Эльф ниоткуда (джен)

Примечания:

ВАРНИНГ: в тексте содержится кусок из "Крови эльфов".

Лотлориэн, сентябрь 3017 года Т.Э.

— Ты хотел досказать мне повесть об Аэлиренн и восставшем Шаэрраведде, — сказала Милуиэль. Иорвет заметил, что после каждой их беседы глаза у лориэнской эльфки становятся всё грустнее и грустнее.

— Будь по-твоему. Только присаживайся поближе, — скоя'таэль слегка отодвинулся к дереву. Хотя Милуиэль и была, по сути, тюремщиком Одноглазого Эльфа, Иорвет не возражал против её присутствия. Всё равно Галадриэль и Келеборн строго запретили своим подданным — всем, кроме тех, что уже его стерегли, — ввязываться с ним в разговоры. По Лориэну ползла молва о том, что владыки Людей вознамерились стереть Перворождённых с лица Арды и завладеть их последними укрывищами и что кому-то — судя по Иорвету — уже нанесли вероломный удар. А эта молва могла спутать владычице Золотого Леса все карты.

— Итак, beanna, — начал последний предводитель "белок", — наши старейшины были против выступления Аэлиренн. Они были убеждены, что шансов победить у них нет. Боялись не воспрянуть после поражения. Тщились спасти народ, выжить даже ценой разрушения городов. Предлагали уйти в недоступные дикие горы… и ждать. Тогда Dh'oine казались нам чем-то таким, что минует, как засуха, как тяжкая зима, как налет саранчи, а потом снова пойдут дожди, наступит весна, проклюнется новый урожай. И старшие поколения хотели переждать. Они. Но не Аэлиренн.

Под знамя правительницы Шаэрраведда стали стекаться самые молодые. Самые отчаянные. Самые непокорные. Самые одержимые местью за Лок Муинне, за Эст Хэмлет, за всех вырезанных и вытесненных. Они взялись за оружие и пошли на последний отчаянный бой — под знаменем Шаэрраведда с белой розой. Аэлиренн знала, что у неё слишком мало воинов, и ничего не обещала им, кроме достойной смерти. Но её войску хватило и этого.

— Я чувствую, что кончилось её выступление скверно, — сказала Милуиэль, опустив глаза, как будто смерть неукротимой эльфийки из чужедальних стран была на её совести.

— Увы, Милуиэль, ты права. Их истребили. Безжалостно истребили. Они умирали, повторяя "Шаэрраведд не сдаётся!". Шаэрраведд был символом. Стал он им и для нас, для скоя'таэлей — хотя мы либо были в ту пору подростками, либо вообще не появились на свет, как и я. Что Аэлиренн, что нас попрекают тем, что мы сгубили молодёжь — не знаю, как у вас, Aen Eldar, а у Seidhe лишь молодые плодовиты. Но семена Белой Розы Шаэрраведда не могли дать иных всходов. Пусть Dh'oine и срывают нас, но они изрядно искололи руки о шипы!

Иорвет так долго и увлечённо говорил, что, переводя дух, влил в себя половину кувшина воды.

— Здесь, в Лотлориэне, пока я вижу то же, что было и у нас. С той разницей, что вас старейшины уводят не на восток и в горы, а на запад и за море, на землю, о которой сами не знают, есть ли она на свете. А значит, будут и те, кто захочет пойти со мной, пусть ваша королева-Видящая мне и не помощник.

— Ты не должен осуждать владык Лориэна за это, Иорвет. Ты сам видишь прекрасно, что враги уже подступают к нашим рубежам, уже пытаются пересечь Андуин. В этих условиях мы не можем ни объявлять вражду ещё и людям, ни отпустить с тобой наших лучших воинов, чтобы потом недосчитаться их в битве с тварями Врага, — в голосе опечаленной Милуиэль вновь послышалась знакомая эльдарская сталь.

— Мне всё это известно, — устало выдохнул скоя'таэль. — Я также знаю, что Галадриэль и Келеборн — не единственные правители Eldar. Есть Трандуил из-за леса, который может захотеть выехать на своём олене из своего подземного дворца с фонтанами и тёплыми нужниками. Есть Элронд из-за гор в долине Имлад Рыс. Есть ещё какой-то Кирдан со своими кораблями. Я пойду к ним, и скажу им то же, что и вам.

— В одиночку твой путь оборвётся под орочьими тесаками раньше, чем ты увидишь спуск в Имладрис или ворота Фелегота, Иорвет из Ард Гвынедд, — покачала головой Милуиэль. — А если и пройдёшь, то ответ там тебе дадут такой же — общая беда надвигается на все земли эльдар, да и не их одних. Потому владычица и велела задержать тебя, пока здесь не соберётся совет Мудрых.

— Жаль, — процедил Иорвет. — Я торчу на этом талане уже пятнадцатый день, или четырнадцатый — уже начинаю терять им счёт в этой клетке. Но дожидаться совета уж точно не намерен. В северных королевствах и Дол Блатанна тоже есть Мудрые. И они тоже любят дёргать за ниточки. А от этого дёрганья такие, как я, потом умирают в засаде или на шибенице.

— Если так случится, Иорвет из Ард Гвынедд, воин войска белок, я искренне буду оплакивать тебя, — сказав это, лориэнская эльфка взяла его за руку. По жилам террориста и гверильяса побежало давно забытое — ещё с Вергена? — тепло. — Но Мудрым Арды я доверяю. Митрандир, Элронд и другие никогда в трудные дни не отказывали в помощи владычице и всему Лориэну. Хотя... Отчасти ты и прав, Иорвет. Говорят, и в совете кое-кто последнее время всё более себе на уме, и не знаю, есть ли Лориэну место в его замыслах.

— Раз так, то в чём же дело? Присоединяйся, — вытянул ноги единственный сейдхе в Средиземье. — Мы воссоздадим отряд Иорвета. И найдём способ вернуться на Понтар и продолжить борьбу — раз уж кто-то меня сюда засунул, может, он обратно и высунет?

— Если это тот, о ком думает госпожа Галадриэль, — Милуиэль заметно похолодела, — то он никогда не станет помогать Перворождённым. Признаться, Иорвет, в другое время многие ушли бы за тобой из Золотого леса, чтобы освободить твой народ от Вражьих прислужников. Но сейчас тьма движется уже на сам Лориэн. И наш долг держит нас под этими кронами.

Иорвет ничего не ответил. Он достал из торбы на поясе карту Средиземья, которую нарисовал сам себе, и уставился в неё единственным безжалостно глядящим глазом. Видимо, продолжал лелеять мысль о бегстве.

— Namarie, Iorveth, — молвила эльфка, спускаясь с талана. Глядя ей вслед, скоя'таэль поймал себя на мысли, что не возражал бы, если бы она осталась на вечер и ночь.

— Mae govannon, Iorveth! Завтрак готов, — слегка насмешливо поприветствовал почётного пленника Галадриэли Корудан пару дней спустя, взбираясь на талан в Таур Хит в утреннем тумане. — Иорвет?!

Но место, которое облюбовал для себя эльф ниоткуда, пустовало. Не было ни Милуиэль, ни Маэнхадора.

— Видимо, он всё-таки сбежал, а товарищи пустились за ним в погоню, — думал вслух лориэнский следопыт, осматривая место происшествия. Но пожитки, оставленные исчезнувшими эльфами, были в порядке — а ведь даже у эльфов такого не бывает, когда приходится срочно пробуждаться и бросаться на преследование беглеца.

— Или вместе с ним? — заподозрил Корудан.

Виновник переполоха между тем, оправляя повязку, стоял среди кустов в нескольких лигах к западу. Хотя этот край и прикрывали золотистые кроны мэллорнов, но земля здесь уже пошла под уклон в гору, предвещая, что впереди — граница царства эльдар, неприветливые склоны Туманных гор, свистящий ветер перевалов и попёрдывающие орочьи ватаги.

— Я вижу, ты всё-таки решилась, beanna, — сказал Иорвет, увидев, что из-за одного из светлых стволов мэллорнов вышла Милуиэль.

— Всё могло бы быть иначе, но я увидела сон — столь яркий и плотный, что он мог бы стать явью, — начала эльфка-воительница. — В нём я видела тебя в Имладрисе — никогда я там не бывала, но, неведомо почему, с первого раза узнала его. Ты сидел с Элрондом за пиршественным столом в его чертогах, окружённый воинами и книжниками. И владыка Имладриса, похоже, был благосклонен к тебе. А рядом были я и другие воины из нашей стражи... Если бы не сон, я бы не явилась. Но в Лотлориэне не шутят с видениями.

— Ты поступила разумно, — сказал Маэнхадор, и только тут Милуиэль заметила, что он пришёл с Иорветом. — Ты увидела то же, что и я... и он.

— Нас уже трое, эльдары, — подытожил скоя'таэль. — Или... — вслед за Милуиэль меж мэллорнов двигались другие фигуры эльфов. — Засада?! — Иорвет быстро сорвал с плеча лук, возвращённый ему Маэнхадором.

— Ты ли Иорвет из Северных Королевств? Или, может, Безумный одноглазый эльф, убийца Людей? — спросили его трое подошедших к ним лучников.

— Это я, — тихо, но гордо ответил предводитель "белок". — И если вам это не по душе, можете сразиться с нами.

— Иорвет, остановись, — встала между ними Милуиэль. И правильно сделала, как показали события.

— Значит, это ты являешься нам во снах, — сказал с виду старший из эльфов. — Я Тауронве из Кирин-эн-Галад. Это Амбендель и Гадронет из западной стражи. Мы узрели, что тебе суждены почёт и слава среди свободных народов, и наслышаны о бедах, которым подвергаются твои соплеменники-сейдхе.

— Теперь нас шестеро, — Иорвет снова почувствовал себя командиром. — Это капля в море орков и Dh'oine, но уже достаточное число для доброй ганзы.

— Для чего? — не поняла его Гадронет.

— Aen Hanse на нашем языке, — пояснил одноглазый сейдхе. — Это вооружённый отряд, но такой, членов которого связывают узы дружбы. Я надеюсь, что свяжут они и нас. Вы ослушались своей грозной владычицы, да ещё и Видящей, чтобы помочь мне продолжать борьбу — это объединяет вас друг с другом. Вы видите те же странные сны, что и я — это соединяет вас со мной дополнительно. Так что путь в Имладрис нам предстоит пересечь вместе. Кроме того, что нам его подсказали, так сказать, свыше, он, судя по рассказам отважной Милуиэль, намного безопаснее, чем путь через Лихолесье.

— Сомневаюсь, — покачал головой Маэнхадор. — Склоны Хитаэглира кишат орочьими лагерями и пещерами, а нас шестеро — не меньше, но и не больше.

— Мы можем их обойти, — сказала вдруг Гадронет.

— Как? — спросил её Иорвет.

— Там, за деревьями, можно увидеть вершину Фануидхола, — там, куда показала эльфка, в разрывах облаков действительно виднелись розовые пятна озарённых рассветом снегов. — На её восточном склоне есть долина с горячим источником. Орки обходят её стороной, ибо туда ведёт тропа великанов.

— Великанов? В Средиземье становится всё интереснее и интереснее, — перебил её Иорвет.

— Это действительно великаны, и я даже с ними знакома. Несколько лет назад мы с Амбенделем оказали услугу одному из их вожаков, на которого гурьбой навалились орки и тролли. За это нам разрешили проход по их землям. Так мы сможем пересечь Хитаэглир и выйти к Эрегиону, а в тех местах уже начинаются передовые дозоры воинов Имладриса, — закончила Гадронет.

— Всё складывается удачнее, чем я мог ждать, — сказал скоя'таэль. — Поэтому вы двое, Амбендель и Гадронет, станете нашими проводниками. Наша задача — добраться до Имладриса и убедить Элронда выслушать себя. Даже если он откажет нам, уговорить часть его воинов уйти с нами. А когда совет Мудрых наконец соберётся и увидит, что вы и ваши сородичи готовы драться за свободу вновь обретённых братьев — он изменит свою точку зрения и откроет Двери, по которым мы отправимся в мой край. На развалины Шаэрраведда и Лок Муинне, что пропитаны кровью Aen Seidhe навеки. И настанет час возмездия! Но до поры — никаких лишних стычек, я как ваш командир должен довести вас до цели живыми...

У Иорвета снова загорелся уцелевший глаз. Он впервые после треклятого портала чувствовал себя на своём месте.

— Увы, Серый Странник, но наш загадочный собрат всё же сумел ускользнуть, — молвила Галадриэль, слегка пристыженно глядя на Митрандира и Радагаста. Они были едва ли не единственными в Средиземье, на кого правительница Лотлориэна могла бы так смотреть.

Гэндальф Серый и Радагаст Карий первыми отозвались на предложение Галадриэль созвать Совет. Первый из них как раз гостил в Росгобеле у второго, и они прибыли в Карас Галадон впереди всех прочих.

— Неужели он столь же могуществен, как вы? — обратился Гэндальф к владыкам Золотого леса. — Ведь преодолел же он чары, призванные не выпускать его за границы ваших земель?

— Увы, в них есть изъян, — ответил Келеборн, взглянув на Галадриэль с печальной усмешкой, которую человек бы и не заметил. — Мы не могли запретить выход за пределы Лотлориэна, а тем более вход назад, нашим разведчикам, которым как раз настало время сменяться.

— Они-то и доложили нам, что видели небольшой отряд, тайно пробивавшийся в глубь гор по склону Фануидхола, по малоизвестной тропе. Им даже удалось узнать нескольких воинов, ушедших с Иорветом. Но те не отвечали на зов, — продолжила Галадриэль. — А ещё больше меня беспокоят эти видения, в которых Иорвет во главе войска разговаривал с Элрондом, как равный с равным. Боюсь, что не к добру они насланы и не от него идут.

— Чародейство Саурона не имеет силы здесь, и это не может быть его делом, — задумался Радагаст. К нему на плечо села пичужка, чирикнув, и Бурый майа что-то ей шепнул. — Теперь за вашим неукротимым гостем присмотрят мои друзья. Меня же больше беспокоит, кто в Арде заинтересован в нём? Кто вверг его сюда и прокладывает ему путь?

— Одно из двух — либо Саурон ещё больше окреп и собрался с силами, либо кто-то из нас лелеет тайные замыслы за нашими спинами, — Гэндальф тяжело опустился на талан и раскурил трубку. Воцарилось недолгое молчание, а в небо над золотистыми кронами полетели кольца и иные, более затейливые фигуры.

— Но довольно об этом, — прервал паузу майа. — Меня тревожит другое — рассказы Иорвета о его родине за кругами мира, которые вы занесли на свитки и переложили для нас. Мы всегда смутно знали, что Эа не одиноко — ведь явились же откуда-то Унголиант и целые сонмища прочих напастей, привлечённые Врагом или собственным любопытством. Но что мир вне Эа будет так похож на наш и в то же время так непохож, что он тоже населён не только эльфами и людьми, но и гномами, и хоббитами — пусть они и носят там иные имена... С вашего дозволения, друзья, я перечитаю историю Иорвета ещё раз, и повнимательней.

Гэндальф так углубился в свитки, составленные со слов Иорвета лориэнскими летописцами, что когда он кончил чтение, солнце уже клонилось за пики Туманных гор, а Радагаст засобирался к своим ездовым зайцам.

— У меня родился один замысел. Иорвет рассказывал о некоем Ведьмаке — я пока не понял, ремесло ли это или прозвище наподобие, скажем, Бродяжника, — начал Митрандир. — Это человек, в чём-то подобный моим знакомцам-следопытам. И хоть ваш гость и враждебен к Людям, этого Ведьмака он считает своим другом. Если он не доверяет нам, Мудрым, и нас не чтит, то возможно, голос дружественного человека отрезвит его и не позволит ослабить вас и рассорить свободные народы перед грозой — которая всё прибывает и прибывает?!

Хоть не стало в Лориэне ни самого Амрота, ни его двора в ветвях над курганами, от основателя эльфийского царства всё же остался хотя бы старый белый талан. На нём и стоял теперь Митрандир, всматриваясь вдаль, где за тёмной стеной Лихолесья поднимался шпиль Дол-Гулдура, средоточия мерзости, уступающего только Мордору или подземельям у самых корней гор.

Медленно, но верно припоминал Гэндальф то заклятие, которое могло впустить Иорвета в Арду из его сурового мира. Все Могущества, и старшие и младшие, не рисковали прибегать к нему со времён Древ Мира — ведь именно им Моргот впустил в мир проклятую Унголиант, чьё отродье до сих пор омрачало Средиземье, и не только её одну.

"Знать бы мне, что ещё просочилось в мир вслед за этим запутавшимся эльфом и чем оно может грозить нам всем", — подумал майа.

Но Гэндальф знал, что ему придётся повторить то, на что покусился Саурон, чтобы сорвать его каверзы и всё исправить. Он припомнил всё, что Иорвет успел поведать о Ведьмаке и о его товарище по кличке — или имени? — Лютик. Затем воздел к небу руки с посохом, и из уст его хлынули звуки заклинания.