Миллион всратых шансов (джен)

Гарри листал в библиотеке старый учебник по чарам за третий курс. В двух столах от него сидела Гермиона и что-то активно переписывала из книги. Гарри вспомнил их совместные занятия, которые были такими полезными для него, и пытался найти предлог заговорить с ней. Сказать, что чего-то не понял в трансфигурации? Это не имело смысла, потому что у него не было желания выслушивать то, что он уже знал, не было сил притворяться, будто это ему интересно. Гарри окинул взглядом библиотеку, увидел сидящую за самым дальним столом Линду. Вот кто действительно мог рассказать что-нибудь стоящее. Приняв решение, он встал из-за стола.

— Линда, привет.

— Чего тебе, мелкий?

— Хочу спросить, — Гарри нагло уселся напротив, не став дожидаться разрешения.

— Ну?

— Заклинание, которым убили Квиррелла… Ты его знаешь?

Линда скривилась, подалась вперед, чтобы оказаться совсем близко к Гарри, и прошептала:

— Если ты попросишь меня научить тебя Аваде, Гарри, я тебя придушу!

— Н-нет, ничего подобного! — тут же заверил ее Гарри таким же шепотом. — Понимаешь, я же совсем недавно узнал о магии, мне до сих пор непривычно в руках волшебную палочку держать. А потом я понимаю, что у нас в руках не просто средство, чтобы творить колдовство, а настоящее оружие. Брр…

— Тогда начну издалека, — Линда усмехнулась и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — Да, Гарри, у тебя в руках действительно то, что может быть оружием. Но все не так страшно, как ты думаешь. Почти любой вред можно исправить, мадам Помфри ежедневно сталкивается с последствиями. Позже ты научишься противостоять волшебству, хотя Протего ты уже знаешь. Поэтому школьная перепалка в коридоре, переросшая в дуэль — это ерунда. Даже если в результате кто-то сломает себе шею. Грязнок… Магглорожденные любят приводить пример, что в их маггловские школы человека с оружием бы не пустили и того, кто сломает другому шею, ждут большие проблемы. Но у нас есть заклинания и зелья, которыми можно исправить почти все. Но существуют заклинания, последствия которых не исправить, снять их может только тот, кто их наложил, и никакие щитовые чары их не остановят. Таких заклинаний всего три, их называют Непростительными. Одно из них и есть Авада Кедавра. Убивает, вообще, навсегда. Оживить человека невозможно, защититься невозможно, только смерть.

— А два другие? — осторожно спросил Гарри.

— Круциатус и Империус, пыточное и подчиняющее. Даже если будет известно, что человек находится под Империо, никакие зелья и попытки привести человека в чувство, не смогут этого сделать.

— Но ведь Круциатус не убивает, наверное, от его последствий есть зелья, — Гарри точно знал, что они есть, потому что ему давали какие-то зелья после Круцио Квиррелла.

— Я не знаю, Поттер. Наверное, все дело в том, что в честном бою принято оставлять сопернику шанс, а от Круцио нет щитов.

— Понятно, — Гарри задумался над тем, что нужно научиться еще и резво уворачиваться. — Слушай… Ты знаешь заклинание Легилименс?

— Знаю, что оно есть. Знаю, что его мало кто может применять. Знаю, что научиться ему сложно по двум причинам.

— Каким?

— Ты идиот? Ты учил со мной Протего, я атаковала тебя дурацкими смешными детскими чарами. А если бы ты захотел выучить со мной легилименцию, мне бы пришлось каждый раз бояться, вдруг у тебя что-то получится. И тогда ты прочтешь мои мысли, узнаешь обо мне то, что я ото всех скрываю. Кому оно нужно? Никому. Вторая причина еще проще — для применения нужны врожденные способности. Если их нет, то хоть полжизни потрать на практику — ничего не выйдет.

— Но ведь ему как-то учатся…

— Слышала, что оборотни, которые не могут найти работу, могут быть полезными для подобного. За деньги они соглашаются постоять час, изображая из себя мишень, потом берут твои деньги и радуются, что ты полный бездарь. Все, Гарри, ты меня утомил. Иди уже читай свой учебник где-нибудь за другим столом!

Гарри улыбнулся Линде и отсел обратно за свой стол. Ему было, о чем подумать. Квиррелл в его самое первое перемещение во времени говорил, что он не умер от убивающего проклятия дважды. То есть, в младенчестве Волдеморт так же использовал Аваду. Могло ли это заклинание как-то на него повлиять? Может быть, он именно поэтому не может полноценно умереть?

Конфундус, который показала ему Линда, нашелся в одной из книг по чарам. Наложение не требовало ни сложного взмаха палочкой, ни сложной вербальной формулы. Только вот как ему научиться, если его нужно испытывать на ком-то? Гарри еще раз бросил взгляд на стол, за которым сидела Гермиона, и покачал головой.

* * *

Приближалось Рождество, и все обсуждали предстоящие каникулы. Из Слизерина, кажется, вообще никто не оставался в школе, и это нервировало Гарри. Он привык быть в толпе, которая давала ему хоть какое-то подобие защищенности. Если Волдеморт в каком бы то ни было виде проникнет в школу во время каникул, ему не составит труда напасть, потому что Гарри будет ходить по замку в одиночку.

— Поттер, — окликнул его в спальне Нотт. — Слышал, Трэверс научила тебя заклинанию Протего?

— Научила.

— Научи меня.

Гарри оценивающе посмотрел на Нотта. Он так и не мог сказать ничего о нем, потому что в отличие от Малфоя тот не любил говорить ни об отце, ни о семье. Учился он хорошо, иногда играл с Крэббом и Гойлом в плюй-камни, ненавидел Травологию, считая, что возиться со всякими сорняками в земле — это дикая скука.

— Хорошо. Только помоги мне разучить другое заклинание.

— Я его знаю?

— Может быть, — пожал плечами Гарри. — Конфундус. Я все о нем прочитал, но мне нужна практика.

Нотт задумался на некоторое время, видимо, оценивая перспективы быть подопытным кроликом для Конфундуса.

— Поттер, давай сразу скажу тебе, как есть. Ты и сам знаешь, что проблема освоения многих заклинаний заключается в невозможности их индивидуальной практики, — Нотт подбирал какие-то сложные слова для своей речи, и Гарри не понимал, зачем он так делает. — Я размышлял, с кем бы мог их разучивать из своих одноклассников. Драко повезло, Крэбб и Гойл без вопросов согласятся, чтобы в них побросали заклинания. Только у Драко пока не хватает желания учить что-то сверх программы, ему лишь бы покрасоваться перед другими. Блейз себе на уме, неизвестно, что он попросит взаимен и как будет использовать знание того, какие заклинания я успел разучить. Остаешься ты. Я не могу сказать, что рад этой перспективе, но ты выглядишь… нормальным.

— Ээ… спасибо, — Гарри растерялся от такой речи.

— Это был не комплимент.

До каникул они с Ноттом успели попрактиковаться в заклинаниях лишь один раз, у Гарри ожидаемо не получился Конфундус, у Нотта так же ожидаемо не вышло Протего. Они договорились продолжить в новом семестре, когда все вернутся в школу. Драко говорил всем желающим, что ель у него дома будет в три раза выше, чем в школе, вздыхал и показушно сочувствовал всем, кто остается в школе.

Необычным было то, что никто из Уизли в школе не оставался, и Рон хвастался, что едет в Румынию к старшему брату, где увидит настоящих драконов. У Гарри возникло неприятное чувство, будто Рон оставался в школе до этого только потому, что Гарри Поттер оставался на каникулы. Скорее всего, это не было идеей самого Рона, тот бы не упустил шанс посмотреть на драконов. Должно быть, так решили его родители.

После отъезда студентов на каникулы, Гарри остался один в спальне. Из всего Слизерина их осталось двое — он и один довольно крупный старшекурсник, имени которого Гарри не помнил. Проснувшись утром, Гарри обнаружил подарки, которых было меньше, чем в его первой жизни. Но он не мог не улыбаться, глядя на воздушный сверток, в котором несомненно была мантия-невидимка. Ему очень ее не хватало, она могла дать чувство безопасности, если он хотел передвигаться по замку в одиночестве. Коробку конфет ему прислал Малфой, с которым Гарри так и не подружился, но всегда нейтрально общался, набор перьев ему подарила Линда Трэверс, да Дурсли не смогли его удивить, прислав монету, приклеенную скотчем к поздравительной открытке. Свитера от миссис Уизли не хватало — в школе было довольно прохладно. Гарри сделал себе мысленную заметку купить тёплых вещей на будущий учебный год.

Старшекурсник тоже разбирал свои подарки, которых было значительно больше. Наверное, у него было много друзей и любящих родственников, и Гарри почувствовал до этого плохо известное ему чувство — зависть. Он решил подойти к старшекурснику.

— Привет, кажется, мы вдвоем остались в замке из Слизерина. Я — Гарри Поттер, первый курс.

— Как будто кто-то этого не знает, — усмехнулся старшекурсник.

— Я всего лишь хочу быть вежливым, — пожал плечами Гарри, улыбнулся и протянул руку.

На самом деле это не было вежливостью с его стороны. Он всего лишь за время своей учебы успел понять, что все студенты старших курсов думают, что их все знают, поэтому начинать разговор с вопроса об имени было не очень перспективно. Лучше было заставить этого старшекурсника произнести свое имя без прямой просьбы об этом.

— Кассиус Уоррингтон, третий курс, — Кассиус нехотя пожал протянутую руку.

Было удивительным, что этот амбал, который ростом был на две головы выше Гарри, всего лишь третьекурсник.

— Я думал, ты старше, — честно признался Гарри.

— Мне уже четырнадцать, — снизошел до ответа Кассиус. — Не повезло родиться девятнадцатого сентября.

Гарри прикусил язык, чуть не ляпнув, что тогда же день рождения и у Гермионы Грейнджер. Наверное, это было и в самом деле обидно, Гарри только сейчас понял, что его подруга Гермиона была почти на год старше его. Родись она или этот Уоррингтон на двадцать дней раньше, они бы учились на курс старше.

Когда Уоррингтон закончил разбор подарков, параллельно отвечая на дурацкие вопросы Гарри о том, чему учат на третьем курсе, они вдвоем направились на завтрак. Слизеринский стол в Большом зале был самым малочисленным, Гарри и Кассиус сели рядом. Впрочем, без всех Уизли Гриффиндор представляли всего три студента, среди которых не было ни одного первокурсника.

Уоррингтон оказался занудой и даже в каникулы проводил много времени в библиотеке. Может, на такое поведение влияла дата рождения? Он не многим отличался от Гермионы, хотел стать старостой и лучшим учеником школы, разве что, в отличие от Гермионы, мечтал еще попасть и в сборную факультета по квиддичу. Общаться с ним было довольно сложно, Кассиус не рассказывал о себе практически ничего, не вспоминал какие-либо истории, зато несколько раз за каникулы им удалось полетать на школьных метлах, и это было здорово.

— Кассиус, в каком отделе могут быть книги про путешествия во времени? — спросил Гарри в библиотеке.

— Думаю, надо искать в артефактах. Перемещаются во времени с помощью маховиков времени, а это артефакты.

— Спасибо! — отозвался Гарри. — Я искал в чарах, но ничего не находил. А ты ничего не знаешь про эти маховики?

— Они хранятся в Министерстве, слышал, их иногда используют авроры.

— Мм, и зачем же им маховики времени?

— Сам как думаешь? Произошло что-то, в Аврорат сообщили спустя два часа. Нет ничего проще, чем переместиться на эти два часа во времени и увидеть, что именно произошло. Менять историю нельзя, иначе может произойти что угодно, но никто не запрещает просто посмотреть.

Кровь отхлынула от лица Гарри. В голове воспоминанием пронеслась мысль, что разрешено возвращаться на несколько часов. Об этом упоминал Дамблдор, когда Гарри рассказал ему все о своих перемещениях пару жизней назад. И теперь он понял, как ему невероятно, просто сказочно повезло, что Квиррелла нашли только утром, а не днем или вечером того же дня. Гарри попытался представить, что сказал бы ему Дамблдор, узнай он о том, кто именно убил его преподавателя. Он почти физически видел разочарование на добром лице директора при взгляде на преступника Гарри Поттера, которого эти самые авроры уводят в тюрьму. Но тот же Квиррелл в прошлой жизни попросил убить его, а не рассказывать обо всем Дамблдору. Почему? Гарри начинало казаться, что чем больше он всего узнает, тем больше у него возникает вопросов, хотя должны бы появляться ответы.