это тот же человек, за которого я вышла замуж три года назад». Думаю, вы сами поняли, что тут имеется ввиду.

— Что путешествие сказалось на его характере? — предположил Вулкан.

— Когда Восьмая бригада только пришла в Асакусу, на неё было совершено нападение. Некто, кто умел менять личину, прикидывался жителями Асакусы, чем поверг её в хаос.

— Да, это был Йона. Он пришёл из Адоры точно так же, как и Проповедник, — заговорил Шо. — Я никогда не был близок с ним. Да и, если честно, он пугал меня всё это время. Он всегда смотрит так, будто изучает тебя и твой внешний вид, ищет любую мелочь, чтобы к ней придраться и скривиться от отвращения.

— Ты говорил, что он меняет лицо, как своё, так и чужое, жаром ладоней создавая отёки, а потом перемещая их, пока лицо не станет таким, каким нужно ему, — припомнила Маки-сан.

— Всё верно. Я пару раз видел, как он вытворял подобное. Просто отвратительно, — скривился Шо.

— Но ведь Токийская империя была создана две сотни лет назад! Разве может кто-то так долго жить? — удивилась Лиза.

— Седьмой столп как минимум. И Проповедник. Женщина в Чёрном с материка и та, кто заключена в Аматерасу, — отозвалась я.

— Получается… Церковь ложна? — подвёл итог Артур.

— Церковь не просто ложна, она живёт и процветает за счёт человеческой жертвы, — скривился капитан Шинмон и выразительно посмотрел на меня. Я отвела взгляд. Оба мы подумали о нашем вчерашнем диалоге.

— Кстати о ней. Удалось что-нибудь выяснить про семью Айрис? — спросил капитан Оби. Лейтенант Хинава развёл руками:

— Ничего. Нет никаких документов ни о потере детей, ни о пропаже семей, ничего.

Дело было в том, что Айрис ещё в пятилетнем возрасте была подброшена на порог храма Святого Солнца. Она ничего не помнила о прошлом, даже собственного имени. Монашки приютили её, сделали очередной воспитанницей и учили поклоняться Солнцу. Всё, что она знала, она получила в храме.

Таким образом, прошлое Айрис было загадкой и для неё самой. Она не знала свою семью, записей о ней или хоть каких-то вещественных доказательств тоже не было: специально для расследования Хибана отправилась в старый храм, но ничего там не обнаружила: всё сгорело в огне. А те вещи, в которых нашли Айрис, скорее всего, были выброшены в первый же день.

Мы погрузились в молчание. Ситуация просто хуже некуда.

И тут рядом что-то упало. Я быстро обернулась: это Айрис выронила из дрожащих рук крест, который она сжимала всё это время. В её мутных от слёз глаз я увидела потрясение.

— Сестра… — выдохнула Тамаки, аккуратно кладя руки на плечи Айрис.

— Я… Церковь… К-как такое в-вообще… в-в-возможно? — дрожащим голосом, делая небольшие паузы от едва сдерживаемых слёз, спросила она.

Я промолчала и отвела взгляд: это то, о чём я говорила с самого начала. Любая религия — лишь способ управлять людьми. Она даёт власть, от которой не каждый готов отказаться. Она позволяет управлять толпой, как стадом баранов.

Да, в религии, несомненно, были и свои плюсы. Например, простейшие правила жизни вроде «не убей» и «не укради», но ни это время, ни то, в котором я жила в прошлой жизни, не нуждалось в подобном. Для мирного сосуществования населения существовала Конституция и Уголовный кодекс, а Ад заменялся штрафами, тюрьмой или смертной казнью.

Ребята принялись успокаивать сестру. Я же… осталась немного в стороне. Я не спешила говорить ей ласковых и подбадривающих слов по одной простой причине: я не хотела лгать. И Айрис, и вся Восьмая бригада понимали, что все слова поддержки сейчас — лишь самообман.

Вместе со мной молчал и Вулкан, который хмурым взглядом дырявил пол, да капитан Шинмон, который был далёк от подобных переживаний.

— Я всё же вот чего не пойму, — заговорил лейтенант Конро. — Если Аматерасу создали предки Вулкана, то как она может упоминаться в дневнике двухсот пятилетней давности?

— Хотите сказать, что мой отец и дед присвоили себе строительство уже созданного генератора? — недовольно спросил Вулкан.

— Ни в коем случае, но это всё странно. Тем более, что существует точно такой же генератор на материке.

— Да они скорее всего просто такие же долгожители, как и Седьмой столп, — внезапно подал голос Артур. Мы посмотрели на него. Это было логично.

— Разве они стали бы скрывать подобное от меня?! — воскликнул Вулкан. Он явно хотел верить в то, что семья доверяла ему полностью, чтобы рассказать о чём-то таком.

— Давайте пока просто не будем отрицать вероятность такого исхода. — Я подняла руки в примирительном жесте.

Вулкан обиженно посмотрел на меня, но промолчал, понимая разумность выдвинутого Артуром предположения (с каких пор Артур и разумность стали ходить за ручку — тот ещё вопрос, конечно).

— Значит, пока мы имеем только то, что церковь была создана кем-то другим, и этот кто-то — тот самый Йона, который напал на Асакусу. А это приводит к тому, что учения церкви ложны, — раздался голос Шо. — К тому же, родители Вулкана могут оказаться не самыми простыми людьми. Но знали ли они о той девушке, что заключена в Аматерасу?

— Конечно, нет! — Инженер вскочил на ноги, сжимая руки в кулаки.

— Вулкан… — осторожно позвала его Лиза, глядя так жалостливо, что все её мысли и переживания были как на ладони. Вулкан посмотрел на неё как на предательницу и поджал губы. Потом он вздохнул, тряхнул головой и удалился из помещения, направляясь к себе в мастерскую.

Да уж, день сегодня так себе: сразу у двоих, Айрис и Вулкана, были разрушены столпы их веры. У Айрис — в Солнечного бога. У Вулкана — в непричастность предков.

Я откинулась на спинку дивана, на котором сидела, и прикрыла глаза. Кусочки пазла постепенно сходились в единую картину. Да, она всё ещё была полна дыр, но постепенно приходило пусть и неполное, но понимание произошедшего.

И тут я задумалась. В моё время были популярны всякие истории об апокалипсисе. Люди всегда интерпретировали их по-разному. Кто говорил о войне людей и машин, кто-то — о катаклизмах, а кто-то — о ходячих мертвецах. Но был ли хоть кто-нибудь, кто мог предугадать подобное развитие событий? Кто-нибудь, кто думал о том, что бо́льшая часть планеты и человечества будет уничтожена сближением с параллельным миром? А потом наступит новая эпоха, которую создадут остатки людей и несколько монстров, чья первая катастрофа не удалась?

Я открыла глаза. Вряд ли такие люди были. Но узнай они о произошедшем и воплоти это на бумаге или на большом экране — было бы здорово. Я хотя бы заранее знала, что здесь происходит и почему.

От размышлений меня отвлёк голос лейтенанта Конро:

— Думаю, нам уже пора возвращаться в Асакусу, — сказал он, вставая.

Тут капитан Шинмон поднял руку, останавливая его.

— Перед этим, Шинра, на пару слов.

Я кивнула, вновь ощущая ту неловкость, что возникла после ночного разговора с Тамаки и Шо, и послушно поднялась с места.

— Отойдём.

Я вновь согласно кивнула и последовала за капитаном. Он отвёл меня на кухню и закрыл за собой дверь, словно не желал, чтобы хоть кто-нибудь вошёл сюда и помешал нашему разговору. Или, что ещё хуже, подслушал его.

— Джокер. Что тебя с ним связывает? Он опасный тип, — начал капитан Шинмон.

— Мы… ищем взаимовыгоду друг в друге, — честно ответила я. — Чай? Кофе?

— Откажусь, — отмахнулся капитан. — Ты уверена, что ему можно доверять?

Я и сама часто думала над этим вопросом.

— Скорее да, чем нет. Видите ли, у Джокера нет стороны. Он там, где правда — вот и всё. Но он не тот человек, что может резко примкнуть к церкви или Хайджиме, можете не волноваться. Он не выдаст наши секреты.

Капитан Шинмон сперва нахмурился, и его тонкие брови сошлись на переносице, создавая лёгкую складку, а затем тяжело вздохнул и почесал в затылке.

— Дело не моё, но будь с ним осторожнее, — попросил он. — Он не выглядит плохим человеком, но много чего не договаривает, а ещё юлит и хитрит, что просто бесит.

По тону капитана я поняла, что ему, в принципе, очень понравилась их совместная операция, а потому не могла не улыбнуться:

— Было здорово, да? Разгромить церковь сегодня ночью.

— Тебе бы понравилось, — усмехнулся он.

— Ну, быть может, в будущем мне ещё предоставится такая возможность, кто знает.

Мы ненадолго замолчали. Я отчего-то почувствовала необходимость оправдаться:

— Джокер, он… он не самый простой человек, соглашусь, но с его помощью мы можем быстрее выведать всю правду. Я не доверяю ему на все сто процентов, но считаю целесообразным использовать нашу связь по-полной.

— Хорошо, — согласился капитан Шинмон, и стойкий запах, сконцентрировавшийся вокруг него, стал потихоньку ослабевать: капитан успокоился, приняв мой ответ. — Что ж, тогда я пойду.

Он развернулся и направился к двери, протягивая руку, чтобы открыть её.

— Вы так переживаете за меня? — внезапно даже для самой себя спросила я, глядя на крепкую спину капитана Шинмона. Тот на мгновение замер. В воздухе вновь запахло сладкими моти, и в этот раз запах был стойким и крепким.

— Да.

Это было простое и твёрдое «да», без всяких увиливаний и неловкости. Капитан Шинмон сказал это так, будто переживание за другого человека для него было чем-то будничным, и это никак не вязалось с его характером.

Я почувствовала лёгкое смущение и небольшую радость. Было так приятно, что кто-то беспокоится за меня, что я не могла не улыбнуться.

— Не волнуйтесь, всё будет хорошо, — произнесла я, закусывая щёку изнутри. Капитан Шинмон обернулся и посмотрел прямо мне в глаза:

— Если возникнет какая проблема — говори. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, и я всегда помогу тебе.

И это было ещё одно обещание между нами.

Я нашла Вулкана в своей мастерской, сидящим за столом и припаивающим один кусок металла к другому. Вся его фигура выглядела напряжённой, от чего мышцы на руках и спине казались ещё больше.

Я осторожно подошла к нему и встала сбоку, ожидая, когда он поднимет голову. Но то ли он не замечал моего прихода, то ли просто игнорировал меня — я не знаю. Во всяком случае, он продолжал пялится на два куска металла у себя в руках, спаивая их вместе.

Я кашлянула. Затем ещё раз и ещё.

— Ну что? — разозлился Вулкан, отрываясь от дела и поднимая рабочие очки. — Мне не нужно твоё сочувствие.

— А я и не для этого пришла, — ответила я.

Вулкан удивлённо хлопнул глазами, а затем усмехнулся.

— Ну да, ты же Шинра Кусакабэ. Ещё бы ты проявляла сочувствие из-за подобного.

— Я не настолько плохой человек, — улыбнулась я, и Вулкан улыбнулся в ответ.

Я знала, что наш дорогой инженер никогда не был таким человеком, который нуждался в жалости. Ему нужно было не сочувствие и опущенные от сожаления взгляды, а крепкое плечо и готовность принять его таким, какой он есть, несмотря на его ошибки или ошибки его предков.

Вулкан был поистине силён духом, и эта сила меня всегда поражала. Лично я была была вынуждена стать такой из-за трагического прошлого и не самой приятной обстановки, в которой я росла, но Вулкан отличался. Он был таким чуть ли не от рождения. Стойкость духа он, казалось бы, впитал ещё с молоком матери.

Я чувствовала расплывающийся в воздухе аромат благодарности: Вулкан и правда был польщён тем, как я его понимала.

— У меня есть пара идей, но одну из них попрошу держать в тайне от капитана Оби, — подмигнула я, переводя тему.

Вулкан заинтересовался, его глаза загорелись, и он тут же отбросил в сторону паяльник и два несчастных куска металла, которые при столкновении со столом жалобно звякнули.

— Весь во внимании! — оживился инженер.

— Во-первых, разработка для меня. Можешь ли ты сделать что-нибудь такое, чтобы я могла атаковать на дальнее расстояние? Я думала о том, чтобы это было что-то вроде небольших мячей, которые могут воспламеняться, но не сгорать слишком быстро, а также удар от которых мог бы нанести хоть какие-нибудь повреждения.

— Звучит непросто, но я обязательно постараюсь! А что за вторая идея?

— Видишь ли, капитан Оби очень любит рок, но никогда его не слышал. Я хочу исполнить его мечту. Ты сможешь сделать гитару, но не совсем обычную.

— Ты хочешь сыграть рок? — догадался Вулкан. — Но разве ты знаешь, как он звучит?

— Я слышала его в Адоре. На самом деле, это сложно объяснить, но я помню звучание рока, — ответила я.

Если честно, я не очень хотела рассказывать кому-либо о моей прошлой жизни. Я просто не видела в этом никакого смысла. Та жизнь оборвалась восемнадцать лет назад в тёмном переулке. Она закончилась давным-давно. Я не попаданка, чтобы занимать чьё-то место и обманывать дорогих сердцу людей. Я — это я, я была собой с самого начала, так что изменится от того, что кто-то узнает о моём прошлом?

По итогу же я просто-напросто начала новую жизнь. А кто, открыв свежую, незаполненную страницу, захочет возвращаться к старой? Для того, чтобы погоревать, мне хватило первых шести лет в этом времени. А теперь надо было жить сегодняшним днём.

Возможно, если дальнейшие события нас вынудят, то мы с Шо расскажем остальным всю правду. Ну а пока это, опять же, просто не имело смысла.

Вулкан кивнул, принимая мой ответ, и уточнил:

— Как должна выглядеть гитара? Что у неё должно быть?

Я попросила ручку и листок бумаги. Если честно, я не разбиралась в строении электрогитары, но помнила её внешний вид, а потому ориентировалась по нему.

Сперва я изобразила классическую акустическую гитару, затем чуть вытянула корпус, создавая в его верхней части своеобразные рожки. Затем пририсовала кнопки-регуляторы и убрала отверстие в середине, чем удивила Вулкана. Потом нарисовала гриф и голову, от которой протянула струны.

— Самое важное, — поясняла я, — что звук должен выводиться не через сам инструмент, а через колонки.

— То есть гитара подключается к колонкам через провод, — кивнул Вулкан, улавливая мой ход мыслей. — Но какой звук должны выводить колонки?

— Металлический, — тут же отозвалась я. — Это тоже сложно объяснить, но поверь: один раз услышишь — никогда не забудешь.

Инженер удовлетворённо кивнул.

— Ну и задачку ты мне дала!

Я скрестила руки на груди, коротко дёргая бровями: я знала, что чем сложнее задача, тем охотнее Вулкан за неё берётся. А такие изобретения, когда у него есть только примерное представление о том, что должно выйти в конце, были его самыми любимыми. Вулкан просто обожал усложнять себе задачу, из раза в раз справляясь на ура. В том и был его гений.

— Самое главное — гитара должна быть сделана из металла, но такого, чтобы его можно было поднять и удерживать на весу, — добавила я.

— Чёрт, это точно займёт у меня не один день! — хлопнул в ладоши инженер. — Просто потрясающе!

Я кивнула, чувствуя себя как никогда довольной: у Вулкана поднялось настроение, а мои задумки, одну из которых я лелеяла вот уже три года, наконец-то будет воплощена!

В коридоре раздались шаги, а затем входная дверь приоткрылась. мы с Вулканом обернулись. На пороге стоял Артур с пакетом в руках.

— Я принёс газировку, — сказал он, — чтобы ты сделал что-нибудь крутое.

Я рассмеялась: Артур хоть и был пень пнём, но настроение друзей он всегда отлично понимал. А так же и то, как их можно поддержать и приободрить.

Я отступила в сторону.

— Тогда не буду мешаться у вас под ногами. Веселитесь, мальчики! — И махнула на прощание рукой, уходя.

Несмотря на все те неожиданные и неприятные новости, что мы узнали сегодня, настроение у меня было хорошим. Я вернулась в гостиную, где осталась только Маки-сан, и плюхнулась на диван.

— Где остальные? — спросила я.

— Тамаки отсыпается после ночного дежурства — всё же жестоко было поставить её на ночь, когда она только-только приехала с материка.

— Она всю дорогу домой только и делала, что спала и ела, — отмахнулась я, — так что ничего страшного.

Маки-сан покачала головой.

— Айрис и Лиза пошли мыться. После всего произошедшего Айрис надо прийти в себя, и Лиза решила ей помочь. Капитан отправился тренироваться, а лейтенант снова закопался в бумажки, напялив очередную дурацкую кепку. Шо вроде как у себя. А Виктор ещё не вернулся.

— Понятненько, — отозвалась я. — Не против, если я пока побуду с тобой?

Маки-сан замялась на пару мгновений. От неё запахло неуверенностью.

— Я не против, но, может, тебе лучше подбодрить Айрис? Ей сейчас тяжело. Ей бы не помешала дружеская поддержка.

Я посмотрела в потолок. Началось то, что я ненавидела больше всего на свете — мягкие нравоучения.

— Я люблю Айрис, она прекрасный человек, — осторожно начала я. — Она очень добрая и понимающая, она — сердце нашей бригады. Но мне также кажется, что сейчас ей надо побыть одной, обдумать всё и прийти к какому-либо выводу самостоятельно. Я не хочу давить на неё тем, какая церковь лживая, чтобы в конечном итоге она отказалась от своей веры, а вместе с ней и частички себя. Но я и не хочу, чтобы после всего произошедшего она осталась бы такой же наивной.

— В твоих словах есть высокомерие. Признайся, ты ведь довольна тем, что всё так обернулось, — строго произнесла Маки-сан, и в её запахе стали преобладать нотки гнева и недовольства — такие же неприятные, как были у моей бабки. От воспоминаний об этой женщине меня передёрнуло.

Я резко села на диване. Настроение лениться пропало, будто его смыло огромной волной.

— Довольна ли я? Нет. Мне совершенно не нравится тот факт, что страна, в которой я родилась и живу — это всё один большой акт лицемерия. Мне не нравится, что всё, во что так искренне верили моя мать и Айрис, а заодно и вы все, оказалось бредом сивой кобылы. Но вместе с тем я с самого начала знала, что так всё и будет. Просто-напросто мои ожидания оправдались — вот и всё.

Маки-сан поджала губы, буравя меня взглядом.

— Может в этот раз ты и оказалась права, но в следующий можешь ошибиться.

Я тяжело вздохнула.

— Маки-сан, к чему ты затеяла эту ссору? Хочешь отругать меня? Пристыдить?

— Хочу, чтобы ты проявила побольше сочувствия к Айрис. Ты была единственной, кто не поддержал её в тот момент, когда всё, во что она верила, разрушилось.

Я поджала губы, понимая, что Маки-сан была права. В ту минуту я промолчала, действуя из принципа и собственного нежелания врать в лицо, но никак не из дружеских побуждений. Возможно, товарищ из меня действительно был так себе.

Но я всё равно продолжила гнуть своё, сжимая руки в кулаки:

— Не поддержала тогда — и что? Бежать поддерживать сейчас? Пусть Айрис сперва в себе разберётся, а потом мы с ней и поговорим.

— Твоё отношение к ней неприемлемо! Ты с самого начала смотришь на неё с нисхождением только потому, что её мировоззрение отличается от твоего.

На это мне было нечего возразить, ибо это была сущая правда.

Я поднялась на ноги и направилась к выходу из гостиной.

— Хорошего дежурства. На этом разговор окончен. Я сама разберусь со своими отношениями с Айрис. — И ушла.

Настроение было испорчено.

Я совершенно не знала, куда мне дальше идти. Я просто блуждала по жилому коридору, пока не увидела Шо. Я тут же приблизилась к нему, и брат посмотрел на меня обеспокоенным взглядом.

— Я слышал вашу ссору, — сказал он.

— Прости, — вздохнула я. Ох уж этот его супер-слух.

— Нет, всё хорошо. Ты… Ты в порядке? Я слышу твоё сердцебиение, ты явно злишься.

— Да, я злюсь, — согласилась я. — Я просто… Не хочу идти к Айрис. Я…

— Вы с ней слишком разные, — озвучил мои мысли Шо. Ах, мой золотой мальчик, как же ты меня понимаешь. — Это заметно.

— Мы можем жить в мире, но как я никогда не приму её мировоззрение — так и она никогда не примет моё. Вот и всё. В этом нет ничего страшного. Но Маки-сан…

— Она просто хочет, чтобы вся бригада жила в мире и согласии. Тут принято называть друг друга семьёй. А ведь не очень приятно, когда члены семьи ссорятся, верно? — спросил Шо.

Я прекрасно понимала, чего хотел добиться мой дорогой брат. Я чувствовала его тонкие техники манипуляции. Чувствовала — и не могла им воспротивиться. Это же был Шо, мой дорогой ангелочек, за которого я готова драться с любым демоном. И он не желает мне зла. Его слова были полны искренности, а запах — понимания и переживания. И разве я могла противиться?

Я чуть покачала головой, а затем потрепала брата по пушистым волосам. Его причёска тут же пришла в негодность, а волосы торчали во все стороны. Шо возмутился моим действиям, а я лишь посмеялась.

— Я поговорю с Айрис, но позже. Обещаю.

— И поговори с Маки-сан, — напомнил брат.

— Обязательно, — согласилась я.

Какая же я, оказывается, подкаблучница! Один взмах чёрных ресниц, упрямый алый взгляд из-под чёлки — и я готова на всё, о чём попросит Шо.

— Ты вроде говорил о том, что хочешь побольше узнать о маме. Как насчёт того, чтобы наведаться сейчас в региональный офис Синдзюку и попросить их предоставить все документы о маме? А потом и к бабке можно. Правда, как по мне лучше её вообще не видеть. — Я поморщилась, как будто съела кислый лимон. Видеться с этой старухой… Лучше я приму сотню ударов от Харона, чем вновь посмотрю на её древнее сморщенное лицо!

Но Шо просил, и я была вынуждена следовать его просьбе. В конце концов, он рано покинул свою прошлую семью и ещё раньше лишился предыдущей. Каково это — только-только родившись, вновь потерять людей, которых уже успел полюбить?

Я ласково обняла Шо. Теперь он был не одинок. Мы были вместе. И если он так сильно хочет узнать о матери — то, пожалуйста, я только за. И даже общество старой карги готова стерпеть.

Примечания:

Опять же, незначительные спойлеры для тех, кто не читал мангу

Региональный офис Синдзюку представлял из себя самое обычное здание высотой в несколько этажей. Оно мало чем отличалось от остальных зданий поблизости, если не брать во внимание табличку с надписью.

Мы с Шо вошли внутрь, где нас поприветствовал охранник. Для того, чтобы войти в здание, надо было озвучить цель визита и показать свои удостоверения личности. Охранник записал наши имена, а также номера идентификационных карточек, и пропустил внутрь, подсказав, куда нам надо.

Мы поднялись на третий этаж и прошли по длинному коридору, пока не нашли нужный кабинет. Я постучалась, и нам дали разрешение войти: естественно, что охранник уже предупредил о нашем приходе.

В кабинете сидел довольно приятный на вид мужчина лет пятидесяти точно. Он вежливо поклонился и любезно предложил нам присесть.

— Итак, чем могу вам помочь? — спросил он, усаживаясь обратно на своё место.

— Нам нужны все документы о Мари Кусакабэ, что только остались, — произнесла я.

— Кем вы ей приходитесь? — уточнил госслужащий.

— Кусакабэ Шо И Кусакабэ Шинра, её дети. — Я протянула свою ай-ди карточку.

Собеседник внимательно изучил её, потом включил компьютер, выглядевший так, словно он вышел прямиком из девяностых моей прошлой жизни, и принялся что-то вбивать на клавиатуре. Ему понадобилось где-то пять минут, чтобы подтвердить все данные, а потом он поднялся.

— Подождите здесь, я скоро вернусь.

Вскоре мы с Шо остались наедине. Его глаза блестели от восторга и нетерпения, и улыбнулась в кулак: как мало ему надо для счастья! Казалось бы, одно имя матери делает его счастливым. А что будет, когда он увидит её фото, которое будет прикреплено к её личному делу?

Я не сдержалась и погладила брата по волосам, и тот чуть тряхнул головой, тем самым напомнив какого-нибудь строптивого кота. Моё сердце сладко сжалось: я была так счастлива в этот момент, что словами не описать!

Вскоре госслужащий вернулся с тремя тонкими папками. Одна из них оказалась папкой Шо, вторая — моей. Ну, а третья — матери.

Шо взял в дрожащие руки последнюю, самую толстую папку, и открыл её. Перед ним тут же предстала стандартная персональная анкета, в которой были написаны все личные данные. Ничего нового для себя я бы там не прочла, а вот Шо жадно всматривался в каждую букву.

А затем он увидел фотографию матери, и я почувствовала сильный запах грусти. Шо скучал по ней — я это чувствовала. Да и чего греха таить, я и сама мечтала увидеться с ней хотя бы раз. Но всё, что мне оставалось — это вспоминать её тёплые объятия и ласкающий уши смех. А также огромные рога, натянутые на самые глаза, и нежную демоническую улыбку.

— Если мы используем Связь Адоры, мы сможем увидеть её вновь? — вдруг спросил брат.

— Кто знает, — тихо ответила я.

Пока Шо изучал личное дело матери, я решила открыть своё. Там ничего нового я тоже не нашла: всё сухо и по делу. Где я родилась, где выросла, копия отчёта о пожаре у меня дома, на которую мне даже смотреть было тошно, а также информация из Хайджимы Индастриз и академии. Последняя бумага была копией приказа о назначении меня в Восьмой отряд в качестве солдата второго класса.

Я закрыла своё дело и открыла дело Шо — самое тонкое из всех трёх. Там также была заполнена вся личная информация и прилагалась та же копия отчёта о самовозгорании. А вот дальше были бумаги с судебного разбирательства, где напротив приговора стояла подпись судьи. Шо был отпущен с миром.

Вскоре брат закрыл дело матери и перевёл взгляд на своё, открывая и его.

Внезапно его глаз за что-то зацепился и он спросил:

— Почему у меня не написано имя отца?

— Никто не знает, как его зовут и кто он вообще, — ответила я.

Шо нахмурился. Ему явно стало неприятно, что он может оказаться ребёнком по случайному залёту. Я на этот счёт не переживала: случайный залёт или нет, мама нас любила, как никто другой. Так какая разница, кто там наш отец?

Эту мысль я озвучила Шо, но брат не послушал: он загорелся идеей узнать, кем же был его папа. Ну, и мой заодно — при условии, что это всё тот же человек.

Мы поблагодарили госслужащего за помощь и вышли из кабинета, после чего по той же дороге спустились вниз и прошли мимо охранника, оказываясь на улице.

— Пойдём в роддом, — потянул меня Шо, и я послушно последовала за ним. Я стала замечать, что если этот ребёнок что-нибудь захочет, он это непременно получит. И не важно, каким способом.

Что ж, мне оставалось только печально вздыхать и следовать за братом, который буквально воспылал желанием узнать об отце чуточку больше. Мои доводы о том, что в отделении роддома информации тем более никакой нет, он не воспринял, продолжая тянуть меня вперёд.

Университетская больница, роддом которой нам был нужен, находилась всего в нескольких кварталах от здания регионального управления Синдзюку, так что идти нам было всего ничего. Я уже просто смирилась, ожидая того момента, как мой брат расстроенно будет прижиматься ко мне.

Повторилась та же ситуация, что и в прошлый раз. В тонкой медицинской карте с личным делом не было ничего примечательного, только справки от врачей, которых посещала мать обе беременности, и различные анализы на всё, что только можно.

— А это что? — удивился Шо, доставая какой-то листок. Я заглянула брату через плечо. Это была выписка об обследовании на предмет непорочного зачатия. Я нахмурилась.

Раньше мама частенько говорила о том, что нашим с Шо отцом был Солнечный бог. Оказывается, она не взяла эту мысль с потолка, а кто-то надоумил её, проведя псевдо-обследование.

— Это уже смешно, — заявила я, скрестив руки на груди.

Шо задумался. Я буквально видела, как на его лице одна идея проскальзывает за другой. Он собирался устроить целое исследование на предмет непорочного зачатия. Мне же это казалось излишним.

И тут, стоило нам только выйти, в ход пошли канючинья и мольбы. Смотря на Шо, который так искренне, но так стеснительно просил погулять с ним ещё, чтобы он мог окончательно во всём удостовериться, я не могла не оттаять.

В конце концов, Шо и вправду был ещё ребёнком, а детей изредка надо баловать. А потому я взяла его за руку, и мы вместе пошли в общественный центр Синдзюку. Тот тоже находился неподалёку: нам повезло, что в Синдзюку все административные здания находились в пешей доступности.

Здание изнутри мало чем отличалось от регионального управления Синдзюку, даже цветы, казалось, стояли те же самые. Вот только людей здесь было поменьше, а госслужащий, который вёл дело матери, был только счастлив поболтать. А когда он узнал наши имена, в его глазах вообще чуть ли не звёзды засияли!

— О, тот год восемнадцать лет назад действительно был что-то с чем-то! Никогда его не забуду! Не поверите, сколько сил и времени я вложил в тот год, чтобы оформить все документы! И то, что вы пришли прочесть их, невероятно радует! Значит, я не зря старался, — вещал он, треща, как сорока. От его голоса у меня даже уши начали начали болеть — что уж говорить о Шо.

— Нам нужна информация о том, как мы с сестрой появились на свет. Кто наш отец? — спросил брат твёрдым тоном, и я не могла не улыбнуться его серьёзности. Ах, мой милый Шо!

— О, это очень интересный вопрос! Великолепный, я бы сказал! Непорочное зачатие! Вы можете в это поверить? Раньше такого никогда не происходило! Это божественное вмешательство и никак иначе!

— Можно ближе к сути? — попросила я, чувствуя раздражение.

— Ох, конечно! Видите ли, госпожа Кусакабэ в один день просто оказалась беременна. Ни соседи, ни друзья, ни даже родная мать не верили ей, да и как в такое поверить? Однако я хочу, чтобы вы знали: насколько я могу судить, госпожа Кусакабэ говорила правду! И этому есть доказательство!

Я нахмурилась. Если этот мужчина сейчас скажет, что доказательство её непорочного зачатия — это сохранившаяся девственная плева, то я уйду отсюда сразу же. Если этот человек посмеет ляпнуть что-нибудь о женском организме, о котором он не имел ни малейшего понятия — я разозлюсь, клянусь.

Но тут он выдал то, чего я совершенно не ожидала:

— Церковь Священного Солнца надавила на общественный центр, чтобы мы молчали и не смели предавать это дело огласке.

Я буквально потеряла свою челюсть.

— Простите, что? — хриплым голосом переспросила я. Может, у меня проблемы со слухом? Но, судя по всему, Шо слышал абсолютно всё то же самое.

— Да! Вы можете себе представить, чтобы церковь так давила на общественный центр? Из-за женщины, которая могла забеременеть естественным путём, а не непорочным зачатием! Но нас заставили молчать, не оставив другого выбора. И вам я рассказываю всё это лишь потому, что вы — дети госпожи Касакабэ.

Я тяжело вздохнула. Мысли неприятным комом роились в голове. Непорочное зачатие, мы с Шо, наш отец, существование которого под большим вопросом. Мать… Она ведь была ещё старшеклассницей, когда я появилась на свет. Ей было непросто, но она любила меня. Точно так же, как любила и Шо. Она заботилась о нас тогда и заботится сейчас — я чувствую через Связь Адоры, как она присматривает за нами.

Я сглотнула и посмотрела на Шо. Брат выглядел задумчивым. Желая хоть чуть-чуть приободрить его, я протянула руку, касаясь мягких белых волос. И тут между нами пробежал ток. Ноги знакомо загудели. Картинка перед глазами преобразилась, и вместо кабинета я увидела знакомый пейзаж с кострами чёрного пламени. Адора.

— Почему мы здесь? — удивился Шо. Ни он, ни я не спешили использовать Связь. А это значило, что ею воспользовался кто-то другой.

И тут из пламени поднялась до боли знакомая фигура. Мама в демоническом обличие. Я задержала дыхание: каждый раз эта картина одновременно и пугала, и завораживала, и заставляла грустить.

Мама смотрела на нас. Мы не видели её глаз, но чувствовали её взгляд, полный любви и ласки. Она протянула руку, касаясь наших лиц и проводя по ним шершавой когтистой рукой.

— Мама, — позвал Шо дрожащим голосом. Демон кивнул.

И тут картинка перед глазами знакомо изменилась — точно так же, как и тогда, когда я во время спасения Шо погрузилась в его воспоминания.

Молодая мама, которой было всего семнадцать, взволнованно сидела на стуле в кабинете гинеколога, пока врач озвучивал диагноз:

— Вы беременны. Четвёртая неделя. Поздравляю.

Глаза мамы расширились, она принялась спорить и просить пересмотреть диагноз: как она может быть беременна, если никогда не вступала в связь с мужчиной? Но врач оставался непреклонен, из раза в раз показывая одни и те же результаты.

Я моргнула, и картинка переменилась.

Мама ругалась с бабушкой, которая смотрела на неё так, словно видела перед собой мерзкого таракана. От этого взгляда мне стало неприятно. У меня аж руки зачесались ударить эту женщину.

— Вот ведь дрянь! Ты должна была учиться, а не веселиться с мальчиками! А теперь даже не знаешь. кто отец твоего ребёнка!

— Но я правда ничего такого не делала! Я ни с кем не вступала ни в какую связь! Мама, пожалуйста, поверь мне! — голос мамы был полон боли и отчаяния, но эта противная бабка даже не хотела её слушать.

Я обрадовалась, когда сцена переменилась.

И вот мама с большим животом лежала, стараясь тужиться изо всех сил. Её лицо покраснело, щёки надулись, а грудная клетка то и дело поднималась и опускалась.

Я смотрела на то, как появилась на этот свет. Когда же мама взяла меня на руки, мои глаза против воли заслезились: это было моё первое воспоминание в этом мире. Доброе, но измождённое лицо матери было самым первым и самым драгоценным видением в моей новой жизни.

Шо сжал мою руку, и я улыбнулась ему: наверное, и в его жизни мама была его первым воспоминанием.

Следующее воспоминание показывало маму уже на следующий день после родов. Она лежала на кушетке, укрывшись одеялом, когда дверь в палату приоткрылась. Зашёл врач в белом халате.

— Что же со мной произошло? — уставшим голосом спросила мама: эти роды выжали из неё все соки.

— Это сложно объяснить, — ответил врач, по-доброму улыбаясь. Видимо, он был одним из немногих, кто не винил её в нежелательной подростковой беременности неизвестно от кого. — Я не очень много знаю об этом, но до катастрофы существовала одна легенда. В ней рассказывалось о женщине, что, не успев возлечь на брачное ложе со своим мужем, понесла ребёнка. Позже это назвали непорочным зачатием. А тем, кто рассказал этой женщине о её беременности, был ангел. Ребёнок, которого она родила, был сыном божьим, спасителем этого мира.

— Так… Отец моей Шинры — сам Солнечный бог? — прошептала женщина.

— Да.

Я подняла брови. Простите, что? Но сцена опять поменялась.

Я вновь нехотя смотрела на сцены переругивания матери и бабки. Последняя чуть ли не слюной брюзжала — так сильно она ненавидела меня.

Я отвернулась, повернувшись обратно лишь в тот момент, когда маленькая я рисовала на бумаге первые иероглифы, чем сильно поразила мать. Видимо, именно в этот момент она окончательно убедилась в том, что такой гений как я — дар божий.

Шо мягко улыбался, смотря на маленькую пухленькую меня, которая кое-как сжимала карандаши в пальчиках-сосисках. Я тут же припомнила ему, что он был точно таким же пирожочком.

Новая сцена перекинула нас сразу на несколько лет вперёд.

Здесь мама впервые взяла на руки Шо. Стоящий рядом доктор — всё тот же доктор, как и при моём рождении, улыбался:

— Вы дважды родили детей при непорочном зачатии. Это просто поразительно! — мягко произнёс он, хлопнув в ладоши.

Этот мужчина мне чем-то не нравился, но я не могла точно сказать, чем же именно: в воспоминаниях я не могла чувствовать запахи.

— Мой сыночек вырастет самым красивым, — прошептала мама. Что ж, она была права.

Вслед за этим было много воспоминаний о том, как мы все вместе гуляем, готовим вкусную еду, празднуем дни рождения, украшаем дом, учимся читать и развиваемся. Там были и мои первые шаги, и первые шаги Шо, которого я держала за руки.

И прямо в воспоминаниях я видела, какой осмысленный и понимающий взгляд был у брата — совсем как у взрослого. Умей он только говорить в этом возрасте, то кто знает, может, мы бы раньше поняли, что мы не одни такие переселенцы.

Я была счастлива. Видеть все эти моменты, переживать их вновь, было невероятно. Я ещё больше затосковала по прошлому. Интересно, а как бы сложилась наша жизнь, если бы никакого пожара не было? Порой я себе это представляла, но жизнь каждый раз казалось скучной. Скучной, но любимой.

Воспоминания вскоре закончились, и мы с Шо вновь оказались в море чёрного огня. Мама убрала руки, и её фигура неторопливо погружалась в огонь.

— Постой! — воскликнула я, пытаясь ухватить ей за руку. — Что это было? Почему? Зачем… Зачем ты это показала?

Но мама оставалась молчалива.

— Может для остальных сестра по какой-то причине и демон, но для меня она — самая лучшая! Она — мой герой! Она спасла меня один раз и готова спасать ещё и ещё! — разволновался Шо, и по его розовым щекам потекли слёзы. — Мама! Давай ещё встретимся! Пожалуйста!

Мама согласно кивнула. А затем нас выбросило из мира Адоры.

Я проморгалась: мы все ещё сидели в общественном центре Синдзюку. И это… Что это было?

Я почувствовала, как к горлу подкатил нервный смех. Посмотрев на Шо, я криво улыбнулась той самой улыбкой, которая многих пугала.

— Ну что, мы теперь Иисусы на минималках? — невесело спросила я.

Примечания:

И на этом наш зимний марафон подходит концу! Начиная со слаедующего месяца главы будут в старом режиме: каждое 12, 23 числа одного месяца, и 5, 18 и 30 — следующего. А затем по-новой

UPD 24.02.2022

Это пиздец. Это полный пиздец. Пожалуйста, берегите себя

Нам с Шо определённо нужно было время, чтобы переварить всё то, что мы узнали. Подумать только: мы с братом — результаты непорочного зачатия. Мы Иисусы нового мира.

Я крепко задумалась. Если непорочное зачатие имело место быть, причём оба раза, то почему Шо — мальчик? В таком случае мужскому набору хромосом просто неоткуда браться. Не логичнее, если бы и Шо оказался девочкой?

Или же тут дело было в чём-то другом?

Я вспомнила слова госслужащего из общественного центра. Он говорил, что Солнечная церковь надавила на него, чтобы он не смел освящать в массах то, как именно забеременела мама. Более того, меня напрягал тот факт, что хотя в этом мире и отсутствовали какие-либо упоминания о религиях прошлого, поскольку они были просто-напросто были стёрты, называясь ложными, врач откуда-то узнал об Иисусе и деве Марии. Если только он не был связан с церковью и балахонами.

И тут я поняла.

— Шо. — Я тихо позвала, что сидел напротив в кафе и задумчиво тыкал ложкой кусок торта.

— М?

— Как появилась на свет Хаумея?

Шо был удивлён моему вопросу — это я почувствовала в воздухе.

— Хаумея? Если честно, не знаю. А что? Неужели ты думаешь, что она тоже?..

— Сам посуди. Мы, столпы, помним свою прошлую жизнь, которая была ещё до катастрофы. У нас сильнейшая связь с Адорой и Проповедником, а также мы обладаем такими особыми способностями, как запахи, слух, проникновение в чужие головы и прочее. И если во всём этом списке некой избранности появится непорочное зачатие, я совсем не удивлюсь.

Брат выглядел задумчивым. Он-таки отправил ложку с десертом в рот, а затем принялся медленно жевать, взглядом буравя стену позади меня.

Если я окажусь права, то это означает, что матери всех переродившихся столпов были искусственно оплодотворены. Вряд ли тут действительно имело место быть непорочное зачатие. Скорее, кто-то просто насильно внедрил в тела наших матерей мужское семя, которое их и оплодотворило. И судя по незнанию мамы, это было сделано так, чтобы она не заметила проникновения — и не важно, чего, полового органа или тонкого шприца без иголки. В таком случае, кто-то воспользовался моментом, когда она была без сознания.

Я мстительно воткнула ложку в мягкий кусочек торта. Как же это всё было отвратительно! Если мои предположения верны, то наша с Шо мать, как и матери других стоплов, были просто инкубаторами. Мерзость.

С другой стороны, если Проповедник отобрал нас восьмерых, так как знал, что мы с Шо должны стать столпами, то почему в ту ночь двенадцать лет назад он забрал одного только Шо? Почему оставил меня?

Это наталкивало на мысль, что таких как мы, непорочно зачатых детей, было больше, чем восемь. Просто у некоторых пробудилась связь Адоры, а у некоторых — нет. И, видимо, в ту ночь Проповедник не увидел во мне ничего особенного, решил, что в этот раз его попытка провалилась.

— Давай расскажем об этом остальным, — внезапно предложил Шо. — Быть может, так нам будет легче найти оставшегося столпа.

— Да. Давай, — согласилась я. — Но говорить о прошлой жизни…

Шо понял причину, по которой я мялась: он и сам отбросил прошлое когда-то очень давно. Более того, ему было грустно вспоминать свою прежнюю семью, то, как он сам угасал день ото дня. Может он и принял факт их смерти, особо легче всё равно не становилось.

— На нашей стороне всего двое столпов, ты и я. На стороне Проповедника их трое. Ещё одна в Аматерасу. Натаку пока неизвестно на чьей стороне. И ещё один пока не пробудился. Как ни посмотри, мы в проигрышном положении. Нам надо как можно скорее найти оставшегося столпа, и если информация о перерождении в этом поможет, то надо ей поделиться.

Я вздохнула. Шо был прав. И всё же…

Порой надо было поставить общее дело выше собственных хотелок.

Но всё равно это было неприятно.

— Ладно, давай доедай и пойдём обратно в нашу церковь, — сказала я, в несколько укусов приканчивая собственный торт.

Шо кивнул, но торопиться так же, как и я, не стал, предпочитая есть неторопливо и размеренно. Мне оставалось только ждать.

И тут я уловила знакомый запах клубничных моти. Я обернулась: капитан Шинмон? Он был тут? Но что он забыл за пределами Асакусы?

Я почувствовала волнение и радость от столь неожиданной и приятной встречи. Но стоило мне обернуться, как их смыло волной разочарования: это не был капитан Шинмон, это была какая-то парочка, которая подходила к соседнему столу.

И тут я застыла. А почему я вообще чувствую разочарование о того, что капитана Шинмона здесь не оказалась?

— Сестра, всё в порядке? Твоё сердце слишком сильно бьётся, — услышала я голос Шо, который оторвался от практически съеденного торта.

— А, всё в порядке, — отмахнулась я, но неловкая улыбка, которую я так сильно ненавидела, сама собой расплылась на моих глазах. Я врала, и Шо это не просто слышал, но и видел.

— А если серьёзно? — спросил он.

— Честно, сама не знаю, — ответила я, покачав головой. — Слушай… А что это за люди? Там, правее? Которые только что пришли?

Шо нахмурился, явно подумав, что я почуяла опасность. В миг мой миленький братик-ангелочек, у которого глаза зажглись от одного только вида тортика, превратился в серьёзного взрослого. Вот только знал бы он, что меня встревожила не какая-то там опасность, а знакомый запах, которому, правда, слишком сильно не хватало привкуса кедра.

— Вроде обычная милующаяся парочка, но если ты что-то чувствуешь, нам лучше уйти, — хмуро ответил Шо, одним махом запихивая в рот остатки торта и поднимаясь с места: счёт мы оплатили сразу же, как получили заказ.

Мы покинули кафе, и всю дорогу до церкви Восьмой бригады брат напряжённо оглядывался по сторонам, будто на нас в любой момент могли напасть белые балахоны. И, признаться, теперь мне было даже стыдно рассказывать Шо, что встревожило меня на самом деле.

До церкви мы добрались невероятно быстро, а всё из-за того, что чуть ли не бежали по улице. Лишь оказавшись внутри здания Шо успокоился, и настороженность пропала из его запаха.

— Всё хорошо, — кивнула я, на всякий случай словесно успокаивая брата.

Нас прервал появившийся капитан Оби, который широко улыбался.

— Шо, Шинра! Айда сюда! У нас собрание.

— Опять? — удивилась я.

— Лихт принёс информацию, так что да, — кивнул капитан, и по лёгкому запаху усталости я поняла, насколько же он сам устал от всего этого: вечные собрания, вечная нервотрёпка и вечная недосказанность. Более того, с той ответственностью, что свалилась на его плечи, справится не каждый, но капитан Оби вновь доказал нам всем, насколько он силён духом. Я зауважала его ещё больше.

Мы с Шо последовали за капитаном, направляясь в сторону рабочей комнаты. Там уже находились все остальные. Я пересеклась взглядом с Маки-сан, но ни она, ни я, не произнесли ни слова. Мы просто сделали вид, что между нами не было никакого конфликта.

Виктор был необычайно серьёзен, я чувствовала нотки решительности и нервозности в его запахе. Шо приподнял бровь: тоже почувствовал, что с Лихтом что-то не так.

— Итак, — хлопнул в ладоши капитан Оби, — раз все здесь собрались, то самое время начинать. Лихт, что ты хотел нам рассказать?

— Дело в том, — вздохнул Виктор, — что я шпион Хайджимы. Меня подослали в Восьмую пламенную бригаду, чтобы я следил за ходом вашего расследования и в особенности за Шинрой.

Реакции на его признание не последовало: все прекрасно знали, что он шпион. Правда, судя по выражению лица, одна только сестра Айрис была в шоке. Тамаки тут же принялась объяснять ей, в чём дело.

А тем временем Виктор пояснил, почему Хайджима Индастриз так сильно истерит на тот счёт, что упустила меня, обладательницу Всплеска Адоры, в прошлый раз. Всё было довольно просто и очевидно: опыты, опыты и ещё раз опыты. А случись что с Аматерасу — меня направят в генератор как человеческую жертву.

— Проблема в том, что после потери Шинры их опыты стали более… радикальными, — замялся Виктор, подбирая более нейтральное слово. — Если в твоё, Шинра, время, вы были ещё хоть немного нормальным, то сейчас многие дети… скажем так, им уже никогда не оправиться.

Всё внутри меня сжалось. Хайджима Индастриз… Годы, проведённые там, были не самыми лучшими. Последствия их экспериментов я ощущаю до сих пор, хотя прошло целых три года со дня моего ухода: проблемы с психикой, ещё сильнее развитый страх перед мужчинами, сбитый цикл менструации — и это только начало списка.

Я прикрыла глаза, успокаиваясь с помощью десятисекундной дыхательной гимнастики.

— Шинра, они хотят, чтобы я привёл тебя обратно, — раздалось как гром среди ясного неба.

Я… Я не страдала комплексом героя и не стремилась защитить всех, кого только смогу. Но тем не менее я чувствовала вину перед детьми, над которыми ставили бесчеловечные опыты всё время, начиная с того дня, когда во мне пробудилась Связь Адоры. Вина эта была совсем нелогичной и ничем здравым не объяснялась, но от того чувствовать её я не переставала.

— Давайте хотя бы для начала воспользуемся этим шансом и проведём хоть какое-нибудь расследование. И проверим состояние Натаку, — предложила я.

— Но ведь… — возразил было Шо, но я покачала головой, прерывая его.

— Всё в порядке.

Шо не стал комментировать мой ответ, я же тему дальше не развивала.

— Ладно, решено! Мы всей бригадой отправимся в Хайджиму Индастриз прямо сейчас! — приказал капитан Оби.

— А как же работа пожарных? — слабым голосом спросила сестра Айрис.

— Попросим капитана Хибану, — отозвался мужчина. Я подавила смешок: да уж, безответственности в этом человеке было ровно столько же, сколько и ответственности.

— Тогда давайте Шинра переоденется, а потом минут через десять встретимся у спичечного коробка, — предложил Вулкан. Его идею все дружно поддержали. — Шо, я думаю, тебе лучше остаться на базе.

Пока капитан Оби связывался с Хибаной, мы с Шо направились к жилым комнатам. И только я дошла до своей двери, как брат заговорил:

— Виктор чего-то не договаривает.

— М? — удивилась я.

— Он сказал, что он — шпион Хайджимы. Но при этом что-то недоговорил. Я слышал.

— А, это. Всё в порядке, не беспокойся.

— В смысле? Ты что-то о нём знаешь?

— Виктор — связующее звено между мной и Джокером. Более того, он никогда не был предан Хайджиме, его больше интересует поиск правды этого мира, чем работа на огромную корпорацию, — пояснила я. — Ему можно доверять. Да и в конце концов, если он задумает что-то неладное, мы тут же почуем. Так что не бойся. Я защищу тебя. — И потрепала Шо по мягким белым волосам.

Брат нахмурился и надулся, становясь похожим на какого-нибудь хомячка, и я не сдержала громкого смеха. Какой же он милый! Так бы и затискала!

Примечания:

Во-первых, хочу сказать, что если этот фанфик читают ребята из Украины, то я искренне надеюсь, что вы в безопасности. То, что происходит, ужасно. Такого не должно происходить в 21-м веке, когда у людей есть язык и мозги, чтобы не трясти перед всем миром своей ядерной кнопкой.

Во-вторых, для тех, кто читал мангу: я пока не знаю, как буду заканчивать этот фф, пойду ли по стопам мангаки и превращу всё в сиквел "Пожирателя душ" (в чём сильно сомневаюсь), либо сделаю что-то своё (что кажется мне более вероятным). Многие моменты остались недосказанными, другие — непонятными. Так что посмотрим, что будет дальше.

Центр развития навыков, куда мы приехали, выглядел как самый обычный завод: металлические блоки, трубы, кое-где даже дым шёл. И не скажешь, что здесь испытывают детей. Вот уж точно отличная маскировка.

У входа в главное здание нас встретил учёный в белом халате. Даже смотреть на этого человека мне было противно: самодовольный взгляд, ехидная улыбка, поза уверенного в себе человека и запах превосходства, маниакального желания изучить всё на своём пути. Он был беспощадным и безжалостным, его не волновали страдания других людей, даже если то были просто дети. Он был отвратителен. Он напоминал мне тех ублюдков, с которыми я росла.

— Просто заткнитесь, — не очень-то и вежливо прорычала я: выслушивать о проводимых здесь экспериментах у меня не было ни сил, ни желания.

Мужчина хмыкнул, но развернулся и повёл нас в здание, которое внутри, в отличие от вида снаружи, действительно напоминало лабораторию.

Мы прошли мимо небольшой комнаты, огороженной стеклом. Там находились дети, где-то десять человек. Перед ними медсестра показывала танец игрушки на ниточках, управляя каждым её движением, и дети при виде этого шоу радостно хлопали в ладоши и смеялись. По крайней мере их здесь хотя бы иногда развлекают.

Мне вспомнились мои годы в приюте. Тогда мне всегда было холодно и одиноко, я училась жить сама и полагаться только на себя и свои собственные силы. Там действовало только одно правило: либо ты, либо тебя.

Я перевела взгляд на Виктора, шагающего рядом, и на губах невольно расплылась лёгкая улыбка. Да, тогда, много лет назад, мне было тяжело, последствия тех дней я разгребаю до сих пор, но теперь у меня есть друзья. Я больше не одинока — и это факт. У меня есть моя пламенная бригада, есть Хибана, есть Огун, Наоми, Сузуми, есть капитан Шинмон, лейтенант Конро, Хината и Хикаге, есть лейтенант Карим. В конце концов, у меня есть мой милый Шо.

— Где Натаку Сон? — спросила я, пока мы шли по коридору. — Я бы хотела встретиться с мальчиком.

— К сожалению, он не в этом здании, — ответил учёный, разведя руками.

Я прищурилась.

— А вы знаете, что я могу определить, когда люди лгут?

Учёный остановился и обернулся на меня. У него был неприятный взгляд и такой же неприятный запах. Я чувствовала — я его раздражала, он хотел бы заткнуть меня и пустить на опыты. Вот только я ему этого не позволю.

— Ну так что? — продолжила я, отвечая ему таким же тяжёлым взглядом. — Я могу с ним встретиться? Иначе я сейчас просто развернусь и уйду.

— Вы не в том положении, чтобы угрожать мне, — ответил учёный. Я усмехнулась.

— Ой ли? А по-моему, в том. Вам нужен Всплеск Адоры, которым я обладаю, так что сотрудничество со мной у вас в приоритете. Если я сейчас уйду, то никакого всплеска вы и не получите.

Учёный буравил меня тяжёлым взглядом, и я отвечала ему тем же. Между нами повисла тишина.

— А я же говорил, что с ней не просто, — подал голос Виктор, разводя руки в стороны. — Вам придётся пойти на уступки, уж извините.

— Хорошо, — спустя пару секунд молчания сказал учёный. — Тогда давайте сперва проведём пробный бой с одним из работников центра, а потом я отведу вас к мальчику.

— Сначала — мальчик, потом — бой, — не согласилась я.

Во-первых, я не могла позволить этому человеку обмануть меня. Получив данные после моего спарринга, они могут просто выставить меня за дверь, так и не показав мальчика — да, я была нужна им, но только до тех пор, пока у Натаку не пробудится Всплеск Адоры. Потом они на меня забьют, поскольку у них будет более сговорчивый и пластичный объект для исследований.

А во-вторых, я сама не горела желанием драться. Я уже подозревала, кто будет моим противником, и с этим человеком я не хотела лишний раз встречаться. Нет, он не был супер страшным или вроде того, но он был сумасшедшим. Ещё во времена приюта у меня каждый раз бежали мурашки от одного только вида и запаха Куроно.

Непроизвольно я сравнивала этого человека с лейтенантом Конро. Они оба были подвержены серой болезни, страдая после слишком сильного перегрева. Вот только если лейтенант Конро старался остужать повреждённые лопатки, лечил их и всячески сдерживал распространение пепла, то Куроно — нет. Он будто бы упивался своей сожженной рукой, управляя пеплом и требуя себе новых слабых противников. Он был из тех, кто любил неспособных постоять за себя врагов, которых можно избивать и которые не дадут сдачи. У него не было жалости или хоть какого-то элементарного морального кодекса. Он был отвратителен.

Наконец, учёный сказал:

— Ладно, согласен на ваши условия. Итак, сначала Натаку Сон. Но сперва я предупрежу коллег.

Я кивнула, согласившись.

Так, мы отправились в большое помещение, где за стеклом обычно происходили тренировочные спарринги. Это место мне было знакомо, да настолько, что внутренности завязывались в неприятный узел. Сколько раз я сражалась в этом месте с другими детьми? Сколько раз я уходила отсюда, едва передвигая ногами? Сколько раз меня тошнило своим же обедом после этих драк?

Я отвела взгляд, не желая видеть это отвратительное место. Я захотела домой.

Учёный, что привёл нас сюда, рассказал мои условия своим коллегам. Те выглядели недовольными, принялись ворчать и злиться, но я не собиралась отступать: сначала — Натаку Сон, потом — всё остальное.

Они переговаривались несколько минут, ругаясь друг с другом и кидая на меня недовольные взгляды. Я их выдерживала, стараясь не реагировать на ту отвратительную смесь запахов, что распространилась по воздуху.

Меня начало тошнить.

— Итак, Натаку-кун! — хлопнул в ладоши учёный и подошёл ко мне. — Мои коллеги согласны сперва представить вас друг другу. Пройдёмте?

Я кивнула и последовала за учёным, игнорируя недовольные взгляды в спину. Думали, что я прогнусь под вас? Ха! Наивные!

Виктор остался с ними.

Мы вновь вернулись в коридор, но в этот раз пошли в другую сторону, периодически петляя и пропуская повороты. Признаться, я никогда не любила Хайджиму именно за такую ужасную планировку, но прекрасно понимала, зачем это делается: чтобы никто посторонних, не знакомых с устройством центра, не попал туда, куда ему не надо.

Вскоре мы оказались около спален детей. Вообще, это больше напоминало бараки: одна кровать, одна тумбочка, шкаф и зеркало. И камера, естественно.

Никаких излишеств.

Учёный постучался в одну из дверей, после чего открыл её. В этом месте не существовало такого понятия, как личное пространство. То, что учёный сперва постучался, а не просто распахнул дверь — это уже удивительно. В мои времена даже такого не было.

— Натаку-кун, к тебе гости.

Мальчик, Натаку, сидел на полу, опёршись спиной о кровать. Он выглядел нездорово бледным, и от одного его вида мне самой стало не по себе: я была такой же.

— Натаку-кун, привет. Помнишь меня? Шинра Кусакабэ. Я победила того мужчину, который дал тебе жука. — Я прошла внутрь, чуть улыбаясь и стараясь выглядеть как можно более дружелюбно.

— Это вы, — тихо прошептал он.

— Это я, — ответила я, а затем обратилась к учёному, что стоял на входе. — Можно нам поговорить наедине?

— Конечно, как пожелаете, — кивнул он, чуть улыбнувшись, и от этой улыбки мне стало мерзко. Какой же он отвратительный, честное слово!

Как только дверь закрылась, я подняла голову к потолку, тут же находя камеру. Та горела красным огоньком, сообщая о том, что она работает. Я нахмурилась. Хотелось бы поговорить без слежки: то, что я собиралась обсудить с Натаку, не должно стать достоянием общественности.

Я разожгла пламя в ногах и подлетела к камере, ударом пятки ломая её. Металл заискрился и начал плавиться. Отлично!

Больше металлом нигде не пахло, поэтому я решила, что камера здесь была только одна. Ну, и то хорошо.

Я присела на пол к Натаку, который выглядел удивлённым моими действиями, и чуть улыбнулась ему.

— Итак, как твои дела? — спросила я.

— Эээ… Ну… Нормально, наверное, — неуверенно отозвался он. Натаку было неловко, и я чувствовала это.

— Прости, что я пришла так поздно. Знаешь, я ведь тоже когда-то жила в подобном месте.

— Вы тоже? — переспросил он, заинтересовавшись.

— О, да. Мне было всего пять лет, когда моя семья погибла в пожаре и меня отправили сюда. Я росла здесь долгие годы. Это было просто ужасно: каждый день какие-то испытания, эксперименты, добавки в еду и воду, попытки выжать из нас больше, чем мы можем. До сих пор с содроганием вспоминаю эти времена.

— Но вам удалось уйти.

Я кивнула.

— Да, я ушла. Я смогла поступить в противопожарное спецучилище и переехала в их общежитие. Там я встретила своих первых друзей. А потом поступила на службу в пламенную бригаду. — Я помолчала с секунду. — Знаешь, жизнь не заканчивается одним только этим местом. Выбраться отсюда сложно, но возможно. Как и выжить здесь.

Мальчик посмотрел на меня с болью.

— Вы… Вы говорите правду или обманываете, потому что те люди сказали вам разговорить меня?

Я удивилась. Этот мальчишка не верит всем и каждому. Вот молодец! Сразу видно: далеко пойдёт!

— Я не знаю, как могу доказать свои слова, но смотри, у меня есть удостоверение пожарного, — и я потянулась во внутренний карман, доставая документ и показывая его Натаку. Глаза мальчика засверкали. — Знаешь, есть ещё одна вещь, о которой я практически никому не рассказывала. — Он заинтересовался. — Я помню свою прошлую жизнь — ту, что была до катастрофы.

Глаза мальчишки расширились, а дыхание перехватило. Я почувствовала запах удивления, шока и недоверия. Его реакция… Он был таким же.

— Помните? — просипел Натаку.

— Ага, помню. В том мире люди были чем-то похожи на нас, но всё же отличались. А ещё там были более продвинутые технологии, а сам мир был куда больше. Существовали сотни тысяч видов животных и насекомых. Я, кстати, когда была в твоём возрасте, очень любила динозавров, древнегреческие мифы и египетские пирамиды.

Глаза Натаку заслезились, и мальчик расплакался, прижимаясь ко мне всем телом и размазывая по моей форме слёзы и сопли. Я похлопала его по спине, успокаивая. Эх, ребёнок-ребёнок. Как много ты пережил?

— Я-я-я т-тоже, — заикаясь, просипел он. — А ещё я любил с-с-супергероев. Я хотел быть как Капитан Марвел и Бэтмен, — признался он. Я тихо посмеялась.

— А мне вот всегда Супермен нравился.

Слёзы Натаку не останавливались, но я даже была этому рада: мальчик наконец-то смог выпустить эмоции, что всё это время копились внутри него. Уверена, что он, как и я в своё время, чувствовал себя одиноким и даже несколько чужим, неспособным поделиться самым сокровенным.

Я сжала Натаку в объятиях. Кажется, шестой столп найден.

Натаку было всего одиннадцать лет, он переродился девятого июля и до инцидента с Реккой посещал начальную школу. У него были мама с папой, а также кошка, которую мальчик очень сильно любил. Он был единственным ребёнком в семье, но слышал, что родители хотят ещё одного.

Так что Натаку был самым обычным мальчиком, которому не повезло стать столпом. Как и Шо. Как и мне. Я вздохнула: не будь этого проклятого самовозгорания и столпов, то жили бы мы сейчас счастливо. А может и не жили бы, ибо не будь их — не переродились бы и мы. Тогда я бы так и погибла в том переулке, а Шо — на больничной койке. Нам бы не выпало второго шанса и мы никогда не познакомились бы.

Я отвела взгляд. Этот мир, если так подумать, куда лучше, чем просто забытие. Или что там наступает после смерти?

— Хочешь вернуться домой? К родителям? — внезапно спросила я.

Мальчика надо спасать из Хайджимы, здесь он просто умрёт. Или превратится в калеку. И я не знала, что хуже. Спасти его могли бы родители: Восьмая бригада поговорила с ними, и они отозвали бы своё разрешение на исследования Всплеска Адоры, и тогда Натаку вернулся бы домой.

Либо был вариант выкрасть мальчика, но тогда вставал вопрос о том, куда его девать. Мы не можем забрать его в Восьмую бригаду, поскольку его тут же отнимут обратно. Довериться какой-нибудь другой тоже не вариант, поскольку может быть утечка информации. Был ещё вариант с Джокером, но тогда как долго Натаку придётся жить в бегах? Да и захочет ли он такой жизни?

Я не знала, что делать. Как объяснить Натаку, что происходит? Да, он уже взрослый мальчик, ему одиннадцать, а если приплюсовать предыдущую жизнь, то, думаю, больше двадцати, но разве он будет готов к такому?

Я посмотрела на Натаку, который в ответ лишь пожал плечами: он и сам не знал.

— Дома тебе будет лучше, ты будешь в меньшей опасности, чем здесь, — сказала я. А потом поняла, что ошибаюсь. Хайджима в состоянии защитить мальчика от белых балахонов (при условии, что они не работают вместе), а вот домочадцы — нет. Чёрт. Как же сложно! — Хотя знаешь, наверное и не будешь.

— О чём вы? — спросил мальчик. Я поджала губы. Оказывается, говорить правду бывает достаточно неприятно. Я видела: Натаку не готов к ней, он может просто не выдержать.

— Ты особенный. Как я и мой младший брат, — уклончиво ответила я. — По этой причине ты здесь. И по этой же причине есть плохие люди, которые охотятся на таких как ты и я.

Натаку вздрогнул.

— Это всё из-за «Всплеска Адоры»? — уточнил он слабым голосом. — Я слышал, как дяденьки-учёные говорили об этом. Именно поэтому они меня и забрали, да?

— Да, — спустя пару секунд тишины ответила я. — Мне жаль.

— Вас тут тоже держали из-за этого?

— Нет. Когда я была тут, во мне никакого Всплеска Адоры не нашли. А когда он проявился, поняли, что упустили, и очень разозлились. Так что ты теперь отдуваешься и за меня тоже. Прости.

Натаку опустил голову. Он смотрел на пол, явно погрузившись в свои мысли, и я не стала ему мешать. Я чувствовала запах страха и неуверенности, и попыталась лёгким поглаживанием по спине приободрить мальчика. Тот на мои действия никак не реагировал.

— Я знаю, что тебе страшно, что ты не знаешь, что делать, но я могу помочь. Я не позволю этим монстрам измываться над тобой, найду способ вытащить тебя отсюда и защитить, — мягко произнесла я. Натаку поднял на меня глаза, и я увидела застывшие в них слёзы.

— То есть… Я не должен справляться с этим сам? — тихо спросил он.

— Нет, не должен. Ты, Натаку-кун, сильный мальчик, но порой можно побыть слабым и положиться на других. — И чуть улыбнулась.

Слёзы заструились по бледным щекам мальчишки, он всхлипнул и прижался лбом к моему плечу, но не спешил обнимать. Я обняла его сама, поглаживая по коротким рыжим волосам.

— Прости, что на твою долю выпадает такое испытание.

— Я привык, — покачал головой он, вновь всхлипнув.

Постепенно ткань на моём плече становилась всё мокрее и мокрее, но если это помогало Натаку успокоиться, то я была не против. И вот, вскоре его плечи перестали дрожать, и он просто сидел, уткнувшись мне в плечо и глубоко дыша. Я чувствовала запах сожаления и печали, идущих от мальчика. К счастью, страхом от него больше не пахло.

— Расскажи о своей той, другой жизни. Если ты не против, — внезапно попросила я. Натаку вновь кивнул и принялся говорить прямо в плечо:

— Вряд ли вы когда-нибудь слышали название моей страны — она небольшая и долгое время страной-то толком и не считалась, это я так её называю, но по факту это просто колония. Американцы помогли нам, мы вроде бы освободились от оккупации Японской Империи, но папа говорил, что это просто одни оккупанты сменились другими.

Я удивилась. Колония? Америка? Освобождение? И, что самое главное, Японская Империя? Японию уже лет семьдесят минимум как никто так не называл, так с чего бы Натаку говорить так? Я озвучила свой вопрос.

— Ну, название поменяли лет пять назад, но мы в школе учились по старым учебникам колониального периода. Теперь она вроде Японией называется…

Я сглотнула. Натаку, этот мальчик… Он родился и жил в двадцатом веке, пережил Вторую Мировую Войну и эпоху колоний. Чёрт возьми, как такое возможно? Я думала, нас, переродившихся, Проповедник брал из одного и того же временного периода! Но теперь оказывается, что этот мальчик был родом из середины двадцатого века!

Сглотнув, я продолжила слушать историю Натаку дальше. К сожалению, она не пестрила радостными моментами. Ему было всего десять лет, когда его отец умер на гражданской постколониальной войне, и вся ответственность за мать и сестёр легла на его плечи — он стал главой семьи. Но тогда его беды только начались.

Так как это было военное время, жили они впроголодь, а их дом и амбар с рисом подвергались набегам партизан, причём с обеих сторон конфликта, и несколько раз им приходилось бежать в более безопасные части страны. Так, они прожили пару лет. За это время две его сестры были убиты: одной не повезло и она попала под обвал в доме, а вторую убили солдаты.

А затем было самое страшное. Гражданская война имела свои социальные, исторические, экономические и внешнеполитические причины, но если подвести черту и обобщить, то гражданская война была лишь одним из последствий Холодной войны и двух противоборствующих мировых блоков, распространявших свои идеалы на жителей. В итоге страна была поделена на Север и Юг, и в каждой была своя идеология, что привело к войне.

Так, отец Натаку поддерживал коммунистов, за что и был убит, а на всю семью мальчика повесили клеймо позора. И это самое клеймо показало себя, когда все остатки семьи — сам Натаку, мать и оставшаяся в живых третья сестра сбежали с линии фронта в другой город, находившийся под контролем южан. Поначалу всё было в порядке: мать нашла работу в магазинчике, дети играли на улице и листали показанные американскими военными комиксы с изображениями супергероев. Но однажды, спустя полтора месяца, кто-то из новой волны беженцев узнал их, рассказал об отце-предателе, и всех троих подвергли пыткам: вдруг знают что-то о передвижениях северян или их планах, а то и вовсе сотрудничают с ними. Мать пытки не пережила, а сестра — забеременела после изнасилования и вскоре была убита. Сам Натаку умер от голода и холода в тюрьме вместе с такими же, как он.

Эта история заставила меня покрыться холодным потом ужаса. Такое происходило, всегда случалось на всех войнах, но раньше это было как-то далеко от меня, там, в прошлом. Но теперь рядом со мной сидел маленький мальчик, который не пережил пытки со стороны своего же народа, который в возрасте десяти лет должен был взять на себя ответственность за всю семью, но не смог.

— Это было моё решение бежать именно на юг. Я думал, там будет безопаснее. Я ошибался. Я не защитил их, — пробормотал он мне в плечо, и я вновь ощутила солёных запах слёз вперемешку с запахом сожаления, стыда и ненависти. Натаку ненавидел сам себя. — Когда я открыл глаза и понял, что я теперь новорождённый ребёнок, я обрадовался. Решил, что всё позади, что больше мне не придётся пытаться прыгнуть выше головы. Мне стыдно перед мамой, отцом и сёстрами, но я ощутил облегчение. Я мог быть кем захочу. Но потом и здешние родители начали настаивать на хороших оценках, расписали моё будущее, давили. Я… Я… — Он начал захлёбываться в слезах. — Я ощутил это вновь. Мне стало так страшно. Я так больше не могу. Не хочу, не хочу ничего! — И закричал в отчаянии.

Я ещё крепче обняла Натаку. Бедный ребёнок, переживший войну и не справившийся с ней. Уверена, что в начале перерождения он долго отходил от пережитого, а когда только-только успокоился и начал смотреть в будущее, поверил в то, что может простить себя за совершённую ошибку, на него вновь начали оказывать то же давление, что и в прошлом.

Стать главой семьи в десять лет, нести на себе груз чужих ожиданий и надежд, брать великую ответственность за всю семью и мечты родителей — это не то, что должен переживать ребёнок. У каждого ребёнка должно быть детство. Хотя бы в одной из жизней.

— И не надо, — прошептала я, стараясь успокоить Натаку.

— Мама… Обе мамы всегда хотели от меня невозможного, — внезапно произнёс он, и я вздрогнула от звука его голоса: в противовес истерики — тихого, болезненного, сломленного. — Лучше бы я никогда не перерождался. Лучше бы просто умер.

— Это было бы легче, но не лучше, — отозвалась я. — Да и вообще, если бы ты умер тогда, разве мы бы познакомились сейчас? А что насчёт твоих школьных друзей? Разве было бы лучше, если бы ты никогда с ними не встречался? Сделало бы это тебя счастливее?

— Возможно. Без меня у них было бы меньше проблем, — ответил Натаку. Я покачала головой.

— Разве? С чего ты решил, что ты приносишь проблемы? С того, что не смог защитить свою семью в прошлом? Но ведь тебе было всего десять лет. Это ошибка твоей матери и твоих сестёр, что они возложили подобный груз ответственности на маленького ребёнка. Это в принципе ошибка того времени, что считалось нормальным возлагать подобную ответственность на маленьких детей. Или ты считаешь, что не оправдываешь чужих ожиданий? А с чего ты должен их оправдывать? Ты — это ты, Натаку Сон, а не тот, кем хотят видеть тебя твои родители или окружающие. У обычных людей жизнь одна, нам же повезло прожить две. И если мы в первой жили так хреново, так почему бы нам не прожить вторую так, как мы хотим?

— Так нельзя, — тихо сказал Натаку, но я чувствовала запах сомнения.

— А кто сказал, что нельзя? Пока это не нарушает действующее законодательство — всё можно! — пошутила я. — Просто в первую очередь ты должен позволить это сам себе. Мы живём, растём, делаем ошибки, исправляем их, учимся на них, встречаем людей, которые становятся близки нашим сердцам, воплощаем мечты в явь. Пойми, Натаку-кун, ты можешь быть тем, кем захочешь. А если кто-то из окружающих тебя вдруг ограничивает — так наплюй. Не позволяй другим ломать себя. Дай себе побыть слабым.

— Но если я буду слабым, то кто защитит остальных? — спросил мальчик. — Вы сказали, что я — особенный, что за мной охотятся плохие люди. Значит, все вокруг меня в опасности, я должен их защитить.

И правда: я просила быть слабым того, кто не мог себе этого позволить, только не сейчас. Он, как и я или Шо, будет преследуем белыми балахонами. Они не оставят его в покое, могут напасть на его родственников и взять их в плен, могут угрожать жизнями окружающих.

Мальчика и его семью требовалось защитить. Наша Восьмая бригада не могла этого сделать, но, предположим, Первая, — вполне.

— Ты молодец, что думаешь об окружающих, Натаку-кун, — медленно начала я, — но видишь ли, в чём проблема: ты совсем забываешь о том, что не один. Вокруг тебя уже есть и в будущем появятся сильные люди, которые не нуждаются в твоей защите. Наоборот, они смогут защитить и себя, и тебя.

— Правда? — Мальчик отлип от моего плеча и с надеждой посмотрел мне в глаза. Он нуждался в том, чтобы кто-то признал его слабость, нуждался в человеке, что уберёт с его плеч груз ожиданий. И эта роль выпала мне. Я кивнула:

— Правда. Ты не один. Я и мои друзья защитим тебя. Правда, придётся немного подождать, поскольку будет много формальностей, да и Хайджима не захочет отпускать тебя просто так, но мы тебя защитим.

На лице Натаку появилась долгожданная улыбка. Мальчик утёр слёзы длинным рукавом и теперь выглядел счастливее. Я почувствовала лёгкий аромат благодарности, и потрепала Натаку по волосам. Это было только начало, его душевные раны не исцелит какой-то разговор с практически чужим ему человеком, а потому потребуется специалист. Кажется, теперь я буду не единственной, кто посещает психолога.

Я не сдержала смешка: кажется, Проповедник для переселения выбирал души с ворохом психологических проблем.

— Итак, хочешь увидеть, как я надеру задницу Куроно? Он ведь причинял тебе боль, да? Обещаю отомстить ему, как Бэтмен или Капитан Марвел.

Но Натаку мне не ответил. Его глаза внезапно остекленели, а дыхание на секунду прервалось. В мгновение ока он стал похож на какую-то куклу, и этот вид мне кое-кого напоминал: точь-в-точь как Шо при нашей первой встрече, когда он был в белых балахонах.

Я вскочила на ноги и принялась озираться. Хаумея? Что эта тварь тут забыла? Неужто балахоны тоже почувствовали пробуждение нового столпа? Тогда дело дрянь.

Снаружи послышался взрыв, и пол под нами содрогнулся. Я кое-как устояла на ногах. В окне я увидела дым. Значит, они уже напали.

Подхватив безвольное тело Натаку на руки, я вылетела прочь из комнаты, тут же натыкаясь на учёного, который нас сюда и привёл.

— Нет времени объяснять, на Хайджиму напали! — крикнула я.

Мужчина коротко кивнул и побежал рядом со мной.

— Мы в курсе, уже направили отряд, чтобы остановить вторженцев. К слову, ваша бригада внезапно показалась и устроила самый настоящий хаос. Как вы это объясните?

— Стратегия, — отозвалась я, не зная, какое оправдание придумать. Хотя что-то мне подсказывало, что эти парни и сами прекрасно понимали, почему всё это время вся восьмая бригада сидела в засаде в спичечном коробке, пока мы с Виктором ошивались в Хайджиме. — Нужно привести Натаку-куна в чувство — Хаумея из балахонов взяла его разум под контроль.

И тут мальчик закричал, вырываясь у меня из рук. Я удивилась, расцепляя объятия и выпуская Натаку. Его рука мгновенно загорелась алым пламенем, а мои ноги загудели. Я ощутила связь Адоры между нами и будто бы на периферии услышала отвратительный голос Рекки: «Ты сможешь! Сможешь! Гори! Пылай! Сожги тут всё!»

И буквально секунду спустя крик Натаку стал громче, а огонь из его руки запылал сильнее.

А в следующих момент кто-то в белых одеяниях появился из-за поворота, подхватил мальчишку на руки и побежал с ним дальше. И в этой высокой мощной фигуре я узнала Харона.

Прищурившись, я зажгла огонь в ногах, срываясь с места. Помнится, у нас с Хароном осталось незавершённое дело.

Харона я настигла только через минуту преследования, когда мы оказались снаружи. Подлетев со спины, я ударила его взрывом, заставляя остановиться. Тот обернулся, рыкнул что-то под нос и надавил на голову Натаку, дабы скрыть его от моего пламени.

— Опусти ребёнка, — прошипела я.

— Ха? С чего бы? Он наш, — усмехнулся Харон, уворачиваясь от нового удара.

— Он свой собственный, — ответила я.

Противником Харон был не самым приятным, во всяком случае, для меня. Его кожа как будто была сделана из сплавов прочнейшего металла, а всю энергию с моих атак он впитывал. А применять взрывы на постоянной основе и мне было неудобно. Тем более, что мощные взрывы я применять сейчас не могла, иначе пострадает Натаку.

Я сдавала позиции, и это при том, что Харон никак не отвечал на мои атаки, от чего было ещё противнее. Я чувствовала раздражение и обиду. Последняя, к слову, только увеличивала уровень моего гнева.

Масло в огонь подливала Связь Адоры, из-за которой ноги непрерывно пульсировали, а в голове раздавался голос Рекки — отголосок того, что слышал сейчас Натаку.

Тут Харон, блокировав мою ногу одной рукой, усмехнулся, кивая Инке, которая тоже оказалась здесь. И только сейчас я заметила, что оказалась одна против пятерых балахонов: с Инкой была её защитница, неизвестная мне девчонка с голубыми волосами. На крыше стояла Хаумея, держа под руку Стрелу — ту девчонку, которая участвовала в нападении на Асакусу и была защитницей Шо.

Ситуация была просто ужасной, и как с ней справиться, я не представляла. Хотелось материться. Жаль, что и это не помогло бы.

— Ну что, Шинра, выясним отношения так? Один на один? — усмехнулся Харон. Он буквально бросил Натаку в сторону Инки, которая выпрямила руки, чтобы поймать мальчика.

— Извиняй, не время и не место, — махнула рукой я, мгновенно теряя интерес к противнику и летя за Натаку.

Инка, заметив наступление с моей стороны, тут же заводила пальцем в воздухе. Я уже видела эту её способность, а потому поспешила немного сдвинуться в сторону прямо в воздухе. В итоге взрыв раздался в том месте, где я была секунду назад.

Я уже вытянула было руки, чтобы подхватить Натаку, но тут приблизился новый запах, от которого тянуло блевать: запах человеческой горелой плоти. Я уже не раз чувствовала его от огнелюдей, но в этот раз он был куда сильнее, будто его носитель месяцами сосуществовал с огнелюдьми, будто сам был им. Даже от демонов на континенте так не несло.

Этим человеком оказалась защитница Инки. Я не знала её имени, но, судя по всему, она была довольно опасным врагом.

— Итак… — мило улыбнулась она, и в этой улыбке я чувствовала ехидство и надменность. — Самое время забрать столпов. Госпожа Хаумея, пожалуйста, займитесь этой девчонкой.

Я цокнула, вскидывая голову и встречаясь взглядом с ненавистной мразью. И пусть я не видела её лица из-за слишком большого расстояния, я буквально кожей чувствовала, как она насмехалась надо мной. Она могла контролировать моё состояние, а это было крайне опасно.

Я поспешила было скрыться от взгляда Хаумеи, чтобы она не видела меня, но дорогу мне перекрыл Харон. Вбок было тоже не уйти: с одной стороны Инка уже рисовала пальцем будущие взрывы, с другой — Стрела натянула тетиву. Я была в ловушке.

И тут раздался мощный взрыв.

— А ну не трожьте её, злобные орки! — услышала я до боли родной голос. У меня чуть слёзы на глазах не выступили от счастья: это Артур бежал впереди спичечного коробка с Экскалибуром наперевес.

— Шинра! — закричала Тамаки, выпрыгивая из машины на полном ходу и создавая кошачьи ушки и хвост из своего пламени. Она быстро оценила ситуацию и бросилась к защитнице Инки, дабы вернуть Натаку.

— Защити столпов, — раздался новый голос, который был мне незнаком.

Я повернула голову. Из разбитого окна, откуда вылетели мы с Хароном, выпрыгнул Куроно, развязывая бинты на своей обгорелой руке. Я вздрогнула: встречаться с этим сумасшедшим у меня не было ни капли желания. Позади у окна остался другой мужчина в тёмном костюме с иголочки — он-то и говорил.

— Тц, директор Огуро, я же говорил, что ненавижу сильных, — фыркнул Куроно, выпуская из руки пепел, который тут же направился в сторону Инки. Та попыталась было подорвать его, но у неё ничего не вышло: разойдясь на секунду, пепел снова сгустился вокруг неё, дезориентируя.

Из спичечного коробка вывалились наши ребята во главе с капитаном Оби и лейтенантом Хинавой. Первый был готов вступить в бой, наплевав на то, что у него нет пирокинеза, второй же уже зарядил пистолет и целился прямиком в Хаумею. Спасать её пришлось Харону, который мгновенно наплевал на меня и кинулся защищать своего столпа.

Итак, я больше не была одна.

Маки-сан активировала железных сов, бросаясь на помощь Тамаки, и вместе они теснили защитницу Инки, заставив ту выпустить Натаку из рук. Я тут же оказалась рядом, подхватывая мальчика и прижимая к себе.

— Всё хорошо, пришли мои друзья, — улыбнулась я.

Однако Натаку меня не слышал: он смотрел в никуда, а его губы беззвучно двигались. Я нахмурилась: контроль Хаумеи продолжал действовать. И был только один человек, который умел ей противостоять и в ментальном, и в физическом плане.

— Артур, — позвала я, — ведьма на восемь часов.

— Ага, знаю, — кивнул друг. — Хэй, Маки-сан, подкиньте-ка на крышу.

Оставив Хаумею на Артура, я поспешила отскочить в сторону и убраться с поля боя. Конечно, мне и самой хотелось бы подраться и начистить Харону рожу, а заодно и Инке, дабы выбить из неё всё дерьмо, но я не могла: Натаку и его безопасность были важнее.

— Я должен… Должен… — зашептал он, дёргаясь в руках.

— Ничего ты никому не должен, — резко ответила я. — Плевать на остальных и на Рекку в том числе. Я уделала его, слышишь? Уделала!

— Но… Но я…

«Сожги, сожги тут всё! Давай! Давай! Давай! Давай! Покажи пламя! Покажи силу! Ты сможешь, сможешь! Пылай! Давай!» — всё не унимался голос Рекки.

По щекам Натаку текли слёзы: он не мог справиться с таким давлением.

— Ну-ну, дорогой, — зашептала я. Старая привычка ещё с прошлой жизни вернулась, и я вновь в попытке успокоить назвала другого человека «дорогим». Правда, в прошлый раз это закончилось поцелуем от Хибаны.

Я остановилась только когда мы оказались в здании Хайджимы. Поставив Натаку на пол так, чтобы он не дай бог не наступил на осколки разбитого мною стекла, я чуть отстранилась от него и посмотрела в его пустые глаза. Мальчик был разбит и сломлен.

— Натаку-кун, дорогой, — вновь позвала его я. — Всё хорошо. Ты не должен ничего ни мне, ни Рекке, ни этим ребятам из Хайджимы. Ладно? — тихо произнесла я, стараясь сделать голос как можно мягче и нежнее.

— Но я… — не согласился мальчик.

— Ты — Натаку Сон. У тебя новая жизнь, новая семья и новые друзья. И всё это — в новом мире. Я не прошу тебя забыть прошлое, но прошу понять, что теперь всё иначе. Теперь ты ничего никому не должен, кроме самого себя.

Натаку вздрогнул, проморгался, и зуд в ногах наконец-то исчез: значит, либо Артур отвлёк Хаумею, либо мальчик сам пришёл в себя. Он всхлипнул, а слёзы так и продолжали течь из его глаз.

— Я… Я — Натаку Сон, — кивнул он, соглашаясь.

— Вот именно. Ты — Натаку Сон. И ты — обычный мальчишка, который, между прочим, пропустил несколько месяцев в школе! — похихикала я, и Натаку рассмеялся в ответ.

От него всё ещё исходил запах страха, но теперь куда слабее. Моя тактика сработала: ребёнок начал успокаиваться и отвлекаться, переставал думать о «надо» и «должен».

— Итак, Натаку-кун, позволим моим друзьям самим разобраться с белыми балахонами?

— А они справятся? — спросил мальчик. — Тот мужчина, с повязкой на глазах, был очень сильным. Даже ты не могла…

— Тсс, — прервала его я. — Я всё могла, но не хотела ранить тебя. Не переживай. Тем более, что, судя по запахам, к ним спешат работники Хайджимы.

— Ты их чувствуешь на таком расстоянии? — удивился Натаку.

— Это моя особая способность. Знаешь, как Супермен стрелял лазерами из глаз, так же и я — чувствую запахи других людей во много раз сильнее. А мой брат, тоже столп и переродившийся, может и вовсе услышать как скребутся мыши у нас на базе.

Натаку улыбнулся, и я вторила ему.

— У тебя же тоже есть такая способность, да?

Мальчик на секунду замер, а потом медленно кивнул, соглашаясь.

— Я могу при прикосновении считывать прошлое какого-нибудь предмета или человека, — признался он. Я присвистнула: это было крайне полезной способностью, особенно во всяких расследованиях.

— Мечтаешь стать детективом? — повела я бровями.

— К-как вы узнали? — покраснел мальчик.

Раздался новый грохот с улицы, но я не дала Натаку отвлечься на драку: нельзя, иначе он опять вспомнит про Рекку или попадёт под способности Хаумеи.

Вместо этого я продолжила разговор как ни в чём не бывало.

— С такой способностью я бы тоже хотела быть детективом, — улыбнулась я. — Тем более, что у нас в стране много людей пропадает по неизвестным причинам. Полиция давно нуждается в ком-то, кто смог бы поймать преступника.

Глаза Натаку засверкали, и он широко улыбнулся — на этот раз искреннее некуда. Я почувствовала его восторг и радость. Мальчик наконец-то перестал думать о плохом, и от этого мне стало крайне приятно.

Внезапно он немного замялся, а в воздухе запахло смущением:

— Ш-шинра-сан, это…

— М? — спросила я. — Что такое? Не бойся сказать, я не кусаюсь.

— А можно я… — и поднял ладонь. Я тут же поняла, чего он хотел: считать моё прошлое.

Я на секунду замерла, не зная, готова ли я до конца раскрыться кому-то. С одной стороны, это было страшно. У меня в голове были свои тараканы, делиться которыми не хотелось, ибо была вероятность их непринятия. Но с другой… С другой — Натаку доверял мне, и я должна была высказать ему такое же доверие в ответ.

Я кивнула, немного нервничая.

— Можно. Конечно, можно. Только давай для этого сперва уйдём в другое место? Тут опасно.

Прямо по коридору оказалась какая-то дверь. Я принюхалась: по ту сторону, кроме пыли, я не чувствовала ничего. Значит, там нас никто не поджидал.

Я завела Натаку в комнату, где включила свет, усадила его на диван, а стоящим рядом креслом подперла дверь, чтобы снаружи её было невозможно открыть.

Помещение, в котором мы оказались, раньше явно было комнатой отдыха, но теперь оказалось заброшено: то ли все дети в Хайджиме забыли про ней, то ли учёным построили новую. Я склонялась ко второму варианту. Большим плюсом стало наличие раковины и отсутствие всяких окон. Я тут же пошла споласкивать руки, которые успела испачкать на улице. Натаку пристроился рядом. И пусть у нас не было никакого мыла, само ощущение чистой воды на ладонях уже позволяло чувствовать себя чище.

Затем мы вернулись на диван. Тот оказался продавлен — я буквально чувствовала каждую пружину, но выбирать не приходилось.

— Итак, ты хотел увидеть моё прошлое, — произнесла я, протягивая мальчику руку. — Вот. Можешь приступать.

Натаку неуверенно кивнул и коснулся моей ладони обеими руками, после чего прикрыл глаза. На удивление, я ничего не почувствовала и сама ни в какие воспоминания не окунулась, но по языку тела Натаку понимала, что он-то как раз вовсю роется в моём прошлом.

Я откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Не знаю, что там видел мальчик, но от него исходил запах удивления. Неужто мою прошлую жизнь просматривает? От мыслей об этом я усмехнулась.

В моей старой жизни не было ничего интересного или удивительного: я жила в большом городе, мать бросила в четыре года, зато был отец, но и тот вечно пропадал на работе. По факту, я была предоставлена самой себе, но никогда этим не пользовалась, предпочитая гулянкам сидеть дома и заниматься любимыми вещами. Так, мой подростковый период прошёл спокойнее, чем у остальных, просто потому, что я была непривычна к нарушениям правил, саботажам и выставлению своего «я» на всеобщее обозрение, чтобы получить похвалу и меня заметили.

Удивительно, что с перерождением мне всё больше и больше стало нравиться неподчинение местным дурацким законам и правилам. Хотя — я была уверена — в этом виновато влияние капитана Шинмона.

Я хихикнула, вспомнив его взгляд дохлой рыбы, но не могла не ощутить волну радости. Подумать только, мы виделись только вчера, но за сегодня случилось так много, что мне казалось, что прошла целая вечность!

Наконец, Натаку отмер.

— Ты… Много пережила. Тот мужчина в подворотне, он…

— Не надо, — тихо попросила я. — Это было, но это прошло.

— Я просто хотел сказать, что моя сестра подобного не пережила. До самой смерти она ненавидела себя за то, что случилось.

Я покачала головой и обняла мальчика.

— Такое случается. Поэтому сейчас я сильная — чтобы больше никто даже не посмел просто подумать о том, чтобы сотворить со мной подобное. Ни со мной, ни с моими друзьями.

Возможно, это был какой-то комплекс героя, а, быть может, я просто слишком сильно переживала за других, но факт оставался фактом: я буду защищать своих друзей. Точно так же, как они защищают меня и Натаку прямо сейчас.

Шум снаружи стих только через двадцать минут. За это время мы с Натаку успели немного поболтать и даже сблизиться.

Честно говоря, мальчик был мне симпатичен: он был умён, воспитан, много знал и о многом мог рассказать. Да, у него были проблемы с психикой, но никто, кто пережил бы то же, что и он, не смог бы остаться нормальным.

Вскоре раздались голоса моих друзей, и я кивнула Натаку, мол, не бойся, теперь выходить можно. Мальчик сглотнул, но доверился мне, и я была ему за это благодарна. Я отодвинула кресло, держащее дверь, и мы вышли наружу. В коридоре была куча народу: и мои из Восьмой, и ребята из Хайджимы. Последние выглядели напряжённо — ещё бы, на них напали белые балахоны и, готова поспорить, убили кого-то.

— Вот вы где! — воскликнул капитан Оби. На его скуле багровел синяк.

— Да, — кивнула я. — Как там остальные?

— Всё в порядке. Артур и Маки немного пострадали, но ими уже занимаются медики. Как сама-то? Как мальчик?

— Всё хорошо. Мы с Натаку-куном в порядке.

— Вот и славно! — мужчина рассмеялся и протянул руку. — Ну, Натаку-кун, меня зовут Акитару Оби и я — капитан Восьмой пламенной бригады, начальник нашей Шинры.

Натаку неуверенно взглянул на меня, и я улыбнулась, мол, всё в порядке, он тебя не обидит. Тогда мальчик пожал руку капитана в ответ.

— Натаку Сон, — представился он.

Снующим мимо нас учёным и охранникам не было до нас дела. Я слышала, как один из них передал по рации о нашем местонахождении, но больше ничего не происходило: видимо, сейчас Хайджиме было куда важнее решить свои собственные проблемы. Да и за Натаку они столь сильно не переживали.

Внезапно а коридоре раздался уже знакомый запах горелой плоти и пепла. Я поморщилась, не желая оборачиваться и разговаривать с этим человеком. Юичиро Куроно. Отвратительный человек, полный безумства и сумасшествия. И направлялся он, судя по всему, к нам.

Я глубоко вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Натаку чуть сильнее обнял меня за ногу. Наконец, мы с Куроно встретились лицом к лицу. Его глаза, так похожие на змеиные, вызывали во мне одну лишь дрожь отвращения.

— Давненько не виделись, — произнёс он.

— Будь моя воля — не виделись бы ещё столько же, — ответила я. Куроно кивнул, соглашаясь: ему и самому не нравилась моя компания. Для него я была «слишком сильной», а он таких не любил.

Зато любил слабых по типу Натаку, который прижался ко мне ещё сильнее и спрятал голову в меня на животе. Я погладила мальчика по непослушным рыжим прядям, стараясь успокоить.

— Ты всё так же слаб, — произнёс Куроно, обращаясь к нему. — Это хорошо.

Я закатила глаза.

— Ну так просто дай ему побыть слабым, сильный ты наш, — фыркнула я.

— Я никуда и не тороплю. Он просто ребёнок. Дети должны быть слабыми — так их интереснее мучить.

— Соглашусь только с первой частью.

Капитан Оби нахмурился, слушая наш разговор, а Натаку ослабил хватку, теперь с неким любопытством глядя на Куроно. Мальчик источал запах интереса, но никак не страха: значит, слова Куроно пришлись ему по душе, он услышал в них то, что слышал от меня. Он нашёл ещё одного человека, которому не нужно было что-то доказывать и который не требовал быть сильнее или учиться лучше.

— Во всяком случае, тебя зовёт директор, — продолжил Куроно. — А пацана я забираю.

— А я Натаку не отдам, — ответила я, заступаясь за мальчика и становясь чуть впереди него — так, чтобы заслонить его собой от собеседника.

— У меня приказ, — настаивал Куроно.

— Мне побоку. У меня — долг.

Мы встретились взглядами, и в глазах Куроно, как и в его запахе, я прочла раздражение. Я ему отчаянно не нравилась, и это было взаимно. Но если он ждал, что я отступлю, то он ошибался.

Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, пока мужчина не отвернулся.

— Ладно. Пойдёте к директору вместе. За мной.

— Капитан Оби, — позвала я.

Тот кивнул, и мы втроём последовали за Куроно.

Он вёл нас по длинным коридорам. Некоторые из них были засыпаны осколками, а местами стены подкоптились, но совсем скоро мы вышли к чистым и нетронутым коридорам. Видимо, отголоски боя не успели долететь до сюда. Директору очень повезло с расположением его кабинета.

Вскоре мы оказались рядом с нужной дверью. Куроно постучал, и с той стороны раздалось разрешение войти. Я вздохнула, понимая, что совсем скоро встречусь с человеком, на котором лежит косвенная вина за всё, что со мной происходило за эти годы в Хайджиме.

Я обернулась к капитану Оби и передала ему ладонь Натаку, которую всё это время держала в своей руке. Мальчик удивился.

— Побудь с капитаном Оби, ладно? Он хороший и защитит тебя.

Натаку посмотрел на мужчину, а потом, видимо, вспомнив, что видел о нём в моих воспоминаниях, кивнул, соглашаясь.

Наши с капитаном Оби руки соприкоснулись, и маленькая ладошка Натаку перешла к нему. Удивительно, но я не почувствовала ни капли страха или отвращения. Это заставило меня приободриться: либо лечение помогает, либо я сама воспринимаю капитана Оби лучше, чем в начале своей службы, либо и то, и то.

Оставив своих спутников позади, я прошла в кабинет и прикрыла за собой дверь.

— Итак, Кусакабэ Шинра, вот мы и встретились! — В человеке напротив я узнала того мужчину, что кричал в начале боя и чьему приказу повиновался Куроно.

— Не скажу, что рада вас видеть, — призналась я. — Вы что-то хотели?

— Да. Так сказать, обсудить все вопросы в более формальной обстановке. Я собирался сделать это и раньше, но, к сожалению, мне помешали белые балахоны. Не самые приятные люди, конечно.

Я кивнула. Судя по раздражению в голосе и запахе директора, тот и сам их терпеть не мог. Это, в свою очередь, значило, что Хайджима никак не связана с балахонами. Во всяком случае, на этом уровне — кто знает, что творится непосредственно в самой верхушке.

— И что же вы хотели? Если перейти к сути.

— Я бы хотел, чтобы ты оказала Хайджиме посильную помощь. Видишь ли, мы изучаем Всплеск Адоры, и сейчас нам нужно как можно больше экспериментальных образцов.

Я почувствовала растущий в груди гнев. Этот урод! Для него все эти дети, Натаку-кун и я, которые были вынуждены пережить все эти ужасы, тренировки, после которых хотелось блевать кровью, и таблетки — просто экспериментальные образцы! Не люди, а образцы!

Я ощутила дрожь в теле, вызванную гневом. Я захотела врезать этому ублюдку.

— На себе поэкспериментируйте, авось людьми нормальными станете, — прошипела я.

— Ну-ну, не стоит так злиться, — поднял руки мужчина. — Понимаю, это были не лучшие твои годы, но теперь-то всё будет иначе, не так ли? Ты уже взрослая…

— В задницу идите, а, — искренне посоветовала я. — Ни я, ни Натаку-кун больше не будем вашими подопытными крысами.

Директор усмехнулся и выгнул бровь. Он понимал, что мне нечего ему противопоставить, что я в куда более слабой позиции, ибо за ним — вся Хайджима, а за мной — никого. И это было отвратительно. Я стала сильнее физически, но с точки зрения поддержки влиятельных людей всё ещё проигрывала.

Было тошно.

— О, боюсь, это невозможно. Ты-то можешь уйти, но вот Натаку-кун — нет.

Я прищурилась: может сейчас я и не могла никак повлиять на положение Натаку в этом месте, но, во-первых, я всё ещё могла обратиться к его родителям, а во-вторых, на моей стороне был крайне сильный преступник. Думаю, ему не составит труда выкрасть одного мальчика.

Я сделала вид, что немного подавлена словами директора.

— Итак. Изначально ты должна была говорить с президентом Хайджимы, но он развернулся на полпути сюда как только услышал о нападении. Через пару дней вам придёт официальный запрос на встречу. Потрудитесь принять его.

— Что-то ещё?

— Да. Сегодня мы хотели испытать твой Всплеск Адоры, но, к сожалению, во время нападения лаборатория немного пострадала, так что придётся перенести испытание. Мы будем ждать тебя на следующей неделе — опять же, пришлём приглашение.

— Что будет с Натаку? — спросила я.

— Он останется здесь, — развёл руками директор, и в его действиях я почувствовала насмешку. Это взбесило.

— Не смейте пичкать его своими таблетками, они всё равно не помогут, лишь ухудшат его состояние, — сказала я. — Всплеск Адоры — это не то, что можно вызвать искусственным путём. И не давите на него, не заставляйте ничего делать. Так у него тоже ничего не выйдет. Он должен сам ощутить необходимость в каких-то действиях, а не быть понукаемым со стороны.

— То есть, Всплеск Адоры зависит только от желания самого носителя? — понял директор.

— Да. Лучше дайте ему передохнуть немного. И ещё кое-что. — И тут же принялась во всю врать: — Все столпы имеют связь друг с другом. Находясь рядом, они могут почувствовать другого столпа — это и есть одно из проявлений Связи Адоры. Боюсь, ни в ком из ваших подопечных, кроме Натаку-куна, подобного нет.

— Он мог просто не пробудиться, — заметил директор, прислушиваясь к моей лжи. — Или впасть в спячку.

— В таком случае и я, и балахоны заметили бы это. Но они пришли за одним только Натаку. Так что просто прекратите рушить жизни детей, ладно?

Директор задумался над моими словами, не спеша ни соглашаться со мной, ни отказываться от моей просьбы. Я же молча ждала. Не знаю, выгорит ли моя авантюра или нет, но хотя бы так я постараюсь защитить этих детей. Пусть их детство будет лучше, чем моё.

Наконец, директор медленно кивнул.

— Ладно. Хорошо. Договорились. Пока будет так, а потом — как получится, — решил он. — Что ж, сейчас у нас полно других забот, так что вынужден попросить тебя и твою бригаду уйти. Встретимся на следующей неделе.

— Ладно, — согласилась я.

Не прощаясь, я вышла из кабинета и тут же подошла к капитану Оби и держащему его за руку Натаку. Мальчик выглядел взволнованно. Я присела перед ним на корточки, и теперь он казался выше меня.

Я улыбнулась, провела рукой по его рыжим волосам так, чтобы у меня на руке осталась пара волосинок, и убрала эту руку в карман.

— Ну, я поговорила с директором. К сожалению, мы пока что не можем тебя забрать, — медленно произнесла я, понимая, как сильно мои слова ранят мальчика. Тот надеялся сбежать отсюда, и я стала его ключом к новой жизни. — Но! — тут же продолжила я. — Это не значит, что мы не будем пытаться. У меня есть друзья, которые могут надавить на Хайджиму. Я также поговорю с твоими родителями. А через пару дней так и вовсе встречусь с президентом Хайджимы, где обсужу твоё будущее.

Натаку перехватил мою руку, которую я достала из кармана, и взял её в свои ладошки, прикрывая глаза. Я поняла: он считывал моё прошлое, выяснял, как прошёл мой разговор с директором.

Наконец, Натаку отпустил меня и чуть улыбнулся:

— Хорошо. Я буду ждать, Шинра-сан. Даже так вы сделали очень многое.

Я покачала головой, не соглашаясь:

— Этого мало. Я хочу защитить тебя, чтобы ты не переживал то же, что пережила я.

— Если в будущем меня ждёт такая же жизнь, как и у вас, то я готов пережить всё это.

Слова ребёнка сжали моё сердце в стальные тиски, служа ещё одним напоминанием о том, какая же я слабая. И, к сожалению, мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться с этой слабостью. По крайней мере, сейчас.

— Куроно, — позвала я.

— Чего?

Я с секунду помолчала, а потом заговорила:

— Позаботься о Натаку-куне, пожалуйста. Следи за его питанием и тренировками. Если Хайджима продолжит в том же духе, что и сейчас, то Натаку-кун станет сильным. Таблетки будут увеличивать его пламя, но не Связь Адоры, а постоянные тренировки сделают сильнее, но при этом измотают так, что он даже стоять напротив тебя не сможет. Не допусти этого.

— С ним куда интереснее, когда он слабак, — фыркнул мужчина. Я же чуть улыбнулась.

Наверное, я сама сошла с ума, раз доверяю ему жизнь Натаку, но разве у меня есть выбор? Либо он, либо Натаку ждёт будущее подопытной крысы. Куроно, в отличие от меня, имел хоть какое-то влияние на Хайджиму, директора отдела исследований и местных учёных.

Я отпрянула от мальчика и поднялась на ноги. Натаку не выглядел расстроенным, но я ощущала исходящий от него запах. Ему было грустно и неприятно. Как жаль, что я не могла ничего изменить.

— Уже поздно. Нам пора домой, Шинра, — позвал капитан Оби.

— Да, — согласилась я, смотря на то, как Натаку и Куроно уходят, скрываясь за поворотом. Мне стало отвратительно. — Сегодня был очень длинный день. Я хочу отдохнуть.

По приезде на базу я ощущала такую усталость, что хотелось просто лечь и не двигаться. Но, к сожалению, я не могла этого себе позволить: надо было помыться.

Тут на помощь пришла Хибана. Воодушевлённая мысль о том, чтобы потереть мне спинку и помочь вымыть волосы, она в мгновение ока завела меня в ванную, сняла с себя всю одежду и принялась поливать меня горячей водой из шланга.

Я отдалась в её руки, позволяя делать со мной что захочет. Я просто стояла на месте и, прикрыв глаза, пребывала в полудрёме, пока Хибана наносила шампунь и мыла кожу головы, приговаривая о том, как правильно пользоваться бальзамом для волос. Я и сама это знала, но позволяла ей поделиться со мной знаниями.

Вскоре к нам присоединились и Тамаки с Маки-сан. Последняя показала шрам на боку и синяк на спине, гордясь ими: для неё это было доказательство её силы и храбрости. Я на это лишь улыбнулась. Да, мы всё ещё находились в состоянии ссоры, но я не могла не радоваться за подругу и наставницу.

— Сестры и Лизы с нами не будет? — спросила я, послушно давая Хибане натереть мою руку мочалкой с приятным вишнёвым гелем для душа на ней.

— Лиза на дежурстве, а сестре нездоровится со вчера, — пояснила Тамаки, отводя взгляд. Я кивнула.

Айрис не участвовала в сегодняшнем бою, да и после дневного собрания скрылась в своей комнате, что говорило о том, что она переживает не самые лучшие времена. Ей нужно было время, и это понятно.

Я перехватила мочалку у Хибаны.

— Грудь я сама, — улыбнулась я. Женщина немного поникла и я поспешила её приободрить: — Хочешь, в ответ я помою волосы тебе? — И принцесса тут же закивала, радостно сверкая глазами.

Итак, я по-быстрому закончила мыть себя, после чего отложила мочалку в сторону и взялась за шампунь. Волосы Хибаны были приятными на ощупь. Они не путались в комки, не липли друг к другу, а были гладкими и очень мягкими. Просто потрясающими.

— Обязательно потом скажи, какой фирмой пользуешься, — попросила я, взбивая пену и делая лёгкий массаж головы. Хибана чуть ли не мурчала, а запах шоколада с клубникой усиливался.

— Скажу. И даже поделюсь, — пообещала она.

Вскоре пришло время смывать пену, и я взяла в руки шланг. Краем уха я слушала болтовню Маки-ман и Тамаки: те как раз обсуждали сегодняшний бой с балахонами. Оказалось, что Куроно выступил основной силой, умудряясь сдерживать Харона и Инку. Более того, та защитница Инки создала огромного огнечеловека из останков погибших работников Хайджимы, и с ними пришлось справляться Маки-сан и лейтенанту Хинаве. Там, к слову, Маки-сан и получила своё ранение.

Мне оставалось лишь удивляться тому, как много всего я пропустила.

— Эти балахоны, — с дрожью вспомнила Тамаки, пока я наносила бальзам на кончики волос Хибаны.

— Ну, хотя бы Хайджима с ними по разные стороны баррикад, — вздохнула Маки-сан.

— Да уж, и то хорошо. А то вдруг нам пришлось бы драться против Куроно или того кукловода. Бррр, ужас!

Я чуть улыбнулась, как никогда поддерживая Тамаки. Я и сама не хотела бы лишний раз пересекаться с Куроно. Но, к сожалению, надо будет.

Я вновь подумала о Натаку. Интересно, как он там? Он сейчас отдыхает? Или ещё ужинает?

Моё настроение, немного приподнявшееся благодаря принцессе, вновь рухнуло вниз. По-быстрому смыв бальзам с волос Хибаны, я взяла её за руку и вывела из ванны, где накинула ей на голову полотенце и принялась вытирать мокрые пряди.

— Шинра? — удивилась она.

— Поспишь сегодня со мной? — спросила я, отводя взгляд. Конечно, было плохо вот так пользоваться добротой Хибаны, но сейчас я как никогда нуждалась в её поддержке. И принцесса это понимала.

— Конечно. Для тебя что угодно, — улыбнулась она, забавно выглядывая из-под висящего у неё на голове полотенца. Я не сдержалась и хихикнула.

Наконец, мы обе вытерлись насухо и переоделись в пижамы. Наши волосы ещё были мокрыми, но у меня не оставалось никаких сил, чтобы высушить их феном. Вместо этого я за руку повела Хибану к себе в комнату. Та забралась на верхнюю кровать, и я последовала за ней, прижимаясь и крепко обнимая. Для двоих места было маловато, но лучше так, чем спать одной.

Положив голову на грудь принцессы, я вслушивалась в её быстрое из-за волнения сердцебиение. В воздухе витал запах шоколада с клубничной начинкой — всё такой же приторный, но сейчас как никогда успокаивающий.

Где-то на уровне подсознания у меня возникла мысль, что сейчас на месте Хибаны я бы хотела видеть другого человека, но прежде, чем я смогла её осознать, я уснула.

Мне ничего не снилось — настолько велика была моя усталость. А когда же я проснулась, то на дворе уже был час дня. Учитывая тот факт, что вчера я легла в одиннадцать, то проспала я как минимум четырнадцать часов.

Вставать ужасно не хотелось: слабость и сон затягивали меня обратно. Вот только уже не было того чувства комфорта, с которым я засыпала, да и на кровати стало как-то посвободнее. Запаха шоколада с клубникой тоже не было. Я привстала, оглядываясь: и правда, Хибана уже ушла.

После осознания этого факта спать не расхотелось, но здравый смысл победил лень, и я поспешила слезть. Постель Тамаки была аккуратно заправлена — значит, и она тоже уже ушла. Хотя это не удивительно: тут ленилась только я.

Взяв щётку, расчёску, пенку для умывания и пасту, я отправилась приводить себя в порядок. Лицо у меня было бледным и недовольным, зато волосы за ночь высохли и даже более-менее нормально лежали.

По-быстрому умывшись, я вернулась в комнату, где переоделась в униформу пожарного. Скорее всего, раз уж я так долго спала, сегодня меня ожидает ночное дежурство, на котором как всегда будет нечем заняться.

На кухне сидел один лишь Артур, с которым я перекинулась приветствием. Тот тоже выглядел бледным, но уже из-за раны.

— Хочется сдохнуть, — призналась я, садясь напротив него со свежим омлетом и чашкой кофе.

— Лучше поделись со мной, — попросил он, и я отпополамила ему омлет на другую тарелку. Так, мы принялись завтракать.

Грязную посуду я, естественно, оставила на Артура, пожелав ему удачи в страшной и кровопролитной войне с микробами. Тот, как истинный рыцарь, увидел в мытье посуды священный долг и пообещал одолеть всех врагов. Я лишь со снисхождением покачала головой: старый-добрый Артур вернулся и готов нести полнейший бред. Но зато выглядел уже лучше, чем полчаса назад.

На дежурстве оказался сам капитан Оби, умудряясь параллельно качать пресс.

— Там тебя ждут отчёты по вчерашнему, — улыбнулся мне он, и я ответила ему тем же. Воспоминания о том, что вчера мне было совсем не страшно касаться его, заставили меня приободриться.

— Что насчёт Натаку-куна?

— Через два дня мы поедем в главный офис Хайджимы, попробуем решить вопрос там. Если не получится — будем говорить с его родителями. А если и так не выйдет… То даже не знаю.

Я вздохнула. Конечно, был ещё вариант выкрасть его с помощью Джокера, вот только капитан Оби о нём не знал. К тому же можно попробовать связаться с лейтенантом Каримом и попросить помощь у Первой бригады и Церкви Солнца непосредственно, вот только неясно, согласятся они или откажутся. Хотя, если наплести Раффлесу какую-нибудь чушь про святое прозрение или вроде того, то должно сработать.

Я вошла в наш офис, где все, кроме Айрис (той попросту здесь не было), сидели на своих местах, а мой стул был занят Шо. Подойдя к брату, я потрепала его по белоснежным волосам.

— Ну привет, мой ангелочек, — хихикнула я.

— Привет, — улыбнулся он, обнимая меня. — Вот, занимаюсь твоей работой.

— Ты у меня самый лучший.

Шо мои слова порадовали и он засиял ещё больше, а запах радости лишь усилился. Ах, моему солнышку требовалась только маленькая похвала, чтобы стать счастливее!

— Итак, отчёт. Как же я это ненавижу, — вздохнула я.

— Давай-давай, нечего, — фыркнул на меня лейтенант. — Чтобы к трём был готов. — Я отсалютовала ему.

— Не бойся, если что, я могу растянуть время готовки на полчаса, — шепнула мне Лиза. Я была ей благодарна. К сожалению, в этом мире ещё не придумали ноутбуки, из-за чего писать приходилось вручную на бумажке.

Я задумалась: с чего бы начать отчёт? И решила, что начну с того момента, как мы с Виктором вошли в парадную дверь. Конечно, я не стану писать, о чём мы с Натаку говорили и чем занимались в комнате, пока остальные сражались, но если у капитана и лейтенанта возникнут вопросы — они их сами зададут.

Я неторопливо выписывала иероглифы, понимая, что данное лейтенантом время мне хватит на то, чтобы написать как минимум три отчёта, а потому спешить было некуда. Более того, Лиза, как и обещала, смогла растянуть готовку на лишние полчаса, благодаря чему я смогла полениться подольше, делая вид, что крайне занята.

Когда же три листа, скрепленных скотчем были положены на стол лейтенанта, в дверях офиса появился Шо и позвал нас обедать.

— Итак, в итоге Натаку-кун оказался шестым столпом, — начал капитан Оби, когда большая часть содержимого наших тарелок была съедена. — Осталось найти последнего.

— Ну, он ещё не пробудился, так что будет сложновато, — заметила я.

Тут я столкнулась с уверенным взглядом Шо, подбивающим меня рассказать о перерождении, но я не нашла в себе сил сделать это. Я покачала головой, взглядом прося дать мне ещё пару дней.

— Прежде всего нам надо будет кое-что сделать, — вместо этого начала я. — Нам нужно как-нибудь достать генетический материал Инки и её родителей. А заодно родителей Натаку тоже.

— Зачем? — удивился Вулкан.

— Есть вероятность, что их отцы им не родные. Если это действительно окажется так, то это снизит круг наших поисков следующего столпа.

— То есть? — нахмурился лейтенант Хинава.

— Вчера мы с сестрой были в общественном центре Синдзюку. Мы пытались выяснить больше о нашей матери, но наткнулись на другую, новую информацию. Как вы наверное знаете, имена наших отцов — или отца — нам неизвестны. Велика вероятность того, что матери нас… Скажем так, подсадили.

— Её изнасиловали? — уточнил капитан Оби.

— Нет, — я покачала головой. — Она, как и работники общественного центра, называла это «непорочным зачатием». Вы что-нибудь знаете о таком?

— Непорочное зачатие? — переспросила Тамаки, и на её лице отразилось недоумение.

— Это демон какой-то? — тут же осведомился Артур. Я закатила глаза: да уж, этот человек даже об обычном зачатии не в курсе, что уж говорить о непорочном.

Вот только остальные тоже не знали этого термина.

— Это из христианства, — внезапно раздался голос Айрис у двери на кухню. Сестра выглядела измученной, будто плохо спала эти дни. Мне стало жаль её. — Говорят, что когда Иисус явился на этот свет, его родила женщина, прежде не имевшая никаких связей с мужчиной. Считалось, что это бог пришёл и оплодотворил её.

Тамаки подскочила к Айрис, провожая её до обеденного стола и усаживая рядом с собой. Остальные переглянулись.

— Зачем богу это делать?

— Ну, Зевс просто любил секс, — развела я руками.

— Так бога зовут Зевс?

Я посмеялась. Учитывая то, каким плодовитым был Зевс, то это вышел бы неплохой такой кроссовер Библии и Древней Греции.

— Нет. В мире — том мире, который был до катастрофы, — в разных культурах существовали разные боги. Например, бог Солнца. В нашей культуре он так и величается и не имеет никакого внешнего вида, он просто символ. В той же Древней Греции его звали Гелиос, у него было несколько детей и, освещая всю вселенную, он мог видеть всё, что происходило в ней, даже самое сокровенное. В Древнем Египте богом солнца, как и в принципе верховным божеством, считался Ра. У него была голова сокола, тело человека и солнечный диск на голове. У древних славян бога солнца называли Ярило и каждую весну устраивали праздник в честь него, из-за чего он начал ассоциироваться с плодородием. Ну и так далее.

— То есть, наш Солнечный бог — не первый и не истинный?

— Именно, — кивнул Шо. — Но возвращаясь к теме непорочного зачатия, мы с сестрой узнали о том, что наша мать никогда не имела связей с мужчинами и что мы появились на свет, по факту, непонятно как. Учитывая тот факт, что церковь приказала держать факт непорочного зачатия в секрете, у нас появилась теория, что Проповедник как-то с этим связан.

— Хотите сказать, что это он оплодотворил вашу мать?

— Возможно, не лично, но да, — согласилась я. — Мы подозреваем, что все столпы появились на этот свет именно таким образом.

— Но если это так, то тогда почему Проповедник не забрал тебя вместе с Шо? Он явно не знал, что ты будешь столпом, — заметил лейтенант.

— Тогда, возможно, он оплодотворил многих женщин в попытках создать столпов. Нам надо искать их и любые имеющиеся записи о непорочном зачатии. А также проверить Натаку — у меня есть немного его волос, взяла вчера, — и его отца на тест ДНК. Если окажется, что они не родные, то наша гипотеза верна.

После этого повисла неприятная тишина. Уже никто не хотел доедать свой обед.

На следующий день Вулкан позвал меня к себе в мастерскую, где, заперев дверь на ключ, достал из закромов чехол для гитары. Я вся подобралась, и в моей голове пролетела догадка. Неужели он так быстро?..

— Ты, конечно, задала мне задачку, но я считаю, что я с ней справился! — заявил, заговорщически улыбаясь. — Прошу, открывай сама.

Не веря своим глазам, я сглотнула и подошла к столу, куда Вулкан положил чехол, предусмотрительно отступив на пару шагов. Я протянула руки к застёжке, и сердце в моей груди беспокойно забилось. Я волновалась.

Раздался звук открывающейся молнии. Я нетерпеливо подхватила откидную часть чехла и, вздохнув поглубже, отбросила её назад. Мои ладони вспотели. В воздухе раздался запах металла и дерева, перебиваемый запахом гордости, идущим от Вулкана.

Гитара, лежащая передо мной, была великолепна — настолько, что у меня аж дух захватывало. Её основной корпус был красным, напоминая мне гитару Виктора Цоя, которую я видела в музее ещё в прошлой жизни, а защитная декоративная пластина — чёрной. Я провела кончиками пальцев по грифу. Те задрожали от нетерпения поскорее попробовать её, но в голове был страх разбить такую красавицу.

— Вау, — только и смогла выдохнуть я. — Она… Она потрясающая. Прямо как я представляла.

«Прямо как я помню», — так и осталось неозвученным.

— Ну что? Опробуешь? — улыбнулся мне Вулкан. Я хлопнула глазами:

— А можно?..

Вулкан покатился со смеху с моего наивного и глупого вопроса, но я не обиделась — сама понимала, насколько дурацким был мой вопрос.

— Тут звукоизоляция хорошая, так что никто не услышит, — подмигнул он. В моей душе встрепенулось счастье. Я начинаю обожать этого парня! — Ну что? Колонки под столом, сейчас всё быстренько подключим!

Я взяла в руки гитару. Она была тяжелее моей деревянной, но легче, чем я думала, — Вулкан позаботился и о том, чтобы мне было удобно. Я была в восторге.

Когда инструмент был подключён, а гитара висела у меня на шее, я взяла в руки медиатор — и даже его Вулкан стилизовал под цвет гитары. Ну что за человек! Просто вау!

Первый раз я совсем неуверенно провела медиатором по струнам. Раздался слабый, но знакомый металлический звук. Я ощутила, как у меня спёрло дыхание и уже увереннее провела по струнам во второй раз, а затем и в третий, и в четвёртый. Это было то, что я помнила из своей прошлой жизни. Чистый звук рок-музыки.

Я наиграла мелодию — детскую песенку, которую самой первой разучивала на деревянной гитаре. Звучание сильно отличалось от классического, но на то это и была электрогитара.

— А в этом что-то есть, — внезапно признался Вулкан.

— Капитану Оби понравится. Я уверена, — сверкнула глазами я. — Надо только немного потренироваться, и тогда я смогу играть на ней как самая настоящая рок-звезда! Кита Ричардса и Курта Кобейна, конечно, не превзойду, но…

— А кто это? — спросил Вулкан.

— Одни из самых крутых рок-гитаристов, — ответила я.

Я была горячо благодарна Вулкану за сделанную им гитару, а также никак не могла поверить в собственное счастье.

Вот только не всё было так радужно: пока я радовалась обновке, пришло письмо от Хайджимы с официальным приглашением в главное здание к президенту компании пришло уже через два дня после нападения белых капюшонов. Позвали меня, Лихта и капитана Оби. Добирались мы своим ходом на общественном транспорте, правда, с нами увязался и Вулкан, которого вёл инженерский дух: как сын создателей Аматерасу (правда, были ли его предки истинными создателями генератора — большой вопрос), он желал поговорить с президентом самой передовой компании в сфере разработок и попросить доступ к Аматерасу. Наивно, конечно, но вдруг из этого выгорит что-то дельное?

И вот, мы вчетвером стояли напротив кабинета президента Хайджимы Индастриз. Секретарь разрешил нам войти, но настоятельно попросил Вулкана остаться в коридоре, поскольку на него приглашение не распространялось.

Президентом оказался мужчина за пятьдесят, сидел в своём кресле и поправлял очки, которые периодически съезжали у него с переносицы. В руках он держал какие-то бумаги, но по тому, как дрожали его руки, я поняла, что он нервничал. Когда же я подошла ближе, я почувствовала запахи усталости и раздражения.

— Вы наконец-то пришли, — кивнул он.

— Акитару Оби, капитан Восьмой пламенной бригады! Со мной Кусакабэ Шинра, пирокинетик третьего поколения и пожарный второго класса Восьмой бригады. А также Виктор Лихт, главный исследователь Восьмой бригады! — отрапортовал капитан, отдавая честь. Президент кивнул.

— Приятно познакомиться. Зачем, собственно, я хотел встретиться с вами несколько дней назад и хочу сейчас. То нападение лишь уверило меня в том, что мои мысли и переживания не беспочвенны. Кусакабэ, вы — очень сильный пирокинетик, обладающий Всплеском Адоры. Вы нужны нам, чтобы защитить эту страну. — Я нахмурилась. — Потому что, видители ли, ни вы, ни ваш брат не выживите, если эта страна станет вашим врагом.

— Это угроза? — догадалась я. Очевидно же, что под «этой страной» он в первую очередь имел в виду не Токийскую Империю, а Хайджиму Индастриз. Вот ведь урод. Считает, что если на его компанию приходится восемьдесят процентов рынка, то он уже — вся страна.

— Не занимаюсь подобным бредом, — ответил он. — Давайте лучше поговорим об альянсе против Проповедника. Если вы скооперируетесь с Хайджимой, то я пересмотрю указание, уготованное Лихту за его поведение и ошибки.

Я вскинула брови. Для этого человека люди были вещами, которыми можно торговать. Одно выкупить на другое — проще простого. И плевать, что на кону чужие жизни. Ублюдок.

Я постаралась успокоиться. Не время ругаться, надо выдвинуть свои условия и добиться их принятия.

— А что вы планируете делать с Натаку-куном? — спросила я.

— Тот мальчишка? Если вы будете сотрудничать с нами, то мы пересмотрим наши эксперименты над детьми. Ну как?

— Я соглашусь на сотрудничество при условии, что не просто прекратите эксперименты над детьми, но и отпустить Натаку-куна в Первую бригаду под присмотр тамоших лейтенантов, — произнесла я.

— Мы не собираемся отпускать его.

— Нет, вы отпустите его. Я куда ценнее, чем он, поскольку у меня больше опыта и умений. Я лучше знаю пределы своего пламени и могу самостоятельно использовать Всплеск Адоры и Связь Адоры. Со мной эксперименты дадут больше плодов, чем с Натаку-куном.

— Шинра! — возмутился капитан Оби, но я подняла руку, не давая ему говорить. Я и так всё прекрасно понимала, не дура же.

Я собиралась стать заложником Хайджимы. Осознанно отдавала себя в руки тем, кто испортил мне детство.

Была ли я к этому готова? Пф, конечно, нет! Был ли у меня выбор? Конечно, да. И я его сделала. Не в пользу себе, но в пользу детям, что вынуждены претерпевать то, что пережила я, в пользу Натаку-куна, которому я пообещала лучшую жизнь.

— Я не уверен, что отдавать Шинру вам — хорошая идея, — заговорил Виктор. — Видите ли, мы уже знаем, что церковь Святого солнца была основа неким нечеловеческим существом. Поэтому не исключено, что у вас может быть связь с Проповедником.

— Считаете, что всё так плохо? — серьёзным тоном спросил президент. — Это правда, что Аматерасу была создана совместными усилиями церкви и Хайджимы. Но с каких пор это доказывает нашу причастность к деятельности Проповедника?

— А разве нет? — уточнил капитан Оби. — Вы хоть знаете, что находится внутри Аматерасу?

— Да. Аматерасу работает благодаря человеку, который обладает Всплеском Адоры. Но в чём проблема? Мы ничто без Аматерасу. Вся Токийская Империя была построена благодаря жертве этого человека. Если мы отключим Аматерасу, то что случится со всеми людьми в Империи? Отсутствие энергии погрузит всё в хаос.

Мои спутники молчали: они знали, что, несмотря на весь цинизм, президент был прав. Без Аматерасу мы все погибнем. Этот генератор — основа нашего общества, то, благодаря чему мы живём не как пещерные люди, а как продвинутая раса. Если отключить Аматерасу, то мы тут же лишимся энергии, а общество окажется повергнуто в ужас.

— Что ж. Я это к тому, что у нас нет никакой связи с Проповедником. — Я вдохнула воздух. Он вроде и не врал, но, очевидно, что-то не договаривал. Мои спутники посмотрели на меня, но я могла лишь пожать плечами: я и сама ничего не понимала.

— А что насчёт вашего бывшего сотрудника, доктора Джованни из Третьей бригады? Разве вы не знали о его связи с Проповедником?

— Хм, — кашлянул мужчина. — Об этом я сожалею. Но вы сами посудите: восемьдесят процентов человечества так или иначе связаны с Хайджимой. Пока Проповедник хочет прибрать к рукам Всплеск Адоры, для нас это тоже большая проблема.

— И почему же это для вас проблема? Зачем вам Всплеск Адоры? — нахмурила я, понимая, что дальше меня ничего хорошего не ждёт.

— Ну, бесполезно скрывать это от вас. Мы ищем новый источник энергии Аматерасу.

И эти слова звучали как приговор. Для меня. Потому что очевидно, кто станет следующей жертвой для генератора. Более того, я сама туда пойду, лишь бы не пришлось жертвовать моим дорогим Шо или Натаку-куном.

Я прикрыла глаза, глубоко вдыхая. Почему-то когда я говорила об этом раньше, было не так страшно. А сейчас меня будто холодной водой окатило. Я поняла, что не хочу оставлять своих друзей. Не хочу умирать.

Я подняла глаза на президента.

— Если надо пожертвовать мной ради спасения пятнадцати миллионов, то так тому и быть. Однако до тех пор предлагаю сделку. У нас в бригаде есть Вулкан Джозеф — потомок тех самых Джозефов, что создали Аматерасу. Мне не надо рассказывать, насколько он гениален, вы и сами об этом слышали не раз и не два. Так пусть он, как их потомок, будет стараться создать новый тип генератора, на который не потребуется человеческая жертва.

— Вы думаете, он справится?

— Справлюсь! — раздался голос сзади, и двери распахнулись.

Вулкан уверенной походкой дошёл до нас и положил мне руку на плечо, притягивая к себе. Мне стало немного нервозно, но совсем не страшно. Я знала, что уж кому-кому, а Вулкану я доверять могу. Он — хороший парень.

— О, мистер Джозеф, — немного удивился президент. — Не ожидал вас увидеть.

— Прошу, позвольте мне попытаться построить новый генератор! — искренне попросил друг. — Клянусь, я сделаю это и Шинре не придётся жертвовать собой!

— Вот именно! — поддержал его капитан Оби. — Вулкан обязательно справится! У него даже кое-какие наработки есть! Так позвольте ему, пожалуйста, поработать над этим!

Я ощутила волну радости: эти люди стремились защитить меня. Я была им важна.

— Что ж… — президент на время задумался. — Мы можем поддержать Восьмую бригаду, но при нескольких условиях. Во-первых, я хочу получать максимум прибыли от тех денег, что мы будем инвестировать.

— Мне не нужны деньги, только материалы! — возразил Вулкан.

— Хорошо. Тогда следующее условие. Если вы не успеете доделать новый генератор до того, как Аматерасу совсем придёт в негодность, Кусакабэ займёт своё место в генераторе. И в-третьих, до тех пор, пока мы не увидим хоть какие-то планы и намётки, Кусакабэ будет подчиняться Хайджиме и участвовать в проводимых экспериментах.

— Но при этом вы отпустите Натаку Сона в Первую бригаду, — настояла я.

— Только вместе с его наставником, Куроно.

— Пойдёт. — Хотя бы он не будет в этом ужасном месте.

— Также на время экспериментов вам, Кусакабэ, будет удобнее переселиться в общежитие Хайджимы.

И вот эта новость стала для меня ударом. Я совершенно не хотела возвращаться в то отвратительное место, видеть эти мерзкие рожи учёных каждый день и выполнять все их приказы.

Но я не могла отказать, только не сейчас, когда мы были так близки к подписанию договора с Хайджимой. Мы просто не выдержим, если и они, помимо церкви и балахонов, будут считаться нашими врагами.

— Хорошо, — отозвалась я. Мои спутники взволновались, но я лишь покачала головой: надо — значит надо. А после улыбнулась Вулкану: — Это будет твоим стимулом поскорее доделать всю теоретическую часть нового генератора.

— Шинра, ты не обязана, — не согласился он.

— Обязана. И я в тебя верю.

На том и порешили.

Вскоре капитан Оби подписывал договор, составленный прямо у нас на глазах. Одна копия ушла нам, другая — Хайджиме. Договор был довольно толстым — около десяти страниц — и предусматривал всевозможные непредвиденные ситуации и форс-мажоры. Каждая мелочь была прописана в нём, и это даже пугало.

Назад мы ехали в менее приподнятом настроении. Мне было нехорошо, но я старалась держаться. Да, я верила в Вулкана, но мне всё равно было страшно: не успей он на какой-то день, и я буду мертва.

Я посмотрела в окно автобуса. Деревья и дома проносились мимо, а запах улицы, транспорта и других людей забивался в нос, от чего начинала болеть голова.

Мне хотелось выпить и чего покрепче.

Вместе с нами вернулась и Маки-сан.

— Мне удалось добыть волосы родителей Натаку-куна! Я уже отдала их Хибане вместе с волосами самого Натаку-куна! — радостно объявила она. — А у вас как дела?

И мы поведали о том, чего нам удалось добиться. Ребята повеселели ещё больше. Конечно, они переживали за меня, особенно Шо, но все были настолько уверены в силах Вулкана, что даже мысли о том, что он не сможет создать новый генератор, ни у кого не было.

— Ну, раз так, то, Шинра, на тебе дежурство до вечера. Потом тебя сменит Артур, — приказал капитан. Я знала: он понимал, что мне нужно время, и он давал его. Я была ему благодарна.

Дежурство мне предстояло недолгим: всего пятичасовым. По сравнению со стандартным двенадцатичасовым — вообще ни о чём.

За это время я успела о многом подумать, как и о хорошем, так и о плохом, но пришла к одному-единственному выводу: я не просто хочу выпить, я в этом нуждаюсь. И в этом мире был лишь один человек, который поддержал бы меня в этом решении.

Вместе с этим я наблюдала за остальными. Некоторые члены отряда ходили туда-сюда, бездельничая, некоторые обворовывали кухню. Всегда строгий лейтенант Хинава до сих пор не покинул офис, возясь с бумажками, а вот капитан Оби уже давно убежал качать пресс. Маки-сан вывела Лизу и Айрис на прогулку, а Тамаки, отчаянно краснея, прижимала к груди какое-то письмо.

— В любви признались? — со смешком спросила я. Тамаки покраснела ещё сильнее.

— Н-нет! — воскликнула она. — Э-эт-то… Это вызов на бой!

— Бой языками?

Пару секунд Тамаки стояла как громом поражённая, то открывая, то закрывая рот, а потом закричала на меня, да так, что у неё аж уши покраснели от смущения. Ничего дельного так и не ответив (вместо этого просто пару раз сказав, что я ошибаюсь), она ушла, пыхтя как паровоз.

К вечеру все потихоньку возвращались в здание церкви, расходясь по своим комнатам и отправляясь на боковую. Когда часы пробили одиннадцать Артур пришёл сменить меня. Я кивнула ему и вернулась в комнату, где по-быстрому переоделась, а потом вновь спустилась вниз.

Там меня поджидал Шо, который, несомненно, слышал все мои шаги и действия.

Шо выглядел недовольным, как будто родитель, поймавший ребёнка, собирающегося сбежать на вечеринку под покровом ночи. Подобное сравнение заставило меня улыбнуться: а ведь это я тут старшая сестра, я должна следить за Шо и вот так вот ловить его в коридорах.

— Не хочешь поговорить об этом? — спросил он немного отстранённым голосом.

— А что тут говорить? — спросила я, разводя руками. — На следующей неделе Хайджима пришлёт мне приглашение в исследовательский центр. Тогда же к ним и перееду.

— Это безумие, — не согласился Шо.

— Лучше я, чем ты или Натаку-кун. И ты об этом прекрасно знаешь, — ответила я. Шо хмурился, смотрел на меня недовольным взглядом, но ничего не мог противопоставить. Вместо этого он развернулся и ушёл, громко хлопнув дверью в их с Артуром комнату. Я тяжело вздохнула. Вот мы и поругались. Настроение испортилось в который раз за день.

Проходя мимо Артура, я махнула ему рукой, говоря, что вернусь завтра.

— Эй, постой! Куда ты? Что мне сказать капитану? — закричал он вслед.

— Скажи, что я в Асакусе. Не знаю… Передаю результаты расследования.

— Но ведь это можно сделать и утром, — не согласился парень. Я втянула воздух сквозь зубы, ощущая злость.

— Артур, я хочу напиться до беспамятства, чтобы завтра меня волновало только похмелье и вопросы о том, что я чудила предыдущей ночью. Окей?

На мой раздражённый тон друг лишь поднял руки, мол, понял-принял. И я, выйдя на улицу, стянула балетки и зажгла в ногах пламя, прекрасно помня, куда мне лететь.

Примечания:

Поздравляю нас всех с анонсом третьего сезона!

Наверное, капитан Шинмон никогда не забудет тот момент, когда я ввалилась в бар, где он сидел и играл в карты с местными, и уселась рядом, заказывая себе сразу две кружки самого горького пива с континента — такого, чтобы едва ли не челюсть сводило.

— Что-то случилось? — спросил он, поднимая бровь.

— Да. И поэтому я собираюсь напиться. И искренне надеюсь на вашу компанию.

— А как же твой отряд? — усмехнулся он, но я видела веселье в его глазах. Капитан Шинмон, очевидно, поддерживал мою алкогольную затею.

— Трезвенники. Скучные, — отозвалась я, махнув рукой, мол, с ними пить не интересно, слишком быстро сдаются.

На самом же деле, попроси я того же Артура или Тамаки составить мне компанию, то они бы не отказались. Конечно, пили бы в разы меньше меня (Тамаки вообще алкоголь не любила), но компанию составили бы. Но проблема в том, что я не хотела видеть их своей компанией. Я хотела видеть кого-то, кто знал о моём прошлом, но лишь поверхностно, кто не будет настолько дотошен, чтобы копаться в моей душе, а просто будет ждать того момента, пока я сама не решу заговорить.

А ещё я просто-напросто хотела видеть капитана Шинмона. Это было необъяснимое чувство. Я будто знала, что в этот момент мне поможет только он. Даже, наверное, понимающая Хибана не смогла бы оказать мне тот вид поддержки, что капитан Седьмой бригады.

Думая о Хибане, я прекрасно понимала, что она опять обнимет меня, погладит по голове. Возможно, мы вновь будем спать на одной тесной кровати, прижавшись друг к другу. Вот только она выпьет со мной на брудершафт и не будет язвить, когда мне это нужно. Она примет мои переживания как свои собственные и будет охать и ахать, чего мне сейчас совершенно не было нужно.

Тем временем капитан Шинмон кивнул:

— Садись давай. Сейчас партию доиграем и ты сможешь присоединиться. Умеешь играть в карты?

— Опыта ого-го, — усмехнулась я.

Мне наконец-то принесли моё пиво, и я отхлебнула. Челюсть тут же свело от того, насколько горьким оно было, но я сделала ещё три глотка, пока не почувствовала себя удовлетворённой. То, что надо.

— Ого, хрупкая девушка и такое крепкое пиво, — посмеялся кто-то из противников капитана Шинмона.

— Эта хрупкая тебе нос сломает с полпинка, — осадил его капитан, и я не смогла сдержать улыбку. А это приятно, когда тебя защищают, пусть даже в словесной перепалке.

Собеседник тем временем посмеялся и поднял руки в примирительном жесте. Я отпила ещё, но в этот раз даже не поморщилась, а лишь заглянула в карты капитана Шинмона, оценивая их. Они играли в покер. Не скажу, что я была прям мастером покера, но кое-что умела. Опять же, бабушки-картёжницы — залог успешного будущего у их внуков.

Наблюдать за игрой со стороны было весьма интересно, но была мелкая проблема: из-за того, что я могла определять запахи эмоций, для меня не составляло секрета, кому повезло, а кому — не очень. Так что в этом плане у меня даже было преимущество.

— Пас или продолжу? — спросил капитан Шинмон, обращаясь ко мне. Я удивлённо приподняла бровь, а потом поняла, что он рассчитывал на помощь с моей стороны. Хотел смухлевать.

Я ещё раз изучила его карты, посмотрела на его противников и принюхалась. Кроме ослепляюще приятного запаха кедра с клубничным моти я чувствовала запахи волнения практически ото всех, кроме одного. Он явно был уверен в себе и своих картах.

Переведя взгляд на карты капитана, я решила:

— Лучше пас.

— Окей. Тогда я пас.

Остальных моя помощь капитану возмутила, но они не стали это никак комментировать: слишком уважали его. Да и меня явно по слухам знали, поэтому просто промолчали.

И так, моё решение было верным. А во время следующих ставок я присоединилась к ним.

Мои два стакана пива закончились омерзительно быстро, и я заказа ещё. Капитан Шинмон моё рвение поддержал, сделав заказ и себе. Остальные, переглянувшись, тоже решили выпить, но вместо пива предпочли отвёртку, в которой побольше водки и поменьше сока.

Мы играли долго, и за это время я нагребла неплохое количество денег. От этого и выпитого алкоголя настроение всё улучшалось и улучшалось. Улыбка сама расползлась по моему лицу, когда проигрывающие работяги предложили сыграть в уно. Мы согласились. Здесь так мухлевать уже не получалось, всё же игра была меньше зависела от эмоций, но я всё равно могла пользоваться своими способностями себе во благо.

К слову, как только мы перешли на уно, капитану Шинмону, который в покере практически всегда придерживался моих решений, начало невезти. Я, конечно, тоже пару раз проигрывала, но никогда не делала большие ставки, так что потеряла немного.

Когда время показывало половину второго, работяги начали расходиться, а бар — готовиться к закрытию.

— Дайте нам с собой бутылочки четыре с саке, — попросила я.

— Лучше пять, — усмехнулся капитан Шинмон.

Бармен кивнул, а я тем временем поспешила отлучиться в туалет: мочевой пузырь взывал.

Уже умываясь над довольно старой раковиной, которая не была подключена к водопроводу, а являлась просто дыркой в полу, скрытой за тумбой, я посмотрела в зеркало. Мои алые глаза блестели весельем и счастьем, а на лице застыла глуповатая улыбка, которую я поспешила стереть. Лицо было несколько бледным, но оно и не удивительно. Помада, которую я наносила перед отлётом, и вовсе стёрлась, оставшись на гранях многочисленных бокалов. Ещё волосы слегка растрепались после полёта, так что я поспешила расчесать их пятернёй и кое-как пригладить. Теперь я больше походила на человека.

Голова немного кружилась от выпитого, но мне было плевать, я не собиралась сжигать алкоголь внутри, чтобы протрезветь. Сегодня ночью я буду такой пьяной, какой не была с посвята в универе. И ничто меня не остановит.

Я умылась холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя — надо же было как-то дойти до казарм Седьмого отряда, а вода отрезвит минут на десять.

И вот, я вышла к капитану Шинмону более-менее ухоженной и всё такой же довольной.

Он, взяв в одну руку мой лёгкий рюкзак, с которым я прилетела, а во вторую — бутылки с саке, ждал меня у выхода. Я подошла к нему и улыбнулась.

— Ну что? Куда? — спросила я.

— В отряд. На заднем дворе продолжим. — И его губы растянулись в ответной, слегка глуповатой улыбке. От этого у меня в груди разлилось приятное тепло, и я кивнула, соглашаясь.

Мы неторопливо шагали по ночной Асакусе нога в ногу. Теперь, кроме запаха кедра с примесью клубничного моти, я ощущала запахи деревянных домов, прохладного ночного ветра и свежести. Было до ужаса хорошо.

— Мне нравится Асакуса, — внезапно призналась я. — Здесь очень уютно. Знаете, как-то по-родному. Не чувствуется той тяжести, что в городе.

— Можешь тут жить, — как бы невзначай предложил капитан Шинмон. Я покачала головой:

— Да некогда. У меня работа. А ближайший отпуск чёрт знает когда.

— Тогда просто приходи. Все будут рады тебя видеть, особенно девочки — они ужасно соскучились.

— И чем я так привлекаю детей? — посмеялась я, вспоминая Натаку — тот ведь тоже очень быстро привязался ко мне. Хотя с ним у меня история отношений была совсем другой, нежели с Хиной или с Хикой. К нему мне пришлось подбирать ключик, а эти две зауважали, когда им сделали первый серьёзный выговор, а потом смогли отличить.

Капитан Шинмон в ответ пожал плечами. Он не знал, что ответить на мой вопрос, а мне самой ответ и не требовался.

Вскоре мы пришли за задний двор. Там капитан Шинмон, устроившись на энгаве у несущей балки, открыл первые две бутылки с саке и протянул мне одну из них. Я, устроившись рядом, приняла её. Мы чокнулись и сделали первые глотки.

Алкоголь, до этого немного выветрившийся из организма благодаря освежающей прогулки, вновь ударил в голову, и я почувствовала, как та мутнеет. О, да! Это было то, чего я добивалась с самого начала.

Мне начало хорошеть. Наконец-то.

— Поделишься? — внезапно спросил капитан. Я вздохнула.

— А чего там, делиться-то? Три дня назад мы были в Хайджиме. Ну, по поводу того мальчика, Натаку-куна. Но, думаю, вы видели отчёт. Сегодня вот — вернее, уже вчера, — мы съездили к ним в главный офис. И ничего хорошего.

Капитан промычал.

— И что эти уродцы сказали?

— Аматерасу теряет свои силы, — отозвалась я. Миролюбивое настроение капитана Шинмона резко сменилось на напряжённое. Я почувствовала запах злости, и это опьянило меня лишь сильнее: острота, кедр и клубничный моти кружили голову. Я прикрыла глаза, вдыхая глубже.

— Ты не умрёшь, — произнёс капитан Шинмон.

— Ммм, кто знает? — ответила я. — Вулкан… Благодаря Вулкану нам удалось заключить договор, что если ему удастся создать новый генератор, не нуждающийся в человеческой жертве, я не стану новым источником энергии. Если же нет… То что ж…

— Мы поймаем кого-нибудь из балахонов и засунем её туда, — мрачно пообещал капитан Шинмон. — Хоть ту психованную.

Я рассмеялась, чувствуя небывалое облегчение. Капитан Шинмон не собирался отдавать меня в жертву. Пока остальные верили в гений Вулкана, капитан строил план Б, надеясь тем самым спаси меня.

Именно поэтому сегодня — точнее, вчера, — я решила пойти к нему: только с ним я чувствовала это спокойствие и защиту. Он как будто оберегал меня от различных напастей, как будто чувствовал, что я хочу услышать. Хотя даже не так: само его мировоззрение соответствовало тому, что я хотела и в чём нуждалась. И это было просто потрясающе.

Я склонила голову на бок, чувствуя, как меня ведёт.

— В балахонах все психованные, — прошептала я.

— Ну, значит, выбор у нас большой, — согласился капитан, и я вновь хихикнула. — Я не позволю тебе умереть.

Что-то внутри меня резко сжалось, а весь мир будто сомкнулся на одном только человеке. Я сидела, остолбенев. Это «я не позволю» в устах мужчины прозвучало как готовность драться со всей Хайджимой здесь и сейчас. Да, капитан Оби и Вулкан уже говорили мне это магическое «Я не позволю», но то было другое. Там они собирались тянуть, надеясь на инженерные способности Вулкана. А капитан Шинмон… Он не потерпел бы отлагательств, он сразу же кинулся бы в бой, притащил бы к Аматерасу Инку или Хаумею и забросил бы их внутрь реактора быстрее, чем Хайджима успела бы меня коснуться.

Я заплакала.

— Спасибо, — выдавила я, рукой вытирая солёные слёзы и всхлипывая. Внутри меня всё дрожало, а на сердце в перемешку с благодарностью разливалось тепло.

— Хэй, ну нечего тут сырость разводить, — буркнул капитан, положив мне руку на плечо и тем самым стараясь успокоить.

— Нет, всё хорошо. Просто… Просто вы единственный, от кого я это услышала. Я даже не думала, что буду так сильно нуждаться в подобных словах, но… — Я не договорила, но мужчина и так всё понял.

— Лучше выпей, — предложил он и протянул мне новую бутылку саке. Я тут же откупорила её и сделала два больших глотка. Это помогло прийти в себя. Мне всё ещё было тепло, а в груди до сих разжигалось приятное пламя, но я уже не плакала.

Мы выпили ещё немного, а потом ещё и ещё. Первым сдался капитан Шинмон. Отставив вторую полностью допитую бутылку саке, он рухнул спиной на энгаву. Я же, опёршись рукой о пол, уже вообще не различала, где право, а где — лево. Передо мной была только балка, рядом с которой до этого сидел капитан, и сам капитан, валяющийся на полу.

Понимая, что и сама больше не могу держать положение сидя без посторонней помощи, я перебралась через ноги лежащего капитана к балке и уселась, опёршись на неё спиной. Так было в разы удобнее, но от подобных телодвижений моя голова закружилась ещё больше. Я на секунду прикрыла глаза, а потом открыла, пытаясь фокусироваться хоть на чём-то. Этим «чем-то» оказался капитан Шинмон.

— Твёрдо же, — сказала я, чуть пихнув его носком босоножки. Он угукнул, приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. Затем, приподнявшись, развернулся так, что теперь его ноги смотрели в сторону дома, а не сада, и плюхнулся головой мне на бёдра.

— Так мягче, — заявил он и повернулся боком, утыкаясь носом мне в живот. Его руки обвили мою талию, будто он обнимал подушку или плюшевую игрушку.

Я почувствовала лёгкий приступ смущения и ни капли отторжения, страха или непринятия. Наоборот, мне было крайне комфортно. А то, что из-за этого на утро у меня затекут ноги — какая разница? Сегодня я жила здесь и сейчас.

Сердце сильно колотилось в груди. Вид капитана, лежащего на моих коленях и обнимающего меня за талию, казалось, теперь навсегда останется в моей памяти.

Я надеялась, что по утру не забуду этого — слишком уж хороша была картина передо мной. А то доверие, которое высказывал капитан, вот так вот прижавшись ко мне в своём самом беззащитном состоянии, кружило голову ещё сильнее.

Я допила свой кувшин с саке и откинула голову на балку, ударяясь макушкой. Перед глазами заплясали чёрные точки вперемешку с искрами. Я была уже готовенькой. Кажется, я наконец-то дошла до предела выпитого. Больше не осилю.

— Капитан Шинмон, — позвала я, и тот откликнулся — ещё не спал, а просто лежал, думая о чём-то своём. — А ведь пока Вулкан не предоставит хотя бы теоретическую часть, я должна буду жить в исследовательском центре Хайджимы и проходить все их эксперименты.

— Я надеюсь, у этого Вулкана уже есть хоть что-нибудь, — помрачнел капитан. Я улыбнулась:

— Есть. Долго меня там не продержат. Могу я… Могу я прийти сюда, когда меня отпустят?

— Ты можешь приходить сюда в любое время. Здесь тебе всегда рады, — ответил мужчина, и запах клубничного моти сгустился. Мне стало очень приятно.

От чего-то я почувствовала небывалую близость с капитаном Шинмоном. Я чувствовала, что могу доверять ему, что все мои тайны и секреты уйдут в могилу вместе с ним. Я просто знала, что капитан — тот человек, который никогда не предаст.

Мои губы приоткрылись сами собой, и точно так же сами собой слова вылетели изо рта:

— Я уже умирала.

Капитан резко развернулся ко мне лицом на коленях, смотря снизу вверх и хмурясь. Я качнула головой и провела рукой по его лбу, убирая с лица чёлку, а затем зарываясь пальцами в его волосы. Они были совсем другие, в отличие от волос Хибаны: жёсткие, прямые, чёрные.

И пусть утром я и буду вспоминать подобную вольность с диким смущением, сейчас же меня это не волновало. Я продолжила:

— Все мы, столпы, связаны с миром до катастрофы. Я, Шо, Натаку-кун, Инка и Хаумея — последние две из балахонов — все мы переродились. Мы помним свои предыдущие жизни. И я… Знаете, в прошлом я ходила в университет и получала степень бакалавра. И у меня были потрясающие друзья. Играть в карты меня научили бабушки, с которыми я проводила всё лето. Я очень любила песни Мирей Матьё и килограммами поедала солёные огурцы. А ещё там не было никаких самовозгораний.

— Как ты умерла? — спросил мужчина. Я прикрыла глаза.

Нет, я не вспоминала тот день и даже не пыталась успокоиться. Почему-то сейчас я не чувствовала привычного мандража и ужаса, как раньше. Может, я уже пережила это, может, всё из-за алкоголя, а может, так на мне сказывается присутствие капитана Шинмона и его потрясающий запах.

— Я возвращалась домой после университета. Меня… Меня схватил какой-то мужчина и изнасиловал. А потом несколько раз ударил ножом. Когда же я вновь открыла глаза — оказалась младенцем на руках моей мамы.

— Поэтому ты так боялась, — понял капитан.

— Угу. Но сейчас уже лучше. — И, заметив, что мужчина собирается подняться, что явно давалось ему с трудом из-за ужасного алкогольного опьянения, я положила ему руку на лоб и с силой уложила его обратно. Он больно ударился макушкой о мою ногу, но я, поморщившись, проигнорировала это. Руку со лба убирать не стала. — Не надо. Вас я больше не боюсь.

— Почему? — спросил он.

— Доверяю. — И этот ответ его устроил. Он закрыл глаза.

— Ты ещё кому-нибудь рассказывала? Кроме остальных столпов.

— Неа. Вы первый.

— Почему?

И я вновь повторила:

— Доверяю.

Примечания:

Засим мини марафон на май заканчивается! Следующая часть 12го июня

Следующим утром я хотела только одного — сдохнуть. И это было прекрасно в своей отвратительности — мне было настолько хреново, что меня не терзали дурацкие мысли. Даже думать о том, чтобы пожертвовать собой, не было сил, что уж говорить о страхах и прочем.

Я с трудом села, ощущая боль в мышцах: те ныли, особенно правая нога, на которой вчера лежал капитан Шинмон. Воспоминания о том, как он мне доверился в своём самом уязвимом состоянии, заставили меня немного смутиться. Отчего-то мне стало радостно, и я не смогла сдержать улыбки — той нервной, которая так похожа на оскал.

Я похлопала себя по щекам, стараясь отвлечься о странных и нетипичных для меня мыслей, и огляделась. То была комната, в которой мы когда-то жили с Тамаки. Видимо, её неофициально закрепили за мной. От этого было вдвойне приятней, а слова капитана о том, что мне здесь всегда рады и я могу приходить в любой момент, заиграли новыми красками.

Внезапно со стороны двери раздались громкие девчачьи крики, которые мгновенно отозвались у меня в голове ужасной болью. Сёдзи распахнулись, и на пороге стояли Хина и Хика.

— Ты не сказала, что придёшь! — заявила первая.

— Дурында! Надо же предупреждать! — поддержала вторая.

— Ладно-ладно, — развела я руками. — Ну как, обнимите? Или так и будете стоять?

И, повизгивая от радости, они бросились ко мне, да так резво, что я не выдержала их напора и упала на пол, ударяясь многострадальной головой. Но, несмотря на боль, мне было весело.

Два тёплых комочка прижимались ко мне, совсем как коты, и я гладила их по головам, тепло улыбаясь. Хина и Хика терлись лбами о мой живот, подставляя макушки под руки, и я не сдержала смеха. Какие же они милашки!

— Проснулась? — раздался знакомый голос в дверях.

Чуть приподняв голову, я увидела капитана Шинмона, который, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди, смотрел на нас с лёгкой ухмылкой на лице. В голове тут же всплыла вчерашняя ночь, и я почувствовала, как краснею. Тогда лицо мужчины было таким умиротворённым и расслабленным, он позволял гладить себя по волосам…

Я сглотнула вязкую слюну и чуть кивнула:

— Да. Который час?

— Уже половина третьего. Звонили твои ребята. Капитан Оби был недоволен, так что по возвращению тебя ждёт выговор.

— Да, это было ожидаемо, — вздохнула я. — Ну, это не так страшно. Наверное.

— Ты не предупреждала их? Не отпросилась? — удивился капитан Шинмон.

— Я предупредила Артура и Шо, остальные уже спали… — Я вновь легла обратно, продолжая обнимать близняшек. — Я знаю, что сама виновата и поступила крайне глупо и неосмотрительно. Я нарушила устав.

Я не видела, что делал капитан Шинмон, но услышала шелест одежды. Потом раздались шаги, и мне на голову упало большое банное полотенце и повседневная юката, скрывая обзор. Кое-как убрав его с глаз, дабы при этом не сильно тормошить обнимающих меня девочек, я уставилась на мужчину, стоящего прямо надо мной.

— Сходи сперва на горячие источники, тебе надо освежиться. Я договорился с капитаном Оби, он не против, если ты вернёшься к вечеру. Но тебя ожидает ночное дежурство. И, скорее всего, тебя оштрафуют.

Что ж, последствия будут не такими страшными, как я думала. Хотя, если честно, что вчера, что сегодня мне до них дела не было.

— Спасибо. За всё, — улыбнулась я. Капитан Шинмон позаботился обо мне ночью и продолжал заботиться сегодня утром, и это было чертовски приятно.

— Мы пойдём купаться вместе с Шинрой! — тут же воскликнула Хина, поднимая голову с моей груди и сверкая хитрым взглядом.

— Шинра, заплети мне потом косы! — поддержала её Хика.

— Договорились, — улыбнулась я, а после пощекотала бока девочек. Те взвизгнули, и мы с капитаном Шинмоном дружно поморщились. — Идите возьмите полотенца, встретимся у входа через пять минут.

Мгновенно подскочив на месте, девочки кинулись прочь из комнаты. Мы с капитаном остались наедине. Я села на татами и поправила сползшую под майкой лямку лифчика. Как я оказалась в комнате? Последнее, что я запомнила — это как мы с капитаном Шинмоном разговаривали на энгаве. В конце он, вроде, даже уснул у меня на ноге, прижавшись носом к моему животу.

Я ощутила его фантомное дыхание в пупок, и краска залила моё лицо, тем временем как дыхание перехватило. Что… Что это за реакция? Какого чёрта?

Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и делать вид, будто всё в порядке и ничего не произошло. А это было крайне сложно, когда капитан стоял неподалёку от меня, молча буравя взглядом.

— Так, — я прокашлялась. — Как я оказалась в комнате? Совершенно не помню, чтобы шла сюда.

— Конро нашёл нас на улице с утра. Заставил меня встать и перетащить тебя сюда, — пожал плечами мужчина. — Я вот что хотел. Там скоро обед будет, так что у вас с девочками около часа. И насчёт вчерашнего. Я никому не расскажу.