Цвета радуги (джен)

Разговор с Малфоем-старшим ничего нового Поттеру не дал — тот, как и говорили и Снейп, и Том, был помешан на деньгах, наживе и достоинстве рода Малфой. Как при таких амбициях он оказался в последователях Темного Лорда, Поттер не понимал. Откуда ему было знать, что Люциус в молодости был не так расчетлив, холоден и сдержан и был более подвержен чужому влиянию, хотя бы своего отца, Абрахаса, который, кстати, довольно тесно общался с Томом и даже дружил с ним, если вообще можно было применить это понятие к будущему Темному Лорду.

Гости Малфоев довольно сильно удивились Гарри, еще бы — Золотой Мальчик Дамблдора, как его заочно окрестили задолго до поступления последнего в Хогварц, среди бывших Пожирателей Смерти (да, я помню, бывших Псов не бывает, но они-то этого еще не знали) вполне добровольно и, что самое удивительное, был в курсе их неприглядного прошлого. Конечно, от своих детей они прекрасно знали, что Поттер попал в Слизерин, но до того не придавали этому особого значения. Сам парень вел себя крайне осторожно, не болтал что ни попадя, дозировал информацию крайне скупо и больше вообще слушал, анализировал и запоминал. В общем, вел себя как обычно. Теперь юный слизеринец был четко уверен, что переманить их на свою сторону он сможет не раньше, чем станет весомой фигурой в магической Великобритании и, как минимум, станет совершеннолетним.

С детьми он вел себя тоже довольно обычно (для него) — снисходительно смотрел на то, как Панси Паркинсон играет в невесту Драко, а довольно шустрая Дафна Гринграсс пытается разговорить и растормошить инфантильного и немногословного Теодора. Рождественский вечер прошел для мальчика довольно скучно. Он уже начинал скучать по вечерним посиделкам с Северусом, с которым можно было разговаривать обо всем на свете, если не обращать внимания на язвительность и покровительственный тон зельевара, что для Гарри не было проблемой.

* * *

Пара дней отдыха в Малфой-Мэноре прошла для Гарри быстро — почти все время он провел в довольно обширной библиотеке Малфоев. Драко ошивался все время неподалеку, пытаясь оторвать друга от пыльных томов. Люциус поглядывал на это и тихо посмеивался, втайне даже от себя жалея, что Гарри не его сын. Именно такой, спокойный, расчетливый, умный наследник был ему нужен. В Драко же, по его мнению, было слишком много от Блеков. Гарри Поттер его очень заинтересовал, и на третий день он пригласил мальчика поговорить, заранее отправив Драко с Нарциссой в Косую Аллею.

— Мистер Малфой, вы хотели поговорить?

— Зовите меня Люциус, мистер Поттер.

— Тогда и вы меня просто Гарри.

— Хорошо, Гарри. Я тешу себя мыслью, что вы догадываетесь о цели нашего разговора.

— Простите, если разочарую вас, Люциус. Не имею и малейшего понятия.

— На самом деле, все просто — меня интересует Хогварц, а именно Слизерин. Думаю, вы меня поймете, там учится и проводит большинство времени мой единственный наследник. Хотелось бы услышать ваше мнение о нем и о Северусе Снейпе.

— О декане? Мне казалось, ваш сын сам может многое о нем рассказать, будучи его крестником. А это также говорит о том, что и вы его знаете довольно хорошо. Что новое я могу вам сообщить?

— Действительно, я знаю Северуса довольно давно. Но всегда интересен свежий взгляд. Как он справляется со своими обязанностями? Заботится ли о первокурсниках?

— Я, Люциус, не интересовался, как состоят дела на других факультетах, поэтому не могу сравнивать. Однако могу с уверенностью сказать, что наш декан — совершенно уникальный человек.

— Действительно. Ну а что мой сын? Он много о вас писал и отзывался о вас как об образцовом слизеринце.

— Спасибо за комплимент, Люциус, — Поттер начал догадываться, зачем Малфой затеял эту словесную эквилибристику, — могу лишь добавить, что ваш сын также подходит под это определение. Но неужели вам настолько важно мое мнение, что вы заранее позаботились о полной конфиденциальности? Миссис Малфой…

— Нарцисса здесь не при чем, — мягко перебил Малфой. — На самом деле, Гарри, я знаю о том, что мой сын излишне любопытен и в состоянии просто ворваться в мой кабинет. Что вы делаете такого, что он вас слушается и почти боготворит?

— Не понял?

— Это не угроза и не обвинение, Гарри. Вопрос воспитания достойного наследника был всегда в этом доме на первом месте. Но его мать слишком его избаловала.

— Простите мою прямоту, Люциус, но разве можно разговаривать о воспитании детей с ребенком?

— Вы только что вспомнили о своем возрасте, Гарри?

— Что вы. Я всегда помню об этом недостатке. Но прелесть его в том, что он сам ликвидируется со временем.

— И вам он только мешает, верно? Откройте мне секрет, что это? Молодящее зелье? Иллюзия? Сколько вам лет?

— Ну что вы, Люциус, — засмеялся Поттер, — никаких секретов, мне одиннадцать, — и моментально стал серьезным, — но раз вы так поставили вопрос… Да, мне скучно со своими сверстниками, этими детьми. Мне скучно даже с семикурсниками, те постоянно пекутся лишь о сексуальных похождениях, экзаменах, шмотках, а равенкловцы — о своих научных проектах. С вами гораздо интереснее, как впрочем и с То… другими взрослыми.

— Я вам не верю.

— Уверяю вас, мне на это глубоко наплевать.

— А может, Оборотное зелье?

— Нет. И почему это вас так заботит? Хотите обратно в первый класс?

— Шутить изволите, Гарри? — опасно сузил глаза блондин.

— Ну что вы, как можно. Это вы начали, Люциус, — издевательски протянул брюнет. Игра в кошки-мышки ему порядком надоела, даже Темный Лорд разговаривает с ним на равных!

— А если я сделаю так? — вырвал из трости свою палочку Малфой.

— А я — вот так, — мигом обезоружил его Поттер. Малфой все же смог призвать свою палочку, но тут же был связан. Он в шоке смотрел на мальчишку.

— Ну вот, а теперь поговорим. У вас два выхода, Люциус. Первый — извиниться и забыть о произошедшем недоразумении. И второй — я сотру вам память, у меня это хорошо получается, Северус может подтвердить. Хотя нет, наоборот, не сможет. Ну это не важно. Так что вы выбираете?

— Третий вариант. Вы меня развязываете, отдаете палочку и рассказываете все начистоту.

— Тогда встречный, четвертый. Я обкидываю весь кабинет непростительными вашей палочкой, вызываю Авроров и рассказываю, как уважаемый на первый взгляд человек напал на Мальчика-Который-Выжил. Разумеется, проверка вашей палочки подтвердит мои слова. А отпечатки пальцев волшебники до сих пор не научились снимать. Как вам такой вариант?

— Вижу, мой сын не зря примкнул к вам. Далеко пойдете, мистер Гарри Поттер.

— Вы не первый, кто мне так говорит. Но вас я, так и быть, развяжу. Только вот наглеть не нужно, и угрозы вам не помогут. Но раз уж пошла такая пьянка, давайте начистоту. Вы желаете возвращения своего Господина?

— Малфои не служат никому и никогда! И нечего скалиться, мальчишка. Я доказал, что был под Империо, так что шантаж тебе не поможет.

— О, уже на ты. Какой у нас динамичный разговор. Сначала про успехи Драко, теперь вот о политике… Этак мы до религиозной полемики дойдем.

— Я бы так не торопился, — надменность быстро вернулась к Малфою, — к чему ворошить прошлое? Нужно строить настоящее. И я в этом могу тебе помочь. Услуга за услугу, разумеется.

— Вот это уже другое дело. Выгода на первом месте! Но какую же услугу могу оказать вам я? У вас же и так все есть.

— Будущее покажет. Ну что, забудем наши небольшие разногласия?

— Я не против. Прикажите принести вина, закрепим, так сказать, переход на ты, выпьем на брудершафт.

* * *

Вернувшись в школу после рождественских каникул, Поттер в первую очередь отправился к Тому. Его очень интересовало, были ли еще способы вернуть тело Волдеморту, кроме философского камня. Сам факт возрождения уже не подвергался сомнению. Парень временами сам задавался вопросом, зачем ему это нужно. Но четкая уверенность в своих действиях быстро сворачивала все размышления и катила сознание в нужном направлении.

Том ему рассказал про довольно простой ритуал Кость-Плоть-Кровь. Его результатом должно быть полноценное тело, но в качестве исходного материала было нечто материальное, а не бесплотный дух. Вариант использовать Квирелла был рассмотрен и одобрен. Ритуал был запланирован на лето.

Дальнейший семестр прошел без сюрпризов. Разве что история с философским камнем развивалась сама собой, без участия парня. Обо всем этом Гарри предупреждал Снейп, который по-прежнему помогал ему и считал своим учеником (я не говорил, что Гарри стер ему память только об их последнем разговоре? Как жаль… Ну вот, теперь сказал). Как понял зельевар, Дамблдор хотел сначала подсунуть мальчику в друзья кого-нибудь их Гриффиндора, но распределение смешало все карты. После этого директор начал подбираться с другой стороны, даже подключив к этому Северуса. Зельевару нужно было провернуть так, чтобы Поттер «случайно» повстречал в пустом заброшенном классе зеркало Еиналеж, с чем оба мастерски справились, ну еще бы. После этого директор подстерег у зеркала парня и поведал о чудесной способности артефакта. Поттер задумчиво покивал и принял к сведению. Затем через месяц он буквально насильно отправил его к Хагриду. Тот, не мудрствуя лукаво, продемонстрировал драконье яйцо и рассказал о чудесном незнакомце, у которого он его выиграл, попутно раскрыв страшную тайну, как усмирить милого трехглавого песика с очаровательным именем Пушок. Том потом признался Поттеру, что действительно он и был тем незнакомцем. Остальные секреты защиты камня были Гарри уже известны от зельевара.

Итак, до конца учебного года осталась неделя. У первокурсников шли экзамены. У остальных, впрочем, тоже, кроме пяти— и семикурсников, у которых СОВы и ТРИТОНы должны были начаться чуть позже. Дамблдор, загадочно поблескивая очками-половинками, чуть ли не на весь Большой зал за завтраком объявил, что его не будет два дня по делам Министерства Магии. Квирелл встрепенулся, Снейп скривился, а Гарри, которому это сообщение и было адресовано, безразлично мазнул взглядом из-под своих темных очков по преподавательскому столу, смахнул с плеча несуществующие пылинки, кивнул Малфою и пошел на выход. День Х настал.

Вечером того же дня он отправился исполнять волю дорогого директора, то есть спасать камушек. Застав уже спящего Пушка, он понял, что Том уже на месте. Посмотрев в люк, он обнаружил внизу свечение. Рассудив, что директор рассчитал сложность явно не убийственную, он прыгнул туда и упал на что-то мягкое. Вызвал Люмос Максиму и упал, потому что нечто мягкое тут же расступилось под ним — это были дьявольские силки, боящиеся яркого света. Подхватил он себя левитацией в последний момент, иначе бы что-нибудь обязательно расшиб о каменный пол («сразу не подумал, идиот», выругался Поттер). Двинулся дальше и обнаружил летающие ключи Флитвика. По замыслу, он должен был на метле догнать нужный, чтобы открыть следующую дверь. Он не стал заморачиваться и просто призвал его. Ключик упирался, но куда ему против слегка раздраженного Поттера?

Далее следовала огромная шахматная доска с не вполне дружелюбными каменными противниками ростом с человека. Снейп знал об этом и предупреждал, но у Поттера в планы не входила честная шахматная партия. Он разбежался, подхватил себя левитацией, перемахнул через препятствие и быстро шмыгнул за дверь. Там был огромный тролль, к счастью, в отключке (спасибо Квиреллу), и ужасный запах в комплекте. Следующий этап был самым простым. По идее, это была сложная загадка, но так как ее автор был главным информатором Поттера, она не стала ему помехой. Пройдя через огонь и открыв последнюю дверь, он очутился в просторном зале с единственным предметом — зеркалом Еиналеж. Квирелл уже был здесь и безуспешно пытался достать камень из него.

Парень заранее обговорил этот момент с Томом. Он был уверен, что директор не пустит дело на самотек, а потому наложит кучу заклятий, чтобы быть в курсе происходящего там. И сейчас Поттер видел эти заклятия. Поэтому он воскликнул:

— Так это вы! А я думал, что камень хочет украсть Снейп!

Далее они разыграли тот разговор, что заготовили заранее, с последующим выходом Тома. Тот заставил посмотреть Гарри в зеркало, и — о чудо! — Поттер увидел свое отражение, которое нахально улыбается, подбрасывает камень в воздух, а затем кладет его в правый карман брюк. Парень сразу почувствовал, что туда что-то положили, и сосредоточился, делая копию камня в другой карман. Параллельно он осмотрел оригинал на предмет магии — «Есть! Неужели Дамблдор положил оригинал? Тогда это очень кстати!» Затем незаметно кивнул Тому и указал на правый карман. Тот понял правильно и вслух потребовал, чтобы парень отдал ему камень. Гарри достал копию дрожащей рукой, но когда Том начал подходить, чтобы забрать его, мальчик размахнулся и что есть силы швырнул его об пол. Камень разлетелся на куски. Волдеморт замер, ошарашено смотря на то, как из осколков растекается вполне осязаемая магия — «неужели мальчишка разбил оригинал?!» Он взревел и кинул в парня аваду. Тогда Гарри сделал то, что давно хотел провернуть, и, кстати, предложил Тому, и что самое главное, получил разрешение — выхватил палочку и крикнул «ступерфай». Оранжевый луч пролетел через сверкающий щит Волдеморта не задерживаясь, и тело Квирелла вспыхнуло. Том быстро потушил огонь, и тогда Поттер проорал «експилирумус». Фиолетовый луч снова угодил в Квирелла и отбросил его на пару метров. Тогда Волдеморт решил ретироваться, «подальше от этого бешеного Поттера», как он крикнул напоследок. Ну а Поттер, то ли от магического истощения, то ли от нервного перенапряжения, упал в обморок. Таким его и застал директор, примчавшийся на всех парах и хвосте своего феникса Фоукса.

* * *

К обеду следующего дня Гарри надоело изображать из себя смертельно больного, и он «очнулся». Дамблдор уже был здесь. Рядом на прикроватной тумбочке высилась гора сладостей и открыток — от почитателей, как пояснил директор. Разумеется, вся эта история держалась в тайне, поэтому вся школа до последнего портрета была в курсе. Он расспросил своего любимого студента, как все прошло, и покачал головой, когда Поттер начал ему заливать: «Я прочитал про эти заклинания, но никогда еще не пробовал. Наверно, я неправильно их произнес, потому что было написано — одно должно быть красного цвета, а другое — невидимое. И получилось что-то несусветное, раз Квирелл не смог их отбить». Директор обещал подумать над этим и сообщил, что Поттер действительно уничтожил камень, но его владелец не расстроен — мол, он так и хотел сделать, да рука не поднималась. А про профессора ЗоТИ он сказал лишь то, что тот бесследно исчез. Затем он удалился, и к нему заявился чуть ли не весь первый курс Слизерина, расспрашивать про Темного Лорда.

* * *

После окончания учебного года Поттер отправился к Дурслям, побыл у них полчаса для виду и убрался в свой дом. Там его уже поджидало письмо.

«Гарри Поттеру.

Спасибо за подарок, он пришелся как нельзя кстати, мне не пришлось тревожить отца. Только я не понимаю, как ты умудрился мне его незаметно подложить — расскажешь при встрече. У меня все хорошо, обживаюсь в новом месте. Пожалуйста, никому про меня не говори, я хочу сделать всем сюрприз. Напиши, когда сможешь встретиться.

Том»