В вариациях будущего (джен)

Чего только нету, чего только нет

На этом на белом на свете!

Порою не видим за тучами свет,

Порою рассвет незаметен.

На нынешний день обижаться смешно,

Отыщется доброе в каждом.

Нам жить интересно и весело, но...

Но всё-таки хочется, хочется страшно

Хоть глазочком заглянуть бы,

Заглянуть в грядущий век -

И узнать бы, что за судьбы

И узнать бы, что за судьбы

Ждут тебя, человек...

Евгений Крылатов

Вторая беременность у Элли протекала тяжело. Если ожидание первого ребёнка было сплошь на радостных эмоциях, которые не могло затмить никакое скверное самочувствие и дискомфорт, то со вторым Элли уже просто устало ждала дня родов. Маленькая Анни — это счастье, второму они с Алармом тоже будут рады, но скорее бы уже…

— Я некрасивая, капризная и больная, — со вздохом констатировала она, глядя на себя в маленькое ручное зеркало. — Не представляю, как Аларм меня терпит.

Энни, поправляя сестре плед, только хмыкнула:

— А он и не терпит. Мне кажется, он вообще не особо замечает.

— Хочешь сказать, что он не замечает, насколько я изменилась? — Элли даже немного обиделась. Младшая сестра терпеливо покачала головой:

— Хочу сказать, что он не считает тебя некрасивой и капризной. Он, как обычно, безумно счастлив.

— От чего это он счастлив? — проворчала Элли.

— Ну как от чего? От дочери, от вашего будущего малыша и вообще от семейной жизни. Тем более сейчас он в основном взял на себя все правительственные дела, испытывает от этого большую гордость, потому что ты отдыхаешь, а он работает. Весь кипит энергией, я не понимаю, как он всё успевает.

— Ну да-а, — протянула Элли. — Он где-то там кипит энергией, а я только и делаю, что отдыхаю.

В её исполнении те же самые слова, которые только что произнесла младшая сестра, прозвучали настолько иначе, практически с противоположным смыслом, что Энни только иронично рассмеялась:

— Ну, тебе ничего не скажи! Ладно, для тебя это нормально…

— Угу, — буркнула Элли. — Вот вечно ты говоришь, что это нормально…

— О Господи, — закатила глаза Энни. — Но ведь это действительно нормально в твоём положении.

— И то, что у меня вечно болит спина, ноги и вообще всё, что только может болеть — тоже нормально. И то, что у меня ни на что нет сил — тоже нормально, — проворчала с сарказмом Элли. Энни невозмутимо закивала — она сама так постоянно говорила, и понимала, что всё это надо просто переждать. — Я даже как маг ослабела, — пожаловалась Элли. — Меня хватает только на самые простые заклинания. Хорошо, что сейчас моя магия особо никому не нужна. И вот увидишь, после родов у меня будет лишний вес, — добавила она без всякой связи с предыдущими фразами.

Энни поправила ей подушки.

— Не будет. Отдыхай, — кратко пожелала она. А что ещё сказать? Элли сама всё знает и понимает. Сама Энни считала, что всё это оттого, что вторая беременность наступила слишком скоро после первой. Организм не восстановился до конца, а тут бац, снова расходуй силы и ресурсы. Эх… Ладно, в чужие дела, тем более такие деликатные, она влезать не намерена. Сейчас вот родят Анни братика — и всё будет хорошо. Вот весело тогда будет во дворце! Хотя, в нём и так не скучно.

Анни на руках у Аларма попалась ей навстречу, когда Энни шла к своей комнате. Вот он, идеальный счастливый папочка. На дочь смотрит с обожанием и трепетом — между прочим, как и на Элли почти всегда, особенно, когда та беременна. Женаты больше двух лет, а чувства ещё не приугасли. Похвально.

— Тятя! — обрадовалась Анни, когда Аларм и Энни поравнялись, и протянула к ней руки.

— Тё-тя, — с улыбкой поправила Энни. — Скажи: тё-тя!

— Тятя, — повторила Анни. Потом заёрзала на руках у Аларма, и Энни взяла её сама. И строго уставилась на рыцаря:

— Режим надо соблюдать! Вы гуляли дольше на полчаса.

— Строгая тётушка Энни, — усмехнулся Аларм. — Что бы мы делали без твоего чуткого руководства?

Анни тем временем стянула с головы Энни ленту и уронила на пол. Аларм поднял.

— Спасибо, — сказала Энни. — Без моего чуткого руководства вы бы с Элли оба вообще не знали, с какой стороны к ребёнку подойти.

— Всё, всё, — поднял руки Аларм. — Она твоя на ближайший час.

И ускользнул, пока Энни не начала ему читать очередную лекцию о воспитании детей. Энни только вздохнула. Анни тем временем снова заёрзала, и Энни спустила её на пол.

— Ну, пойдём ножками.

— Па-а-а! — указала Анни вслед Аларму, который уже исчез за поворотом.

— Папа ушёл. Пошли за папой. Побежали!

Анни бодро затопала вслед Аларму — хотя по пути Энни аккуратно завернула её в детскую. Там Анни следовало умыть, переодеть, накормить, потом снова отвести к родителям, а потом обратно — к этому моменту явится Страшила, идеальная ночная нянька для маленького ребёнка: сам в отдыхе никогда не нуждается и может следить за девочкой, буквально не сводя глаз. Сам Страшила с удовольствием исполнял обязанности няньки, ничуть не заботясь о том, что для первого советника королевы это может быть непрестижно.

Анни обожали все во дворце, и за расписание возни с ребёнком были даже мелкие ссоры между её родителями и их близкими друзьями. Полчаса в день вытребовала себе даже фрейлина Фаина. Элли шутила, что дочку уже с шести месяцев учат сидеть не просто так, а по-королевски и вообще прививают изысканные манеры. Позже — и ходить сразу так, как подобает особе высокого происхождения. Насколько это было близко к правде, неважно, потому что Анни в любом случае обожала всех: родителей, тётушку, Страшилу, фрейлин, двух горничных, которые посменно делали уборку в детской, и ещё одну приходящую няню, которая была нанята на всякий случай — если все будут настолько заняты, что с ребёнком будет просто некому остаться. Няню хотели призывать в исключительных случаях, но она иногда приходила без всяких вызовов просто так, чтобы поиграть с малышкой. Из большой симпатии.

* * *

При Аларме Элли старалась держаться и не показывать своих слабостей.

Хотя Энни была не вполне права, говоря, что он не замечает изменений в Элли. Он замечал, но понимал, что лучше не акцентировать на них внимание — это временно, это пройдёт, и уже скоро. И вообще, её сейчас лучше поддерживать и подбадривать. Если он устанет — сорвать недовольство он может на ком угодно другом, хоть на министрах-бюрократах. Которые того вполне заслуживают.

А с Элли они каждый вечер обсуждали всё, что он сделал за день — ей было интересно, она так меньше чувствовала свою оторванность от дел государства. А ещё новости Волшебной страны, которые чаще всего были совершенно незначительными — но тем и радовали. Недавно к тому же прошёл день рождения Элли — в совсем узком кругу и вовсе без праздника, потому что очень уж неважно она себя чувствовала. Но поздравлений пришла уйма, и на них нужно было ответить. Пусть и не на все собственноручно — немало помогли Страшила, Фаина и королевский секретарь, — но хотя бы подпись-то Элли должна была поставить.

Словом, скучать вечерами не приходилось. И главное, ссориться тоже. Если дел не было, то Аларм с Элли просто выходили на прогулку — или вылетали на облачке, если Элли была слишком уставшая (хотя Энни и настаивала, что пешие прогулки ей необходимы).

Они уже несколько месяцев не бывали в гостях, и в этот вечер Аларм сильно удивился, когда Элли заявила:

— Завтра мне нужно в Жёлтую страну. Ты со мной?

Аларм насторожился:

— А без тебя там не обойдутся?

Элли помолчала и призналась:

— Знаешь, у меня предчувствие какое-то нехорошее.

— В чём именно? — Аларм аккуратно обнял её, заглядывая в лицо, а она не знала, как сформулировать. Предчувствие и правда было. Её очень тянуло в Жёлтую страну. Что-то ей там требовалось. Но она не могла понять, что.

— Оно уже несколько дней, — сказала она наконец. — Может, это интуиция Хранительницы? Может, там что-то не так?

— Интуиция Хранительницы, — повторил Аларм. И неохотно согласился: — Ей, пожалуй, стоит доверять…

Ему совсем не нравилась идея, чтобы Элли на последнем месяце беременности летела куда-то туда, где может быть неладно.

— Но ты же не можешь применять магию, — осторожно напомнил он.

— Не могу, но если что — применишь ты.

Аларм кивнул. Понятно, в крайнем случае Элли передаст ему кольцо Торна, и тогда ему срочно придётся быть магом. Это его тоже не вдохновляло. Хотя он, конечно, всё сделает. Надо — значит, надо. Он восхищался волшебницами в целом и особенно Элли, но сам магию использовать недолюбливал. Ему не нравилось это ощущение странной энергии, которую надо ещё и контролировать — словно направляешь бурный речной поток: это трудно и не всегда успешно. Наверное, у каждого по-своему — у кого-то ощущения другие, вот из них и получаются талантливые и увлечённые чародеи…

— А может, спросить у Ланги — пусть посмотрит, что там происходит, — предложил Аларм. — У неё тоже отлично получается предчувствовать всякие пакости.

— Знаешь, я спрашивала, — задумчиво сказала Элли. — Она смотрела. Ничего не нашла, везде всё тихо, вот только предчувствие чего-то нехорошего у неё тоже появилось. В городе Теней.

— Так, — выдохнул Аларм. Город Теней, вернее, уже Пустошь Теней, до сих пор был неприятным местом. Да, после битвы с Пакиром большая часть теней развеялась, хотя король Сагарот остался — но он казался безвредным и безобидным, без силы, без власти, без возможностей. Просто тень, которая уныло бродит между развалин. Сагарот даже не мог ничего противопоставить живым растениям, которые весьма успешно захватывали руины города, продвигаясь от окраин всё дальше к центру. Единственное, что их останавливало — собственная осторожность.

И всё-таки в развалинах всегда появлялось мрачное и тягостное ощущение.

Аларм обнял Элли покрепче.

— Послушай, — начал он, — а нельзя это как-нибудь потом? Тебе сейчас не стоит куда-то лететь. Ты и так всегда уставшая. Представь, что будет, если ты ещё там выложишься. За пару месяцев ничего не случится.

— А вдруг случится? — мотнула головой Элли.

— Поручим кому-нибудь другому, — решительно предложил Аларм. — Пусть Ланга разбирается. Виллина поможет. Наконец, ты можешь отдать Энни кольцо Торна, и думаю, она с удовольствием туда слетает и посмотрит.

— Ни за что! — вскинулась Элли. — Я Энни туда не пущу.

— Думаешь, там настолько опасно?

— Не знаю. Поэтому и не пущу.

— А сама, значит, хочешь лететь? — строго спросил Аларм. — Тебе нельзя.

— Можно. Я Хранительница, и я должна, — упрямо повторила Элли.

— А о ребёнке ты подумала? — сердито нахмурился Аларм. Элли жалобно посмотрела на него:

— Да пойми ты! Я не могу это так оставить. Мне нужно хотя бы проверить. А ты будешь со мной, если что, мне поможешь. Понимаешь, просто оно прямо… зудит на душе, всё сильнее и сильнее, — она сжала руки и умолкла.

— Ты даже в гости в Фиолетовый дворец не летаешь, а тут сорвёшься в город Теней, — обречённо проговорил Аларм. Ему тоже стало не по себе. Хранительская интуиция… Ну почему сейчас? Ну почему обязательно Элли должна? — Я за тебя боюсь, — шёпотом добавил он.

Элли взяла его за руку.

— Просто слетаем туда и обратно и посмотрим. Будет как прогулка. Обещаю, если я почувствую, что там опасно для меня — я ничего не буду делать. Развернёмся и улетим.

Аларм в тревоге покачал головой.

— Я не могу тебе это позволить.

— Ну пожалуйста, — поникла Элли. — Иначе я так и буду беспокоиться и переживать. А вдруг это важно для всех нас?

— В Волшебной стране давно уже нет никаких серьёзных опасностей, — нехотя проговорил Аларм, чувствуя, что начинает уступать. Хотя, по-хорошему, этого нельзя бы делать. Его тревога начала нарастать.

— Вот поэтому я и беспокоюсь. Давно уже не было — вдруг появится?

— Именно сейчас?

— Ну да. Может, оно нарочно хочет появиться именно сейчас, потому что ждёт, что я ослаблена. Но оно же не знает, что рядом со мной ты, — убеждённо проговорила Элли. Аларм хмыкнул:

— Думаешь, не знает?

— Ну хорошо, допустим, знает, — засмеялась Элли. — Просто я хочу сказать — даже если я сейчас не очень сильный маг, всё равно вместе мы дадим отпор. А если застанем вовремя, то, возможно, уничтожим проблему в зародыше.

— Какую проблему? Мы даже не знаем, что там.

— Вот поэтому и надо слетать, чтобы узнать.

— Именно сейчас?!

Элли сердито посмотрела на него.

— А когда ещё? Это вообще надо было сделать ещё несколько дней назад. Да, я виновата, что затянула. Но лучше сейчас, чем ещё через пару недель, когда оно рванёт, а я буду вообще не в состоянии ничего делать.

Аларм опустил голову. Кажется, он всё-таки сдастся. Хотя ему всё это очень не нравилось.

А в это время в Жёлтом дворце Том и Лили сидели на крыше. Том затащил туда подругу, чтобы полюбоваться на звёзды и отдохнуть от суеты и толпы. А ещё, если соберётся — потренироваться медитировать и входить в транс.

Медитацию и транс ему ещё два года назад порекомендовала Виллина с целью развить его способности предсказателя. Ведь, когда Том «ляпал» что-то о будущем, он себя не помнил — это было на уровне подсознания, когда сознание отключалось. Так может, если попробовать нарочно отключить сознание — то предвидение будет ярче и сильнее? Том честно пытался, но неоднократно жаловался друзьям на неудачу: чтобы отключить поток мыслей, у него никак не хватало сосредоточенности. За два года дело с мёртвой точки так и не сдвинулось.

Сам Том и его близкие друзья считали, что он может также видеть вещие сны. Но вот беда — он эти сны никому не расскажет, так как абсолютно не запоминает. Запоминать всё, что Том «ляпнул» в те периоды, когда на него «находит», должен кто-то другой, кто рядом. Признак, что на Тома «нашло», был простым — у него взгляд становился расфокусированным. Кроме того, его высказывания порой были откровенно странными и не вязались ни с происходящим вокруг, ни с текущей темой разговора. Но не всегда — нередко в его словах могли угадать предсказания уже после того, как они исполнились. Этакое — «Эх, а Том ведь говорил!». А иногда, наверное, и вовсе не угадывали.

В общем, для того, чтобы уловить возможное предсказание — за Томом надо было кому-то наблюдать и внимательно его слушать. И запоминать. Поэтому, когда он пытался медитировать (безуспешно до сих пор), с ним рядом всегда кто-нибудь находился. Иногда — Виллина. Иногда, если была в Жёлтом дворце — Лили.

Отношения между ними до сих пор висели в неопределённости. Три с лишним года как знакомы, и немногим меньше Том намекал и даже уговаривал Лили выйти за него замуж. Хотя и вёл себя иногда при этом дурашливо, как первоклассник, который вроде и пытается признаться девочке в первой неуклюжей, но искренней любви, но лошадки и солдатики его интересуют куда больше, и демонстрирует он это тоже предельно искренне. Впрочем, в данном случае проблема была не в Томе, а в Лили, которая за эти три года так и не определилась в своих чувствах и желаниях.

Они с Томом часто проводили время вместе, их давным-давно все окружающие считали парой, а вот сама Лили до сих пор страдала: нужно ли ей это или нет. И хочется, и колется, и тут ещё проблемы аномалий взросления. Том взрослел, пожалуй, вполне нормально, как все люди. За три года из подростка превратился в юношу, при этом умудрившись не растерять своей дурашливости и периодически возникающей неуклюжести. Хотя и положительных качеств приобрёл немало. Правда, на его ухаживаниях за Лили это не отразилось: тут он по-прежнему был первоклассником. Лили иногда подозревала, что он это нарочно.

А у неё — замедленное взросление и боязнь привязываться к людям. Вот и Том — скоро он станет совсем взрослым, а потом и стариком, и девчонка Лили станет ему уже не нужна. Да и ей будет некомфортно с ним рядом. А через сто лет он умрёт от дряхлости, а она будет в это время молодой женщиной. Ну и как тут позволить себе какие-то чувства?

Хотя Том ей нравился. Но она предпочитала страдать по этому поводу в одиночку. А ему демонстрировать, что он ей куда менее дорог, чем на самом деле.

Поэтому и срывалась то и дело в путешествия. Как только начинала чувствовать, что Том ей становится слишком нужен. Тут же обрывала все связи и уходила без предупреждения. А когда возвращалась, Том радостно встречал её и неунывающе интересовался, когда она выйдет за него замуж. Это её изрядно нервировало. Ну неужели он не понимает, что она никогда этого не сделает? Ни-ког-да! Это невозможно.

По крайней мере, пока она не найдёт способа снять с себя заклятие.

Есть, конечно, ещё один вариант — наложить аналогичное на Тома. Но этому Лили противилась как могла — хотя он и заводил об этом речь нередко. Она ему пыталась доказать все минусы такого существования, а он удивлялся и не мог понять, что в этом плохого. Лили злилась, потом остывала и думала, что тому, кто прожил не один десяток лет в облике плюшевой игрушки, и впрямь трудно уразуметь, насколько это обидно — не меняться с годами. Ведь плюшевые игрушки не меняются. Могут поистрепаться и порваться, но это легко починить. Век игрушки зависит от того, как с ней обращаются, а вовсе не от внутренних биологических процессов… Ну, в любом случае он вполне может быть дольше человеческого. Если считать по абсолютному возрасту — Том был младше Лили лет на тридцать. Всего-то. А ей, между прочим, сто одиннадцать. Это выглядит она еле-еле на шестнадцать.

Иногда Лили приходило в голову, что можно было бы позволить себе наслаждаться моментом и не думать о будущем. Позволить себе чувства сейчас, получить всё, что можно, а потом — а с тем, что потом, разбираться потом. Может, Том к ней остынет, может, она к нему. Всё ведь бывает. Может, ещё что-то случится. Лет десять у них есть — с лихвой достаточно для того, чтобы порадоваться жизни. Некоторым любовь за год надоедает. Но что-то Лили от этого останавливало. Ей почему-то больше нравилось думать о себе, как о страдающей от невозможной любви, чем фантазировать, как в будущем она будет с тоской вспоминать о годах любви, ушедшей безвозвратно. Или того хуже — ей ещё раз захочется влюбиться, но Том будет уже стар, и тогда она выберет другого — это же гадко.

Лили была немножко идеалистка.

А ещё ей приходило в голову, что она просто боится перемен. Ведь такие вот отношения — на тонкой грани романтики, между серьёзностью и шуткой, — стали уже их с Томом привычкой. Он её привычно поддевает на одну и ту же тему, она привычно огрызается и строит из себя недотрогу. Так и живём. И всех всё устраивает. Наверное. Пожалуй, если бы Том сейчас внезапно прекратил свои «ухаживания первоклассника» — она бы даже огорчилась. Что сделал бы Том, если бы она, например, окончательно перестала приходить в Жёлтый дворец, тем самым отказавшись от общения с ним — Лили предпочитала не воображать. А то ещё сама расстроится.

Итак, сегодня они сидели на крыше под предлогом любования звёздами, Лили в очередной раз думала, что ей делать со своими чувствами, а Том усердно пытался сосредоточиться и выкинуть все мысли из головы. Мысли не выкидывались. Лили только недавно вернулась в Жёлтый дворец из очередного путешествия, и Тома тянуло на рассказы. Первые полчаса он болтал не умолкая, потом немного выдохся.

— Ты же хотел медитировать, — в который раз напомнила ему Лили.

— Я продолжаю хотеть, — заявил Том. — Знаешь, у нас тут случай был. Сижу я у Виллины. Ну, сосредотачиваюсь, она тихонько что-то пишет, я, значит, это… короче, чуть ли не сплю. Я ж либо сплю, либо думаю, у меня с чистым разумом просто так оставаться не получается. Вот, сижу я, Виллина сидит, вдруг в коридоре шум, гам, и вваливаются к нам без стука и предупреждения все младшие дети нашего посёлка. Сцепились друг с другом и орут. Чего-то там не поделили. За ними Рохан мчится, Логон, ну, разняли, но уже в кабинете у Виллины. Вот как детей занесло аж под её кабинет?

— Дети бесхитростные, может, думали, что со своими проблемами и к Виллине можно, — сказала Лили.

— Да она в общем-то не в претензии. Помирила, всех утешила. Но вот мой сеанс тогда был сорван, — Том откинулся на спину, заложил руки за голову и уставился в небо. — Хотя я тоже не в претензии. Попыткой больше, попыткой меньше, какая разница? Всё равно же не получается у меня это всё. Два года уже пытаюсь, а толку ноль.

— Тебя это огорчает?

Том хитро посмотрел на неё.

— Не так, как кое-что другое. Хочешь знать, что меня действительно огорчает?

Лили нахмурилась и отодвинулась.

— Отстань, — сказала очень сдержанно. Том демонстративно вздохнул.

— Ну почему ты такая?

— Ещё одно слово — и я уйду, — процедила Лили. Том хмыкнул:

— Да никуда ты не уйдёшь. Ты ж по мне соскучилась.

Лили поднялась на ноги, и он поспешно воскликнул:

— Ладно, ладно! Извини. Буду молчать.

Лили села обратно, но от Тома отвернулась и стала смотреть на парк. Ничего новенького. Типичное для них поведение. Для Тома и для неё. Как будто некий ритуал исполняют…

Парк при Жёлтом дворце был обширным, местами даже запущенным, на окраинах и вовсе скорее уже лес, чем парк. Логон туда ходил только изредка, чтобы поддерживать дорожки в незаросшем состоянии. Сейчас у него ещё помощников прибавилось, а то раньше всё один делал.

Фонари в парке горели только на ближайших к дворцу аллеях — и то, Рохан их гасил ближе к полуночи, незачем им до утра светить. Никто ж ночью не гуляет. А кто гуляет — тому хватит и звёздного света, если уж так хочется. Лили пыталась разглядеть посёлок — он был в двух километрах от дворца, но даже с крыши третьего этажа совсем не было видно даже света в окнах. Всё заслоняли деревья — ближе к посёлку парк переходил из состояния «скорее лес, чем парк» в настоящий лес. Присмотревшись, Лили заметила только отблеск от озера. Ночь сегодня очень уж звёздная, и луна светит…

Том честно молчал, и Лили уже хотела сама начать разговор — а то даже непривычно как-то. Она ведь и впрямь по нему скучала. И уходить ей сейчас вовсе не хотелось — просто одёрнула Тома в очередной раз, чтоб не лез со своими романтическими фантазиями. Вот ведь настырный какой, никак не отступится. Даже приятно. Лили невольно улыбнулась. Всё-таки, когда тебя так настойчиво добиваются, это чрезвычайно льстит девичьему самолюбию.

Внезапно Том сам нарушил молчание:

— Видишь?

Лили обернулась и проследила, куда он указывает — на северо-запад. Она всмотрелась. Нет, ничего особенного.

— Со звёзд, — зачарованно проговорил Том. Лили снова постаралась всмотреться, но так и не поняла. Вдруг она догадалась и осторожно, чтобы не спугнуть, обернулась — да, у Тома взгляд расплывшийся…

— Это он, — на лице Тома вдруг появился испуг. Да не то что испуг — ужас. Лили замерла, не зная, что делать: расспрашивать Тома, пока он в таком состоянии? Но можно спугнуть видение. А если не расспрашивать, он может так и не сказать ничего определённого.

Впрочем, Том пока не торопился выныривать из будущего.

— Мальчик, — проговорил он. — Он рассчитывает через него… Хотя нет, у него не получится…

— Кто? — не выдержала Лили, но задала вопрос лишь шёпотом. Том молчал, но смотрел всё туда же, и она снова осторожно спросила: — Что ты видишь?

— У него не получится. Элли должна заблокировать! — воскликнул Том и сел. Дёрнулся. Покачнулся и чуть не упал. Вскочил, выпрямился. Его шатало. — Она должна его не пустить! — снова вскрикнул он. — Кого же он выберет?

И закачался уже настолько опасно, что Лили вынуждена была в него вцепиться — в страхе, что он сейчас упадёт с крыши.

Волшебство разрушилось. Том посмотрел на неё осмысленным взглядом.

— Ты чего? — потом озадаченно осмотрел себя. — Что, я снова нёс какую-то ахинею? — самокритично поинтересовался он.

— Нёс, — серьёзно подтвердила Лили. — Про какого-то мальчика, про то, что Элли должна что-то заблокировать, про какой-то выбор, и вообще ты, кажется, чего-то испугался.

— Бред, — помотал головой Том. — Чего мне пугаться?

— Ты говорил — «это он»…

Том смотрел на неё с сомнением. Потом вдруг сорвался с места, потащив её за собой за руку.

— Пошли к Виллине. Не знаю, что я нёс, но, наверное, это серьёзно. Ты всё запомнила?

— Да, — выдохнула Лили на бегу.

* * *

Лили сидела в кресле и боялась дышать — однако руки стискивала в нервной дрожи. Том сидел в другом кресле, закрыв глаза и пытаясь снова войти в транс. Виллина пристально наблюдала за ним.

Была глубокая ночь, но спать никому из них не хотелось. Вернее, Том, может быть, и срывался в сон, но это ничего не давало, да и он разнервничался. Виллина уже отправила письмо Элли с подробным пересказом слов Тома — отправила телекинезом, но был риск, что оно не дошло: магические силы Виллины тоже слабели. Дозваться же Элли телепатией оказалось вовсе нереально, и тут уже причина была, скорее всего, в слабости самой Элли.

Том открыл глаза.

— Не получается, — сокрушённо признался он. — А можно попить чего-нибудь?

Лили встала и передала ему чай. Потом повернулась к Виллине:

— Может быть, можно использовать какие-нибудь вещества, которые позволят более результативно войти в транс?

— Ни за что! — воскликнул Том. — Вещества все вредные.

Виллина слегка улыбнулась.

— Том прав. Лучше их не использовать.

— Даже в экстренных случаях? — не отставала Лили. — Вдруг кому-то действительно грозит опасность.

— Я же будущее предвижу, а не настоящее, — сказал Том. — Мало ли когда грозит эта опасность. Может, завтра, а может, через десять лет.

— Ну почему ты не описываешь точнее то, что видишь, — вздохнула Лили. — Только эмоциями делишься.

— Ну извини, — развёл руками Том. Вернул ей чашку и заявил: — Я ещё попытаюсь.

— Давай, — буркнула Лили. Вернулась на своё место.

— Принеси свой инструмент, Лили, — негромко сказала Виллина. — И сыграй что-нибудь. Музыка может помочь — и она, в отличие от всяких веществ, безвредна.

Лили подскочила и умчалась в свою комнату за музыкальным инструментом — некоторые друзья (тот же Том или Энни) называли его гитарой, но его местное название было тинлинг, хотя на гитару он был очень похож. Вернулась, устроилась удобнее и начала наигрывать, импровизируя — нечто неспешное, однообразное, ритмичное. Том сидел с закрытыми глазами и не шевелился.

Лили играла так долго, что устали руки и всё тело затекло. Ей казалось, что Том просто заснул, да и Виллина задремала. Время было уже настолько глубоко за полночь, что вот-вот перешло бы в «под утро». Издав ещё несколько тихих нот, Лили опустила инструмент. Никто не пошевелился.

Лили тихонько выдохнула с огорчением. Ничего они не добились. Неизвестно, получила ли Элли письмо Виллины. Неизвестно, увидел ли что-нибудь Том хотя бы во сне — ведь он, если даже увидит, не расскажет. Лили беззвучно зевнула. Ей ужасно хотелось спать. И пожалуй, она может себе это позволить. Хотя бы прямо здесь свернуться в кресле калачиком — кресла тут большие и удобные. Можно, конечно, и к себе пойти, но…

Но мало ли.

Лили уже аккуратно, стараясь ничем не зашуршать и не стукнуть, положила инструмент на пол и вдруг увидела, что Том сидит с открытыми глазами и застывшим выражением лица.

— Ну что? — шёпотом спросила она, не особо стараясь скрыть разочарование.

— Пока ничего, — сказал Том так же шёпотом. Смотрел он, однако, не на Лили, а куда-то в окно. Там ещё даже рассвет не занимался.

— Что делать будем? — спросила Лили, кивая на Виллину, которая явно дремала и их не слышала.

— Ехать, — проговорил Том.

— Куда, в Изумрудный город? — удивилась Лили. — К Элли?

— На Пустошь Теней.

— Зачем? — Лили даже встала осторожно с кресла и медленно пошла к Тому.

— На помощь Элли, — пояснил он, так и не взглянув на неё. Он и не шевелился, только глазами моргнул пару раз. И вдруг Лили замерла.

Не спугнуть!

— И когда едем? — совсем тихим шёпотом задала она вопрос.

— Сейчас, — и вдруг Том вскочил с осмысленным лицом. Виллина открыла глаза и с удивлением уставилась на них.

— Кажется, мы едем на Пустошь Теней, — пояснила Лили для неё — и заодно для Тома, который наверняка уже снова забыл, что сказал несколько секунд назад. Том же, к её удивлению, кивнул.

— Да, едем и немедленно. Я на Юргоде, а ты позови Сильвию.

Лили ошеломлённо похлопала глазами.

— Ты помнишь своё видение?!

Том пожал плечами, он сам явно был удивлён.

— Похоже, да. Ну… В этот раз вообще всё было по-другому.

— И что ты видел?

Том посмотрел на неё долгим серьёзным взглядом.

— Я лучше не буду рассказывать. По ходу дела всё увидишь. Давай скорее, нам лучше не задерживаться, — он поклонился Виллине. — Извините. До свиданья. Спасибо вам.

Волшебница наблюдала за ними уже без всякого удивления, благожелательно и невозмутимо.

— Удачи, — пожелала она, приподняв руку. Том задержался на пороге, пропуская Лили в коридор. Ещё раз кивнул Виллине. Замер. Постоял. Потом побежал к выходу.

Уже на крыльце, встретившись снова — Юргод и Сильвия ждали на площадке перед ступеньками, — Лили снова пристала к Тому:

— Почему ты не хочешь рассказать своё видение, если помнишь его? Как-то это на тебя даже не похоже. Всегда любишь всё рассказывать, а сейчас молчишь. Что за тайны?

Том остановился и посмотрел ей в лицо.

— Слушай, Лили, — сказал он, — ты меня любишь?

Сказано это был таким странным тоном — серьёзным, как никогда, что Лили едва начала сердито:

— Ты опять… — и тут же осеклась. — И почему тебе сейчас это важно? — Она встревожилась. — Что случилось?

— Да нет, ничего, — Том отвернулся и хотел было идти дальше, но Лили удержала его.

— Том, что ты видел? Ты видел что-то опасное? Да?

— Успокойся, тебе опасность не грозит, — усмехнулся Том. — В любом случае.

— А тебе, значит, грозит, да?! — воскликнула Лили. Обхватила его лицо и заставила взглянуть на себя. — Немедленно говори, что ты видел!

Том отступил на шаг.

— Я не видел до конца, — сказал он. Лили даже ногой топнула.

— Это не ответ!

— Я же говорю — ты всё узнаешь по ходу дела.

Лили с досадой взмахнула руками, спускаясь вслед за ним по ступенькам. Ей становилось всё страшнее.

— А ну стой! — она снова схватила Тома за руку и развернула к себе. — Почему ты такой? Что там произойдёт? Что-то страшное? Ты просто не хочешь меня пугать?

— Успокойся, Лиль, — Том вымученно рассмеялся. — Вот увидишь, всё будет хорошо. Это я тебе обещаю.

— А по-моему, ты врёшь, — гневно бросила Лили. Том с ухмылкой покачал головой.

— Ну, это уже тебе решать, вру я или нет. Лиль… — он снова посерьёзнел. — Может, поцелуешь на удачу?

Лили смотрела в его глаза — один карий, другой чёрный, и такие непривычно серьёзные. Где-то в глубине их застыл страх. Нет, не страх того, что Лили в очередной раз взбрыкнёт. Страх был куда более серьёзным, чем опасение романтической ссоры с девчонкой. Страх был настоящим.

— Поцелую, если ты расскажешь, что видел, — поставила встречное условие Лили. Том мотнул головой.

— Лили, я правда не видел до конца.

— И поэтому ты боишься.

Том промолчал.

— Ты не знаешь, чем кончится, — проговорила Лили. — Ты… Ты случайно не хочешь геройски подставиться под удар?

Том опять молчал. Лили затрясла его за плечи.

— Том! Балда ты плюшевый! Сам говоришь, что надо спешить, и сам же упираешься. Ты же всегда всё рассказывал, всегда такой болтун, и вдруг… Плюш! Да что с тобой такое?

Том вывернулся из её рук.

— Поехали, — хмуро сказал он, отворачиваясь. Лили в сердцах всплеснула руками. Но поспешила за ним.

Уже спустившись с крыльца, он остановился и снова повернулся к Лили.

— Мы с Юргодом будем искать для Сильвии хорошую дорогу, — как-то слишком обыденно, дежурно сказал он. — Ну, и постараемся не слишком улетать вперёд.

Лили обхватила его руками. Секунду колебалась. И всё-таки поцеловала — впервые сама по-настоящему, крепко и пылко. Том, кажется, сам такого не ожидал. Замер — и только потом ответил, порывисто обняв Лили, расцеловав ей всё лицо.

— Не вздумай геройски гибнуть, — прошептала Лили. — А то мне опять тебя спасать придётся.

— А если бы я геройски погиб — ты вышла бы за меня замуж? — с хитринкой склонил голову Том. Лили сердито оттолкнула его:

— Балда! В твоих словах даже нет никакой логики!

— А в моих словах часто нет никакой логики, — рассмеялся Том. — Мне все об этом говорят. А ты не знала?

Лили понадеялась только, что в темноте не видно, как она покраснела.

— Всё, едем, — Том ещё раз быстро обнял её, чмокнул куда-то в ухо и отпустил. Отбежал к Юргоду — Лили только сейчас сообразила, что за всей этой сценой наблюдали их друзья. Почувствовала, что краснеет ещё сильнее. Однако растравлять смущение было некогда — Юргод уже взлетал, и Сильвия ждала Лили, склонившись, чтобы удобнее было садиться.

Устраиваясь на спине единорожицы, Лили уловила её эмоции: дружелюбие, немножко снисхождение, немножко тревожность, понимание и желание успокоить. И ещё — вопрос. Нет, не вопрос, куда это надо ехать ни свет ни заря — видениям Тома Сильвия, пожалуй, доверяла больше, чем кто-либо другой. Но Сильвия, как и Лили, не знала, что за видение.

— Вот такие вот у нас секреты, — пробормотала Лили, пока Сильвия поднималась. — Едем, а что там будет — этот плюшевый интриган так и не признался.

«А вдруг, если бы он признался, ты бы не поехала?». Чьё это понимание пришло — её собственное или от Сильвии? Лили допускала оба варианта.

«Да нет, я бы всё равно поехала. Что там такого может быть? Сильвия, вот жалко, что ты не телепатка».

От Сильвии пришла волна, отрицающая такое сожаление. Единорожица уже разбегалась по пустой дорожке парка. Лили не первый раз убеждалась, что та прекрасно видит в темноте.

«Он сам не знает, чем кончится его видение, — вдруг поняла Лили и ещё увереннее решила, что это понимание пришло от Сильвии. — Он опасается чего-то для себя… И не стал рассказывать, потому что иначе мы бы его не пустили!».

«Сильви, откуда ты знаешь?»

Не знает. Просто предполагает. Наверное, просто немного чувствует настроение Тома. Лили всегда считала, что Сильвия может чувствовать только девушек — но вот парней в редких случаях тоже.

Они выехали за пределы парка, и Сильвия взяла в галоп. Над головой летел Юргод с Томом на спине. И только сейчас чуть светлее стало небо. На Пустоши Теней они будут через несколько часов.

* * *

Том не соврал, что не видел всего до конца. Но окончательная правда состояла в том, что он просто не стал досматривать.

Его вообще поразил результат этой попытки войти в транс и уловить будущее сознательно. Хорошо, что сейчас он летел на Юргоде, предоставив грифону следить за происходящим вокруг и за Сильвией, скачущей внизу с Лили на спине. Свежий ветер в лицо отлично приводил в чувство, и Том даже сказал бы — помогал не сойти с ума. Очень уж опыт был необычным и даже пугающим.

Раньше Том не задумывался, как к нему приходит знание будущего. Ну вот как-то осеняет, так, что он даже сам не понимает и не помнит. Но за те три часа, что он сегодня просидел под тихие наигрывания Лили, он неожиданно понял многое — и его это повергло в шок. Слишком уж многогранным оказалось будущее, слишком вариативным — и среди этих вариаций надо было выбрать наиболее вероятную.

Ну или наиболее желаемую. Ведь в данном случае будущее касалось его самого — в том числе.

И Том выбрал.

Просмотр вариантов будущего был похож на исследование лабиринта, очень запутанного, какого-то многомерного, с постоянными развилками, с ходами запутанными, как клубок. Том даже сам удивился: неужели будущее зависит от стольких мелочей? А как же он тогда порой чрезвычайно уверенно изрекал какие-то туманные фразы — значит, то будущее, знание которого на него снисходило в эти моменты, уже определено точно? А разве так бывает? Видимо, бывает — возможно, в этих случаях любые варианты приведут к одному и тому же исходу. Или из этих вариантов будет сделан слишком однозначный выбор.

В данном случае Тома интересовал исход конкретного дела — и он распутал одну его линию: ту, что касалась Элли. Распутал, правда, не до конца, буквально на ближайшие сутки — но убедился, что дальше будет всё хорошо. Распутал и линию Лили, чтобы убедиться, что и ей ничего не грозит. А вот о себе заботиться как-то не стал.

И вовсе не из благородства, признавался он сам себе. Вовсе не потому, что будущее друзей его интересовало больше, чем своё собственное.

Он просто струсил. Струсил заглядывать дальше.

Варианты были. В конце концов, он мог вообще сейчас никуда не ехать. Остаться в Жёлтом дворце и не лезть, куда не звали. Ведь это вообще не его проблемы, и его они не коснутся… Не коснулись бы, если бы он выбрал в них не влезать. А он влез.

Как там сказала Лили? Геройски подставиться? Ну вот что-то в этом роде.

Ведь друзьям надо помогать. Вот он и поможет Элли. А что будет с ним дальше — он смотреть не захотел. Потому что испугался.

Хотя оптимизм всё-таки придавал сил. Он ведь пообещал Лили, что всё будет хорошо. И почти не соврал. Наверное.

А ещё он точно знал: больше он таким способом узнавать будущее не захочет. Ни-ког-да. Тут же с ума сойти можно. Он по этому «лабиринту будущего» в его мысленной проекции метался, как испуганная мышь, тычась во все стороны почти вслепую. Не сразу разобрался, что к чему — но даже когда разобрался, ему это не понравилось. Нет уж! Лучше пусть на него, как обычно, просто «находит».

Том прижал ладонь к губам. Криво улыбнулся, вспомнив, как Лили его поцеловала. Если всё будет хорошо — он ещё добьётся её руки и сердца. Ну, а при ином исходе она будет снова свободна, как ветер, и некому будет её доставать своими подначками. Может, не зря она три года так упиралась. А то сейчас было бы труднее. В общем, в любом случае всё хорошо. Хотя и страшновато думать о собственном будущем. Может, зря он в него не заглянул чуть дальше.

А если бы заглянул — решился бы поехать? Вдруг увидел бы что-то такое, что его бы всё-таки удержало?

«Но я же не трус», — подумал он. Да, он не трус. Но границы собственного безбашенного геройства и самоотверженности всё-таки лучше не проверять. Пока есть надежда, что всё будет хорошо — он едет на помощь друзьям. А Лили поможет ему. Если сможет. Если получится.

Жалко, что всё это предвидение будущего не пришло к нему раньше. Месяцев этак на восемь раньше. Или на девять. А лучше сразу на годик. Если бы вмешаться тогда — всё вообще пошло бы иначе. Сейчас он уже не может изменить текущие события. Сначала (как только очнулся от транса) он ещё хотел сказать Виллине, чтобы она остановила Элли. Или перехватить Элли, чтобы она не летела в бывший Город Теней. Потом понял, что это как раз неважно: явится Элли на Пустошь или нет, глобально это уже ничего не изменит. Да и если бы он предупредил её за несколько месяцев — может, тоже мало бы что изменилось.

В общем, если бы да кабы… Но сейчас — делай, что до́лжно, и будь, что будет.

Том с мрачным юмором подумал, что предсказывать будущее — всё-таки ужасно сложный дар. И только наивный человек может этому завидовать — пока не увидит весь этот многомерный многовариантный лабиринт-клубок. А никто не увидит, кроме Тома.

Да он и сам больше не хочет его видеть.

Письмо Виллины Элли всё-таки получила, только не смогла отправить ответ. Зато послание старой волшебницы окончательно склонило чашу весов спора в пользу Элли, и даже Аларм согласился, что лететь всё-таки надо — раз уж Том что-то видел и утверждает, что Элли должна что-то «заблокировать». Наверное, на месте будет понятно, что именно.

Вылетели с утра, не слишком рано, чтобы на Пустоши Теней быть к полудню. Элли чувствовала себя неплохо, во время полёта погрузилась в самоанализ магического потенциала, Аларм за неё был рад и старался не мешать и не отвлекать. Впрочем, ещё задолго до конца пути Элли объявила, что уже разобралась и теперь знает, что и как сможет применить — не вредя ребёнку и не истощая свои силы до предела.

— А ему нравится, — улыбнулась она, погладив руками живот. — Он стремится туда прямо-таки с нетерпением.

— И зачем? — критично поинтересовался Аларм. Ему это стремление неродившегося ребёнка в одно из самых неприятных мест Волшебной страны чем-то не понравилось.

Элли склонила голову, словно прислушиваясь.

— Не могу понять.

Аларм огорчённо кивнул. Что ж, желания ещё не родившегося ребёнка не всегда может понять даже мать-чародейка. А если кто-то думает, что ребёнок до рождения предельно прост в своих эмоциях, он ошибается.

По дороге заглянули к Виллине — правда, Элли даже с облачка не сходила, поздоровалась со старой наставницей через открытую дверь балкона. Аларм же задержался буквально на минуту, чтобы узнать — Том и Лили тоже отправились на Пустошь Теней.

— Им-то что там понадобилось? — изумился Аларм.

— Том считает, что они вам помогут, — глубокомысленно изрекла Виллина.

— Помогут в чём? — Аларм насторожился. Виллина только развела руками.

— Он не посвятил меня в подробности своих видений… Может, вы с ними ещё пересечётесь. Они выехали давно и наверняка уже на месте.

В отличие от Аларма, Элли такое известие не насторожило.

— Если Том видел меня и то, что я должна сделать, — заявила она Аларму, — то логично, что он отправился туда сам. Вдруг мне понадобится подсказка.

Она выглядела какой-то рассеянной. И, на взгляд Аларма, даже расслабленной, слишком беззаботной в данный момент. Хотя что взять с женщины на последнем месяце ожидания ребёнка? Её настроение непредсказуемо. Аларм не стал ей ничего возражать.

Видимо, придётся больше надеяться на себя. Да и на Тома, почему бы и нет.

* * *

На Пустоши Теней было, как всегда, пасмурно и немного тоскливо. Хотя и скрашивали впечатление группы живых растений то там, то сям. Особенно много их было у Большой реки, к которой город когда-то выходил одним краем. Встречались и растения-одиночки. Но всё это были относительно молоденькие деревья и кусты. Элли знала, что немалая часть живых растений отказались покидать Долину, где росли уже много столетий. И чем старше было дерево, тем труднее ему, конечно же, было вытянуть свои корни и отправиться на новое место.

Но бывший центр города пустовал — там ничего не изменилось, разве что разрухи прибавилось. Всё те же серые руины. Совершенно непривлекательное место, к тому же Элли помнила, что где-то там ещё прячется бывший король Города Теней и, возможно, его приближённые.

Однако всё настойчивее была тяга — именно туда, в центр. Может, проблема как раз в Сагароте? Он что-то натворил?

Тома и Лили, а также Юргода и Сильвии, нигде не было видно. Хотя Виллина утверждала, что они должны быть уже здесь, всё-таки выехали заранее. Элли берегла силы и не стала прибегать к телепатии, а то легко бы связалась сейчас с друзьями и выяснила, где они. Может, уже сами куда-то влипли и им нужна помощь?

Облачко несколько раз пролетело над разрушенным дворцом, прежде чем Элли заметила Юргода и Сильвию — благодаря серебристой единорожице, словно светящемуся пятнышку в этой серости, их только и можно было угадать. Том и Лили тоже были там, при виде облачка замахали руками и закричали, зовя друзей снизиться.

С ними ничего плохого не происходило.

— Привет! Мы вас давно уже ждём, — поздоровался Том, едва облачко спустилось к земле.

— Что здесь творится? — поинтересовался Аларм. Том пожал плечами:

— Пока ничего.

— А что будет твориться? — уточнила Элли. Том покачал головой:

— Да не волнуйтесь вы так. Я, правда, сам понял не всё до конца, но гарантирую, что опасности никакой не будет.

— Тогда зачем мы сюда летели? — удивился Аларм.

— Так надо, — глубокомысленно изрёк Том. Лили вздохнула.

— Плюш в своём репертуаре.

— Хорошо, чтобы предотвратить опасность, так понятнее? — склонил голову Том. Лили закатила глаза:

— Вот так бы сразу и сказал…

— Вы выбрали не лучшее место для ожидания, — заметила Элли. — Тут рядом центральная площадь.

— И что? — легкомысленно пожал плечами Том. — Ну да, я помню про колодец в Подземное царство. Но Ланга его вроде бы вообще замуровала. Не провалимся.

— Дело не в колодце, — сказала Элли. — Просто вы слишком близко к теням.

— Это меня тем более не волнует, — отмахнулся Том. Аларм не выдержал:

— Может, хватит туману нагонять? Том, рассказывай, что тебе там привиделось.

Том раскрыл рот, но рассказать ничего не успел и возразить — тоже. Лили вскрикнула:

— Тень!

И указала в сторону от Элли.

И действительно, там была тень. И ничего особенного в ней бы не было — тень как будто принадлежала Элли, но… слишком уж чёткой она была для столь пасмурной погоды. Все замерли. Элли подняла руку — её тень тоже подняла руку… и вдруг помахала, словно призывая куда-то.

Все переглянулись. Аларм положил руку на меч, хотя до сих пор было неизвестно, сработает ли меч Торна против живых теней, если те захотят учинить какую-нибудь особо злостную пакость. С другой стороны, это же необычные тени — от обычных и пакостей ждать не стоит, верно? Ну а против необычных теней меч, пожалуй, вполне мог… тем более что и меч непростой.

А Элли двинулась за тенью. Аларм попытался её догнать и опередить, но она остановила его жестом и не пустила вперёд. Он вынужден был пойти следом за ней, ещё дальше шли Том и Лили. Том был спокоен и расслабленно таращился по сторонам. Лили не сводила с него глаз.

Элли тоже оглядывалась, но более сосредоточенно, как будто что-то искала. Потом вдруг подняла руку:

— Ждите, — сказала негромко, но настойчиво.

— Я не пущу тебя… — начал было Аларм, но Элли его перебила:

— Всё будет хорошо. Поверь моей Хранительской интуиции. Я должна сделать это сама.

И пошла дальше. Аларм даже рассердился: что за бред? Они же договорились, что он ей поможет, будет рядом на всякий случай! Почему ему нельзя защищать свою супругу и мать своего ребёнка?

Том коснулся его руки:

— Спокойно. А то спугнёшь.

И пошёл вслед за Элли.

— Спугну кого? — спросил Аларм ему в спину. Но ответа не получил.

Аларм в сердцах пнул камень. Рядом застыла встревоженная Лили. Ещё поодаль — замерли Юргод и Сильвия.

* * *

Элли прошла чуть дальше и остановилась. Она угадала место — это были руины Орлиной башни, в которой когда-то сидели пленниками она, Стелла и Страшила.

Здесь было тихо и безмолвно. Только её тень на остатках стены шевелилась и жила своей жизнью — как будто человек поворачивался и кивал головой. Элли замерла.

— Приветствую, Хранительница, — раздался бесплотный голос. Невозможно было понять, кому он принадлежит — женщине или мужчине, старику или ребёнку. Это даже не шёпот был, а какое-то дуновение ветра. — Наконец-то мы можем поговорить.

— Кто ты? — спросила Элли. Голос вроде исходил от тени. Только вот зачем эта тень притворяется её тенью, если это другая личность? Хотя, впрочем, не так уж она и притворяется. Просто очень похожа. Случайное совпадение? Стоит ли в это верить?

— А ты ещё не догадалась?

— Король Сагарот? — предположила Элли.

— Бери выше, — прошелестела смехом тень.

— Не хочу, — сказала Элли. — У меня нет настроения играть в угадайку. И зачем ты меня позвал? Вываливай всё и отпусти меня.

— Ты можешь улететь хоть сейчас, тебя никто не держит, — насмешливо сообщила тень. — Но будет лучше, если мы поговорим. Думаю, тебе это будет очень интересно.

— Я вся внимание, — сдержанно проговорила Элли. Огляделась и решила сесть. Тратить магическую энергию на сотворение какого-нибудь кресла или хотя бы табурета не хотелось, пришлось сесть на обломок камня. Неровно, неудобно и прохладно, но Элли понадеялась, что долго ей сидеть не придётся.

Тень садиться не стала. Даже прошлась взад-вперёд, словно задумавшись.

— Что ж, раз ты не угадываешь, кто я — я действительно представлюсь, — проговорила она наконец. — Но мы с тобой уже знакомы. Только, пожалуйста, не пугайся. Я не причиню тебе вреда.

— Обнадёживает, — кивнула Элли, не спеша, конечно же, расслабляться.

— Для начала скажу, что я принял форму твоей тени исключительно ради твоего удобства. Вряд ли тебе понравилось бы разговаривать с пустотой. А телепатию ты бы не восприняла всерьёз. Ещё подумала бы, что с ума сходишь. Мне это не нужно. Так что я рассчитываю на полноценный серьёзный диалог.

— Замечательно. Но может, всё-таки назовёшь имя? — слегка раздражённо поинтересовалась Элли.

— Нет ничего проще. Я — тот, кого ты боишься больше всего. Я — Пакир, — просто представилась тень. Элли дёрнулась:

— Не может быть. Он же улетел с Земли!

— Так и есть. Меня нет на Земле.

Элли смотрела с недоумением. То ли она плохо соображает, то ли тут что-то не укладывается в её понимание… Эээ, по сути это одно и то же.

— Тогда как ты со мной разговариваешь? — реакция у неё всё-таки какая-то заторможенная, что ли. Полагалось бы сейчас впасть в панику, а она сидит… Даже не боится особо. Или просто глупит. — Дистанционно набросил на себя облик тени?

— Примерно так, — рассмеялась тень. — Я внутри тебя. Поэтому мне и удобно разговаривать с тобой через твою тень.

— Что за бред! — выдохнула Элли. — Как внутри меня? — Всё-таки она плохо соображает. — Ты в моей голове?

— Не совсем так, — тень загадочно умолкла. — Ведь внутри тебя сейчас не только ты…

И вот теперь Элли содрогнулась.

— Ты… Ты внутри… Нет! — она хотела бы вскочить, но не смогла — ноги стали как ватные. Она обхватила руками живот, и слёзы полились ручьём. Боже, нет. Только не это. Этого не может быть. Что за кошмар? Может, она спит и видит страшный сон? Пакир внутри неё! Он воплотился в её ребёнка?!

— Это же чудовищно, — прошептала она. Как же так? Они с Алармом так радовались этому малышу — их второму малышу. Они уже любили его. Они готовились к его рождению. Его ждали все. Неужели они зачали монстра? Но как?!!

И что теперь делать?..

В её ребёнке воплотится Пакир…

Это… это невозможно.

Может, поэтому второй ребёнок ей даётся сложнее, чем первый. Хотя она любит его. Но ей труднее, чем когда она носила Анни… Из-за того, что это никакой не милый мальчик, а монстр с чёрной душой?!..

Нет, нет, нет! Не может этого быть! Их ребёнок не может быть таким! Это их милый малыш, которого они любят и ждут, в нём не может быть ничего от Тьмы и Тёмного мага. Это просто малыш! Плоть от плоти и кровь от крови её и Аларма, он не может обладать чужой душой…

Она не могла поверить в слова Пакира. Никак не могла.

Тень взмахнула рукой:

— Ах, успокойся. Это не то, о чём ты подумала. Никакого переселения душ, — заявила она со снисходительной насмешкой. — И твоё плохое самочувствие тут тоже ни при чём. Чистейшей воды совпадение.

— Тогда что это? — с трудом выговорила Элли.

— Твой сын родится абсолютно нормальным. Это действительно твой сын, — голос тени был мягким и даже утешающим. Но Элли знала, что эта мягкость обманчива. — Твой и Аларма. У него собственная неповторимая душа, и у него будет собственная неповторимая жизнь. Просто я буду ему кое-что подсказывать… и кое-куда направлять.

Слёзы Элли мгновенно высохли.

— Ты не сможешь, — твёрдо заявила она.

— Почему же? Я уже подсказал ему желание отправиться сюда, и ты не смогла противиться, — насмешливо объявила тень. Элли снова обняла живот. Нет, бред какой-то. Это страшный сон. Это абсурд. Так не может быть.

— Что тебе нужно? — с вызовом спросила она. — Снова будешь уговаривать меня сдать Волшебную страну? Стоит ли повторяться?

— Согласен, повторять одно и то же — скучно, — развела руками тень. — Поэтому моё предложение несколько скорректировано. Теперь, как ты понимаешь, я захвачу Волшебную страну через твоего сына, и помешать этому ты никак не сможешь.

— Зачем ты тогда меня позвал сюда? — нахмурилась Элли. — Если просто ставишь перед фактом. Ещё и предупреждаешь заранее. Думаешь, мы не найдём способа тебе противостоять?

— Интересно, какой, — усмехнулась тень. — Ты, конечно, можешь убить своего ребёнка. И не заводить детей больше.

Элли отшатнулась в ужасе. Тень рассмеялась:

— Показательная реакция!

— На что тебе сдался мой ребёнок? — перебила Элли. — Детей в Волшебной стране тысячи.

— Но не каждый родится столь сильным магом, — снова обманчиво мягко пояснил Пакир. И Элли снова ужаснулась. Хотя тут же возразила:

— Магия — это не гены. Она не передаётся от родителей.

— О, тут столько тонкостей… — протянул голос Пакира. — Проще поверить в чистую лотерею, чем разобраться, обусловлена ли магия генетически. Ведь иногда даже ребёнок сильных чародеев может родиться без всякой предрасположенности к волшебству… — тень помолчала несколько секунд. Элли тоже молчала, не зная, что сказать. — Но то, что твой сын будет сильным магом — это я тебе гарантирую. Причём без всякого моего вмешательства, поверь. Я, можно сказать, приду на готовенькое. О, твой малютка уже в колыбели будет творить чудеса. И чем старше будет он, тем сильнее будет его магия. Став взрослым, он сможет перекроить всю магию Волшебной страны. Сын Хранительницы и Белого Рыцаря! Да он сможет создавать новые миры! Или уничтожать их. У него большое будущее. Хотя, конечно, ты можешь немного его подпортить, если, например, отдашь его на воспитание в чужие руки. Вдали от материнской магии он значительно утратит и свою. Тогда мне будет несколько сложнее…

— Хорошо, я поняла, что ты хочешь захватить Волшебную страну руками моего сына как великого мага, — перебила Элли. — Но повторяю, зачем ты меня сейчас сюда позвал? Всё-таки будет какая-нибудь сделка или это так, похвальба?

— А что ты можешь мне предложить вместо Волшебной страны? — тень заинтересованно склонила голову. — Учти, на мелочи я не размениваюсь.

— Свою жизнь? — дрогнувшим голосом предложила Элли. — Правда, не сейчас… Мне сначала надо родить.

Голос Пакира зашёлся в неприятном лающем смехе.

— Зачем мне твоя жизнь? Говорю же, на мелочи я не размениваюсь.

— Тогда что?

— Есть куда более интересная вещь, — загадочно проговорил голос Пакира. — И я бы даже сказал, что, если мы договоримся — я буду заинтересован в том, чтобы ты жила — жила долго и благополучно.

— Назови, — потребовала Элли.

— Твоё сознание.

— Что?

— Всё очень просто. Я не буду трогать твоего ребёнка. Но ты откроешь мне своё сознание, и я, грубо говоря, подселюсь в голову к тебе. Соответственно, буду управлять многими твоими поступками. Конечно, не всеми и не постоянно. Обещаю время от времени давать тебе отдых от своего присутствия и возможность побыть наедине с собой — или с кем-нибудь ещё… Но всё равно в любой момент смогу перехватить управление твоими действиями, словами и мыслями. Ну как?

Элли не понимала — Пакир смеётся или же он серьёзен и искренен.

— И как это будет выглядеть? Я стану тобой?

— Да нет же, — тень взмахнула руками в раздражении. — Я же говорю — никакого переселения душ. Хотя иногда, возможно, ты и будешь терять контроль над собой. Полностью изгнать твоё сознание из тела я не могу. Убить тебя и поселиться в твоём теле — тоже. Мне нужно твоё осознанное согласие. Чтобы ты пошла мне навстречу. И мы бы существовали в симбиозе.

— У ребёнка ты осознанного согласия не спрашивал, — проговорила Элли. Она была немного в ступоре и не понимала, как поступить.

— Потому что это ребёнок, — объяснил Пакир. — Ещё даже не родившийся. На него мне влиять будет легко. Со временем, когда подрастёт он — окрепну и я. Всё-таки, как ни жаль это признавать, но я значительно порастерял силы, когда покидал Землю, — его голос прозвучал искренне, и Элли поверила. — Я не могу сотворить себе тело — разве что двигать твою тень, но это несерьёзно. Я не способен ни на какое физическое воздействие. Могу только влиять на разум… И вот чтобы влиять на тебя — нужно, чтобы ты мне открылась. Ты ведь уже взрослая и сложившаяся личность, со своими убеждениями, просто так я в тебя пробиться не смогу…

— То есть, у меня выбор — либо я, либо мой ребёнок, — Элли даже собственный голос не слушался. — Интересно, насколько я смогу тебе противостоять, если соглашусь впустить тебя в своё сознание?

— Никак не сможешь, — тут же уверенно ответил голос Пакира.

— И что будет с Волшебной страной и всеми моими друзьями? А дети? — Элли обхватила себя за плечи. — Я… Я не знаю. Мне надо подумать. Почему ты предлагаешь это именно мне? Из-за того, что я Хранительница?

— И из-за этого, и из-за того, что мне с тобой договориться легче… — протянул голос Пакира. — Не в том смысле, что я жду от тебя лёгкой и быстрой уступки. Я знаю, ты упряма, хотя сейчас у тебя практически нет выбора. Просто, если я попробую постучаться к любой другой чародейке… Ну, к Стелле я точно не пойду, — голос стал печальным, — Ланга всегда настороже и не поддастся, Виллина слаба и неинтересна, Корина… вот Корина — интересный вариант. И хотя до неё ещё надо дозваться, но я готов попробовать, — голос усмехнулся. — Ну как, Элли? Я могу оставить в покое и тебя, и твоего ребёнка и пойду внедряться в сознание Корины. Она на тебя давно зуб точит, так что вряд ли заартачится, если я предложу ей свою помощь в битве с тобой. Она уничтожит тебя и станет новой королевой Волшебной страны. Как тебе такой план?

— Ты издеваешься, — выдохнула Элли. Пакир и впрямь откровенно смеялся. Элли закрыла лицо руками, мысли скакали бешено и беспорядочно.

Итак, выбор: она, её ребёнок или Корина. Допустим, Корину они победят и Пакира вместе с ней тоже — но он же не остановится, вселится в кого-нибудь ещё, и тогда всё начнётся с начала, и снова, и снова. Им никогда не будет покоя. К тому же, наверняка, чтобы остановить Пакира в Корине, надо будет убить Корину — ведь иначе он её не покинет. А Элли не могла заставить себя пойти на такое осознанное убийство. Да и сказать «хорошо, иди к Корине» — тоже как-то нечестно: пусть они с Кориной и враждуют, но влияние Пакира на сознание и поступки — как раз из разряда «врагу не пожелаешь».

Оставить как есть? Нет, её ребёнок не должен пострадать. Он не должен попасть под влияние Пакира. Только не малыш. Значит, соглашаться самой? Но что будет, если она согласится? Будет гибель всей Волшебной страны. За себя Элли не боялась… Только за то, что Пакир может сотворить её руками.

Боже, помоги. Это какой-то невозможный выбор.

— Я могу подумать? — шёпотом спросила она.

— Конечно, — пожала плечами тень. — Только недолго. Пока сидишь здесь.

— Но я хочу посоветоваться с друзьями, — возразила Элли.

— Нет, — жёстко проговорил Пакир. — Никаких советов. Ты вполне зрелая и самостоятельная личность, чтобы принять собственное решение, без чужих подсказок.

Элли снова опустила лицо на руки. Господи, что же делать…

— Я не могу, не могу, не могу, — шептала она, не заботясь о том, что Пакир всё слышит. Он и так слышит все её мысли. — Это невозможно. Я не могу сделать этот выбор. Это чудовищно.

Возникла мысль: ну хорошо, она согласится пустить Пакира в своё сознание. Но перед этим передаст магию кому-то другому. Например, Энни. Или Аларму. И пусть они спасают страну, как могут. А она пожертвует собой. И постарается победить Пакира навсегда. Если потребуется его уничтожить — она на это пойдёт, переломит себя, но уничтожит. В своём сознании…

— Не получится, — произнёс голос Пакира. — Не надейся. И магию ты никому не передашь. Если решишься сейчас — я займу твоё сознание сейчас. Или никогда.

— Боже, — выдохнула Элли. — Нет, ты врёшь. Ты меня запугиваешь.

— Ничего подобного. Но ты можешь проверить, — усмехнулся Пакир.

И вдруг сзади Элли раздался звонкий голос:

— Эй! А сознание молодого и перспективного предсказателя с внезапно возросшим потенциалом тебе не подойдёт?

Элли в ужасе обернулась. Том. Сзади неё — Том. Невозмутимый, даже улыбается.

Быстрым шагом он прошёл мимо неё, мимоходом коснувшись руки.

— Что ты делаешь? — в ужасе воскликнула она.

— Всё будет хорошо, — уверенно заявил Том. — Верь мне. Я знаю, что делаю.

И он загородил её собой от тени на руинах. Голос Пакира снова зашёлся в лающем смехе:

— О да! Этот мальчик знает, что делает.

— Том, не смей, — твёрдо сказала Элли и попыталась встать, чтобы оттолкнуть его. Но встать оказалось неожиданно тяжело — голова закружилась, и Элли бессильно уронила руку, пережидая, пока пройдёт дурнота. А Том невозмутимо кивнул ей и обратился к тени:

— Ну так что ты решил? Да, я не маг, но магии можно научиться. Зато я вижу будущее. Хочешь научиться так же? Видеть будущее многовариантно и выбирать лучший для себя вариант! Ты сможешь практически управлять будущим, не только своим, но и чужим. Подстраивать всё наилучшим для тебя образом. И может быть, даже сможешь видеть потоки вариаций, не входя в транс. Немного только потренироваться. Представь, как это для тебя выгодно и удобно.

— Том, что ты делаешь, — прошептала Элли. А тень на стене уже изменялась, превращаясь в подобие тени Тома.

— Хочешь спасти своих друзей? — прошелестел насмешливый голос Пакира. — Вряд ли у тебя это выйдет. Я захвачу твоё сознание больше, чем ты думаешь.

— Ну так захватывай, чего ты ждёшь, — бросил Том. Он стоял в расслабленной позе, невозмутимо скрестив руки на груди. — Или я что-то должен сделать? Давай, захватывай. Меня в своё пустишь? Всегда хотелось понять, как устроено сознание Тёмного мага. Я, понимаешь ли, страшно любопытен. Предлагаю так: я прямо сейчас войду в транс, а ты как раз моё сознание и захватишь. Очень удобно. Ну как?

— Заманчиво, — протянул Пакир. — Только не вздумай меня обмануть.

— Как я могу тебя обмануть? — искренне удивился Том.

— Действительно, — признал Пакир. — Даже если ты задумал геройское самоубийство, тебе это не удастся. А если тебя убьёт кто-нибудь другой — я перейду в твоего убийцу. Это будет даже не очень сложно.

— Вот и договорились, — Том оглянулся на Элли. С улыбкой помахал рукой: — Пока!

Элли наконец-то смогла встать и шагнула к нему.

— Том, ты в своём уме? — в отчаянии спросила она.

— Пока да, но вот-вот буду не в своём, — ухмыльнулся Том. — Элли, не переживай. Всё будет хорошо. Я же тебе уже пообещал. А теперь не мешай. Я сливаюсь сознанием с сильнейшим тёмным магом Вселенной, — добавил он так пафосно, что Элли опешила. Она ничего не могла понять. Снова тупит из-за беременности? Или из-за нервного потрясения? Что задумал Том? Почему он на это пошёл? Ему известно что-то, что неизвестно ни ей, ни даже Пакиру?

Так, а где Аларм?

Элли постояла ещё мгновение, а потом рванулась прочь так быстро, как могла — искать Аларма, может, он остановит это безумие. Может, он хоть что-то сделает. Потому что она ничего не понимает.

Том сел прямо на землю, скрестив ноги.

— Давай, — махнул он рукой. И закрыл глаза. На лице его блуждала ироничная улыбка. Над чем или над кем была эта ирония? Над собой? Или над Пакиром?

Слияние разумов оказалось совершенно безболезненным. И вообще было непонятно, как оно произошло. Единственным симптомом было — вот Том сидел, а вот он уже стоит. Как встал — не помнит. Но это всё-таки мелочь.

— Удивительно, — пробормотал он, глядя на свои руки. — Ничего не изменилось. А я-то думал…

В мыслях было вполне безмятежно. И не было ощущения, что кто-то, например, смотрит его глазами или говорит вместо него. Том абсолютно себя контролировал. На миг он даже испугался: не получилось?

Он оглянулся. Тени на стене не было. Вообще ничьей.

— Эй, ну и где ты? — громко спросил он.

И вдруг внутри него, в душе, в эмоциях словно поднялось нечто совершенно чужое и незнакомое. Какая-то тёмная радость, вернее, скорее злорадство, торжество — но торжество давящее, мрачное, вязкое, как смола. От такой радости вовсе не хотелось парить, как на крыльях, прыгать и беззаботно смеяться. Том огляделся — внутри росло чувство: «моё! Это всё моё! Я здесь хозяин!».

— Ну допустим, — проговорил он вслух. — А дальше что?

Он снова сел на землю и закрыл глаза. С каждым разом входить в транс становилось всё легче. Том был прав, когда говорил о возможности видеть будущее без медитаций — линии вариаций словно открывались «в реальном времени». Пока они касались только его самого, но Том был уверен — немного тренировок, и он сможет видеть многовариантное будущее каждого жителя Волшебной страны. Но пока этого не произошло — итак, посмотрим, что ждёт его самого!

И тут он дёрнулся, потому что вязкое и тёмное нечто в его душе забилось, как зверь в клетке. Потому что и его будущее имело не один вариант.

Том усмехнулся. Ага, получи, тёмный маг. Всё-таки я — ещё я. И всегда буду собой. Ну, сколько осталось.

Нет, он отлично понимал, что бороться не сможет. Это не было мысленным диалогом с Пакиром, здесь не нужны были какие-то препирательства. В том и беда: все его новые желания и эмоции были его собственными эмоциями. Вот только Том отлично понимал, откуда они пришли на самом деле. Накатила неожиданная обида: почему он всего лишь предсказатель? Хочется стать магом, сильным магом, причём не ждать, когда он выучится, а стать здесь и сейчас. И возможность для этого есть.

Всего лишь пойти и попросить у Элли кольцо Торна. Сказать, что оно ему нужно для борьбы с Пакиром внутри себя. Или наоборот, сказать, что у Пакира ничего не получилось, но кольцо всё равно нужно, чтобы закрепить успех. Она поверит. А он её обманет.

Том встал и пошёл к Элли. Он удивлялся себе. Ведь он совершенно не хочет этого. И в то же время — хочет. Он действительно хочет, и стало страшно. От этих противоречий стало даже физически больно, и Том остановился.

Как раз в тот момент, когда его шеи коснулось лезвие меча Аларма.

Том застыл на месте, обречённо вздохнув. Ещё раз прикрыл глаза — Тьма внутри запаниковала, но не слишком. Шанс был — пятьдесят на пятьдесят. Половина — за победу Тьмы, половина — всё-таки за поражение. И каждая половина надеялась выиграть.

Потому что это были обе его половины. Его собственное сознание боролось само с собой. И хотело выиграть — у самого себя...

Лишь бы Аларм сейчас не сделал глупость!

— Не убивай меня, — проговорил Том смиренно. — Только хуже сделаешь.

— Я и не думал, — меч убрался. Аларм обошёл Тома, взглянул ему в глаза. — Если это всё ещё ты.

— Это всегда буду всё ещё я, — Том ответил честным и прямым взглядом. — Только с Тьмой внутри. И учти, что сейчас я сам очень хочу тебя убить. Но меч, — он похлопал себя по бедру, — я нарочно не взял. Поэтому лучше убери свой. А то у меня большое искушение его отнять. Представляешь — Тёмный маг и предсказатель с мечом Торна?

Аларм со стуком вложил меч в ножны.

— И что делать будем?

У Тома даже сердце заныло. Нехорошо так заныло. Где же Элли? Она нужна ему, ради кольца Торна. Нужна и — не нужна. Лучше ей держаться от него подальше. Им всем лучше держаться от него подальше.

Том прикрыл глаза. Линии будущего по-прежнему были разными.

Вариант А. Он набирает мощь как Тёмный маг. Тьма внутри возликовала.

Вариант Б. Он просит Аларма убить его. Тьма переходит в Аларма. С не меньшим ликованием.

Вариант В. Том идёт на осознанное самоубийство и… у него не получится. Потому что этому варианту Тьма противится особенно сильно, блокируя всю возможную решимость. Ей нужно, чтобы Том жил.

Вариант Г…

Тьма вскипела в панике.

Но шансы есть.

Том мягко отодвинул Аларма в сторону. Снова сел на землю, закрыл глаза.

— Позови Лили с Сильвией, — попросил он. — Ну, и Юргода… А вы с Элли улетайте. Вам тут больше быть не надо.

— Но мы можем тебе помочь, — встревоженно уточнил Аларм.

— Нет, — коротко качнул головой Том.

Дальше он Аларма уже не слушал. Или тот больше ничего и не говорил — в любом случае, звуки внешнего мира долетали как будто через толщу воды. Том невольно усмехнулся — вот что буквально значит «погрузиться в себя», это как погрузиться в озеро. Нырнуть и расслабиться.

Так, ну что. Надо что-то делать.

Обрываем ниточку к самоубийству — неподходящий вариант. Обрываем ниточку обращений за тем же самым к Аларму и Элли. Это именно так и выглядело, наглядно — будто Том идёт по своему лабиринту будущего и рвёт, рвёт эти ниточки, которые тянутся, словно путеводные, вглубь извилистых проходов, где вовсе не кончаются, но там вряд ли будет что-то хорошее… Том остановился, когда понял, что всё-таки идёт к варианту «А» — мощи Тёмного мага. Тьма была недовольна этой остановкой. Непреодолимо тянуло дальше.

Сравнить, пожалуй, можно было с тем, как если бы ты, умирающий от жажды, лежал у источника воды и боролся с желанием сделать хоть глоток. Это причиняло физическую боль — по всему телу, но особенно в области затылка. Бороться с чужими желаниями можно, а вот как бороться с собственными? Да ещё настолько сильными? Тут одной силой воли не обойдёшься.

Том самодовольно, хотя и с лёгкой иронией, подумал, что, пожалуй, никто и никогда до него ещё с таким не сталкивался — и если он победит, то будет невероятным героем. Но тут же понял, что это не его мысль. Нет, он, конечно, и до влияния Пакира на свой мозг любил хвастаться и был немного самодоволен. Но сейчас он что-то слишком уж возгордился. Это уже лишнее.

Ведь Пакир может притвориться, что Том сейчас победил. А потом снова «проснуться» в какой-нибудь совсем уж неподходящий момент. Как же победить с гарантией? Как он поймёт, что он действительно победил?

«Ну, наверное, пойму», — решил Том.

Так, ну и как дальше-то действовать? Самовнушением? Но у него это плохо получается. Ещё хуже, чем медитация.

Тем временем боль становилась всё сильнее, и даже, находясь в трансе, Том мог её ощущать. А может, это был совсем не транс? Может, ни в какие глубины сознания он и не нырнул? Может, вот это и есть запоздалая реакция на слияние с разумом Пакира?

«Я не смогу, — уныло подумал Том. — Зря я подставился. И друзей не спас, и себя погубил, и всю Волшебную страну тоже».

«Но я должен, — подумал он тут же. — Шансы победить и проиграть у меня равны».

Пакир, забравшись к нему в голову, отлично знает его слабые места. А в этих слабых местах есть и тщеславие, и излишняя самоуверенность… В общем, недостатков у Тома хватает, конечно, Пакиру есть за что зацепиться и что раздуть, не считая таланта предсказателя и возможностей научиться магии (Том не планировал, но Пакир наверняка запланирует… запланировал бы, чтобы Том этим занялся).

Но есть три «но».

Первое. Пакир тоже слишком самоуверен.

Второе. Том лучше Пакира знает возможности своего сознания и подсознания. Пакир сейчас в чужой голове, тогда как Том — в своей собственной, и пусть ценой больших усилий, но только он сможет влезть в свои мозги поглубже и расставить там всё так, как надо ему, а не Пакиру.

И третье. Том — не совсем человек.

То есть человек, конечно, но человек, который раньше был плюшевым медведем. А это важно. Потому что у плюшевых медведей иная психология.

Они не нуждаются в пище, воде и даже воздухе. Им не нужно отдыхать и спать. Они не знают боли и уверены в собственном бессмертии. Они почти ничего не боятся — а если чего-то боятся, то скорее либо надуманно, либо не до конца, не веря в опасность в глубине своей игрушковой души (игрушковой, хотя и не игрушечной… Почувствуйте разницу, как говорится). О да, Том теперь отлично это понимал, зарываясь в глубины памяти. Ему много чего раньше, в бытность игрушкой, казалось страшным и опасным, но сейчас он понимал — нет, всё-таки это было не всерьёз. Он тогда и боялся не по-настоящему — понарошку, «не всамделишно». Хотя очень правдоподобно даже для себя самого. Он же был игрушкой! И честно играл в страх.

И только когда он превратился в человека — всё стало по-настоящему. Настоящая еда и сон, настоящие эмоции и настоящие страхи.

Но кто сказал, что нельзя воскресить в себе прошлое сознание? Сознание плюшевого медведя. Если постараться, то всё можно. Отмотать время на три с половиной года назад.

Том словно бежал назад по лабиринту — который в прошлое шёл прямым, как стрела. Хотя там и были ответвления — но путеводные нити в них уже были оборваны, а проходы словно перекрыты мутно-радужной плёнкой, как от мыльного пузыря. Туда уже не вернуться.

Тьма билась внутри, как раненый монстр. Но Пакир то ли сам переоценил свои возможности влияния… То ли блефовал, действительно нарочно запугивая.

Преодолеть Тьму, продираясь сквозь неё, как сквозь вязкое болото… Ощущения накатывали воспоминаниями, но Том от них отмахивался. Он не хотел вспоминать это. Ни к чему — сейчас. Снова переживать битву на Лунной реке — нет уж, он не за этим сюда пришёл…

Том бежал до тех пор, пока не понял, что своего тела он уже не ощущает. Нет, плюшевым медведем обратно он не стал. И вообще, хотя он вроде бы и бежал назад, но в то же время как будто и вперёд. Странно и нелогично, но ощущения не врали. И его чувства и мысли стали точь-в-точь как тогда, раньше, когда он был игрушкой и мыслил по-игрушечному.

Простота. Ясность. Предельная честность и богатая фантазия в одном флаконе. Бесконечное любопытство. Желание болтать без умолку. Желание везде лазать, словно он не просто плюшевая игрушка, а заводная. Искренняя привязанность к друзьям без крохи ревности. Бесстрашие и отвага. Оптимизм и легкомысленность. Глаз оторвался — пришьём. Лапа оторвалась — пришьём. Живот порезали — вообще ерунда. Никаких физических ощущений. И боль забылась. Словно её и не было.

Ну что, Пакир? Где ты тут зацепишься?

Плюшевый медведь вовсе не хочет быть властелином мира. Он не жаждет всемогущества. Ему не нужно бороться с Тьмой внутри себя — ей там попросту не найдётся места, в этой простоте и ясности. Игрушки могут играть во зло, но не умеют быть злыми. Они могут играть и в добро, не умея быть добрыми, но… тут, наверное, зависит от создателя. Дядюшка Роберт, когда шил Тома, не задумывал его злой игрушкой. Он шил его с добрыми мыслями и пожеланиями. Он шил его для радости детей. Он сделал ему добрую и симпатичную мордочку. Никому из детей, кто с ним играл, не приходило в голову сделать из Тома отрицательного персонажа. Нет, он всегда был весёлым и добродушным медведем. Играя с детьми, он сам был немножко ребёнком — но в лучшем смысле этого слова. Дети делят мир чётко — на добро и зло, не задумываясь над тонкостями и моральными дилеммами, не ища и не выдумывая всяких извилистых неоднозначностей и ложномудрствования. И мишутка с улыбчивой мордочкой для них всегда был добрым, потому что не мог быть злым.

Плюшевый медведь не терзается противоречивыми желаниями — они для него слишком сложны. Он и в себе не особо копается — это потом уже Том начал, когда решил развивать свои способности предсказателя. Самокопания, конечно, сейчас пригодились, но именно поэтому надо было от них избавиться — хотя бы на время.

В голове плюшевого медведя Пакиру нет места. Ему было место в человеческой голове, но как будто «схлопнулось», не оставив даже пустоты.

Том не испытывал никакой гордыни. Радость — да: «Ух ты, у меня получилось!». Это была радость плюшевого медведя, который, конечно, будет хвастливо и подробно всем рассказывать об этом, возможно, приукрашивая действительность, но сам себя на пьедестал за уши не потащит. И вообще, скоро забудет об этом и отвлечётся на что-нибудь простое и весёлое — как ребёнок, который, сойдя со сцены, где только что был звездой вечера, полез копаться в песочнице, даже не понимая, в чью честь громкие фанфары.

Вот странно. Для того, чтобы остаться человеком — а не тёмным магом — пришлось снова стать плюшевой игрушкой... Пусть и только мысленно.

Пора было возвращаться — в настоящее время, в своё тело, в окружающую действительность. Но не хотелось. Том как будто уплывал… уплывал на мягких волнах… Тьма ушла, пришло спокойствие… Не было боли и страха, хотя Тому казалось, что он улыбается. Возможно, его тело действительно улыбалось… Хотя он его пока не чувствовал. Нет, конечно, он не улетал в астрал, он просто закрыл глаза и погрузился в себя… Так, что всплывать не хотелось.

И вообще он устал. Он человек. Пакира в его голове уже нет. Вот как-то делся неведомо куда — и лучше о нём не думать, чтоб не вернулся ненароком. Лучше вообще ни о чём не думать. Просто идти, идти и идти в глубины своего лабиринта памяти… Прямого лабиринта, но с множеством закрытых ответвлений, куда уже не сунешься. Ничего особенного он в своей памяти не увидит, но лучше идти в прошлое, чем в будущее… В прошлом — безопаснее. И веселее.

Том вспоминал всё: и других игрушек, которых со временем разобрали по домам детишки, а их с Родни и Розой оставили, потому что не смогли договориться, кому их больше хочется; и самих детей, несколько поколений детей — одни вырастали, приходили новые; и дядюшку Роберта, конечно, с его добрыми руками и добрыми глазами… И домик, в котором было так много всего интересного… Он вспоминал всё с такой ясностью, как будто проживал заново. Уплывая, уплывая на волнах в глубины памяти… Улыбаясь…

И тут его пронзила адская боль. Открыв глаза — внезапно он вспомнил, что он снова человек, и у него есть глаза, настоящие, а не пуговичные, — теряя сознание, первое и последнее, что он увидел — гриву Сильвии и её уши. Почему-то на уровне его груди. Почему-то «вид сверху». Почему-то очень близко.

Ещё запомнил истошный крик Лили.

Всё.

Лили набросилась на Сильвию с кулаками — едва ли не била её прямо в нос, единорожица даже отступала, будто в растерянности.

— Что ты наделала!!!

Аларм бросился к Лили, схватил её за локти сзади:

— Лили, успокойся!

Лили захлёбывалась в диком крике — в нём ещё не было слёз, только надсадный вопль:

— Она его убила! Она сказала, что спасёт его, а сама убила!!! Пусти!!!

Однако из хватки Аларма нелегко было вырваться — тем более девочке.

— Лили, тихо! Посмотри! С Томом всё в порядке! — крикнул Аларм прямо ей в ухо. Лили, только что бившаяся, как бешеная, мгновенно замерла:

— Правда?

Аларм отпустил её, и она кинулась к Тому.

На его груди действительно не было ни какого-либо следа кровавой раны — чего можно было ожидать, когда на глазах у всех Сильвия пронзила его рогом, — ни даже дыры в одежде. Словно ничего и не случилось. Элли уже сидела у его головы, положив руку на лоб.

Лили упала рядом на колени, ободрав их до крови, но даже не заметив этого.

— Том!

Она обняла Тома, обхватила руками его лицо, вглядывалась — вот теперь запоздало прорвало, пришли слёзы и хлынули потоком. Пока что это были слёзы после шока, сброс взвинтившегося нервного напряжения.

Но Том не отвечал. И никак не реагировал. И не дышал. Его лицо было спокойно и бледно, глаза закрыты, на губах — лёгкая полуулыбка. Девочка попыталась его приподнять — голова его мягко запрокинулась.

Лили на мгновение смолкла, затаив дыхание. И вдруг снова посмотрела на Сильвию.

— Что… что ты с ним сделала? — задала вопрос уже прерывающимся шёпотом, не криком. Сильвия не могла ответить. Наверное, Лили, если бы успокоилась и прислушалась, уловила бы её эмоции, какие-то мысленные объяснения, какие-то телепатические картины — но в том нервном состоянии, в каком была сейчас, не уловила или не поверила тому, что узнала, — и снова выдохнула:

— Ты его… Ты же обещала, что спасёшь… Ты… Ты что наделала? Сильвия? Что ты сделала?

Она аккуратно положила Тома обратно — и встала. Аларм преградил ей путь:

— Лили…

— Уйди!!! — Лили снова обрела голос. Только теперь уже в нём сошлось всё: и отчаяние, и рыдания, и гнев, и крик. Она даже оттолкнула опешившего Аларма, который просто не успел её остановить. — Сильвия!!!

— Лили, успокойся! — Аларм опомнился и снова попытался её скрутить — и снова Лили забилась в его руках.

— Сильвия!!! Что ты наделала! Что ты наделала… — она повторяла это снова и снова, то криком, то шёпотом сквозь рыдания, а Элли тем временем растерянно пыталась, всё так же сидя у головы Тома, понять, жив он или нет: щупала пульс, слушала дыхание.

— Лили, не время для истерик! — властно встряхнул девочку Аларм, но Лили его не слушала. Сорвав с себя цепочку с бриллиантовой подвеской в виде единорога, она швырнула её наземь.

— Не подходи ко мне больше! — крикнула она Сильвии. — Ты враг! А мы тебе верили! Кто ты вообще? Что тебе от нас нужно? Уходи!

— Лили! — снова рявкнул Аларм ей в ухо. И Лили внезапно обмякла, ноги её подкосились, и она упала бы на землю, окончательно разрыдавшись, если бы Аларм её не держал.

— Лили, ещё не всё потеряно, — негромко позвала Элли. Лили, кое-как поднявшись, подошла к ней:

— Он жив?

— Думаю, да, — но ответ Элли прозвучал неуверенно, и Лили снова залилась слезами. Элли обняла её: — Я тебя понимаю…

— Слушайте, давайте уходить отсюда, — сказал Аларм, которому в этот момент окончательно стало не по себе. Элли и Энни это состояние как-то называли — дежавю? Когда кажется, что уже такое видел. Только в прошлый раз это происходило с ним самим. А сейчас вот — с Томом. И почти на этом же самом месте. Как-то совсем нехорошо.

Сильвии уже не было видно, а вот Юргод, наоборот, спешил к друзьям.

— Паршиво у нас тут, — пробормотал Аларм, которому ещё больше стало не по себе. Ну прямо как в прошлый раз — только тогда были Стелла, Элли, Страшила, а в роли недоубитого трупа он сам. Сейчас исполнители другие, но роли те же. Препоганая картина, пожалуй. Всё, пора сматываться. А то у него уже голова кругом идёт.

Он подошёл к девушкам и помог подняться обеим:

— Лили, успокойся. Перестань плакать. Ещё не всё потеряно. Сейчас позовём Лангу, она уж точно поможет.

— А вдруг он умер, — проскулила Лили. Аларм махнул рукой:

— Знаешь, я тоже когда-то умер. Причём здесь же. Как видишь, до сих пор жив, — произнеслось с какой-то ёрнической иронией. Скорее, скорее отсюда. Он вложил в руку Лили подвеску с единорогом: — Держи. Виллине или Ланге отдашь. Такими вещами не разбрасываются. Тем более здесь.

Элли тем временем создала летающее облачко — казалось, это отобрало у неё последние силы. Выглядела она бледной, ей явно было нехорошо.

— На облачке быстрее, — кратко пояснила она слабым голосом. — Юргод может лететь следом.

Поднять Тома в одиночку оказалось нелегко даже для Аларма — слишком уж парень вырос, пожалуй, в росте он Аларма даже перегнал. Лили, правда, попыталась чуть-чуть помочь — но скорее мешала.

Едва Аларм положил Тома на облачко, как Элли буквально свалилась ему на руки.

Аларм готов был схватиться за голову. Том, неизвестно, живой или мёртвый. Элли в полуобмороке. Лили в истерике. Юргод сам не свой. И вдобавок собственные, ставшие такими яркими и болезненными, воспоминания, от которых мутило и перед глазами темнело. Не будь рядом с ним этих троих, кому ещё хуже — сам бежал бы отсюда без оглядки, а потом вздрагивал бы от кошмаров, шарахаясь от любой тени, даже собственной, совершенно безобидной, обычной тени от солнечного луча или лампы.

Но надо было вытащить близких.

Вселенная иногда возвращает всё бумерангом: когда-то отсюда почти так же вытаскивали его самого. Аларм снова усмехнулся с ёрнической иронией. Отдал команду облачку и сосредоточился на том, чтобы мысленно дозваться до Ланги. Иногда это было непросто.

Лили тихо плакала над Томом, всё так же безмятежно улыбающимся без дыхания, без движения, Элли с трудом приходила в себя, а Аларм то и дело жмурился, мечтая, чтобы всё это оказалось жутким сном.

* * *

Ланга перехватила их на полпути к Жёлтому дворцу — возникла сначала птицей впереди, приземлилась на облачке, превратилась в человека. Была деловита и сосредоточена, но так как Аларм ей не стал всего объяснять в мысленном вызове, то начала с вопроса:

— Что у вас стряслось?

— Он жив? — Лили подняла голову. Ланга села рядом с Томом:

— Сейчас проверим. А с ней что? — она кивнула на Элли, которую в объятиях держал Аларм. Он молча покачал головой: мол, ничего страшного, не обращай внимания.

Ланга склонилась над Томом и замерла. Подозрительно надолго. Лили, потеряв надежду, упала на облачко, едва не зарывшись в него лицом, и зарыдала снова, повторяя имя Тома и шепча что-то ещё, чего никто уже разобрать не мог — но Аларму показалось, что снова прозвучало и имя Сильвии и «что ты наделала».

Элли шевельнулась.

— Ну что? — негромко спросила она. Ланга покачала головой:

— Не понимаю…

— Я без Тома жить не буду, — Лили внезапно села. — Если он умер, я просто сброшусь сейчас же вниз! — истерично воскликнула она. Ланга несильно, но звонко хлопнула её по щеке:

— Угомонись немедленно! Мешаешь.

Лили, опешив, смотрела на неё. Но умолкла.

— Извини, — добавила Ланга. — По-другому тебя уже было не успокоить.

Элли тихо проговорила:

— У меня сейчас ни на что сил не хватит. Я не смогу ему помочь. Я… Я ничего сейчас не могу.

— Это всё Сильвия, — снова зашептала Лили. — Она пообещала, что спасёт его. А сама пронзила его рогом… И он умер… Он же не умер? Да? Ланга? Скажи, он умер? Его можно спасти?

— Пронзила рогом, говоришь? — фыркнула Ланга. — Если так, то она промахнулась.

— Это странно, но это так, — возразил Аларм. — Она пронзила Тома рогом на наших глазах. И никаких следов. Хотя её рог… — вспомнил он, — был, пожалуй, действительно словно в крови. Красный. А до того был серебряным. Какая-то магия?

— Видимо, какая-то злая магия, — Лили сжала кулаки.

— Теперь понятно, — кивнула Ланга. — Чужую магию я и вправду ощущаю. Это не магия Пакира, не магия Торна… Больше всего похожа на магию народа Южного моря или вообще народа Мглы.

— Так может, отвезти Тома к ним? — предложил Аларм.

— Он жив? — Лили с безумными глазами требовала ответа.

Ланга помедлила.

— Он жив? — Лили настаивала.

— Давайте не будем спешить с выводами, — медленно проговорила Ланга.

И Лили снова упала ничком на облачко. Элли обессиленно склонила голову на плечо Аларма.

— Нам бы сейчас только до Виллины долететь, — шёпотом произнёс Аларм скорее сам себе, чем остальным. Долететь до Виллины, там будет легче. Всем будет легче — они поймут окончательно, что с Томом, Лили успокоится (ну или её можно будет успокоить насильно), Элли отдышится и отлежится. А сам он отгонит эти жуткие воспоминания о собственной смерти в городе Теней. Хорошо, хоть Ланга ведёт себя адекватно. Успокаивать и поддерживать ещё кого-то он бы уже не смог. Пожалуй, впервые в своей сознательной жизни он, мужчина, согласен был переложить решение проблем на женские плечи. Впрочем, Ланга такая, что на неё можно и переложить.

* * *

…Лили стояла, обнимая за шею Сильвию, вцепившись в её гриву, и смотрела на Тома, который с мягкой улыбкой и добродушным выражением лица плюшевого медвежонка сидел с закрытыми глазами и… Неизвестно, что с ним происходило. Он сидел, запрокинув голову — и вдруг, всё с тем же выражением лица, стал заваливаться назад, и Лили ахнула: что с ним?

В тот же миг она ощутила и внезапную тревогу Сильвии. Значит, действительно что-то происходит нехорошее.

А потом вдруг тревога переросла в панику, а паника — в обречённость и ужас, а Том уже лежал на земле, всё с тем же выражением лица… которое начало становиться бессмысленным, и цвет лица каким-то восковым, безжизненным…

— Он умирает? — в испуге вскрикнула Лили.

И ощутила: да, он умирает.

«О нет! Только не это!». В тот момент Лили словно очнулась. Вот так бывает: вдруг, в один миг, всё переворачивается в голове — и то, что раньше было надоевшей шуткой, становится всерьёз, а чего раньше не ценил, оказывается важнейшим в жизни. Сейчас Лили поняла, насколько Том был ей дорог и важен. Если бы не сейчас, а раньше! Не после случившегося! Она бы тогда не выкаблучивалась в дурацком кокетстве — «ты меня уговаривай замуж, а я на тебя ещё позлюсь за это». Не вставала бы в позу — «ах, не смей мне говорить о любви, я обижусь… Но ты говори, чтобы я могла вдоволь пообижаться». Она бы не терзалась сомнениями, нужна ли ей любовь Тома и способна ли она на любовь к Тому. Она бы не возмущалась, когда он заговаривал о замедленном взрослении для себя. Она была бы рада разделить с ним своё заклятие, чтобы быть вместе долго-долго — столько, сколько захочется. Долго-долго быть юными, а потом — и в старость не спешить… Она бы… Она бы вообще вела себя по-другому!

Она бы просто ценила каждое мгновение. Просто жила бы и радовалась. Неужели теперь этого не будет?

«Тома можно спасти, если ты этого так сильно хочешь», — пришёл такой понятный эмоциональный посыл от Сильвии. И Лили не задумывалась:

«Да! Спаси его!».

Сильвия рванулась из её рук так неожиданно, что жёсткими волосками из её гривы Лили даже рассекло ладони до крови.

А потом это произошло.

* * *

Почему-то успокоительное заклятие Виллины на Лили не подействовало. Она проспала всего пару часов, а потом проснулась — и, обхватив ладонями лицо, поняла, что оно опухло от слёз. Она плакала даже во сне, навеянном чародейством.

Том лежал в своей комнате. Рядом сидела Ланга — серьёзная, даже мрачная.

— А где остальные? — Лили задала вопрос шёпотом, не здороваясь.

— Аларм с Элли улетели в Изумрудный город, — ответила Ланга, подняв голову. — Элли стало чуть лучше, а Аларму очень уж хотелось убраться подальше от Жёлтой страны. Ты знала, что его тоже когда-то убивали в городе Теней?

— Конечно, — прошептала Лили. Подошла ближе, не чувствуя ног. — Так что же… Всё? Да?

Кажется, у неё больше не было сил плакать.

Ланга неопределённо повела головой:

— Мой совет — спросить у народа Мглы. Я уже всё перепробовала. Я не понимаю, что тут произошло. Аларма я тогда вывела из комы, потому что на него напал непосредственно Пакир. Я знала ту магию, могла развязать узлы. Эту магию я не знаю. Если Пакир и напал на Тома, то от его нападения не осталось и следа. Возможно, его выбила Сильвия. А вот что сделала сама Сильвия… Не понимаю.

— Мы ей так верили… — одними губами проговорила Лили.

Ланга дёрнула одним плечом, словно хотела сказать: что поделаешь, случаются в жизни и предательства. Хотя от Сильвии никто такого не ожидал, конечно. Но с другой стороны — что страшнее? Захват сознания Тома Пакиром или просто смерть?

Лили постояла ещё немного. Хотелось обнять Тома и снова плакать, плакать, плакать… Хотя слезами горю не поможешь. Но так или иначе, при Ланге она сейчас как-то постеснялась это делать.

— Хорошо, попрошу у Виллины облачко и полечу… — наконец сказала она, развернулась и хотела уйти. Ланга осторожно спросила:

— Ты одна полетишь? Могу тебя проводить.

Лили мотнула головой:

— Я сама.

* * *

Лежачих добивают.

Аларм вздохнул с облегчением, когда впереди показался Изумрудный город. Ещё немного. Ещё примерно час полёта. И всё будет хорошо.

Что ж такое творится сегодня? Пакир, нападение на Тома, непонятно, что с ним произошло… воспоминания о собственной смерти, и Элли так плохо… Словно война воскресла — и хорошо, если только на один день. Такой жути на сердце Аларм давно не ощущал. К хорошему быстро привыкаешь — так и он привык к мирной и спокойной жизни.

Хотя, конечно, он воин, и от этого никуда не денешься. Всю жизнь он будет воином и защитником, Белым Рыцарем…

Правда, сегодня он как-то не очень-то всех защищает. Разве что вытаскивает из дурного места — это тоже можно засчитать, наверное?

А в основном всё Тому досталось. И за что только этому парнишке…

Ведь он, пожалуй, их просто спас. Спас им жизнь. Спас жизнь их ребёнку. Спас всю Волшебную страну. Как-то не особо героической картинкой это рисовалось. Нет громкой и грозной битвы, страшный враг — непонятно где. То ли внутри тебя, то ли в глубинах космоса. Поди разберись, что тут вообще происходит. Но главное — всё равно Том их спас…

Как-то даже этого не осознавалось сейчас. Казалось — ничего не произошло. Только Аларм чего-то по-глупому напугался, а Элли — Элли пострадала, но всё будет хорошо, она сейчас поправится. А Том по-прежнему веселится и шутит в Жёлтом дворце, болтая без умолку и поддразнивая Лили. И если сейчас вернуться туда, он их обязательно встретит и начнёт что-нибудь долго и подробно рассказывать.

Изумрудный город приближался, а Элли всё бледнела и всё больше из положения «сидя» скатывалась в положение «лёжа». Аларм молча сжимал её руки, стараясь подбодрить взглядом, а она отвечала взглядом отчаяния и страдания.

Они приземлились на балконе.

— Попроси врача… — коротко шепнула Элли с исказившимся лицом, когда Аларм взял её на руки, чтобы отнести в комнату.

Дальше началась суматоха. Аларм в каком-то ступоре только мешался под ногами, пока Энни (он не заметил, когда она появилась) не вытолкнула его в коридор. Там он так и замер под дверью.

Кажется, так страшно ему ещё не было.

Нет ничего мучительнее страха, который ты ничем не можешь преодолеть. Когда от тебя ситуация уже не зависит. Когда ты ничего не можешь сделать.

Страх за себя — ничто.

А хуже всего — если ты ещё и думаешь, что мог бы всего этого не допустить. Когда поднимается всепоглощающее чувство вины, такое, что даже слово «виноват» кажется слишком слабым.

Если с Элли что-то случится — он этого не переживёт. Он просто сойдёт с ума.

* * *

Золотистое облачко Виллины быстро летело над Зелёной страной, уже приближалось к Розовой, а Лили как села в начале пути, так и сидела до сих пор, всё тело затекло, а ей не хотелось шевелиться. И Том… Том лежал, казалось, спал на облачке, и Лили держала его за руку… И ей казалось, что его рука делается всё холоднее… И ей становилось жутко.

В Розовой стране она хотела сначала поговорить со Стеллой — а уже от неё можно лететь к народу Мглы. Или спуститься в Подземную страну через Ущелье Драконов — там близко… Но Лили верила, что Стелла поможет. Должна помочь. Ланга не могла, Элли и Виллина тоже не могли, значит, сможет Стелла. Кто же ещё?

К тому же Стелла её поймёт… Ведь именно Стелла столько лет опекала Лили, и терпела её капризы, что уж там говорить. Лили вечно упрямилась по любому поводу. Ещё с детства, когда Стелла приглашала её в свою Школу Искусств, а Лили отказывалась — и почему? Да просто стеснялась своей внешности, а не потому, что не хотела учиться. Так же и с Томом ведь получилось — она отказывалась, отказывалась, отказывалась, вставая в ту же позу, что и со Школой… Капризничала, считая, что ей всё это не нужно, хотя на самом деле… Нет, она, конечно, и сейчас не жалела, что не пошла в Школу Стеллы… Или жалела? Ладно, это уже неважно… Но она точно жалела, что отказывала Тому… Неужели всё потеряно?

Почему она всё поняла слишком поздно…

Розовый дворец как-то неожиданно возник на пути, Лили даже удивилась, что так быстро. А ещё вдруг осознала, что время очень позднее… Может, даже ночь… Да нет, какая ночь? Дворец ещё не спит. Свет во многих окнах, где-то музыка, разговоры и смех. В парке по аллеям гуляют парочки и компании. Впрочем, дворец может не спать до очень позднего часа…

Только окна Стеллы тёмные. Но даже если сейчас действительно глубокая ночь, и волшебница уже давно спит — Лили не сомневалась, что она откликнется, поможет. Ведь так всегда было.

Врываться сразу в покои феи было, конечно, крайне невежливым. Лили оставила облачко на балконе. Пожала руку Тому, прошептала:

— Я скоро вернусь.

Тело затекло, ноги Лили еле переставляла. Хорошо, что дверь балкона была открыта. У дверей покоев Стеллы стоял стражник. Надо обратиться к нему — он через слуг передаст дежурной фрейлине, а та уже осмелится побеспокоить повелительницу.

Стражник Лили узнал. Марран, давно уже служит во дворце. Заглянул ей в лицо с удивлением:

— А, юная госпожа Лили! Что с вами случилось? Кто вас обидел?

— Мне нужно к Стелле, — почти шёпотом проговорила Лили.

— А феи Стеллы нет, — растерянно сказал стражник. — Простите… Она улетела в Изумрудный город, сказала, что надолго…

Он явно сам был огорчён. Снова участливо заглянул в лицо:

— Я могу чем-то помочь? Может, позвать кого-нибудь?

Лили отвернулась.

— Нет… Нет. Извините. Я пойду…

Она вышла обратно. Села на облачко. Обхватила коленки руками. Опустила голову.

Что ж, Стеллы нет. Что остаётся?

Она взяла Тома за руку. Рука была холодной.

Внезапно Лили встрепенулась: она знает способ, который воскресит для неё Тома. Лететь к Людям Мглы или в Южное море уже некогда — но есть и другой вариант. Для отчаявшихся, так сказать. Крайний вариант, не самый лучший — у него много минусов, но главное — Том очнётся…

Она решительно отдала команду облачку лететь на северо-восток. Тут недалеко. Этим путём она ходила не раз и знала все тонкости…

Вот и то самое место. Лили спрыгнула с облачка. Вот куст калины — не настоящий куст, это лишь внешний облик. Лили остановилась перед ним, склонила голову.

— Госпожа Агара, мне нужна ваша помощь.

Раньше она обычно просто срывала пару ягод и шла вперёд, съедая их на ходу (не очень вкусные, но так надо). Однако сейчас она не знала, как действовать. Ведь она не одна — ей надо взять с собой Тома…

Куст ожидаемо превратился в старую женщину — Лили знала её. Их познакомила давным-давно Дарина — бывшая принцесса Розовой страны, уже несколько сот лет жительница Невидимой Земли…

Агара — никому неизвестная волшебница, ныне она была просто стражем прохода в Невидимую землю, но когда-то — Лили и это знала — она была одна из полноправных, самых знатных и известных жительниц Волшебной страны. Их было тогда немало — волшебников и волшебниц, сравнительно сильных и средней руки. При каждом королевском дворе обязательно был чародей, а то и не один. Иногда даже и не при королевском. Они помогали правителям и их подданным, в чём-то сами поддерживали порядок в стране, были посредниками между людьми и животными, защищали от стихийных бедствий, усмиряли войны… или сами их развязывали. Постепенно из них одни погибли, другие скрылись — и тоже вымерли со временем. Так и оказалось, что к началу Эпохи Четырёх Фей (когда в Волшебную страну явились Стелла, Виллина, Гингема и Бастинда) в Волшебной стране своих волшебников уже и не осталось. Действующих — не осталось. А скрытые — были.

К таким тайным чародеям относилась и Агара — в прошлом придворная чародейка короля, чья страна располагалась на этих землях (теперь они входили в Розовую — в числе прочих). В ещё более далёком прошлом… Агара не любила рассказывать о своей жизни, считала это ненужным и неинтересным, все факты её богатой биографии Лили, а перед тем Дарина, узнали от Асмаральда. Агара — одна из бывших соратниц Торна, боевой маг в его войске. У неё учился и сам Асмаральд. А потом он погиб — и Торн создал для сына Невидимую Землю, — а Агара осталась жива, состарилась и прожила ещё много, очень много лет… Менялись эпохи, многократно перекраивалась карта Волшебной страны, приходили и уходили короли и императоры, а Агара оставалась — она слабела и из могущественной чародейки всё больше становилась неприметной старой феей, никому неизвестной и — в конце концов — никому не нужной.

Кроме бывшего воспитанника. Умерла ли Агара на самом деле? Так и осталось непонятным. Скорее нет, чем да. Бессмертие у неё, правда, своеобразное: ведь бо́льшую часть жизни она проводит в облике калинового куста на границе двух миров — Волшебной страны и Невидимой Земли. Хочешь пройти — съешь пару ягодок. Невкусных, горьковатых — не всякий позарится. Случайностей здесь быть не должно — и не может.

Лили была всего лишь вторым человеком, узнавшим тайну этого прохода. Первым была Дарина. После Лили его узнали ещё Элли, Страшила и — всё тот же Том. Который сейчас лежит на облачке, как будто спит — но не дышит…

По раскидистым веткам куста прошла дрожь — и вот уже перед Лили старая волшебница. Впрочем, от чародейства Агары ныне мало что осталось. Зато осталась мудрость и богатейший — Лили в её сто одиннадцать и не снилось — многовековой, многотысячелетний жизненный опыт…

— Здравствуй, Лилия.

Лили ещё раз поклонилась. В горле вдруг застыл комок — она внезапно подумала, что, возможно, она в последний раз проходит этим путём в Невидимую землю. Ведь, если Тому будет суждено остаться там навсегда — она тоже больше не вернётся. Как-то не так она себе это представляла. Она даже ни с кем не попрощалась. Она, конечно, знала, что однажды ей придётся уйти в Невидимую землю безвозвратно — ждать естественной смерти она не будет, просто уйдёт сама. Но не так же… Не сейчас же…

Впрочем, всё это ерунда. Она должна спасти Тома. Если путь к спасению — только Невидимая земля, значит, она на это пойдёт.

Кажется, Агара сама всё поняла. А может, что-то уже знала.

— Хочешь спасти мальчика?

Она смотрела с неподдельным сопереживанием. Лили судорожно вдохнула — на глаза снова слёзы навернулись — и проговорила:

— Если, конечно, другого пути ему уже нет…

Агара подошла к Тому, взяла его за руку.

— Он ведь был у нас три года назад. Я помню, как он выходил отсюда.

Лили кивнула, не отрывая взгляда от лица старой бывшей волшебницы. Агара не выглядела скорбной — может, надежда ещё есть? Хотя, кто её знает. Может, ей всё равно, где Том будет жить — здесь или в Невидимой Земле, земле призраков, где жизнь — или лишь подобие жизни — не движется с места...

Лили мысленно одёрнула себя. Нет, Агара прекрасно понимает чувства живых людей. Она не бывает равнодушной к чужому горю и смерти. Просто Лили сейчас немного неадекватно всё оценивает…

— Думаю, ты сможешь ему помочь, — Агара ободряюще коснулась Лилиной руки, отходя на своё место. Лили встрепенулась:

— Правда? И что мне делать?

— Проходите скорее, — Агара даже улыбнулась, поторапливая Лили жестом. — Асмаральд и Дарина сейчас в наших краях, думаю, они найдут способ.

— Спасибо, но… как он пройдёт? — торопливо спросила Лили, пока Агара не обратилась опять в куст. Бывшая чародейка развела руками.

— Да как и ты. Выдави сок ягод ему на губы. Только на облачке сама не лети — веди его за руку.

Только через несколько минут, когда Лили уже шла вперёд, в ожидании увидеть море за берёзовой рощей на холме, и тащила за руку Тома, так и лежащего на облачке, — она сообразила: а если бы Том был мёртв — ему бы подобные хитрости прохода, может быть, и не понадобились! Агара бы и так его пропустила — мёртвым прямая дорога в Невидимую землю…

Но с другой стороны, Агара и не развернула их обоих прочь, не сказала, что Том жив и ему вообще нет надобности в Невидимой земле. Можно считать, что косвенно она подтвердила, что его можно спасти именно здесь.

Странно как-то всё это получается. Но пусть. Лили готова была принять как должное любые странности. Том не открывал глаз, дыхания Лили тоже не слышала, его руки не теплели — значит, нужно сделать что-то ещё. И Лили упрямо шла широкими шагами. У Асмаральда с Дариной небольшой собственный за́мок у берега моря — Лили не раз там бывала. Друзья не рассердятся, если она явится к ним в столь поздний час. Может быть, они ещё где-нибудь гуляют по берегу моря, любуясь на отблески звёздного света на морских волнах. За тысячу лет не налюбовались.

Аларм не знал, сколько он просидел под дверью — прямо на полу, бездвижно, в оцепенении, уставив взгляд в окно — и не видя, что там происходит. И день давно сменился ночью, а он всё сидел, ничего не чувствуя, ничего не осознавая. Кто-то входил и выходил в дверь рядом с ним, а он даже не смотрел. Может быть, к нему даже кто-то обращался. Он не слышал.

Наконец, кто-то потрепал его за плечо.

— Эй. Ты спишь, что ли?

Аларм с трудом сфокусировал взгляд. А, это Энни над ним склонилась.

— Чего тебе? — он с трудом разлепил пересохшие губы.

— Тебя Элли зовёт.

Аларм вскочил, словно и не сидел тут как камень несколько часов, и бросился в комнату.

Элли лежала на постели — такая маленькая и тоненькая, бледная и измученная донельзя. Фрейлина Фаина рядом держала что-то на руках — Аларм только мельком глянул. Бросился к Элли, взял за руку.

— Ты как?

Элли с трудом улыбнулась.

— Я… скоро буду в порядке.

Голос у неё был пугающий — такой сдавленный полушёпот, в нём был и страх, и боль, и усталость, и совсем немного облегчения. Аларм смотрел с тревогой.

— Вот… наш малыш, — Элли повела глазами в сторону. Фрейлина Фаина торопливо протянула Аларму спелёнутый свёрток.

Аларм взял. Отогнул кружева от крошечного личика. Он не знал, что говорить. Сердце сжимал страх — за Элли. Уж слишком нехорошо она сейчас выглядела…

Он снова перевёл взгляд на неё. Она, почувствовав его тревогу, опять попыталась улыбнуться:

— Всё хорошо. Я отдохну и буду в порядке.

— Ты только держись, пожалуйста, — Аларму так больше ничего на ум и не пришло. В страхе за Элли все мысли разбежались. Даже связно говорить он бы сейчас не смог.

Элли вцепилась в его руку, заставляя наклониться ниже, к самому её лицу. Её глаза лихорадочно блеснули.

— Я постаралась вытянуть из него всю магию. Понимаешь? Я закрыла… заблокировала ему все способности к ней… Об этом Том говорил... Я поняла сейчас... Пакир не сможет… Магом он не станет. Лучше уж так, чем… И без магии люди живут… Я смогла заблокировать… Наверное, он меня не простит, когда вырастет… обидится… У него мог бы быть такой талант… Но вдруг он и вправду пойдёт во зло… Значит, так лучше… Ведь правда?

Аларм торопливо вернул ребёнка Фаине — она приняла. Перехватил руки Элли:

— Послушай, тебе просто надо отдохнуть. Не трать силы сейчас. Поспи, и всё пройдёт, — его пугал этот взгляд — полный страха, словно обезумевший в болезненном бреду.

— Хорошо… Я просто хотела сразу сказать… Ты на меня не сердишься? — она закрыла глаза, из-под ресниц покатились слёзы. Аларм наклонился к ней ещё ближе, почти обнимая.

— Не бойся. Ничего не бойся. Отдыхай сейчас и ни о чём не думай.

— Ты не сердишься?

— Да за что же?

— Я всё испортила, — Элли сквозь слёзы попыталась улыбнуться почему-то. Аларм покачал головой.

— Всё хорошо. Главное, что ты жива.

— И малыш тоже… — она повела глазами. Аларм согласился:

— Да, конечно.

— Ведь магия — это ещё не всё… — пробормотала Элли, снова закрывая глаза. Аларм поцеловал её в щёку:

— Конечно. Элли, дорогая, отдыхай, пожалуйста. Чтобы завтра тебе было лучше.

— Хорошо, — Элли ещё раз улыбнулась сквозь слёзы и отвернулась. Притихла. Кажется, заснула.

Аларм почувствовал некоторое облегчение — и досаду на самого себя. Элли боится, что он будет сердиться? Но за что? Она ни в чём не виновата. Да и сложно сейчас было понять, где и что пошло не так. Просто была какая-то тяжесть и тревога на душе… Он взглянул на малыша — Фаина уже передавала его в руки невесть откуда взявшейся служанке, видимо, её прихода Аларм тоже не заметил. Ребёнок без магических способностей. Ну и что же? Аларм и сам не маг. Неужели это так важно?

Главное, чтобы с Элли всё было хорошо. Ну, и с малышом тоже. Почему-то его отдельное существование Аларм до конца пока не осознал. Раньше они вдвоём с Элли то и дело предвкушали, как малыш будет отдельным существом, они будут брать его на руки, ласкать и заботиться, а теперь… А теперь ничего. Аларм даже устыдился на какой-то миг, что не почувствовал сразу любовь к собственному ребёнку — но ведь сейчас тревога за Элли была единственным чувством, которое он испытывал. Всё объяснимо…

Когда родилась Анни — тогда дело было в полдень, и Элли чувствовала себя куда лучше, они тогда долго рассматривали малышку — она лёжа, он сидя рядом, — и разговаривали, оба были так счастливы и делились, делились счастьем друг с другом. А сейчас… Всё как-то не так.

И он не знает, как себя вести. Сжав ещё раз руку Элли — она не отозвалась, но он слышал её сонное уставшее дыхание, — Аларм встал.

— Ну… вы позовите меня, если что, — скомканно выдавил он фрейлине. Фаина почтительно склонила голову:

— Конечно, ваше величество.

Аларм вышел и снова остановился, не зная, что дальше делать и куда идти.

Энни рассеянно ковыряла ногтем оконную раму. К Аларму она обернулась:

— Ну что, познакомился с сыном? — она улыбалась с лёгкой шутливостью и, кажется, даже вполне беззаботно. Аларм её настроения не понял и не оценил.

— Познакомился, — сдержанно ответил он. И добавил почему-то: — Элли сказала, что заблокировала у него магические способности.

— А, ну да, — кивнула Энни. — Пакир же сказал, что мальчик будет сильным магом и это его привлекает. Вот Элли и вытянула из ребёнка всю магию. Смогла как-то. Ну, она же мать и волшебница к тому же. А что? Это как-то важно? — на Аларма она глядела теперь строго. Он покачал головой:

— Нет. Совершенно неважно. Просто я за неё тревожусь.

— Да всё в порядке, — улыбнулась Энни. — Всё самое трудное уже позади.

— Она не могла умереть? — прошептал Аларм. Элли фыркнула:

— Да что ты! Тут и Стелла рядом, в случае чего ещё и Лангу бы позвали. Да и обычной медициной обошлись бы — просто немного сложнее бы пришлось.

— Стелла здесь? А я её не видел…

— Угу, — хмыкнула Энни. — Ты вообще хоть что-нибудь замечал?

Аларм не ответил. Энни продолжала болтать:

— Вы имя выбрали, кстати? А то я не в курсе. Или ещё не успели? А то Элли же раньше срока родила. Но это ничего, малышу ничего не грозит. Там не сильно-то и раньше.

— Ага, — невпопад кивнул Аларм. Энни скептически на него посмотрела и сказала наконец здраво:

— Слушай, шёл бы ты отдыхать. На тебе лица нет.

— Мм? А… Угу, — рассеянно пробормотал Аларм и развернулся. И тут же повернулся обратно: — С Элли точно всё будет хорошо?

Энни клятвенно сложила руки:

— Я тебе обещаю.

Аларм кивнул и снова отправился к себе. Энни громко вздохнула ему в спину. Аларму показалось, что даже руками развела — мол, ну что с такого возьмёшь?

— Выспись как следует, а то тебя дочь завтра испугается, — посоветовала она ему вдогонку. Аларм отмахнулся. Хотя да. Анни ещё слишком мала, чтобы её посвящать в какие-то родительские тревоги. Для неё отец должен быть всегда сильным, уверенным и весёлым.

Хоть бы Элли завтра поправилась. А всё остальное… Всё остальное совершенно не важно.

* * *

Стелла вернулась в Розовый дворец под утро.

— Вас тут девочка спрашивала, ваше величество, — доложил гвардеец. Стелла уточнила рассеянно:

— Какая девочка?

— Да ваша знакомая. Ну поёт она ещё красиво. Лилией звать которую.

Стелла встрепенулась. Лили ведь ещё недавно была в Жёлтом дворце! Зачем ей понадобилось пересечь всю страну? О происшествии на Пустоши Теней Стелла знала довольно смутно: только из бессвязного короткого рассказа Элли, потому что Аларм был слишком не в себе и вообще, кажется, не заметил её присутствия в Изумрудном дворце, а больше спросить было не у кого. Да и Элли была в таком состоянии, что ей было не до рассказов. Просто вывалила коротко объяснение, что произошло…

— Лили была одна? — тревожно спросила Стелла у дежурного. Тот пожал плечами.

— Приходила одна. С балкона вот так шагнула — а потом обратно. Но вроде на облачке с ней кто-то был. Она такая расстроенная была. Кто-то обидел, наверное, — бесхитростно поделился стражник. Кажется, он до сих пор сам Лили сопереживал.

— Куда она полетела?

Гвардеец виновато развёл руками.

— Простите, госпожа. Не могу знать.

Стелла постояла несколько мгновений — а потом кинулась к зеркалу. Надо искать Лили и Тома. Лили бы просто так не пришла.

Но найти её уже было невозможно. Зеркало показывало белёсый туман.

Где же Лили?

Может, Виллина знает?

Но с Виллиной Стелла быстро не свяжется. Единственный способ — через Лангу, телепатией. Потому что ни сама Стелла, ни Виллина таким даром не владеют — только Элли и Ланга, но Элли сейчас совсем не в том состоянии… А до Ланги ещё дозваться надо — Стелла не была уверена, что та её услышит в своей Подземной стране. Прежде они практически никогда так не общались.

И всё же дозваться удалось. А через некоторое время Ланга снова вышла на связь и сообщила: Лили нет ни в Подземной стране, ни у народа Мглы, ни в Южном море — Ланга предполагала это как вариант, но, очевидно, ошиблась, — и Виллине тоже ничего не известно. Том, вероятно, вместе с ней — это всё, что Ланга может сказать. Опять же, как предположение, не больше.

Где же Лили?

В Невидимой земле, вдруг сообразила Стелла. Ведь Лили часто туда уходит. А Том тогда где? Там же?

Похоже на то.

Но почему так? Неужели Том… Да нет, в это категорически не хотелось верить. Но Лили бы не потащила Тома в Невидимую землю… Если бы был иной путь. Значит, другого пути нет.

Значит, Том не вернётся.

И возможно, Лили не вернётся тоже. Хотя, кто знает…

Стелле стало грустно до слёз.

* * *

Солнечные лучи согревали комнату сквозь полупрозрачные занавеси, играя бликами изумрудов. Из парка доносился смех и весёлые окрики — там Энни гуляла с маленькой Анни, и к ним наверняка присоединилась какая-нибудь ещё ребятня. Может, школьники, а может, дети дворцовых работников.

Аларм чувствовал успокоение. Почти. С Элли всё было хорошо. Она была ещё слаба, под глазами залегли усталые тени, лицо осунулось — но она уже улыбалась, разговаривала. Ещё не вставала — но уже сама прижимала к себе крошечного сына. А Аларм сидел рядом с ней, прямо на кровати, и тихо радовался.

Вчерашнее казалось диким сном.

Если бы не одно «но». Аларм помнил про Тома. Хотя вчера всё вытеснила тревога за Элли, но сегодня, когда с Элли уже всё было хорошо, беспокойство за товарища вернулось. Узнать же было не у кого. Так и не было известно, что с ним случилось и чем там всё кончилось. И кончилось ли?

Элли вскоре устала — Аларм позвал Фаину, и фрейлина унесла ребёнка в соседнюю комнату.

— Я пойду? — предложил Аларм осторожно. — А ты отдохнёшь.

— Посиди ещё пять минут, — попросила Элли. Аларм улыбнулся и, конечно же, остался.

Элли смотрела в потолок.

— Знаешь… Я не решусь больше заводить детей, — вдруг сдавленным шёпотом проговорила она, словно ей так трудно далось это признание.

— Почему? — Аларм бережно взял её за руку. — Из-за того, что тебе было так плохо?

Элли слабо скривилась в подобии улыбки.

— Не из-за болезненных родов, нет… Это ерунда по сравнению с тем, что я боюсь… Вдруг… Понимаешь, вдруг Пакир не оставит нас в покое. И вселится в нового малыша… — она отвернулась, и Аларм увидел, что она плачет. — Я же не смогу так жить и вечно бояться… Что кто-то снова станет его мишенью… кто-то маленький и ничего ещё не понимающий будет просто беспомощным орудием Зла. И мы ничего не сможем сделать. Мы ведь не можем этому воспрепятствовать. Сейчас я вытянула из малыша магию. Смогла, хотя и с трудом. Я на это больше всего сил потратила, поэтому мне и было так плохо. Но где гарантия, что Пакир не придумает ничего новенького… Поэтому выход только один.

Аларм наклонился к ней и обнял, утешая.

— Ну и что в этом плохого? Не расстраивайся. Всё же хорошо.

— Да, но я почему-то мечтала о большой семье, — всхлипнула Элли. — Мы вполне могли бы…

— Двое детей — уже хорошо, — Аларм коснулся лбом её виска. Элли сквозь слёзы усмехнулась:

— Да, учитывая, что когда-то я вообще была бездетна и одинока. Конечно, нужно радоваться, что хоть так… Но мне просто страшно подумать, что могло бы быть.

Аларм выпрямился и кивнул.

— Ты на меня не сердишься? — она смотрела из-под мокрых ресниц. Аларм только улыбнулся — глупый вопрос… За что же?

— Как дела у Тома с Лили? — переменила тему Элли, и Аларм вздохнул — да, он сам думал о них, но…

— Нет никаких вестей. И спросить не у кого, — развёл руками он.

— Можно у Ланги, — подсказала Элли.

— О, точно, — вспомнил Аларм. И усмехнулся: — Надо это Энни поручить, у неё с Лангой болтать лучше получается. Кстати, Энни спрашивала, как мы назовём малыша. Мы ведь так это и не обсудили.

— Давай ты придумаешь, — Элли прикрыла глаза. — А мне предложишь варианты на выбор.

Странно как-то, что они раньше не обсудили имя. Хотя, с Анни тоже так было: знали же, что ждут девочку, а об имени подумали в последнюю очередь.

— Ладно, отдыхай, — Аларм поцеловал Элли в щёку и ушёл.

Он отыскал Энни в саду, забрал у неё Анни и поручил дозваться до Ланги и уточнить информацию. Через десять минут Энни с беспокойством сообщила: Том и Лили исчезли из Волшебной страны и, по мнению Стеллы, оба, скорее всего, в Невидимой Земле.

Анни прыгала вокруг и что-то требовала, а Аларм впал в ступор. Энни тоже стояла рядом неподвижно и смотрела в никуда широко раскрытыми глазами. Оба одновременно поняли, что это может означать.

* * *

Лили не понимала, почему Том не просыпается.

Дарина и Асмаральд спорили, а она просто молча смотрела. В конце концов, что она понимает? Ничего… Она, хотя и частый гость Невидимой Земли, но всё же не её житель, и совсем не знает всех её правил.

Том спал. Возможно, это был какой-то колдовской сон, потому что Дарина и Асмаральд уверенно заявили, что он… ну, жив — так, как это можно понимать в том числе в Невидимой Земле. Он спит — в стране, где сон — чистая условность и в него погружаются только по привычке или для того, чтобы увидеть сказочные даже по здешним меркам сны. Ведь здесь ты — призрак…

По крайней мере, возможности твоего тела существенно меняются. Сам себе ты призраком не кажешься, разумеется. Да и никто тут друг другу призраком не кажется. Ты не летаешь, не просвечиваешь, и вообще все воспринимают себя и других как обычных людей — хотя Лили давно подозревала, что всё тут лишь имитация обычной человеческой жизни. Кто хочет — получает от этой имитации удовольствие. Кто не хочет — ищет другие способы или волен покинуть Невидимую Землю. Да-да, это далеко не окончательный приют для героя Волшебной страны. Только, если отсюда ушёл — не вернёшься. Уже никак. Без исключений.

Просто местные жители считают, что лучше быть вечным призраком, чем окончательно уйти в неведомое ничто, где даже неизвестно, что тебя ждёт. Вот и пытаются скрасить призрачное существование по своему вкусу. Не такое уж плохое оно у них получается, это существование. Особенно для тех, кому страшно умирать по-настоящему. Ведь кто знает, что там дальше, после настоящей, окончательной смерти…

Том спал. Прохладные руки его были по-прежнему мягкими, но не было слышно дыхания.

— Это похоже на то, как люди спали от Усыпительной воды, — сказал Асмаральд. — Я наблюдал такое. Хотя и лишь издали.

— Хочешь сказать, что Том всё забудет, когда проснётся? — нахмурилась Дарина. — Мне бы не хотелось этого.

— Мне тоже. К тому же мне непонятно, каким образом это произошло. Сильвия усыпила его своим рогом?

— Но зачем?

— Нет, подожди. Зачем — это другой вопрос. В первую очередь я хочу понять, что именно с ним сделалось… И почему он не просыпается даже здесь?

— Значит, действительно усыплён?

— Но это странно… И непонятно. Я чувствую в нём какую-то магию — своеобразную магию, мне она кажется знакомой и в то же время нет… В ней есть что-то отчасти понятное… Но его немного… Развоплощение ему не грозит, — этим термином в Невидимой Земле пользовались как аналогом слова «смерть» — когда оно означало именно то, что и из Невидимой Земли можно пойти дальше. — Но как заставить его проснуться? Сколько он ещё проспит? Я не берусь сказать. Моих знаний и опыта не хватает… Впервые сталкиваюсь с таким.

— Ну, значит, вариант только один, — развела руками Дарина. — Отвезём Тома к твоему отцу. И тогда всё станет ясно.

Асмаральд кивнул:

— Да, ты права.

От Призрачного моря до моря Торна надо было довольно долго плыть по Большой реке — но к счастью, вниз по течению. Лили не раз тут плавала точно так же в компании Асмаральда и Дарины, а иногда и шла пешком вдоль берега, и всегда любила этот путь. Если шла пешком — каждый раз ждала чего-нибудь нового и удивительного. Большая река в этих местах вообще отличается загадочностью. Необязательно начинать путь от Призрачного моря. В Большую реку можно вплыть с любого места на берегу, хоть из Розовой страны, хоть из Фиолетовой, хоть из Зелёной — и всякий раз она будет разная и преподнесёт массу сюрпризов. Только пеший путь обязательно начинать от Призрачного моря. Иначе рано или поздно просто заплутаешь в унылых болотах.

Призрачное море же, по сути — старое озеро-водохранилище, которое когда-то было непосредственно на реке. Позже она изменила курс, а огромное озеро осталось. Питалось многочисленными ручьями и мелкими речками, а дальше от него до Большой реки шёл широкий проток, сравнительно недлинный. Если яхте помогал ветер, то можно было преодолеть путь от Призрачного моря до русла реки часа за три. А дальше, до моря Торна, приходилось плыть ещё около суток.

А так как любой сон и отдых здесь был лишь условностью и привычкой, то Асмаральд и Дарина вполне могли преодолеть этот путь за такой срок и даже не испытав усталости. Но более быстрого способа, к сожалению, не было.

* * *

Когда о Томе и Лили не поступило никаких известий — ни о них, ни от них самих — уже третий день подряд, Аларм как-то сказал Элли, глядя на спящего малыша у неё на руках:

— А знаешь… Однажды Том такое ляпнул… Ну, видимо, как всегда, когда на него «находит»… Решил, что мы назовём сына в его честь.

Элли подняла глаза:

— Что?

— Я тогда не стал об этом думать, — Аларм смутился. — А потом и вовсе как-то вылетело из головы. Вернее, нет, не то чтобы вылетело… Такое не забывается, просто перекрылось как-то.

— А это когда он такое ляпнул? — уточнила Элли.

— Во время войны ещё... Когда мы собирали союзников, и ты исчезла после Ущелья Драконов. Я тогда переживал, — Аларм развёл руками, — как-то явился в тронный зал, а там Том стишки декламирует… Представь мой шок при этом.

— Понятно, — вздохнула Элли. Посмотрела на спящего сына и нежно поцеловала его в лоб — он завозился и закряхтел, но не проснулся. — Что ж… Пожалуй, пророчество стоит исполнить.

Лицо у неё было при этом таким мрачным, что Аларм осторожно уточнил:

— Что-то не так?

Элли покачала головой:

— Позови Фаину, пожалуйста.

И когда они снова остались вдвоём, удручённо закрыла лицо руками:

— Если Том знал… То он может уже не вернуться?

— Если он в Невидимой Земле, то, наверное, ему там хорошо, — сдержанно сказал Аларм. — Лили там всё знает. Наверняка она с ним.

— Конечно, она его не бросит, — глухо пробормотала Элли. — Но как мы могли ему позволить… Никогда себе этого не прощу.

— Но что ты могла поделать? — попытался возразить Аларм, однако Элли внезапно подняла лицо — по нему текли слёзы.

— Никогда себе не прощу! Никого! Ни одного погибшего на войне! Я знаю, что ты скажешь — мол, мы ничего не могли сделать! Да, не могли! Но разве это оправдание? Мы в ответе за всех! Мы вели людей в бой! Я вела! Я их отправляла! Они умирали за нас, за меня! А надо было — просто выйти самой против Пакира, в поединке, и ни один человек бы не пострадал! Разве все те люди, которые погибли в битвах, хотели этой войны? Разве Том шёл сюда на войну? Разве он затем сюда пришёл, чтобы подставиться перед Пакиром вместо меня?

И она разрыдалась, снова уронив голову.

Аларм погладил её по плечу:

— Я понимаю, Элли. Но ведь и ты шла сюда совсем не за тем, чтобы подставиться перед Пакиром…

— Да! Но нельзя же было позволить кому-то подставиться вместо меня!

— А что бы ты могла сделать?! — крикнул Аларм, и Элли перестала рыдать.

— Я не знаю, — проговорила она. — Что угодно, но не это.

— Тогда я должен был подставиться, — Аларм говорил сквозь зубы и смотрел ей прямо в глаза. — Потому что я — единственный, кто хотел этой войны. Ну, с нашей стороны…

Элли изумлённо расширила глаза.

— Я же хотел быть воином, — пояснил он. — Хотел биться с любым врагом, лишь бы освободить отца. Самое странное, что теперь мы с отцом почти не общаемся, но… всё равно же я хотел, — он пожал плечами. — Пакир был моим врагом. Вот мне с ним и надо было биться во всех поединках. Не мирным жителям Волшебной страны, не тебе и уж тем более не нашему ребёнку, которого он хотел подчинить. И не Тому, конечно же. Но почему-то Пакир не стал на меня сейчас нападать.

— Ты не маг, — шёпотом предположила Элли. Аларм покачал головой.

— Не думаю, что только из-за этого.

— И ты уже взрослый…

— Нет. Не в этом дело. По крайней мере, не только в этом… Я вижу два объяснения: либо Пакир меня ещё достанет, рано или поздно, тем или иным образом, напрямую или косвенно, либо… — Аларм скривился в презрении к самому себе, — он меня уже достал — потому что сыграл на моей слабости. На моих страхах. В городе Теней должен был умереть я, — он встал, — а я не решился — и умер мой друг.

Он развернулся и хотел уйти. Элли приподнялась:

— Ты не виноват…

Аларм оглянулся:

— А кто? Ты? На себя всё не взваливай, ладно?

— И что ты будешь делать?

Аларм постоял перед дверью.

— Без понятия, — честно признался он и открыл дверь.

— Если решишь умереть, предупреди, ладно? — с иронией попросила Элли. Аларм усмехнулся:

— Не беспокойся. На это я сам не пойду. Кто же тогда будет тебя беречь и детей воспитывать? — Он вздохнул. — Именно это меня и держит, — признался он, постоял ещё секунду и закрыл дверь снаружи. И добавил вполголоса, когда Элли уже не слышала: — Держит, мучает — и даёт силы. Всё сразу.

И поэтому мой друг умирает, а я — мне жить теперь с этим. Потому что у меня, понимаешь ли, семья. И я за них в ответе. Я их люблю, беспокоюсь о них — и я не могу уйти.

Я должен был умереть в Городе Теней ещё тогда. Три с лишним года назад.

Да нет, я должен был жить, чтобы победить Пакира.

Да нет, бессмысленно всё это.

Глупо как-то всё получается.

Энни шла навстречу с Анни на руках. Анни вертела в своих ручонках куклу — она в них ещё играть нормально не умела, но покрутить и рассмотреть — уже сойдёт.

— Это кукла, — чётко проговаривала Энни. — А это у куклы — ножки. А это — ручки. А это — ротик. Вот это у тебя ротик, а это у куклы ротик. Вот это у тебя ручка, а это у куклы. О, а вот и папа. Скажи: папа!

— Папа, — повторила Анни. Но всё ещё была занята куклой и обращала на неё куда больше внимания, чем на родного отца.

Аларм остановился. От такой мирной и обыденной картины, как дочь с куклой, у него почему-то даже в глазах защипало. Вот как, скажите, как можно бороться одновременно за неё, за Элли, за всех родных и близких, за всех друзей и за весь народ Волшебной страны? Почему нельзя сделать так, чтобы защитить всех сразу? Чтобы никто не пострадал… И никто не должен был подставляться…

— Если тебе интересно, — ломким голосом проговорил он, обращаясь к Энни, — мы назвали сына Томом.

Энни поставила Анни на пол.

— Вы что, с ума сошли? — поинтересовалась она вызывающе. Аларм даже опешил.

— Почему — с ума?..

— Вы что, в память Тома назвали?

— Что в этом плохого?

— Ничего! — звенящим голосом ответила Энни. — Кроме того, что вы почему-то его заранее похоронили. А я в это не верю, слышишь!

В её голосе нарастала истерика, и это было понятно. Энни действительно не хотела верить в смерть друга… Вопреки всему — не хотела. Аларм знал, как она тяжело это переживает. Вот только с маленькой Анни и расслабляется — с ней кто угодно отвлёкся бы от мрачных дум…

— Ну не в память, а просто в честь, — попытался усмирить этот всплеск Аларм. — В конце концов, если у нас есть две Анны, то почему два Тома тебя смущают?

Кажется, ему удалось достичь цели хотя бы отчасти.

— Ну если в честь, тогда ладно, — решительно кивнула Энни. — Забирай дочь, а мне… А я… А мне пора!

И она убежала прежде, чем Аларм её успел остановить. Он посмотрел на Анни. Она уже бросила куклу и теперь сосредоточенно смотрела на него в ответ.

— Мне, кажется, придётся выбирать, кого именно защищать, — тяжело признался ей Аларм. Но Анни ещё не понимала таких вещей. Аларм подхватил её на руки: — Придётся выбирать, малышка… Знала бы ты, как это нелегко… Когда-нибудь станешь взрослой и поймёшь…

— Папа, — проговорила Анни с лучезарной улыбкой. И Аларм закусил губы — в глазах снова почему-то защипало.

Всё-таки отвратительное это чувство — ощущать себя предателем. Ещё хуже — понимать, что ты был бы предателем в любом случае. И если бы подставился сам, даже если бы умер, а не стал бы куклой Пакира — тоже. Потому что тогда ты бы предал свою семью — ведь ты нужен им. Нужен живой. И без чужой Тьмы в голове.

Аларм вздрогнул, вспомнив, как готов был убить Тома сам, зная, что в него вселилась Тьма. Потому что защищал семью.

Защитить семью ценой жизни друга. А друга тогда как защитить?

Где же выход?

Аларм сжимал Анни на руках — и ему было страшно, потому что… Как же сделать так, чтобы вот эта малышка, невинное и светлое дитя, никогда не смотрела Тьме в глаза? И маленький Том, только что обретший имя, Том-младший — тоже? Чтобы им никогда не приходилось делать страшный выбор? Как их защитить? Навсегда?

— Я тебя защищу, — серьёзно пообещал Аларм дочери. Но та ещё не понимала таких слов и только радостно улыбалась, хватая ручонкой его за волосы:

— Па-па!

Аларм со вздохом добавил:

— Если смогу…

Лабиринт из холодных звёзд -

Они вглубь за собой манят…

Для чего они ждут меня

В изумрудной стене огня?

На невысказанный вопрос

Я боюсь получить ответ

И бегу через звёздный свет

По дороге, которой нет…

Почему-то по реке они до конца не поплыли.

Прилетела Голда и сказала, чтобы Лили и Том сошли на берег. И прошли через Звёздный Лабиринт.

— Но как же мы пройдём? — возразила Лили. — Пройти могу только я. Он же спит…

— Значит, пусть проснётся, — безапелляционно заявила Голда и улетела.

— Легко сказать, — мрачно бросила ей вслед Лили.

В Невидимой земле нет понятия «не выспался», но Лили чувствовала себя именно так. И глаза болели. Она тут ещё иногда плакала. Дарина её утешала, как могла…

На берег так на берег. Асмаральд вынес Тома на руках. Звёздный Лабиринт сверкал неподалёку — отсюда он казался прозрачным, просто звёздами, искрами в чистом небе. Но Лили знала, что, когда они подойдут близко, всё будет иначе.

Подошли.

Лили села на землю. Зеркала, светящиеся тёмно-изумрудным глубоким таинственным светом. Огромные. В несколько этажей. Сколько бы раз Лили ни была в Невидимой земле — но через Лабиринт она никогда не ходила.

Как-то не тянуло. Или боялась.

— Пройти через лабиринт нужно, чтобы в Томе не осталось Тьмы, — мягко пояснил Асмаральд. Лили кивнула. Она поняла.

— Но он ведь спит, — повторила она очевидное. — Как он пойдёт через Лабиринт?

Асмаральд задумался.

— А ты иди первой, — наконец сказал он. — А там… там видно будет. Наверное, ты поймёшь, что делать. Ну, в крайнем случае, вернёшься.

— А можно?

Асмаральд улыбнулся:

— Отчего ж нельзя? Лабиринт в оба конца проходимый… Просто надо найти путь.

Лили кивнула. Асмаральд добавил:

— Мы будем ждать на другой стороне.

Лили снова кивнула.

Асмаральд ушёл, а она осталась сидеть. Сколько времени она так просидела? А неизвестно. Она не чувствовала времени. И даже на солнце не смотрела. Тем более что здесь, у Звёздного Лабиринта, его и не поймёшь — с какой стороны оно светит и как высоко находится. В Невидимой Земле время в целом идёт так же, как и «снаружи», за исключением разве что всяких особо чудных мест вроде горы Гудвина — да вот и Лабиринта, где оно подчиняется своим законам. Или их отсутствию.

Потом всё-таки встала и пошла.

Сделала шаг за первую грань огромного зеркала с сияющей кромкой.

Оглянулась.

Том стоял и смотрел на неё.

Лили бросилась назад — и натолкнулась на прозрачную стену.

Она ведь в Лабиринте…

Том стоял и смотрел на неё — она отчаянно замахала рукой, призывая его войти внутрь.

Он понял. Пошёл ей навстречу — свернул чуть в сторону, вероятно, увидел там вход.

И Лили его потеряла из виду. Кругом были только зеркала. И звёзды.

А может, ей вообще почудилось, что она видела его проснувшимся? Может, он по-прежнему лежит там, на земле?

Лили заметалась по лабиринту, как испуганная птица. Через минуту поняла, что только больше запуталась. Она села и начала думать.

Выход из Лабиринта существует. Она должна пройти его весь — и на выходе… На выходе будет всё ясно.

Осталось понять, куда идти.

Кругом игра отражения,

Воображения,

Непонятно, где что всерьёз.

И снова страхи сражения

На поражение

В лабиринте холодных звёзд…

Средь изумрудного пламени

Шёпотом имени

Возвращу из миров любых -

Ты только не потеряй меня,

Не отпусти меня

В Лабиринте своей судьбы…

В зеркалах Лили видела себя — и каждый раз отражение было каким-то разным. То серьёзным и сосредоточенным. То испуганным. То решительно-отчаянным. Причём это было не просто выражение лица — как актриса, пусть и непрофессиональная, Лили отлично это понимала. Взгляд, который обращало на неё собственное отражение, был настолько чётким и ясным каждый раз, что в нём можно было читать, как в книге…

Читать её душу — раскрытую, как никогда.

Может, это не зря? Может, зеркала стремятся ей показать, какая она? Этот Лабиринт перед всеми таким предстаёт — безжалостным и честным зеркалом души, обнажающим перед каждым всё, что тот сам думает и чувствует? Без прикрас? Даже такое, в чём человек сам бы себе никогда не признался? Даже то, о чём он сам и понятия не имеет? Лили смотрела в глаза некоторых своих отражений — и ужасалась, спеша отвернуться и бежать дальше: нет, нет, она не такая… А перед другими замирала: неужели она — такая? Да ну, нет, она попроще. Отражение слишком уж её приукрасило. А рядом, в соседнем зеркале — оно же, но с таким скептически-здравомыслящим взглядом, что только посмеяться хочется. И следующее отражение действительно смеётся — задорно, задиристо, с подначкой такой…

Что же, ей предлагается взглянуть внутрь себя?

Или у неё сейчас нет времени на самоизучение?

Другого шанса может не быть… И Лили иногда останавливалась. А иногда — бежала дальше, не вглядываясь.

Надо искать Тома. Надо искать выход. Сначала Тома, а потом выход.

Зеркала отражают суть

Закоулков твоей души,

И тебе предстоит решить —

Задержаться или спешить…

Звёзды лишь предлагают путь -

Но решенье — в твоих руках,

В этих призрачных зеркалах,

В этих странных твоих мечтах…

Иногда Лили казалось, что она снова видит Тома — вот-вот протянет ему руку… И он протягивал в ответ… Но каждый раз оказывалось, что он за стеной.

— Я тебя найду! — кричала она ему не раз. И он кивал в ответ. И наверное, тоже что-то говорил.

Она его не слышала. Скорее всего, и он её тоже.

Иногда Лили казалось, что это всего лишь её фантазии.

Она то металась по поворотам, как слепой котёнок, не зная, куда же ринуться, то заставляла себя остановиться и размыслить здраво. Не всегда это получалось.

Интересно, Том нашёл выход? Ну, если это действительно он сам, а не его фантом в зеркалах, чтобы сбить её с толку.

Впрочем, Невидимая Земля — не то место, где враждебные силы будут сбивать тебя с толку. Их тут просто нет. Так что если она, Лили, блуждает в Лабиринте — это не потому, что кто-то что-то против неё имеет. Просто ей самой это нужно.

Ну, или просто выход надо лучше искать.

Даже смешно, что она, мнящая себя таким знатоком Невидимой Земли в Волшебной стране (никто больше из живущих там не имел такой возможности — уходить в Землю Призраков и возвращаться, — а она имела!), оказалась абсолютно беспомощной в самом центре этого таинственного мира. А вот Том, который был тут только один раз, наверняка знает, как отсюда выбираться.

Или нет. Он ведь тоже тут где-то бегает. И может быть, ищет её.

А может, затем и ищет, чтобы помочь ей выбраться.

Друзья говорили, что Звёздный Лабиринт по планировке схож с Изумрудным городом. Поэтому Элли с компанией, когда они тут оказались, было сравнительно легко найти нужный проход — кратчайший путь через Лабиринт. На самом деле не обязательно идти кратчайшим. Просто блуждать будешь дольше. Тут ведь нельзя умереть от голода, жажды и усталости. И вообще Лили не слышала, чтобы кто-то пропал в Лабиринте навсегда.

Впрочем, никто сюда без надобности и не суётся. Даже Асмаральд с Дариной, любители приключений. Впрочем, нет, они один раз тут тоже были — когда Дарина только поселилась в Невидимой Земле.

Так вот… Если Лабиринт похож планировкой на Изумрудный город… То жаль, что Лили город так плохо знает. Она ведь там практически не бывает. Нет, была несколько раз, но не исследовала улицы и во дворце не бродила по закоулкам. Вот Том — Том наверняка тут прекрасно ориентируется… Он во дворце все уголки облазил, причём начал ещё тогда, когда был медвежонком.

Том снова мелькнул где-то вдалеке, у поворота — и Лили бросилась туда.

— Том!

Но там уже никого не было. Лили вздохнула. Главное — не суетиться.

А вот и мостик. Лили ступила на него. Он звенел, словно струны арфы или колокольчики. А может, ей так казалось.

Пожалуй, она только сейчас поняла, что здесь тоже есть своя музыка. Она в воздухе. Она в этих звёздах. Тихая. И такая разная.

Здесь как будто можно было слушать несколько мелодий одновременно — и они не спутывались в голове.

Наверное, они ей что-то подсказывали. Лили стала слушать.

Может, надо просто успокоиться. Тогда и Лабиринт откроется ей во всей ясности... Перестанет быть лабиринтом и покажет понятный и короткий путь...

В лабиринте холодных звёзд

Нет ни шума, ни суеты,

Только крепнут твои мечты

В волнах света и теплоты…

На дорожке хрустальных нот

Путеводную нить найди,

В поворотах не заблудись,

Верь, что лучшее — впереди…

Том словно ждал её у конца этого мостика. Но Лили в очередной раз налетела на стену. Стена искрилась и переливалась, словно дразнила её этой игрой световых бликов, а Лили упала возле неё и расплакалась — в который раз за последние дни. Том совсем рядом. Он протягивает ей руки. А она не может их коснуться. Он что-то говорит — а она не слышит. Только видит его задорную, подбадривающую улыбку. Он говорит много, долго, что-то рассказывает, жестикулирует оживлённо, куда-то показывает, крутит руками… А она не слышит…

Кругом игра отражения,

Воображения,

Непонятно, где что всерьёз.

И снова страхи сражения

На поражение

В лабиринте холодных звёзд…

Средь изумрудного пламени

Шёпотом имени

Возвращу из миров любых -

Ты только не потеряй меня,

Не отпусти меня

В Лабиринте своей судьбы…

Лили встала, развернулась спиной к Тому и пошла прочь — не по мостику, его уже не было, или она не видела. Просто — назад. Если тут зеркала…

Она встретилась с Томом лицом к лицу. Схватилась за его плечи.

— Ты…

И вдруг поняла, что выход из Лабиринта — в двух шагах отсюда.

Они сделали их, держась за руки.

Лили повисла на Томе, как на вешалке, и готова была задушить в объятиях — в переносном смысле, конечно же, тем более что в буквальном, к счастью, в Невидимой Земле в принципе задушить никого невозможно.

— Ты! Ты! Это ты! Ты живой! Ты ведь живой? Ты точно живой?

— Учитывая, что мы в Невидимой Земле, — пропыхтел Том, пытаясь немного высвободиться из её чересчур крепких объятий, — вопрос относителен.

Лили слегка его отпустила — хотя он её тоже обнимал.

— Ты даже здесь умудрялся спать! — обвинила она его. — И мы не могли тебя добудиться!

— Ну поспал немножко человек, чего панику разводить… — Том демонстративно зевнул. Лили готова была его треснуть от души, чтоб не дразнился. Треснуть — а потом прижать к себе и никогда-никогда не отпускать.

Хотя бы до тех пор, пока самой подышать не захочется.

— Я думала, ты умер! — бросила Лили ещё одно обвинение прямо ему в лицо. Счастливым голосом.

— Пфе-е-е… Нашла чего думать…

— Я так рада, что ты жив! Даже если относительно, — добавила она чуть тише. — Но в Невидимой Земле ты будешь жить несмотря ни на что.

— Да я и без Невидимой Земли жить буду, — пожал плечами Том. — А что такое? Ты давай мне сначала расскажи, как мы тут оказались.

— А ты не помнишь? — Лили ещё ослабила объятия, чтобы отступить и окинуть Тома взглядом.

— Не-а. Ну, помню, как в Город Теней прилетели. И там мы с Пакиром немножко это… — Том покрутил в воздухе рукой. — Но я его это… — он демонстративно изобразил пинок ногой. — Вот. А потом меня чего-то Сильвия боднула. А потом мне снились та-акие сны… — Он вздохнул с преувеличенной, как показалось Лили, мечтательностью.

— Я думала, Сильвия тебя убила, — серьёзно сказала Лили. Том даже изумился:

— Сильвия? Меня? Да ты что. Она же меня спасла, наоборот. Вот если бы она меня не боднула, тогда бы я точно… это… — он махнул рукой. — Мне уже казалось, что я снова медвежонок… Или это мне потом уже приснилось? Но что самое забавное, — он действительно засмеялся, — даже снова став медвежонком, я снова что-то кому-то предсказывал. Или просто что-то рассказывал… Что-то не помню, всё в голове перепуталось, я даже Волшебную страну перепутал, в смысле, она у меня как-то зеркально в снах отражалась, как будто Голубая страна с Фиолетовой местами поменялись… Или Фиолетовая с Жёлтой? — Он задумался.

— Да какая разница, — встряхнула его Лили.

— Ну да, ты права. Но ты не представляешь, каким важным медведем я там был! — Том поднял палец с таким видом, что Лили расхохоталась. — Да, а ещё… Слушай, а что с Элли? — он вдруг стал невероятно серьёзен — Лили даже поразилась такой резкой перемене в настроении.

— А что такое? — насторожилась она. — Я про неё ничего не знаю. Я улетела с тобой и в Изумрудный город не заглядывала. Нас там, наверное, нет уже дня два... Или больше.

— Надо срочно выяснить! — Том заозирался по сторонам, ища, куда бежать. — А то мне что-то про неё как будто снилось… Только я не понял…

— Вон яхта! — Лили указала на белеющий в море парус, и Том кивнул:

— Ага. Побежали! Понимаешь, — досказывал он уже на ходу, когда они спускались с обрыва по тропинке — тут Лили знала дорогу, — мне что-то снилось, но теперь такая путаница в голове… То ли мы Элли потеряли, и её кто-то во что-то превратил, то ли Элли была всё-таки с нами, и мы искали кого-то другого… Не пойму, кто именно там был Элли. И вообще там столько путаницы было. Единственное, в чём я абсолютно был уверен — что я был медведем. Плюшевым. Но про Элли надо выяснить! Вдруг мне не просто так что-то снилось? Хотя обычно, если сны пророческие, то я их не запоминаю…

— Перед тем, как мы на Пустошь Теней поехали, тебе тоже что-то пророческое снилось, и ты запомнил, — сказала Лили.

— Ага, я там не стал до конца досматривать, — честно признался Том как будто между прочим. Лили даже остановилась на секунду. Так. Он ей тогда говорил, что не знает всего до конца... Так значит...

— В смысле — не стал? Нарочно?

— Я испугался и решил, что досматривать не буду, — пожал плечами Том с видом «а что тут такого». — Ну просто мало ли, что могло со мной произойти. В смысле, в этом пророчестве. Ну, то есть на самом деле, конечно, но на тот момент я не знал… Короче, ты поняла, да?

Лили снова остановилась и повернулась к нему:

— И ты поехал, сознательно отказавшись узнавать, что с тобой произойдёт?!

Она готова была кричать от возмущения. Этот балбес плюшевый, предсказатель доморощенный, поехал, не досмотрев предсказание до конца?! И подставился под удар, чтобы она потом тут с ума сходила? Даже не объяснив ей всего?

— А что тут такого? — Том уклонился от её оплеухи. И от второй. — Надо же было Элли выручать!

Третьей не последовало — Лили опустила уже занесённую руку.

— Ради Элли я тебя прощаю, — высокомерно объявила она. — Но если ещё раз так сделаешь… В смысле, нарочно не досмотришь предсказание до конца, не предупредишь меня, а помчишься навстречу неведомой опасности… Пророк ты или кто?! Я тут с ума схожу, не знаю, что с тобой случилось, тут ещё Сильвия тебя как будто убила, и Виллина с Лангой ничего не понимают, и Стелла улетела, и в Невидимой Земле ты не просыпаешься… А он, оказывается, просто не захотел досматривать предсказание до конца! Балда!

Эмоционально всплеснув руками, она отвернулась и продолжила спускаться по тропинке.

Том пошёл за ней.

— Просто я очень боялся струсить, — пояснил он отнюдь не виноватым тоном. — А трусить мне было нельзя.

— Я на тебя обиделась, — сообщила Лили, гордо вскинув голову. Том хмыкнул.

— Я тебя люблю, — заявил он. Поймал её сзади за плечи и чмокнул в макушку. Лили вывернулась.

— Я тебя тоже люблю, но временно обижена. Ты представляешь, что я пережила? — Лили снова оглянулась на него, взмахнула руками, хотела даже всплакнуть — но передумала. Хватит, она достаточно его поругала, можно уже и помириться. — А как ты проснулся?

— А как? Ну, проснулся, когда окончательно понял, что вижу страну как-то зеркально, и запутался, — объяснил Том, — смотрю — а мы у Зеркального Лабиринта. Думаю — ага, вот почему мне всё как-то не так виделось. А ты внутри. Ну, я за тобой и пошёл. Ничего необычного. А потом ты там бегаешь, я тебе пытаюсь объяснить, где проход, а ты меня не слышишь.

— Я действительно не слышала, — покаянно вздохнула Лили. Повернулась и уткнулась лбом Тому в грудь. — Прости, что накричала. Я просто за тебя переживала, ты не представляешь даже, как, — она всхлипнула — чуть-чуть. Том обнял её.

— Прости, я не специально, — хмыкнул он.

— Не специально?..

— Ну ладно, ладно, специально, но я... В общем, считай, что из лучших побуждений, вот.

— Больше не будешь? — Лили искоса взглянула на него. Том издал смешок:

— Не могу пообещать. Прости. Да просто я и вправду побоялся. Я увидел в пророчестве, что Сильвия меня рогом протыкает… А дальше не стал смотреть, потому что думаю — вдруг я там умру, и тогда мне будет очень-очень страшно ехать, вдруг вообще не захочу — и тогда всем будет плохо, потому что… Ну, в общем, потому. А так я ехал и думал — ну, а вдруг не умру, мало ли, что там потом ещё будет, после Сильвии. Всё же может быть. Ну вот! — он довольно вздёрнул нос. — В этом я оказался прав. Ты рада?

Лили легонько стукнула его в плечи кулачками.

— Ещё раз так сделаешь… Вот я не знаю, что я тогда сделаю!

Том рассмеялся.

— Пошли, — он подтолкнул её дальше. — Там Асмаральд нас уже ждёт. Вот уж не думал, что снова с ним встречусь так быстро.

— Погоди, может, ещё и прощаться сейчас не придётся, — вздохнула Лили.

— Да я всё-таки хочу в мир живых, — уверенно заявил Том.

— А вдруг это уже невозможно?

— А я уверен, что возможно.

— Это пророчество?

— Ну… Нет, — смутился Том. — Но я очень этого хочу. И потом, я ведь заколдованный. А на заколдованных Невидимая Земля так не действует, как на обычных. Вот ты же ходишь туда-сюда, значит, и мне можно.

— Погоди, когда это ты заколдоваться успел? — Лили взглянула на него с подозрением.

— А Сильвия, думаешь, зачем меня бодала? Через неё твоё заклятие поделилось и на меня тоже, — легкомысленным тоном объяснил Том. — Ну, это если проще говорить, а то Ланга бы тебе формул настроила с заумными терминами.

Лили в очередной раз изумлённо уставилась на него, но удивляться уже было особо некогда — яхта стояла у причала, который был в двух шагах отсюда, и Асмаральд с Дариной радостно махали руками.

Асмаральд сказал, что получилось в итоге всего-навсего дурацкое совпадение: Том действительно просто спал до тех пор, пока не досмотрел свой сон до конца. Так получилось, что как раз к тому времени он оказался у Звёздного Лабиринта — и не раньше. Был ли сон неспроста? Вполне возможно, раз даже в Невидимой Земле он не ушёл. Был ли сон пророческим?

— Едва ли, — сказал Асмаральд. — Скорее всего, ты видел не будущее, а прошлое или настоящее в параллельном мире. Поэтому и не просыпался — слишком глубоко ушёл туда.

— И много у нас ещё параллельных миров? — проворчала Лили. Дарина посмеялась, приобнимая её:

— Да хватает. Законы магической вселенной пока не постиг до конца ещё никто.

— А дальше нам что делать?

Асмаральд стал очень серьёзным.

— Шанс вернуться для Тома действительно есть. Но снова попадать сюда не советую, третий раз может стать последним. Тебя, Лили, это в меньшей степени касается, хотя тоже рекомендую снизить количество беготни между мирами.

Лили прямо физически почувствовала, как у неё лицо вытягивается от огорчения. Это заметила и Дарина.

— Ну, не расстраивайся! Видеться будем, просто, возможно, не так часто.

— И к тому же это временно, — добавил Асмаральд с иронической усмешкой. — Лили, ты по-прежнему наш друг, и мы тебе всегда рады. Но подумай — ты всё-таки ещё живая, так что, может, пора уже устраивать жизнь в мире живых?

— Жизнь в мире живых — это тавтология, — авторитетно заявил Том, непонятно с чего решивший сумничать.

— Не скажи, иногда человек вроде бы жив, а на самом деле уже давно мёртв духом… Такие и у нас не задерживаются. Так вот… Но если хотите, для вас есть и другой вариант. Догадываетесь?

— Остаться здесь, — кивнула Лили.

— Да. Если надумаете остаться — поплывём на Атлантиду. Если нет — вам лучше сразу отправляться обратно. Много времени на раздумья дать не обещаю, но часок-другой… Максимум — до заката, — Асмаральд взглянул на небо — солнце было ещё очень высоко, хотя давно уже перевалило за полдень.

Лили отвела Тома в сторонку.

— Может, останемся? — шёпотом предложила она.

— Зачем? — Том энергично покрутил головой.

— Тут спокойно. Безопасно. А там ты опять куда-нибудь влезешь. Здесь точно так же будем жить, только без всяких драм и катастроф.

Том смотрел исподлобья непримиримо. Лили продолжала уговаривать:

— Будем исследовать Невидимую Землю. Тут знаешь, сколько всего интересного ещё толком не изучено и даже, наверное, не открыто. Составим карту Звёздного Лабиринта. Может, и порталы в другие миры найдём, есть легенда, что их там даже несколько — а никто не проверял. Мы будем первыми. И при этом — всё абсолютно безопасно. Мне не придётся больше за тебя волноваться. Тебе не придётся больше бояться за свою жизнь. Тут возможностей куда больше…

Том резко помрачнел и оттолкнул её:

— Хорошенького же ты обо мне мнения. Думаешь, страх за свою жизнь — для меня основной критерий?

— А для меня? — жёстко нахмурилась Лили. — Я не хочу больше рыдать над твоим бесчувственным телом!

— Ну так и не рыдай, — равнодушно ответил Том. Кажется, он обиделся. Лили растерялась.

— Слушай. Если мы тут останемся, я выйду за тебя замуж. Обещаю.

Том посмотрел на неё. Как-то безрадостно. И она ещё больше растерялась — стало даже обидно: вот, навязывается…

— Ну, ты же сам просил, — сказала, чувствуя, как закипает в душе женская гордость: если он сейчас ещё раз так на неё посмотрит — она на него окончательно обидится! Она тут, понимаешь ли, даёт-таки ему наконец согласие, вручает, так сказать, свою руку и сердце, которые он у неё три года выпрашивал, а ему уже как будто и не надо!

— Просил, — согласился Том. — Я и дальше буду просить. Но хочу сделать это не здесь.

Он отвернулся. Облокотился на борт яхты и уставился вниз, на воду.

Лили почувствовала, что снова сейчас заплачет — уже от обиды. Но не успела высказаться — Том сам заговорил:

— Я хочу вернуться. И мне плевать, какие там будут опасности для моей жизни. Ты, если хочешь, оставайся. Рано или поздно я всё равно сюда вернусь — естественным путём, так сказать. Хочешь — можешь меня ждать. Тогда и по Лабиринту походим, и всё остальное исследуем… И замуж я тебя всегда буду звать. На другой не женюсь, не волнуйся. Но я хочу ещё пожить там. Понимаешь? Там ведь — жизнь. А тут — так… — Он махнул рукой. — Имитация. Для тех, кто никак не хочет с жизнью расставаться. Что я тут сделаю? Ну, будем путешествовать с тобой. А если что-то в Волшебной стране случится — мы только сможем смотреть на это, как сквозь стенку мыльного пузыря, и ничем им не поможем. А там наши друзья. Мои друзья, — поправился он демонстративно. — Мне они очень дороги. Не знаю, как тебе. Ты-то привыкла смотреть на всё сквозь призму Невидимой Земли: мол, зачем там страдать, если тут можно жить безбедно и безопасно. А то, что там можно не страдать, а радоваться, ты не думаешь.

— Хорошенького же ты обо мне мнения! — оскорбилась Лили. Но оскорбилась негромко, неуверенно, и больше ничего не сказала. Как ни противно признавать, но Том был прав: она действительно на многое смотрела «сквозь призму Невидимой Земли».

Да и эгоистичной была куда больше, чем он. И его друзья были действительно его друзьями, и совсем немножко — её друзьями. Из всех она разве что Энни выделяла в последнее время да Страшилу по старой памяти, а к остальным относилась с уважением, но без привязанности.

— Невидимая Земля — красивый и безопасный мир, но он застывший, — тихо добавил Том. — Думаю, ты лучше меня понимаешь эту разницу.

Лили понимала.

— Я вернусь в любом случае, — Том решительно отстранился от борта. — Мне ещё надо выяснить, что там у Аларма с Элли произошло. И что с их ребёнком.

Лили хотела язвительно заметить, что, кажется, Элли с Алармом и их ребёнок для Тома дороже, чем... И тут она осеклась на своей мысли: дороже, чем кто? Она сама? Так не в ней же дело. От неё он и не отказывается. Дороже, чем собственная безопасность? Так это тем более его право — решать, насколько ему дороже безмятежность и благополучие, чем беспокойство и риск для жизни.

Так что колкость растаяла, даже не сформировавшись.

Том отошёл к Асмаральду, и, кажется, начал его расспрашивать об Элли — Асмаральд же, кажется, ответил, что ничего, к сожалению, не знает, не видит отсюда… Лили слышала краем уха — и не слушала.

Упрямец плюшевый. Ну что ж, они вполне могут жить почти как раньше — он будет в Жёлтой стране, а она — изредка его навещать. А вообще, может быть, ей стоит порвать окончательно все ниточки с «миром живых», все привязанности… Вот знала же она, что нельзя привязываться! А если и привязываться — то здесь, потому что здесь друзья уже никуда не денутся, не состарятся, не умрут… Ну, не уйдут отсюда окончательно. Вернее, могут, но она таких случаев мало знает, и все — не её знакомые. И будет она тут жить спокойно, путешествовать с безопасными приключениями… А он пускай там ищет кого-нибудь другого, кто будет рыдать над его бесчувственным телом в очередной раз.

И тут же Лили поняла, что — всё, перекипела.

Не бросит она Тома.

А может, она тоже хочет настоящей жизни, а не бесконечной имитации с безопасными приключениями в застывшем мире.

И в этой настоящей жизни должен быть Том.

Асмаральд уже разворачивал яхту — Дарина ему помогала. Кораблик был маленький, они всегда управлялись вдвоём. Тем более что тут нет грозных опасных бурь, когда нужно много сил, чтобы удерживать руль и быстро убирать парус… Интересно, их тут вообще не бывает? Лили заставала порой шторма, но сейчас подумала — наверное, шторм тут случается, только когда Асмаральду хочется поразвлечься на волнах, а Дарине — полюбоваться на водяные брызги у скал. Есть тут такое место, особенно живописное в шторм. И конечно же, это всегда безопасно. Особенно для мага.

Лили подошла к Тому. Он посмотрел на неё выжидающе, настороженно.

— Я с тобой, — опустив голову, сказала она. Том улыбнулся — широко и радостно.

— Вот и замечательно, — бодро заявил он. И усмехнулся: — А сюда мы всё равно ещё вернёмся… Лучше поздно, чем рано!

Вверх по течению Большой реки яхта Асмаральда шла с той же скоростью, что и вниз, а может быть, даже и быстрее. Сам Асмаральд хитро улыбался — наверное, магия. А может, всё это его друзьям просто кажется.

На выходе из Невидимой Земли старая Агара приняла человеческий облик, не дожидаясь просьб Лили. Том, который в прошлый раз (когда попал в Невидимую землю с Элли и Страшилой) видел на этом месте только калиновый куст, даже рот раскрыл в удивлении:

— Ого! Здрасьте, — и поклонился неуклюже.

Агара с улыбкой сама протянула им горсточку ягод.

— Я смотрю, Лилия, у вас всё теперь в порядке?

— Да, — счастливо кивнула Лили.

— На всякий случай задержитесь со мной на час-другой. Заодно расскажете о своих делах. Да и с мальчиком мы поближе познакомимся…

— Асмаральд сказал, чтобы я теперь реже приходила в Невидимую Землю, — печально поделилась Лили, когда Агара с Томом вдоволь наболтались (болтал, конечно же, один Том, а Агара только спрашивала), и настало время прощаться: Том никаких вредных симптомов не испытывал и был полон энергии.

— Разумно, — кивнула бывшая волшебница.

— Но можно, я буду приходить к вам? Вы мне хотя бы будете рассказывать, как у них там дела… Ну, и им передавать от меня привет, — вздохнула Лили. Агара улыбнулась:

— Конечно. Можете оба приходить. Буду рада вас видеть.

— Как мы теперь будем выбираться отсюда? — Том крутил головой. — Пешком придётся. Или попробуем волшебниц дозваться? У нас даже при себе ничего нет для похода. И почему ты только не додумалась захватить свою универсальную бездонную сумочку путешественницы? — шутливо поддел он Лили. Волшебную сумку, в которую можно было вместить что угодно, и она не становилась от этого больше и тяжелее, они нашли три года назад в Золотом Лесу, с тех пор Лили с ней почти не расставалась. За редкими исключениями…

— Ты знаешь, совсем из головы вылетело, — повинилась Лили. — Просто не до того было, знаешь ли. В чём была, в том и полетела.

Том протянул ей руку.

— Ничего, пойдём пока так. А в пути, может быть, волшебниц дозовёмся. Или они нас сами заметят по своим магическим зеркалам. Интересно, сколько мы в Невидимой Земле пробыли?

Об этом надо было бы спросить у Агары, но они уже отошли от калинового куста.

— Дня три? — предположила Лили. — Может, четыре.

— Максимум пять, — сказал Том. — И то, если мы из них три дня по Лабиринту бегали. Надо у птиц спросить, какое сегодня число.

— Птицы тут неотзывчивые, — сказала Лили. — Проверено.

— Вот так всегда, — усмехнулся Том. — Когда надо людям помочь, так они сразу разлетаются. А когда не надо, все тут как тут, любопытные…

Им пришлось идти пешком часа три — а потом вдруг на тропинке перед ними сверкнула золотистая вспышка, и появилась Энни на серебряных башмачках. С воплем «Том!» где-то на высоте ультразвука она кинулась обнимать друга. Том чуть не упал.

— Я верила, я верила! — кричала Энни, размахивая руками в безумной радости. — Я знала! Я верила, что вы вернётесь! Вы в Невидимой Земле были, да?

— Ага, — Лили едва успела это ответить и тоже попала в объятия подруги.

— Вот я так и думала! И все так думали. Господи, Том…

— Так, всё, хватит меня душить, — парень выставил руки перед собой. — Меня уже Лили душила!

Лишившись возможности душить друзей в объятиях, Энни просто нетерпеливо прыгала на месте.

— Я ежедневно пыталась искать вас в зеркале, — тараторила она, — по несколько раз, утром и вечером. Я же вижу — зеркало белым показывает. Значит, вы не умерли. И вот сейчас тоже как глянула — а там вы! Я у сестры тут же башмачки взяла — и к вам.

— Как у Элли дела? — спросил Том.

— Нормально. Родила сынишку, — улыбнулась Энни. — Угадай, как назвали.

— Когда ты говоришь с таким видом, можно предполагать какой-нибудь подвох, — усмехнулась Лили.

— Ну есть немного. Назвали Томом. В честь тебя, — Энни посмотрела на бывшего медвежонка. Тот был явно удивлён. — Они утверждали, что ты когда-то дал такое пророчество.

— Да? Я не помню, — заявил Том.

— Как неожиданно, — хихикнула Лили.

— Так! Ну что же делать? Предлагаю такой план: я сейчас быстренько к Стелле, попрошу у неё облачко для вас, а потом вернусь к вам. Куда вы хотите полететь?

Том и Лили переглянулись:

— Давай в Изумрудный город, — предложил Том. — Надо же Элли поздравить. Слушай, а как долго нас не было?

— А вы не знаете? Вас неделю не было! Не-де-лю! — Энни всплеснула руками. — Многие друзья уже отчаиваться начали.

Том с Лили снова переглянулись:

— Это что, мы пять дней по Лабиринту бегали? Если минус два дня на путь туда и обратно…

— Так, вы мне обязательно расскажете всё подробно! — затрясла руками Энни. — Я сейчас вернусь, подождите здесь.

Она исчезла, а Том и Лили продолжали смотреть друг на друга с недоумением.

— Ну, в Лабиринте время подчиняется своим законам, — развела руками Лили. — Наверное, так…

— Обалдеть, — замотал головой Том. — Сколько ж мы тут пропустили…

Впрочем, когда Энни вернулась и начала рассказывать, оказалось, что пропустили они не так уж и много. Кроме того, что Элли родила сына и его назвали Томом, в Волшебной стране ничего особенного за это время не произошло.

— Ну, ещё Аларм впал в депрессию, — хихикнула Энни. — Но это вряд ли великое событие. К тому же, думаю, сейчас он из неё выйдет. Раз уж ты жив. А то он из-за этого распереживался.

Том кивнул.

— Ясно. А про Пакира ничего не слышно?

Энни пожала плечами:

— Вроде ничего. Всё тихо. Никто ни в кого не вселялся. Ланга нас всех ежедневно проверяет на всякий случай, а так говорит, что присутствия магии Пакира нигде не чувствует. А уж если не она, то кто же. Элли ещё не восстановилась, так что, если нужна магия, либо Лангу, либо Стеллу привлекаем. Из меня-то так себе чародейка даже с кольцом Торна. Я там больше напутаю, чем пользу принесу. Это только если другого выхода нет…

В Изумрудный город они попали лишь вечером, когда уже начало темнеть, и в домах и дворце зажигались огни. Лили, глядя на город сверху с высоты облачного полёта, подумала — да, действительно есть много общего со Звёздным Лабиринтом… Та же манящая глубина и таинственность.

Компания собралась у Элли, и начался долгий обмен впечатлениями, пока долгие разговоры не утомили Элли (хотя она усиленно старалась этого не показывать — очень уж хотелось подольше пообщаться с друзьями), и Аларм не приказал всем расходиться. Из депрессии он действительно вынырнул сразу, как только увидел Тома. А Том в очередной раз был чуть не задушен.

— Если меня ещё кто-нибудь сегодня обнимет, — заявил он тогда, — мне придётся лечь в больницу, а потом заказать себе самые крепкие доспехи. А потом я их надену и пойду обнимать всех в ответ!

— Лучше Дровосека попроси, — подсказала Энни. И все хохотали.

Своего новоявленного тёзку Том увидел только спящим в колыбельке, и взять на руки не разрешили.

— Ну и ладно, — шёпотом ответил Том. — А то что-то он больно маленький… Я плюшевым медведем и то крупнее был!

— Не был, — так же шёпотом возразила Энни.

— Был.

— Не был.

— Хватит уже, — так же шёпотом одёрнул их Аларм и вытолкал из комнаты. — Обрадовались друг другу!

— А то ты не рад, — фыркнул Том.

— Рад, — согласился Аларм. — Но не мешать же детям спать!

— Строгий папочка, — прокомментировала Энни. Том приглашал всех на крышу — в Изумрудном дворце (или, скорее, на нём) были удобные местечки, о которых он знал. Лили и Энни поддержали идею сходу. Аларм поупирался немного и тоже согласился. Страшила бы с ними полез, несмотря на свои мягкие ноги, но не мог — он преданно выполнял обязанности ночной няньки при малышах.

— Поболтаем как следует, — говорил Том, первым забираясь на чердак, — никому мешать не будем. Заодно сообщу вам крайне интересную новость.

— Это какую? — удивилась Лили.

— Ну, или ты её сообщишь. Ты ведь сообщишь?

— Я?

— Опять вы все в своих тайнах, — сказала Энни. Том засмеялся:

— Да никакая это не тайна. Уж точно не для тебя! Разве что для самой Лили…

Энни выразительно закатила глаза. Вот любят же друзья изъясняться загадками…

На крыше друзья ещё раз обговорили всё, что произошло. Том снова рассказал, более подробно, обо всём, что он думал, делал и планировал делать с того самого момента, как неделю назад они с Лили почти так же сидели на крыше Жёлтого дворца. Аларму и Энни пришлось говорить не только от себя, но и от Элли — они с ней это всё обсуждали не раз. Лили рассказывала о Невидимой Земле и не скрывала своей грусти от того, что теперь будет реже навещать друзей.

— Нашла о чём грустить, — сказала Энни. — Они оттуда никуда не денутся. А мы все там будем, — сочетание шутливого тона с такой серьёзной, казалось бы, фразой прозвучало от неё довольно комично. Все посмеялись.

— И вообще, ты с Сильвией мириться думаешь? — строго добавила Энни. — А то она, как оказалось, ни в чём не виновата...

Лили сокрушённо закивала:

— Конечно. Хотя понятия не имею, где её искать теперь. Одна надежда, что она меня сама почувствует, когда я снова ту подвеску надену. Она же связь усиливает... Я же не знала, что произойдёт! А Том мог бы заранее предупредить, — она сердито посмотрела на друга, — но, видите ли, не досмотрел предсказание!

— Не досмотрел, поэтому и сам не знал, что будет после того, как Сильвия меня боднёт, — признал Том. — Но я же уже говорил...

— Да говорил, — махнула рукой Лили. — Помню, объяснял, почему и зачем не досмотрел. Всё равно! Из-за тебя я даже Сильвию обидела...

— Я сам перед ней извинюсь, — пообещал Том, но Лили мотнула головой:

— Да ладно уж... Она тоже могла бы заранее предупредить. Да и я тоже хороша, накинулась... Но я очень испугалась. Очень уж это было неожиданно. Я и подумала, что она наш враг, а раньше только притворялась.

— Значит, мы теперь лучше знаем способности Сильвии, — сказала Энни. — Оказывается, она скрытый маг. Может, она из народа Мглы? Была человеком когда-нибудь? Настоящей сильной феей?

— Это вряд ли, — покачала головой Лили. — Она бы тогда разговаривала... Хотя... Это интересно, — Лили задумалась.

Аларм уточнил у Тома:

— Так говоришь, тебе какая-то зеркальная страна снилась?

— Да, ерунда какая-то, — поморщился Том.

— Да нет, — задумчиво сказал Аларм. — Говоришь, Асмаральд уверен, что ты в другом мире побывал?

— А что такое? — Энни посмотрела на рыцаря. — Что-то не так?

— Всё так… — Аларм пожал плечами. — Знаешь, я думал… Ведь в городе Теней умереть должен был я…

Энни закатила глаза:

— Только не надо снова! Мы это уже раз десять слышали за последние дни…

— Не перебивай, пожалуйста, — поморщился Аларм. — Так вот… Когда я умирал, мне сны не снились. Было что-то другое. Какие-то другие видения. Но потом мне не раз казалось, что я тоже видел этот зеркальный мир, как будто отражающий нашу страну с востока на запад. Оно всплыло в памяти уже потом. И цвета такие яркие. Может, мы действительно оба видели какой-то другой мир…

— Ага, загробный, — хмыкнула Энни.

— Да не загробный, — Аларм даже рассердился. — Мы же не умерли по факту. Просто сознание так сыграло…

— Да просто если всё там наоборот, то это даже чем-то похоже на концепцию некоторых верований Большого мира… Может, вы какой-нибудь анти-мир видели? Где всё местами поменялось? В том числе добро со злом, — фыркнула Энни.

— И ничего подобного, — возразил Том. — Может, там что-то и наоборот, но путаницы добра со злом я точно не чувствовал. Я же помню. Абсурда было многовато, это да. Чтобы перепуталось добро со злом, это, наверное, надо глубже провалиться.

— Но если это другой мир, может быть, в него можно нарочно попасть и исследовать? — предположила Лили. У неё даже мечтательно загорелись глаза в предвкушении новых путешествий, но Том её одёрнул:

— Только не ты! И не я, — добавил он. — Вон, Анни подрастёт и пускай исследует.

— Анни я туда не пущу, — воспротивился Аларм.

— Так она тебя и спросит! — фыркнул Том. — В том-то и проблема, что мы иногда попадаем туда, куда и сами-то не рвались. Но ничего, всё нормально потом. Новых друзей заводим даже. Да, Энни?

— Угу, — подтвердила девочка. Но Аларм всё равно явно оставался недоволен:

— И чего ты моей дочери сейчас напророчить пытаешься?

Том стал серьёзен.

— Да нет тут никакого пророчества. Это я так, скорее просто пошутил…

— Но ведь можно действительно посмотреть будущее? — встрепенулась Энни. — Ты же теперь умеешь делать это в трансе. Посмотришь все варианты для Анни, скажешь Аларму, он и успокоится. Ну, или не успокоится, — хмыкнула она.

Том покачал головой.

— Извини, Энни, но я больше так делать не буду. Даже для Анни.

Все посмотрели на него с недоумением и настороженностью, и он принялся объяснять:

— Влезать в лабиринт будущего — это, конечно, интересно и познавательно. Но и опасно тоже. Можно возомнить себя вершителем судеб, всесильным и всеведущим, и вот на это Пакир тебя и поймает. Когда сознанием уходишь куда-то, вообще есть риск, что потом с тобой что-то пойдёт не так. Вернёшься — а ты уже и не совсем ты. Я просто не рискну сейчас уходить в астрал ради видения будущего, потому что… ну, один раз я уже пустил Пакира в своё сознание, он дорожку теперь знает и может попытаться ещё раз меня захватить, и спрашивать согласия больше не будет. Да ещё и учтёт наш предыдущий раунд и изобретёт что-нибудь новенькое, и мне будет сложнее его выпнуть из себя. А это ведь ни мне не надо, ни всей Волшебной стране.

Все молчали, переглядываясь. Лили смотрела на Тома с сочувствием. А он добавил:

— Впрочем, даже без опасности от Пакира это само по себе очень выматывает морально. И вообще свихнуться можно, когда видишь вот эти все варианты будущего и пытаешься из них что-то выбрать, ещё и разобраться, как оно дальше отзовётся, и какой вариант лучший. Я тогда только на сутки вперёд заглянул, и только для Элли, ну, ещё для Лили чуть-чуть, чтобы убедиться, что им ничего не грозит. А если я буду смотреть на много лет вперёд, я вообще могу сознанием там остаться. Тело тут будет сидеть и дышать, а ум за разум зайдёт и в космосе застрянет. И предсказания не получите, и меня потеряете, — он развёл руками. — Так что извините, но тут я немножко побуду эгоистом. В транс я больше входить не буду. Я боюсь и за себя, и за вас всех.

— Мы понимаем, — кивнул Аларм. Девочки тоже закивали. Том же пожал плечами:

— В конце концов, что такое будущее? Прямое следствие из прошлого и настоящего. Разница между предсказателем и каким-нибудь аналитиком совсем невелика. Может, её и вовсе нет. Если знать прошлое, то можно предположить и будущее… И чем лучше и полнее ты знаешь прошлое, тем яснее развернётся возможная картина будущего.

— Только возможная, — уточнил Аларм.

— Так проблема же в том, что каждый человек знает в основном только то прошлое, которое непосредственно касается его самого. Ну и ещё какой-нибудь там школьный курс истории, из которого он даже не умеет вывязать единое полотно, и вообще в лучшем случае одни даты в голове остались. А даты в истории как раз не главное. Важно то, как ты умеешь выводить взаимосвязь между событиями. Проводить какие-то параллели или противопоставления. Важно анализировать происшедшее, а не тупо даты зубрить. Это меня Виллина историю учить заставляет, — хмыкнул он, — она ж умная, она понимает, что для предсказателя знать прошлое не менее важно, чем пытаться предвидеть будущее. Ну, я на первых уроках честно пытался всё это себе вдалбливать, как говорится, чтоб от зубов отскакивало: в таком-то году такой-то король напал на такого-то, в таком-то году случилось то, в таком-то году это… Виллина так послушала-послушала и спрашивает: а почему оно случилось? А я как-то растерялся поначалу, думаю — а что, это важно? Случилось себе и всё. Откуда я знаю, что там было причиной. Она: вот разберись, а потом расскажешь. Да ещё и несколько источников сравнить предложила... Так вот я и стал дальше учить. Правда, трудное это дело, — он даже в затылке почесал. — Так с чего я начал? Ага! Человек знает прошлое, которое его касается, ну и настоящее тоже. И поэтому он не может предсказать будущее, потому что не знает, что, например, происходит у соседа, с которым он столкнётся через два часа. Или он знает историю своей страны и совсем не знает историю соседней, или знает очень плохо. Именно поэтому он не может провести линию в будущее, потому что не может знать, где она пересечётся с линией чужого будущего и из-за этого изменится. Мои рассуждения понятны?

— Вроде да, — кивнула Энни.

— Вроде бы, — подтвердил Аларм. — То есть ты хочешь сказать, что каждый человек мог бы видеть будущее, но не может из-за того, что слишком ограничен в знаниях о прошлом и настоящем, и не всегда по своей вине.

— Угу, — согласился Том.

— А как же тогда пророческий дар? Когда на тебя «находит»? — уточнила Лили.

— А это другое. Этот механизм я сам не понимаю до конца. Но это именно случайное озарение свыше, на которое я никак не могу повлиять. И надеюсь, это у меня осталось, — добавил он. — Теоретически никакой опасности в этих озарениях нет, а мне нравится, что они ко мне приходят, — признался Том. — Это так интересно. Ну, и полезно тоже иногда.

— Значит, твой пророческий дар законсервируется, — огорчённо сказала Энни. — А мы-то думали, что ты будешь его развивать и станешь великим предсказателем. А ты, значит, по-прежнему будешь зависеть от случайных озарений…

— Ну прости, — развёл руками Том. — Ты ведь сама понимаешь, так будет просто безопаснее. А может, даже ещё и не всё потеряно. Когда-нибудь Пакир от нас отстанет, и я спокойно смогу уходить в астрал, не опасаясь, что он там ко мне прилипнет.

— Вот было бы неплохо, — сказала Энни. — Так, а что за новость ты нам хотел сообщить? — вспомнила она. — Обещал и забыл.

— Я не забыл, — хитро улыбнулся Том. Все выжидательно посмотрели на него, а он — на Лили. Она выглядела недоумевающей. Он протянул ей руку — она вдруг охнула и отпрянула:

— А… ты про это?

Том растерянно нахмурился:

— А что… Всё-таки нет?

Лили вздохнула. И, помедлив, взяла протянутую руку.

— Ладно, — объявила она друзьям очень мрачным тоном. Впрочем, сквозь эту демонстративную мрачность явно просвечивало и что-то прямо противоположное, и Энни это угадала и стала хихикать ещё до того, как Лили произнесла: — В общем, Том же меня постоянно этим доставал, а я его хотела уговорить в Невидимой Земле остаться, а так как он всё-таки не остался, то, в общем, я согласилась, вот.

— Не понял, — сказал Аларм. Энни уже хохотала в голос.

— Лили хочет сказать, что она согласилась выйти за меня замуж, — усмехнулся Том и приобнял подругу — впрочем, тут же отпустил. — И пыталась шантажировать меня этим в Невидимой Земле, но в итоге мы договорились, что поженимся здесь, а Невидимая Земля от нас никуда не денется. Так что, как только Элли поправится, прилетайте к нам на свадьбу. Дату мы ещё не назначили и без вас назначать не будем, но подготовка много времени не займёт, так что мы готовы будем обвенчаться в любой момент.

Энни захлопала в ладоши, а потом выразительно посмотрела на Лили:

— Наконец-то! Но я всегда знала, что Том тебя переупрямит.

Лили что-то неразборчиво буркнула и отвернулась. Она была страшно смущена.

— Поздравляю, — искренне тепло сказал Аларм. — Мы обязательно к вам прилетим. Но без приглашения, конечно, не нагрянем, так что вы уж сами дату назначайте.

— Лиль, ты чего такая несчастная? — поддела подругу Энни. Та протянула:

— Да ну-у… Я вообще не привыкла к этому всему. Может, подождём ещё? — она покосилась на Тома. — Спешить-то некуда. И Элли сейчас с маленькими детьми никуда не полетит, а вот хотя бы через пару лет…

Все расхохотались.

— Лили, если ты беспокоишься только о том, чтобы Элли было наиболее удобно лететь к вам в гости, то мы можем поступить проще — устроить вам свадьбу в Изумрудном городе, — весело предложил Аларм, и Лили в испуге шарахнулась:

— Ни за что!

— Ну ладно, ладно, не надо её пугать, — засмеялся Том. — А то она ещё три года упираться будет.

— Ну что ж, — Энни встала, — наверное, такое дело надо как-нибудь отметить. Только я не знаю, как. Для торта с лимонадом, пожалуй, уже поздно, но если очень хочется, то можно.

— А у тебя есть торт? — поинтересовался Том.

— На дворцовой кухне всегда всё есть.

— Тащи сюда, — предложил бывший медвежонок.

— Я помогу, — сказала Лили, тоже вставая.

— Может, лучше я? А вы сидите, — поднялся было Аларм, но Том махнул рукой:

— Да оставь. Девчонкам же посплетничать хочется по свежим следам.

— Ох, какой ты знаток человеческих душ! — съехидничала Лили, а Энни рассмеялась в очередной раз, и они ушли.

И сразу как-то тихо стало. Том смотрел на звёзды, запрокинув голову. Аларм задумчиво сидел рядом.

— Значит, решил тоже взвалить на себя бремя семьи, — тихо сказал он после недолгого молчания. — Будешь теперь переживать…

— А это прямо такое бремя? — покосился на него Том.

— Счастливое, но бремя. В семье много хорошего. Чувствуешь, что ты не один. Что они за тебя при надобности так же вступятся, как и ты за них. Поддержат, помогут. Но страшно, когда думаешь, что надо их защитить — а ты можешь не суметь, — объяснил Аларм. Том отмахнулся — с виду легкомысленно:

— Ну, я не из переживальщиков. И вообще стараюсь себя заранее не накручивать. Надо будет — буду защищать. А чего терзаться?

Аларм усмехнулся и промолчал. Действительно, у Тома какая-то совсем иная психология — неунывающего плюшевого медведя, для которого мир так прост. Но может быть, это черта характера такая…

И легкомысленность тут действительно только кажущаяся. Том понимает жизнь ничуть не поверхностнее, чем сам Аларм. Просто Аларм склонен себя накручивать, а Том этим не страдает.

— Тем более что, извини за откровенность, но детей я тоже пока не планирую, и думаю, Лили будет в этом со мной согласна, — заявил бывший медвежонок. — Думаю, ты понимаешь, почему.

— Боишься, что их может попробовать подчинить себе…

— Угу. Не то чтобы боюсь. Разумно опасаюсь, скажем так, — пояснил Том. — Тут просто время пройти должно. Мы теперь с Лили оба под заклятием, спешить особо некуда. Вот лет через… — он помолчал. — Да нет, не скажу. Знаешь, даже глаза закрывать боюсь, когда о будущем думаю. Вдруг уйду в астрал нечаянно. Так странно, я два года этого добивался осознанно, а когда добился единственный раз — понял, что больше этого не хочу и не буду.

— Ты нас спас, — тихо сказал Аларм. — Мы думали, ты погиб.

— Зря думали… — поморщился Том.

— Нет, зря ты нам ничего не объяснил заранее.

— А объяснил бы — и что тогда? Нет, знать будущее досконально — плохо, — убеждённо заявил Том. — Можно перестать думать. И делать выбор. А ведь всё определяется именно выбором. Собственно, у меня ведь тоже был выбор — поехать на Пустошь Теней или остаться в Жёлтом дворце. Выйти перед Пакиром или не выйти. Не подумай, что я горжусь собой.

— Не подумаю, — заверил Аларм. Том продолжал:

— Гордиться тут нечем, потому что выбор-то по-прежнему остаётся… Он всегда будет. До конца жизни каждый из нас будет его делать и делать.

Вернулись девочки с корзинкой.

— Извините, торт некрасивый, — сказала Энни. — Просто коржи с кремом слеплены. Мы стащили самый вкусный, но украсить его, видимо, должны были только завтра.

— Ну без кремовых розочек мы как-нибудь обойдёмся, — Том моментально из философа превратился в легкомысленного парнишку.

— Ты не понимаешь, — авторитетно заявила Энни. — Кремовые розочки — это самое лучшее в торте.

— Это я-то не понимаю? Просто их всё равно съедают первым делом. Можно представить, что их уже съели...

— Зачем же первым делом? Надо на десерт оставлять! — заспорила Энни, и Аларм закатил глаза:

— Вот только дебатов о кремовых розочках нам тут не хватало! Ты бы лучше к Элли и к детям заглянула.

— Заглядывала. Всё в порядке.

— Мы сумасшедшая компания, — сказала Лили. — Пиршество на крыше, украденный торт…

— Не украденный, мы же поварам записку оставили, они нас простят, — возразила Энни. — Я постоянно так делаю. Да всё равно бы мы же этот торт не сегодня, так завтра съели.

— …Я только никак не ожидала, что Аларм с нами будет на крыше сидеть, — откровенно призналась Лили, и Аларм даже поперхнулся:

— А что, мне нельзя? Просто тут Элли не хватает, — с грустью признал он.

— Ничего, она скоро поправится, и тогда мы будем сидеть на крыше впятером, — Том поднял стакан с лимонадом. — Предлагаю первый тост за её здоровье.

— Поддерживаю, — одобрительно кивнула Энни. Том взглянул на неё:

— Тогда остаётся только тебе найти друга, и тогда все будем по парочкам.

— Том, ну от тебя не ожидала, — возмутилась Лили. — Ты что, тётенька, чтобы всех сватать? К тому же Энни и так вроде не жалуется...

— Сама ты тётенька, — поддразнил её Том. — Я разве сватаю?

— Не нужен мне никто, — усмехнулась Энни с лёгкой грустью, которую пыталась скрыть за шутливым тоном. — Моё сердце навеки отдано Тиму.

— Так я разве сказал «найти нового друга»? — снова возразил Том.

— Ой, не береди, — вздохнула Энни. — Где ж я Тима найду? Тут только и фантазировать, что он в какой-нибудь другой волшебный мир провалился, раз уж все вокруг утверждают, что их много.

— Так кто тебе мешает? Фантазируй, — Том с весёлой ухмылкой сделал широкий жест. — Может, ещё окажется, что не я один тут пророк… Может, ты тоже где-нибудь в какое-нибудь волшебное озеро упала, а я об этом не знаю!

— Не падала я. А про Тима ты мне уже который раз намекаешь, а толку никакого, — отмахнулась Энни, и Том пожал плечами:

— Имей терпение.

— Том, ну хватит её доставать, — перебил его Аларм. — Давайте всё-таки вспомним, зачем мы тут собрались.

— Я не обижаюсь, — заверила друзей Энни. Том кивнул:

— Ну ладно. Значит, так, — он поднял руку и стал загибать пальцы: — зачем мы тут собрались: пожелаем скорейшего выздоровления Элли — это раз. Счастья в жизни моему новому тёзке — это два, вот только жаль, что от Дарины ему пока привет передать нельзя…

— И от Асмаральда, — заметила Лили, но Том возразил:

— Я сказал — от Дарины, значит, от Дарины, и не более того.

— А Асмаральд? — возмутилась Лили, но Энни её одёрнула:

— Да ладно, может, тут опять что-нибудь неспроста…

Все уставились на Тома с большим интересом и некоторым удивлением, а он продолжал, словно не замечая этих взглядов:

— Маленькой Анни не потеряться ни в каких зазеркальных мирах, а то Аларм будет переживать — это три. Самому Аларму не переживать в принципе, потому что всё будет с его близкими и друзьями благополучно — четыре.

— Счастья вам с Лили в вашей совместной жизни — пять, — подсказала Энни.

— Ну, это само собой, — невозмутимо кивнул Том. — Тебе встретиться когда-нибудь с Тимом — шесть.

Аларм сердито нахмурился, и Лили посмотрела на Тома с неодобрением, но он не обратил на это никакого внимания:

— Нужно что-нибудь ещё для красивого количества.

— Просто мира, света и свободы, — негромко предложил Аларм. — Для всей Волшебной страны и остальных миров. Чтобы никакие Тёмные маги не подчиняли ничьё сознание и не грозили захватить страну.

— Отлично, — одобрил Том. — В общем, за всё это вместе и по отдельности… Да сбудется!

Он с весёлой ухмылкой поднял свой бокал с лимонадом. Но замер, долго смотря на звёзды.

— Должно же сбыться, — сказал он наконец.