Когда прольётся свет звезды (гет)

3008 год т.э.

месяц Иваннэт (сентябрь)

Синие осенние сумерки быстро разливались по притихшим горным ущельям. Холодный ветер заволакивал чёрный бархат неба клубами грязно-серых туч, но меж ними одна за другой загорались крупные яркие звёзды.

Заиндевевшая тропа тонула в густой тени обрывистых скал, петляла по неприютным пустынным склонам и вилась над пропастью, временами сужаясь до почти непроходимого карниза. Три всадника в лёгких кожаных доспехах и тёплых меховых плащах ехали по тропе, почти не нарушая царившей тишины, — лишь их дыхание облачками клубилось в холодном воздухе. Они двигались довольно быстро и уверенно, а их лошади — рыжая и две гнедые — без лишних понуканий отлично выбирали твёрдый путь среди скользких камней, чуть присыпанных снегом выбоин и ям. Временами животные всё же замедляли поступь, а то и вовсе останавливались, — и тогда всадники разом спешивались и вели коней в поводу, ловко обходя преграждавшие путь валуны или особо опасные места, словно не замечая разверзшейся бездны за краем узкой тропы.

Добравшись до нависающего над дорогой выступа, едущий первым всадник внезапно остановил размеренный шаг своего рыжего, осмотрелся по сторонам и спешился, поджидая остальных.

— Удобное место, друзья. Остановимся и на время укроем здесь лошадей, — взмахом руки он указал на небольшую пещеру под выступом и направился к ней. От резкого движения капюшон плаща упал с его головы, и по плечам рассыпались светлые, отливающие серебристым блеском, длинные волосы.

— Да, ты прав, хорошая мысль, — вслед за светловолосым к пещере подъехал один из его товарищей, тоже спешился и настороженно заглянул под тёмный проём свода. —Дождёмся восхода луны, иначе лошадям не преодолеть этот гребень.

— Мы могли бы оставить их здесь до утра, а тем временем разведать тропу дальше, — с сомнением продолжил светловолосый, вопросительно взглянул на спутников и замолчал, ожидая ответ.

— Без нас лошади могут и не дожить до утра, — возразил подъехавший третий всадник и ободряюще похлопал шею своего гнедого.

— Их настолько много? — светловолосый кинул цепкий взгляд на поросшее кривыми соснами молчаливое ущелье и с сомнением изогнул бровь.

— Уже меньше, — прозвучал ответ. — Хотя за последние две недели мы нашли более десятка следов — все в разных местах хребта. И редко какой день проходил без нежданных встреч.

— Странно, их давно не встречали в здешних местах, — светловолосый хмыкнул и опустил на землю дорожный мешок, ободряюще потрепав рыжую гриву потянувшегося за рукой коня.

— Да, ты прав, именно так — они ведут себя странно. Патрули уже не первый месяц обнаруживают их следы, но нападений на стражу не было. И у границ Имладриса никто не появлялся. Мы с дунэдайн разведали весь хребет, но так и не смогли узнать, что они ищут и зачем петляют по Хитаэглир. Последние два дня было тихо, и мы повернули к дому. Но вчера вечером заметили ещё один след.

— Но почему вы здесь оказались только вдвоём? — светловолосый отвёл в глубь пещеры своего рыжего и хлопнул по крупу одного из гнедых, заставляя потесниться, чтобы дать возможность и третьему всаднику завести в укрытие своего коня.

— Друг мой, ты же знаешь, мы всегда вдвоём, — лёгкая улыбка тронула губы третьего вошедшего в пещеру путешественника, сверкнувшего в свете звёзд удивительно яркими серыми глазами. Тряхнув головой, он откинул за спину прядь тёмных длинных волос, перехваченных на лбу узкой кожаной повязкой с гербовым узором. Немного помолчав, словно собираясь с мыслями и взвешивая слова, он добавил: — Не в наших правилах являться домой без результатов. А результатов как не было, так и нет. Мы не знаем, почему они снова покинули свои пещеры. Хитаэглир никогда не был безопасным, но сейчас всё становится... — он на мгновение запнулся, бросив быстрый взгляд на собеседников, — как когда-то... — не совсем складно завершил он и оборвал себя на полуслове.

— Мы потеряли тот след ночью, во время нежданного снегопада, — тут же подхватил и продолжил его напарник, привычно ведя дальше плавное повествование, словно бы не два, а один голос рассказывали молчаливо внимающему светловолосому воину о долгом пути среди холодных серых скал. — Две недели пути и непрерывные стычки не прошли для отряда бесследно, к тому же Хэмир и Ардан были ранены. Эстель повёл дунэдайн к дому, а мы решили немного задержаться, чтобы осмотреть ещё и этот склон.

Он взглянул на небо и тоже откинул с головы капюшон, открывая лицо: яркие серые глаза, тёмные длинные пряди волос, правильные черты лица, точь-в-точь как у сидящего рядом напарника-разведчика. Стряхнув налипшие на плащ снежинки, он обернулся к светловолосому:

— А что привело сюда тебя? Неблизкий путь от ваших границ.

— Владычица направила меня к вашему отцу.

Темноволосые разведчики-братья переглянулись.

— Тебя? — с удивлением переспросил один из них.

— Меня, — слегка скривил губы светловолосый и задумчиво кивнул. Затем отошёл к выходу из пещеры, остановился на пороге и отвернулся.

Повисла пауза. Неловкую тишину нарушило фырканье коня. Снова обменявшись взглядами и явно понимая друг друга без слов, один из близнецов-разведчиков приблизился к светловолосому, ободряюще коснулся его плеча и мягко произнёс:

— Как бы там ни было, мы рады встретить тебя здесь, мой друг. Не печалься, не стоит тревожиться так. Ты же знаешь, что сейчас ничего не бывает случайно. У неё должны были быть на это свои причины...

— Должны были быть... — эхом отозвался светловолосый, с тоской глядя на убегающую в скалах тропу.

Снова разлилась тишина. А ночь окончательно поглотила Хитаэглир, баюкая притихшие склоны и ущелья...

Внезапно в разрыве пелены туч полыхнула вспышка и яркая звёздочка, оставляя в небе серебристый росчерк, покатилась по небосводу к земле. Над ущельем повис низкий гул, земля под ногами дрогнула, каменное крошево зашуршало по склонам гор. Испуганные внезапным землетрясением кони захрапели и забились в узком пространстве пещеры. Укрывшиеся под её сводами всадники, оторвавшись от захватывающего зрелища, бросились успокаивать животных.

В чёрном небе медленно угасал след упавшей где-то за хребет звезды...

* * *

...Темнота. Беспросветная темнота и глухая тишина, накрывшая мир... сама ставшая миром. Ни теней, ни звуков, ни запахов. Нет... ничего нет. Лишь Бесконечная Темнота, пустота и... Страх, что безотвратно поднимается приливной волной, неудержимо накатывает, растекается чёрной тьмой. Леденящий, тягучий, безмолвный Ужас... Обрывки образов мешаются меж собой, рвутся из цепкой хватки страха и бурлят месивом красочных картин, оставляя беспощадной тьме короткие искры угасающих воспоминаний...

...И отчаянный крик разносится в темноте, вспарывая покрывало мрака.

Крик возвращает жизнь.

Ночь?.. Да, ночь. Всего лишь ночь...

Мутные дрожащие блики, тени и отблески проступают в темноте, беспросветная Тьма расползается на клочки, лениво покачиваясь и шевелясь, превращаясь в размытые кляксы обычных ночных теней.

Холодно... очень холодно...

А настойчивый разум старательно будит непослушное тело. Только липкий холод не уходит — остается на коже, обжигает морозным дыханием, похрустывает и рассыпается в пальцах ледяной крошкой, стекает на землю подтаявшим снегом...

Сияющий шар ночного светила щедро расплескал серебро по заснеженной тропе в окружении обрывистых скал. Чуть поодаль, у груды осыпавшихся камней, слабо шевельнулся неясный силуэт — барахтающаяся тень, словно рвущаяся из липкого плена, забилась на камнях, скользнула по земле, вползла на склон и, наконец, отделилась от остальных теней ночи. Невысокая сгорбленная фигура медленно двинулась к освещённой тропе, слепо водя вокруг себя руками и неуверенно цепляясь за камни. Всего несколько шагов — и она остановилась, замерла на месте, всхлипывая и дрожа, а затем вскинула голову вверх, к льющемуся с неба серебру.

Лунный свет заглянул в искажённое страхом женское лицо, запутался в растрёпанных, спутанных, грязных волосах — очевидно, светлых, но совершенно утративших природный блеск, — высветил широко распахнутые глаза — тёмные, совсем чёрные из-за расширенных зрачков. Покачиваясь и вздрагивая, женщина остановилась у тропы, вертя головой и глядя по сторонам пустыми безумными глазами, не решаясь или не имея больше сил ни на шаг.

* * *

Трое путников, покинувших пещеру и продолживших свой путь с восходом луны, неспешно шли по узкой тропе. Стараясь лишний раз не тревожить неосторожным звуком или движением ночь, они вели своих коней в поводьях и не сводили напряжённых взглядов со склонов гор. Обледеневшая тропа скользкой змейкой вилась под ногами, в воздухе медленно и плавно кружились резные снежинки. На этих высотах всегда царил холод, сковывая морозом землю и присыпая все неровности рыхлым снегом, чуть поскрипывающим под ногами. Голый камень и снег — даже чахлый кустарник не стремился зацепиться за негостеприимные склоны. Воины двигались легко и тихо, словно призраки, сливаясь с тенями скал. Их лошади мягко ступали по заснеженной тропе, мерно перебирая ногами и осторожно выбирая опору. Им всем предстоял ещё неблизкий путь до безопасных защищённых земель, и любая ошибка могла стать роковой.

Тишину разорвал крик — долгий, пронзительный, переполненный тоской и страхом. Он прокатился над ущельем, заставив всех вздрогнуть, эхом отразился от скал, затрепетал в каменистых осыпях. Одна из лошадей, испуганно всхрапнув, взвилась на дыбы. Уверенная рука хозяина властно удержала её на месте, а несколько тихих слов быстро успокоили.

Воины остановились — напряжённо озираясь, спешно оглядывая залитые серебристым сиянием пустые и безжизненные склоны гор, — недоуменно переглянулись: ничто не нарушало ночной покой. Они, несомненно, были одни.

— Что-то не на шутку разыгрались сегодня горные духи, — вполголоса обронил один из близнецов с неуверенной улыбкой, стараясь скрасить гнетущее всех напряжение.

— Ш-ш-ш... это не духи, — остановил его брат.

— И не перевал... — подхватил их спутник.

— В любом случае, нам лучше ускориться. Не хотелось бы в очередной раз проверять на дружелюбие здешние места.

Против этого никто возражать не стал, и все трое тотчас же ускорили шаг, вскоре достигнув вершины хребта.

Перевалив гряду, тропа начала затяжной, долгий и крутой спуск вниз, в очередное ущелье, поросшее всё теми же кривыми низкими соснами. На серых склонах местами забелели редкие заросли заснеженного кустарника. Под ногами теперь хрустели перемёрзшие листья и сухие ветки. Непредсказуемый своенравный перевал пропустил незваных гостей.

Часть дороги до дна ущелья благополучно осталась позади, когда снова в морозном чистом воздухе прозвучал протяжный, полный ужаса крик: зазвенел переливами в скалах и оборвался резко на высокой ноте, стих, оставив по себе лишь перешептывание эха. Все трое воинов встревоженно переглянулись, близнецы обнажили мечи. Поиграв серебристыми бликами, клинки братьев разом засветились — тусклым, призрачным светом — положив конец неуверенности и сомнениям.

Кивнув на тропу впереди себя, светловолосый воин оглянулся на спутников, не обронив ни слова, — да в том и не было нужды, опытные разведчики прекрасно понимали друг друга. Все трое слаженно и быстро свели коней с открытого пространства под защиту навала камней и разделились. Братья, словно две неприметные тени, растворились в ночи по обе стороны тропы, а светловолосый, сняв с плеча лук, бесшумно и быстро зашагал, не скрываясь, вперёд.

* * *

...Неровные зубцы гор, валуны на склонах и ближайшие деревья выплывали из окружающей тьмы размытыми пятнами. Покачивались и дрожали, обращались в ослепительно-белые вспышки, рассыпались мерцающими искрами и снова становились льющимся с небес серебром. Холодный шершавый камень ранил замёрзшие руки, словно нарочно подставляя неровные бока под непослушные пальцы. Острая боль билась в теле, заставляя мышцы дрожать, будя всё новые и новые ощущения: ледяные иглы на щеках, тёрпкий запах хвои, солёные капли, падающие с треснувших губ...

Сквозь отдающийся в голове вязкий шум отчётливо зазвенела быстрая вода, тут же вызвав неодолимое желание ощутить её вкус. Шаг, другой... третий не удался — скользкий камень внезапно исчез из-под ноги, добавив ощущений пальцам рук, коленям и локтям. Но даже сквозь боль голос воды звал и манил...

Шатаясь, оскальзываясь и спотыкаясь, но всё же шаг за шагом приближаясь к желанной цели, выбравшаяся из теней сгорбленная женская фигурка медленно брела по тропе. Громкий топот множества тяжёлых шагов внезапно забился в расщелине — эхо исказило все звуки, заглушило сладкий говор ручья. И женщина остановилась, растерянно озираясь по сторонам. Из темноты появилось что-то массивное, загородив путь. Гулко звякнул металл, порождение ночи приблизилось, лунный свет заиграл на тяжёлом доспехе, покрывавшем массивные плечи. Она всмотрелась в приближающуюся размытую тень... и захлебнулась испуганным криком, отшатнулась, попыталась бежать.

Разом грянул хохот множества хриплых голосов. Неуклюже запнувшись на неровных камнях, беглянка упала, замахала руками, словно что-то ища. Но нашла лишь ещё две окованные железом ноги, заступившие дорогу. И ещё... Неумолимо сжимался круг — уже не сбежать...

Цепкие сильные руки ухватили её за плечи и рывком поставили на ноги, лицом к лицу перед чудовищным существом: почти лысый череп, покрытый сероватой толстой кожей, огромные тёмные глаза, сверкающие над приплюснутым носом, широкий рот с выступающими наружу клыками. Чудовище повело носом, явно принюхиваясь, и оскалилось в кривой ухмылке, явив жёлтые острые зубы. Из его рта вместе с волной тошнотворной вони вылетело несколько хрипов и отрывистых слов, в ответ на которые прокатился громкий лающий смех. Оцепенев от страха, пленница замерла: немигающий взгляд чужих глаз путал мысли и рождал панику, наполнял кошмарами даже самые дальние уголки измученного неясными видениями разума.

Когтистые жёсткие пальцы, расцарапав подбородок, грубо повернули голову пленницы из стороны в сторону. Чудовище наклонилось — тёмные глаза его чуть прищурились и хищно блеснули. Новая волна зловонного дыхания вместе с хриплым смехом пахнула в лицо пленнице, и оцепенение спало. Дико закричав, она вывернулась из захвата и кинулась было прочь. Не ожидавшее такой прыти чудовище на мгновение опешило и ослабило хватку, лишь острые когти проложили глубокие борозды на плече вырвавшейся жертвы.

Но ноги снова её подвели.

Падая как подкошенная, она исступлённо зашарила вокруг себя обеими руками в тщетной попытке спастись. Под руку подвернулся острый камень. Намертво сцепив на нём пальцы, она изо всех сил ударила по вновь приближающейся морде. Онемевшую руку ожгло болью, брызнула чужая кровь — тягучая, тёмная. Взревев, чудовище ухватило пленницу за горло, рывком поставило на ноги и, размахнувшись, отвесило хлёсткую пощечину.

Удар отбросил хрупкую фигурку назад, спиной на скалу, выбив из груди воздух. Её пальцы разжались, бесполезный камень ударил по ноге, но боли больше не было. Сползая на землю и пытаясь вдохнуть, она лихорадочно цеплялась за угасающее сознание, с отчаянной надеждой всё же желая найти выход из плотного кольца обступивших массивных тел.

Одно из чудовищ — одноглазое, с рассеченной шрамом губой, — оказалось вдруг рядом, наклонилось к распростёртой на земле пленнице и что-то рыкнуло ей в лицо. Та лишь моргнула, цепенея телом, — сил не хватало уже хотя бы отвернуться от очередной волны вони. Её меркнущий взгляд ухватил взмах руки — искривленной и покрытой глубокими шрамами, с обрубками вместо двух пальцев, — и вторая пощёчина жаром ожгла щеку, заставляя откинуться назад. Но затылок не коснулся скалы — под одобрительный рёв её вздёрнули на ноги за волосы, не давая погрузиться в милосердную темноту.

Яростно сверкая глазами, неспешно приблизился предводитель, занёс окровавленную руку для нового удара. Но внезапно остановился, безошибочно угадав мысли пленницы. Скорее же, скорее... — словно молил её мечущийся взгляд. Предводитель оскалился жуткой усмешкой, протяжно рыкнул, заставляя всех замолчать, и в его руке появился зазубренный клинок. Пленница в ужасе зажмурилась, безуспешно пытаясь вытолкнуть крик из онемевшего горла, забывая даже дышать...

Лёгкий свист — и кольцо тварей взревело, а горячие брызги окропили пленницу. Она едва устояла на ногах, вжавшись спиной и вцепившись из последних сил в скалы, когда исчезла, рванув напоследок пряди волос, тянущая вверх когтистая рука. Несмело приоткрыла глаза на изменившийся шум — предводитель в судорогах бился на земле, а из его шеи торчала стрела. Снег быстро темнел от густой тёмной крови, становясь чёрной грязью. Остальные чудовища настороженно оглядывались по сторонам, выхватив оружие, злобно скалясь и переговариваясь.

Снова свистнули стрелы, и ещё два тела замертво рухнули в снег. Одноглазый громко взвыл и, пнув ближайшего собрата, первым бросился бежать. Вылетевшая из темноты стрела пресекла его попытку, и тут же разразившиеся криками твари кинулись врассыпную, пытаясь укрыться в тенях камней и скал.

Словно из ниоткуда, на тропе перед беглецами вырос высокий силуэт. Проблеск стали — и бегущие твари рухнули от молниеносных ударов сверкающего длинного клинка. Ещё две лёгкие тени слетели со скалы по обе стороны от пленницы — и обступившие её кругом чудовища исчезли. Прижимаясь к скалам, слабо перебирая босыми ногами в тщетной попытке отодвинуться от растекающейся по снегу чёрной крови, она невидящим взглядом наблюдала за разразившейся бойней — три высоких воина, двигаясь грациозно и уверенно, словно в танце, беспощадно уничтожали перепуганных чудовищ, разбегающихся по сторонам...

Сильный толчок в плечо свалил пленницу с ног. Над ней нависла оскаленная морда с занесённым зазубренным клинком. В ужасе вскрикнув и зажмурившись, она выбросила вперёд ладонью руку, отчаянно пытаясь остановить удар. Раздался резкий хрип и вой, но боль от клинка не пришла. Она открыла глаза — бой был окончен, звон металла утих. А угрожавшее кинжалом чудовище с дикими воплями корчилось в месиве снега и грязи, объятое ярким, полупрозрачным пламенем.

Белооперённая стрела милосердно оборвала его крик.

В свете жуткого костра, с трудом оторвавшись от следов побоища, она встретилась с поражёнными взглядами своих спасителей...

...Три пары ярких глаз с изумлением и недоверием взирали на цепляющуюся за камни невысокую, дрожащую, покрытую грязью и кровью, абсолютно обнажённую женскую фигурку, обратившую в факел орка несколько мгновений назад...