Уроки музыки (гет)

Тревога мучительно сжимала сердце Элизабет. По началу она не придала значения задерживающейся с прогулки Джейн — она и сама легко могла забыть о времени, любуясь красотами местной природы, или разговориться с кем-нибудь из соседей по дороге домой. Но когда на небе показались весьма недружелюбные тёмно-серые тучи, Элизабет забеспокоилась. А стоило проливному дождю хлынуть за окном, как она сбежала вниз по лестнице в кабинет отца. Лиззи порывалась самостоятельно отправиться на поиски Джейн, но мистер Беннет остановил её, воззвав к благоразумию дочери. Кому станет легче, если и с Элизабет что-то случится?

— Я пошлю слуг и отправлюсь на поиски лично. Не волнуйся, Лиззи. Возможно, ливень застал Джейн врасплох и она укрылась где-нибудь?

Если Элизабет сумела взять себя в руки, то миссис Беннет никогда и не пыталась совершить подобный подвиг. Её причитания, разносившиеся по всему дому, перекрывали шум дождя.

Ненастье прекратилось, а Джейн всё не возвращалась. Поиски мистера Беннета не увенчались успехами, и Элизабет, осознавая всю серьёзность положения, сидела подле матери с застывшими в глазах слезами. Лидия и Китти притихли, а Мэри ушла молиться. Дом словно оторопел и начал покрываться корочкой грусти.

Лишь к обеду, когда на улице начало темнеть, к ним прибыл слуга из Незерфилд-парка и передал послание от мистера Бингли. Он приносил глубокие извинения за то, что не прислал известия сразу, оправданием ему могло служить лишь беспокойство о здоровье мисс Беннет. В письме сообщалось, что она находится в Незерфилде, её осмотрел врач и вынес неутешительное заключение: мисс Беннет подхватила лёгкую лихорадку, а падение в кроличью нору повлекло за собой растяжение.

После получения известий мистер и миссис Беннет, а также Элизабет немедля начали собираться в Незерфилд-парк. Путь туда сопровождался бесконечными причитаниями миссис Беннет о «бедной Джейн, к которой судьба проявила хотя бы одну милость — послала ей в помощь именно мистера Бингли». И пусть по другой причине, но с этим высказыванием Элизабет готова была согласиться. Кто знает, чем бы всё обернулось, если бы мистер Бингли не нашёл Джейн?

— Мы заберём её домой, папа? — Лиззи повернула голову в сторону мистера Беннета.

— Не думаю, дорогая. Если у неё растяжение, врач должен был прописать несколько дней покоя.

— Мистер Бингли о ней прекрасно позаботится, я уверена! — заявила миссис Беннет. — Бедная Джейн! Угодить в кроличью яму! Не могу представить, как она была счастлива, увидев мистера Бингли.

Когда они прибыли в Незерфилд-парк, их сразу же проводили к Джейн, которой выделили комнату для гостей на втором этаже. Она дышала спокойствием и светом, стены были обиты нежно-жёлтыми обоями с рисунком из роз, а через высокое окно с полупрозрачным тюлем виднелся парк Незерфилда.

Джейн выглядела бледной и измученной долгим нахождением на холодной земле ещё и под проливным дождём. Элизабет была рада увидеть её, но заметно огорчилась тому, в каком болезненном состоянии пребывала сестра. Миссис Беннет задавала множество вопросов, на которые у Джейн не хватало сил ответить. В конце концов мистер Беннет осторожно, но настойчиво выпроводил супругу из спальни больной.

Когда они спустились в гостиную, миссис Беннет начала осыпать благодарностями мистера Бингли и его сестёр. Мистер Дарси находился в той же комнате, но держался чуть поодаль. Словно почувствовав отстранённость друга, мистер Бингли, ведомый голосом совести, произнёс:

— Дорогая миссис Беннет! Мне неловко принимать ваши благодарности в одиночку, потому что вместе со мной находился мистер Дарси. И поверьте, без его помощи я бы не справился.

Миссис Беннет замолчала и вместо неё мистер Беннет выразил благодарность второму спасителю дочери. Он также отметил, что им невольно придётся воспользоваться гостеприимством мистера Бингли, так как Джейн не могла встать с постели. Хозяин дома заверил, что им не о чем беспокоиться: мисс Беннет — желанная гостья, и ей будут оказаны внимание и забота. Элизабет с трудом улавливала суть беседы, но старалась держаться, как того требовали правила приличного тона.

— Если вы не против, — подала она голос, когда в гостиной стало несколько тише, — я бы хотела навещать её каждый день.

— К чему такие хлопоты, мисс Беннет? Вы можете остаться в Незерфилде, тогда ваша сестра, я уверен, быстрее пойдёт на поправку, — предложил мистер Бингли.

Сердце Элизабет дрогнуло от радости — она желала этого всей душой, но не стала бы просить первой, ставя мистера Бингли в затруднительное положение. Отец Элизабет не возражал и сказал, что пришлёт вещи для неё, как только они вернутся в Лонгборн.

Когда он и миссис Беннет распрощались с радушным хозяином дома, Элизабет показалось, что на лице мисс Бингли промелькнуло едва заметное недовольство, но она тщательно скрыла его под светской улыбкой. Мистер Бингли распорядился насчёт второй гостевой комнаты и особенно отметил, чтобы она находилась рядом с комнатой старшей мисс Беннет.

Его чуткость и деликатность в подобных вопросах удивили и порадовали Лиззи. Она вернулась к больной сестре, которая всеми силами старалась казаться не настолько больной, как оно было в действительности. Даже в тяжёлые для себя моменты Джейн думала о спокойствии других больше, чем о собственном благе. Когда она уснула, Лиззи решила спуститься вниз, чтобы взять пару книг из библиотеки мистера Бингли, которой тот любезно позволил пользоваться.

Слуга проводил её в достаточно уютную и не сильно громоздкую комнату с книжными шкафами из красного дерева. Возле стены стоял секретер, а перед окном небольшой стол и пара кресел с чуть изогнутыми ножками, более широкими сверху. В библиотеке как раз находились мистер Бингли, мисс Бингли и мистер Дарси с сестрой.

Элизабет не видела мисс Дарси с той самой встречи у мисс Лэмптон, и ей начало казаться, что то знакомство ей пригрезилось, судя по тому, что более о мисс Джорджиане никто ничего не упоминал. В белом муслиновом платье она стояла рядом с братом и о чём-то разговаривала с мистером Бингли под чутким наблюдением его сестры. Та приняла покровительственную позу и словно старалась выглядеть одновременно приятно в глазах и мистера Дарси, и мисс Джорджианы. Зелёный шёлк её платья был безупречно подобран к цвету кожи, но не смягчал некоторой цепкости во взгляде.

Завидев Элизабет, мистер Бингли взмахнул рукой и отправился навстречу.

— Мисс Беннет! Мы ужасно обеспокоены здоровьем вашей сестры. Скажите, как она?

Он взял её под руку и проводил к остальной компании.

— Благодарю вас! Но, боюсь, пока улучшения, если они и есть, совсем незаметны.

Мистер Бингли остановил взгляд на мисс Дарси и спохватился.

— Ах, да, разрешите представить вам…

Тонкий и робкий голос простодушно прервал мистера Бингли.

— Я уже знакома с мисс Беннет, — произнесла Джорджиана и повернулась с приветливой улыбкой к Элизабет. — Как вы поживаете? Я от всего сердца желаю, чтобы ваша сестра как можно скорее пошла на поправку.

Лиззи поблагодарила её за заботу и заметила, какое молчание повисло вокруг после слов мисс Дарси. Мисс Бингли мгновенно оживилась и заинтересованно смотрела то на мисс Джорджиану, то на Лиззи, то на мистера Дарси, который сохранял завидное самообладание. Мистер Бингли не придал большого значения словам мисс Дарси, но его сестра не смогла пропустить их.

— Когда же вы успели познакомиться? — поинтересовалась она, глядя при этом на мистера Дарси.

Тот сразу понял, что вопрос обращён именно к нему.

— У мисс Лэмптон, — коротко ответил он.

Взгляд мисс Бингли сверкнул и обратился к Элизабет. Той показалось, что она заподозрила небольшой обман, произошедший во время представления у сэра Лукаса. Однако мисс Бингли явно не собиралась упрекать мистера Дарси во лжи при свидетелях. Она хотела спросить что-то ещё, но Элизабет сообразив, что любой вопрос окажется не из числа приятных, опередила её и повернулась к мистеру Бингли.

— Если позволите, я выберу книги и поднимусь к Джейн. Боюсь, сегодня меня сложно счесть приятным дополнением для вечернего времяпрепровождения.

Мистер Бингли сказал, что общение с ней всегда доставляет ему удовольствие, но он не позволит себе лишить старшую мисс Беннет её заботливой сестры. Краем глаза Элизабет заметила, что её действие не укрылось от наблюдательного взора мистера Дарси. В очередной раз она невольно вошла с ним в тайный сговор.

С долей облегчения Лиззи удалилась от них и отправилась к массивным книжным полкам. Через пару мгновений её со спины окликнул мягкий голос.

— Мне кажется, что эти книги придутся вам по душе, — мисс Дарси указала рукой на полку с правой стороны.

Элизабет обернулась и улыбнулась ей. Мисс Джорджиана была выше ростом, её застенчивость бросалась в глаза, но исходившие от неё доброта и внутренний свет привлекали с необычайной силой.

— Благодарю вас, мисс Дарси. Вы читали их? — поинтересовалась Лиззи.

У неё внутри складывалось весьма определённое впечатление, что мисс Дарси и мистер Бингли окажутся самыми приятными собеседниками в течение тех дней, что ей предстояло провести в Незерфилде.

— О, да. Всю дорогу до Незерфилда не могла оторваться и всё равно не успела закончить, — она застенчиво наклонила голову, но щёки её при этом порозовели, а голос заиграл по-новому. Видимо, не одной только музыке принадлежало её сердце. — Даже брату пришлось сказать, что я слишком увлеклась.

— После такого искреннего отзыва я просто не имею права не воспользоваться возможностью и не прочитать их, — сказала в ответ Элизабет и потянулась за книгами.

Они находились на самой высокой полке, куда Элизабет в отличие от Джорджианы не могла дотянуться. Мисс Дарси, очевидно, уже собиралась помочь, но её опередили. Мужская рука оказалась совсем недалеко от Элизабет, взяла нужную книгу и протянула ей. Мистер Дарси совершенно бесшумно оказался за их спинами и, по-видимому, услышал обрывок их разговора.

При его появлении Элизабет всякий раз ощущала странное напряжение и волнение. И чем ближе он оказывался, тем сильнее были её чувства. Она списывала это на невольный обман, который случился при их представлении друг другу, а также на само поведение мистера Дарси.

Неразговорчивый, скупой на проявление чувств и суровый на вид человек, его мысли и истинное отношение к окружающим сложно было понять. Он старался держаться мистера Бингли и его сестёр, что наводило на мысли, будто ему неприятно общество прочих людей. Мистер Дарси держался на расстоянии от них, хотя Элизабет казалось, что, окажись он в круге своих людей, то его манеры стали бы в разы приятнее.

Её рассуждения об этом человеке оказались бы совсем неприятными, если бы не две вещи. Первая заключалась в том, что он помог Джейн вместе с мистером Бингли. Элизабет прекрасно понимала, что манеры могли производить дурное впечатление, но поступок всегда ценится дороже. Одно дело — неприветливо отвести голову при знакомстве с человеком, занимающим куда более низкое положение, а другое — оставить даму не просто в затруднительной, но в опасной для жизни ситуации. И всё-таки только отъявленный негодяй мог бы так поступить, поэтому это не извиняло надменного поведения мистера Дарси с другими.

А вторая вещь только что промелькнула перед глазами Элизабет. Лицо мисс Джорджианы, едва она увидела брата, озарилось теплейшей улыбкой. Она потянулась к нему и будто ощутила прилив уверенности. Такое поведение нельзя было списать на одну лишь семейную привязанность, отношения между ними выходили за те, которые общество считало достаточными для старшего брата, опекающего сестру после смерти родителей.

Отвечал ли мистер Дарси подобной теплотой? Безусловно, его лицо сохраняло непроницаемость, но поведение будто сглаживалось. Тон голоса становился несколько приглушённее, а взгляд, обращённый к сестре, наполнялся большим вниманием. И вероятно, когда они оставались наедине, то он позволял себе проявление ещё большей заботы, подумала Элизабет.

Лиззи вспомнила рассказ мисс Лэмптон о том, как у мисс Дарси проявился талант к музыке сразу после смерти отца. Она слегка встрепенулась, чтобы её мимолётную грусть не заметили другие. Её сочувствие могло невольно задеть и мистера Дарси, и Джорджиану. Элизабет приняла протянутую ей книгу.

— Благодарю вас.

— Вам не стоит благодарить меня, мисс Беннет. Джорджиана сидит с этой книгой допоздна, и, кажется, вы единственная, кому она согласна уступить её.

И Элизабет, и Джорджина едва заметно улыбнулись его замечанию, а тот, судя по выражению лица, не совсем понял, чем заслужил такое единодушное выражение чувств. И, как поняла Элизабет, замешательство в принципе редко сопутствовало мистеру Дарси. При иных обстоятельствах он мог бы затаить обиду, но мисс Дарси удерживала его и от этого.

— Я подумала, — начала Джорджиана, — что болезнь мисс Джейн временно лишит вас возможности посещать занятия мисс Лэмптон.

— Да, боюсь это так, — ответила Элизабет, — но мои занятия не могут быть важнее выздоровления Джейн.

— Разумеется! — быстро воскликнула Джорджиана. — Я лишь хотела предложить свою помощь, мисс Беннет. Мы могли бы упражняться вместе. В гостиной стоит рояль с превосходным звучанием. Что вы на это скажете?

Внимание мисс Бингли всё больше притягивала их скромная беседа. Элизабет уловила, как она старалась выхватить фразы из их разговора.

— Это было бы чудесно, мисс Дарси! Боюсь только, что мои навыки сильно отстают от ваших, — сложив руки за спиной и с прежней улыбкой ответила Лиззи.

Джорджиана просто не могла не вызвать улыбки умиления, казалось, что в её присутствии даже её грозный брат несколько оттаивает и становится мягче. Хотя в то мгновение, когда Элизабет давала ответ на предложение его сестры, он смотрел именно на неё. В мыслях она понадеялась, что он не разыскивает в ней недостатки, которые не позволили бы его сестре проводить в её обществе слишком много времени. В любом случае Элизабет считала, что обладает достаточной смелостью и решимостью, чтобы не позволить чужому неодобрению лишить себя столь очаровательной компании.

— Я уверена, что вы преуменьшаете свои достоинства, — сказала Джорджиана. — Но даже если они и справедливы, то вы тем более не должны прекращать практику. Я замечала, что даже при недельном отсутствии занятий мои пальцы теряют прежнюю беглость.

Они условились приступить к совместным урокам со следующего дня. Мисс Дарси по-прежнему посещала занятия мисс Лэмптон, но делала это совсем рано утром. К удивлению Элизабет, мистер Дарси так и простоял подле них, пока они не закончили разговор и не распрощались. Из его уст едва ли вылетела ещё хотя бы пара слов, однако его присутствие сложно было назвать «незаметным».