Я ужас, летящий на крыльях порчи! (джен)

Белая и синяя луны Азерота сошлись в небесах над Нексусом. И это зрелище было прекрасным. Синяя стая и Тралл молча наблюдали за ним, словно забыв о том, что собрались сюда ради возможности создания нового Аспекта…

Но, как оказалось, забыли об этом не все.

Аригос взмыл в небо и прокричал, обращаясь не то к далеким неведомым титанам, не то к чему-то, что они оставили после себя, дабы оказать драконам помощь в таких случаях:

— Дайте мне вести мой народ! Дайте мне благословение Аспекта! Я — сын своего отца, и это мое по праву! Да! Я сделаю так, что мы будем теми, кем и являемся в действительности: настоящими повелителями магии. Теми, кто должен направлять силы тайных потоков! Вы знаете, на что я способен: я еще не Аспект, но я — истинный сын своего отца. Я верю в то, за что он боролся; я верю, что мы сможем управлять своей судьбой! Использовать тайную магию как инструмент — это наша цель, наше право! За синих! Магия создана для нас!

Но… тут что-то пошло не так, как он рассчитывал. Видимо, титаны считали важными отнюдь не высказываемые слова… Один за другим, все синие драконы медленно отвернулись от кричавшего в небесах Аригоса и перевели взгляды на луны, больше не обращая на него внимания. Каким-то образом сияние лун перешло на самих драконов — все они засияли… на некоторое время. Затем свет стал затухать, сначала у Аригоса, затем у всех собравшихся драконов.

Но он не погас у стоящего рядом с Траллом Калесгоса. Внезапно он взлетел ввысь. Тралл поднял руки, чтобы закрыться от блеска только что родившегося Аспекта. Сейчас на Калесгоса почти невозможно было смотреть, столь ярким он был, как звезда — нет, солнце — сияющее, красивое и ужасное. Все знание тайной магии теперь принадлежало ему. Оно было отдано без принуждения с надеждой, любовью и доверием его стаей и давним эхом того, чего желали титаны.

— Глупцы! — взревел Аригос. — Вы полные идиоты! Это вы все предали стаю, а не я!

— Нет, Аригос! Я не позволю тебе одолеть нас! — бросился к нему Кейлек.

Но воздух вмиг наполнился звуком десятков бьющихся крыльев. Пораженный Тралл увидел сумеречных драконов — он никогда их не видел, но сразу их признал. Они были похожи на темных призраков, живых теней в облике дракона, обрушившихся на цитадель синих.

Синие бросились на врагов с потрясающей для гигантских существ скоростью. Тралл даже не успел понять, что происходит, как они взлетели и помчались навстречу врагу, и ночное небо озарилось белыми и бледно-синими потоками и вспышками тайной энергии. Тралл посмотрел туда, где сцепились Кейлек и Аригос.

— Кейлек! — крикнул Тралл, понимая, что новый Аспект ни за что не услышит его из-за гула битвы, но зная, что попробовать нужно в любом случае — Оглянись!

В одну ужасную секунду казалось, что Калесгос его не услышал. Но затем, в последний момент, он отцепился от Аригоса и ринулся влево. Тройка сумеречных драконов летела прямиком на Аригоса. Но, мгновенно став бестелесными, они без проблем прошли сквозь своего синего союзника, а затем развернулись и присоединились к битве.

Прежде, чем самому Траллу пришлось вступить в бой, он успел заметить, что предатель Аригос бросился прочь — к Нексусу, в то время как все синие оказались слишком заняты битвой, чтобы преследовать его.

«Мы не успели его остановить! — мелькнула горькая мысль. — Теперь все зависит от Дракоши!»

* * *

Все пошло не так, как предполагалось!

С кровоточащими ранами, частично покрытый льдом, с одним поврежденным крылом Аригос отчаянно пытался держаться в воздухе. Он чувствовал себя ослабевшим, напуганным, не привыкшим к подобным ощущениям, и все, о чем он мог сейчас думать — словно какое-нибудь загнанное животное — о безопасности. Об убежище. О месте для восстановления, отдыха и обдумывания. Существовало лишь одно место, где он мог успокоиться, стряхнуть этот ужас, окутавший его мозг, словно темный туман.

Он дико глядел на Калесгоса. Тот был огромным, светящимся и гордым, излучавшим силу, которую должен был получить он, Аригос. А на спине дракона — и это усиливало боль — сидел, прицепившись, как репей, любимый орк Кейлека — тот размахивал молотом и громил черепа сумеречных драконов Аригоса.

Око. Нужно добраться до Ока Вечности, чтобы поразмыслить, оправиться, придумать новый план. Око было сердцем Нексуса, убежищем отца, и теперь оно взывает к нему, в момент его паники. Простая мысль словно добавила ему устойчивости. Скуля — что не слишком приличествовало дракону — он расправил крылья и полетел. А затем камнем сорвался с вершины Нексуса, покинув кошмарно складывавшийся воздушный бой. Аригос больше падал, чем летел, но в последний момент раскрыл крылья и спланировал ко входу в Нексус. Он пронесся по лабиринтам коридоров, паника ледяными когтями впилась в его колотившееся сердце.

Вот он: закручивающийся, туманный портал. На другой стороне — Око Вечности. Аригос стремительно его пересек и ворвался в ночное небо маленького замкнутого измерения. Некогда здесь находилась серо-голубая платформа, на которую можно было усесться и отдохнуть, одновременно разгадывая запутанные тайны прошлого. Волшебные руны танцевали, появляясь и исчезая, как мягко падающие снежинки. Все вокруг обволакивало черное ночное небо, усыпанное холодными звездами, и где-то на небосводе сияла закрученная бело-голубая туманность.

Сейчас платформы не было. В результате битвы, в которой погиб Малигос, она раскололась на мелкие осколки, теперь витавшие в небе; на одном из них по-прежнему находился неактивный магический шар, называемый Радужным Средоточием.

Для активации этой сферы, бездействовавшей на протяжении тысячелетий, Малигос использовал собственную кровь. С работающим Радужным Средоточием он смог использовать волноловы, чтобы собирать тайную магию из силовых линий Азерота и закачивать ее в Нексус. В результате чего в итоге и погиб…

Аригос устало сел на один из парящих осколков, сложил за спиной крылья, и, открыв пасть, глубоко вдохнул.

— Аригос?

Дракон открыл глаза и раскрыл крылья, мгновенно насторожившись. Кто посмел?..

— Блэкмур! — вздохнул он с облегчением. — Рад тебя видеть.

— Хотел бы ответить тебе то же самое, — ответил человек. Он стоял на другом осколке платформы и всматривался вверх, на парящего дракона. — Что произошло? Я не слишком хорошо разбираюсь в делах Аспектов, но… полагаю, что это не ты.

Аригос скривился.

— Нет. Они выбрали… Калесгос-с-с-с-а. — Он прошипел имя в глубоком гневе и обиде. — Этот глупый орк — он отвернул от меня стаю. Которая по праву была моей!

Блэкмур нахмурился.

— Не слишком здорово, — пробормотал он.

— Думаешь, я этого не знаю? — Аригос зло ударил хвостом по обломку платформы, опасно ее наклонив. — Во всем виноват Тралл. Если бы ты его убил, как предполагалось…

— Да, и, если бы ты стал Аспектом, как предполагалось, мы бы не вели этот приятный разговор. Но никто из нас не добился своего, поэтому нужно успокоиться и выяснить, как нам добиться нужного.

Человек был прав. Аригос успокоился. Он должен собраться, поэтому и пришел сюда.

— Возможно, вместе мы сможем добиться наших целей, — сказал Аригос. — И одновременно угодить Отцу Сумерек и Смертокрылу.

Блэкмур не спускал с него глаз.

— Говори.

— Мы оба хотим смерти Тралла. И мы оба хотим видеть меня Аспектом. Вернись со мной на поле боя, Король Блэкмур. Соверши возмездие. Если ты убьешь орка, Кейлек увидит, что не все идет так, как ему хочется. И если Кейлек дрогнет, то дрогнет и вера других жалких драконишек. Калесгос станет уязвимым, и я смогу его уничтожить.

С каждым словом он возбуждался все сильнее, обдумывая и мысленно представляя себе следующие шаги.

— Как только Калесгос падет, синие, потеряв лидера, вернутся ко мне — и я получу силу Аспекта, как и должен был с самого начала! Все будет так, как должно быть.

— Ты в этом уверен? — Блэкмуру этот план показался крайне сомнительным.

— Нет… не совсем. Но к кому еще может перейти сила? Я единственный соперник Кейлека. Так что, когда я раскрою его слабости, они перейдут ко мне.

— Мне не нравятся шансы, — Блэкмур погладил закованной в броню рукой свою бородку. — Я всего лишь человек. Против одного или даже нескольких драконов — можно, но против всей стаи?

— Поверь мне. Тралл не будет готов ко встрече с тобой, — убеждал Аригос. Он не любил упрашивать, но этот человек был ему нужен. — И когда он умрет, мы нанесем удар по синим. Сумеречных драконов в небе по-прежнему много. Если мы объединимся, то сможем добиться своего!

Человек кивнул.

— Отлично, — сказал он. — План рисковый, но что за жизнь без риска, а? — Блэкмур внезапно хищно улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Для такой большой награды, — сказал Аригос. — Риск незначительный.

Он подлетел к платформе, опустившись так, чтобы человек смог залезть ему на спину.

Они могли это сделать. Аригос знал, что могли. Тогда не останется никаких препятствий. Его мечта стать Аспектом осуществится. С каждым взмахом крыльев, пока он кружил у завихряющегося портала, сердце билось все сильней. Ниже лениво парили осколки платформ.

Аригос вовремя взглянул вниз, и его взору предстал один из осколков, несший на себе Радужное Средоточие…

Боль оказалась внезапной, шокирующей и ужасной: будто в его череп воткнули раскаленную добела иглу. Меч Блэкмура входил все глубже и глубже, но Аригос цеплялся за жизнь достаточно долго, чтобы увидеть, как струи его крови падают на Средоточие и то широко раскрывается. Падая вниз, дракон еще успел заметить, как Блэкмур перепрыгивает с его спины на медленно разворачивающийся осколок платформы, и Аригос, сын Малигоса, понял, что умирает преданным.

* * *

Последние несколько дней слились для меня в сплошной гастрономический кошмар… Я ел и ел окружающую меня тухлятину, ел ее, даже когда совершенно не чувствовал голода, наоборот — чувствовал себя объевшимся, и только удивлялся, сколько ее может во мне поместиться и как быстро она переваривается. Порой, совершенно устав, забывался недолгим беспокойным сном, а проснувшись, спохватывался, что могу не успеть, и вновь принимался за еду. Пока, наконец, не проглотил последний кусок и, с трудом соображая, что Хроматус, похоже, все еще мертв, а значит, я успел вовремя, не заснул внутри изъеденной «мясной полости» теперь уже спокойно, с сознанием выполненного долга.

Однако долго мне проспать не удалось. Разбудили меня яркий свет и дрожание поверхности подо мной, скорее похожее на настоящее землетрясение. С перепугу вскочив и с трудом держась на ногах, я увидел, что вся «пещера из тухлятины» вокруг меня вибрирует и испускает белое сияние. Откуда-то снаружи, через горло Хроматуса, донесся дикий рев множества голосов.

«Оживление! Сумеречный Молот запустил процесс его оживления! — сообразил я, прикрыв глаза для защиты от сверкания вокруг. — Но ведь я успел съесть все его сердце, значит, у них ничего не получится?.. Ой, хоть бы не получилось!»

И тут окружающее сияние словно ринулось на меня и…

— Что за… а… а… а… а, а, а, а, а, а-а-а-а! — завопил я, вдруг ощутив, как прямо через меня каким-то образом проходит нечто гигантское, чего я не мог полностью охватить своими чувствами и осознать своим умом — огромная магическая энергия. Нет, она шла не через меня, а прямо в меня!

«Она меня сейчас разорвет! Я лопну!» — пришла в голову ужасная мысль.

От страха я закричал, но вместо крика из моего горла неожиданно вырвалось что-то другое — волна тайной магии, как я понял позже. И все, что меня окружало, внезапно разорвалось словно бумага и разлетелось в стороны, открывая лунную ночь вокруг!

* * *

Испуганная Киригоса всем сердцем желала, чтобы то, на что она смотрит, не получилось. Она почувствовала, что ее брат умер, она ощущала его жизненную энергию, кровь сына Малигоса, используемую для запуска Радужного Средоточия. Отец Сумерек, без сомнения, благодаря информации, предоставленной ему Смертокрылом, точно знал, что делал.

Спустя секунды после смерти ее брата в небе над храмом Драконьего Покоя образовался шторм. Фиолетово-черные облака гневно закружились, как водоворот, а потом, с мощным треском, заставившим Киригосу закричать и закрыть руками свои бедные человеческие уши, тучи расступились.

Вспышка ослепительного белого света ударила вверх и вниз; копье, пронзившее небеса, вонзилось в землю. Киригоса узнала волнолов, инструмент, созданный магией. Однажды Малигос использовал такие, чтобы качать тайную магию из силовых линий Азерота и передавать ее в Нексус.

Но теперь все было наоборот. Этот волнолов качал силу из Нексуса. И передавал ее в тело Хроматуса. Всплеск этой почти немыслимой магической энергии поглощался огромным, пестрым, безжизненным уродливым телом.

— Ты счастливица, дорогая моя, — сказал стоящий рядом Отец Сумерек. — Счастливица среди всех драконов, потому что видишь это… и потому что внесла свой вклад.

— Видимо, мой брат внес куда больший вклад, — сказал Кири, недовольная своим дрожащим голосом. — Значит, вот как Сумеречный Молот награждает за покорность. Аригос предал всю свою стаю — целую расу для вас, а вы его убили!

— Я убил его, потому что он провалился, а не потому, что он служил, — мягко сказал Отец Сумерек. — И да, вот как Сумеречный Молот наказывает за ошибки.

— Не похоже, что Смертокрыл сильно доволен и твоими успехами, — дерзко ответила Киригоса. — Ты можешь стать следующим, после моего бедного преданного бра…

Он дернул цепочку. Ее слова превратились в рыдания.

— Я бы осторожнее подбирал слова, малышка.

И тут возбужденная толпа культистов взревела в экстазе — казалось, Хроматус немного пошевелился.

— Он живой! — вскричал Сумеречный Отец. — Он жи…

А в следующее мгновение тело огромного дракона со страшным треском и вспышкой белого света разорвалось на множество кусков. Которые разлетелись во все стороны, осыпая толпу культистов дождем тухлого мяса!

— Нет… — с ужасом и неверием произнес Отец Сумерек, глядя на теперь пустую, все еще освещенную сиянием волнолова, платформу. — Не может…

Киригоса истерично рассмеялась, а он даже забыл в очередной раз дернуть за цепь в качестве наказания. Этого не могло произойти! Не могло! Как?! И что теперь делать?..

Культисты растерянно переглядывались. Они поняли, что что-то пошло не так — ужасно не так! — но тоже не имели не малейшего понятия, что следует делать дальше

И в этот момент волнолов погас, а над платформой стремительно воспарил силуэт маленького дракончика.

— Мощь переполняет! — возопил он неожиданно оглушительным голосом.

* * *

Я ошалело смотрел, как в свете гигантского луча разлетаются во все стороны куски тела, только что бывшего самым большим драконом в Азероте. Затем луч погас — как мне показалось, впитавшись в меня — и… Не сказал бы, что чувствовал себя комфортно — ощущение по-прежнему было такое, словно внутри меня оказалось что-то, что там не очень-то помещается и то и дело пытается вырваться наружу. И я начал догадываться, что это. Неужели… неужели то, что я съел сердце Хроматуса и сам остался на месте этого сердца в момент «вливания» в тело магии Нексуса, привело к тому, что эту силу поглотил не Хроматус, а я?!

И тут же я осознал, что это действительно так. Мало того, я понял, что могу этой силой пользоваться — да не то что «могу», а должен, если не хочу, чтобы со мной случилось что-то нехорошее из-за того, что буду удерживать ее в себе! И еще я сообразил, что сейчас вокруг платформы собрался, наверное, весь местный состав Сумеречного Молота и Сумеречный Отец, он же архиепископ Бенедикт, в том числе — вместе с пленной Киригосой, над которой он хотел поглумиться. А значит, у меня есть не только возможность и необходимость использовать новую силу, но и огромное количество вполне достойных этого целей!

Я распахнул крылья и поднялся в воздух — не взлетел, маша крыльями, как положено, а, не двигаясь, стремительно вознесся вверх силой одной лишь магии — лишь потому, что подумал, что было бы неплохо взлететь. С воздуха сразу стали видны все окружавшие платформу силы культа. А вот и Киригоса с Сумеречным Отцом, стоящие в первом ряду.

— Мощь переполняет! — во весь голос рявкнул я. И сам удивился тому, как громко это прозвучало.

А затем я вновь дал выход этой переполнявшей меня мощи и силе, «выдохнув» ее в самую гущу толпы. Из моего горла вырвался не огонь, не песок и не холод, не лава и не ядовитый туманы, а что-то, похожее на сплошное белое сияние с легким сиреневым оттенком. И там, где это сияние касалось культистов, от них не оставалось буквально ничего — ну, по крайней мере, ничего такого, что я мог бы разглядеть. Я еще «поддал жару» и крутанулся на месте — «огненный вал» сияния пронесся по всей толпе вокруг платформы, замкнув круг и не оставив поблизости никого живого за исключением Киригосы и Отца Сумерек, глядящего на меня с отвисшей челюстью.

«Заковать его в цепи!» — пожелал я. И слегка «плюнул» магией.

Немного перестарался — глава сектантов тут же оказался опутанным цепями с ног до головы и рухнул под их тяжестью. Опасаясь его гибели (он должен много знать о делах культа!), я тут же уменьшил количество цепей, однако проследил, чтобы они сковывали Сумеречного настолько основательно, что он не смог бы даже пошевелиться. А после этого я направил небольшое количество магии на цепочку, все еще сковывающую шею Киригосы, отчего эта цепь тут же рассыпалась в пыль.

— Нет! — остановил я в следующий момент уже Киригосу, которая превратилась в драконицу и подняла лапу над скованным Отцом Сумерек. — Он нужен нам живым! Он может много рассказать о его организации, о культе!

Кажется, синяя драконица поняла мою идею, и та пришлась ей по вкусу.

— Да… Он все расскажет, — мрачно пообещала она с нехорошим намеком в голосе.

Я опустился на землю рядом с пленником и Киригосой, с удивлением оглядывавшейся вокруг.

— Как… как ты смог все это сделать?! — потрясенно спросила она. — Постой… Ты перехватил силу Нексуса у Хроматуса, да? Но как? Волнолов должен был направить магию в его тело, чтобы оживить его. А вместо этого его разорвало на куски!

— Ну, дело в том, что я был… внутри Хроматуса, — смущенно пояснил я, прислушиваясь к себе. После недавних выбросов магии, как будто, стало лучше. По крайней мере, больше не было ощущения, что меня «распирает от силы» и я могу лопнуть. — Это Изера придумала. Я залез ему внутрь, съел сердце Хроматуса, а сам остался внутри него, когда культисты проводили ритуал. Вот, видимо, поскольку его уже нельзя было оживить, магия Нексуса и перешла на меня. И я разорвал Хроматуса в клочья — случайно.

— Это было просто замечательно! — ответила Киригоса. — Ты молодец! Подожди… — внезапно она отвернулась в сторону и взглянула на небо. — Сумеречные драконы возвращаются! Отец Сумерек послал их атаковать Нексус в случае, если Аригос не станет Аспектом…

— И Аригос им не стал, — довольно добавил я, заметив, что следом за улепетывающими сумеречными несутся преследующие их синие. — Вон тот большой и светящийся синий дракон — это ведь Калесгос, верно?

— Да, это он! — радостно крикнула драконица. — Он стал Аспектом! Наши побеждают!

— Ко мне, дети мои! — вдруг завопил до сих пор молчавший скованный Сумеречный Отец. — Освободите меня из плена!

— Молчи! — замахнулась на него лапой Киригоса.

Но было поздно — сумеречные драконы не то услышали, не то почувствовали происходящее с их предводителем. Несколько из них начали снижаться, направляясь к нам, в то время как остальные разворачивались и схватывались с догнавшими их синими.

— Что бы ни случилось, живым он им не достанется! — пообещала синяя драконица. — А ты сможешь повторить то, что сделал с культистами?

— Не уверен… — я встревоженно прислушался к себе. — Сейчас меня уже… не так переполняет. Но что-то я смогу.

С этими словами я наколдовал (это получалось у меня легко — лишь силой мысли) десяток больших острых ледяных сосулек и силой магии метнул их во врагов.

Увы, сразить мне удалось лишь двоих ближайших — остальные вовремя стали бестелесными и ледяные стрелы просто пролетели сквозь них. Тогда я поднял в воздух весь лежащий рядом снег и устроил прямо над нами небольшой буран. Получилось! Ветер и снег ослепили и раскидали сумеречных в разные стороны. Однако они очень быстро пришли в себе и снова направились к нам…

Но не успел я придумать еще какой-нибудь трюк, как эти драконы внезапно со страхом взревели и бросились прочь — кто куда, как будто увидели вместо меня что-то куда более страшное. И тут же стала ясна причина этого — над нами стремительно пролетела Изера, явно наславшая на сумеречных какие-то кошмары. А следом за Изерой, как я с радостью увидел, летела вся стая зеленых драконов. Зеленые врезались в самую гущу происходившей над нами битвы…

Сражение в небесах закипело еще яростнее, и все больше трупов погибших бойцов всех трех стай падало с небес на снежную равнину вокруг нас, но вскоре я понял, что победа явно клонится на сторону защитников Азерота — против сразу двух стай, возглавляемых их Аспектами, сумеречным драконам было не устоять. И уж точно теперь им было не до попыток спасти Сумеречного Отца, который замолк под угрозой когтей Киригосы и только в отчаянии наблюдал за происходящим. Некоторое время сумеречные еще отчаянно дрались, но затем один за другим начали вылетать из схватки и улетать кто куда, потеряв любые сплоченность и командование, если после пленения Отца у них такое и оставалось. Синие и зеленые преследовали их, стремясь добить.

— Победа! — счастливо вздохнула Киригоса, глядя, как последние из сумеречных драконов, еще оставшиеся в живых, удирают прочь, а «наши» гонят их, разя магией, холодом и зеленым туманом…