Проклятие Звезд (джен)

Наверняка все племена страдали от наступивших холодов и нехватки пищи. Наверняка все, но точно не так. У любого из трех других племен всегда не хватало пищи в Сезон Голых Деревьев, и коты всегда справлялись с этим. Они увеличивали число охотничьих патрулей, воровали дичь у соседей, грызлись за каждый клочок земли и дичи и выживали. Да, порой случались в лесу смерти котов не от болезней, старости или ранений, но в основном умирали котята, не справившись с суровыми испытаниями леса. Но взрослые коты никогда так сильно, как сейчас, не страдали от голода и, тем более, холода.

Все племена переживали голод. Но всем было понятно, что среди них это племя выделялось сильнее, чем остальные. Коты просто оказались не готовы к тому, что пищи может не хватать настолько сильно. Все воины знали, что, какие бы холода ни накрыли лес, основной источник пищи останется нетронутым. Именно поэтому они всегда в Сезон Голых Деревьев были гораздо более сытыми, чем все соседи. И именно поэтому никто теперь не представлял, что делать.

В лагерь вбежал патруль Жуколапа. Все коты были мрачнее самой темной ночи и с трудом передвигали онемевшие то ли от холода, то ли от сильной нагрузки лапы. Из всего патруля, в который входил сам Жуколап, Ива, Серолап и Дождевой, только Ива тащила в пасти небольшую рыбину. Остальные воины вернулись ни с чем. Одноух, который сидел рядом с глашатаем, повернул голову в сторону вернувшихся.

— Какие новости? — уже догадываясь об ответе, спросил Полосатый.

— Еще одна лунка замерзла, — ответил Жуколап. — Их осталось три.

— Три лунки на все племя… — покачал головой Одноух. — Такого не было за всю мою жизнь.

— Вы не смогли разбить лед? — спросил Полосатый.

— Такое ощущение, что лунки там никогда и не было, — пожаловалась Ива. — Сплошной толстый лед, который не проломился даже под весом четырех взрослых котов.

— Нужно было сразу делать, как я говорил, — недовольно проговорил Одноух. — Было же понятно, что за ночь все может замерзнуть!

— Мы не могли охранять столько мест одновременно, еще и ночью! — вздыбил шерсть Жуколап.

— А зачем это делать одновременно? — прошипел Одноух. — С этим мог бы справиться всего один патруль из трех котов. Нужно было просто ходить по местам, где не замерзла река, и проламывать тонкий лед, который еще не успел стать таким толстым.

— Чтобы разбитый тонкий лед не успел затвердеть, нужно почти постоянно дежурить на этом месте, — Жуколап сделал угрожающий шаг вперед. — Тебе ли не знать: ты же один из старейших воинов нашего племени, а рассуждаешь как мышеголовый котенок!

— Что ты сказал? — прищурился Одноух.

— Прекратить! — скомандовал Полосатый. — Вы еще подеритесь! У всех нас тяжелые времена, но это не значит, что нужно цапаться друг с другом.

— Что ты предлагаешь делать? — спросил Жуколап.

— Я не знаю, — покачал головой глашатай. — Нам всем в первую очередь нужно успокоиться и подумать. Ты отправил охотников в лес?

— Отправил, — недовольно кивнул Жуколап. — Только толку от этого никакого. Мы никогда не охотились на лесной территории, потому что рыбы всегда хватало.

— Не говори глупостей, — встряла Ива. — Мы нередко заходили в лес. Можно вспомнить хотя бы то, как мы охотились на Сумрачной территории, которая временно перешла к нам.

— Только к чему это привело? — хмыкнул Одноух.

— На что ты намекаешь? — прищурился Жуколап.

— А на то, что если бы мы не решили ввязаться в битву на стороне Грозного племени, то таких проблем бы не было. А сейчас племя Теней будет мстить нам, придумывая различные лживые поводы для атаки. Если, конечно, они лживые, — на последних словах Одноух недобор уставился на Жуколапа.

— Да как ты смеешь?! — прорычал тот и бросился на обидчика.

— Великое Звездное племя! — закатил глаза Полосатый. — Разнимите их, чего встали?!

Рыбница, которая подошла понаблюдать за начавшимся скандалом, оказалась рядом с дерущимися котами. Она первая подпрыгнула к ним и как следует огрела своей увесистой лапой брата. Не ожидавший удара Одноух отлетел, а Рыбница недобро посмотрела на Жуколапа, который вновь собрался прыгнуть.

— Только попробуй продолжить этот позор, и я лично причешу тебя по ушам!

— Уйди, старая, — отмахнулся Жуколап. — Дай мне разобраться с Одноухом.

— Жуколап! — прорычал Полосатый. — Еще одна такая выходка, и ты больше не будешь моим помощником. Причем никогда. Успокойся и, будь добр, сделай это побыстрее.

— Почему я должен терпеть оскорбления в свой адрес?! — возмутился Жуколап. — Он прямо намекнул на то, что я способен воровать дичь у соседнего племени, да еще и в одиночку, подставляя племя.

— Ты правильно заметил, — проворчала Рыбница, — что мы уже старые. Мы не знаем, чего можно от вас, молодых, ожидать. В наше время у нас были прекрасные отношения с соседями, потому что мы только защищали свои земли от посягательства. Благодаря этому Звездное Пятно всегда мог прийти в другое племя и попросить помощи, если мы в ней нуждались. Его уважал даже Звездная Ночь.

— Не такой уж я и молодой, — проворчал Жуколап. — А что касается Звездной Ночи — он хотел выгнать нас!

— Не слушай байки других племен, — подмигнула ему Рыбница. — Все мы знаем, что Звездная Ночь, несмотря на свое могущество, не желал с нами битвы. Потому что понимал, чем это кончится. В то время за нас вышли бы остальные племена. А что сейчас? — Рыбница вздохнула, поднялась и пошла к выходу из лагеря. — Пойду попытаю удачу. Может быть, поймаю что-нибудь.

— Тебе лучше остаться в лагере, — обеспокоенно заметил Одноух. — Посмотри на себя. Ты еле лапы передвигаешь.

Его забота была вполне обоснованной — Рыбница выглядела плохо. Шкура обвисла, обнажая торчащие ребра, живот, казалось, прилип к спине, позвоночник четко просвечивался, а взгляд кошки был болезненный.

— Отстань, Одноух, сама разберусь, — проворчала Рыбница. — И не надо ходить за мной — хочу одна побыть.

Ее брат лишь вздохнул. Рыбница вышла из лагеря, а Звездный Гребень, уступив ей дорогу, наоборот вошел. Одноух сразу поднялся и пошел к предводителю.

— Я ждал тебя, чтобы поговорить, — сказал Одноух.

— Я свободен, говори, — поднял брови Звездный Гребень.

— Я уверен, что ты уже обсуждал план нападения на племя Теней. Ни Полосатый, ни, тем более, Жуколап не скажут ничего против. Но кто-то же должен. Звездный Гребень, ты должен понимать, что сейчас совсем не время для сражений, особенно с племенем Теней.

— Они нанесли нам серьезное оскорбление и даже не удосужились извиниться, — сказал предводитель. — Однако ты прав. Коты голодают.

— В отличие от тебя, — пошевелил не порванным ухом Одноух.

— Я тоже голодаю, — шерсть на спине Звездного Гребня медленно поползла вверх. — Тем более, что предводитель должен хорошо питаться, чтобы принимать здравые решения, а не думать постоянно о том, как и где найти пропитание, — предводитель сделал вдох, чтобы успокоиться. — Мы, вроде бы, говорили не об этом.

— Мы говорили о том, что, как я считаю, нападение на племя Теней — очень плохая затея, — кивнул Одноух.

— Но они нанесли нам оскорбление. Ты должен понимать, что оставлять это без внимания нельзя.

— Ты же сам согласился, что я прав, — поднял бровь Одноух.

— Я согласился с тем, что сейчас не время для этого, потому что коты голодают. Но, несмотря на это, мы не можем не наказать их.

— Тебе важнее жизни котов или самолюбие? — жестко спросил Одноух.

Звездный Гребень на секунду опешил от такой дерзости, после чего вновь стал выходить из себя и злиться. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы успокоиться. Одноух прекрасно понимал, что будь на его месте любой другой воин племени, от него бы уже полетела вырванная шерсть. Но Одноух был самым старшим воином племени и одним из самых уважаемых, поэтому так обращаться с ним предводитель не мог себе позволить. Это понимал и Звездный Гребень. При этом Одноух не должен был быть слишком дерзким и наглым, иначе его уважение могло быстро улетучиться. И если бы его вопрос был поставлен неправильно, он был бы в проигрышном положении. Сейчас же в проигрышном был Звездный Гребень.

— Разумеется, мне важнее жизни котов Речного племени, — вздохнул предводитель.

— Тогда ты прекрасно понимаешь, что битва с племенем Теней — независимо от причин — худшая затея.

Одноух всегда при разговоре с предводителем говорил по большей степени не для Звездного Гребня, а для племени. Ему пришлось научиться и привыкнуть к этому, потому что он на своей шкуре знал, что наедине Звездный Гребень легко выходил из себя, а после переворачивал ситуацию с лап на спину, делая собеседника неправым. Когда же за разговором следили воины, даже молодые — те, что были абсолютно верны предводителю, — Звездному Гребню приходилось остужать свой пыл, чтобы не упасть в их глазах. И когда тот кисло кивнул, соглашаясь с Одноухом, старший воин поздравил себя с очередной победой над предводителем. Не то чтобы он был рад этому. Но ему часто приходилось бороться с ним. Если глашатай, который был не сильно младше Одноуха и тоже был верен Звездному Пятну, не мог сказать ничего против, то это кто-то должен был делать. И эту роль на себя взял Одноух.

— Но если мы будем просто сидеть сложа лапы, то на нас обязательно кто-нибудь нападет, увидев нашу слабость, — вставил свое слово Жуколап, пристально следивший за разговором. — Нам всем понятно, что мы далеко не в лучшей форме. Мы слабы. Но это понятно и другим племенам. Звездный Сумрак открыто смеялся над нами, когда прямо говорил о том, что знает, что река замерзла. Так что мешает им вновь напасть на нас? А что мешает сделать это Грозовым котам? Кто знает, что придет в голову Остролапу и его мышеголовой предводительнице? Мы должны показать остальным, что мы по-прежнему сильны, чтобы они и не думали нападать на нас!

— Было бы что показывать, — грустно хмыкнул Одноух. — Мы совсем не сильны. Все коты испытывают такой голод, какого еще не было на моей памяти. Нам сейчас нужна помощь, а не сражения, почему вы это не можете понять?

— Помощь-то нужна, только кто поможет? — невесело усмехнулся Полосатый.

— Речному племени не нужна ничья помощь! — вздыбил шерсть Звездный Гребень. — Если нам нужна рыба, мы пойдем и отнимем реку у племени Теней и Грозовых котов! Но никогда мы не будем унижаться и просить помощи!

— Звездное Пятно просил о помощи другие племена, когда она требовалась, — заметил Одноух.

— И к чему его это привело? — скривился Жуколап.

— Его это привело к смерти от старости, что очень редко в наше время случается с предводителями. А племя при нем процветало.

— Ты хочешь сказать, что Звездный Гребень плохой предводитель? — прищурился Жуколап.

— Я хочу сказать, что у Звездного Гребня и Звездного Пятна был разный подход к возвеличиванию племени, и лично мне больше нравился подход Звездного Пятна. Это не значит, что он был лучше или хуже, это значит только то, что мне больше нравилось воевать словами, чем когтями.

— Не нужно было уходить с поста глашатая, — пожал плечами Звездный Гребень. — Сейчас ты был бы предводителем.

— Племени нужен был молодой глашатай. И я понимаю, что ты хочешь услышать, что я сожалею и том, что сделал. Но ты не услышишь этого. Все в лапах Звездного племени.

— А что, если забрать Нагретые Камни? — вдруг спросил Жуколап.

— То есть ты хочешь настроить против нас не только племя Теней, но и Грозовое? — рассмеялся Одноух.

— Племя Теней знает, что река замерзла, — не обращая внимания на Одноуха начал объяснять Жуколап. — Это значит, что она замерзла и у них. Грозовое племя ничего по этому поводу не говорило. Более того, я не видел, чтобы они выглядели сильно голодными и слабыми. Все это может означать, что они питаются и рыбой, и дичью.

— Это логично, — кивнул Звездный Гребень. — Тем более, они сильно ослаблены после Великой битвы, воинов там почти нет. Мы легко победим их.

— Тогда надо подготовиться, — кивнул Жуколап.

«Учитывая, что сболтнул мышеголовый Остролап, все действительно может пойти хорошо, — подумал Одноух. — Он сам подтвердил, что река не замерзла. Если мы вернем себе Нагретые Камни, то сможем пережить этот Сезон Голых Деревьев. Нужно будет сегодня выяснить это поподробнее».

— Нужно пойти в племя Теней, — задумчиво сказал Одноух.

— У тебя в голове осы? — недовольно спросил Жуколап.

— Нужно убедить их в том, что мы нападем вместе. Они сделают за нас всю работу, а мы придем на готовое. Нам почти не нужно будет сражаться, и Нагретые Камни мы заберем.

— Завтра схожу поговорю со Звездным Сумраком, — довольно кивнул Звездный Гребень. — Ради такого я смогу потерпеть и не вонзить в него свои когти.

Близился вечер, а тревога Одноуха возрастала все с большей силой. Сколько же еще должно пройти времени? Почему все так? А что, если что-то случилось? Он вместе с несколькими воинами остался в лагере, когда сразу несколько патрулей ушли на поиски. Он пробовал пойти охотиться, но в голове было слишком много мыслей, чтобы сосредоточиться. Поэтому он просто сидел и ждал, а чувство безысходности и чего-то ужасного с каждым мигом становились сильнее.

В лагерь вошел Болотник. По его мрачному взгляду и слезам, медленно вытекавшим из глаз, Одноух все понял. Сердце его упало и больно забилось где-то в животе. Почему все так?

— Что с твоей матерью? — глухо, не узнавая своего голоса, спросил Одноух.

— Мы нашли ее далеко в глубине нашей территории. К этому времени ее тело уже занесло снегом… — Болотник тяжело сглотнул то ли тошноту, то ли комок в горле.

— Я же говорил ей… — Одноух закрыл глаза и опустил голову. — Рыбница, как же так?..

В это время поисковый патруль медленно вошел в лагерь, неся на спинах не то кошку, не то бревно упавшего дерева, припорошенное снегом. Только бревно было слишком тощим и легким. Кудряшка тут же бросилась к окоченевшему телу и принялась осматривать его. Коты застыли в ожидании.

— В последнее время она никого не подпускала к себе, — покачала головой целительница. — Иначе это можно было бы предотвратить. Раны, полученные в битве с племенем Теней, загноились, но заражение не такое сильное, чтобы убить. Она умерла от голода.

«От голода», — эхом отозвалось в голове Одноуха.

Он давно был готов к смерти сестры — они уже были далеко не молоды. Он был готов к любой смерти, но чтобы вот так… Взрослые коты никогда не умирали от голода, только котята. Это был первый случай. Но будет ли он последним?

Одноух сидел и боролся с болью внутри себя. Он знал, что скоро последует за сестрой. Но знал он и то, что надо действовать. Нужно спасать племя, которое оказалось на грани такого голода, которого не было очень и очень давно. А может быть и вовсе не было никогда. Ему нужно пойти на встречу с Остролапом и любой ценой узнать про реку, Нагретые Камни и состояние Грозового племени. Речных котов нужно было спасать.

* * *

Шрам поморщился, когда Дубовый, сняв корочку засохшей травы, наложил на рану новую повязку. Давно Сумрачный глашатай не испытывал такого удовольствия от битвы. Раньше был Грозный, с которым было достаточно приятно сражаться. Они могли и поговорить о чем-то, и хорошо сразиться, вновь сравнив кто сильнее. Но однажды победив Шрама, который был лучшим воином племени, Грозный сильно изменился. Шрам не знал, из-за этого или нет, но факт оставался фактом: с Грозным стало невозможно достойно сражаться. Он постоянно использовал подлости, негласно запрещенные приемы или вступал в битву не в одиночку. Поэтому славные битвы, хоть и не с самым приятным исходом, превратились в отвратительные. И только сейчас Шрам вновь вспомнил, что значит получить удовольствие от битвы.

— Ума не приложу, зачем ты позволил сопляку наделать столько ран, — поморщился целитель, обильно смазывая целебной кашицей раненное плечо глашатая.

— Ты думаешь, что я настолько мышеголовый, что специально позволю себя ранить? — усмехнулся Шрам.

— Ты хочешь сказать, что кот, которому еще даже двух лет нет, смог так сильно потрепать лучшего воина леса?

— Не надо приукрашивать мои навыки, — скромно кивнул Шрам. — Я просто хороший воитель, как и Остролап. Он, кстати, участвовал во всех битвах, которые были на его памяти, что достаточно редко для любого воина.

— Но не для тебя, — хмыкнул Дубовый.

— Кажется, я тоже пропускал какие-то битвы, — задумчиво проговорил Шрам.

— Не припомню такого, — коротко рассмеялся целитель. — После любого сражения я лечил тебя. А что касается Остролапа, будь с ним поосторожней. Мы все знаем, что он готов на любую подлость, на любое предательство. Он говорит одно и в то же время делает другое. И я уверен, что эта история с мышью — его лап дело.

— Я говорил с ним и видел его глаза. Это не он.

— Ты уверен в этом?

— Не совсем, — покачал головой Шрам, — уверен, но не до конца. Он либо очень хорошо врет и задумал что-то, не понятное мне, либо это действительно не он. Кленовник говорил, что Речные коты обнаглели, и у меня нет оснований ему не верить. Наша сторона реки замерзла, так что у Речного племени наверняка проблемы с пищей. Поэтому если это они, то это будет вполне логично.

— Остролап — ненадежный союзник, помни это, — сказал Дубовый.

— Я знаю, — кивнул Шрам. — Но у меня, к сожалению, нет выбора. Обстоятельства складываются так, что мне придется с ним сотрудничать хотя бы какое-то время. У него есть бесценный опыт, которого нет у меня. Уж не знаю хорошо это или плохо.

— Я думаю, что опыт борьбы за власть в любом случае плохо. Его отсутствие говорит о том, что в племени все хорошо.

— Или о том, что ты глуп, — хмыкнул Шрам.

— В любом случае, как бы я ни хотел этого не говорить, Остролап очень умен и изворотлив. Он умеет приспосабливаться к собеседнику, располагая его к себе. Ты помнишь ночь перед Великой битвой?

— Это сложно забыть, — улыбнулся Шрам. — Он пришел во враждебное для него племя и сразу встал в его главе. Но мало стоять во главе — важнее, чтобы тебя слушали, за тобой шли. Остролапу не понадобилось много времени, чтобы подобрать слова для наших колючих и вечно недовольных соплеменников, чтобы они воодушевленно смотрели ему в пасть.

— Тем же занималось и племя Ветра, — заметил целитель. — Все три племени, которые пошли на битву, шли за Остролапом. Совсем не каждый кот на это способен. Его ум вместе с боевыми навыками, насколько я могу о них судить по твоим ранам, делают из него очень опасного противника. Не позволь ему манипулировать собой.

— Будь уверен, я не настолько мышеголовый, — кивнул Шрам.

— Надеюсь, что и не настолько, чтобы пытаться манипулировать им.

— Нет, этим заниматься я не буду. У нас будет кратковременное взаимовыгодное сотрудничество.

— Будем надеяться, что оно действительно займет очень мало времени.

— Что скажешь насчет Звездного Сумрака?

— Мой брат всегда был хорошим предводителем, — вздохнул Дубовый. — По крайней мере, неплохим. Он всегда был больше озабочен племенем, чем собой и вел его к процветанию. Пусть и своими методами. Но все мы стареем. А в старости очень часто все наши недостатки выползают наружу. И именно это с ним и происходит. Мне это не нравится.

— Мне тоже, — поддакнул Шрам. — Все время, сколько себя помню, он был достаточно жесток, властолюбив и никогда не был против помахать когтями. Именно это нам сейчас не нужно. Но именно это взращивает Кленовник в разговорах с ним и племенем.

— Кленовник, наверное, один из самых гнусных котов во всем лесу, это, я думаю, ты отрицать не будешь. И его никак нельзя допускать до власти в нашем племени. Зря ты пошел на поводу у Звездного Сумрака.

— Он не дал мне выбора, — вздохнул Шрам. — Или Кленовник становился моим помощником, или Звездный Сумрак снимал меня с поста глашатая. Этого я допустить не мог.

— Мой брат достаточно резок, на то он и Сумрачный кот, а не какой-нибудь рыбомордый, — хмыкнул Дубовый. — Но он не мышеголовый. Ты же не думаешь, что он действительно снял бы тебя с поста?

— Он мог, — мрачно ответил Шрам. — Он не любит, когда ему перечат. Да и глашатай из меня, по его мнению, не лучший. Я для него слишком мягок и дружелюбен.

— Возможно, ты прав, — задумался целитель. — Это могло стать поводом.

— Именно поэтому я пошел на это. И именно поэтому мне придется победить Кленовника, уничтожить его. Он явно замахнулся на большее, чем просто помощник глашатая.

— Я пока не замечал этого, — качнул головой Дубовый. — Как по мне, он просто хочет доказать, что достоин. Ведь в прошлый раз он с позором потерял этот пост. Но у него есть сторонники, это точно. Война, увы, вырастила в некоторых наших воинах вероломных котов. Это уже проблема. Со временем он может почувствовать поддержку и давление с их стороны, после чего начать действовать. Поэтому лучше избавиться от этой возможности заранее.

— Так-то оно так, — вздохнул Шрам, — и у меня не было никаких сожалений на его счет. Он по праву считается самым жестоким и безрассудным воином нашего племени после смерти его отца. Но так было до тех пор, пока у него не появились котята.

— Шра-ам, — протянул Дубовый, — брось ты это! Не стоит об этом думать.

— Ты видел, как он воспитывал своих котят?! Я такой нежности никогда и ни в ком не видел. Я никогда и предположить не мог, что сын Дрозда на такое может быть способен. Уж Дрозд нежностью никогда не отличался, у него были другие наклонности.

— Его в какой-то мере тоже интересовали котята, — хмыкнул целитель.

— Только чужие, — мрачно ответил Шрам.

— И ты веришь в эти сказки от Грозового племени?

— Я лично видел пару раз, как Сосновник предотвращал его попытки. А то, как он убил Грозового оруженосца? То, как он убил Златку? То, как он убил Дождевика? Он никогда не был хорошим воином, но он был и остается самым жестоким и вероломным котом, которого я когда-либо знал. К нему приближается только Гроза Звезд в последние дни жизни. Поэтому от его сына, который унаследовал все это, я и не думал ожидать то, что я видел на протяжении шести лун. Я и подумать не мог, какое горе для него принесет потеря дочери. И до сих пор, когда Шмелегрив уже воин, он общается с ним так, будто это совсем другой Кленовник.

— Но это не меняет его сути.

— Из-за этого мне гораздо сложнее с ним бороться, зная, к чему это приведет.

— Тогда вспомни, что самого умного котенка отдали именно ему на воспитание. И вспомни, что он с ним делает. Двоих отдали тебе и Корню. Ты всегда, как ты говоришь, отличался большей дружелюбностью, чем остальные старшие воины. Корень — сын Сосновника, и он впитал в себя все воспитание отца. Но почему третий — Кленовник? Он хороший воин? Да, в последнее время я вижу сильное улучшение его способностей. Но хороший ли он наставник? Впрочем, мы можем за этим понаблюдать, — Дубовый кивнул на поляну лагеря, которая была хорошо видна из палатки целителя.

Шрам повернулся в ту сторону, куда смотрел целитель и откуда доносились возгласы оруженосцев. Первым на поляну вошел Углегрив, за которым шла взъерошенная Пчелолапа.

— Я не собираюсь тебя слушать, — судя по тону, Углегрив повторял это не в первый раз. — Я сам решаю, как и что делать.

— Ты не можешь решать сам! — вздыбила шерсть Пчелолапа. — Если ты не в курсе, есть такая вещь как Закон. И ты обязан его соблюдать!

— А я не соблюдаю? — поднял бровь Углегрив.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — поморщилась Пчелолапа. — Поэтому хватит делать вид, что ты мышеголовый барсук.

— Просто оставь меня в покое, — Углегрив начал выходить из себя. — Хватит ходить за мной и говорить, что хорошо, а что плохо. Ты мне не мать!

— Так послушай мать! — вспылила Пчелолапа. — Она скажет тебе то же самое. Или, может быть, спросишь у отца?

Последнее слово заставило Углегрива замолчать и, прищурившись, посмотреть на сестру. Шрам не понял, что это значило, но понял, что Пчелолапа явно была не сильно глупее своего брата. А, может, даже и умнее.

— Ты не собираешься что-нибудь предпринять? — шепотом спросил Дубовый.

— Нет, пусть сами разбираются, — также тихо ответил Шрам. — Хочу посмотреть, к чему это приведет.

— Ты должен понимать, — устало вздохнула Пчелолапа, — что нельзя на тренировке выпускать когти. Как бы сильно тебя ни разозлили, это недопустимо.

— Ты всегда была такой занудой или только сейчас стала? — поморщился Углегрив. — Я сам разберусь, что мне надо, а что нет. Не лезь ко мне.

Пчелолапа зарычала от бессильной злобы. Но сказать ей больше было не чего.

— Ты никогда меня не слушал! — вдруг закричала ученица. — Ты никого не слушал! Тебе не надоело ходить с таким видом, будто ты знаешь все на свете?!

— Хватит верещать, — прошипел Углегрив.

— Нет, ты будешь слушать меня!

— Перестань меня позорить! — Углегрив угрожающе навис над сестрой. — Сказал, замолчи.

— Углегрив! — вдруг раздался голос неподалеку от входа. — Ты, может быть, успокоишься?

— Еще один учитель, — скривился Углегрив. — Вы можете просто оставить меня в покое?

— А ты можешь не быть таким высокомерным? — Тигролап, который, как оказалось, все это время наблюдал за ссорой, подошел к семье.

— Хочешь еще получить? — обнажил клыки Углегрив.

— А ты хочешь получить в ответ? — спокойно отозвался Тигролап. — Не забывай, у меня тоже есть когти.

— Давай проверим, кто из нас сможет их применить?

— Великое Звездное племя, да что с тобой? — поморщился Тигролап. — Когда ты успел превратиться из моего спокойного и умного брата в мышеголового котенка, который только-только вышел из детской?

— Повтори-ка!

— Что повторить? — хлестко спросил Тигролап. — То, что ты кидаешься на всех, кто пытается дать тебе совет? Или то, как ты ведешь себя с семьей? Ладно я, я потерплю. Но как ты смеешь так разговаривать со своей сестрой? Как ты смеешь перечить матери, когда она пытается вернуть тебя в наш мир из твоих непонятных фантазий? А как ты разговариваешь с нашим отцом?

Во второй раз Углегрив поморщился, а Тигролап наклонился к брату и что-то прошептал тому на ухо. Шрам с интересом ждал, чем все закончится. Единственное, что омрачало разговор оруженосцев, была тихонько плачущая Пчелолапа. Глашатай прекрасно знал о том, что его ученица может заплакать из-за ерунды, но ему всегда было тяжело смотреть на ее слезы.

— Ты прав, — Углегрив повесил голову, а Шрам чуть не подавился от удивления принесенной Дубовым лягушкой. — Простите меня.

— И ты нас, — кивнул Тигролап. — Мы семья и должны держаться вместе, а не цапаться из-за всяких мелочей. Пойдем погуляем? — оруженосец посмотрел на Углегрива. — А ты расскажешь нам про свой необычный сон и тот странный лес.

— Пошли, — оживился Углегрив.

Трое оруженосцев покинули лагерь, а Шрам задумчиво посмотрел на целителя.

— Уж прости, но я должен повторить и удостовериться, что ты услышал меня, — произнес Дубовый. — Ни при каких обстоятельствах не иди против Остролапа. По крайней мере, пока принимаешь от него помощь. У тебя не тот ум, чтобы таким образом сражаться с ним.

— Я не буду идти против Остролапа, мне это не нужно, — кивнул Шрам. — Мы будем какое-то время идти вместе, после чего наши пути разойдутся. И я прекрасно знаю, что у меня не такой ум, да и опыта нет.

— Зато Углегрив, кажется, когда вырастет, сможет неплохо противостоять козням Грозового глашатая.

— Углегрив… — задумчиво произнес Шрам.

— Тебя то-то волнует?

— Я давно заметил, что эти трое мало похожи на своих родителей. Ни Черныш, ни Песчаная никогда не отличались своими умственными способностями. Они хорошие и преданные воины, но они не сравнятся даже с Кленовником, уже не говоря о его брате. А когда я начал тренировать Пчелолапу, различия стали еще более заметны.

— Что ты хочешь сказать? — задумался Дубовый. — Что они не дети Песчаной? Но это невозможно, я сам принимал у нее роды.

— Отец не Черныш.

— Кто же тогда? — недоуменно спросил целитель. — Они похожи на обоих родителей как две капли дождя.

— Они похожи только на Песчаную, — не согласился Шрам.

— Но какой смысл врать всему племени? — зрачки Дубового расширились от догадки. — Смысл будет, только если котята полукровки.

Шрам задумчиво кивнул.

— В любом случае сейчас нет времени разбираться, — сказал Дубовый. — Тебе скоро нужно идти на встречу.

— Я назначу патруль, — кивнул Шрам. — Увидимся.

— Расскажешь все.

Глашатай наклонил голову в знак согласия и вышел из палатки.

* * *

Остролап стоял в незнакомом ему месте. Вокруг был легкий сумрак, из-за чего тот предположил, что снова попал в Сумрачный лес. Но в этом месте не пахло гнилыми папоротниками, да и звезды светили над головой.

«Где же я?» — недоуменно вертел головой Остролап. Ответа пока что не было, поэтому можно было осмотреться.

Создавалось ощущение, что он находится на своей территории, в своем лесу, но в том уголке, куда никогда не заходил. И это место действительно было уголком: спиной Остролап упирался во что-то твердое, а вид спереди заграждал раскидистый куст какого-то растения. Несмотря на то, что все небо было усыпано многочисленными звездами, в этом месте было достаточно темно, чтобы глашатай не мог различить, что за куст перед ним.

Долго гадать ему не пришлось, потому что растение зашуршало и к нему вышел толстый серый кот, от которого едва исходило свечение. Остролап опешил: неужели это кот из Звездного племени? Но почему тогда он такой толстый? Лесные коты никогда такими не были даже в самые сытые времена.

— Ты кто? — напрямую спросил Остролап.

— Это не важно, — быстро зашептал странный кот. — И не важно, как меня зовут, — недовольно бросил тот, видя, как Остролап открывает пасть. — У меня очень мало времени. Нас не должны видеть, поэтому просто слушай, что я скажу. Ты должен кое-что знать. Ни один предводитель за последние много лун не умер сам. На вас наложено, как бы это назвать… проклятие. А ты избран… — кот повернул голову к кусту, после чего начал вталкивать Остролапа в скалу. — Они идут. Нас не должны видеть. Уходи.

— Но тут скала… — не понял Остролап, но, не успев договорить, он начал куда-то проваливаться, и все заволокло темнотой.

Остролап ничего не понимал. Какой-то странный толстый кот пришел к нему во сне. Место, в котором это произошло, сильно напоминало Звездное племя, как и сам кот, но ни кот, ни место не являлись тем, чем казались. Так казалось Остролапу. Кто их не должен был видеть? Очевидно, какие-то другие коты. Звездное племя? Значит, это место все же являлось каким-то угодьем предков. Но почему там было темно, ведь в Звездном племени всегда царил приятный легкий полумрак? И для чего он, обычный воин, избран? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Значит, придется ждать следующего прихода кота. А в том, что он будет, Остролап не сомневался, ведь не может же толстый кот оставить «избранного» в неведении.

— Ты бормотал во сне, — бросила Пепельная, сортируя принесенные травы.

— В самом деле? — Остролап потянулся, поморщившись от неприятной боли в ранах.

— Нужно сменить повязку.

Глашатай послушно встал и дождался, пока целительница обмазывала его только что пережеванными травами.

— Всегда удивлялась тому, как на тебе все долго заживает, — хмыкнула целительница. — Никто больше не может этим похвастаться.

— Это все для того, чтобы проводить больше времени с тобой, — подмигнул ей Остролап.

— Мышеголовый, — хихикнула целительница.

— Пора возвращаться к обязанностям, — сказал Остролап.

— Подожди. Пока все не обработаю, не пущу.

— Ладно, ладно, только не ворчи.

— Можешь пока рассказать, что тебе такого приснилось.

— Я и сам не знаю, — честно признался Остролап.

— А вот и неправда. Наверняка Комета приходила к тебе.

— Причем тут Комета? — удивился Остролап.

— Ты думаешь, что я слепая и не вижу, как вы друг на друга смотрите? — лукаво спросила Пепельная.

— Она давно призналась, что любит меня. Но насчет себя я такого сказать не могу.

— Разве? — целительница хитро прищурилась. — Мне можешь не врать, я тебя насквозь вижу.

— Я не знаю, — вздохнул Остролап. — Комета хорошая кошка. Даже очень. Мы много времени проводим вместе, о многом говорим. И мне приятно разговаривать с ней. Но я не могу сказать, что я люблю ее. По крайней мере, как кошку. Но в этом я тоже не уверен. Я ни в чем не уверен.

— За тебя говорит твоя утрата, — серьезно сказала Пепельная. — Душевные раны, они как и настоящие, постепенно затягиваются, оставляя шрам. Не затянувшаяся рана будет тревожить ее обладателя до тех пор, пока не затянется. Но любой кот может терпеть боль, идти вперед, несмотря на раненую лапу. Так же и с душевной раной.

— Однако любая рана может загноиться, — невесело хмыкнул глашатай.

— Любовь лечит, Остролап, — тепло сказала Пепельная. — Если ты впустишь ее в свое сердце, то очень скоро твоя душевная боль ослабнет. Она не исчезнет полностью, нет, потому что рана глубокая. Но легче тебе точно станет.

— Возможно, ты и права, — Остролап зажмурился. — Но я до сих пор не могу избавиться от чувства предательства. Я не хочу предавать ни Стрелу, ни память о ней.

— Я уверена, что она всем сердцем желала тебе добра. Поэтому послушай еще одну кошку, которая хочет того же. Остролап, я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу, чтобы каждый рассвет ты встречал с улыбкой, а на душе вместо боли была радость. И я уверена, что Стрела хотела этого и хочет до сих пор. Хоть и не может дать этого. Я ее в какой-то мере понимаю.

— Я не знаю, — Остролап повесил голову.

— Ты должен признаться в первую очередь себе. Точнее, ответить на вопрос: чувствуешь ты что-то к Комете или нет. И ответ должен быть честным. А когда будешь знать, можно будет двигаться дальше.

— Я подумаю над этим, — пообещал глашатай.

— Вот и славно. Теперь можешь идти выполнять свои обязанности.

— Спасибо, — Остролап потерся носом о нос целительницы и вышел из палатки.

Пока он спал и говорил с Пепельной, внезапно стало вечереть. Всегда, когда Остролап был ранен и была возможность, он старался как можно больше спать. Так заживало гораздо быстрее.

Выйдя на поляну, Остролап с удивлением заметил Ястребка, спешащего с мышью в зубах в палатку старейшин.

«Что это с ним?» — недоуменно подумал наставник.

Ястребок не то чтобы не отличался дружелюбием к соплеменникам, он их практически ненавидел, признавая только брата и сестру. А тут вдруг сам идет к старейшинам, да еще и мышь им тащит. Что-то здесь было не так. Остролап аккуратно, чтобы его злобный оруженосец не заметил, подкрался к палатке. Из нее доносилась оживленная беседа.

— Спасибо, милый, — проворковала Гладкая. — Если бы не ты, мы бы уже с голоду померли. Никто не заботится, никому мы не нужны.

— Хватит причитать, — донесся голос Чеснока. — Все у нас хорошо. Но тебе мы рады, проходи.

Послышались неуверенные шажки Ястребка.

— Что тебе на этот раз рассказать? — спросила Гладкая, жуя принесенную добычу. — У нас в запасе много историй.

— Я бы хотел побольше узнать о племени, — попросил Ястребок. — Мне очень непривычно, что к нам, к чужакам, так дружелюбно относятся…

— Что за вздор? — возмутилась Гладкая. — Какие же вы чужаки, если вы такие же наши соплеменники, как и другие коты?

— Но ведь мы бродяги…

— Главное не то, какого ты происхождения, а то, как ты себя ведешь. К примеру, был у нас кот, которого звали Грозный.

Остролапа передернуло, когда он услышал, казалось, забытое имя, а шерсть на загривке начала непроизвольно подниматься.

— Он родился в племени и был лесным котом. Более плохого кота я в жизни не видела!

— Не надо разговаривать со мной как с котенком, — мягко попросил Ястребок.

«Он так умеет?! — Остролап окончательно перестал что-либо понимать. — Он умеет нормально, не угрожая и не шипя, разговаривать, еще и так спокойно! Поразительно».

— Считаешь себя взрослым? — хмыкнул Чеснок. — Поверь, во взрослой жизни нет ничего хорошего. Одни ошибки и разочарования.

— Я не считаю себя взрослым. Но за мою жизнь произошло очень много событий, так что я и не котенок.

— Что же с тобой такого происходило? — поинтересовалась Гладкая.

— Наша мать не дала нам имен, называя «детьми» или «котятами», использовала нас для достижения своих целей и много всего другого.

— Какой ужас! — воскликнула Гладкая.

— Ты что-то рассказывала, — напомнил ей Ястребок.

— Ах да. Так вот, был Грозный. Он всегда казался верным воином, но за спиной у соплеменников устроил покушение на нашего глашатая. Так же он виновен в смерти еще одного нашего кота и пытался убить твоего наставника.

— Жаль, что не убил, — злобно кинул Ястребок.

«Что-то все-таки остается неизменным», — хмыкнул про себя Остролап.

— Остролап, к твоему сведению, тоже был бродягой, — заметил Чеснок.

— Остролап?! — опешил оруженосец.

— Да. Его принесла Комета, когда тот был новорожденным котенком, — начал Чеснок. — И, скажу честно, я всегда относился к бродягам не как к котам. Максимум как к крысам. И в Остролапе я не видел никого другого. Но время показало, что бродяга может быть гораздо сильнее предан племени и своим котам, чем чистокровный кот.

Остролап был приятно удивлен мнением о себе. Особенно учитывая, что это было мнение Чеснока.

— Уж не знаю, из-за чего ты так взъелся на него, но я с уверенностью могу сказать, что Остролап — один из самых лучших котов, которых я знала, — заявила Гладкая.

— Он убил мою мать, — глухо сказал Ястребок.

— Э… Остролап? — опешила Гладкая. — Он не мог такого сделать, ты что-то перепутал.

— Я лично видел, — ответил оруженосец. — Она попыталась атаковать, а он убил ее.

— Значит, он защищался, — сказал Чеснок. — Это многое меняет.

— Что же это меняет?! — прошипел Ястребок.

— А то, что между убийством из удовольствия или какой-то другой причины и убийством во время защиты огромная разница. Если бы он убил ее просто так, то это был бы очень гнусный поступок. А так он просто защищался. Я понимаю, что она была твоей матерью, но ты сам сказал, что атаковала она. Такое, увы, иногда случается.

Остролапу стало не по себе. Ведь он убил Мию не потому, что она на него прыгнула. Вернее, он вынудил это сделать, спровоцировал ее. Он изначально хотел сделать то, что сделал. На душе у глашатая сделалось гадко. Он прекрасно понимал, что выбора тогда у него не было, но эмоциям было все равно.

— Пойми, Ястребок, Остролап хочет для тебя лучшего, — сказала Гладкая. — Он прекрасный наставник, который уже воспитал прекрасного воина. Совсем скоро еще один его воспитанник станет воителем. И я вижу, какими он их воспитал. Тебе нужно найти с ним общий язык, а потом даже подружиться. Теперь он заменяет тебе и отца, и мать. И Остролап как никто другой знает, каково это: расти без родителей. У тебя есть брат и сестра, а у него не было никого в племени. А потом его стал воспитывать Дождевик и заменил ему отца.

— Дождевик — это ваш глашатай, которого убил Грозный? — спросил Ястребок.

— Как ты догадался? — удивилась Гладкая.

— Я не мышеголовый, — хмыкнул оруженосец. — А из-за чего он так поступил? Хотел занять его место?

— Это долго рассказывать, — заметила Гладкая. — Так что устраивайся поудобнее. Мы тебе расскажем про то, каким был наш предыдущий предводитель и другие коты, которых сейчас нет с нами, про раскол в племени и какую роль сыграл в этом твой наставник.

— Это будет очень интересно!

Остролап почти наяву увидел, как его ученик нетерпеливо ерзает на месте, устраиваясь поудобнее. Наставник тепло улыбнулся и отошел от палатки. В нем поселилось странное ощущение: еще недавно он также сидел рядом с Гладкой, Зубастым и Кисточником и слушал захватывающие дух истории о кровожадном Звездном Рыке и его жестоком сыне. А теперь Остролап сам являлся частью этой самой истории, которую рассказывают старейшины.

«Как быстро летит время».

Глашатай поспешил отмести лишние мысли и пошел к выходу из лагеря. Ему предстояло два нелегких разговора. А после них еще более нелегкое время. Серьезная опасность нависла над его племенем, а он вместо того, чтобы избежать ее, наоборот толкал племя в бездну. Но он был почти уверен, что риск и его старания будут оправданы. Почти.